Ритм твоего сердца

Глава 48

Эвелин

Такси везёт меня обратно в нашу с Мией квартиру. Рада, что начало дня провела дома с папой. Само собой, он задал мне по меньшей мере вопросов сто о Джейсоне. Я не обманывала родного человека, поделилась всем, чем знаю, потому что Картер не моя маленькая тайна — он для меня важен. Не вижу смысла утаивать что-либо, вести себя глупо, по-детски.

Знаю теперь только одно — Джейсон не открутиться от чаепития в компании меня, отца и его внутреннего детектора лжи. Он однозначно устроит допрос с целью разузнать: грозит ли его дочке опасность или нет. Самое главное, что уверенность в моём мужчине даёт мне ощущение спокойствия, ведь он пройдёт этот тест. Ещё ни с кем мне не было так хорошо, ещё ни с кем я не ощущала такого чувства безопасности. Только с ним.

— Мисс, мы приехали, — голос водителя возвращает в реальность.

Оказывается, машина уже какое-то время стоит около подъезда, а из-за постоянного потока мыслей ничего не замечаю вокруг. Возможно, мужчине пришлось несколько раз позвать меня, прежде чем я отреагировала.

— Да-да, простите, — произношу, стараясь быстрее покинуть салон. И так уже задерживаю его, хорошо, что оплату произвела заранее.

Делаю несколько шагов, что-то ёкает в груди, будто кто-то тянет за невидимые ниточки. Появляется непреодолимое желание развернуться. Ещё три шага, а жжение в груди лишь увеличивается, может, мне всё кажется и это лишь от усталости и накопившихся переживаний. Ещё шаг — не выдерживаю, резко разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и моментально пересекаюсь взглядом с карими глазами цвета заката, когда последние лучи ускользают за горизонтом и ярко-оранжевые блики становятся тёмно-коричневыми. Джейсон стоит на достаточно большом расстоянии, но могу поклясться, что знакомый аромат парфюма вмиг окутывает своей манящей сладостью. Или он уже настолько въелся мне в кожу, что, находясь далеко друг от друга, могу с лёгкостью его воспроизвести.

Какое-то время не двигаюсь, пожираю его глазами, вспоминаю обещание, которое он мне дал в сообщении. Взгляд Картера сейчас правда на грани безумия. Джейсон сокращает расстояние между нами, лишая света вокруг. Его большой рост, внушительные мышцы и широкий разворот плеч против моих метр с кепкой, и вот уже никого не вижу — никого, кроме него. Я не против. Готова любоваться этими идеальными чертами лица ночи напролёт, желательно двадцать четыре на семь, но, увы, это невозможно.

Джейсон ничего не говорит, всё так же продолжает жадно скользить взглядом по моему лицу, задерживаясь на губах, глазах, румяных щеках. Тону в нежности, исходящей от моего мужчины, она осязаема, бархатная, с привкусом пьянящих поцелуев и ароматом его кожи. А ведь он даже меня ещё не касается.

Он поднимает руку, касается ямочек на моих щеках, кончика носа, подбородка. Прикосновения невесомые — ощущение, что это ветер ласкает мою кожу, боясь потерять меня, что распадусь, превращусь в дымку. Пропускает огненные локоны сквозь пальцы и шепчет:

— У тебя солнечные лучи запутались в волосах, — так тихо, так до дрожи необходимо, что эти слова попадают под кожу, проникают в сердце и взрываются там яркими вспышками, фейерверками, окончательно высекая его имя на стенках этого жизненно необходимого органа.

Вроде ничего особенного, это не признание в любви, только почему-то для меня это гораздо больше. Интимнее, словно я чувствую тепло этих лучей, — на самом деле меня согревает близость Джейсона. Ещё никогда не нуждалась в ком-то, не зависела от мужчин. Он первый.

Полуденное солнце слепит глаза, из-за этого щурюсь, а чтобы спрятаться от него, утыкаюсь в сильную грудь.

— Я соскучилась, — трусь щекой о мягкую ткань футболки, а ладонями провожу по рельефному прессу.

Может, мне следовало обижаться на него, не разговаривать или устроить сцену, выплёскивая эмоции. Но всё, что могу сейчас сделать, — это ощущать, насколько я счастливая в его руках.

— Лисичка, нам необходимо поговорить, — мягкие губы целуют макушку, а сильные руки обвивают талию, приятный контраст дурманит голову и затуманивает разум. Какие вообще разговоры можно вести, когда все мысли о том, чтобы восполнять недополученное внимание за часы, которые провели в разлуке? — Давай прогуляемся, выпьем кофе?

Киваю, но не отстраняюсь, не хочу прекращать этот момент. Целая ночь вдали от этого мужчины — пытка для меня.

— Думала, что ты предложишь поехать к тебе, — говорю, и руки Джейсона ещё сильнее стискивают в своих властных объятиях.

— Не сейчас. Если мы туда поедем, то не сможем поговорить, — в доказательство своих слов берёт за плечи, отстраняет и впивается страстным собственническим поцелуем.

Он быстрый, всепоглощающий, от происходящего ноги подкашиваются. Ещё чуть-чуть — и точно упаду на асфальт. Джейсон так же резко отстраняется, заглядывает в глаза потемневшими от желания радужками.

— Вот видишь, это всего один поцелуй, а у меня уже встал. Представляешь, что будет, если мы окажемся наедине?

Приходится согласиться с ним и отложить уединение на потом. Недалеко есть отличное кафе с вкусным кофе — решаю, что это будет идеальным местом для разговора. Доходим туда за двадцать минут в полной тишине. Джейсон всё так же обнимает меня за талию, гладит большим пальцем по боку вверх-вниз, словно пытается успокоиться. По мере приближения к необходимому зданию тоже начинаю переживать. Любопытство граничащее со страхом: что он мне всё расскажет, зачем носил маску, почему именно меня выбрал посредником.

Оказываемся внутри уютного помещения, беру Картера за руку и тяну в самый дальний угол. К счастью, мой любимый столик свободен, он находится в удалении от остальных и огорожен стеной из стеллажа, уходящего под самый потолок, в котором для декора стоят различные баночки с кофе, книги, красивые светильники. Благодаря этому складывается ощущение, что находишься в сказочном доме. Большие белые свечи в центре стола дополняют атмосферу, а летающий аромат специй разжигает аппетит.

Садимся друг напротив друга на мягкие диваны, заваленные подушками, и снова устанавливаем зрительный контакт. Словно взглядами пытаемся рассказать о чувствах и важности данного момента.

— Что будете заказывать? — рядом с нами возникает официант.

Даже не поворачиваюсь в его сторону, всё так же неотрывно глядя на Джея, делаю заказ. Родное лицо сосредоточенное, уставшее — не удивлюсь, если он скажет, что не мог сегодня заснуть. А когда мы остаёмся наедине, говорю:

— Я здесь и я тебя слушаю, — протягиваю руки, чтобы взять его большие ладони в свои. — Почему ты носил маску? — нервно сглатываю, а после молча жду, даю Джейсону всё мне рассказать.

Ему требуется какое-то время подобрать слова, официант ставит перед нами стаканы с дымящимися напитками, меренговые рулеты и оставляет снова одних. Джейсон прочищает горло, а после рассказывает историю, от которой сжимается моё сердце.

— Я никогда не хотел быть на большой сцене. Страсть к танцам перешла по наследству от мамы, но, видя, сколько сложностей у неё было в жизни из-за известности, мне хотелось держаться как можно дальше от этого мира. Хотя она постоянно твердила, что, если захочу, могу и её затмить своим талантом, — он смеётся, но в этом смехе чувствуется глубокая грусть и боль, которую Джейсон носит в сердце. — А когда ей поставили диагноз с неутешительными прогнозами, мы бросили все силы на сборы средств, но не могли собрать даже половину. Продавать квартиру мама категорически отказывалась, как и просить помощи у коллег. Она была очень гордой, постоянно твердила, что у каждого своя судьба и что у неё в жизни было очень много прекрасного. Настолько много, что хватило бы на десятки других человеческих жизней, — его руки холодеют, дёргается кадык, а голос выдаёт всё скопившееся напряжение. — Тогда я пошёл на этот конкурс, впервые надел маску и впервые проиграл. Проиграл всё. Но самое страшное, что я не смог осуществить её мечту.

— Какую мечту?

— Побывать в Израиле, — он на мгновение отводит взгляд, но после вновь возвращает его ко мне. — Может, это глупо, но мне хочется когда-нибудь съездить туда за неё.

Боже, моё сердце не выдержит такого напряжения.

— Не глупо, это прекрасное желание. Я бы с удовольствием составила тебе компанию, — улыбаюсь сквозь слёзы, и уголки губ Джейсона на мгновение тоже устремляются вверх, но после вновь не остаётся и намёка на улыбку.

Кофе стынет, по моим щёкам текут слёзы, а весь мир теряет свет. Как мне хочется забрать хотя бы частичку боли, которую испытал мой любимый мужчина. Но несмотря ни на что, он смог сохранить свою жизнь. Свою настоящую жизнь, свой угол комфорта. Не дал популярности забрать то нежное, хрупкое, которое все хотят скрывать от посторонних глаз.

— Почему Джокер? — понимаю, что ему тяжело отвечать на все эти вопросы, но будет лучше, если между нами не останется недосказанности.

Мне хочется быть частью его мира, а это значит, что я должна принимать Джейсона со всем багажом, так же как и он меня.

— Потому что, несмотря на всю боль и переживания за маму, мне необходимо было улыбаться. Но я не мог танцевать, смотреть на восторженные лица людей и искренне радоваться. Поэтому выбрал маску, которая олицетворяет всю сюрреалистичность ситуации. Счастье сквозь боль и страдание.

Картер протягивает ладонь, вытирает слёзы с моих щёк, и на его лице появляется лёгкая улыбка. Представляю, сколько у него ушло сил, чтобы открыться мне, впустить в ту часть себя, которая закрыта ото всех.

— А как же теперь? — в голове возникает вопрос, и тут же слова слетают с губ. — Все же теперь знают, что Джокер — это ты.

Он усмехается, словно не видит никаких проблем, хотя я считаю, что Джейсону вряд ли дадут так же спокойно существовать, как раньше.

— Теперь мне должны повысить зарплату, — он смеётся, — всё же у них барменом работает не кто иной, как Джокер.

— Мой Джокер.

Джейсон гладит большим пальцем мою тыльную сторону ладони, приподнимает бровь в удивлении.

— И давно ты стала собственницей? — голос становится заигрывающий, Джей переключается с грустной темы, а его глаза понемногу приобретают прежнюю яркость.

— Наверное, тогда, когда оказалась с тобой на смотровой площадке после боулинга, — признаюсь, что настоящая симпатия возникла именно там.

Решаю подсластить момент десертом. Отправляю первый кусочек в рот — рулет тает, даря наслаждение. Вторую ложечку подношу к губам Джейсона, и он охотно съедает его. Облизывает нижнюю губу, специально проводя медленно языком. Грустные воспоминания уходят на задний план. Рада, что могу помогать ему забывать такие тёмные страницы своего прошлого. Мы напишем свою историю, непременно напишем. Она будет самой яркой, фееричной и незабываемой.

— А я понял, что стал собственником, когда впервые увидел тебя на пляже, — он подмигивает. — Пойдёшь со мной на свидание?

— Я подумаю, — специально дразню, это сразу же действует на Джейсона.

Он пересаживается на мою сторону, одним лёгким движением обвивает мою талию, чтобы подтянуть к себе, а после наклоняется и целует шею. Снова прибегает к запрещённым приёмам, знает мою слабость и пользуется ей.

— Даю минуту, — целует, терзает нежную кожу, а я борюсь, чтобы сдержать рвущийся стон.

Не очень хочется привлекать внимание других присутствующих. Прикусываю губу, продолжаю наслаждаться моментом.

— Минута прошла, — шепчет на ухо, а у самого голос выдаёт возбуждение. — Кажется, я уже готов согласиться на твоё предложение, чтобы поехать ко мне.

— Хорошо, но сегодня мне нужно домой, — глажу ладонью по его щетине, запускаю пальцы в волосы и сжимаю их у корней. — Мия будет волноваться.

Заглядываю за спину Джейсону, чтобы убедиться, что мы не привлекаем внимания. Стеллаж надёжно укрывает нас от посторонних глаз, поэтому позволяю себе поцеловать моего мужчину. Прижимаюсь к нему, ласкаю губы своими, покусываю, дразню и только после проникаю языком внутрь. Картер отвечает на мои действия, даже лёгкий стон вырывается из его груди, и это жутко сексуально. Всегда считала, что сильный пол не может так эротично стонать, но он это делает так, что всё моё тело начинает дрожать, желая большего.

Желая его. Всего. Без остатка.

— Проводишь домой? — шепчу в припухшие губы и вновь провожу по ним языком.

Джейсон смотрит на меня как хищник на жертву, который уже не видит границ, не замечает окружающих. В его крови пульсирует только желание обладать мной — это отчётливо читается в его глазах. Но ещё утром пообещала Мие, что сегодня буду ночевать дома.

— Завтра после работы можем поехать к тебе, — приходится искать компромисс, но он не реагирует на мои слова, снова тянется за поцелуем.

Приходится отстраниться, чтобы и самой не потерять контроль.

— Как, по твоему мнению, я должен дожить до завтра? — он подзывает официанта, оплачивает заказ.

Всё происходит молча. У меня складывается ощущение, что он обижается на меня. До дома тоже доходим в тишине, думаю, что ещё можно сказать.

— Проводишь до машины? — кивает в сторону, и я только сейчас замечаю такси, остановившееся возле нас.

Соглашаюсь и, когда Джейсон садится на заднее сиденье, наклоняюсь, чтобы поцеловать на прощание. Но сильные руки обхватывают мою талию и утягивают в салон. Всё происходит молниеносно, не успеваю даже ничего сказать, возмутиться. Картер захлопывает дверь и обращается к водителю.

— Можно ехать, — произносит и одновременно пристёгивает меня ремнём безопасности.

Из-за шока не могу понять, как на всё это реагировать.

— И как это понимать? — взмахиваю руками, выдавливая из себя вопрос.

— Я тебя украду на какое-то время, но обещаю, что ночевать ты вернёшься к Мие, — на его лице сверкает довольная ухмылка.

Не могу отвести от Джейсона взгляд. Сказать, что я в шоке, — ничего не сказать.

Меня только что похитил мой мужчина. И мне это даже нравится.