Расплата. Отбор для предателя

23

На первый стук мы не отвечаем. Мы ждем, что он отправится к себе. так и не дождавшись ответа, но он продолжает стучать, и сила ударов нарастает, так что кажется, что сейчас дверь слетит с петель.

— Кто там? — наконец, не выдерживает Клем и подходит к двери.

Я мотаю головой, всячески давая ей понять, что не нужно этого делать, но, конечно, уже поздно что-то исправлять.

— Это Ивар Стормс, — доносится с той стороны приглушенный голос Ивара, — открывай сейчас же, иначе я выломаю дверь. Мне нужно поговорить с Адрианой.

— Уходите, госпожа спит и не желает ни с кем разговаривать, — шипит Клем, не открывая двери.

— Мне только нужно увидеть ее.

Ручка двери угрожающе дергается.

— Оставьте нас в покое, князь, вы пугаете нас.

— Чертова дура, открывай, если не хочешь, чтобы я разозлился по-настоящему.

Я вздыхаю и надеваю кольцо.

Когда он стучит в следующий раз, я оттесняю Клем и отпираю дверь, так что Ивар едва не вваливается в комнату. От него несет знакомыми духами. На помятом лице застыла гримаса недовольства. Да, Ивар привык получать все, что хочет.

— Вы хотели меня видеть, князь, — говорю я, — простите мою служанку, она берегла мой сон, потому что я чудовищно устала за прошедший день.

Стоит ему увидеть меня, как лицо его проясняется и я даже вижу на нем подобие улыбки.

Он вваливается в комнату и бесцеремонно усаживается в кресло.

— Девка, принеси выпить обезболивающего зелья, да поживее.

Он щелкает пальцами, подгоняя Клем и та переводит взгляд с него на меня, не зная, что ей делать. Я понимаю ее замешательство.

— А ты садись сюда, — говорит он и указывает на стул рядом с креслом, — я буду говорить с тобой.

Чувствую, как боль постепенно начинает распространяться по телу. А я-то надеялась, что смогу хотя бы ночью отдохнуть от боли, которая сопровождала меня весь предыдущий день.

Закрывая дверь, вижу в другом конце коридора Марианну. Она смотрит мне в глаза и лицо ее наполняется такой зримой злобой, что я едва не отшатываюсь. Она все видела, ну конечно, и не только она. Наверняка половина крыла проснулась от того, как Ивар колотил в мою дверь.

Закрываю дверь и тяжело вздыхаю. Ивар смотрит на меня выжидающим взглядом и барабанит пальцами по сиденью стула рядом с собой. Последнее, чего мне хочется сейчас — это говорить с тем, кто превратил мою жизнь в ад.

— Клем, принеси, пожалуйста, нашему гостю выпить, — говорю я, стараясь сдержать дрожь и злость в голосе. Но, кажется, у меня это получается не слишком хорошо.

— Я не хотел будить тебя, Адриана, — говорит он, не сводя с меня своих пронзительных глаз. — Я не хотел вообще причинить тебе никаких неудобств.

Я подхожу к столу, не обращая внимания на его руку, продолжающую указывать на стул.

— Не хотели, но сделали, — говорю я. Кто не хочет, тот и не делает, разве не так?

— Не занудствуй, Адриана. Это не идет твоей очаровательной юности.

— Простите, князь.

— Я научу тебя хорошим манерам, ты в своем захолустье, похоже, вообще не получила должного воспитания.

— Буду счастлива учиться у вас.

— И знаеш ьчто? Тебя стоит поближе познакомитьть с моей матерью, она научит тебя натурально врать. Уж больно много фальши в твоем тоне. Нехорошо, если ты хочешь, чтобы наш брак был долгим и счастливым.

Я молчу, не зная, как реагировать на него. Я уже и забыла, какой у Ивара характер. А за те месяцы, что меня не было, этот характер, похоже, ухудшился в несколько раз.

— Ты ошарашена, я вижу. Но ты не ослышалась, я уже сделал свой выбор. была бы моя воля, я бы уже остановил этот отбор. Но Ридли… Чертов Ридли вызвал сюда короля и тому обязательно нужно увидеть этот цирк от начала до конца.

Он берет со стола стакан, принесенный Клем и жестом отсылает ее прочь. Отпивает большой глоток и облегченно вздыхает, прикрывая глаза.

— Отбор проводят сами боги и никто не в праве решать его исход, — говорю я.

— Я великий князь, и я решаю все, что мне угодно. И все всегда происходит так, как я хочу. Иного не бывает. Ты можешь спросить моих друзей, или моих врагов… Хотя, враги тебе уже ничего не скажут. У них закончились все слова, если ты понимаешь, о чем я.

Меня так и подмывает спросить о его жене, являлась ли она его врагом. Но я, разумеется, сдерживаюсь.

— Пойми, девочка, когда ты дракон, чужая воля уже не имеет значения. Да сядь ты сюда, черт тебя дери!

От его рыка я содрогаюсь всем телом, понимая, что сейчас я в его власти. Он может сделать со мной все, что захочет. А что я могу сделать в ответ? Только кричать? Бежать отсюда со всех ног? Но не для того я так долго и трудно добиралась сюда, чтобы сейчас убегать. Печать отбора, как минимум, охраняет мое тело от посягательств… Но если он захочет меня покалечить, печать меня не защитит.

Я сажусь рядом с ним.

— Я не злой, пойми. Я справедливый. Если ты будешь делать все, что я скажу, я никогда не повышу на тебя голос, — теперь его тон более миролюбивый, и даже немного извиняющийся.

Нет… Раньше он таким не был. Он стал нервным, его челюсть дергается, как будто его пршибает ежесекундный спазм. Руки его едва заметно подрагивают, когда он берет в руки бутылку и наливает себе снова. Сколько же он хлещет этой дряни?

— не смотри на меня так. Это нужно мне для здоровья.

— Я думала, что драконы не болеют, — говорю я.

— А я и не болею… Особенно, когда смотрю в твои глаза, чудо мое.

Он хватает меня за руку так неожиданно, что я не успеваю отшатнуться. Чудовищная боль пронизывает все мое тело. Другой рукой он берет меня за подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза.

— Есть в тебе что-то. Что-то неотразимое. Ты чем-то дьявольски похожа на мою покойную жену. Такие же грустные и ясные глаза. Глядя на тебя, я как будто вижу ее.

Он долго смотрит мне в глаза не мигая, и я считаю секунды, чтобы не потерять сознание от боли.

— С ней вы тоже так обращались, князь Стормс? — сами собой слетают слова с моих губ, но когда я понимаю свою ошибку, уже слишком поздно.

Я вижу, как от злости напрягается его челюсть и кривятся губы.