Развод. Ты пожалеешь

Глава 6

Сбрасываю. Зачем любовнице мужа мне звонить – не понимаю. А кто еще может с его рабочего номера сейчас набрать? Он сам?

Тихонов с роду мне не звонил так, всегда только с личного мобильного.

Плевать сейчас. Но это уже напоминает какую-то психологическую атаку. Ладно, разберусь.

Разберусь.

Мне так сейчас хочется наказать виновных. Мужа и эту мелкую гадину!

Обоих. Не знаю кого больше, её или его.

Помню, мы с подругами обсуждали этот вопрос, и я всегда считала, что больше виноват мужик, потому что именно он женат. У него есть обязательства, а женщина, с которой он изменяет, любовница – с неё какой спрос? Она никому ничем не обязана.

Да?

Нет. Сейчас я думаю иначе.

Есть же какие-то нравственные и моральные скрепы? Ну, должны же быть?

Как нас в своё время воспитывали. Семья – святое. Мужчина, который женат – табу. Не знаю, как других, а мне это мама и бабушка с малых лет в голову вбивали. И примеры разные приводили. И «на чужом несчастье счастье не построишь» - я тоже хорошо знаю.

Вот и мне пришлось с этим столкнуться.

Никогда не думала, что это случится.

Правда.

Всегда так верила Стасу! Он ведь на самом деле меня любил! Какими глазами всегда смотрел. Как завоёвывал!

Отбил у лучшего друга, просто буквально за руку увёл. Сказал – моей будешь и всё. Я еще выпендривалась. Строила из себя девочку с принципами. Никакого секса до свадьбы!

А он возьми, да и скажи сразу – значит, идём в ЗАГС и женимся. Сказал – сделал. Повёл заявление писать, я еще думала – шутит! Нет. Сначала к родителям моим пришёл руки просить.

Зачем я сейчас вспоминаю?

Это как анестезия, наверное.

Думать о хорошем, когда всё плохо.

Через девять месяцев после свадьбы я родила. Мы тогда снимали небольшую квартирку. Денег ни на что не хватало, но Стас как проклятый пахал. Уже через два года в свою первую квартиру переехали. Он еще тогда говорил – не обставляй её особенно, скоро купим новую.

Господи… Что теперь?

Квартира, в которую я столько сил вложила.

Продавать? Делить? Или оставит, благородно? А сам где будет?

Хотя, у него сейчас бабла немеряно, купит новую.

Себе и своей…

Снова звонит телефон, хочу сразу сбросить, но вижу кто абонент.

Кирюша, старшенькая. Её четырнадцать. Возраст – ого-го. Но Кира меня радует, она разумная. Бывает, конечно, чудит. Она моя девочка, надеюсь, с ней проблем не будет. А вот Варвара…Варька папина доча. Любимая. Вот у кого будет стресс.

Неожиданно червячок сомнений проскальзывает в мозг.

Может… ну её, эту принципиальность и гордость? Простить?

Подумаешь, ну, с кем не бывает?

Если подруг перебрать, у половины мужики подгуляли, а про вторую половину мы, возможно, не всё знаем.

Ну и… чего строить из себя особенную? Лерка простила, муж с неё пылинки сдувает, Витка тоже простила, Ленка сама загуляла, и мужик прибежал. Сколько вариантов!

Нет. Я не смогу.

Просто не смогу и всё.

Я другая. Не справлюсь. Не получится жить зная, что рядом обманщик и предатель.

Не получится.

Дочери не отвечаю. Нет моральных сил. Она по голосу поймёт, что что-то не так, а объяснить я не смогу. И сорвать в моём нынешнем состоянии будет сложно.

Как ни крути, а Тихонов прав. На детей всё вываливать нельзя. Нужно попытаться смягчить удар. Но как?

Сказать, что папа хороший, их любит, но жить будет отдельно?

А с хрена ли он хороший, если семью развалил?

Боже, как я устала…

Мне надо вернуться на работу.

У меня языковая школа, одна из лучших в районе. Сама я в своё время не смогла поступить на лингвистику, отучилась на экономиста, но любовь к языкам никуда не ушла, и в какой-то момент я поняла, что помогая мужу с бухгалтерией я теряю лучшие годы. Случайно узнала через знакомых, что продают бизнес – школу обучения иностранным языкам для детей и взрослых. Попросила мужа сделать мне подарок.

Так. Теперь бы понять, этот подарок при разводе надо будет делить или нет?

Вспоминаю, что хотела позвонить старому приятелю.

Набираю.

- Артур, извини…

- Привет, Мария-Мирабелла, что трубку бросаешь?

- Форс-мажор был. Арт, мне нужна консультация. Насчёт развода.

- Кто разводится?

- Я.

- Гонишь, Михайловская. – голос у приятеля такой весёлый, живой. Да, хотела бы я так «гнать»… увы. Я молчу, Арт сразу всё понимает, меняет тон. – Да ладно, Маш? Ты чего? Блин.

- Артур, ты можешь помочь?

- Я сам разводами не занимаюсь, но ради тебя… Не волнуйся, всё будет. Лучших спецов подключим.

Артур Веселовский мой одноклассник, юрист. У него довольно известное в столице адвокатское бюро. Его имя на слуху у бизнесменов.

Пару раз Артур помогал моему мужу, но я уверена, сейчас он поможет мне.

Нет, не то, чтобы он был в меня влюблён, когда-то в детстве, в юности – да. Потом мы дружили. Артур уже раза четыре был женат несмотря на то, что особенной красотой в молодости не отличался. Сейчас он выглядит шикарно. Подкачался, причёску изменил, волосы нарастил, всегда с иголочки одет. И вообще, большие деньги мужчину меняют.

Правда, иногда не в лучшую сторону.

Это я снова вспомнила своего Стаса.

Вернее, уже чужого.

Стас всегда был хорош, высокий, статный, красивый, но в молодости была в нём какая-то безбашенность и простота. С возрастом он заматерел, стал более уверенным, властным, сильным. Харизмы прибавилось. Я видела, как всё активнее стали на него заглядываться девушки. Но Стас был мой! Смотрел только на меня. Видел только меня. Я гордилась этим. Верила. Он доминировал во многом, заставляя меня, подчас, подчиняться, но мне это даже нравилось. Нравилось быть рядом с ним слабой, женственной. И его это тоже заводило.

Он ведь любил меня?

Как?

Как он мог?

Я на самом деле пытаюсь понять, что было в голове у моего мужа.

Но, видимо, не головой он думал.

Не головой…

Договариваемся, что к Артуру я приеду завтра.

Успокаиваюсь. Беру бутылку воды, пью жадно, смачиваю платок, вытираю лицо.

Ну что, Мария Михайловская, начинаем новую жизнь?

Но это не точно…

На работе стараюсь сразу пройти в кабинет, там в уборную – видок у меня еще тот. Не надо было рыдать. Но что сделаешь?

Хорошо, в холодильнике всегда есть лёд. Прикладываю к векам, протираю щеки, сейчас чуть спадёт опухоль и надо заниматься делами.

И дочке перезвонить.

- Алло, привет кисюня, как дела?

- Привет, ма, можно я не пойду к тёте Лене заниматься? Живот болит…

Тётя Лена – моя подруга и мама подруги Кирюши, они вместе ходили в детский сад, там мы и подружились. Лена математик, преподаёт в колледже, ну и репетиторствует. И моя коза с ней занимается, потому что в нашей не самой плохой школе с математикой напряг. Ну или, скорее, у моей звезды напряг.

- Кир, несерьёзно, слушай.

- Ма, ну конец года уже, какая математика? МЦКО я написала.

- Напомнить, на какой балл?

- Ну, ма…

- Что с животом, опять полдня на сухом пайке?

- Я готовила макароны с болоньезе.

Да, моя старшенькая любит готовить, лет с двенадцать уже сама себе обеды стряпает, да еще и выбирает разные деликатесы, то вок с курицей, то лазанью, то болоньезе.

- И живот болит?

- Ма-ам…

Ясно, ничего не болит, лень-матушка одолела.

- Кир, давай сходи сегодня, и потом на следующей неделе. И всё, на лето вопрос закроем, хорошо?

- Угу… только я пойду гулять, ладно? Оттуда сразу на занятие.

- Как хочешь, погуляй, погода хорошая.

- Ладно. – говорит более радостно, но потом резко переключается, - Мам, всё нормально у тебя?

Так. У дочки, конечно, хорошая интуиция, но не настолько.

- Нормально, а что?

- Ничего, просто папа звонил, мне показалось, что-то случилось.

- Он что-то сказал? – чёрт, не надо было спрашивать, но…

- Сказал, что любит нас, ну, как всегда. Но мне показалось.

- Когда кажется – креститься надо. Иди гуляй, но к шести чтобы была у Лены!

- Йес, мэм…

Вот же… коза!

Улыбаюсь, а потом вижу своё отражение в зеркале.

Чёрт.

Что будет с девчонками? Что будет с нами?

Господи, Стас… как же ты мог…

Всё развалилось. Утекает сквозь пальцы. И снова слезы из глаз.

И я просто не понимаю, как мне дальше жить.

Пытаюсь работать, быстро понимаю, что просто ничего не соображаю. Голова гудит. Но я мужественно досиживаю до конца рабочего дня. Медленно собираюсь, еду домой.

Телефон молчит. Стас не звонил. Не писал.

Мне бы и не хотелось, чтобы он обрывал телефон. С одной стороны. С другой… Мог бы и прислать сообщение. Может и не одно. Сколько я слышала, в кино, или от подруг, как мужики начинают унижаться, на всё готовы ради прощения. Тогда казалось – фу, какие тряпки! Если уж имел смелось кобелировать – имей смелость отвечать за поступки, а не вымаливать прощение! Да, казалось, что это верно.

Сейчас хочется этих несчастных покаянных «эсэмэсок»…

Тишина.

Ну, в любом случае, я знаю, что он приедет домой, и дома будет пытаться поговорить.

О чем?

Приезжаю домой, открываю дверь и наталкиваюсь на перепуганный взгляд дочери.

- Мам… папа…