Равновесие страха

Когда началась стычка с ромуланами, капитан Джеймс Кирк находился в церкви звездолета "Энтерпрайз" в ожидании церемонии бракосочетания.

Конечно же, он мог и уклониться от этого, поскольку был не единственным человеком на борту звездолета, имевшим право совершать подобные церемонии и многие другие, принятые между людьми. Новобрачные, кстати, били членами команды корабля: специалист Роберт Томлинсон (фазерные установки) и специалист второго класса Анжела Мартин (фазерные установки).

Впрочем, капитан и не думал уклоняться. Путешествия меж звезд, даже при релятивистских или околосветовых скоростях – процесс довольно длительный. И никто не в силах запретить возникающие в полете естественные человеческие взаимоотношения, если только это не дурак и не сторонник излишне строгой дисциплины. А Кирк не был ни тем, ни другим.

Да и не было ничего более символичного среди его обязанностей, чем церемония бракосочетания – и для него самого, и для "Энтерпрайза". Опять-таки из-за огромных расстояний и связанных с их преодолением временных промежутков, только звездолеты были эффективным и плодотворным средством связи между цивилизованными планетами. Даже гораздо более оперативное межзвездное радио, подверженное, по меньшей мере, дюжине различного рода помех, предназначалось лишь для передачи информации. Однако для нормального человеческого общения оно подходило менее всего. С другой стороны, звездолеты были полезны, как рабочие пчелки: они несли на себе припасы, медицинскую помощь, технические знания, новости из дома и, самое главное, живое общение с другими людьми.

Именно поэтому на борту "Энтерпрайза" имелась церковь. Устроенная каким-то наемником в надежде, что она никому не помешает (или, – как заявляла официальная служба по связям с общественностью, – соединить вероисповедания всех планет), церковь была исключительно проста и лишена символики. Но само ее существование указывало на то, что даже такой корабль, как "Энтерпрайз" сам по себе являлся целым миром, и на его борту могли быть верующие.

Новобрачные уже находились там, когда появился Кирк. Кроме них, в церкви было около дюжины других членов команды, вполголоса переговаривавшихся между собой. Неподалеку главный инженер Скотти устанавливал и настраивал небольшую телекамеру. Предполагалось, что церемония будет передаваться по внутренней сети корабля, а также на наблюдательные спутники нейтральной зоны Ромула-Рема. Скотти мог легко перепоручить всю эту возню кому-нибудь из своих подчиненных, но сейчас он сам делал эту работу, и этот знак признания важности происходящего был его подарком новобрачным. Кирк слегка улыбнулся. Сегодня атмосфера корабля была наполнена массой символов.

– Все в порядке, Скотти?

– Не могу ответить за новобрачных, сэр, но в остальном – да.

– Прекрасно.

Находящиеся в церкви притихли, когда Кирк подошел к неоформленному, без всяких украшений алтарю. Где-то в глубине сознания его немного беспокоило то, что он собирается проводить подобную церемонию столь близко к нейтральной зоне. Ромулане некогда показали себя очень стойкими противниками. Но за прошедшие с тех пор пятьдесят лет они даже носа не казали в нейтральную зону, которой была окружена их система. Если они и замышляли там какую-нибудь пакость, то смогли бы они сейчас напасть на тяжеловооруженный звездолет, находящийся практически у них на задворках?

Скотти, закончив возиться с камерой, аккуратно пригладил волосы: в его обязанности входило вручение невесты. Из интеркомов полились звуки музыки – Кирк мог лишь предполагать, что это было что-то традиционное, так как не обладал музыкальным слухом. И затем вошла Анжела в сопровождении свидетельницы – старшины Рэнд. Скотти предложил ей свою руку. Томлинсон и его лучшие друзья уже были наготове.

И в этот момент неожиданно включилась корабельная система тревоги.

Анжела мгновенно побледнела. Поскольку на борту корабля она находилась недавно, ей еще не приходилось слышать этот звенящий рев, но что он означает, она поняла сразу. Рев стих, и раздался голос офицера связи Ухуры:

– Капитан Кирк вызывается на командный мостик! Капитан Кирк вызывается на командный мостик!

Но "пастор" уже сломя голову несся к выходу.

Спок, старший офицер корабля, стоял рядом с лейтенантом Ухурой у пульта, когда Кирк и инженер влетели на командный мостик. Спок родился от брака земной женщины и мужчины с Вулкана – планеты звездной системы 40 Эридана, на которой земляне даже не планировали основывать колонию. Поэтому Спок не обладал большей частью человеческих эмоций. А лейтенант Ухура обладала хладнокровием большинства женщин племени банту. Но, тем не менее, в воздухе командного мостика ощущалась напряженность. Кирк спросил:

– В чем дело?

– Это командор Хансен, сторожевой спутник четыре ноль два три, – четко доложил Спок. – Они засекли явные сигналы нарушителя нейтральной зоны.

– Идентификация?

– Пока еще нет, но анализ работы двигательной установки позволяет утверждать, что она вполне современна. Кажется, это не ромулане.

– Извините меня, мистер Спок, – неожиданно раздался голос с пульта связи. – Я вас слышу. Сейчас мы смогли рассмотреть корабль. Это современный звездолет, но его опознавательные знаки ромуланские.

Кирк придвинулся ближе к пульту и взял микрофон.

– Это капитан Кирк. Вы уже послали запрос, Хансен?

– Посылаю постоянно. Ответа нет. Вы можете поддержать нас, капитан? Вы единственный звездолет, находящийся в этом секторе.

– Поддержим.

– Мы следим за их приближением и примерно… – на мгновение Хансен смолк и вновь появился. – Извините, только что мы потеряли их из виду. Исчезли с наших мониторов.

– Попробуйте передать картинку с ваших мониторов. Лейтенант Ухура, поместите ее на видеоэкран командного мостика.

Какое-то время на экране ничего не было видно, кроме звездного неба, затем неожиданно появился странный корабль. Он был похож на корабль класса "Энтерпрайза". Конический диск, казалось, наползал ребром на экран, хотя в действительности приближался к спутнику, а не к "Энтерпрайзу". Тем не менее, ею размеры было трудно определить, не зная точного расстояния до корабля.

– Максимальное усиление, лейтенант Ухура.

Казалось, чужак резко приблизился. Скотти безмолвно указал на что-то рукой, и Кирк кивнул. При таком ускорении полосы на корпусе корабля были отчетливо видны. Широкие тени, напоминавшие полураскрытые крылья хищной птицы. Точно, ромулане.

Неожиданно со Спутника-4023 донесся голос Хансена:

– Снова вижу их! Капитан Кирк, вам видно…

– Мы их видим.

Но в тот момент, когда он произнес эти слова, экран неожиданно вспыхнул белым огнем, и лейтенант Ухура поспешно уменьшила уровень яркости. Кирк сморгнул слезу и напряженно придвинулся к экрану.

Корабль-чужак выпустил, словно торпеду, из нижней части корпуса ослепительно белый луч. Странно медлительный, этот световой столб все увеличивался в поле зрения камеры С-4023, словно собираясь охватить и "Энтерпрайз".

– Они открыли огонь! – закричал Хансен. – Наши экраны не выдерживают… мы…

На видеоэкране "Энтерпрайза" полыхнуло адское пламя, осветившее весь командный мостик. Микрофон бессильно пискнул и умолк.

– Батареи, – тихо приказал Кирк Ухуре. – Общая тревога. Мистер Спок – полный вперед. Идем на перехват.

Никто давно уже не видел живот ромуланина. Можно было точно утверждать, что сами себя "ромулане" не называли – это установили по останкам кораблей, кровавым смерчем выносившимся из системы Ромула-Рема добрых семьдесят пять лет тому назад. Удалось установить, что они не уроженцы этой системы и не относятся к числу рас, известных землянам. Замерзшие тела, найденные в пространстве за время войны, принадлежали гуманоидам, но походили они скорее на орлиноносых вулканитов, а не на землян. Эксперты предполагали, что ромулане – это группа отщепенцев, попавшая на эту планку после того, как была изгнана менее воинственными соплеменниками, желавшими мирной жизни. Ромул и Рем – планеты-близнецы, вращавшиеся вокруг общего Троянского центра – белого карлика, не представляли никакого интереса для расы, не склонной к суровым условиям жизни.

Почти все это было только предположением, не подкрепленным ни историей, ни данными опросов. Раса вулканитов, входившая в состав Федерации, утверждала, что им ничего не известно о ромуланах. Да и сами ромулане никогда не сдавались в плен – очевидно, самоубийство являлось частью их милитаристских традиций – и никогда не брали пленных. Достоверно известно было лишь то, что ромулане вырвались из своей сумасшедшей планетной системы на примитивных, неуклюжих цилиндрических кораблях, представлявших собой легкую добычу для флота Федерации. На самом же деле потребовалось почти двадцать пять лет, чтобы загнать их туда, откуда они явились; двадцать пять лет все ужесточавшейся безжалостной бойни с обеих сторон.

Нейтральная зона со сферой спутников-наблюдателей была создана вокруг системы Ромула-Рема вскоре после тех событий, и уже многие годы весьма тщательно патрулировалась. И в течение пятидесяти лет из этой зоны ничего не появлялось. Возможно, ромулане все еще залечивали раны и готовили месть и новое оружие, а может быть, они уже поняли преподанный урок и сдались или просто устали…

Пустые предположения. Но одно теперь было ясно. Сегодня они появились снова – по меньшей мере, один корабль.

Команда "Энтерпрайза" заняла свои места по боевому расписанию с такой четкостью, что сторонний наблюдатель вряд ли догадался бы, что многие из них еще ни разу не стреляли. Даже неудачная супружеская пара находилась у передовых пультов управления огнем фазерных батарей. Они были так же напряжены, ожидая приказа обрушить на противника сокрушительный шквал энергии, как за несколько часов до этого – в ожидании создания новой семьи.

Но пока что в прицелах фазеров не было видно ничего, по чему можно было бы открыть огонь. На мостике Кирк устроился в своем капитанском кресле, по обе стороны от него расположились Спок и Скотти. Пилотировал корабль Зулу, второй офицер Стайлс исполнял обязанности штурмана. Как обычно, у пульта связи сидела лейтенант Ухура.

– Спутники четыре ноль два три, два четыре и два пять не отвечают, – сказала она. – Нет и их следов на орбите. Оставшиеся сторожевые спутники – на местах. Никаких наблюдений вторгшегося корабля. Показания сенсоров – в норме. Нейтральная зона – ноль.

– Передайте им – оставаться в полной готовности и докладывать о любых происшествиях.

– Есть, сэр.

– Входим в зону местонахождения спутника четыре ноль два три, – сообщил Зулу.

– Лейтенант Ухура?

– Ничего, сэр. Хотя нет, теперь я наблюдаю эхо. Думаю, это все еще разлетающиеся металлические обломки. Центральная точка примерно там, где должен был бы находиться спутник. Сейчас я сверюсь с компьютером, но…

– Не может быть никаких сомнений в том, что произошло, – угрюмо произнес Кирк. – Теперь у них оказалось куда как больше силенок, чем пятьдесят лет тому назад – и почему-то это меня совсем не удивляет.

– А что же это было за оружие? – прошептал Стайлс.

– Прежде, чем предполагать, мы проверим, – ответил Кирк. – Мистер Спок, нацельте телепортационный луч и доставьте на борт немного этих обломков. Мне нужен полный анализ: спектральный на прочность, диффузионный, рентгеновский, молекулярный и прочее. Мы знаем, из чего был изготовлен корпус спутника. А я хочу знать, что этот материал представляет собой сейчас. И мне нужны хотя бы какие-нибудь предположения из лаборатории, что могло с ним случиться. Все понятно?

– Конечно, сэр, – ответил старший офицер. Из уст любого другого человека это могло прозвучать как хвастовство или даже в некотором роде – вызов. Но не из уст Спока. Он уже связывался по интеркому с лабораторным отсеком.

– Капитан, – позвала Кирка Ухура. Голос ее звучал странно.

– В чем дело?

– У меня здесь что-то есть. Двигающаяся масса. Но ничего видимого, даже крошечного пятнышка, на радаре. И никаких излучений. Ничего, кроме возмущений волн де Бройля, фиксируемых компьютером. Это может быть что-то очень маленькое и плотное неподалеку, либо что-то очень большое и разреженное, вроде кометы, и довольно далеко. Но следы не походят ни на то, ни на друид.

– Навигатор? – спросил Кирк.

– Поблизости имеется одна холодная комета – часть системы Ромула-Рема, – тут же ответил Стайлс. – Квадрант 973, к востоку от галактического центра, расстояние – один и три десятых светового часа, курс примерно совпадающий…

– Я уже давно ее засекла, – заметила Ухура. – Это что-то другое. Относительно нас скорость объекта составляет примерно половину световой, направление – нейтральная зона. Может быть, какое-то электромагнитное поле… но такой разновидности мне еще встречать не приходилось. Уверена, что оно не естественное.

– Нет, оно не естественное, – абсолютно хладнокровно проговорил Спок. С таким же успехом он мог прокомментировать прогноз пойди, если бы таковой существовал. – Это экран невидимости.

Стайлс хмыкнул, но Кирк по многолетнему опыту знал, что, будучи наполовину вулканитом, его старший офицер никогда бы не сделал такого категорического заявления, не имея подтверждающих данных. По земным стандартам, Спок казался очень странной фигурой, но ум его был подобен рапире.

– Поясните, – приказал Кирк.

– Курс тела совпадает с курсом корабля, атаковавшего последний исчезнувший сторожевой спутник, – произнес Спок. – Не тот, который мы сейчас ищем, четыре ноль два пять. Вся его орбита полностью совпадает по Хоманну Д, и он должен был перехватить ромуланский корабль. Компьютер уже подтверждает это.

– Лейтенант Ухура? – спросил Кирк.

– Точно, – ответила она, чуть погодя.

– Во вторых: командор Хансен потерял врага из виду, когда тот находился прямо перед ним. И он не проявился вновь, пока не атаковал спутник, затем вновь исчез и с тех пор более не появлялся. В третьих: теоретически это возможно для корабля класса "Энтерпрайза", если направить на это почти всю энергию корабля, но, чтобы подать энергию на фазеры или на иное энергетическое оружие, придется стать видимым.

– И в четвертых: все это выдумки, – произнес Стайлс.

– Не совсем, мистер Стайлс, – медленно произнес Кирк. – Это во многом объясняет, почему только один ромуланский корабль попытался войти в нейтральную зону, причем прямо под носом у "Энтерпрайза". Ромулане считают, что теперь они могут спокойно атаковать нас, и пока послали лишь один корабль для проверки.

– Слишком длинная цепочка предположений, сэр, – произнес Стайлс с подчеркнутой вежливостью.

– Я это хорошо понимаю. Но это лучшее, что у нас имеется на данный момент. Мистер Зулу, измените курс и увеличьте скорость, чтобы показатели совпали с сигналом, получаемым лейтенантом Ухурой, и фиксируйте каждое его перемещение. Но ни при каких обстоятельствах не следуйте за ним в нейтральную зону без моих прямых приказаний. Лейтенант Ухура, проверьте все частоты несущих волн связи, фиксируйте наличие любых передач, кроме возмущений де Бройля. В особенности, попробуйте обнаружить, имеется ли какая-нибудь связь между планетой и кораблем. Мистер Спок и мистер Скотти, встретимся в командирской рубке. Я хотел бы еще раз обсудить все, что нам известно о ромуланах. Да, и неплохо бы пригласить доктора Мак-Коя. Есть вопросы?

Таковых не оказалось.

Тогда Кирк приказал:

– Выполняйте.

Встреча в командирской рубке все еще продолжалась, когда Кирка вызвали в лабораторный отсек. Как только он ушел, атмосфера стала более официальной – ни Стайлс, ни Мак-Кой не испытывали особой симпатии к вулканиту, и даже Кирк, высоко ценивший своего старшего офицера, в его присутствии чувствовал себя несколько не в своей тарелке.

– Я могу уйти, Джим? – мягко спросил Мак-Кой. – Мне кажется, тебе необходимо какое-то время, чтобы поразмыслить.

– Будет лучше, если ты останешься, Пустомеля. И ты тоже, Скотти. Потому как это может быть началом большого конфликта. У нас здесь на патрульной службе люди чуть ли не с половины планет Федерации. И если мы войдем в зону на боевом звездолете без весомой причины, возможно, нам придется побеспокоиться не только о ромуланах. Ведь так начинаются и гражданские войны.

– А разве потеря трех спутников – не весомая причина? – спросил Скотти.

– Я бы сказал – да. Но что именно уничтожило эти спутники? Мы утверждаем – ромуланский корабль. Но возможно ли это доказать? Пока что нет. Эта штука невидима. Даже Стайлс смеется над нами – но он ведь на нашей стороне. В последний раз, когда мы с ними сталкивались, ромулане далеко отставали от нас по технологии, и смогли вырваться вперед во время войны только за счет преимущества внезапности, да еще чистой дикости. А теперь неожиданно у них оказался корабль, столь же совершенный, как и наш, да плюс еще экран невидимости. Я сам-то едва могу в это поверить.

– Но, с другой стороны, джентльмены… Пока мы здесь сидим и обсуждаем этот вопрос, возможно, они готовятся атаковать нас. Это обычная ситуация угрозы войны: мы имеем неприятности, если что-нибудь предпримем, и в том случае, если ничего не предпримем – тоже.

Открылись створки лифта. Вернулся Спок.

– Сэр…

– Давайте, мистер Спок. Выкладывайте.

Одной рукой Спок прижимал к себе толстую пачку листов, сшитых скрепкой. Другая – была сжата в кулак. На лице вулканита ничего нельзя было прочесть, но что-то в от осанке указывало на заметное напряжение.

– Вот анализы обломков, – произнес он нечеловечески спокойным голосом. – Я не хотел бы беспокоить вас деталями, если вы не запросите их. А принцип действия оргия, которое, как мы видели, ромулане использовали на С-4023, похоже, основывается на поле, ослабляющем молекулярные связи.

– И что это значит? – грубо спросил Мак-Кой.

– Спок поднял правый кулак над папкой, все еще держа его сжатым. Затем чуть пошевелил пальцами, и тончайшая металлическая пыль посыпалась на стол.

– Мгновенная усталость металла, – произнес он. – Кристаллики теряют связь друг с другом и превращаются в пыль – вот в такую. Затем все, что заключено внутри такого металла, взрывается само по себе, потому что металл более это не удерживает. Я думаю, это понятно, доктор Мак-Кой. Если нет, я попытаюсь объяснить еще раз.

– Черт возьми, Спок…

– Заткнись, Пустомеля, – устало сказал Кирк. – Мистер Спок, присядьте. Вот так. Не хватало нам еще выяснять отношения друг с другом. Совершенно очевидно, что мы находимся в еще худшем положении, чем считали. Если доверять фактам ромулане, во-первых, имеют экран невидимости, и во вторых – оружие, по крайней мере, весьма сопоставимое с нашим.

– И во многом даже его превосходящее, – с каменным выражением лица произнес Спок. – По крайней мере, в некоторых ситуациях.

– Оба этих прибора, – произнес Мак-Кой, – вполне возможно, являются изобретениями мистера Спока. По крайней мере, ею интерпретация фактов вызывает у нас беспокойство.

– Иных интерпретаций пока не существует, – произнес Кирк, стиснув зубы. – Имеет ли смысл спорить об этом? Хорошо. Давайте тогда прикинем, что мы можем сделать со своей стороны. Чем бы мы могли им ответить, исходя из того, что эти ромуланские приборы – реальность? Невозможно атаковать невидимый объект и невозможно увертываться от невидимого стрелка. Что же нам тогда остается?

– Мы остаемся полностью вооруженными, быстрыми и маневренными, – ответил инженер. – Кроме тот, они не так уж и невидимы. Лейтенант Ухура засекает возмущение волн де Бройля, производимое ими во время движения. Это означает, что они расходуют практически всю имеющуюся в их распоряжении энергию лить на то, чтобы удрать, оставаясь невидимыми. У нас есть преимущество в скорости, и, мне кажется, они не знают, что наши сенсоры их засекают.

– Что означает – мы можем их обогнать и знать, хотя бы приблизительно, что они делают. Но мы не можем ни превзойти их в огневой мощи, ни увидеть их.

– Вот, пожалуй, так все выглядит на данный момент, – закончил Скотти. – Я бы сказал, что это примерное равновесие сил, Джим. Во всяком случае лучшее, на что могут рассчитывать многие командиры в бою.

– Это пока еще не боевая ситуация, – заметил Кирк. – И даже не разведка боем. Это всего лишь самый краешек межзвездной войны. Мы не имеем права ошибиться.

– Но мы и так не можем ошибаться с теми фактами, которыми располагаем, сэр, – заметил Спок.

Мак-Кой скривил губы.

– Вы так чертовски уверены…

Сигнал интеркома прервал его на полуслове. Где-то в воздухе между сидящими в командирской рубке прозвучал голос лейтенанта Ухуры:

– Капитан Кирк.

– Слушаю, лейтенант, – произнес Кирк, потирая неожиданно вспотевшие ладони.

– Я зафиксировала передачу с корабля; хотя я по-прежнему не могу его увидеть, но слышу голоса.

Даже Мак-Кой понесся со всеми на мостик. Там, из главною динамика на пульте управления связью корабля слышалась странная, приглушенная речь, то пропадающая, то появляющаяся вновь, то и дело прерываемая пространственными шумами. Но речь совершенно непонятная, даже когда была слышна отчетливо. Голоса звучали отрывисто и едва походили на человеческие; но это вполне можно было отнести на счет иллюзии странности, производимой непонятным языком.

Женщина-банту не обращала внимания ни на что, кроме своих приборов. Ее большие мощные руки осторожно вращали ручки настройки, стараясь уследить за ускользающими голосами, пытаясь удержать их. У левого локтя работал магнитофон, записывающий речь на случай, если она понадобится позже группе аналитиков.

– Похоже, мне удается получать это из их системы внутренней связи, – произнесла она в микрофон магнитофона. – Слабый сигнал с большим сопротивлением, импульсно-модулированный. Стоит проверить, какое поле может пропускать такой сигнал, и какой фильтрационный спектр он мог бы показать – о черт, опять потеряла его – нет, вот он, здесь. Скотти, это ты мне дышишь в затылок?

– Да, дорогая. Тебе помочь?

– Задай-ка работенку компьютеру – пусть проверит этот волновой сигнал по моим показаниям. У меня уже устали руки. Если мы сможем разобраться, быть может, получим картинку.

Пальцы Скотти запорхали по клавиатуре компьютера. И очень скоро уровень речи стабилизировался, и лейтенант Ухура откинулась в своем кресле со вздохом облегчения, шевеля пальцами в воздухе. Тем не менее, она не расслабилась.

– Лейтенант, – произнес Кирк. – Как вы думаете – вы действительно сможете получить картинку их передачи?

– Не узнаю, пока не попробую, – ответила офицер связи, снова придвинувшись к пульту. – Такие размеры утечек вполне достаточны, чтобы сквозь них могли просочиться даже камни, если, конечно, немного повезет. Они блокировали видимый свет, но оставили открытыми множество других окон. Тем не менее, давайте попробуем…

Но некоторое время ничего не происходило. Тихо вошел Стайлс и принял управление компьютером у Скотти, намеренно на почтительном расстоянии обогнув Спока. Тот, казалось, этого не заметил.

– Странно все это, – произнес Мак-Кой как бы самому себе. – Эти чудики лет, по крайней мере, на сто отставали от нас, когда мы загнали их назад в норы. Но этот корабль ничуть не хуже нашего. Он даже похож на наш. И оружие…

– Заткнитесь-ка на минутку, пожалуйста, доктор Мак-Кой, – попросила лейтенант Ухура. – Кажется, я кое-что начинаю получать.

– Зулу, – произнес Кирк. – Есть какие-либо изменения в курсе?

– Нет, сэр. Двигается к дому.

– Эврика! – триумфально воскликнула Ухура. – Вот оно!

Вспыхнул экран. Очевидно, как предположил Кирк, картинка передавалось каким-то монитором на борту ромуланского корабля. Само по себе это было странно. Хотя на борту "Энтерпрайза" и имелись камеры-мониторы, размещенные почти во всех отсеках корабля, на мостике не было ни одной – в конце концов, кто имел право наблюдать за капитаном?

На экране были видны трое ромулан, сидевших за сканерами, и блики света от их экранов играли на лицах. Они были похожи на людей или почти похожи. Худощавые, бронзоволицые, одетые в военные униформы, на которых были эмблемы в виде волчьей головы. Тусклый красноватый отсвет придавал им оттенок зловещего выжидания. На голове у каждого из ромулан был тяжелый шлем.

А на переднем плане человек, который, судя по всему, был командиром, работал в углублении, похожем на кресло пилота. По сравнению с мостиком "Энтерпрайза" эта рубка управления казалась очень тесной. Толстые кабели проходили прямо у ромулан над головами, и их можно было достать рукой.

Все это было моментально отмечено – и тут же забыто. Все внимание Кирка сконцентрировалось на командире. Одет он был в униформу белого цвета, на которой почти не было знаков отличия. И шлема на голове почему-то не было. Своей фигурой, позой, цветом волос, даже лицом он, как две капли воды, походил на Спока.

Даже не отрывая глаз от экрана, Кирк почувствовал, как головы всех присутствовавших на мостике обернулись к полувулканиту. Какое-то время стояла напряженная тишина, нарушаемая только шумом двигателей и звуками беседы рои улан.

Затем, как бы про себя, Стайлс произнес:

– Так, теперь-то мы знаем. Они заполучили наши корабельные планы с помощью шпионов. Они могут сойти за наших… по крайней мере, за некоторых из нас.

Кирк не обратил особого внимания на это замечание. Возможно, оно предназначалось только для его ушей, а может, и ни для чьих. И он предпочел считать пока так.

Он сказал:

– Лейтенант Ухура, я хочу, чтобы лингвисты и криптографы поработали с этим языком. Если мы сможем разобраться в нем…

Затем Стайлс снова что-то пробормотал, так же неразборчиво, но немного громче, чем прежде. И уже невозможно было его проигнорировать.

– Я не расслышал, мистер Стайлс.

– Я лишь разговаривал сам с собой, сэр.

– Так повторите это громче. Я хочу это услышать.

– Я ничего особенного не сказал…

– Повторите это, – приказал Кирк, выговаривая каждую букву, словно пуская пулю. Теперь за Кирком и Стайлсом наблюдали все, кроме Спока, словно сцена на экране более не представляла для них интереса.

– Хорошо, – произнес Стайлс. – Я просто подумал, что мистер Спок мог бы перевести это для нас гораздо быстрее, чем аналитики или компьютер. Ведь они все-таки принадлежат к его расе. Вам достаточно лишь взглянуть на них и увидеть. Мы все можем это видеть.

– Это обвинение?

Стайлс глубоко вздохнул.

– Нет, сэр, – ровным голосом ответил он. – Это просто наблюдение, и я не хотел делать его всеобщим достоянием. Если оно не принесло пользы, я бы хотел отказаться от него. Но все же, это наблюдение уже сделано большинством из нас.

– Ваши извинения не удовлетворяют меня. Тем не менее, поскольку все только что было высказано, давайте поразмыслим. Мистер Спок, вы понимаете тот язык, на котором говорят эти существа? Как бы то ни было, мне неприятно сказанное мистером Стайлсом, очевидна этническая схожесть между ромуланами и вами. Это что-нибудь означает?

– Без сомнения, – тут же ответил Спок. – Большинство народов, населяющих эту часть пространства, похоже, происходят из одного корня. Это наблюдение не ново. Тем не менее, у вулканитов не было контактов с ромуланами, как не было таковых и у Земли в предыдущие исторические периоды. И я совершенно не понимаю язык. Правда, в нем есть намеки на общие корни с моим родным языком – точно так же, как и у английского имеются греческие корни. Но это не поможет вам понять греческий сразу же, хотя и поможет хоть что-то разобрать в языке, – конечно, со временем. Я не против попытаться, но я не питаю особой надежды на то, что окажусь чем-то полезен в нынешней ситуации.

В ненадолго наступившей тишине Кирк заметил, что разговор на экране прекратился. И секундой позже изображение ромуланского корабля также исчезло.

– Они блокировали утечку, – доложила Ухура. – Невозможно понять, засекли они, что мы их подслушивали, или нет.

– Продолжайте наблюдение и немедленно сообщите мне, как только засечете их. Сделайте копию пленки для мистера Спока. Доктор Мак-Кой и мистер Скотти, пройдемте со мной в мою каюту. Все остальные – помните, что мы в боевой готовности, пока все это чем-нибудь не закончится.

Кирк встал и, казалось, уже было повернулся к лифту, но вдруг резко обернулся к Стайлсу.

– Что касается вас, мистер Стайлс. Ваше предположение действительно может оказаться полезным. Но, тем не менее, сейчас оно кажется мне весьма близким к слепой уверенности, и подобные домыслы, я бы хотел, чтобы вы впредь держали при себе. А если у вас возникнут какие-либо иные подобные подозрения или мысли, позаботьтесь о том, чтобы я услышал их прежде, чем вы выразите их вслух на мостике. Надеюсь, я выразился достаточно понятно?

Побелевший как молоко Стайлс ответил тонким голосом:

– Именно так, сэр.

В каюте Кирк устроил ноги на кресле и угрюмо посмотрел на инженера и врача.

– Словно у нас нет других неприятностей, – произнес он, – а вообще Спок довольно странная личность. От него у всех то и дело волосы встают дыбом, даже в обычное время. А это… совпадение… оказалось чертовски некстати.

– Если это совпадение, – заметил Мак-Кой.

– Я думаю, что это так, Пустомеля. Я верю Споку; он отличный офицер. Его манеры отвратительны по земным стандартам, но я невысокого мнения и о манерах Стайлса. Так что давайте-ка пока опустим этот вопрос. Я хочу лишь знать, как быть. Ромуланин, похоже, удирает. Он достигнет нейтральной зоны через несколько часов. Мы будем продолжать гнаться за ним?

– Если вы это продолжите, то получите войну, – произнес Мак-Кой. – Вы и сами прекрасно знаете. А быть может, и гражданскую войну.

– Именно так. Но с другой стороны, мы уже потеряли три сторожевых спутника. Это шестьдесят человек и дорогое оборудование. Я учился вместе с Хансеном в школе, знаете ли… Ладно, это не имеет значения. Скотти, что ты думаешь?

– Я не хотел бы списывать эти шестьдесят жизней, – произнес Скотти. – Но на борту "Энтерпрайза" почти четыре сотни человек, и я не хочу списывать их. У нас нет никакой защиты от этого ромуланского оружия, что бы это ни было – а фазеры не могут нанести удар по цели, которую не видно. Так, может, лучше им предоставить возможность удрать обратно в нейтральную зону, передать жалобу Федерации и подождать, пока этим делом займется целый флот. Кроме того, это позволит нам дольше изучать их приборы.

– Язык и видеозаписи, – добавил Мак-Кой. – Неоценимые, уникальные данные, которые будут потеряны, если мы навяжем им бой и проиграем его.

– Логично и благоразумно, – признал Кирк. – Я не согласен ни с одним из произнесенных здесь слов, но совершенно точно, в журнале все это выглядело бы отменно. Что-нибудь еще?

– А что тебе еще надо? – потребовал Мак-Кой. – Либо в этом есть смысл, либо нет. Я надеюсь, ты не накинешься на меня со всякими нехорошими мыслями, Джим.

– Ты это знаешь гораздо лучше меня. Я же сказал тебе, что учился вместе с Хансеном в школе; и я уже собирался поженить двух ребятишек, когда прозвучала тревога. Ни слава, ни общественные связи меня не интересуют. _Я _х_о_ч_у _п_р_е_д_о_т_в_р_а_т_и_т_ь _э_т_у _в_о_й_н_у_. Именно эта обязанность возложена на меня. Единственный вопрос – как?

Он рассеянно посмотрел на носки своих сапог и через мгновение добавил:

– Эта ромуланская вылазка – определенно проверка силы. У них есть два вида оружия. Они вышли из нейтральной зоны и вызвали на поединок звездолет, натворив достаточно много, чтобы привлечь наше внимание. Таким образом, это еще и проверка наших намерений. Им хочется узнать, не смягчились ли мы с тех пор, как побили их в прошлый раз. И мы позволим, чтобы наших друзей и имущество уничтожали просто потому, что шансы кажутся не в нашу пользу? И сколько еще "мирных отношений" с ромуланами нам тогда придется иметь, если мы сейчас позаботимся только о своей безопасности, особенно если мы позволим им ускользнуть обратно в нейтральную зону, которую они сами перешагнули? Так или иначе, я не думаю, что в этом наше будущее – Земли, Федерации илидажеромулан. Пришло время еще раз кулаком напомнить уже преподанный урок.

– Возможно, вы и правы, – произнес Скотти. – Я бы сам никогда так не сказал, и я рад, что решение зависит не от меня.

– Боунс?

– Что ж, пусть так. Но, тем не менее, у меня есть еще одно предложение. Мне кажется, имеет смысл поженить этих двух молодых прямо на батарейной палубе: для укрепления морали.

– Ты считаешь, что сейчас время для этого?

– Я не уверен, что это вообще нормальное время. Но если ты заботишься о своей команде – а я отлично знаю, что это так – именно таким образом ты сможешь доказать это в данный момент. Мгновение любви накануне битвы. Надеюсь, я не слишком смутил тебя.

– Иногда ты делаешь со мной именно это, – произнес, улыбаясь, Кирк, – но ты прав. Но все это должно пройти очень быстро.

– А ничто и не длится долго, – загадочно произнес Мак-Кой.

На мостике, похоже, ничего не произошло. И до Кирка далеко не сразу дошло, что совещание в его каюте заняло всего десять минут. Ромуланский корабль, снова засекаемый только с помощью возмущений волн де Бройля, явно удирал в нейтральную зону, но не спеша.

– Вполне возможно, что их сенсоры все еще не смогли засечь нас сквозь этот экран, – предположил Спок.

– Пожалуй, – сказал Кирк, – или же он пытается заманить нас в какую-то ловушку. Так или иначе, пока мы не можем разобраться с ним в открытом бою. Нам нужно какое-то преимущество… какой-то отвлекающий маневр. Найдите мне что-нибудь такое, мистер Спок.

– Предпочтительно не фатальное, – добавил Стайлс. Зулу посмотрел на него от пульта управления.

– Думаю, здесь ты очень крупно ошибаешься, – сказал он. – Мне кажется, что ты уже совершил все ошибки, отпущенные тебе до конца жизни.

– По крайней мере, одну из них – уж точно, – натянуто ответил Стайлс.

– Прекратите это, – приказал Кирк. – Следите за приборами, мистер Зулу. Следующий пункт на повестке дня – свадьба.

– В соответствии с законами пространства, – провозгласил Кирк, – мы собрались здесь, чтобы соединить эту женщину, Анжелу Мартин, и этого мужчину, Роберта Томлинсона, узами брака…

На этот раз никто его не прервал. Кирк закрыл свой журнал и посмотрел на молодых.

– …И таким образом, согласно данным мне полномочиям, как капитану звездолета "Энтерпрайз", я объявляю вас мужем и женой.

Он кивнул Томлинсону, который вспомнил, что должен поцеловать супругу. Затем начался обычный в таких случаях шум, ничуть не меньший от того, что непосредственно присутствующих зрителей было незначительное количество.

Старшина Рэнд подскочила к Анжеле, чтобы поцеловать ее; Мак-Кой потряс руку Томлинсону и одобрительно хлопнул его по плечу, собираясь тут же получить причитающийся ему поцелуй от новобрачной, однако Кирк опередил его.

– Капитанские привилегии, Пустомеля.

Но он так и не успел это сделать; его прервал настенный интерком.

– Капитан – мне кажется, что у меня для вас кое-что есть, – сказал Спок.

– Иногда, – сокрушенно промолвил Кирк, – мне кажется, что на этом корабле ничто не доделывается до конца. Сейчас приду, мистер Спок.

То, чем Спок отвлек Кирка от церемонии, оказалось холодной кометой, которую они заметили ранее; теперь она уже не была "холодной", ибо по мере приближения к центральному светилу системы Ромула-Рема, хвост кометы начал увеличиваться. Спок обнаружил ее координаты в эфемеридах и проверка по компьютеру их элементов показала, что комета пройдет между ромуланским кораблем и "Энтерпрайзом" через 440 секунд, так что появлялась возможность ее использовать.

– Что ж, попробуем, – тут же заявил Кирк. – Мистер Зулу, будем приближаться на максимальном ускорении в момент пересечения орбиты кометой. Скотти, передай в рубку управления фазерными установками – нам понадобится пристрелочный залп; поскольку мы будем нацеливаться только с помощью сенсоров, да еще с этим куском льда поблизости, появится небольшое рассеяние.

– И все таки, на столь близком расстоянии мы должны попасть хотя бы раз, – сказал Скотти.

– Одна минута до сближения, – сообщил Спок.

– А вдруг залп не пробьет их экран? – спросил Стайлс.

– Вполне возможно, – согласился Кирк. – Но тут уж мы ничего не можем сделать.

– Тридцать секунд… двадцать… пятнадцать… десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, две, одна, ноль.

Свет несколько притух, когда звездолет рванулся вперед, и в тот же момент катушки фазеров потребовали подпитки. Комета расцветала на экране.

– Отлично. Томлинсон… залп!

"Энтерпрайз" взревел, как атакующий лев. В следующую секунду свет снова разгорелся в полную яркость и шум прекратился. Фазеры отключились.

– Перегрузка, – тоном, лишенным эмоций, доложил Спок. – Перегорела главная катушка – он уже вовсю копался в раскрытом пульте, проверяя цепи. Спустя какой-то миг, к нему на помощь подбежал Стайлс.

– Капитан! – воскликнул Зулу. – Их корабль – он начинает проявляться! Я думаю, мы все же попали – да-да, попали!

– Но не слишком точно, – произнес Кирк, сразу догадавшись об истинных причинах действий ромуланского корабля.

– Полное торможение! Разворот!

Но враг все же оказался быстрее. На экране возникла сияющая торпеда, подобная той, которая, как они видели, уничтожила спутник 4023, – сразу же метнулась к "Энтерпрайзу". И на этот раз это не было иллюзией – звездолет действительно был атакован.

– Плохо, – доложил Зулу, – две минуты до удара.

– Старшина Рэнд, – приказал Кирк, – через девяносто секунд произвести отстрел спасательного маяка.

– Погодите, – сказал Зулу, – эта штука начала менять очертания…

И точно, приближающийся луч, казалось, начал смазываться, колебаться. Создавалось впечатление, что его ярко-голубое пламя постепенно разваливалось на части, и само его сияние постепенно угасало. Может, у него имелся предел дальности…

Луч исчез с экрана. "Энтерпрайз" резко тряхнуло. Несколько человек упали, включая и Спока – к счастью, в сторону, противоположную раскрытому пульту, в котором что-то вспыхнуло и посыпались искры.

– Скотти! Данные о повреждениях!

– Пробит один из грузовых отсеков. В остальном – повреждения незначительны. Главная фазерная установка по-прежнему бездействует до замены перегоревшей катушки.

– Мне кажется, враг получил более серьезные повреждения, – доложил Зулу. – Я засек разлетающиеся впереди обломки, обрывки кабеля, детали обшивки – в общем, весьма похоже на хорошее попадание.

Послышался разнобой торжествующих возгласов, но Кирк прервал резким жестом.

– Продолжать торможение. Совершенно очевидно, что им необходимо держать свой экран отключенным, тогда они смогут продолжать огонь – их экран по-прежнему отключен.

– Нет, они снова исчезают, – сообщил Зулу. – Допплеровские линии указывают на то, что они тоже тормозят… Все, они пропали.

– Никаких излучений от их интеркома, лейтенант Ухура?

– Ничего, сэр. Даже возмущения волн де Бройля пропадают. Мне кажется, теперь комета работает против нас.

Во имя пространства – что же это могло означать? Сражение с неизвестным врагом само по себе уже достаточно плохо – но борьба с врагом, который мог исчезать и появляться по собственному желанию… И если этот корабль вернется на свою базу со всеми собранными данными, – возможно, им больше ничего не удастся разузнать о ромуланах до тех пор, пока те снова не вырвутся из нейтральной зоны, но на этот раз уже во множестве, все сметая на своем пути. Этот корабль необходимо остановить.

– В их тактике есть смысл, но она рассчитана на кратковременный эффект, – задумчиво произнес Кирк. – Они произвели контратаку на относительно слабые места, отступили по центру "шахматной доски", тем самым заставив нас израсходовать энергию, затем произвели фланговую атаку и укрылись. Наверняка ромулане имеют что-то вроде шахмат. Если бы я был на их месте, то следующим ходом снова избрал бы полный переход "доски". И если они это сделали, то сейчас должны находиться прямо у нас за кормой, в шлейфе нашего выхлопа, и ожидать подкреплений.

– А как же насчет обломков, сэр? – спросила Ухура.

– Продувка вакуумных труб вслепую – старая уловка, существующая еще со времен войны между подводными лодками. В следующий раз, когда они это сделают, могут к обломкам добавить еще и атомную боеголовку, чтобы поиграть с нами. Лейтенант Зулу, я хочу, чтобы вы произвели разворот так, чтобы главная фазерная установка могла бы открыть огонь по контркурсу. Мистер Спок, мы не можем ждать замены главной катушки. Отправляйтесь на фазерную палубу и руководите боем, используя ручную наводку. Мистер Стайлс, сопровождайте его и помогите, если потребуется. Откроете огонь по моей команде, как только мы совершим разворот. Все понятно?

Вскоре ромуланский корабль вновь стал материализоваться, и именно там, где предсказывал Кирк, и пока они ничего не могли с этим поделать. На командном мостике воцарилась мертвая тишина. Стиснув зубы, Кирк наблюдал, как перекрестья на экране с безграничной медлительностью наползали на твердеющий призрак врага…

– Хорошо, мистер Спок, – огонь!

Ничего не произошло. Мгновенно возникшее подозрение ухе ничем нельзя было подавить. Кирк резким движением включил экран, подающий картинку тот, что происходило на фазерной палубе.

Какое-то время Кирк ничего не мог разобрать; казалось, весь экран был заполнен клубящимся зеленым туманом. Сквозь него едва виднелись две распростертые на полу человеческие фигуры – примерно в том месте, где должны были располагаться пульты управления фазерными установками. Затем на экране появился Стайлс, одной рукой прикрывая нос и рот. Другой рукой он пытался дотянуться до пульта управления, но, вероятно, уже вдохнул зеленого газа. На полпути он рванул воротничок комбинезона и упал.

– Скотти! Что это за штука…

– Охладительная жидкость, – хрипло произнес Скотти. – Должно быть, треснула оболочка изолятора… смотрите, там мистер Спок…

Теперь на экране действительно видна была фигура Спока, ползущего к пульту. Кирк запоздало понял, что распростертые на полу фигуры – должно быть, Томлинсон и его помощник. Оба погибли, наверное, еще в тот момент, когда ромуланин нанес первый удар по "Энтерпрайзу". На главном экране показался еще один энергетический луч, приближающийся к ним, словно карающий меч. Казалось, все двигалось со сверхъестественной медлительностью.

А затем Спок каким-то образом достиг пульта управления, кое-как поднялся на колени и провел почти парализованными пальцами по клавишам. Он дважды ударил по клавише открытия огня ребром ладони и упал.

Огни притухли. Ромуланский корабль взорвался.

На борту "Энтерпрайза" оказалось трое погибших: Томлинсон, его помощник и Стайлс. Анжела уцелела; ее не было в отсеке, когда наружу вырвалась кипящая охладительная жидкость. Уцелела: жена в течении полудня – вдова на всю оставшуюся жизнь. Сдерживаясь, Кирк все это занес в корабельный журнал.

Закончилась Вторая Ромуланская война. И, несмотря на то, что имелись погибшие, сейчас это уже не было столь важным: официально – война так никогда и не началась.