Рождение звезды 2 (часть)

Внезапный концерт

Утро встретило меня французской весной. Что это, вы бы наверное хотели спросить, да черт его знает, просто я хотел еще раз напомнить, что я во Франции. Бегал я не по городским улицам, а по прекрасному лесу, который находится рядом с домом. И пусть это был не Булонский лес, но я представлял себе, что это именно он. Мое поколение выросло на таких фильмах, как «Три мушкетера»,"Фан фан тюльпан», а некоторые даже на сериале Анжелики и тут вы попадаете в лес в предместьях Парижа. В общем скажу проще — это потрясающее чувство, так и хочется поискать ближайший монастырь кармелиток. А что, спасу там какую-нибудь Констанцию. Настроение стало еще более приподнятым после разговора с врачом бабушки. Он после осмотра бабушки сказал, что она прекрасно перенесла перелет и сегодня ей будут проводить операцию, и он уверен, что никаких осложнений не будет. А что мне еще надо? Дальше настроение только поднималось. Мадам Эдит приготовила прекрасный завтрак с круассанами. Это я ее попросил, сказав, что быть во Франции и не попробовать местную выпечку-это просто преступление. Видя мою довольную моську, что расплывалась от счастья с каждым укусом, женщина сама начала улыбаться. Нет правда, в этот момент надо было писать с нас картину. Значит так, за столом в уютной гостиной, за окном которой прекрасное весеннее утро, сидит невероятно красивый, ну, а что, кто себя таким не считает, тем более, объективно говоря, это так и есть. А кто сомневается, тот в общем нехороший человек. Так вот за столом сидит красивый юноша, пьет великолепный кофе из тонкого фарфора и при этом с видимым наслаждением откусывает кусочек от нежнейшей выпечки, внутри которой прекрасная начинка из шоколада, да, именно так, шоколада. А в это время сзади и чуть сбоку от него, в дверном проеме стоит пара лет сорока, мужчина приобнял женщину за плечи и они с умилением смотрят на юношу. Создавалось впечатление, будто они знают юношу с самого его детства, и будто он куда-то уезжал, а сейчас вернулся и они с умилением смотрят, как он явно с наслаждением ест любимое угощение детства. Ну, в общем как мог, я описал вам картину, которую я невзначай заметил в отражении стеклянной дверцы серванта.

Я задумался над тем, чтобы предпринять. Пусть хоть врач и сказал, что он уверен в успехе операции, но беспокойство ожидания присутствует, а если ничем себя не занять до вечера, то оно явно перерастет во что-то большее. Но меня спасла мой ангел-хранитель Мари, позвонив по телефону.

— Александр, как насчет того, чтобы прогуляться по городу? — задала она своевременный вопрос

— Мари, вы просто спасительница, я как раз думал: чем бы себя отвлечь от мыслей об операции бабушки.

— Отлично, тогда я подъеду в течение часа к тебе. Тем более мне сейчас тоже пока заняться нечем. Я ведь тоже раньше приехала обратно, Муж на работе, так что прогулка по городу и мне будет приятно.

Хм, а ведь действительно, из делегации она одна вернулась в Париж, остальные остались в СССР. Это значит, что она фактически бросила все дела, чтобы помочь мне. Нет, я, конечно, понимаю, что и она получает прибыль, не обязательо деньгами, от моего приезда во Францию, но все же человек многое делает для меня, ведь она вполне могла все это перепоручить сотрудникам СБС и те все прекрасно бы сделали.

Хм, ну что, Сашка, покажем себя Парижу. Одеться я решил в белые брюки и светло-голубую рубашку, под них туфли, цвета кофе с молоком, где молока было больше чем кофе. Ну, а, чтобы придать себе немного бунтарства, подвернул рукава и расстегнул две верхние пуговицы. Смешно? Да и плевать мне, мой вид понравился.

Мари приехала на такой же машине, что была у ее мужа, только нежно-голубого цвета.

— Ну как, Александр, готов? — она была одета в легкое светлое платье в крупный горошек. Распущенные волосы и приятная улыбка делали ее еще прекрасней. Нет, Мари не самая красивая женщина, которую я встречал в последнее время, просто она, ну как вам сказать, она своя, компанейская. Та, с которой всегда приятно проводить время, веселая, общительная. Видно, что готова всегда поддержать своих друзей.

— Всегда готов, — и отдал пионерский салют. Девушка засмеялась. А что вы думали: она не знает этого ответа, потому что не была пионеркой. Так спешу расстроить любителей коммунизма: и ответ. и движение наши смело стибрили у бойскаутов: нет я их не упрекаю, наоборот, считаю, что молодцы, пионерское движение-это действительно светлая страница моего прошлого, да и не только моего.

— Есть какие-либо желания, где бы ты хотел побывать?

— Мари, желаний просто море, начиная от Лувра и заканчивая побережьем лазурного моря, — девушка звонко засмеялась, — Но сегодня просто покажи мне город без посещения музеев, то есть, конечно, мимо Лувра можно пройти, но внутрь я сегодня не готов идти. Для этого надо посвятить именно все свое внимание, а как ты понимаешь, я сейчас к этому не готов.

— Ох, Александэр не волнуйся Кристиан прекрасный врач, лучший и все будет хорошо.

— Да я тоже в этом уверен, но все же музеи перенесем на то время, когда бабушка выздоровит и мы тогда уже вместе с ней и посетим их.

— Ну что же, тогда сначала начнем с собора Парижской богоматери. Все же благодаря ему мы с тобой и познакомились. Прогуляемся по Елисейским полям, пройдемся у Лувра, заглянем на Монмартр. А вот к триумфальной арке мы пойдем сразу после первого твоего концерта. Я думаю, твой триумф после концерта будет достоин того, чтобы проехаться там, имея для этого полное основание.

— Ну что же, тогда вперед?

Величественный собор чуть не заставил меня спеть, но я сдержался. Лувр прекрасен, а отсутствие непонятной стеклянной пирамиды делает его еще красивей. Елисейские поля, да просто поймите Лувр, Нотр-дам-де-Пари, Версаль, все это не главное в Париже для меня, точнее не посети я их, я не считал бы, что совершил преступление, мол как это был в Париже и не сходил. А вот Елисейские поля, Монмартр, площадь согласия, мост Александра третьего для меня именно там побывать, более важно, ну и Эйфелева башня. Кстати мы обедали именно на Эйфелевой башне, ну, а где же еще. Как можно не поесть там, где один из неуловимых мстителей прошелся по перилам, но повторять его трюк я не стал, потому что закончилось бы это скорее всего как минимум-полицией, а как максимум-моим трупом на асфальте внизу. Так что мы спокойно пообедали, а спустившись продолжили прогулку, но отошли не далеко. Возле одной из лавочек стоял мужчина лет тридцати пяти — тридцати семи с акустической гитарой и наигрывал немудреный мотивчик, а мелкая девчушка, лет десяти, ходила с черной шляпой в руке и собирала мелочь, которую ей кидали те немногие люди, что изредка около него останавливались. Ну так и исполнение было так себе, и скорей люди просто из-за улыбающейся девочки с грустными светло-голубыми глазами, в немного потертом платье, в туфельках, у которых содран лак на носках кидали деньги. Видно, что это один из заработков семьи. По взгляду мужчины видно, что ему так же не хочется, чтобы его дочь вот так попрошайничала со шляпой в руках, но деваться видно некуда. Одежда, хоть немного и потертая, но была ухоженная и девочка чистенькая, а значит явно, что мужик деньги не тратит на выпивку. Что-то во мне всколыхнуло: наверное то. Как девченка посмотрела на мальчика. что держался одной рукой за маму, а второй держал рожок с мороженым и было видно. что ей хотелось так же одной рукой за маму, а в другой-мороженое. Что произошло с ее матерью и произошло ли вообще, я не знаю, а вот помочь им немного заработать я мог. И нет не деньгами, потому что я их и на себя-то не тратил, волнуясь о том, что вдруг надо будет что-либо покупать из лекарств бабушке. Да и зачем, если я могу сейчас совместить приятное с полезным, а что земля слухами полнится, а тут такая реклама в центре Парижа.

Как только закончил играть музыкант, они сели с девочкой на скамейку. Мужчина достал из пакета пару бутербродов и бутылку с водой. Я не расслышал, что он сказал девочке, но та так солнечно улыбнулась и из ее глаз чуть пропала грусть. Мари же в это время подхватила меня под руку и хотела повести дальше, но план уже составлен, так что вперед и в бой, Саша.

— Подожди Мари, — я освободил свою руку из ее цепких лапок, подошел к музыканту, который, стоило мне подойти, поднял на меня взгляд. Черт, мужик, твой уставший взгляд мне не прибавляет настроение, девочка же, отложив бутерброд, потянулась за шляпой, думая, что я решил дать денег за их исполнение.

— Здравствуйте, меня зовут Александр, я из СССР, — ну я не особо знал как начать этот разговор, а на лице мужчины было удивление и вот что удивительно: на лице девочки — восхищение. Потом я понял, что сейчас, когда не сказать, что много прошло времени после войны, жители Европы еще помнят кто победил в войне, да и пропаганда идет в связи со сближением. Это потом окажется, что мы тут вовсе и не причем, а победили либо они сами, либо американцы. — У себя дома я часто играю на гитаре и вот, проходя мимо вас, у меня возникло желание сыграть тут в центре прекрасного Парижа. Вы не будете возражать, если я сыграю и спою одну песню?

— На русском? — спросил мужчина, чем вызвал мой смех.

— Нет, конечно же нет, ведь меня тогда никто не поймет, — увидев небольшое сомнение я предположил, что возможно он волнуется из-за заработка и оказался прав, так как стоило мне сказать, что если я вдруг чего-то и заработаю своим исполнением, то деньги останутся им. Мне же достаточно этих воспоминаний.

Отец посмотрел на дочь, а я все же предполагаю, что это была именно семья, так как сходство было сильным, и увидев ее твердый кивок, протянул мне гитару.

— Прежде чем я спою, я немного разомну пальцы, ну и надеюсь немного привлечь зрителей. Все же петь, не имея публики, не так интересно, — говоря это я улыбнулся девочке.

— А вы точно из СССР, месье — девочка посмотрела на меня с сомнением, — вы говорите на французском как человек, который всю свою жизнь прожил во Франции и даже больше, именно в Париже.

— Да из Советского союза, вот Мари подтвердит — ответил на русском, указав на Мари и сразу же перевел свои слова. Мари кивнула, подтверждая мои слова, — И я рад, что мой французский так хорош, что вы даже засомневались в моем происхождении.

Взяв гитару, сел рядом с ними, быстро подумав, что же сыграть такое, чтобы привлечь публику. Мари встала недалеко. А почему бы и нет, что может еще так привлечь, как не прекрасная и всем известная в наше время музыка Ханса Циммера подумал я и ударил по струнам[1].

И я оказался прав, играл я как можно громче, а народ привлеченный великолепной и заводной музыкой все прибывал. Девочка, увидев как много публики вокруг собирается, не постеснялась и что самое удивительное, не просто решила пройтись вдоль рядов людей, а пританцовывала, кружась и ярко улыбаясь. Я смотрел на нее, не переставая играть и когда в очередном кружении наши взгляды встретились, я ей улыбнулся как можно веселей, при этом кивнув, показывая этим, что танец мне пришелся по вкусу. Грусть из глаз девочки пропала и это наверное была главная на тот момент награда для меня. Девочка остановилась, взявшись обеими руками за поля шляпы и при этом сделала куртуазный поклон в мою сторону, после чего заливисто засмеялась и продолжила свой незатейливый танец. Публика тоже посмеялась над этим. Они с легким сердцем кидали монетки и купюры в шляпу девчонки. Отец же тоже не сидел сложа руки, а четко подхватив ритм, отбивал его ладонями по скамье. Когда наконец я в последний раз ударил по струнам, публика зааплодировала, а Мари даже подбежала ко мне, обняв, поцеловала в щеку, после чего, немного смутившись, извинилась и сказала, что, как всегда, восхищается моим талантом. Я же решил на этом не останавливаться, но как это у меня уже было заведено, обратился к публике.

— Здравствуйте, меня зовут Александр, и я из СССР, и я очень рад, что Вам понравилась моя музыка, — все удивленно переглянулись и я понял, что они скорей всего тоже не очень верят что я русский. Поэтому решил развеять их сомнения, немного сказав по-русски, — Да это правда я действительно из СССР, просто я с детства учил ваш язык, а дома часто общался на нем со своей бабушкой.

Сразу после этого перевел то, что я сказал, и это опять вызвало аплодисменты.

— Но сейчас я бы хотел спеть для Вас одну песню, естественно на французском, иначе вы просто не поймете, а это будет неправильно, — сразу решил предупредить их, — ведь песня о том состоянии, в котором я сейчас нахожусь. — Понимаете, когда я проходил по улицам Парижа, бегал утром в прекрасном лесу, наслаждался прекрасным обедом, находясь на Эйфелевой башне, я все время чувствовал будто я не приехал в Париж, а я вернулся из долгого путешествия и дома меня встречает красивая девушка, которая меня ждала и теперь я хочу просто сказать ей, городу и его жителям, привет. На этот раз я не стал садиться, а накинув ремень гитары, начал играть музыку, сопровождая мелодичным свистом. При этом я медленно шел вдоль публики и с первыми словами дошел до Мари, но вот со вторым приветом я уже обратился к нашей юной танцовщице, ну так, на всякий случай, не хватало еще, чтобы Мари влюбилась и так вон с какими горящими глазами смотрит на меня.

Salut, c'est encore moi

Salut, comment tu vas?

Le temps m'a paru très long

Loin de la maison j'ai pensé à toiх[2]

Да, Франция меня полюбит, хотя чего тут сомневаться, имея под рукой такие песни. Публика кричала браво, даже девочка замерла во время моего пения и забыла о сборе денег, о чем я, подойдя к ней, тихонько напомнил. Она, спохватившись, побежала со шляпой вдоль рядов. Люди с благодарностью кидали в шляпу деньги.

— Александр ты покорил Францию, — громко сказала Мари, — девушка решила тоже не теряться, — Дорогие Парижане, этот молодой человек не просто прогуливаться по нашим улицам приехал, а мы его специально пригласили, чтобы он выступил у нас со своими песнями и возможно кто-то уже узнал его, ведь это именно он сочинил и исполнил с двумя другими певцами Бель. И только что доказал, что мы не зря его пригласили и все его песни прекрасны. Он так хорошо понимает нас и поет на нашем языке, как будто он один из нас.

— Точно, я его видел по телевидению, он был в кольчуге еще, — раздалось из толпы.

— Да, я тоже его узнала, но я и не думала, что он не француз.

— Да, может я и не француз, но я люблю Францию, да и как ее не любить, — люди заулыбались и даже некоторые крикнули, что действительно никак, — И, проходя по Елисейским полям, мне пришла на ум прекрасная песня и я хотел бы, чтобы такая прекрасная публика была первой, кто ее услышит.

Aux Champs-Elysées, aux Champs-Elysées

Au soleil, sous la pluie, à midi ou à minuit

Песня на самом деле сначала была на английском и совсем не о Елисейских полях, но французский поэт-песенник Пьер Деланоэ переделал и мир ее услышал[3].