Глава 51

Джейсон

Оказываемся на самом последнем этаже возле двери. Открываю замок, но предварительно прошу Эвелин закрыть глаза.

— Не бойся, я не дам тебе упасть, — обнимаю Лисичку за талию, и мы вместе заходим внутрь. — Откроешь, когда скажу.

— Хорошо.

Проходим в огромную студию, от предвкушения реакции Эви у самого по позвоночнику бегут мурашки. Как же приятно делать её счастливой, заботиться об этой хрупкой девушке, называть своей.

Включаю освещение, и всё пространство заполняется тëплым светом.

— Открывай, — шепчу ей на ухо и заглядываю, чтобы посмотреть, какие у неё будут эмоции, когда увидит, что мы находимся посреди огромной художественной мастерской.

Вокруг нас сотня законченных и недописанных шедевров, но самое важно располагается в центре — холст с меня ростом. Он огромный, кипенно-белого цвета.

— Ого, такого я точно не ожидала, — Эвелин прикрывает рот ладонью, поворачивается ко мне. — Нам напишут портрет?

Отрицательно качаю головой, а мысленно уже беру самые яркие цвета и приступаю к созданию картины нашей любви.

— Сегодня мы с тобой художники, — наклоняюсь к Лисичке, захватываю её губы в нежном поцелуе.

Не могу никак насытиться ей. Никогда не смогу.

— Только не говори, что этот огромный холст — наше поле для творчества, — она видит мой положительный кивок и не в состоянии сдержать эмоции, прыгает в объятия, обвивая ноги вокруг моей талии, а руками обхватывая шею. — Давай уже начинать, только я и рисование — это две несовместимые вещи.

Она смеётся, и вместо того, чтобы поставить Эви на пол, кружу, и от этого её смех становится ещё более звонким.

— Значит, нас тут двое таких, но мы будем творить сердцем, — целую в висок и опуская её на ноги.

Требуется какое-то время, чтобы организовать рабочее пространство: пол вокруг холста застелен толстым материалом, чтобы не испачкать покрытие, на столе стоят большие ëмкости красок различных цветов, также всевозможные кисти, валики, губки.

— Что будем рисовать? — Эвелин заворожëнно смотрит на белоснежную поверхность, наверняка придумывая варианты.

Только у меня уже есть один верный.

— Давай ты мне доверишься, а я в ходе написания тебе буду рассказывать? — оставляю лëгкий поцелуй за ухом, втягивая носом аромат парфюма.

Обнимаю Эви за плечи, беру одну её маленькую ладонь в свою. Управляю движениями Лисички — она не сопротивляется, и кажется, что мы действуем как единый слаженный механизм.

Берём самую крупную кисть, окунаем в красную краску, щедро напитываем ей, а после подносим к полотну. Мелкие брызги летят в стороны, но это последние, о чём задумываемся.

— Помнишь наш первый секс? — шепчу Эвелин на ухо, а она дрожит от моих слов. — Ещё до него я был как этот красный цвет, меня переполняло желание овладеть тобой, сделать своей. Боже, ты просто не представляешь, как я тебя хотел.

Первые мазки лишают полотно девственной белизны, меняя его на оттенок нашей страсти, проникая в самую структуру волокна.

— Джей, хватит так соблазнительно говорить, а то мы сейчас же прекратим с творчеством и перейдем к другому интересному занятию, — Лисичка хочет развернуться, но не даю ей этого сделать.

Второй свободной рукой скольжу по бедру, перехожу на внутреннюю поверхность, задирая подол платья.

— Мы только начали. Терпение, Эви, — снова целую, на этот раз нежную кожу шеи, а после оставляю укус. Достаточно сильный, чтобы она вскрикнула. — Мы создадим сегодня наш шедевр.

Снова взмах руки — ещё одна линия пересекает предыдущую. Последующие ложатся в хаотичном порядке, в таком же безумном, как возбуждение, наполняющее наши тела. Мои пальцы находят влажную ткань нижнего белья, надавливаю сквозь него на чувствительную точку, и Лисичка выгибается в спине, желая большего. Меняем оттенок на ярко-оранжевый, теперь он главенствует в нашем творчестве, линии более прерывистые, словно брызги.

— А этот цвет словно твои огненные волосы, рассыпанные по обнажённым плечам, которые я пропускал сквозь пальцы, — поддеваю кружевную ткань, провожу несколько раз между влажных складок от входа до клитора. — Теперь нам нужен зелёный, такой же, как твои радужки. Стоит мне на них взглянуть, как всё остальное прекращает существовать, — слова, действия, всё превращается в магию, и каждое прикосновение к Эвелин отдаёт током в области паха. — Твой взгляд во время секса невозможно отобразить обычными красками, он настолько неповторимый, что любой драгоценный камень меркнет по сравнению с ним.

Вхожу двумя пальцами, влага стекает мне на ладонь, а пространство наполняется стонами моей девушки.

— Джей, хочу тебя, — хнычет Лисичка и одновременно трётся бёдрами о мою твёрдую эрекцию.

— Нет, мы ещё не нарисовали самое главное, — двигаюсь в ней резче, быстрее.

Каждое движение выбивает крик, а на картине тем временем добавляются новые мазки. Зелёный. Много зелёного. В наш первый раз я тонул в её глазах, захлёбывался эмоциями и ощущениями, которые разрывали меня изнутри. Хочу, чтобы Эвелин в полной мере испытала то, что посчастливилось мне, когда она позволила назвать её своей.

В момент, когда Лисичка сжимается на моих пальцах, беру целую банку лиловой краски и выливаю равномерно по всей картине, так, чтобы она пронизывала каждый её сантиметр.

— А этот оттенок ассоциируется у меня с твоим оргазмом, — говорю в тот момент, когда громкий стон вырывается у Эви изо рта, а всё её тело пронзает сильная дрожь.

Она хватается за мою руку, нуждаясь в опоре, но всё ещё подмахивая бёдрами. Пытаясь испить наслаждение до последней капли. Когда импульсы разрядки угасают, а Эви обмякает, еле держась на ногах, убираю краску, чтобы не дать ей упасть.

— Именно так я видел наш первый раз, — разворачиваю Лисичку к себе, впиваюсь требовательным поцелуем в приоткрытые губы. — Но мы ещё не закончили работу над шедевром, — говорю прерывисто, на доли секунд отстраняясь. — Хочу, чтобы ты дополнила картину своими эмоциями.

Снимаю с нас одежду, откидываю её в сторону. Подхватываю Эвелин под бёдра. Она обхватывает ногами мою талию и прижимается к члену, извивается в моих руках, желая, чтобы как можно скорее заполнил собой. Делаю шаг к холсту, убираю волосы Лисички со спины и прислоняю её к ещё не застывшей краске.

— Ты сошёл с ума, — она хлопает меня по плечу, но всё так же трётся влажными складками о член.

— Да, определённо точно, чувствуешь свою вину? — приподнимаю её бёдра, а в следующее мгновение вхожу до основания.

Теперь наша картина украшена стройным силуэтом. Влагалище Лисички сжимает мою эрекцию. Всё до безумия так, как должно быть. Не размениваюсь на нежности, беру мою девушку так по-животному, как требуют внутренние демоны. Резко вколачиваюсь в податливое тело, а Эвелин ногтями впивается в мои плечи.

— Охуеть, Эви, ты идеальная для меня, — не сдерживаю стоны, снова и снова заполняя её собой. — Ты так чертовски приятно ощущаешься на моём члене, такая узкая, влажная. Идеально созданная специально для меня.

Лисичка утыкается лицом в изгиб моей шеи, что-то лепечет — не могу разобрать. Её слова прерываются на каждом слоге глубоким стоном, рваным дыханием, и вся какофония звуков дополняется влажными шлепками тел и хлюпаньем проникновений.

— Я сейчас кончу, — Эвелин замирает, готовясь к очередному оргазму, но у меня другие планы.

Вынимаю член, на что слышу разочарованный вздох. Коллинз прикусывает кожу на шее, вымещая своё недовольство, но это у меня лишь вызывает смех.

— Непослушная девочка, я же сказал, что мы ещё не закончили с картиной, — ставлю Эви ногами на укрывной материал, в одно движение разворачиваю к себе спиной. — Продолжаем?

Даже если она скажет «нет», то не смогу остановиться, хотя процент такого ответа меньше нуля. От сильного возбуждения член в моей ладони пульсирует, вены по всей длине вздуваются фиолетовыми узорами.

— Боже, да-да! Хватит издеваться, — Эвелин пытается сама насадить себя на мою эрекцию, давящую ей на вход.

Не позволяю перехватить инициативу, вставляю лишь на длину головки, завожу оба запястья Эвелин ей за спину и удерживаю их. Они хрупкие, поэтому с лёгкостью умещаются в руке. Такая поза хороша для глубоких, чувственных толчков, но в то же время обеспечит Эви устойчивость.

— Скажи, что ты моя. Что ты вся, до последнего сантиметра в моей власти, — шиплю, наклоняясь к её уху.

Эвелин теряется в реальности, снова подаётся бёдрами, и вновь неудача.

— Скажи. Коллинз. Что ты моя!

— Чёрт, твоя! Я твоя, а ты мой!

Вхожу, раздвигая стенки влагалища налитым кровью членом. Легко подталкиваю Эвелин вперёд, так, чтобы она облокотилась на холст. Не планировал до этого выходить за рамки белого полотна, но, наблюдая, как краска украшает её аппетитную задницу, не могу не уделить внимание груди, животу. Нам остаётся немного до грани, Эви с каждым моим толчком обхватывает член всё плотнее, приближая к пропасти. Движения быстрые, резкие.

Не останавливаясь, убираю рыжие локоны со спины Лисички, погружаю ладонь в лиловую краску и начинаю творить следующий шедевр на изящной спине. Контраст моей прохладной кожи и её горячей заставляет Эвелин выгибаться сильнее. Она вскрикивает, а после сотрясается всем телом в мощном оргазме. Встаёт на носочки, дрожит, утробно стонет и продолжает принимать мой член в себя. Двигаю рукой по лопаткам, плечам, не прекращая вколачиваться. А после обхватываю её шею ладонью, обездвиживаю и изливаюсь на поясницу, покрывая свой шедевр брызгами спермы.

Через пару минут моё зрение перестаёт расплываться, фокусируется на обнажённой Эвелин, покрытой лиловой краской. Подтягиваю её обессиленную к себе и веду к большому напольному зеркалу. Она еле переставляет ногами, всё ещё балансируя между реальностью и нашим миром любви.

— Эви, посмотри, — разворачиваю её к зеркальной поверхности.

Она поворачивает голову, встречаясь взглядом со своим отражением, переводит его на лопатки и от удивления закрывает рот ладонями. Честно признаться, во время секса я не контролировал свои действия, не старался нарисовать что-то определённое. Мной двигали импульсы и желание вперемешку с похотью, и всё это вылилось…

— Крылья, Джей, — на глазах Эви наворачиваются слёзы. — Ты подарил мне крылья, они великолепны.

— Это ты великолепна, но их придётся смыть, — поднимаю Лисичку на руки и несу в сторону ванной.

— Они останутся в сердце, их уже ничем не смыть, — она утыкается носом мне в грудь, пряча слёзы.

Ловлю себя на мысли, что хочу вечность провести рядом с этой девушкой, даря ей чувство полёта, каждый раз заставлять парить от счастья. Теперь я точно без неё не смогу.

Она моя. А я её.

Опускаю Эвелин на кафель, но она обхватывает руками меня за талию, не желая отстраняться. Включаю тропический душ и вместе с ней захожу за стеклянное ограждение. Тёплые капли скользят по коже, смывают всю яркость после близости, но им не смыть что-то более важное — воспоминания и эмоции, полученные от совместного творчества.

— Тебе понравилось со мной рисовать? — выдавливаю на мочалку ароматный гель.

Эви смеётся от моего вопроса, запрокидывает голову, подставляя лицо под поток воды.

— Предлагаю как-нибудь ещё попрактиковаться, а потом создать выставку, — её улыбка самая искренняя, именно так выглядит счастье.

Взгляд излучает тепло, смотрю в зелёные радужки, одновременно создавая на коже облако белой пены, которое моментально смывается к нашим ногам.

— Мне нравится эта идея.


Загрузка...