Рейс Москва – Стамбул

Глава 1

Прошло 7 лет… Я так же наслаждаюсь видом на бухту, сидя на балконе с изящным бокалом в руках, ощущая нежный вкус розового вина. Яхты блестят на солнце и отражаются в воде ярким мерцанием свежей краски. Это мир грез и безмерных желаний – пребывание в нем, как перелистывание глянцевых журналов с видами Сен-Тропе и Монако, погружает в ощущения красивой жизни. Аккуратные клумбы и газоны, припаркованные у каждого дома новейшие модели «Кадиллаков» и «Порше», множество баров и ресторанов… здесь никогда не бывает скучно!..

И место это удивительно притягательно своим названием, совпадающим с моим именем: марина. Невероятно обворожительный и манящий уголок Стамбула, славящийся своим европейским стилем и местной публикой-интеллигенцией, представителей которой остается все меньше.

На ее место откровенно и напористо перебираются бизнесмены и рантье, многие из них живут на ежемесячные проценты: днем сидят с теми, кого называют друзьями, в «Старбаксе», а вечером отправляются в один из баров, прикидываясь «большими людьми». Жизнь в районе марины исключительно дорога, и местный бомонд не допускает посторонних в свою тусовку.

За экономическим взлетом 2000-го последовал финансовый кризис с разоряющимися фирмами, закрывающимися бутиками, кафе и барами, переселяющимися в более дешевые районы людьми и множеством объявлений о продаже и сдаче в аренду на пустых окнах покинутых апартаментов. Ставший недоступным мазут заставил владельцев моторных яхт отказываться от навороченных игрушек, продавать их, а в некоторых случаях и вовсе забывать о яхтинге.

Оправившись от разорений и пережив неблагоприятный период, марина вновь расцвела и опять влечет яркими огнями и красочными фейерверками. Из нагромождения плит, колонн и свай вырисовываются контуры здания, обещающего в ближайшей перспективе стать первым здесь отелем.

Иностранцев тут встретишь редко, тем более иностранок: замужние дамы изредка заходят в бары, делая это от скуки, во избежание домашней ссоры или чтобы поболтать с подружками. Местные ловеласы стараются не упустить такую добычу, в большинстве же случаев довольствуясь турецкими леди, которые манипулируют заслуженными дармоедами. Я вернусь к ним неоднократно, сейчас считая уместным познакомить читателя со мной.

Я родилась в московской стандартной семье 80-х, пережила сумбур перестройки и ранней российской демократии. Как подросток этого поколения подверглась массе соблазнов, увлекающих и манящих в мир роскоши, легких денег и доступности всевозможных развлечений, и верила в однозначный хэппи-энд московской гламурной жизни.

Я и мои ровесники спешили после школы успеть к началу показа очередной серии «Элен и ребята», а в выходные, тусуясь в боулинг-клубе, попивали коктейли вроде «отвертки». Ранние отношения и секс, вкупе с бесконечными тусовками, оттеняли личность московского подростка 90-х.

На пороге 2000-х… когда многим из одноклассников место в вузе было обеспечено, меня ожидал юридический институт МВД – мрачное место и серое здание, особенно когда ты в очередной раз возвращаешься с Мальты, где с толком потратила лето на интенсивное изучение языка, который, как казалось, по жизни необходим. В общем, мое пребывание во взводе № 6 было совсем недолгим. Рисуя на лекциях по уголовному праву солнце, море и пальмы, я мечтала покинуть злачную вульгарную Москву и отправиться за жизнью, которую можно было созерцать на канале НТВ в новых сериях «Любовь и тайны Сансет-Бич».

Лето 2003-го… Я отдохнула в Праге, и перспектива просидеть остаток августа в Москве едва ли могла меня радовать. И вот моя подруга, еще та любительница приключений, знакомится с турком, прилетавшим в Россию по делам: транспортируя яхту губернатора одного отдаленного края из Стамбула в пункт «Х» Российской Федерации. Их пути пересеклись в московском магазине дьюти-фри, где Юля работала короткое время и отчаянно искала прекрасного иностранца, за которым могла бы последовать прямиком из-за своего прилавка в очаровательные Канны или стабильный Лондон. Претенденты из Турции даже не рассматривались, нужен был принц из Beverly Hills Life. И вдруг неожиданная щедрость турка, его привлекательная внешность и безупречное знание английского сподвигли подругу на долгие пять недель интернет-переписки и телефонных разговоров в предвкушении новой встречи с Mr. Sweet&Sexy.

Как-то летним вечером Юлька радостно сообщила, что, наконец-то, он приглашает ее в Стамбул на две недели в августе – уже через несколько дней. И если она, запуганная страшилками о дикой Турции и османском Стамбуле, не решается прилететь одна, то может любезно взять с собой какую-нибудь подругу.

Мы долго не раздумывали, и билеты были у нас на руках уже в ближайшие выходные.

Жарким августовским вечером 2003-го наш самолет приземлился в Стамбуле. Одевшись по тогдашней моде в белые легкие штаны и короткие яркие топы, мы немедленно были замечены всеми, кто крутился в аэропорту по делу и без него. Наш внешний вид привлекал излишнее внимание, которого и без того было достаточно. Мы выглядели как легкомысленные туристки, а наш прикид подтверждал популярную легенду об озабоченных женщинах Запада и России, готовых на все и именно за этим прибывающих в теплую гостеприимную Турцию. Испытав страшную неловкость от пожирающих нас взглядов, мы быстро проскочили к туалету.

Раздалось жужжание мобильника.

– Вы где? – нетерпеливый голос слышен был даже мне.

– …в туалете, привет!

Умывшись холодной водой, мы вышли в зал прилета.

В нашу сторону направлялся молодой мужчина лет 35. Ничто не отличало его от европейца, разве что пожизненный загар успел въесться в кожу, придавая ей оттенок молочного шоколада. Быстрая нервная походка позволяла понять, что ждал он нас долго.

– Где же вы? Я уже час здесь торчу… – Обняв Юльку, он обратился ко мне, протянув руку для знакомства – Дэниз.

– Марина…

– Добро пожаловать в Стамбул!

Выйдя из аэропорта, названного в честь здешнего «отца турецкого народа» – первого президента Турецкой Республики Ататюрка, мы сели в салон «Ауди». Двадцать минут в пути – и жуткий злачно-бедный пейзаж полностью захватил все мои мысли, приводя к одной: о замене обратных билетов на этот же понедельник. Предстоящие двухнедельные каникулы представлялись уже не прекрасными, а ужасными. Замерев на заднем сиденье, я полностью ушла в себя.

– Подруга! Але! – обернувшись ко мне, Юлька дергала мою руку. – Дэниз говорит, что район, куда мы едем, называется марина. Здесь, правда, имени такого нет, зато есть бухта с огромной парковкой для яхт!

– Звучит обнадеживающе… – я не смогла скрыть тревогу и сомнения в том, что здесь могут быть уютная бухта, множество яхт и марина…

– Сколько еще ехать? – осторожно спросила я.

– Десять минут до моста, а потом еще полчаса. Сегодня суббота – все вылезают в свет, пробки.

– Понятно, – моя вежливость была на пределе, и, почувствовав Юлькин тычок, я утихомирилась и обратила взор к унылому окну.

Вдруг показавшийся огромный, мерцающий огнями мост удивил своей неуместностью, выходя за рамки типичного восточного пейзажа. Потрясающий вид открылся по обе стороны моста. Дэниз с гордостью рассказывал о замках, крепостях, дворцах и резиденциях правителей стратегического Босфора. Широта и величие пролива вызывали изумление и надежду, что, может быть, все не так плохо… Проведя в пути еще минут двадцать, мы очутились как в доброй сказке, в прелестном, аккуратном, роскошном и явно стильном местечке. Эта часть города была совсем другой, никак не турецкой!

– Ну скажите, что вам здесь не нравится!!! – Дэниз читал откровенный восторг на наших лицах.

– Неожиданно! Прекрасно и, конечно, ДА! Нам нравится, – радовалась Юлька. – Марин, ты жива?

– Ожила, я бы сказала.

Припарковавшись напротив восьмиэтажного дома из красного кирпича, с маленькими балкончиками, огороженными зелеными перилами, Дэниз предложил нам быстро принять душ, переодеться и отправиться на приветственный ужин.

Зайдя в шикарно меблированный и вычищенный до блеска дуплекс, мы с Юлькой, не обращая внимание на детали, быстро переоделись и были в полной готовности к знакомству с мариной.

Оказавшись в одном из элитных ресторанов, мы так же, как в аэропорту, ощущали на себе любопытные взгляды, только здесь на нас их бросали украдкой – присутствующие понимали, что откровенно пялиться неприлично. Многих явно интересовали вопросы типа: «Откуда они?» и «Зачем приехали?». Как выяснилось впоследствии, в Турции вместо стандартного вопроса об имени предпочитают спрашивать «Откуда ты?», затем вместо «Как твои дела?» шло «Зачем приехал?» – считается, что так сразу можно составить представление о человеке. Например, если вы англичанин или немец, то в глазах турка вы: 1) образованны, 2) культурны и, самое главное, 3) богаты! Если же вы из бывшего СССР, а всех таких приезжих здесь называют русскими, то отношение к вам будет как к вышедшему из леса викингу или дикой амазонке, жаждущей секса и блестящих побрякушек. Лишь естественная красота русских покоряла не только турок, но и представителей других наций.

Вернемся же к нашему ужину, который был полон скучных вопросов и неинтересных рассуждений. Не нужно быть психологом, чтобы понять, что Дэниз пригласил Юлю к себе, желая отвлечься от турецкой рутины, а заодно и похвастаться симпатичной иностранкой, как новой спортивной машиной или дорогими часами.

Вернувшись домой, мы разошлись по комнатам, я, наконец-то, осталась одна и моментально погрузилась в сон.

Проснувшись наутро и радостно обнаружив, что в квартире мы с Юлькой только вдвоем, я забыла о завтраке и нормах приличия и, осматриваясь, даже пару раз из праздного любопытства заглянула в шкафы.

Шпионские действия, сама идея которых, конечно же, исходила от меня, мотивировались возможностью найти «что-то», о чем я имела смутное представление. Мною руководило ментовское чутье, и полтора года в органах внутренних дел не прошли даром. Вещи, аккуратно развешанные в шкафу, Дэнизу были явно не по росту и размеру. Классические и откровенно гламурные модные наряды не соответствовали его стилю. Наткнувшись на конверт с открытками с видами побережья Южной Франции и пару старых фоток каких-то компаний на парусных яхтах, мы долго старались вычислить среди других парней Дэниза, но так и не смогли его узнать.

Юльке наши находки пришлись не по душе.

– Так и скажу: что вещи хотела по шкафам развесить. Все же на две недели приехали! А тут явное несовпадение стилей и размеров.

Оставив разговор на потом, мы зашли в просторную кухню и одновременно воскликнули:

– Вау! – при виде марины, нежно обнимающей сотни яхт, слегка покачивающихся на воде.

Заглянув в холодильник и увидев кучу коробочек и скляночек с какой-то едой, я хлопнула дверцей, и не думая доставать и распаковывать что бы там ни было. Юлька, как и я, не являлась шеф-поваром, так что накрывать на стол никто из нас не собирался.

Обнаружив записку, Юлька процитировала ее:

Столь ненавязчивый текст и вежливый жест – оставленное нам «пособие» – выдавали цивилизованность Дэниза.

Глядя в морскую даль, мы еще несколько минут не могли оторвать глаз от волн, мерцающих то розовыми, то салатовыми и голубыми лоскутами отражений проплывающих парусников.

– Классно!

– Не думала, что будет так интересно!

– Ага…

Позабыв о Дэнизе, мы отправились на завтрак, переходящий в ланч. Было приятно находиться в одном из самых ярких, современных и безопасных районов Стамбула. Лучше и быть не могло!

Устроившись на диванах за столиком открытого пивного бара, мы моментально растворились в атмосфере комфорта, спокойствия и созерцания прекрасного и не обращали внимания на вибрирующий телефон. Звонок застал нас врасплох, и через каких-то пару минут двое молодых мужчин подсели за наш столик: Дэниз и…

– Эрол, – вежливо кивнув, он явно не торопился протягивать руку в знак приветствия.

– Юлия.

– Марина.

В мимике, жестах и речи нового знакомого отчетливо ощущались гордыня и отчужденность одновременно с позитивностью и интеллектом.

– Дэниз сказал, что его дорогая привезла симпатичную подругу. Дважды женат – дважды разведен. Хуже не будет!

Все засмеялись от откровенности мыслей, умело выраженных в паре предложений.

– На две недели? – продолжил Эрол.

– Кажется, так. Хотя вчера думали, что только на выходные, – призналась я.

Дэниз подтолкнул приятеля в бок.

– Вы не разочаруетесь. – Откровенный взгляд прямо в глаза немного смущал.

Оставшийся день мы провели вместе, слушая байки о Стамбуле, о необыкновенной храбрости и смекалке Фатиха султана Мехмеда[1], о вечной слабости здешних правителей к славянским женщинам… Наконец, экскурс в историю современной Турции завершился рассказом об Ататюрке, героически отстоявшем государственные земли и построившем светскую республику на руинах Османской империи. Мы перебрались в соседний ресторанчик и попробовали различные блюда турецкой кухни. Тут я заметила, что Эрол смотрит на часы.

– Время пролетело совсем незаметно… – казалось, он не собирался расставаться.

Мы вернулись домой к полуночи, узнав наше здание по балкончикам. На входе я увидела вывеску: «MARINA APR».

– Какое совпадение! – удивилась я. – «Марина»!

– Полное название «Каламыш Марина», – уточнил Эрол, пропустив меня вперед.

– Я про мое имя.

– Ох… да! Совпадение…

Мы поднялись в квартиру, и Юлька с Дэнизом сразу же удалились прояснять странные нестыковки с одеждой в шкафах и расставлять все точки над «и».

Эрол абсолютно непринужденно позвал меня на балкон, взяв бутылку вина из открытого бара, и после второго бокала начал диалог.

– Чем занимаешься? Работаешь?.. Тебе, кажется, 20?

– Нет… пока еще не нашла себя… А ты?

– Пишу…

– Писатель! Кто бы мог подумать… И о чем пишешь?

– О жизни…

– Про любовь?

Не ответив, Эрол сделал большой глоток.

– А Дэниз влюблен? – Черт бы побрал меня и мое любопытство, зачем я лезу в чужую личную жизнь? Поздно, вопрос уже прозвучал.

– Ты не похожа на дурочку. Вообще-то, он сказал, было бы неплохо в том Duty Free встретить тебя. Ему все равно, с кем.

– Он женат, а апартаменты твои?

– Да ты, смотрю, фишку быстро сечешь!

Ну вот, так я и думала!

– После двух браков влюбленность – чувство момента, инстинкт желания обладать человеком: тепловой обмен…

Сама я каждый раз, чувствуя влюбленность, при малейшей неурядице быстро сменяла партнера и предавалась новым сердечным переживаниям.

– Кто-то, должно быть, тебя сильно обидел?

– Не обидел. Взяла, что могла, и берет уже с других.

– Два раза на одни грабли? – На каких же женщинах надо было жениться, чтобы дать себя обобрать дважды, подумала я.

Эрол поднял стакан и отпил еще немного.

– Честно сказать, я без особых планов выйти замуж или обобрать кого-то. В чем здесь фишка? – Игра в кошки-мышки постепенно начала выносить мне мозг.

– Секс! – он уставился прямо на меня. – Ну скажи, вы разве не за этим приехали? Думаю, тебя больше интересует то, что у меня в штанах, чем то, что в кошельке, ха-ха-ха…

– И это смешно? Приятного тебе вечера.

Возмущению моему не было предела. Похоже, эти парни не отличаются от тех мужиков в аэропорту, которые держат таблички и ждут прибытия новых туристов, уже позабыв о прежних, только что высаженных у зала вылета международных рейсов.

– Куда ты? Не порть вечер своей подруге.

В самом деле, накормив Юльку баснями о своем переезде, ожидании окончания ремонта и разложенных по коробкам вещах, Дэниз на этом не остановился, напев моей подружке о безумной любви и неудержимой страсти. Впрочем, он был хорош собой и не нуждался в трюках и уловках, чтобы овладеть женщиной.

Думаю, большинству русских женщин свойственно отдавать себя полностью и безвозмездно, веря во все, что им говорят, надеясь на сказку с участием загадочного мужественного незнакомца из теплых стран придуманного нами безупречного мира.

«Уж если я все еще здесь, надо узнать побольше о ситуации», – подумала я.

– У него совсем другой случай. Двое детей, деревенщина-жена следует всем мусульманским правилам и традициям. Плюс не у каждой найдется достаточно ума и смелости сражаться за свои права. И потом, женщины доступны, и не составляет проблем завести подружку на стороне, особенно русскую.

– Ну все! С меня хватит! Держись от меня подальше.

Через пару секунд я осталась одна.

Юля была очарована Дэнизом: днем она впитывала его сладкие слова, ночи они проводили в любовных ласках. О том, что ее прекрасный принц – чужой муж и отец пары деток, подруга просто не хотела слышать. «Ну не может такого быть! Он все время писал мне, звонил, да и кольца на пальце или следа от него тоже нет! Нет, я не верю!» После таких заявлений я не могла разрушать ее дивный мир романтики и великолепия. Поэтому, поняв нужду Дэниза и желания Юли, я не стала вмешиваться в их отношения и портить иллюзию совершенства.

Эрол, как я и просила, держался в стороне. Когда же он появлялся, проявлял бережное и трепетное отношение к стенам, мебели, убранным от пыли углам, блестящему паркету и каждой маленькой вазочке, которую сдвинул кто-то из неаккуратных гостей стерильного дома.

Пару раз, увидев Эрола с ручкой и листом бумаги, я отмечала его отстраненность от действительности и полное погружение в работу над текстом. Писал он левой рукой.

Его семья относилась к слою турецкой интеллигенции. Мама – никогда не работавший по специальности юрист, папа – профессор географии с огромным жизненным опытом, заслуженно уважаемый в научных кругах. Как будто считав с моего сознания вопрос о его происхождении, Эрол в одном предложении выдал мне все вышеизложенное. Закрыв папку с бумагами и завязав со мной разговор о семье, он ждал информации с моей стороны. Так же, как и он, я выдала одно предложение: «Мама – учитель математики, папа – полковник милиции».

В среду Юля постучалась в мою комнату, заглянула внутрь и, выдав радостной скороговоркой непонятный мне в девять утра текст, исчезла так же быстро, как и появилась.

– Мы с Дэнизом отбываем на яхте в Бодрум! Вернусь через неделю. Не скучай!

«Просто замечательно! – подумала я. – Ну да ладно, найду себе развлечение».

Августовское солнце палило нещадно. Температура воздуха в 36 градусов и последний 8-й этаж не давали кондиционеру отдыхать, вынуждая работать непрерывно. Мое желание выйти на дневную прогулку закончилось у подъезда: вдохнув горячий воздух, я вернулась обратно и включила телек. Там снова и снова крутили одни и те же новости «Ни О Чем», дурацкие программы для скучных турецких домохозяек и бесконечные унылые сериалы. Я намозолила палец, щелкая кнопками пульта. И вот, наконец-то, дойдя до кабельных каналов, я включила VH1. «То и требовалось!» Провалявшись на диване до вечера, я услышала щелчок замка.

– Не суетись, – Эрол посмотрел на экран, – музыка, неплохо! Так только ты и я?

– …И винишко, – я кинула взгляд на бар, заставленный дорогим спиртным. – Ну давай дадим французскому розовому еще один шанс.

Через минуту, принеся бутылку розового вина, лед и два изысканных бокала на чрезвычайно тонких ножках, Эрол энергично вкручивал штопор в пробку.

«Даже бокалы могут иметь сексуальную форму», – подумалось мне. Выдавать свои мысли вслух я не стала, придержала язык за зубами. Вообще, в последнее время мне казалось, что все красивое несет в себе сексуальность, даже такой маленький предмет, как бокал, выглядел привлекательно.

Этим вечером мы смаковали французское вино, обсуждали музыку, видеоклипы, страны и, наконец, снова вернулись к теме семьи, но уже в подробностях. Мой отец говорит: «Скажи, кто твои родители, и я скажу, кто ты». По папиной версии получается, что я прирожденный дознаватель с математическим складом ума. Ну, а Эрол, если следовать этой логике, непрактикующий юрист с географическими познаниями.

Зато у Эрола была прекрасная бабушка, по возрасту ровесница его отца. В свои «за восемьдесят» она сохранила здравый ум и бодрость духа. Участвуя в воспитании единственного внука, она буквально вырастила мальчика, пока его мать, проводив мужа в очередную командировку, летала на шоппинг в Лондон. Похоронив супруга восемь лет назад, пожилая дама почти не выходила в свет, проводя время с газетами у широкого окна. Именно она являлась образцом Идеальной Женщины для Эрола.

Про два своих брака он не стал мне рассказывать, отговорившись тем, что они длились недолго: 7 и 11 месяцев, причем во второй раз это было сожительство без регистрации. Вообще-то, гражданские браки здесь осуждались как позорящие весь род невесты, но, как выяснилось, семьи у второй подруги Эрола не было.

Следующим вечером за просмотром фильма «Троя» Эрол заметил, что руины этого древнего города находятся невдалеке от Стамбула и ныне называются Чанаккале. Я этого раньше не знала. Потом мы разошлись по комнатам, пожелав друг другу спокойной ночи.

По завершении каждого вечера Эрол обязательно поправлял подушечки на шикарных диванах и смахивал пыль с поверхностей, превращая комнату в идеальное помещение с картинки в журнале «Интерьер и Дизайн», и только тогда выключал свет и уходил спать.

Сумев найти общий язык, мы договорились о завтрашнем пятничном ланче.

Я выбрала легкий салат и сырный тост. Зеленый чай тут был не в почете, все попивали турецкий кофе, слегка его подслащивая.

– Здесь безопасно? Все-таки у моря большой риск землетрясения?

– Видела трещины на балконе? После сильной трясучки в 99-м. Что поделаешь? Не думай об этом.

Звонок мобильника прервал нашу беседу. Закончив короткий разговор, Эрол резко отреагировал:

– Черт!

Откусив огромный кусок тоста, как будто его торопили, он продолжил:

– Отец говорит: «Моя жена – моя жизнь», а теперь и я найду, что сказать: «Моя мама – моя проблема». – Он явно нервничал, резко тыкал вилкой в салат и быстро жевал.

– Уходим!

Спустя двадцать минут мы ехали по оживленному проспекту вполне европейского вида, по обе стороны которого тянулись уютные кафе, рестораны, магазинчики попроще и бутики. Длинная улица начиналась с торговых домов Burberry, LV, Escada, за ними шли D&G и Guess stores, а в центре размещались более доступные бренды – Marks&Spencer и Boyner. Пожалуй, здесь любой мог найти наряд по настроению и кошельку. Отсутствие вычурности и широкий выбор, которых нет на отпугивающем пафосом и дороговизной Кутузовском, а также жажда обладания новинками моды не давали покоя не только москвичам, но и приехавшим в Стамбул провинциалам.

– Я так благодарна твоей маме за звонок. Классное место!

– Багдад Джаддеси. Москвичке понравилась самая длинная улица магазинов! – Подшутив надо мной, Эрол свернул в одну из улочек, пролегающих перпендикулярно главной.

Он припарковал свой Mercedes, мы вышли на Багдадский проспект. Вокруг царило изумительное настроение: шум, гул разговоров, смех поддерживали приятную дружескую атмосферу. Семьи, прогуливающиеся с детскими колясками, молодые парочки, держащиеся за руки, модные компании подростков – все это дарило мне ощущение внутреннего комфорта и искренней радости. На секунду мне показалось, что Эрол взял мою руку, но он сразу же небрежно отдалился.

– А вот и она!

Слева от нас была открытая веранда, где все столики были заняты. Там звучал chill out.

– Лейла – Марина. Марина – Лейла. – Представив нас друг другу, Эрол занял место за столиком.

– Кофе? – Лейла показала на свою маленькую чашку, уже пустую, с густым осадком на дне.

– Зеленый чай, – попросила я.

– Думаю, юная леди насладится шоппингом на распродаже. Главное, не ошибиться с размером, – закурив, дама предложила и мне сигарету.

– Я не курю. – Мой второй отказ после кофе уже звучал немного надменно.

Не придав этому никакого значения, Лейла заговорила о своем муже, его недомогании, появившихся с возрастом умственной отсталости и ребячестве.

– Хватит жаловаться! – Эрол не смог сдержать гнев.

Не дожидаясь счета, он бросил на стол несколько купюр, вскочил как ошпаренный и вышел на улицу. Там взял меня за руку и ускорил шаг. Его мать, весьма немолодая женщина, отстала от нас. Оглянувшись, я еще раз посмотрела на нее: неуместно одетая, с начесанными волосами, похоже, шоппинг не изменит ее безвкусный имидж.

– Что с твоим отцом? Он болен?

– …Последний год был нелегким. Возраст… покупает разные безделушки, ест сладкое без остановки… Ты иди. Я не могу ее выносить. Заберу вас через полчаса.

– Ладно… – немного оторопев, я осталась ждать Лейлу у входа в магазин.

Пройдя вдоль рядов аккуратно развешанной одежды и ничего себе не присмотрев, я поискала глазами Лейлу. Та шла ко мне с огромной охапкой вещей.

– Надо же все это примерить… – Уже на середине ее суетливого монолога я поняла внезапное желание Эрола сбежать.

Отодвинув кучу нелепого тряпья в сторону, я направилась в примерочную с одной лишь рубашкой.

– Помощник по подъезду рассказал мне о тебе. Я проходила по вашей улице и – бам!.. какие новости!

– Я с подружкой приехала. Мы скоро улетаем! – Московские лифтеры разносили сплетни по подъезду и за его пределами, и стамбульские домоправители не отставали от своих коллег в таком непростом деле.

– Эрол шустрый мальчик. В прошлом дважды тратил на неподходящих женщин время и деньги, не знаю, сможет ли его бизнес потянуть еще одну любовную авантюру.

– Бизнес? Он же писатель? Во всяком случае он так мне сказал.

На лице у Лейлы появилась жеманная улыбка, превратившаяся в ухмылку.

– Он похож на писателя, моя дорогая? Подумай, пока примеряешь рубашку. – Лейла подтолкнула меня в кабинку.

Желание что-либо примерять прошло, но я все же нервно напялила на себя рубашку и тут же рывком сняла ее. «Неужели еще один врун? Зачем ему это? Ну не писатель, а кто?» – заметались в голове мысли. Выйдя из кабины с рубашкой на плече, я задала встречный вопрос.

– Я видела, как он что-то пишет вечерами.

– Ах… это детские фантазии, еще со школы. Никогда не давал даже взглянуть на его заметки.

Мы направились к кассе, я неохотно – только из вежливости – согласилась взять рубашку, за которую Лейла настойчиво желала заплатить. Мы вышли из магазина с двумя пакетами в руках. В одном находилась моя обновка, в другом – большого размера штаны, которые Лейла даже не примеряла, взяла на глазок.

Оглядевшись вокруг и не увидев Эрола, я посмотрела на телефон: одно новое сообщение.

Я поблагодарила Лейлу за презент, и мы неловко молчали до самой парковки. Я не стала выспрашивать детали «карьерного роста» Эрола, не проявляя неуместного любопытства, и мы молча сели к нему в машину. Но дело сделано профессионально: мадам посеяла в мою душу зерно сомнения.

Оставив милый проспект позади и высадив Лейлу у одной из высоток, мы с ней любезно распрощались и продолжили путь, который явно не вел к марине.

– У меня для тебя сюрприз.

– Ты решил поведать всю правду и подбросить меня в аэропорт?! – Моя усмешка говорила, что, должно быть, это и есть единственное правильное решение.

– Какую правду? – резко затормозив на светофоре, Эрол посмотрел мне прямо в глаза.

– Что твой бизнес не может вытянуть еще одну любовную аферу?!

– А! Ты о химчистках. Ну не то чтобы это мой бизнес. Она так сказала? Сучка!

Я увидела, с каким искренним негодованием он отреагировал на болтовню Лейлы, и у меня будто камень с души упал – стало намного легче.

– Не хочу тебя обидеть, но должен сказать, что она повела тебя по магазинам для того, чтобы я на тебя не потратился.

– Серьезно?

– Ты ее не знаешь, зато мы с тобой знакомы уже дней десять!

– А куда мы едем?

– Подожди и увидишь.

Протолкавшись более часа в пятничной пробке, мы поехали вдоль Босфора, любуясь историческим пейзажем и прелестными домами, расположенными непосредственно у воды. По другую сторону дороги виднелись руины древней крепости, помогая представить, каким был этот город сотни лет назад, заставляя воображать Константинополь прошлого. Музыка The Best of Cafe Del Mar, игравшая в кабриолете, придавала загадочность потрясающему виду.

Машина свернула, поднялась вверх по односторонней подъездной дороге, остановилась у огромных ворот. Эрол достал из кожаного портмоне карточку, протянул ее охраннику. К моему удивлению, тот просканировал не только карточку, но и сетчатку глаза ее владельца – очевидно, здесь это было обязательной процедурой.

Стемнело, и огромная территория осветилась множеством фонарей. Остановившись и пошарив под сиденьем, Эрол протянул мне небольшой пакет.

– Я взял кое-что для тебя. Должно подойти. Вот, примерь!

Я достала из пакета платье, облегающее, с глубоким разрезом. Сексапильность и элегантность наряда подчеркивал классический черный цвет материала. В пакете также обнаружилась обувная коробка. Сняв с нее крышку, я была потрясена выбором Эрола: черная кожа, прямоугольная шпилька, 37-й размер – Escada!

– Как ты узнал, что я ношу 37-й?

– Да ладно, пустяки, – он вышел из машины и, взяв что-то из багажника, исчез на пару минут.

Туфли Escada, пришедшиеся точно по размеру, удлиняли и стройнили ноги.

Легкий шорох и свет фар пробудили меня от наслаждения собственной стильностью и сексуальностью в новом наряде. Справа припарковалась громоздкая BMW. Двое мужчин, захлопнув двери, направились по дорожке вглубь поместья. Их голоса были хорошо мне слышны – они говорили на арабском языке.

Внезапно дверь открылась, вернув меня в реальность. Эрол, переодевшийся в черные брюки и рубашку, протянул мне руку.

– Дай мне на тебя взглянуть!

– Мы где вообще? – в моем голосе проскользнуло смущение.

Сидя в салоне авто, я не думала делать и шагу без веских объяснений.

– В поместье моего дяди.

– Я тебя знаю без году неделя, и мы уже здесь, а три часа назад ходили по магазинам с твоей мамой!

– И?..

– Платье, дорогущие туфли… кто те арабские парни?

– Я просто должен был сюда приехать и захватил тебя с собой. Выходи из машины.

Из-за высокой шпильки или от внутренней неуверенности, но шла я медленно. Мы направились к стоящему в глубине участка особняку, окна которого ярко светились. Изысканное здание, построенное, вероятно, по проекту итальянского архитектора, окруженное фонарными столбами с прикрепленными наверху камерами слежения, органично вписывалось в ландшафт огромной ухоженной территории.

– Вау! – вырвавшийся возглас не мог выразить моего восторга.

– Ну как?

– Слишком… А кто твой дядя?

– Философ, учитель, писатель. Как ты сказала – слишком!

– Что за философия-то?

– О современном исламе. Уважаемые люди со всего мусульманского мира приезжают сюда. Дорогого стоит! Те ребята из Бахрейна!

– Я же не мусульманка и точно не буду платить! Не хватало еще!

– Не переживай! Ты сегодня гость! Веди себя прилично, я знаю, ты умеешь. Забудь обо всем, что ты слышала до этого, и будь благодарна.

– За что?

– За то, что я одел тебя как леди.

Мы подошли к приоткрытой двери. Последовав за Эролом, я шагнула в шикарную прихожую, совмещенную с гостиной. Все вокруг сверкало золотом. Величие и роскошь интерьера вызывали смешанные чувства восхищения и отторжения одновременно. Стены, покрытые золотистым лаком поверх коричнево-оранжевой краски, золотая люстра, съедающая объем помещения, чрезмерное количество диванов, кресел, пуфиков коричневых оттенков с эмблемой FERRE и Versace по периметру гостиной. Огромные зеркала, заключенные в рамы с инкрустированными узорами, висели на каждой стене. Ощутимая вычурность отдавала пошлостью, незаметно летающей в воздухе.

По обе стороны главной залы находились банкетные, чуть меньшего размера. Мы прошли дальше – в комнату, откуда доносились голоса, звон бокалов и шипение шампанского.

Элегантно одетые мужчины и женщины были увлечены беседой. Несколько официантов в униформе и белых перчатках прислуживали этой компании. Эрол, обменявшись с некоторыми персонами приветственными взглядами и кивками, за руку подвел меня к лестнице, ведущей наверх.

Моя ладонь легла на позолоченные перила. Шагнув на покрывающую широкие ступени ковровую дорожку, я увидела огромный герб Османской империи, расположенный в простенке точно по центру лестницы. На втором этаже длинный коридор с раз… два… три… четыре… пять… с пятью закрытыми помещениями по обе стороны вел к двери красного дерева. Приторно-изысканный стиль присутствовал и в кабинете, только решетки на окнах немного портили общую картину всего этого совершенства. Стол из того же красного дерева, заваленный телефонами, компактными рациями, кучей бумажных файлов и книгами, приковал мое внимание на несколько секунд. Я просканировала кабинет взглядом, и мне стало не по себе при виде пары эффектных особ, устроившихся на единственном здесь диване.

Стоящее за столом кресло развернулось, и перед нами появился холеный мужчина лет 60, щуплого телосложения и с проникновенным взглядом. Аккуратно подстриженная борода и седые волосы придавали его образу магическую сексуальность.

Эрол двинулся навстречу дяде, поцеловал его ладонь, а затем, прижав ее ко лбу, сказал слова приветствия. О чем-то говоря на турецком, обворожительный мужчина улыбнулся, встал и, подойдя ко мне, протянул руку.

– Добро пожаловать в мой дом. Я рад видеть вас здесь. Меня зовут Ведат, – сказал он по-английски.

Его легкое и уверенное владение языком говорило о многих годах, проведенных в цивилизованном мире Европы.

– Приношу извинения за свои дела. И потом, не буду держать вас в ожидании. Дам вам литературу и новые идеи к размышлению.

Он невесомо скользнул ладонью по моей спине, и я почувствовала на кончиках его пальцев необъяснимую энергию. Произведя неизгладимое впечатление этим жестом, он взял со стола пару брошюр и вложил их в мои руки.

За все это время я так и не открыла рта. Будто загипнотизированная, развернулась и направилась к выходу.

Мы прошли по тому же коридору, спустились по лестнице вниз, а я все продолжала чувствовать теплое прикосновение, ощущала беготню мурашек по коже. Выйдя из особняка и направившись к парковке, Эрол ускорил шаг. Навстречу проходили одиночки и пары в элегантных нарядах. Яркий свет освещал их ухоженные лица и стройные фигуры. Парковку заполнили навороченные авто эксклюзивных марок, они были преимущественно черного цвета, и все вместе смотрелись как темная туча. Услышав шум Босфора, я сунула книги Эролу и бросилась к веранде, желая взглянуть на Стамбул другими глазами. Красота пейзажа, смешение культур и религий будоражили воображение, вызывали откровенное любопытство.

– Как же здесь красиво! – я не могла отвести глаз.

– Если ты захочешь, мы вернемся сюда.

Облокотившись на узкие перила, я сконцентрировалась на огромной яхте и навороченной моторке внизу. Они манили музыкой и вспышками огней.

Взяв мою руку, Эрол уверенно и решительно потянул меня за собой. Мы вернулись в машину, выехали за ворота, автомобиль набрал скорость и понесся по бурлящему жизнью ночному городу. Не нарушая молчания, давая мне возможность прийти в себя и обдумать все пережитое, Эрол сосредоточился на дороге. Таинственная концепция резиденции, шикарный особняк, пошловатая роскошь интерьеров, элегантные гости и, наконец, сам владелец с его необъяснимо воздействующей энергией были совсем свежи в моей памяти. Машинально взяв книги, которые Эрол положил между сиденьями у коробки-автомата, я так же автоматически начала перелистывать страницы. Неожиданно наткнувшись на визитку, покрутила ее в пальцах, рассматривая со всех сторон, прочла на понятном мне английском:

– Тут чья-то визитка.

Эрол взял карточку и, быстро взглянув на нее, объяснил:

– Должно быть, использовали как закладку.

– Mr. Ahmet A.?

Мы подъехали к дому и одновременно заметили горящий в окнах свет. Кто-то был дома…

– Твоя подруга вернулась. Что-то случилось. Ни слова о сегодняшнем вечере! – Эрол настойчиво осмотрел на меня.

Уже в кабине лифта я занервничала и стала теребить книжные страницы.

Бесцеремонно отпихнув Эрола, я провернула ключ в замке, открыла входную дверь, вбежала в зал… Никого, на кухне… пусто. В одной из комнат послышался легкий шум.

Сидя на корточках ко мне спиной, Юлька беспорядочно швыряла вещи в чемодан.

– Юль, что случилось?

Не отвечая, подруга продолжала все так же кидать вещи в уже переполненный чемодан. Внезапно повернувшись, она села на пол, привалилась спиной к стене и подняла припухшие, красные, должно быть, от многих часов рыданий, глаза. Мое сердце сжалось от естественного сострадания и возникшего сожаления. Я молча села рядом и обняла подругу. Она еще какое-то время плакала, потом я услышала скрип двери и выглянула в открытый проем. Эрол так и не решился зайти, но его сверхъестественный жест внимания приятно удивил и мило обрадовал. Две чашки горячего чая стояли на полу.

– Я просто хочу уехать как можно скорее… Мне здесь все противно… – обхватив руками голову, Юлька провела рукой по длинным волосам.

Повлекшая за собой плачевные последствия ситуация произошла примерно так. Отплыв от Стамбула на сотни километров, не боясь там встретить знакомых, Дэниз расслабился и вжился в образ Ромео. Однако вот незадача: на том же пляже мило загорали его соседи. Занудная супружеская пара отдыхала у моря от знойной жары, стоявшей в мегаполисе. Мир, как говорится, тесен. Встретившись взглядом со знакомыми, Дэниз молча развернулся и поспешил удалиться, оставив Юльку, так и не догнавшую, в чем тут дело, в одиночестве. Внезапно подлетевшая к ней женщина лет сорока на корявом английском постаралась выудить интересующие ее факты.

– Здравствуйте! Мы с мужем отдыхаем здесь тоже и увидели Дэниза с вами. Вы русская?

Турчанка, быстро перейдя в нападение, продолжила говорить совсем уже другим тоном:

– Когда же эти русские прекратят уводить чужих мужей? Что вам надо?

Судя по реакции окружающих, поднявших головы с лежанок и шезлонгов, весь пляж интересовал тот же самый вопрос.

Шокированная Юлька в растерянности стояла как вкопанная, не зная, что и ответить.

Бла-бла-бла – слышалось еще какое-то время, потом на Юлькино счастье подоспел муж разъяренной тетки – он увел свою женушку в сторону. Оглянувшись, посмотрел на Юльку и прошептал губами: «Sorry».

Уже в номере, не обнаружив там ни самого Дэниза, ни его вещей, Юлька нашла записку: «Должен срочно уехать. Извини».

Испугавшись, что новость быстро долетит до других соседей, родственников и, наконец, его собственной жены, Дэниз сбежал, пока неугомонная и любопытная тетка, узнав на рецепции номер комнаты, не примчалась ловить его в гнездышке с поличным.

Роль любовницы, приехавшей из России, стала прозрачной и понятной теперь даже самой Юльке. Наивности русских женщин, начитавшихся романов о прекрасной вечной любви, нет предела. Неискренние турки, сексуально скованные в браке, считают за счастье хоть на короткое время вжиться в роль Ромео. Неудачные в постельном плане семейные отношения толкают турецких мужчин на сторону, а совсем уже отчаявшихся – на поиски иностранок, в конкретном случае – бескорыстно соглашающихся на пылкую страсть русских девушек.

Наверное, мы просто читали разные книжки. Тургенева, Пушкина, Вольтера и Шекспира едва ли найдешь в домашней библиотеке турецкой семьи. Хотя есть и такие дома… Но большинство читает только Коран и его толкования, да еще кулинарные книги типа «100 видов кебаба» и «Закуски на оливковом масле».

Не будем доказывать свою образованность, широту взглядов и чистоту помыслов. Слова останутся непонятыми и неосознанными. Впрочем, надо отметить, что не каждый русский, закончив школу, вспомнит, о чем же писали Достоевский и Грибоедов.

Наконец Эрол не выдержал, заглянул в комнату и поинтересовался, не нужна ли какая-либо помощь.

– Если что, я готов помочь.

– Я хочу уже лететь обратно, – ответила Юлька.

Эрол удалился, закрыв за собой дверь комнаты.

Окинув меня взглядом, Юлька задалась естественным женским вопросом:

– Что за навороченный прикид? Вижу, ты зря время не теряла.

– О… да это… – придумывая вранье на ходу, я сымпровизировала: – Мы на свадьбе его друга были, вот, на прокат взяли… это не мои шмотки…

Не хотелось в такой неподходящий момент выкладывать правду о моих нарядах за две тысячи евро.

Услышав голос Эрола, мы поспешили в зал. Он сидел за компьютером, набирал код кредитки, которую держал в руке.

– Рейс в семь утра. Я заплатил разницу, плюс летишь бизнес-классом. Только такая возможность. Ты должна быть в аэропорту около пяти, так что на беседы и прощание у вас всего пара часов.

На Юлькином лице появилась улыбка.

– Классный ты чувак!

– Эй, эй, алло! – я испуганно смотрела то на Эрола, то на Юлю. – А я?

– А что ты? У тебя билет через несколько дней, тогда и полетишь!

Возникшая на пару секунд тишина собирала беспорядочно летающие мысли.

– Марина! Он билет мне купил ради тебя, неужели ты еще раздумываешь. Не съест же он тебя в конце концов! Эти дни вы, кажется, хорошо провели, так что я на твоем месте не раздумывала бы ни минутки.

Книги, как я их бросила, так и лежали на столе у входа. Нестерпимое желание вернуться в особняк, использовать шанс, который мне выпал, не позволило затянуть с ответом. Посмотрев на Эрола, я кивнула:

– Ok…

Отправив Юльку в аэропорт на такси, я долго не могла уснуть. Сидя на балконе, смотрела в даль темного моря и размышляла о прошедших днях, об этом месте, обо всем, чего не знала еще неделю назад, о любовной катастрофе Юльки и, наконец, об Эроле и себе самой. Каждое событие имело логическое продолжение. Взяв в баре бутылку вина и изящный бокал, я насладилась моментом одиночества, предаваясь мыслям о предстоящих днях, притягательных книгах и случайных совпадениях: Marina, Kalamiş Marina, Marina Apr…