Развод. Спутанные жизни

13

— Ты будешь кофе? — спрашивает у меня Андрей.

Я сижу за столом, за которым пару часов назад мы обедали, и довольно улыбаюсь.

— Буду, — мурлыкаю я.

Действительно чувствую себя кошкой. Хочется довольно потянуться, подставить лицо лучам закатного солнца, и чтобы меня почесали за ушком. Нет, чтобы ОН ласкал меня. И только он.

Кофемашина жужжит, и Андрей поворачивается ко мне.

— Дай угадаю. Со сливками?

— Верно, — улыбаюсь, — и с сахаром. Как угадал?

— Такое ощущение, что я знаю тебя всю жизнь, — улыбается он.

— Мужчина, мы знакомы всего два дня! — шучу я.

— Да… Всего два дня, — он смотрит на меня и его лицо принимает серьёзное выражение.

Пока пытаюсь понять, о чём он думает, Андрей ставит передо мной чашку ароматного кофе. Со сливками и сахаром, конечно.

Отпиваю глоток, и зажмуриваюсь от удовольствия.

— Очень вкусно, спасибо.

Взгляд падает на большие белые часы на стене. Четыре часа.

А к пяти нужно быть в детском саду.

Какой кошмар. Совсем расслабилась, и забыла о своих обязанностях. Я, может, и имею право отдохнуть, но не должна забывать о том, что я мать.

Андрей, кажется, видит моё замешательство.

— Что-то не так? — он заметно напрягается.

— В семнадцать часов нужно забрать Арину из сада, — проговариваю я.

Он оглядывается на часы.

— Ещё целый час. Не спеши никуда, я подвезу тебя. Не люблю спешку, — и отпивает свой кофе.

Представила себе эту картину. Детей выводят на вторую прогулку, прежде чем родители заберут их домой. И меня, замужнюю женщину, под взором всех воспитательниц, и других мам, подвозит к воротам сада другой мужчина. И ещё целует на прощание. Я же сгорю со стыда прямо там.

— Не надо! — спешно выпаливаю, — довези меня только до дома, ладно?

Он пару секунд внимательно смотрит на меня. Хочет прочитать мои мысли? Если бы он так умел, наверное, удивился бы, о каких глупостях я думаю.

— Как скажешь.

Мы допиваем кофе, и спускаемся вниз, чтобы сесть в машину. Его телефон то и дело пиликает уведомлениями. Сначала он просто лениво поглядывет на них, в лифте что-то строчит в ответ. Мы садимся в машину, он включает беззвучный режим, и раздражённо забрасывает телефон на заднее сиденье.

— Что-то случилось? — участливо спрашиваю я, пытаясь заглянуть ему в глаза.

— Всё нормально, — отвечает он резко и жёстко.

Отвечает так, что я понимаю, что всё совсем не нормально. И что мне лучше промолчать и не лезть.

Мы отъезжаем, и вместе погружаемся каждый в свои мысли. О чём думает он, я не знаю. Но вот я всё думаю…

Я что-то сделала не так? Как-то неправильно себя вела? Отдалась ему слишком быстро? “Да… Всего два дня…” — отдаётся эхом его голос в голове.

О боже… Он теперь плохо обо мне думает?

Не успеваю понять свои мысли, как мы останавливаемся у моего подъезда. Он резко выходит из машины, обходит автомобиль, и открывает мою дверь.

— Приехали.

Смотрю в его глаза с мольбой. Что я сделала не так? Почему он злится?

Он смотрит нетерпеливо. И я понимаю, что лучше не испытывать его терпение.

Не глядя на меня, он говорит:

— Я напишу.

Быстро прыгает в машину, и резко трогаясь, уезжает.

Так и остаюсь стоять во дворе с тоскливым чувством пустоты на душе.

Задумчиво поднимаюсь в квартиру. Хорошо бы успеть переодеться. В голове снова звучит голос, но уже Сергея: “Вырядилась-то…”

Как глупо.

Всё волшебство развеялось.

Захожу в квартиру. Клининг поработал на ура. Всё стоит на своих местах. Так, как я поставила бы сама.

Но мне не хочется радоваться. В груди заело щемящее чувство утраты чего-то ценного. И невосполнимого.

Быстро переодеваюсь. Носить эту одежду сейчас ощущается как-то неправильно. Как будто я влезла в шкуру другой женщины и заняла её место. Обманщица.

Бегу в сад. Успеваю точно ко времени. Как я себе и представляла ранее, дети играют на улице, в ожидании, пока их заберут домой.

Пешком от сада до дома недалеко, и мы с Аришкой быстро оказываемся дома. Очень хочется горячего чая, чтобы успокоить нервы.

Наливаю чай и Аришке, достаю пакет пряников, и мы усаживаемся за стол.

— Мама, а когда папа вернётся из ко-ман-ди-ров-ки? — сложное слово она произносит по слогам, чтобы не запутаться.

Откашливаюсь, поперхнувшись чаем. О боже. Это совсем не то, о чём бы я хотела с ней сейчас говорить.

— Понимаешь, детка… Папа… Наверное, не вернётся…

Лицо малышки застывает в изумлении.

— Почему?

— Мы с папой поссорились… И он больше не хочет жить с нами.

— И со мной тоже?

На её большие круглые глаза наворачиваются слёзы.

А моё сердце обливается кровью.

Он её предал. Предал мою малышку. Потому что даже не хотел вникать в ситуацию и просто выслушать меня.

И я понимаю, что у неё разбито сердце.

Вскакиваю со своего стула и прижимаю её белокурую голову к груди.

— Не плачь, моя милая. Я с тобой, родная.

Родная.

Короткое простое слово гулко отдаётся болью в сердце.

Беру её на руки, глажу по голове, шепчу слова любви и утешения. Она слабо улыбается, но я понимаю, что она страдает.

Дети не должны так страдать.

Внезапно мой телефон вибрирует уведомлением.

СМС от Андрея: “Извини за сегодняшнее. Я не удержался. Уезжаю по делам в Тверь дня на три. Если будут новости из лаборатории, напишу”

Извини? Не удержался?

Он считает всё случившееся ошибкой.

А про меня думает… так же как и они все…