Развод. Спутанные жизни

47

Я: Как ты?

Катя: Плохо.

И всё.

Действительно, чего я от неё хотела? Исповедь любовницы? Плохой подруги? Она наверняка тоже скорбит. Пусть он и ей показал свою неприглядную сторону. Но раз они были вместе, их всё таки что-то связывало.

И, когда в голове всплывает её имя, я больше не чувствую боли предательства. Раздражение — да. Но я уже настолько хотела избавиться от несчастливого брака, что вопроса ревности или собственничества больше не стояло.

И, наверное, самое точное слово, описывающее, что я сейчас чувствую к Кате — жалость.

И, как будто в ответ, в голове возникает резкий ответ заведующей детским домом: “Им не нужна ваша жалость”.

Судорожно вздыхаю.

Почему всё должно быть так сложно? Почему путь к счастью ведёт через тернии боли?

Арине так ничего и не сказали. Я просто не знаю как. Она уже давно показала себя как маленькую, но очень рассудительную и умную девочку. Но я не могу найти для неё подходящих слов.

В конце-концов, морально он умер для неё уже давно. Что сделает констатация физической смерти? Пожалуй, ничего и не изменится.

Я сижу на кухне, обхватив голову руками. В голове крутятся тысячи мыслей, но ни одна из них не приносит облегчения. Вдруг я слышу тихие шаги. Это Арина. Она подходит ко мне и садится рядом.

— Мамочка, ты плачешь? — спрашивает она, глядя на меня своими большими глазами.

Я пытаюсь улыбнуться, но слёзы предательски текут по щекам.

— Нет, милая, всё хорошо. Просто немного устала.

Арина обнимает меня, и я чувствую, как её тепло проникает в моё сердце.

— Мамочка, я знаю, тебе тяжело. Но мы справимся. Мы всегда справляемся.

Её слова звучат так уверенно, что я начинаю верить в них. Мы действительно справимся. Мы должны.

— Спасибо, милая. Ты у меня самая лучшая.

Арина улыбается и крепче обнимает меня. В этот момент я понимаю, что ради неё я готова бороться. Ради неё и ради нашего будущего.

Она внимательно смотрит не меня такими серьёзными и задумчивыми глазами, что я решаюсь.

— Арина, мне нужно тебе кое-что рассказать. Это важно.

Она внимательно смотрит на меня, и я чувствую, как моё сердце сжимается от волнения.

— Папа больше не с нами. Он умер.

Арина молчит, обдумывая мои слова. Затем она тихо говорит:

— Я знала, мамочка. Я знала, что он больше не вернётся.

Замираю, поражённая до глубины души. Я знала, что она умница, но не ожидала такой зрелости от маленькой девочки.

— Ты знала, малышка?

— Я видела, ты сильно плакала. А ещё понимала, что папа больше не вернётся.

Я обнимаю её, и мы сидим так, обнявшись, чувствуя, как наши сердца бьются в унисон.

— Ты у меня такая сильная, Аришка.

Понимаю, что слёзы бегущие по моим щекам — уже не слёзы безысходности и тоски, а облегчения.

Моя малышка всегда меня поймёт. Всегда разберётся в сложной ситуации даже лучше меня. И всегда будет рядом.

Мы гуляем по парку рядом с домом Андрея. Арина носится по новому месту, и ей всё вокруг интересно.

Последнее время мы часто проводим время у него в гостях, а сегодня первый раз пошли прогуляться по его району.

Мы с Андреем медленно идём под руку и разговариваем. Ни о чём и обо всём сразу. Он никак не затрагивает тему того, что меня тревожит. И я за это очень благодарна.

— Мама, тут гусеница!

— Фу, Арина, не трогай. Пусть себе ползёт.

— Ползи, гусеничка, — аккуратно перешагивает и бежит дальше.

Андрей улыбается.

— Она очень милая.

— Да… — задумчиво протягиваю я, — Мне с ней повезло.

— Нам, — поправляет меня Андрей.

Я ещё не привыкла, и не до конца осознаю нас единой семьёй. Что у меня есть, на кого положиться в любой ситуации. Но с каждым днём всё больше убеждаюсь, что Андрей — тот человек, который будет частью моей жизни. “Нашей”, сразу же мысленно поправляю себя. Моей, Арины и Алисы.

Арина, устав от беготни, подбегает к нам и, тяжело дыша, говорит:

— Мамочка, я устала. Можно я посижу на лавочке?

— Конечно, милая, — отвечаю я, и мы направляемся к ближайшей лавочке.

Андрей садится рядом со мной, и мы молча наблюдаем за Ариной, которая с интересом разглядывает цветы на клумбе. Я чувствую, как его рука нежно касается моей, и это прикосновение приносит мне спокойствие.

— Знаешь, — тихо говорит Андрей, — Я раньше не отдавал себе об этом отчёта, но теперь понял. Я всегда мечтал о такой семье. О дочке, которая будет радовать меня своими открытиями, и о женщине, с которой можно будет делить все радости и горести.

Приникаю к его груди лицом и тихо-тихо шепчу:

— Я тоже об этом мечтала. Не о женщине, конечно, — хихикаю, как девчонка, — О семье. Любящей, дружной. О детях — лапочках. И о любимом мужчине.

Мы сидим на лавочке, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Арина, устав от беготни, присаживается рядом с нами и начинает рассказывать о своих впечатлениях от прогулки. Её глаза светятся от радости, и я понимаю, что ради таких моментов стоит жить.

— Мамочка, а можно мы завтра снова пойдём гулять? — спрашивает Арина.

— Конечно, солнце, — отвечаю я, улыбаясь. — Мы можем гулять каждый день, если ты хочешь.

Арина радостно кивает и снова убегает играть. Я смотрю ей вслед и чувствую, как сердце наполняется теплом и любовью.