ИЗБРАННЫЕ РОМАНЫ Ридерз Дайджест

РАСКАЛЕННОЕ ЭХО Ли Чайлд

Мало что на свете жжет сильнее, чем техасское солнце, — разве что не знающая преград ненависть.

ГЛАВА I

Наблюдателей было трое — двое мужчин и мальчик. Пользовались они телескопами, так как рельеф местности не позволял им приблизиться к объекту ближе чем на полтора километра. Все на этой холмистой равнине — и траву, и скалы, и песчаную почву — солнце выкрасило в один цвет — цвет хаки. Ближайшим надежным укрытием была широкая впадина, образовавшаяся на поверхности земли миллионы лет назад, когда здесь шли дожди, росли папоротники и текли бурные реки.

Мужчины лежали в пыли, прильнув к окулярам, подставив спины утреннему, но уже жаркому солнцу. Мальчик ползал по впадине на коленях, поднося им из холодильника воду, и делал записи в блокноте. Они приехали с запада еще затемно, накинули на свой пикап брезентовый тент и выдвинулись к краю оврага в тот момент, когда из-за красного дома в полутора километрах от них появилось солнце. Была пятница — пятый день их дежурства.

— Время? — раздался гнусавый голос одного из мужчин.

Мальчик посмотрел на часы:

— Шесть пятьдесят.

— На кухне зажегся свет, — сказал мужчина.

Мальчик записал: «6.50, на кухне зажегся свет».

— Она там одна? — спросил мальчик.

— Одна, — присмотревшись, ответил второй мужчина.

«Служанка готовит завтрак, — записал мальчик. — Объект еще в постели». Солнце в небе поднималось все выше. К восьми оно будет жечь. К девяти это будет самый настоящий кошмар. А им там лежать целый день до темноты, когда можно будет улизнуть незамеченными.

— Шторы в спальне раздвинулись, — объявил второй мужчина. — Она встала.

Мальчик записал: «7.04, раздвинулись шторы в спальне».

До них донеслось слабое чавканье насоса, качавшего воду из скважины в полутора километрах от них.

— Она принимает душ, — сказал мужчина.

Мальчик продолжил: «7.06, объект принимает душ».

Мужчины дали отдых глазам. Пока она в душе, ничего происходить не будет.

Насос отключился через шесть минут. Мальчик написал: «7.12, объект выходит из душа; 7.15, вероятно, одевается; 7.20, вероятно, спускается вниз, завтракает».

— Внимание, — сказал мужчина. — Десять баксов против одного, что сейчас она выйдет из дома и пойдет в конюшню. — Заключать с ним пари никто не стал, поскольку до сих пор четыре раза из четырех она проделывала именно это. Наблюдателям платят за то, чтобы они подмечали привычки.

Она вышла из дома в простом синем платье, доходившем ей до колен и оставлявшем плечи открытыми. Еще влажные после душа волосы были собраны на затылке.

Мальчик записал: «7.29, объект в конюшне».

— Уезжает, — сказал мужчина справа. В нескольких километрах к югу над дорогой появились клубы пыли.

Мальчик записал: «7.32, объект вышел из конюшни».

Объект приблизился к кухонной двери и получил от служанки коробку с ленчем. Это была ярко-синяя пластиковая коробка со смешным рисунком на боку. На мгновение она замерла. Ее кожа была розовой и влажной от жары. Затем она наклонилась, поправила носки и выбежала из ворот к дороге. Школьный автобус замедлил ход и остановился. Его дверь открылась с таким скрипом, что наблюдателям не пришлось напрягать слух, чтобы услышать его. Объект забросил коробку с ленчем на подножку, взялся за блестящие поручни и последовал за ней. Дверь закрылась, и наблюдателям была теперь видна лишь копна ее золотистых волос, передвигавшаяся вдоль нижней линии автобусных окон. Затем автобус уехал.

Наблюдатели оторвались от телескопов. Было 7.38. Пятница.


В 7.39 в пятистах километрах к северо-востоку от места описываемых событий в Лаббоке, штат Техас, Джек Ричер вылез на улицу из окна своего номера в мотеле. За минуту до этого он чистил зубы в ванной. Еще одной минутой ранее он открыл дверь номера, чтобы узнать утреннюю температуру, и не стал ее запирать. В ванной на кронштейне висело зеркало для бритья, и по чистой случайности в нем отразилась подъехавшая к мотелю полицейская машина. Из нее вылезли четверо и направились к офису мотеля. Чистое везение, но такому бдительному малому, как Джек Ричер, везет чаще, чем обычному гражданину.

Все четверо мужчин были в форме и имели при себе пистолеты, резиновые дубинки и наручники. Троих он никогда раньше не видел, однако четвертый — амбал с прилизанными светлыми волосами и красным мясистым лицом — был ему знаком. Красное мясистое лицо было частично закрыто алюминиевой шиной, закрепленной на сломанном носу. Вторая шина с повязкой на правой руке амбала защищала его сломанный палец.

Предыдущим вечером у парня не было ни того ни другого. Ричер и не подозревал, что малый из полиции. Он был похож на обычного придурка. Ричер пошел в бар, потому что ему сказали, что там хорошая музыка, но это не соответствовало действительности. Он отошел от музыкантов и в конце концов оказался у стойки. Втиснувшись на свободное место рядом с амбалом, он принялся смотреть спортивный канал. Вскоре это ему надоело. Он обвел взглядом зал.

Амбал ел куриные крылышки. Жир с пальцев и подбородка капал ему на рубашку. В соответствии с принятыми в барах правилами хорошего тона на таких картинах не следует фиксировать внимание, а малый перехватил взгляд Ричера.

— Ты что, наблюдаешь за мной? — спросил он.

— Нет, — ответил Ричер.

— Не вздумай смотреть на меня, — сказал амбал.

Ричер повернул голову и посмотрел на него. Жизнь без конца преподносит нам сюрпризы, поэтому он знал, что рано или поздно ему придется столкнуться с равным по силе соперником. Однако, поняв, что если это и произойдет, то не сегодня, Ричер просто улыбнулся.

Тогда амбал ткнул его пальцем.

— Я же сказал тебе: не смотри, — и ткнул еще раз.

Это был мясистый указательный палец, весь в жире. На рубашке Ричера появилось заметное пятно.

— Не надо этого делать, — сказал Ричер.

Амбал ткнул его пальцем еще раз:

— А то что?

Ричер скосил глаза. На рубашке было два пятна.

— Ты что, глухой? — спросил он. — Я же сказал тебе, что не надо этого делать.

— Ты хочешь по этому поводу что-нибудь предпринять?

— Нет, — сказал Ричер. — Хочу, чтобы ты перестал.

— Значит, ты трусливый кусок дерьма, — ухмыльнулся малый.

— Хорошо, — ответил Ричер. — Только держи свои руки подальше от меня.

— А то что? Что ты сделаешь?

— Дотронься еще раз — и узнаешь, — ответил Ричер.

Конечно же, амбал не преминул воспользоваться приглашением. Ричер поймал его палец в воздухе и с хрустом переломил его в первом суставе. Затем, поскольку его разозлили, он подался вперед и со всей силы заехал головой парню в лицо. Это было плавное, хорошо выполненное движение.

Амбал рухнул на пол, и Ричер подошвой ботинка перевернул его на бок и чуть-чуть лицом вниз. Ногой он слегка ударил его снизу по подбородку, чтобы голова откинулась назад и выпрямилась трахея. Парамедики называют это «позой оживления» — вы не задохнетесь, пока будете «в отключке».

Ричер вернулся в мотель и больше не вспоминал об амбале, пока не увидел его в зеркале для бритья в полицейской форме. Времени на долгие размышления не было.

Что делать? Жаждущий мести полицейский может доставить массу неприятностей. Шумный, публичный арест точно обеспечен. Потом развлечения в стиле «четыре на одного» в дальней камере полицейского участка. Затем всевозможные неприятные вопросы, поскольку Ричер по привычке не имел при себе никаких документов и вообще ничего, кроме зубной щетки и пары тысяч долларов. Его посчитают подозрительным субъектом. Почти наверняка предъявят обвинение в нападении на сотрудника правоохранительных органов. Объявятся свидетели, которые под присягой подтвердят, что нападение было злонамеренным и абсолютно неспровоцированным. Для него это может закончиться сроком от семи до десяти лет в какой-нибудь тюрьме строгого режима.

Поэтому он положил зубную щетку в карман и вылез из номера через окно. Скрывшись за низким зданием, Ричер оглянулся в поисках автобусов. Их не было. Поискал глазами такси. Ничего. Он встал у обочины с вытянутой рукой и с поднятым вверх большим пальцем. У него было десять минут, чтобы поймать попутку. За это время они закончат искать в мотеле и начнут рыскать по улицам.


Киллеров было трое — двое мужчин и женщина. Их база была Лос-Анджелесе, а работали они через далласского посредника. Они занимались этим ремеслом уже десять лет и были очень хороши в работе.

Перемещались они по отдельности. Один всегда ездил на машине, а двое других летали самолетами, всегда разными маршрутами. Водителем был один из мужчин. Машину всегда брали напрокат в зале прибытия Лос-Анджелесского аэропорта — такого количества желающих взять автомобиль напрокат вы не встретите больше нигде в мире. Права и кредитная карточка, используемые при совершении этой операции, были оформлены в каком-либо отдаленном штате на имя никогда не существовавшего человека. Водитель, как обычно, стоял на тротуаре и ждал, когда багажное отделение аэропорта заполнят пассажиры. Тогда он станет одним из сотни. Это был мелкий брюнет с незапоминающимся лицом. Как и все остальные, он катил за собой чемодан на колесиках.

Он оформил бумаги и нашел предназначенный ему автомобиль. Сначала он сорок минут катался по автострадам, проверяя, нет ли за ним «хвоста», затем нырнул в Западный Голливуд и остановил машину в переулке у запертого гаража, примостившегося позади магазина дамского белья. Не выключая двигатель, он открыл гаражные ворота и обменял свою тележку на два больших чемодана из черного нейлона. Один из чемоданов был очень тяжелым. В нем лежало то, что не должны были видеть сканеры в аэропорту.

Он запер гараж, повернул на восток и пустился в двухдневный путь, который должен был закончиться в Техасе. Он не был курильщиком, однако то и дело зажигал сигареты и стряхивал пепел на пол и на приборную панель. Прокатная компания вынуждена будет потом тщательно пропылесосить салон и протереть виниловые поверхности, уничтожив таким образом все следы его пребывания в этом автомобиле.

Второй мужчина тоже был в пути. Он был выше, плотнее и светлее первого, но тоже не имел ни одной запоминающейся черты. В Лос-Анджелесском аэропорту он купил билет до Атланты. Долетев до места назначения, он воспользовался одним из пяти имевшихся у него комплектов документов, поэтому билет до Далласа покупал уже другой человек.

Женщина вылетела на следующий день. Эта привилегия полагалась ей как руководителю группы. Ее возраст приближался к среднему. Она была шатенкой среднего роста, среднего веса — ничего особенного, за исключением того, что на жизнь она зарабатывала убийством. Она села на самолет в то самое время, когда для водителя начался второй день пути.

Водитель добрался до Далласского аэропорта в конце второго дня и оставил там машину на долгосрочной стоянке. Взяв с собой чемоданы, он сел на автобус и подъехал на нем к офису компании «Херц». «Херц» был выбран потому, что они давали напрокат «форды», а ему был нужен «краун-виктория».

Он оформил машину на иллинойсские документы и пошел на стоянку, где его ждал самый обыкновенный «краун-вик» сине-стального цвета. Он забросил чемоданы в багажник и направился в мотель, расположенный на полпути между Далласом и Форт-Уортом. Там он снял номер, воспользовавшись теми же иллинойсскими документами, поел и лег спать. Его встреча с компаньонами произошла у мотеля именно в тот момент, когда в пятистах километрах оттуда, в Лаббоке, Джек Ричер поднял руку, пытаясь поймать попутку.


Ричер сидел в машине уже через три минуты. Более того, подбросить его согласилась женщина.

Последние двадцать пять лет Ричер провел в основном в странствиях и в основном автостопом. Насколько он мог припомнить, три минуты между поднятием пальца и посадкой в машину были одним из самых коротких интервалов. Ричер не был мелким пареньком, аккуратным и безобидным. Он был накачанным гигантом: рост — 195 сантиметров, вес — 113 килограммов. При ближайшем рассмотрении обычно оказывалось, что он небрит и нечесан. Люди обходили его стороной.

А тут еще женщина за рулем.

Он шел быстрым шагом на юго-запад от мотеля, вытянув в сторону левую руку с поднятым вверх большим пальцем. Жара просто валила с ног. Тут она и подъехала. Опустила правое переднее стекло и спросила: «Вам куда?»

— Все равно, — ответил Ричер и сразу об этом пожалел. Если у вас нет конкретной цели, люди думают, что вы бродяга, и становятся подозрительными. Но женщина кивнула:

— О’кей. Я еду на юг мимо Пекоса.

— Отлично, — сказал Ричер, открыл дверцу и сел в машину. Кондиционер внутри работал на полную мощность, поэтому на ощупь кожаное сиденье было похоже на глыбу льда. Когда он захлопнул дверцу, женщина нажала на кнопку и подняла правое стекло.

— Спасибо, — сказал он. — Вы не представляете, как я вам благодарен.

Не говоря ни слова, она нажала на газ. Ричер огляделся вокруг. Это был «кадиллак»-купе, но невозможно длинный и экстравагантный. На заднем сиденье валялись книжка и портфель. Портфель был открыт, и было видно, что в нем лежат бумаги.

Ричер успел рассмотреть женщину, пока регулировал свое сиденье. Она была невысокой, худенькой, смуглой и тонкокостной. Вес — около 45 килограммов, возраст — около тридцати. Длинные, черные, волнистые волосы, темные глаза; сквозь натянутую полуулыбку были видны белые зубы. «Мексиканка», — подумал он. На ней был сарафан из хлопчатобумажной ткани с бледным рисунком.

— Так куда вы едете? — спросила она. Помолчала и улыбнулась. — Нет. Не то. Я уже об этом спрашивала. Вы не слишком внятно объяснили, куда вам нужно. — Ее произношение было совершенно американским, может быть, чуть более западным, чем южным. Она держала руль двумя руками, поэтому Ричер разглядел ее кольца. Их было два: тоненькое обручальное и платиновое с большим бриллиантом.

— Куда попаду, — ответил Ричер, — туда мне и нужно.

Она снова помолчала и улыбнулась:

— Я что, подобрала опасного беглеца?

— Я путешествую. Я турист.

— Вы не похожи на туриста. Туристы носят спортивные костюмы и приезжают сюда на автобусе. — Сказав это, она еще раз улыбнулась. Когда она улыбалась, она выглядела уверенно, хладнокровно и элегантно. Почти аристократично.

Ричер внезапно ощутил неловкость за краткость своих ответов, за свою небритость и мятую рубашку.

— Вы где-то здесь живете? — спросил он.

— Я живу к югу от Пекоса. Это около пятисот километров отсюда. Я вам уже говорила, я туда и еду.

— Вы родом из Пекоса? — спросил он.

— Нет. Из Калифорнии. Я приехала в Техас семь лет назад, когда вышла замуж.

— А ваша семья давно живет в Калифорнии?

— Дольше, чем любой калифорниец, — улыбнулась она.

Они выехали из города и покатили по плоской равнине.

Автомобильный термометр показывал 43 градуса за бортом.

— Вы — адвокат? — спросил он спустя какое-то время.

На мгновение у нее в глазах мелькнуло удивление, однако, увидев в зеркале портфель на заднем сиденье, она все поняла.

— Нет, — ответила она. — Я клиент адвоката.

Разговор снова прекратился. Она, судя по всему, нервничала, поэтому Ричер чувствовал себя неловко.

— Ну, а что еще вы о себе расскажете? — спросил он.

— Я — жена и мать, а также чья-то дочь и сестра. А кто вы?

— Да в общем-то, никто, — ответил Ричер. — В свое время я был чьим-то сыном, братом и бойфрендом.

— В свое время?

— Родители умерли, брат умер, девушка меня бросила.

— Мне очень жаль, — сказала она.

— На самом деле все не так уж и плохо.

— Вам не одиноко?

Ричер пожал плечами.

— Я люблю одиночество.

— А почему ваша девушка вас бросила?

— Она уехала работать в Европу.

— Понятно. А вы не захотели с ней поехать?

— В общем, наверное, нет. Слишком похоже на что-то постоянное.

— А вы не хотите бросить где-нибудь якорь?

Он покачал головой:

— Нет. Как раз наоборот. Всю жизнь я был связан с армейской службой — а она совсем не располагает к оседлости, и постепенно я привык быть перекати-полем.

Она помолчала.

— Как человек может служить в армии всю жизнь?

— Мой отец служил. Я вырос на военных базах, разбросанных по всему миру. А потом и сам решил там остаться.

— Но ведь вы уже уволились.

— Готовый ко всему и никому не нужный, — кивнул он.

Ричер видел, что она размышляет над полученной информацией. Она прибавила газа, возможно неосознанно. У него было чувство, что ее интерес к нему растет вместе со скоростью автомобиля.


Компания «Форд» собирает модель «краун-виктория» на заводе в Канаде, и почти все собранные машины выкупаются полицией, такси и фирмами, занимающимися прокатом автомобилей. В частные руки они практически не попадают. Поэтому, когда человек видит эту машину и она не раскрашена в желтый цвет такси или черно-белые цвета полиции, он подсознательно воспринимает ее как автомобиль скрытого наблюдения, который может принадлежать полиции, ФБР или Секретной службе. Подобное впечатление возникает помимо вашей воли. К тому же его можно усилить.

На полпути к Абилину высокий блондин съехал с шоссе и остановился на заброшенной пыльной дороге. Он заглушил двигатель и открыл багажник. Мелкий смуглый брюнет вытащил оттуда тяжелый чемодан и положил его на землю. Женщина расстегнула на чемодане молнию, открыла его и протянула высокому блондину пару виргинских номеров. Тот достал из чемодана отвертку, снял с машины техасские номера и привинтил на их место виргинские. Женщина извлекла из чемодана четыре антенны для «Си-би» — радиостанций и мобильных телефонов, купленные на радиорынке в Лос-Анджелесе. Телефонные антенны она прикрепила к заднему стеклу на самоклеящееся основание. А «Си-би» были магнитными и были установлены на крышку багажника. Они не были соединены ни с одним прибором. Они торчали там просто для вида.

Затем мелкий брюнет сел за руль и не торопясь поехал обратно к шоссе. «Краун-виктория», стандартные колеса, лес антенн, виргинские номера. Возможно, служебный автомобиль ФБР, в нем трое агентов, возможно, с важным заданием.

— И чем вы занимались в армии? — безразлично спросила женщина.

— Я был полицейским, — ответил Ричер. — Служил в военной полиции.

— А вы были хорошим полицейским? — Женщину эта информация почему-то очень заинтересовала.

— Думаю, да. Я дослужился до майора, имею награды.

После непродолжительной паузы бна спросила:

— Так почему же вы оставили службу?

— Меня сократили. После окончания холодной войны нужна была более компактная армия.

— Как в городе, — кивнула она. — Если жителей становится меньше, полицейских тоже становится меньше. Я живу в очень маленьком городке под названием Эхо. Как я уже сказала, это южнее Пекоса. Глухое место. Поэтому его и назвали Эхо. Это из греческой мифологии. Так звали девушку, влюбленную в Нарцисса. Но он любил только самого себя, и она иссохла от горя, остался только голос. Поэтому местечко и назвали Эхо. Там вообще нет полицейского участка. Только шериф.

Ричеру послышались в ее голосе тревожные нотки.

— А это что, проблема? — спросил он.

— Понимаете, это очень белый округ. Так что при определенных обстоятельствах проблемы возможны.

— А определенные обстоятельства наступили?

Она смущенно улыбнулась:

— Сразу видно, что вы полицейский. Вы задаете слишком много вопросов.

Какое-то время она вела машину молча, положив смуглые тонкие руки на руль. Ехала быстро, но без суеты. Ричер наблюдал за ней украдкой. Что-то ее беспокоило.

— Как жилось в армии? — нарушила она молчание.

— Это особый мир. Упорядоченный, но в некотором роде беззаконный. Суровый и нецивилизованный мир.

— Как Дикий Запад. Мне кажется, вам там нравилось.

— Но не все, — кивнул он.

Она выдержала паузу:

— Могу я узнать, как вас зовут?

— Ричер.

— Можно задать вам личный вопрос?

Он кивнул.

— Вам, Ричер, когда-нибудь приходилось убивать людей? В армии?

— Да.

Женщина замолчала, но было видно, что она сдерживается, чтобы не задать следующий вопрос.

— В Пекосе есть музей Дикого Запада, — сказала она. — Рядом с ним находится могила Клея Эллисона по прозвищу Благородный Стрелок. На его надгробии высечено: «Роберт Клей Эллисон. 1840—1887». И эпитафия: «Он не убил ни одного человека, который бы этого не заслуживал».

— Отличная эпитафия.

— В музее есть старая газета с некрологом. В нем говорится: «Нет никаких сомнений в том, что он действовал жестоко во имя торжества справедливости, как он ее понимал».

— Хороший некролог, — похвалил Ричер.

— А вам бы хотелось, чтобы о вас напечатали некролог, похожий на этот?

— Ну, вообще-то, пока нет.

Она улыбнулась:

— Нет. Конечно, нет. Но вы бы хотели, чтобы о вас написали нечто подобное? Я имею в виду — в конце концов?

— Мне приходится порой думать и о более неприятных вещах. А куда мы движемся?

— Вы имеете в виду дорогу? — нервно спросила она.

— Нет. Я имею в виду наш разговор.

Они молча ехали еще какое-то время, а затем женщина припарковала машину на пыльной обочине.

— Меня зовут Кармен Грир, — представилась она. — И мне нужна ваша помощь.

ГЛАВА II

— Я подобрала вас не случайно, — продолжала Кармен Грир. Ее лицо было непроницаемо.

— Так почему же вы меня подобрали? — спросил Ричер.

— Я искала мужчину такого типа. До вас я подобрала, наверное, не меньше дюжины парней. Целый месяц я колесила по западному Техасу и искала тех, кого надо было подвезти.

— О’кей, Кармен, — прервал ее Ричер, — в чем дело?

Она на мгновение задумалась, а затем повторила:

— Мне нужна ваша помощь.

— Но вы же никогда меня раньше не видели.

— Не ваша лично. Но вас я могу себе позволить.

— В каком смысле?

— Никогда не имели дела с адвокатами? Они требуют много денег, а потом говорят, что ничего нельзя поделать. Я уже общалась с четырьмя, но все они мне не по карману.

— Но вы ведь ездите на «кадиллаке».

— Он принадлежит моей свекрови.

— У вас на руке кольцо с большим бриллиантом.

Ее глаза потемнели.

— Это подарок мужа.

Ричер посмотрел на нее:

— А он не может вам помочь?

— Нет, он не может мне помочь. Вы когда-нибудь пытались найти частного детектива?

— Не было необходимости. Я сам был детективом.

— Я добралась до самого Остина. Парень, которого я нашла там, сказал, что может мне помочь, но он собирался использовать команду из шести человек, и это стоило бы мне почти десять тысяч долларов в неделю.

— За что?

— Я отчаялась, запаниковала. Тогда у меня и возникла эта идея. Я подумала, что, если я буду ездить и искать «автостопщиков», один из них вполне может оказаться тем, кто мне нужен.

— Но ведь вы подвергали себя опасности.

— Я вынуждена рисковать. Я думала, что повстречаю ковбоя или парня с нефтепромыслов. Понимаете, крутого, здорового мужика, у которого в тот момент, возможно, не было работы и хотелось срубить деньжат. Но я не могу платить много. Это пе будет слишком большой проблемой?

— Пока все, о чем вы говорите, — сплошные проблемы.

Она помолчала, а затем продолжила:

— Я говорила со всеми этими мужчинами, но никто из них не был по-настоящему хорош. Я думаю, вы мне подойдете. Вы — мой лучший вариант. Бывший военный полицейский, не обремененный семьей, — лучше не придумаешь.

— Я не ищу работу, Кармен.

Она радостно кивнула:

— Я так и думала. Но это еще лучше. Ведь тогда в деле не будет никакой грязи. Помощь ради помощи. Никакой корысти. А ваше прошлое — безупречно. Оно вас обязывает.

Ричер оторопел:

— Нет, не обязывает.

— Вы были солдатом, — возразила она, — и полицейским. Вы должны помогать людям. Полицейские этим и занимаются.

— Если вам нужен полицейский, обратитесь к шерифу.

Она энергично замотала головой:

— Нет. Я не могу этого сделать.

Ричер повернулся к ней и внимательно ее осмотрел. Сильные, стройные ноги; сильные, тонкие руки; дорогое платье. У нее были чистые, расчесанные волосы и ухоженные руки с накрашенными ногтями. Тонкое, умное лицо, усталые глаза.

— Я не сумасшедшая. — Она подняла на него глаза. На ее лице застыло странное выражение. Может, мольба. А может быть, безнадежность или отчаяние. — Я мечтала об этом целый месяц. Наверное, это был никудышный план.

Он молчал долго. Несколько минут. Вспомнил Лаббок. Сейчас он мог бы сидеть рядом с каким-нибудь веселым дальнобойщиком и слушать по радио рок-н-ролл. С другой стороны, он мог бы сейчас валяться в камере полицейского участка, избитый и окровавленный, и ждать предъявления обвинения.

— Итак, давайте сначала, — наконец произнес он. — Поделитесь тем, что накипело. Но прежде я хотел бы выпить чашечку кофе. Здесь можно где-нибудь выпить кофе?

— Наверное, можно. Точно, можно. Примерно в часе езды.

— Так поехали туда, выпьем по чашке кофе.


«Краун-виктория» стояла на обочине шоссе в восьмидесяти километрах к юго-западу от Абилина. Водитель до конца вывернул наружное зеркало, чтобы видеть все, что происходит на дороге сзади. Видимость составляла около полутора километров. Пропадала она там, где черная лента асфальта сливалась с небом, образуя серебристый мираж. Водитель зорко всматривался в дрожащее марево и ждал, когда появится силуэт автомобиля.

Он знал, что это будет за автомобиль. Их хорошо проинструктировали. Они ждали белый «мерседес», за рулем которого будет сидеть мужчина, спешащий на встречу, которую он не может пропустить. Время и место встречи они знали, поэтому рассчитать момент перехвата было несложно.

— Приступим, — произнес наконец водитель. Женщина передала ему бейсбольную кепку, одну из трех, купленных у торговца сувенирами на Голливудском бульваре. Бейсболка была темно-синей, с большими белыми буквами ФБР, вышитыми спереди. Водитель натянул кепку очень низко, на самые брови, но не отрывал взгляда от зеркала.

— Прямо по расписанию, — произнес он.

Белый силуэт вынырнул из-за линии горизонта и понесся к ним. Машина была похожа на рыбу, она то выныривала, то пропадала из виду. Наконец автомобиль приобрел нормальные очертания. Ехал он очень быстро. Белый «мерседес» промчался мимо, и «краун-виктория» села ему «на хвост».

Водитель «мерседеса» увидел в зеркале заднего вида мигающие фары идущего за ним седана. Спидометр показывал 150 километров, он почувствовал в груди неприятный холодок. Сбросил газ и стал прикидывать, как себя вести. Разыграть раскаяние? Или представиться большим боссом?

Он сбросил скорость, и седан поравнялся с ним. Он увидел, что в нем сидят три человека, один из которых — женщина. Вся машина в радиоантеннах, никаких сигнальных огней, никакой сирены. Не обычные полицейские. Водитель седана знаками приказывал ему остановиться. Женщина прижала к стеклу удостоверение. На нем виднелись пятисантиметровые буквы ФБР. На их бейсболках также было написано «ФБР». Он немного расслабился. ФБР не будет останавливать за превышение скорости. Очевидно, здесь что-то другое. Он остановился, и фэбээровцы припарковались за ним.

— Мистер Юджин? — крикнула женщина.

Водитель «мерседеса» открыл дверцу и вышел из машины.

— Чем могу быть полезен, мэм?

— Сэр, не могли бы вы уделить нам пять минут? С вами хочет поговорить заместитель директора ФБР. Он ждет вас чуть дальше. Наверное, что-то срочное, иначе нас бы сюда не послали, и важное, иначе нам бы все объяснили.

Юджин посмотрел на часы:

— У меня назначена встреча.

Женщина понимающе кивнула:

— Да, мы знаем, сэр. Мы взяли на себя смелость позвонить от вашего имени и перенести ее.

Юджин пожал плечами.

— Могу я взглянуть на ваше удостоверение? — спросил он.

Женщина протянула ему свои корочки. За мутным пластиковым окошком с внешней стороны обложки можно было разглядеть удостоверение ФБР с фотографией. Как и большинство жителей Соединенных Штатов, Юджин никогда не видел фэбээровского удостоверения.

— Чуть дальше по дороге? — переспросил он. — О’кей, я тогда поеду за вами.

— Мы вас отвезем, — сказала женщина. — Там установлен КПП, и частные автомобили действуют им на нервы. Мы сразу же привезем вас обратно.

Юджин снова пожал плечами:

— Хорошо.

Они прошли назад к «краун-виктории». Шофер открыл перед Юджином правую переднюю дверцу:

— Вас считают очень важной персоной, а если мы очень важную персону посадим сзади, нам надерут задницу.

Юджин сел на переднее сиденье. Шофер захлопнул за ним дверцу, обошел машину и сел слева. Высокий блондин и женщина забрались назад. «Краун-виктория» выехала на шоссе.

Проехав пять-шесть километров, шофер притормозил, чтобы не проскочить поворот, который он разведал за полчаса до этого. Наконец он заметил его, пересек встречную полосу и съехал в овраг, по дну которого шла насыпная дорога. Затем он прижался к правой обочине и припарковался таким образом, чтобы машину не было видно за росшими там кустами. Блондин и женщина вылезли из машины с пистолетами в руках, наклонились к Юджину и приставили их ему к голове.

Шофер тоже вылез из машины и подошел к дверце Юджина с пистолетом. Он открыл дверцу и ткнул ствол ему в горло.

— Вылезай, — скомандовал он. — Очень осторожно.

— Что? — Это было все, что смог выдавить из себя Юджин. Он вылез.

— Отойди от машины, — приказала женщина.

Юджин огляделся, не осмеливаясь слишком сильно вертеть головой, и стал отступать от машины. Один шаг, два, три.

— Эл! — громко крикнула женщина.

Юджин повернулся к ней лицом. Женщина выстрелила ему в правый глаз. Он сразу же рухнул на землю.

Мужчины оттащили тело в кусты. Там, в известняке, они присмотрели узкую расщелину в скале, куда можно было засунуть труп. Они ворочали тело до тех пор, пока не затолкали его в щель. Затем они отпустили его. Оно пролетело примерно два метра и там застряло.

Пятна крови стали уже подсыхать. Они забросали их пылью и замели многочисленные следы веткой мескитового дерева. Затем уселись в автомобиль, шофер подал назад и развернулся прямо через кусты. Машина, громыхая, проехала по дну оврага и выехала по откосу на шоссе.


— У меня есть дочь, — объявила Кармен Грир. — Я ведь вам уже об этом говорила?

— Вы только сказали, что вы — мать, — ответил Ричер.

Она кивнула:

— ...дочь, которой шесть с половиной лет. Они назвали ее Мэри Эллен. Для краткости просто Элли.

— Они?

— Гриры, семейство моего мужа. Старинный род, имеющий в Эхо большой вес.

— Они дали имя вашему ребенку?

— Я была не в том положении, чтобы возражать. Мы женаты менее семи лет, так что можете посчитать. Тогда будет понятно, почему у меня не было возможности этому помешать.

— Что они из себя представляют?

— Белый техасский клан; в прошлом большие нефтедоллары; сейчас много уже потрачено, но и осталось немало. Отец умер некоторое время назад; мать жива; есть двое сыновей. Мой муж, Шлюп Грир, — старший брат.

— Шлюп? — переспросил Ричер. — А как же зовут другого брата? Дредноут? Буксир? Океанский лайнер?

— Роберт. Его называют Бобби.

— Шлюп, — повторил Ричер. — Это что-то новенькое.

— Я познакомилась с ним в Лос-Анджелесе, — продолжала Кармен. — Мы вместе учились в университете.

— Понятно, вылетел из родового гнезда посмотреть мир.

— Верно. С высоты сегодняшнего опыта могу сказать, что для него это была единственная возможность. — Она замолчала и принялась, прищурив глаза, высматривать что-то впереди. — Закусочная, — объявила она. — У них точно есть кофе.

Придорожная закусочная одиноко стояла посреди сорока соток утрамбованной земли, служившей автостоянкой. Кармен свернула с шоссе на грунт и припарковала машину. Ричер открыл свою дверцу. На него дохнуло жаром, как из печи. Он пропустил Кармен на полшага вперед, чтобы иметь возможность осмотреть ее всю. Она двигалась очень грациозно, как танцовщица. Верхняя часть ее тела оставалась неподвижной, а ноги изящно ступали по земле.

Внутри закусочной их снова встретила прохлада. Ричер повел Кармен к кабинке в дальнем углу зала. Он сел за столик и откинул голову назад, подставляя ее под струю холодного воздуха, идущего от потолочного вентилятора. Кармен села напротив, и он впервые увидел ее анфас.

У нее были потрясающие темные глаза с длинными ресницами и широкие скулы в обрамлении густых, иссиня-черных волос. Изящный ротик, слегка подведенный помадой. Кожа у нее была гладкой и чистой, цвета некрепкого чая или темного меда и как будто светилась изнутри. На самом деле она была намного светлее кожи на загорелых предплечьях Ричера, при том, что он был белым, а она нет.

— И на кого Элли похожа? — спросил он.

— На них, — ответила Кармен.

Официантка принесла воду со льдом. В руках у нее был блокнот и карандаш. Задранный вверх подбородок придавал ей заносчивый и неприступный вид. Кармен заказала кофе глясе, а Ричер — черный и горячий.

— Она вообще внешне не похожа на мою дочь, — продолжала Кармен. — Белокожая, золотистые волосы, пухленькая. Но у нее мои глаза.

— Счастливица Элли, — сказал Ричер.

Кармен слегка улыбнулась:

— Спасибо. Хочется, чтобы счастье от нее не отвернулось.

Официантка принесла заказ и удалилась, не проронив ни слова.

— Я ведь когда-то любила Шлюпа. Он был большой, красивый и очень улыбчивый. Мы были молоды, а Лос-Анджелес — это такое место, где все мечты сбываются.

Она распечатывала соломинку и на мгновение прервала свое повествование.

— Я не из тех мексиканочек, которые боятся, что их не примет белая семья. Я беспокоилась о том, примет ли моя семья этого гринго. Я родилась в Нале на четырехстах гектарах земли. Мы всегда были самыми богатыми людьми в округе. Мы сами нанимали на работу белых. Поэтому я волновалась, как мои родители отреагируют на этот брак.

Ричер отхлебнул кофе.

— И как они отреагировали? — спросил он.

— Они просто обезумели. — Она отпила из своей чашки. — Я была беременна, и это ухудшило ситуацию в миллион раз. Мои родители практически отказались от меня.

— И что вы стали делать?

— Мы поженились. Окончили университет. Несколько месяцев прожили в Лос-Анджелесе и уехали оттуда лишь за месяц до рождения ребенка. Шлюп не мог найти работу. До меня стало доходить, что он не очень-то и старался. Колледж был для него четырьмя годами развлечений, а потом пришло время возвращаться и заняться папочкиным бизнесом. Я была против. Я отказалась от родительских денег и считала, что он должен поступить так же. Мы часто ссорились. Я не могла работать из-за беременности, и у меня не было ни цента своих денег. В конце концов нам пришлось тащиться в Техас и поселиться в большом старом доме вместе с его родителями и братом. С тех пор я так здесь и живу.

— И?

Она посмотрела прямо ему в глаза:

— Ощущения поначалу были такие, будто разверзлась земля и я оказалась в аду. До этого я была принцессой и вдруг сразу оказалась никем. Они ненавидели меня, потому что для них я была грязной шлюхой, окрутившей их дорогого сыночка. Они были со мной приторно вежливы, они лишь ждали, когда Шлюп остепенится и вышвырнет меня.

— Но он, судя по всему, вас не вышвырнул.

Она не поднимала глаз от стола.

— Нет. Он меня не вышвырнул, он стал меня бить. В первый раз это случилось, когда я еще носила Элли. Он ударил меня кулаком по лицу и рассек губу. Но тут же раскаялся, отвез меня в больницу, всю дорогу просил прощения и умолял никому не рассказывать о том, что произошло. Он выглядел таким пристыженным, что я согласилась. Мне в любом случае не пришлось никому ничего объяснять, потому что, как только мы приехали, у меня начались схватки. На следующий день родилась Элли.

Ричер наблюдал за ее лицом:

— И что потом?

— Потом он снова начал меня бить. Я слишком много внимания уделяла ребенку; я не хотела заниматься сексом, потому что швы еще болели. Он заявил, что в результате беременности я поправилась и подурнела. И он заставил меня в это поверить. Так продолжалось два или три года. Я считала себя виноватой и пыталась исправиться.

— А как реагировала его семья?

Она отодвинула от себя полупустую чашку.

— Они ничего не знали. А потом умер его отец, и стало еще хуже. Он был в доме единственным вменяемым человеком. Теперь там остались только его брат и мать. Он отвратителен, а она просто ведьма. И они до сих пор ни о чем не подозревают. Все происходит втайне. Шлюп слишком самолюбив, чтобы согласиться с ними в том, что он совершил ошибку. Поэтому чем больше они на меня нападают, тем он искуснее притворяется, что любит меня. Он вводит их в заблуждение. Дарит мне подарки. Они знали, что я хочу лошадей, и он мне их купил, чтобы хорошо выглядеть в их глазах, а на самом деле — чтобы можно было объяснить появление синяков. Они знают, что я еще только учусь ездить верхом. На это в стране родео списывается многое: и синяки, и сломанные кости.

— Он ломал вам кости?

Она кивнула:

— Ребра. Левое предплечье. Ключицу. Челюсть. Мне имплантировали три искусственных зуба.

— А почему вы здесь остались? Почему просто не уехали?

Она тяжело вздохнула и отвернулась.

— Не знаю, — прошептала она. — У меня на руках был новорожденный ребенок и ни цента денег. Ни цента. У меня совершенно не было друзей. Я круглые сутки была под присмотром. Я не могла даже приватно позвонить по телефону.

Ричер не сказал ничего. Она подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза:

— Я могла бы уехать, если бы оставила здесь Элли. Шлюп сказал мне, что, если я оставлю ему ребенка, он оплатит мне дорогу в любую точку земного шара. Но я на это не соглашаюсь, поэтому он бьет меня. Каждый день.

Ричер посмотрел на нее через стол. Вырез ее платья съехал немного в сторону, и он смог разглядеть утолщение у нее на ключице. Никаких сомнений — залеченный перелом. Но ее спина была абсолютно прямой, голова высоко поднятой, взгляд дерзким, и, вообще, ее поза что-то ему напоминала.

— Он бьет вас каждый день? — спросил он.

Она закрыла глаза.

— Ну почти. Не буквально. Но обычно три-четыре раза в неделю. Ощущение такое, что это случается ежедневно.

Ричер довольно долго молчал, глядя прямо ей в глаза.

— Вы сочиняете, — вынес он свой вердикт.

Кармен отвернулась к окну. На щеках у нее выступили красные пятна. «Ярость, — подумал Ричер, — или смущение».

— Почему вы так решили? — спросила она.

— Нигде на вашем теле нет следов синяков. Кожа чистая. Вы легко двигаетесь, значит, нигде не болит. Ваши движения не скованны и естественны.

Она кивнула:

— На протяжении пяти лет все было так, как я вам рассказала. Но полтора года назад все прекратилось. Я должна была кое о чем умолчать, чтобы вы меня выслушали.

Он пристально смотрел на нее:

— Так я слушаю.

— Но ведь вы мне все равно поможете?

— В чем?

Она ничего не ответила.

— Что вы ощущали, когда вас били? Физически.

Кармен задумалась:

— Смотря куда попадали.

Она знала, что в разных местах больно по-разному.

— В живот, — уточнил он.

— Меня сильно рвало. С кровью.

Она знала, что значит получить удар в живот.

— Так почему он остановился?— спросил он.

Кармен притихла, как будто опасалась, что все вокруг на нее смотрят.

— Мы можем ехать? — спросила она. — Путь неблизкий. — Разве я еду с вами?

— В этом же весь смысл. Выслушайте хотя бы всю историю до конца, а потом решайте. Если вы не захотите ехать в Эхо, я высажу вас в Пекосе.

— О’кей.

— Спасибо.

Он ничего ей не ответил.

ГЛАВА III

Они ехали по нескончаемой пустой дороге. Солнце почти дошло до зенита. Ричер прикинул, что едут они на юг, а времени было что-то около полудня. Рекламные щиты вдоль дороги обещали бензин и удобства где-то далеко впереди.

— Вы не голодны? Если не будем останавливаться, успеем забрать Элли из школы. Я не видела ее со вчерашнего дня.

— Как вам будет удобно, — ответил Ричер.

Кармен прибавила газа. Теперь «кадиллак» несся со скоростью сто тридцать километров в час.

— Вы мне верите? — спросила она.

Ричер бросил на нее взгляд. В течение тринадцати лет он был следователем, поэтому не верил на слово никому.

— Что случилось полтора года назад? — спросил он.

Она поправила руки на руле.

— Он сел в тюрьму.

— За то, что избивал вас?

— В Техасе? — Она рассмеялась. — Теперь я вижу, что вы здесь недавно. В Техасе джентльмен никогда не поднимет руку на женщину. Все это знают. Поэтому, если грязная шлюха жена посмеет заявить о чем-либо подобном, посадят ее, и скорее всего в психушку.

— Так что же он сделал?

— Он заработал много денег, торгуя в Мексике нефтяными контрактами, и не сообщил об этом в налоговую службу.

— За это сажают в тюрьму?

Ее лицо скривила гримаса.

— На самом деле они всего лишь хотели, чтобы он заплатил недоимку, но Шлюп был слишком упрям. Он прятал концы в воду вплоть до самого суда и отказался платить вообще. Все деньги ушли в семейные трасты, и налоговики не могли просто прийти и взять их. Я думаю, это их сильно разозлило.

— И они предъявили иск?

— По полной программе. Настоящее федеральное дело — местные против министерства финансов. Защитником Шлюпа стал его лучший школьный друг. Другой его лучший школьный друг служит сейчас окружным прокурором в Пекосе, и он давал Шлюпу советы по поводу стратегии. Но налоговая служба их просто смяла. Шлюп получил от трех до пяти лет. Судья постановил, что минимум тридцать месяцев он должен будет провести в тюрьме. Тридцать месяцев — это два с половиной года. Я сразу настроилась на минимум. Он, наверное, демонстрирует там примерное поведение.

Ричер кивнул:

— Наверное.

— Но я без толку потратила первые полтора года.

— У вас еще двенадцать месяцев. За это время можно успеть сделать все, что угодно.

— Просветите меня. Мы должны решить, что надо сделать.

Ричер пожал плечами. Потом принялся размышлять о ситуации, попытавшись поставить себя на ее место. С его точки зрения, все было слишком просто. Для него исчезнуть и жить скрытно было вполне естественным делом.

— Вам надо отсюда уехать, — сказал он. — Кроме того, вам будет необходимо найти жилье и заработок. Вам сгодится любой большой город.

— Как я туда доберусь? У меня нет ни цента.

— Вы довольно хорошо одеваетесь для человека, у которого нет ни цента.

— Заказываю по каталогу. Адвокат Шлюпа подписывает чеки, а я получаю одежду. Но чего у меня нет, так это наличных.

— Вы могли бы продать бриллиант.

— Это фальшивка. Нержавейка и цирконий. Ювелир посмеялся надо мной. Он стоит тридцать долларов.

Они пролетели еще пару километров к югу.

— В доме должны быть деньги, — сказал Ричер. — Вы могли бы немного украсть.

— Тогда я стала бы вдвойне преступницей. Вы забываете об Элли. Она не только моя дочь, но и Шлюпа тоже. Если я перевезу ее через границу штата без его согласия, я тут же стану киднеппером. Меня отыщут, отберут Элли и посадят в тюрьму.

— Так не пересекайте границу штата. Оставайтесь в Техасе. Поезжайте в Даллас.

— Я не останусь в Техасе, — заявила она.

Она произнесла эту фразу со всей решимостью. Ричер ничего не ответил.

— Это не легко, — продолжала она. — Если в один прекрасный день обнаружится, что пропали деньги и Элли, у меня будет всего несколько часов, прежде чем свекровь позвонит шерифу, а шериф сообщит об этом в ФБР.

— Какой-то выход должен быть, — сказал он.

Кармен бросила взгляд на заднее сиденье, где лежал портфель с документами.

— Выходов множество. Суды, постановления, судебная опека — все, что угодно. Но адвокаты работают неторопливо и стоят дорого, а у меня нет денег. Вот так-то.

На приборной панели что-то пискнуло. Рядом со спидометром замигала оранжевая лампочка в форме бензоколонки.

— Бензин кончается, — сказала она.

— Впереди есть заправка «Эксон». Я видел рекламу.

— Мне нужен «Мобил», — сказала она, — Я не имею никакой возможности заплатить на «Эксоне».

— У вас что, нет денег даже на бензин?

Она покачала головой:

— Я потратила. Теперь все бензиновые траты идут по кредиту, который имеет в «Мобиле» моя свекровь.

Она оставила на руле только одну руку, а второй нащупала сзади свою сумочку. Шмякнула ее на колени.

— Проверьте, — сказала она.

Он неохотно щелкнул замком. Там лежали расческа, маникюрные ножницы и тощий бумажник.

— Проверьте его, — повторила она. В отделении для купюр лежала долларовая бумажка. И это все. Одинокая однодолларовая бумажка. Никаких кредитных карточек. Ее испуганное лицо на выданных в Техасе автомобильных правах. Еще там было прозрачное пластиковое окошечко с фотографией маленькой золотоволосой девочки с живыми глазами.

— Элли,.пояснила она.

— Милый ребенок. Где вы спали прошлой ночью?

— В машине.

— А что ели?

— Я не ела.

— Я заплачу за бензин, — предложил Ричер. — Вы ведь все-таки оказываете мне услугу.

— Хорошо, — согласилась Кармен. — Я не буду возражать. Но только потому, что хочу успеть заехать за Элли.

Она прибавила газа.

Ричер откинулся на спинку сиденья и стал вглядываться в отодвигающуюся линию горизонта. Внезапно до него дошло, что ему сейчас надо сделать.

— Остановите машину, —- сказал он.

— Зачем?

— Не спрашивайте. Просто делайте, как вам говорят.

Кармен бросила на него удивленный взгляд, но машину остановила.

Ричер освободился от ремня безопасности и оторвал единственный карман у своей рубашки.

— Что на вас надето? —- спросил он.

— Что? Зачем вам это?

— Расскажите мне подробно, что на вас надето.

Она залилась краской:

— Это платье. Нижнее белье. Туфли.

— Покажите мне свои туфли.

Она стащила с себя туфли и передала их Ричеру. Он внимательно их изучил. Ничего. Он расстегнул свою рубашку и отдал ее Кармен.

— Я сейчас вылезу из машины и повернусь к ней спиной. Снимите с себя все и наденьте рубашку. Оставьте свою одежду на сиденье и вылезайте из машины.

— Зачем?

— Вы хотите, чтоб я вам помог? Делайте, что вам велено.

Ричер вылез из машины и отошел в сторону. Солнце немилосердно жгло его плечи. Затем он услышал звук открывающейся автомобильной дверцы. Он обернулся и увидел, как она босиком, в накинутой на плечи рубашке выбирается из машины. Рубашка была ей чудовищно велика.

— А теперь отойдите в сторону и ждите, — крикнул он.

Она отошла от машины на три метра, а он к ней вернулся. Ее одежда была аккуратно сложена и лежала на сиденье. Он еще раз обыскал ее сумочку, затем портфель. Ничего. Энергично вытряхнул платье, бюстгальтер, трусики. В них ничего не было спрятано. Затем он обыскал весь автомобиль.

На это у него ушло двадцать минут. Он не упустил ничего. Искал под капотом, под сиденьями, в багажнике — везде. Ричер не обнаружил ничего и был готов поклясться, что в машине ничего нет, поскольку ни один штатский не смог бы утаить от него в автомобиле хоть что-нибудь.

— Хорошо, — крикнул он. — Одевайтесь.

Он отвернулся и ждал, пока не услышал, что Кармен подошла к нему сзади. Она протянула ему рубашку, и он ее надел.

— Что все это значило? — спросила она.

— Теперь я вам помогу, — ответил Ричер. — Потому что теперь я вам верю.

— Почему?

— Ни один человек, если только у него нет серьезных проблем, не уедет за пятьсот километров от дома, не имея ни цента в кармане. А если у человека серьезные проблемы, он заслуживает того, чтобы ему помогли.

Она кивнула, как будто услышала комплимент в свой адрес. Они сели в машину, и Кармен вывела ее на шоссе.

— Итак, у вас впереди год, — продолжил прерванный разговор Ричер. — Это много времени. Через год вы можете оказаться за миллион километров отсюда. Новый старт, новая жизнь. Я вам именно для этого нужен? Чтобы помочь вам бежать?

Впереди возникли очертания бензоколонки.

— Просто согласитесь с тем, что года вполне достаточно. Время ждет, — сказала она.

— Конечно, — ответил Ричер. — Года достаточно. Время ждет.


В «кадиллак» влезло больше 75 литров, что обошлось Ричеру в стоимость комнаты в мотеле. Он протянул деньги в окно и жестом показал, что доллар сдачи оставляет заправщику. Он посчитал, что парень заслужил свой доллар. Термометр на приборной доске показывал, что на улице 44 градуса.

Gracias, senyor, — сказала Кармен. — Спасибо.

— Не за что, — ответил он. — De nada, sehorita.

— Вы говорите по-испански?

— В общем, нет. Я служил везде, где только можно, поэтому знаю по нескольку слов на многих языках. И только. За исключением французского. По-французски я говорю довольно хорошо. Моя мать была француженкой. Парижанкой.

— Так вы наполовину иностранец.

— Иногда мне кажется, что больше, чем наполовину.

Она недоверчиво улыбнулась и выехала на шоссе.

— Вы должны называть меня сеньорой, у меня есть муж.

— Да. Еще какой.

Она немного помолчала. Затем глубоко вздохнула:

— В этом и заключается проблема. У меня нет года.

— Как так?

— Месяц назад его дружок-адвокат рассказал, что готовится сделка с обвинением. Лично я думаю, что Шлюп в обмен на досрочное освобождение заложит своих партнеров по бизнесу, а его второй дружок лоббирует эту сделку, пользуясь властью окружного прокурора.

— Черт! — вырвалось у Ричера.

Кармен кивнула:

— Да. Я слишком долго тянула.

— И как обстоят дела с заключением сделки? — поинтересовался Ричер.

— Она уже заключена,произнесла Кармен еле слышно.

— И когда он выходит?

Сегодня — пятница. Думаю, в понедельник.

— Может быть, он изменился. Тюрьма, бывает, меняет людей. — По ее лицу он видел, что зря тратит свое красноречие. И из своего опыта он знал, что тюрьма не меняет людей в лучшую сторону.

— Нет, Ричер. У меня большие проблемы. Гарантирую.

В ее голосе было что-то необычное.

— Почему?

— Потому что это я сообщила о нем в налоговую службу.

— Как вы это сделали?

— Я им позвонила. У них целый отдел проверяет сведения, полученные от супругов. Это один из основных приемов в их работе. Такие вещи часто случаются при разводах.

— Так почему же вы не пошли дальше и не получили развод? Муж-прtступиик — это ведь серьезное основание. В некотором роде измена.

Кармен бросила взгляд на зеркало, в котором отражался лежавший на заднем сиденье портфель.

—- Этот шаг не решает проблему Элли. Всем сразу же придет в голову, что я могу вывезти ее из штата. Шлюп будет иметь законное право потребовать, чтобы я зарегистрировала ее местонахождение, и он, несомненно, им воспользуется.

— Вы могли бы остаться в Техасе.

Она кивнула:

— Знаю, знаю. Но не могу. Я просто не могу здесь находиться. Здесь со мной было такое, о чем я хочу поскорее забыть.

Ричер пожал плечами:

— Так что вы хотите, чтобы я для вас сделал?

Она ничего не отвечала. Он стал размышлять о категории людей, которых она ему описала. Безработные ковбои и рабочие с нефтепромыслов. Мужчины, обладающие, несомненно, многочисленными талантами. Однако Ричер не был уверен, что среди них числилось умение скрываться от федеральных агентов.

— Вам нужно торопиться, — сказал он. — Два дня... Вы должны отправиться в путь прямо сейчас. Мы захватим Элли, развернем автомобиль и поедем в Вегас.

— И что мы там будем делать?

— Раздобудем документы. В Вегасе всегда можно чего-нибудь найти. Пусть даже временное. У меня есть кое-какие деньги. Если вам будет нужно, я раздобуду еще.

— Я не могу взять ваших денег. Это было бы нечестно.

— Честно или нечестно, но вам понадобятся деньги. Расплатитесь со мной потом. Затем вы вернетесь в Лос-Анджелес. Там сделаете себе новые документы.

— Нет. Я не могу бежать. Не хочу быть беглянкой. Считайте меня кем угодно, но я никогда не была нелегалом. И я не собираюсь им сейчас становиться. И Элли тоже. У меня есть гражданство. Задумайтесь, как много это значит для такого человека, как я. И я от него не откажусь.

— И каков же ваш план?

— Вы — мой план.

— Укротители быков; дубленые загривки; бывший военный полицейский — рост 195, вес 113.

— Вы хотите, чтоб я был вашим телохранителем?

Она ничего не ответила.

— Кармен, я сочувствую вам в вашей беде. Честное слово. Но я не могу быть вашим телохранителем.

Молчание. Впереди показался перекресток.

— Это просто смешно. Я могу предупредить. Припугнуть. По что будет после того, как я уеду? А рано или поздно я уеду. Не люблю задерживаться где-нибудь надолго.

Мимо них пронесся зеленый указатель, на котором было написано «Пекос — 120 км».

— Мне не нужен телохранитель, — сказала Кармен.

Ричер посмотрел на ее лицо. Оно было абсолютно непроницаемым,

— Так для чего же я вам тогда нужен? — спросил он.

Она открыла было рот. Закрыла его снова. Нервно сглотнула и не сказала ничего. Он смотрел на нее во все глаза. Ковбои, дубленые загривки, бывший военный полицейский. Могила Клея Эллисона, эпитафия, некролог в газете.

— Вы с ума сошли, — сказал он. — Забудьте об этом.

— Я не могу об этом забыть, Ричер. Я хочу, чтобы он умер. Для меня это единственный выход. К тому же он этого заслуживает.

— Скажите мне, что шутите.

— Не шучу. Я хочу, чтобы его убили.

Ричер покачал головой:

— Забудьте. Это какой-то бред.

— Я разговаривала с четырьмя разными адвокатами, и все, что они могли мне сказать, — это то, что из-за Элли я накрепко привязана к этому месту. Тогда я поехала в охранное агентство в Остин, и они сказали, что это будет шесть человек и десять тысяч долларов в неделю. Для меня это равнозначно отказу. Ричер, я пыталась действовать по закону.

Он смотрел на оживленное шоссе.

— Тогда я купила пистолет.

— Замечательно.

— И патроны. На это ушла вся моя наличность.

— Я не тот человек, который вам нужен.

— Но почему? Ведь вы убивали людей и раньше. В армии.

— Это другое дело. Вы предлагаете мне совершить хладнокровное убийство.

— Пожалуйста, Ричер. Я перебрал все варианты. Этот — единственно возможный.

— Я не собираюсь убивать парня, которого я никогда в глаза не видел.

— Он меня избивает, Ричер. Зверски. Ногами. Ему это доставляет удовольствие. Он бьет меня и смеется. Я живу в постоянном страхе.

— Так идите в полицию.

— К полицейскому. Он здесь только один. Он мне ни за что не поверит, а если и поверит, то не пошевельнет и пальцем.

Ричер промолчал.

— Я уже отчаялась, — продолжала она. — Я вас умоляю. Ну почему вы отказываетесь? Потому что я мексиканка? Белой женщине вы бы помогли? Такой, как ваша девушка? Держу пари, что она белая. Скорее всего, блондинка.

— Да, она блондинка.

— Если бы кто-то ее избивал, вы бы его убили.

«Да, убил бы», — подумал он.

— Это разные вещи, — повторил он.

— Как ее зовут? Вашу девушку?

— Джоди.

— Так вот, представьте себе, что Джоди каждый день избивает какой-нибудь маньяк с садистскими наклонностями. Она вам об этом рассказывает. Ваши действия?

«Я бы его убил», — подумал про себя он.

Она кивнула, как будто могла читать его мысли.

— Но ради меня вы этого не сделаете. Ради меня — нет, а ради нее сделаете, потому что она — гринго.

И в самом деле. Он бы сделал это для Джоди Гарбер, но не станет делать для Кармен Грир. Почему? Потому что такие вещи нельзя навязать. Кровь ударяет вам в голову, и вы реагируете. Когда вы себя контролируете, вы на подобный шаг пе пойдете. Просто, как апельсин. Если люди неправильно вели себя по отношению к нему, они получали по заслугам. Обращаться неподобающим образом с Джоди — то же самое, что неподобающим образом обращаться с ним самим. Потому что они с Джоди были единым целым. А Кармен — это не совсем то.

— Дело не в гринго или латинах, — спокойно сказал он.

— А в чем же?

— В том, что ее я знаю, а вас нет.

— Так узнайте меня поближе. У нас есть два дня. Вы скоро познакомитесь с моей дочерью. Узнайте нас лучше.

Ричер промолчал.

— Чего вы хотите? Секса? Пожалуйста.

— Остановите машину, — сказал он.

— Зачем?

— Затем, что с меня достаточно.

Она утопила педаль газа в пол. Машина рванула вперед. Он оглянулся назад и переключил рычаг «автомата» в нейтральное положение. Двигатель взревел, и автомобиль покатился дальше уже по инерции. Несмотря на ее отчаянное сопротивление, он левой рукой вывернул руль вправо и вывел машину на обочину. Машину занесло, и она остановилась. Он вылез наружу и сразу всем телом почувствовал испепеляющую жару. Хлопнув дверью, он зашагал прочь от автомобиля.

ГЛАВА IV

Отойдя от машины на двадцать метров, он весь покрылся испариной и стал жалеть о своем импульсивном поступке. Он находился неизвестно где и шел пешком по крупной автотрассе. Самые медленные автомобили двигались здесь со скоростью сто километров в час. Никто и не думал ради него останавливаться. Температура — плюс 45 градусов. У него не было ни капли воды. Он вполне мог здесь погибнуть.

Он прошел около пятидесяти метров и остановился. После пяти минут ожидания все его успехи заключались в том, что какой-то дальнобойщик поприветствовал его гудком.

Он увидел, что «кадиллак» двинулся по обочине в его сторону. Машина затормозила, поравнявшись с ним, и он остановился. Кармен опустила стекло с его стороны.

— Извините. Залезайте обратно.

Он сел в машину.

— Извините меня, ради бога, за то, что я затеяла этот разговор по поводу секса, — тихо сказала она. — Просто некоторые из парней, которых я сажала в машину...

— Вы бы переспали с ними ради того, чтобы они убили вашего мужа?

Она кивнула:

— Мне больше нечего предложить.

Он не сказал на это ничего.

— Я высажу вас в Пекосе, — сказала она.

Он помолчал, потом отрицательно покачал головой. Когда вы все время в движении, вы понимаете, что любое произвольно выбранное место ничем не отличается от всех остальных.

— Нет, я поеду с вами, Кармен. Поболтаюсь у вас пару дней. Я отказался убивать парня, но это вовсе не означает, что я не хочу помочь вам как-то иначе. Если получится. И если вы все еще ждете от меня помощи.

Она ненадолго задумалась, потом сказала;

— Да, я не передумала.

— А я, — подхватил Ричер, — хочу познакомиться с Элли. Судя по фотографии, она потрясающий ребенок.

— Она и в самом деле потрясающий ребенок.

Через час пути, немного не доехав до Пекоса, Кармен свернула на юг, на узкую проселочную дорогу, которая была проложена сквозь пустыню.

— Здесь очень красиво, — сказал он.

И это было так. Дорога петляла по каньонам, прорезавшим красные скалы. Когда-то небольшие речки пробивали здесь себе путь к Рио-Гранде. Иссушенные зноем горы вздымались вверх. Над ними было бескрайнее, неправдоподобно синее небо, и Ричер мог слышать тишину, которая царила на этих тысячах совершенно пустынных квадратных километров.

— Я ненавижу все это, — сказала Кармен.

— Где я буду жить? — спросил Ричер.

— Наверное, в бараке. Они наймут вас, чтобы вы присматривали за лошадьми. Вы можете сказать, что вы ковбой.

— Я ничего не понимаю в лошадях.

Она пожала плечами:

— Может быть, они этого не заметят. Они многого не замечают. Например, того, что меня избивают до полусмерти.

Наконец они подъехали к долгому крутому спуску, и внезапно их взгляду открылась плоская равнина, простиравшаяся во все стороны насколько хватало взгляда. Дорога серпантином спускалась вниз и километров через тридцать пересекалась с другой дорогой. Вокруг далекого перекрестка была россыпь крошечных домиков.

— Округ Эхо, — объявила Кармен. — Все, что вы видите, и еще больше того, чего вы не видите. — Она указала рукой на крошечное облако пыли, вившееся над дорогой далеко внизу. — Школьный автобус, — сказала она. — Надо торопиться, а то Элли в него сядет, и мы ее упустим. — Машина рванулась вниз.

При ближайшем рассмотрении поселок оказался обшарпанным и неухоженным. Справа от северо-западной оконечности поселка имелась закусочная. Напротив нее по диагонали стояла школа. Там было еще четыре жилых дома — одноэтажные строения из голого бетона, к каждому вели узкие подъездные дороги. Во дворах стояли детские велосипеды и старые автомобили без колес.

Кармен остановила машину у школьных ворот, той стороной, где сидел Ричер.

Автобус, тяжело рыча, подполз с севера и остановился на противоположной стороне улицы. Дверь школы открылась, и на улице появился тоненький ручеек детишек. «Семнадцать», — насчитал Ричер. На Элли Грир было синее платье. Он узнал ее по фотографии и по тому, как перехватило дыхание у Кармен, которая никак не могла нащупать ручку и открыть дверцу.

Кармен обежала вокруг капота и встретила дочку на полоске утоптанной земли, которая служила тротуаром. Она схватила Элли в охапку, подняла, крепко обняла и принялась кружить ее. Ричер видел, как смеется ребенок и плачет Кармен. Она открыла дверцу, и Элли вскарабкалась прямо на водительское место. Увидев Ричера, она замерла.

— Это мистер Ричер, — сказала Кармен. — Мой друг.

— Здравствуйте, — сказала Элли.

— Привет, Элли, — ответил Ричер.

Девочка перебралась на заднее сиденье, и Кармен села в машину.

— Мам! Жарко, — объявила Элли. — Надо купить газировки с мороженым. В закусочной.

Ричер видел, что Кармен вот-вот улыбнется и согласится. Потом ее взгляд метнулся к заднему сиденью, где лежала сумочка, и Ричер вспомнил про единственный доллар.

— Хорошая мысль, — сказал он. — Давайте-ка купим газировки с мороженым. Я угощаю.

Кармен бросила на него взгляд. Она и зависела от него, и была недовольна этим обстоятельством. Однако она снова переехала перекресток и припарковалась на стоянке около закусочной рядом с синей «краун-викторией». «Полиция штата. Или взята напрокат», — подумал Ричер.

В закусочной не было никого, за исключением троих посетителей, которых Ричер принял за пассажиров синего «форда». Двое мужчин и женщина были похожи на клерков. Женщина была миловидной блондинкой. Один мужчина был низеньким брюнетом, а второй — высоким блондином. Значит, «краун-виктория» была арендованной, а не полицейской машиной. А эти ребята — какие-нибудь коммивояжеры, курсирующие между Сан-Антонио и Эль-Пасо. Ричер отвел от них взгляд и позволил Элли отвести себя к кабинке в противоположном конце зала.

Она запрыгнула на виниловое сиденье и отодвинулась от края. Ричер сел напротив нее, и они принялись внимательно рассматривать друг друга. Он не знал, какое впечатление производит на нее он сам, но перед ним была ожившая фотография из бумажника Кармен: густые пшеничные волосы, зачесанные назад и собранные в конский хвост, не соответствующие волосам темные глаза, маленький курносый носик. Ее кожа была похожа на влажный розовый бархат.

— В какую ты ходил школу? — спросила она.

— Я ходил в разные школы. Переезжал с места на место. Каждые несколько месяцев — новая школа.

Она задумалась. Не стала спрашивать почему. Просто прикидывала в уме преимущества и недостатки.

— И как ты помнил, где что находится? Например, туалеты?

— Пока ты молод, ты все помнишь замечательно. И только когда стареешь, начинаешь что-то забывать.

— Я кое-что забываю, — сказала она. — Я забыла, как выглядит мой папа. Он сейчас в тюрьме, но скоро будет дома.

— Конечно. Я тоже так думаю.

Кармен села рядом с Элли, прижалась к ней и обняла одной рукой. К их столику подошла официантка.

— Три кока-колы с мороженым, пожалуйста, — громко и отчетливо объявила Элли.

— Сию минуту, золотко, — кивнула официантка и удалилась.

Ричер вспомнил, что свою первую в жизни колу с мороженым он попробовал в солдатской столовой в Берлине. Он помнил ощущение жара на коже и щекотание пузырьков в носу.

— Это глупость, — сказала Элли. — Ведь это не кока-кола плавает в мороженом, а мороженое в кока-коле. Надо было назвать напиток «мороженое в кока-коле».

Ричер улыбнулся. Он припомнил, что, когда был в ее возрасте, тоже размышлял о подобных вещах.

— Спасибо за воду, — сказала Кармен.

Ричер пожал плечами:

— На здоровье. Для меня это внове. Мне кажется, я никогда еще не угощал ребенка водой.

— Значит, у вас абсолютно точно нет своего.

— Никогда даже в мыслях не было. Так что я здесь не слишком большой специалист.

Побудьте с нами день-два, и узнаете благодаря Элли столько, сколько и не мечтали. Вы уже, наверное, догадались.

Они допили колу и вышли на уличное пекло. «Краун-виктория» уже уехала. Они подошли к «кадиллаку», и Элли забралась на заднее сиденье. Кармен завела машину, они еще раз проехали через перекресток и направились строго на юг.

За окном то и дело мелькали обшарпанные столбы с натянутыми между ними проводами. Вдалеке маячили нефтяные «качалки», а на западной стороне дороги — ирригационные сооружения. Восточная сторона представляла собой сплошные заросли мескитового дерева. Иногда их прорезали широкие полосы прерий.

Каждые пятнадцать-двадцать километров рядом с дорогой попадались ворота ранчо, от которых куда-то вдаль шли заезженные колеи. Порой можно было разглядеть и дома.

— Земля Гриров начинается здесь, — объяснила Кармен. — Слева. Следующий поворот наш.

Ричер увидел, что колючая проволока перешла в какой-то идиотский частокол, который тянулся примерно на восемьсот метров и заканчивался у ворот ранчо. За воротами стояли здания: большой старый дом с двухэтажной основной частью и одноэтажными пристройками и немногочисленные амбары и сараи вокруг него. Все вокруг — и дома, и заборы — было выкрашено в одинаковый тускло-красный цвет.

Машина замедлила ход и нырнула под арку ворот. Высоко над воротами имелась надпись. Она гласила: «Красный дом».

— Добро пожаловать в ад, — сказала Кармен.

К Красному дому примыкала широкая, обшитая деревом терраса с деревянными колоннами и висевшими на цепях качелями. За домом стоял гараж, но дорогу к нему загораживал патрульный автомобиль шерифа округа Эхо.

Элли выскочила из машины и побежала через двор. Кармен расстегнула ремень безопасности, поставила ноги на землю и встала во весь рост. Ричер проделал то же самое.

Дверь дома отворилась, и на террасу вышел человек в форме. Несомненно, шериф. Ему было около шестидесяти. У него был лишний вес и жидкие седые волосы, прилипшие к голове. Он направился было к своей машине, но остановился, увидев Кармен.

— Миссис Грир, — сказал он таким тоном, как будто считал ее в чем-то виноватой.

— Что случилось? — спросила Кармен.

— Они вам расскажут, — ответил шериф. — Чертовски жарко, чтобы я повторял все дважды.

Тут его взгляд остановился на Ричере.

— А вы кто такой?

— Я расскажу людям там, в доме, — ответил Ричер. — Чертовски жарко, чтобы я повторял все дважды.

Шериф посмотрел на него долгим и спокойным взглядом, погрузился в свой автомобиль, подал назад и выехал на дорогу. Ричер ждал, пока пыль, поднятая шерифом, не осядет на его ботинках, и наблюдал за тем, как Кармен снова села в «кадиллак» и завела его в гараж. В нем стояли два пикапа и джип «чероки». Один из пикапов был сравнительно новый; у второго все колеса были спущены, и выглядел он так, как будто им не пользовались лет десять.

— Не уходите, — сказала Кармен. — Вам же надо наняться на работу.

Она подвела его к парадной двери и постучала.

— Вы должны стучать? — удивился Ричер.

— Они так и не выдали мне ключ, — объяснила она.

Дверь распахнулась. В проеме стоял парень в джинсах и грязной белой футболке. На вид ему было где-то между двадцатью и тридцатью. У него было большое квадратное лицо и угреватая кожа. Малый был крупный, но его студенческие мускулы уже начали превращаться в жир. От него пахло потом и пивом, а на голове у него задом наперед была надета красная бейсболка.

— Бобби, — представила его Кармен.

Его взгляд остановился на Ричере:

— А кто твой приятель?

— Его зовут Ричер. Он ищет работу.

— Ну, тогда заходите, — сказал Бобби, повернулся и скрылся во мраке дома. Кармен последовала за ним на некотором расстоянии. Ричер шел рядом с ней.

— Это брат Шлюпа, — прошептала она ему.

Он кивнул. Холл был полон дорогих вещей, но все они были старыми, как будто деньги у Гриров кончились еще несколько десятилетий назад. На стене холла висело огромное зеркало, а напротив него ковер с шестью охотничьими ружьями. Ковер отражался в зеркале, и создавалось впечатление, что весь холл заполнен оружием.

Они вошли в гостиную, вместительную красную комнату с большим столом и восемью креслами посередине. В одном из кресел сидела женщина лет пятидесяти пяти. На ней были обтягивающие джинсы и ковбойская куртка с бахромой. Ее ярко-оранжевые волосы были подстрижены по молодежной моде. Она была похожа на двадцатилетнюю девицу, преждевременно состарившуюся из-за какой-то редкой болезни. Она посмотрела на Ричера.

— Его зовут Ричер, — сказала Кармен. — Я подобрала его на дороге. Он ищет работу.

— Что он умеет делать? — Ее голос был груб, как невыделанная кожа.

Пока Кармен рассказывала небылицы о его талантах, Ричер смотрел в окно. До этого дистанция между ним и лошадьми ни- когда не была ближе, чем дистанция между человеком, проходящим мимо конюшни, и лошадью в стойле.

Женщина помахала ему через стол рукой.

— Меня зовут Расти Грир, — сказала она. — Добро пожаловать на ранчо «Красный дом», мистер Ричер. Возможно, у нас найдется для вас работа. Если вы человек трудолюбивый и честный.

— Что здесь нужно было шерифу? — спросила Кармен.

— Адвокат Шлюпа пропал, — ответила Расти Грир. — Он поехал в федеральную тюрьму на свидание со Шлюпом, но так там и не появился. Полиция штата обнаружила его автомобиль посреди дороги. Нехороший признак.

— Эл Юджин?

— А сколько, ты думаешь, у Шлюпа адвокатов?

— Может, машина сломалась? — предположила Кармен.

— Полицейские ее проверили, — сказала Расти. — Она завелась с пол-оборота.

— Это что-нибудь меняет? — спросила Кармен.

— Ты имеешь в виду срок освобождения Шлюпа?

Кармен слабо кивнула. Как будто заранее боялась того, что услышит.

— Волноваться абсолютно не о чем, — улыбнулась Расти. — Шлюп вернется домой в понедельник. Исчезновение Эла совершенно ничего не меняет.

Кармен заставила себя улыбнуться вымученной улыбкой.

— Что ж, хорошо, — сказала она.

— Да, хорошо, — повторила ее свекровь. — А где же Шлюпова маленькая девочка? У служанки уже готов для нее ужин. Отведи ее на кухню и покажи мистеру Ричеру его жилье.

ГЛАВА V

Мальчик исписал целую страницу в своем блокноте. Мужчины с телескопами подробно рассказывали о том, что и кого они видят. Об отбытии шерифа, о возвращении девицы с ребенком и незнакомцем.

— Кто он такой? — спросил мальчик.

— Откуда нам знать? — ответил один из мужчин.

«Очень высокий, тяжеловес, одет небрежно, возраст неопределенный», — записал мальчик. Затем добавил: «Не ковбой — неподходящая обувь. Неприятности?»


За бараком земля шла уступом, поэтому с обратной стороны он был двухэтажным. На нижний этаж можно было войти через раздвижные двери. Там, внутри здания, стоял еще один пикап. В глубине помещения имелась деревянная лестница, по которой можно было подняться на второй этаж через квадратный люк в потолке.

Ричер воспользовался лестницей и взобрался на верхний уровень. Воздух там был еще более горячим. В дальнем конце комнаты имелся отгороженный отсек, который, как догадался Ричер, служил туалетом. Всю остальную площадь занимало одно большое помещение, где стояло шестнадцать коек. По восемь с каждой стороны. У их изголовья стояли тумбочки, а в ногах вещевые сундучки в армейском стиле.

Две ближайшие к санузлу кровати были заняты. На каждой поверх одеял лежало по мелкому, жилистому человечку. Оба были в джинсах, вычурных ковбойских сапогах, голые по пояс. Они повернули головы в сторону вошедшего.

Ричер четыре года учился в Уэст-Пойнте и тринадцать лет прослужил в армии. Он знал, как следует вести себя в новой казарме. Надо было просто войти, выбрать свободную койку и ничего не говорить. Пусть первым заговорит кто-нибудь другой. Таким образом можно судить об отношении к себе других людей, не выдавая раньше времени своего.

Он подошел к третьей от лестницы кровати, решив, что здесь будет попрохладнее. Если бы Ричер был в армии, он «за-

столбил» бы койку, швырнув на нее вещмешок, В данной ситуации он мог только вытащить из кармана свою походную зубную щетку и положить ее на тумбочку. Конечно, чтобы быть полноценной заменой, этому жесту недоставало звука удара, но смысл был тот же: «Теперь я тоже живу здесь вместе с вами. Хотите что-нибудь сказать по этому поводу?»

Один из «стариков» заставил себя принять сидячее положение.

— Будешь здесь работать? — спросил он.

— Вроде да, — ответил Ричер.

— Меня зовут Билли, — сказал парень.

Второй малый приподнялся на локтях и сказал:

— Джош.

— Меня зовут Ричер. Рад познакомиться.

— Тебя привезла мексиканка? — спросил Джош.

— Миссис Грир, — ответил Ричер.

— Миссис Грир — это Расти, — сказал Билли. — Она тебя не привозила.

— Миссис Кармен Грир, — сказал Ричер.

Билли промолчал. Джош лишь ухмыльнулся.

— Мы после ужина собираемся съездить в одно местечко, — сказал Билли. — В бар. Пару часов езды на юг. Можешь составить нам компанию. Познакомимся поближе.

Ричер отрицательно покачал головой:

— Может, как-нибудь в другой раз. После получки. Я предпочитаю платить за себя сам.

Билли кивнул:

— Это правильно. Может, ты здесь и приживешься.


Через сорок минут служанка принесла ужин — судок со свининой и фасолью. Она разложила еду по мискам и вручила каждому по вилке, ложке и железной кружке.

Когда она спустилась вниз, Ричер переключил внимание на еду. Это была его первая пища за весь день. Он уселся на кровать с миской на коленях и стал есть ложкой. Темная, густая фасоль была щедро приправлена черной патокой. Свинина была мягкая, с хрустящим жирком. Судя по всему, ее поджарили отдельно, а с фасолью смешали потом.

— Эй, Ричер, — крикнул Билли. — Ну и как тебе?

— По мне — сносно, — ответил Ричер.

— Да ну? — удивился Джош. — Весь день больше тридцати восьми градусов, а она приносит нам горячее.

Ричер на это не отреагировал. Жалобы на еду были главной темой разговоров в любой казарме. А эта еда была совсем недурна. Билли и Джош покончили с ужином и достали из сундучков чистые рубашки. Натянули их и причесались.

— До скорого, — крикнул Билли.

Они прогромыхали вниз по лестнице, и чуть позже Ричер услышал внизу звук мотора. «Пикап», — догадался он. Звук работающего двигателя стал постепенно удаляться.

Ричер сложил в стопку три грязные миски, положил сверху вилки и ложки, нанизал на указательный палец все три кружки и вышел на улицу. Солнце почти уже скрылось за горизонтом, но жара все не спадала. Он пересек двор, нашел кухню и постучал. Дверь открыла служанка.

— Я принес вот это, — сказал он, держа перед собой миски и кружки.

— Спасибо. Вы наелись? — спросила она.

— Объелся. Было очень вкусно.

Женщина немного смущенно пожала плечами:

— Обыкновенная ковбойская еда.

Она взяла у него грязную посуду и понесла ее на кухню.

— Ричер, — раздался чей-то голос.

В тени веранды Ричер увидел Бобби Грира.

— Мне нужна лошадь, — сказал Бобби. — Большая кобыла. Оседлай ее и выведи во двор. Я хочу прокатиться на ночь.

Ричер промолчал.

— К тому же, — продолжал Бобби, — надо на тебя посмотреть. Если ты хочешь у нас работать, ты должен показать, что знаешь свое дело.

Ричер впал в еще более глубокую задумчивость.

— О’кей, — наконец выдавил из себя он.

— У тебя пять минут, — сказал Бобби и вернулся в дом.

«Хотите посмотреть, — думал Ричер, направляясь к конюшне. — Вот ты, старик, и попался».

Внутри здания за дверью находился выключатель. Ричер им щелкнул, и тусклые желтые лампочки осветили огромное помещение. В центре конюшни были устроены стойла, где лошади стояли задом друг к другу. Все стены здания от пола до потолка были обложены тюками с сеном. Ричер осмотрел стойла. Занятыми оказались пять. Пять лошадей.

Он присмотрелся. Одна оказалась пони, судя по всему, это была лошадь Элли. Две были немного крупнее двух других. Ричер наклонился и посмотрел на них снизу. В принципе он знал, что кобылу нетрудно отличить от жеребца, но в стойлах было темно, а хвосты скрывали детали. В конце концов он решил, что первая — это не кобыла. Но и не жеребец. Кое-чего у него не хватало. Мерин. Он поплелся дальше и посмотрел на следующее животное. Так, это кобыла. Следующая тоже оказалась кобылой. Последним стоял еще один мерин.

Ричер отступил на несколько шагов. Которая из кобыл крупнее? Та, которая слева, решил он. Хорошо, это большая кобыла. Пока все идет нормально.

Теперь седло. Каждое стойло соединялось со стеной конюшни горизонтальной балкой, на которой висела разнообразная упряжь. Конечно, там были седла. Но помимо седел, еще целый вагон всяких непонятных ремешков, попон и железок. Ричер снял с балки седло. Открыл стойло.

Лошадь прижала уши и стала поворачиваться к нему своим огромным задом. Ричер коснулся рукой ее бока. Лошадь продолжила маневр. Не стой сзади. Это правило знал даже он. .

Она продолжала боком наступать на Ричера. Он повернулся к ней правым плечом и сильно толкнул ее, как только она коснулась его тела. Лошадь затихла. Он поднес к лошадиному носу тыльную сторону ладони. Он видел такие вещи в кино. Ты чешешь ей нос тыльной стороной ладони, и она с тобой знакомится. Нос лошади был сухим и мягким.

— Молодец, хорошая девочка, — прошептал он.

Он поднял седло и нахлобучил его ей на спину.

— Не так, — раздался сверху чей-то голос.

Он развернулся и посмотрел наверх. Элли лежала под потолком на тюках с сеном, подложив руки под подбородок.

— Сначала надо положить попону.

— Какую попону?

— Потник.

— Элли, кто-нибудь знает, что ты здесь?

Она серьезно покачала головой.

— Я прячусь.

— Ты знаешь, что делать с этими конскими причиндалами?

— Конечно, знаю. Я могу запрячь своего пони сама.

— Так помоги мне тогда, ладно? Иди и сделай это за меня.

Она кое-как сползла вниз к Ричеру.

— Сними с нее седло, — сказала Элли. Затем она сняла с коновязи кусок ткани и забросила его на спину лошади. — Теперь клади сверху седло.

Он опустил седло на потник. Элли нырнула под брюхо кобылы, соединила концы ремешков и попыталась их затянуть.

— Давай сам, — сказала она. — А то они слишком тугие.

Ричер подровнял ремни и сильно потянул за концы.

— Не затягивай слишком сильно, — скомандовала Элли. — Подожди, пока она раздуется. Лошади надувают живот, чтобы тебе помешать. Но они не могут долго удерживать воздух в себе, так что в конце концов они снова сдуваются.

Ричер наблюдал за животом лошади. Он становился все больше и больше, пока кобыла пыталась ослабить ремни. Наконец он сдулся.

— Затягивай, — сказала Элли.

Он затянул ремни так туго, как только смог. Элли держала в руках поводья.

— Теперь сними с нее лассо, — сказала она. — Просто потяни его вниз.

Он потянул лассо вниз. Петля проехалась по ушам кобылы, загнув их вперед, скользнула по носучг снялась.

— Теперь держи вот это, — Элли протянула ему спутанный клубок каких-то ремешков. — Это называется уздечка.

Он крутил эти ремни и так и сяк, пока они не стали походить на уздечку, а потом натянул ее на голову лошади до упора. Он постучал металлической деталью по губам кобылы. Мундштуком. Кобыла сжала зубы.

— Нащупай большим пальцем место, где кончаются зубы, — подсказала Элли. — Сбоку. Там есть дырка.

Ричер провел большим пальцем по зубам лошади. За последним коренным зубом он надавил на десну, и его палец проник

кобыле в пасть. Она, конечно, тут же открылась. Ричер моментально затолкал туда металлический мундштук, ослабил кожаные ремни над ушами и застегнул пряжки.

— Накинь поводья на переднюю луку, — сказала Элли.

От мундштука тянулся какой-то длинный ремень, Ричер догадался, что это и есть поводья. А штука, торчавшая вверх из передней части седла, называется лукой. Элли в это время натягивала стремена.

— Подсади меня, — сказала она.

Ричер усадил ее в седло. Она проверила, как застегнуты пряжки. Некоторые поправила. Закрепила свободные концы ремней.

— Ты все сделал очень хорошо, — сказала она и протянула к нему руки.

Ричер снял ее с седла и опустил на землю.

— Я тебе ужасно благодарен, малышка.

Элли забралась обратно на тюки с сеном. Ричер вывел кобылу из стойла и повел через двор с таким видом, как будто занимался этим каждый день.

Бобби Грир стоял на ступенях террасы и ждал. Кобыла подошла прямо к нему и остановилась. Бобби проверил все то, что уже проверяла Элли.

— Неплохо, — одобрил он. — Но ты провозился дольше, чем я ожидал.

Ричер пожал плечами:

— Я для них новый человек. У меня такой подход: в первый раз лучше не торопиться. Им надо привыкнуть ко мне.

Бобби снова согласно кивнул:

— Можешь отдыхать. Я сам отведу ее в конюшню, когда вернусь.

Ричер повернулся и зашагал к своему бараку. Поднявшись наверх, он обнаружил там Кармен, которая сидела у него на кровати со стопкой чистого белья на коленях.

— Я принесла тебе постельное белье.

Ричер замер у люка — одна нога уже в комнате, а другая на последней ступеньке.

— Кармен, это безумие, — сказал он. — Ты должна сейчас же уйти. Они очень скоро поймут, что я самозванец.

Она посмотрела на простыни, лежавшие у нее на коленях.

— Ты должна сейчас же уйти, — повторил он.

— Не могу. — Она резко повернула лицо к слабому свету, лившемуся из высоких окон. Ее волосы рассыпались по плечам. — Обними меня, — попросила она. — Я уже забыла, что чувствуешь, когда тебя обнимают.

Ричер сел рядом с ней и обхватил ее руками. Ее руки заскользили вниз и обвили его талию, лицом она уткнулась Риче-ру в грудь.

— Мне страшно, — прошептала она.


Так прошло двадцать минут. Может быть, тридцать. Ричер абсолютно потерялся во времени. Он лишь ощущал ее тепло, запах и ровное дыхание. Наконец она отстранилась от него и встала. Ее лицо было печально.

— Надо найти Элли, — сказала она. — Ей пора спать.

— Она в конюшне. Научила меня обращаться со всей этой лошадиной фигней. Выручила меня.

— Элли — добрая девочка. — Кармен протянула ему постельное белье. — Хочешь прокатиться завтра верхом?

— Я не умею.

— Я тебя научу. — Она повернулась и стала спускаться по лестнице, оставив Ричера сидеть на кровати со стопкой простыней на коленях.

Ричер постелил себе постель и снова вышел на улицу. Он услышал, как впереди кто-то мягко ступает по земле. Сощурившись на закатное солнце, он увидел, что это Элли.

— Я пришла сказать спокойной ночи, — сказала она.

Ричеру вспомнилось, как где-нибудь на военной базе его развлекали вежливые офицерские дети, приходившие пожелать спокойной ночи сослуживцам своих отцов. Им пожимали их маленькие ручонки, и они убегали. Он улыбнулся.

— Спокойной ночи, Элли, — сказал он и протянул ей руку.

Она непонимающе уставилась на него.

— Ты должен меня поцеловать, — подсказала она и подняла руки вверх.

Ричер немного помедлил, затем подбросил ее вверх, нежно поцеловал в щеку и еще раз пожелал спокойной ночи.

— Отнеси меня, — попросила она. — Я устала.

Он понес ее через двор к дому. Кармен наблюдала за ними с веранды.

— Мамочка, а можно мистер Ричер войдет с нами в дом и пожелает мне спокойной ночи? — спросила Элли.

— Ну, не знаю, можно ли ему.

— Я здесь только работаю, — пришел ей на помощь Ричер. — Я здесь не живу.

— Никто не узнает, — успокоила его Элли. — Мы войдем через кухню. А там никого нет, кроме служанки.

Кармен бросила выразительный взгляд на Ричера. Он пожал плечами, как бы говоря: «Хуже уже не будет», и опустил Элли на землю. Она взяла мать за руку, и они все вместе направились к кухонной двери.

Служанка на кухне загружала грязную посуду в огромную посудомоечную машину. Она посмотрела на них, но ничего не сказала.

На втором этаже Элли пересекла холл и свернула направо в коридор. Ее комната была в конце этого коридора.

— Пойдем умоемся, — сказала Кармен. — Мистер Ричер подождет нас здесь.

Элли пошла за матерью в ванную. Когда они вернулись, Элли уже была в пижаме. Она взобралась на кровать и свернулась там калачиком.

— Молодец, девочка. Спокойной ночи, — сказал Ричер.

— Поцелуй меня, — попросила она.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Спасибо тебе за дружбу, — сказала она.

Ричер выпрямился и шагнул к двери. Бросил взгляд на Кармен. «Это ты ее подговорила?» — хотел спросить он.

— Увидимся завтра, — сказала она.

Кармен осталась в спальне у Элли, а он спустился вниз по лестнице и вышел в темный двор. Справа что-то белело. Футболка. Лицо. Снова Бобби Грир.

— Я тебя ждал, — поприветствовал его Бобби.

— Зачем?

— Просто чтобы убедиться, что ты вышел из дома.

Ричер пожал плечами:

— Я пожелал ребенку спокойной ночи. Ты что-то имеешь против?

Бобби ответил не сразу:

— Давай я провожу тебя до барака. Нам нужно поговорить.

Он зашагал через двор. Ричер шел рядом.

— Полагаю, ты знаешь, что у моего брата неприятности?

— Я слышал, он уклонялся от налогов.

Бобби кивнул в темноте:

— Кругом налоговые ищейки.

— Так они что, шпионили за ним?

— Ну, а как же еще они бы его вычислили? — Бобби прошел еще несколько шагов и подытожил: — Как бы то ни было, Шлюп сел в тюрьму.

— Я слышал, в понедельник он уже выйдет, — сказал Ричер.

— Да, и ему не понравится, когда он увидит, как ты целуешь его дочь и пытаешься завести дружбу с его женой.

Ричер остановился:

— Послушай, Бобби, а почему меня вообще должно волновать, что понравится, а что не понравится твоему брату?

Бобби тоже остановился:

— Потому что он мой брат. Люди болтают разное. Ты должен это усвоить, иначе тебе здесь надолго не задержаться.

— Бобби, я всего лишь пожелал ребенку спокойной ночи, — улыбнулся Ричер. — Это не повод к третьей мировой войне. Ей не хватает общения. Как и ее матери. Что же я могу поделать?

— Можешь быть поумнее, вот что. Она законченная врунья. Поэтому, что бы она тебе ни нарассказала, почти наверняка это вранье. Не покупайся на это. Ты будешь не первым.

— Что ты имеешь в виду?

—- Поговори с Джошем и Билли.

Ричер помолчал.

— Почему у нее нет ключа от двери? — спросил он.

— У нее был ключ. Она его потеряла. Дверь и так всегда открыта. От нас до ближайшего перекрестка сто километров.

— А почему же ей, прежде чем войти, приходится стучать?

— Она может войти без всякого стука. Она устраивает целый спектакль, чтобы показать всем, как не по-родственному мы к ней относимся, но все это сплошное вранье.

Ричер молчал.

— Так что, если хочешь, работай, — подвел итог Бобби, — но держись подальше от нее и от девчонки! — Он развернулся и пошел к дому.

ГЛАВА VI

Сегодня, как и в предыдущие дни, наблюдатели собирались в группу по уже заведенному сценарию. Сначала один из мужчин заехал на пикапе за мальчиком. Затем они вдвоем поехали домой ко второму мужчине. Тот сообщил им, что в их распорядке произошли изменения.

— Он только что позвонил, — сказал он. — Мы должны ехать в Конаноса-Дро и получить новые инструкции.

— С кем мы встречаемся? — спросил номер первый.

— С новыми людьми. Мы будем с ними работать.

Первый пожал плечами.

— Я не против.

— К тому же нам должны заплатить, — добавил второй.

— Совсем хорошо, — сказал первый.

Второй мужчина втиснулся в пикап, захлопнул дверцу, и они поехали в северном направлении.


Когда на следующее утро Ричер проснулся, было уже жарко. Он поднял руку и посмотрел на часы. Десять минут седьмого. Он принял душ, оделся и спустился во двор. Заглянул в конюшню, прикидывая, какую работу ему могут здесь поручить. Лошадей надо будет кормить, следовательно, где-то здесь должен быть фуражный склад. Он обнаружил отдельную комнату, забитую мешками с кормом. Большими мешками из вощеной бумаги с комбикормом, произведенным в Сан-Анджело.

Покончив с этим, Ричер вышел из конюшни и увидел, что Бобби Грир выходит на веранду с ружьем.

—- Я как раз собирался тебя будить, — сказал тот. — Мне нужен шофер.

— Зачем? Куда ты собрался? — поинтересовался Ричер.

— На охоту, — ответил Бобби. — Ты ведешь, я стреляю.

— Ты стреляешь прямо на ходу?

— Объясняю. — Бобби прошел к автомобильному навесу и остановился у более нового пикапа. Поперек его кузова была приварена защитная балка. — Я буду стоять в кузове, держась за балку. У меня будет возможность вести огонь в любом направлении. Это Шлюп придумал. Он был настоящим профи.

— А на кого вы охотитесь?

— На броненосцев. Ты когда-нибудь ел броненосца?

Ричер покачал головой.

— Вкусное мясо. Давно, во времена Великой депрессии, когда мой дедушка был мальчиком, это была их единственная пища. Теперь «зеленые» взяли броненосцев под защиту. Но если они живут на нашей земле, мы имеем право в них стрелять.

— Я думаю иначе. Я не люблю охотиться.

— Ты здесь работаешь, Ричер. И будешь делать то, что тебе скажут.

— Прежде чем я приступлю к работе, нам надо обсудить некоторые детали.

— Например?

— Например, зарплату.

— Две сотни в неделю. Устроит?

С тех пор как Ричер работал за две сотни в неделю, минуло очень много времени. Но в конце концрв, ведь он приехал сюда не за деньгами.

— О’кей, — ответил он.

— И ты будешь исполнять все указания Джоша и Билли.

— О’кей, — снова согласился Ричер. — Но я не повезу тебя на охоту. Считай, что это мой нравственный выбор.

Бобби молчал довольно долго. Потом сказал:

— Я все равно найду способы держать тебя от нее подальше. Каждый день я буду изобретать что-нибудь новое.

— Я в конюшне, — сказал Ричер и зашагал прочь.

Элли принесла ему омлет прямо туда.

— Мама просила передать, чтобы ты не забыл об уроке верховой езды, — произнесла она заученный текст. — Она хочет, чтобы ты ждал ее здесь, в конюшне, после обеда.

Выпалив все это, она умчалась обратно в дом.


Койаноса-Дро несла свои воды с гор Дэвис в реку Пекос, которая в свою очередь вливалась в Рио-Гранде у самой мексиканской границы. Эта местность была мало населена. Заброшенные фермы отстояли далеко друг от друга, далеко от всего. На одной из них сохранился старый дом с амбаром.

«Краун-виктория» стояла в амбаре. С внешней стороны амбара имелась лестница, оканчивавшаяся платформой у дверей сеновала. Женщина стояла на платформе, откуда хорошо просматривалась идущая к ферме извилистая дорога. Она засекла пикап наблюдателей на расстоянии три с небольшим километра. Выждав какое-то время, чтобы убедиться, что за пикапом никто не следует, она спустилась вниз и подала знак своим сообщникам.

Они вышли из машины и стали ждать па жаре. Когда пикап выехал из-за угла амбара и притормозил во дворе, они направили его прямо в амбар. Один из них жестом приказал пикапу остановиться. После этого он подошел к дверце водителя, а его напарник — к пассажирской.

Водитель пикапа заглушил двигатель и успокоился. Такова человеческая природа. Конец долгого переезда, интрига с новыми инструкциями, перспектива большой получки. Он опустил стекло. То же самое проделал и мужчина на пассажирском сиденье. После этого они оба умерли, получив в висок по пуле 9-го калибра. Мальчик, сидевший между ними, прожил ровно на одну секунду дольше. Все лицо у него было в крови, руки судорожно сжимали блокнот.


Кармен сама принесла Ричеру рагу из броненосца. Она нервничала и торопилась. Не сказав ни слова, ушла. Ричер попробовал рагу. Мясо было сладковатым. Оно было порублено на мелкие кусочки и перемешано с фасолью и острым соусом чили. Ему приходилось есть и менее съедобные вещи. Когда он нес грязную тарелку на кухню, Бобби стоял на веранде.

— Лошадям надо привезти корма, — крикнул он. — Съездишь вместе с Джошем и Билли после сиесты.

Ричер кивнул и прошел на кухню. Отдал тарелку служанке и поблагодарил ее за еду. После этого он пошел в конюшню, сел на тюк сена и стал ждать.

Кармен появилась через десять минут. В руках у нее была сумочка. Она казалась миниатюрной и чем-то напуганной.

— Бобби не знает, что это ты позвонила в налоговую службу, — сказал Ричер. — Он думает, что настучал кто-то посторонний. Возможно, и Шлюп придерживается того же мнения.

Кармен покачала головой;

— Шлюп знает.

— Тебе надо отсюда бежать. У тебя сорок восемь часов.

— Я не могу.

— Ты должна. Здесь жить невозможно.

На ее лице появилась горькая усмешка.

— Это ты мне будешь рассказывать?

Повесив сумочку на гвоздь, она запрягла двух лошадей и вывела предназначавшуюся для него из стойла. Это был один из меринов. Ричер взял у нее поводья.

Кармен выбрала меньшую кобылу. Она сняла сумочку с гвоздя, положила ее в подсумок и вывела кобылу во двор вслед за Ричером.

— Смотри, как это делается, — сказала она.

Встав слева от кобылы, Кармен поставила левую ногу в стремя, затем, ухватившись левой рукой за переднюю луку, запрыгнула в седло. Ричер повторил за ней все операции и через мгновение уже сидел верхом на лошади.

— Теперь возьми поводья в левую руку и слегка ударь его пятками.

Ричер ударил коня пятками один раз, и тот пошел неторопливым шагом.

Кармен цокнула языком и пришпорила свою кобылу. Та аккуратно объехала Ричера и направилась за дом.

Ричер выехал за ней из ворот на дорогу. На другой стороне дороги имелся тридцатисантиметровый уступ. Взобравшись на него, вы оказывались на известняковом плато, плавно поднимавшемся до центра примерно на пятнадцатиметровую высоту. Скалистую поверхность с запада на восток прорезали глубокие трещины. То и дело попадались промоины размером с воронку от снаряда. Лошади обходили все эти препятствия.

— Мы далеко едем? — спросил Ричер.

— Переедем через гребень и спустимся в ущелье.

Теперь скальные террасы стали более широкими, и Кармен придержала свою лошадь, чтобы ехать рядом с Ричером.

— Бобби сказал мне, что ты привозила сюда еще какого-то парня и они приказали Джошу и Билли выставить его.

Она молчала.

— В Пекосе я познакомилась с мужчиной, — наконец нарушила она молчание. — Около года назад. У нас был роман.

— И поэтому ты привезла его сюда?

— Он думал, что получит работу и будет рядом со мной. Две недели так и было. А потом Бобби пас застукал.

— И что было дальше?

— Все кончилось. Мой друг уехал. Я видела его однажды в Пекосе. Он был напуган. Даже не заговорил со мной.

— Бобби рассказал об этом Шлюпу?

— Обещал, что не расскажет, но он врун.

Они достигли высшей точки подъема. Перед ними был пологий спуск. За ними, примерно в полутора километрах, виднелся Красный дом и остальные постройки усадьбы.

Кармен пустила лошадь вниз по склону, направляя ее к сухой, узкой и глубокой расщелине. К тому моменту, когда Ричер въехал в расщелину, Кармен уже слезала с лошади. Его лошадь встала рядом. Ричер тоже спешился.

Кармен отвела лошадей к краю расщелины и придавила поводья большим камнем. Откинув крышку подсумка, она извлекла из сумочки пистолет.

— Пожалуйста, научи меня стрелять, — попросила она.

Это был самозарядный «Лорейн Л-22»: длина ствола — 6,25 сантиметра, хромированный корпус, розовые пластиковые накладки под перламутр на рукоятке.

— Это легальный ствол? — поинтересовался Ричер.

Кармен кивнула:

— Я оформила все необходимые бумаги.

Она достала из сумочки маленькую коробочку и протянула ему. Это была упаковка патронов 22-го калибра. Их там было около пятидесяти штук.

— Покажи мне, как он заряжается, — попросила она.

Ричер покачал головой:

— Лучше бы ты оставила его здесь, Кармен. Рядом с Элли не должно быть никакого оружия.

— Это мое дело. Я хочу научиться им пользоваться.

— Хорошо, — пожал плечами Ричер, — но пистолет — это не игрушка. Так что будь осторожна.

Он взял пистолет и взвесил его на ладони.

— Запомни две вещи, — сказал он. — У него очень короткий ствол. Это делает его очень неточным. Тебе придется подойти к объекту очень близко. Если ты попытаешься стрелять с другого конца комнаты, попасть и не мечтай. Он вытащил пустой магазин и зарядил его девятью патронами. Вставил его обратно и послал первый патрон в ствол. Затем снова вытащил магазин и заполнил освободившееся место дополнительным патроном. Вставил его на место и взвел курок, не снимая оружие с предохранителя.

— Курок взведен, но с предохранителя пистолет не снят, — объяснил он. — Тебе остается сделать две вещи: снять его с предохранителя и нажать десять раз на курок.

Он передал пистолет Кармен:

— Давай. Предохранитель и курок.

Левой рукой она сняла оружие с предохранителя. Затем отвела его от себя вправо, закрыла глаза и нажала на курок. Пистолет дернулся у нее в руке, и дуло опустилось. В трех метрах отлетел осколок камня и взметнулось облачко пыли.

— Поставь предохранитель на место, — сказал Ричер.

Кармен исполнила указание. Он через голову стянул с себя рубаху, оторвал нагрудный карман, сделал пять шагов на юг и положил ее на край расщелины, подвесив ее так, чтобы она была похожа на торс мужчины. Он вернулся назад и встал позади Кармен.

— Стреляй в мою рубашку. Целься в туловище.

Она подняла пистолет и снова его опустила.

— Я не могу. Ведь ты же не хочешь, чтобы в твоей рубахе появились дырки?

— Мне кажется, я не слишком рискую. Давай.

Она щелкнула предохранителем. Прицелилась, закрыла глаза и выстрелила. Пуля прошла метрах в шести выше цели.

— Не закрывай глаза. Представь себе, что ты зла на эту рубашку, что твой палец направлен прямо на нее.

Она прицелилась, держа правую руку ровно, выстрелила. Пуля снова прошла мимо, метрах в двух левее мишени.

— Дай-ка мне, — попросил Ричер.

Он зажмурил один глаз и прицелился.

Ричер выстрелил почти дуплетом.

Первая пуля угодила в подмышку, противоположную той, около которой находился оторванный карман. Вторая попала по центральной вертикали, но низко. Он вернул пистолет Кармен:

— Твоя очередь.

Она выпустила еще три пули, все прошли безнадежно мимо.

— Итак, что ты усвоила? — спросил он.

— Мне надо подойти поближе.

— Абсолютно верно. И это не только твоя вина. Я тоже промазал на тридцать сантиметров, а я стрелять умею.

Он взял пистолет, перезарядил его, взвел курок и поставил на предохранитель. Положил его на землю.

— Оставь его здесь, — сказал он.

Кармен долго размышляла. И все-таки подняла пистолет и положила его в сумочку. Ричер сходил за рубашкой и натянул ее через голову. Дырок от пуль не было видно. Одна была под мышкой, а вторая заправилась в брюки. Затем он подобрал все восемь стреляных гильз. Это была старая привычка. Он потряс их в кулаке и положил в карман брюк.


Когда они вернулись, было уже далеко за полдень. Джош и Билли ждали их, прислонившись к стене конюшни. Их пикап стоял во дворе, готовый к поездке за кормами.

Они спешились у ворот конюшни. Джош и Билли отлипли от стены. Язык их тел говорил о том, что ждать им надоело.

— Ты готов? — спросил Билли.

— Ты должен был быть готов еще полчаса назад, — крикнул Джош.

За это Ричер заставил их подождать. Он очень медленно прошел к бараку, зашел в туалет и умыл лицо. Не торопясь вернулся назад. Пикап стоял уже капотом к воротам с включенным двигателем. Джош сидел за рулем, а Билли стоял рядом с пассажирской дверцей.

— Ну, поехали, — сказал Билли.

Он усадил Ричера посередине, а сам влез на сиденье третьим. Джош доехал до ворот и повернул налево. Здесь Ричер понял, что ситуация гораздо хуже, чем он предполагал. Он видел мешки с кормами в кладовой. Их было много, сорок здоровых мешков. Сколько времени понадобится четырем лошадям и одному пони, чтобы съесть все это?

Однако он с самого начала понимал, что эта поездка замыс-ливалась Бобби как способ убрать его подальше от Кармен. Нехватка кормов была не хуже любого другого предлога, при помощи которого Ричера можно было бы на некоторое время убрать из ее жизни. Однако они направились не за кормом, поскольку повернули налево. На всех мешках был напечатан адрес поставщика в Сан-Анджело. А в Сан-Анджело надо было бы ехать на северо-восток, то есть направо.

Таким образом, Бобби планировал выбросить его из жизни Кармен навсегда. Джошу и Билли было поручено избавиться от него. Ричер улыбнулся.

— Это далеко? — спросил он невинным тоном.

— Меньше двух часов езды, — ответил Джош.

Возможно, они ехали в бар, о котором говорили вчера. Может быть, у них там друзья.

— Мы только туда и обратно? — поинтересовался Ричер.

Это был тактический ход. Они не могли ответить «нет», не вызвав у него подозрений. И не могли сказать «да», если собирались куда-нибудь заехать.

— Сначала заедем и хлопнем по пиву, — сказал Билли.

Чем дальше на юг ехала машина, тем хуже становилась дорога. Солнце низко клонилось к закату. На указателе у обочины было написано: «Эхо — 8 км».

— Я думал, что Эхо на севере, — сказал Ричер.

— Городок рассредоточен, — ответил Билли, — Половина там, половина здесь. А между ними двести шестьдесят километров пустыни.

— Самый большой в мире город, если ехать из конца в конец, — добавил Джош.

Вдалеке показалась группа строений. Она состояла из бензоколонки, магазина и бара под названием «Лонгхорн Лаундж». Лицом к нему был припаркован десяток пикапов. Ближе всех к дверям стояла машина шерифа .

Пикап прогромыхал через всю парковку и остановился рядом с другими машинами. Джош и Билли одновременно открыли дверцы и выскочили из машины. Ричер вылез через правую дверцу.

— Гуляем, — сказал Билли и толкнул входную дверь.

Военный полицейский входит в бар, как нож в масло. Около девяноста процентов мелких правонарушений в среде военнослужащих происходит в барах. Прежде всего полицейский считает выходы. Обычно их три: парадная дверь, запасной выход за туалетами и дверь для персонала, выходящая на улицу из офиса, располагающегося позади барной стойки. Ричер убедился, что в «Лонгхорн Лаундж» были все три.

Затем он смотрит на посетителей, чтобы определить зоны повышенной опасности. Кто там сразу замолчал и недобро смотрит? В «Лонгхорне» таких не было. В зале находилось человек двадцать пять — все мужчины. Никто из них не обратил на вновь прибывших особого внимания. Шерифа нигде не было видно. Однако у стойки стоял незанятый табурет с холодной бутылкой пива перед ним. Возможно, почетное место.

После этого военный полицейский ищет оружие. По всему бару стояли бутылки с длинными горлышками, но Ричера это не беспокоило. Бутылки не представляют особой угрозы в качестве оружия. Только в кино, где их делают из сахарного сиропа, а этикетки печатают на папиросной бумаге. Бильярдный стол посреди зала вызвал у Ричера большее беспокойство. В игре участвовали четыре человека, у каждого по кию. На подставке было еще около десятка киев. Если не брать в расчет пулемет, бильярдный кий — лучшее оружие в баре.

Позади бильярда стояли столы со стульями. Билли показал бармену три пальца и получил три холодные бутылки. Он уже нес их к столикам, но Ричер опередил его и возглавил поиски свободного места, «Спиной к стене, если возможно, все три выхода на виду». Он протиснулся к выбранному стулу и сел. Джош сел справа от него, а Билли в той же позе слева. Билли толкнул ему через стол бутылку. Со стороны туалетов появился шериф. Увидев Ричера, он ненадолго замер, а затем сел за стойку на незанятый табурет.

Билли поднял бутылку.

— За удачу, — провозгласил он.

«Тебе она понадобится, приятель», — подумал Ричер и сделал солидный глоток из своей бутылки.

— Надо позвонить, — сказал Билли и удалился.

Ричер сделал еще один глоток. Билли вернулся в зал и о чем-то говорил с шерифом. Тот кивнул, допил пиво и поднялся из-за стойки. Он бросил взгляд в сторону Ричера, потом толкнул дверь и вышел из бара. Билли вернулся к столику.

— Ну, что, позвонил? — спросил Джош, как будто это было отрепетировано заранее.

— Да, позвонил, — ответил Билли, не спуская глаз с Ричера. — Вызвал «скорую». Лучше сделать это заранее, а то она едет из самого Пресидио. Можно прождать несколько часов.

— Видишь ли, — вступил в разговор Джош, — мы должны тебе кое в чем признаться. Было время, мы выгнали отсюда одного малого. Он подъезжал к мексиканке. Бобби посчитал, что это неправильно, и попросил нас уладить это.

— А какое отношение это имеет ко мне? — спросил Ричер.

— Бобби считает, что ты из той же породы. Вот какое.

— Ну, а если я скажу вам, что мы просто хорошие друзья?

— Бобби говорит, что вы больше чем друзья.

— И вы в это верите?

— Конечно, верим, — кивнул Билли.

Ричер промолчал.

— Этот ее парень был школьным учителем, — продолжал Билли. — Мы привезли его сюда, вывели на задний двор — а у нас был мясницкий нож, — сняли с него штаны и сказали, что сейчас эту штуку ему отрежем. Он плакал и клялся, что исчезнет. Но немного мы его все-таки подровняли. И знаешь, что? Его физиономия нам никогда больше не встречалась.

— Вот как это сработало, — добавил Джош. — Единственной проблемой было то, что он истек кровью почти до смерти. Поэтому в этот раз мы вызвали «скорую» заранее.

— Если вы собираетесь порезать меня, «скорая» понадобится вам, — сказал Ричер.

— Ты так думаешь?

Ричер открыто, не торопясь изучил взглядом каждого из них по очереди. Он чувствовал себя уверенно. Он уже очень давно не проигрывал в кабацких драках «двое на одного».

— Вам решать. Проваливать прямо сейчас или отправиться в больницу.

— Знаешь что? — улыбаясь, сказал Джош. — Мы не будем менять программу. У нас здесь много друзей, а у тебя нет.

— По-моему, я не интересовался вашими социальными связями, — парировал Ричер.

Однако атмосфера в баре сгущалась, Есе внимательно наблюдали за происходящим. Игра на бильярде замедлялась. Ричер чувствовал, как растет напряжение.

— Нас нелегко напугать, — сказал Билли.

Ричер вышел из-за стола и встал за Джошем, прежде чем тот успел отреагировать.

— Ну, так давайте. Прямо сейчас. Во дворе.

Ричер направился к туалету, огибая бильярдный стол справа. Он слышал, что Джош и Билли идут за ним. Неожиданно Ричер схватил последний кий с подставки, развернулся на сто восемьдесят градусов и со всего маха ударил Билли в висок. Раздался хруст, и Билли упал. Ричер замахнулся на Джоша. Тот поднял руку, чтобы блокировать удар, и рука сломалась. Он закричал, Ричер поднял кий еще раз и нанес ему удар в голову.

Ричер нагнулся и вытащил из кармана у Джоша ключи от машины. После этого он бросил на пол кий и протолкался сквозь толпу к двери. Никто не пытался его остановить. Очевидно, дружба в округе Эхо имеет свои границы. Ричер залез в пикап, завел мотор и поехал на север.

ГЛАВА VII

Когда он въехал в ворота ранчо, уже стемнело. Однако во всех окнах Красного дома горел свет, во дворе стояли две машины: машина шерифа и ядовито-зеленый «линкольн».

Дверь дома была распахнута. Ричер поднялся ко ступеням и заглянул внутрь. В комнате находились шериф, Расти Грир, Бобби и растерянная Кармен. В гостиной был еще мужчина в легком летнем костюме. Судя по всему — хозяин «линкольна». На вид ему было около тридцати, полноватый, светлые волосы падали на выпуклый лоб. У него было бледное лицо человека, который мало бывает на свежем воздухе, широченная улыбка выдавала в нем политика.

Ричер не собирался входить в дом, но Бобби выглянул на улицу и стал внимательно вглядываться в ночную тьму. Обнаружив Ричера, он выскочил на крыльцо:

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Я здесь работаю, — ответил Ричер. — Ты что, забыл?

— А где Джош и Билли?

— Они уволились. Решили, что больше не хотят здесь работать.

— С чего бы это?

— Откуда мне знать? — Ричер пожал плечами.

Разговор на крыльце привлек внимание тех, кто находился в доме. Первой в дверях показалась Расти Грир, а за ней шериф и человек в летнем костюме. Кармен не появилась. На лице у шерифа застыло удивление, а у мужчины в костюме любопытство.

Он протянул Ричеру руку и представился:

— Меня зовут Хак Уолкер. Я окружной прокурор и друг семьи. — У него оказался сильный, хорошо поставленный голос.

— Джек Ричер. Я здесь работаю. — Ричер пожал протянутую руку.

— Вы уже зарегистрировались в списках избирателей? — спросил Уолкер. — Если да, то я хочу вам сообщить, что в ноябре буду баллотироваться в судьи и мне, конечно, хотелось бы рассчитывать на вашу поддержку.

— Хак принес нам радостную новость, — сказала Расти.

Все вокруг заулыбались. Ричер посмотрел поверх голов на стоявшую в холле Кармен. Она не улыбалась.

— Удалось вытащить Шлюпа пораньше? — догадался он.

Хак Уолкер кивнул.

— Они говорили, что судебные предписания по выходным не выполняются, но я заставил их передумать.

— Хак повезет нас туда сейчас, — сказала Расти.

— Мы будем ехать всю ночь, чтобы ровно в семь утра быть у ворот тюрьмы, — добавил Хак.

— Вы все едете? — поинтересовался Ричер.

— Я — нет, — сказала вышедшая на крыльцо Кармен. — Я должна остаться с Элли.

— Тогда я, пожалуй, тоже останусь, — сказал Бобби. — Прослежу, чтоб все было в порядке. Шлюп не обидится.

Кармен развернулась и вошла обратно в дом. Расти и Хак последовали за ней. Шериф с Бобби остались на крыльце.

— Так почему же уволились Билли с Джошем? — спросил Бобби.

— Ну, в общем-то, они не совсем чтобы уволились, — ответил Ричер. — Мы были в баре, а они затеяли драку с каким-то малым, и он их побил.

Бобби сверлил Ричера взглядом.

— Это был ты?

— Я? — притворно удивился Ричер. — Чего ради?

Бобби прошмыгнул в дом. Шериф не шелохнулся.

— Значит, они здорово покалечены, — произнес он.

— Похоже, — Ричер кивнул. — Так бывает, когда люди затевают драку с незнакомцами.

Шериф на всякий случай кивнул.

— Может быть, и вам не мешало бы иметь это в виду, — продолжал Ричер. — Мне говорили, что местные жители сами решают возникающие между ними разногласия, что полиция не вмешивается в ссоры между гражданами. Это старинная западнотехасская традиция.

— Что ж, можно сказать и так, — сказал шериф, задумавшись на секунду. — А я свято чту традиции.

— Очень рад этому обстоятельству, — кивнул Ричер.

Шериф направился к своему автомобилю и завел двигатель. Машина выехала на шоссе и быстро скрылась из виду.

Ричер спустился с крыльца, пошел в конюшню и сел на тюк с сеном. Через некоторое время он услышал звук шагов на ступенях крыльца. Затем дверцы «линкольна» открылись и захлопнулись. Он подошел к воротам конюшни и разглядел Хака Уолкера за рулем и Расти Грир на переднем пассажирском сиденье.

Большая машина выехала за ворота и помчалась по шоссе. Ричер силился угадать, кто же придет к нему первым. Вероятно, Кармен. Но не прошло и пяти минут, как на крыльце появился Бобби. Когда он шел к жилому бараку мимо конюшни, Ричер выступил из темноты и преградил ему путь.

— Я хочу, чтоб ты почистил стойла, — сказал Бобби.

— Этим займешься ты, — ответил Ричер. — Теперь, Бобби, все изменилось. Ты своего добился. Натравив на меня Джоша и Билли, ты оказался в совершенно новом для себя положении. Положение это таково, что тебе придется выполнять все мои прихоти. Если я скажу тебе «прыгай», не смей даже спрашивать, высоко ли. Понятно?

Бобби стоял не шелохнувшись. Ричер замахнулся правой рукой, чтобы со вкусом влепить ему хорошую затрещину. Но Бобби уклонился и напоролся на встречный удар левой, который сбил у него с головы бейсболку.

— Так что иди смотри за лошадьми, — распорядился Ричер. — Попадешься мне на глаза до завтрака, переломаю ноги.

Бобби стоял как вкопанный.

— Ну, и кого ты собираешься позвать на помощь, братишку? Прислугу? Или шерифа? — поинтересовался Ричер.

Бобби молчал. Почти все полторы сотни жителей округа Эхо находились в этот момент в полутораста километрах от места событий, за темным горизонтом.

— Все понял, — произнес Бобби и поплелся к конюшне.

Ричер бросил бейсболку на землю и направился к дому.


Двое из трех киллеров видели, как он шел. Женщина сверилась с картой и решила, что с запада подъезжать не стоит. Во-первых, «краун-виктория» не проедет по пустыне. Во-вторых, прятаться, находясь в полутора километрах от цели, было бессмысленно. Особенно в ночные часы. Гораздо разумнее ехать прямо по шоссе, притормозить в сотне метров от дома, дать возможность двоим выскочить из машины. Затем развернуться и направиться обратно на север. Тем временем двое спешившихся под прикрытием ближайшей каменистой гряды направятся к воротам и спрячутся в овражке в десяти метрах от шоссе.

Из машины выпрыгнули двое мужчин. Их приборы ночного видения с функцией электронного увеличения реагировали на поднимавшийся от земли горячий воздух, поэтому фигура двигавшегося Ричера мерцала и расплывалась.


Он нашел Кармен в гостиной. Там было жарко, мало света и мало воздуха. Она в полном одиночестве сидела за столом.

— Я чувствую себя обманутой, — в ее словах слышалась горечь. — Сначала это был год, который превратился в ничто. Затем двое суток, которые превратились в одни.

— У тебя еще есть время, чтоб уйти, — сказал Ричер.

— Теперь осталось часов шестнадцать, — заметила Кармен.

— Шестнадцати часов вполне достаточно.

— Элли сейчас крепко спит. Я не могу разбудить ее, засунуть в машину и бежать, а потом всю оставшуюся жизнь скрываться от полиции.

Ричер слушал ее молча.

— Я хочу попытаться начать все сначала. Скажу ему, что, если он снова поднимет на меня руку, я с ним разведусь.

— Посмотрим, — сказал Ричер.

Кармен со скрежетом отодвинулась от стола и встала.

— Пойдем проведаем Элли.

Она повела его по внутренней лестнице в комнату Элли. Ночник освещал спавшую на спине девочку. Ее руки были подняты вверх и лежали поверх рассыпавшихся по подушке волос.

— Я не хочу, чтобы она превратилась в беглянку, — прошептала Кармен.

Ричер пожал плечами. В возрасте Элли он вел жизнь самого настоящего бродяги, переезжая с одной военной базы на другую. Зачастую эти переезды были совершенно внезапными. Он мог припомнить дни, когда, вставая утром, чтобы идти в школу, он оказывался на аэродроме и через тридцать часов приземлялся на другом конце земли. Ну и что.

— Ты имеешь право на свою точку зрения, — сказал он.

Кармен вытащила Ричера в коридор и тихонько прикрыла дверь в комнату Элли.

— А теперь я покажу тебе, куда спрятала пистолет.

Она повела его по коридору. Сначала они повернули налево, потом направо и наконец очутились около еще одной лестницы, ведущей вниз.

Лестница привела их в галерею, которая соединяла большой дом и отдельные апартаменты размером с небольшой коттедж. Они состояли из гардеробной, ванной и гостиной с диваном и креслом. В дальней стене гостиной имелся дверной проем в виде арки, отделявший ее от спальни.

— Здесь, — сказала она и открыла ящик комода. — Это был ящик, где Кармен хранила белье.

— Зачем ты мне все это показываешь? — спросил Ричер.

Кармен немного помедлила с ответом.

— Он захочет трахаться. Он же просидел полтора года. Но я ему откажу. У женщины ведь есть право ответить «нет»?

— Конечно, есть, — сказал Ричер.

— И у нее есть право сказать «да»?

— Соответственно.

— Тебе я бы сказала «да».

— Я об этом не прошу.

Она ненадолго задумалась.

— Но ведь я сама могу тебя попросить?

Ричер посмотрел ей прямо в глаза.

— Думаю, это зависит от того, зачем тебе это нужно.

— Потому что мне хочется лечь в постель с тобой.

— Зачем?

— Честно? Просто потому, что хочется.

— И?

Она пожала плечами.

— И я хочу сделать Шлюпу немного больно.

Ричер молчал.

Она отвела глаза в сторону.

— И каков будет твой ответ?

— Нет, — ответил он.

— Но ты хотя бы не бросишь меня одну?

В воскресенье на рассвете Ричер проснулся на диване Шлюпа Грира. Он услышал шум льющейся в душе воды и ощутил аромат кофе. Он прошел в спальню, где на буфете стояла кофеварка и две чашки. В одну из них Ричер налил кофе.

Через минуту открылась дверь ванной и оттуда вышла Кармен. Ее одежда состояла из двух белых полотенец — одним было обернуто тело, а из другого был сооружен тюрбан на голове. Он смотрел на нее, не зная, что сказать.

— Доброе утро, — прервала она воцарившееся молчание.

— И тебе того же, — ответил он.

— Хоть это и не соответствует действительности. Это плохое утро.

— Да уж.

— Если хочешь, прими душ, —- предложила она. — А мне нужно подняться к Элли.

— Спасибо. — В ванной Ричер сбросил с себя несвежую одежду и вошел в огромную душевую кабину со стеклянными стенами. У него над головой висела головка распылителя размером с колпак от автомобильного колеса, а изо всех углов прямо на него смотрели сопла водяных форсунок. Он повернул кран, и со всех сторон на него полились потоки воды. У Ричера было такое ощущение, что он стоит под струями Ниагарского водопада. Он не слышал даже своих мыслей. Быстренько ополоснувшись, он остановил этот потоп.

Затем он взял из стопки полотенце и вытерся по мере возможности, поскольку душевая была заполнена паром. Обмотав полотенце вокруг бедер, он вышел из ванной. Кармен уже надела белые брюки и застегивала блузку. Блузка тоже была белой. Она эффектно оттеняла ее смуглую кожу и золотые украшения. Блестящие волосы Кармен подсохли и завились.

— Быстро же ты, — сказала она.

— Обалденный душ, — ответил Ричер.

Она подошла к нему, поднялась на цыпочки и поцеловала в щеку.

— Спасибо, что остался. Мне это было нужно.

Она, не торопясь, вышла из комнаты и пошла будить дочь.

Ричер оделся и вернулся в большой дом новым путем. Он оказался в незнакомой ему гостиной, пройдя через которую очутился в оружейной комнате. Он открыл парадную дверь и вышел на крыльцо. На улице уже было жарко.

В конюшне на ложе из соломы спал Бобби.

— Подъем, братишка, — крикнул Ричер.

Бобби заворочался и сел, не вполне понимая, где он находится и почему. Наконец он вспомнил и набычился.

— Хорошо спалось? — поинтересовался Ричер.

— Они скоро вернутся, — сказал Бобби. — И как ты думаешь, что тогда будет?

Ричер улыбнулся:

— Ты хочешь спросить, не собираюсь ли я рассказать им, почему ты вычистил конюшню и спал на соломе?

— Ты не посмеешь.

— Конечно, нет. Так, значит, ты сам откроешь им глаза?

Бобби молчал.

Ричер снова улыбнулся:

— Нет, вряд ли. Оставайся здесь до полудня; потом я пущу тебя в дом, чтобы ты смог привести себя в порядок к главному торжеству.

Ричер вернулся в дом. Кармен и Элли завтракали. Элли поедала блинчики с таким аппетитом, как будто до этого ее морили голодом. Ричер поковырялся в своей тарелке, наблюдая за Кармен. Та ничего не ела.

Поев, Элли сползла со стула и побежала проведать своего пони. Она пронеслась по комнате, как миниатюрный торнадо.

— Ты поговоришь со Шлюпом? — спросила Кармен.

— Конечно, — ответил Ричер.

— Я думаю, ему надо объяснить, что это уже не тайна.

— Согласен.

Она ушла, а Ричер устроился на качелях и занялся тем, чем занимается большинство солдат перед боем. Он заснул.

Примерно через час его разбудила Кармен. Она потрясла его за плечо, он открыл глаза и увидел, что она стоит рядом. Кармен переоделась. Теперь на ней были джинсы, ковбойка и ремень из кожи ящерицы.

— Я передумала, — сообщила она. — Я не хочу, чтобы ты с ним разговаривал. Пока не надо. Это может его завести. Если он узнает, что кто-то посвящен в его тайну.

— Не трусь, Кармен. Не сдавайся.

— Я не собираюсь. Прямо сегодня вечером скажу ему, что больше этого не потерплю.

Ричер ничего не ответил. Кармен вернулась в дом.


Внутренние часы подсказывали Ричеру, что час «икс» уже близко. Абилин находился менее чем в семи часах езды от Эхо. Скорее всего, шести для окружного прокурора, который мог быть уверен, что его не оштрафуют за превышение скорости. Если предположить, что Шлюпа выпустили в семь, они вернутся домой к часу.

Он увидел, как из конюшни вышел Бобби и прошел в дом. Через полчаса он снова появился на улице, в чистых джинсах и новой футболке.

Затем дверь открылась еще раз, и па крыльце возникли Кармен и Элли. Кармен держала дочку за руку. Она шла, слегка пошатываясь, как будто у нее подкашивались ноги.

Ричер встал с качелей и пригласил ее сесть. Элли тоже вскарабкалась на качели и уселась рядом с матерью. Никто не произнес ни слова. Ричер стал смотреть на дорогу.

Напрягшись изо всех сил, он смог разглядеть вдали облако пыли. Оно все росло и наконец стало видно, что всю эту пыль поднимает зеленый «линкольн». Он подъехал к воротам, притормозил и, резко вывернув передние колеса, въехал во двор. За рулем сидел Хак Уолкер. Расти Грир устроилась на заднем сиденье. На переднем рядом с водителем сидел крупный, коротко подстриженный блондин. Это был прибывший в родные пенаты Шлюп Грир.

«Линкольн» остановился возле крыльца, и все трое выбрались из машины. Бобби и Элли прогрохотали вниз по ступенькам. Кармен медленно поднялась с качелей.

Лицо и руки Шлюпа Грира были бледны тюремной бледностью, но это, без сомнения, был брат Бобби. Те же волосы, лицо, кости, осанка. Бобби крепко обнял брата, и они принялись вопить на всю округу и хлопать друг друга по спине.

Шлюп оторвался от Бобби, присел на корточки и вытянул руки в сторону Элли. Она бросилась в открытые объятия. Он подкинул ее в воздух, прижал к себе и поцеловал в щеку. Потом он опустил Элли на землю и поднял взгляд на жену.

Кармен выдавила из себя улыбку и сбежала вниз. Взяла Шлюпа за руки и погрузилась в его объятия. Они поцеловались. Поцелуй был не настолько продолжителен, чтобы кто-то мог заподозрить здесь наличие страстной любви. Хак Уолкер вернулся в свой «линкольн» и отбыл.

Бобби с матерью направились к крыльцу, Шлюп шел сзади, держа за руки жену и дочь. Кармен молчала, Элли тараторила без умолку. Вереницей они прошли мимо Ричера. У двери Шлюп остановился и повернулся правым боком, пропуская вперед Элли. Он переступил через порог вслед за ней и повернулся левым боком, чтобы втянуть за собой Кармен. Дверь за ними хлопнула, подняв с досок пола облачко горячей пыли.


На протяжении трех часов Ричер не видел никого, кроме служанки. Он сидел в бараке, куда она принесла ему обед. Позже, во второй половине дня, он прошел к конюшне с тыльной стороны и обнаружил прогуливающихся Шлюпа, Кармен и Элли. Было еще очень жарко. Шлюп нервничал. Он вспотел. Кармен выглядела взвинченной. Ее лицо слегка разрумянилось. Может, от перенапряжения или от усталости. Может, ее бросило в жар от страха. Однако не мог быть исключен и тот вариант, что она получила пару пощечин.

— Элли, — позвала она, протянув руку, — пойдем со мной, посмотрим твоего пони. — Они отстали от Шлюпа и пошли назад, чтобы попасть в конюшню с фасада. Кармен повернула голову назад и на ходу проартикулировала одними губами: «Поговори с ним». Шлюп наблюдал за женой и дочерью. Затем обернулся и посмотрел на Ричера, как будто увидел его впервые.

— Шлюп Грир, — сказал он и протянул Ричеру руку.

У него был умный, не слишком располагающий к себе взгляд. Вполне возможно, в нем скрывалась жестокость. Ричер пожал ему руку. Она была большой, но мягкой. Рука грабителя, но не бойца.

— Джек Ричер, — ответил он и спросил: — Как было в тюрьме?

На долю секунды этот вопрос выбил Шлюпа из колеи. Однако он тут же взял себя в руки. «Хорошо владеет собой», — подумал Ричер.

— Ужасно, — ответил Шлюп. — А ты уже побывал там?

«Быстрая реакция», — отметил про себя Ричер и ответил:

— По другую сторону решетки.

Шлюп кивнул.

— Кармен сказала, что ты был полицейским. А теперь сезонный рабочий.

— Я вынужден. У меня не было богатенького папы.

Шлюп сделал небольшую паузу.

— Ты ведь служил в армии, верно? Лично я никогда особо не любил военных.

— Я так и понял. Мне говорили, ты даже пострадал за свои убеждения.

В глазах у Шлюпа что-то вспыхнуло, но тут же погасло.

«Да, крепкий орешек, — подумал Ричер. — Но тюрьма любого научит скрывать свои эмоции».

— Жаль только, что ты все испортил, обратившись к дяде Сэму за помилованием.

— Ты так думаешь?

Ричер кивнул:

— Не готов отбыть срок от звонка до звонка, не преступай закон.

— Ты ушел из армии. Может быть, ты тоже не смог отбыть срок от звонка до звонка?

Ричер улыбнулся:

— У меня не было выбора. Меня выгнали. Я тоже нарушил закон.

— Да ну! Как?

— Один подонок в чине полковника избивал свою жену. Приятную молодую женщину. Он проделывал все это вдали от чужих глаз. Поэтому я не мог ничего доказать. Но я не хотел, чтоб он вышел сухим из воды. Это было бы несправедливо. Поэтому однажды вечером я его подкараулил. Без свидетелей. Теперь он ездит в инвалидном кресле. Весь в слюнях.

«Уйди сейчас же, — думал Ричер, — и это и будет твое признание». Но Шлюп продолжал стоять, где стоял, устремив взгляд в пространство. Он был совершенно спокоен. Наконец он очнулся, взгляд снова стал осмысленным. «Умен».

— Ну, что же, — сказал он, — этот факт лишь укрепляет меня в мысли, что я был не очень не прав, не платя налоги.

— Значит, тебе эта история не нравится?

— Не нравится, — подтвердил Шлюп.

— И кто же виноват?

— Вы оба. И ты, и тот малый.

Сказав это, он повернулся и ушел.


Ричер вернулся в барак. Стемнело. Он лежал на койке и обливался потом. Столбик термометра замер на отметке 38. Время от времени из темноты доносился вой койотов, рев пумы и хлопанье крыльев невидимой летучей мыши.

Затем он услышал легкие шаги на лестнице. Он сел на койке и увидел поднимавшуюся Кармен.

— Он тебя бил? — спросил Ричер.

Она непроизвольно подняла ладонь к щеке и отвела взгляд.

— Ударил всего один раз, несильно.

— Я пойду переломаю ему руки.

— Он вызвал шерифа. Хочет, чтобы ты отсюда сматывался.

— Все нормально. Я договорился с шерифом заранее.

Она немного замялась.

— Мне надо идти. Он думает, что я у Элли. — Она стала спускаться вниз. — Ты уверен насчет шерифа?

— Не беспокойся. Шериф не пошевельнет и пальцем.


Но шериф пальцем все-таки пошевелил. Он передал вызов полиции штата, и через полтора часа на ранчо приехала патрульная машина техасских рейнджеров. Спустившись вниз, Ричер тут же попал в луч прожектора, установленного на капоте полицейской машины. Дверцы машины открылись, и из нее вылезли два рейнджера.

Они нисколько не походили на шерифа. Они были молоды, подтянуты и коротко подстрижены на армейский манер. Один был в чине сержанта, второй — рядовым. Рядовой был испано-американцем. В руке он держал пистолет.

— Подойдите к капоту машины, — скомандовал сержант.

Ричер подошел, держа руки на виду.

— Руки на капот, — отдал следующую команду сержант.

Ричер, чуть согнувшись, положил руки на крыло автомобиля. Сержант быстро его обыскал.

— От владельца поступил вызов с просьбой удалить постороннего с его земли.

— Я не посторонний. Я здесь работаю.

— Я полагаю, тебя только что уволили. Так что теперь ты посторонний, и мы тебя отсюда удалим.

— Это входит в обязанности полиции штата?

— В воскресенье у местного шерифа выходной.

— Хорошо, — согласился Ричер, — я покину это место. Пойду к дороге.

— Тогда ты превратишься в бродягу на окружном шоссе. А это тоже нарушение закона. Ты обязан покинуть пределы округа. Мы высадим тебя в Покосе.

— Они должны мне деньги. Мне так и не заплатили.

— Так залезай в машину. Мы притормозим возле дома.

Ричер бросил взгляд на рядового и его пистолет. И тот и другой выглядели очень по-деловому. Он посмотрел на сержанта.

— Здесь есть еще одна проблема, — сказал он. — Невестку хозяйки избивает собственный муж.

— Она заявляла об этом официально? — спросил сержант.

— Она боится. Шериф — старый добрый знакомый хозяев, а она испано-американка из Калифорнии.

— Без заявления мы ничего не можем сделать.

— Я вам об этом официально заявляю. Вы что, не слышите?

— Нужно, чтобы жалоба исходила от потерпевшей, — покачал головой рядовой.

— Залезай в машину, — скомандовал сержант. Положив руку Ричеру на макушку, он заставил его пригнуться и сесть на заднее сиденье.

Оба полицейских сели спереди. Машина подъехала к дому. Все Гриры, за исключением Элли, стояли на крыльце. Все, кроме Кармен, улыбались. Сержант опустил стекло со своей стороны:

— Этот малый говорит, что вы с ним не расплатились.

— Пусть подаст на нас в суд, — крикнул Бобби.

Ричер подался вперед к открытому окну и крикнул:

Carmen, si hay un problema, llama directamente a estos hombres.

Сержант закрыл окно и поехал к воротам.

— Что ты им там прокричал?

Ричер хранил молчание. За него ответил рядовой.

— Это по-испански. «Кармен, если возникнут проблемы, обратись к этим людям напрямую». С жутким произношением.

Ричер молчал на протяжении всех тех ста километров, что он проделал на днях в обратном направлении в белом «кадиллаке». Они проехали деревушку у перекрестка, куда Элли ездила в школу, бензоколонку, закусочную, которая уже закрылась. Рта никто не раскрывал. Они ехали в Пекос.

Туда они так и не попали. На девяносто пятой минуте поездки ожила рация.

— Синяя пятерка, синяя пятерка, — прохрипела она.

Рядовой взял в руку микрофон и щелкнул тумблером:

— Синяя пятерка, слышу вас, прием?

— Срочный вызов на ранчо «Красный дом», сто километров к югу от перекрестка в Эхо. Сообщают о семейном скандале, прием?

— Понял вас. Какого рода скандал, прием?

— Судя по всему, с применением насилия, прием?

— Вас понял. Направляемся на вызов. Конец связи. — Рядовой обернулся назад. — Полагаю, она поняла твой испанский.

— Я вас предупреждал, — сказал Ричер. — И вам, черт возьми, надо было внимательно меня слушать. Так что, если она серьезно пострадала, это на твоей совести, приятель.

Сержант ничего не ответил. Лишь развернул машину и поддал газа. Они вернулись на ранчо через два с половиной часа после отъезда. Первым, что бросилось им в глаза, была машина шерифа. Сержант припарковался прямо за ней.

— Какого черта он тут делает? — не выдержал он. — Ведь у него выходной.

В поле зрения никого не было. Рядовой открыл дверцу со своей стороны. Сержант заглушил двигатель и последовал его примеру.

— Выпустите меня, — попросил Ричер.

— И не думай, приятель, — предостерег его сержант. — Ты будешь сидеть там, где сидишь.

Полицейские вошли в дом. Минут через двадцать на улицу вышел рядовой рейнджер. Он подошел к машине и нагнулся за микрофоном.

— С ней все в порядке? — спросил Ричер.

Рейнджер мрачно кивнул:

— С ней все хорошо. В смысле здоровья. Но у нее большие проблемы. Вызов был не по поводу того, что он напал на нее. Совсем наоборот. Она его застрелила. Мы только что ее арестовали.


ГЛАВА VIII

Подкрепление прибыло через час. Это была точно такая же патрульная машина с рейнджером за рулем и еще одним сержантом. Они прошли в дом. Через двадцать минут из дома вышел шериф, сел в машину и уехал.

Еще через час появилась «скорая», и санитары внесли в дом носилки. Они обернулись необыкновенно быстро. Спустили носилки с крыльца. Шлюп Грир был завернут в белую простыню, сквозь которую проступали очертания его грузного тела. Санитары закатили носилки в чрево «скорой», закрыли дверцы и уехали на север.

Через пять минут после этого вывели Кармен. Ее руки были скованы наручниками за спиной, голова опущена, лицо бледно. Полицейские подвели ее к машине и затолкали внутрь. Кармен вела себя абсолютно покорно.

Автомобиль с Кармен и ее тюремщиками тронулся с места. Полицейские, прибывшие первыми, сели в машину, где сидел

Ричер, подождали, пока те отъедут, и проследовали за ними в северном направлении.

— Куда они ее везут? — поинтересовался Ричер.

— В Пекос, — ответил сержант. — В следственный изолятор.

— Но ведь мы находимся в Эхо, — удивился Ричер.

— В округе Эхо проживает сто пятьдесят человек. Ты что же, думаешь, что у них есть свои тюрьмы и суды?

— Ну, тогда возникает одна очень серьезная проблема, — заметил Ричер. — Поскольку окружной прокурор Хак Уолкер был близким другом Шлюпа Грира, он будет выдвигать обвинение против человека, который застрелил его друга.

— Мы знаем о Хаке, — ответил сержант. — Ему придется отказаться от дела и передать его одному из заместителей. Оба его заместителя — женщины, поэтому все, что связано с самообороной, вызовет в них сочувствие.

— Сочувствие здесь ни при чем, — заметил Ричер. — Все ясно как день.

— Кроме того, не забудь, Хак будет участвовать в судейских выборах в ноябре, — продолжал сержант. — А в округе Пекос много мексиканских избирателей. Он никому не позволит сделать ничего такого, что дало бы ее адвокату шанс показать его прессе с плохой стороны. Так что ей повезло. Мексиканка убивает белого мужчину в Эхо, обвинение против нее выдвигает женщина, заместитель окружного прокурора Пекоса, — идеальный вариант для нее.


У школьного перекрестка они обогйали «скорую», которая продолжила свой путь на север, только теперь уже у них в хвосте.

— Ты задержишься в Пекосе? — спросил у Ричера сержант.

— Думаю, да. Я должен удостовериться, что с ней все в порядке. Уже завтра за нее надо будет внести залог.

— Завтра? Вряд ли, — покачал головой сержант. — Ведь в деле фигурирует труп. Кто ее адвокат?

— У нее нет адвоката. Отсутствуют средства.

— Да-а, — протянул сержант. — Сколько лет ребенку?

— Шесть с половиной. А что?

— Ребенку успеет исполниться семь с половиной, прежде чем маму вызовут в суд по поводу залога.

— Но ведь ей предоставят адвоката?

— Конечно. Весь вопрос в том, когда. Ведь это Пекос.

— Если человек просит предоставить ему адвоката, разве ему не предоставляют его сразу же?

— Ты получаешь адвоката лишь тогда, когда тебе предъявляют обвинение. И Хак Уолкер воспользуется этим обстоятельством, чтобы избежать конфликта интересов. Он упрячет ее за решетку и просто о ней забудет. У нее же нет адвоката, так что кому какое дело? К Рождеству ей удосужатся предъявить обвинение. Но к этому времени Хак, скорее всего, уже будет судьей, а не прокурором. Конфликт интересов отсутствует. Так что, если хочешь помочь, найди ей адвоката.

Весь остаток пути они молчали. Наконец сержант сбавил газ и припарковал машину на обочине.

— С этого места мы снова на дежурстве, — сказал он. — Пора тебя выпустить.

— Вы что, не можете подкинуть меня до тюрьмы?

— Тебя в тюрьму не сажают, а мы не такси.

— А где я нахожусь?

Сержант указал рукой прямо вперед:

— Центр находится вон там, километрах в трех.

— А где тюрьма?

— На перекрестке перед железной дорогой. В подвале здания суда.

Сержант вылез из машины и театрально распахнул дверцу перед Ричером. Ричер выкарабкался наружу и распрямил спину. Жара еще не спала. Мимо время от времени проносились редкие машины. Они были столь немногочисленны, что в паузах в воздухе разливалась звенящая тишина.

Сержант снова уселся за руль и захлопнул дверцу. Автомобиль, хрустя щебенкой, вернулся на шоссе. Ричер проводил взглядом красные точки габаритных огней, которые спустя некоторое время скрылись из виду где-то на востоке. Тогда он зашагал на север — где горел неоновыми огнями Пекос.

Вдоль дороги выстроилась череда мотелей. Чем дальше от шоссе находился мотель, тем пристойнее он выглядел и дороже стоил. Ричер миновал прилавки рынка и пару закусочных — одна торговала донатсами, а другая пиццей. В обеих было темно —- они уже закрылись. В конце улицы был перекресток. Указатель сообщал, что музей Дикого Запада находится прямо напротив. Перед поворотом стояло здание суда. Ричер обогнул его, заходя с тыла, поскольку никогда не видел, чтобы в тюрьму можно было войти прямо с улицы. В задней стене здания на полуподвальном уровне имелась слабо освещенная дверь с двумя ведущими вниз цементными ступенями. На стальной двери было выведено: «Вход воспрещен». Над дверным проемом была установлена маленькая видеокамера.

Ричер сделал два шага вниз и громко постучал. Дверь ему открыла женщина в форме судебного пристава. Белая, около пятидесяти лет. У нее на ремне был подвешен пистолет, резиновая дубинка и баллончик со слезоточивым газом.

— Могу я увидеть Кармен Грир?

— Вы адвокат?

— Нет.

— Приемные часы в субботу с двух до четырех.

— Вы не могли бы мне все это написать? — Он хотел попасть внутрь. — Может, дадите мне список того, что разрешено для передачи?

Пристав пожала плечами, но проход освободила. Ричер проследовал за ней в вестибюль. У нее была высокая конторка с гнездами для бумаг. В одном из них лежал свернутый пояс из кожи ящерицы, принадлежащий Кармен. Там же лежала и сумочка на молнии с фальшивым кольцом внутри.

Пристав передала Ричеру ксерокопированный список:

— И не вздумайте принести что-нибудь из того, чего нет в списке. Тогда свидания не будет.

— А где находится окружная прокуратура?

Женщина ткнула пальцем в потолок:

— Второй этаж. Вход с улицы. Начинает работать около половины девятого.

— А у вас здесь поблизости можно найти адвоката?

— Дорогого или дешевого?

—- Бесплатного.

— Дойдете до перекрестка, свернете налево. Там все — и поручители, и бесплатные адвокаты.

— Когда вы ее увидите?

— Я вижу ее каждые пятнадцать минут. Следим, чтоб не было самоубийств. Хотя я думаю, вашей подруге это не грозит. Она — крепкий орешек.

— Передайте ей, что здесь был Ричер. Я буду поблизости.

Женщина кивнула.

— Думаю, она будет в экстазе.


Ричер прогулялся в обратном направлении по улице мотелей, пока не дошел до цен ниже тридцати долларов. Подобрал заведение, разбудил ночного портье и заплатил за номер, расположенный почти в самом конце коридора.

Воздух в комнате был затхлый, но жить можно. После армии человек начинает понимать, что жить можно практически везде. Это серьезное преимущество бывших военных.

Ричер проспал до семи, принял душ и пошел в кафе. Съел два огромных техасских донатса и выпил три чашки кофе. Потом пошел покупать одежду. С тех пор как он лишился кратковременного статуса домовладельца, он вернулся к старой тактике — покупке дешевых вещей, которые, запачкавшись, выбрасывались, а не стирались.

Он нашел магазин, где на вешалке висели слаксы его размера, которые он дополнил рубашкой цвета хаки. Купил белое нижнее белье. В магазине не было примерочной кабинки, но продавец разрешил ему воспользоваться служебным туалетом. Ричер оделся во все новое и переложил все из старых карманов в новые. Восемь гильз от пистолета Кармен в его брюках до сих пор издавали звон, похожий на звон монет. Он взвесил их на ладони и опустил в карман новых штанов.

Старую одежду он засунул в стоявшее в туалете мусорное ведро. Вернулся в торговый зал и заплатил тридцать долларов наличными.

В центре Пекоса на перекрестке он повернул налево и, как и сказала судебный пристав, оказался на улице, по обеим сторонам которой сплошь выстроились конторы поручителей и юридические консультации. Через оконное стекло было видно, что во всех консультациях стоят письменные столы со стульями для клиентов, а также имеются комнаты ожидания. Двадцать минут девятого все стулья были уже заняты. Все клиенты были испаноамериканцами. Так же, как некоторые из адвокатов. Но в общем публика была смешанной. Мужчины, женщины, молодые, старые, жизнерадостные, подавленные. Все они выглядели крайне взволнованными.

Ричер выбрал ту единственную консультацию, где перед одним из адвокатов стоял пустой стул. Адвокатом была молодая, лет двадцати пяти женщина с коротко подстриженными, темными, густыми волосами. Вместо блузки на ней был белый спортивный лифчик, а на спинке стула висела кожаная куртка. Она разговаривала по телефону.

Ричер подошел к ее столу и сел. Она на секунду подняла на него взгляд, но продолжила свой разговор. У нее были темные глаза и белые зубы. Она говорила по-испански медленно и достаточно сбивчиво, так что Ричер вполне мог уловить суть разговора. Она говорила:

— Да, мы выиграли дело, но он так и не заплатил.

Ричер изучал ее лицо. Она была расстроена и еле сдерживала слезы разочарования. Она сказала: «Я перезвоню попозже» — и повесила трубку.

Затем она посмотрела прямо перед собой, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов-выдохов через нос. Открыла глаза, бросила папку в ящик стола и сосредоточила внимание на Ричере.

— Проблемы? — поинтересовался он.

Она пожала плечами и кивнула:

— Выигрыш в суде — это только половина дела. А иногда и гораздо меньше половины.

— Какой-то дядя не хочет раскошеливаться?

Она снова кивнула.

— Пьяный ранчер врезался на своей машине в грузовичок моего клиента. Травмы получили мой клиент, его жена и двое детей. Было время сбора урожая, они не смогли работать в поле и весь его потеряли. Сладкий перец. Весь сгнил на корню. Мы подали иск, выиграли дело, но он не платит. Он ждет, когда голод погонит их обратно в Мексику.

— У них не было страховки?

— Страховка слишком дорого стоит. Все, что мы могли, вчинить иск самому ранчеру.

— Не везет, — заметил Ричер.

— Немыслимо, — продолжала она. — То, через что пришлось пройти этим людям, просто не укладывается в голове. Их старшего сына застрелил пограничный патруль.

— Не может быть!

Она кивнула:

— Двенадцать лет назад. Они переходили границу ночью, в темноте за ними погнался вооруженный патруль, и их старший сын был убит. Они его похоронили и пошли дальше.

— Какие-нибудь шаги по этому поводу были предприняты?

— Вы смеетесь? Они были нелегалами. Они не могли сделать ничего. Сейчас они наконец устроились, прошли через процедуру иммиграционной амнистии. Мы пытаемся приучить их доверять закону, а потом случается что-нибудь подобное. И все-таки, чем я могу вам помочь?

— Не мне, — ответил Ричер. — Одной моей знакомой.

— Ей нужен адвокат?

— Вчера вечером она застрелила мужа. Он ее избивал.

— Он мертв?

— Мертвее не бывает.

Женщина достала откуда-то желтый блокнотик.

— Ваше имя? — спросила она.

— Ричер. А ваше?

Она записала «Ричер» в верхней строке.

— Алиса. Алиса Аманда Аарон.

— Вам непременно надо заняться частной практикой. Ваше имя будет стоять первым в телефонном справочнике.

Она улыбнулась. Еле заметно:

— Когда-нибудь я так и сделаю. А сейчас я выполняю условия пятилетней сделки с собственной совестью.

— Платите по счетам?

— Искупаю грехи. Грех собственного везения. Грех того, что окончила юридический факультет Гарварда, что родилась в семье, где двадцать тысяч долларов — это обычный ежемесячный взнос за кооперативную квартиру на Парк-авеню, а не деньги, которые решают, переживешь ты зиму или нет. Так расскажите мне о женщине, с которой вы дружите.

— Ее зовут Кармен Грир, а мужа звали Шлюп Грир. Избиения прекратились полтора года назад, поскольку он сидел в тюрьме за неуплату налогов. Вчера он освободился и все началось по новой, и она его застрелила. Доказательства и свидетелей найти будет крайне трудно.

— Травмы? — спросила Алиса, не отрываясь от записей.

— Достаточно серьезные. Но она всегда выдавала их за несчастные случаи.

— Но избиения и в самом деле имели место?

— Лично я в этом не сомневаюсь. И еще за нее нужно внести залог. Сегодня.

— Залог? — Алиса уставилась на него как на умалишенного. — Сегодня? Даже и не думайте.

— У нее есть дочка шести с половиной лет.

— Это не важно. У всех есть дети. Есть два способа вытащить обвиняемого под залог в подобном случае: мы готовим полномасштабные слушания по поводу освобождения обвиняемой под залог. Но мы к этому не готовы. Чтобы подготовиться к процессу, потребуется несколько месяцев.

— Почему?

— У нас только ее слово против репутации убитого. Если мы не найдем очевидцев, мы должны будем просить судью, чтоб он приобщил к делу ее медицинские карты, и найти доказательства того, что ее травмы не были результатом падений с лошади. Кроме того, абсолютно ясно, что у нее нет денег — иначе вы бы здесь не сидели, — следовательно, нам нужно будет найти экспертов, согласных работать бесплатно.

Ричер огляделся вокруг:

— Вы говорили о двух способах.

— Второй способ таков: мы уговариваем окружного прокурора не выступать против нашего ходатайства. Тогда все будет зависеть от того, какую позицию займет судья.

— Хак Уолкер был другом детства Шлюпа Грира.

Алиса опять пожала плечами:

— Замечательно. Забудьте о залоге.

— Но вы возьметесь за дело?

— Конечно, возьмусь. Я позвоню Хаку в офис и навещу Кармен. Но это все, что я сейчас могу сделать. Понимаете?

Ричер отрицательно качнул головой:

— Не вполне. Я хочу, чтобы вы принялись за работу прямо сейчас.

— Не могу. По меньшей мере несколько месяцев. Все мое время расписано.

Глядя на нее, Ричер на секунду задумался.

— Хотите заключим сделку?

— Сделку?

— Я мог бы получить двадцать тысяч для ваших мексиканцев. Сегодня. А вы сегодня же займетесь делом Кармен Грир.

— Вы кто, выколачиватель долгов?

— Нет, но просто представьте себе, что при следующей нашей встрече я войду сюда с чеком на двадцать тысяч?

— Как вы это сделаете?

— Я пойду и попрошу, — пожал плечами Ричер.

— И этого будет достаточно?

— Возможно. Как зовут этого вашего ранчера?

Она заглянула в ящик письменного стола. Замотала головой.

— Я не могу сказать. Это противоречит адвокатской этике.

— Я сам предлагаю. Вы не просите.

Она резко встала и вышла. На ней были джинсовые шорты, и она была более высокого роста, чем предполагал Ричер. Длинные ноги. Ровный загар. Когда она скрылась за дверью, Ричер открыл интересующий его ящик. Взял в руки верхнюю папку и пролистал ее содержимое. Нашел листок, где в графу «ответчик» были аккуратно впечатаны имя и адрес, сложил его вчетверо и положил в карман. Вернул папку обратно в ящик и сел на место. Через секунду Алиса Аманда Аарон вернулась к своему столу.

— Могу я у кого-нибудь одолжить машину? — спросил ее Ричер.

— Вообще-то, вы могли бы взять мою. Она на стоянке с тыльной стороны здания. — Она порылась в кармане висевшей позади нее куртки. Вынула оттуда связку ключей. — Это «фольксваген». В бардачке есть карта.

Ричер взял ключи и поднялся.

— Может быть, я вас еще застану, — сказал он и вышел на уличное пекло.


Машиной Алисы оказался новый, канареечно-желтый «жук». А в его бардачке были не только географические карты. Там также лежал «Хеклер энд Коч П7М10» с десятисантиметровым стволом и десять патронов 40-го калибра.

Ричер отодвинул кресло назад и завел двигатель. На «фольксвагене» стояла ручная коробка передач, переключавшаяся очень туго, и Ричер дважды заглох, прежде чем к ней приноровился. Он поехал к Эль-Пасо и быстро нашел то, что искал. В любом городе, вне зависимости от размера, есть улица, сплошь состоящая из магазинов и мастерских автодилеров, и Пекос не был исключением.

Ричер медленно проехался по улице в поисках мастерской, ремонтирующей иностранные машины. Он выбрал заведение на самом краю города. Они занимались торговлей подержанными автомобилями, а позади торговой площадки стоял ангар, оборудованный гидравлическими подъемниками.

Ричер въехал на сервис. К нему тут же подошел свободный механик, и Ричер попросил его отрегулировать сцепление «фольксвагена». Механик сказал, что это обойдется в сорок долларов. Цена Ричера устроила, и он попросил автомобиль на подмену. Слесарь указал на древний кабриолет «крайслер-ле-барон». Ричер забрал из машины пистолет Алисы, завернул его в географические карты и положил на переднее пассажирское кресло «крайслера». Покончив сэтим, он попросил у механика буксировочный трос.

Тот ненадолго куда-то отошел и вернулся со смотанным в кольцо тросом. Ричер положил его на пол перед правым передним сиденьем. Выезжая из города, он чувствовал себя гораздо более комфортно. Только идиоту может прийти в голову бредовая затея — заняться незаконным выколачиванием долгов в техасской глубинке на ярко-желтом автомобиле с нью-йоркскими номерами.

Ричер остановил машину в чистом поле, свинтил с нее номера и продолжил путь.

В судебной бумаге нужный Ричеру владелец ранчо значился как Линдон Дж. Бруер. В качестве адреса в документе фигурировал лишь номер дороги, которая согласно карте представляла собой заштатное шоссе длиной около шестидесяти пяти километров, исчезающее где-то на просторах Нью-Мексико.

За двадцать три километра от границы штата Ричер обнаружил затейливые кованые ворота, на которых было написано «Ранчо Бруера». Он проехал мимо них и припарковал «крайслер» на обочине, возле ближайшего телеграфного столба. Вылез из машины и посмотрел вверх. На вершине столба был укреплен трансформатор, от которого к ранчо тянулись провода. Сантиметров на тридцать ниже, параллельно силовому кабелю, был протянут телефонный провод.

Ричер достал пистолет и привязал один из концов буксировочного троса к спусковой скобе. Затем, удерживая трос в левой руке, правой подбросил пистолет вверх, пытаясь попасть в промежуток между электрическим и телефонным проводом. Пистолет попал куда надо и перекинул таким образом трос через телефонный провод. Ричер отвязал пистолет и бросил его в машину. Резко рванул за оба конца троса. Провод оборвался где-то в распределительном щитке и, извиваясь, упал на землю.

Он смотал трос и бросил его обратно в машину. Затем сел в нее сам и покатил по дорожке к большому белому дому.

Ричер заглушил двигатель, вылез из машины и поднялся по широкой лестнице. Справа от двери он обнаружил звонок, которым не преминул воспользоваться. В глубине дома раздался звон. Он стал ждать. Он уже собрался было позвонить еще раз, но тут левая створка двери отворилась. В дверном проеме сто-яла: служанка, одетая в серую униформу.

— Я приехал повидаться с Линдоном Бруером, — сказал он.

— Вы договорились заранее? — спросила служанка.

— Да, договорились.

— Но он мне ничего не говорил.

— Очевидно, забыл. Как я посмотрю, он немного туповат-.

Лицо девушки напряглось. Похоже, она изо всех сил пыталась сдержать смех.

— Как мне вас представить?

— Разерфорд Б. Хейс.

Переварив услышанное, служанка улыбнулась.

— Это же девятнадцатый президент США. Он пришел на смену Улиссу С. Гранту, родился в тысяча восемьсот двадцать втором году в Огайо.

— Это мой предок. Скажите мистеру Бруеру, что я из банка в Сан-Антонио. Мы только что обнаружили счет на имя его деда, на котором лежит миллион долларов.

Служанка пошла докладывать, а Ричер переступил через порог и вошел в дом. Холл был размером с баскетбольную площадку и декорирован золочеными панелями из ценных пород дерева. Через минуту внизу появилась служанка.

— Он примет вас прямо сейчас, — сообщила она. — Он на балконе.

Холл второго этажа был под стать нижней прихожей. Через стеклянные двери вы попадали на балкон, под которым расстилался луг площадью в несколько гектаров. В плетеном кресле сидел человек лет шестидесяти с толстой, короткой шеей. Справа от него стоял столик, на котором помещался графин и стакан с жидкостью, похожей на лимонад.

— Мистер Хейс? — крикнул он.

Ричер подошел к нему и уселся на свободное место, не дожидаясь приглашения.

— У вас есть дети? — спросил он.

— Трое сыновей, — ответил Бруер.

— Кто-нибудь из них сейчас дома?

— Нет, их нету. Они на работе.

— А ваша жена?

— Она поехала в гости, в Хьюстон.

— Значит, в доме только вы и прислуга?

— Почему, простите, вы задаете подобные вопросы? — Бруер был нетерпелив и озадачен, но вежлив, как человек, которому вы собираетесь подарить миллион долларов.

— Я банкир, — ответил Ричер. — Задавать вопросы — моя обязанность.

— Расскажите мне о вкладе.

— Никакого вклада не существует. Я солгал.

Сначала на лице Бруера отразилось недоумение. Затем разочарование. Затем раздражение.

— Тогда зачем же вы здесь? — спросил он.

— Это прием, которым мы пользуемся. На самом деле я из кредитного отдела. Человек хочет одолжить денег, но не хочет, чтобы об этом знали люди, которые на него работают.

— Я не нуждаюсь в деньгах, мистер Хейс.

— Да? А мы слышали, что у вас возникли проблемы с расчетами по своим обязательствам.

Бруер соображал медленно.

— Мария! — крикнул он наконец.

Служанка беззвучно возникла на балконе.

— Звони в полицию, — приказал Бруер. — Я хочу, чтобы этот человек был арестован.

Девушка нырнула в комнату позади Бруера. Ричер услышал щелчки телефонного аппарата.

— Телефоны не работают, — крикнула она.

— Иди подожди внизу, — крикнул ей Ричер.

— Что вам нужно? — спросил Бруер.

— Я хочу, чтобы вы исполнили судебное решение. Есть семья, у которой возникли проблемы. Мне не нравится, когда люди так живут.

— Если им что-то не нравится, пусть убираются в Мексику.

Ричер поднял удивленный взгляд на Бруера.

— Речь не о них, а о вас. О вашей семье. Если я разозлюсь на вас, пострадают они все. Автомобильная катастрофа там, грабеж тут. Дом может загореться. Множество неприятностей, одна за другой. Это сведет вас с ума.

— Вам это просто так не сойдет с рук.

— Мне это уже сходит с рук. Дайте-ка мне графин.

Бруер засомневался. Затем взял графин со стола и протянул его Ричеру. Движениями он напоминал робота. Ричер взял в руки графин. Тот был сделан из дорогого хрусталя ручной работы и стоил, наверное, тысячу долларов. Он перебросил его через балконные перила. Снизу донесся сильный грохот.

— Я добьюсь, чтобы вас арестовали, — прошипел Бруер. — Это причинение умышленного вреда имуществу.

— За что? Ведь вы считаете, что правовая система вещь ненужная. Или к вам это не относится?

Бруер молчал. Ричер встал, поднял с пола свой стул и бросил его через перила.

— Дайте мне чек на двадцать тысяч долларов, — сказал он. — Вы можете себе это позволить. Вы богатый человек.

— Это дело принципа. Нечего им здесь делать.

— А вам есть что? Как же так? Они были здесь еще до вас.

— Они проиграли. Нам.

— А теперь проигрываете вы. Мне. Дайте мне чек. Пока я не потерял терпение.

Прошло пять секунд. Десять. Затем Бруер вздохнул.

— Хорошо, — сказал он и прошел в кабинет.

— Выпишите его так, чтоб можно было получить наличные, — сказал Ричер.

Бруер выписал чек.

— Не дай бог на счету не окажется денег, — предупредил его Ричер. — Если это случится, у вас будут неприятности.

Ричер вернулся в Пекос и забрал из ремонта «фольксваген» Алисы Аарон. Заплатил сорок долларов, однако впоследствии у него появились сомнения, а делали ли они вообще что-нибудь с этим автомобилем. Скорости переключались так же тяжело, как и раньше. По дороге двигатель два раза глох.

Алиса на своем рабочем месте разговаривала по телефону. Увидев Ричера, она прикрыла рукой трубку.

— Проблемы, — сказала она. — Хак хочет вас видеть.

— Меня? Зачем?

— Лучше вам услышать это от него самого.

Она вернулась к разговору. Ричер йоложил на стол чек на двадцать тысяч долларов. Алиса увидела его и замолчала. Он бросил на стол ключи от машины и отправился в суд.


Прокуратура округа Пекос занимала весь второй этаж здания суда. С лестничной клетки вы попадали в большое помещение, где сидели секретари. За ними три кабинета: один для окружного прокурора и по одному для каждого из его заместителей. Стены, отделявшие кабинеты от общего зала, были стеклянными от середины до потолка. Изнутри стекло закрывали жалюзи.

В секретариате за дальним столом сидела женщина средних лет, а ближний занимал молодой человек. Он вопросительно посмотрел на Ричера.

— Меня хочет видеть Хак Уолкер, — объяснил Ричер.

— Мистер Ричер? — уточнил паренек.

Ричер кивнул, и тот указал ему на кабинет в углу.

В двери кабинета под закрытым изнутри окошком висела табличка «Генри Уолкер, окружной прокурор». Ричер постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа.

Кабинет загромождали многочисленные шкафы для документов и рабочий стол с компьютером и телефонами, заваленный папками и бумагами. Уолкер сидел в кресле и рассматривал фотографию в рамочке, которую держал обеими руками.

— Чем могу быть вам полезен? — спросил Ричер.

Уолкер перевел печальный взгляд с фотографии на него.

— Садитесь, — сказал он. — Пожалуйста.

Перед столом стоял стул для посетителей. Ричер повернул его боком, чтобы иметь возможность вытянуть ноги.

Уолкер поставил фотографию на стол таким образом, чтобы она была видна им обоим. На ней три молодых человека стояли около старого пикапа.

— Я, Шлюп и Эл Юджин, — кивнул Уолкер. — Эл пропал без вести, а Шлюп мертв.

— О Юджине ничего не слышно?

— Абсолютно, — покачал головой Уолкер.

— Так чем же я могу вам помочь? — повторил Ричер.

— Честно говоря, не знаю. Вы представляете себе, как устроена жизнь в Техасе?

— Не очень.

— Необычный штат. Много богатых людей, но и бедных тоже хватает. Бедным нужны бесплатные адвокаты, а в Техасе нет института общественных защитников. Поэтому адвокатов беднякам ищут судьи. Они выбирают их по своему усмотрению и сами определяют размер гонорара. Это самый настоящий блат. Я хочу стать судьей, чтобы изменить этот порядок вещей, но дело Грира — полнейший кошмар для меня лично. И как для человека, и как для окружного прокурора, и как для претендента на должность судьи.

— Вы должны взять самоотвод.

Уолкер поднял на Ричера взгляд:

— Естественно, я возьму самоотвод. Но я же не перестаю от этого быть окружным прокурором.

— Вы хотите поделиться со мной своими проблемами?

— Вы не понимаете? Я собираюсь отправить испаноамериканку в камеру смертников. Если я это сделаю, я могу забыть о выборах. Требовать смертной казни для женщины, да еще представляющей этническое меньшинство, смерти подобно.

— Так не предъявляйте ей обвинения. Ведь это была самая банальная самооборона в чистом виде.

— Давайте расставим все точки над «Ь>, — предложил Уолкер. — Защита от насильственных действий со стороны супруга вполне законна, но это должен быть эмоциональный взрыв, экспромт. А Кармен обдумала все заранее. Узнав, что Шлюп возвращается домой, она купила пистолет. Все документы на оружие проходят через мой офис, поэтому я знаю, что говорю.

Ричер промолчал.

— Я знаю ее, — продолжал Уолкер. — Шлюп был моим другом, следовательно, я был знаком с ней почти столько же, сколько и Шлюп. И довольно близко.

— И?

Уолкер покачал головой:

— Кармен говорила вам, что она родом из семьи богатых виноделов, живущих к северу от Сан-Франциско. Что она познакомилась со Шлюпом в университете, забеременела от него и они вынуждены были пожениться, верно?

Ричер молчал.

— Хорошо, — продолжал Уолкер. — Строго говоря, все, что она вам рассказала, — это лишь слухи, которые суд рассматривать не станет. Ее адвокат будет лезть из кожи вон, чтобы склонить суд к рассмотрению этих слухов, поскольку это имеет отношение к ее душевному состоянию. Само собой разумеется, что практически любой окружной прокурор боролся бы с этим, но наша прокуратура не станет этого делать. Поскольку известно, что семейное насилие может быть скрытым.

— Так в чем же проблема?

— Проблема в том, что, если вы будете выступать свидетелем, вас подвергнут перекрестному допросу.

— И что?

Уолкер сказал, не поднимая взгляда от стола:

— Предполагаю, преступление было обдумано очень тщательно. Она долго думала, потом попыталась нанять вас, а в качестве платы предложила вам секс.

Ричер молчал.

— Если я прав, — продолжал Уолкер, — все это вылезет наружу во время перекрестного допроса. Вот тут-то встанет вопрос о том, насколько ей вообще можно доверять. Мы зададим вам вопросы, ответы на которые нам уже известны. Поначалу мы будем спрашивать у вас о вещах вполне невинных, к примеру кто она и откуда. Вы поведаете нам о том, что она вам рассказывала, и доверия к ее словам как не бывало. Следующая остановка — казнь при помощи смертельной инъекции.

— Почему?

— Потому что она большая выдумщица. Она вам говорила, что происходит из семьи богатых виноделов?

— Более или менее. А что, это не так?

— Она родилась в одном из бедных латиноамериканских кварталов на юге Лос-Анджелеса. О ее родителях ничего никому не известно. Полагаю, что и ей самой.

Ричер пожал плечами:

— То, что человек скрывает свое скромное происхождение, — это еще не преступление.

— Она никогда не училась в Лос-Анджелесском университете, Она была стриптизершей. Шлюп познакомился с ней на вечеринке. Когда она забеременела, Шлюп поступил так, как подобает порядочному человеку.

— Даже если все это правда, это не оправдывает избиения.

— Конечно, нет. Но дело-то как раз в том, что он ее не бил. Я знал Шлюпа. Он был человеком сложным. Не все его качества были положительными. Он был немного легкомыслен в бизнесе, немного нечист на руку. Но он был техасским джентльменом, а понятие джентльменства в Техасе подразумевает, что вы никогда не поднимете руку на женщину.

— Что же еще вы можете сказать? Ведь вы его друг.

— Я вас понимаю, — согласился Уолкер. — Но говорить здесь больше не о чем. Никаких доказательств, никаких свидетелей, абсолютно ничего. Мы, конечно, затребуем ее медицинскую карту, но особо на нее не надейтесь.

— Вы сказали, что семейное насилие может быть скрытым.

— Настолько скрытым? Пока вы не поведали эту историю Алисе Аарон, ни один человек во всем Техасе, кроме вас, даже не подозревал о насилии в их семье. Но, если вы все же решите ее защищать, тогда вам придется рассказать и о других фактах, которые свидетельствуют о ее лживости. Например, она говорила, что донесла на Шлюпа в налоговую службу?

— Да, говорила.

Уолкер отрицательно качнул головой:

— Они вычислили его по каким-то банковским проводкам. Это был случайный, побочный результат налоговой проверки другого лица. Кармен — лгунья, Ричер.

— Так к чему же тогда весь этот наш разговор?

— А к тому, что я не стремлюсь любой ценой защитить репутацию своего друга. Если ее мотивом было что-либо недостойное, вроде денег, тогда ее стоит утопить. Однако, если в ее медицинской карте найдется что-нибудь хоть отдаленно намекающее на возможные избиения, я хочу попытаться ее спасти.

Ричер промолчал.

— Хорошо. Я все же хочу выиграть выборы. Вернее, и то, и другое. Спасти и ее, и себя. И Элли тоже.

— Итак, что вам понадобится от меня?

— Если мы договоримся, я хочу, чтобы вы солгали в суде. Я хочу, чтобы вы повторили все, что она вам рассказывала об избиениях, и видоизменили все другие ее истории.

— Не знаю, — ответил Ричер.

— Я тоже. Но может быть, до суда все же не дойдет. Если в медицинских документах будет достаточно неопределенности, чтобы толковать их двояко, тогда, может быть, и удастся обосновать полное снятие обвинения.

— Вы уверены?

Уолкер снова вздохнул:

— Нет, конечно, не уверен. Но это спасет Кармен. А Шлюп любил ее, Ричер. Трудно даже представить то осуждение, которое эта любовь вызвала в его семье. Я полагаю, он, не задумываясь, обменял бы свою репутацию на ее жизнь.

Ричер пожал плечами и поднялся со стула.

— Надеюсь, вы понимаете, что все это не должно выйти за пределы этого кабинета? — спросил Уолкер.

— Свяжитесь со мной, — сказал Ричер и вышел из кабинета.

ГЛАВА IX

— Так что, бил он Кармен? — спросила Алиса.

— Она меня убедила, — ответил Ричер. — У меня на этот счет нет никаких сомнений.

Они сидели но разные стороны стола Алисы в юридической консультации. Алиса откинулась в кресле, заложив за голову мокрые от пота руки. Рубашка Ричера была мокрой насквозь. Он подумывал о том, что намеченный ей трехдневный жизненный цикл придется сократить.

— Тебе здесь все ясно с юридической точки зрения?

Ричер кивнул:

— Если и было насилие, она все испортила своими приготовлениями. Если не было, тогда это умышленное убийство без смягчающих обстоятельств. Но доверия ей не будет, поскольку она лжет и преувеличивает. Ее песенка была бы спета, если бы Уолкер не желал так страстно судейской мантии.

— Именно так, — подытожила Алиса.

— Ты рада, что тебе так повезло?

— Нет. Ни с точки зрения морали, ни с практической стороны дела. До ноября еще много времени. Строить расчет на том, что он не останется в списке претендентов, было бы глупо. Его тактическое затруднение в лице Кармен может исчезнуть в любой момент, поэтому ей нужна полноценная защита.

— А ты даже умнее, чем я думал, — улыбнулся Ричер.

— Тебе нельзя появляться в качестве свидетеля в суде, — продолжала она. — И тогда единственной уликой против нее остается пистолет. Мы можем попытаться доказать, что покупка пистолета не связана напрямую с его использованием.

Ричер молчал.

— Сейчас он находится на экспертизе. Они говорят, что есть отпечатки пальцев двух человек. Одни, я предполагаю, принадлежат ей. А вторые, наверное, ему. Может быть, они боролись. Может быть, все-таки это был несчастный случай.

Ричер покачал головой:

— Второй комплект отпечатков наверняка принадлежит мне. Она попросила научить ее стрелять.

— Тогда тебя вызовут в суд свидетелем.

— Придется кое в чем приврать.

— Как ты объяснишь наличие твоих отпечатков?

— Я скажу, что нашел его где-нибудь на помойке. И ни о чем не подозревая, вернул его ей. Тогда создастся впечатление, будто она купила его, а потом передумала.

— И тебе не будет стыдно нести такую чушь?

— Если цель оправдывает средства, стыдно не будет.

— Ну хорошо, таким образом мы постараемся похоронить тему предумышленности, а потом докажем наличие следов побоев. Я уже послала запросы. Обычно больницы реагируют на судебные запросы довольно быстро. Если травмы стали результатом насильственных действий, тогда в медицинских документах будет написано, что вероятность подобного развития событий не исключается. Тщательный «подбор присяжных даст нам возможность надеяться на то, что их голоса разделятся пополам. На тех, кто будет считать ее невиновной, и тех, кто не сможет определиться. Первые сумеют обработать вторых за пару дней. Особенно, если будет так жарко.

Ричер отлепил от тела насквозь мокрую рубашку.

— Но ведь такая жара долго не продержится?

—- Эй, я говорю о будущем лете.

Ричер в недоумении уставился на Алису:

— Ты шутишь. А как же Элли?

Она пожала плечами:

— Моли Бога, чтобы медицинские документы были такие, какие надо. Только в этом случае мы сможем попросить Хака спять обвинения.

— Когда ты пойдешь на свидание к Кармен?

— После обеда. Сначала я отправлюсь в банк и обналичу двадцать тысяч. Затем я сложу их в бумажный пакет и отвезу в одну очень счастливую семью. Ты должен поехать со мной. Я не каждый день хожу по улице с такими деньгами.

— О’кей, — согласился Ричер.


В банке не выказали ни малейшего волнения по поводу того, что им приходится выложить двадцать тысяч наличными в купюрах различного достоинства. Кассирша лишь пересчитала их три раза и сложила в пакет из плотной коричневой бумаги, принесенный Алисой.

Внутри «фольксваген» нагрелся до такой температуры, что они не могли сесть и пего сразу. Алиса включила вентилятор и открыла дверцы машины нараспашку. Они подождали, пока воздух lit* остыл градусов на двадцать, сели в машину и поехали. За руль села Алиса.

— Тебе когда-нибудь бывало так же жарко? — спросила она.

— Пару раз. В Саудовской Аравии, на Тихом океане.

Она спросила его, когда он был на Ближнем Востоке и на Тихом океане, и он ответил ей десятиминутным монологом, представлявшим собой его автобиографию в развернутом виде. Он поступил так потому, что ему нравилось ее общество. Первые тридцать шесть лет его жизни были отмечены, как это принято в армии, новыми званиями и наградами. Последние несколько лет были менее удачны. Бесцельные странствования. Ричер считал это высшим проявлением независимости, хотя другие люди так не думали. Поэтому он лишь изложил факты, предоставив ей возможность интерпретировать их по-своему.

Алиса поведала в ответ о своей собственной судьбе. Ее жизненный путь по сути своей был очень похож на жизненный путь Ричера. Различия в деталях. Он был сыном солдата; она была дочерью адвоката. Она, так же как и он, никогда всерьез не думала о том, чтобы изменить семейной профессии. Сейчас ей было двадцать пять, и ее нынешнее положение примерно соответствовало положению молодого, амбициозного лейтенанта, но не в армии, а в юриспруденции.

Через некоторое время они свернули на проселочную дорогу. По обеим сторонам лежала распаханная земля, которую оживляли сделанные на скорую руку поливальные конструкции. На деревянных каркасах крепилась проволока, она должна была служить опорой для растений, которых больше не было. На полях остались лишь высохшие на солнце, хрустящие остовы. Все здесь свидетельствовало о тяжком многомесячном ручном труде и последовавшем горчайшем разочаровании.

В сотне метров от последней вспаханной борозды стоял маленький домик, рядом с которым примостились сарай и разбитый грузовичок. Алиса припарковала машину рядом с ним.

— Их фамилия Гарсия, — сказала она. — Я не сомневаюсь, что они дома.


Двадцать тысяч долларов произвели на них впечатление столь колоссальное, какого прежде Ричеру не доводилось наблюдать. Они буквально возродили их. Семья состояла из пяти человек: родителей, обоим было под пятьдесят, старшей дочери лет двадцати четырех и двух младших мальчиков. Все они толпились в дверях. Алиса бодро с ними поздоровалась, прошла мимо них в дом и высыпала деньги на кухонный стол.

— Он передумал, — пояснила она по-испански.

Все Гарсия встали молчаливым полукругом около стола и уставились на деньги. Затем их прорвало, и они стали строить грандиозные планы. Сначала они подключат телефон, затем восстановят электроснабжение. Потом они купят солярки и запустят дизельный насос системы орошения. Затем они починят грузовик и поедут в город за семенами и удобрениями.

Ричер осмотрелся. В большой комнате целый метр на единственной полке занимала многотомная энциклопедия. Кроме того, там стояло несколько культовых статуэток. На стене висела фотография. На ней робко улыбающийся подросток лет четырнадцати в белом конфирмационном одеянии.

— Мой старший сын, — произнес чей-то голос. — Эту фотографию сделали перед нашим отъездом из Мексики.

Ричер обнаружил у себя за спиной мать семейства.

— Его убили, когда мы ехали сюда.

— Я слышал, — кивнул Ричер. — Мне очень жаль.

— Это было двенадцать лет назад. Его звали Рауль.

— Как это произошло?

— Они гнались за нами ночью. У них был грузовик с прожекторами. Мы разделились. Рауль пошел со своей сестрой. Он отправил ее в одну сторону, а сам пошел в другую, прямо на прожектора. Он знал, что пойманным девочкам приходится хуже. Но они даже не сделали попытки его арестовать. Они его убили и уехали.

— Мне очень жаль, — повторил Ричер.

Женщина пожала плечами:

— Это были плохие времена и плохие места. За год там было убито двадцать человек.

Женщина через силу улыбнулась.

— У нас есть текила, — сказала она. — Мы се специально берегли, чтоб отметить сегодняшнее событие.

На кухне на столе уже стояли стопки, в которые дочь разливала на бутылки текилу. Девочка, которую спас Рауль.

Текила была крепкой, а о Рауле здесь напоминало все. Алиса и Ричер отказались от второй рюмки и, оставив Гарсия наедине с их радостью, направились обратно в Пекос.

— А расследование действий пограничного патруля когда-нибудь проводилось? — спросил Ричер уже в машине.

— Тщательное. Все было сделано, чтобы замять дело. Никому даже не было предъявлено обвинение.

— Но убийства прекратились?

— Так же внезапно, как и начались.


Они вернулись в Пекос и обнаружили, что весь стол Алисы заклеен маленькими записками. Она прочитала их все.

— Я иду на свидание с Кармен в тюрьму, — сказала она. — Результаты баллистической и дактилоскопической экспертиз уже готовы. Хак Уолкер хочет увидеться с тобой.

Они направились к двери и мужественно зашагали по раскаленному тротуару. У здания суда они разошлись —- Алиса направилась ко входу в тюрьму, а Ричер поднялся наверх,

где помощник молча указал ему на дверь кабинета Хака Уолкера.

— Убила его она, — сообщил Уолкер. — Результаты экспертизы подтверждают это.

Ричер уселся перед его столом.

— На пистолете были также обнаружены ваши отпечатки, — продолжал Уолкер. — Кстати, вы знаете, что ваши отпечатки фигурируют в общенациональной базе данных?

— Как и отпечатки любого военнослужащего, — сказал Ричер.

— Так, может быть, пистолет был выброшен, а вы его нашли и спрятали в безопасное место?

— Может быть, — ответил Ричер.

— Вы в церковь ходите?

— Нет.

— Вам надо встать на колени и кое-кого возблагодарить.

— Например?

— Полицию штата. За то, что вы ехали в патрульной машине, когда все это произошло. Если бы они оставили вас на ранчо, вы были бы подозреваемым номер один.

— Почему?

— На пистолете нашли ваши отпечатки, — стал перечислять Уолкер. — И на каждом из патронов. И на магазине. И на коробке с патронами. Вы заряжали этот пистолет, Ричер.

Ричер молчал.

— Вы ведь знали, где находится спальня, а? Я разговаривал с Бобби. Он сказал мне, что предыдущую ночь вы провели именно там. Он видел через окно все, чем вы там вдвоем занимались.

— Но я с ней не спал, — возразил Ричер. — Я провел ночь на диване.

— Думаете, присяжные поверят вам? — покачал головой Уолкер. — Или бывшей стриптизерше? Я не верю. Вы, Ричер, везунчик.

Ричер молчал.

— Проблема злого умысла с каждым днем выглядит все более скверно, — вздохнул Уолкер. — Совершенно очевидно, она тщательно все обдумала. Даже заарканила бывшего воен-

lioro, чтобы он научил ее обращаться с оружием. Что мне прикажете делать в этой ситуации?

— Следовать своему плану. Дождаться медицинских заключений.

— Они будут у нас завтра. И знаете, что я сделал? Я нанял опытного адвоката, чтобы он на них взглянул. Я хочу, чтобы кто-нибудь смог убедить меня в том, что в словах Кармен есть хоть доля правды.

— Так расслабьтесь. Завтра все уже будет ясно.

— Надеюсь. Из конторы Эла Юджина должны прислать финансовые документы, которые они готовили для Шлюпа. Если выяснится, что денежный мотив в ее действиях отсутствует, а медицинские заключения окажутся положительными, может, тогда я смогу немного расслабиться.

— Вы должны играть на опережение, — предложил Ричер. — Ведь выборы на носу. Сделайте что-нибудь популярное.

— Например?

— Например, возобновите дело о пограничном патруле. Я только что познакомился с семьей, в которой от их рук погиб сын.

— Давняя история, — покачал головой Уолкер.

— Но не для этих семей. Ведь в течение одного года произошло двадцать убийств.

— Это дело уже расследовали. Еще до меня, но тщательно. Я просматривал материалы много лет назад. Кучка мерзавцев в пограничных мундирах по собственному разумению чинила суд и расправу. Судя по всему, расследование их спугнуло.

— Ну, хорошо, — пожал плечами Ричер. — Решение за вами.

Он покинул офис Уолкера и, миновав раскаленную лестничную клетку, вышел на улицу. На тротуаре было еще жарче. Пот заливал ему глаза, но он направился к Алисе. Она в одиночестве сидела на своем рабочем месте.

— Ты уже вернулась? — удивился он. — Ты ее видела?

— Она не хочет, чтобы я ее защищала.

— Почему, черт побери?

— Не говорит. Она была спокойна и вполне вменяема.

— А ты пыталась ее убедить?

— Конечно, пыталась. Но я постаралась распрощаться с ней до того, как она потеряет терпение и начнет орать. Если бы кто-нибудь это услышал, я бы не имела права там больше появляться. Я собираюсь сделать еще одну попытку.

— Ты ей сказала, что это я тебя прислал?

— Конечно, сказала. Ричер то, и Ричер се. Никакого эффекта.

— Иди к ней около семи. В это время кабинеты наверху уже пусты, так что ты сможешь на нее надавить.

— Хорошо. В семь часов вечера. Где мне тебя найти?

— Я живу в первом мотеле от шоссе. В одиннадцатом номере, под именем Милларда Филмора.

— Тебе нравится шум проезжающих машин?

— Мне нравится дешевизна и вымышленные имена.

Она улыбнулась и ничего не ответила. Ричер оставил ее работать с документами, а сам направился в пиццерию. Там он заказал пиццу с анчоусами, попросив положить побольше рыбы. Он предположил, что его организму необходимо возместить потери соли.


Пока он ел пиццу, киллерам передали по телефону новый заказ и описание объекта. Заказчик говорил тихим голосом. Он сообщил подробную информацию о новой жертве — это был мужчина, — начиная от его имени и возраста и кончая кратким описанием его внешности и предполагаемым маршрутом передвижения на ближайшие двое суток.

Звонок приняла женщина. Она назвала цену. На другом конце провода возникла пауза. Видно, заказчик решал, стоит ли поторговаться. Однако торговли не последовало. Он просто сказал «о’кей» и повесил трубку.


После пиццы Ричер выпил кофе и съел мороженое. Вернувшись к себе в мотель, он долго плескался под душем, постирал свою одежду в раковине и развесил ее для просушки на стуле. Затем он включил кондиционер на максимум, улегся на кровать и стал ждать Алису. Он прикинул, что, если она придет после восьми, это хороший знак. Поскольку, если Кармен перестанет валять дурака, им нужно будет поговорить и разговор займет не менее часа. Он закрыл глаза и попытался заснуть.

В двадцать минут восьмого в его дверь настойчиво постучали. Он обернул вокруг бедер полотенце и открыл. На пороге стояла Алиса.

Она уже успела переодеться. Теперь на ней были черные брюки и жакетик. У брюк был очень высокий пояс — настолько высокий, что они почти смыкались с нижней кромкой ее спортивного бюстгальтера.

— Я спросила ее, — начала свой рассказ Алиса, — может быть, дело во мне? Может, она хочет, чтоб ее защищал мужчина? Испаноамериканец? Она ответила, что ей не нужен никто.

— Это безумие.

— Да, безумие. Я описала ей всю тяжесть положения, в котором она оказалась. На всякий случай, если она вдруг сама не вполне это понимает. Бесполезно.

— Позволь я оденусь, — извинился Ричер и нырнул в ванную.

Там он натянул штаны и вернулся в комнату.

— Я испробовала все, — продолжала Алиса. — Сказала ей, что ее привяжут ремнями к каталке. Описала, в какое место будут делать смертельную инъекцию. С таким же успехом можно было бы разговаривать с камнем. Я даже повысила голос.

— Кто-нибудь, кроме тебя, ее слышал?

— Пока нет, но я беспокоюсь. По логике, ее следующим шагом будет изложение ее позиции на бумаге. Тогда меня даже на порог тюрьмы не пустят!

— И что же нам делать?

— Продолжать иметь дело с Уолкером у нее за спиной. Если мы сможем заставить его снять обвинение, она выйдет на волю, хочет она этого или нет. — Алиса перевела дух и обвела взглядом комнату. — Поганая комнатенка, — вынесла она свой вердикт.

— Я живал и в худших.

Она снова замолчала.

— Хочешь поужинать?

Желудок Ричера был наполнен пиццей, но полоска голого тела выглядела слишком соблазнительно.

— Конечно, — ответил он. — А где?

—- Может, у меня? — произнесла она с полувопросительной интонацией. — Я — вегетарианка, поэтому готовлю себе сама.

Ричер улыбнулся:

— Меня это устраивает. — Он натянул на себя мокрую рубашку, запер комнату и сел в ее автомобиль.

Они проехали километра три и припарковались у малоэтажного жилого комплекса. Войдя в квартиру, они оказались в гостиной, совмещенной с маленькой кухонькой. Здесь была дешевая, взятая напрокат мебель и множество книг. Телевизора в квартире не было.

— Чувствуй себя как дома, — сказала Алиса.

Она поднялась наверх. Ричер огляделся вокруг. На книжной полке в серебряной рамочке стояла фотография, на которой были изображены мужчина и женщина лет пятидесяти пяти. Конечно же, родители с Парк-авеню.

Она спустилась вниз через десять минут с влажными и расчесанными волосами. На ней были шорты и облегающая футболка с надписью «Гарвардский футбол». Она выглядела совершенно потрясающе.

— Ты что, играла в футбол?

— Нет. Это человек, с которым я жила.

— Они сейчас еще играет?

— Он — это она. Джудит. Я — лесбиянка. — Она бросила на Ричера осторожный взгляд. — Тебя это беспокоит?

— С какой стати?

Алиса пожала плечами:

— Некоторым становится не по себе.

— Это не про меня. А чем Джудит занимается?

— Она тоже адвокат. Работает в Миссисипи.

— По тем же причинам, что и ты?

— Пятилетний план.

— Ну, тогда для юриспруденции еще не все потеряно.

— Так тебя это и вправду не напрягает? — переспросила она. — Я имею в виду ситуацию, когда ты отужинаешь с девушкой, а потом вернешься в мотель в гордом одиночестве?

— Я и в мыслях не держал ничего другого, — солгал он.

Еда оказалась превосходной, особенно блюдо из молотых

орехов с сыром и луком. Ричер помог ей убрать со стола, а потом они проговорили до одиннадцати часов вечера.

— Я отвезу тебя домой, — предложила она.

— Я пройдусь пешком. Прогулка пойдет мне на пользу. — Они условились встретиться утром у Алисы на работе, и он отправился восвояси.


Ричер проснулся рано, постирал одежду и оделся в мокрое. Пока он дошел до юридической консультации, горячий пустынный воздух высосал из вещей всю влагу, и они стали сухими и жесткими, как новая холстина.

Алиса уже была на своем рабочем месте. Перед ней стоял молодой помощник Уолкера и держал в руках пакет с маркировкой «Федерал экспресс». Когда Ричер приблизился, молодой человек положил пакет Алисе на стол.

— Медицинские карты Кармен Грир. Это оригиналы. Мистер Уолкер снял себе копии. Он хочет побеседовать с вами в половине десятого.

— Мы подойдем, — сказала Алиса. Посыльный оставил пакет на столе и ушел, а Ричер уселся в кресло для посетителей. Пакет оказался более тонким, чем он предполагал.

Алиса вытряхнула содержимое пакета на стол. Там были рентгеновские снимки и четыре эпикриза, самому раннему было шесть с лишним лет. Это врачебное заключение касалось рождения Элли. Там говорилось о всяких гинекологических проблемах, но не было ни слова ни о следах побоев на лице, ни о рассеченной губе.

Во второй бумаге говорилось о двух сломанных ребрах. Она была написана весной, через год и три месяца после родов. Лечащий врач отметил, что, по словам пациентки, ее сбросила со спины лошадь и она ударилась об изгородь.

— Ну как? — спросила Алиса.

— Может быть, здесь что-то и есть.

Третья выписка была датирована шестью месяцами позже. В ней говорилось о сильном ушибе правой ноги. Тот же врач записал, что, по словам Кармен, она упала с лошади, ударившись голенью о препятствие, которое лошадь пыталась перепрыгнуть.

Четвертый эпикриз был датирован еще двумя с половиной годами позже, то есть за девять месяцев до того, как Шлюп отправился в тюрьму. Пациентка обратилась в больницу с жалобой на сломанную ключицу. Новый лечащий врач никак не прокомментировал заявление Кармен о том, что она упала с лошади на камни. Далее в документе шло подробное описание травмы.

— Этого недостаточно, — вздохнул Ричер. — У нас есть ребра и ключица, но она говорила, что он якобы сломал ей руку. И челюсть. Она говорила, что ей пришлось вставлять три выбитых зуба. Этому существует два объяснения: первое — плохо сработал больничный архив.

— Весьма маловероятно, — покачала головой Алиса.

— Согласен. Тогда объяснение номер два — она соврала.

Алиса довольно долго молчала. Потом сказала:

— Может, преувеличила. Знаешь, чтоб тебя заарканить.

Ричер рассеянно кивнул и посмотрел на часы. Было двадцать минут десятого. Он сложил медицинские заключения обратно в пакет.

— Пойдем послушаем Хака Уолкера, — сказал он.


В кабинете у Уолкера они увидели человека лет семидесяти. Сам Уолкер без пиджака неподвижно сидел в своем кресле, обхватив голову руками. Листки с медицинскими заключениями были разложены перед ним на столе. Он поднял безразличный взгляд и неопределенно махнул рукой в сторону незнакомца:

— Познакомьтесь. Это профессор Коуэн Блэк, известный специалист в области судебной медицины.

— Рада с вами познакомиться, — сказала Алиса и протянула ему руку.

Затем она представила ему Ричера, и все они расселись вокруг стола.

— Ответы на запросы пришли сегодня утром, — сообщил Уолкер. — Я лично снял копии со всех и сразу же отправил оригиналы вам. Доктор Блэк приехал полчаса назад и изучил копии. Теперь он хочет взглянуть на рентгеновские снимки. С них я копии снять не мог.

Ричер передал Блэку пакет с документами. Тот извлек из него три рентгеновских снимка — ребер, ноги и ключицы — и принялся внимательно их изучать, повернувшись к свету. Затем он разложил их по папкам, в которых они лежали.

— Итак, доктор Блэк, каковы ваши предварительные оценки? — голос Уолкера звучал сухо и очень официально.

Блэк взял в руки первую папку.

— Ну, это гинекологические подробности, — положил ее на место и взял другую, со сломанными ребрами. Снова достал оттуда рентгеновский снимок и ткнул в него в нескольких местах: — Здесь мы наблюдаем множественные растяжения и разрывы связок. Это был сильный удар, нанесенный широким тупым предметом.

— Какого рода .тупым предметом? — уточнил Уолкер.

— Чем-то длинным и твердым, округлой формы, двенадцать — пятнадцать сантиметров в диаметре. Чем-то похожим на перекладину изгороди.

— А не могли ли ее ударить ногой?

— Нет, — покачал головой Блэк. — При ударе ногой большое количество энергии проходит через контактное пятно. Тогда бы нашим глазам предстали сломанные кости, а растяжений не было бы вовсе,

— А что с ушибленной голенью?

Блэк открыл третью папку.

— Снова картина повреждений предполагает, что произошло столкновение с длинным, твердым предметом округлой формы. Типа изгороди или трубы. Удар пришелся на переднюю часть голени и был нанесен под острым углом.

— А не мог ли он ее ударить обрезком трубы?

— Если бы он стоял сзади и через голову ударил ее по ноге почти плашмя. Он должен был бы держать орудие обеими руками, поскольку еще никому не удавалось удержать трубу диаметром в пятнадцать сантиметров в одной руке. Ему надо было бы встать на стул и очень тщательно рассчитать, как поставить ее перед собой. Это ведь звучит не слишком правдоподобно?

— А что вы скажете по поводу ключицы? — спросил Уолкер.

Блэк взял в руки последнее медицинское заключение.

— Здесь очень подробно все описано. Судя по всему, очень хороший врач.

— Но каков ваш вывод?

— Классическая травма. Ключица — это в своем роде предохранитель цепи. Когда человек падает, он инстинктивно вытягивает вперед руки. Вес его тела преобразуется в энергию сильнейшего удара, волна от которого поднимается вверх по рукам, проходит через плечевые суставы. Если бы не было ключицы, ударная волна докатилась бы до шейного отдела позвоночника и, вероятно, сломала бы его, вызвав паралич. Но эволюция выбирает наименьшее из зол. Ключица ломается, гася ударную волну. Это болезненно и неудобно, но угрозы для жизни нет.

Никто не возражал.

— Хорошо, — подал голос Уолкер. — Разрешите мне поставить вопрос по-другому. Есть доказательства того, что эта женщина подвергалась физическому насилию?

Блэк покачал головой:

— Нет. Она была не самой удачливой наездницей. Это все, что я могу сказать.


На лестнице было жарко, а на тротуаре жара превращалась в невыносимое пекло. Ричер схватил Алису за руку:

— В городе есть хороший ювелир?

— Наверное. А что?

— Я хочу, чтобы ты забрала под расписку личные вещи Кармен. Все пока еще считают тебя ее адвокатом. Мы оценим ее кольцо и узнаем, есть ли в ее словах хоть слово правды.

— Ты все еще сомневаешься?

— Я военный, мы сначала проверяем, потом перепроверяем.

— Хорошо. Если тебе так хочется. ‘

Они развернулись, прошлись по переулку и забрали по описи принадлежавшие Кармен пояс из кожи ящерицы и кольцо. Затем они отправились на поиски ювелира. Им удалось найти его через десять минут.

Он был сгорбленным и старым. Лет сорок назад он, наверное, был красавчиком, но с головой у него и сейчас все было в порядке. Ричер увидел, как в его глазах зажегся немой вопрос: «Полиция?» Затем стало ясно, что на этот вопрос он сам себе ответил отрицательно. Алиса не была похожа на полицейского. Ричер тоже. Алиса достала кольцо и рассказала ему, что это фамильная драгоценность, которую она собирается продать, если цена будет подходящей.

Старик поместил ее под лампу и вставил себе в глаз лупу. Он поворачивал камень и влево, и вправо. Потом достал лист бумаги с проделанными в нем отверстиями и стал примерять их к камню, пока не нашел подходящее.

— Два карата с четвертью, — сообщил он. — Огранка — хороша. Цвет — хорош. Чистота не идеальна, но к идеалу близка. Камень совсем не плох. Я мог бы дать вам за него двадцать тысяч, — сказал он наконец.

— Двадцать тысяч долларов?

Старик поднял руки:

— Знаю, знаю. Вероятно, кто-то сказал вам, что он стоит больше. Может быть, так оно и есть. В каком-нибудь большом, модном магазине, принадлежащем известной фирме. Но это Пекос.

— Я подумаю, — сказала Алиса.

— Двадцать пять, — не хотел упускать добычу ювелир. — Это максимальная цепа, которую я вам могу предложить.

— Позвольте мне подумать, — повторила Алиса.

Они вышли на улицу и встали около магазина. Алиса открыла сумочку и убрала кольцо.

— Если такой тип говорит, что оно стоит двадцать пять, — заметил Ричер, — значит, его настоящая цена шестьдесят.

— Значит, она считает нас дураками, — сказала Алиса.

Произнося это, она имела в виду «считает тебя дураком».

— Пошли, — бросил он.

Они пошли по жаре в сторону юридической консультации.

— Я хочу предпринять последнюю попытку, — сказал он, остановившись у дверей консультации. — Есть очевидец, с которым мы можем поговорить.

Алиса сделала глубокий вдох, в котором слышалось некоторое раздражение.

— Если что-то и было, я уверен, Элли должна знать.

Алиса на мгновение замерла. Потом заглянула через окно в юридическую консультацию. Там было полно посетителей.

— Это было бы несправедливо по отношению к ним, — кивнула она в окно. — Я еще раз одолжу тебе машину. Ты можешь съездить в Эхо один.

Ричер покачал головой:

— Мне будет нужно твое мнение. Кроме того, без тебя я даже не смогу войти в школьное здание. Это моя последняя просьба.

— Хорошо, — сказала она, подумав. — Но уговор дороже денег.


— Но зачем все это? — спросила она.

Они сидели в желтом «фольксвагене», мчавшемся на юг.

— Затем, что я ведь был следователем.

— Понимаю. Следователи должны расследовать. Они что, никогда не останавливаются? Даже когда знают наверняка?

— Следователи никогда не знают наверняка. Они чувствуют и предполагают. В девяносто девяти процентах случаев главное, какие чувства ты испытываешь. Хороший следователь — это человек, который чувствует других людей.

— Ты что, никогда не ошибался?

— Конечно, ошибался. Но я не думаю, что я не прав сейчас. Я разбираюсь в людях, Алиса.

— Я тоже. Например, я уверена, что Кармен Грир обвела тебя вокруг пальца.

Ричер ничего не ответил. Просто сидел и смотрел. То на нее, то на дорогу. «Федэксовский» пакет лежал у него на коленях. Он бездумно им обмахивался и невольно читал все, что на нем написано: отправитель, получатель, вес — 1180 грамм, оплата, срочность. Он бросил пакет на заднее сиденье.

Они подъехали к школе, вылезли из машины и вошли в здание. Через минуту они вышли обратно* Элли Грир там не было. Не было ее в школе и в предыдущий день.

— Это вполне понятно, — сказала Алиса. — У нее тяжелые времена.

— Поехали. Это всего час езды, — предложил Ричер.

— Потрясающе. — В голосе Алисы звучал сарказм.

Они снова сели в машину и молча проехали следующие сто километров. Наконец Ричер узнал знакомые ориентиры: слева у линии горизонта возникли очертания старого нефтяного промысла.

— Подъезжаем, — сказал он.

Алиса сбросила газ. Сквозь дымку показались ворота. Машина въехала в них и остановилась у крыльца. Вокруг было тихо. Но хозяева были дома, потому что все машины выстроились в ряд под навесом.

Они поднялись на крыльцо, и Ричер постучал. Дверь тут же открылась. На пороге стояла Расти Грир с винтовкой 22-го калибра. Какое-то время она молча его разглядывала.

— А, это ты, — наконец произнесла она. — Я думала, это Бобби.

— Вы его потеряли? — спросил Ричер.

— Он вышел. И пока не вернулся, — ответила Расти.

— Это адвокат Кармен. Нам надо повидать Элли.

Расти лишь улыбнулась:

— Элли здесь нет. Ее сегодня утром забрала Служба семьи.

— И вы позволили?

— А почему нет? Шлюп умер, мне она не нужна.

Ричер на мгновение потерял дар речи.

— Но ведь она ваша внучка!

Расти презрительно пожала плечами:

— Этот факт никогда меня особо не вдохновлял.

— Куда они ее отвезли?

— Наверное, в приют. А потом ее удочерят, если найдутся желающие. Что сомнительно. Приличные люди обычно не хотят приводить в дом всякую шваль.

В воздухе повисло молчание. Было слышно, как потрескивает на солнце земля.

— Искренне вам желаю, чтоб у вас выросла опухоль, — прервал молчание Ричер.

Он развернулся и, не дожидаясь Алисы, пошел к машине. Сел в нее и с силой захлопнул дверь. Его мощные кулаки сжимались и разжимались. Алиса села рядом и запустила двигатель.

Весь путь до Пекоса они проделали молча.

ГЛАВА X

Когда они вернулись в город, было уже три. Стол Алисы, как обычно, был облеплен записками. Пять из них были от Хака Уолкера, одна экстреннее другой.

— Пойдем? — спросила Алиса.

— Не говори ему про бриллиант, — попросил Ричер.

— Ты что, не понимаешь? Все кончено.

И так оно и было. Ричер сразу прочел это на лиде Уолкера. С него сошло выражение озабоченности, и появилась некая умиротворенность.

— Ну, что? — спросил Ричер.

Вместо ответа Уолкер протянул Алисе лист бумаги.

— Она отказывается от услуг адвоката и пишет, что отказывалась от ваших услуг с самого начала.

— У меня были сомнения в ее дееспособности.

— Вы имеете полное право сомневаться, но теперь никаких сомнений нет. Так что вы оба находитесь сейчас здесь исключительно благодаря моему расположению.

Затем Уолкер дал им почитать банковские выписки. Из них следовало, что существовало пять банковских счетов. Два из них были обыкновенными текущими счетами, а три — депозитными счетами денежного рынка. Все они назывались недискреционными трастами Грира № 1—5. Общий капитал трастов был равен примерно двум миллионам долларов.

— Это прислали люди Эла Юджина, — пояснил Уолкер. — А теперь взгляните на последние страницы.

Алиса быстро перелистывала бумаги. Ричер читал у нее из-за плеча. Это были дополнения к трастовому договору. Там же имелась нотариальная доверенность, в которой говорилось, что на настоящий момент всеми средствами Шлюпа Грира имеет право распоряжаться лишь одно доверенное лицо — Кармен Грир.

— У нее в банке лежало два миллиона долларов, — сказал Уолкер. — Обратите внимание на последний параграф.

Алиса перевернула страницу. Последний параграф касался обстоятельств, при которых деньги возвращались в полное распоряжение Шлюпа. Это могло произойти в неопределенном будущем. Точная дата могла быть установлена только им самим. Если до этого срока он не приобретет неизлечимого душевного заболевания. Или не умрет. Вследствие чего все находящиеся на счетах средства перейдут в исключительную собственность Кармен.

— Все понятно? — спросил Уолкер.

Ричер промолчал, Алиса кивнула.

— А теперь прочтите это. Это стенограмма ее признания. — Уолкер передал ей другие бумаги.

— Она сделала признание? — спросила Алиса. — Когда?

— Сегодня днем. Моя помощница пошла пообщаться с ней сразу же, как только прибыли финансовые документы. И ее прорвало. Мы привели ее сюда и записали все это на видеопленку. Это некрасивая история.

Ричер читал, слушая Уолкера вполуха. Ее рассказ начинался еще с Лос-Анджелеса. История и в самом деле была препаскудная. Она была незаконнорожденной. Потом уличной проституткой. Затем она занялась стриптизом и здесь-то и подцепила Шлюпа. А потом ей надоело ждать. В Пекосе ей было безумно скучно. Она хотела бы отсюда сбежать, но ей нужны были деньги. Проблемы, возникшие у Шлюпа во взаимоотношениях с налоговой службой, были просто подарком судьбы. Деньги на банковских счетах были большим искушением. Как только она услышала, что Шлюп выходит на свободу, она тотчас же купила пистолет и отправилась на поиски исполнителя. Потенциальным киллерам она рассказывала выдуманные истории об избиениях. Ричер отказался, поэтому она сделала все сама. Поскольку она уже сфабриковала обвинения в домашнем насилии, она собиралась воспользоваться ими, чтобы выйти сухой из воды, ссылаясь на необходимую самооборону. Однако потом до нее дошло, что на свет божий будут извлечены ее медицинские карты. И тогда она решила во всем сознаться и отдать себя в руки прокуратуры.

— А как же выборы? — спросил Ричер, цепляясь за последнюю надежду.

— По техасским законам за это преступление полагается смертная казнь, — ответил Уолкер. — Однако чистосердечное раскаяние и признание вины дает мне моральное право просить суд о пожизненном заключении. Не потребовав смертного приговора, я буду выглядеть великодушно. Белые немного поворчат, но мексиканцы все это скушают. Так что, я думаю, у меня все будет в порядке.

Еще минуту все молчали, переваривая услышанное.

— У меня находится ее собственность, — нарушила молчание Алиса. — Пояс и кольцо.

— Отнесите их в камеру хранения. Мы ее скоро переведем.

— Куда?

— В тюрьму. Мы не можем ее здесь больше содержать.

— Где находится эта ваша камера хранения?

— Там, где морг. Не забудьте взять квитанцию.


Ричер пошел в морг вместе с Алисой. Она что-то говорила, но он не слушал. Он слышал лишь свой внутренний голос, повторявший одну фразу: «Ты был абсолютно не прав».

— Ричер, — вывела его из задумчивости Алиса. — Ты что, не слушаешь?

— Что? — переспросил он.

— Я спросила, не хочешь ли ты есть.

— Нет. Я хочу уехать отсюда. Далеко-далеко. Я слышал, в это время года в Антарктиде стоит чудесная погода.

— Автобусная станция около моей работы.

— Хорошо. Поеду на автобусе. Мне осточертел автостоп. Никогда не знаешь, кто тебя подберет.

Низкое здание морга стояло в стороне от дороги. Алиса положила на стойку кольцо и пояс из кожи ящерицы и сказала служителю, что они пришли по делу «Штат Техас против Кармен Грир». Он отошел и вернулся с ящиком для вещественных доказательств.

— Нет, — сказала Алиса. — Это личные вещи. Не вещдоки. Извините.

Служитель одарил их взглядом, в котором был открытый упрек, и развернулся на сто восемьдесят градусов.

— Минутку, — окликнул его Ричер. — Дайте взглянуть.

Мужчина снова повернулся к ним лицом и подвинул ящик Ричеру через стойку. Это была картонная коробка глубиной сантиметров семь. «Лорейн» лежал в пластиковом пакетике, на котором имелся порядковый номер вещдока. Две медные гильзы лежали в отдельном пакете. Обе пули были разложены по разным мешочкам. На первом было написано: внутричерепное № 1, а на втором — внутричерепное № 2.

— Патологоанатом здесь? — спросил Ричер.

— Да, — ответил служитель и указал на двойные двери.

Ричер вошел в указанный кабинет и обнаружил там мужчину в зеленом комбинезоне, который сидел за столом и что-то писал.

— Чем-то могу вам помочь? — спросил он.

— Из тела Шлюпа Грира были извлечены всего две пули? — задал в свою очередь вопрос Ричер.

— Вы кто?

— Я здесь вместе с адвокатом обвиняемой. Она за дверью.

— Хорошо. Так что вы там спрашивали про пули?

— Сколько их было?

— Две. Замучился их выковыривать.

— Можно взглянуть на тело? Я переживаю, как бы не произошло судебной ошибки.

Подобный прием обычно хорошо срабатывает, когда имеешь дело с патологоанатомами. Если их вызывают в суд в качестве свидетелей, меньше всего им хочется, чтобы защита посадила их в лужу в ходе перекрестного допроса.

— О’кей, — сказал патологоанатом. — Он в морозилке.

В кабинете имелась еще одна дверь, которая вела в плохо освещенный коридор. В его конце находилась стальная дверь, какие бывают в холодильных камерах. Внутри, у дальней стены, в несколько рядов стояли большие ящики из нержавеющей стали. Восемь из них были заняты. Патологоанатом выдвинул один из ящиков.

Голый Шлюп лежал на спине. Его глаза были открыты. У него во лбу, на расстоянии примерно семи сантиметров друг от друга, зияло два аккуратных отверстия.

Ричер улыбнулся. Широко и от души.

В дверном проеме появилась Алиса.

— Здесь есть серьезные несоответствия. Иди посмотри и скажи мне, что ты видишь, — сказал ей Ричер.

Алиса подошла, медленно ступая по кафельному полу, и посмотрела на труп так, как будто это требовало от нее больших усилий.

— Пулевые ранения головы. Два.

— На каком расстоянии друг от друга?

— Сантиметров семь.

— Что еще ты видишь?

— Ничего.

— Правильно. Посмотри внимательнее. Края ран чистые.

Она подошла к ящику на шаг ближе.

— Выглядят чистыми.

— И это очень важно. В первую очередь из дула вырываются раскаленные газы. Если бы оно было прижато ко лбу, отверстие было бы большим и звездообразным. Вслед за газами из дула вырывается пламя, которое оставляет на коже ожог. Его тоже нет. Следом идет копоть. Если выстрел был произведен с пятнадцати — двадцати сантиметров, на лбу были бы следы копоти. Ты их видишь?

— Нет, — призналась Алиса.

— Верно. Нет никаких оснований предполагать, что выстрелы были произведены с близкого расстояния. Мне представляется, что стреляли с метра самое меньшее.

— С двух с половиной, — уточнил доктор. — В соответствии со схемой места преступления труп был найден у ночного столика, стоявшего в голове кровати. Мы знаем, что она не могла находиться рядом с ним, иначе было бы обнаружено все то, о чем вы только что упомянули. Ближайшая точка, откуда она в принципе могла стрелять, находилась у противоположного по диагонали угла кровати. Об этом говорит траектория полета пуль. Кровать была огромного размера, поэтому, по самым скромным подсчетам, выстрелы были произведены с двух с половиной метров.

— Вы готовы подтвердить это в суде? — спросил Ричер.

— Конечно. Это расстояние могло быть и больше.

— Ну, и что это значит? — поинтересовалась Алиса.

— А значит это то, что Кармен этого не делала. Я абсолютно исключаю вероятность того, что она могла попасть в такую маленькую мишень с двух с половиной с лишним метров.

— Откуда такая уверенность?

— Я за день до случившегося видел, как она стреляет. С такого расстояния она не могла попасть в стену конюшни.

— Может быть, ей просто повезло?

— Один раз, но не два. Два попадания означают, что это были прицельные выстрелы. Пули легли рядом одна с другой в горизонтальной плоскости. Это грамотная стрельба.

— Она могла притворяться, — возразила Алиса. — Она врала по поводу всего остального. Может быть, на самом деле она была опытным стрелком, но прикинулась, что не умеет стрелять. Поскольку хотела, чтобы ты сделал работу за нее.

— Она не притворялась, — упорствовал Ричер. — Всю свою жизнь я наблюдал за тем, как люди стреляют. Ты либо умеешь стрелять, либо нет. И если ты умеешь, это видно.

Алиса молчала.


— Это была не Кармен, — продолжал Ричер. — Кто бы это ни был, он стрелял лучше меня.

— Но она призналась. Зачем?

— Не имею ни малейшего понятия.

— Это ящик Пандоры, — сказал Хак Уолкер. — Лучше его не открывать. Все очень быстро может выйти из-под контроля.

Они снова сидели в кабинете у Уолкера.

— Вы так думаете? — спросила Алиса.

— Предположим, Ричер прав, — продолжил Уолкер, — хотя, по большому счету, он гадает на кофейной гуще. Его предположение основано на субъективном впечатлении, которое она постаралась произвести на него. Тем не менее давайте предположим, что он прав. Тогда мы получаем преступный сговор. Получается, что она попыталась договориться с кем-то еще и наняла киллера. Как только мы начнем говорить о преступном сговоре, мы тут же снова окажемся на пути, который приведет ее в камеру смертников.

Алиса и Ричер шли по направлению к автовокзалу.

— И куда ты отправишься? — спросила Алиса.

— Сяду на первый же автобус. Таково мое правило.

Они изучили расписание. Ближайший автобус отправлялся в Топеку, штат Канзас, через Абилин. Ричер полез в карман брюк за деньгами и обнаружил там восемь использованных гильз. Он вытащил их из кармана. Они лежали у него на ладони.

— Я хочу задать тебе вопрос, — обратился Ричер к Алисе. — Если некто признался своему адвокату в совершении преступления, насколько сильно полицейские могут давить на адвоката, чтобы выведать у него детали?

— Все должно остаться между адвокатом и его клиентом. Полиция вообще не имеет права давить на адвоката.

— Я передумал. Я никуда не уезжаю. Я могу позвонить от тебя?

Она недоуменно пожала плечами:

— Конечно. Пошли.

Оказавшись в офисе у Алисы, Ричер взял свободный стул и поставил его рядом с ее стулом. Затем вынул из стола ящик, нашел ее телефонную книжку и набрал номер полиции штата. Отделения в Абилине.

— У меня есть информация о преступлении, — сказал он.

Диспетчер попросила его подождать и, судя по всему, перевела звонок в дежурную часть.

— Сержант Родригес у телефона, — ответил Ричеру мужской голос.

— У меня есть информация о совершенном преступлении, — снова повторил Ричер.

— Как вас зовут, сэр?

— Честер Артур. Я адвокат из округа Пекос.

— Хорошо, мистер Артур, я вас слушаю.

— В прошлую пятницу вы обнаружили к югу от Абилина «мерседес-бенц», принадлежавший адвокату Элу Юджину. Мой клиент утверждает, что Юджин был убит поблизости.

— Как зовут вашего клиента, сэр?

— Не могу ответить на ваш вопрос. И кроме того, я не вполне уверен, что он говорит правду. Мне нужно, чтобы вы проверили его утверждения. Если это будет иметь смысл, возможно, я смогу потом его убедить выйти из тени.

— А что он рассказывает?

— Он говорит, Юджина остановили и пересадили в другой автомобиль. Затем его отвезли чуть севернее в потайное место слева от дороги. Там его пристрелили, а тело спрятали.

Алиса смотрела на него во все глаза.

— Мы уже там искали.

— В каком радиусе?

— Непосредственно около автомобиля.

— Нет. Мой клиент говорит, это находится в полутора — трех километрах к северу с левой стороны. Ищите среди растительности, в трещинах скал, везде, где можно.

— По какому телефону с вами можно связаться?

— Я сам перезвоню вам, — сказал Ричер и повесил трубку.

Алиса все еще смотрела на него ничего не понимающими глазами.

— Нам надо было заняться Юджином раньше, — объяснил ей Ричер. — Что мы знаем наверняка?

— Что?

— Кармен не стреляла в Шлюпа. Вот что.

— Ну и? — пожала плечами Алиса.

— Значит, в него стрелял кто-то другой. Здесь возникает вопрос: почему? Мы знаем, что Юджин пропал без вести, а Шлюп мертв. Они были связаны между собой, адвокат и клиент. Давай предположим, что Юджин тоже мертв. Они вместе работали над серьезной сделкой с правосудием, что позволило Шлюпу освободиться раньше срока. Подумай, а что, если кто-то убрал их обоих? Из мести или чтобы остановить поток информации?

— С чего ты это взял?

— Подумай сама, Алиса. Тот, кто умеет стрелять так хорошо, — профессионал. Профессионалы все планируют заранее. А если Кармен наняла профессионала за несколько дней до убийства, зачем же ей тогда таскаться по всему Техасу в поисках парней вроде меня, путешествующих автостопом? И как бы она тогда допустила, чтобы Шлюп был убит в ее собственной спальне, где она становилась подозреваемым номер один? Да еще из ее же собственного пистолета?

— Так что же тогда, по-твоему, произошло?

— Некая убойная команда разделалась в пятницу с Юджином и замела следы, спрятав его тело так, чтобы его не смогли найти по горячим следам. В воскресенье они убрали Шлюпа и представили дело так, как будто это сделала Кармен.

— Но она была вместе с ним. Разве она промолчала бы?

— Может быть, в тот момент она была с Элли. Или в душе. Когда ее арестовали, у нее были влажные волосы.

— Тогда она услышала бы выстрелы.

— Не в этом душе. Он ревет, как Ниагарский водопад.

— Откуда ты знаешь, где они найдут тело Юджина?

— Я представил себе, как поступил бы я сам. У убийц, несомненно, должен был быть автомобиль. Возможно, они инсценировали поломку. Остановили его, заставили пересесть в свою машину и куда-то отвезли. Но они не стали бы держать его в своей машине долгое время. Слишком рискованно. Две-три минуты максимум. Так что, я думаю, это полтора — три километра от места остановки.

— Почему север? Почему на левой стороне?

— Лично я поехал бы на север, развернулся бы и изучил левую сторону дороги. Выбрав место и отмерив километра три назад, занял бы позицию и стал ждать.

— В этом есть логика, — согласилась Алиса. — Но что касается убийства Шлюпа... Звучит неправдоподобно. Они добрались до этого дома? Спрятались в чистом иоле, а потом незаметно пробрались внутрь? Пока она была в душе?

— Я бы так и сделал, — сказал Ричер. — А по моим ощущениям, они не глупее меня. Может быть, даже умнее.

— Но она созналась. Зачем ей это делать?

— Разберемся потом. Сначала подождем часок.


Он оставил Алису на работе, а сам решил наконец сходить в музей Дикого Запада. Музей был закрыт, но, пройдя по переулку, Ричер оказался на открытой площадке с тыльной стороны здания, где и находилась могила Клея Эллисона. На ней было написано: «Роберт Клей Эллисон, родился в 1840 — умер в 1887. Он не убил ни одного человека, который бы этого не заслуживал». У Ричера не было второго имени. Он был просто Джек Ричер. Родился в 1960-м, еще не умер. Он попытался представить себе, как будет выглядеть надгробие на его собственной могиле.

Ричер шел по переулку обратно. Его внимание привлекло офисное здание в два этажа. На одном из окон старомодным шрифтом было написано: «Алберт Юджин, адвокат».

Ричер остановился на перекрестке. Солнце уже садилось, а над горизонтом появилась бесформенная туча.

Алиса все еще была у себя. Перед ней сидела мексиканская супружеская пара. Алиса рассеянно указала Ричеру на его стул, который до сих пор стоял рядом с ней. Он сел, взял телефонную трубку и набрал абилинский номер. Он назвался Честером Артуром и попросил к телефону сержанта Родригеса.

Ему пришлось ждать целую минуту. Затем Родригес снял трубку, и Ричер сразу же понял, что они нашли тело Юджина.

— Назовите имя вашего клиента, мистер Артур, — сказал Родригес.

— Что нашли ваши люди?

— Именно то, что вы сказали, сэр. Два километра четыреста метров на север, с левой стороны, в глубокой трещине. Убит одним выстрелом в правый глаз.

— Мой клиент — не исполнитель. Может быть, он вам позвонит, — сказал Ричер и повесил трубку, прежде чем Родригес успел начать препираться. Алиса не сводила с него глаз.

— Они нашли Юджина, — сказала она. — Что теперь?

— Теперь нам надо пойти и предупредить Хака Уолкера. Хак, Эл и Шлюп были трио. Кармен говорила, что они все вместе работают над условиями сделки. Хак вел переговоры с федеральными властями, поэтому он знает все, что знали они. Возможно, он следующий.

— Извините, я должна идти, — повернулась к своим клиентам Алиса.


Хак Уолкер собирался идти домой. Был уже седьмой час. Они сообщили ему, что Юджин убит, и увидели, как кровь отливает от его лица. Он, шатаясь, обошел свой стол и рухнул в кресло. Довольно долго он молчал, потом произнес:

— Наверное, я знал об этом с самого начала. Но, понимаете, надеялся.

Алиса пересказала ему теорию Ричера. Двое из троих, сделка с правосудием, опасные знания. Уолкер сидел тихо, углубившись в раздумье. Наконец покачал головой:

— Не может быть. Потому что сделка была абсолютно пустячной. Шлюп сдался и согласился заплатить налоги. Он не мог переносить тюремного режима. Эл связался с налоговой службой и сделал им предложение. Бумага должна была быть подписана федеральным прокурором. Я лишь протолкнул все дело немного быстрее.

Уолкер выглядел смущенным, что-то беспокоило его.

— Что вы хотите добавить? — спросил Ричер.

— Мы не должны углубляться в эту тему дальше, — ответил тот. — В какой-то момент мы придем к выводам, которые нам не понравятся...

— Мы?

— Подумайте сами. Из-за самой банальной неуплаты налогов людей не убивают. Или убивают? Шлюп и Эл собирались отобрать у Кармен управление трастовыми счетами и отдать деньги правительству. Теперь Эл и Шлюп мертвы. Если мы продолжим копаться в этом деле, я буду вынужден предположить преступный сговор.

— Никакого сговора не было, — возразил Ричер. — Если бы она уже наняла людей, зачем тогда ей был нужен я?

— Чтобы все запутать. Отвести подозрения от себя, — пожал плечами Уолкер.

— Так докажите это. Покажите нам, что она кого-то наняла. У вас есть выписки из ее банковских счетов?

Уолкер отпер ящик стола, достал оттуда стопку выписок и принялся просматривать страница за страницей. Затем он положил бумаги на стол. Его лицо ничего не выражало.

Алиса быстро их пролистала, глядя только на дебетовую колонку. Там фигурировали многочисленные платежи, но все суммы были малы и неровны.

— Проверь последний месяц, — подсказал Ричер.

— Девятьсот. Круглая сумма, — наконец сказала она.

— За девятьсот долларов нельзя нанять человека, который бы умел работать так, как мы видели. Надо с ней поговорить.

— Невозможно, — возразил Уолкер. — В данный момент ее переводят в тюрьму.

— Она этого не делала, — не сдавался Ричер.

— Так зачем же она созналась?

Ричер закрыл глаза. Замер на мгновение.

— Она была вынуждена, — произнес он. — Кто-то ее заставил. Попросите судебного пристава принести снизу журнал посещений. Посмотрим, кто к ней приходил.

Прокурор снял трубку и набрал номер. Попросил, чтобы ему принесли журнал посещений. Через три минуты в кабинет вошел судебный пристав с журналом.

Уолкер бегло пролистал его в одну, потом в другую сторону. Кармен Грир поступила в следственный изолятор в понедельник рано утром, а выбыла из него два часа назад в связи с переводом в тюрьму Департамента исправительных учреждений штата Техас. За это время лишь один посетитель побывал у нее дважды. В девять часов утра в понедельник и в полдень во вторник ее в камере навестила заместитель окружного прокурора.

Ричер еще раз заглянул в журнал. Первый допрос зампрокурора продолжался две минуты. Совершенно очевидно, Кармен категорически отказалась разговаривать. Второй допрос длился двенадцать минут. После него ее отвели наверх, чтобы зафиксировать на пленку признание.

— Больше никого не было? — спросил он.

— Были телефонные звонки, — ответил пристав. — Весь день в понедельник и с утра во вторник.

— Кто звонил?

— Ее адвокат.

— Ее адвокат? — переспросила Алиса.

Пристав кивнул:

— Просто замучил. Мне пришлось целый день водить ее из камеры к телефону.

— Звонил мужчина или женщина? — спросила Алиса.

— Это был мужчина.

— Каждый раз один и тот же?

— Думаю, да. У него был глуховатый голос.

В кабинете воцарилась тишина. Уолкер рассеянно кивнул. Пристав воспринял это как приказание и вышел.

— Мы должны выяснить, кто это был, — заявил Ричер. — Нам надо связаться с телефонной компанией и проследить, откуда были сделаны звонки.

— Невозможно, — покачал головой Уолкер. — Беседы с адвокатом конфиденциальны.

У Ричера просто челюсть отвисла.

— Вы что, и в самом деле верите, что это был адвокат?

— А вы нет?

— Конечно, не верю. Это был некий мужчина, который ей угрожал, принуждал ее ко лжи. Подумайте сами, Уолкер. При первой встрече с вашей заместительницей она наотрез отказывается разговаривать. Спустя двадцать семь часов она во всем сознается. Единственным событием в ее жизни в этом временном промежутке были звонки этого мужчины.

— Но что за угроза заставила ее на себя наговорить?

— Позвоните в Службу семьи, — предложил Ричер.

Хак Уолкер непонимающе хлопал глазами.

— Вы что, не понимаете? Наверное, у них в руках ребенок.

Уолкер схватил телефонную трубку и набрал какойтто номер. На другом конце ответили, и он задал вопрос, употребив полное имя Элли, Мэри Эллен Грир. Последовала долгая пауза. Затем Уолкер положил трубку. Очень медленно.

— Они никогда о ней не слышали, — объявил он.

Уолкер закрыл глаза и снова открыл.

— Хорошо, — нарушил он молчание. — Конечно, мы подключим полицию штата. И ФБР, ведь это же киднеппинг. Но мы должны начать действовать незамедлительно. Я хочу, чтобы вы двое поехали прямо сейчас в Эxо и вытащили всю информацию из Расти. Описание внешности и все такое прочее.

— Расти не станет с нами говорить, — возразил Ричер. — А что, если это сделает шериф Эхо?

— Это пустое место. Придется вам этим заняться. — Уолкер вытащил из стола две хромированные звезды и бросил их на стол. — Поднимите правую руку, — скомандовал он. — И повторяйте за мной. — Он скороговоркой проговорил присягу. Ричер и Алиса повторили ее за ним. Во всяком случае, то, что расслышали. Уолкер кивнул. — Теперь вы — помощники шерифа. Расти обязана с вами разговаривать.

— Вы здесь и в наши дни имеете право назначать помощников шерифа? — Ричер смотрел на него во все глаза.'

— Конечно, имею, — ответил Уолкер. — Как во времена Дикого Запада. А теперь за работу. А то мне еще нужно сделать миллион звонков.

Ричер взял свою звезду и поднялся. Впервые за четыре с лишним года он снова был официальным представителем закона. Алиса поднялась вслед за ним.

— Вернетесь, сразу же ко мне, — крикнул им вдогонку Уолкер. — Удачи!

Через восемь минут они сидели в желтом «фольксвагене» и во второй раз за сегодняшний день ехали на юг, по направлению к Красному дому.

Звонок приняла женщина. Ей не надо было говорить, она просто слушала. Выслушав все до конца, она повесила трубку.

— Сегодня ночью, сказала она.

— Что? — спросил высокий блондин.

— Работа. В Пекосе. Они нашли труп Юджина.

— Черт, — вырвалось у высокого. — Кто на этот раз?

— Джек Ричер. Бывший военный. С ним будет девица, адвокат, которой тоже потребуется наше внимание.

— После этого наша роль нянек закончится?

— Мы с самого начала говорили, — пожала плечами женщина, — что будем сидеть с девчонкой до последнего, но оставляем за собой право остановить ход эксперимента, если возникнет необходимость.

Они переглянулись. С кровати за ними наблюдала Элли.

ГЛАВА XI

Ричер оказался не самым приятным попутчиком. Первые полтора часа он вообще молчал. На землю быстро опустилась ночная тьма, а он все жег в салоне свет, изучая крупномасштабную карту южной части округа Эхо. Граница округа представляла собой абсолютно прямую линию, шедшую с востока на запад. В самой южной ее точке до Рио-Гранде было всего восемьдесят километров.

— Я не понимаю, зачем она солгала про бриллиант, — нарушил молчание Ричер.

— Она лгала по любому поводу, — ответила Алиса, выжимая из своего «жука» все, на что тот был способен.

— С кольцом другое дело. Все детали складываются в общую картину. Кроме кольца. Кольцо все портит.

Он открыл бардачок и достал оттуда пистолет. Вытащил обойму. Она была полна — десять патронов. Он загнал один в патронник, взвел курок, поставил пистолет на предохранитель и засунул его себе в карман.

— Ты ведь понял, что происходит? — спросила она.

— Все, за исключением истории с бриллиантовым кольцом.

— Расскажи мне.

— Слушай, а вот блюдо, которое ты готовила, когда я был у тебя в гостях. Надо ли знать точный вес ингредиентов?

— Обязательно.

— Значит, у тебя на кухне стоят весы?

— Конечно.

— Весы правосудия, — задумчиво пробормотал он.

— Ричер, ты о чем, черт побери?

Он посмотрел налево. В лучах фар красный штакетник бежал назад.

— Мы на месте, — сказал он. — Поговорим позже.

Машина замедлила ход и свернула в ворота.

— Поставь ее передом к гаражному навесу, — попросил Ричер. — Не выключай фары. Я взгляну на старый пикап.

— Хорошо. — Алиса крутила руль до тех пор, пока свет фар не залил пространство под навесом. Освещенными оказались половина нового пикапа, половина джипа и весь стоявший между ними старый пикап.

Они вылезли из машины. Ночной воздух был влажен и горяч. Они подошли к старому пикапу. Он был обвешан выпуклыми кенгуринами, к днищу кузова была приварена дуга безопасности. Наверное, за последние десять лет его ни разу не заводили. Рессоры провисли, а шины спустились.

— Я думаю, — сказал Ричер, — это пикап с фотографии. Из кабинета Уолкера. Там, где он, Шлюп и Юджин стоят, оперевшись на кенгурин.

— Для меня все пикапы одинаковы, — сказала Алиса.

Она залезла обратно в «фольксваген» и выключила фары.

Затем Ричер провел ее к главному входу в дом и постучал. Дверь им открыл Бобби Грир.

Ричер разжал кулак и продемонстрировал ему хромированную звезду. Ощущения были приятными. Конечно, не такими приятными, как в те времена, когда он предъявлял людям удостоверение военного следователя по уголовным делам. Однако на Бобби и звезда произвела впечатление.

— Полиция, — объявил Ричер. — Хак Уолкер только что привел нас к присяге. Где твоя мать?

Бобби немного замялся. Потом ответил: «В доме».

Ричер провел Алису в гостиную. Расти сидела за столом.

— Мы находимся здесь по службе, миссис Грир, — начал Ричер и показал ей звезду. — Нам нужно, чтобы вы ответили на ряд вопросов.

— Я не сделала ничего плохого, — встрепенулась Расти.

— На самом деле, что бы вы ни делали, все было плохо.

— Например?

— Пример: моя бабушка скорее умерла бы, чем разрешила отобрать у нее внуков. «Только через мой труп», — сказала бы она, и это не было бы художественным преувеличением.

— Но это делалось для блага самого ребенка. Кроме того, у меня не было выбора. У них были документы.

— Они были фальшивые. Это было похищение. Они забрали вашу внучку, чтобы шантажировать вашу же невестку.

Он всматривался в ее лицо, пытаясь обнаружить следы раскаяния, страха, стыда или вины. На этом лице застыло странное выражение. Ричер не знал, как его интерпретировать.

— Итак, сколько их было? — сказал он.

— Двое. Мужчина и женщина.

— Как они выглядели?

— Обычно, — снова пожала плечами Расти.

— Волосы? Глаза? Одежда?

— Волосы светлые, насколько я помню. У обоих. Дешевые костюмы. На женщине была юбка. По-моему, у нее были голубые глаза. Мужчина был высокого роста.

— А какая у них была машина?

— Это был большой седан. Вроде бы серый или синий.

— У вас есть на кухне какой-нибудь пирожок?

— А при чем здесь это?

— А при том, что мне надо было бы запихнуть его в тебя, чтоб ты задохнулась. Эти люди убили Эла Юджина.

— Убили? Эла убили?

— Через две минуты после того, как вытащили его из машины.

Расти побледнела, и ее губы начали шевелиться. Она лишь смогла выдавить из себя: «А что же с...» — и замолчала, не в силах выговорить имя Элли.

— Ты должна надеяться, потому что, если она пострадает, я вернусь и сломаю тебе шею.

Они заставили ее помыться в ванне. Это было ужасно, потому что один из мужчин стоял у двери и следил за ней. Она вытерлась маленьким белым полотенчиком. Чтобы выйти из ванной, она должна была пройти совсем близко от него. Затем двое других не спускали с нее глаз, пока она не улеглась. Другой мужчина и женщина. Все они были ужасны. Она накрылась одеялом с головой, изо всех сил стараясь сдержать слезы.


— Что теперь? — спросила Алиса.

— Обратно в Пекос. Мне надо подумать.

Она вывела машину из ворот и повернула на север в кромешную тьму.

— Почему ты думаешь, что это те же, кто убил Юджина?

— Я не могу себе представить человека, использующего отдельную команду киллеров и отдельную команду похитителей. Во всяком случае, здесь, в этой глухомани. Так что, я думаю, это киллеры, подрабатывающие киднеппингом.

— Они выглядят как обычная семья, — сказала Алиса. — Мужчина, женщина, маленькая девочка.

— Нет. Думаю, их не двое, а больше. В армии мы использовали троих. Как правило, это были водитель, стрелок и третий человек «на стреме».

— Ты, военный полицейский, отстреливал людей?

— Иногда, — пожал плечами Ричер.

Алиса замолчала. Ричер видел, что она борется с желанием отодвинуться от него на пару сантиметров подальше.

— Зачем они до сих пор держат Элли? — спросила она. — Они уже вынудили Кармен признаться.

— Ты же юрист. Подумай сама. Когда решение становится окончательным и бесповоротным?

— Если она не станет оспаривать обвинение, предъявленное ей большим жюри, обратный ход будет почти невозможен.

— И как скоро это может произойти?

— Хоть завтра. Вся процедура займет четверть часа. Так что, скорее всего, они отпустят Элли уже завтра.

— А может быть, и не отпустят. Она ведь может их опознать. Элли — смышленый ребенок. Она сидит и наблюдает.

— И что же нам делать?

— Попробуем вычислить, где она находится. Много лет подряд я охотился за дезертирами и самовольщиками. Если научишься думать как они, тебя почти всегда ждет удача.

— Но они могут быть где угодно. Заброшенные фермы, полуразрушенные здания.

— Нет. Я думаю, они пользуются услугами мотелей. Они смогли обмануть Эла Юджина и внушили доверие Расти Грир. А для этого им нужен водопровод и душ.

— Здесь в округе сотни мотелей.

— И они почти наверняка переезжают из одного в другой, — подхватил Ричер. — Каждый день на новом месте. Главное правило безопасности.

— И как же мы найдем нужный мотель сегодня ночью?

— Мы должны представить, как поступили бы мы. И это должно совпасть с тем, как поступили бы они. Но прежде всего нам надо вернуться к тебе в офис.

— Зачем?

— Затем, что мне не нравятся лобовые атаки. Особенно, когда имеешь дело с людьми столь хорошо подготовленными.

— Так что же мы предпримем?

— Мы будем действовать по принципу «разделяй и властвуй». Мы выманим двоих из них. Заманим в ловушку. Им уже известно, что мы знаем об их существовании. Так что они придут за нами. Придется нам побороться за свою жизнь.

— Им известно, что мы о них знаем? Но каким образом?

— Кое-кто поставил их в известность.

— Кто?

Ричер не отвечал, а лишь вглядывался в темноту.


Алиса припарковала машину на стоянке. У нее был ключ от служебного входа. Ричер, пока они шли к офису, все время был настороже. Но все обошлось. Они благополучно проникли в здание.

— Позвони Уолкеру и сообщи ему последнюю информацию, — попросил Ричер. — Скажи ему, что мы здесь.

Они сели спина к спине так, чтобы в его поле зрения находился главный вход, а в ее — запасной. Пистолет он положил к себе на колени. Затем с другого телефона он набрал номер сержанта Родригеса в Абилине.

— Мы связывались с Ассоциацией адвокатов, — сообщил он. — В Техасе не выдавали лицензию Честеру Артуру.

— Я из Вермонта, — быстро нашелся Ричер. — Работаю здесь бесплатно, на общественных началах.

— Черта с два!

— Хорошо. Давайте договоримся. Имена в обмен на разговор. Что вы знаете о пограничном патруле?

— Достаточно много.

— Вы помните расследование двенадцатилетней давности?

— Возможно.

— Это была попытка скрыть правду?

Родригес задумался, а потом ответил одним словом.

— Я вам перезвоню, — пообещал Ричер и повесил трубку. Затем он повернул голову и спросил через плечо: — Ты связалась с Уолкером?

— Он торопится. Хочет, чтобы мы подождали его здесь.

Ричер покачал головой:

— Мы не можем здесь оставаться. Мы сами навестим его.

— А почему ложь по поводу кольца не дает тебе покоя? — спросила она.

— Обо всем остальном я узнал с чужих слов, но то, что кольцо не было подделкой, я выяснил сам.

— Не понимаю, почему это так важно.

— Важно, потому что я выстроил целую теорию, а ложь по поводу кольца не оставляла от нее камня на камне.

— Что это за гениальная теория?

— Кое что, о чем однажды написал Бен Франклин.

— Ты что — ходячая энциклопедия?

— Просто и помню то, о чем прочитал. И я помню еще одну историю о броненосцах. Мне рассказал ее Бобби Грир.

Алиса выразительно посмотрела на Ричера.

— Ты сумасшедший, — сказала она.

— Это всего лишь теория. Ее нужно проверить.

— Как?

— Мы сядем и подождем, кто явится по наши души.


Они прошлись пешком до здания суда и обнаружили Уолкера в его кабинете. Он выглядел очень усталым.

— Ну что ж, — сказал он, — все завертелось. ФБР, полиция штата, посты на дорогах, вертолеты — более ста пятидесяти человек задействовано. Но будет гроза, и это не радует.

— Мы вам еще нужны? — спросил Ричер.

Уолкер отрицательно качнул головой:

— Теперь пора передать дело в руки профессионалов. Я иду домой. Сосну пару часиков.

— Думаю, и нам стоит сделать то же самое, — заметил Ричер. — Пойдем домой к Алисе. Звоните, если понадобимся.

— Позвоню. Обязательно, — кивнул Уолкер.

— Опять будем косить под ФБР, — сказала женщина.

— Мы все? — спросил шофер. — А девочка?

Женщина задумалась. Ее присутствие было необходимо, поскольку она была стрелком, а сопровождающим она хотела видеть не шофера, а высокого.

— С ребенком останешься ты, — сказала она.

— Крайний срок? — спросил шофер.

Всякий раз, когда команда разделялась, женщина устанавливала крайний срок, до которого надо было сидеть и ждать, а после которого, если команда не собиралась вновь, надо было уносить ноги. И здесь уже каждый был сам за себя.

— Четыре часа, о’кей? Ждешь и сматываешься.

«Краун-виктория» стояла на парковке у мотеля. Они прикрепили антенны к крышке багажника. Одели синие куртки поверх рубашек. Напялили сувенирные бейсболки. Проверили обоймы своих пистолетов. Высокий блондин уселся на водительское место. Женщина задержалась у двери номера и еще раз повторила: «Четыре часа. Ждешь и сматываешься».

«Ждешь и сматываешься» означало «после себя ничего не оставляй, в особенности живых свидетелей».


Ричер забрал из машины пистолет, «федэксовский» пакет и принес их на кухню к Алисе.

— Где весы? — спросил он.

Алиса открыла шкаф и поставила весы на кухонный стол. Ричер взвесил пакет. Потом спросил:

— У тебя есть отвертка?

— Под раковиной.

Он нашел ящик с инструментами и выбрал отвертку.

— Поехали обратно к зданию суда. Мне там кое-что нужно.

Она заперла квартиру и прошла вместе с ним к «фольксвагену». Они выехали в восточном направлении. Алиса припарковала машину на стоянке с тыльной стороны здания. Обойдя его кругом, они подергали дверь, выходившую на улицу. Она была плотно заперта.

— Я собираюсь ее выбить, — объявил Ричер. — Сработает сигнализация.

— Приедет полиция, — подхватила Алиса.

— Не сразу. У нас будет около трех минут.

Он отошел на два шага назад и со всей силы саданул ногой чуть выше дверной ручки. Дерево треснуло, и дверь с грохотом распахнулась. Раздался звон сигнализации.

— Подгони машину в переулок и жди меня там. Мотор не выключай, — сказал он.

Он взбежал наверх, вышиб ногой дверь в кабинете Уолкера и сразу же бросился к картотечному шкафу. Отыскал ящик на букву «П» и сунул в замочную скважину отвертку. Сломал замок и вытащил ящик.

Он уже мог различить вой далеких полицейских сирен. Он наплел то, что ему было нужно, лишь просмотрев три четверти материалов, хранившихся в ящике. Это была папка пятисантиметровой толщины. Ричер вытащил ее из ящика, засунул под мышку, промчался через секретариат и прогрохотал вниз по лестнице. Свернул в переулок и прыгнул в «фольксваген».

— Гони па юг. Едем в Красный дом, — сказал он.

Машина рванула с места. Они не успели отъехать и на полсотни метров, как Ричер увидел позади красные мигалки. Полиция Пекоса опоздала всего на минуту. Ричер успел разглядеть в двухстах метрах впереди большой седан, осторожно свернувший налево, на дорогу, шедшую к дому Алисы. Он выглядел как полицейская «краун-виктория».

— А теперь жми что есть силы, — скомандовал он. Разложив на коленях украденные бумаги, он зажег в салоне свет.

Литера «П» означала «пограничный патруль». В папке были собраны все материалы о преступлениях, совершенных двенадцать лет назад, и сообщения о принятых в связи с этим мерах. Это было не самое приятное чтиво.

Граница между Мексикой и Техасом — очень протяженная. Многие ее участки — это километры и километры выжженной солнцем земли. Обычно моторизованные патрули прочесывали местность и отлавливали мигрантов на маршруте их безнадежно долгого и трудного трех-четырехдневного перехода на север. Эта тактика была достаточно эффективной. Часто зачистки превращались в гуманитарные операции, поскольку нарушители были больны, обезвожены и обессилены.

Но однажды все внезапно изменилось.

Неожиданно в ночи появлялся ревущий грузовик, раздавались винтовочные выстрелы. От группы отбивали одного человека. Затем за одиночкой гнались километра полтора и пристреливали. После этого грузовик исчезал.

Ни одной официальной жалобы от семей погибших не поступало. В конце концов начали проводить расследование, в ходе которого было установлено примерное число погибших — семнадцать. Имя Рауля Гарсия тоже значилось в списке.

К делу прилагалась карта. Как правило, засады устраивались на участке территории площадью двести пятьдесят квадратных километров, имеющем на карте форму груши. Она почти полностью вписывалась в границы округа Эхо.

В августе, через одиннадцать месяцев после появления первых слухов, командование пограничной службы дало зеленый свет полномасштабному расследованию. В конце месяца нападения прекратились. Все фигурировавшие в деле свидетели отрицали, что они когда-либо даже приближались к границе. Шло время. Убийства прекратились, уцелевшие счастливчики строили новую жизнь. Четыре года назад дело было закрыто.

— Ну что? — спросила Алиса.

Ричер закрыл папку. Бросил ее на заднее сиденье.

— Теперь я знаю, почему она солгала насчет кольца, — объявил он.

— Почему?

— Она не врала. Она говорила правду. Потому что какой-то ювелир в Пекосе сказал ей, что это подделка, а она ему поверила. Он же всего лишь попытался ее ободрать, купив кольцо за тридцать долларов и продав за шестьдесят тысяч. То же самое случилось с некоторыми иммигрантами, упомянутыми в деле.

— Ювелир солгал?

— Я должен был понять раньше, это же так очевидно. Вероятно, тот же самый старик, к которому ходили мы.

— Но нас он не пытался обмануть.

— Не пытался. Потому что ты — хорошо одетая белая женщина, а я — большой, крепкий белый мужчина. Она же была маленькой мексиканкой — одинокой, отчаявшейся и напуганной. Он посчитал, что с ней у него может выгореть.

Алиса, не притормаживая, пронеслась через деревушку у перекрестка и проехала оставшиеся сто километров за сорок пять минут. Машина свернула в ворота и остановилась у крыльца. Было уже почти два часа ночи.

— Не выключай двигатель, — попросил Ричер. Подвел Алису к двери, распахнул ее, и они вошли в гостиную.

— Вытяни руки, — скомандовал он и снял с крюков на стене все шесть охотничьих ружей 22-го калибра. Алиса качнулась под их весом.

— Иди отнеси их в машину, — приказал он.

На лестнице послышались шаги, и в комнату вошел Бобби Грир, трущий спросонья глаза.

— Какого черта вы тут делаете? — спросил он.

— Отдавай остальные, — сказал Ричер. — Я реквизирую ваши ружья. Я — помощник шерифа. Ты еще не забыл?

— Никаких остальных нет.

— Ни один уважающий себя мужлан вроде тебя не удовлетворится этими «пукалками». Где тяжелый металл?

Бобби призадумался. Потом пожал плечами и сказал:

— Хорошо.

Он пересек гостиную и распахнул дверь в маленькое темное помещение, которое, вероятно, когда-то было кабинетом. Он щелкнул выключателем, и глазам Ричера предстала еще одна подставка для ружей, на которой стояло четыре «Винчестера 30—30» в прекрасном рабочем состоянии.

— Патроны? — коротко бросил Ричер.

Бобби открыл ящик в нижней части ружейной подставки и вынул оттуда картонную коробку с патронами.

— У меня есть и специальные заряды, — добавил он и достал из ящика еще одну коробку. — Самодельные. С большей убойной силой.

— Отнеси их в машину, — приказал Ричер.

Он забрал с подставки все четыре винтовки и вышел из дома вслед за Бобби. Алиса сидела в машине. Шесть охотничьих ружей грудой лежали на заднем сиденье. «Винчестеры» Ричер поставил вертикально, дулами вверх, за передним пассажирским креслом. Затем он снова обратился к Бобби:

— Я возьму на время твой джип.

Бобби не удивился.

— Ключи в машине, — сказал он.

— Вам с матерью лучше не выходить из дома, — посоветовал Ричер.

Бобби кивнул и вернулся в дом. Ричер нагнулся к двери «фольксвагена», чтобы поговорить с Алисой.

— Зачем нам десять винтовок? — спросила она.

— Десять нам не нужны. Нам нужна одна. Я просто не хочу, чтобы девять других достались плохим парням.

— Они едут сюда?

— Минут через десять они будут здесь.

— И что нам делать?

— Сейчас мы с тобой отправимся в пустыню.

— А что, будет стрельба?

— Вероятно.

— Но ты же сам сказал, что они классные стрелки.

— Когда стреляют из пистолетов. Если хочешь защититься от пистолетного огня, отойди подальше, спрячься и отвечай огнем из самого большого ружья, какое сможешь найти.

— Послушай, Ричер. Я не могу в этом участвовать, — Алиса неодобрительно покачала головой. — Это неправильно, а кроме того, я никогда не держала в руках винтовку.

— Тебе не надо будет стрелять. Но ты должна быть свидетелем, который опознает тех, кто придет за нами.

— Это неправильно, — повторила она. — Такими делами должна заниматься полиция. Или ФБР. Ты не имеешь права просто взять и начать стрелять по людям.

Природа замерла в предчувствии грозы. Снова поднялся ветер, Ричер физически ощущал напряжение, скопившееся в небесах.

— Правила вступления в бой, Алиса, таковы: я не буду ничего предпринимать, если не будет откровенно враждебных действий с их стороны. Как в армии, хорошо?

— Ты — сумасшедший.

— Семь минут, — напомнил он.

Алиса оглянулась на север. Покачала головой и переключила рычаг на первую скорость.

Ричер нагнулся к ней и сжал ее плечо:

— Езжай прямо за мной.

Он подбежал к автомобильному навесу и вскочил в «чероки» Гриров. Завел двигатель, включил фары и пустил машину по колее, уходившей прямо в пустыню. «Фольксваген» двигался следом за ним. Первая дождевая капля упала на лобовое стекло.

ГЛАВА XII

Они ехали сквозь тьму восемь километров. На небе не было ни луны, ни звезд. Тяжелые облака шли низко, но дождя еще не было. Редкие крупные капли разбивались о лобовое стекло, оставляя после себя след размером с блюдце. Ричер ехал на скорости около шестидесяти километров в час и не сворачивал с проложенной сквозь растительность колеи. «Фольксваген» послушно плелся за ним, стараясь не отставать.

Потом рельеф поменялся. Начался пологий подъем, и равнина постепенно превратилась в столовую гору. Свет фар выхватывал из темноты обнажения скальных пород, которые образовывали некое подобие коридора, шедшего в юго-восточном направлении. Еще ближе к тропе жались куртины высоких мескитовых деревьев, которые делали коридор еще более узким. Вскоре все это исчезло, и осталась лишь глубокая колея, проложенная в твердом скальном грунте. Они вынуждены были ехать прямо, поскольку каменные глыбы, карстовые воронки и густые заросли колючего кустарника не оставляли им иного выбора.

Затем дорога круто взяла вверх, и они очутились на известняковом плато. Оно было размером с футбольное поле — примерно сто на семьдесят метров — и имело овальную форму. Растительности на нем не было. Ричер объехал всю площадку по периметру. Она на полметра возвышалась над равниной. Ему понравилось то, что он увидел.

Он отъехал к дальнему концу площадки и остановился там, где колея спускалась вниз и исчезала в темноте. Алиса не отставала. Ричер выпрыгнул из джипа, подошел к «фольксвагену» и наклонился к окну.

— Развернись и подай машину к самому краю площадки, — скомандовал он. — Ты должна блокировать выезд.

Алиса маневрировала, пока машина не встала посреди дороги носом к северу — в ту сторону, откуда они приехали. Ричер поставил джип рядом с «фольксвагеном» и открыл дверцу багажника.

— Выруби мотор и свет, — крикнул Ричер. — Давай сюда ружья.

Она передала ему по одному все четыре больших «винчестера». Он открыл коробки с боеприпасами и достал один из специальных зарядов, изготовленных Бобби. Тот, судя по всему, не поскупился на порох, что значительно увеличило их убойную силу и начальную скорость. Ну, и вспышка из дула тоже будет будь здоров. Ричер улыбнулся и достал из коробки еще десяток патронов.

Первый «винчестер» он зарядил одним патроном Бобби. Второй — семью. Третий он зарядил вперемежку — четырьмя стандартными и тремя самодельными патронами. Четвертую винтовку он полностью зарядил стандартными боеприпасами. Ричер уложил ружья в ряд слева направо в багажник джипа и закрыл его. Он подошел к водительской дверце и жестом показал Алисе, что она должна сесть в машину рядом с ним.

— А теперь куда? — спросила она.

Ричер завел двигатель и подал назад.

— Представь, что эта площадка — циферблат часов, — сказал он. — Мы въехали сюда с «шестичасовой» позиции. В данный момент твоя машина припаркована на «двенадцати». Ты будешь прятаться за краем площадки на «восьми». Ты должна произвести один выстрел, а потом быстро перебежать на «семь часов».

— Но я не умею стрелять из винтовки.

— Всего-навсего нажми на спусковой крючок. Все, что мне требуется, — это звук выстрела и вспышка.

— Отлично.

Ричер подъехал к самому краю известняковой площадки и остановился. Открыл багажник, достал первое ружье, добежал до изломанного края плато и положил ружье на землю так, чтобы дуло его смотрело в некую точку, находившуюся примерно в шести метрах от капота стоявшего вдалеке «фольксвагена». Он взвел курок.

— Винтовка готова к стрельбе, — объяснил он. — Это «восьмичасовая» позиция. После того как выстрелишь, перебежишь на «семь часов». Пригибайся к земле как можно ниже.

— Да, но как я узнаю, когда нужно стрелять?

— Сама поймешь.

— Отлично, — снова повторила она.

Ричер забрался в джип и поспешил к «четырем часам». Развернулся и съехал задом с плато. Машина слетела с полуметровой высоты и с грохотом приземлилась среди невысокой растительности. Ричер выключил двигатель и погасил свет. Взял четвертую винтовку и прислонил ее дулом вверх к правой передней дверце. Второй и третий «винчестеры» он взял с собой и поспешил с ними к «двум часам». Положил третье ружье на край скалы и побежал к «фольксвагену». Приоткрыл водительскую дверцу сантиметров на семь и оставил ее в таком положении. Затем отмерил шесть метров по часовой стрелке и положил винтовку номер два на землю между «двенадцатью» и «часом». Где-то около «половины первого». «Нет, — подумал он, — если быть точным, то на “двенадцать семнадцать”». Потом он отполз назад, залез под «фольксваген» и улегся там, уткнувшись носом в землю. Он приготовился ждать. «Восемь минут, — подумал Ричер. — Может девять».


Ждать пришлось одиннадцать минут. На севере он увидел вспышку и поначалу принял ее за молнию. Однако потом до него дошло, что это свет фар подпрыгивавшего на кочках автомобиля. Еще через тридцать секунд он уже мог различать завывания натужно работавшего двигателя. «Мощная подвеска, — подумал Ричер. — Наверное, пикап Бобби».

Внезапно автомобиль появился в поле зрения Ричера, впрыгнув прямо на плато. На ровной поверхности он поехал быстрее и прямо на Ричера. Свет фар залил стоявший посреди дороги «фольксваген». Пикап резко затормозил и остановился,

не доехав до «одиннадцатичасовой» отметки шагах в тридцати от Ричера.

В течение секунды ничего не происходило. Потом водитель пикапа вырубил свет, и наступила полная тьма.

Ничего не происходило.

«Давай, Алиса», — посылал Ричер мысленную команду.

Не происходило ничего.

«Ну, стреляй! Стреляй же, бога ради!»

Прошла еще секунда, показавшаяся ему вечностью.

Наконец Алиса выстрелила. Справа от него сверкнула сильнейшая вспышка, и над землей загремело. Ричер выкатился из-под «фольксвагена», просунул руку в водительскую дверцу и включил фары. Отпрыгнул назад и откатился на пару метров в сторону. Пикап был прекрасно виден в ярком свете фар. В нем находились три человека: водитель и двое в кузове. Оба пассажира присели, держась руками за дугу безопасности. Все трое замерли. Их головы были повернуты назад — туда, откуда раздался выстрел.

Затем последовала реакция. Водитель включил фары. Ричер увидел, что люди в кузове были в кепках и синих куртках. Одна фигура была меньше другой. «Женщина», — догадался он. Внезапно ему стало ясно, что стрелком была именно она. Пистолет Кармен будто был создан специально для нее. Она стояла слева от своего партнера, низко пригнувшись.

У них обоих были пистолеты, и они открыли огонь по фарам «фольксвагена». На их кепках спереди было написано «ФБР». Ричер похолодел. Что за черт? Затем расслабился. Замечательно. Фальшивая форма, фальшивые удостоверения, замаскированная машина. Они приезжали в ней к Алисе домой. Таким же образом они остановили Эла Юджина в пятницу. Раздались глухие звуки выстрелов мощных 9-миллиметровых пистолетов. Он видел, как лобовое стекло «фольксвагена» разлетелось вдребезги и его фары погасли.

Ричер подполз к краю плато и отыскал винтовку, которую он оставил на «двенадцать семнадцать». Это был «винчестер» номер два с полным магазином патронов, смастеренных Бобби. Он выстрелил, не целясь, и отдача чуть не сбила его с ног. Из дула вырвался гигантский язык пламени. Он вогнал в ствол еще один патрон и поспешил направо, к «фольксвагену». Снова выстрелил. Две огромные вспышки, произошедшие одна за другой и передвигавшиеся против часовой стрелки, создавали впечатление, что стрелок перемещался справа налево. Хороший стрелок выстрелил бы по ходу последней вспышки в надежде поразить движущуюся мишень. Упреждающая стрельба. Они на это купились. Он слышал, как пули отлетали от камня, лежавшего рядом с «фольксвагеном».

К тому времени Ричер уже двигался в обратном направлении, по часовой стрелке. Он бросил вторую винтовку и побежал к «винчестеру» номер три, заряженному вперемежку. Первым шел стандартный патрон. Он прицелился в темноту, отсчитав от фар пикапа метров двадцать назад и метр вверх. Выстрелил. Теперь они думают, что против них работают три стрелка: один слева и два спереди справа. Он не видел, куда попала его пуля, но фары пикапа погасли. Он снова выстрелил по тому же месту, на сей раз самодельным патроном. Вырвавшийся из дула язык пламени осветил площадку. Ричер запечатлел в мозгу стационарную цель и отправил вдогонку вторую заводскую пулю точно и наверняка. Раздался пронзительный вопль. Ричер выстрелил еще раз и во вспышке самодельного патрона увидел, как с кузова пикапа вниз головой падает мужчина.

Затем произошли две вещи. Сначала пикап подался немного вперед, развернулся и стал удаляться к северу — туда, откуда приехал. А потом вблизи от «фольксвагена» раздались пистолетные выстрелы. Женщина в темноте спешилась и теперь вела беглый огонь. Град пуль прошел примерно в метре от Риче-ра. Пикап удалялся все дальше, шума его мотора уже почти не было слышно. Внезапно Ричер осознал, что пошел меленький, моросящий дождик, который усиливался прямо на глазах и уже через несколько секунд шумел и барабанил по растущим вокруг мескитовым кустам.

Хорошая новость состояла в том, что шум уравновешивал шансы. Ричер никогда бы не смог передвигаться так же тихо, как женщина. Плохая же новость состояла в том, что через некоторое время видимость должна была упасть до нуля. Он и женщина могли просто столкнуться друг с другом прежде, чем к ним пришло бы понимание того, что происходит.

Ричер вернулся к джипу на «четырехчасовую» позицию. Нашел четвертую прислоненную к его дверце винтовку с полным магазином заводских патронов. Он отряхнул с нее воду и направил дуло в сторону «одиннадцати часов». Произвел еще четыре выстрела в темноту — по позициям «двенадцать», «час», «два» и «три». Веерный огонь. Игра. Плюсом его было то, что ему может повезти и он попадет в женщину. Минусом — то, что ей станет ясно — он один парень с несколькими ружьями. А еще она поймет, где он находится.

Ричер сунул ружье под машину и стал пробираться на запад сквозь кустарник. В десяти метрах от края плато он достал из кармана Алисин «Хеклер энд Кох», снял его с предохранителя и стал пробираться сквозь кусты к югу, подальше от джипа, туда, где стоял «фольксваген». Дождь все усиливался. Шум стоял невообразимый.

Он находился напротив «двухчасовой» позиции, когда на небе громыхнуло и в землю ударила молния. Он моментально присел, пытаясь разглядеть, что находится впереди. Не увидел ничего. Где же она? Она притаилась на краю плато.

Второй раз молния ударила через три минуты. Ричер вытянул шею и посмотрел налево. Женщина находилась метрах в двадцати от него, под защитой скального выступа. Ее взгляд был направлен прямо на него, а рука, державшая пистолет, была тверда. Он увидел вспышку в момент выстрела.

Женщина промахнулась. Молния погасла, и мир снова погрузился в кромешную тьму. Ричер выстрелил один раз по запомнившемуся месту и стал внимательно вслушиваться. Ничего. Наверное, промахнулся. У Ричера оставалось девять патронов. Он решил прибегнуть к двойному блефу. «Она думает, я перемещусь на другую позицию, а я не буду». Он остался там же, где был. И стал ждать следующей молнии. Это позволит ему разобраться, насколько она хороша. Любитель отошел бы от него подальше. Хороший профессионал придвинулся бы ближе. Очень хороший профессионал ответил бы двойным блефом на двойной блеф и не сдвинулся с места.

Следующая молния сверкнула ближе. Женщина приблизилась, не забывая укрываться за краем плато. Она выстрелила и промахнулась на метр с лишним.

Он снова вернулся к вычислениям. «Что будет делать она? Какие, по ее мнению, действия предприму я?» Она ошиблась в последний раз. «Поэтому на этот раз предположит, что я подойду ближе. И сама приблизится».

Он остался сидеть на корточках там, где сидел. «Тройной блеф». Он вытянул руку с пистолетом в том направлении, куда она теоретически должна была бы двигаться. Стал ждать молнии. Она сверкнула быстрее, чем он ожидал. Напрягая зрение, Ричер смотрел прямо перед собой. Женщины не было. Он резко повернул голову влево и успел разглядеть лишь какое-то ярко-синее пятно, передвигающееся в противоположном направлении. Он инстинктивно выстрелил немного по ходу цели, и молния погасла.

Ричер вскочил и рванулся назад и влево. Он проламывался сквозь кусты, шлепал по лужам. Ему надо было успеть обойти ее с фланга, прежде чем сверкнет следующая молния.

Он бежал по широкой дуге, затем остановился рядом с краем известнякового плато метрах в шести к северу от того места, где он увидел ее в первый раз. До этого она сначала перемещалась к югу, а затем обратно, так что теперь она, вероятно, снова движется в южном направлении. Сейчас она должна быть метрах в десяти от него. Прямо перед ним. Он шел по ее следу, пытаясь предугадать следующий удар молнии, в постоянной готовности плюхнуться в жидкую грязь.

Вспышка осветила все вокруг. Ричер присел, весь обратившись в зрение. Ее не было. Он грохнулся в грязь и замер.

Следующая молния прошла широкой полосой в сопровождении сильнейших раскатов грома. Она осветила нижнюю поверхность облаков, как сигнальная ракета. Ричер развернулся и пополз в южном направлении. Три метра. Шесть. Семь. И тут он ощутил аромат духов.

Дождь каким-то образом его усиливал. А духи ли это? Может быть, это какой-нибудь ночной цветок, распустившийся во время грозы? Нет, это были духи.

«Куда она смотрит? Если се голова повернута на север, она смотрит прямо на меня. Только не видит. Слишком темно». Он приподнялся на левой руке, навел пистолет на невидимую цель и затаил дыхание.

Долю секунды в небе что-то скрежетало, а потом пустыню осветила гигантская молния. Женщина была прямо перед ним на расстоянии метра. Она лежала, уткнувшись лицом в землю, ноги были согнуты в коленях, почти утонувший в грязи пистолет валялся рядом. Он дождался еще одного удара молнии, приблизился и проверил пульс у нее на шее.

Пульса не было. Она уже здорово остыла.

«Стрельба по ходу движения». Третья пуля, инстинктивно выпущенная им по ходу ее движения, когда она убегала. Она буквально натолкнулась на нее.

Ричер перевернул женщину на спину. Разорвал у нее на груди куртку и рубашку. Он угодил ей в правую подмышку. Пуля прошла навылет. Вероятно, она пробила сердце, оба легких и перебила позвоночник.

Женщина была среднего роста. Там, где ее светлые волосы выбились из-под кепки ФБР, они намокли и испачкались в грязи. Ее лицо показалось Ричеру знакомым. «Кафе. Мороженое с газировкой». Он принял их за коммивояжеров.

Положив Алисии пистолет в карман, он пошел к джипу. Было так темно, дождь так заливал ему глаза, что он налетел на него, не сразу сообразив, что это такое. Он обошел машину, держась рукой за капот, нащупал дверцу и забрался внутрь.

Зажег дальний свет, включил полный привод и забуксовал. Он буксовал до тех пор, пока передние колеса не зацепились за твердую землю и не втащили всю машину обратно на плато. Затем он по большой дуге переехал к «семичасовой» позиции. Дважды нажал на клаксон, и из мескитовых зарослей показалась Алиса.

— Цела? — спросил Ричер, когда она открыла правую переднюю дверцу.

— Что произошло? — спросила она.

Ричер, не говоря ни слова, тронулся с места и принялся зигзагообразно передвигаться по поверхности плато, пытаясь осветить фарами по возможности большую площадь. В девяти метрах от капота разбитого «фольксвагена» лежал труп мужчины. Он был высок и широк в плечах. Пуля из «винчестера» попала ему в живот. Ричер снова припомнил сцену в кафе — женщина и двое мужчин.

— Двое мертвы, — сказал он. — Вот что произошло. Но водитель скрылся. Ты его опознала?

Алиса покачала головой:

— Нет. Я бежала, фары горели лишь секунду или две.

— Я видел их в пятницу, у перекрестка. Очевидно, после того, как они убрали Юджина. Их было трое. Женщина, крупный малый и мелкий темный парень. Я могу отчитаться за нее и большого парня. За рулем сидел маленький?

— Я не разглядела. А ты?

— Он смотрел в другую сторону — туда, откуда ты стреляла. Было слишком много света. Я стал стрелять, а потом он смылся. Кажется, он был немаленький.

— Мне тоже кажется, что он не был маленьким, — согласилась Алиса. — По-моему, это был довольно крупный мужчина. Возможно, блондин.

— Это разумно. Один из них остался сторожить Элли.

— А кто же тогда сидел за рулем?

— Заказчик. Человек, который их намял.

— Он сбежал.

Ричер улыбнулся.

— Он может бежать, но не сможет скрыться.


Они осмотрели «фольксваген». Ему уже ничто не могло помочь. Алиса пожала плечами и отвернулась. Ричер достал из бардачка карту, развернул джип и поехал обратно к Красному дому. Ливень превратился в моросящий дождичек.

Он проехался вокруг автомобильного навеса и увидел, что в окнах дома горят мерцающие огоньки.

— Свечи, — сказал он.

— Электричество отключили, — предположила Алиса.

Он развернул джип таким образом, чтобы осветить пространство под навесом.

— Узнаешь? — спросил он.

Пикап Бобби стоял на своем месте, но был мокрым и грязным. Из кузова потихоньку вытекала вода. Ричер повернул голову и вгляделся в дорогу, идущую с севера.

— Кто-то едет, — заметил он. Там, где-то еще далеко, темноту прорезал слабый свет автомобильных фар.

Он первым поднялся на крыльцо, распахнул дверь и пропустил Алису в гостиную. На серванте стояла и шипела яркая керосиновая лампа.

Несмотря на то что был час ночи, Бобби и его мать сидели за столом. Расти была одета в джинсы и рубашку. Бобби сидел рядом с ней, глядя в пустоту.

— Разве не романтично? — сыронизировал Ричер.

Расти смущенно подвинулась.

— Я боюсь темноты. Ничего не могу с этим поделать. Всегда боялась.

— В темноте могут происходить всякие нехорошие вещи, — сказал Ричер.

Она ничего на это не ответила.

— Ваш пикап сегодня ночью куда-то ездил.

— Но мы не ездили, — поспешил вставить Бобби. — Мы сидели в доме, как ты и сказал. Мы были вместе.

Ричер услышал шум подъехавшего автомобиля. На крыльце послышались шаги. Открылась дверь. Кто-то шел через прихожую. Через пару секунд в комнату вошел Хак Уолкер.

— Это вы ограбили мой офис? — вместо приветствия спросил Уолкер.

— Меня кое-что заинтересовало, — ответил Ричер.

— Что?

— Детали. Меня всегда занимают детали.

— У тебя теперь будут большие неприятности.

— Сядь, Хак, — улыбнулся Ричер.

Уолкер на секунду задумался. Затем сел рядом с Расти.

Ричер сел напротив. Положил руки на стол ладонями вниз и начал:

— Тринадцать лет я был полицейским. За это время я выучился многому. Ну, например, тому, что ложь — штука коварная. Она может выйти из-под контроля. Но правда тоже коварная вещь. Поэтому, анализируя любую ситуацию, всегда ожидаешь несостыковок. Когда я вижу, что все факты идеально подогнаны, у меня сразу же возникают подозрения. А ситуация Кармен была достаточно неправдоподобной, чтобы быть правдой.

— Ну и что?

— Было две пары кондов, которые уж совсем не сходились. У Кармен денег с собой не было. Я знаю это наверняка. Имея два миллиона на счету, она отъезжает от дома на пятьсот километров с долларом в кармане? Ночует в машине?

— Она ломала комедию. Это ее естественное состояние.

— Ты знаешь, кто такой Николай Коперник?

— Он доказал, что Земля вращается вокруг Солнца.

Ричер кивнул:

-— И он предложил всем нам подумать, насколько велика вероятность того, что мы находимся в центре мироздания. Велика ли вероятность того, что то, что мы видим, — это нечто из ряда вон выходящее?

— И?

— Следовательно, если Кармен, имея два миллиона долларов в банке, путешествовала с одним долларом в кармане на тот случай, если ей на пути попадется недоверчивый малый, вроде меня, тогда она самая гениальная мошенница всех времен и народов. И старина Коперник спрашивает меня: «Насколько это вероятно?» И сам же отвечает: «Вероятность этого и вправду невелика».

— И что ты хочешь этим сказать?

— Это заставило меня задуматься о деньгах. И потом еще кое-что не сошлось.

— Что?

— Сотрудники Эла Юджина прислали тебе финансовые документы Шлюпа с курьером, верно?

— Сегодня утром. А ощущение такое, будто прошла целая вечность.

— Дело в том, что я видел офис Эла, когда ходил в музей. Он находится на расстоянии прямой видимости от здания суда. Минута ходьбы. Так не проще ли им было самим принести тебе требуемые материалы? Особенно, если это было срочно?

— Люди все время пользуются услугами курьеров, — возразил Уолкер. — Это обычная практика. Кроме того, ходить пешком было слишком жарко.

— Может быть. Но кое-что еще не связалось. Ключица.

— А с ней-то что?

— Дело в ссадине. Я катался с Кармен на лошадях в субботу, Первый раз в жизни. Я сидел очень высоко. Было страшновато. Так что, если Кармен упала с такой высоты на каменистую землю и ударилась так, что сломала ключицу, как же получилось, что у нее не было ссадины на руке?

— Может, она у нее была.

— В больнице этого не зафиксировали.

— Может, забыли.

— Это было очень подробное описание. Новый персонал лез из кожи вон. Я обратил на это внимание.

— Наверное, она надела жокейские перчатки.

Ричер отрицательно качнул головой:

— Она сказала мне, что никто здесь не надевает перчаток. Слишком жарко. Поэтому я задумался: а не мог ли перелом ключицы быть следствием избиений Шлюпа? Только ведь она утверждала, что он якобы сломал ей руку, челюсть и выбил зубы. Но упоминаний об этом в медицинских картах не было, и я перестал об этом думать. Особенно после того, как выяснил, что кольцо настоящее.

Свеча на левом конце стола, догорев, погасла. Еще секунду струйка дыма поднималась к потолку вертикально, а потом превратилась в спираль.

— Она лгунья. Вот и все, — прокомментировал Уолкер.

— Мой сын никогда бы не ударил женщину, — добавила Расти Грир.

Ричер повернулся к ней:

— К тому, что Шлюп делал и чего не делал, мы вскоре вернемся. А сейчас у нас с Хаком есть дело.

— Какое дело?

— Такое дело, — ответил Ричер и положил Алисин пистолет на стол, направив дуло прямо в грудь Уолкеру.

— Какого черта ты себе позволяешь? — вскричал Уолкер.

— Я решил задачку с кольцом, и все остальное встало на свои места. Особенно после того, как ты вручил нам звезды и послал сюда побеседовать с Расти.

— О чем ты говоришь?

— Ты хорошо знал Кармен, поэтому тебе не составило труда догадаться, о чем она мне рассказала. Ты просто взял и все перевернул. Изящно и убедительно. Она рассказала мне, что родом из Наны, а ты говорил: «Бьюсь об заклад, она сказала тебе, что родом из Наны, но это, понимаешь ли, не так». Она рассказала мне, что позвонила в налоговую службу, а ты говорил: «Держу пари, она сказала тебе, что позвонила в налоговую службу, но это не так». Твоя ложь оказалась действенной.

— Я хотел ее спасти. Я и сейчас пытаюсь ее спасти.

— Неправда, Хак. С самого начала твоей единственной целью было получить у нее признания в том, чего она никогда не делала. Твои киллеры похитили Элли, и ты смог вырвать у нее признание. Но я болтался под ногами, да еще привлек к этому делу Алису. Мы мозолили тебе глаза с утра понедельника. И ты морочил нам голову целых двадцать семь часов. Ты подводил нас к нужным выводам шаг за шагом. Превосходная работа. Ну, почти. Чтобы все сложилось так, как ты хотел, тебе нужно было быть выдающимся мошенником. И как говорил старина Коперник: какова вероятность того, что лучший в мире мошенник проживает именно здесь, в Пекосе?

— Ты сумасшедший, — выдавил из себя Уолкер.

— Нет. Я не сумасшедший. Это было здорово придумано, Хак. Ты звонил Кармен, называясь ее адвокатом. Ты говорил ей, что, если только она посмеет общаться с настоящим адвокатом, пострадает Элли. Поэтому она и отказалась разговаривать с Алисой. Затем на своем собственном компьютере ты состряпал целый ворох фальшивых договоров и доверенностей. Как только ты узнал, что ребенок находится у твоих людей, ты тут же бросился к телефону и продиктовал Кармен ее признание.

— Чушь.

— Так докажи это, — пожал плечами Ричер.

Не отводя дула пистолета от груди Уолкера, он повернулся к Расти:

— Расскажите, о чем спрашивали вас агенты ФБР, когда приступали к поискам Элли?

— Какие агенты ФБР? — Расти смотрела на него, ничего не понимая.

— К вам сегодня ночью не приходили агенты ФБР?

Она отрицательно покачала головой.

Ричер кивнул,

— Ты, Хак, ломал комедию, — продолжал Ричер. — Ты ведь сказал нам, что связался с ФБР и полицией штата, что на дорогах выставлены блокпосты, в воздух подняты вертолеты и что в операции задействовано более ста пятидесяти человек. Если бы это было так, первое, что бы они сделали, — это приехали бы сюда допросить Расти. Ведь это же место преступления.

— Я видел во дворе людей из ФБР, — подал голос Бобби.

— Это были просто два человека в кепках с надписью «ФБР», — покачал головой Ричер. — Они их уже больше не носят.

Уолкер молчал.

— Я не верил своим ушам, — продолжал Ричер, — когда ты вручил нам звезды и послал сюда. Ты знал, что со мной Расти разговаривать не будет. Так что решение послать нас сюда выглядело абсолютно необъяснимым. Затем я понял. Ты хотел послать вслед за нами своих людей.

— Каких людей?

— Наемных убийц, Хак. Тех, что были в кепках ФБР. Тех, что убили Эла Юджина. Тех, которых ты послал убить Шлюпа. Они были очень хороши, очень профессиональны. Но проблема профессионалов заключается в том, что им надо думать о будущем. С Элом Юджином проблем не возникло. Как не возникло бы их с любым другим оказавшимся в совершенно безлюдном месте человеком. Со Шлюпом было сложнее. Он только что вернулся из тюрьмы и не собирался покидать дом в течение какого-то времени. Они заставили тебя прикрыть их задницы, подставив Кармен. Потом ты заставил их помочь тебе и поработать немного киднепперами.

— Это просто смешно, — пролепетал Уолкер.

— Ты знал, что Кармен купила пистолет. И знал, почему она его купила. Ты знал все о том, что Шлюп вытворял с ней, что их спальня — это камера пыток, поэтому пистолет она спрячет там. Твои люди, очевидно, следили за происходящим через окно и подождали, пока она пойдет принимать душ. Через минуту они уже в спальне. Они угрожают Шлюпу своими пистолетами, пока не находят пистолет Кармен. Убивают Шлюпа, и через тридцать секунд их уже след простыл.

Уолкер был бледен и как-то сразу постарел.

— Но ты совершил несколько ошибок, Хак. Финансовый отчет был составлен неряшливо. Много денег на счету и почти никаких трат? Так бывает? И если бы документы доставил курьер, ты бы оставил их в фирменном конверте.

— Но ты видел медицинские карты, — продолжал настаивать на своем Уолкер. — Они же доказывают, что она врала.

— Ты забыл оторвать наклейку с лицевой стороны пакета. Потому что «Федерал экспресс» устанавливает цену в зависимости от веса отправления, а я взвесил пакет на кухонных весах Алисы. Четыреста восемьдесят два грамма. Но на этикетке было написано один килограмм восемьдесят граммов. Ты изъял из пакета больше половины материалов и выбросил их. Ты оставил только бумаги с описанием настоящих несчастных случаев. Но ссадины ты упустил и оставил перелом ключицы по ошибке. Или, может быть, ты почувствовал, что должен его оставить, поскольку знал, что на том месте, где был перелом, имеется значительное утолщение, и предположил, что я его заметил.

Уолкер ответил молчанием. Ричер улыбнулся:

— Но в основном ты действовал грамотно. Когда я связал убийства Шлюпа и Юджина, ты думал ровно десять секунд и выдал целую историю о налоговом расследовании. Но ты забыл изобразить испуг по поводу моего предположения, что это два убийства из возможных трех. Тебе надо было бы изобразить гораздо большую обеспокоенность.

Уолкер сохранял молчание. Бобби подался вперед, не в силах оторвать от него взгляда.

— Ты послал кого-то убить моего брата? — выдохнул он.

— Нет, — ответил Уолкер. — Ричер ошибается. Зачем мне это? Какой у меня мотив?

— Ты хотел стать судьей, — продолжил объяснение Ричер. — Поскольку ты жаждал денег и власти. Но для начала тебе нужно было избраться. А что может помешать человеку избраться?

Уолкер лишь пожал плечами.

— Скандал. Старые тайны, ставшие всеобщим достоянием. Тайны из тех времен, когда ты, Эл и Шлюп были неразлучным трио. Вы все делали вместе. И вот Шлюп сидит в тюрьме за не- уплату налогов. Ему там очень не нравится, И он размышляет: «Как бы мне отсюда выбраться? Мой старый дружок Хак собирается в этом году выставить свою кандидатуру на должность судьи. На что он готов пойти, чтоб добиться своего?» Шлюп звонит тебе и говорит, что, если ты не поможешь ему выйти из тюрьмы, он может пустить нехороший слушок по поводу некоторых давно забытых эпизодов твоей биографии. В результате часть собранных на избирательную кампанию денег ты вынужден потратить на выплату его задолженности перед налоговой службой. А если ему снова чего-то захочется? И Эл тоже в этом замешан как адвокат Шлюпа. Судейская мантия внезапно стала ускользать из твоих рук.

Уолкер молчал.

— Знаешь, как сказал Бен Франклин? — спросил Ричер. — Трое могут сохранить секрет, если двое из них мертвы.

В комнате было очень тихо. Ни движения, ни вздоха. Лишь еле слышное шипение лампы и мерцание свечей.

— А что же это была за тайна? — прошептала Алиса.

— Представь себе, — обратился к ней Ричер, — троих мальчишек в сельской техасской глубинке. Они вместе росли, гоняли мяч, веселились. Потом они немного повзрослели и переключили свое внимание на пистолеты, ружья, охоту. Начали они, наверное, с броненосцев. Однако броненосцы — медленная дичь. Добыть их несложно. Им хотелось более серьезных противников. Они стали охотиться по ночам. Стали использовать пикап. Ездили повсюду. И вскоре обнаружили более крупную дичь, испытали настоящий кайф.

— Что за дичь?

— Мексиканцев. Они брали старый пикап — один за рулем, двое в кузове. Бобби сказал, что Шлюп был большим специалистом в этом виде охоты. Мне кажется, все они в этом поднаторели. Они провели за год двадцать пять таких охот.

— Это был пограничный патруль, — возразил Бобби.

— Нет. Расследование не привело ни к каким результатам, потому что искали не там. Это была не шайка офицеров-мерзавцев. Это были трое местных мальчишек: Шлюп Грир, Эл Юджин и Хак Уолкер.

В комнате стояла мертвая тишина.

— Нападения прекратились в конце августа. Почему? Не потому, что они испугались расследования. Они и не знали ни о каком расследований. Просто в начале сентября начинаются занятия в колледжах. Они стали первокурсниками. Следующим летом они просто из этого выросли. И вся эта история так бы и канула в Лету, если бы двенадцать лет спустя Шлюп не извлек ее из глубин своей памяти, поскольку ужасно хотел выбраться из тюремной камеры.

Все уставились на Уолкера. Он был бледен как полотно.

— Нет, — нарушил он наступившее молчание. — Не так. Я собирался просто спрятать Элли на время. Нанял нескольких местных жителей. Они следили за девочкой в течение недели. Я поехал в тюрьму и сказал об этом Шлюпу. Но ему было все равно. Она ему была не нужна. Я думаю, он и на Кармен женился, чтобы наказать себя за то, что мы делали. Поэтому он ее все время и избивал. Элли постоянно ему об этом напоминала, поэтому моя угроза на пего и не подействовала.

— Тогда ты нанял других людей.

— Да, они скоро взялись за дело н избавились от наблюдателей по моему приказу.

— А потом разобрались с Элом и Шлюпом.

— Прошло много времени, Ричер. Он не должен был об этом напоминать. Мы договорились, что эта тема никогда больше не будет даже упоминаться в наших разговорах. Мы поклялись друг другу. Как будто этого не было. Как будто это был лишь дурной сон длиною в год.

Уолкер замолчал.

— Ты сидел сегодня за рулем пикапа? — спросил Ричер.

Уолкер медленно кивнул.

— Если бы не вы двое, все бы уже было позади. — Он с трудом сглотнул слюну и закрыл глаза. — Но я испугался. Я не смог заставить себя пройти все это до конца.

В комнате снова наступила тишина.

— У тебя есть оружие? — спросил Ричер.

— Пистолет. В кармане.

— Передайте его мне, миссис Грир, — попросил Ричер.

Расти залезла к Уолкеру в карман. Вытащила оттуда кольт «детектив спешиал» и покачала его на ладони.

— Где Элли, Хак? — спросил Ричер.

— Они жили в мотелях. Меня в детали не посвящали.

— Как же вы поддерживали контакт?

— Я звонил по далласскому номеру. Наверное, там была подключена функция переадресации вызова.

Ричер вздохнул. Все сидели не шелохнувшись и молчали. Вдруг Расти подняла дрожащую руку с зажатым в ней револьвером. Его дуло смотрело Хаку Уолкеру прямо в лоб.

— Ты убил моего мальчика, — прошептала она.

Уолкер не предпринял ни малейшей попытки уклониться.

Кольт «детектив спешиал» является самовзводным пистолетом. А это значит, что первая половина хода курка взводит боек и прокручивает барабан под выстрел, если вы продолжаете жать на курок, тогда боек ударяет по капсюлю, и пистолет стреляет.

— Не надо, Расти, — попросил Ричер.

Боек кольта щелкнул и отошел назад.

— Нет, — закричала Алиса.

Боек ударил по капсюлю. Раздался выстрел. Было очень много шума и пламени. Расти выстрелила еще раз. Вторая пуля, как и первая, прошла навылет через голову Уолкера. Расти продолжала палить в воздух. Третья пуля попортила стену, а четвертая попала в керосиновую лампу.

Политая керосином стена тут же занялась. Синие языки пламени ползли вверх и вбок, и уже через несколько секунд полыхала вся стена. Затем огонь очень быстро начал распространяться, окружая находившихся в комнате людей.

— На улицу, — скомандовал Ричер. Алиса уже выбежала в прихожую и распахнула входную дверь. Ричер подтолкнул Расти вслед за ней. Он бросился обратно в дом. Прихожая была наполнена дымом. У двери в гостиную стоял Бобби и сильно кашлял. Ричер схватил его за запястье, заломил руку за спину и вытолкал в темноту, поближе к центру двора.

— Он сгорит! — кричал Бобби. — Весь, дотла.

Окна осветились изнутри желтым светом, и в них заплясали языки пламени. Из дома доносился громкий треск горевшего дерева. Мокрая крыша начала понемногу дымиться.

Ричер схватил Алису за руку, и они побежали к джипу.

ГЛАВА XIII

Когда гроза ушла на север, шофер понял, что его компаньоны не вернутся. Чувство было таким острым, что представлялось свершившимся фактом. Он вышел из мотеля на улицу. Там слышалось журчание уличных водостоков и стук капели. Никто не ехал. Он вернулся в номер и взглянул на спящего ребенка.

Он, конечно, сделает то, что должен сделать, но без удовольствия. Он еще раз открыл входную дверь и повесил на ручку табличку «Не беспокоить». Закрыл ее и запер изнутри. Повесил цепочку и пошел в комнату.


— Поведешь ты, — крикнул Ричер. — Едем на север.

Он подтолкнул Алису к водительской двери и обежал машину спереди. Она подвинула свое сиденье вперед, он отодвинул свое сиденье назад и разложил на коленях карты. Слева вовсю полыхал Красный дом. Теперь уже оба этажа.

Джип тронулся с места. Алиса, не притормаживая, повернула прямо из-под ворот направо и утопила педаль газа в пол. Ричер зажег в салоне свет, пошуршал картами и нашел ту, на которой был запечатлен округ Пекос.

— Быстрее, — попросил он. — У меня очень нехорошее предчувствие.

Алиса ехала настолько быстро, насколько у нее хватало духу. Ричер хмуро смотрел в карту и растопыренными большим и указательным пальцами, как циркулем, измерял расстояние.

— Я думаю, они должны находиться максимум в получасе езды от Пекоса. Сорок — пятьдесят километров, не больше.

— Почему?

— Чтобы быть поближе к Уолкеру. Возможно, он планировал устроить Кармен свидание с Элли, чтобы убедить ее в серьезности своих угроз.

— Недалеко должна быть какая-нибудь достопримечательность.

— Неужели ты можешь вычислить нужное место?

— Раньше мог.

Алиса крепче сжала руль и бросила взгляд на спидометр.

— Черт побери! — воскликнула вдруг она. — У нас кончился бензин. Стрелка на нуле.

Ричер на секунду задумался, потом сказал:

— Не отвлекайся. Все образуется.

Машина задергалась, мотор начал чихать.

— Ричер, у нас кончился бензин, — еще раз повторила она.

— Не беспокойся.

— То есть как не беспокоиться?

— Увидишь.

Они миновали еще километр. Луч фары осветил сине-стальной форд «краун-виктория», стоявший на обочине. На его багажнике были установлены четыре высокочастотные антенны.

Алиса припарковала джип сзади.

— Это их машина? Почему она стоит здесь?

— Ее оставил здесь Уолкер, — объяснил Ричер.

— Откуда ты об этом узнал?

— Они приехали из Пекоса на двух машинах — этой и «линкольне» Уолкера. Бросили «линкольн» здесь и оставшуюся часть пути проделали на «форде». Потом Уолкер, сбежав из пустыни, поставил пикап под навес, приехал на «форде» сюда, пересел в свой «линкольн» и вернулся обратно уже на нем. Чтобы мы подумали, что это его первый визит, если мы вдруг еще живы и чего-то ищем.

— А как же быть с ключами?

— Они должны быть в машине.

Алиса выпрыгнула из джипа и проверила. Показала Ричеру два больших пальца. Ключи были оставлены в замке зажигания. Ричер с картами присоединился к ней, и через тридцать секунд они снова ехали.

— А что находится в Рекреационном центре штата в Балмори? — спросил он. Центр находился всего в пятидесяти километрах к юго-западу от Пекоса. Расстояние было подходящим.

— Это пустынный оазис, — ответила Алиса. — Огромное озеро. Там можно плавать и нырять с аквалангом.

— Мне это место не нравится, — покачал головой он. — А что ты скажешь по поводу Форт-Стоктона?

— Обычный городишко. Ничем особо не отличается от Пекоса. Хотя на старый форт Стоктон стоит посмотреть.

Ричер взглянул на карту и измерил расстояние. Около семидесяти километров. Возможно.

— А что он из себя представляет? — продолжил свои расспросы Ричер.

— Старый военный форт. Опорный пункт солдат Буффало.

Ричер снова сверился с картой. Развалины форта находились юго-восточнее Пекоса. До них можно было добраться по шоссе № 285, которое, судя по карте, было вполне приличной дорогой. Он закрыл глаза. Алиса продолжала наматывать километры.

— Мне нравится район форта Стоктон, — сказал он наконец.

— Ты думаешь, они остановились там?

Ричер снова замолчал километра на полтора.

— Не там, — снова заговорил он. — Но где-то поблизости. Посмотри на ситуацию с их точки зрения. Они были профессионалами. Они на уровне инстинкта старались быть незамеченными. Я принял их за коммивояжеров. Расти Грир подумала, что это социальные работники. Эл Юджин принял их за агентов ФБР. Следовательно, ваша сила в том, что вы выглядите заурядно. Вы — белые, по виду — средний класс, и у вас есть эта «краун-виктория», которая, если убрать с нее фальшивые антенны, выглядит вполне обычным семейным седаном.

— Так.

— Но у вас появился ребенок. Так что теперь вы семья.

— Но их же было трое.

— Один из мужчин был дядей. — Ричер сидел с закрытыми глазами. — Вы — средняя семья на отдыхе. Вы — тихие, может быть, немного слишком серьезные, слегка педантичные люди. Вы путешествуете. Что должна посетить порядочная семья среднего класса, путешествующая с маленькой дочерью?

— Старый форт Стоктон, — подхватила Алиса.

— Точно. Но вы не хотите переплачивать за мотель. Поэтому, приехав с севера, вы останавливаетесь на границе туристической зоны, но в то же время на достаточно разумном расстоянии от старого форта — там, где подходящие цены. — Он открыл глаза. — Вот где бы ты остановилась, Алиса?

— Где?

— Ты бы выбрала место, где отдыхает множество таких же серьезных, семейных людей, относящихся к небогатому среднему классу. Место, откуда до Пекоса можно добраться за полчаса.

— Хорошо обосновано, — сказала Алиса. — Все логично. Проблема в том, следовали ли они этой логике?

— Надеюсь, потому что у нас нет времени на широкомасштабные поиски. Элли угрожает серьезная опасность.


Он решил сначала принять душ. Девочка спала глубоким сном. Он разделся, аккуратно сложил свои вещи на стуле. Затем вошел в ванную и включил воду.

Он стоял под теплыми струями, и вода стекала по всему его телу. Затем он тщательно и аккуратно вымыл руки по локоть, как если бы был хирургом, готовящимся к операции.

— Сколько еще ехать? — спросила Алиса.

— Сорок километров. Нам нужно составить план действий.

— Как обезвредить этого парня?

— Нет, на потом. Как нам вытащить Кармен.

— Оспорим правомочность ареста. Пойдем к федеральному судье и заявим срочное ходатайство. Но нам понадобится свидетель. Так что придется тебе оставить этого в живых.


Она проснулась от шума воды в душе.

Мужчина пошел мыться. В комнате не было света, но занавески были раздвинуты, и с улицы внутрь проникало желтоватое свечение.

Ее одежда была сложена на столе. Она тихонько вылезла из-под одеяла и натянула на себя футболку и шорты. Потом присела, чтобы застегнуть пряжки на туфельках.

Очень тихо она прокралась к двери. Поднялась на цыпочки и отодвинула цепочку. Карабин цепочки провалился в дырку. Тогда она принялась толкать его вверх и одновременно тянуть на себя. Наконец он освободился, упал вниз и, раскачиваясь, с громким стуком ударился о дверной косяк. Она затаила дыхание и прислушалась. Вода в душе продолжала литься.

Она подергала защелку. Та не поддавалась. Тогда, ухватившись за нее обеими руками, она дернула сильнее. Защелка неожиданно щелкнула и отодвинулась. Она постояла и прислушалась. Вода в душе больше не лилась.

Она застыла на месте. Страх буквально парализовал ее.


Алиса утопила педаль газа в пол, поэтому городскую черту Форт-Стоктона они пересекли на скорости сто пятьдесят километров в час. Мимо проносились низенькие домики. Некоторые из них были мотелями.

— Может, мы едем не туда, — сказала Алиса.

— А это мы скоро узнаем, — ответил Ричер.


Он выключил воду, отодвинул занавеску и вылез из ванны. Обернул полотенце вокруг бедер и вышел из душа. Вместе с ним оттуда вырвался свет и осветил часть комнаты. Он замер как вкопанным и уставился па пустую кровать. Подбежал к двери и увидел, что и цепочка, и замок открыты.

Табличка «Не беспокоить» валялась на бетонной дорожке в полуметре от двери. Она убежала.

Он выскочил на ночную улицу босиком, в одном полотенце. Куда, черт возьми, она делась? Ребенок столь нежного возраста мог просто побежать со всех ног куда глаза глядят. Может быть, к дороге? Он повернулся к двери. Ему нужно одеться. Он не может гоняться за ней в одном полотенце.


Дома кончились, и началась пустыня.

— Развернись, — скомандовал Ричер.

Алиса ударила по тормозам и резко развернулась прямо посреди дороги.

— Теперь помедленнее.

Первым на обратном пути оказался мотель, одноэтажное здание которого состояло из двух крыльев.

— Нет, — Ричер был скептичен. — Мы не останавливаемся в первом же попавшемся месте. Проедем до следующего.

Следующий мотель расположился в четырехстах метрах к югу от первого. Окна офиса выходили прямо на шоссе, но домики стояли позади него в два ряда перпендикулярно дороге.

— Давай проедем по территории, — сказал Ричер.

Алиса свернула на стоянку и медленно поехала вдоль домиков. Иx было восемь. На стоянке стояли три машины. Она доехала до конца ряда, повернула и объехала мотель с другой стороны. Еще восемь домиков. Еще три машины.

— Ну? — спросила она, вопросительно подняв брови.

— Нет, — покачал головой Ричер. — На шестнадцать домиков шесть машин. Должно быть хотя бы восемь.

— Почему?

— Их не устраивало практически пустое заведение. Слишком велик риск того, что тебя запомнят. Им нужно было что-нибудь, заполненное примерно на две трети.

Они вернулись на шоссе и поехали дальше.


Мужчина сделал пару шагов по направлению к двери и остановился. Свет от стоявшего на парковке фонаря падал и на дорожку у домика. Он ясно видел следы, оставленные им самим, но он не видел следов девочки. Значит, она не выходила на улицу. Он улыбнулся. Значит, она прячется в номере.

Последние восемь ступенек он преодолел бегом и заглянул внутрь. Осторожно прикрыл дверь, закрыл ее на цепочку и щелкнул замком.

— Я иду тебя искать, — пропел он медовым голосом.

Начал он от окна, где стояло кресло, но ее там не было. Он посмотрел под кроватями. Тоже никого. В ванной, он знал, ее не было. Где же она? Он осмотрелся вокруг. Шкаф.

— Я иду, золотко, — крикнул он.

Раздвинул дверцы. Посмотрел. Никого.


Третий мотель был обозначен вывеской, написанной краской. Обыкновенный щит, свисающий с перекладины на цепях. Название было выписано таким замысловатым шрифтом, что Ричер не смог полностью его прочесть. Какой-то там каньон. Буквы обведены золотом.

— Мне нравится, — объявил он. — Оформлено со вкусом.

— Заезжаем? — спросила Алиса.

— А как же!

К мотелю через сад шла подъездная дорога. Вид у садовых растений был жалкий, они страдали от засухи, но все же это был некий знак.

— Мне нравится, — еще раз повторил он.

Здесь все было устроено так же, как и на предыдущем месте. Спереди офис, а за ним перпендикулярно дороге, тесно прижавшись друг к другу, в два ряда стояли домики. Автостоянка в форме подковы огибала домики с трех сторон. Алиса сделала вокруг мотеля полный круг. Десять домиков в ряду. Всего двадцать. Двенадцать автомобилей аккуратно припаркованы у двенадцати дверей. Два «шевроле», три «хонды», две «тойоты», два «бьюика», старый «сааб», старый «ауди» и пятилетний «форд-эксплорер».

Алиса остановилась у офиса. Ричер вылез из машины. Офис был заперт, но рядом с дверью была блестящая кнопка ночного звонка. Ричер навалился на нее большим пальцем.

В глубине офиса зажегся свет, н к двери подошел мужчина. Ричер вынул из кармана заезду и приложил ее к стеклу. Мужчина отпер дверь. Ричер пошел внутрь. Стоявшие на стенде проспекты рассказывали о достопримечательностях в радиусе ста шестидесяти километров. Старому форту Стоктон было посвящено значительное количество рекламных материалов.

— Вы из полиции? — спросил портье, глядя на машину.

— Мне нужно взглянуть на ваш регистрационный журнал, — сказал Ричер.


Девочки не было ни снаружи, ни внутри. Он еще раз пробежал глазами по номеру. Кровати, мебель, стенной шкаф. Ничего. В ванной ее нет, потому что он сам был в ванной.

— Если только...

Если только она сначала не спряталась под кроватью или в шкафу, а потом, пока он был на улице, не перепряталась в ванную. Он открыл дверь в ванную комнату и отодвинул водонепроницаемую занавеску.

— Вот ты где, — сказал он.

Элли вжалась в угол ванны. Она прикрывала рот ладонью. Ее темные глаза расширились от ужаса.

— Журнал, — повторил Ричер и вытащил из кармана пистолет. — Нам некогда с тобой возиться.

Парень пошарил по стойке и достал журнал.

Каждая страница журнала была разделена на пять колонок: дата прибытия, имя, домашний адрес, марка автомобиля, дата отъезда. По горизонтали там было двадцать строк, по числу домов. Шестнадцать были заняты. Напротив одиннадцати было указано по одной машине. Напротив еще четырех домиков были отметки, согласно которым на каждые два домика приходилось по одной машине.

— Семьи, — объяснил ночной портье. — Или просто большие компании.

— Ты их оформлял? — спросил Ричер.

— Я работаю по ночам, — покачал головой парень.

Ричер изучил страницу и сказал:

— Это не то место. Я ошибся.

— Почему ты так решил? — спросила Алиса.

— Посмотри на список машин.

Он прошелся дулом пистолета по четвертой колонке. Три «шевроле», три «хонды», две «тойоты», два «бьюика», один «са-аб», один «ауди». И один «форд».

— Должно быть два «форда», — сказал он. — «Краун-виктория» и «эксплорер», который там припаркован.

— Черт, — не сдержалась Алиса.

Это был тупик. Ричер все поставил на этот вариант. У него не было запасного. Он еще раз посмотрел в журнал. Почерк везде был одинаковый.

— Кто заполняет журнал? — спросил он.

— Сама хозяйка, — ответил портье.

В памяти Ричера быстро пронеслись все управляемые по старинке мотели, в которых ему доводилось жить.

— Хорошо, — сказал он. — Клиент сообщает ей свое имя и адрес. Она их записывает. После этого она, наверное, лишь глянет в окно, чтоб записать для себя марку машины.

— Может быть. Я работаю ночью. Я никогда при этом не присутствую.

— Она ведь не очень хорошо разбирается в автомобилях?

— Понятия не имею. А что?

— В журнале фигурируют три «шевроле», а на стоянке стоят только два. Я думаю, она приняла «Эксплорер» за «ше-ви».

Он ткнул кончиком ствола в слово «форд».

— Это «краун-виктория». Это они. Я чувствую.

Они сняли два домика в одном крыле, но не по соседству. № 5 и 8.

— О’кей, — определился Ричер. — Пойду взгляну.

— Останешься здесь и будешь помалкивать, — он ткнул пальцем в ночного портье. Затем обратился к Алисе: — Позвони в полицию штата и начни решать вопрос о слушании дела в федеральном суде.

— Вам нужен ключ? — спросил портье.

— Нет, — ответил Ричер. — Мне не нужен ключ.

С этими словами он вышел из офиса в душную ночь.

Правый ряд домиков начинался с № 1. Вдоль них шла бетонная дорожка, на которую попадали постояльцы, выйдя из своего номера. Ричер шел быстро и бесшумно. Двери располагались на одинаковом расстоянии одна от другой. Окон не было. Очевидно, окна были с обратной стороны домов.

В полуметре от двери № 5 на бетонной дорожке лежала табличка «Не беспокоить!», Ричер наступил на нее. Если у вас на руках похищенный ребенок, вы будете держать его в дальнем от офиса номере. Он подошел к № 8 и остановился. Приложил ухо к двери и прислушался. Внутри было тихо. Он дошел до конца ряда и зашел с другой стороны. Оба ряда домиков стояли друг напротив друга на расстоянии примерно десять метров. Внутреннее прямоугольное пространство занимал небольшой садик с низенькими, усеянными колючками пустынными растениями. Они росли прямо из уложенного ровным слоем гравия.

Ричер прошел мимо десятого, потом девятого окна, а затем пригнулся и стал подкрадываться к восьмому, пока не очутился прямо под ним. Он медленно поднял голову. Заглянул в комнату.

Она была совершенно пуста, и в ней царил идеальный порядок. Судя по всему, здесь вообще никто не жил. Он в панике вскочил и сразу помчался к пятому. Заглянул внутрь.

И увидел, как маленький смуглый мужчина в обмотанном вокруг бедер полотенце вытаскивает Элли из ванной. Он держал ее одной рукой за оба запястья, задрав ей руки над головой. Она изо всех сил пиналась и брыкалась. Ричер увидел, что черный пистолет лежит на буфете. Он поднял с земли камень и швырнул его в окно. Стекло разбилось, а он бросился следом за камнем головой вперед.

Маленький смуглый человек на мгновение замер, а потом, отпустив Элли, бросился к буфету. Ричер добрался туда первым, зажал его у стены и нанес ему удар левой под дых. Тот свалился, и Ричер добавил ему еще — ногой в голову.

Затем Ричер повернулся к Элли и спросил:

— Ты цела?

— Это плохой человек, — сказала она. — Мне кажется, он хотел меня застрелить.

— Теперь у него это не получится, — ответил Ричер.

Вся схватка от начала до конца длилась не более трех секунд. Будто и вообще ничего не было.

— Ты цела? — еще раз спросил Ричер.

Элли еще раз кивнула. Он улыбнулся, снял телефонную трубку и набрал «О». Трубку взял ночной портье. Ричер попросил его прислать Алису в домик № 5.

Алиса возникла в дверях буквально через минуту.

— Это Алиса, — объяснил Элли Ричер. — Она помогает твоей маме.

— А где моя мама?

— Скоро она к тебе приедет, — пообещала Алиса. Затем она посмотрела вниз, на смуглого, который лежал на полу. — Он жив? — шепотом спросила она.

— У него лишь сотрясение мозга. Я думаю. Я надеюсь.

— Полиция штата отреагировала, — прошептала она. — Я позвонила своему боссу. Вытащила его из постели. Он сейчас договаривается о встрече с федеральным судьей. Но он сказал, что, если мы хотим избежать волокиты, понадобится чистосердечное признание этого парня.

— Мы его получим, — пообещал Ричер. Он наклонился, снял с маленького смуглого мужчины полотенце, обмотал вокруг шеи и оттащил в ванную комнату.

Двадцать минут спустя он оттуда вышел и обнаружил в комнате двух полицейских, сержанта и постового. Он кивком поздоровался с ними, взял со стула одежду маленького и бросил ее в ванную.

— Ну? — спросил сержант.

— Он хочет полностью и чистосердечно во всем сознаться, — сообщил Ричер.

Полицейские переглянулись и пошли в ванную.

— Мне нужно возвращаться, — сказала Алиса. — Я должна подготовить текст судебного приказа.

— Возьми «краун-викторию», — сказал Ричер. — Я побуду здесь с Элли.

Полицейские вывели из ванной смуглого. Он уже был одет, и руки в наручниках были заломлены назад. Полицейские вытолкали его на улицу и запихнули в патрульную машину.

Ричер попросил Алису прислать ночного портье с мастер-ключом, и она пошла в офис. Он повернулся к Элли.

— Устала?

— Да.

— Скоро приедет твоя мама. Мы подождем ее здесь, но давай-ка лучше перейдем в другой номер. В этом разбито окно.

Она взяла его за руку, и они вместе перешли в восьмой номер. У него на это ушел десяток шагов, а у нее три десятка. У дверей их ждал портье, и Элли тут же залезла на кровать у окна. Ричер улегся на вторую кровать и смотрел на нее до тех пор, пока она крепко не уснула. Потом подложил под голову руку и попытался вздремнуть.


Через два часа занялась заря нового дня. Ричер открыл глаза. Элли трясла его за плечо.

— Я хочу есть, — заявила она.

— Я тоже, — согласился с ней Ричер. — Чего бы ты хотела?

— Мороженого.

— Хорошо. Но сначала яичницу. Может быть, с беконом. Ты — ребенок, и тебе нужно хорошо питаться.

Он взял телефонную книгу и позвонил в ближайшее кафе. Посулив чаевые, попросил их доставить завтрак в мотель. Затем он послал Элли в ванную умыться. К тому времени, когда она вышла, завтрак уже привезли. Яичницу, бекон, тосты, джем. Колу для нее, кофе для него. И огромное блюдо мороженого с шоколадным соусом.

Завтрак все меняет. Ричер поел, выпил кофе и почувствовал, что силы возвращаются к нему. Тот же эффект завтрак произвел и на Элли. Они широко распахнули входную дверь, чтобы во время еды дышать свежим утренним воздухом. Потом вытащили стулья на бетонную дорожку, поставили их рядом, уселись на них и приготовились ждать.

Ждать им пришлось более четырех часов.

В начале двенадцатого Ричер увидел приближавшуюся «краун-викторию».

— Эй, малышка, — крикнул он. — Ну-ка посмотри.

Элли встала рядом с ним и прикрыла глаза ладонью, как козырьком. Большая машина свернула к мотелю и подъехала прямо к ним. За рулем была Алиса. Кармен сидела рядом. Она выглядела бледной и уставшей, но улыбалась. Она открыла дверь еще до того, как машина остановилась, и Элли бросилась к ней в объятия. Так они и стояли, покачиваясь, на солнце, не в силах оторваться друг от друга. Они одновременно и плакали, и смеялись, и кричали. Ричер секунду наблюдал за ними, а потом отошел и присел на корточки рядом с машиной. Он считал, что подобные моменты не предназначены для чужих глаз. Алиса опустила стекло и положила руку ему на плечо.

— Все наконец уладилось? — спросил он ее.

— Для нас — да. Полицейским же предстоит еще масса бумажной работы.

— А как насчет меня?

— Я сказала, что все это сделала я.

— Зачем?

— Но я же адвокат, — улыбнулась она. — Я сказала, что это была самооборона. И они согласились без лишних вопросов. Ведь там фигурировали мой автомобиль и мой пистолет.

— Значит, все мы можем вздохнуть свободно?

— Особенно Кармен.

Ричер поднял взгляд. Кармен держала Элли на руках, уткнувшись лицом ей в шею. Она нарезала по двору бесконечные круги. Затем подняла голову, и на ее лице отразилась такая беспредельная радость, что Ричер совершенно неосознанно заулыбался ей в ответ.

— Какие у нее планы? — спросил он Алису.

— Она хочет переехать в Пекос. Мы разберемся с финансовыми делами Шлюпа. Возможно, у него где-то остались деньги. Еще она говорила, что хочет снять квартиру, устроиться на работу на полставки. Может быть, даже поступит на юридический факультет.

Элли скакала от избытка энергии, а Кармен выглядела умиротворенной, радостной и очень красивой. Ричер поднялся и облокотился на автомобиль.

— Ты как насчет обеда? Я наладил контакт с местным кафе. Может быть, у них есть что-нибудь овощное.

— Меня вполне устроит салат с тунцом.

Ричер вошел в домик и позвонил по телефону. Заказал три сандвича. Вышел на улицу и обнаружил, что Элли и Кармен его ищут.

— А я скоро пойду в другую школу. Как ты, — похвасталась Элли.

— С учебой у тебя все будет отлично. Головка у тебя работает очень хорошо, — сказал он.

Затем Кармен выпустила из своей руки руку дочери и шагнула к нему. Секунду она смущалась, не зная, что сказать. Потом обхватила его руками и крепко-крепко обняла.

— Спасибо, — только и смогла она произнести.

Ричер тоже обнял ее.

— Извини, что это тянулось так долго.

Она лишь улыбнулась ему в ответ.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

Кармен кивнула.

— Ноя чувствую себя виноватой. Погибли люди.

Он пожал плечами.

— Вспомни, что говорил Клей Эллисон.

— Спасибо, — еще раз повторила она.

No hay de que, senora.

Senorita, — поправила его она.

Кармен, Элли и Алиса вошли в дом, чтобы помыть руки перед обедом, Ричер проследил, как за ними закрылась дверь, и зашагал прочь. Он не хотел, чтобы кто-то попытался его удержать. У шоссе он повернул на юг. Прошел по жаре километра полтора, прежде чем его подобрал фермерский грузовичок, управлял которым не слишком многословный, беззубый человек. Ричер сошел на следующем перекрестке и прождал на западном съезде полтора часа под палящим солнцем, пока около него не притормозил восемнадцатиколесный автопоезд. Он обошел вокруг массивного капота и поднял голову к кабине. Стекло опустилось, и громкое тарахтение дизеля заглушила музыка. Из окна высунулся водитель. Это был мужчина лет пятидесяти. Полный, с четырехдневной щетиной, в футболке команды «Доджерс».

— Лос-Анджелес годится? — крикнул он.

— Все годится, — крикнул ему в ответ Ричер.

* * *

ЛИ ЧАЙЛД

Когда на Ли Чайлда обрушился поток читательских отзывов, ему очень польстило — и в то же время несколько удивило — то обстоятельство, что особой любовью его «крутые» триллеры пользуются у женской аудитории. Многие читательницы приняли настолько близко к сердцу образ симпатичного, но непутевого Джека Ричера, что в письмах к автору начали выражать озабоченность тем, что его персонаж пренебрегает элементарными правилами гигиены. «Я кое-что недосмотрел, — признает Ли Чайлд. — Мне казалось, главное в триллере — напряженность действия. Поэтому я не удосуживался дать Джеку время на то, чтобы принять душ или сменить белье». Читательницы «Раскаленного Эха», к своему облегчению, встретятся в романе с преображенным Джеком Ричером, который теперь чистит зубы, регулярно отправляется в душ и стирает рубашки в раковине на кухне мотеля.

Джек Ричер по-прежнему скитается по просторам Америки, тогда как его создатель, англичанин Ли Чайлд, с комфортом живет в одном из тихих северных пригородов Нью-Йорка. «Я всегда любил Соединенные Штаты, — говорит писатель. — Дожди здесь бывают гораздо реже, чем у меня на родине».

Загрузка...