Пыль Галактики

Счет годам уже вести не стоит.

Кажется, теперь напрасно ждать,

Что нас счастьем вскоре удостоит

Жизнь, а Бог пошлет нам благодать.

И прекрасный свет неуловимо

Проскользнул в расстроенном лице.

Словно радость пролетела мимо,

И исчезла в сумрачном свинце.

Нечего искать на перекрестках

Душу, превращенную в ветра.

Времени осыпалась известка

И золою стали вечера.

И от сердца только лишь морока:

Бьется, а не знает для чего.

Наплывает тьма, что так жестока,

И не оставляет ничего.

Бытие пришло к финальной фазе.

Там, за гранью виден рай и ад.

И сверкает в отвлеченной фразе

Памяти и грусти звездопад.

Беда бедою прирастает,

Торопит жизни снежный ком

Сорваться вниз, и отметает

Столетья жестом иль кивком.

Что ж, бытие бесчеловечно,

И где б ты снова не возник —

Ты ощущаешь грусти встречной,

Сдавивший горло воротник.

Лицо разрезано на части

Улыбкой, искривившей рот.

И карты самой темной масти

Сдает полночный небосвод.

Безумие хохочет в голове.

Беспамятство нелепо наплывает.

И тот, кто прятал горе в рукаве,

Проклятым безразличьем убивает.

Выделывает пируэты зло,

И ты за ним бесстрастно наблюдаешь.

Тебя в весенний хаос унесло.

Того гляди, и ты как лед растаешь.

Сомнения давно разрешены,

И сложены в отрывистую фразу.

Дороги в тупики превращены.

А жизнь в отраву, в скучную заразу.

На цыпочках к тебе крадется грусть.

Картины мира резче и яснее…

И ты стихи читаешь наизусть,

А тень твоя становится длиннее.

Время больше не жалеет яда

Для тебя, идущего сквозь сны.

И бросает отраженье взгляда

В глубь зеркальной, мертвой тишины.

Время больше боли не жалеет,

Той, что раньше, может, берегло.

Скоро безнадежность осмелеет,

И сорвет скопившееся зло.

Вот и все: в заснеженном и тихом

Мире — жизнь обычнейший пустяк.

Незаметно подобралось лихо,

И пошло все наперекосяк.

Боже мой, как сердце суеверно,

Как оно старается украсть

Миг надежды, понятый неверно,

Перед тем как в тишину упасть.

Внимаю я возвышенным речам

О неземном своем предназначении.

А жизнь расходится по мелочам

И превращает скуку в развлечение.

Повсюду слишком много быстрых бед,

Чтоб не желать исчезнуть в мире сказочном.

Запрятывая зла кровавый след

Под матерьялом грусти перевязочным.

Повсюду льется слишком страшный свет,

Чтоб оставаться до конца в сознании.

Своих невыносимо черных лет

Глотая совершеннейшее знание.

Нисколько странной смерти не боюсь.

Отчаянья, что вдруг за мной увяжется.

Боюсь того, что все, над чем я бьюсь,

В предвечной пустоте потом окажется.

Все на свете повторяется,

Только время испаряется,

Замедляя сердца стук.

Кем-то все уже угадано.

И судьба пустая задана

Чередой никчемных мук.

Вновь дурных событий крошево,

И ни капельки хорошего.

Только нудная тоска

Как шарманку крутит прежнее,

Только злей и безнадежнее,

И почти наверняка.

Скука стелется ужасная,

И мечта твоя прекрасная

Скрыта толстым слоем льда.

Жизнь нелепа и неискренна.

Смерть безжалостно — изысканна,

Словно слово — никогда.

Все смазано, нелепо, бестолково.

Душа твоя покрыта слоем пыли.

Ты к вечности отчаяньем прикован,

Счастливые часы тебя забыли.

Сознание разделено на части,

Его ты безуспешно собираешь.

И, не имея над собою власти,

Судьбы пространство ластиком стираешь.

Кругом висят восточные пейзажи,

В которых нет и тени человечьей.

И радость, вся измазанная в саже,

Застыла отпечатанною речью.

Все в мире повторяется так просто,

Присядешь перед дальнею дорожкой…

Вино из хрусталя с последним тостом

Пролив на скатерть белую немножко.

Все состоит из многоточий,

Пронзает ими тишину

И лет великую волну,

И даже целый ворох прочей

Безумной памяти твоей,

Хранящей боль ночных теней.

И ты доходишь до предела:

Все повторяется, и вот

Ты слышишь старый анекдот,

И понимаешь — жизнь истлела.

И кончилась родная речь

Пожатием сутулых плеч.

Душа становится короче,

Застыв на кончике пера.

Еще немного… и пора

Идти в тоску из многоточий.

Туда, где на небе видна

Потусторонняя Луна.

Есть стол, перо и белая бумага,

И за окном безжалостные дни.

Есть слез дрожащих яростная влага,

Душа, что не избегла западни.

Давно надежда в суете сгорела.

Давно мечта от скуки умерла.

И только ненависть меня согрела,

Пронзив, как раскаленная игла.

Но тьма меня опять наполнит смыслом,

В пространстве без остатка распылив…

И потеряют силу злые числа,

Заслышав слов безумный перелив.

Света узкая полоска,

Дальше тьма и пустота.

В книге вечности ты сноска,

В виде тонкого креста.

В виде нескольких улыбок,

Превращенных в пару слов.

В виде перечня ошибок

В глубине седых веков.

Повторяются сюжеты,

(Может, это чей-то знак?)

Вытираются манжеты

Между делом, просто так.

Только ветер продолжает

Рвать спокойствия настил.

Сердце в хаос погружает

Беспредельность буйных сил.

Здравствуйте, великие мечтатели!

Проклятого мира обитатели.

С вами я останусь насовсем.

В книжных миражах, где занимательно

Время длится, длится невнимательно,

С блеском уходя от прежних схем.

Между романтичными полетами,

И трагическими переплетами

Скуки застывающий песок.

Все равно, я буду прятать вечное,

Даже если время быстротечное

Выпьет кровь мою, как будто сок.

Из дали невообразимой

Приходит легкий звездный свет.

Приходят весны или зимы,

И то, чего в помине нет.

С мольбой протягивает руки

К печальным небесам судьба.

А горло исторгает звуки,

Хоть холод сна коснулся лба.

Опять полночные прогулки,

В едва заснеженной стране,

Где лет чернеют переулки,

Где ты в зловещей тишине

Соединяешь счастье с горем,

И хочешь все понять скорей…

А время жизнь вливает в море

Замерзших, дальних фонарей.

Как все обыденно и серо!

Под новой маской лицемера

Всегда зияет пустота.

И только яростная вера

Сияньем полнится креста.

Жизнь потихоньку измельчала,

Хотя казалось мне сначала,

Что путь и легок, и высок.

Но сердце быстро заскучало

Среди необъяснимых строк.

Космическая музыка звучит.

Дробится полночь странным огоньком.

И тихо льются лунные лучи

С холодным взглядом, с медленным кивком.

Пространство подготовлено, и ты

Судьбу свою заманиваешь в ночь.

Глотаешь воду вечной пустоты,

Воссоздаешь мечту свою точь-в-точь.

И также имитируешь легко

Надежду, маскируя давний страх

(Пред поступью безжалостных веков)

Зловещею усмешкой на губах.

Кругом стратегия и тактика,

Пустой, почти звериный взгляд.

И превращает в пыль галактика

Твоей судьбы видеоряд.

Ты прячешься от неизбежного

В нагроможденьи этажей,

В сияньи слова белоснежного,

Среди высоких стеллажей.

Запри все двери обязательно,

И в полночь выброси ключи…

И, прочитав роман внимательно,

Из сердца жалость исключи.

Лицо твое искажено

В дрожащем пламени свечи.

Века приходят под окно,

Ложатся с шорохом в ночи.

Ты только руку протяни…

И снова испытаешь шок —

Так тьма развеивает дни,

Стирает сердце в порошок.

Мечта скрывается из виду

По мановению руки.

И жизнь, подобная гибриду,

Подсовывает пустяки.

В ночи качается на шторе,

Узор замысловатых снов.

И отражается во взоре

Коварный замысел веков.

Ты снова открываешь книги,

Чтоб место чье-нибудь занять.

Чтоб иллюзорные интриги,

С реальной жизнью уравнять.

Ты отправляешься в романе

В невероятный уголок.

И в романтическом тумане

Себя теряешь между строк.

Мир звучит, переливается

Паутиной звездных снов.

Все на свете забывается,

Покрываясь слоем слов.

Грустью дышит мир заброшенный,

Уничтоженный почти,

Мелким снегом припорошенный,

В ночь смотрящий… ты учти.

Мир расколот пополам,

Черен горизонт.

Собирай свой старый хлам.

Нам пора на фронт!

Собирай стихи и сны,

Все в один кулак.

Нам с тобою суждены

Тысячи атак.

То, что сказано судьбой

В клочья душу рвет.

Словно на посмертный бой

С подлостью зовет.

Ты копи огонь внутри,

Чтобы в темноте,

Не дождавшись злой зари,

Вспыхнуть на кресте.

И Вселенная поймет

То, что нужно нам:

Звезд трагический полет

К светлым временам.

На дне души все время плещется

Холодный сумрак. Лишь во сне

Ей что-то светлое мерещится

В потусторонней глубине.

И новое все счастьем кажется,

Особенно издалека.

То над тобой опять куражатся

Судьба, с тоской наверняка.

Событий стынущее крошево,

И лет полночная вода…

В них нет ни капельки хорошего!

В них взгляд, угасший навсегда!

Но сумасбродными движеньями

То ль плача, то ли хохоча.

Ты все победы с пораженьями

Опять мешаешь сгоряча.

На ковре сплетаются узоры,

Плещется несчастье в зазеркалье.

Музыка обрушивает горы.

Горы, возведенные печалью.

Сердце останавливают годы

И слова, что брошены на ветер.

Холодом безжизненной свободы

Продолжают любоваться дети.

Кто тебя припомнит в этом мире,

И, хотя бы жестом, обозначит

Жизнь твою, забытую в квартире?..

Пожелает в смертный час удачи.

На часах стекло разбито.

Горло сжала тишина.

Карта жизни снова бита,

А в глазах скользит Луна.

Так прекрасна, утонченна

Вдохновения эмаль.

Так легко и обреченно

Бродит в комнате печаль.

Это память отразилась

В одиночестве зеркал.

Это сердце погрузилось

В темной вечности бокал.

Полночь вновь под ноги стелет

Жуткой тайны холодок.

И судьбу, и душу мелет

Вязью непонятных строк.

Над хаосом попробуй воспарить

Одним лишь только тщательным движением.

Попробуй сердце ветру подарить,

Или займись зеркальным отражением.

Но не останься в сумрачном аду,

Где веет холод, душу обжигающий.

Где утро превращает день в беду,

А сон как яд, уже не помогающий.

Небо серое качается.

Тихо наползает ночь.

Нам пришла пора отчаяться.

Нам ведь некому помочь.

Льется песня колыбельная,

А в лицо бьет мокрый снег.

Скука правит запредельная,

С воем ветра взяв разбег.

И никак не остановится,

И не перестанет течь

Странных, горьких лет сукровица —

Зла возвышенная речь.

Никак от скуки избавится,

От жизненной банальной лжи.

Того гляди, душа расплавится,

Развалится на миражи.

И ты глядишь на мир растерянно,

Не понимая, что к чему…

А мир идет себе размеренно

Все в ту же ледяную тьму.

И создается впечатление,

Что жизнь — проклятье, а не дар…

Что все вокруг лишь повторение,

Один и тот же сон — кошмар.

От скуки пропадает голос.

От боли пропадает цвет.

Становится белее волос

Под убыстренным ходом лет.

И наблюдаешь ты бесстрастно

Как рвется жизненная нить.

И знаешь, что любовь не властна

В судьбе хоть что-то изменить.

Отчего-то стало пусто.

Отчего-то стало зло.

Дней изъедена капуста.

Счастье мглой заволокло.

Постепенно безразличье

Охватило все и всех.

И печальное величье

Превратилось в горький смех.

И подобие свободы

В жизни серой и больной

Чертят проклятые годы,

Измываясь надо мной.

Как последняя награда

Корешки забытых книг,

И сияние распада,

Осеняющее вмиг.

"Пластика заемного лица", —

Снова морщась, скажете мне Вы.

"Меньше утомленного свинца,

Больше вдохновенной синевы".

Что сказать в ответ? Во тьме огней

Меньше с каждый мигом, я не лгу!

Просто, я хотел бы сжать сильней

Руку, жизнь…да что-то не могу.

Приходят из иной реальности

Невероятные слова.

От высоты и инфернальности

Заболевает голова.

Пылают вещи удивительным

Огнем холодным. Вот опять

Жизнь прорывается стремительным

Потоком, крови не унять.

Не остановишь ты пульсацию,

Мельканье красок все быстрей.

Душа погружена в прострацию

Среди небесных фонарей.

Ей снится жуткое и вечное,

Что сквозь нее проходит вновь…

Изысканно-бесчеловечное,

Убийственное, как любовь.

Проваливаясь ночью в темноту,

Припоминая лет безумных бред,

Межзвездную ты слышишь пустоту,

Раздваиваясь между да и нет.

Сто снов в секунду — это не предел,

А только грань сознанья твоего.

Но крик последний в вечность улетел,

И не оставил сердцу ничего.

Ты хочешь только воздуха вдохнуть,

В почти потусторонней кутерьме.

Но больше ни мгновенья не вернуть —

Душа уходит вспышками во тьме.

Пытаясь откреститься от беды,

Заученные повторяю фразы.

Гляжу подолгу на свои следы —

Вселенной ледяные метастазы.

В счастливые и дорогие сны

Рассудок мне поверить не позволит.

И шорохом, и памятью вины

Он обязательно меня уколет.

В потоке мыслей странных распадусь,

И в музыку запрячусь снеговую.

И без мечты высокой обойдусь,

Как будто я уже не существую.

С каждым днем бороться тяжелее

С гибелью, грозящей там и тут.

И о чем-то сбывшемся жалея

Все трудней глядеть на бег минут.

Переходишь ты в иные сферы,

Изменяя сердцу каждый раз.

И приводишь странные примеры

В оправданье непонятных фраз.

Кровью алой миг заветный вышит,

И неискушенному уму

Кажется еще, что где-то дышит

Время счастья, сдерживая тьму.

Только вот тебе давно уж ясно,

Что не нужно продолжать играть

С тишиной. И требовать опасно

Зло в душе и мире покарать.

Слепую душу карусель

Событий тщательно вращает.

И неба серого кисель

Меня легко развоплощает.

Безликий стелется туман.

И сердцу больше не до боли

Оно не помнит старых ран.

Оно мечту забыть позволит.

И лишь мое второе "Я"

Проходит, звезды рассыпая.

И пьет тоску небытия,

Хронически недосыпая.

Спаси меня Бог от пустой болтовни,

Мне кажется странным весьма

С улыбкой разглядывать серые дни,

Когда надвигается тьма.

Спаси меня Бог от жестокости слов,

Застывших янтарной слезой.

Впечатаю шаг в череду облаков,

Пройдусь вместе с быстрой грозой.

Спаси меня Бог от безумия зла,

Но прежде, от подлых людей.

И пусть непроглядная стелется мгла

Над миром банальных страстей.

Спаси меня Бог среди этих дорог,

Где по уши в скуке увяз.

Чтоб стали печали мелодией строк,

Чтоб в сердце огонь не погас.

Судьбы твоей взорвался самолет.

Увязла жизни техника в болоте.

А небо электронное поет

О ржавчине в блестящем переплете.

О мороке, сводящем всех с ума.

О вечности бесцельно-беспредметной.

О снах, в которых поселилась тьма,

Пространство изменяя незаметно.

Вонзились в сердце тонкие слова,

Отравленные сумраком стилеты,

И провалилась в полночь голова,

В бессмысленное бормотанье Леты.

Там, куда ты взираешь надменно,

Поглощают всю боль облака,

Появляется вновь неизменно

Бесконечная злая строка.

Появляется ветер, до дрожи

Пробирая твой сказочный сон.

Странным холодом быстро итожа

Календарь суетливых времен.

И становятся легче потери,

И становятся глуше цвета…

И стоишь ты у запертой двери,

За которой осталась мечта.

Твое пространство хаотично.

Твоя Вселенная нелепа.

Судьба жестоко, безразлично

Твое обрушивает небо.

Судьба зачеркивает годы,

И делает все время блеклым.

И ты у моря ждешь погоды,

Рассматривая мир сквозь стекла.

И сны тебя не защищают —

Ты потерял ориентиры…

Тебя безмолвно поглощают

Ночей космические дыры.

Твоя Вселенная ослепла,

Безвременно ушла ко дну.

Ты слышишь странный голос пепла,

Прижавшись к темному окну.

Где заколдованные годы

Сдавили горло пустотой.

Где под чернеющие своды

Вдруг счастье снизошло бедой.

И смерть идет по тротуару,

Насвистывая просто так.

И неизменному кошмару

Опять предпосылает знак.

Хоть все равно, что будет дальше,

Терзает грусти острие

Тебя, уставшего от фальши,

И стелет сон — небытие.

Что ж, к жизни ненависть окрепла,

И в проклятые времена.

Ты слышишь странный шепот пепла

В ночи, у темного окна.

Трагическое мироощущение

Тебя не покидает никогда.

Ты веруешь в иное воплощение,

Впуская в сердце вновь сиянье льда.

Трагическое мироощущение

Дробит весь мир на муку и покой,

На путь сквозь ночь, а после — возвращение

Какой-то запредельною строкой.

Трагическое мироощущение

Тебе откроет небо без границ.

Дарует вечность сна тебе прощение,

Избавит от мельканья скучных лиц.

Трагическое мироощущение

Преобразует пустоту в огонь,

И обжигает холодом отмщения

Коснувшуюся космоса ладонь.

Ты, как всегда, пытаешься извлечь

Из странного порывистого гула

Ветров в ночи осмысленную речь,

И радость, что сквозь сердце проскользнула.

Душа бредет по сумеркам одна,

Дойдет она до светлых дней не скоро.

Ее, быть может, свяжет тишина

Великой тайной звездного узора.

Плывет свеча, как много лет назад.

И сердце вместе с ней легко трепещет…

А тьма берет и поглощает взгляд,

И ужасом преображает вещи.

Утрачиваю чувства остроту,

И шаг за шагом душу я теряю.

И падаю сквозь годы в пустоту,

И глубину паденья измеряю.

Воюю с вековечной суетой,

Ползущей на меня из каждой щели.

Слежу за полумертвой красотой,

Скитающейся по миру без цели.

Я непонятным воздухом дышу,

От боли бесконечной замирая…

И снова в ночь слепую ухожу,

В себя ее молчание вбирая.

Холодная кровь постепенно стекла,

И время уже превратилось в гранит,

В причудливый мусор, да в горстку стекла,

Что режет ладонь, что на сердце звенит.

Я вынес из пыли ночных городов

Последнего знания темный песок.

Мой дом к разрушенью сегодня готов.

Он был от беды своей на волосок.

Рукою своей я пространство сомну,

И быстро запрячу в заплечный мешок.

Я встречу еще одну злую весну,

Бросающей серой тоски порошок.

Мне душно от этих прекрасных небес.

Мне хочется видеть ночную звезду,

В сияньи которой когда-то воскрес,

К которой когда-нибудь вновь отойду.

Это только музыка легкая все чудится,

Что наводит между снами прочные мосты.

Может быть, и что-нибудь светлое сбудется

Там, где ты уходишь в ночь, где проходишь ты.

Это только музыка в небеса взвивается

В мире одиночества, что сгорел дотла.

Сердце об отчаянье тихо разбивается,

В поисках пути любви в лабиринте зла.

Это только музыка оборвет торжественно

Жизни неудавшейся тоненькую нить,

И душа припомнит вдруг обо всем божественном,

Что должна была она в мире сохранить.

Это только музыка вновь звучит уверенно,

Пролетая над землей вне временных орбит.

Веет странным холодом от звезды потерянной,

И от невозможного счастья все знобит.

Это только музыка обо всем, что станется

Шепчет, вызывая вновь давние мечты.

И печаль высокая песнею останется

Там, где ты уходишь в ночь, где исчезнешь ты.

Я изнемог от беспокойства.

Я изучать устал совсем

Нечеловеческие свойства

Метафизических систем.

Брести по темным коридорам

Судьбы я больше не могу.

Я полон пустоты простора.

Я пред отчаяньем в долгу.

И неба звездного основа

Горит ужасной красотой.

И я как лист, и я как слово

Дрожу под этой высотой.

Ведь одиночеством размазан

Я по оконному стеклу.

Вдыхая страшную заразу —

Безумья медленную мглу.

Я много лет анализирую

Свою бездарную судьбу.

Я медленно агонизирую,

Прикладывая сны ко лбу.

Опять тревожат взгляды цепкие,

Зовущие в который раз

Рвануться прочь. Да только крепкие

Веревки сдерживают нас.

Мы с безнадежностью повязаны,

Уйдя в болото жутких снов.

Мы одиночеству обязаны

Сознаньем вечных холодов.

Не нужно больше мира темного,

Кошмара сумрачных фигур.

Мы бредим свойствами огромного

Пространства без архитектур.

Печалью все опять кончается,

В асфальт затоптанной и в грязь.

И скука на часах качается,

И чай мешает, зло смеясь.

Согласно древнему поверью,

Закутанному в темный страх,

Вселенная огромной дверью

Отображается в глазах.

И бесконечные узоры,

Переплетаясь, вдаль бегут.

И заповедные просторы

От посторонних стерегут.

Над всем таинственно пылает,

Переливается звезда.

Тебя распределить желает

Меж никогда и навсегда.

И мозг цепляется за что-то,

Чего давно на свете нет.

К парадоксальнейшим пустотам

Примешивая шумный бред.

Распад сознанья неизбежен

В огне зловещей красоты,

Когда мир хрупок и заснежен,

И сквозь него проходишь ты.

Но можно быть в ином разрезе:

Все вспоминать и забывать…

О чем-то запредельном грезить

Во тьме… почти существовать.