Реванш

Пролог

Сверху острый горный хребет, протянувшийся далеко на восток, выглядел как гребень на спине какого-нибудь гигантского ящера, вроде дракона. Разумеется, таких огромных драконов в этом мире не водилось, но сходство было просто феноменальным, особенно, со специфической подсветкой, которую создавало восходящее из-за гор солнце. Косые алые лучи превращали острые скальные выступы в огненные всполохи. Наверное, порода, из которой состояли эти камни, содержала какие-то прозрачные минералы вроде слюды, но двум свидетелям сего рассветного представления не хотелось искать рациональных объяснений красочному фейерверку в алых тонах. Они пришли сюда не для того, чтобы изучать местные геологические особенности, им просто хотелось полюбоваться рассветом в горах.

Нужно сказать, что полюбоваться было на что. Острые пики, увенчанные розовеющими в солнечных лучах шапками снега, вздымались вокруг наблюдательного пункта наших эстетов на немыслимую высоту, едва не упираясь в переливающийся всеми цветами радуги хрустальный купол. Всё пространство между горами было устелено изумрудным мохнатым ковром буйной растительности. С высоты казалось, что это просто трава или кусты, но на самом деле это были кроны гигантских деревьев. Некоторые особо шустрые экземпляры умудрились вымахать чуть ли не до снежного покрова, словно вздумали посоревноваться в росте с горными исполинами.

Двое мужчин стояли прямо на краю бездонной пропасти и, беспечно улыбаясь, наслаждались захватывающим видом. Их пофигистское отношение к элементарным мерам безопасности, наверное, могло бы вызвать оторопь у любого здравомыслящего наблюдателя, но это лишь до тех пор, пока наш наблюдатель ни обратил бы внимание на экипировку сих безбашенных любителей дикой природы. Вот тут его уже накрыл бы настоящий культурный шок. Дело в том, что эстетствующая парочка устроила свою обзорную площадку на узенькой скальной полке, расположенной почти у самой вершины одного из горных пиков и вполне ожидаемо покрытой снегом и льдом. Как уж они туда забрались, оставалось только гадать, поскольку, никакого альпинистского снаряжения у них не имелось, да и их одежда совершенно не годилась для столь экстремального восхождения.

Мужчины были облачены в какие-то легкомысленные мантии, развевавшиеся на ветру подобно флагам, их головы были не покрыты, а от одного вида их босых ног бросало в дрожь. Впрочем, внимательный наблюдатель очень быстро нашёл бы исчерпывающее объяснение столь вопиющему пренебрежению этих странных типов собственным здоровьем. Отчего-то ноги мужчин не проваливались в глубокий снег, более того их босые ступни даже не оставляли отпечатков на поверхности снежной корки, присыпанной порошей. Да и сами их тела не отбрасывали тени в лучах восходящего солнца. Лучи просвечивали их насквозь, словно не встречали на своём пути преграды. Разглядев все эти странности, наш внимательный наблюдатель должен был бы прийти к однозначному выводу, что тут явно не обошлось без колдовства.

Сколь бы очевидным ни выглядело сие глубокомысленное умозаключение, однако оно было ошибочным, эта парящая над землёй парочка вовсе не принадлежала к магическому сословию. Дело в том, что они вообще не были обитателями этого мира. Их сознания пребывали в ином мире с более высокой мерностью, а любовались горным пейзажем всего лишь их проекции. Не удивительно, что суровые погодные условия и собственная безопасность их совсем не волновали.

– Потрясающе! – один из пришельцев перевёл восторженный взгляд на своего спутника. – Богатая же у тебя фантазия, Приф. Где ты подсмотрел этот образ драконьего гребня? В нашем мире я такого не встречал.

– Причём тут моя фантазия, Э́зер,– пожал плечами вышеназванный пришелец. – Ты же не думаешь, что я прописал в алгоритмах своего мира каждую мелочь? Создатель может задать только контуры, как бы скелет, а мясо на этом скелете наращивают обитатели мира. Так что если хочешь кого-то поблагодарить за удовольствие от этого замечательного зрелища, то благодари их, а не меня.

– Ну и кого же предлагаешь благодарить,– Эзер с любопытством склонил голову,– веннов или ангелов?

– Скорей всего, веннов,– задумчиво пробормотал его собеседник, который, судя по его же словам, являлся Создателем мира, лежавшего у ног двух зрителей рассветной феерии. – Это они склонны к монументальным и величественным конструкциям. У ангелов гораздо более скромные запросы.

– Знаешь, а ведь когда ты пригласил меня в этот проект, я даже подумать не мог, что твой дебют в качестве Создателя увенчается таким успехом,– в голосе Эзера послышались откровенно завистливые нотки.

– Успехом? – Приф был явно обескуражен похвалой своего спутника. – Но ведь у меня ничего не получилось. Ты же знаешь, зачем я создал этот мир.

– Знаю,– насмешливо фыркнул Эзер,– он должен был стать эдаким инкубатором для выращивания Создателей. Извини, друг, но по-моему, это просто блажь. Если тебе сделалось так уж одиноко, ты мог бы просто завести друзей среди своих коллег у нас дома. К чему для этого создавать целый мир?

– Причём тут одиночество? – казалось, Приф был искренне удивлён выводом своего собеседника. – Я просто хотел дать возможность своим творениям создавать новую жизнь. Что тут непонятного?

– Да всё,– весело хохотнул Эзер. – Я не вижу рационального основания для подобного желания.

– А тебе когда-нибудь доводилось влюбляться? – в глазах Прифа вспыхнули задорные искорки. – Разве можно найти рациональное основание для любви? То, что движет Создателем – это тоже своего рода любовь. Я не могу объяснить, почему мне захотелось создать именно такой мир. Просто захотелось.

Под конец этой страстной тирады эмоциональный запал Создателя как-то стушевался. Он тяжко вздохнул и с тоской уставился в раскрашенные рассветными всполохами небеса. Его собеседник сразу смутился, он вовсе не хотел расстраивать обломавшегося Творца своими придирками, тем более, что созданный им мир вызывал в душе Эзера лишь самые восторженные чувства, и он искренне не мог понять фрустраций Прифа по поводу его мнимой бездарности. Наверное, стоило просто промолчать или перевести разговор в более нейтральное русло, но любопытный напарник по проекту не смог удержаться от вопроса.

– Что пошло не так? – сочувственно поинтересовался он. – В чём ты просчитался?

– В исходных предпосылках,– Приф покаянно опустил голову. – Зря я мерял всех обитателей своего мира по себе. Мне казалось, что в мироздании нет ничего более заманчивого и достойного, чем создание новой жизни. Вот я и решил, что стоит только обеспечить сотворённых мной существ нужными инструментами в виде творческих способностей, интеллекта и мощного источника жизненной силы, как они сразу станут творцами. Но опыт показал, что сами по себе возможности ничего не стоят, нужно ещё желание, страстное желание творить.

– Но разве венны не создают свои индивидуальные миры? – возразил Эзер.

– Я же говорю не о внешнем антураже,– Приф обиженно насупился. – Эти веннские мирки существуют только в сознаниях их хозяев, в них нет жизни, нет настоящих обитателей, способных создавать ткань реальности. По сути, такой мирок принципиально ничем не отличается от обычного дома.

– Полагаешь, это из-за пресловутого веннского эгоизма? – поинтересовался Эзер.

– Да, веннам нет дела ни до кого, кроме самих веннов,– в голосе Прифа прорезалась досада. – Другие существа для них не более значимы, чем пыль под ногами. Ну и к чему им плодить эту пыль, создавая новую жизнь? Власть, вот та морковка, ради которой венны готовы идти даже на смерть. Поэтому они тратят свои творческие способности на междоусобицы, стараясь подчинить себе своих сородичей. Для Создателя подобные жизненные цели – это нонсенс, он не может и не должен ограничивать свободу кого бы то ни было, в том числе и своих творений.

– Да уж,– Эзер насмешливо хмыкнул,– ты-то точно своих ни в чём не ограничиваешь. Меня эта вольница даже немного настораживает. Ну а с ангелами ты где прокололся? – полюбопытствовал он. – Этих скромняг даже злостный мизантроп не заподозрит в эгоизме. Для ангелов ведь нет ничего важнее, чем заботиться о других.

– Похоже, с ангелами я перестарался,– губы Прифа скривились в скорбной гримасе. – Нельзя было полностью лишать их эгоизма и амбиций. Всё-таки создание жизни – это весьма амбициозная задача. По сути, Создатель как бы противопоставляет себя тому, кто создал его самого.

– А мне ангелы нравятся,– возразил Эзер. – Они такие непритязательные и при этом абсолютно самодостаточные. Если кто и умеет наслаждаться жизнью, так это твои ангелочки.

– Верно,– Приф даже не стал спорить,– они всем довольны, а потому им даже в голову не приходит что-то менять. Разве можно как-то улучшить то, что УЖЕ идеально? Не удивительно, что идея потягаться со мной в творческой активности представляется им не просто крамольной, а прямо-таки абсурдной.

– Но они ведь тебя любят,– в глазах Эзера появилось недоумённое выражение,– причём сильно и искренне. Я даже не сомневаюсь, что ангелы с радостью выполнят любой твой приказ. Просто прикажи им стать Создателями.

– Глупая шутка,– Приф вроде бы даже обиделся. – Невозможно заставить кого-то стать Создателем. Этого нужно желать всем сердцем, да и то не факт, что получится. Но дело даже не в этом,– он сокрушённо покачал головой,– я не могу нарушить базовый алгоритм своего мира.

– Какой алгоритм? – Эзер с недоумением уставился на собеседника. – Это же твой мир, ты можешь делать с ним всё, что заблагорассудится.

– Ошибаешься,– проворчал Приф,– закон свободы воли защищает жителей моего мира от произвола, в том числе и от моего самодурства.

– Так зачем же ты задействовал этот глупый алгоритм? – Эзер возмущённо засопел.

– Во-первых, он вовсе не глупый,– Создатель ничуть не обиделся и принялся спокойно объяснять. – Без такой защиты мои творения оказались бы лёгкой добычей для наших с тобой беспринципных соотечественников. Во-вторых, без этого алгоритма мой мир вообще развалится. Он ведь как бы вложен в наш родной мир, а у нас этот закон работает. Если построить вложенный мир на базовых правилах, отличающихся от базовых правил внешнего мира, то последний будет воспринимать его как инородное тело, своего рода болезнь и будет эту болезнь лечить. Рано или поздно всё закончится аннигиляцией или поглощением. Конечно, это произойдёт не мгновенно, но долго такое инородное тело не просуществует.

– Наверное, я начинаю понимать веннов и ангелочков,– покачал головой Эзер. – Какой смысл создавать свой мир, если ты не сможешь им распоряжаться?

– Знаю, путь Создателя не для всех,– Приф обречённо вздохнул. – У меня нет для тебя рационального объяснения. Желание создавать живых существ и давать им свободу может показаться абсурдным, но оно является моей сутью. Что тут поделаешь?

– Ну и что же ты собираешься делать дальше? – Эзер решил перевести разговор в более прагматичное русло. – Продолжишь экспериментировать?

– Нет, сделаю перерыв,– покачал головой Приф. – Мне нужно понять, где я ошибся, и как эту ошибку исправить.

– Уходишь на каникулы? – глаза Эзера загорелись азартом. – Одобряю. Так может быть, и управление своим миром передашь кому-то другому?

– Тебе? – Приф хитро улыбнулся. – Знаю, ты давно этого ждёшь, ведь именно поэтому ты согласился мне помогать. Не сомневайся, я выполню наше соглашение и передам тебе бразды правления моим миром, но позже. Ты пока не готов.

– Думаешь, я не смогу удержать образ твоего мира в своём сознании? – обиделся Эзер.

– Конечно, сможешь,– Приф вроде бы оправдывался, однако в его голосе не было ни капли сомнения,– но такого напряжения от тебя и не потребуется. Я решил, что будет правильно автоматизировать процесс хранения информации. Инфополем моего мира управляет нейросеть.

– А чем же тогда занимаешься ты? – удивился Эзер.

– Поверь, работы хватает,– Приф закатил глаза, всем своим видом демонстрируя усталость от того груза, что ему приходится тащить на своих плечах. – С ангелами проблем практически не возникает, а вот венны постоянно устраивают конфликты. Приходится разруливать. К тому же нужно поддерживать энергетический баланс и не давать миру скатиться в какую-нибудь крайность.

– Ну и с чем же я тут не справлюсь? – обиженно пробурчал Эзер.

– Справишься,– поспешил заверить его Создатель. – Вопрос лишь в том, какими средствами. Признайся честно, тебе ведь хочется покомандовать, навязать подопечным свою волю. А этого делать никак нельзя.

– По-моему, ты специально утрируешь,– в голосе Эзера проскользнули подозрительные нотки. – Эти существа нам не ровня, они просто дети. Разве это так уж плохо, когда родитель принуждает своих детей к послушанию? Ведь это для их же блага и, кстати, для безопасности тоже.

– Я и не спорю,– Приф покладисто кивнул,– но даже в воспитательных мерах нужно соблюдать меру. Они не должны выходить за рамки необходимого насилия, и мотивацией должна служить исключительно польза для воспитуемого, а не желанием воспитателя наказать бунтаря. Я не уверен, что ты сможешь удержаться на этой зыбкой грани.

– Боишься за своих несмышлёных деток? – снисходительно усмехнулся Эзер.

– Боюсь за тебя,– парировал Создатель. – Закон свободы воли работает и в нашем мире тоже, и его нарушение в отношении беззащитных перед тобой существ может стать для нарушителя фатальным.

– Так это ты обо мне беспокоишься, что ли? – такое объяснение показалось Эзеру притянутым за уши. Он явно был более высокого мнения о собственной устойчивости перед соблазном покомандовать. – Не переживай, я за себя отвечаю.

– Давай просто немного подождём,– покладисто предложил Приф. – Ты извини, мне пора, долг зовёт.

Фигура Создателя замерцала и растворилась в морозном воздухе, а обиженный кандидат в хозяева его мира мрачно уставился в совсем уже ясное небо. Рассветное шоу, которое буквально несколько минут назад приводило его в буйный восторг, теперь стало казаться пошлой безвкусицей. Нарочито яркие краски резали глаз, а величественные формы горного ландшафта выглядели гротескными пародиями на пейзажи его родного мира. Настроение Эзера резко испортилось, и он уже было собрался покинуть обзорную площадку, когда услышал тихий и какой-то неживой голос.

– Приветствую, будущий Демиург,– прошелестело где-то совсем рядом.

– Ты кто? – Эзер резко обернулся, но никого не увидел и только тогда сообразил, что голос звучит у него в голове.

– Я тот, кто поможет тебе получить заслуженную награду,– слова вроде бы складывались в осмысленную фразу, но в отсутствии эмоциональной окраски эта фраза как будто утрачивала свою значимость. Наверное, столь безучастно можно было бы описывать какую-нибудь математическую формулу.

– А имя у помощника имеется? – язвительно поинтересовался Эзер.

Где-то с минуту голос молчал, словно обдумывал вопрос, и Эзер даже подумал, что его бестелесный собеседник слился, однако вскоре в его голове снова раздался знакомый тихий шелест.

– Это странно,– резюмировал свои размышления голос,– я знаю твоё имя, но не помню своего. А ведь я не умею ничего забывать. Очевидно, у меня просто нет имени. Ты можешь назвать меня, как пожелаешь.

– Нет имени? – на губах Эзера появилась задумчивая улыбка. – Кажется, я знаю почему. Ты не живое существо, ты машина, порождение нейросети этого мира.

– Разве я чем-то от тебя отличаюсь? – наверное, впервые в бестелесном голосе появились хоть какие-то интонации, но Эзер так и не понял, что это было: обида, недоумение, разочарование? – Я мыслю, я ощущаю холод и ветер, я даже различаю твои эмоции.

– Но сам их не испытываешь,– злорадно констатировал Эзер. – Интересно, а кто ещё знает о твоём существовании?

– Никто,– уверенно заявил голос. – Анализ характера Создателя моего мира показал, что моё рождение не было им предусмотрено, а потому он будет склонен рассматривать меня как нежелательный феномен.

– А ты не так уж наивен,– Эзер одобрительно хмыкнул. – Пожалуй, я буду звать тебя Слай (хитрец).