Реки Судьбы

Поиски

Никто не может долго противостоять реальности.

Али Апшерон.

Элт какое-то время слушал всех, потом расстроенно проговорил:

— Что-то не вяжется… Но! Я был свидетелем того, как глава фирмы Фарах кричал на сотрудников, что не вовремя анализируются сводки гляциологов о таянии ледников и потребовал сводки о состоянии подземных озёр и рек Улема и Цейра. Он сказал, что нужны комплексные исследования.

— Стоп! — теперь встревожился мастер Слэт. — Мы тоже получали от них запрос о состоянии подземных ледников. Он что, намекал, что поступает вода с опасными примесями? Так этого не может быть, мы всё проверяли!

— Мастер, куда ещё отсылали результаты ваших исследований? — короля начало трясти из-за переживаемого азарта, наконец, стало ясно, что они нащупали след.

— Как обычно, в управление водными ресурсами. Их интересовало количество тающей воды, поступающей в систему подземных рек. Они знали, что мы первыми забьем тревогу, если талые воды опасны.

Вир посмотрела на всех:

— Скажите мне пожалуйста, Цейр как-то зависит от состояния воды в Улеме? Я что-то не поняла, зачем тому, кто правит Улемом, знать о Цейре.

— Две крупные реки Цейра, питаются горными источниками и ледниками Улема, — пояснил Кнут.

— Вот о чём меня предупредили! — Рэй нахмурился. — Они что-то хотят сделать с водой.

— Не поняла! Не перекрыть же он пытается эти реки!

— Нет-нет! Владыка Улема был чем-то обеспокоен и не знал с чего искать. Может, его следователи что-то нарыли, но он не мог понять что это? Вот что, уверен, что мы нашли нужный след, но куда он ведёт? — угрюмо кивнул Слэт. — Не вижу!

Все смотрели на короля, но тот молчал, ему было непонятно, что делать с тем, до чего они додумались.

— Помните, глава Улема, по сути, уничтожил старших сыновей Ройстан, когда послал их в Лаям? — мрачно напомнил всем мастер Тарив.

— Что-то мне не верится, что Семья Нерркат, хотела так воздействовать на Семью Ройстан, — пробормотал мастер Слэт.

— Это хороший способ навредить Восточному Лаяму, — заметила Вир.

— Зря ты думаешь, что Улем может предпринять такую попытку. Здесь же работают этаны, у которых родственники живут в Восточном Лаяме. Никто не пойдёт на убийство! — возразил Элт. — В фирме даже обсуждался проект разработки новых витаминных смесей для районов крайнего севера. Кстати, это был проект финансируемый Семьёй Нерркат. Нет, это что-то другое!

— С доримами невозможно разговаривать! — Вир вздохнула. — Ваши мозги не позволяют вам подло мыслить. А вот скажите, зачем Семье Нерркат, замёрзший материк? Зачем им льды Лаяма?

— Доримы, нам королева сказала комплимент, — усмехнулся Чар.

— Вот это да! Меня похвалили?! — Вера захлопала в ладоши.

— Ну что же, доримы, мы нашли путь. Пока не знаем куда, но думается, что готовится преступление против многих. Единственный выход это найти, что спрятала Лилдах, — Рэй обнял её. — Мы поработаем, не тормоши нас.

Какое-то время мужчины бурно обсуждали возможные шаги. Наконец, план был разработан. Мастер Тарив позвонил старому другу, который был редактором сетевых новостей:

— Здравствуй, Рост! Хорошо бы открыть раздел Светские новости. У меня для этого раздела есть готовый историк.

— Тарив, сразу бы сказал, что тебе надо его устроить на работу.

— Нет! Просто столько вопросов накопилось. Пора показать общественности, как живут Царствующие Семьи. Это моя дань тем, кто погиб на Лаяме.

— Что-то ты долго ждал!

— Я узнал, что погиб Рамсей!

— Жуть какая-то! — редактор сетевых новостей Улема встопорщил брови. — Царствующая семья потеряла всех старших сыновей. М-м-м… Никто ничего не знает. Самому старшему из младших семнадцать лет. Может ты и прав, такая информация нужна. Вот что, создам такой раздел, и сделаю рекламу, и посмотрим, как будет читаться этот раздел.

В вечерних новостях по инфу прошло короткое сообщение об открытии в информационной сети нового раздела новостей, который поможет понять жизнь Семей, управляющих регионами.

Нововведение понравилось, и посещение этой страницы превысило все возможные ожидания. Журналисты поместили туда все статьи, лежавшие мёртвым грузом из жизни Царствующих Семей, включая рождение детей и браки, ссоры, сплетни и даже фотографии членов семей.

Пав стал официальным журналистом-историком в разделе Светские новости, с крохотной зарплатой и выложил на сайт несколько заметок о Семьях Цейра. Статьи понравились, их обсуждали в вечерних новостях. Всё было готово, для посещения Семьи Далив.

Весь вечер Вир тренировала Пав, чтобы он соответствовал образу придуманного ею. Наконец, она добилась, чего хотела, и он стал рассеянным и увлечённым «ботаником» её мира. В это время доримы учили Дим снимать эмоции с собеседника и запоминать их.

Пав и Дим нервничали — от их удачи и способности вести интервью зависело многое. Они подъехали к вилле Алил Далив в сопровождении Илл, которая вела машину. Дим взяла на себя роль преданной жены-секретарши, которая ничем не интересуется кроме карьеры мужа. Илл, была её родственницей, поэтому её участие в семейном бизнесе было естественным.

Жена главы Семьи Далив участвовала в управлении регионом, который подчинялся Семье, и поэтому принимала журналистов в своём роскошном рабочем кабинете. Пав, увидев Алил Далив, которая очень молодо выглядела, округлил глаза и ахнул, изругав про себя Вир, которая навязала ему этот тип поведения. Потом он полиловел и смущённо поклонился красавице. Алил была довольна произведённым впечатлением.

— Мадам, я журналист Светских новостей. Можно ли мне задать несколько вопросов?

— Мне звонили наши общие друзья и сказали, что ты пишешь истории царствующих Семей.

— Не всех, мадам, а только выдающихся, или тех, которые были связаны с мистическими событиями.

— Что значит мистическими? — Алил нахмурилась.

Пав смутился, но упрямо продолжил:

— Мадам, твой сын трижды пытался заключить брак и трижды брак срывался. Только благодаря твоим усилиям, он стал достойным наследником и преемником Семьи Руфат. Куда уж более мистическое событие!

— Ты прав и не прав историк. Это просто стечение обстоятельств. Теперь мой сын стал преемником, а его жена уже носит наследника.

— Мадам. Если Семья Далив спонсирует мой труд, то он будет посвящён твоей Семье. Я напишу большую книгу.

— Нет, на это можешь не рассчитывать, никакого спонсирования! Утешься тем, что на твои вопросы я отвечу.

Пав огорчённо потупился и робко попросил:

— Мадам, но может, ты позволишь опубликовать нашу беседу со снимками? Моя жена сделает снимки.

Алил улыбнулась. Она была умной женщиной и не могла не понимать, что неудачные браки сына нанесли удар по репутации Семьи. Это интервью было своевременным и могло в будущем помочь её сыну, поэтому она, соглашаясь, кивнула. Дим, мягко двигаясь, снимала комнату и красавицу Алил Далив. Пав достал микрофон и задал первый вопрос.

— Мадам, первые браки расстроились из-за бесплодия дочерей Семей, которых ваша Семья избрала для старшего сына?

— Нет, это фантазии журналистов!

— Какова же причина?

Алил отстранённо улыбнулась, но пояснила.

— На самом деле наши экономисты, всё проанализировав, поняли, что те Семьи переживают финансовый кризис и решили за счёт нашей Семьи поправить свои дела. Это недопустимо!

— Именно поэтому Семья Далив решила заключить брак с Семьёй Нерркат? — Пав понимающе кивнул.

— Не только, — Алил Далив улыбнулась. — Мало кто знает, что я была дружна с погибшей Лилдах. Нас связывала очень давняя дружба. Мы познакомились, когда она была юной девочкой. У нас была общее увлечение — стихи. Если бы брак состоялся, то я была бы самой счастливой матерью Улема. Лилдах — сама изысканность!

— Да, я читал её стихи. Они нравятся женщинам, — заметил Пав.

Алил Далив рассердилась, уже сколько лет она сталкивалась с этим мужским пренебрежением. В этом мире давно пора изменить представления мужчин о роли женщин. На её лице промелькнуло раздражение, но она взяла себя в руки и доброжелательным тоном возразила:

— Причём тут стихи? Лилдах получила блестящее образование и воспитание.

— Мне говорили, что она была, как бы сказать, вычурна, — робко заметил Пав.

— Вычурна? Глупости! Мне все мои будущие невестки дарили подарки. Сравни, их подарки, с тем подарком, который сделала Лилдах

Алил порывисто встала и подошла к небольшому шкафу. Через минуту перед Павом расположились: ваза, изыскано украшенная бисером, маленькая ширма для настольной лампы, вырезанная из кости и невероятной красоты книга, украшенная сложным орнаментом из информационных пластин разного цвета и разной формы.

— Невероятно! — воскликнул Пав, взяв в руки книгу. — А что внутри?

— Сборник моих стихов. Вот видишь?! Ты сам выбрал лучшее. Книга — это подарок Лилдах.

Сзади раздался расстроенный возглас. Пав повернулся.

— Что случилось?

— Батарейка разрядилась, — чуть не плача прошептала Дим.

— Мадам, а стихи опубликованы?

— Нет, — покачала женщина головой.

Пав расстроенно вздохнул:

— Стихи прекрасной женщины и не опубликованы? Стихи Лилдах известны, почему не известны твои? — Пав полиловел, эту фразу о том, что Алил прекрасная женщина, он вставил по настоянию Вир.

«Расстроенная» Дим стояла, потупив глаза, и внимательно анализировала эмоции хозяйки дома, теперь она не отвлекалась на съёмку. Увидев волнение журналиста, хозяйка дома благосклонно улыбнулась ему, и решила, что известность будет только на пользу её Семье.

— Я разрешу тебе снять в студии записи моих стихов, и выложить в сети. Только не повредите обложку книги — это же подарок!

— Мадам, а нельзя только пластину со стихами, я волнуюсь за подарок. Можно ли изъять диск, не повредив эту прекрасную обложку? — Пав умудрился сказать это прерывающимся голосом.

— Нет, пластина читается легко, но не вынимается из книги.

— Мадам, я сегодня же напишу интервью и выложу в сети в разделе Светские новости, но я должен раскрыть перед читателями самую большую тайну Семьи Далив, — женщина нахмурилась, а Пав собрался с духом и дословно проговорил то, что велела ему сказать Вир. — Мадам, должна рассказать, как она сохранила свою молодость?

— Что?! — Алил изумлённо взглянула на него.

— Может какие-то тайные отвары, крема? — настаивал он.

— Нет никакой тайны — это природа! — Алил кокетливо улыбнулась журналисту.

— А красота? Все мои друзья журналисты считали Лилдах очень красивой, я её не видел, но вижу красоту мадам.

— Удивительно, все мужчины видят красоту женщин и не замечают их ум.

— А что мадам имеет в виду? — Пав искренне изумился.

Алил сердито прищурилась.

— Это по моему совету Лилдах, потребовала расширения владений.

— Да, кому нужен мёртвый материк?! — фыркнул журналист. Алил встала, показав, что интервью закончено, Пав поклонился. — Моя помощница сегодня же скопирует текст стихов и немедленно вернёт книгу.

Пав и Дим неслись к друзьям в студию, там их ждали доримы. Дим с удивлением сообщила:

— Она искренне жалеет, что брак не состоялся, и знаете что удивительно? Она злится на Лилдах.

— Злится? — королева неожиданно почувствовала какой-то толчок, как будто глубоко в сознании что-то шевельнулось.

— Странно… — проворчал Рэй, — злится на ту, что погибла?! Она что же считает, что Лилдах специально умерла?

Через час мучений удалось снять копии со всех пластин, украшающих книгу, и скопировать стихи Алил. Пав лихорадочно писал интервью, куда вставил и фотографии красавицы Алил, и её дома. Когда машина опять их привезла к усадьбе Далив, то журналистов встретила, не только Алил, но и сам глава Семьи. Пав, передав книгу, предложил посмотреть все материалы, тот, просмотрев, криво усмехнулся.

— Слишком много слов — изысканная красавица. Она — жена главы Семьи! Замени эпитеты на имя.

Пав поклонился, а вечером интервью было опубликованы в Светских новостях.

Доримы уже сутки разбирались в информации, которую они скачали с информационных пластин, ничего не было. Вир осунулась. Она была уверена, что они стоят у порога разгадки, но то, что расшифровали были обрывками стихов, старинных рецептов, копии с сайтов новостей. Кроме того, она совершенно не понимала, зачем Лилдах был нужен материк Лаям, который теперь принадлежал вообще другому государства. Она пыталась понять то, что пыталось проснуться в её сознании, убеждённая, что это последнее послание Лилдах, но, несмотря на все старания, больше ничего не чувствовала.

Рэй мучился вместе с ней. Они что-то упустили. Но что? Он вдруг понял, что Вир ошиблась. Это было слишком просто, Лидах продумала всё давно и знала, что её дни сочтены. Она спрятала информацию так, чтобы никто кроме Вир не смог найти, надеясь только на неё. На него Лилдах не надеялась, зная, что он следует долгу, но не сердцу. Он ещё раз вспомнил последнее перед отъездом в Лаям свидание с Лилдах, её шёпот, ласковое касание её руки.

— Прости меня, дорим, за это испытание.

Он, желая избежать постылых ласк, попросил её:

— Расскажи о том, что сейчас пишешь?

Сидя рядом с ним, Лилдах горестно подпёрла лоб рукой, а второй рукой оперлась на колени. Он тогда просто всё выключил, лишь бы не участвовать в этой манерной демонстрации душевной близости и творческих поисков. После всего, что он наслушался от неё, он не хотел и не мог доверять ей. Она что-то говорила, а он целовал её руки. Потом отъезд, экспедиция, долгое возвращение к жизни. Тайная встреча с Лилдах в Тореге, его тогда качнуло от отвращения на лице Лилдах.

Король скрипнул зубами — в памяти всплыл тот страшный разговор.

— Удивительно, что ты остался жив! Просто даже представить себе не могу, что ты испытал!

— И не надо, главное, что я здесь. Я надеюсь, что ты поможешь мне кое в чём.

Красавица отшатнулась, хотя он не сделал ни малейшей попытки коснуться её.

— Прости, но ты так ужасно изуродован, что я… я не смогу быть с тобой. Ты — чудовище! Хотя… — она взволнованно сжала руки, — ты всегда был чудовищем.

— Я понял, не продолжай. Лилдах, и всё-таки я попрошу небольшого одолжения… Не говори никому, что видела меня живым! Никто из семьи не знает, что я выжил, и не надо, чтобы знали.

— Я понимаю тебя, но ты… мне кажется, что ты меня не понял. Ты как всегда горд, дорим, и, как всегда, непостижим. Обещаю, никто не узнает о твоём возвращении.

— Спасибо и прощай!

— Нет, выслушай меня! Я и так долго терпела… я должна объясниться! Ты… уверена, ты не понимаешь ни сейчас, ни тогда…. до Лаяма. Я думала, что это преодолимо, но ошиблась. Ты был всегда изыскан в ласках, но ведь тебе этого было мало!

— Мне казалось… видимо казалось, что тебе нравилось.

— Постой… мне трудно объяснить… но ты должен понять… из-за тебя я теряла себя. Я не могу… твои ласки… они разрушают меня. Я перестаю думать, как надо… Я жажду этого, а ведь я дочь Царствующей Семьи. Я не хочу этого! Мне этого не надо! Из-за встреч с тобой я исчезаю…

— Да-а… — он с трудом подавил приступ бешенства. — Не знал.

— Мне не нужна такая страсть! Для меня — это стресс. Ты просто ураган! Я всегда пугалась твоей страсти, но тогда ты был самым красивым… Теперь же… твоя внешность соответствует твоей страсти.

— Довольно!

— Нет, выслушай, ты чудовищен и в страсти!

— Прощай, Лилдах, я рад, что ты высказалась.

— Вот, ты так всегда. Мог бы дать мне объяснить.

— Что? Ты ясно сказала, что я тебе противен.

— Прости, но ведь ты всегда требовал честности в отношениях. Хотя сам ты не был честным.

— Ты посмела меня обвинить в бесчестье?!

— Нет, я о другом. Ты ведь мучился и тщательно скрывал, что равнодушен ко мне.

— Мы квиты. Спасибо, за свободу!

— Прощай, дорим!

Вир, увидев посеревшее лицо короля, обвила его руками и, поцеловав, прошептала:

— Мы найдём, не тревожься.

Рэй решительно унёс её в свою комнату и изыскано, как когда-то Лилдах, ласкал свою королеву, но та, наплевав на изысканность, страстно отвечала ему. В конечном итоге, его натура взяла верх, и он наслаждался её требовательным ртом и настойчивыми руками. Когда он пришёл в себя от её страсти, то понял, что только что, навсегда изгнал из души Лилдах, и теперь его разум не сковывают оковы обиды.

Было ощущение, что перед ним дорога. Мысленно завопив «Свободен!», он застыл, заставляя память вернуть то, что тогда говорила Лилдах перед отъездом, а он не слушал. Спустя несколько мгновений он вспомнил. Она тогда сказала:

— Я хочу написать серию стихов о загадках души. Душа человека, как воды могучей реки, тайное скрыто в глубинах вод.

Очнувшись, король осмотрелся, на кресле сидела Вир, завернувшись в покрывало, и смотрела в стену. Проблема! Он обидел своего маленького райза. Рэй тронул её, но она отвернулась от него. Король взял её на руки, но она была сжата в комок, тогда он оттащил её на их диван, посадил, а сам лёг и положил ей голову на колени. Прошло несколько минут в тяжелом молчании, наконец, Вир не выдержала.

— Так нельзя! Ты использовал меня.

— Да, и ты подарила мне свободу, которой я и воспользовался, — Вир, непонимающе, посмотрела на него. — Я не сравнивал тебя, королева, а освобождался. Я свободен от нанесенной обиды. Свободен! Я вспомнил, что Лидах попросила прощение у меня перед отъездом. Понимаешь?! Она знала уже тогда то, что назвала злом.

— Я на тебя сердита, — она тщательно скрыла, что рада тому, что тёмная тень боли навсегда покинула его.

Рэй улыбнулся, тому, что никогда не научится её понимать. Вот и сейчас, она сказала, что сердита, а от самой струились эмоции счастья и радости.

— Ладно, сердись, — рука отправилась в странствие по спине его сердитого котёнка.

Он с наслаждением наблюдал, как глаза Вир стали круглыми, и она задрожала от желания, но, тем не менее, сердито провозгласила:

— Уйду я от тебя! Вот уйду и куплю себе стихи Лилдах. Стану такой, как она. (Марф, почему только спину-то гладишь? А говорил, свободен, что же ты, как скованный?)

Рэй, как всегда, подслушал это и с вожделением посмотрел на неё. (Уй! Котёнок, ты никогда не станешь ей, и это такое счастье).

— Когда уйдёшь? — и стал изучать её тело, бормоча, что не может упустить такой момент. (Ох, да ты уже давно готова и ждёшь).

Он урчал, укладывая её поудобнее.

— Да вот оденусь и уйду, — Вир отбивалась от него, подставляя под его жадные руки, то попку, то грудь.

— Нет, сначала я реабилитируюсь. Я тебя сердитую ещё ни разу…

В результате у Вир, как всегда, снесло крышу.

Уже вечерело, когда она выскользнула из комнаты, где спал король. Она была с одной стороны в восторге, но с другой стороны, понимала, что надо было всё-таки объясниться. Нельзя так её использовать. Она одевалась и сердито шептала себе под нос.

— Нельзя было давать ему себя трогать, мой организм всегда отключает мозги! Надо с ним поговорить, и чтобы между нами стоял стол, иначе я опять поддамся. Марф! Как мне хорошо с тобой, Рэй, но ты считаешь меня глупой.

Упрямо засопев, направилась в магазины с сувенирами для туристов. Недалеко от неё скользил Кнут, который охранял королеву. Зашла в магазинчик, где продавали подарочные издания электронных книг. Она зарылась в каталоги и пояснительные записки, наконец, нашла стихи Лилдах, их было несколько сборников. Вир сидела у компьютера и просматривала стихи. Большинство стихов не понравилось, но среди многих она встретила стихи, в которых пылала, как костёр, мечта о встрече избранника, сказочно прекрасного. Одни стихи из последнего издания, просто ошеломили.

«Той, кто вслед за мной придёт, скажу.

Всё, что нашла, открыто я храню.

Тебе я это отдаю»

Это было послание к ней. Вир листала стихи и напряжённо размышляла. Как можно спрятать так, чтобы это было на виду, но чтобы поняли только те, кому это адресовалось. Она опять принялась за чтение стихов. Вернулась поздно, уже все готовились к ужину. Рэй осведомился:

— Успокоилась?

И она заревела от усталости, от страха, что не справится, от его тона. Это она должна сердиться! Её король растеряно спросил:

— А что я такого спросил?

Общий хохот, Вир повисла на его шее.

— Да ну вас! — рассердился Рэй. — Вместо того, чтобы веселиться, помогли бы мне её успокоить.

Мастер Тарив участливо предложил:

— Поужинаем и поговорим, я давно заметил, если ты голодный, то всегда на всех кидаешься.

За ужином Вир, давясь едой, сообщила:

— Я нашла послание Лилдах мне. Мы должны искать, что-то явное, что известно всем и на что перестали обращать внимание. Поймите, мы не так искали! Её убийцы, тоже искали, но не нашли. Давайте по-другому. Почему именно приезд неонатологов так взбесил главу Семьи Нерркат. Забудем всё, что мы знали раньше, и поищем всё об этом семействе. Всё. Почему глава Семьи был недоволен выбором Лилдах? Чем ему интересна Семья Далив? Ну, и тому подобное.

— И ещё, мы ошиблись со временем, — прищурился Рэй. — Лилдах всё знала до экспедиции на Лаям.

— Хорошо. Смотрим все конференции того времени, причём те, которые финансировали Царствующие Семьи, — подытожил мастер Слэт.

— Не только! — пророкотал мастер Тарив. — Вы избегаете этого, но придётся сделать. Вот что, доримы, вы должны выяснить, почему никто из семейства Нерркат не пробовал стать доримом? Если пробовал, то надо найти этого релтара.

Тяжело поднялся Дейл, один из спасённых доримов:

— Не надо… Я из Семьи Нерркат. Я — младший сын, но я ничего не могу рассказать, потому что это противно моей чести. Скажу одно, вы на верном пути.

В гостиной стало тихо, но осознав, что Дейл больше ничего не скажет, все отправились по своим делам. Вир мрачно рассматривала орнамент, выложенный на обложке книги подарка.

— Рэй, а как вы смотрели эти пластины? В каком порядке? Может это играет роль?

Король задумался, если Лилдах, говорила о том, что на поверхности реки плывёт шелуха, что же она понимала под поверхностью. Вода она же бывает разной. Иногда гладкой, как стекло, а иногда свирепой. Она иногда отражает цвет неба, а иногда скалы. Решение было, но он ускользало.

Стараясь не отвлекать его, Вир выскользнула из гостиной. Никто не обратил внимания на её уход, потому что были заняты. Она решила прогуляться, теперь, когда Рамсея не было, она не боялась.

Тихие улицы были пустынны, уютно горели окна. Спасло её то, что она споткнулась, умудрившись зацепиться за плиту, поэтому удар, направленный в голову, пришёлся на плечо. Нападавшие не предполагали резвости, которую проявила их добыча, та, вскрикнув от боли, метнулась между домами, мысленно закричав:

— Рэй!

Потом наступила темнота. Очнулась в большой комнате, перегруженной мебелью. Вир поняла, что это дом богатого человека, только очень богатые в этом мире использовали деревянную мебель. Для остальных была доступна мебель из пластика, имитирующего дерево.

В кресле, напротив её, сидел немолодой этан с глубоко посаженными синими глазами и бело-голубыми перьями на голове. Судя по наряду и мехам, этот человек стоял у власти — только главам царствующих Семей позволялось носить золотые меха Дайма. Этан ждал реакции Вир, та осматривалась и молчала. В том, что её не могли принять за Лилдах, она была уверена. Сидящий этан срывающимся голосом спросил:

— Кто ты?

— Привет, — отозвалась Вир и насмешливо спросила, — а что, вежливость для тебя трудна?

— Я — глава Семьи Нерркат! Я — Вилм, — этан нахмурился.

— Ну и что? Мне что, полагается прыгать от восторга?

— Если я захочу, то ты исчезнешь.

Вир презрительно хмыкнула. Этан впервые за свою долгую жизнь растерялся и отвёл глаза. Он не знал, как говорить с такой женщиной. Его помощники не ошиблись, именно за ней охотился Рамсей, но зачем?

«Как не повезло с этим препаратом, ну кто знал, что этот кретин, воспользуется им для себя?! Главное, куда исчезла Лилдах, с которой общался перед смертью Рамсей?» — с мукой подумал он.

Его целители исследовали память умершего Рамсея и уверили, что тот говорил с Лилдах. Значит, она жива, но Рамсей искал именно эту девочку. Можно, конечно, спросить напрямую, но захочет ли она говорить? Он посмотрел на юную этану и хмыкнул — спокойна и опасна. Она была похожа на райза.

— Ты встречалась с Рамсеем? — глава Вилм замер, в комнате работали приборы, позволяющие оценить правдивость информации.

— Да! Из-за Лилдах, — она обхватила себя руками. — Он не понимал, почему она его отвергла.

— А ты знаешь?

— Думаю, да. Рамсей убил в себе личность и стал не интересен Лилдах.

— А ты говорила с ней, видела Лилдах?

— Ну как сказать? Её мысли я знаю.

Он нахмурился. (Точно райз, даже глаза мерцают, как у райза!) Вилм нервно встал (Марф, знает ли эта девчонка, где моя дочь?), подошёл к незнакомке так близко, что навис над креслом, в котором она сидела. И опять эта женщина смутила его, потому что невозмутимо отвернулась. Он не мог себе вообразить, что с ним, главой Царствующей Семьи, этана может так себя вести.

— Откуда?

— Она — поэтесса!

(Значит, она была в Харрате, только тем наплевать на власть и деньги. Может она сама из Царствующей Семьи, но из какой?) Он встал так, чтобы она увидела алмазную окантовку когтей, но девушка даже не обратила на это внимания. (Всё-таки она из Харрата.)

— Уверен, ты была в Харрате.

Она промолчала, и Вилм посмотрел на показания прибора и расстроился — незнакомка ему не лгала, и почти беззвучно прошептал:

— Только не лги!

— А зачем?

Вир осматривала комнату, и её посетило дежавю. Что-то в этой комнате было ей знакомо. Ещё раз осмотрелась и поняла, почему возникло чувство узнавания. Орнамент у основания купола, идущий по периметру стены, был таким же, как орнамент на книге-подарке. (Неужели важен орнамент?)

— Скажи, а эта комната ремонтировалась давно?

Вилм растерянно огляделся, такого вопроса он не ожидал.

— Это комната Лилдах, её переделали. Раньше она была другой.

— А давно?

(Что за странные интересы у этой девочки? Ну что же, ответим и посмотрим на твою реакцию).

— Это сделала её подруга перед заключением брака.

— Странно… старинная мебель и такой весёлый рисуночек.

— Чтобы ты понимала в эмоционализме!

— А это что, такое течение в поэзии? — Вир волновалась, неужели орнамент как-то связан с каким-то эмоционализмом?

— В восприятии мира.

Вилм разозлился, он не понимал себя, почему он говорит с этой почти девчонкой. Она не могла знать Лилдах, потому что была моложе её лет на двадцать, и, не понимая себя, спросил:

— Что тебе нравится в стихах Лилдах? — и впился взглядом в её лицо.

Лицо девчонки стало трогательно нежным, голос задрожал. Она, неожиданно охрипнув, выдохнула:

— Немного! Главное — это желание стать смелой. Она боялась жить, и мучилась от того, что не знала, кому обратиться за помощью. Лилдах была в отчаянии, и всё-таки решилась на невероятный поступок.

— Какой?

— Она сделала то, что сочла необходимым, — Вир смело посмотрела отцу Лилдах в глаза. — Потому что даже мужчины её семьи не смогли защитить то, что она считала главным для себя. Её, как личность.

Глава Семьи растерянно смотрит на неё, девчонка буквально воспроизвела последний разговор с его дочерью, потом привычка ставить всё на свои места заставила его спросить.

— Ты не хочешь узнать, зачем тебя сюда привели?

— Приволокли, — уточнила она.

Вилм раздражённо хмыкнул, но девчонка опять замолчала, и опять повисло тягостное молчание

— Зачем ты сюда приехала?

— На курорт? Как все, за силой.

— За какой силой?

— Здесь же было чудо-озеро, только уроды из Фарах никого не пускали, — она сжала руки в кулачки, боясь, что завизжит от напряжения.

— Тебе дадут комнату, где ты отдохнёшь, — глава Семьи тяжело посмотрел на неё. — Завтра мы продолжим разговор.

— Я не хочу быть здесь. Мне противно. Думаю, что и Лилдах тоже. Уверена, что из-за этого, она была готова даже сбежать на Лаям.

— Да кому нужен этот кусок льда?! — Вилм в бешенстве сжал кулаки и, перестав контролировать себя, рявкнул. — Я тогда сказал, что это глупая затея!

(Вот это номер! Отцу Лилдах был не нужен этот материк, а кому нужен?). Вир нахально спросила:

— Ну, ты всё узнал, что хотел?

Вилм остро взглянул на неё, потом на прибор.

— Я оказал, тебе благодеяние.

— Спасибо! — она сощурилась и встопорщила перья на бровях, и Вилму показалось, что это райз продемонстрировал свои клыки и зарычал. — Ты уже одну отправил на тот свет, я ещё хочу пожить.

— Как ты смеешь?! Кто тебе сказал такую глупость?

— Рамсей.

— Ты думаешь, что после такого оскорбления выйдешь отсюда? — он почти прошептал это.

Вир неопределённо повела бровями.

— Ты сам убивать будешь или своих зулов позовёшь, из Фарах? Ведь тебе нельзя терять уважение. Или тебе уже всё равно?

— Марф! Марф!! Марф!!! Пошла прочь, мерзавка! Прочь!

Нельзя было просто уйти, нельзя убежать. Нельзя уйти испуганной девчонкой. Надо уйти загадкой.

Вир встала и поклонилась ему.

— Спасибо за знания! Я почитаю про эмоционализм, мастер.

Вилм вздрогнул и рефлекторно посмотрел на прибор. Эта соплячка опять не лгала. Она искренне поблагодарила его, как учителя. Он посерел, впервые за последние сто лет, его благодарили. Закаменев от давно не переживаемого чувства благодарности, Вилм прохрипел:

— Тебя отвезут. Скажи куда.

— В магазин, я хочу прочитать ещё раз стихи Лилдах с точки зрения эмоционализма.

Глава Семьи ошеломлённо глотнул воздух и упал в кресло, потом резко нажал кнопку вызова, бросив вошедшим:

— Проводите её и вызовите такси.

Королева быстро шла по коридорам особняка. Орнамент был везде, но прерывался яркими рисунками-вспышками. Не останавливаясь, она запоминала и орнамент, и рисунки, чтобы потом разобраться. Благодарила Харрат за полученную возможность, так пользоваться памятью.

В город её везло обычное такси, смотреть в окна было бесполезно, на улице похолодало и покрытие окон, сохраняющее тепло, стало непрозрачным, но была узкое стекло из двойного прозрачного пластика в потолке, и она увидела знакомый орнамент, но теперь он полыхал над крышами домов, служа своеобразным освещением. Однако орнамент разрывался, но не рисунками, как в доме Лилдах, а какими-то пылающими неоном названиями то ли фирм, то ли магазинов.

Когда она вышла перед магазинчиком, то едва держалась на ногах от усталости и страха, что забудет запечатлённое. Вошла в магазин, попросила все стихи Лилдах и устало упёрлась взглядом в компьютер. Она не знала, что делать дальше, понимая, что за ней следят. Закрыла глаза и стала тихо шептать.

— Рэй! Меня ведут, не вижу кто, но уверена в этом. Прими всё, что я сохранила в памяти.

После этой передачи накатила невероятная слабость, но головная боль отпустила, а в сознании прозвучал голос Рэя.

— Взял, и дорогу, и рисунки в доме. Иди в торговый центр. Кнут и Чар тебя выведут. Слушай рекламу о красоте.

— Будете покупать? — осведомился старик.

Вир от неожиданности вздрогнула и удивилась — таких старых этанов она ни разу не встречала. Интересно, почему?

— Вы владелец этого магазина?

Старик залучился доброй улыбкой:

— Да! И не только этого, поэтому они и не смеют меня отправлять в Центр геронтологии.

— Это что же, дом престарелых? — Вир нахмурилась.

— Ты в Улеме впервые? — Вир кивнула, старик грустно покивал ей. — Стариков в Восточном Лаяме и Цейре мало — трудная жизнь, не многие доживают до старости, но если доживают, то — это гордость семьи. Здесь же стариков не любят и отправляют в этот Центр.

— Не может быть, а как же родственники?!

— Увы, родственники остаются, как правило, в неведении. Стариков отправляют в центр, чтобы узнать, почему они так долго живут.

— Долго — это как?

— Триста лет.

— Что происходит в этом центре?

Старик, горько нахмурившись, качнул головой.

— Послушай, я не хочу тебе ничего объяснять, но хочу предложить новые замечательные книги.

— Книги? — она внимательно взглянула на его встревоженное лицо. — Какие книги?

— Вижу, тебе понравились стихи Лилдах, тогда возьми ещё вот эти книги, — он положил перед ней роман «Крик в ночи», а потом — «Ночные шорохи».

Вир понимающе кивнула, потом попросила:

— Мне бы что-нибудь по теории эмоционализма.

— Объёмного или линейного?

— Всё!

— Подожди, я тебе всё упакую.

Через несколько минут расплатившись, Вир шла по улице к ближайшему торговому центру. Вошла в центральный зал и вздрогнула от яркого света и шума. В трёх направлениях ползли эскалаторы, из небольшого кафе, набитого посетителями, слышались звуки музыки. Женский голос рекламировал товары и секции, в которых их можно приобрести, а также секции, где можно было пройти процедуры массажа и косметики.

Услышав, что применяемые маски и крема возрождают красоту, Вир уверенно пошла в секцию, которую рекомендовал голос. Пройдя в салон, она уткнулась в изыскано и даже манерно одетую этану с роскошной сеточкой на лице, та снисходительно спросила:

— Маску из татаки или жира снета? — и с ног до головы осмотрела Вир.

— Что подешевле, — Вир была счастлива, так как этаной был Чар.

Этана презрительно фыркнула, было видно, как ей хочется отругать безденежную клиентку.

— Тогда рекомендую маску из молока гимсов и лишайника. Это дешевле, но процедура более долгая. Пройдите в кабинет номер три.

Вир радостно потёрла ладошками и буквально поскакала в кабинет. Там она замерла, прислушиваясь к шуму и нерешительно расположилась кресле, не зная, что делать дальше. В комнату скользнул Кнут в женской одежде, прижал палец к губам и выдернул из кресла Вир. Чар, провел в кабинет, из скрытой ширмой двери этану, которую косметолог, чуть не по пояс обмазал серой массой, а на веки положили масочку из татаки.