Различные записки и выписки

Собственноручная записка затворника, найденная в его бумагах

При воспоминании моем, в славу Божию, достопамятного повествования, которое сообщено было сердцу моему очень близко в самом конце 18–й сотни лет от Рождества Христова, ныне убедился я мыслью передать оное, сколько могу припомнить, вашему сердцу, благоговеющему к истине.

Ставши на точке истины, не мечтательное и умственное, но историческое сказание вам представляю.

Я вижу священную чету, одаренную красотою, благоухающую благотворениями, увенчанную добродетелями и взаимно приветствующуюся спасительным словом, льющимся от благодатных источников чистейшей любви; и при ней играет дочь–младенец, как расцветающая роза. Пленяюсь в удивление Промыслу Божию и простираюсь далее. Сказал я вам о юных супругах и об их маленькой дочери (о моей сестре Надежде), которая была первым от Всевышнего благословением их супружества.

Потом, при часто совершаемых молитвах, благоугождающая Господу мать еще удостаивается небесного благословения в особенном посещении. Когда все покоилось в мирной тишине, в самую глухую ночь, когда она почивала на ложе своем, вдруг озарился весь ее покой светом. Отворилась дверь; свет приумножился; явился священник, бывший ее духовник и уже три года опочивающий во гробе, и принес на руках своих святую икону, на коей три венца пресветлейшие. С сим‑то образом Божий посланник, тихо приблизившись к одру спавшей, благословил духовную дочь свою, стоявшую в радостном трепете и объятую святым страхом, и возвестил ей вожделенные слова сии: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Бог даст тебе сына Георгия. Се тебе и образ святого Великомученика и Победоносца Георгия».

Неизреченно обрадованная Божиим благословением, приложилась она ко святому образу и, приявши на свои руки, поставила оный в приличное место. Сим окончилось видение. Когда благочестивая жена пробудилась ото сна, сердце в ней трепетало от страха и радости.

Мужа же ее в то время не было в доме. Восхищенная жена с нетерпением ожидала своего супруга, чтобы разделить с ним оную неизреченную радость. Наконец пришел супруг; взглянул — и радость жены усугубилась; внимательно выслушав историю сновидения, восхищалась верою благоговейная чета и, благословляя Господа, предалась в Его святой Промысл. Радость в сердцах их восторжествовала выше чувств, и в умилении души они взывали: «Слава Богу! Слава Богу! Слава Богу! Слава благословению Его! Призрел Господь на смирение наше. Что воздадим Господу за Его посещение?» Известились о сем Божием благоволении и ближайшие родные, и от них многие другие. И все сорадовались с радовавшимися о благодати Божией.

Историю чудного сновидения я имел счастье слышать от самой родительницы моей, познавшей на себе оную радость. Кому я пересказываю это, прошу вас посмотреть умною мыслью, вас, внимающих той истинной радости: в каких приятных ожиданиях остались сердца, восхищенные небесным возвещением и утвержденные несомненною верою о имеющем от них родиться сыне, свыше наименованном. Ищите сами, какая радость может превышать сию о Господе радость, неизъяснимую для родителей, живущих на земле!

По некотором времени вновь приветствуется благоприятным безмолвием и глубокою тишиною ночи благомыслящая супруга, носящая и соблюдающая в себе плод Божия обетования. Сидит одна и размышляет о непостижимых и неведомых судьбах Божиих. Когда в доме ее все пребывало в покое и тишине, одной токмо Анны сердце содрогалось от какого‑то находящего ужаса: то омрачалось унынием, то возмущалось страхом, то погружалось в скорбь. Из одного скорбного состояния беспрестанно переходила в другое кроткая супруга и никак не понимала причины терзавшей ее печали.

Кто‑то, ударив крепко в стену, под которой она задумавшись сидела, вывел ее из недоумения. Сердце ее содрогнулось. Закричал кто‑то: «Возьмите убитого!» Это был мой родитель, который, по ошибке злых людей, вместо ожидаемого ими был убит на Пятницком мосту. Не нахожусь, как описать чувства, пораженные страхом, ужаснейшим самой смерти! Увы внезапному превращению! Дом радости и благоговения соделался жилищем плача и сетования!

Сердце, которое недавно размышляло с благоговейным удивлением о судьбах Божиих, внезапно поражается. Оно в руке Бога Вседержителя. Душевные чувства замерли; но Господь оживотворяет еще на претерпение особенных страданий.

Где же отец, радовавшийся о благодати Божией? Где тот ближайший друг сердца? Вот он. Его принесли и положили на одр смертный. Весь окровавлен, но еще дышит, смотрит и чувствует. Следовательно, надобно было ускорить позвать священников для освящения его елеем. Они немедленно пришли, помазали умирающего освященным во имя Господа елеем, и он, быв еще в памяти, удостоился принятия Святых Тайн. Наконец прощается со всеми умильным взором, возводит очи свои горе и испущает самый тихий вздох. Все возрыдали и орошали бездыханное тело слезами.

Но Промысл Божий свят! Сие посещение есть посещение Божие. Благоволил Отец Небесный взять отца земного и друга искренних, да будет Сам всещедрый Бог Отцом сирот и вдовствующей матери сильным Покровителем. Поистине видимые временные утешения ничтожны в сравнении с тем путем, которым Сам Господь ведет избранных Своих к невидимым — вечным.

Повествовательница сего сколько ни старалась умерить печаль сердца своего благоразумною мудростью, чтобы утолить болезнь, обновляющуюся в ней воспоминанием того, в котором она внимательною мыслью предусматривала что‑то высокое, но усильно пробивающиеся слезы сделались ручьями, и пока протекли быстрины оных, продолжалось безмолвие. Утишились чувства, и она опять начала рассказывать, что, к ее утешению, по истечении срочного времени, Господь разрешил ее от бремени рождением обещанного сына. «О плачевное состояние! Когда родитель твой от нас переселился, тогда ты, — так взывала в слезах мать новорожденному сыну, — на свет родился». Потом она поручила восприемникам нести его во святую церковь для принятия крещения. По троекратном погружении во имя Отца и Сына и Святаго Духа в воду младенец, облеченный благодатью Святаго Духа, возвращен был в объятия матери.

«На другой год по смерти мужа, — рассказывала мать сиротствующего Георгия, —собрались родные и предложили мне выйти за другого доброродного мужа, рекомендованного ими честным и достойным. Промысл Божий свят!"Вы видите, отвечала я им, что угодно было благости Божией взять от меня мужа и дать мне сына. Любовь к первому не пресеклась во мне его смертью, но свидетельствуется верностью и в настоящем положении. О соблюдении же себя в чистой непорочности до самого гроба и о воспитании детей моих до их возраста единственная моя и несомненная надежда — Бог. И потому предложить себе другой надежды не могу. Прошу вас не оскорбиться за отвержение вашего предложения".

Итак, родные мои, подивившись неожиданному ответу, разошлись. Скоро и я оставила пребывание внутри города. Построила для себя за городом новый небольшой домик на уединении при церкви Святителя Николая Чудотворца. Сие место расположено было на мысу между реками, близ Татарских гор и кладбища покойников, между коими лежит любимый ваш отец. Тут мне удобнее было воспитывать моих детей, Богом вверенных моему смотрению, во всяком наказании и страхе Божием.

Часто ходила я на гроб покойного с детьми моими, для служения панихид и для пролития слез от жалости сердца моего. Уже совершенно изнемогшую брали меня на могиле нищие на свои руки и относили в дом мой, ведя за мною и плачущих малюток.

Сие надгробное рыдание мое продолжалось до тех пор, пока, благословением Божиим, покойный сам явился мне во сне и утешил меня живым присутствием, говоря:"Что ты плачешь? Не плачь обо мне; мне там очень хорошо, — и подал мне конфетку — вот у нас там какая пища". И я только что положила оную в рот, она растаяла — и разлилась по всем чувствам неизреченная сладость и радость, чего никак не могу изъяснить словом; видение скрылось. С той минуты горькие мои слезы переменились на сладкие и благодарные. Слава Богу о всем! Господь даде, Господь и взя. Буди имя Господне благословенно. А вы теперь, — продолжала она, обративши к детям речь свою, — вы, о чем плачете? Господь даровал вас мне на утешение; почто ж вы плачете и слезами своими более опечаливаете скорбное мое сердце?

Старшая дочь отвечала:"Ах, маменька! как же не плакать нам, оставленным здесь? Где наш папенька, там очень хорошо. Он в раю. Когда же мы к нему пойдем? Здесь без него нам грустно". Не грустите, — продолжала мать, — но молитесь Господу, да будет Его святая с нами воля. Когда Ему угодно будет, тогда и нас к нему возьмет. Прилежно учитесь, слушайте старших себя, сохраняйте в душе страх Божий; любите Господа Бога всем сердцем, творите Его заповеди — и не оставит вас Господь Своею милостью. Перестаньте плакать! Будем благодарить Господа за все ныне. Милость Божия с нами».

Она любила нищих, подавала им милостыню. К тому же и детей своих любезно приучала. Давши им несколько денег, скажет: «Они ваши собственные: куда ж вы употребите? на конфетки ли для своего удовольствия и услаждения, или отдадите нищим ради имени Христова?» Тогда дочь отвечала ей: «Маменька, конфетки мы съедим и еще захотим; а когда подадим нищим ради Христа, то Господь больше утешит нас, когда к Нему приидем». За сии слова радовалось сердце матери, и она премудро умела утешать детей своих, со внушением, что мы собственного ничего не имеем, а что у нас есть, то вверено нам от Господа. И как мы употребим оное, потребуется от нас отчет. За удержание или расточение безумное мы подлежим праведному суду Божию. «Что задумались? Делайте добрые дела, и будет вам в Царствии Небесном добрая награда».

Памятная записка

В 6–м часу вечера, —на встречу идущим монахам от вечерни, прибыл я в обитель Божьей Матери Владимирской, 1818 года, под Ее покровительство.

Семнадцать лет—я здесь в обители Святой,

Семнадцать лет провел я с матерью родной;

И десять лет Царю в полках его служил;

Смотрите, сколько я на свете жил.

И вот мой век, как день вчерашний, промелькнул,

Как будто в первый раз на свет сей я взглянул.

Меня и на реках смерть алчная искала,

И в море ад мне разверзала:

Но Бог помог—и я не утонул!!!

В степи с людьми я замерзал,

И очень близок к смерти был;—

Мороз и вихрь на смерть терзал;

В живых остаться я не мнил

О, мысль небесная, благая!

Призвал я в помощь Николая, —

И преложилась вдруг вся буря в тишину!

Великий Чудотворец спас

От гибели и смерти нас;

Мы все не знали, как благодарить ему!..

Сверх всех болезненных стечений,

Сверх всех смертельных приключений,

Как много было стрел на жизнь мою!

Господь помог—

И я возмог!

Теперь благодарю, пою:

Свят! Свят! Свят! Господь Саваоф!..