Режиссер твоего завтра

Глава 1.1

«Лапочка, купи по дороге домой соевый соус и сливки. Они мне нужны для нового кулинарного эксперимента»

Сообщение от неугомонного брата вызвало у меня улыбку. Я остановилась посреди улицы и напечатала ему ответ:

«Начинай готовить. Буду через полчаса. Умираю от голода»

Здорово, когда после тяжелого дня, дома ждут положительные эмоции и уют. Страшно вспоминать времена, в которые дом для меня был каторгой. Теперь все позади. Я не могла нарадоваться свободе и тому, что мой любимый брат бросил скитания по миру, и наконец-то вернулся домой.

Подойдя к остановке, я принялась выглядывать шестнадцатый автобус. Последние лучи солнца спрятались за крышами многоэтажек, и удушливая жара наконец-то отступала. Можно было бы прогуляться несколько кварталов, но я хотела скорее добраться до магазина, да и ноги ныли после двухчасовой тренировки.

На лицах рядом стоящих людей читалась усталость, тревога и раздражение. Видимо, я здесь одна радовалась хорошей погоде и возвращению домой. Неужели все остальные настолько озабочены проблемами, что не замечают приятные моменты, а принимают их как должное?

Прогорклый дым дешевой сигареты мгновенно вызвал у меня кашель. Я невольно обернулась. Кому настолько плевать на посторонних, что он позволяет себе курить на остановке?

Увидев напряженное лицо мужчины, который с безразличным видом смолил сигарету, я опешила. Где-то я его видела. Но не могла вспомнить где.

Замешательство спутало мои мысли. Мужчина бросил на меня равнодушный взгляд и снова воззрился на дорогу. Чтобы не вызывать к себе лишнего интереса, я отвернулась.

Рядом со мной остановилась девушка в красном платье и, насупив брови, вперила взор в подъезжающий автобус. Я ее тоже где-то видела. Где? Ее лицо мне казалось подозрительно знакомым. Будто она оставила след в моей жизни.

«Ей больше всех не повезет», — пронеслась мысль в голове. Сердце подпрыгнуло в груди. Откуда взялась эта мысль?

Из подъехавшего автобуса, который, к сожалению, не направлялся к моему дому, высыпались люди. Все смешалось. Кто-то спешил зайти, кто-то — выйти. Я замерла на месте, потерянная в мыслях. Хотелось найти объяснение тому, что происходит.

Странное волнение дрожью пробрало тело. Обрывки воспоминаний ускользали, словно песок сквозь пальцы.

Автобус отъехал. Девушка в красном платье еще сильнее нахмурилась. Мимо меня пролетел окурок и ударился об урну. На остановке уже находилось намного меньше людей. С растущим страхом я обвела беглым взглядом парней, девушек, мужчин и женщин.

Я помнила. Их всех.

Меня охватил парализующий ужас — в один момент я поняла, откуда их знаю. За миг перед глазами пронеслись события ближайшей минуты.

Нужно вопить что есть мочи: «Спасайтесь быстрее!» Нужно скорее бежать прочь отсюда. Секунда промедления может стоить жизни.

Мое тело словно стало чужим — оно совершенно меня не слушалось. Я до исступления хотела закричать! Но мои губы оставались плотно сомкнутыми.

Желание спастись от неминуемой гибели разрывало изнутри. Сердце в агонии металось в груди. Почему, почему, почему?! Почему я не могу сдвинуться с места?!

Невидимые стальные оковы держали мое тело неподвижным. Рядом стояли ни о чем не подозревающие люди, мимо по трассе пролетали машины. Какая же из них?..

Время будто замедлило свой ход. Пульс громкими ударами отсчитывал последние мгновения жизни. Перед внутренним взором появилось улыбающееся лицо брата. Сегодня он не дождется меня…

Пронзительный визг шин резанул по ушам. Крик людей отразился адской болью в сердце. За что мне дана возможность предвидеть трагедию и не иметь возможности никого спасти?

Доля секунды осталась до того, как автомобиль на полной скорости врежется в остановку, сбивая меня по пути. Я встретилась взглядом с глазами водителя, расширенными от шока, — он явно не хотел становиться убийцей.

Кто-то весом своего тела резко оттолкнул меня в сторону. Я грохнулась на асфальт и несколько метров прокатилась по нему с кем-то в обнимку.

Громоподобный удар заглушил собой все прочие звуки. Но только он стих, душераздирающие крики лезвиями разрезали воздух. Несмотря на сильную боль в локте и колене, я пыталась подняться. Безуспешно. Жгучая боль раз за разом пронзала тело, и я падала обратно лицом на асфальт.

— Скорее. Она сейчас взорвется.

Чьи-то руки с легкостью подхватили меня в воздух. От переизбытка эмоций из глаз хлынули слезы, застилая собой взор. Здоровой рукой я ухватилась за одежду своего спасителя, который быстро уносил меня прочь от остановки. Только сейчас я поняла, что оковы спали с меня в тот момент, как кто-то меня оттолкнул с пути машины.

Мощная волна взрыва всколыхнула пространство. Жар, обломки металла, песок, мусор пролетели мимо нас. Слыша отчаянные крики людей, плач и мольбы о помощи, я еще сильнее разрыдалась.

Наверно, кто-то слишком поздно среагировал и не успел убежать. Я могла их спасти. Что за треклятая сила сковала мое тело и не дала мне этого сделать?

Глава 1.2

Нет, оно не было страшным или ужасным. Оно было красивым. Но это лицо последнее, что я хотела бы сейчас увидеть.

Душа наполнялась горечью, пока я смотрела в абсолютно черные глаза. Воспоминания, не тревожимые мною годами, стряхнули с себя пыль и пробудились перед внутренним взором чередой ярких кадров.

Когда-то эти красивые черные глаза прятались за стеклами очков и смотрели на меня с любовью. Когда-то увидеть его лицо для меня было радостью. Когда-то мы были неразлучны.

Казалось, наша история любви случилась в прошлой жизни, настолько много событий произошло за последние четыре года. Но одно не изменилось: я до сих пор не хотела вспоминать о ней.

— Со мной все в порядке, — промолвила я сиплым голосом. — Мне нужно вернуться.

Мартин не дал выйти из машины. Он загородил собой путь, говоря:

— Не лги мне. На твоем лице написано, что тебе больно.

— Там может понадобиться кому-то моя помощь!

— Тебе самой нужна помощь, — сказал он и захлопнул дверцу машины. Пока он обходил автомобиль к сидению водителя, я решила выйти. Даже пусть там никому не понадобится моя помощь, мне необходим повод скорее покинуть это место. Я не хочу находиться рядом с Мартином и минутой дольше.

Потянувшись к ручке, я сцепила зубы от новой вспышки боли. Другая мысль, страшнее общества бывшего парня, испугала меня. Если локоть и колено будут долго заживать, то я не смогу тренироваться. И в итоге провалюсь на кастинге.

— Покажи локоть. — Мартин уже уселся на водительское кресло и достал аптечку. Я боялась закатать рукав. Поэтому еще крепче прижала к себе локоть ладонью левой руки. На ощупь чувствовалось, что тонкая ткань блузы пропиталась кровью и прилипла к ране.

— Отвези меня домой.

— Рану надо скорее обработать.

— Поэтому жми на газ. Я здесь недалеко живу.

— Помню.

Раздраженным движением Мартин спрятал аптечку обратно и завел мотор.

Будь я на его месте, то не пеклась бы так о себе. Странно, что он спас меня, а не с облегчением вздохнул, увидев, как меня сбивает насмерть машина. Я бы даже не корила его за нежелание мне помочь. Я бы поняла его.

Пока автомобиль ехал по маршруту шестнадцатого автобуса, я не сводила глаз с Мартина, который, в свою очередь, глядел прямо перед собой. Он настолько возмужал за четыре года. Я помню его скованным нелепым мальчишкой, сутулым, худым и одетым в невзрачные вещи. Он кардинально изменился. Издали я бы не узнала его.

Сейчас Мартин напоминал мужчину с обложки модного журнала. Дорогие стильные вещи, крепкое тело и раскованность никак не связывались с образом мальчишки, которого я помнила. Даже голос стал грубее и увереннее, а во взгляде исчезла непосредственность. Ее заменила холодная рассудительность.

Но он меня спас. Рискнул своей жизнью. Это в нем не изменилось. Он всегда был готов ради меня на все.

Мартин завел машину во двор и заглушил мотор перед моим подъездом. Потупив взор, я терялась в сомнениях: разве одного спасибо будет достаточно? Но мне больше нечем его отблагодарить.

— Спасибо. Ты не пострадал?

— Нет.

Я не нашла в себе сил поднять взгляд. Перед внутренним взором застыл судьбоносный кадр: ошарашенные глаза водителя, машина которого неслась прямо на меня. Опоздай Мартин хоть на секунду, этот кадр был бы последним, что я видела в своей жизни.

Глаза вновь наполнились слезами. Рука Мартина легла на мое плечо и нежно его сжала.

— Все уже позади. Раны затянутся. Главное, что я успел тебя спасти.

Как я могу желать поскорее покинуть человека, который рискнул своей жизнью ради меня, несмотря на болезненные воспоминания, связанные со мной?.. Может, пора страх и чувство вины оставить в прошлом? Возможно, Мартин уже простил меня.

Растянув губы в слабую улыбку, я подняла голову и взглянула в черные глаза. Они смотрели на меня настолько пристально и внимательно, что по моему телу пробежала дрожь. Я не выдержала и отвела взгляд на приборную панель.

Сердце громко застучало в груди. Никогда прежде я не реагировала так на его взгляд. Чтобы отвести внимание от своего смущения, я быстро заговорила:

— Ты, наверно, не поверишь, но за минуту до аварии я знала, что случится. Странное чувство, подобное дежавю. Но несмотря на это, я не могла пошевелиться, чтобы хоть что-то изменить и спасти людей.

Неловкая тишина повисла в воздухе. Зачем только я об этом рассказала? Сейчас Мартин посчитает меня спятившей или скажет, что я ударилась головой.

Его пальцы на миг сильнее сжали мое плечо, после чего его рука соскользнула с него.

— Не веришь? Вот и мне теперь не верится. — Смешок, вырвавшийся из моей груди, прозвучал фальшиво. Я солгала. Воспоминание о минуте, которую я провела заточенной в невидимых оковах, было невероятно ярким.

— Верю, — наконец подал голос Мартин. — У меня было то же самое. Я знал, что должен тебя спасти. Стоя в очереди к киоску за сигаретами, я увидел, что случится в ближайшую минуту, и бросился к остановке.

Глава 2.1

— Кто это тебя так ласково обнимает? — спросил брат, протягивая мне фотографию.

Моя рука с рисовым крекером застыла на полпути ко рту. Аппетит пропал. Я положила крекер обратно в упаковку.

— Раф, где ты ее взял?

— Нашел на столе среди книг, когда упаковывал их в коробки.

Неделю назад я ее обнаружила под кроватью покойной Маргариты Николаевны, что меня крайне удивило. Последние четыре года фотография находилась в рамке и лежала на самой верхней полке моего шкафа. Зачем было женщине лазить в моих вещах и воровать фотографию? Узнать ответ — не судьба. Его Маргарита Николаевна забрала с собой на тот свет.

Теперь надо бы это фото спрятать понадежнее, а не оставлять на столе. Еще лучше — сжечь. Но рука не поднималась.

Раф положил фото передо мной на стол. Заключенные в кадр, на меня смотрели парень и девушка. Скромные радостные улыбки украшали совсем юные лица. Тогда я весила на двадцать килограммов больше, чем сейчас, жутко комплексовала по этому поводу и вдобавок носила безразмерные вещи. Рядом сидящий Мартин по сравнению со мной казался худым как щепка. Эта фотография — немой свидетель жизни, от которой я бежала. Любовь Мартина ко мне — такой неидеальной и неуверенной в себе — единственное, что было хорошего в том времени.

— Это парень, с которым я встречалась, пока ты покорял Нью-Йорк.

— Эх, хорошее, однако, было времечко. — Брат присел на рядом стоящий стул и задумчиво почесал свою трехдневную щетину. — Правда, барышни там шибко требовательные. Им подарки да ужины в дорогих ресторанах подавай. А как же чувства? Романтика? Прогулки под луной и разговоры по душам? В этом плане мне наши девчонки больше нравятся.

Сердце жалобно заныло от слов Рафа. Я уже забыла, что это такое: держаться с парнем за руку и не спеша прогуливаться по парку, болтая и узнавая друг друга получше. После расставания с Мартином мне постоянно не везет. Либо я влюбляюсь, либо влюбляются в меня — и ни разу одновременно. Конечно, последние годы я ухаживала за Маргаритой Николаевной и мне было не до поиска второй половинки. А случайные знакомства заканчивались печально.

Может, теперь удача улыбнется мне. И я найду человека, которому смогу довериться и положить голову на плечо. Он меня нежно обнимет, согреет своим теплом и ласково назовет по имени.

— Лапочка, ты чего загрустила? Мой мегакрутой омлет с пармезаном должен был поднять настроение на неделю вперед!

— Мне поднимет настроение положительный ответ на вопрос: ты все книги упаковал в комнате покойной Маргариты Николаевны?

Голубые глаза брата вмиг расширились, будто его застукали за поеданием котлет среди ночи.

— А день еще ведь не закончился. Я обещал, что сегодня со всем управлюсь, значит управлюсь.

— Раф, уже полдвенадцатого! Я заказала на завтрашнее утро машину.

— Понял, понял. Не кипятись. Иду заканчивать. — С этими словами и с грустным видом Раф оставил меня одну на кухне.

Я проводила брата улыбкой и, только он скрылся за дверью, закатала правый рукав. Синяк на локте почти рассосался. Странно. Откуда тогда взялась кровь? На коже нет и следа от раны. Я точно помню, что рука кровоточила.

Внезапно заигравший телефон испугал меня. Конечно, нет ничего странного в звонке. Но за полчаса до полуночи мне обычно никто не звонит.

Я поднесла ближе к глазам экран смартфона. Смутно знакомый набор цифр. Прошло несколько секунд, пока меня не осенило: это номер Мартина.

Но откуда у него мой номер? Четыре года назад я его сменила, а новый скрывала от наших общих знакомых. Я очень не хотела, чтобы у Мартина была возможность со мной связаться.

Мелодия доиграла. Я отложила смартфон, надеясь, что второй раз он звонить не будет.

И вправду второго звонка не было. Я несколько минут не сводила глаз с экрана, чувствуя, как сердце громко ухает в груди. Но пришло сообщение.

«Перезвони мне. Нам нужно поговорить»

Не хочу я слышать его голос. Не хочу говорить с ним. Что действительно нужно, так это снова сменить номер.

Удалив сообщение, я направилась к себе в комнату. Сейчас взять бы ноутбук на балкон, развалиться в старом кресле, найти хороший позитивный фильм и немного отвлечься. Из головы не выходит авария — я понимаю, это нормально. Я пережила шок. Но как же хотелось, чтобы воспоминания скорее померкли и больше не тревожили меня.

Только я закрыла за собой дверь, как комната резко погрузилась во тьму. На стене желтым светом вспыхнула надпись: «Сегодня тебе повезло…»

Страх ледяным дождем опустился на плечи. Мой вскрик разрезал тишину. Смартфон выскользнул из рук и гулко ударился о паркет. Пофиг. Я опрометью бросилась прочь из комнаты.

Раф застыл с коробкой в руках, увидев меня на пороге. Я тыкала пальцем за свою спину, не в силах вымолвить ни слова.

— Лапочка, что случилось? Ты так сильно испугалась внезапно пропавшего света?

В тот момент, как я открыла дверь в комнату, где брат собирал книги, свет снова появился. Но не он меня испугал! Я живо покачала головой и прочистила горло.

Глава 2.2

В коридоре он замер перед дверью, ведущую в мою комнату. Обернулся и сказал:

— Может, утром сюда зайдем?

— Что?

Только сейчас я поняла, что мой брат боится не меньше моего, если не больше. Он поднял брови домиком и умоляюще посмотрел на меня.

— Знаешь, лапочка. Я вот, признаюсь честно, головорезов с автоматами не боюсь. Но всякие мистические штучки вгоняют в панику.

Не верилось мне, что Раф бесстрашно вышел бы против вооруженных негодяев. Я тяжело вздохнула.

А сама чего боюсь? Надпись не могла появиться на стене из ниоткуда. Кто-то ее сделал. Я с подозрением посмотрела в глаза брату. Нет, вряд ли он способен на такие розыгрыши.

— Не думай, что я трус! Просто… — Раф взлохматил волосы на затылке. — Ладно. Так и быть. Пошли.

Он взялся за ручку двери и застыл.

— А давай ты нажмешь на ручку, а я толкну дверь?

Чем дольше мы стояли в коридоре, тем сильнее рос страх. Мою голову уже заполняли мысли о том, чтобы запереть свою комнату на замок, и не заходить туда никогда.

Но там мой телефон! Он разбился или нет?

Я нажала на ручку и толкнула дверь. Она открылась настежь. Залитая светом комната не казалась пугающей. Мой взгляд сразу метнулся к стене, на которой находилась надпись. Конечно, сейчас обои были идеально бежевыми. Десять минут назад, когда я только вошла сюда, тоже ничего не увидела, пока не погас свет.

— Где была надпись? — спросил Раф, оглядывая комнату.

— Надо выключить свет.

— А давай мы выключать свет не будем?

Разозлившись, я вперилась в брата испепеляющим взглядом. А в следующий миг хлопнула ладонью по выключателю. Глаза мои невольно закрылись. Я боялась поднять веки.

— Нет никакой надписи.

Не поверив словам Рафа, я распахнула глаза. И действительно — стена была абсолютно чистой, ни следов надписи. Не может быть. Мне почудилось?

Я похолодела с головы до пят. Нет ничего хуже того, когда подобные розыгрыши устраивает собственное сознание.

— Лапочка, тебе, наверно, показалось. Машина ехала по улице, фарами ярко светила — вот и блик по стене пробежался.

Конечно, все было не так. Надпись выглядела четкой и застывшей. Но я не стала спорить с братом. Не хотелось показаться спятившей.

— Да, наверно, — сказала я и включила обратно свет.

— Задвигай на ночь шторы.

— Конечно.

— Так, я пойду. Надо закончить с книгами.

Когда брат ушел, я последовала его совету: закрыла окно и наглухо задвинула шторы. Теперь в комнате будет жарко и душно, но занавешенное окно дарит немного спокойствия, которое мне сейчас так сильно необходимо.

Мой телефон залетел аж под кровать. Экран его горел. Я облегченно вздохнула — к счастью, он не разбился.

Но только я его достала, как радость испарилась. На экране светилось открытое новое сообщение от Мартина.

«Что-то странное происходит. Ты в порядке? Возможно, это глупость, но я только что увидел на своей стене надпись: «Завтра ей может не повезти…». Позвони мне. Волнуюсь за тебя»

Рука, державшая телефон, задрожала. Я попыталась удалить сообщение, но экран не реагировал на касания. Он больше не работал.

Я запустила телефон в кровать. Этого показалось мало. Сверху я накрыла его подушкой, покрывалом, одеялом, простыней.

— Не могу! Не могу я тебе перезвонить, черт возьми!

Чем бы его еще накрыть? Мой взгляд зацепился за скрученный каремат у стены, на котором я по утрам занималась фитнесом. Отлично. Только я сделала шаг к нему, как острая боль пронзила пятку.

Подняв ногу, я с опаской поворачивала к себе стопу. На что я могла наступить?

Железная канцелярская кнопка впилась в кожу. Не помню, чтобы я такими пользовалась. Откуда взялась кнопка, подумаю потом, сейчас надо вытащить ее и обработать рану.

Совсем небольшая капля крови выступила на коже, когда я избавилась от кнопки, но это темно-красное пятнышко вернуло меня к реальности. Я обернулась к кровати. Что я делаю? Зачем я похоронила свой телефон под горой из подушек и покрывал?

Крыша едет. Мне крайне необходимо отдохнуть.

Я взяла под мышку ноутбук и, ковыляя, направилась к брату в комнату.

— Закончил?

Раф как раз держал коробку и ответил мне, когда поставил ее на остальные коробки, которые занимали собой угол комнаты.

— Теперь да!

— Давай посмотрим вместе какую-нибудь комедию?

— Если будет что-нибудь пожевать. Когда смотрю фильмы после полуночи, на меня нападает дикий жор.

Глава 3.1

Пришло самое обычное утро — и я несказанно была рада этому. Жизнь потекла своим чередом: зарядка, душ, овсяные хлопья на завтрак. Вчерашний день, леденящий кровь, остался позади.

Раф, как ни странно, проснулся намного раньше меня, невзирая на то что мы до трех ночи смотрели фильмы, и ушел в магазин. Он не изменил своим традициям, вернувшись со свежей газетой и булочками с творогом. К сожалению, брат не поддерживал мой восторг по поводу овсянки по утрам.

— Лапочка, свари мне этот вкуснейший колумбийский кофей, — попросил Раф, развалившись на стуле с газетой в руках. Раскрытый пакет с булочками манил сладковатым запахом, но я поборола в себе желание выхватить из него булочку и с аппетитом вгрызться в нее. Вместо этого, выпила большими глотками стакан воды и развернулась к плите готовить кофе.

Брат подозрительно притих. Обычно он, листая газету, тяжело вздыхает, фыркает, цокает языком и в конце выдает: «Скукотища. Как всегда — заголовки интереснее текста». Но сейчас Раф словно воды в рот набрал.

— Что-то интересное? — спросила я, когда поставила турку на газ.

Не отрывая глаз от страницы, Раф принялся читать:

— Вчера, возле школы 214, легковой автомобиль на полном ходу врезался в остановку общественного транспорта, затем взорвался. В результате ДТП пострадало девять человек: трое погибли на месте, двое в критическом состоянии и четверо получили травмы средней и легкой степени тяжести. Причины аварии неизвестны.

Мне будто кто-то дал под дых. Стало трудно стоять. Я оперлась о столешницу, чувствуя, как начинает кружиться голова.

— Это же в трех остановках от нашего дома! Считай, совсем рядом. С ума сойти. Вот так стоишь себе, ждешь автобус — и тут на тебе! — Раф тяжело вздохнул. — И слышишь, причины аварии неизвестны. Да водила сто пудов перебрал и сел за руль.

Перед внутренним взором всплыло лицо водителя, его расширенные от панического страха глаза, раскрывающийся рот в отчаянном крике. Он точно был трезв. Он никак не ожидал, что именно так закончится его жизнь.

— Когда уже люди начнут понимать, что если принял на грудь, то за руль садиться нельзя. Сколько аварий можно было бы избежать!

— Он был трезв! — не удержалась я. — Он не виновен в аварии! Я это чувствую…

Раф фыркнул и перелистнул страницу.

— Так говоришь, будто сама там была.

— А я там как раз и была!

Наконец-то брат оторвал глаза от статьи и, подняв брови, взглянул на меня.

— Обалдеть! — он свернул газету и бросил ее на стол. — И ты мне не рассказала? Чего я должен о таких интересных вещах читать в газетах, а не слышать, так сказать, информацию из первых уст? — брат на меня вылупился; его глаза горели в предвкушении. — Как все было на самом деле?

Я прикусила язык. Воспоминания, которые я запечатала и задвинула в дальний угол памяти, всплыли чередой ярких кадров. Мое горло сдавило от страха.

Шипящий звук за спиной заставил меня подпрыгнуть на месте.

— Кофе кипит! — выпалил брат.

Я мигом обернулась и, недолго думая, схватила турку за ручку. Кипящий кофе перелился через край. Несколько капель обожгли мои пальцы, и я вскрикнула, невольно выпустив турку. Она опрокинулась, весь кофе вылился на плиту.

— Достань мазь! — выпалила я, бросаясь к раковине. Кожа на пальцах быстро краснела от ожога. Я окунула их под холодную воду, испытывая облегчение.

Что со мной? Я никогда не обжигала пальцы кофе. Надо было просто выключить газ, а не хвататься за ручку.

— Давай сюда.

Брат уже стоял рядом с открытым тюбиком мази. Я осторожно промокнула пальцы полотенцем и протянула руку Рафу. Он нахмурился, смотря на нее.

— А где мазать-то?

Я озадаченно воззрилась на то место, где еще минуту назад был ожог, чувствуя, как кожа больше не болит. Брат тоже не сводил глаз с моей руки.

— Лапочка, тебе Маргарита Николаевна, случайно, не оставила вместе с деньгами свои ведьмовские чары?

— Не смешно. — Я забрала у брата мазь и положила ее обратно в холодильник.

— Чего? Помнишь, как она упала с лестницы и разбила голову? Мы вызвали скорую, но когда она приехала, то Маргарита Николаевна уже бегала и орала на нас, чтобы мы больше никогда не вызывали врачей? А на следующий день у нее даже шрама не осталось.

— Бред.

— Ты же сама училась в медицинском и должна знать, что подобные серьезные раны за день не заживают.

Тот случай произошел на второй день моего знакомства со странной женщиной, которой понадобилась сиделка. Моя мать давно занималась присмотром за одинокими людьми со слабым здоровьем и часто брала меня с собой. Маргарите Николаевне я понравилась сразу, поэтому она сделала моей матери предложение, от которого невозможно было отказаться: я перееду в свободную комнату в ее квартире и буду присматривать за ней, а взамен она оставит мне квартиру после смерти.

Глава 3.2

— Шучу я, лапочка, шучу. Ожога не получилось, наверно, потому, что ты быстро среагировала и руку сунула под холодную воду.

— Наверно.

Пока я вытирала плиту и готовила новую порцию кофе, меня не покидали мысли: действительно ли со мной постоянно происходят странные вещи или же мне лишь кажется. Возможно, я все-таки ударилась головой, когда падала. Либо само нахождение на волосок от смерти отразилось на моем психическом состоянии.

Нужно связаться с Валерием Матвеевичем и поговорить с ним. Когда я училась в универе, он хорошо ко мне относился и часто помогал решать трудные задачи. И, конечно же, он больше всех негодовал, когда я заявила об уходе. Надеюсь, Валерий Матвеевич уже не так сердится на меня за то, что я бросила учебу.

— А когда машина приедет за вещами? — спросил Раф, принимая из моих рук чашку горячего кофе.

— После одиннадцати. Они обещали позвонить, как подъедут, — без задней мысли ответила я. А в следующий миг бросилась в свою комнату.

Телефон ведь до сих пор лежал под грудой одеял, подушек и простыней. После того как я вчера ушла к брату, больше не возвращалась к себе.

Сейчас мне было не до страха. Я без заминки вбежала в комнату и в первую очередь распахнула окна, чтобы выгнать застоявшийся за ночь воздух. Потом принялась разгребать сделанный мною завал.

Экран телефона теперь уже не горел, и не хотел включаться. Пять минут на зарядке не помогли ему проснуться.

— Там какой-то грузовик стоит под окнами, — послышался голос Рафа из-за спины. — Может, это к нам?

К счастью, в этот раз мне повезло. Мы с братом спустились на улицу и встретили службу доставки, курьер которой, как оказалось, пытался дозвониться ко мне уже пятнадцать минут.

— Тебе не интересно, куда эти все вещи уедут? — спросил Раф, когда мы с ним поднимались на лифте за очередной порцией коробок.

— В приют, скорее всего. После смерти Маргариты Николаевны я нашла письмо, в котором она просила, чтобы ее вещи отправили по такому-то адресу.

— С чего ты взяла, что приют? Ты пробивала адрес?

— Она написала, чтобы я не беспокоилась по этому поводу. Мол, на месте с ее вещами разберутся. Где еще, как не в приюте?

Брат пожал плечами и вышел из лифта. Я его догнала уже возле двери квартиры.

— Конечно, редко кто просит свои вещи после смерти отправлять в приют. Обычно они остаются родственникам. Но у Маргариты Николаевны не было никого из родных.

Вынося из квартиры коробку, Раф спросил:

— Неужели она за сорок пять лет не нашла себе любимого и не завела спиногрызов?

— Как видишь, нет. Будь по-другому, оставила бы она мне квартиру?

— Может, просто разругалась с ними. — Тяжело вздохнув, брат облокотился о коробки. — Смотри, чтобы внезапно не нарисовался кто-то из родственничков и не положил лапу на твою квартиру.

— Да не будет такого, — буркнула я, а сама поддалась сомнениям. Правда ли у нее совсем никого не было?

Я ни разу не видела, чтобы она говорила с кем-то по телефону, а в ее вещах не нашлись семейные альбомы. Хотя кое-что у нее было. Рядом с завещанием я обнаружила старую фотографию, а в письме прочла пожелание: положить ее в нагрудный карман пиджака перед погребением. Уже стоя на похоронах я внимательно рассмотрела на фотографии мужчину, который нежно обнимал молодую Маргариту. Кем он был ей и почему они расстались? Все, о чем я могла догадываться: мужчина наверняка был любовью всей ее жизни. Ведь Маргарита Николаевна захотела забрать частичку некогда счастливых воспоминаний и на тот свет.

После того как мы взгромоздили все коробки в кузов грузовика и попрощались с курьером, Раф обессиленно упал на ближайшую скамейку.

— Лапочка, если я сейчас не выпью пивка, то окочурюсь от усталости.

— Ты как хочешь, но я сейчас уезжаю.

Брат мигом встрепенулся.

— Куда?

— Мне нужно съездить в универ забрать документы, а потом сразу на тренировку.

— Ты вконец измотаешься, если будешь каждый день впахивать целыми часами. И провалишь свой кастинг.

Я вмиг взорвалась от злости.

— Да что ты можешь понимать в профессиональных танцах? Красивый танец — это не развлечение, это сотни часов изнурительных тренировок! Я все годы, пока танцую, мечтала об этом кастинге. И если теперь его провалю, то мне придется вернуться на постылую учебу в медунивер. Да упаси Господи! Я лучше повешусь.

— Лапочка, не кипятись ты так. Пошли выпьем пивка, ты успокоишься и потом поедешь по делам. А то с таким настроением только ворон на огороде распугивать.

— Иди ты! — выпалила я и направилась домой, чтобы привести себя в порядок.

Без мобильника жизнь похожа на кошмар. Покупка или ремонт смартфона никак не входили в мои планы. Но сокрушаться по этому поводу нет смысла. Я взяла немного денег из оставленных мне Маргаритой Николаевной и поехала в центр.

Глава 4.1

На секунд десять я оторопела. Мои глаза неотрывно следили за движениями парня, которые то плавно, то бойко поддерживали ритм музыки. Хотела бы я так профессионально и четко двигаться.

Чьи-то пальцы вцепились сзади в мою руку.

— Девушка, вам сюда нельзя, — прошипела женщина, начав тянуть меня к двери. Я вырвала руку из хватки и сделала несколько шагов вперед.

Наши с парнем глаза встретились в зеркале, которое тянулось вдоль противоположной от меня стены. Непривычное волнение пронеслось легкой дрожью по телу, и я отвела взгляд. Хозяин студии оказался чертовски привлекательным. Сейчас вся моя злость и решимость добиться справедливости испарится под смущением.

Парень выключил музыку, и стоящая за мной женщина затараторила:

— Роман, простите. Вышло недоразумение. Девушка ошиблась дверью.

— Что? — повернулась я к ней. — Да я арендовала этот зал! Уже две недели я хожу сюда тренироваться, и не надо делать вид, будто вы меня впервые видите!

У женщины лицо раскраснелось от злости, брови сдвинулись на переносице. Казалось, эта фурия сейчас бросится на меня.

— Не знаю, у кого и что вы арендовывали. Хозяин никому студию не сдавал. Покиньте помещение.

Мне уже самой хотелось броситься на нее. Лжет и не запинается.

— Я сам разберусь, — послышалось из-за спины. Как оказалось, хозяин уже успел подойти близко ко мне. И теперь я ощущала кожей его присутствие — меня удивляло, как воздух передавал тепло и легкую вибрацию так, будто хозяин прикасался ко мне.

— Вы не знаете всей ситуации! — заявила женщина, явно чувствуя свое поражение.

— Как раз и узнаю. Сначала поговорю с девушкой, а потом с вами.

Строгий голос, в котором слышались преподавательские нотки, сделал свое дело. Давясь несогласием и злостью, женщина быстрыми шагами покинула зал.

Я должна бы испытать облегчение, когда хлопнула дверь, повернуться к хозяину и уверенным тоном поведать ему о том, как в свободное время на его студии зарабатывают без его ведома.

Но я потеряла дар речи, оставшись с ним наедине. Тишину нарушало лишь его тяжелое дыхание за спиной. Конечно, еще минуту назад он во всю силу двигался под заводную музыку. Перед моим внутренним взором проигрывались на повторе десять секунд его танца — не сомневаюсь, жюри кастинга хватило бы и этих десяти секунд, чтобы принять позитивное решение.

— Вы подписывали договор на аренду?

Вопрос привел меня в чувство. Ради вежливости, я развернулась к хозяину лицом и пробормотала:

— Да, но в нем не было вашего имени.

— Конечно, я никому не сдавал студию в аренду и не собираюсь.

Во мне не нашлось смелости поднять взгляд к его глазам. Я смотрела то на паркет, то на светлые кроссовки хозяина, то на его белую футболку. Надо бы защищаться, но я ничего не могла с собой поделать. Еще несколько минут сжатости и неуверенности — и я окончательно потеряю возможность здесь заниматься.

— Кто с вами заключил договор? — спросил хозяин, отойдя от меня к музыкальному центру. Наконец-то я смогла немного расслабиться.

— Какой-то мужчина… Он же и дал объявление в интернете.

В ответ послышался сдавленный смешок. Хозяин стоял ко мне спиной, продолжая переключать кнопки. Я пропустила мимо ушей его попытку скрыть смех, залюбовавшись широкими плечами. Мне всегда нравились высокие и крепкие парни или те, кто потрясающе танцуют. А в этот раз мне повезло встретить два в одном.

— Непохожа ты на мошенницу, — сказал он, внезапно обернувшись. Я мигом отвела взгляд на пустую стену. Мимолетная улыбка, тронувшая губы хозяина, застыла перед моим внутренним взором.

Три в одном. У него еще и улыбка сногсшибательная. Я буквально чувствовала, как земля уходила из-под ног. Кто-нибудь, вынесите меня отсюда, пока сердце не пробило своим стуком грудную клетку.

— Тренируйся пока что, — сказал хозяин, проходя мимо меня к выходу. — А я тем временем переговорю с настоящей мошенницей.

Когда я осталась одна в зале, облегченно вздохнула. Боясь того, что хозяин может в любую минуту вернуться, я быстро переоделась.

Тело было каким-то странным. Кожа едва не искрилась от напряжения и душевного возбуждения. Сердце продолжало гонять кровь по венам с мощной дозой адреналина. Пальцы казались мне чужими, когда я подключала флешку к музыкальному центру и выбирала трек для разогрева.

К счастью, музыка быстро растопила тяжесть в мышцах. Только я начала танцевать, мои мысли очистились, уступив место концентрации. А тело наполнилось особенным удовольствием — его можно получить только двигаясь под музыку. За это я и любила спортивные танцы — они уводили меня от окружающего мира, пленяли ритмом, дарили свободу и радость.

Я не сразу заметила хозяина, когда он вернулся. Мое тело продолжило двигаться на автомате, повторяя отрепетированные тысячу раз движения. Но концентрация исчезла. Пульс участился. Голова наполнилась мыслями: «Как я выгляжу со стороны?», «Он ведь профессионал, по сравнению с ним я неоперившийся птенчик», «Если я настолько неуверена в своем мастерстве, стоит ли мне отдавать свои навыки на суд жюри кастинга?»

Глава 4.2

Радость смешалась с волнением — они захлестнули меня с головой. Я едва нашла в себе решимость спросить:

— Куда?

— На открытие нового парка аттракционов. Думаю, там будет весело. Так что, составишь мне компанию?

Немного непривычным прозвучало такое предложение. Я привыкла к тому, что парни обычно приглашают в кино либо в кафе — и, если честно, это ужасно скучно. Вкусы в фильмах редко сходятся, и они сами по себе не сближают и не позволяют узнать человека. Вечер в кафе (ресторане) часто походит на собеседование, где неловкость сложно скрыть. Сидя за столом и попивая чай или кофе мерными глотками, чувствуешь себя товаром в витрине магазина перед придирчивым покупателем.

А парк аттракционов? Это интересно. Возможно, адреналин и восторг от американских горок убьет смущение и поможет раскрепоститься. Ведь рядом с хозяином студии трудно не волноваться.

— Да, давай сходим, — улыбнулась я. Мое сердце, казалось, разорвется от переполняющих его чувств.

— Дай свой номер телефона. — Хозяин достал из кармана смартфон, пока я терялась в мыслях. Вот незадача.

— Мой телефон сегодня утром сломался.

Брови парня нахмурились. Сейчас, чего доброго, подумает, что я лгу. Но, к счастью, он спросил:

— А компьютер целый? Работает?

— Да, конечно.

— Тогда дай мне свою страничку Вконтакте.

Спустя пять минут я выпорхнула из студии, словно птичка. За спиной, казалось, выросли крылья. К черту завтрашнюю тренировку — куда полезнее провести время с человеком, который профессионально занимается танцами. Если у нас что-то получится, то, думаю, неглупо надеяться на несколько уроков от него.

Домой я помчалась в обход остановки, на которой прежде садилась на автобус. Хоть мне и не хотелось смотреть на место взрыва, но разрушенная остановка попала в поле зрения, когда я шла по пешеходному переходу.

От нее не осталось ничего, кроме почерневших столбов, которые раньше держали крышу. Взорвавшегося автомобиля не было. Наверное, его увезли. Но осколки стекла, укрывающие прозрачным и опасным ковром красный от крови асфальт, остались.

Холодная дрожь пробрала тело. Я обхватила себя руками и быстрым шагом направилась к парку.

Нужно думать о хорошем. И обходить эту остановку через два квартала, пока кровь не смоет сильный ливень.

Когда я уже подошла к двери своей квартиры и спешно поворачивала ключ в замочной скважине, сгорала от нетерпения. Хотелось скорее поделиться с братом хорошими новостями. Да и позвонить Валерию Матвеевичу надо как можно быстрее.

Квартира оказалась пуста. О том, что брат возвращался домой после нашей небольшой перебранки, доказали три пустые жестяные банки на столике перед телевизором.

Куда делся Раф?

Больше всего меня волновал не этот вопрос, а другой: почему он не оставил даже записки? Как он посмел уйти тогда, когда больше всего мне нужен?

Почему-то мне казалось, что брат нескоро вернется. Я не хотела встречать вечер одна в квартире — мысли об этом отражались ледяным прикосновением страха к коже.

Вчера комната покойной Маргариты Николаевны казалась мне самым безопасным местом в квартире. Но лишь потому, что в ней последние дни жил брат. Теперь, не ощущая его присутствия, я не чувствовала безопасности. Напротив, невольно вспоминала о том, как среди ночи обнаружила на полу, на котором сейчас стояла, тело покойной женщины.

Внезапно пришедшая хорошая идея рассеяла мрак мыслей. Я бросилась в коридор, достала из кармана листик с номером Валерия Матвеевича и подняла трубку стационарного телефона.

Как я сразу об этом не подумала? Пусть негодник и дальше гуляет, обойдусь без его мобильника.

Подозрительная тишина в трубке. Разве я не должна услышать гудки? Новая волна страха пронеслась по телу.

Из меня непроизвольно вырвался смешок. Теперь домашний телефон не работает? Что за напасть? Еще неделю назад с ним было все в порядке.

Несколько минут я потратила на то, чтобы попытаться заставить его работать, или хотя бы найти поломку. Но ничего не помогало. Я могла бы пойти к соседям и позвонить от них, но мой разговор никто не должен слышать. Не хочу, чтобы по дому поползли слухи, будто я спятила.

Пока я окончательно не поддалась панике, решила устроиться в своей комнате и дождаться брата. Дверь, выходящую в прихожую, я закрыла и плотно задвинула шторы на окнах. После чего вместе с ноутбуком забралась на кровать.

Рома, хозяин студии, уже добавился ко мне в друзья. Договариваясь с ним о завтрашней встрече, я перестала тревожиться о том, что сама в квартире. Но к сожалению, только мы согласовали время и место, Рома вышел из сети.

Чтобы вновь не потеряться в мрачных мыслях, я принялась изучать страничку своего нового знакомого — и мне все больше не верилось в то, что он позвал меня на свидание. Его альбомы пестрели фотографиями с девушками модельной внешности, на которых я ни разу не была похожа. Мое лицо и фигура были обычными. Странно, что такой популярный парень мною заинтересовался. Десятки тысяч подписчиков, уйма лайков, комментариев, признаний в любви.

Глава 5.1

Больше уснуть я не смогла. Уставший и взбудораженный разум крутил на повторе сон, ощупывал и анализировал каждое сказанное Маргаритой Николаевной слово.

Действительно ли ее дух пришел ко мне в сон или же со мной продолжает забавляться собственное подсознание и фантазия?

Неважно. Ясно одно: каждая минута, проведенная в этой квартире, убивает одну за другой мои нервные клетки. Возможно, глупо было оставаться жить здесь после смерти женщины, которую многие считали ведьмой.

Но ко мне она хорошо относилась. Чего бы ей с того света влиять на мою жизнь и устраивать мне пакости? Мы с ней довольно дружно жили, я никогда ей не перечила, терпела ее странные выходки и выполняла прихоти. Да мы с ней только раз поссорились за все годы, прожитые вместе!

Круговорот мыслей остановился, когда я вспомнила о той ссоре. Она произошла четыре года назад. Маргарите Николаевне, видите ли, очень понравился мой парень. Мол, он проницательный, находчивый и, что так важно, на каждый вопрос у него имелся ответ. Не шаблонный, не подслушанный где-то, а собственный — как результат мнения, не зависящего от окружающих людей.

Было немного странно, когда я приходила домой и заставала Маргариту Николаевну и своего парня за разговором на кухне. Они вмиг прекращали говорить, а когда я спрашивала о теме, которой они посвящали время, мне никогда не отвечали ничего конкретного.

Я не догадывалась, что общего могли найти сорокалетняя Маргарита Николаевна и мой восемнадцатилетний парень. Но, видимо, находили. А у меня с ним этого «общего» не было. Со мной он не проводил за разговором часы напролет на кухне. Смешно, но иногда я себя чувствовала так, будто мне изменяют.

Не это чувство стало причиной расставания с Мартином. Возможно, оно лишь помогло принять решение. Маргарита Николаевна разразилась громким скандалом, когда узнала, что мой парень — такой чудесный и замечательный мальчик — больше не будет приходить в дом.

Со временем она успокоилась, но частенько попрекала тем, что я с Мартином не осталась даже друзьями. Но я не хотела его видеть.

Выходит, теперь, после своей смерти, она обрела чудовищную силу и намерилась заставить меня вернуться к Мартину. Конечно, после аварии начались все неприятности.

Бред. Чего только не придет в голову в пятом часу утра из-за недосыпа. Пока длился тот жуткий сон, я поспала от силы два часа. Хотя по ощущениям прошло всего пять минут.

Ближе к семи утра и после трех чашек кофе ко мне пришло разумное решение: надо продать квартиру. Вся гадость, кроме аварии, случилась именно в ней. Так что я собралась дождаться брата и уже вместе с ним приняться искать новое жилье. Возможно, Раф не слишком будет рад новому переезду. Еще недели не прошло, как он въехал сюда.

Я надеялась, что наша совместная жизнь принесет море положительных эмоций. Прежде нам не везло жить вместе. Он — сын отца от первого брака, я — дочь от второго. Моя мать была не в восторге от нашего общения. Но теперь, когда у моего отца и у матери свои новые семьи, а мы с братом наконец-то выросли и принадлежим сами себе, никто нам не мешает.

Мы можем купить вместе квартиру и наверстывать упущенное детство.

Но в девять утра сидя на кухне, я начала сомневаться в том, что мы сможем хорошо ужиться вместе. Раф до сих пор не вернулся. Единственная причина, которая могла бы оправдать его длительную отлучку, — похищение инопланетянами или, не дай бог, какой-то несчастный случай.

Уже после обеда, когда я вернулась из магазина, купив одежду на свидание, чуть не споткнулась в темном коридоре о разбросанные кроссовки. На радостях я влетела в комнату и увидела брата, развалившегося в одежде на кровати.

Все-таки злость на него перевесила радость, и я выпалила:

— Где тебя черти носили?!

Раф оторвал сонное лицо от подушки, разлепил заспанные глаза и пробормотал:

— Главное, что принесли назад.

После чего он, будто потеряв силы держать голову на весу, уткнулся лицом обратно в подушку. Его ответ разозлил меня еще сильнее. Я подлетела к брату, схватила подушку за край и принялась тащить ее на себя.

— А ну признавайся, где ты был?

Цепкие руки Рафа отобрали обратно подушку и подмяли ее под грудь.

— Что ты как ревнивая жена? Работал я, работал. До самого утра. А теперь дай выспаться.

Брат повернулся ко мне спиной, четко намекая, что разговор окончен. Но…

— Ты уже нашел работу?

Вместо ответа Раф резко сделал выпад рукой и вслепую тыкнул пальцем в сторону тумбочки:

— Возьми из моего кошелька нужную сумму и купи себе телефон. А мне приготовь побольше котлет.

Ошарашенная, я опустилась на край кровати. Мне не послышалось?

— Я уже отнесла свой смартфон в ремонт. Его на днях починят.

— Пусть у тебя еще один будет. — Неожиданно Раф обернулся и гаркнул на меня: — Я чуть с ума не сошел, когда не смог дозвониться на домашний! И с работы уйти не мог… Переживал, как ты тут одна ночуешь.

Глава 5.2

— Я посплю до шести, а потом на свежую голову еще поговорим об этом, — сказал брат, устраиваясь на подушке.

— Да, конечно, — ответила я и бросила взгляд на настенные часы. В четыре мне нужно быть в другом конце города, а сейчас уже три?! Сердце подпрыгнуло в груди. — Рафик, котлеты в следующий раз приготовлю. Я опаздываю на свидание.

С этими словами я подорвалась с кровати и помчалась к себе в комнату, слыша вдогонку:

— Когда ты успела себе найти парня?

— Потом расскажу, — выкрикнула я в ответ и принялась доставать из пакетов новые золотистые балетки, белые джинсы и розовую блузку.

Спешка, в которой я одевалась, укладывала волосы и поправляла макияж, наконец-то отвлекла меня от тревоги, не отпускавшей весь день. Будет здорово, если впечатления от сегодняшнего вечера полностью перекроют собой ту жуть, которая происходила со мной на протяжении последних двух суток.

На место встречи я пришла почти вовремя. Десять минут опоздания — небольшая трагедия.

С тающей улыбкой на губах я осматривала людей, которые в ожидании стояли недалеко от украшенных шариками ворот нового парка аттракционов. Ромы нигде не было. Возможно, он задерживается.

Моя рука невольно потянулась в сумочку за телефоном. Черт. И куда я собралась звонить? А главное, из чего?

Я подошла ближе к высокому забору и присоединилась к тем, кто тоже назначил местом встречи «где-то перед входом в парк». Веселая громкая музыка поддерживала атмосферу праздника, но со временем своими гулкими басами стала давить мне на мозг. Рядом со мной встречались друзья, парочки, уходили вместе через ворота. Из-за спины слышались вдалеке восторженные крики — уже заработали первые аттракционы.

Он опаздывал на полчаса. А я продолжала искать его в толпе. С каждой минутой людей приходило все больше. Хорошо ли меня видно? Что, если он не может найти меня?

Мне хотелось обойти все пространство перед входом, и одновременно я боялась сойти с места. Вдруг мы разминемся. Чувствуя, как сердце продолжает быстро стучать в груди, я прикрыла глаза и тяжело вздохнула, пытаясь успокоиться хоть немного. И осталась стоять на прежнем месте.

Может, он задержался где-то? Я не знаю, чем он занимался в первую половину дня. Я почти ничего о нем не знаю.

Возможно, он вообще забыл о встрече. Что-то отвлекло, или подвернулся другой вариант для проведения вечера. Не думаю, что Рома страдает от одиночества или от нехватки интересных предложений.

Только сейчас меня осенило, что я с самого утра не заходила к себе на страничку. Быть может, он написал мне, что планы переигрались, а я не увидела его сообщения.

Без десяти пять я решила подождать еще немного и уходить. Он ведь не придет. Так зачем ждать? Неужели надежда еще не истлела? Глупая. Не стоило вообще ни на что рассчитывать.

— Позвоните ему, в конце концов, — сказал кто-то сбоку. Повернув голову, я встретилась взглядом с невысоким парнем. Он был самым обычным, короткие русые волосы, светлые глаза, не запоминающиеся черты лица. А под футболкой не скрывались крупные мышцы или широкие плечи. За те несколько секунд, пока я не ответила этому парню, успела подумать: «А с таким обычным парнем было бы надежнее. Те, кто не купаются в женском внимании, намного лучше обращаются с девушками».

— Кому позвонить?

— Тому, кого вы ждете уже час.

— Вы следите за мной?

— Так вышло, что я тоже договорился со своей девушкой встретиться на этом месте в четыре. А несколько минут назад дозвонился к ней и понял, что свидание откладывается. Навсегда. Теперь жалею, что раньше не позвонил. Вот и вы не глупите.

— Дело в том, что… — заговорила я, но осеклась. Как же нелепо будет звучать: «Мы не обменялись номерами». Я почувствовала себя полной дурой. — Неважно, — покачала я головой. — Он уже точно не придет.

Теперь действительно пора уходить. Я крепче стиснула пальцами ручку сумки, намереваясь сделать шаг вперед. Но ноги словно приросли к асфальту.

— Слушайте, если вы уверены в том, что он не придет, не хотите ли вместе зайти на открытие? Мы тут уже целый час стоим снаружи, пока там все веселятся. Обидно будет, если уйдем. Тем более у меня пропадут билеты.

Я хотела сразу отказаться, поспешить домой, после чего прорыдать весь вечер в подушку. Но из-за чего мне портить свои нервы? Из-за какого-то самоуверенного придурка, который не пришел на свидание? Еще чего. Я искоса посмотрела на своего нового знакомого. Почему мне отказываться? На вид он человек приятный. Почему бы не нам не скрасить друг другу неудавшийся вечер?

— А давайте. Меня зовут Алина.

— Я Вова. — Он улыбнулся. Пусть его улыбка не затронула ничего внутри, она показалась мне достаточно привлекательной.

Подходя к воротам парка аттракционов, я бросила последний взгляд назад. Конечно же, Ромы нигде не было. Ну и черт с ним. Завтра тыкну его носом в договор и заставлю или его, или ту фурию вернуть мне деньги за аренду.

Глава 6.1

— Тебе не кажется, что вторая часть крутится немного медленнее? — спросила я Вову минут через десять после того, как мы присоединились к очереди на самый высокий аттракцион.

Парень оторвал глаза от смартфона и поднял озадаченный взгляд к серому небу, на фоне которого крутились в противоположные стороны длинные прямые конструкции «Скай Мастера». Он напоминал огромные обезумевшие ножницы, но его ножки синхронно повторяли движения друг друга. Или нет?

— Да нет. Тебе мерещится. Слишком долго на него смотришь.

Мой взгляд крепко приковался к мощной машине. Вправду ли так захватывающе взмывать стремительно по дуге к небу вверх, замирать на самой высокой точке, находясь вниз головой, а затем стрелой лететь обратно к земле?

Из «Скай Мастера» доносилось больше всего криков, поэтому Вова уговорил первым выбрать его, хотя я настаивала на том, что его нужно оставить напоследок.

Теперь я была вполне не против. И строила в голове хитрый план. Скажу Вове, что мне после аттракциона стало плохо, и поеду домой. За эти двадцать или тридцать минут, которые мы провели вместе, я чуть не умерла от скуки.

Возможно, всему виной то, что я прошлый вечер и все сегодняшнее утро мечтала о Роме, в деталях представляя, как мы будем замечательно проводить вдвоем время.

Реальность оказалась слишком унылой пародией на мои ожидания. Наверно, действительно лучше возвратиться домой, приготовить брату котлеты и вместе с ним заняться поиском новой квартиры, а не терять время.

Еще поскорее уйти из парка подгоняла меня смутная тревога. Силуэт Мартина я больше не видела. Возможно, он мне просто померещился. Я всей душой надеялась на это.

Наконец-то подошла наша очередь. Из двух кабин, что закончили свою гонку по кругу, вышло около сорока всполошенных и взбудораженных парней и девушек. Большинство из них светились хорошим настроением. Хоть бы оно у меня поднялось лишь немного.

Вова мне галантно подал руку, когда мы поднимались по небольшой лестнице к кабине. Его рука показалась мне подозрительно холодной. Пусть палящее солнце скрывалось за тучами, но все равно воздух был прогретым до духоты. Так странно, почему его пальцы и ладонь холодные?

Его руку я держала немного дольше, чем положено. Отпустила лишь тогда, когда мы с ним вошли последними в кабину. Работник парка опускал и фиксировал крепление на мужчине, который влез перед нами и уже успел сесть в кресло. Его загоревшее лицо показалось мне знакомым. Где я могла его видеть?

А его друг в зеленой футболке! Его я тоже знала.

Они заметили мой пристальный взгляд и вопросительно посмотрели на меня.

— Девушка, присаживайтесь, — обратился ко мне работник парка.

Отворачиваясь от мужчин, я невольно пробежалась взглядом по остальным людям, которые уже были пристегнуты. Все их лица хранились в моей памяти.

Сердце сжалось в груди. Перед внутренним взором, словно кинолента, пронеслись события ближайшей минуты. Я раскрыла рот, собираясь закричать, но не смогла издать ни звука. Мое тело в один миг стало больше не подвластно мне.

Оно опустилось в кресло, и работник парка сразу принялся фиксировать на мне крепление. Слезы застыли в глазах. Я снова не могла ничего сделать, хоть и старалась изо всех сил. Пламя агонии пожирало меня изнутри. Я готова была умереть, разорваться на тысячи частиц, лишь бы не видеть воплощения в реальность того, что явилось мне перед глазами.

Работник парка закончил фиксировать крепление и переключился на рядом сидящего Вову. Никакое, даже самое надежное крепление, ему не поможет!

В кабину влетел Мартин и сразу бросился отстегивать меня со словами: «Куда ты полезла? Тебе нельзя!»

Я хотела прокричать ему: «Оставь меня! Скажи работнику парка, что сейчас произойдет! Спаси остальных!»

Но Мартин, подняв крепление, схватил меня за руку и потащил за собой прочь из кабины. Мое тело безропотно подчинялось ему, как бы я ни старалась вырвать руку из крепкой хватки и вернуться, чтобы всех предупредить.

Ноги в золотистых балетках быстро спустились по ступенькам. Люди, ждавшие своей очереди, пропустили нас к выходу, а работник парка крикнул из-за спины, предлагая любому желающему занять место ушедшей девушки.

Только Мартин отвел меня на безопасное расстояние от аттракциона, ко мне вернулся контроль над телом. Сзади послышался механический шум заработавшей машины. Но я еще должна успеть ее остановить!

Я вырвалась из хватки и опрометью бросилась обратно. Но не успела сделать и нескольких шагов, как Мартин словил меня, крепко обхватив руками вокруг талии, и притиснул к себе.

— Что ты творишь?! Отпусти меня! Мне нужно сказать, что…

Широкая ладонь Мартина прижалась к моему рту, мешая договорить.

— Нас никто не послушает, — прошептал он мне на ухо. — И никто нам не поверит, пока он не сломается.

Изо всей мочи я брыкнулась, пытаясь вырваться. Но Мартин чертовски крепко держал меня. Когда он успел стать таким сильным?

— Успокойся! Мы не вправе это предотвратить.

Глава 6.2

Жуткий, громкий скрежет заставил меня замереть на месте. Я только собралась прорваться через скопление людей, которые столпились возле входа к аттракциону. Но уже поздно.

В легких закончился воздух. Вместе с тем, как одна кабина замерла на самой высокой точке, когда вторая продолжила путь по дуге, мое сердце пропустило удар. По толпе пронесся тревожный гомон — в нем звучало зарождение паники.

Работник парка уже понял, что с аттракционом что-то не так, и принялся с остервенением жать на кнопки, которые находились на панели управления. Застывшая конструкция издала пронзительный скрип и, качнувшись, полетела вниз, повторяя путь соседней кабины.

Крепление — украшенный яркими огоньками массивный болт, который соединял вращающиеся конструкции, — выглядело мощным и надежным. Поэтому когда из него дождем посыпались искры и выпорхнуло облако черного дыма, паника поглотила всех, кто успел вовремя поднять голову.

Меня грубо толкнули в плечо. Слева. Справа. По щекам катились слезы. Сквозь мутную пелену я видела, как конструкция с той кабиной, из которой вывел меня Мартин, вновь долетела до высшей точки, но больше не смогла повторить свой грациозный путь по дуге обратно. Что-то окончательно сломалось.

Механическое гудение и треск искр становились все громче, пока чудовищной силы фатальный хруст не взорвал сознание, заставляя людей истошно закричать.

Крик погиб за моими плотно сомкнутыми губами. Кто-то будто украл почву из-под моих ног и спрятал за черной вуалью окружающий мир. Чьи-то руки подхватили меня, потерявшую равновесие и силы существовать.

Темнота не отпускала, пока сознание не решилось вернуться к реальности. Хотя я бы предпочла к ней не возвращаться.

Возможно, все потому, что безопасность теплом и покоем согревала мое тело. Там, где я лежала, было тихо, уютно и… как-то знакомо. Будто я находилась дома.

Эта мысль меня обрадовала, и я распахнула глаза. Ощущения не подвели, комната действительно оказалась знакомой. Но дома я не была.

Единственное, из-за чего я не стала сомневаться, что лежала в комнате Мартина, это вид из окна. Те же серые многоэтажки, высокие тополя и широкая полоса неба, озаренная огнем заходящего солнца. Остальное полностью изменилось за четыре года. Мартин сделал капитальный ремонт, заменил мебель, но все равно я сердцем чувствовала это место.

В этой комнате мы провели бессчетное количество часов. Она была нашим кинозалом, нашим побегом от реальности, нашим раем, в который имели пропуск лишь мы двое.

— Ты в порядке? Нигде не болит?

Сиплый голос Мартина прозвучал со стороны двери. Сидел он рядом или только что вошел, я не знала, так как все время смотрела за окно. Теперь повернула голову к нему.

Он присел на край кровати. Поднять взгляд к черным глазам, которые явно пристально меня осматривали, я не решилась. Так и оставила свой взор прикованным к вырезу белоснежной рубашки, где поблескивала серебряная подвеска.

— Можешь не беспокоиться обо мне. Ни травмы, ни смерть мне явно не грозят.

С этими словами я села в кровати и свесила с нее ноги. Не могу больше находиться здесь. Чувства и воспоминания, которые я некогда сложила в самый дальний угол памяти и замуровала навечно в саркофаг, прорывались на свободу, просачивались сквозь камень, будто через тонкое полотно, и пробуждались перед глазами яркими картинами.

В этой комнате я заливалась искренним смехом. Чувствовала себя счастливейшей девушкой на свете. Боролась с парализующим смущением. Раскрывала душу. Испытывала отвращение к неизвестному.

Как бы Мартин ни изменил обстановку, я прекрасно все помнила. Под стеной напротив окна стоял диван — на нем я провела множество часов, застыв в одной позе, пока Мартин меня рисовал. Голой.

Теперь на том месте стоял высокий зеркальный шкаф. Смотря на свое отражение, я спросила:

— Получилось у тебя избавиться от воспоминаний с помощью ремонта и новой мебели?

Мой вопрос явно застал Мартина врасплох. Конечно, он хорошо позаботился о том, чтобы меня не вспоминать. Наверняка сжег все картины со мной.

— Моя девушка — дизайнер интерьера. Это была ее идея переделать мою квартиру. Мы буквально на днях закончили. Нравится?

Так неловко я себя сто лет не чувствовала. Жар прилил к щекам, и я опустила голову. Вот черт. С чего я решила, что Мартин тяжело переживал наше расставание? Тогда казалось, будто он готов похитить меня и заточить в подвале, лишь бы я не могла уйти. Я с содроганием вспомнила угрозы, которыми он одарил меня на прощание.

Конечно, это был просто юношеский максимализм. Мне тогда тоже казалось, что земля разверзается под ногами, а мир превращается в ад. Теперь все осталось в прошлом, а Мартин наверняка вспоминает о том времени с легким сердцем.

— Очень красиво, — ответила я, оглядывая навесной потолок, декорированный плавными изгибами линий лампочек. На белых стенах раскрывались абстрактные рисунки, сделанные черной кистью. Я даже не сомневалась, что этой кистью водил по стенам Мартин.

Картин на стенах больше не было. Мне показалось это странным. Неужели он бросил рисовать?

Глава 7.1

— Нам нужно поговорить о произошедшем, — начала я. — Но не здесь.

На вялых ногах я вышла из комнаты и свернула к кухне, надеясь, что на ней миражи воспоминаний не всплывут перед глазами.

Кухонные шкафчики нежно-кофейного цвета заменили белые полки. Как всегда, здесь была идеальная чистота. Мартин никогда не оставлял после готовки ни единой капли на столе или случайно упавшего стебелька петрушки на полу.

Я любила наблюдать, как он готовит — с аристократической грацией и излишней аккуратностью. Возможно, поэтому его блюда были безумно вкусными и настолько красивыми на вид, что их становилось жалко портить вилкой или ложкой.

Готовит ли он сейчас? Кухня выглядела настолько чистой, будто ею вообще не пользуются.

Я перевела взгляд к столику у стены. Над ним под часами висел альбомный лист с бросающейся в глаза надписью: «Одна выкуренная здесь сигарета — сто рублей!» На столике стояла прозрачная баночка, на дне которой лежало уже около десятка купюр.

Мартин прошел мимо меня, бросил в банку стольник и открыл окно. За полотном штор достал с подоконника пепельницу и поставил ее на стол.

— Твоя девушка не в восторге от того, что ты куришь? — спросила я, присаживаясь на стул.

Лицо Мартина озарила на миг вспыхнувшая зажигалка. Он с наслаждением затянулся сигаретой и выпустил струю дыма к окну. Вспомнилось, как когда-то Мартин сказал, что в жизни не будет загаживать дымом сигарет свои легкие.

— Таким образом мы разрешили ссору. Она не возмущается из-за курения и по утрам с довольным лицом опустошает банку.

Я покосилась на тысячу рублей. Выходит, столько собралось за полдня?

Выходит, они живут вместе. Странно осознавать, что Мартин больше меня не любит. Я так привыкла к его любви. Его чувства были настолько сильны, что их хватало на двоих.

Я его не любила, хотя говорила противоположное. Боялась потерять бережное, ласковое обращение к себе, поэтому лгала, сколько могла.

Отлично, прежде я бежала в реальность от болезненных воспоминаний. Теперь я бегу в воспоминания от реальности.

— Как ты оказался в парке аттракционов? — наконец-то заговорила я на крайне важную тему.

Мартин отвернул лицо от окна и стряхнул пепел в пепельницу. Аромат его сигареты не казался мне противным. Наверняка он курил что-то дорогое.

— С друзьями пошел отдохнуть. А потом так же, как и в прошлый раз, увидел, что должно случиться в ближайшую минуту, и побежал искать тебя, чтобы спасти.

— Тогда почему ты, вместо того чтобы искать и спасать меня, не подошел, например, к администрации парка и не сказал, что аттракцион неисправен и могут погибнуть люди?

— Хорошо, допустим… — Мартин подпер рукой подбородок и уставился на меня своими черными глазами. От его пронзительного взгляда я почувствовала покалывание в груди. — Подхожу я к администрации, сообщаю о поломке — и мне не верят, говоря: «Аттракцион новый, с чего бы ему ломаться». И, пока я пытаюсь уговорить администрацию, уже не успеваю спасти тебя. — Мартин откинулся на спинку стула и вновь затянулся сигаретой, после чего добавил: — Конечно, потом мне уже верят, когда аттракцион падает… И тут у них назревает вопрос: а я откуда знал, что он сломается? Или я сам его сломал, или видел, как это делал кто-то другой — но ни то, ни это не правда. А истинная правда в том, что мне все привиделось минутой ранее. И какой итог?

— Я погибла, а на тебя могут свалить поломку аттракциона, а потом посадить. — Вздохнув, я опустила голову. — Не представляю, что делать дальше.

— Должен ведь быть в этом какой-то смысл.

Вспомнился приснившийся сон и загадочные слова Маргариты Николаевны. Я подавила в себе смущение показаться спятившей. Кому, как не Мартину, я могу об этом рассказать и с кем поделиться выводами?

Глядя на свои руки, которым не могла найти места, я рассказала Мартину обо всем странном, что происходило со мной последние дни. А после озвучила мысли по этому поводу.

— Складывается такое впечатление, будто она хочет свести нас — тебя и меня. Ты сам знаешь, что она при жизни была немного не от мира сего и занималась странными вещами. А когда я тебя бро… когда мы расстались, она едва не взорвалась от негодования и злости.

Разминая пальцы на руках, я ждала ответных слов. Но их не последовало. Я подняла взгляд к лицу Мартина. На нем мешалось удивление с напряженной скромной улыбкой — он явно изо всех сил старался скрыть приступ смеха.

— Как я понял, она умерла. Хочешь сказать, Маргарита с того света продолжает негодовать? — с ухмылкой спросил он. Досада захлестнула меня удушливой волной.

— Не смешно! С таким успехом я тоже отойду в мир иной…

— Ладно, ладно, прости… — Мартин сделал серьезное лицо. — Допустим: все так, как ты говоришь. Тогда, выходит, что если мы сейчас пойдем в ЗАГС, то все закончится? — спросил он, не удержавшись от улыбки. Мне безумно хотелось его чем-то стукнуть, но на самом деле Мартин в шутку сказал то, что всерьез не решалась сказать я. Так в чем он виноват?

Глава 7.2

— И ты в свободное время гуляешь с другим? Забавно.

Не хватало еще того, чтобы Мартин упрекал меня в несуществующей измене. Надо было уйти от ответа, а не лгать, но я в данный момент чувствовала себя так, словно сидела на раскаленных углях — и поэтому не могла сосредоточиться.

— Не об этом мы должны говорить, — заявила я, отчего Мартин вскинул брови.

— Это была твоя идея приплести сюда покойную Маргариту и наше прошлое.

— Но…

— Думай рационально. Я скорее поверю в то, что тебе суждено умереть, а Маргарита это видит и посылает меня тебе на помощь, ведь больше никого из твоих знакомых хорошо не знает.

Суждено умереть? Я похолодела с головы до пят. Пусть даже вариант Мартина похож на правду, он противоречит другим событиям.

— Но мне снилось…

— Сны и вся эта чепуха с надписями — это просто бредни сознания. Меньше думай об этом. И отдохни.

Я ощущала себя преданной. Почему в ситуации, которая должна бы, безусловно, нас сблизить, мы оказались на разных берегах? Почему Мартин стал столь упертым? Раньше с ним было в сто раз легче договориться. Теперь его голос, набравший силы и уверенности, буквально давил на меня.

— Еще позавчера ты присылал мне смску, и по ней было ясно, что ты относишься по-другому к этому всему, — заговорила я, стараясь держаться уверенно. Но Мартин нахмурил брови, искривив губы в иронической улыбке, потушил сигарету и сказал:

— Я не писал тебе позавчера.

Мне будто прилетела невидимая пощечина. Оглушила меня, окончательно выбила из колеи, обожгла кожу. Я точно схожу с ума. У меня галлюцинации. Нужно скорее добраться домой и позвонить Валерию Матвеевичу.

Я поднялась из-за стола со словами:

— Спасибо за спасение. Попробую сама разобраться со всем.

По пути к прихожей Мартин неожиданно словил меня за руку и развернул к себе. Его лицо оказалось настолько близко к моему, что я мигом отпрянула, отворачиваясь. Сердце подпрыгнуло в груди. Рука Мартина невероятно крепко держала мое запястье, не давая ни единого шанса вырваться.

— Прекрати кичиться своей самостоятельностью, — процедил он. — Ты не справишься с этим сама.

Я изо всей мочи дернула рукой в сторону. Мартин сильнее сжал запястье — настолько, что рука стала неметь. Он завел ее за голову и притиснул к стене. Я невольно ступила назад, чувствуя, как тело пробирает ледяная дрожь.

Он никогда прежде себя так не вел. Куда делся тот мальчик, согревавший мою душу ласковыми улыбками и нежными словами? Уют, из-за которого я так любила млеть в его объятьях, исчез бесследно.

Моя спина прислонилась к холодному полотну стены. Мартин подался ближе ко мне, вводя меня в полное замешательство. Что он делает? Неловкость и смущение спутали мысли. Зарождавшийся внутри жар прогонял дрожь, но тело цепенело, будто заключенное в холодные железные тиски.

Горячее дыхание коснулось уха, отчего по коже разнеслась теплая волна чувственного трепета.

— Нет у тебя никого, — прошептал Мартин. — И не было с того времени, как мы расстались. Ты такая же зажатая.

Услышанная горькая правда, которой я безумно стыдилась, мгновенно разорвала тиски. Наконец-то я нашла в себе силы поднять голову и посмотреть Мартину в глаза.

От его испепеляющего взгляда моя раззадоренная уверенность мигом сжалась в клубочек. Я почти не чувствовала руки, заведенную за голову, зато хорошо ощущала нарастающую тревогу в теле.

Во рту пересохло. Я глубоко вдохнула, чтобы придать хоть немного силы голосу.

— И по этому поводу я ни капли не страдаю.

Что-то опасное мелькнуло в черных глазах. Но мигом позже усмешка смягчила взгляд.

— Я заметил. Зато ты этого так стыдишься, что готова на попытку меня обмануть. Смешная. Я вижу тебя насквозь.

Возможно, мои следующие слова были равносильны самоубийству, но я не могла их не сказать.

— А ты до сих пор не остыл. Четыре года назад уязвленное самолюбие по сию секунду мешает жить?

Мышцы на лице Мартина окаменели. Жесткий взгляд своей убийственной силой припечатал меня к стене. Страшно было пошевелиться. Казалось, за любым моим движением последует смерть.

— Не буду отрицать того, что четыре года назад мне была неприятна твоя выходка. Но в итоге я оставил ее в прошлом и стал жить дальше. Почему же у тебя жизнь застыла на том моменте, как ты от меня ушла?

Я не выдержала. Опустила взгляд, и глаза сразу набрались слезами. Да, четыре года назад я сломала Мартина, и благодаря этому он стал сильнее. А я, кажется, стала только слабее.

— Отпусти руку, болит, — тихим голосом попросила я. И в ту же секунду, как он освободил запястье, выкрутилась и рванула к двери.

Благо, Мартин больше не останавливал меня. Растирая слезы по лицу, я надела золотистые балетки, схватила с полки свою сумочку и выпорхнула из квартиры, не нарочно громко хлопнув напоследок дверью.

Глава 8.1

Вернувшись домой, я отбилась от расспросов брата о прошедшем свидании, забрала у него сотовый и закрылась в своей комнате. Наконец-то я получила шанс позвонить Валерию Матвеевичу.

К счастью, он быстро ответил на звонок и выделил достаточно времени на разговор со мной. Сидя на кровати с подушкой в обнимку, я дрожащим торопливым голосом поведала ему обо всем, что за последние два дня превратило мою жизнь в ад.

Валерий Матвеевич молчал около минуты, после того как я закончила рассказ. За каждую секунду тишины я чувствовала, как погибают одна за другой мои нервные клетки.

— Алина, — наконец обратился он ко мне. — Ты можешь дать трубку своему брату?

Почему он внезапно заговорил таким странным голосом? Будто я непослушная маленькая девочка. Или душевнобольная.

— Зачем?

— Мне нужно с ним поговорить.

— Вы мне не поверили.

— Алина, ты должна понимать зачем. Это для твоего же блага.

Хоть в комнате и было тепло, я дрожала. Взмокнув от холодного пота, футболка прилипла к спине. Будет ли мне лучше от лошадиной дозы нейролептика и транквилизатора? Дрожь пройдет, и мне станет совершенно безразличен окружающий мир. Исчезнут галлюцинации. Вдобавок ко всему стены психбольницы надежно изолируют меня от Мартина.

Такой судьбы хотела мне Маргарита Николаевна?

Неважно. Скорее всего, приснившийся сон — действительно плод моей больной фантазии.

Я тяжело вздохнула, смирившись с неизбежностью. Пока здравый рассудок распоряжается мыслями, нужно решительно действовать.

— Сейчас дам брату трубку. Его зовут Рафаэль.

Он должен был возиться с приготовлением ужина, но стоял за дверью, широко распахнув глаза. Подслушивал, засранец.

В ответ на его ошарашенный вид, я поджала губы, а после протянула мобильник.

— С тобой хотят поговорить.

Пока брат наворачивал круги по комнате, насупив брови и давая собеседнику односложные ответы, я не могла усидеть на одном месте. Возможно, пора начать собирать вещи? Меня не пугала психбольница. Я бы все отдала, лишь оставить происходящие со мной странности в далеком прошлом и не допустить возникновения новых.

Раф остановился по центру комнаты. Только сейчас я заметила, насколько напряженным выглядел мой брат.

— Итак, Валерий Как-вас-там, у моей сестренки все в порядке с головой. Ни в каком стационаре она не нуждается. До свидания.

Его слова, будто глоток свежего воздуха, вернули к жизни меня, задыхающуюся в сомнениях.

— Ты мне веришь? — спросила я, вставая с кровати.

— Я не верю в нашу медицину. Собирайся, лапочка. Мы переезжаем из этой проклятой квартиры прямо сейчас.

Надежда на то, что все непостижимое и жуткое останется здесь, в постылых четырех стенах, придала мне сил. Я с особым энтузиазмом начала набивать сумку вещами.

Брат умчался шерстить интернет в поиске варианта: подальше и подешевле. Мне хотелось оставить эту квартиру навсегда, чтобы сегодняшний вечер стал последним проведенным здесь, но вряд ли за несколько часов возможно устроить полный переезд. Да и я не была уверена, хватит ли нам денег оплатить аренду за месяц.

— Я уже нашел квартиру! — обрадовал Раф, влетев в мою комнату спустя полчаса.

— Так быстро?

— А чего тянуть кота за уши? Ты уже собралась?

Я как раз оглядывала комнату, думая о том, взяла ли все самое необходимое.

— Паспорт положила? — Брат кивком головы указал на сумку, которая едва не трескалась по швам.

Именно о документах я забыла. Метнулась к тумбочке, где хранила важные бумаги, и принялась рыться на верхней полке. Паспорт будто растворился в воздухе. А с ним и моя заначка.

Еще утром я брала деньги с этой полки и точно помню, что рядом лежал паспорт. Неужели опять? Теперь у меня начались провалы в памяти или искажение воспоминаний?

Нет, я хочу верить словам брата, что у меня все в порядке с головой.

Сейчас все найду. Я стала вытаскивать бумаги, квитанции, гарантийные талоны, все ощупывать и бросать на стол. Что ж такое? Не могли же паспорт в обнимку с деньгами свалить через окно в надежде обрести лучшую жизнь!

Будто в подтверждение моим мыслям, через приоткрытую дверь балкона потянул сквозняк. Почти невесомый белый тюль колыхнулся от потока воздуха.

— Что случилось? — спросил брат, с недоумением наблюдая за мной.

— Пропали деньги, которые оставила мне Маргарита Николаевна. А с ними и паспорт.

— Когда ты видела их в последний раз?

— Утром.

Брат прошел мимо меня на балкон и выглянул через открытое окно. Неужели у нас мысли совпали, и Раф пошел проверять, не улетели ли деньги на улицу?

Глава 8.2

Неожиданно для меня было узнать, что у Рафа есть знакомые в полиции. Он около десяти минут разговаривал с кем-то, кто явно приходился ему старым другом, с которым давно не общался.

Ему он выложил все, в чем подозревал соседа. Правда, не обошлось без преувеличения и ярких грубых эпитетов. В моей голове уже нарисовался настолько пугающий образ парня, живущего по соседству, что мне стало не по себе.

Действительно ли он выкарабкался из своего балкона, перелез на наш, умыкнул мои деньги и спокойно вернулся домой. Да он самоубийца! Нужно совсем быть не в ладах с головой, чтобы проворачивать подобные трюки на высоте пятого этажа.

Меня грызли сомнения, пока я наблюдала за братом, говорящим по телефону. Какой будет позор, если окажется, что я сама переложила куда-то деньги…

Черт, я сама не в состоянии поверить себе. Нет ничего удивительного в том, что и другие принимают мои слова за чушь.

— Лапочка, я обо всем договорился.

— Нужно убедиться, что я сама эти деньги никуда не переложила.

Брат поймал меня за плечи, останавливая у стола.

— Пока не приедет мой старый добрый знакомый, нам лучше оставить эту комнату так, как она есть.

Тревога продолжала меня донимать все то время, которое мы ждали друга брата.

«Такой высокий, что козырьком кепки цепляет люстры. Крупный, как скала, широкоплечий. Одним кулаком может выбить всю челюсть. А глазюки-то хитрые и взгляд цепкий, так и ищет, что слямзить», — именно такими описаниями наградил нового соседа Раф. С одной стороны, мне стало жутко любопытно и захотелось хоть одним глазком взглянуть на великана по соседству, а с другой — страшно. Не нужно ли приятелю брата прихватить с собой несколько коллег?

А с третьей — смешно. В кои веки я улыбнулась про себя. Как столь крупный человек перелез на наш балкон, словно профессиональный акробат, когда по описанию был похож на боксера в тяжелом весе.

Когда наконец-то пришел друг Рафа — в форме, а под стать ей нацепил суровое выражение лица — они вдвоем решили оставить меня одну в квартире, а сами уйти разбираться.

Сейчас для меня нет ничего хуже одиночества. На первый план я не стремилась выскочить, ведь нужных качеств характера для разборок у меня не было. Зато брат, бурлящий смелостью, чуть не подпрыгивал от желания вернуть мои деньги.

Я держалась позади, когда Раф с другом позвонили в дверь к соседу. Все, что я хотела, это увидеть гада. Врага нужно знать в лицо.

Если мой рассудок не помутился, то действительно другого пути у денег быть не могло. Балкон летом я не закрываю, а брат находился дома, пока моя комната пустела. Через дверь вор войти никак не мог.

— Откройте. Полиция.

Те секунды, которые я слышала тихий звук ключа, поворачивающегося в замке, мое сердце замирало в груди после каждого удара.

А в тот миг, когда дверь распахнулась, я едва не утратила почву под ногами. Шок? Мягко сказано. Вперившись в Рому широко раскрытыми глазами, я готова была поверить в то, что мой мозг вправду находится во власти галлюцинаций.

Хозяин студии и мой несостоявшийся парень или просто сосед, открывший дверь в одних шортах и майке, — он не заметил меня. Но разгневанным взглядом вперился в полицейского, который явно был не в меньшем шоке, чем я.

— Роман Михайлович?

Значит, мне не почудилось! Но откуда он знает его имя и почему обратился, добавив отчество?

— Что случилось?

Раф, увидев, что его друг стоит бесполезным столбом, решил перенять инициативу в свои руки.

— Уважаемый, расскажите стражу порядка, где вы были с двенадцати ноль-ноль до двадцати одного ноль-ноль?

Рома и бровью не повел. Он продолжал прожигать взглядом полицейского, который, казалось, сжимался и уменьшался в размерах.

— Меня в чем-то подозревают?

— Нет, нет. Видимо, произошла ошибка. Простите за беспокойство.

Ничего не ответив, сосед захлопнул дверь, оставив нас с братом в полном замешательстве. Пока мы не вернулись в мою квартиру, его друг отказывался отвечать на все вопросы, которые посыпались на него, словно град.

— Поищите хорошо деньги! — заявил он, оглядывая сделанный мною бардак вокруг тумбочки. — Он ничего не воровал у вас.

— Да кто он такой?

— Сын местного авторитета, — огрызнулся на брата друг. — У него бабла навалом. Делать ему нечего, лезть в форточку к соседке за деньгами!

Наверно, к лучшему, что Рома забыл о нашем свидании. Но не для того ли он внезапно позвал меня гулять, чтобы моя комната пустовала и он мог без проблем забраться через окно?

Сто тысяч рублей — это не так уж и мало. Притом странно, что он внезапно оказался хозяином студии и так же неожиданно предложил сходить в парк аттракционов.

Что, если выследил меня, потом притворился кем нужно, а затем позвал на свидание в другой конец города, чтобы на несколько часов выманить из квартиры.

Глава 9.1

В чужой кровати сон не шел ко мне. Пусть даже на ней в разы удобнее лежать, я не могла выбрать позу, в которой получилось бы расслабиться. Вертелась, крутилась, комкая ногами простыню и покрывало.

Брат, в отличие от меня, спал на соседней койке, мирно посапывая.

Я струсила, солгала ему, будто нашла деньги в шкафу под коробками с обувью. Теперь брат явно тоже считает, что у меня проблемы с головой. В новую квартиру мы ехали так, словно играли в молчанку. Но спасибо ему за то, что он не позвонил сразу Валерию Матвеевичу. И не накричал на меня, хотя мог, а по его напряженному лицу было видно, что даже хотел выплеснуть на меня свою злость.

Что делать дальше? Не представляла. Еще несколько дней назад у меня имелся четкий план на ближайший месяц, но теперь все мои цели потеряли смысл. Кроме одной — кастинг. Если я его пропущу из-за нервного истощения, то позже себе этого не прощу. Пусть даже сейчас пропал всякий настрой для танцев.

Нужно скорее найти новое место для тренировок и продолжать отрабатывать танец. До кастинга остались считаные дни.

А чтобы завтра не быть похожей на сонную тетерю, необходимо хорошенько выспаться. Я насильно заставила себя закрыть глаза и представила, как делаю растяжку под спокойную музыку.

Рома — очень странный. Когда я разобрала вещи в новой квартире, то зашла на свою страничку, чтобы ему написать. Но негодяй добавил меня в черный список. Не знаю, что больше меня расстроило: его жирный намек на то, что он вычеркнул меня из своей жизни и я его больше не увижу, или вероятность того, что деньги, уплаченные за аренду студии, пропадут.

В любом случае я не горю желанием туда ехать. Черт с теми деньгами. Кататься через весь город на тренировки будет напряжно.

Ну вот, опять. Глаза открылись и созерцают едва белеющий в темноте потолок.

Что бы ни диктовал разум, я хотела увидеть Рому. Остаться с ним наедине и высказать ему все, чего заслуживает этот гад.

Перед внутренним взором так легко нарисовалось его лицо: хмурые брови, зелено-карие глаза, четкая линия подбородка. Небольшие губы, верхняя слегка меньше нижней. Нос точно не помню, но, кажется, на нем была маленькая горбинка.

Чем отчетливее я вспоминала его лицо, тем ярче разгоралось в груди приятное чувство. Оно до боли знакомо — еще одна безответная влюбленность.

Но никто не мешает мне сделать то, что остается в таких случаях — мечтать. Как он наклонится ко мне, в его глазах мелькнет трогательная искорка, а взгляд остановится на моих губах. Возможно, Рома запустит руку в мои волосы перед тем, как окончательно сократить между нами расстояние, или резко притянет меня к себе за талию. А может…

Сон унес меня далеко от чужой постели. И настолько захватил, что я забыла, что сплю.

Над головой раскинулся бесконечный купол неба, плотно укрытого темно-серыми грозовыми облаками. Они не спеша тянулись вдаль, создавая своими формами и оттенками завораживающие абстрактные мозаики.

Небосклон встречался с линией водной глади. Нереально черная вода моря омывала берег острова, к которому тянулся широкий длинный мост. Как раз вначале него, на другом острове, стояла я. Не оглядываясь назад, смотря лишь вперед.

Мои ноги сделали первые шаги по мосту. Странные белые полосы, испещрившие асфальт, приковали мое внимание. Пока я ступала дальше, с интересом скользила по косым, закругленным, ровным белым линиям.

Буквы. Высотой в ширину моста. Только я это осознала, как бросилась назад, к первой полосе.

ЧЕМ БЫСТРЕЕ БЕЖИШЬ ОТ ПРЕДНАЧЕРТАННОГО ПУТИ, ТЕМ БЛИЖЕ СМЕРТЬ

Надпись растянулась на всю длину моста. Я остановилась на последней букве, ощущая, как волна страха сбивает меня с ног.

Будто чувствуя мое желание стереть эту надпись с лица земли, асфальт начал раскалываться. Трещины потянулись четко по линии букв, облачая их в безобразный контур.

Я бы метнулась прочь с моста на ближайший остров, но между мной и землей уже образовался провал. Далеко внизу плескалась смертоносно-черная вода, за спиной продолжал рушиться мост. Куда податься?

От квадратика моста, благодаря которому я еще не сиганула вниз, постепенно откалывалось все больше асфальта. Несколько секунд — и я полечу в ледяные, удушливые объятия моря.

Что-то вцепилось в мою одежду на лопатках, полоснув остриями по спине. Я поднялась в воздух. Последний целый кусок моста рассыпался через миг после того, как мои ноги оторвались от поверхности.

Разрушенный мост стремительно отдалялся. Наверное, какая-то крупная птица спасла меня от погибели. Или решила отнести пойманную добычу в более безопасное место и там полакомиться.

К счастью, меня просто аккуратно поставили на полотно зеленой травы ближайшего острова и отпустили. Я припала к земле, радуясь ее нерушимости. Травинки мягко щекотали мои ладони, облегчение разливалось внутри меня, прогоняя остатки тревоги.

Звук неспешных шагов заставил меня замереть. С ней я прожила много лет, ее шаги я ни с чьими не спутаю. Ко мне шла Маргарита Николаевна. Я до дрожи боялась обернуться.

Шаги затихли, а после голос, похожий на далекие раскаты грома, произнес:

Глава 9.2

Чтобы не разбудить брата, я максимально тихо поднялась с кровати, скидывая с себя покрывало. Босыми ногами коснулась паркета, сделала несколько осторожных шагов. Половица скрипнула, заставив меня замереть на месте.

Тишина приковала мой слух. Только шум крови в голове и стук собственного сердца различила я в ней. И двинулась дальше, на удивление хорошо видя очертания мебели в темноте.

Разве я всегда так хорошо могла разглядеть в сгустке тьмы стул со сваленной на нем одеждой? Раньше мне приходилось убеждать себя в том, что за силуэтом скрюченной старухи таятся всего лишь разбросанные вещи.

На всякий случай я поджала губы и с силой себя ущипнула за предплечье — острая боль вынудила быстро отдернуть пальцы. Я не сплю.

Я продолжаю купаться в собственном безумии.

Без проблем дошла по темному коридору незнакомой мне квартиры к ванной комнате, включила свет и закрылась в ней. Вычищенный кафель своей белизной больно ударил по глазам.

Привыкнув к свету, я уставилась на отражение в зеркале. На меня смотрела всполошенная девушка с растрепанными вьющимися волосами. Ее голубые глаза широко распахнулись и почти не моргали, будто боялись пропустить любое незначительное изменение в реальности.

Мне сложно было себя узнать. Внутри зарождались сомнения. На меня смотрел чужой мне человек.

Кем я стала, спросила себя, подходя ближе к зеркалу, обрамленному в белую рамку. Чем я стала?

Что теперь я такое?

Уперевшись животом в белоснежную раковину, я предельно близко подалась лицом вперед, к отражению. Стеклянные глаза казались неживыми, неродными, не моими.

Глаза — зеркало души. Что-то изменило ее, исказило, изуродовало до неузнаваемости. Что это? Я могу это увидеть?

— Покажись, — умоляюще прошептала я, не разрывая зрительного контакта с девушкой напротив. Что еще, как не отражение способно показать нечто, притаившееся внутри меня. — Ну же, давай. Хочу тебя увидеть.

Языки пламени лизнули радужки глаз — и я вмиг отпрянула. С силой сжала веки, пятясь назад. Опустилась на холодный пол и притиснула к груди колени.

Крупная дрожь сотрясала тело, будто я сидела в морозильной камере, а не в ванной. Шум в ушах усиливался, переходя в пронзительный звон. А моя черепная коробка, казалось, вот-вот треснет от перенапряжения.

Дыши.

Нужно избавиться от частых поверхностных вдохов. И заменить их на медленные и глубокие. Вот так.

Дыши, почувствуй, как легкие наполняются воздухом, а через несколько секунд, насытившись кислородом, выпускают его обратно. И вновь: неспешный, глубокий вдох — следом выдох.

Сознание начало проясняться, дрожь покидала тело. Пусть я до сих пор себя чувствовала так, словно меня огрели мешком муки по голове, но могла более-менее адекватно соображать и не трястись от мнимого холода.

Теперь увиденному ранее в зеркале я не верила. Поэтому только смогла подняться на ноги, как вновь подошла к раковине — с опаской, с искрой сомнения в глазах.

Сердце заколотилось в груди. В голубых радужках напротив вспыхивали яркие огоньки. Их было видно лишь тогда, когда я приближалась настолько близко к зеркалу, что почти касалась его носом. Отдалялась — и они исчезали.

Безумно-ироническая улыбка невольно растянула губы. Либо я окончательно спятила, либо во мне действительно поселилось нечто невероятное.

Возможно, я даже стала бессмертной. Какое еще найти оправдание тому, что раны на моем теле стремительно заживают?

Или мне только мерещилось это?

Взгляд метнулся к бритве Рафа. Вряд ли я смогу незаметно достать из нее лезвие и засунуть потом обратно. А вот на кухне наверняка есть острый нож.

Такими же осторожными шагами, как и прежде, я направилась в коридор. К счастью, брат продолжал спать крепким сном. Надеюсь, он продрыхнет в постели до утра. Не хотелось мне выдумывать изощренную ложь, которая бы объяснила, зачем я среди ночи несу нож для разделки мяса в ванную. Мой вид явно напоминал безумную маньячку.

В тишине, в закрытой ванной комнате, наедине с ножом, решимости во мне поубавилось. Я повернула ладонь левой руки вверх, держа ее над раковиной, и нависла лезвием ножа над кожей.

Я не смогу. Руки стали трястись мелкой дрожью, нож грозил выскользнуть из вспотевшей ладони правой руки. Но я хочу убедиться, я должна проверить.

Может, надо было на всякий случай найти антисептик, бинт, вату… Вот только что-то подсказывало: они мне не понадобятся.

Лучше с закрытыми глазами. Я сомкнула веки, поднимая нож и замахиваясь ним. Давай, на счет. Раз, два, три. Намерение надломилось. Нет, не могу…

Дрожь усилилась. Чем дольше я тяну время, тем быстрее из меня ускользает смелость, которая душит инстинкт самосохранения. Хоть рассудок и был пьян от ярких эмоций, он пытался ко мне достучаться: «Тебя пора закрыть в психбольницу. Ты окончательно сошла с ума».

— Заткнись, — прошипела я. А в следующий миг полоснула ножом по ладони.

Глава 10.1

— Я же говорил, что Маргарита Николаевна оставила тебе свои ведьмовские чары, — заключил брат, ставя передо мной на стол чашку горячего какао. Сладковато-молочный аромат ненадолго отвлек, я обхватила чашку обеими руками и поднесла ее ближе к лицу, с наслаждением вдыхая чудесный запах.

— Сложно в это поверить.

В одиночестве я чувствовала себя совершенно по-другому, была честной, искренней, позволяла мыслям крутиться вокруг невероятных идей, а рядом с братом загонялась в рамки. Зато ощущала себя не такой спятившей.

— Да уж, нечасто подобное встретишь. — Брат опустился на соседний стул и с задумчивым видом сделал несколько глотков какао. — Но это ведь круто! — вдруг воскликнул Раф так, что я чуть не подпрыгнула. — Ты можешь работать дрессировщицей и не бояться, что тигр тебе руку оттяпает! Хотя еще не известно, прирастет ли оттяпанная рука обратно… Тогда можешь стать шпионкой или частным детективом и не бояться того, что злодей пырнет тебя ножом или прошьет пулей! Хотя мы пока что не знаем, успеет ли зажить дырка в сердце от пули до того, как ты испустишь дух…

Брат тяжело вздохнул, а я отставила чашку в сторону и, облокотившись о стол, хлопнула себя ладонью по лбу. Смеяться мне или приходить в ужас от слов Рафа?..

— Проверять точно не горю желанием. И не считаю, что это круто. Я была бы рада найти способ, как избавиться от этого.

— Ты что! Это ведь бесценный дар! Такое ни за какие деньги не купишь. А ты его выбросить решила. Кошмар. И, между прочим, дареному коню в зубы не смотрят.

— Ну конечно, какое счастье! — взорвалась я. — Быстрая регенерация тканей — это все, о чем мы точно знаем. Какие еще дьявольские способности ко мне прилетели? Зачем эти огоньки в глазах? Вдруг я могу поджигать предметы или, не дай бог, людей. А видеть будущее за минуту до смерти, не в силах ничего изменить? Очень полезная и — главное — нужная способность. Уже не говорю о том, что живущая во мне зараза пытается указывать, как мне жить. Это не дар, это паразит!

Когда закончила возражать, почувствовала, как во рту пересохло. Я с жадностью припала губами к кружке какао.

— Да ладно тебе, лапочка. Эта, как ты выразилась, зараза всего лишь пытается свести тебя с бывшим. Что, он такой противный?

Противный — слишком нежное слово для описания Мартина, и его слишком мало. Кажется, в русском языке не хватит слов, чтобы выразить мое к нему отношение. Да и не хочу я его выражать. Не собираюсь тратить время на мысли о нем.

— Мягко сказано, — просто ответила я. — Ни секунды не хочу находиться рядом с ним. Да и у него есть девушка, с которой вполне серьезные отношения — они живут вместе. Выходит, мне нужно наступить себе на горло, отбить Мартина у девушки, а затем терпеть его вконец испортившийся характер? Черта с два.

Брат развел руками.

— Ты можешь просто объяснить ему всю ситуацию и договориться с ним о фиктивных отношениях. Вдруг сработает.

— С ним договориться? Да проще лошадь заставить кукарекать!

Кроме того мне казалось, что за фальшь и обман я могу получить еще более изощренное наказание, чем галлюцинации и угрозу жизни. Но об этом я уже промолчала. Хотелось сменить тему.

— К тому же почему я должна сдаться? Раз мы уверены в том, что безумие все-таки обошло меня стороной, нужно искать другие выходы. Обратиться к людям, которые работают с подобными случаями. К какой-нибудь потомственной ведьме например.

— Знаешь, сколько среди ведьм шарлатанок? Ты только деньги спустишь на ветер.

— У тебя есть иной вариант?

— Надо найти других. Таких же, как ты.

Об этом я не подумала. Вероятность того, что по земле ходят люди со способностями, подобными моим, оглушила меня. Эти люди скрываются? Наверняка. Пусть даже никому не известно о них, это не значит, что я единственная в своем роде.

— Давай для начала пробьем адрес, на который ты оправила ее вещи.

Не была я уверена в том, что это нам чем-то поможет, но толку спорить с братом из-за такой мелочи не было.

— Неси ноутбук.

Уже спустя пять минут мы с Рафом вперились взорами в экран, на котором «Яндекс-карты» показали расположение здания по адресу: улица Садовая, 8.

— Это явно не приют, — пробормотал брат и включил панораму. На весь экран браузера развернулась фотография жилого двухэтажного дома, скрывающегося за высоким забором. — Предлагаю нам сюда съездить. — Раф ткнул пальцем в изящные кованные ворота. — Разве не странно, что пожитки покойной среднестатистической женщины могли понадобиться в столь вычурном доме?

Глава 10.2

Несомненно, я также считала это странным. Но опешила перед тем, как согласиться с братом. Мысль о том, что мне придется выйти из квартиры и далеко поехать, пробуждала плохое предчувствие.

Одно дело самой попасть в смертельно опасное происшествие, другое — подставить близкого человека. Вчера, когда мы переезжали, я была уверена в том, что ничего не произойдет. Ведь в тот день самое страшное — авария на аттракционе — уже случилось.

Сегодняшний же день, начавшийся пять часов назад, таил в себе неизвестность. И лучше бы мне остаться дома — сейчас это единственно верное спасение от новой аварии.

— Рафик, давай ты сам поедешь.

— Чего это?

— Так будет безопаснее.

— Наоборот!

Сложив руки на груди, брат откинулся на спинку стула и пронзил меня наигранно-суровым взглядом. Руки в сложенном положении долго не пробыли — только Раф снова заговорил, как принялся бурно жестикулировать.

— Во-первых, я не хочу тебя одну оставлять. Во-вторых, не думаю, что покойная хозяйка той квартиры загорится желанием меня укокошить. Все-таки я к ней в те несколько дней, что мы виделись, вежливо относился. Смысла ей нет делать мне плохо. — Брат пожал плечами и опустил уголки губ, улыбнувшись перевернутой улыбкой. А затем подался вперед и с горящими в предвкушении глазами добавил: — А в третьих, если случится какой-то катаклизм, нам вдвоем проще будет его предупредить. Давай рискнем?

Я потупила взор, теряясь в сомнениях. Брат умел зажигать интерес и побуждать делать то, на что до разговора с ним не хватало смелости. Только стоит ли душить плохое предчувствие? Или это просто отголоски пробуждающегося страха?

— Тем более смотри, лапочка. Если у нас получится предупредить — мы сдвинем дело с мертвой точки на сто длинных шагов!

— А если нет?

— Получим немного меньше опыта. И отбросим варианты, которые не работают. Но я думаю, у нас все получится. — В довершение своих слов брат щелкнул меня пальцем по носу, широко улыбаясь.

Как я раньше жила без этого жизнерадостного и неугомонного человека? Теперь не представляю свою жизнь без него. Осознание того, что Раф мне верит и находится на моей стороне, безмерно вдохновляло. Я ощущала прилив сил, которых точно хватит, чтобы справиться со всеми трудностями.

После завтрака мы покинули съемную квартиру. Путем долгой дискуссии за столом сошлись на том, что поедем на городской электричке. Брат, конечно же, хотел скорее своими глазами увидеть новую аварию, но я настаивала на другом: если мы без происшествий доберемся к загородному дому и спокойно вернемся домой — это будет лучший вариант. Испытать нервы на прочность всегда успеем.

Как по мне, электричка безопаснее такси. Несмотря на возмущения брата, я уговорила его пройти к ближайшей станции пешком — десять километров. И все это время желательно держаться подальше от проезжей части.

Пусть мы даже договорились, как будем действовать при аварии, я еще не готова была упрощать задачу силе, которая меня паразитирует, и идти прямиком туда, где может поджидать опасность.

Возле подземного перехода брат внезапно свернул влево, к киоскам. Ну конечно, он ведь сегодня еще не читал свежую газету. Тяжело вздохнув, я поплелась следом.

Догнала брата уже когда он пристроился к очереди перед газетным киоском. Мой взгляд зацепился за крупный шрифт, кричащий с первой полосы выставленной в витрине газеты: «Трагедия в новом парке аттракционов. Шестнадцать человек скончалось на месте».

Кто-то умер вместо меня. В кабине аттракциона было ровно шестнадцать мест.

Голова закружилась. Несмотря на то что солнце еще не поднялось на центр неба и не начало беспощадно сжигать воздух, мне стало тяжело дышать.

— Лапочка, ты в порядке?

— Да, да, все нормально, — ответила я, пытаясь и себя заодно убедить в своей лжи. — Просто трудно видеть это. — Кивком головы я указала на газету.

— Тогда иди пока вперед, я тебя догоню.

Неспешным шагом я направилась обратно к подземному переходу, пытаясь прийти в себя. Нет, нельзя сокрушаться о произошедшем, нельзя загонять себя в пучину печали — в таком состоянии я не смогу ничего предпринять разумного.

Главное сейчас — во всем окончательно разобраться и не допустить повторения. А если не получится, то проанализировать поражение. Раф поможет.

Без него я не хотела спускаться в переход. Поэтому остановилась немного в стороне от потока людей и повернулась лицом в туда, где находился газетный киоск.

Очереди перед ним уже не было. Да перед ним вообще никого не было! Где Раф?

С нарастающей тревогой я принялась оглядывать улицу, снующих прохожих, но мой брат словно под землю провалился.

Может, он решил заскочить в магазин за водой или булочками? Утром говорил, что совершенно не наелся моей овсянкой, а магазин — вон же он — почти сразу за киоском.

Пытаясь унять беспокойство, я решила постоять еще пять минут. Но не выстояла и половины. Терпения не хватило. Я сорвалась с места и бросилась к магазину.

Глава 11.1

Я провела несколько часов у пешеходного перехода, ни живая ни мертвая, поддерживаемая лишь глупой надеждой. Раф не появился.

У меня не осталось ничего. Сумку с собой не брала, ключи от новой квартиры были только в одном экземпляре и их в карман положил брат, когда запер за нами дверь.

Нужно срочно обращаться в полицию, но что я им предоставлю? У меня нет ни фотографии Рафа, ни моих документов. Есть только один выход: идти на работу к матери (по крайней мере, у нее точно есть ключи от моей квартиры), занять немного денег и ключи, а потом еще и просить телефон отца.

Солнце поднялось высоко в небо и теперь превращало город в раскаленную сковороду. Путь мне предстоял неблизкий, и всего через несколько пройденных кварталов невыносимо захотелось пить. Ноги подгибались. Я не знаю, откуда у меня были силы их переставлять.

Я шла как в тумане, в душном тяжелом тумане. Постоянно роящиеся мысли в голове не позволяли сдаться. Через некоторое время я отсеяла бредовые варианты, оставив лишь два: брата похитили или он просто исчез. Причем исчезновение казалось мне более реальным вариантом.

Ведь буквально несколько часов назад именно Раф предлагал, как обмануть силу, паразитирующую меня. Я не знаю, на что она способна. Мне страшно.

Ноги чудовищно ныли, но для отдыха на скамейке в парке времени не было. Если я не успею застать мать на работе, придется идти к ней домой, а это еще дальше.

— Решила танцы променять на ходьбу? — послышался сзади знакомый голос. Он вмиг вывел меня из транса, в который я сама себя загнала, омраченная беспокойством о брате.

Как я сейчас выгляжу? Ужасно — это еще мало сказано. Футболка взмокла от пота, волосы растрепались, лицо явно застыло в трагичной маске. Лучше не оборачиваться, а идти дальше. Возможно, у меня снова галлюцинации.

Быстрые тяжелые шаги сзади заставили убедиться в том, что голос Ромы мне не послышался. Только он поравнялся со мной, как над самым ухом прозвучало:

— Не лучший момент, чтобы меня игнорировать.

Я остановилась, но не решилась поднять взгляд. Сердце подскочило и принялось как безумное гонять кровь. От жары мое тело и так плавилось, но теперь внутри меня стало еще жарче, чем на улице.

Под руку так некстати подвернулся идеальный шанс высказать Роме все, что я о нем думала вчера перед сном, но только сейчас обнаружила, что язык присох к небу. Воды я так и не выпила. Да и откуда взять силы и желание на возмущения?

Единственное, чего мне сейчас хотелось, так это проснуться и обнаружить брата в соседней комнате.

Слезы совсем не вовремя покатились по щекам. Не самый лучший момент для того, чтобы объяснять сыну местного авторитета их причину.

— Кто тебя обидел?

Рома сделал шаг вправо и встал прямо передо мной, преграждая собой путь. А затем неожиданно принялся убирать локоны, которые наполовину скрывали мое лицо.

Я резко отбросила его руки, отступая и поднимая разъяренный взгляд к его глазам. Несколько нежных прикосновений к коже не на шутку разбудили во мне злость.

— Иди, куда шел. — Мой голос прозвучал тихо и хрипло, поэтому неудивительно, что Рома не послушался меня. Да и сомневаюсь, что послушался бы при другом тоне.

— Туда, куда шел, я уже пришел, — ответил он с ухмылкой, от которой что-то восторженно вздохнуло у меня в груди. Отчего я еще сильнее разозлилась.

— Серьезно? Ты следишь за мной? Сначала оказался хозяином той студии, потом моим соседом, а теперь случайно столкнулся со мной в совершенно другой части города! Как ты это объяснишь?

С каждым словом мой голос крепчал и становился громче. С лица Ромы сползла улыбка, на смену ей пришло равнодушное выражение.

— Я тебе не должен ничего объяснять.

— Отлично. Значит, разговор окончен.

Ругая себя за дрожащие нотки в последних словах, я сделала попытку обойти гада и двинуться дальше по намеченному пути. Но он успел поймать меня за руку.

— Я тебя подвезу.

Еще утром, когда я только начинала свой пеший ход, без сомнений отказалась бы садиться в машину к Роме. Но сейчас желание очутиться в удобном кресле и скорее добраться к матери на работу затмило рассудок.

Поэтому я согласилась и сразу же вывернулась из хватки. На коже запястья еще ощущалось прикосновение сильной руки Ромы. Я словила себя на мысли, что хотела бы вложить свою ручку в его широкую ладонь, переплести наши пальцы и ощутить, насколько моя рука маленькая и хрупкая по сравнению с его рукой.

Как здорово. Теперь моя безответная влюбленность решила подпитываться такими мелочами и пьянить меня фантазиями. Избавиться бы от нее вместе с даром.

К счастью, в салоне спортивной машины мои мысли потекли в другое русло. Я расслабилась в комфортном кресле, чувствуя, как гудят ноги, и вспомнила, что, между прочим, у брата и у Ромы есть общий знакомый.

— Куда везти?

— В участок, где работает друг моего брата. Ты ведь знаешь, в каком именно?