Реки Судьбы

Рождение короля и королевы

Что бы с нами не происходило,

жизнь только начинается.

Неизвестный автор.

Девушка пошла к оставленному аппарату. Почему-то всё время звенело в ушах. Она залезла в ожидающий её транспорт и не удивилась, что тот сам развернулся, и, через минуту пробив стену воды, они вылетели в расщелину. На улице валил снег. Вера обрадовалась, что аппарат сам находит дорогу. К городу они пробивались через метель.

Когда она вошла в маленькую дверь, ведущую в город, то удивилась — её ждали несколько человек. Вера и вякнуть не успела, как её подхватили под руки и куда-то потащили. Она не испугалась, хотя никого не узнавала — все были упакованы в меха. Девушка была уверена, что среди них не было слуг Рамсея. Вскоре они оказались в небольшом, плохо отапливаемом, складском помещении. Яркий свет позволил Вере разглядеть лица, увы, все незнакомые. Стало тесно от такого количества людей, с неё стали сдирать шкуру снета.

— Это не она!

Знакомый бас. Она повернулась, на голос, это был Рэйнер, и он опять раздражённо лупился на неё. (Мама дорогая, что сейчас-то ему не нравится?)

— Долго вы меня морозить будете? — она поёжилась. Все оторопело смотрели на неё. Вера не понимала, что случилось, щёлкая зубами от холода, она взвизгнула. — Рэйнер, я сейчас околею! Верни мне одежду! Вы что, с ума все сошли? Холодно же!

Его поведение было не похоже на обычное, её опекун раскрывал и закрывал рот, на лице беспокойство сменилось изумлением, а потом — восторгом. Вера забеспокоилась, зная Рэйнера, она ожидала чего угодно, только не этого, а он, цапнув её за руку, потащил в помещение, где на стене висело большое зеркало, на котором были написаны разноцветные цифры. Он, развернув её лицом к зеркалу, выдохнул:

— Значит, вот ты какая?!

— Какая?

Вера взглянула в зеркало и ахнула — на неё смотрело её собственное лицо, а не лицо Лилдах. Правда цвет кожи и глаза остались прежними, но в целом это была она, а перья на голове приобрели серебристо-белый цвет, как у большинства из присутствующих.

— Рэйнер, я же замерзаю! — Вера уже тряслась от озноба.

Её опекун лихорадочно кутал её в меха.

— Что это значит, мастер? — пробасил Рэйнер, вцепившийся в неё плечи, он боялся её отпустить, потерять.

— Харрат принял её такой, какой она есть, — мастер Тарив улыбнулся им.

— Ну, и много ты узнала? — поинтересовался дорим.

Вера, пыхтя, натягивала добавочную меховую куртку.

— Не знаю. В-в-в! Жуть, как я замёрзла! Я ничего не помню! Понимаешь, я там, по-моему, спала, и всю информацию получила во сне, — она пожала плечами, но потом поправилась, — нет, не так. Кое-что уже могу, например, знаю, что среди вас нет людей Рамсея.

— Ну, теперь Рамсей тебя ни за что не узнает, — усмехнулся мастер.

В голове у Веры неожиданно зашумело, ноги стали ватными, и она шлёпнулась на пол. Очнулась в кровати. Огляделась. Она находилась в доме весьма обеспеченного этана, если судить по мебели и мехам, украшающим пол и стены. Комната освещалась мерцающей картиной, выложенной драгоценными камнями, изображающей горы на рассвете. В неглубокой нише мерцал аквариум с черными водорослями и рыбками, напоминающими золотые рыбки из мира Земли. Вера хмыкнула, впервые она так подумала — мир Земли. Потянулась и пробормотала:

— Рентан — мой мир. Мой!

На столе в углу из чаши вверх с лёгким звоном взлетали голубые светящие шарики и падали обратно в чашу. Вера хмыкнула, такие настольные лампы могли себе позволить очень состоятельные люди. Когда они были на ферме, то были приглашены на празднование дня рождения одного из фермеров. Семья этому парню подарила такую лампочку. Рэйнер ей объяснил, что парню пятьдесят пять, поэтому и получил такой дорогой подарок, а потом сказал, что более всего конечно ценятся подарки, которые сделаны своими руками, но это дарят только тем, с кем ты готов породниться.

Она улыбнулась, вспомнив, как был потрясён Рэйнер, когда она на другой день подарила парню расшитый кусочками меха пояс, который она мастерила всю ночь, и, как невыносимо сладко было, когда могучий дорим, облизнул исколотые пальцы, прежде чем положить регенерирующий пластырь.

Услышав его голос за стеной, она насторожилась.

— А ты уверен, что это просто голодный обморок? Может — это переохлаждение? — волновался её опекун.

— Интересно, из-за чего он так нервничает? Господи, как мне не хватает его! Ну что за тип, неужели не понимает, что я соскучилась по нему?! Как же я буду жить дальше? А вдруг я не понравилась ему? Ну, почему я не спросила его про взаимоотношения с Лилдах?

Дребезжащий тенорок заставил её прислушаться.

— Рэйнер, прекрати! Я — целитель. Ты говорил, что её не было почти десять дней. Она что, всё это время голодала?

— Откуда я знаю, что происходит в Харрате? Проклятье! Ведт призывали меня не раз, мог бы и узнать. Так нет! А сейчас бы как эти знания пригодились.

— Не мешай мне! Мы сейчас её простимулируем и покормим, — возражал целитель.

— Нет! Никакой стимуляции, только низкокалорийная еда! Мы не знаем, что было в Харрате, ты сам сказал, — взорвался Рэйнер, он бесился от того, что слышал, как она тосковала о нём и сомневалась в себе. Его девочка даже не понимала, как она красива. Рэйнер вздохнул, Лилдах тоже была невероятно красива, но Вера не походила ни на кого. Удивительно, видимо, поэтому он в своих снах не видел её лица.

Вера, узнав о своём посте, пощупала живот.

— Прикольно! Десять дней без еды, а на Земле я даже два дня не смогла поголодать! М-да… во всех религиях посты… может, чтобы не мешать что-то воспринимать? Ведь я что-то узнала, только вот что?

Дверь мягко ушла в стену, и вошёл высокий худощавый этан с пёстрыми перьями на голове.

— Я — целитель. Ты давно очнулась? — целитель сделал ей какой-то укол. — Не волнуйся, это хороший набор аминокислот и сахаров. Пора тебе узнать, кто такая Лилдах.

— Давно пора, — проворчала Вера.

— Рэйнер прав, ты…

— Ладно-ладно, только не надо говорить какая я! Слушаю! — она уставилась на целителя.

— Я начну издалека, иначе ты не поймаешь. Наш мир древен. Он переживал многое, и долгие засухи, и страшные оледенения. Наша цивилизация готова к любым ударам климата. Мы даже смогли с помощью генной инженерии получить расу толах, приспособленную жить в условиях крайнего севера, но однажды упал метеорит, его проворонили спутники слежения. Началась страшная эпидемия. Мир был отброшен на тысячелетие назад. Выжили только прямые потомки Великих семей, только в этих семьях не появлялись уродства.

— Стой! Я уже давно хочу узнать, что такое Великая Семья?

— Всё время забываю, что ты чужая, — целитель улыбнулся. — Такие семьи возникают невероятно редко, из-за «Притяжения», которое создают встретившиеся король и королева. Во время «Притяжения» все, имеющие сходные генотипы, образуют Великую Семью. Члены этой Семьи способны жить в новых условиях, в которых другие не выживают.

— Ладно, считаем, что я поняла, как появляется эти семьи, но почему появляются король и королева? — Вера привычно уже, чисто по-кошачьи, подобрала ноги. — Понимаешь здесь вообще семьи не маленькие, но что значит Великие? Особенные какие-то?

— В Лаяме, который был центром самых передовых научных разработок, не нашли ответа, на этот вопрос. Они предположили, что это как-то связано с биосферой, но поставить эксперимент нельзя и… — целитель развёл руками, решив, что надо ему посмотреть древние легенды, ведь его самого давно интересует эта проблема.

— Ладно, а как определяют, кто король и королева? Ну, у них цвет кожи изменяется, или рога вырастают?

— Рэйнер прав, ты невозможная! — целитель добродушно улыбнулся. — Король и королева отличаются только физиологией во время Притяжения. Ты же читала учебники.

— Эти нет, — Вера пригорюнилась, — я не читала, так как думала, что эти король с королевой похожи на тех, которые правили на Земле.

— У вас есть Притяжение? — целитель задрал брови.

— Откуда?! — отмахнулась она. — Нет, на Земле нет ничего подобного у людей.

— Жаль, что ты не прочитала, — Целитель огорчился. — Это очень трудно описать!

— Ладно, спрошу по-другому. (Где же черти носят Рэйнера?) Встреча каждого короля с королевой приводила к появлению Великой семьи?

Целитель обеспокоенно взглянул на неё, уже общение с доримом навело его на кое-какие вопросы, настолько тот был привязан к своей избраннице, но эта девочка просто ошарашила его. Она даже во время разговора, была похожа на райза в поисках партнёра. Она ждала дорима. Не могут двое молодых этанов так тосковать, что это на их лицах написано! Что же с ними обоими происходит?

— Я принесу тебе учебник, будет надо — разберёшься.

— Не-а, не разберусь! — Вера хмыкнула. — Я плохо физиологию понимаю. К тому же если было бы надо, то получила бы знания в Харрате. Кстати, а что такое Харрат, только не говори, что это что-то вроде Исма.

Целитель усмехнулся, она не похожа на Лилдах, с которой он был знаком, та всегда смотрела чуть свысока на всех, даже на учителей. Эта же обняв колени, положила на них подбородок и, сверкая глазами, слушала. Ей было очень интересно.

— За пятьсот лет до нынешнего оледенения появились признаки надвигающейся катастрофы. Тогда возникло нечто, названное Харратом. Оно возникло само, в горах. В этом месте построили монастырь — место с необычными знаниями, туда мог попасть только тот, кто услышал «Зов».

— А почему же этот «Зов» услышали Рэйнер и мастер Тарив.

— «Зов» — это не приказ, а сообщение, что его оценили, — целитель фыркнул, — многие слышат, но не многие приходят в Харрат.

Вера в сомнении покачала головой и по-кошачьи фыркнула.

— Слушай, а неужели власти так легко отнеслись к новой религии? — Вера не решилась рассказать о религиях на Земле.

— Харрат, это не религия. Кстати, учителя Харрат создали защиту вокруг планеты от возможных метеоритов.

— Сказки! — Вера даже нахмурилась из-за сказанного.

— Не сказки, а факт, который знает любой школьник! Поэтому власти не вмешиваются в дела служителей Харрат.

— А как же Харрат не остановил оледенение? — Вера никак не могла понять, что такое Харрат.

— А с чего ты решила, что мастера Харрат вмешиваются в естественные процессы на планете?

— Поняла… а причём тут Лилдах? — заторопилась Вера, которую уже измучила ревность.

Целитель уселся, рассматривая её, теперь он не был уверен, что ей рассказали в Харрате всё об этом мире. (Что же там сообщают паломникам?). Он всегда мечтал сам попасть в Харрат, но его ни разу не позвали, и всё об этом месте он знал из рассказов, по которым получалось, что каждый получал в Харрате, специфические знания.

— Лилдах из Семьи Нерркат. Ей пророчили королевство Улем, а она стала поэтессой. Долгих десять лет никто не знал, где она, а Лилдах была в монастыре Харрат. Когда она вернулась, Царствующая Семья, решила заключить брак с самыми могучими семьями. Для этого были приглашены три Семьи: из Цейра — Семья Вилад, из Восточного Лаяма — Ройстан, и из Улема — Далив. Семьи прислали наследников. Лилдах выбрала Семью Ройстан. Внезапно её отец потребовал, чтобы будущий владыка Улема увеличил территорию государства.

— Понятно-понятно, и они отправились на замёрзший материк. Это я уже знаю! А зачем это отцу Лилдах? И ещё, почему Рамсей назвал её предательницей?

— Она, когда тот вернулся с победой, отказала ему в заключении брачного союза, хотя и не имела права отказать. Сказала, что не может забыть старшего брата, и если кого-то и выберет, то из другой семьи.

В комнату скользнула массивная фигура Рэйнера. (Наконец-то!) Вера вздохнула с облегчением и немедленно спросила его:

— А почему же ты назвал Лилдах предательницей? Ты ведь для неё погиб?

Рэйнер какое-то время молчал, потом криво улыбнулся:

— Лилдах хотя и любила мои ласки, но боялась страсти.

— Да ладно, поэтесса и боялась?! — Вера не могла в это поверить, слишком хорошо она помнила, что её сердце замирало от восторга, когда он целовал её.

— Ей нравилось изысканное, — у него дрогнул голос, — но нам нравилось разное.

— И что? — Вера расстроилась, услышав, как дрогнул его голос.

— Я старался быть нежным с ней. Когда я вернулся, мы встретились, но она, увидев моё лицо, пришла в ужас и… запретила подходить к ней.

«Мама дорогая! Я тут переживаю, а он так просто брякнул про ласки. Ну что за мир? Интересно, а почему запретила?», — вздохнула про себя Вера.

— Не поняла, почему? Почему запретила подходить? — она уставилась на него, и испугалась.

Синие глаза дорима заледенели, нижняя губа чуть выпятилась. Вера, зная его характер, испугалась, (Сейчас опять будет ругаться), но тот устало ответил:

— Лилдах ненавидела уродство.

Видно голод что-то сделал с головой Веры, и она тупо удивилась:

— У кого?

Целитель неожиданно для неё начал хохотать. Сдвинутые брови Рэйнера разошлись, и он присоединился к веселью. Вера забеспокоилась, она ненавидела, когда её считали слабой и глупой.

— Не свисти! У неё были глаза. Она что-то другое считала уродством.

Рэйнер резко выдохнул, как от удара в живот. (Котёнок, нельзя же так! Или давно пора разобраться?) Дорим задумался. Вера никогда не скрывала, что он ей нравится, да и он понял, что Лилдах лгала, но что же Лилдах считала уродливым? Может его лицо, искажённое страстью, может саму страсть. Он измученно взглянул в глаза девочки, но ничего кроме недоумения и интереса не нашёл в них. Он всё искал нужные слова, но Вера сердито засопела:

— Ты что, язык проглотил?

— Думаю, что она принимала в общении людей только изысканность и нежность, остальное было уродством.

— Рэйнер, прости…. Э-э… она сказала, что ты — урод?

— Нет, она сказала, что я — чудовище! Кстати, она поклялась, что никому не расскажет, что видела меня живым.

— Прикольно! Знаешь, а на Земле слово «чудовище» часто используется не по назначению.

Рэйнер растерянно уставился на неё, но Вере было наплевать, закрыв глаза, она забормотала, покраснев при этом:

— Я смотрела некоторые фильмы, э-э… эротические, — её неожиданно бросило в жар. (Боже, что же это со мной? Вся горю).

— Неужели? А что это ты глаза закрыла? — он изнемогал от того, что она рядом и так недоступна, сам же он боялся закрыть глаза, потому что тут же начинал представлять её тело и всё, что он хотел с ним делать. (Марф, когда же это закончится-то?)

Целитель нервно метался взглядом то на неё, то на него, при этом его рот принял форму буквы «О». Оба старались не глядеть в глаза, но тянулись друг к другу, как цветы к солнцу. Он понял, что видит истинных избранников, но было что-то ещё, а он никак не мог вспомнить, где читал о подобном.

Вера пришла в себя и гневно рявкнула:

— Прекрати, я не порнографию смотрела!

Она смело взглянула ему в глаза и чуть не закричала от ощущения собственной глупости, ну не зря же он улыбается.

— А разве я говорил о порнографии? — кривая улыбка плохо сочеталась с полыхающими глазами. (Вот почему у тебя такие сны?)

«Боже, надо уйти от этой темы», — мрачно подумала Вера, но язык неожиданно ляпнул, то, что она сама не ожидала:

— А я думала, что на Рентане этого нет.

— Почему же, есть, — Рэйнер впился в её глаза и поразился, как они потемнели.

Вера облизнула губы, потом прикусила её, сглотнула и выдохнула:

— Фу-у! Жарко! Просто невозможно, какая жарища!

— Здесь? — изумился целитель, зябко кутаясь в меховую накидку. — Не заметил.

— Да! Очень жарко! — Вера судорожно протолкнула внутрь несколько глотков воздуха и кивнула. — А вот скажи, это запрещено смотреть?

— Почему? У всех разные вкусы, — выдавил Рэйнер и неожиданно разразился приступом кашля.

— А они очень разные? — просипела Вера, ну должна же она разобраться, что происходило между Лилдах и Рэйнером, и почему Лилдах решила умереть. — Э-э… вы не думайте, что это пустой интерес! Надо же мне знать про мир, в котором я живу.

— Новые компьютерные технологии дают возможность, некоторым пережить то, в чём они нуждаются, — заявил целитель и с нездоровым любопытством окинул их обоих взглядом. Его уже начало лихорадить от невероятной мысли, которая мелькнула в его голове, но он сам же её и прогнал. Неужели он стал свидетелем того во что уже перестали верить? Он даже мысленно побоялся сказать это слово.

— Нет… не может быть! — просипел целитель. Однако оторвать от них взгляд не мог, но ни Вера, ни Рэйнер его не видели. Они стали необыкновенно похожими — глаза затуманены, дыхание прерывисто, губы стали яркими. Оба одновременно стали трясти головой, чтобы прийти в себя.

— Вернёмся к чудовищам, — бархатный бас Рэйнера подействовал, как хороший удар, и Вера часто заморгала, сбрасывая, наваливающуюся на неё тёмную одурь. Прошло не меньше минуты, пока мозги начали работать.

— Слово «чудовище» на Земле часто используется, как квинтэссенцию выражения силы, восторга, страсти, — почти прошептала она.

У Рэйнера кровь отлила от лица, ведь знал же он, что у его девочки хорошая голова, но чтобы она так думала?! (Марф, неужели есть ещё один мир, где можно переживать наслаждение острое, как боль?!). Он с любопытством посмотрел на девушку, и пришёл в неистовство от реакции её организма, потому что у той неожиданно над губой выступил пот. (Котёнок. Я знаю, что ты переживаешь — жажду! Я то же, и готов удовлетворить эту жажду). Не выдержав, он закрыл глаза, однако мгновенно очнулся от её вопроса.

— А зачем ты взял с неё клятву молчания? (Неужели Рэйнер, думал, что она будет языком трепать?) — она опять, как на Земле, забралась с ногами на кресло и, обняв ноги, положила подбородок на колени.

— Ух ты! — целитель всплеснул руками. — Райз, да и только.

— Кто бы сомневался? — проворчал дорим и нахмурился. — Я не понял, что значит клятву молчания? (Что значит трепать языком? Убил бы, когда же она начнёт мыслить ясно?!). Раздражение помогло Рэйнеру прийти в себя.

Целитель, весело прищурившись, смотрел на Веру. (Эта малышка смогла взбесить дорима. Подумать только, ведь если кому рассказать, то ведь не поверят! И всё-таки — это оно! «Притяжение!!» Неужели мне повезло?! Я первый увидел — начало? Я — счастливчик!). Он, прикрыв глаза перьями бровей, взглянул на дорима и довольно улыбнулся — тот мучился от желания быть рядом с избранницей, но кусал губы, борясь с организмом.

Вера, справившись с организмом, который чуть не заставил броситься в объятья её бывшего опекуна, пояснила:

— Она поклялась не говорить, что ты жив. Зачем? Кому?

Дорим, стараясь не смотреть на неё, ответил:

— Поклялась она мне, а сообщать… она пообещала не сообщать моей семье. Меня просили об этом толах.

— Прости, мне интересно, а им зачем?

— Мы хотели выяснить причину интереса Семьи Нерркат к ледяному континенту. Однако, после того, как Восточный Лаям приобрёл право на Лаям, интерес Семьи Нерркат исчез. Глава Семьи решил, что Лилдах заключит брачный союз с одним из сыновей семьи Далив. Был назначен день свадьбы. Меня удивляло одно — Лилдах явно тянула время.

— А как ты догадался?

— Она требовала точное выполнения традиций. Минимум личных встреч и десятки приёмов, обмен подарками, царская охота.

— Охота обязательна перед э-э…

— Да, так было раньше, но не в наше время, а Лилдах требовала исполнения древних традиций.

— Э-э… — Вера замялась, — а что это за охота? На ней можно погибнуть?

— Охота на слипов[16] с лассо. Нет, это не опасно, она случайно упала и впала в кому. Слипы — это…

— Не надо, я читала про них, — Вера раздосадовано засопела.

— Что тогда тебя интересует? — Рэйнер внимательно посмотрел на девушку, та была в недоумении.

— Ничего не понимаю! Почему она тянула время? Почему тот таэла из Семьи Фарах говорил, что её отравили. Что она узнала, что стала опасной? Для кого опасной? — Вера начала кусать верхнюю губу, привычка, возникшая в детстве, когда она пыталась, не обращая внимания на хромоту, научиться бегать.

— Не глупи! — резко оборвал её Рэйнер, он злился не на неё, а на себя, потому что хотел с ней посидеть наедине и поцеловать эту прикушенную губу.

Девушка фыркнула.

— Не кричи! Это были не вопросы, а так сказать рассуждения, но… — она посмотрела на целителя, сил не было смотреть в полыхающие тёмным огнём глаза дорима. — Есть вопрос, на который только вы знаете ответ. Что у вас считают злом?

— Наверно всё то же, что и у вас, — усмехнулся целитель.

— Нет. Это что-то особенное! Вот смотри. Рамсей без моего согласия, вытащил яйцеклетки и оплодотворил их. В моем прежнем мире — это насилие. Ещё он сказал, что у Лилдах, впавшей в кому, вырежут яичники, а потом её отправят на тот свет. У нас это — преступление.

— Это потому, что у вас или не развита медицина, или ты не всё знаешь о собственном мире.

Вера задумалась, на Земле она была далека от этих проблем, может целитель и прав, но зачем тогда отравили Лилдах? Не понятно.

Мастер Тарив, который вошёл в комнату, поддержал Веру.

— Она говорит дельное. Лилдах за что-то убили. Что она узнала такое, что является преступлением для нас?

— Да что угодно! — раздражённо отмахнулся целитель, он верил и не верил себе. Если происходило то, о чём он догадался, то, как эта девочка может тормозить этот процесс?

Он замолчал, а Вера, почувствовав себя окрепшей, прогнала всех.

— Идите отсюда! Я оденусь, не хочу выглядеть больной.

Переодевшись, забралась в кресло, только решила проанализировать, что с ней творится, как вернулись Рэйнер и целитель.

— Ей можно сидеть? — хмурясь, спросил дорим.

Она угрюмо усмехнулась. Если бы он знал, что у неё рядом с ним кружится голова, то сразу же, как тогда на ферме, напоил молоком гимса, а потом начал орать. (Как клёво тогда он тряс меня за плечи! Какие горячие у него были руки!)

— Всё в порядке, мне просто надоело лежать. Я не инвалид, а просто была голодной. (Рэйнер, я и сейчас голодная, так хочу тебя. Боже! Если я такое скажу, что же он подумает обо мне?)

— Это элементарная забота о том, кто хлопнулся в обморок от голода, — процедил Рэйнер. (Котёнок, ну скажи хоть слово, дай мне удовлетворить твой голод. Марф! Мне бы только тронуть губами твои губы, может я бы пришёл в себя. Марф! Я уже едва дышу). Он видел только её.

— А я уже не голодная! — огрызнулась она и в ужасе почувствовала, что ей нечем дышать от этого взгляда, поэтому судорожно вцепилась в подлокотники кресла. (Мне не до еды, мне бы вздохнуть…). Она видела только его, вся комната погрузилась во мрак.

Целитель хмыкнул про себя. Если их не остановить, то эти двое… он пробормотал себе под нос:

— Это точно оно! Это — «Притяжение». Я вспомнил, где читал о таком, в саге о «Притяжении». Я же тогда её прочёл из-за Лилдах. Точно!

Он вспомнил, что тогда с коллегами консультировал Лилдах, которая интересовалась описанием «Притяжения». Она попросила разъяснить ей некоторые моменты, и, объясняя ей некоторые физиологические параметры, он удивлялся, как в древней саге точно описывались эмоции.

Лилдах тогда была потрясена и испугана. Считала сагу слишком обнажённой, а чувства невероятными. Она даже спорила с целителями, пытаясь доказать чудовищность описания страсти, в саге партнёры буквально грызут друг друга от страсти, а ведь это будущие основатели Великий Семей, и значит их чувства должны быть возвышенными. Целитель насмешливо фыркнул, вспомнив, что тогда его старый учитель сказал Лилдах, что секс и возвышенные мысли одновременно не совместимы.

Целитель смотрел на дрожащих в немыслимом напряжении два тела, с которыми боролись сознания за право властвовать, и понимал, что ему все будут завидовать. Он, наконец, понял, что начало «Притяжение» затянулось только потому, что эта девочка чужая в этом мире, и тормозила этот процесс.

— Эх, взять бы анализы? — мечтательно пробормотал целитель, потом взглянул на дорима и поёжился. Тот не позволит к ней прикоснуться, потому что в отличие от девчонки уже подчинился зову собственных генов, да и самому целителю было уже невмоготу находиться в этой накалённой атмосфере. (Как же им помочь?)

Стараясь говорить сдержанно, целитель проворчал:

— Успокойтесь оба. Я ей вкатил такую дозу, что она проголодается только через пару часов. Вера, только ешь полужидкую пищу.

Оба ошеломлённо оглянулись на него.

— Как это ты здесь оказался? — просипел дорим.

Вера ошеломленно моргала, потом перепугалась, что все увидят, как она мучается и, так же как и дорим, просипела:

— А он не уходил… наверное, — но так и не смогла отвести взгляда от дорима. Заметила сжатые в кулаки руки Рэйнера. (Интересно, Рэйнер умеет себя контролировать, а его брат нет. Это потому что тот не дорим? Вот я не дорим, и мне пло-о-хо-о!). Она глубоко вздохнула и приступила к тому, что её давно интересовало, но как-то руки не доходили до этого. Сразу сердцебиение пришло в норму, а тянущая боль внизу живота исчезли. (Вот какая я молодец!)

— Только не обижайтесь! Мне давно хотелось кое-что узнать.

Рэйнер нахмурился, такое выражение лица у его подопечной он уже знал и приготовился, но то, что она ляпнула, было невыносимо.

— У вас здесь часто женщин бьют? — оба мужчины выдохнули, справляясь с возмущением. — А что это вы злитесь? Я, когда лежала в местном Морге, получила по морде от таэла, да и Рамсей…

— Что?! — взревел Рэйнер. — Он тебя бил? Тебя бил мой брат?!

— Пытался, один раз даже влепил пощёчину, — Рэйнер вскочил, лицо его было серым. Вера помнила такое выражение лица, он тогда бросился на снета, который её ранил, и убил его. — Стой! Рэйнер, дай сказать! Он думал, что ставит на место Лилдах, и потом он же защищался.

— От чего? — Рэйнер задыхался.

— Ну… — ей было неловко говорить.

— Не тяни! — он тряхнул её за плечи.

— Я ему врезала по… — она покраснела (Господи, что за язык у меня?!). — Коленом между ног.

Целитель посадил оторопевшего дорима, решив, что потом спросит у него, что тот переживает. Девочке же надо было отвечать немедленно, но как? Она такое спросила, что даже у него голова пошла кругом.

Рэйнер сходил с ума, его брат дошёл до того, что бьёт женщин! Что же с ним? Не может быть так, что нормальный парень стал сразу мерзавцем! Что заставило брата стать таким? Вспомнил, как Вера призналась, что заехала брату коленом в пах, и с трудом сдержался, чтобы не поцеловать это колено, а потом подняться выше, ещё выше… Он вспыхнул (Котёнок, ну дай мне нежить тебя всю жизнь).

Вера, увидев его полыхнувшие глаза, чуть не заплакала от обиды, организм, что-то сотворил и возникло ощущение влаги между ног. (Мама, что это, ведь не описалась же я?). Она, зажав руки между колен, повторила вопрос:

— Ну, так как?

— Знаешь, ты нас чуть на тот свет не отправила, — проблеял целитель.

— На Земле были подонки, которые избивали своих жён и детей. У вас это бывает? — воспоминание о Земле позволило ей прийти в себя.

— Если об этом узнают… — целитель посерел.

— А если женщинам стыдно об этом сказать? — настаивала она. — А если она не может доказать, что её избивают, или её шантажируют благополучием детей?

Целитель передёрнул плечами, но упавшим голосом просипел:

— Редко… это такой позор, такой позор!

— Ага… Похоже у всех отношение к этому одинаковое.

— Что значит у всех? — поинтересовался Рэйнер.

— А то и значит, что и на Земле также считается позорным бить слабых.

Рэйнер не успел отойти от того, что его брат ударил женщину, и вздрогнул, услышав другой вопрос Веры.

— А у мужчин и женщин равные права? — она оторопела, увидев непонимание мужчин. — Хотя бы в царствующих Семьях.

— Ты про что? — осторожно спросил Целитель.

— Прикольно! Вы действительно не понимаете? Здесь женщина участвует в политической жизни? Женщина может иметь сексуальные связи до брака? Женщина имеет право на работу? Право развестись? Сделать аборт? — она чувствовала себя глупо, проводя политинформацию, посмотрела на них и озадачено поперхнулась, заметив потрясение на лицах мужчин.

Рэйнер открыто пытался читать её мысли и, судя по его лицу, был в недоумении, а бедолагу целителя просто трясло. «Это что же я такого спросила?», — подумала Вера. Воцарилось напряжённое молчание. Целитель откашлялся и потом хрипло проговорил:

— Мы не всё поняли.

— Женщины могут участвовать в выборах, или работать, — и потупила взор, налетев на напряжённое внимание дорима.

Он-то знал, что эта девчонка просто так ничего не спрашивает, что же её волнует? Целитель облегчённо вздохнул.

— Работать?! Конечно, но до замужества! Потом ей просто некогда, но многие участвуют в семейном бизнесе. А выборы — это право любого, особенно в выборах городского управления! Да и это не важно, всё равно все финансы в руках Царствующих Семей.

Поморгав, Вера так и не поняла, специально они ей не говорят, или в их мире никто по этому поводу не страдает.

— Ладно, а право на развод?

— Слушай, мы не понимаем, что это? — пробасил дорим.

— Ну-у… — Вера растерялась, наконец, до неё дошло, что и как спросить, — она может уйти от одного мужа к другому?

— Фу, так бы и сказала! — засмеялся Целитель. — Конечно, она может уйти от мужа, но нужна веская причина для расторжения брака. Семья возьмёт на себя обязательства по страховке. Если нет детей, а женщина здорова, то — это очень просто, но если дети есть, то Семья, настоявшая на новом браке, обязана их содержать.

— Значит причина развода в основном в бесплодии?

— Нет. Если женщина не может иметь детей, то её мужчина находит себе младшую жену, которая рожает ему наследников, — пояснил Рэйнер.

Вера прикусила губу, было всё так необычно, что она боялась задавать следующий вопрос. Его задал Целитель:

— А что такое аборт?

— Это когда женщина забеременела, и решила избавиться на ранних стадиях беременности от плода.

Тишина наступила такая, что Вера боялась даже кашлянуть.

— Что же за твари у вас женщины?! — прохрипел Целитель.

Вера перепугано взглянула на Рэйнера, тот задыхался от гнева, потеряв способность говорить.

— Ничего не твари! — возмутилась девушка. — А если её изнасиловали, или она узнала, что ребёнок болен неизлечимой болезнью? Что вы на меня вылупились?! В моем мире такое бывало.

— У нас нет психопатов, и нормально работает медицина! — рявкнул Целитель.

— Неужели? А как тогда быть с тем, что сделал Рамсей?

— Ну, он же провёл анализы, и потом это же было внекорпоральное оплодотворение, — побледнел дорим.

— Неужели? А то, что он хотел меня «осчастливить» насильно?

— Знаешь, у меня до сих пор это в голове не укладывается, — Рэйнер с мукой посмотрел на неё. — Он же готовился стать доримом!

В голове Веры пронеслась мысль, что, судя по Рамсею, всё это воспитание несовершенно и зависит от личности, как впрочем, и на Земле. Не зря же есть поговорка, что в семье не без урода.

Пока она размышляла, забыв, что Рэйнер читает её мысли, то не видела, как тот хмурился.

Дорим был ошеломлён — то, что он переживал, с трудом поддавалось анализу. Хотелось, взять её на руки и объявить всем, что она его, и убить любого, кто посягнёт на его собственность. Боль от того, что сделал брат. Возмущение, что его соплячка ничего не знает, а уже судит об их системе воспитания доримов, потом вспомнил, как экспериментировал, пытаясь разобраться в себе, и смутился. Впервые в жизни он, дорим, с трудом справлялся со своим организмом. Что же с ним происходит? Уставился на неё. (Марф, она опять что-то хочет спросить. Держись, дорим, держись!)

— Рэйнер, ты говорил, что Лилдах любила твои ласки, как далеко вы могли зайти?

Вообще-то Вера не хотела так спрашивать. Юность, проведённая наедине с книгами и семейное воспитание, надели на неё некие очки-фильтры, которые пропускали в сознание только возвышенные или деловые отношения между мужчинами и женщинами. Действительность Рентана содрала с неё очки, а только что пережитое буквально снесло все барьеры. Она больше не могла пропадать в неизвестности — ей была нужна определённость.

Рэйнер, услышав вопрос, осатанел. Мысли бурлили. Как она смеет?! На что она намекает? Она что же думает, что он воспользовался её сном? Вера, увидев, как тот посерел, перепугалась, а тот наклонился над ней.

— Ласки?! Хочешь испытать? Я — вообще-то дорим.

Целитель вцепился в его руку. Он волновался — оскорбление доримы не прощали.

— Стой, Рэйнер. Стой! Она не хотела тебя оскорбить.

— А что это тогда? Что? — процедил взбешённый дорим, он не мог поверить услышанному (Неужели она — вторая Лилдах?!).

Девушка испуганно пролепетала:

— Оскорбить? Боже мой, конечно нет! Я хотела выяснить кое-что про… э-э… про секс. Я из твоих слов кое-что не поняла, — она опять обнаружила какой Рэйнер огромный и грозный, однако природная привычка стоять на своём, если ты прав, заставило её поднять нос. — Ты только не ори… я не распущенная. Просто я много не понимаю, точнее, я запуталась. (Господи, хорошо, хоть не спросила вслух, были ли они любовниками?)

— Странные у тебя интересы, — растерянно проблеял Целитель.

— Вы что? В моём мире всё иначе, вы что?!

Рэйнер резко выдернул руку и отвернулся, пытаясь понять, о чём она думает. Однако не смог разобраться, такая каша у неё была в голове. (Вот, что значит любовники? Почему она не может мыслить категориями нашего мира?)

Первый догадался Целитель и охнул:

— У вас, в твоём мире, возможны сексуальные отношения до брака?!

Девушка кивнула и нахмурилась.

— А что, у вас не так? Вон Рэйнер талдычил про ласки. Я поэтому и подумала… короче, поэтому и спросила.

— Спятила? Ласки и секс, всё-таки не одно и то же, — прохрипел дорим и мучительно сглотнул (Котёнок, только скажи, и у нас это будет одно и то же). В голове тюкало (Хочу её, хочу!)

— А вдруг появятся дети? — просипел Целитель.

Вера, боясь опять что-нибудь ляпнуть, пролепетала:

— На Земле есть такие, которые хотят заниматься сексом, но не хотят детей, но те, иногда всё-таки появляются.

— Не понимаю? — угрюмо побурчал Рэйнер. — Вам что, наплевать на судьбу детей?

Ей стало стыдно за свой мир, но она вспомнила Рамсея и угрюмо пробормотала:

— В семье не без урода.

Рэйнер, задумался. Он понимал, что Вера начало знакомство с этим миром необычно: сразу столкнулась с негативными качествами его обитателей. Он переглянулся с целителем, и тот кивнул головой, предлагая дориму всё рассказать, тот напряжённо размышлял, как ей рассказать. Он посмотрел на Веру и решил рассказать всё напрямую и заодно выяснить, что она не понимает.

— Мы умеем наслаждаться, но ограничиваемся ласками. Мы переживаем свободные сексуальные отношения, но в виртуальном пространстве, там нас никто не может ограничить, мы свободны и наши женщины тоже.

— Да ну? Помнится, Рамсей хотел переживать ласки не виртуально.

— Марф! — Рэйнер посерел. — Мой брат общался по-разному, и эти этаны были семейными.

— Странная у вас мораль!

— Ты не понимаешь. Есть нечто, о чём многие мечтают — это выбор. Иногда семейные этаны, встречая Рамсея, считали, что он их выбор.

— Выбор чего?

— Не понял, — Рэйнер опешил. — Что значит чего? Скажи!

Вера ничего не понимала. Что он понимает под словом «выбор», может любовь? Она вспомнила, что нигде вообще не встречала это слово. С другой стороны, она же не успела ничего почитать из художественной литературы. Расстроилась, что не прочла подробно о взаимоотношении полов в этом мире.

Девушка посмотрела на уставившегося на неё дорима и горько вздохнула, она вообще его не узнавала. Там на ферме, он был надёжным и ироничным. (О! На ферме… Ты был рядом каждую ночь, и я втихаря тебя целовала). Она опять закрыла глаза, и не увидела, как дорим сжимает руки в кулаки. (Котёнок, ты каждую ночь мурлыкала рядом со мной).

Вера вспомнила, что на ферме слово любовь использовали, и в памяти зазвучали протяжные и нежные песни о любви к теплу и рассвету. А может у них слово любовь не применимо к взаимоотношению между мужчинами и женщинами?

Она не заметила, как мучительно сморщился дорим, который запутался в её мыслях. Он подошёл ближе и положил свою руку на её плечо, облегчив себе лучшее чтение её мыслей. Из-за этой руки мысли Веры приняли неожиданное направление. Ей стало абсолютно наплевать на взаимоотношения в этом мире. Её волновало только он и она (Господи, ну, как удержаться?) Рэйнер отдёрнул руку и чуть-ли не отпрыгнул. Кровь тяжело ударила в голову. (Надо встать подальше. Зачем я коснулся её? Идиот, едва удержался).

Вера застонала, болезненно восприняв потерю с ним телесного контакта. Они не заметили, что целитель исчез из комнаты, а когда вернулся, с ним был мастер Тарив. Оба мастера были взволнованы.

— Смотри! Я не ошибся! — прошептал Целитель.

Севшим голосом, мастер Тарив пробормотал:

— Старший, очнись! Ты догадался, что происходит? — и тронул дорима за плечо.

Рэйнер раздражённо отмахнулся, ему было не до этого — он, наконец, услышал, что шепчет себе под нос Вера.

— Мама дорогая, совершенно его не узнаю! Он же всегда держался на расстоянии от меня, такой выдержанный в уксусе айсберг. Ничего не понимаю! — шептала она себе под нос. — Может это со мной что-то не то? Как же мне справиться-то? Боже, хочу его!

Рэйнер зашипел и отошёл, сил сдерживаться не осталось, а его котёнок, закрыв глаза и забыв обо всём, едва слышно шептала:

— Я так не хочу, не могу! Секс по компу. Идиотия! Может он что-то не так объяснил? Господи, лучше бы он ушёл! Ну, сил нет сдерживаться! Что же я боюсь себе и ему признаться? А вдруг он не свободен, он же ничего никогда не говорил о себе?! Такой роскошный мужик, конечно, у него кто-то есть. Я дура, была так близко… — она мельком взглянула на напряжённую фигуру дорима. — Господи, что же они обо мне думают?! Идиотка, ну зачем я спросила про секс? А если он уйдёт? Ну-ка, Вера, соберись и вспомни про слонов. Итак, раз слон…

Рэйнер неслышно подошёл к ней, теперь он знал, что он и её выбор. (Хорошо, что эта дурочка была уверена, что я не слышу её!). Как же он измучился от вынужденной сдержанности, дорим прислушался к её мыслям и опять восхитился — его избранница, мысленно заставляла своих слонов прыгать через забор, так она сдерживала своё желание обнять его. Она была доримом. Больше книг на сайте кnigochei.net Это неважно, что его котёнок из другого мира. Дорим везде дорим.

Целитель умоляюще взглянул на мастера, и тот кивнул. В руках Целителя появилась камера, и он снимал их поведение, чтобы потом проанализировать.

Вера смогла подавить желание прижаться к Рэйнеру, как там, на ферме, когда было трудно и опасно. Взглянула в его огромные глаза и мысленно, показав своему возбуждению язык, решительно сменила тему:

— Тайна Лилдах, была опасна только для Фарах? — тиски, сковавшие её грудь, разжались. «Попробуем посмотреть на Рэйнера без обморока», — мысленно прошептала она.

— Нет, не тот масштаб! К тому же они таэла. — рявкнул он, разозлившись, что она ушла от важной для них обоих темы?

Мастер и целитель молча переглянулись, они также совершенно не понимали, почему девочка упорно избегает решения проблемы. Дорим и Вера, поглощенные переживаниями, не замечали включённой камеры. Однако Вера, заметив их переглядывания, полиловела.

— Не дай Бог, чтобы они сочли меня распущенной! — неслышно прошептала она, и, скрутив вопль тела, спокойно проговорила. — Значит, нам нужно стать на время таэла и всё узнать.

Рэйнер мучился, Вера сводила его с ума, но не давала повода, чтобы он как-то проявил свои чувства. Обнаружив, что она выжидающе смотрит на него, расстроился, он не слышал о чём говорила, надо же было и ему посчитать своих гимсов.

Целитель, решив, что он не хочет отвечать, ответил за него:

— Достаточно посмотреть в глаза, чтобы определить кто вы. (Бедные… Сколько же они выдержат, друг без друга? Ведь этим нельзя управлять!)

— В моем мире многие люди плохо видят на расстоянии и носят или очки, или линзы. Это такие… э-э… приспособления… Очки часто бывают тёмными или дымчатыми, а линзы даже меняют цвет радужки. Понимаете? — проговорила Вера, напряжённо пытаясь подавить бушующее желание.

— Я понял, о чём она говорит! — мастер Тарив кивнул. — Такие линзы есть, их разработали толах, для охоты в солнечные дни в снегах. Через трое суток у нас будут линзы, имитирующие зрачок таэла. Она права, надо искать концы в Улеме!

Рэйнер смотрел на Веру, мысленно представляя, как он целует её всю и везде, и волновался оттого, что не знал, как она будет реагировать на это. Вдруг, как и Лилдах, испугается страсти.

«Нет, она не испугается! Ведь я видел её сон. Видел, как она во сне дрожала от моих поцелуев, и сама целовала в ответ» — мучился он, прислушался к её мыслям и психанул, она старалась запретить себе думать о его теле и губах.

Мстительно придумал, как скользит губами от груди вниз, туда, куда так стремился, и вспыхнул, успев увидеть, то что она умудрилась это тоже представить и более того мысленно ласкала его голову, а её ноги сжимали его плечи. (Марф, как же мне плохо-о! Котёнок, я тебя хочу!).

Вера в ужасе от того, что представила, мысленно завыла: «Что это? Мне плохо!», а потом Рэйнер услышал (Держись, Вера, держись!). Ей удалось вырваться из плена сексуальных иллюзий, но она была в полуобморочном состоянии.

— Ладно, вы идите, а я опять посплю, — она едва это смогла выдавить из себя.

Рэйнер, взбешённо скрипнув зубами, вышел вместе с мастерами, но встал у двери, прислонившись к стене. Мастер Тарив с сочувствием посмотрел на него.

— Мастер, я не могу уйти. Понимаешь? Не могу! — Рэйнер сел на пол.

— А ты не пробовал с ней объясниться?

Рэйнер помотал головой. Мастер переглянулся с целителем, они не знали, как помочь дориму, теперь только он сам должен был понять, что вступил в «Притяжение». Решив не торопить события, они оставили его одного. Если догадка целителя верна, и это — «Притяжение», то требуется серьёзный анализ. Всё придётся делать им, ведь те, кто находится под действием гормонов «Притяжения» уже не в состоянии адекватно мыслить.

Оба мастера поспешили к инфу, предстояло изрядно потрудиться, ведь уже пять тысячелетий не было «Притяжения». Прочитанное их испугало, оказалась, что не каждый король и королева оставались в живых после «Притяжения». Старинная статистика ужаснула, выживала одна пара из двадцати.

Мастера переглянулись и решительно приступили к изучению, фармакологических методов для стимуляции долговременной адаптаций к сверхнагрузкам, обнаружив, что в справочной литературе ничего нет, они пришли к выводу, что нужно вызывать специалистов. Через несколько минут целитель вызвал бригаду реаниматоров и физиологов на совещание, а мастер Тарив — лингвистов и историков. Все они были проверенными специалистами, и им можно было доверить тайну. Ведь никто не знал, как среагируют Царствующие семьи на «Притяжение».

Пока Вера спала, уже начал работать штаб «Притяжение». Никто не мог даже представить, как оно будет проходить, поэтому спешно изучались старинные предания, легенды и песни. Почти все сотрудники Исма искали в архивах всё о физиологии «Притяжения» помимо одного единственного существующего учебника. Специалисты внимательно анализировали поведение Веры и Рэйнара, заснятое целителем. Курьерская служба доставляла аминокислоты, адаптогены и растворы микроэлементов.

Когда мастера ушли, Рэйнер плюнув на приличия, откровенно подключился к сознанию заснувшей Веры. Сны были её мечтой о нём, какое-то время он наслаждался сном вместе с ней, но понял, что вот-вот сорвётся, вошёл в комнату и поцеловал в лоб, чтобы разбудить её.

— Ну вот, сон в руку! — проворчала Вера, и открыла глаза. Он смотрел на неё, как кот, нанюхавшийся валерьянки, только слюни не текли. Она взяла себя в руки и просипела. — Перестань на меня таращиться!

Его руки поворошили перья на голове.

— А они отросли, — он ласково обнял её, — а твоё тело помнит меня.

— Забудь! Я не Лилдах, и не смогу возместить тебе потерю любимой, — сердито проговорила она.

— Причём тут она?! — Рэйнер опять ничего не понимал. — Если ты опять промолчишь, то я не знаю, что с тобой сделаю!

— А то, что она была твоей любимой.

— Что значит любимой? — Вера ревниво засопела, Рэйнер несколько мгновений соображал, потом взвыл. — Она умерла, я что, не свободен?

— Слишком свободен! — сердито огрызнулась она. — Я видела, как девицы на тебя реагировали.

— Не понял, а это тут при чём? Я имею право искать себе избранницу!

Вера зло рявкнула:

— Искатель! — и подумала, что убила бы его за эти поиски. (Значит, пока я там в Харрате мёрзла, он искал. Виб какой, а я законченная дура! Боже, к тому же сексуально озабоченна этим вибом. Влюблённая дура, а он кобель, нет, как его, гимс озабоченный.)

Рэйнер, слушавший её мысли, подскочил.

— Придушу! Я тебе покажу гимс озабоченный! Ты на что намекаешь?

— Не фиг в моих мозгах ковыряться! — возмутилась она и привычно принялась за умножение (пятью пять двадцать пять).

Он разозлился, а как он ещё мог её понять? Мало того, что думает криво-косо, а ещё таблицу умножения приплела. С другой стороны она права, он уже не может терпеть эту муку. Опять прислушался и прошипел:

— Ничего не понимаю, она злится! Из-за чего?

Её же сжигала ревность, и, не удержавшись, она процедила сквозь зубы:

— Хотела бы я знать, как это ты ищешь?

— Как все! — отрезал он, так и не поняв, что она хочет узнать.

Вера, задыхаясь от гормонов, взвыла:

— Ах, как все! Ну уж, нет, я не буду молчать! Я помню, как девицы на тебя смотрели. У-у… влюблённые маньячки! (Виб, всех ласкаешь, кроме меня!)

Дорим вцепился ей в плечи и подумал, что сейчас спятит. Что же она хочет? Хоть бы объяснила, что значит влюблённая, это значит, что он её выбор, или нет? Опять же влюблённые маньячки. Нет, про маньячек он понимал, но причём тут влюблённые. Рэйнер рявкнул:

— Говори, что это за влюблённые маньячки? — и сам опешил, потому что хотел спросить другое.

Вера гневно открыла рот, чтобы выразить своё «фе», и выдохнула, так как дверь провалилась в пол, и вошёл мрачный мастер Тарив.

— Что ещё плохого? — проговорили они оба.

Тарив действовал по разработанному плану, посмотрев на будущих короля с королевой и заметив их расширенные зрачки, он понял, что они находятся уже на второй стадии «Притяжения», и поэтому он простимулировал их:

— Все аэропорты и наземные пути под контролем. Рамсей совсем взбесился. Вот уж не думал, что он способен на длительные чувства, — мастер хмыкнул, надо же этим глупцам помочь. — Единственный выход, это если в Улем поедет семейная пара. Его ищейки на них не обращают внимания. Мы решили, что в качестве твоего мужа поедет Рэйнер.

— Зачем? — испугалась и обрадовалась Вера.

Почувствовав её эмоции, Рэйнер взбесился, почему нельзя ясно чувствовать. Мастер пояснил Вере.

— Он знает этот мир и поможет тебе в поисках зла.

Вера, доведённая организмом до отчаяния, в ответ поэкала. Рэйнер же, отвернувшись, зашипел. Мастер Тарив усмехнулся, когда же Старший догадается, что происходит, и опять их подтолкнул.

— Ты уверена, что сможешь выдержать общение с Рэйнером. Мне кажется, или нет? — они смотрели на него молча. — Мне показалось, что вы ругались?

— Она боится, и у неё в голове каша из маньячек! — ляпнул Рэйнер, он плохо соображал, потому что хотел только одного.

Мастер усмехнулся про себя (Зря это он сказал). Вера запыхтела:

— Я думаю про маньячек? Я?!

— Ты! — он опять отвернулся.

(Господи, он обиделся! Что же я за дура такая? Нет, чтобы сказать ему, что люблю его! Посмотри на меня, придурок, мне так плохо без тебя!)

Рэй вздрогнул всем телом, его глаза стали ещё больше.

— Боишься, так и скажи, — прошептал он

— Я не боюсь! — расхрабрилась Вера, увидев его кривую усмешку, и задиристо потребовала, — только, вот что, Рэй, пообещай мне…

Вера не успела договорить, так как дорим задохнулся и посерел (Наконец-то!). Мастер мгновенно испарился. Дорим оказался очень близко. Вера потянулась к нему, и он благодарно поцеловал её. Вера услышала стук его сердца.

— Ой, как хорошо! Больше не могу без тебя. Ни минуты! Думай обо мне, как хочешь, — голос приобрёл золотистую насыщенность, не Вера, а сирена, туманя мозг дорима, пела, обвивая его плечи руками. — Люблю тебя! Любимый, прекрасный, могучий. Хочу тебя…

Дорим впился в её губы поцелуем изголодавшего вампира. У Веры в голове возник звон, кожа горела так, что любое прикосновение было острым, как будто её резали, губы жили отдельной от неё жизнью. Её руки скользнули под его меховую тунику и гладили могучую спину. Он не спеша раздел её, Вера чуть не рыдала от этой медлительности. У неё возникла мысль, что вместе с одеждой, которую он бросил на пол, она потеряла часть мозгов, а потом его руки так сжимали и мяли её тело, что отняли остатки разума.

Он, торопясь, сорвал свою одежду, она мгновенно приникла к его обнажённой груди и, забыв обо всём, облизала его губы. У Рэя, слетели все тормоза, он рыкнул и выпил её выдох.

— Марф, наконец, я добрался до тебя! — прорычал он, чувствуя себя голодным зверем, и стал покрывать её тело поцелуями

Вера забыла про то, что хотела вести себя подобно героиням романа — изысканно нежно. Его поцелуи, вкус его губ вызвали взрыв невероятных ощущений: безудержной радости, облегчения, что, наконец-то, он понял, как она нуждается в нём и страстного нетерпения. (Боже, хочу тебя!). Когда Рэйнер попытался на минутку отстраниться, чтобы полюбоваться её телом, Вера, содрогаясь от обжигающей волны, простонала:

— Пожалуйста, — и смело обвила его ногами, и опять сладкий, как мёд, голос отключил у дорима контроль. — Лучший, единственный, ну, пожалуйста, я хочу тебя. Я больше не могу без тебя!

Дорим проворковал:

— Не торопи меня, девочка. Помнится, ты мечтала… — пока он нежно кусал её грудь, его руки заскользили по животу, потом ниже. Вера с трудом дышала, а он сел перед ней на колени. — Ведь ты так это представляла себе?!

— О-о! — пропела она, содрогаясь от наслаждения.

Какое-то время она пыталась насытиться этими новыми ощущениями, расслабиться, но Рэй поднялся с колен, скользя вдоль её тела. Затем, сжав её бока руками, свирепо укусил губы… Она вцепилась в его плечи, прижимая его к себе, застонав оттого, что его когти впились в её бедра. Вера с силой вцепилась в его перья на голове. Зарычав, он полностью снял контроль, наслаждаясь ей.

— А-а-а! — завопила она.

Действительность превзошла все её ожидания, а так как это было впервые в её жизни, то она ухнула в наслаждение, как в омут, не желая выплывать. Прошло немало времени, когда она смогла разумно оценивать произошедшее. Открыла глаза, от его шёпота.

— Ну, как тебе? — и требовательный поцелуй. — Только правду!

— Ещё раз, на бис, — дерзко прошептала она, вспомнила всё про физиологию и добавила, — когда отдохнёшь.

Вера выткала дорожку из поцелуев от груди к уху и покусала мочку его уха. Рэйнер ответно ворвался в её рот неистовым поцелуем, его глаза полыхнули диким огнём, и он прорычал:

— За кого ты меня принимаешь, за старика?

Вера задохнулась, как после стометровки, и приникла к нему всем телом. Зря она думала, что ярче того, что испытала, уже не будет, что-то обжигающее пронеслось по её венам. Он сдёрнул её на пол, единственным источником тепла была его рука, потом взял за подбородок и проворковал:

— Смотри мне в глаза!

Вера, ослабев от этого предложения, стала покорной, а он прижал обнажённой спиной к холодному полу и почти раздавил своим безумно горячим телом. Она моментально выгнулась, как райз. Контраст был невероятным, то холодно, то жарко. Вера от наслаждения содрогалась и попыталась закрыть глаза, но он прошипел сквозь зубы:

— Только посмей закрыть глаза! Я хочу видеть, как ты сгораешь от страсти. Ты ведь не боишься?

— Господи, да что же ты тянешь?! — прорыдала она и попыталась задушить его ногами. Рэйнер, хрипло рыкнув, поднял её к себе на колени, не покинув её тела. Вера ахнула, она даже не представляла такого — тело билось в судорогах наслаждения.

— Моя! — проурчал Рэйнер.

— Господи, кайф какой! — простонала она.

Забыв, что она давно не человек, и имеет иную физиологию, она очень боялась, что это закончится, и они оба заснут.

— Не надейся, — усмехнулся Рэйнер.

Его губы стали мягкими и нежными, она плохо соображала, переживая его дразнящие прикосновения. Он самодовольно заурчал, когда она ляпнула:

— Хочу чувствовать тебя и чувствовать, м-м-м…

— Будешь, будешь, — прохрипел со стоном он и опять отпустил с цепи свою страсть, желая лишь того же — чувствовать эту девочку, не только телом, но и душой, которая впервые за его пятьдесят лет пела от восторга.

Ему было мало её стонов, встречающих каждое движение, он изголодался по ней и, поэтому заставлял, её задыхаться от вожделения. Он довёл её до такого состояния, что она не щадила тела, цепляя его когтями.

— Помру, — выла Вера, — не останавливайся!

— Сейчас продолжу, только слушайся, котёнок, — ловя губами её слова, промурлыкал он, испытывая что-то вроде опьянения, Вера обвивалась ногами вокруг его тела и ласкала его спину, а её язык вылизывал его уши. Он уже не мог сдерживаться и проворковал. — Котёнок, мой, котёнок!

В ответ она замурлыкала, и тревоги покинули Рэйнера, осталось только свирепое вожделение. Вера плохо соображала, ей казалось, что она рассыпалась на части, и только он не позволяет ей окончательно порвать отношения с этим миром. Сознание периодически отключалось, она слышала его бархатный голос, но плохо понимала, что он говорит, тогда он порыкивал, и его руки, поясняли, что не воспринимали уши. Глаза застилала пелена, она тонула в наслаждении. На мгновение Вера очнулась, так как он покинул её тело.

— Нет! — возмущённо закричала она и обнаружила себя на четвереньках, загнанную между столом и стеной. — Ой! Как это?

— На стол! — прозвучал приказ.

Его довольный смех, и счастье от того, что её обездоленное тело опять наполнилось им, а потом всё остальное было вне сознания. Вера воспринимала только одно: «Доверься мне!». Она повиновалась, а потом отчаянно кричала, то, что она испытывала, было слишком для неё. Мелькнула мысль, что никто не говорил, что это так… Кора отключилась, и эмоции заполнили всё.

— Ну же, девочка, вместе ещё раз. Давай! — приказал Рэй.

— Ы-ы, — тело забилось в конвульсиях.

Мир взорвался. Когда она открыла глаза, то обнаружила себя в постели. Рэйнер встретил её пробуждение задумчивой улыбкой. Он, наконец, понял, что происходит: она — его королева, и они начали «Притяжение».

— Мы долго спали? — прошептала она, говорить громко не было сил.

— Не знаю, — так же шёпотом ответил он и стал с восторгом рассматривать её тело, испытывая нежность к своей королеве.

Он боялся, что испугал её своей бешеной страстью, и соображал, как спросить её и не обидеть при этом. Вера от его разглядывания, покраснела, попыталась спрятаться под покрывало, но Рэйнер не дал. Он с наслаждением смотрел, как она свернулась, как райз, и накрыла лицо ладошкой, но через пальчики смотрела на него. Этого было невозможно вытерпеть, поэтому он начал её гладить, заставив развернуться и замурлыкать. Обеспокоенная его молчанием и собственным смущением, Вера голосом, сорванным от страстных воплей, просипела:

— Не нравится мне, что ты меня сравниваешь! И поиски твои не нравятся! — и рассерженно укусила его за плечо.

— Вообще-то я искал тебя. А с кем это я сравниваю тебя?

— Конечно, приятно когда тебя называют королевой, но знаешь, я не дурочка… Я всё-о поняла! — руки помимо её воли ласкали плечи Рэйнера.

«Марф, какой же я кретин, что ничего не объяснил своей красавице!», — подумал дорим, ведь она не поняла, что королева, не эпитет, а её сущность, а точнее её генотип. Выдержит ли она то, что случилось, и что будет дальше? Но у него язык не поворачивался ей рассказать, а вдруг она напугается? Лилдах боялась просто страсти, а здесь больше, чем страсть. К тому же она всё время отключала ему мозги. Рэйнер прикусил губу. «Всё… сейчас… сейчас, я скажу» — мысленно уверял он себя. Вера, тем временем, положила ладошку на грудь и слушала его сердце, которое стало биться, как птица, рвущаяся на свободу. Рэйнер, собрав всю силу воли в кулак, сообщил:

— Именно дурочка. Только королева может узнать тайное имя, — он не мог продолжать, пока она не позволит ему.

Поражаясь своей тупости, организм упорно отключал её мозг, она, тем не менее, что-то почувствовала в его голосе и поэтому спросила:

— Тайное… его кто-то даёт?

— Нет, с ним рождаются.

— Мамочка… Я что, сказала твоё тайное имя?

— Да…

— Я ведь думала это просто сокращение.

— М-м-м?

— На Земле, например, Николая зовут Коля и т. д.

— Это позволяют всем? — Рэйнер взволнованно поворошил её перья.

— Нет, что ты! Только близким людям и часто производные имени — это договор двух влюблённых.

— Умная девочка! В нашем мире сокращений имени нет.

— Почему? А как матери зовут малышей. На земле часто имя состоит из нескольких, например, Мария-Антуанета-Эсмеральда, но мамы зовут малышку просто Мари.

Рэйнер приподнялся на локте, пристально всматриваясь в её лицо.

— Нет, здесь не так! Считается, что меняя имя, меняешь судьбу. А матери зовут малышей — малышами, и потом, матери знают имя души своего ребёнка. Тебе же говорил целитель, помнишь?

Он с трепетом ожидал продолжения, а вдруг он ошибся, и она просто сократила его имя. Обеспокоенная его тоном Вера заволновалась, он даже не понимал, как ей трудно было анализировать. Её тело жило независимо от её сознания и более того, умудрялось периодически его отключать. В данный момент Вера чувствовала себя тигром, у которого из-под носа отодвинули мясо. Ей потребовались усилия тысячи нейронов, чтобы выдавить:

— Э-э… Рэй, ты что-то спросил? — тот засмеялся, не отвечая. Вспомнив, что он говорил про тайное имя, она светски поинтересовалась. — Интересно, а моё имя души, ты знаешь?

— Я вместе с твоим поцелуем узнал, что ты — Вир, ты же моя избранница, и мы только что с тобой вместе занимались… — он поперхнулся и не смог сказать, что они занимались сексом, так как это был не секс, а безумие.

Вера, которая не знала, что физиологии королевы необратимо изменила её, безуспешно боролась с телом, рассуждая, что, исходя из прочитанного на Земле. Она считала, что Рэю надо бы сказать какие-то возвышенные слова, ну там типа, что она неповторима, или… И испугалась, а вдруг она как раз и не женщина его типа? Ведь он такой… Желанный, подсказал ей организм. Рэй слушал её мысли, млел и нежно пощипывал губами её шею, но когда услышал «желанный», он пустил в ход руки.

Тело Веры начало тащиться. (Господи! Во всех сериалах, герои и героини сладостно стонут, а потом нежно говорят о прекрасном. Что же я, извращенка что ли?) Она раскрыла рот, чтобы сказать, что-нибудь возвышенное, но желание скрутило её так, что она захныкала и впилась зубами в то, до чего дотянулась, а руки творили нечто невообразимое. Мозги вообще превратились в секс-антенну, она понимала только то, что было направлено на желание организма. Оттого, что она сделала, Рэй рыкнул:

— Я тебя сожру первым, — и отправил её нирвану.

Удовлетворённый организм отпустил мозги на волю, и Вера обнаружила себя лежащей на Рэе, который был весьма доволен этими обстоятельством и расположил её максимально удобно для будущих приступов сексуального помешательства. Говорить она не могла — саднило горло и болели губы, которые были свирепо искусаны, но она ощущала себя птенцом, нежащимся в гнезде из любви.

— Не двигайся, — прошептал он, — иначе я опять нарушу этикет.

— Какой этикет?

— Заставлю тебя кричать, как райз.

— Это кто?

— Это такой хищник, живёт в лесах Дайма и во время брачного периода вопит, как мы с тобой.

— Он красивый?

— Да. Его трудно увидеть, но вопит громко. Представь, что о нас думают? — и засмеялся, потому что она презрительно сморщилась. — Ты точно райз. Хорошо-то как!

Вера прижалась сильнее к нему, не желая быть хоть на сантиметр вдали от него, и вякнула, оказавшись вдавленной в кровать его телом.

— Вот скажи, почему я? — промурлыкал он.

— Не знаю. Наверное, потому что ты — моя мечта. Ты здесь, со мной. Какая я счастливая! Ты мой, Рэй. Мой!

Рэй перекатился на бок, не выпуская её из объятий, девочка была так опьянена эмоциями, что он решил подтолкнуть её чуть-чуть. Он не мог ошибиться, но она чужая… и не понимает, как важен следующий шаг

— Я не ожидал, что ты заявила на меня свои права, — подсказал он.

— А я заявила?

— Конечно, ты же назвала меня истинным именем.

Вера ошеломлённо вперила взор в потолок, но, конечно, на нем ничего не нашла, к тому же Рэй был слишком близко. Она нервно всхлипнула — у него было незнакомое выражение на лице. Чтобы собраться с мыслями она села, но, как назло, увидело его всего. Организм заворчал, напоминая, что её любимый рядом, и что ему, организму, наплевать на её сомнения.

— Всё, больше я не могу сдерживаться! Это ты, Рэй виноват, что я спятила! — организм радостно поддержал это решение.

Неожиданно она вспомнила тайком просмотренные на Земле эротические фильмы, и решила на практике проверить, правда ли это. Резко толкнула возлюбленного на спину.

Рэй, не веря тому, что она делает с ним, замер. Она осматривала его, как хищник, собравшийся позавтракать, когти чертили узор на его груди. Застонав от наслаждения, Рэй, так прикусил верхнюю губу, что выступила капелька крови. (Марф, она не просто мой выбор, она моя мечта — ничего не боится!). Вера прищурилась, сняла пальцем каплю крови и слизала её.

— М-м-м… Вкусно.

Села на его грудь верхом, оглянулась. «О-го-го, он потрясён и жаждет продолжения!», — подумала она, после чего решительно приступила к «гастрономическим» изысканиям, облизывая его тело языком, начиная с шеи. Рэй сходил с ума и от её действий, и от сладкого голоса.

— Боже, ты пряный! Мням… — она спускалась всё ниже и ниже, его тело начало дрожать, а руки комкали покрывало, на котором они лежали. — Вкусный, ты весь вкусный!

Он больше не мог терпеть её изыскания, физически не мог, поэтому зарычав «Мр-ар!», бросил её на спину, и она опять перестала соображать.

— Я в ужасном положении, — спустя вечность мрачно проговорила она и всхлипнула, а Рэй обеспокоено смотрел на неё. — Я ревную тебя к своему телу. Жуткое состояние! Я хочу, чтобы ты любил меня, а не тело Лилдах.

— Но ты же не похожа на неё! Даже тело стало другим, — Рэй весело хрюкнул. — Я же твой, а не её. И потом, что значит ревную?

— Ну-у… — мысли безуспешно лупили в какие-то закрытые двери, где были умные ответы, но из-за того, что он был рядом, двери не открывались, и она мучилась в поисках ответа. Наконец, её озарило. — Я хочу, чтобы ты любил только меня. Всегда!

Её избранник, задыхался от восторга, она была единственной женщиной в его жизни, которая также пылко наслаждалась, как и он. Его королева, тем временем тратила время с пользой, она целовала его тело.

— Красавица моя! — промурлыкал он, содрогаясь от наслаждения.

Он нежно покусал её шею, она сердито фыркнула.

— Всю, понимаешь? Надо всю кусать, и сильнее! — и ахнула, поняв, что ляпнула, а он, заурчав, немедленно это и проделал.

— Понравилось? — проворковал он.

— Господи, что же ты обо мне думаешь? — простонала она, очнувшись через какое-то время. — Что же я вытворяю?

— У нас общая мечта, да? — он, облизав искусанные ею губы, подмигнул ей. Она побоялась что-либо говорить, так как тело уже томилось в знакомой ей огненной трясине. Рэй посадил её себе на колени. — Моя мечта заниматься этим долго, очень долго!

— Это как? — она уже тряслась от предвкушения.

— Вот так, — и он начал претворять в жизнь свою мечту, которая оказалась общей, после этого Вера не захотела ничего объяснять.

Они не замечали времени и наслаждались друг другом. В этом мире были только они. Она совершенно не представляла, откуда берутся еда и напитки. Иногда Рэй утаскивал её в огромный бассейн поплавать. Она была потрясена, когда в первый раз нырнула, а он бросился её спасать, так она узнала, что женщины в этом мире не умеют плавать. Потом Вера долго подлизывалась к нему, потому что он переволновался и сердился на неё и не знал, что она тонула, но не в бассейне, а в своих переживаниях. Она удивилась солоновато горькому вкусу воды и тому, что Рэй был потрясён тем, что она занялась с ним сексом в бассейне. Для него это было откровением, и он наслаждался, а потом прошептал что-то странное.

— Это ты мечтаешь о реке? Ведь о Реке?!

— Не знаю, — призналась она, чуть не утонув от восторга. — А почему о реке?

— Потом, — отмахнулся он.

Она неожиданно поняла, что он очень взволнован, но по опыту знала, что пока сам не захочет говорить, спрашивать бесполезно. Вера считала, что и так за это время кое-что узнала о нём. Оказалось, что Рэй умеет петь и играть на необычном инструменте, представляющем собой тонкостенный деревянный цилиндр — «нэм» со сложной металлической спиралью внутри. По «нэму» скользили пальцами, извлекая звенящий звук, похожий на звук электрогитары. Вера придумывала любые предлоги, чтобы послушать его дивный голос, и расплакалась от восторга, когда он спел ей «Этот мир придуман не нами». Рэй, осознав, что она буквально сходит с ума, когда он поёт, пользовался этим и заставлял её танцевать.

Однажды утром она нежилась в объятьях Рэя, в комнату вошёл мастер Тарив. Вера испытала настоящее потрясение, не понимая, как она забыла про него. Рэй не удивился, зная, что мастер где-то рядом.

— Что-то случилось? — Рэй заметил, что Тарив растерян.

— Я очень волнуюсь за вас, — прошептал мастер, на это была причина — все предания говорили, что «Притяжение» не позволяет королю и королеве видеть реальность, а они оба смотрели на него и даже адекватно реагировали. Он был раздосадован, что исследователи Исма не успели всё просмотреть из имеющейся информации. «Может, со временем процесс «Притяжения» изменился?», — подумал он.

— Это почему? — пропищала Вера, нырнув под мех. — Я что-то нарушила, или Рэй?

— Нет! Просто мы начали «Притяжение». Ты и я, — промурлыкал дорим и подмигнул мастеру, зная, что последует за этим объявлением.

Из-под одеяла показалась голова его Вир, перья стояли дыбом, глаза были круглыми, как блюдца.

— Не понимаю! Рэй, как это мы начали? Ой, мама дорогая… — она вспомнила прочтённое. Неужели она действительно какая-то королева? — Интересно, это я королева или тело Лилдах?

Дорим закусил губу, он не мог ей сказать всего, но не выдержал и подсказал:

— Целитель же сказал тебе, что встреча избранников редкость. Обычно же браки заключают Семьи, а если избранница королева…

Вера огорчённо подумала, что читать надо было больше местную антропологию, а она, дура, читала физиологию. Если он королева, то её Рэй — король? Или это не обязательно? Что же она ничего не прочла про эту физиологию королей?! В Исм они попасть не могли, теперь её мог учить только Рэй. Никого другого она и не желала. Взглянув на мастера, смутилась.

— Э-э, вы бы вышли, а я оденусь!

Она закрыла глаза, чтобы не видеть прекрасное и могучее тело её возлюбленного. Они выскользнули из комнаты, чтобы не мешать ей, а Мастер Тарив угрюмо посмотрел на Рэя.

— Экспериментируешь? Почему ей ничего не сказал? — он вдруг понял, что они так реагируют, потому что процесс не завершен.

Дорим, быстро натягивая одежду, пророкотал:

— Я хочу, чтобы она сама.

— А если она не спросит? Она — гордая девочка.

— Она смелая, ты не представляешь, как она умеет думать! Она спросит. На ферме она выходила из самых сложных ситуаций. Однажды, ей пришлось принимать роды у зулов одной, так она справилась, хотя и… — и поперхнулся, — так как Вера вышла из комнаты и сердито ткнула кулачком его в спину.

— Э-эх! Ведь обещал не рассказывать! — мастер задрал брови, а Вера хлюпнула носом. — Ну да! Я не знала, что у щенков иногда слизь забивает рот, и они не могут дышать. Я испугалась, а он помог, хотя и обещал никому не рассказывать, что я сделала.

— А он не рассказывал, — Тарив улыбнулся. — Так что ты сделала?

— Эта глупыха не пальцем, а ртом отсосала слизь, — дорим мягко улыбнулся. — Кстати, старшие сыновья этой самки потом бились со снетом, защищая её. Представляешь, мастер?

Тарив ухмыльнулся, теперь он понимал, почему на ферме, к ней относились, как своей родственнице. Эта девочка там потрясла всех, вот и сейчас она вела себя необъяснимо, ни одна из этан так себя не ведёт. Вера, встав на цыпочки, положила подбородок на плечо возлюбленного.

— Рэй, я хочу узнать больше. Ты же меня будешь учить? Пожалуйста-пожалуйста! Я умею учиться. Рассказывай! Если надо что-то делать, работать… я готова. Я не боюсь!

Её избранник вспыхнул и… задрожал. Вера оторопела, теперь она увидела, как и мастер, задохнувшийся от восторга, провозгласил:

— Слава тебе, король! — и подумал «Наконец-то, свершилось!»

— Что это я сделала? — перепугалась она.

Рэй, прижав её к себе, выдохнул:

— Ты объявила меня королём новой Великой Семьи. Об этом теперь знают все, — он лукаво улыбнулся, — кто сумел войти с нами в телепатический контакт, когда мы любили друг друга.

— Телепатический… всё время?! — пробормотала Вера и закрыла лицо ладонями, пытаясь свыкнуться с мыслью, что пережитое ими, кто-то видел.

— Нет, только когда вы оба звали, — поправил её хрипло мастер Тарив, и пояснил, — таков наш мир. Иначе мы бы не выжили.

Вера вспомнила, что ведь она такое читала и не понимала.

— Этаны, как пчёлы, — ей стало зябко.

— Пчёлы? — удивился Рэй. — Кто это?

— Ну это, там… на Земле… такие… А-а! — она с ужасом поняла, что забыла часть слов, к тому же в мозгах всё перестроилось и крутилось вокруг станции «Секс». Вера просипела. — Жужжать, что ли начать?

— Не стоит, ты уже крякала. Глупыха, это ради детей! Ведь ради детей мы стремимся сделать мир лучше, — Рэй, ухмыльнувшись, погладил её щёку и обрадовался, потому что она счастливо улыбнулась.

— Это хорошо, что ради детей. Оказывается, у всех всё едино.

— Неужели? — он уставился на неё, в сомнении задрав брови.

— Проехали! Ну не смотри на меня так, мне надо привыкнуть! — она фыркнула. — А как это я объявила, что ты король? Нет ты не сомневайся, ты самый… Ой! Не заставляй меня говорить это вслух!

— Ты полагаешь, я не знаю, о чём ты думаешь? — спросил, новоявленный король, счастливый оттого, что она не знает, о чём он думает, а его мысли сосредоточились на одном.

— Рэй, ну, не мучай меня! Как я объявила? — она удивилась необычному выражению его лица — это была смесь восторга и озабоченности.

— Ты королева, и назвала меня своим учителем. Иногда королевы по ошибке не ищут себе учителя.

Она посмотрела ему в глазах, там плескалось тёмное пламя, яростно скрутила жажду своего тела в узел и светски поинтересовалась:

— Может, потому что они местные? А все избранницы сердца становятся королевами?

Рэй улыбнулся и оплёл её своими руками:

— Нет! Даже прожив долгую жизнь, избранники могут и не узнать имя души. Избранники вообще редко встречаются.

— А как на это реагируют родители? — Вера вспомнила, как хотели её родители, чтобы она была счастливой, только счастье понимали по-своему.

— Теперь мой отец знает и то, что я жив, и то, что я король. Думаю, он гордится тем, что в его семье возникла новая Великая Семья.

— Вот и хорошо, наконец, он перестал страдать, — прошептала Вир. — Как жаль, что мои родители не знают, как я счастлива!

— Я тоже счастлив, — Рэй прижал её к себе.

Мастер восхитился — девочка даже мыслила, как будущая жена главы Великой Семьи. Он тихонько вышел, его уже ждал целитель, который сунул ему в руки древний манускрипт.

— Тарив! Всё очень серьёзно! Читай! Только что прислали. Наконец, ребята из Исма отыскали всё, что можно! Мы ничего не поняли! Всё гораздо сложнее. Тарив, они могут не выжить! Оказывается часто королевы и короли, вступавшие в «Притяжение», — целитель мучительно сглотнул, — погибали именно на последнем этапе э-э… этого процесса.

— Марф! Погибали?! — прошептал в ошеломлении мастер Тарив. — Я же думал, что это из-за ошибки в выборе, в смысле погибали, когда король и королева неверно выбирали пару… но…не из-за процесса же!

— Ты не туда смотришь, — целитель показал выделенный абзац, — ты сюда смотри.

Когда Тарив увидел на что показывает целитель, то сжал кулаки.

— Так они только начали?! Я думал, что когда она его назовёт королем, то процесс завершится… — Тарив был растерян. — Что же мы можем сделать?

— Не волнуйся, твоя идея с бассейном великолепна, их тела напитаны адаптогенами. Из Исма привезли специальные смеси для того, чтобы кормить королеву, их можно вводить внутримышечно.

— Как же выглядит «Притяжение»? Что значит, у них был прерывистый секс? — мастер волновался за них безумно. — Они и так пятеро суток только этим и занимались. Ведь они почти не говорили, а только… Ты не ошибся? Мы и так старались, как могли, оставляя им то тут, то там еду и напитки.

Целитель подвёл его к инфу и ткнул в значок «Древние рукописи»

— Смотри сам! Здесь написано, что «Притяжение» завершается, только через семеро, а у некоторых через десять суток секса без перерывов на еду и физиологические отправления, и только потом завершается либо слиянием, — целитель нервно сглотнул, — либо смертью партнеров. А ты говоришь, что они ели и пили…

— Что значит слияние? Беременность?

— Не знаем. Всё перерыли! Ничего нет! Рассчитываем, что их тело знает, что такое слияние.

— А почему же у тех, кто погибал, слияние не происходило?

— Не знаем! — Целитель схватился за голову. — Может существует какой-то полиморфизм у королей и королев?! Некоторые знают, как войти в слияние, а некоторые обречены с самого начала. Остановить процесс они не могут.

— Небеса! Девочка ничего не знает, — прошептал Тарив. — Почему же Рэй ничего не говорит? Он же дорим, что-то же читал про «Притяжение».

— Сам не понимаю, может так все короли себя ведут? — целитель вздохнул. — Будем надеяться на её генотип. Она королева, и её тело умеет всё, но мы должны им помочь. Она смелая, и Рэйнер её выбор. Я тут читал заключение древних психологов о королевах, ими должно руководить только чувство, а не понимание своего долга. Я уверен, что она, в отличие от Лилдах, сможет, завершить «Притяжение».

— Они… мы… — мастер Тарив заволновался, — Здесь написано, что они создадут свой мир, в который войдут все, услышавшие зов.

— Создадут, — Целитель покивал ему. — Я разобрался в этих формулах. Если мир не появится, то «Притяжение» не завершить! Тарив, мы должны успеть не только их накормить стимуляторами, но и себя тоже. Учти, нужны какие-то устройства, независящие от нас. Нас они вырубят стопроцентно, ведь мы их любим и воспринимаем, как своих детей.

— Сегодня прибудут мои друзья, они привезут электростимуляторы, которые ударами тока выдернут нас из созданного ими мира.

— Э-хе-хе! Тарив, все наши друзья похожи на нас. И значит, могут попасть под воздействие короля и королевы. Нужны устройства включающиеся независимо от нас.

— Значит, они будут у нас, — Тарив решительно направился в комнату, где его ждали друзья, коллеги и возможно все они ужен были родичами.