Пьяная шмара, блудный милый и китайский колокольчик

Дмитрий Сорокин

Пьяная шмара, блудный милый и китайский колокольчик

заметка

Мнение автора - это мнение автора. И не более того.

В солнечное субботнее утро ваш покорный слуга, плотно позавтракав, вышел к подъезду покурить (балкона у меня нет). Моментально радостное настроение, навеянное выходным днем, было подпорчено: из открытого окна на третьем этаже соловьем разливался хрипатый дядька под бесхитростный аккомпанемент дешевого синтезатора, и все его трели были исключительно на уголовно-процессуальные темы. Это явление в прессе именуют "русский шансон". Я немедленно абстрагировался от раздражающего фактора - попросту говоря, забил, отключился от окружающей действительности, уйдя в себя, и тут же перестал слышать эти, с позволения сказать, песни. Докурил, ушел.

Час спустя я поехал к другу - он просил помочь ему подвигать мебель. Еду в маршрутке, водила с блаженной мордой слушает все тот же "шансон":

"... и как пьяная шмара

Зарыдала гитара...".

Не люблю. Противно. Но сейчас не об этом. Выхожу из маршрутки, иду длинным коридором под железнодорожными путями. Миную ларек с кассетами и компактами, оттуда раздается:

"Вы пишите на зону мне, мама,

Буду ждать я от вас письмеца...".

Блин, куда деваться? Попса, по-моему, и то не настолько омерзительна... Ладно, подвигал дружеские мебеля, обратная дорога прошла без музыкальных осложнений. Даже сосед сменил кассету на радио, хотя бы и ненавистное "Русское"... Кто мне скажет, почему многие люди обожают слушать любимую музыку так громко, чтобы всему микрорайону слышно было? Счастьем своим нехитрым делятся, что ли?

Потом за мной заехал тесть с супругой, поехали мы ко мне на дачу. Едем с ветерком, машин мало. И все бы зашибись, если бы не два "но": во-первых, при росте два с лишним метра я испытываю некоторый дискомфорт, сидя на заднем сидении "девятки". Во-вторых, тесть на всю катушку врубил припопсованные вариации на тему почти народных песен. Если кто не понял, что я имею в виду, поясняю, как могу: это вполне технушный "тыц-тыц" с гармошками, балалайками и задорным голоском первой девки на деревне, которая поет как бы разные, но такие одинаковые песни про своего милого, который, зараза, сука, сволочь, шляется незнамо где, а она, бедная, так страдает... Страдает она частенько в весьма дискотечном темпе, так что поверить ей сложновато: вроде как переживает за парня, исходит тоской зеленой, и в то же время так заразительно оттягивается...

И тут я, что называется, прорубаю фишку: вся та ахинея, которая преследует меня весь день, на самом деле - лишь две ипостаси этого самого "русского шансона". Я не знаю, где искать корни этого кошмарного явления, да и не хочу я их искать, если честно. Понятно, что народ у нас простой, и даже очень простой, и жителям любой от балды для примера взятой деревни ни джаз, ни, тем более, King Crimson на фиг не нужен. Нет, я отнюдь не "Московский шовинист": в Питере, в Харькове или в Кызыле, посреди тувинских степей, я жил бы, наверное, с не меньшим удовольствием, я люблю эти города... Просто очень уж достал меня этот самый "шансон"! Конечно же, это все имеет право на... является неотъемлемой частью... и так далее. Дело опять во мне, в неспособности воспринимать "народное искусство", которое я упорно искусством не считаю...

Сижу, пожираемый комарами, на веранде дачного домика. Полвторого ночи, все вокруг давно угомонились, один я никак не успокоюсь, изливая желчь на ни в чем не повинную бумагу под тихий перезвон "Поющего ветра". Есть такой специальный колокольчик, не то японский, не то китайский: пять разновысоких металлических трубочек, подвешенных на нитках, и меж ними толстая деревянная колотушка. Ветер дует - оно звенит. Тихо так, ненавязчиво. Кайф. Ну, чего еще желать?!