Разница в возрасте

Глава 34

Горе может сокрушить человека, свести его с ума, но может и подтолкнуть к озарению, возбудив в душе жажду познания. Не важно, откуда прозвучит голос истины — из пламенеющего тернового куста, из света, настигшего путника на обочине, или из пихтового полена. Главное — захотите ли вы его услышать и принять. Только помните, что с этим придется жить дальше.

Марк Фрост. Тайная история Твин-Пикс

Марк Фрост выходец из талантливой американской семьи. Отец Марка был театральным актером. Сам же известный автор закончил Университет Карнеги-Меллона в Питтсбурге получив степень бакалавра по режиссуре, и первое время занимался по своей специальности. Работал с режиссером Девидом Линчем над фильмами: «Верующие», телесериал «Твин Пикс», после чего ряд провальных картин отбивают временно интерес у режиссёра. Со временем Марк Фрост ушел в писательство и выпустил ряд прекрасных книг: «Дом семи» с главными героями Артура Конан Дойла, Брэма Стокера и Елену Блаватскую, под псевдонимом Эрик Боуман издаёт мрачный триллер Before I Wake (рус. «Прежде чем я проснусь»), ряд книг о истории гольфа. В 2005 и 2007 годах им были написаны сценарии к экранизациям комиксов «Фантастическая четверка». Осенью 2016 года на прилавках американских книжных магазинов появляется новая книга Марка Фроста «Тайная история Твин Пикс», в которой автор повествует о событиях, произошедших в городе Твин Пикс в последние 25 лет, с момента окончания второго сезона сериала.

[подготовлено на основании материалов wikipedia]

В кабинет едва проникал утренний свет. Внушительный мужчина с темно русыми с проседью волосами сидел в кресле, на столе лежал чемодан адвоката Коца. Сам же представитель закона стоял у окна с тяжелыми кофейными шторами. Семья Лариных Елизавета и Светлана сидели в кожаных креслах напротив хозяйского стола. Алексей стоял позади дочери, сцепив руки в замок на груди.

Юля стояла справа от стола и боялась привлечь внимание родителя, но при этом сохраняла пренебрежительное отношение к Лизе и ее родителями. Виновница демонстративно не смотрела на пострадавшую сторону, высокомерно не признавая свою неправоту.

- Итак, перейдем сразу к делу. Я от лица моей семьи и в частности неродивой дочери, приношу извинения за данную ситуацию. Понимая всю тяжесть её проступка, хочу сразу обговорить вопрос компенсации и возмещения морального вреда Вашей семье.

- Что же замечательно, Виктор Сергеевич. Вы знаете какая статья может вменена вашей дочери за организованное похищение.

- Светлана, я прошу Вас быть осторожной в обвинениях. Моя дочь молода и несусветно глупа. Я как родитель осознаю и свою вину в этом. Но хочу обойтись без угроз мне судом, - голос мужчины был холоден как сталь.

Все понимали, что этот мужчина не допустит иного решения. У Краснова были на это силы.

- Хорошо, вопрос компенсации, - Светлана скрепела зубами. – но не думайте, что это Вам обойдется незначительной суммой. Свобода дочери я думаю имеет хорошую цену.

- Несомненно. Сумма?

- Вы что думаете дело только в деньгах? – взорвался Алексей. – Вы откупитесь а завтра Ваша дочь доведет дело до конца. Кто даст гарантии, что Ваша дочь здорова и не угрожает моей дочери?!

- Папа, - пролепетала обеспокоено Лиза.

- Леш, мы дойдем до этого, пожалуйста, не кричи. Дочь трясёт от этого, - произнесла расстроено Светлана, спокойствие которой тоже дало трещину.

- Виктор Сергеевич, мы с Вами много лет назад работали. У меня сомнения в том, как Вы ведете дела. Но ваша дочь нестабильна. С этим нужно что-то сделать, - закончил сво речь отец девочки.

Эдуард Семенович, который оставался безмолвным, наклонился к Краснов и что-то начал нашептывать, Сергей Викторович лишь кивнул.

- Вы правы, мою дочь нужно изолировать. Мы наймем ей психологов и психиатров, чтобы выяснить степень…угрозы для окружающих.

- Папа! Что ты такое говоришь?! Со мной все в порядке, это всё эта дрянь Лиза! –закричала Юля. – Она моих парней уводит, строит из себя невинную и родительский подол хватается!

- Заткнись! Ни слова больше, иначе я тебя упрячу в психушку на принудительное лечение! Ведешь себя как взбалмошная истеричка. Вся в мать пошла! - кулак рухнул на стол, так что подпрыгнули предметы на столе и зазвенели скрепки и ножницы в органайзере.

Юля поджала губу и безмолвно заплакала, пряча нижнюю половину лица в ладошке.

-Так-то лучше. Продолжим, Светлана?

- Виктор Сергеевич, этого не достаточно. Я хочу чтобы Ваша дочь не училась в одном заведении с моей дочерью. Думаю лечиться и жить ей нужно вдали от нашего родного города. Для Вас такое не проблема, тем более есть города и заведения престижнее и крупнее нашего Университета. А компенсация отлично подойдет сумма полного платного обучения в нашем Университете по выбранной специальности.

- Может Вам купить ей бюджетное место? – задумался Краснов, потирая подбородок.

- Мы надеемся на бюджетное место своими силами. Но согласитесь денежная компенсация тоже хорошо. И да надеюсь, что мы с нашей семьей в опалу из-за этого не попадем от Вашего Холдинга.

- Вы умны, Светлана! Как это я Вас раньше не приметил? - хмыкнул хозяин положения.

- Не было поводов для совместной работы. Так как? – сказала мать Лизы.

- Гарантирую, что никоим образом не наврежу Вашему бизнесу. Это мелко, вы же от этого только большую шумиху поднимете. Дочь нужно отправить подальше, соглашусь. Заключим соглашение и подпишем бумаги. Эдуард, ты всё слышал. Принимайся, я хочу как можно скорее решить это и вернуться к делам, - сказал Краснов, уступая место адвокату.

- Кто-нибудь хочет выпить? Эта история знатно меня подкосила.

- Спасибо, напились уже, - буркнул Алексей.

- Я не откажусь от коньяка или мартини, - сказала Светлана.

- Хм, отлично, - отец Юли подошел к бару и открыл графин с янтарной жидкостью, плеснув в две хрустальные стопки, подошел к Светлане. – Держите, Светлан. Рад, что с потерями для обоих сторон, но всё разрешилось.

Оба с прищуром смотрели друг на друга и одновременно пригубили коньяк, не чокаясь. Лица обоих исказила кислая гримаса.

- Еще? – спросил Сергей Викторович.

- Нет, хватит. Нам договор еще подписывать.

- Опасаетесь?

- А вы всем так доверяли, когда свою империю строили? – фыркнула старшая Ларина.

- Светлана, вы мне нравитесь больше и больше. Не знай, что Ваш супруг за Вас держится всеми конечностями, взял бы к себе на работу.

- Но не постеснялись, всё-таки озвучить свои мысли. Не нужно, результат достигнут, лесть излишня.

- Увы, не имею привычку льстить без дела. Я выразил своё мнение, не в обиду Вам, Алексей, сказал Краснов, поставив стопки обратно, спрятав руки в карманах штанов.

- Эдуард, ну что?

- Не торопите меня, Сергей Викторович. Это Вам не обычная сделка на передачу денежной суммы, говорил сухо адвокат Коц.

Спустя 15 минут обе стороны читали договор.

- Ну как, подписываете? – задал вопрос Краснов.

- Да все логично, но тут поправьте оборот, Эдуард Семенович. Здесь двусмысленно, хочется больше прозрачности, - Светлана указала на пункт договора, адвокат кивнул и стал вносить поправки.

Еще через 15 минут участники вернулись в гостиную. Краснов старший тащил за руку нерадивую дочь. Остальные гости тоже заждались. Как только девочка вошла в комнату, к ней подошел Никита и крепко обнял. Растрепанное личико спряталось в его широкой груди.

- Вопрос решили, всех посторонних прошу покинуть дом. Мне предстоит разговор с дочерью. До свидания.

Супруга Елена подошла к мужу и о чем-то заговорила полушепотом, на что тот сурово отрицательно мотнул головой. Плечи той поникли.

- До свидания всем. Простите за данный инцидент. Всего хорошего, - поклонилась ведущая.

Домой ехали на такси, молча. Костя отказался и уехал один, укоризненно посмотрев на пару Никиты и Лизы, сказал только одну фразу:

- Я только надеюсь, что твой выбор действительно верный и правильный. Я такое не принимаю, и вряд ли пойму. Будь счастлива, и не вспоминай обо мне, - Богров остался на дворе, ожидая свою машину, убрав руки в черные брюки своего выпускного костюма. Парень даже помятый и огорченный выглядел хорошо, только сердце не трепетало. Никита сел рядом и обнял, его медовые глаза были нежны и внимательны, пальцы переплелись, даже отец ничего больше не высказал, сев с водителем. Светлана сжимала в руках договор, молча, смотрела окно. Всем требовалось время переварить этот нелегкий выбор и сам ужасный день.