Развод. Спутанные жизни

11

Мы подъезжаем к жилому небоскрёбу одновременно с курьером из ресторана. Андрей забирает у него два больших бумажных пакета и прикладывает телефон к терминалу безконтактной оплаты.

Курьер слегка обескураженно смотрит на голую грудь Андрея под пальто, но оплата проходит без осечек, и курер удовлетворённо кивает с дежурной улыбкой и садится обратно в свою машину.

Андрей поворачивается ко мне и приглашает пройти в подъезд с панорамными окнами.

— Взял для тебя на свой вкус, надеюсь ты не против, — говорит с улыбкой и прикладывает магнитную карту к считывателю. Стеклянная дверь приветливо открывается.

А я с опаской захожу в подъезд. На полу мраморная плитка, на стенах картины, везде расставлены горшки с комнатными растениями. На дальней стене расположено окошко консьержа. Он внимательно вглядывается в моё лицо, кивает, и делает какие-то пометки у себя в журнале. Затем здоровается с Андреем.

Чувствую себя не на своём месте. Какое-то внутреннее несоотвествие никак не хочет, чтобы я здесь была. Находилась тут, вместе с Андреем.

Он вызывает лифт, и пока мы его ждём, стою, опустив взгляд на носки сапог. Поднимать глаза как-то страшно и даже неловко.

Андрей, кажется, видит мою робость. Перекладывает оба пакета в одну руку, и второй приобнимает меня за плечо, поглаживая.

— Расслабься, Марина, — тихо говорит на ухо, — всё хорошо.

И его рука, сильная и уверенная, действительно меня расслабляет.

Лифт с тихим "дзинь" открывает двери, и мы заходим внутрь. Андрей нажимает на пятнадцатый этаж.

Двери закрываются, и я пробую прервать неловкую тишину:

— Здесь красиво.

— На верхних этажах ещё и вид на город потрясающий. Я тебе покажу. Аренда — конская, но вид того стоит, — он ободряюще улыбается, глядя мне в глаза, и кажется, я потихонечку оттаиваю.

Лифт открывает двери, и мы входим в квартиру. Н-да. Теперь понятно, почему он был под впечатлением от моего дома.

Белая краска на стенах, ламинат под белое дерево, минимум мебели. Если не приглядываться, можно сделать впечатление, что это неотделанная бетонная коробка.

— Ты один здесь живёшь?

— Теперь — да. Недавно расстался с женщиной, если быть честным.

— И она вынесла всё, кроме мебели? — пытаюсь пошутить.

— Я думаю, она не воспринимала эту квартиру, как свой дом. И не делала ничего, чтобы сделать его поуютнее. Давай не будем об этом?

Поднимаю руки в жесте "сдаюсь".

— Хорошо-хорошо. Я понимаю.

Андрей проходит на кухню, достаёт две тарелки из ящика, ставит их на стол, и принимается выуживать пластиковые контейнеры с едой из пакетов.

Смотрю на эту "сервировку", и понимаю, что есть из контентейнеров не хочу.

На счастье, в том же ящике с тарелками нахожу большие и плоские — сойдут за сервировочные. Принимаюсь красиво накладывать в них из контейнеров тарталетки с креветками, салат цезарь, рулетики из баклажанов, мясную нарезку…

Андрей сначала с непониманием, молча смотрит на мои действия. А потом принимается делать то же самое.

— Так действительно лучше. Никогда бы не подумал.

Задумчиво улыбаюсь. Вроде бы жил с женщиной, а повадки, как у холостяка. Интересно.

Всё готово. Сажусь на стул, и Андрей, уже успевший переодеться в чёрную футболку, кладёт передо мной вилку, нож и тарелку с ароматно пахнущим стейком. Он ещё горячий, как будто его действительно подали прямо в ресторане. Или курьер быстроногий, или ресторан находится поблизости. А может, и то, и другое.

— Приятного аппетита, — говорит Андрей, и усаживается напротив меня, — думаю, ты здорово проголодалась из-за переживаний последних часов.

— Да, есть немного, — задумчиво говорю я, думая о том, как аппетитно пахнет мясо, и совсем не об избитом пока ещё муже.

И мы принимаемся за еду. Она настолько отличается от того, что я ем каждый день, что у меня в душе само по себе возникает чувство праздника. На лице волшебством появляется улыбка, а все тревоги отходят на задний план.

— Не прогадал с выбором? — участливо спрашивает он.

— Что? — не сразу понимаю, о чём он, — А! Всё очень вкусно. Спасибо. Я давно не выходила куда-то просто развеяться и отдохнуть.

— Тогда жаль, что с рестораном не сложилось. Но мы с тобой это ещё наверстаем, — он подмигивает, и берёт меня за руку.

Краснею, как девчонка, и опускаю глаза. А потом чувство заботы, исходящее от Андрея, как будто подхватывает меня потоком. Я успокаиваюсь, и поднимаю на него взгляд. Он смотрит мне прямо в глаза, как будто хочет понять, о чём я думаю.

— Ты говорил, покажешь мне виды? — почему-то вспоминаю я.

Единственное окно в большой кухне завешено тяжёлыми шторами стального цвета. Андрей оглядывается на него, некоторое время молчит, поглаживая мою ладонь.

— Здесь выходит на шоссе. Пойдём, покажу красоту.

И ведёт меня за руку в другую комнату.

В спальню.

Открывает шторы на панорамном окне в пол. Пейзаж действительно захватывает дух. Весь город, белоснежный от позднего февральского снега, лежит на ладони. Взгляд сразу бросается на центральный парк. Кое-где мелькают маленькие машинки, спешат крошечные человечки. А у меня ощущение, что я лечу. Не столько от самого вида, сколько от внутренних ощущений.

— Вон там твой дом, — указывает в сторону жилого квартала, — Летом ещё красивее. Вот так просыпаешься утром, смотришь на это великолепие, и сразу хочется горы свернуть. Вдохновляет.

Он говорит, а его руки скользят по моей талии. Моё сердце колотится так, что кажется, отдаётся в рёбрах. Часто дышу. И не хочу, чтобы это прекращалось.