Ритм твоего сердца

Глава 29

Джейсон

— Почему не поднялся? Можно было бы повеселиться, — Эви прижимается и заглядывает в глаза.

А они бездонные. Черт! До безумия притягательные, что хочется провалиться в пучину поглощающего сапфира и потеряться в его бликах. Даже если это просто стечение обстоятельств, а не судьба столкнула нас, то пусть будет так. Главное — мне хочется каждый раз, день за днем, делать к ней шаг навстречу и открываться, показывая самые потаенные уголки души. Надеюсь, не испугаю своими демонами, которых порой и сам боюсь, а рядом с Эвелин они садятся в ряд и покорно поднимаются на задние лапки, как дрессированные псы. Невероятная.

— А кто сказал, что мы будем скучать? — целую манящие губы, и она сводит меня с ума своим теплом, запахом. Кажется, что мы переплетаемся душами, жадно цепляясь друг за друга.

Не могу понять до конца эту потребность в её близости. Но когда Эвелин нет рядом, всё вокруг теряет свою яркость и насыщенность, цвета блекнут, и лица прохожих смешиваются в одну серую массу. Я оказываюсь выброшенным в открытый космос без кислорода, и чтобы выжить, мне необходимо хотя бы коснуться её руки, смять податливые губы и закопаться всей пятернёй в огненных, как раскалённая лава, волосах.

Углубляюсь и толкаюсь глубже языком, а она стонет в мои распахнутые губы, забирая крупицы самообладания. Я и так балансирую на грани пропасти, пытаюсь не упасть в зыбучие пески желания. Но с каждым мгновением это даётся всё труднее. Хватаюсь за последнюю тонкую нить, связывающую меня с реальностью, здравым смыслом и тянусь за неё, выныриваю на поверхность и, оторвавшись от опьяняющего поцелуя, жадно глотаю сладкий воздух.

— Предлагаю всё же добраться до дома, но сперва нужно заехать в супермаркет, — оставляю поцелуй на кончике носа и вижу, как улыбка становится шире.

— Я соскучилась, — проводит ладонью по моему торсу и надевает шлем. — А ещё я очень голодная.

Уверен, что сейчас на моём лице расцветает глупая улыбка, но по-другому не получается. Любуюсь её озорством в глазах и пытаюсь запечатлеть этот момент на периферии сознания.

— Тогда придётся сперва всё же приготовить лазанью, а потом уже десерт, — слышу её недовольное хмыканье и улыбаюсь, как дурак. Да, впрочем, почему как? С ней я всерьёз теряю возможность мыслить и совершать рациональные поступки. Попадаю под чары зелёных радужек и действую словно на инстинктах, движусь на свет, будто она мой маяк, а я заблудшая душа, жаждущая выйти в тихие воды.

И неужели стоило столько лет скитаться во мраке, чтобы найти своё личное солнце? Определённо стоило!

Рёв мотора заполняет всё пространство, и мы выезжаем с парковки. Возможно, вновь разыгрывается моё воображение, а быть может, я просто так хочу, но кажется, будто Эви в этот раз обнимает как-то по-особенному, не только чтобы удержаться, а пытается слиться со мной и коснуться души. И у неё это мастерски получается. Она слишком глубоко просачивается, попадает в самое сердце, и с каждым ударом эхом её имя распространяется по всем артериям. Впервые страшно, пытаюсь затормозить запустившийся процесс, буквально запрещаю думать, что могу вот так отчаянно влюбиться, но, кажется, слишком поздно. Блядь! Это неправильно!

Она не знает меня, совершенно не знает. Видит только то, что я ей разрешаю, а то, что внутри — запечатано, и словно демоны кишат в запертой клетке, — нет. Я слишком давно их не показывал посторонним, что даже разучился это делать. И порой кажется, что стоит мне открыться — и люди вмиг отвернуться от меня, как от прокажённого, ведь никто не любит человека, который предпочитает доверять только себе или самым близким, в моём случае это Майкл. Но она не посторонняя. Это как заповедь, как мантру твердит подсознание. Я вновь даю себе отсрочку и не хочу портить сегодняшний вечер. Слишком не вовремя. Не сегодня. В другой, более удобный случай я непременно дам узнать себя лучше. Всего.

Останавливаемся на парковке круглосуточного магазина и, вооружившись огромной тележкой, отправляемся закупаться. Супермаркет оказывается полупустым, лишь изредка мелькают покупатели, и мы идём рядом. Держу одной рукой Эви за талию, а второй толкаю тележку с продуктами. Непривычно, но очень приятно разделять это занятие с ней. В последние несколько лет эта процедура перестала приносить удовольствие. Готовлю для себя, чтобы просто не умереть с голоду, но сегодня мне её хочется удивить. Коллинз, как ребëнок, останавливается возле полок с шоколадом и выбирает самую большую плитку.

— С фундуком, — уголки её губ растягиваются в улыбке, и, видя мой кивок, она кладëт сладость к другим покупкам.

Выбираем алкоголь и находим все остальные ингредиенты для лазаньи. Надеюсь, смогу поразить её своим умением готовить. Ведь не зря прожил год в Италии и проникся их кухней. Теперь все виды пасты и пиццы для меня это святое, особенно если с креветками. И даже если учесть, что я не очень люблю стоять у плиты, сегодня мне это доставляет удовольствие.

— Любишь креветки? — останавливаюсь около прилавка с морепродуктами и выбираю несколько наименований. Должны отлично подойти к полусухому вину.

— Знаешь, — Эвелин берёт меня под руку и утыкается носом в плечо, — я уже на всё согласна, но у меня ощущение, что мы будем готовить до утра. Может, возьмём ещё фастфуд? Бургер с картошечкой, м-м-м…

Эви прикрывает от наслаждения глаза, и я понимаю, насколько она голодная. Знала бы Эвелин, какой голод испытываю я, когда она рядом. Мне хочется сорвать с неё всю одежду и приступить сразу к десерту. Самому главному блюду — её на столе, а потом в кровати. Сам задорю себя этими влажными фантазиями и испытываю на прочность.

Добавляю в тележку багет, авокадо, творожный сыр и слабосолëный лосось. Уверен, ей понравится блюдо, и это гораздо вкуснее и полезнее всяких бургеров.

— Нет, малышка Коллинз, сегодня никакого фастфуда, — под её недовольный вздох пробегаюсь взглядом по покупкам и понимаю, что можно отправляться на кассу.

Всё купленное еле умещаю в небольшой багажник мотоцикла и жалею, что не поехал на машине. Но вроде всё влезает, и мы отправляемся к Эвелин.

***

Хлопает дверь, щёлкает замок. В квартире приятно пахнет корицей. Эви берёт меня за руку, и мы проходим в уютную кухню-гостиную.

— Добро пожаловать, — она поднимает руку и мягко улыбается, а щеки вспыхивают румянцем.

Ощущаю её смущение и нотку волнения, не хочу вызывать в ней эти чувства. Подхожу, ставлю пакет на кухонный островок и, закопавшись пятерней в её волосах, притягиваю, чтобы утянуть в поцелуй. Но через мгновение отстраняюсь и шепчу в мягкие губы:

— Пойдем готовить, — щëлкаю её по кончику носа и подхожу к раковине, чтобы помыть руки.

Лисичка встаёт рядом, подаёт полотенце, следом тоже намыливает жидким мылом ладони и смывает образовавшуюся пену тёплой водой. Рядом с ней уютно и, даже самые обыденные вещи доставляют удовольствие.

Эвелин отходит к каким-то пакетам, они шуршат, а она с огромными глазами заглядывает туда, потом резко переводит взгляд на меня, а после снова на содержимое, спрятанное от моего внимания. Забавная, и мне очень нравится, когда её щеки горят румянцем — это придаёт ей нежности.

— Что там, Эви? — любопытство побеждает, но она не сразу достаёт.

Что-то откладывает на самое дно, а после подходит и вытаскивает на стол несколько аромасвечей, бутылку вина, но вижу, что это не всё. Замечаю очертание предмета и усмехаюсь. Неужели скроет от меня? Пока она удивлённо моргает, вытаскиваю из пакета розовые наручники, держу их двумя пальцами и, приподняв бровь, наблюдаю за её реакцией.

— Лисичка любит поиграть? — слежу, как за несколько секунд на её лице сменяется целая гамма эмоций.

— Это не моё! Прибью Мию с Сандрой, — пытается выхватить у меня находку, но я её так просто не отдам. Кладу в задний карман джинсов.

— Вдруг пригодится. Что там ещё?

— Для тебя ничего, — скрывается в соседней комнате и через мгновение возвращается уже без пакета.

Из второго достаëт мягкий плед и кладёт на диван.

На скорую руку сооружаю для Эви бутерброды и выкладываю их на тарелку. Ощущаю на себе удивлëнный взгляд и отвечаю на него своим вопросительным. Коллинз мотает головой и собирается с мыслями.

— Черт возьми, Джей, выглядит очень вкусно, — хохочет она и усаживается на стул с другой стороны островка. — Мне ещё ни разу мой мужчина не готовил, — говорит и откусывает бутерброд. — М-м-м, — жуëт, а я заворажëнно наблюдаю. Вот как можно быть такой красивой, даже когда щëки набиты едой, а на губе хлебная крошка. Но Эвелин справляется и с этой задачей. — Это невероятно вкусно.

— Приятного, — жду, пока она перекусит, и прошу помочь.

Она находит всю необходимую посуду — и мы принимаемся вместе готовить основное блюдо. Эвелин выкладывает все ингредиенты и пританцовывает, напевая себе под нос. Как специально, виляет своими аппетитными округлостями. Еле сдерживаюсь, чтобы не отвесить звонкий шлепок, но переключаюсь на соус болоньезе.

Заканчиваю, а она так и продолжает изводить меня своими плавными движениями.

— Ещё немного, и мы точно ничего не приготовим, — встаю вплотную к ней и прижимаюсь эрегированным членом к бëдрам. Одновременно накрываю своей ладонью её ладонь, и мы вместе мешаем сливочный соус.

Поднимаю венчик и дую, чтобы соус остыл, даю Эвелин попробовать. Она поворачивает голову и, прикрыв глаза, слизывает его языком. Вот почему мои мысли сразу уносятся не туда? Белая капелька остаëтся на её губах, и, не выдержав, припадаю к ним. Ощущаю букет пряностей. Провожу кончиком языка по нижней и отстраняюсь.

— Коллинз, я тебя сейчас прямо тут трахну, — держусь из последних сил, а член уже неприятно упирается в ширинку.

— Нет-нет, сперва кулинарный шедевр, — и, как назло, снова повторяет провокационные действия с венчиком, а после проводит пальцем по губе и облизывает его.

Блядь. Разве можно быть такой до невозможности соблазнительной? Её запах как афродизиак для меня. Неужели не видит, насколько я возбуждён и все эти игры лишь поднимают моё желание по спирали, увеличивая его в геометрической прогрессии?

Но в тоже время не отталкивает, значит, и сама хочет близости, и этот факт полностью развязывает мне руки. Хочу довести Эви до исступления, чтобы всё пространство заполнялось её стонами вперемешку с моим именем, хочу видеть её томный взгляд и наслаждаться моментом, когда будет сгорать в моих руках от нахлынувшего оргазма. Ярко. Громко. Безудержно.

Оба соуса готовы, и осталось лишь сложить блюдо слой за слоем, а после запечь в духовке. Продолжаю обнимать Лисичку со спины, и вместе выкладываем поочерёдно: листья для лазаньи, соусы болоньезе и бешамель. Повторяем несколько раз, и в завершении щедро посыпаю всё тëртым пармезаном.

— Мне всегда это блюдо казалось очень сложным, — Эвелин поворачивает голову, целует мой подбородок и шепчет. — Но с тобой всё получается легко.

Беру противень и отправляю в духовку, выбираю режим и включаю таймер на сорок минут, чтобы нам не пропустить и не спалить квартиру. В голове всплывают слова друга, и это вызывает улыбку. Интересно, как у него успехи.

— В следующий раз с тебя шоколадное печенье, а с меня ризотто с морепродуктами, — поворачиваюсь к Эвелин и наблюдаю за ней.

Она пожирает меня взглядом, проводит по горловине платья, а после прикусывает нижнюю губу. Даже не замечает, что я за ней наблюдаю. Нагло скользит по моему телу зелёными радужками. И я, недолго думая, подхватываю лёгкую ткань майки и стягиваю её через голову.

Только теперь она смотрит мне в глаза, а я делаю несколько шагов и стираю расстояние между нами. Оно сейчас непозволительное. Совершенно лишнее. Встаю вплотную и разрешаю ладонями скользить по её телу и изучать округлости: упругие бёдра, тонкую талию, аккуратную грудь. Задерживаюсь на ней и несильно сжимаю, до сладкой боли и первого еле слышного стона.

— Я требую десерт, Эви, и отказов не принимаю, — шепчу, опаляя горячим дыханием её изящную шею.

Кончиками пальцев второй руки прохожусь вверх от запястья Эвелин к плечу и ощущаю, как под подушечками рассыпается волна мурашек. Ухмыляюсь, ведь, судя по реакции, она тоже сходит с ума так же, как и я от её близости. Но чувствую себя чокнутым мазохистом, ведь нравится доводить нас обоих до предела, накаляя воздух вокруг до опасных отметок. Он сгущается, становится вязким и тягучим, каждый вдох будто огонь преисподни обжигает лёгкие. Даже боюсь представить, что будет, когда мы перешагнём эту грань.

— Я и не собиралась отказываться, — не выдерживает и сама припадает губами к моей коже.

Мажет по груди, прикусывает и одновременно скользит ногтями по позвоночнику, заставляя тяжело и рвано дышать. Ещё больше убеждаюсь, что белые крылья точно не для неё: внутри Эвелин живёт настоящая демоница. Обхватываю ладонью её шею и отстраняю, заставляя посмотреть мне в глаза, а её радужки практически поглотила похотливая чернота: зрачки расширились от возбуждения, и в них я вижу себя. Не отводя взгляда, веду рукой по бедру, перехожу на внутреннюю сторону, а после касаюсь влажной ткани трусиков. Они насквозь промокли от естественных выделений. Надавливаю сквозь них, а Эви не выдерживает и прикрывает веки.

— Детка, смотри мне в глаза, — поддеваю тонкую ткань и проникаю под неё.

Эвелин не слушается и не реагирует, теряется в ощущениях, прикусывает чувственно губу, когда провожу между складок и размазываю смазку, а после вывожу незамысловатые узоры, стимулируя клитор. Хочу, чтобы она слушалась, — сжимаю волосы у корней и тяну вниз, одновременно нажимаю двумя пальцами на вход.

— Хочешь, чтобы я продолжил? — приближаюсь к лицу Лисички и оставляю дорожку из поцелуев по скулам к уху. Вижу, как она кивает и подаётся бёдрами вперёд, провоцируя. — Нет-нет, продолжу, когда будешь смотреть мне в глаза.

И она распахивает веки, а под ними похоть плещется, поглощая здравый смысл. До безумия красивая, порочная, поглощающая весь свет вокруг. Теперь концентрируюсь только на тёмно-зелёном цвете, очертания предметов утрачивают чёткость, и реальность перестаёт существовать. Будто почву выбивают из-под ног и невесомость подхватывает, унося к вымышленным облакам. Проникаю пальцами внутрь, надавливаю большим на клитор и совершаю фрикционные движения.

— Ты плохая или хорошая девочка, Эви? — играю, а у самого живот простреливает от спазмов, хочется заполнить Коллинз собой и вколачиваться, отдаваясь страсти целиком, до последней крупицы. Каждым сантиметром ощущать её жар на себе, узнать, какая она узкая и любоваться красотой Эвелин во время экстаза.

Молчит, не отвечает, только судорожно качает головой и рвано хватает ртом воздух. Делаю более резкие толчки, и по комнате разлетается несдержанный стон.

— Отвечай! — резко замираю, а её смазка стекает по моей ладони.

— Пло-хая, — запинаясь произносит, и кажется, я слышу, как бешено стучит её сердце. Оно с моим в унисон колотится о рёбра, заглушая другие звуки.

Отстраняюсь, подцепляю кружевную ткань и тяну её вниз. Мгновение, и нижнее бельё летит в сторону. Поднимаю подол платья к талии и подхватываю Лисичку под бёдра. Сажаю на столешницу, все, что мешает, отодвигаю в сторону, следом раздаётся звук падающего предмета. Скорее всего, это какой-то столовый прибор, но мне плевать.

— Раздвинь ноги.

Эвелин послушно выполняет мою просьбу, разводит их достаточно широко и подтягивает к груди, упираясь ступнями в край гарнитура. Шикарный вид. Хочу теперь попробовать, какая она на вкус, и доставить наслаждение. Раньше в первую очередь заботился о собственном удовлетворении, но в данную секунду эмоции, которые исходят от Лисички, ярче собственного оргазма. Она полностью доверяет мне своё тело, всю себя, и я пропитываюсь ею насквозь, забывая собственное имя — лишь её на устах, лишь она занимает все мои мысли.

Наклоняюсь, провожу кончиком языка по внутренней поверхности бёдра и слегка прикусываю, на что Эви вздрагивает и закапывается ладонью у меня в волосах. Раздвигаю пальцем складки и ласкаю клитор, всасываю его. Слышу, она шепчет о том, как ей хорошо, и хнычет, а после подмахивает бёдрами, желая большего. И я добавляю красок, окрашивая холст нашей страсти в более насыщенные оттенки. Подключаю фрикционные движения и с каждым толчком улавливаю стон. Всё громче, слаще, переходящий от светло-розового в тёмно-фиолетовый. Мы вместе рисуем нашу картину, первая, но удачная с начальных штрихов. С каждой минутой приобретает объём и наполняется различными мазками.

Я бы такое произведение искусства непременно повесил в своей гостиной и каждый раз вспоминал, какая Эвелин умопомрачительная на вкус. Создал бы целую картинную галерею, посвященную ей одной. Сжимаю ягодицу сильнее, чем планировал, и Эви в ответ оттягивает волосы, напрягается всем телом и в следующее мгновение выгибается в пояснице, словно сквозь неё пропустили разряд тока. Вскрикивает моё имя и пульсирует на моих пальцах. Стараюсь продлить экстаз и совершаю ещё несколько толчков. Поднимаюсь поцелуями по животу, спускаю лямки платья, оголяя грудь, ласкаю затвердевший сосок. Эвелин очень отзывчиво откликается на мои прикосновения — это заводит ещё сильнее и тешит самолюбие.

— Где твоя спальня? — задаю вопрос, но она не может сразу сконцентрироваться, расфокусированным взглядом смотрит по сторонам, пытается привести дыхание в норму и только потом указывает направление. — Обхвати меня руками за шею, — оставляю поцелуй на пересохших губах и, подхватывая под бедра, беру на руки, вместе с ней направляюсь на поиски более удобного места для продолжения.

Захожу в другую комнату — она окутана темнотой, лишь лучи из гостиной слегка рассеивают её. Благодаря этому замечаю большую двуспальную кровать. Осматриваюсь в поисках выключателя.

— Включим свет? — интересуюсь, но Эви отрицательно качает головой.

— Давай оставим так, — утыкается в шею и практически мурчит.

Неужели стесняется после того, что сейчас произошло? Решаю не уточнять, пусть остаётся как есть. Утром, пока будет спать, успею налюбоваться её наготой. Сомневаюсь, что после такого смогу сомкнуть глаза. А быть может, мы и вовсе встретим рассвет вместе. Неспешно прохожу к кровати и кладу Эвелин, руки касаются мягкой приятной ткани.

Она приподнимается на локтях и тянется за поцелуем. Жадно сминает мои губы и прикусывает нижнюю. Ненасытная, хотя и сам не могу оторваться от неё. В этот раз Эви первая толкается языком, ведёт себя более напористо. Тянет к себе на кровать, а сама отползает к центру. Поддаюсь на уловки и через мгновение оказываюсь лёжа на спине. Не ожидал такого стечения обстоятельств.

— Теперь моя очередь, — украдкой целует мои скулы и принимается расстегивать ремень, а после молнию джинсов.

— Я полностью в твоём распоряжении, — соглашаюсь на её условия, хотя у меня были другие планы. Но их я осуществлю немного позже. Надеюсь, Эвелин не думает, что отделается от меня одним подходом.

Выуживаю из заднего кармана несколько презервативов и помогаю избавить себя от остатков одежды, стягиваю всё вместе с нижнем бельём и отбрасываю в сторону. Вещи с глухим ударом падают на пол, и только сейчас вспоминаю, что там находились наручники. А мне бы хотелось применить их по назначению.

Глаза привыкают к темноте, и благодаря небольшим бликам света мне прекрасно видно, как Лисичка изучает моё тело. Она, как хищница, пробегается взглядом и останавливается на особо интересующих её местах. Отодвигаюсь к изголовью кровати и подкладываю под спину ещё одну подушку. Повисает тишина, благодаря которой я отчётливо слышу учащённое дыхание Эви. Она перекидывает ногу через мои бёдра и специально изводит нас обоих. Трётся промежностью о налитый кровью член, а ладонями проходится несколько раз вверх-вниз по моему торсу.

Не тороплю, наоборот, сам растягиваю каждую секунду, пытаясь превратить её в бесконечность, чтобы эта ночь поглотила нас и время стало эфемерной частицей измерения. Чтобы оно скрыло нас от неотвратимо приближающегося рассвета, который своими лучами сотрёт всё волшебство и смоет краски с нашего холста. В голове рождается план, как удивить Эвелин, но пусть это будет для неё сюрпризом.

Жажду скорее продолжить наше безумное творчество, нанести новый слой ещё ярче предыдущего. Разрываю зубами фольгированный пакетик, раскатываю его по всей длине и обхватываю член у основания. Провожу головкой по влажным половым губам, повторяю ещё раз. Эви сжимает мои плечи, впиваясь в них ногтями, предвкушая скорую близость. Приоткрывает припухшие от поцелуев губы и в этот раз сама не отводит взгляда. Вхожу, расширяя стенки влагалища, медленно, сантиметр за сантиметром. Какая же она узкая и влажная. Она также движется, насаживаясь глубже, до основания. Стонет громко, откровенно, развратно. Выгибается в пояснице и замирает на мгновение, добавляя нашей картине золотых брызг.

Первые проникновения плавные, неторопливые, но ощущение, что в теле разом задеваются все нервные окончания, и она такая нереальная двигается на мне, возводя все эмоции до пика блаженства. До пределов, о которых даже не подозревал раньше. Словно никогда прежде не занимался сексом, смешно, но если так будет каждый раз. Чёрт! Да, я занесу её имя в личный список святых и стану молиться на неё.

Совершает плавные покачивания, а мне мало: хочу выбивать из неё крики, входить резко. Сжимаю ягодицы и помогаю Эвелин двигаться в нужном мне темпе. Вот так лучше. Пиздец как хорошо. Она прижимается ко мне всем телом, и сладкие стоны вперемешку с всхлипами переплетаются со шлепками мокрых тел.

— Скоро кончу, — шепчет мне на ухо.

Мне не нужно повторять дважды, не мучаю её, ускоряю движения и вколачиваюсь снизу, доводя до той грани, после которой разлетаешься на куски, чтобы воскреснуть и вновь испытать это невероятное наслаждение. Эви напрягается всем телом, кажется, даже перестаёт дышать, а после содрогается от макушки до пяток в агонии страсти. Она выгибается дугой и ложится на мои ноги влажной спиной. Кажется, словно она отключается от реальности. Самому уже не терпится испытать разрядку, а после сгрести Лисичку в объятия, чувствовать каждую клеточку тела от напряжения и приятной усталости.

Провожу ладонью по животу, выше, к ложбинке между грудей. Меняю наше положение и Коллинз оказывается подо мной, прижатой к матрасу. Её ноги дрожат — улавливаю это, когда она пытается обвить ими мои бёдра. Одной рукой упираюсь, пытаясь сохранить равновесие, а второй сжимаю её горло, частично перекрывая кислород. Она вся в моей власти, волосы разбросаны по подушке, а в глазах горит огонь. Точно плохая девочка. Проникаю до основания резкими быстрыми движениями, каждый толчок выбивает из неё крик. Член пульсирует и последний раз доводит меня до долгожданного оргазма. Яркие вспышки под веками, импульсы во всём теле сжимают грудную клетку тугим корсетом, пока я продолжаю медленно раскачиваться. Выпиваю до дна этот невероятный коктейль, позволяю ему пропитать меня целиком и вырваться наружу сдавленным рыком.

Ложусь рядом и, как хотел, подтягиваю Эвелин к себе под бок, утыкаюсь в влажные волосы и не могу надышаться ей.

— Ну что? Лазанью? — спрашиваю, хотя сам предпочту еде снова насладиться ласками Лисички.

— Нет, душ, хочу в душ, а лучше в ванну с пеной, — еле слышно, мечтательно произносит Эви, и складывается ощущение, что она сейчас заснёт.

— Не время спать, только час ночи, — целую за ухом. — Хочешь, наберу ванну и мы вместе её примем?

Она соглашается, а сама в это время закапывается лицом в подушку. Прохожусь кончиками пальцев по её изгибам и направляюсь набирать воду, чтобы после снова доставлять Эвелин и себе удовольствие.