Разная смелость

— До Луны теперь двое суток лета, — сказал инженер К. — Не так уж, в общем, и далеко. Но это путь особенный. Двое суток в черно-фиолетовой пустоте. Двое суток безмолвия, неподвижности, невесомости. И страшного одиночества, отрешенности: человек не дом покинул, не город, не страну — Землю! Вы можете себе это представить? Тут смелость нужна особая...

Я приготовился слушать. Время у нас было, около пятидесяти минут. Только что мы проводили опытный самолет. Он взлетел стремительно и беззвучно; рев следом прокатился по полю. Шлейф дыма тянулся за самолетом: серебристая точка и длинный расплывающийся хвост. Потом звездочка померкла, стала всего лишь острием дымчатой стрелы. Потом и стрела развеялась, пусто стало в небе.

Летчик вернется через пятьдесят минут. Я видел, как он готовился к полету, как надевал «марсианский» высотный скафандр, как садился в кабину, — мне трудно избавиться от мыслей о летчике. Он один сейчас на немыслимой высоте, с глазу на глаз с черно-фиолетовым небом, и никто в целом мире не может помочь ему. Нам остается только одно: ждать. Это — тягучее, тяжелое и ощутимо пустое время; надо как-то заполнить его. И мы начинаем разговор.

Мы идем вдоль взлетной полосы по осенней рыжей траве. Инженер К. рассказывает, я слушаю его, почти не перебивая. Сотни раз провожал он испытателей в полет; для него это работа, служба. При нем появились первые реактивные самолеты, при нем они перевалили скорость звука, полезли в стратосферу. Бездну историй знает этот человек. Я люблю его рассказы.

Я знаю, почему он вспомнил о Луне, мне и самому пришло это в голову. Недавно в районе морей «Ясности» и «Спокойствия» прилунилась наша первая ракета, на аэродроме все говорят о ней. Но не только в этом дело.

Больно уж сам сегодняшний самолет похож на ракету, да и взлет его напоминает ракетный старт. Потому и разговоры о будущих межпланетных путешествиях окрашены здесь какой-то деловой простотой. И если вы хотите попросту, так сказать, без фантастики представить себе будущих астронавтов, присмотритесь к летчикам-испытателям, прислушайтесь к рассказам о них.

— Смелость, — говорит инженер К., — бывает разная. И не всякая смелость полезна.

В кабинете его я видел на столе большую, тяжелую книгу. На обложке надпись: «Дневник летных испытаний». Страницы разграфлены; такие книги бывают у бухгалтеров. И вся она, почти вся, заполнена крупным, неизменно четким почерком моего собеседника. Что бы ни случилось, все он заносит в дневник. И полет на Луну запишет, если будет такое задание.

«На указанном режиме, — напишет он, — произвести облет Луны и, выбрав соответствующую площадку, произвести прилунение...»

Десятки героических поэм, повестей, трагедий заключены в этой разлинованной «Книге судеб». Надо только извлечь их оттуда, понять. Инженер К. это умеет.

Пятьдесят минут в нашем распоряжении. Вы только не перебивайте инженера К. Вы слушайте. Вот первая из его новелл.