Развод. Цена моего прощения

Глава 8

Мы едем молча. Мне говорить с ним не о чём, ведь я совсем его не знаю. Кирилл для меня закрытая книга. Мы словно два незнакомых человека в машине. Отворачиваюсь к окну и смотрю на пролетающие мимо деревья. Жёлто-красная листва сливается в сплошную стену. Я люблю осень. За её красочность, уютность и возможность почувствовать нотки грусти в увядающей природе. Я так задумываюсь, что низкий голос Кирилла заставляет вздрогнуть.

— Почему мать родительских прав лишили?

Смотрю на него удивлённо, он впервые спрашивает меня о чём-то личном. И это сбивает меня с толку. Я привыкла обороняться, ждать подвоха. Может, и сейчас он спрашивает неспроста. Наводит справки заранее, чтобы потом резануть побольнее?

Но ответить надо.

— Не знаю. Я не видела её шесть лет. Кто знает, что могло случиться за это время, — тщательно подбираю слова.

— Понятно. Я думал, у тебя никого нет из родни.

О, он даже готов разговаривать со мной, и выдал сегодня подряд нормальные предложения без оскорблений даже больше, чем за год.

— Есть. Но не переживай, тебе не придётся о них заботиться.

— Ты никогда не рассказывала.

— А ты и не спрашивал.

Я опять отвернулась к окну.

Дорога на машине заняла всего четыре часа, на автобусе ехали намного дольше. Подъезжая к Знаменскому району, дорога портилась. Когда-то здесь были болота и непроходимая тайга. Но деревья вырубили, болота осушили и проложили асфальтированную дорогу. Ещё пять лет назад, она выглядела более менее, но сейчас местами асфальт просел, дорога превратилась в рваное полотно. И если в Тарском районе мы ехали со скоростью девяносто километров в час, то здесь еле ползли. Кирилл что-то ворчал себе под нос и явно был недоволен. А на подъезде к самому посёлку лопнуло колесо. Давно я не слышала такого отборного мата, даже мать со своими собутыльниками не додумались бы так витиевато применять человеческие органы. Чувствую себя немного виноватой, ведь мы оказались здесь из-за меня. Вылезла из машины, чтобы предложить свою помощь, но стоило только заикнуться об этом, как Кирилл поднял на меня взгляд.

— И чем же ты можешь мне помочь?

— Колесо подержать.

— Тебя им прихлопнет. Не выдумывай. Иди в машину, не мешайся.

Но в машину я не иду. Сегодня я обнаружила, что, оказывается, я могу его не слушаться. У меня тоже есть право на мнение и на желания. Поэтому стою рядом и наблюдаю за его руками. Его дорогой идеальный костюм явно не подходит к просёлочным дорогам. Пиджак лежит на заднем сиденье, рукава рубашки закатаны до локтей, а сами руки покрылись слоем грязи. Кто бы мог подумать, что Кирилл Демидов умеет менять колёса. И корона даже не помешала.

— Где ты так ловко научился управляться с колёсами?

В ответ пренебрежительный взгляд и молчание. Всё понятно. Между нами ничего не поменялось, свою жизнь он продолжает держать при себе. Ну что ж, больно надо было.

Отворачиваюсь и отхожу в сторону. Ещё десять минут и Кирилл заканчивает менять колесо.

— Эй…полей мне на руки.

Это что он меня типа так позвал.

Я даже не поворачиваюсь. Пусть сначала имя вспомнит.

— Ты что оглохла? На руки мне полей.

— У меня, вообще-то, имя есть. Или забыл, как меня зовут? Ты только помнишь, как твою помощницу зовут, — продолжаю стоять на своём месте. — И когда просят, говорят, пожалуйста.

Кирилл секунду смотрит на меня, потом отворачивается, зажимает бутылку коленями, из горлышка бежит струя и он моет руки под ней.

Какой гордый, посмотрите-ка, даже «пожалуйста» сложно сказать.

Вытирает руки влажными салфетками и садится за руль. Остальную часть пути едем без происшествий.

— Адрес скажи, — приказывает Кирилл, когда мы заезжаем в посёлок.

— Сейчас.

Лезу в телефон и набираю классную руководительницу. Кирилл останавливает машину перед магазинчиком и идёт туда.

Как хорошо, не люблю разговаривать при чужих.

Трубку никто не берёт. Я набираю раз, второй, третий.

Уже и Кирилл возвращается с бутылкой воды. Я начинаю нервничать под его пристальным взглядом. Время шесть. Ну куда она могла запропаститься?

С десятого раза трубку, наконец, берут.

— Алло! Кто это? — спрашивает женский голос.

— Здравствуйте, Людмила Дмитриевна! Это Лена…Лена Беспалова.

— Леночка. Здравствуй, здравствуй, моя хорошая. Очень рада, что ты позвонила.

— Да, я … это. Хочу к…брату съездить. Вы не подскажете где он сейчас? Я ему гостинцы привезла.

— Леночка, какая же ты умница. Я знала, что у тебя большое и доброе сердце. А Ванюша в «Доме ребёнка» сейчас. Но …сегодня вы уже не успеете. Там приём до шести.

В этот момент мой взгляд останавливается на лице Кирилла. Динамик у телефона громкий и я понимаю, что он прекрасно слышит всё, что говорит Людмила Дмитриевна. Его зрачки расширяются, губы сжимаются в тонкую линию.

— Людмила Дмитриевна, а может, можно как-то договориться? Мы приехали ненадолго, мне сегодня уже уехать надо. Может охране денюжку заплатить?

— Ой, Лена. Я не знаю. Но вы попробуйте, съездите, может, у вас получится договориться. А потом ко мне заезжай, Лена. Так хочу тебя увидеть.

— Угу. Если получится.

Прощаюсь и скидываю звонок. Ехать к ней у меня совсем нет желания.

— Ну так куда мне ехать?

— В «Дом ребёнка».

— Адрес.

— Я не знаю. Ну в телефоне же можно забить.

Взгляд Кирилла красноречиво говорит о том, какого он обо мне мнения.