Канцелярская крыса

Эпилог

Ял, который Герти обнаружил в порту, не производил впечатления нового.

Это был потрёпанный швертбот с облупившейся от соли и солнца краской, но вполне крепкий, насколько мог судить Герти. Он плохо разбирался в больших лодках и весь его опыт сводился к лодочным прогулкам по Темзе, но он рассудил, что ял находится во вполне пригодном состоянии и не собирается развалиться, лишь только отчалив от берега.

Весь его опыт… Герти рассмеялся, заботливо укладывая обнаруженные под банкой паруса. Он никогда не был на Темзе. Всё, что происходило с ним за пределами Нового Бангора, было сном, одним большим затейливым миражом. Но сейчас это уже не имело значения.

Герти погрузил на него несколько ящиков консервов и два больших бочонка пресной воды. Места в лодке осталось порядочно, и неудивительно, других вещей он брать не планировал. У него не было ни инструментов, ни тёплых вещей, ни лекарств, ни даже карты. Карта — самая бесполезная на свете вещь, когда собираешься отплыть от Нового Бангора. С тем же успехом можно отправиться в плавание по направлению к ближайшей звезде, не зная, сколько предстоит плыть, день или несколько лет.

Новый Бангор выглядел как обычно. Со стороны заброшенной пристани, облюбованной Герти, город походил на самую настоящую свалку вещей, высыпавшихся через прореху в мешке старьёвщика, пёструю и бесформенную. Новый Бангор выглядел в точности таким же, каким Герти увидел его три месяца назад. Впрочем, в этот раз его взгляд уже выхватывал больше. Герти видел медные купола Коппертауна, унылые громады Олд-Донована, однообразные склады Клифа и лоскутные кусочки Редруфа. Где-то там, среди нагромождения домов, церквей, лавок, гостиниц и казарм, кипела истинная жизнь Нового Бангора. Непонятная, пугающая, странная, которая всегда останется для него чужой, несмотря на то, что он сам по себе — живое воплощение острова.

«Здесь я всегда буду чужим, — подумал Герти, погрузив последнюю бочку и вытирая со лба пот, — Этот город невозможно понять, даже если прожил здесь тысячу лет. Даже если сам являешься плотью от его плоти. И забыть его тоже невозможно. Другого такого нет и, скорее всего, никогда не будет. Безумный, страшный, невероятный город. Который не может существовать, но наперекор всему сущему существует. Не корабль-призрак, а просто город на спине огромной древней рыбы. Мудрой и насмешливой одновременно. Удивительное дело, кажется, иногда я буду по нему скучать».

Герти улыбнулся на прощание городу. Неожиданно искренне.

«Если не пойду ко дну, налетев на невидимую стену, — подумал он, — Если не окажусь раздавлен каким-нибудь нарвалом, отойдя на милю от берега. Если не умру от голода и жажды, оказавшись в бескрайнем океане. Если не сойду с ума от одиночества и страха. Если не…»

«Заткнись, приятель, — буркнул полковник Уизерс, всё утро находившийся в раздражительном состоянии, — Лучше проверь ещё раз гафель и запасной гик. Я не хочу оказаться на этой консервной банке в хороший шторм, лишившись управления».

Несмотря на возбуждение от предстоящей дороги, Герти ощутил, что покидает остров с тяжёлым сердцем. Как будто оставил в нём что-то помимо тёплых вещей и карты, что-то, что обязательно надо было захватить с собой…

Жаль, не успел попрощаться с Муаном, хоть и оставил для него записку вместе со внушительной суммой выходного пособия. Рассудительный полинезиец попросту не отпустил бы его в подобную авантюру. Неплохо было бы повидаться на прощание с Питерсоном, он, судя по всему, славный малый, хоть его постояльцы и беспокойны. Герти поймал себя на мысли, что даже зловещую Канцелярию вспоминает с некоторой ностальгией. Последнее было удивительнее всего. Настолько, что даже пугало.

«Я слишком долго пробыл крысой, — подумал Герти, качая головой, — Должно быть, это наложило на меня свой отпечаток».

«Пошевеливайся, — окликнул его полковник Уизерс, тоже, кажется, немного нервничающий в преддверии плавания, — Будет жаль, если упустим хороший ветер. Если не врёт чутьё, поднимается славный отвальный пассат. Будем делать добрых пять узлов. И не забудь шкоты, дырявая голова».

Герти отошёл от яла, чтобы подобрать уложенный в бухту трос. И споткнулся на ровном месте, обнаружив, что на этой бухте сидит и непринуждённо курит человек.

Облачённый в строгий костюм абсолютно чёрного цвета, этот человек выглядел весьма нелепо на фоне заброшенной пристани и слизанного тысячами волн мола. Впрочем, так же искусственно и неестественно он, наверно, выглядел бы в любом ином окружении. Такова уж была его природа. Которая, как и природа Герти, едва ли поддавалась какому-то изменению.

— Хорошая погода, — заметил он задумчиво, сплёвывая табачную крошку в набегающую волну, — В самом деле, хорошая погода. Люблю запах океана. Надо почаще выбираться из кабинета, чтоб вспомнить его.

Герти остановился, забыв, зачем шёл. Удивительно, что страха он не испытывал. А может, это была какая-то новая категория страха, не порождающая ледяных муравьёв на спине, которую ему прежде не приходилось испытывать.

Герти был безоружен. Где-то в яле должен был лежать узкий рыбацкий нож, но сама мысль о том, чтобы взять его в руки, показалась столь нелепой, что Герти поневоле улыбнулся.

— К вечеру будет буря? — только и спросил он.

Человек в чёрном костюме неожиданно внимательно посмотрел ему прямо в глаза. Ветер, вечно терзающий гавань, тормошил воротник и полы его пиджака, делая человека похожим на взъерошенного чёрного ворона, наблюдающего за морем.

— Нет, — серьёзно сказал человек, — Бури не будет. Будет хороший солнечный день. Бури здесь, в Новом Бангоре, весьма редки. Если одна отгремела, следующая будет нескоро.

Герти чувствовал себя слишком уставшим, чтобы пытаться найти в этих словах скрытый смысл.

— Почему вы здесь, мистер Шарпер?

Секретарь Канцелярии мягко улыбнулся. Его зелёные, с дымкой, глаза сейчас напоминали цвет самого океана.

— Мне показалось, нельзя отпускать моего лучшего служащего в путь просто так. В конце концов, мы с вами проработали бок о бок немало времени. И, поверьте, это время я всегда буду вспоминать с удовольствием. К тому же, я кое-что должен вам передать…

Герти побледнел, когда узкая ладонь мистера Шарпера скользнула в карман пиджака. Он не знал, что увидит в ней, когда она вынырнет обратно. Не хотел знать. А может, просто боялся.

— … я счёл себя обязанным передать вам рекомендательное письмо. Быть может, оно пригодится вам на следующем месте службы, куда бы вы ни направились.

В руке мистера Шарпера появился самый обычный конверт без всяких отметок и штемпельных оттисков. Герти протянул к нему руку, так осторожно, точно это была смертельно-ядовитая змея. На ощупь конверт оказался мягким и почти невесомым. Герти стал вертеть его в руках, не набравшись смелости распечатать.

— Вы…

Он хотел что-то сказать, но, встретившись с насмешливым взглядом мистера Шарпера, замолчал. Кажется, это была та самая ситуация, когда слова оказались не нужны.

— Вы знали, — только и сказал Герти.

К его изумлению, секретарь рассмеялся. Искренне и раскатисто, как человек, услышавший замечательную шутку.

— Господи, полковник! Я же не какой-нибудь хозяин бакалейной лавки! Я же секретарь Канцелярии, чёрт возьми! Разумеется, я всё знал.

— С самого начала, — тихо сказал Герти.

— С самого начала, — эхом повторил мистер Шарпер. Отсмеявшись, он с удовольствием сделал затяжку и выпустил в море густую табачную струю. В его зелёных глазах всё ещё сверкали озорные чёртики, из-за которых Герти тянуло отвести взгляд, — В конце концов, это моя работа — знать всё, что происходит на этом острове. Простите, мне стоит называть вас мистер Уинтерблоссом?

Герти безразлично махнул здоровой рукой.

— Называйте как хотите. Какая разница?

— Верно, — согласился мистер Шарпер, — Никакой. Так значит, решили предпринять небольшую морскую прогулку?

— Что-то вроде того, — неохотно сказал Герти, разглядывая шелестящие ультрамариновые волны и стараясь не замечать угловатого чёрного вкрапления на их фоне, — Так вы позовёте своих крыс? Или не хотите уступать никому удовольствие взять меня?

— Взять вас?.. — мистер Шарпер непонимающе уставился на него, — Зачем бы это? Это было бы крайне глупым с моей стороны, не так ли?

— Значит, вы не собираетесь мне мешать?

— Ни за что. И в голову не приходило. Я здесь, чтоб пожелать вам приятного пути.

— Выходит, у Канцелярии нет ко мне вопросов? — недоверчиво уточнил Герти.

Мистер Шарпер улыбнулся. Улыбкой, похожей на пробоину в боку тонущего корабля.

— Запомните, мистер Уинтерблоссом, — медленно и внушительно произнёс он, — У Канцелярии никогда не бывает вопросов. Она сама — ответ на любой существующий вопрос. Просто вы этого ещё не поняли.

Герти не хотел понимать. Перекладывая из руки в руку трепещущее на ветру письмо, он спросил:

— Что будет со мной? Там, дальше?

Мистер Шарпер пожал плечами.

— Представления не имею. Я знаю, что происходит на этом острове, и только. Всё, что дальше, — он сделал протяжный жест, охватив весь видимый горизонт, — Вне пределов моей компетенции. Если вы понимаете, что я имею в виду.

— Понимаю, — Герти кивнул ему, — Конечно.

Он не знал, уместно ли будет повернуться к сидящему секретарю спиной. И сможет ли он это сделать. Поэтому он остался стоять на месте, изучая до блеска начищенные чёрные ботинки мистера Шарпера. Тот молча курил, щурясь в сторону океана.

— Пожалуй, у меня ещё кое-что для вас, мистер Уинтерблоссом. Впридачу к пожеланию удачи.

— Что?

— Предложение, — спокойно произнёс секретарь. Его изумрудные глаза мягко светились, — Я бы хотел предложить вам новую должность. Скажем, должность третьего заместителя в моей Канцелярии.

Герти попытался рассмеяться, но не смог.

— Вы с ума сошли.

Секретарь просто улыбнулся.

— Мне отчего-то кажется, что вы станете самым удачным приобретением нашей Канцелярии. Если, конечно, согласитесь остаться.

— Вы предлагаете мне остаться? — Герти едва не закашлялся, — Мне? Вы даже не знаете, кто я. Я и сам не знаю, что заложил во мне остров. Быть может, я тикающая бомба в человеческом обличье. Или шкатулка Пандоры. Или…

— …или мистер Гилберт Уинтерблоссом, — невозмутимо заметил секретарь, — В каком качестве вы мне и пригодитесь.

— Вы не понимаете. Я непредсказуемо воздействую на остров. Я — та сила, которая колеблет стрелки часов. Быть может, я появился для того, чтобы когда-нибудь уничтожить Новый Бангор. Или превратить его во что-то совершенно другое. А вы, вместо того, чтоб избавиться от такого подарка, предлагаете мне место в вашей Канцелярии? Вы смеётесь?

Глаза мистера Шарпера действительно смеялись, но сам он при этом каким-то образом сохранял самую внушительную серьёзность.

— Или же вы станете той силой, которая будет хранить Новый Бангор. Как знать?

— Держать меня здесь — то же самое, что жонглировать колбой с нитроглицерином. Мне понадобилось немногим больше двух месяцев, чтобы вызвать явление Сатаны. Вы уверены, что вам нужен именно такой человек на острове?

Выражение на лице мистера Шарпера оказалось невозможно прочесть, несмотря на то, что все черты его лица по отдельности казались вполне тривиальными. Это было сродни попытки читать книгу на несуществующем языке, буквы не складывались в слова.

— Мне отчего-то кажется, что Новый Бангор с этим справится. К тому же, мне кажется, вы сами не так уж и спешите покинуть остров.

— Это то, о чём я мечтал с первой минуты, — искренне сказал Герти.

Мистер Шарпер медленно затушил папиросу об истёртый камень мола, задумчиво наблюдая за тем, как садятся на поверхность океана крошечные пылинки сгоревшего табака.

— Вы любопытны, мистер Уинтерблоссом. И гораздо более любопытны, чем вам кажется. Вас манят тайны и вещи, которые невозможны в принципе. Вам было бы скучно в Лондоне. А в Новом Бангоре для вас всегда найдётся пара новых тайн. Кроме того… — мистер Шарпер поднялся с канатной бухты и отряхнул свои чёрные брюки. Без всякой нужды — на них и так не осталось и пылинки, — Кроме того, мне кажется, с каждым днём вашего пребывания здесь их количество будет только увеличиваться. А теперь извините, вынужден откланяться. К сожалению, не смогу наблюдать за вашим отплытием, у меня ужасно много дел в Канцелярии. Вы даже не представляете, как мы завалены делами в последнее время…

Приподняв двумя пальцами чёрную шляпу, мистер Шарпер улыбнулся на прощание и зашагал в сторону берега. Он держался неестественно ровно, даже шагая по истёршимся ступеням мола, отчего казалось, что это не человек, а безмолвно движущаяся тень. Или уменьшающаяся в размерах стрелка часов.

Герти несколько секунд смотрел ему вслед. Потом, усмехнувшись, разорвал пополам конверт, который всё это время держал в руках. И совершенно не удивился, обнаружив его содержимое.

— Эй! Господин секретарь?

Часовая стрелка на мгновение остановилась.

— Да, мистер Уинтерблоссом?

— Ваш конверт! Он ведь пуст!

Герти не видел улыбки мистера Шарпера, который стоял к нему спиной. Но отчего-то знал — секретарь Канцелярии сейчас улыбается.

— Я знаю. А какие ещё рекомендации может получить человек, который умеет делать невозможное? И который невозможен сам по себе?

— И в самом деле…

Герти рассеянно взглянул на пустой конверт, а когда мгновением позже поднял глаза, мистера Шарпера уже не было. Мол был совершенно пуст. Но Герти стоял и смотрел на него довольно долго, сам не зная, зачем. До тех пор, пока его не окликнул сердитый голос полковника Уизерса:

«Не стой, как столб, чтоб тебя! Время отчаливать! Пропустим ветер!»

«Одну минуту, полковник. Мне надо подумать».

«О чём ещё ты собрался думать, садовая голова?»

Герти не ответил. Всё ещё сжимая в пальцах пустой конверт, он опустился на канатную бухту, на которой прежде сидел сам секретарь. Как и всякий человек, любующийся утренним океаном, в эту минуту он выглядел отстранённым.

Но смотрел он не на океан.

Он смотрел на город.

16.12.2015