Развод. Я все еще люблю

55. Домой

Я держу Танечку, завернутую в нежно-розовый выписной конверт, а мой муж прижимает к себе Сережу в таком же небесно-голубом.

Костя и Зоя фотографируют нас на фоне роддома.

Этот ад, наконец-то, закончился. Все позади.

Наших деток осмотрели, и хоть зрение и слух нужно будет обязательно проверять еще ни один раз, сейчас с малышами все хорошо.

Мы провели в роддоме долгие восемь недель. За это время листья на деревьях успели переодеться в яркий осенний наряд, земля пропиталась хлесткими дождями, температура воздуха упала до плюс десяти.

Зато в наших с Димой отношениях царит тепло. Такое, будто не было никаких бурь, гроз, проливных дождей. Мы словно не разводились.

Сейчас мы даже более близкие люди, чем было раньше. Мы — родители. Наша семья теперь полная, большая и счастливая.

И я счастливая.

Ровно до того момента, пока не вспоминаю про Алину.

— Какие уже большие! Ой, какие хорошие! — Зоя по очереди заглядывает в спящие детские лица. — Мои крестники! Мои сладкие пирожки!

— Ладно, поехали, — тихим голосом командует Дима.

Костя сегодня за рулем. Зойка на переднем сидении.

А мы с мужем сзади. Каждый держит по ребенку, сплетаем пальцы. Дима гладит мою руку осторожно.

Довольный до небес!

Он отличный папа. Я даже не ожидала, что Рогов будет так любить детей.

И от этого в душе что-то натягивается, ноет, крошится.

Алина тоже вот-вот родит. Дима упорно заявляет, что ее ребенок не от него. Но тест ДНК…

У меня есть страхи и опасения. Я молчу о них, проглатываю, стараюсь верить моему мужчине. Но эта вера, ничем не подкрепленная, шатается от каждого дуновения ветра. И иногда меня торкает до немой истерики.

Костя тормозит у ворот нашего нового дома.

— А можно в гости? — осторожно шепчет Зойка. — Очень хочется деток понянчить. Уже не терпится!

— Зой, не напрашивайся, — осаждает ее Костя.

— Да можно, конечно! Пойдем! — взмахиваю рукой.

Мы никого не приглашали на выписку. Захотели, чтобы этот день был только нашим.

Но Зоя и Костя… они уже родные. Столько помощи от них с момента знакомства, столько поддержки, столько добрых слов.

Я рада, что они есть.

Дима с волнением отпирает дверь.

— Надеюсь, тебе все понравится, Надюш. Я очень старался! — сообщает мой муж.

И я вхожу в наше новое гнездышко. С порога веет уютом. Прижимаю к себе доченьку, осторожно ступая по свежему паркету к кухне-гостиной.

Застываю при входе.

Все, как я мечтала! Обои с яркими красными цветами, зеленый кухонный фасад, большой обеденный стол, комфортная зона для готовки. И огромный диван для гостей тоже зеленый!

— Дима… — шепчу одними губами беззвучно.

Сердце шумно долбит в ребрах. Тудух-тудух, тудух-тудух.

На глазах наворачиваются сладкие слезы.

— Да, красиво! И удобно! — констатирует Зойка. — Слушай, муж, а я тоже такие обои хочу! Глянь, какие розы!

— Мы ведь уже выбрали васильки…

— Ну Костя! Васильки давай в спальню, а розы в гостиную!

Дима рассказывал мне, что у Грачей ремонт немного затягивается, но они уже переехали. Зоя настояла. С работы ушла, чтобы бытом заняться.

— Надь, давай чайник ставь, — Дима забирает у меня дочку.

Я с тревогой наблюдаю, как он держит двоих детей сразу.

— Я не уроню! — строго чеканит, заметив в моих глазах смятение.

— Я помогу, — кивает Костя и принимает Сережку.

Наши мужчины уходят в детскую, я щелкаю кнопку на чайнике, сажусь за стол.

— Ну, как ты? — начинает Зоя вполголоса.

— Нормально, — поднимаю плечами и взгляд отвожу.

Нервная дрожь прокатывается по позвоночнику.

Дима так старается отгородить меня от проблем с Лебедевой, что ничего толком о ней не говорит. А мне до ужаса страшно…

— Надь, что не так? — подруга прочитывает мое состояние и пытливо смотрит на меня.

Закрываю глаза обреченно и прикладываю прохладные ладони к горячим щекам.

— Алина… — вздыхаю шумно.

— А что она?

— Скоро родит. Дима так трепетно относится к Танечке и Сережке, что… я боюсь. Вдруг он увидит ребенка Алины и его молнией ударит осознание.

— Осознание чего?

— Вдруг проснутся какие-то чувства, Зой? Я знаю, что Алину ждет суд и тюрьма. Но… а если Дима ее пожалеет? Вдруг…

— Я тебя понимаю, Надя, — чеканит Зоя и расправляет плечи. — Но мы не узнаем этого, пока Алина не родит. Уже скоро. Потерпи.