Развращение невиновных

28

АНТОНИО

— Клянусь Богом, если мне придется слушать еще одну песню группы ABBA, я выстрелю себе в голову.

Я смотрю на сцену, где очередная группа девушек поет ужасную версию песни ABBA.

— По крайней мере, это не "Богемская рапсодия", — пробормотал Марсело.

Томмазо сегодня нет. Он сказал, что ему это не нравится, что вполне справедливо, но он все равно ведет себя уклончиво. Я пытался уговорить его сходить со мной в спортзал несколько раз, как мы обычно делаем, но он меня отшил. Сказал, что ему не до этого.

Мира хлопает в ладоши перед собой. — Думаю, я следующая.

— Не могу поверить, что ты вообще это делаешь, — говорит Марсело.

Она мотает головой в его сторону. — Почему? Ты никогда не слышал, как я пою. Может быть, я потрясающая.

— Нет, — говорю я.

Аврора смеется рядом со мной. Всю неделю она была для меня как вторая кожа, и это меня утомляет.

Мира закатывает глаза и отворачивается, чтобы продолжить смотреть выступление. Когда их песня заканчивается, София забирает у них микрофон и смотрит на лист регистрации в своей руке.

— Следующая — Мирабелла Ла Роза.

Она улыбается моей сестре, но не смотрит в мою сторону.

От меня не ускользнуло, что София избегает смотреть на меня. Наверное, потому что Аврора все время со мной. По крайней мере, на Джованни, который сидит слева от Марсело, она тоже не смотрит.

Мира вскакивает со своего места и бросается к маленькой сцене, выхватывая микрофон из рук подруги. — Я должна настоять на том, чтобы ты спела эту песню со мной, София. Как моя подруга, ты обязана это сделать.

София качает головой и пытается уйти со сцены, но моя сестра хватает ее за руку и тащит обратно.

— Кто хочет, чтобы София присоединилась ко мне? — громко говорит Мира в микрофон.

Большинство зрителей аплодируют и хлопают, и в конце концов София соглашается, щеки ее розовеют. Она берет со стойки второй микрофон, готовая к любой песне, которую выбрала Мира. Моя сестра смотрит на наш столик с чеширской ухмылкой.

Звучит песня "The Boy Is Mine" Брэнди и Моники, и моя сестра поет партию Брэнди, а София — Моники. В то время как Мира только и делает, что смотрит на нас, София упорно избегает смотреть в сторону нашего столика.

Я не беспокоюсь о том, что кто-то это поймет. Все здесь подумают, что Мира просто предъявляет претензии своему жениху, но меня все равно чертовски бесит, что она вытворяет такое. Особенно потому, что она знает, что я ничего не могу сказать ей об этом здесь.

Хорошо сыграно, сестренка.

Когда песня заканчивается, София возвращается к хостингу, а Мира возвращается к нашему столику и смотрит на меня с выражением, которое сумеет меня вывести из себя.

— Ну, если кто-то не знал, что Марсело — твой, то теперь знает, — говорит Джованни и смеется.

— Это идея, — говорит Мира и смотрит на меня.

Я возвращаю свое внимание к сцене, пока вечер не закончится. Руки Авроры блуждают по моей ноге весь вечер, и как только последний человек заканчивает выступление, я поднимаюсь со стула и направляюсь к сцене.

— Ты хорошо поработала ведущей, — говорю я Софии.

Она смотрит на меня, убирая микрофоны обратно в футляры. — Спасибо!

— Дорогой…

Я вздрагиваю от голоса Авроры, раздавшегося у меня за спиной.

— Давай вернемся в Римский дом.

Она встает рядом со мной и обхватывает меня за талию.

— Мне нужно остаться, чтобы помочь Софии привести здесь все в порядок.

Я жестом показываю, что София убирает часть декора, который мы установили до прихода гостей.

Аврора выпячивает нижнюю губу. — Не заставляй меня идти обратно одной, дорогой.

— Все в порядке, — говорит София. — Там не так много дел. И я уверена, что Мира не против остаться, чтобы помочь мне.

Я бросаю на Софию взгляд, который говорит: "Зачем ты это сказала?" и "Я воспользуюсь своим ключом, чтобы встретить тебя в твоей комнате" одновременно.

— Если ты уверена…

— Я уверена, — говорит она с фальшивой яркостью.

— Отлично! — Аврора переплетает наши пальцы. — До встречи, София.

Хотя мне кажется, что это неправильно — уходить отсюда с Авророй, но я делаю это, чтобы сохранить наш секрет.

Аврора всю дорогу пытается завязать светскую беседу, но я не очень-то люблю говорить, поэтому отвечаю в основном односложными ворчаниями. Если ее это беспокоит, она не подает виду. В последнее время она почему-то больше терпит мою незаинтересованность.

Мы доходим до ее двери на четвертом этаже, и я отпускаю ее руку, делая несколько шагов назад. — Увидимся завтра, наверное.

— Подожди!

Срочность в ее голосе удивляет меня.

— Почему ты так спешишь? — Аврора обхватывает меня за шею. — Хочешь войти?

Она прижимается ко мне и приподнимается на цыпочки, наклоняясь для поцелуя.

Я откидываю голову назад и пытаюсь отстраниться от нее. Когда ее руки на мне, по моей коже словно ползают огненные муравьи.

— Что ты делаешь?

Я смотрю на нее со смесью презрения и растерянности.

— Я же сказала тебе, что хочу вести себя как пара.

Мне удается освободить ее руки от своей шеи и положить их по бокам. — Этого не будет. А теперь мне пора. Увидимся завтра.

Она больше не протестует, пока я иду к лестнице, как будто собираюсь на третий этаж и в свою комнату. Вместо этого я поднимаюсь на один уровень выше, достаю из кармана ключ от комнаты Софии и проскальзываю внутрь, пока в коридоре никого нет.

Аромат ее духов и шампуня наполняет комнату и, смешиваясь вместе, полностью напоминает мне о ней. Я вдыхаю его и брожу по комнате, ожидая, когда она присоединится ко мне.

Поскольку я впервые остался один в ее комнате, я использую это время, чтобы изучить все, что висит на ее стенах. Здесь есть несколько плакатов в стиле ретро с оттенками персика, загара и светло-зеленого. На тумбочке лежит роман, крем для рук, свеча и зарядное устройство для телефона.

Над столом висит коллаж из фотографий, и я подхожу к нему, чтобы рассмотреть поближе. На одной из них мы вместе?

На большинстве из них она и Мира, но есть и новые, на которых также изображены Марсело, Джованни, Андреа и Лоренцо. Я сжимаю челюсть, видя, как София стоит рядом с Джованни на одной из них.

Но есть и более старые, еще со школьных времен, в частности, те, на которых мы летом отдыхали на пляже. На них мы вместе, а также Мира, Томмазо и еще несколько друзей из дома. Я изучаю их с вновь обретенным знанием того, что в то время София была увлечена мной, а я был совершенно не в курсе. Я до сих пор не вижу ничего, что могло бы указать мне на то, что я что-то упустил.

И тут мой взгляд останавливается на фотографии, сделанной на Рождество пару лет назад. Мира, София и я стоим перед огромной елкой, которую моя мама каждый год устанавливает в большой комнате. Это откровенный снимок: сестра и София смотрят на меня, пока я что-то говорю.

И тут я вижу это. Как София стоит между мной и сестрой и смотрит на меня. В ее глазах — неприкрытый свет, который я вижу только тогда, когда она смотрит на меня наедине. Ее интерес на этой фотографии очевиден.

Подумать только, эта великолепная женщина была передо мной все это время, а я был слишком глуп, слишком незрел и слишком слеп, чтобы заметить это. Все могло бы быть совсем по-другому, если бы я не засунул голову в задницу.

Я отворачиваюсь от стола, когда что-то привлекает мое внимание — оранжевый и зеленый цвета. Из нижнего ящика ее стола торчит клочок ткани. Похоже, что то, что это было, зацепилось, когда она пыталась закрыть ящик стола.

Хотя этого делать не следовало, я потянулся к ручке и открыл ящик.

Мой желудок болезненно сжимается, когда я понимаю, что там.

Я хватаюсь за угол и вытаскиваю один из школьных галстуков для ирландцев. Белый, оранжевый и зеленый узор тартана в моей руке вызывает ощущение, что я держу фотографическое доказательство того, что София в постели с каким-то другим парнем.

Откуда у нее это?

Неужели это маленький жетон, оставленный любовником?

Нет, я лишил ее девственности, в этом я уверен.

Но это не значит, что до твоего появления она не могла заниматься с кем-то другим.

Нет. Не могла. А даже если бы и занималась, меня бы это не касалось.

Звук голосов в коридоре заставляет меня быстро закрыть ящик и свернуть галстук, засунув его в карман. Я бросаюсь к дивану и сажусь за несколько секунд до того, как в комнате появляется София.

— Эй, ты воспользовался своим ключом.

Она ухмыляется через всю комнату.

— Конечно.

Я стараюсь, чтобы мой голос был ровным.

Какая-то часть меня хочет спросить ее о галстуке, но большая часть не хочет портить то короткое время, которое у нас осталось друг с другом. Разве это мое дело, если она встречалась с ирландцем до моего появления?

Да, если он ирландец.

Пока что я вытесняю эту мысль из головы. Я рассмотрю все возможности того, как этот галстук оказался у нее, в другой раз.

Что она делает со мной? Я сознательно обманываю себя.