Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава

Глава 11

— Дорогие леди, — на всякий случай, привстаю со стула и кланяюсь четыре раза по очереди, каждой из них.

Японский этикет — штука замороченная. Помню ещё с Олимпиады там, что тут неправильным поклоном, говорили, даже оскорбить можно (хотя и не в такой ситуации).

Девчонки тем временем синхронно выпаливают свои имена. Как специально.

И ведь не переспросишь, по причине всё того же этикета. А объяснять, что я — на самом деле русский, не вариант.

Хотя стоп, я же и здесь тоже русский…

— Имею просьбу, прямо сейчас, — поднимаю вверх ладони, намекая на необходимость тишины. — Я, как вы заметили, местами гайдзин. Уши у меня не самые лучшие, оттого прошу вашей помощи. — Сложить ладони лодочкой и поглазеть поверх них на неформальную лидера. — Повторите ваши имена, пожалуйста? По очереди? Чтоб я запомнил?

— Иока, Икару!

— Конно, Канако!

— Камихата, Сора!

— Кимишима, Цубаса!

— Асада, Масахиро, — завершаю процедуру под их взрыв смеха.

Красные волосы, не забыть бы, это Цубаса.

— Зовём друг друга по имени, без пафоса? — уточняю формат общения на всякий случай.

Чтоб не разрушить хрупкий лёд формирующегося расположения.

Если бы не концентратор, я б сейчас ломал голову и искал в происходящем скрытые подтексты. Особенно с позиций профильного высшего образования там.

А в местной технике, в смарте, есть приложение. Оно скачивается прямо на этот телефон и работает в спайке с нейро-концентратором. Если опустить детали, в табличке, в двух столбцах, выводятся на глазной нерв по команде измеряемые показатели:

Достоверность информации собеседника\-цы ……… 95%

Достоверность транслируемых эмоций собеседника\-цы ……… 95%

Малец Юдзи пояснил. С моим комплектом, если прокачать именно этот момент у себя, можно научиться большинство людей вообще видеть почти насквозь.

Именно потому в этом обществе не рекомендуется лишний раз врать: ну мало ли, какая строка из многотысячного меню у твоего собеседника давно набита на уровне рефлексов?

С комплектом самого Юдзи цифры и точность будут пониже, но мне ведь и не следователем трудиться. Сам прибор, даже в его неновой версии, достаточно точен и имеет три базовых цвета интерфейса для этого приложения. Сейчас девочки горят зелёным; значит, комплект уверен на все сто, что скрытых подтекстов в беседе нет.

— Не могу не спросить. Чем обязан такому вниманию со стороны самых красивых учащихся Академии? — как говорится, напор и манёвр; напор и манёвр.

— Твоя еда, — вроде бы удивляется красноволосая Цубаса.

Та, которая Сора, сдёргивает большую бумажную салфетку с угла стола и я обнаруживаю свой поднос нетронутым.

— Упс. Спасибо большое! Не ожидал, — заявляю вполне откровенно, подвигая еду к себе. — С кем-нибудь поделиться?

— Конечно, — уверенно отвечает за всех всё та же Цубаса и забирает на их край стола тарелку с непорезанным тунцом. — Нам не по карману, а ты богатый, — без затей поясняет она, в два движения пластая брусок филе на четыре равные части.

— Ничего себе, — только и присвистываю.

Тут, конечно, сами разделочные ножи вполне на уровне. По ним даже в школьной столовой не скажешь, что обеденный аксессуар.

Но и сама девочка… В других местах, у меня б уже возникли разные интересные вопросы, в основном по поводу культуры движений.

Впрочем, тут — Япония. И любое холодное оружие является не просто разрешённым (в отличие от…), а ещё и входит в программы обучения сразу по нескольким программным предметам. Например, кое-какие дисциплины классического японского фехтования — вообще часть местной физкультуры.

М-да. Школьника оттуда с саблей или шашкой в спортзале я почему-то не представляю. Даже с учётом защитного снаряжения.

А с другой стороны, мы в шестнадцать лет, в суворовском, на полном серьёзе осваивали противотанковые гранатомёты. Тоже учась в аналоге школы. Дымный порох: раз в бою если отработаешь — и всё, можешь сливать воду. Как говорится, видно будет издалека…[4]

— Ничего, что мы у тебя рыбу забрали?! — вежливо уточняет Икару, которая Иока.

— Ничего. Взял, как по наитию, — говорю, ничуть не кривя душой. — Кроме рыбы, себе лично я взял мяса. Его я люблю больше. А рыбу схватил только потому, что последняя порция на раздаче стояла. Рефлекс.

Говорю чистую правду, что характерно. Слава богу, вопросов о природе рефлекса у новых знакомых не возникает.

— Тренируешься? — пристально сощуривается на секунду Цубаса, указывая взглядом на то, как я орудую палочками в левой руке.

— Угу. — Интересно, хватит ли ей высоты лба размотать ситуацию дальше?

Оказывается, хватит.

— Решил левую сторону тренировать так же, как и правую? — мгновенно соображает она.

— Вообще-то, да. Была одна боксёрская команда, давно. В ней абсолютно всех учили работать в обеих стойках. И право-, и левосторонняя, — говорю, что характерно, чистую правду. — Вот решил пока с палочек начать. Если лезть драться в правосторонней без подготовки, когда ты не левша, то и убить могут… В переносном смысле!

Хм. Это мои возрастные гормоны с поправкой на пубертат? Или они и правда смеются так приятно?

За кадром оставляю тот момент, что палочками я и правой рукой есть сейчас буду коряво. Потому решил их сразу осваивать под левую: то, что я умею делать левой, правой получится автоматически, проверено. А вот на вопросы «почему так неловко?» всегда можно сказать, что тренируюсь.

— Ты умная. — Серьёзно добавляю Цубасе. — И рыбу хорошо режешь.

— Я из Информационной Академии сюда перевелась, — пожимает плечами она. — Решила вовремя сменить карьеру и не идти по армейской стезе.

К-хм. Понятно. Это действительно многое объясняет, если не всё.

— А ты точно наешься, чемпион? — спрашивает Канако после того, как уничтожает свою часть тунца. — Мы, если честно, тебя на жлобство проверяли, — явно неожиданно добавляет она. — Зажмёшь или нет.

— Кстати, я затупил. А ВЫ ЕСТЬ НЕ ХОТИТЕ?! — обвожу всех взглядом. — Извиняюсь, что сразу не сообразил. Сижу, жру, а вы смотрите.

— Мы уже дважды поели, пока тебя ждали, — смеётся за всех Цубаса. — Спасибо.

— Просто это для тунца в животе место всегда найдётся, — добавляет Икару.

И что они в нём находят? Ну рыба и рыба. Вот мясная отбивная на моей тарелке намного лучше, как по мне.

— Ну, моё дело спросить. Вдруг вы голодные…

— И что, угостил бы всех четверых? — словно пробует меня на прочность сидящая дальше всех Сора.

Цены на еду кстати, в местной школьной столовой демократичными не назовёшь. Если совсем честно, от ресторанных или тех, что я вчера видел в магазине, они совсем не отличаются.

М-да. А там было чуть иначе… Даже в обычной школе. Тем более что лично я с двенадцати лет был на полном государственном обеспечении.

Надо завязывать всё время сравнивать…

— Да. Конечно. Уж денег точно жалеть бы не стал, — позволяю лёгкий намёк на улыбку уголком рта. — Во всяком случае, когда речь идёт о четырёх дамах идеальной внешности и вашего ума. А ещё вы целуетесь хорошо, — добавляю некстати.

— Легко не жалеть денег, когда они растут на деревьях и дома не заканчиваются, чемпион, — отчего-то тяжело вздыхает Сора. — Ой, извиняюсь. Что-то я расслабилась…

— Я не чемпион. И кстати, всё хотел сказать. Мне очень приятно находиться с вами; спасибо, что присмотрели за моим подносом. Но я не чемпион и до последнего времени на своём отделении особо ни с кем не общался. Предупреждаю сразу, чтоб потом без разочарований.

— Ну, раз побил действующего чемпиона, значит, пока именно он, — как-то рассудительно выдаёт Цубаса. — И кстати, девочки заценили именно твою метаморфозу. Рассказали мне. Позвать тебя — была моя инициатива. А поскольку лично я в школе третий день, то и мне терять особо нечего в плане репутации. Я ответила на твой вопрос?

— Да я вроде и не спрашивал ни о чём, — мда, что-то беседа свернула куда-то не туда. — Так. Девочки, вы точно знаете, — посмотреть на троих, которые тут учатся давно. — Что из вкусного мы сейчас можем здесь получить, чего в нормальных условиях есть бы не стали? В честь знакомства, типа праздничного?

— Мощно. — Уважительно кивает Цубаса через полчаса, когда мы заканчиваем доедать шоколадный торт со сливками.

Оказывается, тут и такое водится. Просто держат не на витрине, а в специальном холодильнике. Ну и стоит он вполне в соответствии с местными традициями, да.

Оплачивал, кстати, банковским приложением — больно уж сумма солидная. Видимо, уведомление тут же поступило отцу, потому что в следующую минуту от него зажглось сообщение:

Приятного аппетита. Не жадничай. Наберу минут через сорок. Постарайся, чтоб эта девочка была рядом.

Почесав за ухом, не додумался ни до чего лучшего, как ответить:

Ты мысли читаешь?! Или как-то наблюдаешь за мной?

Вместо ответа, родитель прислал только схематическое изображение смеющегося лица.

— Сколько тут учился, никто из девчонок даже в мою сторону не смотрел. — Зачем-то говорю вслух, когда торт уже почти съеден. — А сейчас сижу между вами — и глаза разбегаются.

— А ты, пока раньше учился, так не двигался, как сегодня, — логично замечает Икару. — Если б ты Нагано так раньше молотил, поверь… — она не заканчивает фразы, но суть ясна и так.

— Двигаешься аккуратно. Мы же математики, ты держал с ним одно и то же расстояние, — добавляет Канако. — Как привязанный.

— Жаль, я не училась тут раньше, — подключается Цубаса, глядя на меня как будто с подтекстом. — Уж я б спросила, откуда это в тебе такие таланты. За один день.

В этот момент мне звонит отец, а за две секунды до этого от него же приходит сообщение:

Держи трубу так, чтоб я её видел!

— Извиняюсь, отец, — говорю уже после того, как нажимаю иконку ответа и показываю родителю весь стол.

Его лицо расплывается в неподдельном удивлении, а взгляд скользит по всем четырём моим спутницам:

— Здравствуйте! Извините за беспокойство, я ненадолго. Маса, ты как?‥

Мивако обнаружилась на крыльце, на улице.

Она стояла, обняв себя руками, и беззвучно плакала.

Не говоря ни слова, Асада подхватил её на руки и понёс к директорскому лифту, в закрытом конце коридора. Спасибо статусу, главный финансист мог позволить себе и не такое.

Охрана тактично отвернулась, не замечая ничего.

В офисе Ватару осторожно опустил девушку на диван и метнулся заваривать чай.

— Господин Асада, прошу меня извинить за неподобающую резкость, — чуть отстранённо сказала Мивако. — Я была неправа и это больше не повторится.

На выяснение отношений ушла ещё половина часа.

В конце концов у Асады-старшего всё же получилось выдохнуть с облегчением, укрывая Мивако пледом и поправляя под её головой подушку.

Улыбаясь во сне, она сопела, как ребёнок.

Хлопнув себя по лбу, финансист выскочил в приёмную и набрал сына. Надо было хотя б вскользь посмотреть, кто там за ним присматривает.

Пока, кхм, «общались» с Мивако, от банка пришло уведомление о покупке большого шоколадного торта сыном в школьной столовой Тамагава. С чего это он вдруг решил сменить диету, вариантов было не особенно много.

К удивлению главы семьи, во время его звонка, вокруг сына сидели и веселились сразу четыре девчонки.

Вакару удивлённо раскрыл глаза, здороваясь со всеми: интересно, какая из них?!