Разбудите послезавтра

Глава 1

Ева

Как я попала в группу добровольцев? А очень просто. К двадцати шести годам у меня не осталось никого… и ничего. Только любовь к жизни, которую никто и никогда уже не в состоянии отнять.

Всё началось в мои пятнадцать. Проходя плановое обследование, я привлекла внимание женского врача: она попросила меня придти позже, вместе с мамой. После пары месяцев бесконечных анализов, осмотров и консилиумов, был вынесен вердикт: бесплодие.

Будучи подростком, я, если честно, этого даже не поняла.

Да и спасибо моей мудрой маме: она не стала делать из этого трагедию и объяснила, что если вдруг я очень захочу и постараюсь, обязательно вылечусь. А если нет: всегда есть дети, которые нуждаются в материнской любви. И живут они в детском доме. Так что убиваться и думать, что жизнь живётся зря, нет никого смысла.

Вообще, она очень любила жизнь. Во всех её проявлениях. Она любила путешествия и новые впечатления, любила готовить или лениться и заказывать еду из ресторана, любила наряжаться или ходить в удобном спортивном костюме, любила окружающий нас мир и каждую секунду, проведённую со мной. Она любила меня и учила: кроме себя, у меня никого нет.

Даже если будут дети, они будут свои собственные, и я должна любить их просто так, не ожидая ничего, и не считать их своей единственной отрадой. Я должна любить себя и свою жизнь, чтобы быть счастливой каждую секунду. Тогда появятся люди, которые полюбят меня и которых смогу полюбить я. Вот такая нехитрая философия. Спасение утопающего — дело рук самого утопающего.

Это мамино "учение" я и практиковала. Даже когда в мои двадцать три года мама покинула этот мир, я не закрылась и не перестала любить жизнь меньше. Из этого следует, что мамины уроки не прошли даром. Еще через год из жизни ушла бабушка, и я вовсе осталась одна. И вы думаете я горевала? Да… но не долго.

Мне кажется: и мама, и бабушка не одобрили бы моих долгих слёз, поэтому, взяв на работе отпуск, я отправилась на море с одной из бывших одногруппниц. Подруг у меня, к сожалению, не было, а вот хороших знакомых хоть отбавляй. Там мы веселились и гуляли, я иногда вспоминала маму и бабушку и старалась отпустить их. В итоге у меня получилось. В душе осталась память и любовь, без ощущения горя и пустоты. Они всегда со мной. В моём сердце.

Вернувшись, я продолжила работать в фирме по размещению рекламы. Вообще, я и институт закончила по специальности "Реклама и связи с общественностью", поэтому была уверена, что это дело всей моей жизни, тем более, что мне оно очень нравилось.

Потом наступили сложные времена. Буквально из ниоткуда возник вирус и стал косить человеческие жизни направо и налево. Учёные в ритме вальса искали противоядие, а также разрабатывали вакцину, которая позволила бы, если не избавить всех от этой напасти, то хотя бы сократить количество смертей.

Когда я увидела объявление о наборе группы для первого тестирования, то поняла, что должна быть там. А почему бы и нет? И это не просто идея фикс взбалмошной девчонки… Я чувствовала, что мне просто необходимо это сделать: интуиция, если хотите! А интуицию я всегда слушала.

Поставив первый компонент, я вела дневник и старательно отмечала свои ощущения. Нас контролировали врачи, и я особо не переживала. А вот получив второй компонент, поняла, что что-то пошло не так.

Не дойдя даже до выхода из больницы, я потеряла сознание. Потом я то просыпалась, то снова проваливалась в забвение. В короткие минуты бодрствования, я слышала о чём говорят у моей кровати. Однажды меня вслух жалела какая-то тётя врач.

А вот в другой раз я услышала мужской голос, полный энтузиазма:

— Мы должны попробовать! Как вы не понимаете? Она останется жива! Мы просто заморозим её состояние.

— Это утопия и ваше великое желание проверить свое изобретение!

— Да хоть бы и так! Вы же предлагаете просто дать ей умереть! Она практически обречена, а я предлагаю вариант спасения!

"Спасение… — подумалось мне. — Мне подходит! Спасайте, давайте! А то слишком мне тут темно…" — и я снова провалилась в темноту.

Спустя 4 776 лет.

Я открыла глаза и тут же зажмурилась. Яркий свет нестерпимо бил по зрачкам, но спустя несколько секунд глаза привыкли.

— Ева Андреевна! Вы меня слышите? Попробуйте, пожалуйста, пошевелиться!

Я попыталась пошевелиться и, как мне показалось у меня это получилось. В целом всё тело как будто занемело и я с огромным трудом смогла дёрнуть рукой и подбородком. Но уже в следующую секунду я почувствовала, как кто-то надавил на мою шею, по руке потёк жидкий холод, и я снова потеряла сознание.

В следующий раз в себя пришла в белой палате. Смогла осмотреться — уже хорошо! Кругом были нежно-фисташковые стены, обилие медицинских аппаратов и я на больничной койке, подключенная к этим самым аппаратам. Голова болела так, что хотелось её отрубить. Всё тело ломило, но я радовалась — я его хотя бы чувствую! Один из аппаратов противно пищал и не давал собрать те немногие мысли, что были в моей голове, в кучку.

Через минуту после моего пробуждения в помещение вошла немолодая женщина, а увидев меня в сознании, бросилась вон, чтобы вернуться уже с двумя врачами.

— Ева Андреевна! Воды? — спросил самый догадливый и напоил меня из стакана, что стоял тут рядом, на тумбе. — Как вы себя чувствуете? Можете ответить?

— Плохо… — прошептала-выплюнула я и поняла, что даже ещё ведро воды не промочит моё саднящее горло.

— Тогда побеседуем в следующий раз. Ваши дела идут хорошо. Должна быть ломота в мышцах и суставах, а также головная боль. Возможно некоторое нарушение деятельности нервной системы, но мы и это быстро исправим. Вы главное спите побольше. И не отказывайтесь от еды! Сейчас Таман вас накормит смесью, в трубках больше нет необходимости, надо вводить организм в рабочий режим, — сказал второй доктор.

Меня прощупали и что-то накрутили на датчиках, что были пристёгнуты к телу, а потом оставили наедине с той самой Таман.

— Кушай, милая! Набирайся сил. Я так надеялась, что ты очнёшься. Слава всевышнему, помог!

Я проглотила ещё несколько ложек чего-то безвкусного и уснула. Видимо, пока моих сил хватает ненадолго.

Когда я очнулась снова, мне объяснили некоторые подробности моей жизни. Вернее, существования…

За последние… пять… тысяч… лет.

Количество лет, конечно, не точное, но округлим!

Меня ввели в медикаментозную кому в далёком двадцать первом веке, а сейчас на дворе шестьдесят восьмой подходит к концу!

Благодаря какому-то сумасшедшему учёному мне не дали умереть от загадочной аллергической реакции на компоненты вакцины от бушующего тогда вируса, а заморозили моё тело и оставили до лучших времён, чтобы потом вывести из сна и вылечить по новым технологиям. Конечно, технологии давно шагнули вперёд, и с моим пробуждением опоздали на добрую тысячу лет, но, как я считаю, не мне жаловаться.

Когда я осознала всю значимость момента, чуть с ума не сошла! Я в будущем! В далёком будущем!