Рабы в кумуфляже

РАБЫ В КАМУФЛЯЖЕ

Таисия БЕЛОУСОВА, обозреватель "Совершенно секретно"

"Бил меня Роман и еще трое цыган. С одной рукой да на одной ноге не больно посопротивляешся. Только подымусь на четвереньки, как меня ударом снова валят плашмя. Это у них принято - хорошенько попинать человека в первый же вечер, чтобы понял, чей он раб..." - рассказывал инвалид Вячеслав Рыков, попрошайка с Каширского шоссе, сбежавший от своего хозяина.

Осенью 1993 года, когда Славу Рыкова призвали в армию, он работал в Москве, в фирме по ремонту автомашин, и жил в общежитии. После учебки попал в Чечню. Через полгода в Грозном подорвался на мине. Из госпиталя в Ставрополе вышел инвалидом второй группы - без правой ноги, с изуродованной кистью левой руки. После лечения в конце 1996 года уехал в Молдавию, где жила его жена Аня с пятилетним сынишкой.

В поезде к Славе подсели два земляка - хорошие, веселые ребята, пели под гитару. Выставили бутылку - обмыть его счастливое возвращение. А наутро проснулся Рыков с больной головой, без документов и денег.

Родители жены нашли деньги на протез, но на работу калеку брать никто не хотел. В начале апреля 1997 года к Славе заявился молодой цыган Роман Мавроян: "Мы занимаемся устройством инвалидов. Будешь работать в Москве на протезном заводе, получать 250 долларов, жить в общежитии, питание за счет завода". Когда сидишь на шее у тещи и тестя, выбирать не приходится, и Слава согласился. Не насторожило его то, что вскоре Мавроян принес документы, те самые, что украли в поезде, сказал, купил-де у какого-то пьяницы.

15 апреля Рыков вместе с Маврояном приехал в Москву - Роман снимал трехкомнатную квартиру в районе Южного речного порта. Через пару часов Славу "обрадовали": "Знаешь, друг, ситуация изменилась, завод закрыли. Но есть возможность хорошо заработать, собирая милостыню на трассе. Все деньги ты приносишь домой, а в конце месяца получаешь свои 250 долларов. Поработаешь пару месяцев, оденешься-обуешься, семье деньжат подкинешь. Мы понимаем, как тебе трудно, и готовы помочь. У нас, кроме тебя, живут пять ребят, и все довольны. Жить можешь у нас, будем вместе кушать". Роман говорил сочувственно, ласково. Действительно, раз уж так случилось, подумал Слава, почему бы не подзаработать хотя бы так? Денег на обратную дорогу все равно нет.

* * *

Из рассказа В.Рыкова: "В первый день я вышел на трассу Каширского шоссе. Снял протез, чтобы было видно, что культя висит, и пошел на костылях. Цыгане предлагали купить камуфляж, но я наотрез отказался. Не хотелось спекулировать чеченским прошлым. А еще я стеснялся, вдруг встречу ребят, с кем раньше работал и служил в армии. Из-за этого отказался работать в метро. На трассе машины задерживаются ненадолго, и никто тебя особо не рассматривает, а в метро пока проковыляешь...

На трассе не надо протягивать руку. Цыгане приказали написать табличку: "Помогите купить протез. Спасибо". И этого вот так хватило, чтобы люди подавали. А потом уже ходил без таблички. Подавали мне хорошо - кто сто рублей, а кто и сто тысяч. Когда денег набирались полные карманы, подходила жена Романа (она крутилась неподалеку, то в магазин зайдет, то на почту), и я перекладывал деньги ей в пакет. В первый день, по моим скромным подсчетам, я собрал больше миллиона. Вот тогда понял, почему Роман заранее заключил со мной договор на два месяца и четко оговорил мою "зарплату". Они обычно сразу стремятся закабалить человека на длительный срок.

Вечером хотел надеть протез, но не нашел, кинулся к сумке документов тоже нет. Спросил у Маврояна и получил по ушам, по голове. Бил меня Роман и еще трое цыган. С одной рукой да на одной ноге не больно посопротивляешся. Только подымусь на четвереньки, как меня ударом снова валят плашмя. Это у них принято - хорошенько попинать человека в первый же вечер, чтобы понял, чей он раб, кто у него хозяин. Обращаться в милицию я и не подумал. Во-первых, я не россиянин, а без документов для любого милиционера и вовсе бомж. Во-вторых, цыгане все равно откупятся..."

* * *

Поздно ночью вернулись с работы еще четыре безногих инвалида. С каждым по отдельности разговаривал Роман. Потом Слава узнал, что он собирал деньги за последнюю ходку. Кормить усталых, промерзших ребят хозяин не торопился. Кто-то, приняв душ и получив "боевые" сто граммов (каждому на вечер полагалась бутылка водки, этого добра цыгане не жалели), тут же отрубался, кто-то дождался ужина. Кормили всегда одним и тем же - дешевые сосиски (иногда куриный окорочок), вареные яйца, немного колбасы и чай. Себе хозяева ни в чем не отказывали.

Спали рабы вповалку в самой маленькой комнатушке, на тощих грязных матрасах, брошенных на пол. Общаться между собой им не давали, да и не до того было. Утром поднимали в семь: "Все, ребята, по-шустрому поели и по местам". Работали с восьми утра и дотемна при любой погоде.

Кроме инвалидов, в квартире жили Роман и его брат Василий с женами, их мать, часто появлялись еще какие-то родственники. По словам Романа, с именами у цыган была полная неразбериха. Так, Василий по паспорту был Романом, а Роман - Георгием. Славу тоже перекрестили в Валентина. Такая конспирация при случае помогала заморочить голову милиции.

* * *

Из рассказа В.Рыкова: "У Романа я пробыл месяц. Его люди работали в метро, у вокзалов, крупных магазинов, около рынков. Я побирался на Каширке, у Яузских ворот, на Земляном валу, у метро "Коломенская" и "Таганская". Вся Москва поделена между владельцами инвалидов - каждая трасса, каждый перекресток закреплены за каким-то цыганом. Я не мог, например, стоять у Киевского вокзала. Иначе Романа вызвали бы на "полянку", где цыгане решают вопросы, проходят разборки, перепродаются рабы - цены от четырехсот долларов до пяти тысяч.

Рабы Маврояна вкалывали без роздыху: температура у тебя под сорок или разболелась культя - это никого не волновало. Только когда у меня от костылей на руках появились кровавые мозоли, я добился для себя выходного. Мне в этот день даже разрешили свободно выйти из дому. И паспорт вернули, чтобы я не попал в спецприемник.

За полгода в милицию меня забирали шесть раз. Чаще отделывался штрафами. Цыгане выручили лишь однажды. Сколько они там заплатили, не знаю. Участковый в зависимости от ситуации получал от 100 тысяч до миллиона".

* * *

"Зарабатывал" Рыков неплохо - самое меньшее по 100 долларов, это когда плохая погода, а так 200-250 долларов. Слава решил часть денег припрятывать. Скручивал купюры в трубочку и засовывал внутрь полого костыля, дома перепрятывал в сумку. Потом положил в банк семь миллионов рублей.

Через месяц засобирался домой. "Славик, ты работал честно, все красиво, ты ничего не прятал?" - спросил Роман.

* * *

Из рассказа В.Рыкова: "И снова меня начали избивать. Целым табором обрабатывали. Заступится за меня никто из инвалидов не посмел. Слово скажешь - забьют..."

* * *

Когда Слава получал в банке семь миллионов, за его спиной стоял Роман с дружками. Затем ему объявили приговор: "Браток, ты прятал каждый день по сто долларов, значит, за месяц украл у нас три тысячи. Пока не вернешь - не увидишь ни сына, ни жены. Задумаешь сбежать жену убьем, сына увезем. Достаточно одного звонка в Кишинев".

Через день Роман, вероятно, решив, что перегнул палку, сказал примирительно: "Деньги ты должен все-таки отдать. Но чтобы тебе не обидно было, дальше будешь работать пятьдесят на пятьдесят". Пришлось соглашаться. Ему разрешили съездить домой на десять дней, выдали полтора миллиона, как договаривались.

От родственников Рыков все скрыл, говорил, что работает на протезном заводе.

* * *

Из рассказа В.Рыкова: "Вернувшись, я начал работать, но уже не на Романа, а на его брата Васю. Через агентство в том же районе нашли двухкомнатную квартиру. Залетным цыганам ни один нормальный человек жилье не сдаст. Русский инвалид, скромный, непьющий, опасений не вызывает. За квартиру из заработанных мною денег мы сразу выложили 900 долларов. Василий с родственниками поселился в большой комнате, я в маленькой. У них за душой не было ни копейки, жили на то, что я приносил. Я молодой, крепкий, быстро передвигаюсь, вид приличный, и мне, понятное дело, подавали больше, чем спившимся калекам, от которых несет мочой и перегаром. Тут уж и кормить хозяева стали лучше, протез не прятали. Понимали, что меня прочно держит сын".

* * *

Но тут Роман предъявил претензии: "Слава отработал на меня только месяц, а обязан был два. Или давай мне деньги, или пусть на меня работает". Братья поскандалили, поехали разбираться на "полянку", где было решено, что Слава должен Роману две тысячи долларов. Через пару недель новая напасть - три тысячи долларов или придется работать на троих: на себя и на обоих братьев. Лишь к концу июня Рыков выкупил себя, заплатив в общей сложности четыре тысячи долларов. И, как оказалось, вовремя - кто-то из цыган предложил Роману за удачливого раба пять тысяч.

* * *

Из рассказа В.Рыкова: "В августе я собирался уехать в Молдавию. Купил себе кой-какие вещи, подарки жене и сыну и отложил семь тысяч долларов. Эти деньги лежали у меня в сумке, я их не прятал. За три дня до конца работы дали мне пять долларов. На трассе нередко дают валюту. Я положил купюру в паспорт, чтобы не измялась, - деньги в кармане ведь буквально утрамбовываешь. Вечером с цыганами заработок поделили, а про пять долларов забыл. Когда вспомнил - решил спрятать в новые кросовки. 30 августа возвращаюсь домой в прекрасном настроении: я свободный человек, могу ехать домой не только с подарками, но и с денежками..."

* * *

В квартире Рыкова ждали цыгане. Вася забрал у него все припасенные деньги, подарки для жены и сына: "Три месяца каждый день ты мог прятать по пять долларов, итого - четыреста пятьдесят. Ты их должен заплатить. Если не веришь мне, послушай, что скажет наш старший". Он набрал какой-то номер телефона, сказал кому-то: "Человек работал на нас три месяца пятьдесят на пятьдесят и спрятал пять долларов. Объясни, что ему будет за это", - и передал трубку Рыкову. "Слушай, парень, ты должен заплатить. Если они тебя не накажут, накажем мы их", - спокойно произнес мужской голос, и трубку положили.

Рыков взбунтовался: "Вы же забрали все мои деньги! У нас ведь был договор, почему я должен жить по вашим цыганским законам?!" Били его всем кагалом. Кричать, звать на помощь было бесполезно - в соседней квартире такие же цыгане.

На следующий день Вася пошел на мировую. Дал Славе миллион, вернул подарки и заключил новый "договор".

* * *

Из рассказа В.Рыкова: "Честно скажу, я ощущал себя как заезженная лошадь: дали кнутом, и она пошла. А что я мог сделать? Их угрозы расправится с сыном, с моей семьей не были простой болтовней. За время войны в Молдавии каждый цыган обзавелся пистолетом, а то и автоматом, там их все боятся. Боялся и я.

В это время пропал Алексей, 25-летний парень, работавший на Романа. Он по пьянке обморозился, и у него были ампутированы кисти рук и ноги по колено. Он был совершенно беспомощен, и я его жалел. Ставили его на целый день в переходе метро или у большого магазина. Милиционеру или охраннику платили 50-100 тысяч, и те присматривали, чтобы никто не обидел. Леша порой привозил денег больше, чем я. Катала его 17-летняя молдованка Оля, приносила поесть, забирала деньги, подмывала, обстирывала. Платили ей какие-то гроши, не знаю, за какие-то провинности били ее до посинения. Пробовала она искать защиты у милиции московской. Кончилось тем, что хозяева привезли ее домой и так избили, что месяц на улицу не выходила. Оклемалась - опять на трассу.

Ольга против Алексея ничего не имела. Он к ней привязался, полюбил ее, полностью доверял. Какой у них был договор с хозяином, не знаю. Но одна из цыганок посоветовала им втихаря уйти, мол, ничего вам не заплатят, убегайте. И они сбежали. В первый же день в городе за 250 километров от Москвы их подхватили местные цыгане. А через месяц их новый хозяин узнал, что Роман ищет своих рабов...

Беглецов привезли ко мне на квартиру. Вначале Вася бил Ольгу. Потом принялся за Алексея. Тот кулем валялся на полу, пытаясь прикрыть голову культями..."

* * *

Славу на трассе увидел сослуживец. "У меня есть люди, которые вытащат тебя из этого дерьма", - пообещал он. Слава отнесся к словам друга с недоверием, да кому он нужен со своими проблемами. Но на следующий день рядышком с ним остановилась машина, и мужчина, сидевший за рулем, решительно сказал: "Поехали, Славик, больше ты попрошайничать не будешь".

* * *

Из рассказ заместителя директора Федеральной службы безопасности российского казачества (ФСБ РК) по оперативной работе С.Г.Сташевского: "Мы заинтересовались Рыковым не случайно. ФСБ РК вместе с Фондом ветеранов воинской службы "Русичи" сейчас разрабатывает программу помощи инвалидам. И, понятное дело, мы не могли пройти мимо тех, кто сидит с протянутой рукой. Первым к нам попал "афганец" Куркин Андрей. У него ноги ампутированы по бедра. Он их Красноярска приехал в столицу зарабатывать на протезы. Тут его подхватила эта сволота. Посадили на наркотики, отобрали документы. Он по подземным переходам "пахал" три года. Мы его забрали, устроили в наркологический диспансер, после лечения сделаем ему протезы.

После этого подобрали Ванюшку из Молдавии. Его цыгане из соседнего села привезли в Москву якобы для протезирования. А тут продали московским соплеменникам за тысячу долларов. Ване семнадцать лет, а на вид не больше четырнадцати. Сделали ему липовое свидетельство о рождении, обнажили культю и стали таскать по вагонам метро. Привезли мы парнишку в Фонд, вызвали родителей на переговоры, те пришли в ужас: они-то думали, что сын в больнице! Через месяц ему сделали необходимую операцию и отправили домой.

Поскольку в обоих случаях "хозяевами" попрошаек выступали цыгане, мы стали присматриваться к этой братии.

Бизнес этот держат не цыганские бароны, а так... баронята, большинство из которых покинули для этого солнечную Молдавию. Они отслеживают инвалидов по всей территории бывшего СССР. В пансионаты, где ребята проходят реабилитацию, в дома инвалидов, интернаты посылают ходаков - бойких, приветливых, хорошо говорящих по-русски. Те выдают себя за представителей врачебных организаций, благотворительных фондов, предлагают трудоустроить инвалида, либо по дешевке сделать протезы. Где-то договариваются с руководством, где-то просто выкрадывают людей или сманивают, чаще дармовой выпивкой. Стараются брать безродных, чтобы некому было их искать и заступаться. Привозят на заранее снятую квартиру в Москве, Киеве или Минске и пытаются превратить в покорных рабов. У большинства инвалидов психика уже нарушена, вот их и сажают на крючок, выбирая слабое место. Кого-то просто изобьют, и он из страха работает. Пьющих постоянно поддерживают в подпитии, трезвенникам подсовывают травку. Бывает и по-другому. Подобрали бомжа Петю. Вылечили, вымыли, придали ему товарный вид. Пообещали: будешь нашим братом. Ему ни копейки и не надо, его ведь принимают в семью! Нашли молодую бомжичку. За крышу над головой, еду и одежду она ухаживает за инвалидами, спит с ними. Уйти ей не дадут, да и некуда. Есть тысяча способов заставить человека работать, и цыгане тут - большие искусники. Для контроля к инвалидам приставляют своих людей. Если раб передвигается на костылях - за ним может присматривать кто-то из родственников хозяина. Если же его надо возить на коляске нанимают бомжей за еду и выпивку или молдаван за 200-250 долларов в месяц. Цыгане, считая себя высшей расой, никогда не опустятся до того, чтобы катать коляску. Они только командуют.

Живут за счет нищих прекрасно, в этом мы убедились, когда поехали на квартиру к Славе за его протезом и вещами. Японский телевизор и видеотехника, роскошные ковры, шубы, золотые кольца, серьги, цепочки. Все "договоры" с Рыковым - хитрая игра. "Друг" Вася, не стесняясь нас, со злобой прошипел: "Опередил ты нас, не успели мы тебя прижать по-настоящему, ты бы в ногах у нас ползал бы". После недолгой беседы с нашими ребятами Вася вернул протез и выдал расписку на семь тысяч долларов. Правда, затем табор помчался в милицию и обвинил нас в рэкете, но это уже мелочь. Главное то, что мы вытащили Славу. Скоро ему сделают операцию (тут нам здорово помогает замечательный хирург Шишков), а как поправится, устроим на работу.

Мы знали, по какому адресу надо искать безрукого-безногого Алексея. Но если в квартиру, которую снимал Слава, мы могли зайти вместе с ним, то здесь все было сложнее. Обратились в Южнопортовое УВД. Ребята организовали наблюдение за квартирой. На вторые сутки отловили двух цыганок - они пришли за деньгами, что в пакетах валялись по квартире. Тут же нашли шесть протезов, удостоверения инвалидов. Цыганки были вынуждены привести нас к Алексею. Но возбуждать уголовное дело милиция отказалась - нет состава преступления. Мы обратились к прокурору, и тот нас поддержал. Поживем - увидим, чем все это закончится...

По нашим данным, в столице таких "бизнесменов" не меньше сотни. Под свою "крышу" их взяла балашихинская группировка. Есть у нас информация о трех - и даже четырехкомнатных квартирах, где держат по 15-20 инвалидов, о местах, где работают безногие "чеченцы". Будем искать их, будем делать все, что в наших силах. Должен же кто-то им помочь".

* * *

Граждане Молдовы вольготно резвятся в самом центре Москвы, живут без прописок и регистраций, обязательных для иных приезжих. Прижать эту публику могут и должны участковые милиционеры, сотрудник ГАИ и транспортной милиции, но они дружно закрывают глаза. Вот и богатеют в столице "новые" рабовладельцы. С чем и поздравляем наше демократическое общество.