Пьесы

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Франсе Мамай. Виветта — ее внучка,

роза — его невестка. Бальтазар — пастух,

фредери — ее старший сын. Старый матрос.

Дурачок — ее младший сын. М и т и ф ь о.

Марк — ее брат. Слуги и служанки.

Бабушка Ренод. Танцоры.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Ферма Кастле.

Двор. В глубине сцены — широко раскрытые ворота. Видна дорога с большими запыленными деревьями, сквозь них просвечивает Рона. Слева — красивая старинная ферма, напоминающая помещичью усадьбу; ее главное здание образует в глубине изгиб; снаружи — каменная лестница с перилами из кованого железа. Главное здание увенчано башенкой, служащей чердаком. В верхней части башенки — стеклянная дверь. Из двери торчит шкив, вылезает сено. В погреб ведет низенькая стрельчатая дверца. Справа — службы, сараи, каретник. На переднем плане — выложенный белым камнем, увитый диким виноградом низкий колодец. Во дворе валяются борона, лемех плуга, большое колесо от телеги.

Франсе Мамай, Бальтазар, Дурачок, потом Роза

Мамай.

Пастух Бальтазар сиди на закраине колодца и курит носогрейку. Дурачок лежит на земле, упираясь головой в колени пастуха. Около них стоит Франсе Мам а. и; в одной руке у него связка ключей, в другой — большая корзина с бутылками.

Франсе Мамай. Ну, старина Бальтазар, что скажешь?.. Хороши новости в Кастле?

Бальтазар (покуривая). По-моему…

Франсе Мамай (бросает взгляд на ферму; понизив голос). Да ты послушай! Роза не хотела, чтобы я говорил с тобой, пока все не сладится, Ну да все равно..: У меня от тебя секретов нет…

Дурачок (в испуге, жалобным голосом). Скажи, пастух!..

Франсе Мамай. А потом, понимаешь, в таком важном деле я не прочь посоветоваться со старым другом-.

Дурачок. Скажи, пастух: что сделал волк с козочкой господина Сегена? — Франсе Мамай. Погоди, Дурачок, погоди! Бальтазар доскажет тебе сказочку… Вот тебе ключи, поиграй пока!

Дурачок берет связку ключей и. посмеиваясь, трясет ее.

(Приближаясь к Бальтааару.) Говори прямо, старина: что-ты — думаешь-о Свадьбе? — Бальтазар. А Что я могу о ней думать, друг Франсе? Раз ты и твоя сноха так решили… значит, и я тоже… должен…

Франсе Мамай. Почему же «должен»?

Бальтазар (наставительно). Когда хозяева играют на скрипке, слуги должны плясать.

Франсе Мамай (усмехаясь). А тебе, по-моему, не очень-то хочется плясать… (Присаживается на корзину.) А ну говори: в чем дело? Тебе что, не нравится наша ватея?..

Бальтазар. Ну, уж коли дело на то пошло… Нет, не нравится!..

Франсе Мамай. А что за причина?

Бальтазар. Причин несколько. Прежде всего, ваш Фредери еще мальчишка, и вы уж очень торопитесь его пристроить…

Франсе Мамай. Да что ты, бог с тобой! Это он торопится, а не мы! Говорят тебе, Фредери без ума от своей арлезианки. Вот уже три месяца, — как он за ней ухаживает, и три месяца он не спит, не ест. Любовная лихорадка у него из-за этой девчонки… И, наконец, парню двадцать лет, ему невмоготу.

Бальтазар (выколачивает трубку). Если парню пришла пора жениться, то вы должны были найти ему здесь, в наших краях, хорошую хозяйку, чтобы она все умела: и шить, и вязать, и оливки собирать, и постирать — одним словом, настоящую крестьянку!..

Франсе Мамай. Что говорить! Конечно, здешнюю бы девушку лучше…

Бальтазар. Слава богу, у нас в Камарге это дичь не редкая… Да вот, зачем далеко ходить: крестница Розы, Виветта Рено. Она все тут вертится во время жатвы… Вот это была бы для Фредери жена подходящая!

Франсе Мамай. Гм, да… Гм, да… Но что делать, если ему полюбилась городская?

Бальтазар. В том-то и беда!.. В прежнее время отец говорил: «Я хочу».- а теперь так говорят дети. Ты своего растил по новой моде. Посмотрим, что получится.

Франсе Мамай. Это верно, мы исполняли все желания нашего мальчика, может быть, даже больше, чем следовало. Но разве мы виноваты? Пятнадцать — лет тому назад бедняжка Фредери остался без отца. Ни Роза, ни я не смогли его заменить! У матери и деда руки добрые, куда им воспитывать детей! А потом что поделаешь? Когда ребенок единственный, поневоле становишься уступчивее. Ведь он у нас один, его брат…:(Показывает на Дурачка.)

Дурачок (размахивает ключами, которые он только что тщательно натер концом рубашки). Дедушка, глянь! Как твои ключи-то блестят!..

Франсе Мамай (взволнован; глядя на мальчика). На Сретенье ему будет четырнадцать… Ну не обидно ли? (Дурачку-) Да, Да, малыш.

Бальтазар (внезапно встает). Да вы-то девушку из Арля хорошо знаете? Вам известно, кого вы берете?..

Франсе Мамай. Ну, насчет этого…

Бальтазар (расхаживает по двору). Тут надо быть осторожным: в этих окаянных городах все не так, как у нас. Здесь у нас все как на ладони, видно далеко, а там…

Франсе Мамай. Будь спокоен, я принял меры. В Арле живет брат Розы…

Бальтазар. Судовладелец Марк?

Франсе Мамай. Он самый. Прежде чем их посватать, я написал ему и просил все узнать о девушке. Ты знаешь, у него глаз острый…

Бальтазар (насмешливо). Только не на бекасов.

Франсе Мамай (смеется). Да, в наших болотах ему не везет… Но человек он ловкий и умеет разговаривать с горожанами… В Арле он уже тридцать лет, всех там знает. Вот мы и ждем, что он нам скажет…

Роза Мамай (из дома). Эй, дед! А что же мускат?

Франсе Мамай. Иду, иду, Роза! Дай ключи, малыш… (Розе, появившейся на балконе.) Этот верзила Бальтазар с его бесконечными рассказами… (Бальтазару.) Молчи!

Роза. А, и пастух здесь?.. Значит, овцы теперь сами себя стерегут!..

Бальтазар (приподнимая свою широкополую шляпу). Овцы дома, хозяйка. Сегодня их будут стричь. Роза. Уже?..

Бальтазар. Конечно!.. Скоро первое мая.* Через две недели я погоню их в горы…

Франсе Мамай (открывает дверь в погреб). Хе-хе!.. Может случиться, что в этом году он задержится… Правда, Роза?

Роза. Болтун ты этакий] Иди за мускатом!.. Пока нацедишь одну бутылку, люди придут…

Франсе Мамай (спускается в погреб). Иду, иду!

Ров а. Ты присмотришь за мальчиком, Бальтазар?

Бальтазар (садится на закраину колодца). Ступайте, хозяйка!.. Присмотрю, присмотрю!

Бальтазар, Дурачок.

Бальтазар. Бедный Дурачок! Хотел бы я знать, кто заботится о тебе, когда меня здесь нет… Они все глаза проглядели на другого…

Дурачок (нетерпеливо). Да ну же, скажи: что сделал волк с козочкой господина Сегена?..

Бальтазар. А ведь и правда… Сказочка-то не кончена… На чем мы остановились?

Дурачок. Мы остановились на… «И тогда…»

Бальтазар. А, черт! Таких «и тогда» много в этой сказке. Ну ладно… И тогда… А! Вспомнил!.. И тогда козочка услышала за спиной шелест листьев. Она обернулась и увидела в сумерках два коротких настороженных уха и два сверкающих глаза… Это был волк.

Дурачок (дрожит от страха). Ой!

Бальтазар. Волк не торопился: он отлично знал, что успеет съесть ее… Понимаешь, так уж у волков заведено: они едят козочек… Только когда она оглянулась. он злобно захохотал: «Ха-ха! Козочка господина Сегена!..» И он облизнул длинным красным языком сухие губы. Козочка поняла, что волк ее съест, и все-таки она защищалась, как и полагалось храброй козочке господина Сегена… Она билась с волком всю ночь, мальчик, всю ночь… Но вот уже стало светать. Внизу, в долине, пропел петух. «Наконец-то!»-сказала козочка: она только и ждала рассвета, чтобы умереть. Она вытянулась, ее красивая белая шубка была вся в крови. Тогда волк набросился на козочку и съел ее.

Дурачок. Лучше бы она уж сразу сдалась.

Бальтазар (усмехаясь). Ну, как сказать!.. Дурачок, дурачок, а смекает…

Те же и Виветта.

Виветта (со свертком под мышкой и корзинкой в руке появляется в глубине сцены). Здравствуй, дедушка Бальтазар!

Бальтазар. А, Виветта! Откуда это ты, малютка, как все равно пчелка с медом?

Виветта. Из Сен-Луи, пароходом по Роне… Здесь все здоровы? А как наш Дурачок?.. (Наклоняется и целует его.) Здравствуй!

Дурачок (блеет). Ме-е! Ме-е! Это козочка.

Виветта. Что он говорит?

Бальтазар. Ладно!.. Мы рассказывали интересную сказку про козочку господина Сегена, которая всю ночь сражалась с волком.

Дурачок. А утром волк ее съел.

Виветта. Это новая сказка! Я ее не знаю.

Бальтазар. Я придумал ее прошлым летом… Ночью, в горах, когда я, один-одинешенек, при свете планет стерегу стадо, я забавляю себя тем, что придумываю на зиму сказки… Этим только его и займешь.

Дурачок. У-у-у! У-у-у! А это волк!

Виветта (опускается на колени подле мальчика). Как жалко! Такой хорошенький мальчик!.. Неужели он так и не выздоровеет?

Бальтазар. Они все говорят, что не выздоровеет, а я думаю иначе… Мне сдается, особенно с некоторых пор, что в его маленькой головке что-то пришло в движение, как в коконе шелковичного червя, когда из него хочет выпорхнуть бабочка. Ребенок пробуждается!.. Я уверен, что он пробуждается!..

Виветта. Вот было бы счастье!

Бальтазар. Счастье? Как сказать!.. Когда в семье дурачок, он охраняет дом… Смотри: пятнадцать лет назад он родилс^, и с того времени ни один из наших баранов ни разу не болел, и тутовые деревья в порядке, и виноградники… Все было хорошо…

В и в е т т а. Да, правда…

Бальтазар. И этим мы обязаны ему — это ясно, как день. А вот если он придет в себя, то надо будет держать ухо востро. Вся жизнь может пойти по-другому.

Дурачок (пытаетея открыть корзинку Виветты). Я хочу есть!

Виветта (смеется). Ну подумайте! Насчет еды он уже на три четверти пробудился… Смотрите, какой хитрец! Угадал, что там внутри кое-что припасено для него… Вкусная лепешка, бабушка Ренод испекла ее для своего любимца.

Бальтазар (живо). Скажи, малютка: как поживает старуха Ренод?

Виветта. Для своих лет неплохо, дедушка!

Бальтазар. А ты о ней заботишься?

Виветта. А как ты думаешь!.. Ведь у бедной старушки, кроме меня, никого нет.

Бальтазар. Это верно… А когда ты уходишь на целые дни, вот как сегодня, она остается одна?..

Виветта. Большей частью я беру ее с собой. В прошлом месяце, когда я ходила в Монтобан собирать оливки, я взяла бабушку с собой… Но сюда, в Кастле, она не ходит. Хотя нас все здесь очень любят.

Бальтазар. Может, это далеко для нее.

Виветта. Нет! У бабушки ноги крепкие. Если бы ты видел, как она бегает!.. А ты давно ее не видал, дедушка Бальтазар?..

Бальтазар (делая над собой усилие). Да!.-. Очень давно!

Дурачок. Мне есть хочется… Дай лепешку…

Виветта. Потом…

Дурачок. Нет, нет, сейчас… А то я скажу Фредери…

Виветта (смущена). Что такое?.. Что ты скажешь Фредери?..

Дурачок. Я ему скажу, что ты целовала его портрет наверху, в большой комнате.

Бальтазар. Ах, вот оно что! Так, так!

Виветта (красная, как вишня). Не верь ему…

Бальтазар (со смехом). Не зря я сказал, что этот ребенок пробуждается!

Те же в Роза Маман.

Роза. Никого еще нет?

Бальтазар. Как нет? Вот гостья..»

Виветта. Здравствуй, крестная.

Роза (удивлена). А, это ты?.. Ты зачем?..

Виветта. Я, крестная, как всегда, пришла работать: ведь сейчас пора шелковичных червей.

Роза. Ах да, я совсем забыла… Нынче утром я совсем потеряла голову… Бальтазар! Погляди на дорогу, не видать ли.

Бальтазар отходит в глубину сцены. Дурачок берет корзинку и убегает в дом.

Виветта. Ты ждешь кого-нибудь, крестная?

Роза. Да, да… Два часа назад старший уехал на двуколке встречать своего дядю.

Бальтазар. Нет никого… (Заметив, что Дурачок ушел, поднимается на башню.)

Роза. Господи! Господи! Только бы ничего не случилось!..

Виветта. А что, по-твоему, с ним может случиться? Правда, дорога сейчас плохая, но Фредери столько раз по ней ездил!

Роза. Да я не про то… Я боюсь, что Марк приедет к нам с дурными вестями, боюсь, что тамошние люди окажутся не такими, как нам бы хотелось…

Виветта. Какие люди?..

Роза. Я-то мальчика знаю!.. Он только о женитьбе и думает, и если она теперь расстроится…

Виветта. Фредери женится?

Дурачок (сидит на краю чердака; в руке у него лепешка). Ме-е! Ме-е!

Роза. Боже милосердный!.. Дурачок наверху! Сойди скорей, окаянный!..

Бальтазар (на чердаке). Не бойся, хозяйка: я здесь. (Берет мальчика на руки и уносит.)

Роза. Ох уж этот чердак! Я вся дрожу, когда вижу, что он открыт… Вдруг кто-нибудь свалится сверху, прямо на плиты…

Окно чердака закрывается.

В и в е т т а. Так ты говоришь, крестная, что Фредери женится?

Post. Да… Что это ты побледнела?.. Тоже испугалась, а?

Виветта (тяжело дыша). И… на ком?

Роза. На девушке из Арля… Они встретились здесь в воскресенье, на карнавале, когда был прогон быков. И с тех пор он только о ней и мечтает.

Виветта. Говорят, арлезианки очень красивы.

Роза. И очень кокетливы… Да что поделаешь! Мужчинам такие больше нравятся…

Виветта (очень взволнована). Значит… это дело решенное?..

Роза. Не совсем… Они между собой сговорились, но сватовства еще не было… Все зависит от того, что нам расскажет Марк… Если бы ты видела Фредери, когда он выезжал навстречу дяде Марку!.. Запрягает, а у самого руки дрожат… Да и я все время места себе не нахожу… Я так; люблю моего Фредери!.. Он так много значит для меня! Подумай, милая: Фредери для меня больше, нежели сын. С каждым годом я все больше узнаю в нем его отца… Я так любила моего мужа и так рано его потеряла, а теперь он почти возродился в своем взрослом сыне… Сын так же говорит, так же смотрит… Когда мой мальчик ходит по ферме, у меня такое чувство, такое чувство-не могу тебе передать… Мне начинает казаться, что я, пожалуй, и не овдовела… И потом мы с Фредери слишком много пережили вместе, сердца наши бьются в лад… А ну-ка, дай руку — слышишь, как оно сильно бьется? Как будто мне двадцать лет, словно решается моя судьба.

Фредери (за сценой). Матушка!

Роза. Наконец-то!

Те ж е и Фредери, потом Б а л ь т а з а р и Дурачок.

Фредери (вбегает). Матушка! Все хорошо!.. Поцелуй меня!.. Как я счастлив!

Все. А дядя где?

Фредери. Он там… Вылезает из повозки… Бедняга! Я так быстро ехал, что его растрясло…

Роза (смеется). Ах ты, скверный мальчишка!

Фредери. Понимаешь, я не чаял, как дождаться, когда я поделюсь с тобой своей радостью… Ну, поцелуй же меня еще раз!..

Роз а…Ты очень любишь свою арлезианку?..

Фредери. Еще как люблю!

Роза. Больше меня?..

Фредери. Матушка! (Берет мать под руку.) Пойдем к дяде. Г-да Фредери и Роза уходят за ворота.

Виветта (на авансцене). На меня он даже не посмотрел!

Подходят Бальтазар и Дурачок.

Бальтазар. Что с тобой, малютка?..

Виветта (поднимает сверток). Со мной?.. Ничего… Жара… пароход… Боже мой, боже мой!..

Дурачок. Виветта, не плачь!.. Я ничего не скажу Фредери.

Бальтазар. Счастье одного — горе для другого. Так всегда бывает в жизни.

Фредери (в глубине сцены, размахивая шляпой). Да здравствует хозяин Марк!

Те же и Марк, потом Франсе Мамай.

Марк. Раз навсегда: нет больше хозяина Марка! С этого года я капитан каботажного плавания, у меня есть удостоверение, дипломы, и то и се, и пятое и десятое… Стало быть, мой мальчик, называй меня капитаном, если только это слово тебе язык не обдерет. (Трет себе поясницу.) А вози потише.

Фредери. Слушаюсь, капитан.

Марк. Ну и отлично. (Pose.) Здравствуй, Роза. (Заметив Балътазара.) А, и дедушка Планета здесь?

Бальтазар. Здравствуй, здравствуй, мореход!

М а р к. Почему мореход? Я же тебе сказал….Франсе Мамай (входит). Ну, ну?.. Какие новости?

Марк. Новости вот какие, друг Франсе: надевай-ка ты новый камэол с цветами, поезжай в город и сватай. Там тебя ждут…

Франсе Мамай. Значит, все хорошо?

Марк. Лучше не надо… Это люди честные» без всяких фокусов, такие же, как мы с тобой… А уж наливка у них!..

Роза. Какая наливка?

Марк. Божественная!.. Мать сама ее готовит… по домашнему рецепту… Я никогда ничего подобного не пил…

Роза. Ты, значит, был у них?

Марк. Ну, конечно! В таких случаях никому нельзя верить, только самому себе… (Показывает на свои глаза.) Моряк верит только своей доброй подзорной трубе!

Франсе Мамай. Стало быть, ты доволен?..

Марк. Можете положиться на меня… И отец, и мать, и дочь — чистое золото, как и их наливка…

Франсе Мамай (Балътазару, с победоносным видом). Каково?.. Слыхал?…

Марк. Надеюсь, вы теперь с этим быстро покончите…

Фредери. Ну, конечно!..

Марк. Я отсюда не двинусь, пока не будет сыграна свадьба. Я на две недели поставил свою «Прекрасную Арсену» на ремонт. А пока будет собираться оркестр, я перекинусь двумя словечками с бекасами. Пиф, паф!

Бальтазар (насмешливо). Послушай, мореход, если нужно потаскать твою охотничью сумку…

Марк. Спасибо, дедушка Планета… Со мной моя команда;

Роза. Твоя команда? О господи!..

Фредери (смеется). Не пугайся, матушка… Она не так уж велика. Да вот она…

Те ж е и Старый матрос.

Старый матрос входит с глухим ворчанием и раскланивается направо и налево; с него льется пот; он несет ружья, ягдташи, высокие сапоги.

М а рк. Здесь не вся «команда». У нас ёсть еще юнга, но он остался в Арле присматривать за ремонтом. Проходи, проходи» матрос! Здороваться будешь в воскресенье… Высадил на берег мои сапоги, ружье?

Старый матрос. Высадил, хозяин.

Марк (вполголоса, грозно). Называй меня капитаном, скотина!

Старый матрос. Слушаюсь, хозя…

Марк. Ну ладно! Тащи все в дом.

Старый матрос идет на ферму.

Он не очень разговорчив, но парень смелый.

Франсе Мамай. Послушай, Роза: похоже, что «команде» здорово хочется пить?..

Марк. А капитану? Два часа килевой качки, в самую жару, на этой проклятой телеге…

Роза. Ну так идем. Отец только что ради тебя пробуравил бочонок муската.

Марк. Мускат Кастле — отличная штука… А если к этому еще добавить настойку арлезианки, у вас получится отличный винный погребок… (Взяв под руку Фредери.) Пойдем, мальчик, выпьем за твою возлюбленную.

Бальтазар, потом М и т и ф ь о.

Бальтазар (один). Бедная маленькая Виветта!.. Вот она и вдова на всю жизнь… Молча любить и страдать!.. У нее такая же судьба, как и у бабушки… (Разжигает трубку. Долгое молчание. Из-за кулис доносятся голоса. Бальтазар поднимает голову и видит, что в воротах стоит незнакомец. У него через плечо перекинута куртка, в руке кнут, у пояса кожаный мешок.) Гм… Что ему надо?

Митифьо (подходит). Скажи, пастух, это Кастле?

Бальтазар. Как будто бы так.

Митифьо. Хозяин дома?..

Бальтазар (указывает на дом). Иди туда!.. Они за столом.

Митифьо (живо). Нет, нет! Я туда не пойду… Вызови его.

Бальтазар (смотрит на него с любопытством). Вот чудак! (Зовет.) Франсе! Франсе!

Франсе Мамай (в дверях). Что тебе?

Бальтазар. Выйди-ка… Тут какой-то человек хочет с тобой поговорить…

Те же и Франсе Мамай.

Франсе Мамай (быстро подходит). Какой-то человек! Почему же он не входит? Ты что, приятель, боишься, как бы на твою голову крыша не свалилась?

М и т и ф ь о (тихо). Я только вам одному могу сказать, дядюшка Франсе.

Франсе Мамай. А почему ты дрожишь?.. Ну, говори, я слушаю.

Бальтазар курит в углу сцены.

Митифьо. Говорят, твой внук собирается жениться на девушке из Арля… Это правда, хозяин?

Из дома доносится веселый смех и звон стаканов.

Франсе Мамай. Правда, паренек… (Показывает на дом.) Слышишь? Там смеются, выпивают по случаю сговора.

Митифьо. Выслушай меня: вы собираетесь женить своего сына на мерзавке. Два года я был ее любовником. Ее родители знают все и обещали отдать ее за меня. Но с тех пор как за нее сватается твой внук, ни родители, ни сама красотка меня больше знать не хотят. А мне кажется, после того, что было, ей нельзя быть женой другого.

Франсе Мамай. Ой, беда!.. А кто ты такой?..

Митифьо. Меня зовут Митифьо. Я стерегу лошадей там, внизу, в Фарамане. Твои пастухи хорошо меня знают…

Франсе Мамай (понизив голос). А ты мне правду сказал? — Будь осторожен, парень… Бывает, что страсть, гнев…

Митифьо. Раз я говорю, значит, и доказать могу. Когда мы не могли встречаться, она мне писала. Потом она отобрала у меня свои письма, но два я припрятал. Вот они — ее почерк, ее подпись.

Франсе Мамай (просмотрев письма). Боже правый! Что же теперь будет?..

Ф р е д е ри (из дома). Дедушка! Дедушка!..

Митифьо. Я поступаю подло, верно?.. Но эта женщина принадлежит мне, и я любой ценой добьюсь, чтобы она моей и осталась.

Франсе Мамай (с достоинством). Будь спокоен, мы ее у тебя не отнимем… Ты можешь мне дать письма?

Митифьо. Конечно, нет! Это все, что мне от нее осталось, и.. (Тихо, со злобой.) Этим только я ее и держу.

Франсе Мамай. Но они мне нужны… У мальчика душа гордая… Пусть только он их прочтет… Это его вылечит.

Митифьо. Хорошо. Я согласен, хозяин, бери… Я тебе доверяю… Бальтазар знает меня, он мне их вернет.

Франсе Мамай. Даю тебе слово…

Митифьо. Прощай. (Хочет уйти.)

Франсе Мамаи. Послушай, приятель!.. До Фарама на далеко. Выпей стаканчик мускату!

М и т й ф ь о (мрачно). Нет, спасибо!.. Меня мучает не жажда, а горе… (Уходит.)

Б а л ь т а з ар на прежнем месте, Франсе Мамай.

Франсе Мамай. Слыхал?

Бальтазар (задумчиво). Женщина — что ткань: при свечке ее не разглядишь.

Фредери (из дома). Иди же, дедушка!.. А то мы выпьем без тебя.

Франсе Мамай. Господи! Как бы это ему сказать?..

Бальтазар (встает с решительным видом). Смелей, старина!

Те же и Фредери, потом все.

Фредери (выхолит, подняв стакан). Ну, дедушка!.. За арлезианку!

Франсе Мамай. Нет. нет, дитя мое… Разбей стакан. Это вино — яд для тебя.

Фредери. Что ты сказал?

Франсе Мамай. Я говорю, что хуже этой женщины нет никого на свете. Из уважения к твоей матери ее имя не должно здесь больше произноситься… На! Читай…

Фредери (просматривает оба письма). О!.. (Направляется к деду.) Ты прав… (С воплем отчаяния падает на закраину колодца.)

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

На берегу озера Ваккарее в Кама pre. Справа-камышовые заросли. Слева — овчарня. Необъятный пустынный горизонт. На переднем плане-вязанки йарезанного камыша; сверху лежит большой садовый нож. При поднятии занавеса * сцена некоторое время остается пустой. Издали доносятся голоса.

Роз а, Виветта, Марк. Роза и Виветта — в глубине сцены. На переднем плане, в камышах, в засаде, — Марк.

В и в е т та (прикрыв рукой — глаза, всматривается в даль). Фредери!..

Марк (выглядывает из камышей и отчаянно машет руками). Тсс!

Роза (зовет). Фредери!..

Марк. Тысяча чертей!.. Да замолчите же наконец!..

Роза; Это ты. Марк?

Марк (тихо). Ну да, я!.. Тише! Не шевелись… Он там.

Роза. Кто?.. Фредери?..

Марк. Да нет! Розовый фламинго… Великолепный экземпляр. Мы с самого утра бегаем за ним вокруг озера.

Роза. Фредери не с вами?

Марк. Нет!

Старый матрос (в камышах). Ау!

Марк. Ау!

Старый матрос. Улегел.

Марк. Миллионы миллионов чертей!.. Это все проклятые бабы… Ну да он от мёня не уйдет… Смелей, матрос! (Углубляется в ааросли.)

Роза, Виветта.

Роза. Вот видишь, Фредери не с дядей… Куда же он делся?

Виветта. Полно, крёстная, не мучай себя!.. Он не мог уйти далеко… Вот вязанка свежего камыша — как видно, его нынче утром нарезали. Наверно, Фредери слышал, как женщины говорили, что не хватает плетенок для шелковичных червей, вот он и пришел сюда рано утром и нарезал.

Роз а. А почему он не пришел завтракать?.. Он не брал с собой сумки.

Виветта. Он мог пойти на ферму к Жиро.

Роза. Ты думаешь?

Виветта. Уверена. Жиро давно его к себе звали.

Роза. Да, правда. Я совсем забыла… Да, да, ты права. Фредери, наверно, пошел завтракать к Жиро. Молодец, что догадалась… Я посижу немного. Сил нет идти. (Садится на вязанки.)

Виветта (опускается подле нее на колени и берет ее за руки). Зачем ты так убиваешься, крестная?.. Какие у тебя руки холодные!

Роза. Ничего не поделаешь: теперь мне всегда страшно, если его нет со мной.

Виветта. Почему страшно?

Роза. Если б я высказала тебе все, что у меня на душе… Неужели эта мысль не приходила тебе в голову! Ты же видишь, как он грустит…

Виветта. Какая мысль?

Роза. Нет! Нет! Лучше не говорить… Есть такие вещи, о которых все время думаешь, но говорить о них нельзя, а то накличешь беду! (Со злобой.) Ах, я бы все на свете отдала, чтобы как-нибудь ночью прорвались все плотины Роны и уничтожили город Арль со всеми его жителями.

Виветта. Ты думаешь, он еще не забыл эту девушку?

Роза. Конечно, не забыл!

Виветта. Но он никогда о иен не говорит.

Роза. Он слишком горд.

Виветта. А если он горд, то как же он может любить арлезианку, зная, что она была любовницей другого?

Роза. Ах, доченька! Ничего-то ты не понимаешь!.. Он ее любит не так, как прежде, а, может быть, еще сильней.

Виветта. Как же вырвать эту женщину из его сердца?

Роза. Нужна… нужна другая женщина.

Виветта (в сильном волнении). Правда? Ты думаешь, это помогло бы?

Роза. Ах, дитя мое, если бы какая-нибудь девушка вылечила его, как бы я ее полюбила!

Виветта. Если дело только в этом… желающих найдется много. Да вот, зачем ходить далеко — дочка Жиро. Она и красива и давно около него увивается. А еще Нуга ре. Правда, она не так богата…

Роза. Ну, это…

Виветта. Так вот, крестная, надо его свести с одной из них.

Роза. Да, но как? Ты же видишь, какой он стал. Прячется, убегает, ни с кем не хочет встречаться. Нет, нет! Вот если бы к нему пришла любовь и опутала бы его так, чтобы он и не заметил… Если бы эта девушка жила рядом, любила бы его по-настоящему, примирилась с его грустью… Но это должна быть хорошая девушка… честная… смелая… вроде тебя.

Виветта. Я?.. Я?.. Но я его не люблю.

Роза. Лгунья!

Виветта. Ну хорошо! Да, я люблю его. Я люблю его так, что готова переносить от него все: обиды, оскорбления, лишь бы его излечить. Но что мне делать? Та, другая, говорят, красавица. А я дурнушка!

Роза. Нет, моя милая, ты совсем не дурнушка, но ты все грустишь, а мужчины этого не любят. Чтобы им нравиться, надо улыбаться, показывать зубки… А они у тебя такие красивые!

Виветта. Улыбаюсь я или плачу — он все равно не смотрит на меня! Ах, крестная, вы такая красивая, вас так сильно любили! Ну скажите, что надо сделать, чтобы тот, кого я люблю, глядел на меня, чтобы он полюбил меня?..

Роза. Присядь и выслушан меня. Прежде всего скажи себе «я красива»- и вот ты уже на три четверти красавица. А ты как будто сама себя стыдишься. Скрываешь все самое лучшее, что у тебя есть… Волос твоих не видно. Повяжи ленту повыше… Повяжи косынку по — арлезиански, вот так. Плечи пусть будут открыты. (Поправляя ей ленту и косынку.)

Виветта. Напрасный труд, крестная… Все равно он меня не полюбит.

Роза. Почем ты знаешь? Ты признавалась ему в любви?.. Как же он мог догадаться?.. Я же вижу, как ты себя с ним держишь — дрожишь, опускаешь глаза. А ты подними их и смело и честно посмотри на него. Глазами женщина может много сказать мужчине.

Виветта (тихо). Я не осмелюсь.

Роза. А ну, посмотри на меня… Ты хороша, как цветок… Вот если бы сейчас он увидел тебя!.. Знаешь что? Пойди к Жиро. Обратно пойдете вместе, одни, вдоль озера. В сумерках идти трудно. Страшно, можно заблудиться, — ты прижмешься к нему… Господи! Чему я ее учу?.. Послушай, Виветта: тебя просит мать! Я боюсь за сына, ты одна можешь его спасти. Ты любишь его, ты красива, иди!

Виветта. Ах, крестная, крестная!.. (После минутного колебания быстро уходит влево.)

Роза (смотрит ей вслед). Будь я на ее месте, я бы всего добилась]…

Роза, Бальтазар, Дурачок.

Бальтазар (направляется с Дурачком к овчарне). Идем, малыш! Поглядим, не осталось ли в мешке оливок.(Увидев Posy, останавливается.) Ну что, хозяйка, нашла?

Роза. Нет! На верно, пошел завтракать к Жиро.

Бальтазар. Очень может быть.

Роза (взяв Дурачка за руку). Пойдем домой!

Дурачок (прижимаясь к Бальтазару). Нет, нет!.. Не хочу!

Бальтазар. Пусть он побудет со мной, хозяйка. Мы с ним тут, на берегу, стадо постережем. А к ночи подпасок приведет его, домой.

Дурачок. Я хочу с тобой, Бальтазар!.. Я хочу с тобойI..

Роза. Мальчик любит тебя больше, чем нас.

Бальтазар. Кто же в этом виноват, хозяйка? Хоть он и дурачок, а понимает, что вы его забросили…

Роза. Как это забросили? Что ты говоришь? Разве мы о нем не заботимся? Разве ему чего-нибудь не хватает?

Бальтазар. Ласки ему не хватает. Ведь на ласку у него не меньше прав, чем у того, другого. Я тебе часто об этом твержу. Роза Мамай…

Роза. Даже слишком часто…

Бальтазар. Этот ребенок принес вашему дому счастье. Вы должны ласкать его в два раза больше — во-первых, потому что ему это полагается, а во-вторых, в благодарность за всех, кого он здесь оберегает.

Роза. Жаль, что ты не носишь сутаны. Ты был бы отличным и ропове д н и ком… Прощай! Я пойду домой: (Делает несколько шагов, потом возвращается к мальчику, крепко обнимает его и уходит.)

Дура чо к. Как она меня стиснула!..

Бальтазар. Бедный малютка! Это она не тебя обнимала.

Дурачок. Мне есть хочется, пастух.

Бальтазар (с озабоченным видом показывает на овчарню). Поди туда, достань мой мешок.

Дурачок (отворяет дверь в овчарню, вскрикивает и в ужасе бежит к Балътаэару). Ай!

Бальтазар. Что такое?

Дурачок. Он там!.. Фредери!:.

Бальтазар. Фредери!

Б а л ь т а з ар, Дурачок, Фредери. Фредери показывается на пороге овчарни; он бледен, одежда на нем смята, в волосах солома.

Бальтазар. Что ты там делаешь?

Фредери. Ничего.

Бальтазар. Ты разве не слышал, как звала тебя мать?

Фредери. Слышал…'но не хотел отвечать. Надоели мне бабы! Чего они меня караулят? Я хочу, чтобы меня оставили в покое, я хочу быть один.

Бальтазар. Это ты зря. Одиночество тебе сейчас не полезно.

Фред е р и. Что со мной?.. Да ничего!

Бальтазар. А если ничего, почему же ты тогда плачешь и стонешь по ночам?

Фредери. Кто тебе сказал?.

Бальтазар. Ты же знаешь, что я колдун. (Входит в овчарню, выносит оттуда полотняную котомку и бросает ее Дурачку.) На, лови! Вот тебе еда!

Ф р е д. е р и. Ну, хорошо! Твоя правда. Я болен, я страдаю. Когда я один, я плачу, кричу… И сейчас там, в овчарне, я зарывался головой в солому, чтобы меня не было слышно… ПастухI Умоляю тебя: если ты колдуй, дай мне какой-нибудь травы, чтобы у меня прошла боль…

Бальтазар. Берись за дело, мальчик.

Фредери. За дело? Я уже целую неделю работаю за десятерых. Я себя изнуряю, я в лепешку расшибаюсь — не помогает.

Бальтазар. Тебе надо жениться, да поскорее… Сердце честной женщины — самая мягкая подушка…

Фредери (в бешенстве). Честных женщин не бывает!.. (Овладев собой.) Нет, нет! Этот совет не для меня. Мне надо уйти. Это лучше всего.

Б а л ь т а з. а р. Ну да, путешествие». Это тоже неплохо… Знаешь, что? На днях я уйду в горы. Хочешь со мной?.. Увидишь, какая наверху красота. Сколько там родников, и они поют, цветы высокие, как деревья, а уж планет… а уж планет!..

Фредери. Горы — это слишком для меня близко…

Бальтазар. А если тебе поехать с дядей? Увидишь далекие моря…

Фредери. Нет, нет. Далекие моря — это тоже не так далеко.

Бальтазар. Куда же тебе хочется?..

Фредери (топнув ногой). Сюда… В землю.

Бальтазар. Бедный мальчик!.. Вспомни о матери, о старике — они этого не перенесут!.. Конечно, чего же проще — думать только о себе! Сбросить с плеч тяжелое бремя — и все!.. Надо подумать и о других!

Фредери. Если б ты знал, как мне тяжело!

Бальтазар. Я понимаю! Я знаю, как это больно, я сам все это перенес.

Фредери. Ты?

Бальтазар. Да, я… Я знаю, как это тяжко — сказать себе: я не имею права любить ту, которую люблю. Мне тогда было двадцать лет. Я работал в одном доме, недалеко отсюда, на другом рукаве Роны… Жена хозяина была красавица, и я ее полюбил… Но мы ни слова не сказали друг другу о нашей любви. Только, бывало, когда я оставался один на пастбище, она приходила ко мне, садилась рядом, смеялась. И вот однажды эта женщина сказала мне: «Уходи, пастух! Теперь я поняла, что люблю тебя…» Я ушел и нанялся к твоему деду.

Ф реде ри. И больше вы не встречались?

Бальтазар. Никогда. А ведь жили мы почти рядом. Я ее так любил, что даже после многих лет разлуки — гляди — не могу удержаться от слез, когда вспоминаю о ней. И все же я поступил правильно. Я исполнил свой долг. Постарайся и ты выполнить свой.

Фредери. Я это и делаю. Разве я начинаю разговор о ней, а не вы? Я ни разу не видел ее. В иные дни я совсем схожу с ума от любви. Я говорю себе: «Пойду туда…» И я илу, иду… пока не увижу колокольни Арля. Дальше я ни разу не заходил.

Бальтазар. Тогда будь мужественным до конца. Отдай мне письма.

Фредери. Какие письма?

Бальтазар. Те ужасные письма. Дед надеялся, что они внушат тебе отвращение к той женщине, что ты постепенно успокоишься, а ты не можешь от них оторваться ни днем, ни ночью, от них у тебя горит кровь!

Фредери. Ты все знаешь — назови мне имя этого человека, и я отдам тебе письма.

Бальтазар. Чем это тебе поможет?

Фредери. Он, наверно, горожанин? Богатый? В письмах она все время говорит о его лошадях.

Бальтазар. Возможно.

Фредери. Ты не хочешь сказать! Ну так я не отдам тебе письма. А если любовник захочет получить их обратно, пусть, явится ко мне. Так я узнаю, кто он.

Бальтазар. Ах, сумасброд, сумасброд!..

За сценой голоса.

Чего это они пастухов сзывают? (Взглянув на небо.) А ведь и правда пора. День на исходе… Пойду загоню скот. (Дурачку.) Подожди, малыш, я сейчас приду. (Ухолит.)

Фредери, Дурачок.

Фредери сидит на вязанках. Дурачок ест поодаль.

Фредери. У всех влюбленных есть любовные письма, есть и у меня. (Достает письма.) Других писем у меня нет… Какая мука!.. Мало того, что я знаю их наизусть, мне все хочется их читать, перечитывать. Они надрывают мне душу, они убивают меня, а меня все тянет к ним… Это какой-то сладкий яд.

Дурачок (встает). Вот я и поел, больше не хочу.

Фредери (читает письма). Тут все: и нежность, и слезы, и клятвы! Но ведь это она писала другому, и я это знаю и все-таки люблю ее! (В бешенстве.) Нет, это уж слишком! Неужели презрение не может уничтожить любовь? (Читает письма.)

Дурачок (прислоняется к плечу брата). Не читай, ты из-за них плачешь!

Фредери. Почем ты знаешь, что из-за них?

Дурачок (медленно, с усилием). Я вижу, как ночью в нашей комнате ты заслоняешь рукой глаза от света.

Фредери. Ах, вот оно что! Значит, пастух верно говорит, что ты пробуждаешься. Теперь нужно быть осторожным — эти глазки все видят.

Дурачок. Брось свои гадкие письма! Я знаю хорошие сказки. Хочешь, я расскажу тебе сказку?

Фредери. Расскажи…

Дурачок (опускается на землю у ног брата). Жила-была… Жила-была… Чудно! Никак я не могу запомнить начало сказок. (Сжимает руками головку.)

Фредери (читает письмо). «Я вся твоя». О боже!

Дурачок. И тогда… (Жалобно.) Я стараюсь вспомнить и устаю от этого… Она билась всю ночь, а наутро волк ее съел… (Кладет голову на вязанку и засыпает.)

Оркестр играет колыбельную песню.

Фредери. Ну что же твоя сказка? Славный ты мой мальчуган! Рассказывал и заснул. (Накрывает ребенка курткой.) Какое счастье так засыпать! Мне это не удается: я слишком много думаю… А разве я виноват? Все, что меня окружает, как будто сговорилось напоминать мне о ней, не давать мне забыть ее. Вот, например, последняя наша встреча произошла в такой же вечер. Дурачок уснул, вот как сейчас… А я сторожил его сон и думал о ней.

Те же и Виветта.

Виветта (увидев Фредери, останавливается; тихо). Ах! Вот и он!..

Фредери. Она тихонько прошла за тутовыми деревьями и позвала меня.

Виветта (робко). Фредери!

Фредери. Of Мне всюду чудится ее голос!

Виветта. Не слышит! Ну, погоди же! (Реет по левые цветы.)

Фредери. А я нарочно не оборачивался. Тогда она стала трясти деревья и хохотать. А я сидел, не шелохнувшись, хотя мне на голову вместе с листьями падал ее чудесный смех.

Виветта (подкрадывается к Фредери сзади и бросает в него цветы). Ха-ха-ха!

Фредери (в испуге). Кто это? (Обернувшись.) А, это ты!.. Ты мне сделала больно!

Виветта. Я тебе сделала больно?

Фредери. Как ты противно смеешься! Что тебе от меня надо?..

Виветта. Я… я люблю тебя… Мне советовали смеяться, — говорят, что это нравится мужчинам.

Молчание.

Фредери (изумлен). Ты меня любишь?

Виветта. Я тебя полюбила давно, еще когда была маленькая…

Фредери. Бедняжка! Мне жаль тебя.

Виветта (опустив глаза). Помнишь, как мы ходили с бабушкой Ренод в Монмажур собирать чернильные орешки?.. Я уже тогда любила тебя. Я вся дрожала, когда мои пальцы касались твоих. Но я молчала… Прошло десять лет… И ты думаешь…

Молчание.

Фредери. Эта любовь — большое несчастье для тебя, Виветта… Я… я не люблю тебя.

Виветта. Я знаю! Знаю давно. Ты и тогда не любил меня. Когда я тебе что-нибудь дарила, ты отдавал это другим.

Фредери. Что же тебе от меня нужно? Ты знаешь, что я не люблю тебя и никогда не полюблю…

Виветта. Ты никогда не полюбишь меня, да? Я так и говорила… Но, поверь, я не виновата, меня просила твоя матушка…

Фредери. Ах, вот вы о чем только что сговаривались!

Виветта. Она так тебя любит!.. И она так страдает, видя твое горе! Она подумала, что тебе будет легче, если у тебя появится новая привязанность, и послала меня к тебе… Если бы не она, я бы не пришла. Я ничего не хотела просить у тебя — мне было достаточно того, что я имела. Я бывала у вас два-три раза в год, но я так много об этом думала — и до моего прихода, а еще больше — после… Мне было довольно и того» что я повидала тебя, слышала твои голос, побыла с тобой… Знаешь, когда я приходила к вам, сердце мое начинало сильно биться уже при виде вашей двери!

Фредери приподнимается.

А теперь… подумай, как я несчастна! Пусть эти радости были моей выдумкой, но они заполняли мою жизнь, а сейчас я должна отказаться и от них. Ведь теперь уже все кончено, ты и сам это понимаешь… Я не посмею смотреть тебе в глаза после того, как призналась во всем. Я должна уйти, уйти навсегда.

Фредери. Да, ты права, лучше уйди, так будет лучше.

Виветта. Но перед тем, как мы расстанемся, я хочу обратиться к тебе с просьбой, с последней просьбой. Тебе нанесла рану женщина, и вылечить тебя может только женщина. Полюби другую, не страдай из-за той. Ведь для меня это — двойное мучение: быть от тебя далеко и знать, что ты несчастлив. Милый Фредери! Я на коленях умоляю тебя: не убивайся из-за той женщины! Есть же другие, и они гораздо красивее меня. Я знаю таких красивых! Хочешь, я тебе скажу, кто они?

Фредери. Ну вот, мне только этого не хватало!.. Пойми: мне никто не нужен — ни ты, ни другие, ни красивые, ни уродливые. Никто! Передай это моей матери! Пусть она никого больше ко мне не подсылает. Я всех боюсь! Все притворщицы! Все лгут, лгут и лгут. Ты тоже готова ползать на коленях и молить меня о любви, а кто мне поручится, что у гебя нет любовника и что он тоже не явится с письмами?

Виветта (протягивает к нему руки). Фредери!

Фредери (рыдает). А, теперь поняла, что я сумасшедший! Оставь меня в покое! (Убегает.) явление седьмое

Дурачок, Виветта, потом Р о з а. Темнеет.

Виветта (рыдает, стоя на коленях). Боже мой! Боже мой!

Дурачок (испуганно). Виветта! Роза (входит). Кто здесь› Кто тут плачет? Виветта. Ах, крестная! Роза. Это ты?.. А где Фредери?.. Виветта. Я же вам говорила: он никогда меня не полюбит. Если бы вы только знали, что Фредери мне сказал, как он со мной говорил! Роза. Да где же он?

Виветта. Как безумный, побежал… вон туда.

Вспышка выстрела освещает камыш в той стороне, куда показывает Виветта.

Обе женщины. Ах! (Стоят испуганные, бледные.)

Марк (в камышах). А у! Старый матрос (в камышах). Промах! В и в е т т а. Ах, как я испугалась!.. Роза. Вот-вот, ты тоже испугалась… Значит, и у тебя такие же мысли… Нет, нет! Это невозможно, надо что-то сделать, я больше не могу так жить. Пойдем!..

Кухня на ферме Кастле. Справа в углу — высокий камин с большим колпаком. Слева — длинный стол, дубовая скамейка, лари, дверь в комнаты.

Рассвет. явление первое

Марк, Старый матрос. Марк сидит на стуле, натягивает болотные сапоги и обливается потом. Старый матрос в полной амуниции стоя спит, прислонившись к столу.

Ма р к. Понимаешь, матрос, в Камарге нет ничего лучше утренней засады (Натягивая сапог.) Ну, влезай же!.. Днем бегаешь по болоту и все только поднимаешь ноги, как кривая лошадь! Чирка не убьешь… Ну, наконец-то надел… А на рассвете — пожалуйста: гуси, фламинго целыми батальонами проносятся над головой, только знай стреляй: пиф-паф! Имеет смысл, а? Что ты сказал? Эй, эй! Ты что, спишь, матрос?

Старый матрос (во сне). Промах!..

Марк. Как — промах?.. Я же не стрелял! (Трясет его.) Да проснись же ты, скотина!..

Старый магрос. Сейчас, хозя…

Марк. Что-о?..

Старый матрос (поспешно). Сейчас, капитан!..

Марк. Вот это — другое дело! Теперь вперед. (Открывает дверь в глубине сцены.) Утренний туман освежит тебе морду… Ого! Выпи стонут на болоте. Хорошая примета!

В тот момент, как он переступает порог, слышится стук распахнувшегося окна.

Роза (за сценой, зовет). Марк!

Марк. Ау!

Роза. Не уходи… Мне нужно с тобой поговорить.

Марк. Да ведь тяга…

Роза. Я разбужу отца… Мы сейчас спустимся! Подожди нас…

Окно захлопывается.

Марк (в ярости отходит от двери). Ну вот, пропала охота!.. Фюить!.. И что у нее за срочное дело? Уверен, что опять будет разговор об арлезианке… (Ходит взад и вперед.) Честное слово, хоть беги из дома! Мальчишка рта не раскрывает, у деда глаза на мокром месте, а мать смотрит на меня так… как будто я в чем-то виноват!.. (Останавливается перед матросом.) Ну, скажи: разве я виноват?..

Старый матрос. Да, капитан…

Марк. Как это да? Думай, когда отвечаешь… Что я, должен был осматривать подметки этой девки и считать, сколько подковок она потеряла в пути?.. И, наконец, в чем дело? Столько волнений из-за любовной интрижки! Эх, если бы все мужчины были такими, как я…

Разрази меня бог!.. Хотел бы я видеть бабу, которая пришвартовала бы меня… (Толкает Старого матроса локтем в бок.) А тебе, матрос, тоже, я думаю, любопытно было бы на нее посмотреть!.. (Смеется, Старый матрос тоже смеется, они переглядываются.)

Те же и Виветта с узлами.

Виветта. Уже встали, капитан?..

Марк. Э, да это наша подружка Виветта!.. Куда ты так рано, да еще с такими большими узлами?

Виветта. Пойду отнесу мои вещи к перевозчику, на Рону… К шести часам мне нужно быть на пароходе.

Марк. Уезжаешь?

Виветта. Да, капитан, пора!

Марк. Как она весело сказала «Пора»! А разве тебе не грустно оставлять своих друзей — хозяев фермы Кастле?

Виветта. Очень грустно, но в Сен-Луи живет хорошая старушка, ей одной скучно, с мыслью о ней мне легче уезжать… Ах, бабушка!.. Да, но что же это я?.. Огонь не разведен… Суп надо сварить мужчинам… А служанка заболела… Скорей, скорей!..

Марк. Тебе помочь?..

Виветта. Пожалуйста, капитан. Возьмите там, за дверью, вязаночки две-три хворосту.

Марк (приносит вязанки). Готово дело!.. (Старому матросу.) Чего таращишь на меня свои глазищи?

Виветта (берет вязанки). Благодарю вас… Теперь остается только раздуть огонь…

Марк. Я этим займусь.

Виветта. Прекрасно! А я пойду куплю билет на пароход.

Марк (живо). Но ты вернешься?

Виветта. Конечно!.. Мне еще надо проститься с крестной… (Взваливает один узел на спину.) Гоп!

Марк. Оставь, оставь! Моя «команда» донесет. Тяжело ведь… Эй, матрос!.. Да что с тобой? Чего ты удивляешься? Говорят тебе, бери узлы…

Виветта. До скорого свидания, капитан!.. (Ухолит.)

Марк один.

Марк. Скучно будет без нее. Она одна вносила в этот дом веселье и жизнь… И такая она приветливая, такая учтивая, так хорошо разбирается в званиях: «Да, капитан! Нет, капитан!» Ни разу не дала осечки… Хе — хе! А ведь недурно было бы, если б вот такая куропаточка бегала по палубе моей «Прекрасной Арсены»! Э, в! Что это на меня нашло? Неужели и я тоже?.. Нет, решительно здесь вредный воздух. Нас всех распалила эта арлезианка. (Яростно раздувает огонь.)

Марк, Бальтазар.

Бальтазар (опираясь на стол, смотрит на Map- ка). Самая пора для куликов, мореход…

Марк (захвачен врасплох; ему неловко). А, это ты? (Перестает раздувать огонь.)

Бальтазар. Там, над Жиро, небо черно от дичи.

Марк (поднимается). Не говори. Я в бешенстве. Из-за них я пропустил охоту…

Бальтазар. И это ты… чтобы успокоиться? (Изображает, как раздувают огонь.) Для этого не стоило надевать охотничьи сапоги… (Смеется.)

Марк. Ну ладно, ладно, старый насмешник! (В сторону.) А уж этот дылда вечно тут как тут! (Видя, что пастух садится у камина и закуривает трубку.) А тебя тоже пригласили?

Бальтазар (сидя у камина). Куда пригласили?

Марк. Ну да… Кажется, нынче утром большой семейный совет. Не знаю, что тут у них случилось… Наверно, еще какое-нибудь событие… Тсс! Вот и они…

Те же. Роза и Франсе Мамай.

Роза. Входи, отец…

Марк. Да что случилось?

Роза. Закрой дверь.

Марк. Ого! Стало быть, дело серьезное.

Роза. Да, очень серьезное… (Замечает Бальтазара.) А, и ты здесь?

Бальтазар. Может, я лишний, хозяйка?..

Роза. Нет, можешь оставаться! То, что я собираюсь им сказать, тебе так же хорошо известно, как и нам… У нас беда, и мы все о ней думаем, но никто не осмеливается заговорить вслух. Больше тянуть нельзя, надо поговорить начистоту…

Марк. Держу пари, что речь опять пойдет о твоем сыне.

Роза. Да, Марк, ты угадал… Речь идет о моем мальчике — он умирает. Об этом стоит поговорить…

Франсе Мамай. Что ты городишь?..

Роза. Я говорю, дедушка, что наш мальчик умирает. Вот я и хочу спросить у вас у всех: неужели мы будем сложа руки на это смотреть?

Марк. Да что с ним такое?

Роза. Отказаться от арлезианки-это выше его сил. Борьба с самим собой изнуряет его. Любовь его убивает.

Марк. Это не объяснение. Умирают от плеврита, умирают, если волной сорвало мачту и тебя ударило по голове, а тут-то что, черт возьми? Двадцатилетний малый, крепко стоящий на якоре, не позволит себе поскользнуться из-за неудачи в любви…

Роза. Ты в этом уверен, Марк?

Марк. Ха-ха! Только в Камарге разыгрываются такие драмы. (Игриво.) Послушай, сестрица: зимой в арлезианском «Алькасаре» пели модный романс… (Пытается подражать настоящим певцам.)

К счастью, от любви не умирают, К счастью, от любвн не умирают.

Гробовое молчание.

Бальтазар (у камина). Пустые бочки хорошо поют!

Марк. Что-о?..

Роза. Это лживая песня, Марк. В двадцать лет очень даже умирают от любви. И чаще всего те, что заболели этой странной болезнью, считают, что это чересчур медленная смерть. Так вот они, чтобы поскорее разделаться, кончают с собой…

Франсе Мамай. Да что ты, Роза!.. Ты думаешь, что наш мальчик…

Роза. Я вам говорю: у него в глазах смерть. Присмотритесь к нему хорошенько — сами увидите! Я уже за ним целую неделю наблюдаю, сплю в его комнате, а ночью встаю и прислушиваюсь… Разве мать может так жить? Я все время дрожу, всего боюсь — ружья, колодца, чердака… Так и знайте: я велю замуровать окно на чердаке… Сверху видны огни Арля, и каждый вечер Фредери поднимается и смотрит… Я этого так боюсь!.. А Рона… Ах, эта Рона! Я ее вижу во сне, и он тоже видит ее во сне. (Тихо.) Вчера он больше часа стоял у дома перевозчика и смотрел на воду безумными глазами… Я уверена, что у него в голове только одна эта мысль… И если он еще ничего не сделал над собой, то только потому, что я всегда возле него, за его спиной, чтобы в случае чего охранить его и оградить. Но у меня нет больше сил, я чувствую, что он выскользнет у меня из рук.

Франсе Мамай. Роза! Роза!..

Роза. Выслушай меня, Франсе. Не смотри на Марка. Не пожимай плечами… Я знаю мальчика лучше вас и знаю, на что он способен… У него моя кровь, а я… уж я-то знаю, что бы я сделала, если бы у меня отняли любимого человека.

Франсе Мамай. Но ведь… мы же не можем его женить… на этой…

Роза. А почему не можем?

Франсе Мамай. Ты это хорошо обдумала, дочка?..

Марк. Проклятие!..

Франсе Мамай. Я простой крестьянин. Роза, но я дорожу честью моего имени и моего дома так же, как владелец К ад руса или Барбантана… Эта арлезианка будет жить у меня? Тьфу!..

Роза. Дивлюсь я на вас обоих! Вы говорите мне о чести! А я хуже вас, что ли? (Подходит к Франсе.) Вот уже двадцать лет, дедушка Франсе, ты называешь меня своей дочерью. Слышал ты обо мне плохое слово?.. Где ты еще найдешь такую честную, такую верную женщину?.. Волей-неволей приходится напоминать, потому что вы все про это забыли… Разве мой муж, умирая, не говорил тебе о том, какая я скромная, какая я порядочная?.. И если я — я! — соглашаюсь ввести эту развратницу в мой дом, отдать ей моего ребенка, мою кровинку и назвать эту девку своей дочерью-что же ты думаешь, мне это легче, чем вам?.. И все-таки я на это иду, потому что нет другого средства его спасти…

Франсе Мамай. Пожалей меня, дочка! Ты меня убиваешь…

Роза. Отец, заклинаю тебя: подумай о Фредери… Сына ты уже потерял. Внук — это твое дитя вдвойне, неужели ты захочешь потерять и его?..

Франсе Мамай. Я умру из-за этой свадьбы…

Р о за. Пусть мы все из-за нее умрем… Что ж из этого? Лишь бы мальчик был жив.

Франсе Мамай. Боже мои! Вот уж не думал я дожить до такого позора!..

Бальтазар (встает). Хоть один человек по крайней мере этого не потерпит… Нет, что же это такое? На ферме Кастле — гулящая девка, которая путалась со всеми камаргскими лошадниками?.. Хорошо, нечего сказать!.. (Бросает плащ и дубину.) Вот мой плащ, вот моя палка, хозяин! Давай мне расчет, и я уйду…

Франсе Мамай (умоляюще). Бальтазар! Ведь то же ради мальчика… Подумай! У меня только он один и остался!

Роза. Э, пусть уходит… Он уж очень зазнался.

Бальтазар. Есть хорошая пословица: тысяча овец без пастуха — плохое стадо! Этому дому давно не хватает хозяина. Здесь есть женщины, дети, старики, но нет мужчины.

Роза. Говори прямо, пастух… Как ты думаешь: мальчик способен убить себя, если мы не женим его на ней?

Бальтазар (подумав). По-моему, способен…

Роза. И ты предпочел бы, чтобы он умер?

Бальтазар. Сто раз предпочел бы!..

Роза. Вон отсюда, негодяй, вон! Ты накличешь беду на него!.. (Бросается на него.)

Франсе Мамаи( становится между ними). Оставь, Роза, оставь!.. Бальтазар вырос в более суровое время, чем ты: честь тогда ставили превыше всего. Я тоже человек того времени, но я недостоин его. (Бальтазару.) Сейчас я приготовлю тебе расчет, пастух, можешь уходить…

Бальтазар. Нет, погоди!.. Мальчик идет сюда… Я хочу послушать, как вы ему об этом скажете… Фредери, Фредери! Дедушка хочет поговорить с тобой…

Те же и Фредеря.

Фредери. Что это? Все в сборе!.. Что тут происходит? Что с вами?..

Роза. Нет, что с тобой, бедное дитя? Почему ты бледен, почему ты весь горишь? Вот, дедушка, посмотри — от него осталась одна тень!..

Франсе М а м а и. Верно, он очень изменился…

Фредери (силясь улыбнуться). Мне немножко нездоровится, пустяки, так, небольшая простуда. Пройдет. (К Франсе.) Ты хотел поговорить со мной, дедушка?..

Франсе Мамай. Да, дитя мое, я хотел тебе сказать… Я… Ты… (Розе, тихо.) Скажи ты. Роза, я не могу…

Роза. Послушай, дитя мое: все мы знаем, что у тебя большое горе, но ты не хочешь о нем говорить. Ты страдаешь, ты несчастен… И все из-за той женщины… Ведь так?

Фредери. Не надо, матушка… Ведь мы же условились, что мы о ней никогда не будем говорить.

Роза (вспыхнув). А я все-таки скажу, потому что ты умираешь из-за нее!.. Ты из-за нее хочешь умереть!.. Только не лги!.. Я знаю, ты решил, что единственное средство вырвать страсть из сердца — уйти с этой страстью в иной мир… Так вот, мой мальчик, не надо умирать. Будь она проклята, эта арлезианка, бери ее… Мы ее тебе даем.

Фредери. Как же так?.. Матушка!.. Ты не подумала!.. Ты не знаешь, что это за женщина…

Роза. Раз ты ее любишь…

Фредери (в сильном волнении). Так это правда, матушка: ты бы согласилась?.. А ты, дедушка, что скажешь?.. Ты покраснел? Ты опустил голову? Ах, бедный старик, чего это должно ему стоить!.. Как же вы, стало быть, любите меня, коли приносите такую жертву!.. Нет, ни за что! Я эту жертву не приму… Родные вы мои! Поднимите головы и смотрите на меня не краснея… Клянусь: ваше имя будет носить достойная женщина… явление седьмое Те же и Виветта.

Виветта (робко останавливается в глубине сцены). Простите!.. Я не вовремя?..

Ф ре дер и (удерживает Виветту). Нет… Останься, останься… Что ты скажешь о ней, дедушка? Я думаю, тебе не стыдно назвать ее своей дочерью…

Все. Виветту?..

Виветта. Меня?..

Фредери (берет ее за руку). Помнишь, что ты мне сказала? «Тебе нанесла рану женщина, и вылечить тебя может только женщина». Виветта! Ты согласна быть этой женщиной? Могу я отдать тебе мое больное сердце? Оно исстрадалось… Ну, ничего! Я надеюсь, что ты с ним справишься, я надеюсь, что ты его исцелишь. Ну как, берешься?..

Франсе Мамай и Роза с умоляющим видом npoci ирают к.

Виветте руки.

Виветта (прячет лицо на груди у Розы). Крестная! Ответь ему за меня.

Бальтазар (рыдая, обнимает Фредери). Мальчик ты мой дорогой, да хранит тебя господь! Уж как же ты меня обрадовал!

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Декорация первого действия. Тот же двор в Кастле, но сегодня он привял праздничный вид; всюду чистота и порядок. В глубине сцены по обе стороны ворот — майские деревца, украшенные гирляндами цветов. Над воротами — огромный венок на колосьев, васильков, маков, дельфиниумов. Слуги и служанки в праздничных нарядах снуют по двору. У колодца служанка наполняет водой кувшин. По временам ветерок доносит звуки флейты, дробь тамбуринов. явление первое Слуги, служанки, Бальтазар. Бальтазар, потный, весь в пыли, появляется в глубине сцены.

Слуги. А! Бальтазар пришел!

Один из слуг. Здравствуй, дедушка!

Бальтазар (весело). Здорово, здорово, молодежь!.. (Садится на закраину колодца.)

Служанка. Тебе, должно быть, жарко?

Бальтазар (вытирает лоб). Я пришел издалека, а солнце палит вовсю… Дай-ка напиться…

Служанка дает ему напиться из кувшина.

Служанка. Ты себя не бережешь, а в твои годы…

Бальтазар. Э, совсем уж я не такой старый… Все дело в злодее-солнце, никак я к нему не привыкну… Подумай, дочка: ведь уж больше шестидесяти лет я не проводил июнь на равнине.

Слуги окружают Бальтазара.

Слуга. Да, правда, дедушка. В этом году вы запоздали с перегоном стада.

Бальтазар. Еще как! Скотина недовольна, да что поделаешь!.. Я женил отца, женил деда, не могу же я уйти от свадьбы мальчугана!.. К счастью, это долго не протянется: сегодня оглашение, первое и последнее, в четверг — подарки, в субботу — свадьба. А там можно и в горы…

Служанка. Ты никогда не отдыхаешь, дедушка Бальтазар? Думаешь пасти овец до последнего издыхания?..

Бальтазар. А как же!.. (Снимает шляпу.) Я всегда просил у Великого Пастуха — у того, который там, наверху, только об одном: послать мне смерть в Альпах, около стада, в одну из тех июльских ночей, когда на небе так много звезд… Впрочем, я об этом не беспокоюсь… Я уверен, что так оно и случится, такая уж у меня планета!.. Еще глоток, кошечка! (Пьет.)

Служанка придерживает кувшин.

Слуги (восхищенно переглядываются). Понимаешь? Он знает, что это его планета!

Те же, Марк и Старый матрос.

На балконе появляется Марк. Одет по-праздничному: шелковый жилет, фуражка с широким аолотым галуном, шелковый галстук, рубашка с жабо.

Марк видя, что Бальтазар пьет воду). Эй, дедушка Бальтазар, будь осторожней; этот напиток ударяет в голову!..

Бальтазар. Посмотрите на этого хвастуна: гордится тем, что его новая фуражка сверкает, как цирюльничий таз… В такой день, как сегодня, ты мог бы пойти в церковь. Плохой ты христианин!

Марк (спускается во двор). Спасибо!.. В этом диком краю пока дойдешь до церкви!.. А я еще не забыл, как ехал в телеге… (Оглядывается.) Ишь как разукрасили!.. Что же вы станете делать в день свадьбы, если так расстарались для помолвки?

Слуга. Да ведь сегодня не только помолвка — сегодня праздник земледелия, Ильин день.

Марк. Тамбурины по этому случаю бьют?

Слуга. Конечно! Братство Ильи-пророка ходит с фермы на ферму и танцует фарандолу. К вечеру будет у нас.

Марк. Вот оно что! А скажите: на Ильин день служба продолжается дольше, чем в обычный воскресный день? Наших что-то долго нет…

Служанка. Скорее всего, они дадут крюку, проедут через Сен-Луи и прихватят бабушку Ренод.

Марк. Да, наверно… Значит, мы увидим эту славную старушку… Между прочим, Планета, у тебя ничего с ней не было прежде?..

Бальтазар. Замолчи, мореход! Марк. Хе-хе! Говорят, когда еще был жив Ренод… Слуги смеются.

Бальтазар. Замолчи, мореход! Марк. …вы с ней как говорится, даром времени не теряли.

Бальтазар (бледный, встает; громовым голосом). Мореход!..

Марк в испуге пятится. Слуги перестают смеяться. Бальтазар всех окидывает взглядом.

Вы можете смеяться, сколько вам угодно, над старым чудаком Бальтазаром и над его планетами. Но это для меня священно… Я запрещаю этого касаться…

Марк. Да ладно, ладно! Никто, черт возьми, не хотел тебя обидеть.

Слуги. Нет, нет, дедушка Бальтазар, ты же знаешь… Слуги окружают Бальтазара. Весь дрожа, он снова садится.

Марк (Старому матросу, тихо). Ни в одном доме так серьезно не относятся к бабам, как здесь. Как все равно тот со своей арлезианкой. Думали, все кончено, нет никакой надежды, а потом, глядишь…

Слуги (бегут в глубину сцены). Вот они! Вот они! Бальтазар (в сильном волнении). О боже мой! (Отходит в сторонку.) явление третье.

Те же. Роза, Франсе Мамай, Фредери, Виветта, Дурачок и бабушка Ренод.

Они появляются в глубине сцены, очень нарядные: женщины — в кружевных чепчиках, мужчины — в камзолах с разводами. Впереди всех старушка; она опирается на Виветту и Фредери.

Бабушка Ренод. Вот я и опять в старом Кастле. Погодите, дети, я хочу посмотреть… Марк. Здравствуй, бабушка Ренод! Бабушка Ренод (низко кланяется ему). Кто этот красивый господин?.. Я его не знаю… Роза. Это мой брат, бабушка Ренод… Франсе Мамай. Хозяин Марк. Марк (поправляет его). Капитан!

Бабушка Ренод. Мое почтение, хозяин!

Марк (стиснув зубы, в бешенстве). Хозяин, хо-зя-ин!.. Не видят они моей фуражки, что ли?

Дурачок (хлопает в ладоши). Какие красивые в этом году деревья в честь Ильи-пророка!

Бабушка Ренод. Мне так приятно снова все это увидеть! Ведь так давно… со времен твоей свадьбы, Франсе…

Фредери. Тебе все здесь знакомо, бабушка?

Б а б у ш ка Ренод. Конечно. Вот здесь питомник шелковичных червей, там сараи. (Подходит к колодцу.) О, колодец!.. (Тихо смеется.) Господи! Ну кто поверит, чтобы от дерева и камня так сжималось сердце!..

Марк (слугам, тихо). Погодите, сейчас мы посмеемся. (Подходит к старушке, осторожно берет ее под руку и ведет туда, где, прижавшись к стене, стоит Бальтазар.) А его ты узнаешь, бабушка Ренод?.. Ведь он твой ровесник.

Бабушка Ренод. Боже милостивый! Это… это Бальтазар!..

Бальтазар. Доброго здоровья, Ренод! (Делает шаг по направлению к ней.)

Бабушка Ренод. Милый… милый Бальтазар!..

Они молча смотрят друг на друга. Все почтительно отходят в сторону.

Марк. Хе-хе! Старые голубки!

Роза (строго). Марк!

Бальтазар (тихо). Это я виноват. Я знал, что ты должна прийти. Я не должен был здесь оставаться.

Бабушка Ренод. Почему?.. Чтобы сдержать нашу клятву?.. Полно! Теперь это уже не важно. Это уж воля божья, чтобы мы еще раз встретились перед смертью, для того-то он и вложил любовь в сердца этих детей. Что ж, мы заслужили от него награду нашей стойкостью.

Бальтазар. О да, стойкость нужно было проявить большую! Сколько раз, перегоняя свое стадо, я видел дым твоего очага! Он точно подавал мне знак: «Иди сюда!.. Она здесь!..»

Бабушка Ренод. И мне стоило больших усилий, чтобы не побежать к тебе, когда я слышала лай твоих собак и издали узнавала тебя по длинному плащу. Но теперь наши страдания кончились, и мы, не краснея, можем смотреть друг другу в глаза… Бальтазар! Бальтазар. Ренод!

Бабушка Ренод. Тебе не стыдно обнять такую морщинистую старуху, как я? Бальтазар. Что ты!..

Бабушка Ренод. Так прижми меня посильней к своему сердцу, мой верный друг. Вот уж пятьдесят лет, как за мной этот долг, этот дружеский поцелуй. Продолжительный поцелуй.

Фредери. Долг — вещь хорошая! (Сжинает Вивет- те руку.) Виветта! Я тебя люблю… Виветта. Правда?

Марк (подходит). Бабушка Ренод! А не пойти ли нам на кухню — посмотреть, что сталось с вертелом с тех пор, как ты его не видела?

Франсе Мамай. Он прав… Пора и за стол! (Берет под руку старушку.) Все. За стол! За стол!

Бабушка Ренод (обернувшись). Бальтазар!.. Роза. Пойдем, пастух.

Бальтазар (в сильном волнении). Иду…

Все уходят налево. Сцена на несколько секунд остается пуста. За кулисами играет музыка. Темнеет.

Фредери и Виветта выходят из дому.

Фредери (подводит Виветту к колодцу). Виветта! Посмотри на меня… Что с тобой? Ты чем-то недовольна. Виветта. Да нет, Фредери!

Фредери. Молчи, не лги, тебя что-то мучает, отравляет тебе радость нашей помолвки. Я догадываюсь: тебя пугает твой больной. Ты еще не уверена в нем… Успокойся! Клянусь тебе, я здоров!

Виветта (качает головой). Иногда и я в это верю, а потом…

Фредери. Ты помнишь тот год, когда я так сильно болел? От всего этого у меня сохранилось только одно воспоминание: то утро, когда открыли мое окно. Какой чудесный аромат влился в мою комнату вместе с ветром Роны!.. Я мог бы назвать все травы, над которыми он пролетал. Не знаю, почему, небо мне показалось светлее обычного, на деревьях было больше листьев, овсянки лучше пели, мне было так хорошо!.. И тогда вошел врач, поглядел на меня и сказал: «Он здоров!..» Сейчас я стал такой же, как в то утро, и небо такое же, и так же спокойно у меня на душе… Я хочу одного — склонить голову тебе на плечо и чтобы так было всегда… Теперь ты веришь, что я здоров?

Виветта. Так это правда: ты меня любишь?..

Фредери (тихо). Да…

Виветта. А другая?.. Та, которая причинила тебе столько зла, — о ней ты больше не думаешь?

Фредери. Я думаю только о тебе, Виветта…

Виветта. Но…

Фредери. Какую клятву я должен тебе дать?.. Я же тебе сказал: ты одна в моем сердце… Забудем это ужасное прошлое. Оно для меня не существует.

Виветта. Тогда зачем же ты хранишь вещи, которые тебе о нем напоминают?

Фредери. Я… я ничего не храню.

Виветта. А письма?..

Фредери (поражен). Откуда это тебе известноs1.. Да, правда, я их долго хранил. Мной владело нездоровое любопытство, я хотел узнать, кто этот человек. А теперь — смотри! (Распахивает куртку.)

Виветта. Их там уже нет?

Фредери. Сегодня утром Бальтазар их отнес.

Виветта. Правда, Фредери? (Бросается ему на шею.) Как я счастлива!.. Если бы ты знал, как я страдала из-за этих проклятых писем!.. Когда ты прижимал меня к своему сердцу и говорил: «Я люблю тебя!» — я чувствовала, что они у тебя там, под курткой, и я тебе не верила.

Фр е д е р и. Значит, ты мне не верила и все-таки хотела быть моей женой?

Виветта (улыбаясь). Это мешало мне верить, но не мешало любить…

Фредери. Сейчас, когда я говорю: «Я люблю тебя!»-ты мне веришь?

Виветта. А ты попробуй, скажи…

Фредери. Ах ты, моя дорогая! (Прижимает ее к себе, и, крепко обнявшись, они медленно идут к выходу и скрываются за сараями.)

М и т и ф ь о и Бальтазар, потом Фредери и Виветта.

Митифьо быстро входит, делает несколько шагов по опустевшему двору, потом подходит к дому, собирается постучать, но в это время дверь открывается и появляется Бальтазар.

Бальтазар. Это ты?.. Что тебе нужно?

Митифьо. Мои письма!

Появляются Фредери и Виветта.

Бальтазар. То есть как твои письма?.. Я же отнес их утром твоему отцу. Ты не из дому?

Митифьо. Я две ночи провел в Арле.

Бальтазар. Значит, это продолжается?..

Митифьо. Конечно!..

Бальтазар. А мне казалось, что после истории с письмами…

Митифьо. Когда становишься подлецом из-за женщины, она все готова простить!

Бальтазар. Ну, желаю тебе всего доброго, парень! Здесь, слава богу, этому безумию пришел конец. Через четыре дня малый женится, и уж на этот раз на честной девушке.

Митифьо. Да, да, он, конечно, счастлив. Приятно любить друг друга и быть чистым перед небом и людьми, гордиться той, которую любишь, иметь возможность сказать всем: «Смотрите, это моя жена!» А я прихожу ночью, как вор. Днем прячусь, брожу вокруг да около, а потом, когда мы остаемся одни, начинаются сцены, ссоры! Откуда ты пришла?.. Что ты делала?.. С кем ты разговаривала?.. Сколько раз, когда я ее ласкал, я готов был задушить ее, чтоб она больше меня не обманывала…

Фредери и Виветта, обнявшись, проходят по сцене.

Тяжело жить, когда жизнь — сплошная ложь и недоверие! Но, к счастью, это скоро кончится. Теперь мы будем жить вместе, и горе ей, если…

Бальтазар. Ты женишься на ней?..

Митифьо. Нет, я ее увезу. Если ты будешь ночью на пастбище, то услышишь: кто-то мчится по равнине бешеным галопом. Красавица будет лежать поперек седла, и клянусь: держать ее я буду крепко.

Бальтазар. Так она тебя очень любит, окаянная арлезианка?..

Фредери (останавливается в глубине сцены). А?..

Митифьо. Да… Это ее минутная прихоть. А затем, ей очень по душе похищение. Ей больше всего нравится скакать по большим дорогам, кочевать с одного постоялого двора на другой, больше всего она любит всякие перемены, страх, преследование… Она вроде тех морских птиц, которые поют только в грозу…

Фредери (в бешенстве, тихо). Это он! Наконец-то!..

Виветта. Уйдем, Фредери!.. Уйдем отсюда!

Фредери (отталкивает ее). Оставь меня!

Виветта (жалобно). Нет, ты ее не разлюбил!.. Фредери!..

Фредери. Уходи… Да ну, уходи! (Вталкивает ее в дом, потом возвращается и слушает.)

Митифьо. А меня эта поездка пугает. Я все думаю о моем старике,"-ведь он останется совсем один, — о лошадях, о хижине, думаю о том, как легко жить честному человеку, и о том, что и у меня могла бы быть такая жизнь, если бы я ее не встретил.

Бальтазао. Зачем же ты едешь? Бери пример с нашего парня. Откажись от нее и женись на другой.

Митифьо (тихо). Не могу… Она так хороша!..

Фредери (подбегает). Не тебе судить, как она хороша, ничтожество! Что тебе нужно было напоминать мне об этом? (Со злобным смехом.) Мужик!.. Такой же мужик, как я!.. (Наступает на него.) Ты завидуешь моему счастью, и ты пришел мне об этом сказать прямо из ее объятий, на губах у тебя еще не остыли ее поцелуи. Ты не можешь понять, что за один миг страсти, о которой ты тут говоришь, за то, чтобы хоть одну минуту побыть на твоем месте, я отдал бы всю мою жизнь, я отдал бы весь мой рай за один час твоего ада… Будь же ты проклят, зловещий барышник!.. Мне еще больнее видеть тебя, чем ее… Ко мне опять вернулась та мучительная страсть, от которой я едва не умер. Теперь все кончено: я погиб. Ты будешь таскаться по дорогам с твоей возлюбленной, а здесь будут плакать женщины… Так нет же! Этому не бывать, не бывать! (Хватает молоток.) Защищайся, разбойник, защищайся, я убью тебя, я не хочу умирать один!

Митифьо отступает.

Вся сцена идет под приближающийся стук тамбуринов.

Бальтазар (бросается к Фредери). Сумасшедший! Что ты делаешь?

Фредери (борется с ним). Пусти меня!.. Сначала — его, потом — арлезианку! явление шестое.

Те же и Роза.

В тот момент, когда Фредери настигает Митифьо, между ними становится Ров а. Фредери шатается и роняет молоток. В это время около дома появляются л ю д и с колышущимися факелами; они танцуют фарандолу и кричат: «Илья-пророк!.. Илья-пророк!..»

Танцоры. Илья-пророк, Илья-пророк! Фарандола!

Жители фермы (выходят на балкон.) Илья-пророк!.. Илья-пророк!..

Песни и танцы.

Питомник для разведения шелковичных червей. Большая комната с широким окном, с балконом в глубине. Налево, на заднем плане, — вход в самый питомник, на переднем плане — вход в детскую. Направо — деревянная лестница на чердак. Под лестницей за занавеской кровать. При поднятии занавеса сцена пуста. Со двора доносятся звуки флейты, дробь тамбуринов, пение «Марша королей». Появляется Роза с лампочкой в руке. Ставит лампу, выходит на балкон, смотрит на танцующих, потом возвращается. явление первое Роза одна.

Роза. Внизу поют. Ни о чем не догадываются. Даже пастух, поглядев, как Фредери пустился в пляс, сказал мне: «Ничего, ничего, хозяйка! Когда гроза кончается, всегда гремит последний гром…» Дай бог!.. А все-таки мне страшно… Вот я и стерегу…

Роя», Фредери.

Фредери (увидев мать, останавливается). Что ты здесь делаешь?.. Я думал, ты уже тут не ночуешь…

Роза (смущена). Нет, я тут. Остались шелковичные черви, которые еще не вылезли из кокона. Нужно за ними проследить… А ты? Почему ты не поешь со всеми вместе?

Фредери. Я очень устал.

Роза. Да, правда, ты плясал фарандолу до упаду. И Виветта тоже. Она как птичка — она летает, а не танцует… Ты видел, как старший Жиро кружил ее? Она такая милая… Из вас выйдет красивая пара.

Фредери (живо). Спокойной ночи! Я пойду спать. (Целует ее.)

Роза (останавливает его). Послушай: если она тебе не подходит, скажи — мы найдем тебе другую.

Фредери. Что ты, матушка!

Роза. А что ж тут такого? Ведь я же не о ее счастье думаю, а о твоем… А ты совсем не похож на счастливца.

Фредери. Да, конечно… Да, конечно…

Роза. Ну, посмотри на меня. (Берет его руку.) Похоже, что у тебя лихорадка.

Фредери. Да… Лихорадка Ильи-пророка — от нее и пьешь и танцуешь. (Высвобождает руку.)

Роза (в сторону). Ничего из него не вытянешь. (Снова удерживает его.) Погоди, ты всегда от меня уходишь.

Фредери (улыбается). Ну, что еще? Говори!

Роза (глядя ему прямо в глаза). Скажи: этот человек, который приходил недавно…

Фредери (отводит глаза). Какой человек?

Роза. Да этот… Похож на цыгана, лошадник… Правда, тебе неприятно было его видеть?

Фредери. Да нет! На одну минуту рассудок помутился… И потом, прошу тебя: не будем больше говорить об этом… Я не хочу копаться в этой грязи, чтобы не замарать тебя.

Роза. Что ты! Матери могут ходить всюду, спрашивать обо всем, обо всем узнавать — их ничто не запачкает!.. Поговори со мной, мальчик. Открой мне сердце. Если б ты хоть немного поговорил со мной, я бы тебе так много сказала!.. А ты не хочешь!..

Фредери (мягко и печально). Нет, прошу тебя: не надо больше об этом!

Роза. Ну, тогда… сойдем вниз…

Фредери. Зачем?

Роза. Ах! Может, я сумасшедшая, но мне не нравится сегодня твой взгляд. Я не хочу оставлять тебя одного… Пойдем туда, там светло, пойдем!.. Раньше ты всегда на Ильин день танцевал со мной фарандолу. А в этом году и не подумал. Ну пойдем! Мне хочется потанцевать… (Рыдает.^ И еще мне хочется плакать…

Фредери. Матушка, матушка! Я тебя люблю! Не плачь!.. Ах, боже мой, не плачь!

Роза. Если ты меня любишь, — скажи…

Фредери. Что ты хочешь услышать от меня?.. Ну да, сегодня у меня дурной день. Этого нужно было ожидать. После такого потрясения спокойствие приходит не сразу. Погляди на Рону: разве волнение на ней проходит сейчас же после того, как стихнет мистраль? Для всего нужно время… Ну, не плачь! Это все пустяки… Высплюсь — и завтра все пройдет… Я думаю только о том, чтобы все забыть, думаю только о своем счастье.

Роза (значительно). Ты думаешь только об этом?

Фредери (отворачивается). Ну да…

Роза (смотрит на него испытующе). Так ли?

Фредери. Так.

Роза (печально). Ну что ж, тем лучше…

Фредери (целует ее). Спокойной ночи!.. Я иду спать.

Роза, улыбаясь, долго смотрит ему вслед, но, как только он переступает порог комнаты и дверь за ним закрывается, взгляд ее мгновенно становится страшным.

Р о э а одна.

Роза. Какое это мучение — быть матерью! Во время родов я чуть не умерла. Потом он долго болел… В пятнадцать лет опять перенес тяжелую болезнь. Я чудом выходила его. Но как я дрожала за него, сколько провела бессонных ночей! Мои морщины — след этого вечного страха… И вот теперь, когда благодаря мне он стал здоровым, красивым, хорошим человеком, он думает только о том, как бы покончить все счеты с жизнью! И чтобы спасти его от него самого, я должна караулить его у этой двери, как маленького. Нет, бог не всегда бывает справедлив. (Садится на скамейку.) Но ведь твоя жизнь принадлежит мне, противный мальчишка! Я тебе ее даровала… Я тебе много раз ее даровала… Каждый день ты черпал жизненные силы из меня, из моей жизни… Подумал ли ты о том, что понадобилась вся моя молодость, чтобы ты стал двадцатилетним? А теперь ты хочешь уничтожить мой труд! О!.. О!.. (Мягко и печально.) Правда, бедный мальчик тоже страдает. Роковая страсть не прошла у него, а я-то, безумная, надеялась, что другая женщина может его исцелить. У нас с ним один и тот же недуг! Мы любим только раз… Но я же не виновата! Нельзя же меня за это наказывать!.. Что еще я могла сделать?.. Я ему сказала: «Женись на ней… Мы согласны!» Что же еще от меня требовалось — самой пойти за ней?.. Если бы я только знала, где эта развратница, я бы ее привела… Но я опоздала. Она уехала, и теперь он ищет смерти… Он хочет умереть! Как все-таки неблагодарны дети!.. Мне ведь тоже, когда мой бедный муж умирал и держал мои руки, мне ведь тоже хотелось умереть вместе с ним… Ты, дитя мое, был при этом, ты не совсем понимал, что происходит, ноты испугался и закричал. При первом же твоем крике я поняла, что я не смею распоряжаться своей жизнью, что я не имею права уйти… И тогда я взяла тебя к себе на колени, стала улыбаться тебе, укачивать тебя, а на сердце было так тяжело! И хотя я осталась навсегда вдовой, я очень скоро сняла траур, чтобы не огорчать моего мальчика… (Рыдает.) Теперь он должен был бы сделать для меня то, что я сделала для него тогда… Несчастные матери!.. Какие мы жалкие! Мы даем все, а нам не возвращают ничего. Мы — любовницы, которых покидают. А мы никогда не изменяем и так быстро старимся!..

Хор (за сценой).

За сценой танцуют под стук тамбуринов.

Роза. Какая ночь!.. Какая бурная ночь!..

Отворяется дверь в детскую.

Кто там?

Роза, Дурачок.

Дурачок выходит из детской; on бос, его светлые волосы растрепаны, он без рубашки, без жилетки, в одних бумазейных панталонах на помочах. Глаза у него блестят, взгляд необычно для него открытый, живой.

Д у р а ч о к (приближается, приложив палец ко рту). Тсс!

Роза. Это ты?.. Что тебе нужно?..

Дурачок (тихо). Ложись и спи спокойно. Сегодня ночью это не случится!..

Роза. Чего не случится?.. Ты что-нибудь знаешь?..

Дурачок. Я знаю, что у моего брата большое горе, и ты велела мне спать в его комнате, потому что боишься, чтоб он чего-нибудь не сделал над собой… И я уже много ночей почти не сплю… Одно время ему стало лучше, но сегодня ночь была очень плохая… Он опять плакал, говорил сам с собой: «Не могу… Не могу!.. Я должен уйти!..» А потом лег. Сейчас он спит, а я встал тихонько, чтобы тебе об этом рассказать… Почему ты так на меня смотришь, матушка?.. Тебя удивляет, что я все вижу и понимаю?.. Но ты же слышала, Бальтазар говорил: «Он пробуждается, этот ребенок пробуждается!»

Роза. Да неужели?.. Ах ты, мой Дурачок!

Дурачок. Меня зовут Жане, матушка. Называй меня Жане. Здесь больше нет Дурачка.

Роза (живо). Молчи!.. Не говори так.

Дурачок. Почему?

Роза. Ах, я совсем сошла с ума!.. А все пастух со своими сказками… Подойди ко мне, мой любимый, подойди, я хочу на тебя посмотреть. Мне кажется, что я тебя никогда раньше не видела, мне кажется, что у меня родился второй сын. (Берет его к себе на колени.) Как ты вырос, какой ты красивый! Знаешь? Ты будешь похож на Фредери. Глаза у тебя умные — умные!

Дурачок. Да, мне кажется, что я теперь пробудился навсегда… Но при этом я совсем сонный, я просто валюсь с ног, так хочу спать… Поцелуй меня еще раз!..

Роза. Сейчас поцелую! (Страстно целует его.) Я тебе должна столько поцелуев! (Провожает его до детской.) Иди спать, мой дорогой, иди! явление пятое Роза одна.

Роза. В нашем доме нет больше дурачка! Что, если это принесет несчастье?.. Ах, что я говорю!.. Я недостойна этого великого счастья… Нет! Нет! Этого не может бить, бог не для того вернул мне младшего, чтоб отнять старшего… (Склоняет голову перед изображением Мадонны, врезанным в стену. Затем идет к двери в детскую и прислушивается.) Тихо… Оба спят… (Закрывает окно в глубине, переставляет вещи, кресла, потом входит в альков и задергивает занавеску.)

За сценой музыка. Большие окна в глубине белеют.

Роза в алькове, Ф р е д е р и. Фредери входит полуодетый; у него блуждающий взгляд. Он останавливается и прислушивается.

Фредери (тихо). Три часа. Вот и рассвет. Все будет так, как рассказывал пастух… Она билась всю ночь, а наутро… наутро… (Делает шаг в сторону лестницы и останавливается.) Как страшно!.. Что с ними будет со всеми, когда они проснутся?.. Но ждать больше нельзя. Я не могу жить. Все время я вижу, как этот человек обнимает ее. Он уносит ее, он прижимает ее к себе, он… Проклятое видение! Я вырву тебя из глаз! (Взбегает по лестнице.)

Роза. Фредери!.. Это ты?

Фредери останавливается на середине лестницы, шатается и простирает руки.

Роза (выбегает из алькова, бежит к детской, заглядывает в нее и в ужасе кричит). А-а-а! (Оборачивается и видит Фредери на лестнице.) Ты куда?..

Фредери (вне себя). А ты разве не слышишь? Они там, где овчарни… Он ее уносит… Подождите! Подождите!.. (Устремляется вперед.)

Роза опрометью бросается за ним. Вот она уже на середине лестницы, у двери, но в этот момент Фредери запирает дверь.

Роза изо всех сил стучит.

Роза. Мальчик мой, Фредери!.. Ради бога! (Стучит и трясет дверь.) Открой, открой!.. Дитя мое!.. Впусти меня, я хочу умереть вместе с тобой!.. Ах, боже мой!.. На помощь! Мое дитя, мое дитя сейчас покончит с собой!.. (Как безумная, мчится вниз по лестнице, подбегает к окну, распахивает его, смотрит и со страшным криком падает на пол.)

Те же. Дурачок, Бальтазар и Марк.

Дурачок. Матушка!.. Матушка!.. (Падает на колени перед матерью.)

Бальтазар (видит, что окно открыто, бросается к окну и смотрит во двор). А! (Марку.) Взгляни в окно — и ты увидишь, что от любви умирают.