Родные души

Глава 16

Больше конструктивного разговора у нас не получалось, да я и не особо-то и пыталась, если быть до конца откровенной. Каждый раз, когда он являлся в мою персональную тюрьму, я моментально скатывалась в истерику, билась, кричала, покрывала его благим матом, рвала и метала. Иногда доходило до того, что я ползала перед ним на коленях и умоляла его меня отпустить, но всё было бестолку. Всё что я от него слышала — Это то, что он меня любит и я его обязательно полюблю. А если быть точнее, что я его уже люблю, но боюсь сама себе в этом признаться. А потом просто уходил, оставив меня один на один с моей истерикой. Так прошло ещё три дня. Но всё изменилось в один момент. Слезами и руганью делу не поможешь, найти меня здесь никто не сможет, из местных обитателей тоже никто не поможет, банально, потому что он сюда никого и не пускает, даже прислугу, всё делает сам. Остаётся только одно — умереть. Нет вы не подумайте, помирать на самом деле я не собиралась, я просто решила добиться своего, посредством шантажа. Я ведь его истинная и если я умру, то умрёт и он. Вот и понадеялась, что он захочет жить не меньше моего и согласится на мои условия.

— Оля по чему ты снова ничего ни съела? — строго спросил он меня, в очередной раз увидев, что я даже не притронулась к еде.

Да пошёл ты на х..! — Мысленно послала я его, в пешее эротическое путешествие, по бескрайним полям его родины, но сорваться с языка этой мысли я не позволила, ибо я объявила не только голодовку, но и бойкот. Я второй день сидела, сжавшись в своём любимом углу и ни на что не реагировала. Мысленно посылая на его голову, все кары небесные и не только.

— Чего ты пытаешься этим добиться?! — Дин присел передо мной на корточки, пытаясь заглянуть мне в глаза, но я от него отвернулась. — Ведёшь себя как ребёнок! Всё чего ты этим сможешь добиться — это голодная смерть.

— Хм. Не поверишь, но именно этого я и пытаюсь добиться. Если умрут Тоббарис и Алан, то и мне незачем жить. Я умру и тебя заберу с собой! — зло выплюнула я, смотря ему прямо в глаза. — Ты ведь тоже не сможешь жить без меня. — дракон дёрнулся от этих слов как от пощёчины.

Он встал, отходя на пару шагов, смотря на меня в ужасе, как на сумасшедшую. Представляю, какая картина предстала перед его глазами. На полу, забившись в угол, в одной ночной сорочке сидела худая, лохматая, с опухшими, красными глазами, губы искусаны в кровь, костяшки на руках сбиты, а в глазах злое безумие. Я старательно подбирала себе образ. Хотелось бы ещё, рассмеяться как настоящий злодей, но увы зловещий смех это прям не моё.

— Видят боги, я этого не хотел. — обречённо покачав головой сказал Дин. — Но ты вынудила меня.

Он на мгновение закрыл глаза, а потом открыв их, снова поймал мой взгляд и тут я почувствовала в своей голове, тот самый пресловутый шелест, как тогда, когда Девид воздействовал на меня ментально. О нет! НЕТ, НЕТ, НЕТ!!! Этого я не учла. Он же менталист. Меня моментально начала затапливать паника. В какой-то момент во мне как будто тумблер какой-то переключили и мой разум отделился от тела, я оказалась заперта в собственном теле, трепыхалась в нём словно птичка, не в силах вырваться.

— Сейчас ты приведёшь себя в порядок и нормально поешь. — приказал…, именно приказал, этот драконище, абсолютно спокойным тоном. А моё тело против моей воли, покорно поднялось и пошло в ванную.

Я всё осознавала, всё чувствовала, но противиться не могла. Чувствовала, себя как собачка на поводке, куда сказали, туда и иду. Моё тело, повинуясь чужой воле, наскоро помылось, переоделось и явило себя пред светлые очи своего хозяина, в лице одного наглого, беспринципного, подлого дракона. Он, глядя на меня удовлетворённо хмыкнул, подошёл, протягивая руку к моим ещё мокрым волосам и при помощи магии высушил их, потом усадил меня перед зеркалом и стал меня расчёсывать. Дин довольно споро и бережно управился с моей гривой, заплетя мне какую-то замысловатую косу, опустил свои руки на мои плечи. От его прикосновений, всё моё естество содрогалось и рвалось обратно в облюбованный угол, а в идеале, вообще куда подальше из этого места, но я даже дёрнуться не могла, не могла сказать и слова или хоть как-то выразить свои эмоции. Смотрела на себя в отражении и не видела там живого человека, ничего не выражающее лицо, без единой эмоции и безжизненный, отсутствующий взгляд. От меня осталась лишь оболочка.

— Я не хотел так с тобой поступать, но ты не оставила мне выбора. Это лишь, временная мера. Совсем скоро, ты смиришься и это всё будет ни к чему. — глядя в пустые глаза моего отражения, как будто утешал меня Дин, легко поглаживая по плечам с грустной улыбкой. — А теперь тебе нужно позавтракать.

Он усадил меня за накрытый стол, причём блюда уже стояли свежие и начал меня кормить буквально с ложечки, а моё тело безропотно, не выражая ни малейшего протеста, проглатывало, всё что ему предложат, не чувствуя вкуса пищи.

После завтрака дракон потащил меня на прогулку. Первый раз за всё время, меня выпустили из комнаты. Теперь то я безвольная марионетка точно не взбрыкну, не выкину чего-то, что ему не понравится. Протащил меня по замку, вдохновенно рассказывая мне его историю и историю своих предков, чьи портреты встречались нам на пути, о том какое прекрасное будущее нас ждёт. В конце он приволок меня в чудесный сад. Сад был действительно прекрасен и в других обстоятельствах я бы насладилась его красотой, но сейчас я была ко всему этому безучастна, всей душой я рвалась на волю, к своим оборотню и демону. Именно сейчас я познала, что такое настоящее отчаянье. Я поняла, что я совершенно бессильна, хоть как-то повлиять на ситуацию и помочь мне не сможет никто и ничто.

И так продолжалось несколько дней. Дин нянькался со мной с самого утра, кормил, заплетал, заботился, выгуливал как собачёнку. Мы облетели всё его графство, он показал мне его любимые и действительно красивые места, побывали в городе, где дракон покупал мне дорогущие подарки, которые мне нафиг не были нужны. Там же на глазах у кучи горожан, на главной площади, под всеобщие овации и поздравления, он одел мне на палец помолвочное кольцо. И что я заметила, народ его действительно любит и уважает. Все встреченные нами существа искренне радовались за своего графа, что он встретил свою истинную, от всей души поздравляем нас.

Дин был заботлив, внимателен, обходителен, ласков, не переходил рамок дозволенного, он позволял себе лишь нежные объятья и вполне целомудренные, редкие поцелуи. Не забывал каждый раз увещевать о том, как он меня любит и как мы с ним будем счастливы. Но всё это меркло, на фоне того, что я была по его милости, под ментальным воздействием, а где-то там медленно и мучительно умирали мои любимые и моя душа вместе с ними.

Всё это время я оставалась безэмоциональной, безвольной куклой и лишь в редкие моменты, оставляя меня одну в запертой комнате, он снимал с меня свой поводок. И вот тогда я могла дать волю своим чувствам и эмоциям, которые с каждым разом становились всё тише и меньше, я эмоционально выгорала. Больше у меня не было ни сил, ни желания бороться, я была опустошена. Видимо именно это дракон принял, за то пресловутое смирение.

— Завтра мы пройдём с тобой брачный обряд, любимая. — нежно целуя меня в висок, сказал дракон то, чего я боялась больше всего и в то же время ждала, ведь это было неизбежно. — Мне кажется ты готова, да и ни к чему больше тянуть.

Сказав это, он ушёл, оставив меня одну переваривать и переживать эту новость. Я не билась в истерике, не рыдала, а просто забилась в свой излюбленный угол и тихо плакала, упиваясь своей болью, прощаясь со своей свободой, со своим счастьем, с надеждой на счастливое будущее. А утром как обычно проснулась на кровати, в объятьях ненавистного дракона.

— Сегодня, наконец-то ты окончательно станешь моей. — с предвкушением прошептал он, мне на ушко, заметив, что я проснулась, стискивая меня ещё крепче. — Не передать словами, как я счастлив, Ольга. — поцеловал меня в плечо, а я затрепыхалась, в порыве, выбраться из его цепких рук, пока ещё была свободна от ментальных оков.

— Ты поработил моё тело, но не покорил мою душу. — зло выплюнула я ему — Я никогда не буду принадлежать тебе полностью!

— Сейчас в тебе говорит гордость. Но со временем, это пройдёт, ты полюбишь меня, ведь мы родственные души. — спокойно парировал он, уверенный в своей правоте, в своих словах.

До самого вечера я была предоставлена сама себе, своим пиздостраданиям и жалению себя бедненькой. Сам дракон весь день был занят подготовкой к обряду. А вечером он заявился, собственноручно подготовить как следует и меня.

Я смотрела в зеркало и видела в нём, трогательную и нежную принцессу. На мне было лёгкое, изящное платье, с классическим, прямым силуэтом, из тончайшего шёлка, с верхней. фатиновой юбкой, кремового цвета, расшитой изящной, золотой вышивкой. Сзади юбка тянулась небольшим шлейфом. Лиф платья был задрапирован полупрозрачным, тонким кружевом, из негоже были сделаны, небольшие рукава фонарики. Платье не было пышным, помпезным и кричаще роскошным, оно было лёгкое, нежное и изысканное. В совокупности с незамысловатой высокой причёской, небольшой золотой диадемой с россыпью драгоценных камней, изящным гарнитуром, подстать диадеме и минимумом макияжа, образ получился, очень нежным и лаконичным.

Мне определённо нравилось, как я выглядела, но совсем не радовала сама ситуация. Как бы я хотела, чтобы рядом со мной сейчас стояли Тоббарис и Алан, но увы и ах, рядом стоял тот, кого я бы не хотела встречать никогда в жизни. Надо мной возвышался, невероятно красивый, статный мужчина, идеал из девичьих грёз. Так прекрасен внешне и такое говно внутри. Ну почему так? Почему он не может не быть, таким конченным собственником и эгоистом? Тогда мы действительно могли бы быть счастливы вместе. Ведь он и красив, заботлив, и внимателен, и чуток, но вот это предательское “НО”, перечёркивает все вышеперечисленные плюсы.

— Ты просто восхитительно прекрасна, Оля. — с придыханием произнёс Дин, смотря на наше отражение. — Я несказанно счастлив, что встретил тебя. Я люблю тебя моя единственная.

У храма, нас встречала празднично украшенная площадь, освещённая сотнями разноцветных магических фонариков, музыканты играющие красивую мелодию и ликующая, пёстрая толпа из местных жителей, несморя на позднее время. “… Там пышная свадьба была. Все гости нарядно одеты, невеста всех краше была.” — промелькнула в моей голове издевательская мысль. Пока мы шли сквозь живой коридор, нас осыпали лепестками каких-то цветов, всё было сказачно и красиво, но совсем не радовало, я шла словно на заклание. Внешне я оставалась абсолютно спокойной, а внутри у меня был настоящий ураган.

Чтобы хоть как-то скрасить этот момент я изо всех сил пыталась представить, что сейчас к алтарю я иду в сопровождении своих любимых, таких далёких и недоступных. Как они там? Они хоть представляют где я могу быть? И что сейчас их истинная пара, насильно, станет женой другого? В том что они не перестают меня искать я уверенна. Каждую ночь я вижу их во снах. Я вижу как они меня ищут, как зовут меня, я кричу им, а они не слышат, бегу к ним, а их образы тут же тают. И остаётся только тьма, которая таит в себе только боль и отчаянье. Вот и сейчас, как бы не пыталась я их представить, их образы словно ускользают от меня.

Выплыла я из размышлений лишь тогда, когда мы подошли к алтарю, где нас ожидал, уже знакомый мне жрец из пещеры. Что меня смутило, кроме нас в храме небыло ни кого. Я думала нас здесь будут ждать родственники Рондина, но мы здесь были одни. Главный зал храма казался мне величественно огромным, мощные колонны, расположенные рядами, уходили в высь и терялись в полутьме, разбавляемой, лишь тёплым, золотым сиянием маленьких светящихся сфер, зависших в воздухе, словно светлячки, что создавало атмосферу сказочности. За алтарём, полукругом распологались несколько статуй, местных богов. Они возвышались величественными извояниями, как будто следя за своими творениями оттуда сверху. Ну что же вы боги, не видите, что творят ваши дети?! Услыште меня! Остановите этот всё! Молю вас! — взывала я к ним мысленно, но боги остались безучастны.

Жрец, с мягкой, искренней улыбкой, торжественно зачитал нам вдохновленную речь, о той благодати, что снизошла на нас, о важности и прелести искренних пар и бла-бла-бла… Затем вручил нам в руки по кубку, с какой-то непонятной жидкостью, которую мы должны будем выпоить друг другу, после произнесения клятв.

Дин произносил свою клятву, неменее торжественно и вдохновенно, чем жрец свою речь. Когда настала моя очередь произносить клятву, хотелось, во всеуслышанье крикнуть "Я ПРОТИВ! Я НЕ СОГЛАСНА!", но под ментальным воздействием дракона, я словно робот, произнесла нужные слова. И скаждым произнесённым словом, я чувствовала, как буквально рушится моя моследняя надежда на спасение, на возвращение.

После жрец обвязал наши руки красной лентой, исписанной рунами и зачитак какое-то заклинание. Руны на ленте начали мягко светиться и этот свет разрастался, всё больше и больше, запястье под лентой стало жечь, а когда свечение угасло, на месте ленты, наши запястья опоясывали брачные тату. Рондин тут же притянул меня к себе и поцеловал, не жадно, не напористо, а нежно и трепетно, практически невесомо коснулся моих губ своими. И не взирая на то, что я здесь не посвоей воле, мне весь этот момент показался волшебным, особенным и поцелуй мне понравился, и обьятья эти были мне приятны, и мужчина в чьих обьятьях, я сейчас млела… Нехватало мне ещё в него действительно влюбиться! — пролетела в моей голове отрезвляющая мысль. Это всё чёртова истинность! Или стоггольмский синдром?

Когда мы улетели обратно в замок, народ на площади продолжил гуляния, в нашу честь, а нас ждала первая брачная ночь.