Репост апокалипсиса

Пискнул коммуникатор. Андроу взглянул на экран: «Голосовое сообщение. Обязаны прослушать в течение десяти минут».

— В задницу, — буркнул Андроу и продолжил без дела лежать на тонком матрасе в квартире-капсуле. — За паршивую сотню шак я чем-то им обязан.

Через восемь минут протест закончился, и он запустил сообщение. Словно обещая избавить от проклятия, девушка с ангельским голоском начала монолог:

— Планета Мегаэдем ждет тебя, друг. Только здесь ты сможешь узнать о своих талантах и реализовать их, только на Мегаэдеме просторное и комфортабельное жилье — обыденность, а не роскошь. На Земле — песчинка, на Мегаэдеме — гранитная скала. Прилетай и начни жить по-настоящему! В своем доме! Прилетай!

Андроу хмыкнул. Свой дом! На Земле двадцать лет будешь пахать, чтоб крошечной квартиркой обзавестись. Потому Андроу не работал. Сотни шак за прочтение, просмотр и прослушивание рекламы как раз хватало на аренду пригородной квартиры-капсулы на двухсотом этаже и трехразовое питание пищевой смесью с вкусовыми и ароматическими добавками. У многих на Земле это был единственный заработок. Так себе целевая аудитория: убогая, неплатежеспособная. Но рекламщики все знали и давили людям на больное. Жилье, свое дело, место в жизни, друзья, семья… но в Андроу они ошибались. Даже лежа в квартире-капсуле, он не отказывался от Цели — баснословно разбогатеть. И, пока он не придумает, как это сделать, его тридцатичетырехлетняя задница останется на планете Земля.

Где-то он читал, что для видимости надо периодически «интересоваться» рекламой и детально изучать предлагаемые услуги. На экране красным горела надпись: «Подробнее». Для отмены нужно было попасть в маленький серый крестик. Андроу решил «поинтересоваться». Строгий голос приказал:

— Наденьте очки виртуальной реальности.

Андроу оказался в космическом модуле, совершавшем посадку на зелено-голубой Мегаэдем. Он полулежал в люксовом кресле около большого иллюминатора. Стекло было настолько чистым, что казалось — протяни руку и дотронешься до обшивки.

В следующее мгновение автоматический трап нес его мимо озера с чистейшей водой. На белом песке нежились две подруги. Одна девушка загорала лежа на спине, чуть раздвинув ноги, чашечка купальника съехала, приоткрыв темный сосок, другая девушка лежала на животе, выпятив навстречу местному солнцу и взглядам мужчин накаченную до предела шарообразную попку.

Андроу скривил губы. Все как всегда, обязательно мелькнет парочка полуголых баб. И неважно, что рекламируют, ритуальные услуги или космический корабль — без баб никак. Примитивный прием, который по-прежнему работал. Там, где есть сочные загорелые женщины, не может быть плохо, — наивно подсказывали продуцируемые гормоны.

Стоило ему насытиться старым, как человеческий вид, зрелищем, как его перенесло в такси. Еще секунда, и он на пороге двухэтажного особняка в готическом, как ему нравилось, стиле. Андроу догадался, что от него требуется — прочувствовать эмоцию. Он положил ладонь на замок, и створки дверей мгновенно исчезли, показывая, что этот дом его и только его… Роскошная мебель, стильный интерьер… знакомый ангельский голосок возвестил: «Добро пожаловать домой, на Мегаэдем».

Андроу снял очки и поставил отметку «Интересуюсь. Пометить как важное». О, после этого на Андроу посыпался шквал спецпредложений. Все заманчивые условия предлагал непосредственно сам владелец и правитель планеты — это был следующий маркетинг-ход. Тоже, кстати, не новый.

В 2356 году земные правительства окончательно поделили космос, а с 2412 года была принята международная конвенция, разрешающая продавать планеты компаниям и физическим лицам. Но что делать на планете без людей? Социальная активность планеты, количество житиков — главный показатель успеха проекта и крутости ее владельца.

Андроу зашел в облако частных планет, набирающих житиков. Мегаэдем числился на тысяча двухсотом месте. Попасть в первую сотню самых населенных планет — это наименьшее, что может удовлетворить амбиции владельца планеты, подсевшего на социальную иглу. А заманивали чем могли: нетронутой природой, богатым жильем, высокооплачиваемой работой, возможностью участвовать в формировании местных законов. И Земле выгодно. Люди улетают из перенаселенной колыбели, и, если планетопроект оказывался успешным, то между орбитами начинали сновать нагруженные ресурсами и товарами роботы-транспортеры, знаменуя открытие очередного межпланетного Шелкового пути.

Этот парень, владелец Мегаэдема, тратил баснословные деньги на рекламу, но результат — плюнуть и растереть, даже в тысячу не вошел. Хотя, судя по рекламе, он готов накручивать житиков любыми способами.

Несколько обходных трюков, и Андроу узнал, что правитель планеты Мегаэдем Кирилл-Кирилл-Кирилл, по прозвищу Кирилл в кубе, живет в роскошном особняке на Марсе и никуда улетать не собирается. Для этого богатого мудака планета — фетиш, развлечение. Пока Андроу был беден, его нисколько не беспокоило, что для него каждый богатый — мудак.

Андроу тяжело вздохнул от несправедливости жизни. В следующую секунду он в возбуждении сел, как всегда задев волосами потолок. Низкий потолок позволял сэкономить пару шак в месяц. Андроу широко улыбался, нет, он скалился от предвкушения. Его палец дрожал, тыкая в ссылку «Откликнуться на предложение стать жителем планеты Мегаэдем». Он нервно прокашлялся и продиктовал комментарий:

— Готов вылететь завтра. Или сегодня. Условие получения гражданства: личная аудиенция с правителем планеты в первые три дня после приземления на Мегаэдем.

В эту же секунду на Мегаэдеме добавился один «потенциальный житель», немного увеличив рейтинг планеты в целом. Пришло сообщение от рекламной компании: «Выплата сокращена до 50 шак в месяц».

«И на том спасибо, — улыбнулся Андроу и с хрустом потянулся, — на крайняк будет на что вернуться».

Снова писк коммуникатора: «Выплата сокращена до 0,01 шак в месяц».

— Твари, — ругнулся Андроу. — Ничего, улетит Андроу Тих, а вернется Андрей Богач. — Он скрипнул зубами. — Да, Андрей не будет жить в капсуле, он скупит дома рекламщиков, все там сломает и превратит в теннисный корт.

Он всегда хотел быть Андреем, но хорошие имена стали стоить денег. Как это удалось провернуть, черт его знает, но в какой-то момент Джону-Владимиру-Цезарю пришла гениальная идея, и он стал миллиардером, похоронив мир под терабайтами неоспоримой юридической галиматьи. Да, мама хотела назвать его Андреем, но вместо этого пришлось обозвать Андроу. Хорошо хоть не Андроу387ы. В детстве его все равно звали Андреем. «Андроу по кличке Андрей», — шутил двоюродный брат Селантурр. Где сейчас брат? Где мама? Андроу не знал. Зато точно знал: денег на связь у них нет так же, как и у него. Ха, он даже коммуникатор на халяву получил в Центре занятости, какая уж тут связь.

«Да, разбогатею и сменю имя, — решил Андроу. И тут же утешил себя: — Хотя какая разница, какими литерами я обозначен в документах? Еще один предрассудок прошлого».

Новое сообщение: «Ваш комментарий учтен и одобрен. Вылет возможен сегодня в 21:30 с космодрома Молния».

— Замечательно, — Андроу убрал коммуникатор и с усмешкой потер ладони.

На сборы ушло десять минут: съел тюбик смеси со вкусом салата «Цезарь», прополоскал солоноватой водой рот, рассовал пару памятных вещичек по карманам.

Гул старого космодрома настиг еще в транспорте. Молния недавно справила двухсотлетие и подверглась серьезной реконструкции. Ангары разломали, командный центр уменьшился до размеров восьмиместной палатки, взлетную площадку разделили на сотни квадратов, выделенных белой краской и светящимися красными бордюрами. В общем, космодром напоминал забитую парковку около гиперпуперсупермаркета.

Андроу зашел на территорию космодрома и оказался около стоянки такси. Он остановился у одноместной машины и назвался:

— Андроу Тих, вылет в 21:30 на Мегаэдем.

— Садитесь, пожалуйста, у вас оплачено, — сообщил бесстрастный голос.

Андроу проехал на такси пятьдесят метров, и тот же голос сообщил:

— Ваш взлетный модуль Н327. Выходите, пожалуйста.

Андроу забрался в тесную сардельку модуля и занял одно из четырех кресел. Поставил ноги в мягкие углубления, застегнул две пары ремней. Вскоре зашли трое парней, кивнули Андроу и расселись по оставшимся креслам. Пристегнувшись, двое задремали, а третий склонился над большим планшетом.

— Компенсация перегрузки оплачена на семьдесят процентов, желаете улучшить условия? — предложил динамик.

— Нет, — одновременно буркнули Андроу и парень с планшетом.

— Взлет через тридцать секунд.

— Взлет в течении пяти секунд.

Андроу вдавил голову в подголовник, вцепился в подлокотники, сжал ягодицы. Модуль с утробным гулом нырнул в небо и спустя пять минут пристыковался к грузовому кораблю с присобаченным пассажирским отсеком.

Заняв свободную каюту, которая была побольше его земной квартиры, Андроу привычно улегся на матрас.

— Сколько лететь?

— Время в пути девяносто восемь часов.

— Ф-ф-ф, — выдохнул Андроу, — далековато забрался.

И подумал: «Тем лучше, тем лучше». Через крошечный иллюминатор Андроу видел, как от их махины отстыковался последний взлетный модуль, и планета Земля стала уменьшаться.

— Вернусь, когда разбогатею, — попрощался с домом Андроу и на девяносто восемь часов занялся тем, что умел лучше всего: есть, спать, серфить в сети.

Но не так просто отключить мозг. Порой глаза переставали видеть экран, и мысли о поганой, такой несправедливой жизни одолевали Андроу. Он думал долго, до исступления, до боли в затылке. Какая-то сухая, отупляющая, ни на кого не направленная ненависть заполняла сознание.

Детство. Что дало ему детство? Ничего, кроме четырех стен и болтовни с двоюродным братом, пока мама и тетя работали дни и ночи напролет. И денег все равно никогда не было. Да, он родился в тяжелые времена, когда исчезли последние бесплатные развлечения и за все нужно было платить, даже за вход в гребаный парк. Что ему дала Земля потом? Ничего. Он честно отучился год в госучилище, затем полтора года искал работу и даже два года отработал. Но работай он еще хоть сто лет, все равно не приблизился бы к мечте ни на йоту. Работать ради того, чтобы потолок был повыше, а дом стоял в городе? Бредовая мотивация.

За четверть часа до подлета к орбите Мегаэдема Андроу отправился в посадочный космический модуль. Он оказался единственным, кто спускался на планету. Остальные вышли раньше или летели дальше.

Все происходило почти как в очках виртуальной реальности. Только иллюминатор был какой-то мутный, засаленный, словно на него раз двести чихнули. И не было баб. Ха! Как странно, почему это они не загорают около космодрома? Рекламный художественный вымысел, мать его, не пытайтесь повторить.

При посадке слегка тряхнуло, и дверь открылась.

— Круто, — вдохнув полной грудью, оценил Андроу.

Кислородные планеты стоили баснословных денег. А вот спутник, где нужны купола и герметизированные жилые модули, запросто можно было выиграть на конкурсе. Социально активные владельцы крупных планет, у которых было по два десятка лун, с удовольствием гримировали работу под такие розыгрыши: «Посели десять друзей на моей планете и пять друзей на спутнике, и он твой!»

Черт с ним с озером и загорелыми бабами, главное, про такси и двухэтажный дом не наврали. Андроу принял душ и взял со стола современный коммуникатор. «Уважаемый Андроу, вас ждет такси, чтобы отвезти на личную встречу с правителем Кириллом-Кириллом-Кириллом».

В роскошном зале они были вдвоем. «Правильно, чего бояться голограмме?» — усмехнулся про себя Андроу.

— Кирилл-Кирилл-Кирилл, давайте сразу назовем вещи своими именами. У нас не аудиенция, у нас собеседование. Я неофициально хочу стать главным пиар-менеджером Мегаэдема.

Кирилл в кубе поднял брови.

— Я знаю, что вы голограмма, — усмехнулся Андроу, — вряд ли ради меня вы прилетели с Марса.

— Как интересно, — улыбнулся владелец планеты.

— За одиннадцать безработных лет я прогнал через себя килотонны рекламы. И я знаю, как к вам привести любое количество житиков, — продолжал Андроу, — у меня есть доступ к практически нескончаемому потоку потенциальных граждан Мегаэдема. Разок вложитесь, зато потом придется тратиться только на зарплату нескольким сотрудникам да на небольшую премию для меня за каждого нового житика.

Кирилл в кубе задумался. Хотя и по голограмме было ясно — для видимости.

— Что ж, — сказал он, — в средствах я не стеснен, можно и попробовать. Уж очень это интересный проект — своя планета. Не для заработка, конечно, а для души.

— Понимаю вас.

Двадцать минут — и все материальные вопросы решены. Отчетность — раз в неделю.

Работу получилось начать быстрее, чем Андроу рассчитывал. Двух врачей, подходящих по всем, даже по очень редким и сложным качествам характера, Андроу нашел прямо на Мегаэдеме. И это на сотню с небольшим людей! Удача или знак свыше?! Плевать, Андроу было не остановить.

Да, он помнил всю рекламу, которая цепляла, колола и била. Загоняла занозы в самое сердце, доводила до слез и смеха. Но от его рекламы люди будут впадать в кому, и она же, как добрый волшебник, будет из нее выводить.

Один из врачей знал младших сотрудников в четырех клиниках на Земле. Они вкалывали за пару сотен шак в месяц и подходили Андроу как нельзя лучше. За небольшое вознаграждение он узнал информацию о нужных пациентах. Андроу не хотел запускать дорогую и опасную массовую рекламу, потому работал точечно. Он отправил предложение трем потенциальным житикам.

Все трое нажали ссылку «Подробнее…»

Все трое согласились прилететь. Три премии. Андроу потер руки: тысяча двести шак почти в кармане, а ведь на Земле за эти деньги он целый год давился поганой рекламой.

— Ну что, парни, — обращаясь к врачам, улыбнулся Андроу, — за семьдесят часов нам нужно построить медцентр и организовать его работу.

Андроу еще раз проверил документы. Медцентр «Исцеление» числился в базе «Межпланетного здравоохранения» со вчерашнего дня, генеральная лицензия получена, даже какой-то значок отличия висел рядом с названием. «Кирилл не подвел, — хмыкнул Андроу, — сделал все как надо».

Строительные роботы справились за тридцать часов. С ближайшей планеты, где был технический завод, привезли прибор. Два врача, Андроу в роли топ-менеджера да еще уборщик с умением водить гравитационный грузовик — вот и весь персонал.

Первый пациент, мужчина сорока шести лет, лысый, с пожелтевшей кожей, слезящимися глазами, уставился на транслируемый на экран документ.

— Вы подписываете договор, что в случае полного исцеления остаетесь жить на Мегаэдеме десять лет, — подсказал Андроу, — вам гарантирован дом, пособие и содействие в поиске интересной работы.

— Хоть двадцать, — буркнул мужчина и приложил к месту подписи большой палец. — Если это не лохотрон.

— Завтра уже и не вспомните о болезни, — заверил Андроу.

Мужчина разделся и лег на платформу, задвинувшуюся внутрь большого цилиндра. Две иглы безболезненно проткнули шею и бедро, беря пробы биологических материалов. Зажглись, словно на новогодней гирлянде, десятки разноцветных ламп.

Прошло двадцать минут, и врач вколол пациенту сильнодействующее снотворное. Мужчина уснул почти мгновенно.

Спустя четыре часа прибыли еще два пациента. Один пошел лечиться сразу, другой все это время читал договор. И тоже подписал. «Стоит отчаявшимся дать надежду, и они становятся доверчивы, как дети», — подумал Андроу, когда они с уборщиком загрузили троих спящих, неизлечимо больных людей в гравитационный грузовик.

Три пациента для медцентра «Исцеление», три житика для Мегаэдема, три премии для Андроу Тиха. Он сделал срочный запрос в компанию Джона-Владимира-Цезаря по продаже имен и в ту же минуту превратился в Андрея Богача. С Андроу покончено. Одна задача выполнена. Теперь осталось разбогатеть. Что такое богатство? Андрей нахмурил лоб. «Пусть будет миллион шак, — решил он, — миллион — то, что нужно».

— Куда летим? — спросил уборщик.

Андрей махнул рукой.

— К полюсу, я присмотрел там подходящее местечко.

— Координаты есть?

— Да, сейчас вобью, — Андрей улыбнулся, — я назвал его Холодильник.

Час, и уборщик-водитель, точно по координатам, приземлился на краю огромного кратера.

— Там внутри все время минус двадцать, — сказал Андрей.

— Точно Холодильник, — согласился уборщик.

Они по очереди достали пациентов и сбросили на дно кратера. Три гулких шлепка и снова тишина. Андрей встал на колени и осторожно заглянул внутрь: ни черта не видно. И хорошо. Для спокойствия он установил проектор-иллюзию, маскирующую содержимое кратера от случайных взглядов.

— Они все равно скоро умерли бы, — оправдался Андрей.

— Ну да, — развел руками уборщик.

— А так нам деньги, а Кириллу житики.

— Ну да, — снова согласился уборщик.

Через пять часов Андрей с ухмылкой наблюдал за сеансом связи первого пациента с родственниками. Сорокашестилетний мужчина со здоровой кожей с азартом говорил:

— Да-да, вылечили! Да, я должен прожить на этой планете минимум десять лет. Вы слышите? Прожить! А так бы я умер в этом году!

Единственный прибор в медцентре «Исцеление» назывался «Экспресс-двойник». Он сканировал тело для создания голограммы и снимал примитивную кальку с мозга для моделирования привычных жестов и речевых оборотов. Потом оставалось добавить нужную информацию для произнесения, чуть подправить внешний вид, выставить периодичность связи с родственниками по видеосвязи и все, идеальный житик на десять лет готов.

Каждый день Андрей стал принимать по пять-семь пациентов с разными неизлечимыми болезнями. Каждый становился жителем планеты. Все житики были рейтинговые, с высокой оценкой. Гражданство на десять лет давало о себе знать. Были планеты-однодневки, где договора заключались буквально на три месяца или не заключались вовсе. От подобных житиков население увеличивалось, и в официальном рейтинге такие планеты часто стояли высоко, но уважения в серьезной тусовке они не вызывали. «Не дом, а гостиница для бомжей и туристических приблуд без шака в кармане», — говорили о них.

Андрей грезил о миллионе шак. Думал, как свалит обратно на Землю, купит себе пентхаус где-нибудь в Нью-Йорке или, может быть, даже в Москве. В голове снова всплыл теннисный корт. Один раз в детстве он держал ракетку, потому считал, что теннисный корт — это круто.

Сарафанное радио работало хорошо, сарафанное радио обеспечивало такой прирост житиков, на который Андрей и не надеялся. Благодаря стихийным репостам порой приходилось обрабатывать по дюжине пациентов в день.

Кирилл в кубе начал купаться в лучах социальной значимости, давать интервью, рассыпаться в обещаниях. Вошел в топ-50 в рейтинге среди владельцев планет. И даже стал зарабатывать деньги. Многие клиники платили неприличные суммы просто за то, чтобы их юридический адрес был на планете Мегаэдем.

Все шло гладко. Люди умирали, Андрей богател. Около медцентра приземлился личный космический корабль одного из пациентов.

— Я хочу поговорить с вылечившимися пациентами и подробнее узнать о курсе лечения, — заявил он.

— У вас запланировано лечение, время не ждет, — строго сказал Андрей, — у вас будет десять лет, чтобы поговорить хоть со всеми жителями Мегаэдема и вникнуть в детали вашего исцеления.

— Ответ мошенников, я отказываюсь от лечения.

— Ничего, хуже станет, прилетите как миленький, — поморщившись, ответил Андрей. Он давно не летал к Холодильнику, часто убеждал людей пройти лечение, что уже сам начинал верить, будто его медцентр помогает людям.

Так продолжалось полгода, и до миллиона шак не хватало считанных тысяч. На густонаселенном Мегаэдеме стало пустыннее прежнего. Двое здоровых людей, интересующиеся рейтингом планет, начали задавать неудобные вопросы. Где жители? Где развитая колония? Андрей хотел отправить их в Холодильник, но убить настоящих жителей оказалось технически тяжело: дома посреди поселка, бытовые роботы с десятками камер и датчиков, семья. Даже уборщик на это не согласился.

И Андрей день за днем перебирал досье жителей Мегаэдема, перехватывал их разговоры, думал, как уговорить продлить договор обязательного проживания. Временным решением стало продвижение баламутов по службе. Им увеличили зарплату, завалили работой, и на какое-то время они забыли о своих вопросах. Но это — канат над пропастью, ведь убить или заткнуть каждого все равно не получится. «Надо закрывать медцентр, — решил Андрей. — Еще недельку — и все».

Он выпил кофе и снова, в тысячный раз, посмотрел на прекрасные цифры лицевого счета. Почти миллион шак. Протрезвонил коммуникатор — в сети появилась очередная новость про Мегаэдем. Андрей мониторил их все.

Из срочных новостей:

Андрей сглотнул и опрометью бросился к космодрому.

Он успел выйти на орбиту, когда его корабль окружили истребители.

— Немедленно отключите двигатель, иначе мы откроем огонь! — раздалось из динамиков.

Андрей отключил двигатель и распахнул шлюз, быстро разгерметизировав корабль. Его швырнуло наружу. «Зато я разбогател», — подумал Андрей, когда космический вакуум пронзил его тысячами игл холода. Андрей уснул. И умер. Как его пациенты.

Из новостей:

Наследие Андрея Богача, также известного как Андроу Тих, продолжало жить.