Расплата. Отбор для предателя

33

— Король, простите, при всём уважении, неужели вы думаете, что это богоугодное дело? Неужели вам кажется, что такие жестокие игры нравятся нашему Господу? — пытаюсь сделать свой голос как можно более спокойным, но чувствую, что раздражение прорывается наружу. По физиономии короля видно, что он это заметил.

— Если у вас есть ко мне какие-то претензии, князь, думаю, что сейчас не время их высказывать, — говорит он жестоким голосом. Я чувствую, как от его голоса дрожит земля. Спорить с королём всё равно что пытаться переспорить вулкан, и сейчас, похоже, все молятся, чтобы не произошло извержение.

— Простите, король, я забылся, — говорю я и отвожу взгляд. Этот поединок был закончен, не начавшись. Как бы печально это ни звучало, но против короля сейчас, особенно в моём нынешнем положении, я ничего не могу противопоставить.

— Так-то лучше, — немного успокоившись, говорит он. Но я вижу по его раскрасневшемуся лицу, что он в ярости. Конечно, он не может сейчас этого показать перед всеми подданными, потому что привык выглядеть в глазах других как человек, который всегда сдержан и справедлив. Но я вижу этот огонь внутри него, эту неудалённую жажду, этот всепоглощающий налёт скуки, который отражается в его глазах так явно, что не заметить этого невозможно.

— Надеюсь, вы не будете делать глупостей, друг мой, и мы с вами хорошо поладим. Мне помнится, что раньше вы не были настолько щепетильны в вопросах божественного. Помнится, что вы относились к этому даже слегка пренебрежительно.

— Отец воспитывал меня в страхе перед церковью и Богом, — говорю я.

— Но не в страхе перед королём, верно?

— Я знаю, что король справедлив и милосерден, — говорю я. Чувствую, что мне уже всё равно. Сейчас я мыслями нахожусь совсем не здесь. Сейчас я мыслями там, в лесу, пытаясь отыскать Адриану, которой, возможно, нужна моя помощь именно теперь. Однако из-за короля я вынужден стоять здесь и оправдываться. Стискиваю зубы, пытаясь не показать раздражение, которое снова накипает внутри.

— И что вы собирались сделать? — спрашивает король. — Неужели хотели отправиться туда и спасти всех девочек? А может, вы хотели помочь им найти половинки их талисманов? Что ж, это было бы отличное представление: король проехал полстраны, чтобы увидеть, как его князь устраивает из отбора настоящий цирк.

— Может, цирк лучше, чем бойня, — говорю я, словно бросаю в огонь сухую ветку.

— Извинись, — шепчет мне на ухо Ридли. — Остановись сейчас же, иначе будет поздно. Я отмахиваюсь от него как от назойливой мухи. Как он не может понять, что сейчас всё может быть кончено из-за того, что Король хочет устроить из отбора мясорубку?

— На каждое зрелище найдётся свой зритель, дорогой друг. Лично я не любитель цирковых представлений, — говорит король. — А это мне по душе. Успокойтесь и ждите, как ждем мы все.

Он отводит от меня глаза и дважды хлопает в ладоши, призывая музыкантов продолжать игру. Ему подносят тарелку с едой, и он берет с неё кусок мяса, засовывает его в рот и начинает жевать, притопывая ногой. Потом облизывает жирные пальцы и улыбается мне.

— Расслабьтесь, князь, всё будет в порядке. Я видел, как вы смотрели на одну из претенденток, кажется, у вас появилась своя личная фаворитка. Могу вас понять. Но уверяю вас, не стоит зацикливаться на одной, когда можно попробовать их всех, — он издаёт смешок и начинает что-то говорить инквизитору, чего я уже не слышу.

Вместо музыки в ушах шумит моя собственная кровь, и огонь, который дракон нагнетает внутри меня, вызывает отвратительное чувство бессилия. Это то, чего я всегда боялся больше всего — оказаться в ситуации, которую не контролирую.

Будь оно всё проклято.

Я оглядываю людей, собравшихся вокруг, пытаясь увидеть в их глазах насмешки. Мне достаточно одного взгляда. Но все лишь отводят глаза.

И тут мои глаза останавливаются на нанечках одна из которых держит на руках мою дочь Лили. Она внимательно смотрит на меня и выглядит совсем взрослой. Её взгляд, несмотря на то что она ещё совсем дитя, кажется очень осмысленным. Этот взгляд словно вода гасит огонь внутри меня. Я делаю несколько вдохов, пытаясь усмирить колотящееся сердце, пытаясь забыть об унижении, которому подверг меня король.

Я подхожу к дочери.

Как только она видит, что я обратил на неё внимание, она улыбается. Её улыбка словно лучи яркого солнца, выходящие из-за туч, мгновенно наполняет мою душу странным покоем, которого я давно не чувствовал. Почему я уделяю ей так мало времени? Почему всё время избегаю её?

Потому что мне стыдно?

— Зачем вы привели сюда ребёнка? Это не место для детей, — говорю я нянечкам, и вижу, как в их глазах появляется неподдельный страх.

— Ваша мать разрешила привести сюда Лили, чтобы она посмотрела на отбор... Госпожа Стормс говорит…

— Больше ни слова, — останавливаю я ее.

Я вздыхаю, чувствуя, что здесь всё идёт не так, как я хочу. Я старался не сталкиваться с Лили, потому что всякий раз, глядя в её глазки, видел глаза моей покойной жены. И новые угрызения совести начинали терзать мою душу.

— Папа, — говорит дочка, — А где претендентки?

— Они ушли в лес, искать части своих знаков.

— А можно мне тоже в лес?

— Нет, — говорю я, беру её на руки. — В лесу дикие звери сейчас, они могут причинить тебе вред.

— Но как же моя будущая мама? Её же не съедят? — она закрывает рот рукой и испуганно раскрывает глаза.

— Будущая мама? — спрашиваю я задумчиво.

— Елена сказала мне, что одна из этих девушек будет моей мамой.

Я смотрю на няню, которую зовут Елена, потом на дочь. Я не знаю, как на это реагировать. Почему-то до этой минуты я не задумывался о том, как Лили отнесётся к женщине, которая должна будет заменить ей мать. А ведь это важно. Хоть Лили и девочка, но она моей крови. Я должен постараться сделать так, чтобы она была счастлива.

— С ней всё будет хорошо, — говорю я. — Не волнуйся.

— А кто победит, папа?

— Победит Адриана, — говорю я твёрдо и заставляю себя поверить в то, что моё желание обязательно сбудется.

— А можно мне с ней познакомиться? Она красивая? Она будет любить меня?

— Когда она вернется, я познакомлю тебя с ней. Она очень хорошая, она должна понравиться тебе.

Смотрю на полоску леса возвышающегося за оградой замка.

— Надо только подождать…