Резервация монстров 2. Одна из них

19

Едва только войдя в Белый замок, можно было понять, что что-то сегодня здесь неладно. Обычно довольно пустынные, сейчас его просторные каменные коридоры и переходы сильно напоминали казармы Карателей. Здесь все просто кишело этими тёмными фигурами с лицами, полускрытыми низко надвинутыми капюшонами. Они стояли изваяниями вдоль стен, сливались с тенью по углам, дежурили у дверей, накаляя и без того непростую атмосферу сегодняшнего дня своим мрачным видом.

Помимо этого, всё доступное пространство стен, потолков и даже пола было украшено кипенно-белым: бантами из светлых лент, шелковыми драпировками, палиатрисовыми гирляндами и вазами с белоснежными цветочными композициями. Эта нарочитая белизна в сочетании с мрачными костюмами Карательного воинства вызывали во мне нестерпимую тоску… Нужно было что-то срочно придумать, чтобы прогнать это гадкое чувство подальше. В голове на мой отчаянный запрос промелькнула одна забавная мысль.

— А могу я прийти на церемонию одетой в старую наволочку? Она тоже будет почти белой!

Лали закатила глаза.

— Рин, ну что за ребячество!

Хм, кажется, я всё же нашла кое-что схожее между ней и её братом. А чем плохо быть слегка ребенком? Не всем же дано строить из себя умудренных опытом серьёзных до зубного скрежета взрослых адекватных людей. Уж лучше детская непосредственность, чем эта их демонстративная взрослость…

Одна непривычная деталь в костюмах Карателей привлекла мое внимание.

— Они что, вооружены дубинками?

Никогда не замечала у них оружия. Но сейчас у каждого из темных служителей на поясе болталась длинная гладкая палка, совсем как у земных полицейских.

Девушка покачала головой.

— Это их традиционное оружие «Василёк». На все подобные мероприятия Каратели вооружаются ими для обеспечения общественной безопасности.

— Почему василёк?

— Эта, как ты говоришь, дубинка – рукоять, из нее при нажатии выдвигается лезвие, которое, в свою очередь, может распадаться на еще несколько, что с виду напоминает лепесток этого цветка.

— М-м, как мило…

Уточнять, приходилось ли им когда-либо его на подобных мероприятиях использовать, я благоразумно не стала.

— А можно и мне такой василёк в виде свадебного подарка? Пригодится в первую брачную ночь, если до неё все-таки дойдёт…

— Ри-и-н!

— Почти уже четверть века как, — парировала я, не в силах даже улыбнуться.

Чем ближе к часу икс, тем хуже мне становилось… Весь недавний положительный настрой совершенно выветрился за прошлую ночь, оставив вместо себя лишь растущую тревогу и глухое отчаяние. Недосып, не иначе… И мне уже было глубоко плевать, как и когда пройдет это действо, лишь бы дали предварительно поспать хотя бы с час.

Мы шли по знакомой галерее по направлению к лестнице, ведущей в мои комнаты. Через балюстраду прекрасно просматривался замковый двор, где уже начинали клубиться незнакомые разряженные в пух и прах люди. Гости... Таки Гер пригласил на торжество весь город. Очевидно, поспать мне сегодня не светит. Жаль...

Возле дверей в мои комнаты дежурили два Карателя. Лали заметно напряглась, когда мы, минуя две плечистые фигуры, входили внутрь.

Оказавшись в гостиной, девушка подозрительно принюхалась, затем резво пробежалась по всем помещениям, словно верный телохранитель, невесть чего проверяя. Наконец, убедившись в безопасности моих владений, она окинула меня тревожным взглядом, и, приказав сидеть на месте и никуда не выходить, поспешно отчалила, чтобы позвать кого-нибудь помочь привести меня в порядок.

А мне в моем и без того дурном настроении уже с первого раза осточертел этот приказной тон, поэтому я назло ей нагло его проигнорировала, и, не обращая внимания на возможные последствия, направилась в призамковый сад, чтобы хоть немного отвлечься от тучей нависших надо мной проблем.

Любимые качели под огромным деревом на пригорке все еще были там в ожидании моего визита. Вот и дождались.

Пока я шагала по садовой дорожке, хрустя гравием под ногами, меня никак не отпускало тревожное ощущение чьего-то острого взгляда, настырно сверлящего спину. Но я не позволила себе даже обернуться, гордо дошагав до самого места назначения. Принцесса я или тварь дрожащая, что пугается каждой тени?! Главное, что звуков ненавистных шагов за спиной не раздалось, а остальное терпимо.

На качелях меня ждали. Два необычных зеленоватых плода лежали рядышком на деревянном сиденье, будто так и было задумано. Я удивленно взяла их в руки и присела на качели, осторожно оглядываясь вокруг. Плоды были теплыми. Скорее всего, тот, кто их оставил, сделал это совсем недавно так, что фрукты не успели остыть в прохладном тенистом месте. Отчего-то я была уверена, что это были именно фрукты, так как пахли они очень нежно и душисто, чем-то отдаленно напоминая персик с необычной примесью лимонной мяты. Неужто опять Дарьян? Стоило ли это есть? Хм… Хотя бы записку оставил «Съешь меня!», или что-то типа того. Ну, хуже уже точно не будет. А если вдруг свадьбу отложат по причине несварения желудка у невесты, то оно даже и к лучшему.

Предварительно скинув туфли, я забралась на деревянное сиденье с ногами, и, слегка обтерев краем платья, вгрызлась в ароматный плод. М-м-м… Сказать, что это было чудесно значило бы промолчать. Сочный невероятно сладкий и насыщенный персиковый вкус оригинально оттенялся прохладой мятного послевкусия. Никогда не пробовала ничего подобного. Никогда, до сегодняшнего дня. Спасибо тебе, неизвестный даритель, кем бы ты ни был…

Неожиданно мне стало смешно, и я сдавленно захихикала, вдруг ярко представив себе картину, как беглую принцессу ищут по всему замку, сбиваясь с ног, а та вместо того, чтобы послушно готовиться к торжеству, примеряя платье и делая прическу, качается в саду босая и лохматая, да жрет непонятно что. Ну а почему бы и нет? Принцесса я или черт знает кто? А то командуют тут мной все, кому ни лень, не удосужившись даже объяснить, что к чему! Тьфу на них!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С невероятным удовольствием доев оба фрукта, я удовлетворенно облизалась, вытерла руки о платье, и, расслабленно опершись о толстые верёвки, поддерживающие мои качели, незаметно для себя задремала, мгновенно провалившись в вязко-зыбкое небытие тут же, как только моя усталая голова ощутил под собой опору.

Сон, мало того, что был очень желанным, к тому же оказался и крайне приятным. В нём меня нежно гладили по лицу, целовали в закрытые веки и признавались в любви. И я отвечала полной взаимностью, жарко шепча признания:

— И я тоже люблю, безумно люблю…

— А кого ты любишь? — спрашивали меня до боли знакомым голосом.

— Тебя, — отвечала я с улыбкой, не в силах даже открыть глаза, чтобы убедиться наверняка, — я люблю одного только тебя, Ктиаран…

И насколько приятным был мой сон, настолько же отвратительным вышло пробуждение. Меня буквально смели с удобного сиденья, так, что я практически стукнулась головой о чью-то твердую грудь. Открыв глаза, и сонно проморгавшись, я посмотрела наверх, и увидела, о чью именно.

— Раз-з-ве тебе можно видеть меня до с-с-свадьбы? Это п-п-л-охая примета, знаеш-ш-шь ли…. Так что свад-дьб-бу можно смел-л-о отмен-нять!

Мой язык ни с того ни с сего начал заплетаться, и лицо мужчины казалось видимым словно сквозь плохую линзу, слегка размытым по краям и неровным…Недосып, не иначе.

Гер внимательно оглядел мое лицо, и принюхался.

— Где ты его взяла?

— К-кого?

— Мятный персик…

— А-а, это. Угостили!

— Кто?

— Конь в пальто! Т-ты мне еще не м-м-муж, чтобы допросы устраивать. П-пусти!

Я высвободилась из его объятий и сердито потопала в сторону замка, чуть покачиваясь на ходу. Такой сон испортил! Всё то он вечно портит, гад такой!

Мужчина, тем временем, явился не один, так что мне пришлось проталкиваться сквозь толпу Карателей, и одну Алалин. Вот кто меня сдал! Предательница! Я грозно зыркнула в ее сторону мимоходом, одарив обвинительно-изобличающим взглядом. Но та и бровью не повела.

— Обыщите здесь всё! — скомандовал Гер карателям и двинулся вслед за мной.

А я решила пойти не к себе, а к гостям. Нужно же поглядеть, кого там принесло, чтобы всех запомнить… Так, на будущее.

Перед моими глазами все странно расфокусировалось, звуки стали доноситься словно сквозь вату, и параллельно моему движению стали возникать маленькие золотистые звездочки, плавно плывущие по воздуху следом…

— И куда это ты собралась? — недобро окликнули меня сзади.

— П-п-поздороваться с гос-с-стями, — отозвалась я, наблюдая за светящимися звездочками, танцующими прямо перед лицом, — х-хочу посмотреть этим с-л-л-лавным людям в г-глаза!

Он схватил меня за руку, разворачивая к себе. На мужском лице застыло напряженное выражение, брови нахмурены, губы сжаты в тонкую полоску. Гер определенно о чем-то сильно беспокоился. Но чужое беспокойство меня сейчас волновало меньше всего. На его лбу отчетливо сияла самая прекрасная звездочка из когда-либо мною виденных. Крошечная, переливающаяся всеми цветами радуги, призывно мерцающая… Он что-то серьезно говорил, так как его губы шевелились, но я не слышала слов, так как была очень занята. Нужно было во чтобы то ни стало поймать это золотистое совершенство.

Мужчина со странным выражением проследил, как я медленно, осторожно поднимаю руку, словно целясь в зловредного комара, и что есть силы хлопаю его по лбу!

Со стороны Карателей послышались едва сдерживаемые смешки, но я не обратила на них ни малейшего внимания. Звезды в моей ладони не оказалось, и я разочарованно вздохнула. На лбу Германа ее тоже не было. Вместо этого там возмущенно алел отпечаток моей ладони.

— Так! — не выдержал тот, — эту в комнаты на пару часов, пускай проспится. Потом под холодный душ. Думаю, сразу после она придет в норму.

Что-о-о? Это меня запереть? Это меня под холодный душ?? Ах ты…

Я попыталась сбежать, но не вышло. Сзади за талию меня ухватили цепкие руки Алалин.

— П-помогите! — завопила я, хватаясь за ближайшее дерево, — п-п-принцессу м-м-мучают! Я д-думала ты мне друг, а т-ты вот к-как, да?!

— Я тебе друг, — спокойно отозвалась та едва слышным шепотом, без усилий отдирая меня от дерева и вскидывая к себе на плечо, — но сейчас ты просто начинаешь всё портить, так что я всего лишь принимаю меры, чтобы весь наш план не пошел прахом.

В итоге она, как мешок с мукой, отволокла меня в спальню, примотала мои руки к спинке кровати шнуром от портьеры, чтоб я не вычудила чего похлеще, и оставила одну беспокойно ерзать за невозможностью ловить чудесные звездочки руками. Конечно, я могла бы и ртом, но так близко они не подлетали, эх…

Сидя на собственной кровати с запрокинутыми за голову, привязанными к толстой деревянной перекладине руками, я, как ни странно, чувствовала себя вполне комфортно. Танец загадочных звездочек расслаблял и завораживал, и я уже раздумывала, не поспать ли мне снова, как поняла, что в комнате я больше не одна.

У дверей темнел мужской силуэт. Благодаря тому, что Лали отвязала шнур, одна портьера распустилась, загородив свет, и теперь в комнате царил полумрак, мешавший мне как следует разглядеть незнакомца.

— Что вы тут делаете? Вас Гер послал? Передайте ему, чтоб шел куда подальше, я ему не подчиняюсь!

Мои слова наверняка имели бы куда больший вес, не произноси я их дрожащим от испуга голосом, лежа связанной на собственной кровати.

С каким-то неясным волнением я разглядывала молчаливую фигуру Карателя, который не спешил мне отвечать. Беспокойство росло… Золотистые звездочки отхлынули от меня одной плавной волной и сконцентрировались вокруг загадочного визитера, окружив того волшебным сияющим облаком, словно некое чудесное видение.

Но что ему здесь нужно, этому вооруженному человеку, скрывающему лицо? Или, может, это часть плана? Неужели Карателю приказано меня выкрасть? Почему он молчит?? Но вдруг, когда я уже собиралась в полной мере запаниковать, в комнате раздалось тихое:

— Ваши слова – бальзам для моих ушей, лоррие, — и, подняв руки, Каратель откинул с лица капюшон.

Какой еще бальзам? Зачем ему бальзам для ушей?

Я подозрительно прищурилась. Его лицо хоть и казалось смутно знакомым, было скрыто в тени, да и суетливое мельтешение этих никак не желающих исчезать звездочек очень мешало разглядеть его наверняка. Мужчина сжалился и шагнул на свет. Я с минуту с сомнением вглядывалась в это оказавшееся до боли знакомым лицо, затем меня осенило:

— Это ты?!

Тот сжал губы, будто бы сдерживая рвущийся наружу смех, и коротко кивнул.

— А ну повернись!

Тот послушался, обернувшись кругом вокруг себя.

— Нет, это не ты…

— Почему не я? — удивился он с полуулыбкой, чуть склонив голову на бок.

— Хвост! У тебя должен быть хвост. И клыки!

— Он был, — поделился визитер, приближаясь, — но из-за сыворотки его не стало. А клыки на месте. Хочешь, укушу?

Мужчина присел со мной рядом и широко улыбнулся, демонстрируя помимо наличия вполне нормальных, еще и две пары жутковатых острых зубов.

Их очень хотелось потрогать, но я, к сожалению, не могла этого сделать, поэтому только осторожно втянула в себя воздух, подавшись ему навстречу ровно настолько, насколько позволяла веревка. От мужчины очень знакомо пахло яблочным гелем, а еще овсяным печеньем и… домом…

Значит я тут всё это время страдала, как безумная, а он ходил где-то там как ни в чем ни бывало, и так чудесно пахнул?! Я тяжело сглотнула, прикрывая глаза, руки мои задрожали в путах. Если это был сон, то мне не хотелось просыпаться вовсе. Что это, очередное видение, или Герман усовершенствовал методику своего влияния, решив продолжить издеваться над моими и без того истрепанными чувствами? Но разве можно подделать этот аромат? Я не знала, и даже сквозь сомкнутые веки ощущала на себе его взгляд. Мужчина смотрел с таким трогательным выражением в серо-зеленых глазах, и счастливо улыбался. Именно такой я и помнила эту его улыбку до мельчайших деталей, теплой, светлой, клыкастой…

— Развяжи меня, — попросила тихо, не открывая глаз, и тот повиновался. Я тут же почувствовала чужие теплые руки на своих запястьях, отчего табун щекотных мурашек помчался галопом по всему моему телу с ног до головы, распространившись до самых кончиков пальцев.

Оказавшись на свободе, я подняла голову, и, глядя в его глаза, попросила:

— А теперь поцелуй.

Тот не стал медлить и подчинился, бережно заключая меня в тесные объятия, словно в специально предназначенный лишь мне футляр, и крепко прижимая к себе. Я счастливо улыбнулась ему в губы, полной грудью вдыхая родной аромат и ощущая себя так, словно после долгой мучительной дороги в кои то веки вернулась домой, и обхватила его руками в ответ, что есть силы сжимая пальцами дорогие плечи, обтянутые форменной одеждой Карателя. Он всё же вернулся ко мне. Он вернулся.

Ритм моего сердцебиения плавно, но неумолимо возрос до критических отметок, и я могла бы петь от счастья, чувствуя лавой растекающееся по венам удовольствие, если бы не сильно занятый чужими губами рот. Пускай даже если это сон, вот бы он длился целую вечность…

Отсыпьте мне еще этих мятных персиков! Это всё они, не иначе. И пусть так, пусть даже это все неправда, а лишь очередной глюк изголодавшегося по определенному человеку разума, но на данный момент я была счастлива так, как никогда ранее. А его солнечный запах, он кружил голову, совершенно сводя с ума, в сочетании с этими сильными смуглыми руками и умопомрачительными губами… М-м-м. Мой разум уносился куда -то далеко за горизонт, оставляя на дежурстве одни только чувства да оголенные инстинкты. А у тех были свои предпочтения. Поэтому, не задумываясь ни капли о собственных действиях, вся во власти одолженного у судьбы волшебного момента, я слегка отстранилась, и, не разрывая поцелуя, начала поспешно стаскивать с него одежду. Отстегнула плащ, и принялась за заклепки плотного кожаного жилета, затем, справившись с ними, уделила внимание пуговицам рубашки. И зачем Карателям таскать на себе столько тряпья?

Мужчина, в один момент опомнился, и, отпрянув, поймал в захват мои запястья.

— Ты уверена, что хочешь этого прямо сейчас?

Что за глупый вопрос, а когда еще? Через два часа я проснусь, и его уже может и не будет рядом. Даже завтра может не наступить, так стоит ли откладывать то, что следовало сделать давным-давно? Так что я уверенно кивнула, продолжая отрывать его пуговицы.

— Или сейчас, или никогда!

— Аргумент! — одобрил тот мой нездоровый энтузиазм, и потянулся к застежке моего платья.

Поистине, это был самый лучший сон в моей жизни! Все чувства, как этого никогда не бывало в альтернативной реальности сна, обострились до невозможного. Если бы не ореол из мельтешащих вокруг да около волшебных звёздочек, то я наверняка поверила бы, что все это происходит на самом деле.

Ощущения чужой, такой горячей и гладкой кожи под моими пальцами были до обидного реалистичны, как и непривычное присутствие мужских рук на моем теле там, где их до сего момента никогда не бывало. А его поцелуи могли бы плавить металл… Я восторженно наблюдала над собой этот затуманенный страстью, полубезумный взгляд и слышала лишь прерывистое дыхание, согревающее висок, да тяжелые удары собственного сердца, бьющегося в унисон с его. Покрывая отчаянными поцелуями чужое лицо, шею и плечи в ответ, я старалась не пропустить ничего, впитать в себя всё происходящее до мельчайшей детали, чтобы потом, что бы со мной не случилось, воспроизводить в памяти эти минуты совершенного счастья: еле слышный, концентрированный в сумраке жаркий шепот, судорожные вздохи, сильные и безумно нежные руки, смешавшееся в поцелуях дыхание, его настоящий, сводящий с ума аромат… Мою первую и единственную драгоценную близость с тем самым человеком, с которым она и должна была быть… Пускай хоть и во сне. И жалела я лишь о том, что не знала этого наверняка.

Хоть сны и забываются, но я все равно запомню, обязательно запомню, ведь такое просто невозможно забыть! Просто нереально. Особенно одна, самая необычная деталь, четко врезалась в сознание, оставив неизгладимый отпечаток. Деталь, которой никогда не было там раньше: узкий беловатый шрам ровно посередине его широкой смуглой груди…

И как-то совершенно незаметно на смену волшебному сну пришла суровая реальность. Казалось, еще секунду назад я, захлебываясь от радости, держала в ладонях любимое лицо, гладила спутанные темные волосы, чувствуя, как постепенно слабеют руки, и плавно накатывает теплая, сонная опустошенность… И вот, стоило мне в очередной раз позволить себе блаженно закрыть глаза, как в следующую же секунду меня вырвали из сладкого забвения, окунув в ледяную воду, смывая всю сонливость в один момент!

Вскрикнув от неожиданности, я распахнула веки, и обнаружила себя уже на полу в ванной. А прямо надо мной возвышалась серьезная донельзя Алалин, методично поливающая меня из душа.

— Ты что творишь?!

Тело болезненно ломило и трясло от холода. Я кое-как поднялась на ноги, и, оттолкнув от себя лейку, оскальзываясь на гладком полу, двинулась на выход из ванной, захватив мимоходом с полки полотенце.

В гардеробе, высвободившись из мокрого платья, я завернулась в махровый халат, но и это не спасло от холода. Поэтому я снова решила принять душ. Но на этот раз теплый. Когда я вышла из гардероба, в комнате уже никого не оказалось, а входная дверь, к моему возмущению, была накрепко заперта. М-да уж… Обреченно плюнув на это дело, я пошла греться в горячей воде.

Пока я стояла под обжигающими струями, чувствуя, как разливается по венам блаженное тепло, в голове красочно вспыхнули события недавнего сна, заставив меня покраснеть с ног до головы и прислушаться к собственным ощущениям. Подозрительные золотистые звездочки пропали, будто и не было, в глазах больше не двоилось… м-да… Неужели и правда приснилось? Ну что ж, по крайней мере, это был прекрасный, самый лучший в мире сон.

На моих губах расплылась столь редкая в последнее время улыбка. Воспоминания заставили кровь бежать быстрее, а сердце биться в два раза чаще. И даже думать не хотелось, что сегодня, возможно, на месте героя из моего сна в самой что ни на есть реальности сможет оказаться Гер… При одной только мысли меня передернуло от отвращения. Я быстро вышла из душа, тщательно стерла с себя влагу, и вернулась в спальню.

В комнате меня ждала Алалин в компании нескольких служанок, вооруженных расческами, заколками, лентами и косметикой. Я тяжко вздохнула, и отвела взгляд от этого мрачного воинства. На специальной вешалке у окна дожидалось своего часа великолепное бабушкино платье. Громоздкое, кружевное, с длинным шлейфом и максимально закрытое спереди, но при этом сильно открытое сзади, оно было поистине восхитительным. Но вид радовал меня недолго.

Меня без лишних слов усадили перед зеркалом, в несколько рук вцепившись в волосы, так что я просто закрыла глаза, обреченно приняв свою незавидную участь, и, за неимением альтернатив, постаралась расслабиться.