Развращение невиновных

14

АНТОНИО

Вчера вечером мы с несколькими ребятами играли в покер в моей комнате, а поскольку один из них каким-то образом пронес в кампус бутылку виски, то, когда я проснулся поздно утром в воскресенье, в голове у меня тупо пульсировало.

Я никогда не был большим любителем выпить, но с тех пор, как началась эта одержимость Софией, я, кажется, использую любой способ, чтобы вытеснить ее из своих мыслей, включая опьянение.

Я проверяю время и со стоном переворачиваюсь на спину. Как и в прошлое воскресенье, мне нужно идти, чтобы успеть позвонить отцу. Поэтому я принимаю душ, переодеваюсь и спускаюсь в подвал. Охрана проводит меня в комнату номер три, и я набираю номер отца.

— Антонио, — отвечает он.

— Что случилось? — По его тону я сразу понял, что что-то не так.

Он вздыхает. — Пропала очередная партия оружия, которую нам прислали Коста.

Я хлопнул кулаком по металлическому столу. — Черт, ты серьезно?

— Ты же знаешь, что я не стал бы шутить с такими вещами.

— Что случилось? — Мои пальцы крепче сжимают трубку.

— Этот груз шел по железной дороге. Никто точно не знает, что произошло между Нью-Йорком и Майами. По пути было две остановки, чтобы отключить одни грузы и добавить другие. Это единственные места, где могло что-то произойти.

Моя свободная рука сжалась в кулак на коленях. — Я не думаю, что это была ошибка, если наш груз был случайно снят.

— Именно. Мы проверяем русских с нашей стороны, но пока ничего. А ты?

Я качаю головой, хотя он меня не видит. — Да нет, мы все друг друга достаточно хорошо знаем, но я ничего не слышал.

— Я так и понял. Я буду продолжать копать как внутри, так и вне дома. Я собираюсь привлечь к этому Салуччи, может быть, он считает, что у нас завелась крыса.

Я киваю. Отец Авроры, как заместитель начальника, является его самым надежным советником и другом. — Да, это хорошая идея.

— Это еще не все.

Его голос стал еще более серьезным, чем когда он впервые взял трубку.

— Что это? С мамой все в порядке?

— С твоей мамой все в порядке. Она по колено погружена в детали свадьбы. Я думаю, что ты, а затем твоя сестра следующим летом сделали ее самой счастливой за последние годы.

Я рад, даже если это потому, что я женюсь на Авроре. — Что же происходит?

— Лео пропал.

Я потрясенно молчу. Отец Томмазо пропал?

— Что значит "пропал"?

— Никто не видел и не слышал о нем уже несколько дней, включая Коринну.

— Черт, — пробормотал я и сжал переносицу.

Вчера вечером я был с Томмазо, играл в покер, так неужели он узнает об этом сегодня, когда будет звонить?

— А что с Томмазо?

— Я сказал Коринне, что она может поговорить с ним об этом, когда они будут разговаривать сегодня.

Я выдохнул. — Есть идеи, что могло произойти?

В этой жизни никогда не знаешь. Может, он крыса, которая думает, что ее вот-вот поймают, и затаилась? Может, он где-то загулял со стриптизершами, наркотиками и выпивкой? Может быть, кто-то из наших врагов поймал его и пытается выудить из него информацию? Пока мы не узнаем больше подробностей, остается много неизвестных.

В любом случае, нехорошо, когда кто-то по несколько дней не выходит на связь.

— Я не знаю. Несколько дней назад он должен был встретиться со своими солдатами, но не пришел. До этого последний раз его видела Коринна, когда он вышел из дома тем утром.

Я встал и зашагал к столу, не в силах усидеть на месте. — Надеюсь, он объявится.

Мне не нужно добавлять в конце фразы "живой".

— Я поговорю с тобой на следующей неделе. А пока держи глаза и уши начеку.

— Обязательно. Ciao.

Мы кладем трубку, и мне требуется минута или две, чтобы заставить себя двинуться к двери. Я не представляю, как Томмазо воспримет новость об отце, но мне нужно его найти. Выскочив из комнаты, я направляюсь прямо к пульту охраны.

— Томмазо Карлотто уже был здесь сегодня? — Я нависаю над столом, пытаясь заглянуть в ее бумаги, ожидая ответа.

Она, видимо, заметила мою напряженную энергию и поняла, что я не уйду отсюда без ответа. Вздохнув, она что-то набирает в компьютере, затем смотрит на меня. — Он только что ушел на вызов.

Я не говорю ни слова, поворачиваюсь и нажимаю кнопку лифта, чтобы отправиться на поиски Марсело. Я хочу предупредить его об очередной пропаже груза, если он еще не знает об этом из сегодняшнего разговора с дедушкой.

Когда я добираюсь до этажа Марсело, я молюсь, чтобы он и моя сестра не трахались, потому что такой визуальный образ не нужен мне до конца жизни.

Я стучу в закрытую дверь, но никто не отвечает. Как раз перед тем, как я собирался постучать еще раз, дверь открывает взбешенный Марсело, одетый только в белое полотенце. Беглый взгляд за его спину говорит о том, что сестры здесь нет, но тут я слышу шум душа и понимаю, что они, скорее всего, собирались вместе принять душ.

Я подавляю дрожь во всем теле.

— Что? — Марсело не утруждает себя болтовней.

Быстрый взгляд по сторонам говорит о том, что я в коридоре один, но даже в этом случае я говорю тише. — Отец сказал, что пропал еще один груз. Знаешь что-нибудь об этом?

Он вздыхает и качает головой, крепко сжимая полотенце в руке. — Нет, мой звонок будет только через некоторое время.

— Дай мне знать, если что-нибудь узнаешь.

— Да, конечно. Ты уверен, что это все?

Я не собираюсь рассказывать ему о том, что Лео Карлотто пропал. Я доверяю Марсело примерно так же, как и всем остальным, но он все же не член семьи. Если Мира узнает о том, что происходит, в какой-то момент, в зависимости от того, как все сложится, она может рассказать ему, если захочет.

— Вот и все. Увидимся.

Я поворачиваюсь и направляюсь на лестничную клетку, чтобы добраться до комнаты Томмазо. Если он пошел туда сразу после звонка, то, скорее всего, уже вернулся.

Подойдя к двери, я стучу, и почти сразу же дверь открывается. Ясно, что его мама рассказала. Его лицо опущено, а челюсть плотно сжата.

— Я слышал.

Я захожу внутрь и обнимаю своего лучшего друга. Независимо от того, окажется ли его отец предателем или нет, ему должно быть больно.

Он принимает объятия и отстраняется. Я прохожу к его дивану и сажусь.

— Я не могу поверить в это. Когда мама мне сказала, я сначала не поверил. Я думал, что она просто издевается надо мной или что-то в этом роде.

Я наклоняюсь вперед и опираюсь локтями на колени. — Мне очень жаль. Может, тебе стоит пойти домой?

Он тут же качает головой. — Я спросил об этом у мамы, и она сказала, чтобы я оставался здесь. Сказала, что это самое безопасное место для меня.

Его мама права. Если кто-то по каким-то причинам охотится за членами семьи Карлотто, то ему лучше находиться здесь, в этом кампусе с высоким уровнем безопасности.

— У тебя есть какие-нибудь идеи, где он может быть? Что могло произойти?

Мы оба знаем, о чем я не спрашиваю вслух — как ты думаешь, он еще жив?

Томмазо вздыхает и проводит ладонью по щеке. — Нет. Он не упоминал ни о каких интересных делах, ни о том, что кто-то доставляет ему неприятности. Я сомневаюсь, что он в запое. Это на него не похоже.

— Да, твой отец почти не пьет.

— Я не знаю, что и думать. Просто надеюсь, что он скоро объявится.

— Я тоже.

Мы сидим в тишине, и я вижу, что мой друг погрузился в свои мысли. Последние пару недель я размышлял над тем, стоит ли рассказывать ему о пропавших грузах, и, думаю, сейчас самое время. Его защита ослаблена, и я смогу лучше оценить его реакцию.

— Есть еще кое-что, о чем ты должен знать.

Я рассказываю Томмазо о пропавших грузах и о том, как некоторые из этих пистолетов снова появились в нью-йоркских погрузочных доках. Он внимательно слушает, и я не вижу никаких признаков, которые заставили бы меня поверить, что он уже знает обо всем этом, потому что он как-то в этом замешан. Но это не значит, что его отец не замешан.

— Зная все это… как ты думаешь, есть ли вероятность того, что твой отец в бегах и скрывается, потому что он замешан в этом деле?

Томмазо пристально смотрит на меня, сцепив руки на ручках кресла, в котором сидит, вероятно, злясь, что я вообще спросил. В то же время он понимает, что я должен спросить, и поэтому просто отвечает мне. — Ни за что. Мой отец предан преступной семье Ла Роза, ты же знаешь.

Я киваю. Я согласен. Моя интуиция тоже согласна. Но никогда нельзя знать наверняка.

Даже сам Томмазо не в курсе, не до конца, по крайней мере, в отношении меня.

Но сегодня я уже ничего не могу сделать, чтобы разобраться во всем этом. Сегодня я просто должен быть рядом со своим другом, по крайней мере, до тех пор, пока я не отправлюсь к Софии вечером, чтобы поработать над нашим мероприятием на следующей неделе.

Я выдохнул. Это будет долгий день, и я, вероятно, снова буду дрочить, прежде чем засну сегодня.