Радужный слон (или как довести начальника...)

Глава 21

Евгений

— Ты хоть что-то понимаешь в этих женщинах? — Спрашиваю Василевса, который без стыда и совести, в такой нелёгкий для меня момент, вылизывает свой пушистый зад, подняв заднюю ногу кверху.

Ему до лампочки.

— Конечно… откуда… у тебя же таких проблем нет…

Мой кот был кастрирован ещё в детском возрасте. И я на какую-то долю ему даже завидую, ни забот тебе ни хлопот… Жри да спи, — не жизнь, а сплошное удовольствие.

Я был сдержанным всё это время.

Я ни разу не позволил себе переступить черту и наброситься на неё.

Был вежливым и внимательным, заботливым и ненавязчивым.

Да какого хрена этим бабам вообще надо?

Ведь сама же меня вынудила, я честно держался из последних сил.

Да даже сообщение отправил, чтобы успокоить, дать понять, что мне не это важно, а её тонкое душевное равновесие!

И что в ответ?

Оттолкнула.

Убежала.

И пропала.

Не ответила, не позвонила.

Чтобы я с ума тут сходил от мыслей обо всём этом!

Лишь бы только не к задроту своему побежала прятаться…

От этой мысли мне буквально физически плохо, не могу представить, что сейчас моя Полина утешается в объятиях другого.

А ведь всё так хорошо начиналось…

Васька мой, артист, конечно. Такую жертву разыграл из себя, прямо обрыдаешься.

И Платонова, добрая душа, повелась на его манипуляции, предоставив мне возможность видеть её каждый день и не придумывать для этого причину.

И вот где она сейчас?

О чём думает?

— Ты понимаешь, что мы всё испортили?

Кот смотрит на меня исподлобья, будто укоряя.

— Ладно. — Соглашаюсь. — Я испортил. Но исправлять-то теперь как?

Ответа на этот вопрос будто в природе не существует. Потому что Платонова — неразгаданная загадка для меня. Какой-то неизвестный ребус, над которым моя смекалка бессильна.

Я видел её взгляды, и как замирала, когда касался её кожи, будто нечаянно.

Мы нравимся друг другу, и конечно, я поступил с ней, как последняя скотина.

Она — добрая душа, но мы оба прекрасно понимаем, что я и сам бы справился с неожиданной депрессией своего кота. Значит, она приходила ко мне, потому что, несмотря на обиду, хочет продолжения.

Как и я.

У меня от поцелуя губы до сих пор горят, а такого давно уже не было. Завела меня, чертовка, и сбежала. Будто испугалась чего-то, хотя я мог бы ей доказать серьёзность своих намерений.

Дашка неоднократно говорила, что я не умею проявлять свои чувства.

Тогда что это сейчас было?

У меня все тормоза сорвало, я её целовал, как помешанный, будто в последний раз! Не дай бог, конечно.

Надеюсь, Полина остынет, и воспримет мои действия не как угрозу, а как предложение.

Начать оттуда, где мы остановились.

— Сонь, ты мне договор обещала сделать на Терентьева. Занеси, как будет готов.

— Хорошо, шеф. — Бросает юрист, уткнувшаяся в монитор.

Контора работает, жизнь идёт своим чередом.

Прохожу мимо бытовки, где часто пряталась Платонова, выдыхаю с шумом через нос.

Уже два дня я в полном игноре.

Ни звонка, ни сообщения.

Скоро не выдержу и поеду уговаривать её лично.

У стойки админа — надутая Крис, всем своим видом показывает, какой я несправедливый тиран.

Хотя, я им за это доплачиваю, вообще-то, не просто так девчонки по очереди её заменяют.

Полдня слоняюсь из угла в угол, пытаясь делать вид, что работаю, но настроя нет вообще никакого.

— Евгений Дмитриевич, тут к вам пришли. — Кристина заглядывает ко мне в кабинет. — На собеседование.

Твою ж…

Умом я понимаю, что пора уже принять человека на эту должность, но в душе всё ещё продолжаю надеяться, что Полина одумается и вернётся.

Дурак, конечно.

— Пригласи.

Пытаюсь собраться, сесть ровно. И сделать не такую угрюмо-кислую физиономию.

Наша компания готова принять в свой дружный коллектив нового, энергичного, пышущего идеями человека! Хотя многие думают, что обязанности админа — это лишь бумажки перекладывать, да на звонки отвечать.

Как бы не так. Сотрудник, между прочим, на передовой находится, можно сказать — лицо компании.

А таким самым лицом в «Радужном Слоне» я, с некоторых пор, вижу только прекрасную мордашку Полины.

Точнее, не так.

Я прямо сейчас наблюдаю её в своём кабинете. И выглядит она взволнованной и сосредоточенной.

Как это возможно?

Мне даже вздохнуть на мгновение становится трудно.

Пришла.

Не зря я верил в свою харизму и артистизм Василевса!

Готов расцеловать её прямо сейчас, но по-прежнему не двигаюсь с места.

Я ошарашен её приходом, хоть и мечтал об этом.

— Добрый день, Евгений Дмитриевич.

Наконец отрываю язык от нёба.

— Здравствуй, Полина.

Она одета в брючный костюм, рубашка привычно застёгнута на все пуговицы, волосы заплетены в простую косу. Но, несмотря на строгий образ, выглядит привлекательно, или просто я уже узнал, какой она может быть сексуальной и податливой, что ни за каким крокодиловым костюмом не спрячешь.

— Я подумала над вашим предложением, и решила согласиться. — Она смело подходит к столу и садится напротив меня. — Но прежде хочу обговорить условия.

— Условия?

— Да.

Платонова достаёт из сумки лист бумаги, сложенный вдвое, и кладёт его передо мной.

— Прошу, ознакомьтесь.

Очень интересно.

Поднимаю, разворачиваю.

Ох, ты… целых шесть пунктов…

Заморочилась ведь, напечатала.

Пробегаю глазами по тексту. Брови сами ползут вверх.

— То есть, если я соглашусь на это, — Делаю жест бумагой. — ты будешь у нас работать?

— Пункт первый: «Соблюдение корпоративной этики». — Тут же одёргивает меня.

— Не совсем понимаю…

— Вы должны уважать меня, как сотрудника, и вести себя подобающе. Можете называть меня по имени, но на «вы».

— О, как…

Отгораживаться таким способом решила… интересно…

— Вот тут, четвёртый пункт, занятный: «Не беспокоить в выходные и праздничные дни». А если случится ситуация, требующая твоего… прошу прощения, вашего присутствия?

— Мы можем обговорить это. Оставить такую возможность на форс-мажорные ситуации. Например, если что-то случится по моей вине. Но в остальных случаях, этот пункт должен соблюдаться.

Она держит спину ровной, грудь вздымается от частого дыхания, что выдаёт её волнение.

Мне хочется послать всё к чёрту, и разложить её прямо на своём столе, и чтобы читала эти свои условия вслух, пока я буду выколачивать из неё дурь частыми мощными движениями.

От представленной картинки стало вдруг душно, так, что почувствовал капельку пота, собравшуюся на виске.

Я нарочно не комментирую пункты с увеличением оклада и стабилизацией рабочего дня.

Меня больше беспокоит последний: «Никаких личных отношений и намёков на это, в офисе и за его пределами».

Специально ведь поставила его в конце.

И этот взгляд: решительный и непреклонный — только рабочие отношения без права выбора.

— Если я соглашусь на все условия, вы останетесь у нас, Полина Сергеевна?

Девушка чуть оттягивает воротник, и трёт шею.

— Если вас всё устраивает, то… да.

— Хорошо. — Киваю, откладывая бумагу в сторону. — Скажу Соне, чтобы подготовила новый договор.

— Ладно.

— Когда сможете приступить к обязанностям?

Пожимает плечами.

— Могу с завтрашнего дня, если хотите.

— Договорились.

Она поднимается со стула, поправляет пиджак. Плечи опущены, взгляд потух.

Разочарована.

Я не заканчивал никаких курсов по психологии, но могу достоверно сказать, что Полина ожидала другой реакции от меня.

И этот список условий лишь провокация.

Либо она проверяет меня, либо пытается договориться с совестью.

— До завтра, Евгений Дмитриевич. — Поднимает голову и почти уверенно разворачивается к выходу.

Мне требуется всего полсекунды, чтобы захлопнуть дверь прямо перед носом Полины.

Девушка удивлённо ахает и отшатывается.

Практически наваливаясь на меня.

— Не так быстро, детка. — Рычу ей прямо в ухо. — Теперь обсудим мои условия.

Я обхватываю её поперёк талии и нагло прижимаю к себе.

— Хочешь, чтобы мы делали вид, что между нами ничего не было?

Она выдыхает рвано, но всё равно сопротивляется, вцепляется в мою руку своими пальчиками.

— Да, хочу.

Упрямая коза.

— Тогда зачем пришла? — Провоцирую нарочно. Адреналин зашкаливает под пробку, особенно, когда она так близко, окутывает своим запахом, прижимается спиной, щекочет рецепторы мягкими волосами. — Должность админа не такая уж и редкость…

— Отпустите меня.

Злится.

Как бурундук пыхтит, и пытается вырваться.

В ответ наоборот прижимаю сильнее.

Это такой кайф, у меня даже руки трясутся от удовольствия.

— Поль, ну может хватит уже… — Пытаюсь пойти на мировую. — Сейчас я тебя отпущу, и давай поговорим, как взрослые люди.

— Просто отпустите, и я уйду! — Не сдаётся. Обижена капитально.

Ладно, попробуем по-другому.

Ослабляю хватку, и воспользовавшись тем, что она не ожидала, поворачиваю к себе лицом. Прижимаю к двери, вклиниваясь коленом между стройных ног.

— Я сейчас закричу! — Предупреждает Платонова фальцетом, но у меня такой прилив энергии, что вряд остановит даже ядерная ракета.

Молча нависаю над ней, считывая страх и неподдельное волнение, а потом просто сметаю её губы своими.

Полина классно целуется, так, как мне нужно, без лишних слюней и топорных движений, — просто космический полёт, не иначе.

И она не может сдерживать себя долго, противясь моему напору, всё равно сдаётся, даже начинает постанывать и отвечать со всей страстью, на которую способна.

Мы рискуем быть услышанными всеми сотрудниками типографии, но абсолютно этим не озабочены, потому что на самом деле важно лишь то, как я по ней соскучился.

И она по мне.

Вижу, что равноценно, потому, что, разрывая поцелуй, слышу недовольный выдох, и её руки на моей шее продолжают удерживать, не желая отпускать.

— Поль… — Шепчу ей в губы. — Давай без условий. Я хочу, чтобы ты просто работала с нами.

— Вы слишком многого хотите, Евгений Дмитриевич. — Шепчет в ответ, продолжая удерживать мою шею.

— Ладно… прости меня. — Прислоняюсь к ней своим лбом.

Я должен был сказать это уже давно, но как-то всё удобной ситуации не было…

— Ого… даже так… — Отстраняет руки, отпуская. — А за что?

Поднимает свои красивые глаза и припечатывает прямым взглядом.

— За то, что поступил с тобой, как скотина. За то, что не извинился сразу. За то, что подговорил Ваську… но он не причём, просто с рождения артист, такой талант пропадает, а тут возможность появилась…

Её губы трогает несмелая улыбка.

— Я правда мудак, Поль. Просто никогда не был в такой ситуации, думал, что ты смеялась надо мной, девчонка над взрослым мужиком, и верил, что прав. Только когда один остался, понял, что скучаю по тебе, и не могу оставить всё, как есть, понимаешь? Потому, что ты мне действительно нравишься. Потому что я хочу быть с тобой. И Васька хочет. Два дня по квартире ходит, орёт, как ненормальный, тебя ищет.

В глазах напротив сверкают влажные блики.

Снова прислоняюсь лбом к её лбу. Пальцами сжимаю талию.

— Полин, давай попробуем ещё раз. Здесь, в «Радужном Слоне», в моей квартире, у тебя… Я обещаю, что больше не обижу. Согласен на все твои условия, кроме тех, что про личные отношения. Потому что с этим я точно не смогу смириться.

Платонова закусывает губу и опускает взгляд.

— Ну скажи уже что-нибудь! — Моё нетерпение рвётся испортить всё.

Она поднимает глаза, полные влаги и руками обхватывает мои предплечья.

— Как я могу верить тебе, после того, что ты сделал?

Вопрос резонный. Справедливый.

Я отстраняюсь.

Отхожу на шаг.

Мы прерываем наш контакт, и это ощущается, как перекрытие кислорода.

— Я понимаю. — Даю ей возможность самой решить. — Просто позволь мне ухаживать за тобой и вычеркни шестой пункт из списка. Это всё, о чём я прошу.

Смотрю прямо.

— Вот и все мои условия.

Если бы я хотел просто трахнуть её снова, этого разговора бы не случилось.

Но мне хреново без неё.

Это факт.

Некоторое время, молчание — это единственное, что нас связывает.

— Хорошо, я подумаю.

Полина разворачивается и выходит из моего кабинета.

Оставляет меня в подвешенном состоянии, в неведении, но я ощущаю облегчение почему-то.

Наверное, от того, что не оттолкнула и не сказала категоричное «нет».

Я же знаю, что нравлюсь ей так же, ка она мне.

И, если для того, чтобы завоевать её доверие, мне придётся изображать из себя девственника, я согласен.

Но недолго.

Хотя, уверен, Платонова и сама долго не выдержит.