Ради тебя (СИ)

Глава 20 Доверие

— А ты не подумал, что я могу быть шпионкой Отрекшихся? — грустная улыбка скользнула по губам жрицы.

На лице ее плясали отсветы пламени маленького костерка, и в это свете она казалось Скаю неживой, нереальной, как статуя в заброшенных эльфийских городах.

Когда он понял там, в Таллоке, кто перед ним, сердце паладина дрогнуло. На секунду он решил, что она — воскресшая, но грудь женщины вздымалась и опадала, а преодолев расстояние до жрицы в несколько шагов, скинув перчатку, он обжегся о ее кожу. Нет, она не была горячей, наоборот, прохладной и нежной, но его рука, ожидавшая холода смерти, не была готова к такому подарку судьбы.

— Я не хочу думать ни о чем другом, кроме того, что ты жива. Сегодня, по крайней мере, — он сказал это, глядя ей в глаза, будто открывая душу. Никогда не делал он так, хотел, но не решался. — Я знаю, что ты невиновна.

— Откуда? — Ле опустила голову.

На руках жрицы спал малыш. Теплое одеяло оставили на обозрение только щечку, к которой мать нежно прикасалась. Она делала это часто, даже того не замечая; губы невесомо скользили по коже младенца. Ей нужно было знать, что сын в порядке, рядом с ней.

— Садидас рассказал.

— Как такое возможно? — телохранитель Ле удивленно подался вперед. — Он мертв!

Скай горько усмехнулся.

— Иногда магия способна творить не только зло. Кадгар прибегнул к древнему ритуалу и вызвал дух жреца. Его последние воспоминания были о тебе, Мышка.

Ле вскинула голову.

— Значит, Вариан… Король знает?

— Кадгар должен был ему рассказать, — пожал плечами Скай.

Ему очень хотелось посмотреть, дрогнул ли хоть один мускул на лице Ринна, когда тому сообщили о случившемся. Хотя… любые слова можно вывернуть наизнанку. И раз у Короля хватило духа обвинить Ле во всех грехах, то не мудрено, что он мог и не поверить Архимагу.

На поляну опустилось молчание. Ночь царствовала везде кроме крохотного круга, освещенного пламенем костра. За границей света, тонущие во мгле, шумели деревья. Кроны их волновал по-осеннему холодный ветер.

Скаю показалось, что он провел здесь, в Предгорьях, целую жизнь, и она была безумно тяжела. Он метался, не верил, ненавидел. Эти месяцы были похожи на агонию. И сейчас паладин был опустошен. Украдкой кинутый взгляд на Ле, лишь усиливал это чувство. Он искал ее, но искал ее такую, какой помнил: светлую, добрую, веселую. Но сейчас рядом с ним сидела совсем другая женщина. Сердце разрывалось от радости, что она жива и от печали, что прежняя Ле исчезла навсегда.

— Почему Сильвана отпустила тебя? — этот вопрос все рано или поздно зададут.

— Если честно, я не знаю, — Ле покачала головой. — Вряд ли это было проявлением доброты. Я уверена, у нее были свои мотивы. Но каковы они, мне неведомо.

— За нами никто не следует, я проверял, — подал голос Серг. — От границ Серебряного Бора, по крайней мере. Хотя, мы еще фактически на территории подконтрольной мертвецам и наверняка под бдительным оком Мертвячки.

— Алик проверит, — Скай мотнул головой. — Что ты намерена делать?

— Я хочу понять, кому так помешала! — Ле поджала губы. — И первый, у кого я хочу поинтересоваться — это Астис.

— Телохранитель наследника? — Роттар, сидевший до этого тихо, приподнялся.

— Ты знаешь его? — Скай заинтересованно посмотрел на друга.

— Его род не богат и стар. Наши родители были хорошо знакомы, одно время… — маг тяжело вздохнул. — После того, что случилось с его братом и сестрой, он… Да что там, все его семейство замкнулось и перестало общаться, полностью исчезнув из светской жизни.

Роттар никогда о себе не распространялся. Но то, что он явно не талантливый крестьянский ребенок, Скаю было ясно и без объяснений. Манеры чародея, несмотря на долгое пребывание среди вояк, отдавали аристократичностью, которую дворяне впитывают с молоком матери. Однако у всех наемников свои тайны и в прошлое Рота никто не лез.

— Он был там, когда нам принесли сонное зелье. Он надрезал ладонь Садидаса и «подписал» его кровью свиток. Я не знаю, что в нем было, но предполагаю то, что обличало меня в измене. Он хотел убить нас: меня, Серга, Садидаса — Ле на секунду закрыла глаза и глубоко вздохнула, — но передумал.

— Именно он увел Андуина из Таллока, значит, он знал, что демоны заявятся в город, — Скай скрипнул зубами.

— А может, демоны не просто так пришли в Таллок? Может, их вызвали те, кто предал город, а может, это кто-то из … — Серг не договорил.

— Это мог сделать принц, если посчитал королеву и ребенка угрозой. На такую приманку сложно не клюнуть, — подала голос друид.

— Я не хочу в это верить, — призналась Ле. — Это было бы слишком ужасно по отношению ко всем, особенно к Вариану.

— Мы это выясним. На нашей стороне архимаг, — Скай сжал кулаки. — Но тебе и ребенку соваться не следует.

— Скай! — голос Ле дрогнул. — Это ведь моя война. Вы и так достаточно сделали.

Жрица осеклась. Друг, стоявший перед ней широко, расставив ноги и сложив руки на груди, уже не был тем улыбчивым болтуном, которого она знала. Он изменился. В его чертах сквозили сосредоточенность, холодность и даже чуточка жестокости. С ним не хотелось спорить, сейчас точно. Он вряд ли воспримет ее слова должным образом, потому что, судя по виду, он был готов к словесному поединку. В отличие от Ле…

— Я бы очень хотела навестить родителей, но боюсь подвергнуть их опасности, как и подставить под удар Симу.

Алик подошел к костру и подкинул голодному пламени немного хвороста.

— Через Болотину пролегает путь контрабандистов. Раньше пролегал. Пока эльфы и мои сородичи не договорились о поставках эльфийского вина. Но тропа осталась. Гномы уж если строят, то на века.

— А зачем вам скрываться, ведь после случившегося Король наверняка снимет с вас обвинения? — тихо поинтересовалась друид.

— Может и не снимет, — покачал головой Скай.

Все изумленно уставились на него.

— Кадгар сказал мне… Он, видимо, тоже колебался. А может быть и сейчас колеблется. Ведь он говорил с Верховным Жрецом.

— С Астерой? — Ле непонимающе пожала плечами.

— Да и тот заявил, что его жрецы уличили тебя в связи с демонами, что ты предлагала им стать твоими приближенными, чтобы заполучить власть и, возможно, престол.

— Что? — в глазах жрицы плескался ужас и недоверие.

— Астис действовал по чьей-то указке, его характер до одурения честен и прямолинеен. Вряд ли он изменился. Кто-то чем-то его сильно зацепил, если он пошел на предательство короля, а иначе я это назвать не могу, — задумчиво произнес Роттар.

— Но зачем Верховному Жрецу надо было убивать королеву, да еще так оклеветать ее? — Серг был в полном изумлении.

— Он же близкий друг Вариана, — Ле все еще не могла прийти в себя после шокирующей новости.

— Возможно, вскроется еще не одна страшная тайна, — Скай потер лоб ладонью. — Ты должна была быть к этому готова.

Мужчина поднялся и пошел во тьму, ему хотелось побыть одному, чтобы, наконец, осмыслить то, в эпицентре чего он оказался. Ночь и лес приняли паладина в свои объятия. Ладонь скользнула по шершавой коре молодой сосны. В голове стояла звенящая пустота.

— Почему ты веришь, что я не делала того, в чем меня обвиняют?

Голос Ле за спиной заставил его обернуться.

Она стояла, сутулясь, будто несла тяжкий груз. За ее спиной плясало пламя костерка, лишь подчеркивая ее худощавость. Тонкие руки, затянутые в рукава тугого платья, безвольно висели. Она даже не додумалась взять теплый плащ.

Сейчас лицо жрицы было в густой тени, и паладину на секунду показалось, что Ле стала снова той, какой и была. Да, уставшей и болезненной. Но той самой!

А вдруг молот, который он швырнул в Таллоке, попал бы в цель? Ведь Скай думал, что в развалинах затаился враг.

Ладони паладина обхватили лицо Ле, а губы, не давая одуматься, прижались к ее губам. Женщина замерла, она не отвечала, но и не отталкивала. Лишь руки ее легли на запястья Ская.

Едва оторвавшись от ее губ, паладин прижался к ее лбу своим, а через мгновение обнял так сильно, как только мог, не желая причинить ей боли.

— Почему? — Ле дрожала в его руках.

— Потому что я — идиот.

— Скай…

— Я не поверил бы, даже если бы меня ткнули носом! — он горько усмехнулся и разжал руки.

Ле отступила, но лишь на полшага и хоть было темно, он понимал что она плачет.

— Спасибо, — и горя, и боли, и неопределенности, и обиды было у Ле вдосталь, но в этом «спасибо» послышалось Скаю огромное облегчение и надежда.

— Что ты будешь делать если все… потом? — он вложил в голос столько уверенности, сколько мог, уверенности, что они справятся.

— Уеду, — Ле вздернула подбородок, точно приняв решение. — Я не хочу, чтобы он знал, что я и ребенок живы. Слухи слухами. А так… Не хочу, чтобы нас использовали. Не хочу снова быть чьей-то пешкой. Я не смогу простить и забыть… Наверное…

— И куда же поедешь? — руки Ская опустились.

— Туда, где мне было хорошо. Где за пролитую кровь была достойная награда. В Пандарию.