Рассказ для служебного пользования

Ф Лекси

F. Author

РАССКАЗ ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ

"Писательство - любовный акт,

иначе все это просто писанина!"

(кто-то из писателей)

Раз, два, три, четыре, пять. Собрались, собрались с мыслями... Сейчас быстренько пишем вещичку об изнасиловании в сосновом лесу. Или о добровольной случке. Или в березовом... Нет, там трава не такая; ну и бог с ней тогда. Изнасилование лучше - впрочем, это как получится... В общем порнуха, порнуха, порнуха... Так. Все предыдущие события пропускаем, некогда их выдумывать. Писать буду от третьего лица. Значит, вот: лето, август - нет, даже июль, природа, птички там всякие - ну, это вы сами домыслите; сосны, сосны... Сосны мощные все, пахнут смолой, а немного дальше - ели, и под ними темно. Справа у нас спуск вниз, там течет ручеечек какой-нибудь. Маленький совсем. Пара валунов для острастки. На берегу.

"- А может, пойдем домой? - говорит она.

(Сейчас я опишу героя: это, значит, мужик лет 35-и, совсем лысый, но можно и не лысый; с бородой и под рок-гитариста. Но лысый лучше, а подружке его лет 12... Нет! 11. Для остроты сюжета.) Ну так вот:

"- А может, пойдем домой?

Он кивает:

- Да, сейчас...

И смотрит на валуны.

Она лениво приподнимается с того места, где сидела, и одергивает платье. Он сосредоточенно глядит все туда же.

- Ну пошли-и...

- Сейчас.

Дело в том, что у главного героя эрекция, которая одолевает его с попеременным успехом уже часа два. Он пытается вспомнить дифференциальную форму уравнения Колмогорова-Авраами, но тут предмет искушения зачем-то входит в поле зрения с очерченными ветром контурами, и левое полушарие запотевает от перегрузки... (О, господи...)

Она проводит ладонями по ивовым веткам, поворачивается в профиль, где ее застает новый порыв ветра, поправляет взлетевшие волосы и, наконец, смотрит на него.

"Еще немного - и некуда будет открывать нижнюю челюсть", - думает он.

- Слушай-ка... дай мне руку.

Она с готовностью протягивает.

Тонкая ладошка - как тепловой удар, а за ней - рука. Как продолжение остальных частей тела. Только думать об этом не надо... Пожалуй, она протянула руку, чтобы помочь ему встать? Что ж...

Он дергает руку, и девочка со смехом валится на него.

- Ты что?

- Ты слишком тяжелый.

- Нет, это ты слишком легкая..

Она приподнимается, бесцеремонно наступая руками ему на грудь, и по телу мечется нездоровое возбуждение.

"Так",- думает он - "Сейчас отослать ее куда-нибудь за цветочком, листиком, черт возьми, камушком,- а самому пойти вон под ту иву и разрядиться... мануальным способом. Это же невыносимо!.. Черт дернул меня на такую прогулку!.."

Девочка смотрит на него, и в глазах ее появляются озорные бесенята.

- Догони меня!

Этого еще не хватало...

Он встает, странно прихрамывая, и... впрочем, можно идти; уже все прошло. Развеяться надо, отвлечься... кстати, куда она подевалась?

Из-за кустов где-то вспархивает светлоголубое платьице; "Сто-ой!.." но она убегает, смеясь; надо, черт возьми, догнать, в игривом виде она невменяема!.. Он это знает. Бог знает куда убежит...

...Девочка спряталась за сосной, а он делает вид, что не видит. Еще пара шагов и можно схватить ее за руку (...или еще за что-нибудь...), но - ах, черт! - она ускользает, смеясь, он хочет ее удержать, и тут она спотыкается; он тоже, прямо вслед за ней, и падает, ощущая под собой трепещущую плоть и кровь..."

Чего-то оно... как-то слишком быстро у нас получилось... давайте-ка еще разик:

"Она встает, бесцеремонно наступая руками ему на грудь, и по телу мечется нездоровое возбуждение.

"Так",- думает он,- "Если кто увидит... А никто и не увидит... А если узнают потом... Ну, узнают... Ну и что?.. А плевать я на все хотел!"

- Что это у тебя на ноге? - спрашивает он.

- Где?

- Выше... Ага... Давай-ка я ототру... Вот. Кстати, вспомнил, я читал в одной книжке - ты ведь любишь фантастику? - дело происходит в будущем, и... (в течение своего сбивчивого рассказа он водит пальцами по ее ноге, ощущая теплую кожу, тоненькую и упругую, а она сидит рядом и увлеченно слушает, ни на что не обращая внимания) ...а помимо этого у них считалось неприличнным касаться своего тела руками, это называлось СКИНГИРОВАТЬ; я потому и вспомнил...

- СКИ-...-что?.. А почему неприличным?

- Так это ж фантастика ! А нам, наоборот, можно! Давай, что ли, СКИНГИРОВАТЬ друг друга?..

- Давай! - с готовностью соглашается она.

Они скингировали друг друга минут пять, и девочке очень нравилось; у нее закрывались глаза и на щеках появлялся румянец, она даже увлеклас ь...а он нашел что-то в глубине у нее под платьем, дотронулся и...

- Ой... стой... Ты что!.. Я знаю, зачем ты это... но это же НЕЛЬЗЯ!..

- А... разве тебе не нравится?

Девочка выбралась из его объятий с испуганно-озабоченно-задумчивым лицом, несколько секунд молчала, и вдруг внезапно сменила тему разговора:

- Догони меня!

...Он догнал ее возле сосны. Она как раз повернулась, чтобы выскользнуть из под рук, и тут он настиг, и по инерции (случайно!) прижал ее спиной к стволу, не выпуская.

- Меня... (она удивлена, глаза широко раскрыты; пожалуй, он в чем-то переусердствовал...) Со мной так делали в школе... Мальчишки... Но... ты...

- И тебе не нравилось?..

Она взмахивает головой, вырывается и бежит, он хочет ее удержать, и она спотыкается; он тоже, прямо вслед за ней, и падает, ощущая под собой ее бьющееся тело..."

Так; это уже поположе. Вот разве что тот "научно-фантастический" эпизод...

"- Давай! - с готовностью соглашается она.

...Он начал осторожно и медленно; он прошел пальцами по ее лицу - она улыбалась; разбросал по траве ее волосы; она откинулась на спину, улыбаясь и закрыв глаза; он начертил у нее на груди какие-то магические знаки - она попыталась то же сделать на нем - и положил ладонь на один из тех выступов, что имелись, мягко очерченные, под легкой тканью; он понял вдруг, что если чуть задрать платьице, то ноги станут еще красивее - они же станут видны целиком! Кожа на бедрах такая нежная и упругая; она становится теплее, если двигаться вверх; только двигаться надо осторожно; легко и красиво, скользя подушечками ладони... а девочка совсем обо всем забыла, ее мягкие руки замерли обе на его спине, даже ближе к поясу; но это просто необходимо; он неуловимым движением расстегнул застежку сбоку, а другая рука трогает ее волосики, личико и шейку; ей же так нравится, если от краешка уха провести вниз, мимо подбородка, и дальше, пока не начнется платье - так жалко, что оно здесь начинается! - а потом поверх... Но можно и под платье... только еще чуть-чуть... там тепло и взволнованно бьется сердце; а чуть ниже еще теплее... Игра "тепло-холодно"... и наконец он нашел что-то, дотронулся и раздвинул пальчиками; будто лепестки нежного цветка..."

...Так. Хватит. С этим понятно. Однако, у нас изнасилование, или что? ! Здесь нужна грубость, прямая физическая сила, и так далее...! Вот:

"- Аааааааааа!!..."

Нет. Звуковое сопровождение, пожалуй, выключим, оно ни к чему. Итак;

"...Волосы сразу попали в рот. Эта дурацкая привычка - хватать губами все, что попадается - но хочется растворить в себе и погрузиться в это мягко-упругое вещество, состоящее из губ, глаз, волос, рук, отчаянно упирающихся, и коленок, сначала соединенных в намерении оттолкнуть его, потом побежденно разомкнутых, но все еще надеющихся на какой-то реванш увы, тщетно, поскольку страх и растерянность - близкие родственники... Хочется удержать, хочется взять с собой линии, очертания и свойства уворачивающегося бегством из стороны в сторону лица с растрепанными волосиками, где каждая черточка испугана и незащищена, где каждая деталь имеет вкус и запах, хочется укусить, попробовать, защитить и разрушить одновременно... это стремление на секунды образовать одно целое, и дрожь, пробегающая по обеим частям, означает приближение бури, грозы; электрический разряд между телами, импульс забвения, согласие частного с главным... Он погружался и проваливался, сминая и комкая эту живую субстанцию под собой, чтобы найти свой смысл и свою истину..."

...Так. Вот что. Поменьше завернутой литературщины и побольше натурализма. Это же не "Истоки синдрома Касперского" или там "Прилет аэроплана АН-2 в аэропорт Мытищи с точки зрения винтореечного пресса М40"!..

"...Он прижал к земле оба ее запястья, и теперь она пыталась выбраться из-под него, скользя пятками по траве и выгибаясь во все возможные стороны; сами по себе эти телодвижения были чрезвычайно возбуждающи, включая напряжение ее милых маленьких рук со стиснутыми кулачками, зажмуренные в испуге глаза и беспорядочно разметавшиеся по траве волосики. Каждый раз, когда это тепло-мягко-жесткое ее существо под платьем скользило по его - пусть сквозь одежду! - коже, он чувствовал головокружение и странное ощущение усиления земной гравитации, так что скоро обнаружил, что почти не опирается ногами, потому что между ним и родной планетой - то, что надо почувствовать изо всех сил, и именно ради этого так возросло притяжение...его голова тоже оказалась слишком тяжела и опустилась; ее только что страдальчески сжатые зубы попытались его укусить, правда, одновременно с тем ее шея считала, что подбородок стоит задрать и всем лицом отвернуться - влево... нет, вправо... нет, влево... нет, вправо... она укусила его, это было больно, но замечательно; он тоже ее, кажется, укусил, а больше кусать было нечего, потому что он уже бесповоротно накрыл своим ртом ее рот; даже если покушение было кровопролитным, раны сразу оказались стерилизованными... К этому моменту его жажда потекла от головы по спинному мозгу и особенно сконцентрировалась в самом его конце; его руки, все еще удерживающие запястья, сместились вперед так, чтобы можно было держать оба одной рукой - это оказалось несложно, хотя локти сразу и заметались, забились, обретя лишнюю степень свободы - ясно, бестолку; сэкономленная рука метнулась вниз ликвидировать затруднения, однако стоило чуть ослабить нажим - и ее вожделенная половина выскользнула вбок, и снова коленки обрели статус средства сопротивления, но ненадолго - вот вся композиция повернулась против часовой стрелки на два часа и стабилизировалась: ее левая нога, его правая нога, ее правая нога и его левая нога - по порядку; да, и еще его правая рука, извлекающая из штанины нечто очень значительное - впрочем, этот предмет пока подождет...рука находит другое, еще более важное (перед этим несколько судорожных попыток спустить ее трусики - они почему-то никак... ну и ладно) и обнаруживает, что предварительные действия на полянке имели... (ее рука, вырвавшаяся, отчаянным, но неточным ударом шлепает его по уху и щеке - приходится возвращать беглянку на место) ...имели некоторый успех - (а еще говорила, что не хочет! - нет, кажется, она ничего не говорила на эту тему... а, да, она имела в виду, что нельзя! - но ведь наверняка хочет?!) палец, погруженный в сладкую (кто сказал, что на пальцах нет органов вкуса?!) мякоть скользит и прямо-таки утопает, его так и тянет вглубь - хоть и не его, казалось бы, дело! - вот только маленькая ягодка совсем не напряжена... Должно быть, обстановка чересчур нервная, неспокойная... Ничего, ничего, главное - начать, там потом все образуется! Скорее! К черту эти чертовы трусики (ой, кажется, они порвались?) и платье тоже, его надо задрать повыше (платье тоже, кажется, ползет по шву - но это же такие мелочи!) это же такие мелочи - тот значительный предмет, упомянутый выше, больше не может ждать, он уже всецело готов к тому, чтобы скользить и погружаться... Вот. Вот... О, какое очаровательное... нет слов... какое узенькое, нежное, тугое и тоненько е... каждый... каждый предмет, хоть чуть-чуть сюда углубившийся, должен просто млеть, таять и стонать от восторга... а тем более - самый чувствительный в организме предмет... в этих вопросах... надо только надавить посильнее... там так тоненько, узко и горячо... о, какая прелесть... нет слов... там дальше какое-то затруднение, но можно и не очень вглубь... у самой наружи вперед-назад, плюс-минус сантиметр, филигранная техника, но сколько восторга и возбуждения; кто сказал, что так нельзя? Можно чутьчуть увеличить амплитуду, сама природа требует этого... Рука здесь уже не нужна, она только мешает - рука должна вернуться на прежнее место... рука возвращается, но сразу же сбивается с пути, найдя под платьем столько всего теплого, милого и уютного... да и вообще, что ей делать на прежнем месте - бедная девочка уже устала сопротивляться, она только дрожит - здесь лучше, вот... одно из полушарий, или четвертьшарий... неважно - так вот, если его взять в ладонь... Если его...

...Он почувствовал, как приближается перелом, склон холма, скольжение вниз, воздушная яма, кайф крупными хлопьями; он затряс головой и нырнул, как пикирующий бомбардировщик, в самую глубину, в горячее кричащее чрево, потому что бомбы уже сыпались, а взятый сегодня боекомплект был как никогда тяжел; и в самом низу он почувствовал, что из пике уже не выйти. Стрелка спидометра зашлась до конца, крылья с визжащими моторами отламываются от фюзеляжа - элероны до отказа вверх - и вибрирующий остов плавно, как в жидкий гелий, входит в алую кровь, в податливый дерн, асфальт, крыши, чтобы воздух сомкнулся над головой, чтобы на самое дно, туда, где лопаются мыльные пузыри, тротилл жизни, термоядерное Сотворение..."

Так...последние десять секунд еще разик:

"...Волна шла от ног к голове. Ее основная тяжесть пришлась на самую середину, и в этот момент он вдавил себя до основания в ее сердце, тело, душу; он затряс головой, чувствуя, как из чресел, пульсируя, исходит сладкая тяжесть; небо над головой стало лиловым, и черные всадники силуэтами сошлись возле пруда - черное на лиловом, небо над кружком воды, они смотрят, как последняя дрожь стекает по ногам вниз, каждый спазм падающая звезда, зарницы в лиловом небе, реже, реже, пока их контуры не станут совсем неразличимы - черные на лиловом..."

Ну что за моб вашу ять, все время сползаю на какие-то выкрутасы! Нет, надо еще раз:

"...Приближение высшей точки он почувствовал, когда уже невозможно было ничего задержать. Дальнейшее перестало от него зависеть; он вонзил орудие до основания - потому что иначе не мог, и затряс головой - потому что судорога блаженства уже охватила его тело; он почти потерял сознание, он слышал запах и вдыхал ее крик (Вы еще не забыли про звуковое сопровождение?), он..."

Так. Это уже никуда не годится. Надо что-то в другом ключе... Сменить позу?.. Нет, изнасилование в позе "свастика" или "69" - это уже для сюрреалистов... Что бы еще написать??

"...Он долго не мог кончить: вершина все ускользала от него. Он полз за добычей, как охотник, голова уже болела от напряжения; но должно же в конце концов получиться, черт возьми! Наконец, одновременно с едкой судорогой левой ноги, победа наступила - и тут он почувствовал, что это какой-то не такой оргазм, это оргазм с "формантой": все как обычно, но только будто вырезана самая лучшая его часть...

...Бедный Йорик! Отчего люди не летают? Тетраэтилсвинец - яд! И какая тварь не взгрустнет после соития? Не плюй в колодец. Вылетит - не поймаешь. Славься, отечество наше свободное! А может, пойти домой?.."

(Пояснение: сей опус я пишу по просьбе L.Кукушкина (не путать с А.Кукушкиным!), который очень просил, и просил, чтоб не меньше 20 КБайт; а времени уж между тем полвосьмого!)

"- Ну, пожалуйста, ну еще разик!!! - просит она... (Вид сверху: под ногами полукружок поврежденного дерна, эстетика скульптурной композиции ниже среднего, комары со всего леса слетаются на его потную спину; но слава богу, что не вблизи муравейника и не средь зарослей крапивы. Зато под ее лопатками - выступающий сосновый корень, будет синяк...)

- Что, не стоит? - спрашивают многочисленные советчики.

- ...а ты резиночку аптекарскую; хошь, дам?

- Не! Лучше - шпанских мушек!

- ...оргазм на выходе плохо "давится", это не...

- Так че, не можешь сам - дай другим! ............................................................

- Завтра продолжим! - говорит она и удаляется, плюнув ему на лысин у..."

...Кукушкин ворочался всю ночь, а под утро грязно кончил в пододеяльник. Поскольку вышеописанное явно не могло привести его в подобное состояние, будем считать, что причиной сему явился другой рассказ, начинающийся словами "Заяц выкинул черные окна и умер". Мне же остается лишь выразить уверенность, милостивые господа судьи, присяжные и заседатели, что настоящее литературное изделие со всей очевидностью показывает, что Автор ни разу и никогда не насиловал одиннадцатилетних нимфеток ни в сосновых лесах, ни тем более в березовых, и что даже сама мысль об этом ему глубоко противна! Благодарю.