Ромашки

— Что-то случилось? — тёплая ладонь накрыла мои руки, отчего пальцы резко напряглись. — Я тебя чем-то обидел?

От Алексея невозможно было что-то скрыть. Иногда казалось, что он видит меня насквозь. Или читает мысли. Но, даже не смотря на это, я уклонилась от прямого ответа:

— Нет-нет. Все хорошо. Задумалась немного.

— О ком? Или о чем? — приподняв левую бровь, Алексей впервые за вечер на меня посмотрел. — Смотри, а то начну ревновать.

— Нет, ревновать не зачем, — также непринужденно продолжила я, всеми силами скрывая напряжение. — Просто подумала о том, что впереди последний месяц лета. А потом начнётся учёба. Зубриловка. И на личную жизнь совсем не останется времени.

— На такое я не согласен, — вернувшись взглядом к дороге, спокойно ответил мужчина. — Учёба учёбой, но я хочу, чтобы ты, как и прежде, уделяла мне достаточно своего времени. Хорошо, маленькая?

И снова уверенный взгляд синих глаз одарил меня своим вниманием. Улыбнувшись, я качнула головой.

— Думаю, у меня нет выбора.

— Это так, маленькая, это так.

Дальнейший наш путь прошёл в молчании. Сделав музыку погроме, мужчина смотрел на дорогу, думая, о чем-то своём. А я, откинувшись на спинку сидения, смотрела через окно на мелькающие перед глазами картинки. Зелёный пейзаж тянувшихся вдоль трассы лесопосадок сменился городской серостью. Со всех сторон сверкали фары машин. Улицы, переполненные людьми, были похожи на заполненные вагоны длинного поезда, где каждый пытался протолкнуться вперёд, чтобы попасть к выходу. Лица людей напоминали угрюмые, задумчивые маски. А здания возвышающихся многоэтажек прокалывали небо своими плоскими крышами. И почему только раньше я не замечала этого одиночества, которое жило в каждом прохожем и той тоски, с которой они смотрели на мир?

Проехав уже знакомый квартал, мы свернули направо. Я поймала себя на мысли, что никогда здесь не была. Высотки сменились обычными домами, хотя слово "обычные" мало для них подходило, потому что каждый из них больше напоминал дорогой особняк, нежели простой семейный домик.

Придвинувшись к стеклу, прижилась к нему лбом и закрыла глаза, стараясь уловить своё внутреннее состояние. За то время, что ехали, успела немного успокоиться, но внутри по-прежнему колыхался слабый огонёк смятения, из которого в любой момент могло разгореться пламя. Взяв себя в руки, решила, что не позволю необоснованной тревоге испортить сегодняшний вечер.

— Приехали. — голос Алексея вернул меня к реальности и я открыла глаза.

За окном уже в спустившихся на город сумерках увидела высокий забор. Железные ворота, освещённые фарами, медленно разъехались в стороны, открывая вид на огромный особняк, окружённый со всех сторон зеленью. От дома веяло богатством и отменным вкусом его владельцев, с которыми мне предстояло познакомиться.

— Мы к кому-то в гости? — немного взволновано спросила я, когда машина пересекла черту, разделяющую улицу с двором.

— Можно и так сказать, — ответил Алексей, припарковав машину у лестницы, ведущей к главным дверям особняка.

— Алексей Вениаминович.

Как по велению палочки, перед нами возник молодой парень, который не обратил на меня ни малейшего внимания. Его взгляд был прикован к Леше. Вернее к его рубашке. Со стороны казалось, что молодой человек побаивается Алексея, поэтому склоняет перед ним голову.

— В гараж, — сухо отозвался Леша и бросил парню связку ключей. Тот ловко их подхватил и, обойдя нас, прыгнул за руль автомобиля.

— Пошли, маленькая.

Мою поясницу обожгло тепло Лешиной ладони. Мужчина по-хозяйски обнял меня за талию и подтолкнул вперёд. Я, удивленная только что увиденным, сделала первый шаг навстречу новому миру, который казалось только сейчас открывал передо мной свои двери.

— Алексей Вениаминович, добрый вечер.

Войдя в дом, мы были встречены седовласой женщиной лет шестидесяти, которая вышла к нам на встречу, сложив руки за спиной.

— Ужин на столе. Все приготовили, как просили. Персонал распустила. До завтрашнего утра вас никто не побеспокоит.

— Спасибо, Джей. Ты тоже свободна.

На этих словах женщина склонила голову, подобно молодому человеку, и, развернувшись, вышла из комнаты, оставляя нас наедине. С каждой новой встречей, я все больше понимала, что сегодня состоится моё первое знакомство с миром, в котором живёт Алексей. Уже не оставалось сомнений, что хозяином дома был именно он. А все эти люди являлись работниками, которые во время его отсутствия следили за порядком и охраной дома.

Оглядевшись вокруг, остановила свой взгляд на большом полотне с изображением семьи. Мужчина, женщина и мальчик смотрели на меня так, словно были живыми. Я кожей ощутила их взгляды и по спине побежали неприятные мурашки. Подойдя ближе, тронула картину пальцами, отчего она пошатнулась и чуть съехала в бок. Резко отдернув руку, я попятилась.

— Не надо, не трогай.

Голос Алексея, прозвучавший над ухом, заставил вздрогнуть. Посмотрев на него испуганными глазами, я чуть слышно прошептала:

— Прости. Не хотела.

— Не извиняйся. Просто в следующий раз не трожь.

Леша вернул картину в прежнее положение, а я, все ещё всматриваясь в лица изображенных на полотне людей, поймала себя на мысли, что женщина мне кого-то напоминает.

— Кто они? Эти люди. — спросила я у Алексея, когда он встал рядом со мной.

— Родители, — ответил он, и я почувствовала, как внутри кольнуло маленькое чувство вины.

— Прости. Я не знала.

— За последние две минуты, ты извиняешься второй раз. Думаю, этого хватит. — взяв мою ладонь, Алексей положил её на свой локоть и продолжил. — Сегодня очень важный для меня день. Я познакомлю тебя не только с ними, — взгляд Алексея упал на полотно, — но и со своим домом. Со своей жизнью. Ты увидишь то, чего не видела ещё ни одна женщина.

Все предыдущие потрясения оказались ничем по сравнению с тем, который испытала сейчас. Слова мужчины произвели на меня неизгладимое впечатление, отчего слишком чувствительное сердце готово было выскочить наружу.

— Проголодалась?

— Немного, — дрожащим от волнения голосом ответила я, все ещё переваривая услышанное.

— Тогда пройдём к столу.

Мы прошли в соседнюю комнату, где стоял уже накрытый стол. Комната была залита золотым светом, отчего стало больно глазам. Привыкнув к яркому освещению, осмотрелась вокруг. И, мысленно восхитившись красотой этого места, села на выдвинутый Алексеем стул.

— Сегодня ты можешь задавать любые вопросы. Ты спрашиваешь — я отвечаю.

Разместившись напротив меня, Леша принялся открывать бутылку вина. А я, взволнованная его словами, начала лихорадочно перебирать в голове все ранее возникающие вопросы.

— Даже не знаю, с чего начать.

— Начни с главного. Что бы тебе хотелось узнать больше всего?

— Больше всего, — задумалась я, — наверное, все. Начиная с того, чем ты любишь заниматься в свободное от работы время и, заканчивая тем, какую музыку предпочитаешь.

— Свободное от работы время я посвящаю себе. Своему уединению. Я из тех людей, которые не боятся одиночества. Вместо шумных компаний друзей или общества красивых девушек, я выбираю тишину, которая позволяет собраться с мыслями, взвесить все за и против, чтобы после с новыми силами взяться за продолжение любимого дела.

— Твоего бизнеса?

— Да, именно. Как ты знаешь, я владелец сетей супермаркетов, число которых растёт не по дням, а по часам. Если ещё пять лет назад обо мне никто не знал, то уже сегодня моё имя на слуху у каждого, кто хоть раз в жизни побывал в одном из моих детищ. "АлеГро" — сокращено от Алексей Громов. Мои супермаркеты ориентированы на людей со средним уровнем доходов. На сегодня насчитывается три с половиной тысячи торговых точек по всему миру. Из них две с половиной в формате супермаркетов "у дома" и тысяча гипермаркетов "АлеГро". И это ещё не предел.

— Невероятно, — впервые в жизни Алексей был настолько со мной откровенен. И это удивляло даже больше, чем ответы на вопросы. — А личная жизнь. Наверное, из-за занятости на личную жизнь совсем не оставалось времени?

— Не то, чтобы не было времени. Скорее не нашлось подходящей женщины, с которой захотелось бы разделить своё личное пространство.

Не скажу, что меня удовлетворил его ответ. Осталось чувство недосказанности. Но я решила, что пусть лучше так, чем, если бы он рассказал о своих многочисленных связях-однодневках, после которых я сошла бы с ума.

— Я ценю своё время, так же, как и свободу. Поэтому ищу такую девушку, которая смогла бы принять меня таким, какой есть. В силу своего характера, ни под кого подстраиваться не собираюсь. Может быть, поэтому до сих пор один.

Я смотрела на Алексея, поверх бокала с вином и думала о том, что в чем-то мы всё-таки схожи. Я тоже любила уединение и до сих пор мало, кому открывала душу.

— Но не будем о грустном. Теперь все иначе. Теперь у меня есть ты, и я хочу… — не закончив мысль, Алексей поднялся из-за стола и подошёл ближе. Его пальцы коснулись моих плеч, а дыхание обожгло шею, — чтобы наше время не заканчивалось.

То ли от выпитого вина, то ли от близости любимого мужчины, перед глазами все поплыло и я, ощутив лёгкое головокружение, встала к нему навстречу и взяла за руки. Леша тут же притянул меня к себе и впился губами в макушку волос.

— Ты сводишь меня с ума. Я хочу, чтобы эту ночь ты посвятила мне.

Не успела я ничего ответить, как была подхвачена сильными руками. Поймав налету мои губы, мужчина впился в них изголодавшимся поцелуем. А я, напуганная таким напором, уткнулась ладонями в ворот его рубашки и попыталась оттолкнуть. Но ничего не получилось. Продолжая настойчиво врываться в мой рот языком, он пронес меня через все комнаты наверх, где наконец-то, оторвавшись от губ, поставил на ноги, которые совсем не хотели слушаться.

— Ай, — сказала я, чувствуя, что сейчас упаду. Алексей успел перехватить, и я снова оказалась зажатой в его руках. — Леш, я…

— Ничего не говори, маленькая. Просто доверься мне и я обещаю, что не сделаю тебе больно.

После этих слов мужчина снова нашёл мои губы, и на этот раз я ответила на его поцелуй. Вот только, когда уверенные пальцы стали стягивать бретели моего сарафана, не выдержала и, выставив ладони вперёд, что есть силы, оттолкнула его от себя.

— Леш, нет. Пожалуйста.

Тяжело дыша, натянула лямки назад и обхватила себя руками. Каким бы откровенным он сегодня ни был, я точно не была готова к тому, чтобы здесь и сейчас стать женщиной.

— Прости, я не могу…

— Что это значит? — услышав от меня отказ, Леша рассердился.

— Я не готова к этому. Прости.

— Да, хватит извиняться. Все, чего я от тебя ждал, это доверия. А что делаешь ты?

— Я доверяю тебе, Леш. Просто все происходит слишком быстро, понимаешь?

— Нет, не понимаю. Вчера я задал простой вопрос, доверяешь ли ты мне. Ты ответила, да. А уже сегодня включаешь заднюю.

— Я не знала, что ты имеешь в виду именно это…

Попыталась оправдаться, вот только Алексей не желал ничего слышать.

— Все. Хватит. Замолчи. Я доверился тебе. Думал, что нашёл своё… Да, чёрт со всем. Собирайся. Ты уезжаешь…

— Леш, я…

Схватив его за руку, попыталась остановить. Но он, грубо отбросив мою ладонь в сторону, резко выставил указательный палец вперёд и отрезал:

— Сейчас тебя отвезут домой. Нам обоим нужно время. Потом поговорим.

На этих словах Леша вышел из спальни и намеренно хлопнул дверью. Задрожал не только потолок, но и моя душа, которая, как березка на ветру, ощутила весь холод происходящего. А потом и вовсе окоченела.

Глава 7

До этого дня я не знала, что чувствует наркоман во время ломки. Теперь знаю. Как это нестерпимо больно, когда необходимая тебе доза находится за пределами твоей досягаемости и ты, борясь с самим собой, понимаешь, что не сможешь её достать, как бы сильно того не хотел. Чем дольше человек употребляет наркотики, тем сильнее его зависимость. Тем разрушительнее ломка, которая выворачивает тебя наизнанку и заставляет сходить с ума.

За последнюю неделю я прошла все этапы её развития. Начиная от раздражительности и заканчивая болью, которая атаковала каждый участок тела, согнув меня пополам. Закрывшись в спальне и зарывшись в одеяло, как в берлогу, я не желала никого видеть, потому что любой пустяк мог довести меня до истерики или слез. Изнемогая от боли, я целыми днями лежала в постели, забросив даже работу. Не ела, мало пила, отчего похудела ещё сильнее. Все телефонные номера были занесены в чёрный список. Все, кроме одного.

Номер Алексея, который большими цифрами был отпечатан в моей голове, оставался единственным доступным для звонков. Вот только проблема была в том, что за последние восемь дней мужчина так и не позвонил. Не написал. Вообще никак не дал о себе знать. Потому что в последнюю встречу очень рассердился, обвинив в недоверии. Сколько раз за эти дни я прокляла себя за то, что обидела его. Что оттолкнула в тот момент, когда он просил просто довериться. Он же обещал, что не сделает больно. Говорил, что все будет хорошо. А что сделала я? Не смогла переступить через обычный страх, который атаковал меня в тот момент. И вместо того, чтобы доверить любимому человеку, взяла и плюнула в его душу, сославшись на то, что была не готова.

Вот только можно ли к такому приготовиться? Конечно, нет. Ведь даже если бы знала заранее, что той ночью стану женщиной, все равно не смогла бы расслабиться, потому что в такой момент наравне с желанием познать неизведанное, приходит ещё и чувство неловкости, страха и смущения. Поэтому все, что я должна была тогда сделать, это довериться. Довериться мужчине, без которого каждый день превращался в невыносимую пытку, от которой ломило не только тело, но и душу.

— Уйди, я сказала. Дай мне войти, — в такие моменты я жалела, что двери в нашем доме не из металла и без стальных замков. — Это надо прекращать. Она сейчас же поднимется с постели или я за себя не ручаюсь.

Материнский крик отозвался режущей болью в висках. Согнувшись в позу эмбриона, я натянула на голову одеяло и закрыла глаза, моля небеса, чтобы папе удалось её удержать. Я не хотела никого видеть. А маму тем более. Потому что наперед знала каждый её упрек. Знала, что если она меня тронет, то просто взорвусь и наговорю такое, после чего будет стыдно не только мне, но и ей самой.

— Люба, дай ей время. Не трожь её пока. Она достаточно выслушала, ей просто необходимо время, чтобы все обдумать. — папин голос срывался на жалобный стон. Даже за закрытой дверью, видела, как неуверенно он держит оборону моей спальни, готовясь в любой момент отступить. — Ну, хочешь, я сам с ней поговорю?

— Нет, ты сейчас же отойдешь с дороги и дашь мне войти.

Резкий удар в дверь и я, заливаясь слезами, начинаю трястись от скопившегося в теле напряжения.

— Аля, немедленно выходи сюда. Сейчас же. — стук в дверь не прекращается. От шума хочется зарыться в простыни, но вместо этого, закрываю уши ладонями и начинаю умоляюще кричать:

— Хватит. Хватит. Прекратите. Оставьте меня в покое. Уйдите. Просто уйдите…

Стук в дверь стихает. Но моё рыдание становится громче. У меня начинается третья истерика за последние восемь дней. Уткнувшись носом в подушку, я бью по простыни кулаком и кричу, умоляя их уйти.

— Аля, дочка, родная, — отец в замешательстве пытается меня приобнять, но я отталкиваю его руки, желая поскорее остаться одной. — Да, что с тобой происходит? — голос дрожит. Он напряжен. Растерян. Но мне слишком плохо, чтобы обращать на это внимание.

— Я тебе скажу, что происходит, — мамин голос по-прежнему строг. Даже сейчас, когда мне хочется грызть стены от затянувшейся боли, она продолжает вести себя так, будто я не дочь, а одна из её безалаберных учениц. — Она просто привлекает к себе внимание. Пытается через истерику надавить на жалость. Вот только я не потерплю, чтобы в моём доме из-за какой-то глупой любви сходили с ума и морили себя голодом.

— Люба! — впервые в жизни отец повысил на мать голос.

— Что, Люба? Да, если бы не я, разбаловал бы свою никудышную дочь в конец. Вон, какие фокусы выкидывает, а ты продолжаешь ей в рот заглядывать.

Я не могла это слушать. В какой-то момент поймала себя на мысли, что ненавижу её. Ненавижу её нравоучения. Ненавижу её принципы. Даже жизнь ненавижу в стенах этого дома, где каждый день только и слышала, какая я плохая и ни к чему не пригодная дочь.

— А, ну, вставай, негодница. И прекращай истерику.

Покрывало полетело на пол. За нею подушка. Потом я почувствовала, как мамина рука схватила меня за локоть, но папина ладонь тут же её перехватила и сбросила с моей покрасневшей кожи.

— Прекращай, я сказал. Выйди.

Я не видела маминого лица. Но повелительный тон отца даже меня заставил замолчать. Вжавшись в кровать всем телом, затаила дыхание и начала потихоньку приходить в себя.

— Значит так, да? Хорошо. Я уйду. Но тогда сам разбирайся с её головной болью. А я посмотрю, как у вас это получится.

И снова стук захлопнувшейся двери, который уже неделю звенел набатом в голове.

— Аля, родная, иди сюда, — отец снова предпринял попытку меня обнять, и на этот раз я прильнула к нему всем телом и зарылась носом в тёплый свитер, пропитанный табачным дымом. Он, молча, гладил по волосам и терпеливо ждал, когда я первая решусь заговорить.

— Пап, прости… — спустя какое-то время прошептала я, все ещё шмыгая носом.

— За что?

— За то, что веду себя так. Просто мне никогда не было так плохо, как сейчас. И эта боль делает меня слабой, беспомощной, никчемной. Мама права, я…

— Мама слишком многого хочет. Не обращай на неё внимание. Ты лучше расскажи, что случилось.

— С Лешей поругались, пап. Я обидела его. Сильно обидела и теперь не знаю, где его искать. На звонки и смс-ки он не отвечает и сам не звонит. Он просто пропал. Исчез из моей жизни. — В глазах снова защипало, но я сдержала непрошенные слёзы.

— Исчез, говоришь. Может оно и к лучшему…

— Нет, пап. Не говори так, пожалуйста. Я люблю его. Очень люблю. И не смогу без него.

— Аля, Аля. Что же это за любовь такая, если столько боли приносит? — Голос отца был заботлив и встревожен одновременно.

— Обычная, пап. Просто я сама виновата в том, что случилось…

Да, я винила только себя. А Лешу по-прежнему возносила до уровня богов, рядом с которым все моё окружение было обычным скоплением людей.

— В любви не бывает виновных и правых. Отношения выстраивают обе стороны. И если хоть одна из сторон будет любить меньше, то такие отношения обречены на провал. Нельзя любить за двоих. Рано или поздно это уничтожит в тебе человека и тот, ради кого ты готова была жертвовать всем на свете, однажды уйдёт от тебя, потому что возненавидит за то, что ты растоптала свою гордость, потеряла себя в нём и в итоге стала подобием той, которую он когда-то полюбил. Нельзя во всем винить только себя. Как бы там ни было, единственное верное решение — это поговорить. С глазу на глаз, чтобы все прояснить. Но так, как повёл себя он, заставляет думать, что он действительно не тот, кто нужен моей дочери и кому я могу доверить ее судьбу.

— Папочка, пожалуйста, не говори так. Леша хороший. Он очень хорошо ко мне относится. Просто, — прижимаясь к отцу сильнее, я пыталась подобрать слова, которые смогли бы передать мои чувства, — он действительно не виноват в том, что случилось. Это я, я сама оттолкнула его вместо того, чтобы протянуть руку навстречу.

— Все равно не нравится мне это. Разве будет взрослый мужик наказывать свою любимую игнорированием? Он сам первым делом решит поговорить, а твой Алексей повёл себя, как мальчишка.

Я не стала ничего отвечать. Понимала, что отец все равно будет стоять на своём. Ему с самого начала не понравился Алексей. Он мог бы назвать тысячу причин, почему мы не можем быть вместе. Вот только от этого не стало бы легче. Поэтому я решила, что лучше лишний раз промолчу, чем выслушаю то, отчего сердце разобьется на части.

— Ну, как бы там ни было. Что случилось, то случилось. И затворничество — не выход из сложившейся ситуации.

— Да, пап, ты прав. Просто мне нужно было время. Хотелось побыть одной. Обещаю, что возьму себя в руки и вернусь к прежнему состоянию.

Отец поцеловал меня в щеку, щекоча колючими усами, отчего я по привычке сморщила нос.

— Нина Владимировна каждый день звонит, переживает.

— Да, хорошо. Я ей перезвоню. Спасибо, пап.

Нина Владимировна была половиной проблемы, которая ждала меня за стенами дома. О разговоре с ней я мало переживала. Знала, что её предупредили, сказав, что я приболела и как только мне станет лучше, вернусь к работе. Основной проблемой была Зоя. Вот от неё мне точно не скрыться. Она меня не только убьет за мою пропажу, но и выжмет все соки, пока не услышит правду, которую придётся рассказать.

— Я сегодня-завтра ещё побуду дома, потом выйду на работу.

— Правильно. Жизнь на этом не заканчивается.

Папа похлопал меня по плечу и я, ещё раз прижавшись к его груди, забралась под одеяло и прикрыла глаза.

— Спокойной ночи, пап.

— Давай, поспи, принцесса. Добрых снов. Утро вечера мудренее.

После этих слов он выключил свет и вышел из спальни, тихо прикрыв за собой дверь. А я снова молча заплакала, обещая себе, что это в последний раз. И завтра утром всё будет по-другому.

Вот только наступившее утро не принесло ничего хорошего, потому что уже изначально вырвало меня из сна, в котором впервые мне снился Алексей. И как я не пыталась снова уснуть, ничего не выходило. Только ещё сильнее разболелась голова.

— Чертовы птицы, как я вас ненавижу, — недовольно простонала я, направляясь в ванную. На часах был девятый час. Родители давно уехали на работу, поэтому я могла разгуливать по дому, в чем хочу, ничуть не переживая о том, что меня могут застукать.

Стоя в ванной перед зеркалом и смотря на своё заспанное и растрепанное отражение, снова вспомнила о Леше. Что бы он обо мне сказал, если бы сейчас увидел? Моё опухшее от слёз лицо оставляло желать лучшего. А выпирающие кости так и кричали о том, чтобы я перестала морить себя голодом.

Умывшись и скинув ночную рубашку, вышла из ванной в одних трусах. И, как ни странно, даже не смотря на то, что в душе до сих пор скребли кошки, почувствовала легкий голод, когда желудок недовольно проурчал. Направившись в кухню, включила чайник и принялась намазывать печенье маслом. Не скажу, что совсем ничего за эти дни не ела, просто обычно мой приём пищи сводился к минимуму: кусок сырка, запитый соком. Сегодня же, вспоминая своё вчерашнее обещание папе, я съела целых три печенья и выпила полную кружку чая с молоком, отчего почувствовала себя пусть немного, но все-таки лучше.

Когда завтрак был завершен, решила, что пора одеться, но не успела дойти до спальни, как услышала шорох в прихожей. Замерев на месте, прислушалась. Но ничего больше не услышав, решила, что мне показалась и спокойно вошла в комнату. Достав из шкафа майку, принялась натягивать её на себя и, когда одежда оказалась на мне, боковым зрением заметила справа какое-то движение. Вздрогнув, резко обернулась и опешила.

— Привет.

В дверях стоял Алексей. В руках букет роз, на лице хмурая ухмылка. Выглядел, как после тяжёлого рабочего дня. Вместо привычных рубашки и брюк — чёрная футболка и джинсы. Но даже это не делало его другим. Он по-прежнему оставался моим самым любимым мужчиной в мире.

— Леша, — не веря своим глазам, я за одну секунду преодолела разделяющее нас расстояние и, заключив его в объятия, заплакала. — родной мой, где ты был? Я так переживала. Души на месте не было. Думала, что больше никогда тебя увижу.

Приобняв меня в ответ, он дал возможность выплакаться и, только когда слёзы закончились, отстранился и тихонько ответил:

— Не делай больше так. И тогда все будет хорошо.

— Прости меня, Леш. Я просто испугалась. Я…

— Не говори ничего. У меня было время все обдумать. И я принял решение.

— Какое? — почему-то мне совсем не нравился его серьёзный тон. Всматриваясь в непроницаемые синие глаза, я жалела об одном, что не умею читать мысли.

— Я понял, что люблю тебя и не хочу терять. Поэтому, — Боже мой, неужели это правда происходило со мной. После такой морально тяжёлой недели, когда я думала, что на наших отношениях можно ставить крест, он не просто появляется на пороге моей спальни, но ещё впервые признаётся в своей любви. Глаза заблестели от непролитых слез. Только теперь они были от не передаваемого счастья, которое накрывало с головой. — решил, что это будет единственно верным решением.

Положив букет на кровать, Алексей достал из заднего кармана джинс маленькую красную коробочку в виде розы и, открыв её, продолжил:

— Воскресенская Алевтина Сергеевна, вы станете моей женой?

От неожиданности и удивления я потеряла дар речи. Хлопая ресницами, смотрела на него широко раскрытыми глазами и не верила своим ушам. О таком я даже не мечтала. Но это случилось. Это действительно было правдой. Реальностью. И сейчас от моего ответа зависела наша с ним судьба.

— Да, милый, да, — повиснув у него на шее, стала целовать родное лицо, чувствуя, как его руки обнимают меня за плечи. — Я тоже люблю тебя. Так сильно люблю, что дышать становится трудно, когда тебя нет рядом.

— Доверяй мне, маленькая. Просто доверяй. — Эти слова он выдохнул мне в самые губы. И, когда я увидела потемневший от желания взгляд, который ещё неделю назад испугал меня своим дьявольским блеском, наконец-то вспомнила, что стою перед ним в одних кружевных трусиках и майке, через которую проступают ореолы затвердевших сосков. Первым порывом было отскочить, но вовремя вспомнив, чем это закончилось в прошлый раз, переборола свой страх и осталась стоять на месте. — Я не сделаю тебе больно. Обещаю.

Его нежные пальцы проскользнули от плеч к ладонями, отчего тело покрылось мурашками. Подняв мои руки над головой, он стянул с меня майку и, сделав шаг назад, посмотрел на маленькую грудь. Я готова была поклясться, что увидела, как загорелись его глаза. Как дрогнул кадык. И участилось дыхание. Смутившись, попыталась прикрыться, но уже в следующую секунду, Алексей прижал меня к себе и, выдохнув в губы:

— Не стесняйся, маленькая. Ты прекрасна, — впился в них изголодавшимся поцелуем.

Трудно было расслабиться, когда впервые в жизни стояла перед мужчиной почти обнажённой. Его руки без малейшего смущения ласкали податливое тело, а губы обжигали горячим дыханием лицо и шею. Он не был нежен. Все его движения были резкими. И не успевала я привыкнуть к новым ощущениям, как его руки сместились с груди на поясницу, а потом к ягодицам, прижимая их к своему паху. Запрокинув голову назад, прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться на поцелуях, но уже в следующую секунду оказалась развернутой к нему спиной и прижатой к стенке.

— Выгнись, маленькая. — все происходило так быстро, что я не успевала соображать. Поэтому, не дождавшись моего ответа, мужчина надавил на поясницу, и я, непроизвольно прогнувшись в спине, выставила к нему навстречу округлую попку. — Прекрасный вид, маленькая.

Пробежавшись пальцами вдоль позвоночника, он ухватился за кружевные трусики и стянул их вниз. А потом коснулся ягодиц языком, отчего я дернулась, но сильные руки заставили остаться на месте. Закусив губу, прижалась лбом к стене и прикрыла глаза. Я всеми силами старалась заставить себя расслабиться. Но разум не отключался, а тело было напряжено. И каждую секунду ждало чего-то, что могло напугать ещё сильнее, чем та страсть, с которой Алексей меня изучал.

Раздвинув ноги, мужчина коснулся пальцами нежной плоти, и это стало последней каплей моего спокойствия. Резко выпрямившись, я прижалась к стене, и чуть было не заплакала от скопившегося напряжения. Я понимала, что совершаю ошибку, но страх перед новыми ощущениями был сильнее моего самовнушения, что все хорошо.

— Я же обещал, что не сделаю больно…

Тихий шепот у самого уха заставил задрожать. Переведя дыхание, снова попыталась взять себя в руки и чуть слышно ответила:

— Прости…

Поцеловав мое плечо, Алексей развернул меня к себе и заставил посмотреть в глаза.

— Перестань бояться и раздень меня.

Округлив глаза, сглотнула. Моё смущение снова дало о себе знать румянцем на вспыхнувших щеках. Облизав губы, протянула руки к Лешиной футболке, но он спустил их на ремень джинс.

— Начни отсюда.

Не уверенными движениями стала растягивать молнию, чувствуя, как тяжёлый взгляд синих глаз за мной наблюдает. Расстегнув джинсы, хотела их приспустить, но мужчина остановил. Перехватив мои руки, он подвел меня к постели и, чуть заметно подтолкнув, сказал:

— Ложись, маленькая.

Я покорно подчинилась и легла. Алексей в три секунды стянул с себя одежду и, отбросив её в сторону, навалился сверху. Что я почувствовала в тот момент? Животный страх. Он был острее других чувств. Ощутимей. Я дрожала всем телом, но даже это не остановило Алексея. Улыбнувшись, он коснулся пальцами моих губ, и сказал:

— Расслабься, маленькая, и насладись этими минутами.

Потом его губы стали покрывать мою грудь поцелуями. И на этот раз он был нежен и ласков. Медленно и томительно пробираясь ниже, он коснулся языком моего пупка, а потом и горячей плоти, которая взорвалась на тысячу маленьких атомов от нового незнакомого чувства. Тихо застонав, я прогнулась в спине и наконец-то ощутила, как страх покидает тело, уступая место лёгкому томлению внизу живота. Вспомнив слова подруги о бабочках, я улыбнулась. Это, наверное, и был тот момент, когда, переступив через страх, я открыла для себя новый мир желания и соблазна. И, расслабившись, смогла насладиться Лешиными ласками, которые с каждой секундой становились откровеннее.

— Ты невероятно сладкая, — после этих слов мужчина навис надо мной, обнаженный и чертовски красивый, и уже в следующую секунду меня пронзила резкая боль.

Закричав, я впилась ногтями в спину мужчины и по моим щекам потекли слёзы. Впервые в жизни Алексей посмотрел на меня так, что с легкостью можно было прочесть его чувства. Он смотрел с удивлением и радостью одновременно. Когда мой взгляд был полон влаги.

— Первый…

Я не сразу поняла, что он хотел сказать. Но уже спустя мгновение, до меня дошёл смысл сказанного, и я неуверенно качнула головой.

— Это самый большой подарок, который ты могла мне сделать.

После этих слов Алексей собрал языком мои слёзы и стал медленно и очень аккуратно в меня входить.

— Это была секундная боль, маленькая, сейчас мы её залечим.

Доверившись любимому мужчине, я приобняла его за плечи и закрыла глаза. Поначалу ничего не чувствовала, потом моё тело непроизвольно стало расслабиться и томительное волнение вернулось лёгким покалыванием внутри. Почувствовав это, мужчина ускорил свои движения, тяжело задышав надо мной.

— Открой глаза, сладкая. Посмотри на меня.

Я послушно распахнула взволнованный взгляд и, закусив губу, задышала с ним в такт. Наш интимный разговор взглядами возбудил ещё сильнее. Застонав, я выгнулась к нему навстречу и в этот самый момент почувствовала, как внутри запульсировала твердая мужская плоть. Зарычав, мужчина притянул меня за волосы к своему лицу и у самых губ выдохнул:

— В следующий раз кричи, маленькая. Я хочу слышать, как тебе хорошо.

А потом снова поцеловал, вложив в поцелуй столько огня и страсти, что заболели губы. Оторвавшись, Леша сполз на кровать и, притянув меня к себе, закрыл глаза. Я послушно прильнула к нему, обняв за обнажённый торс.

— Я люблю тебя, — прошептали мои все ещё горящие губы. И после этих слов мы уснули. В объятиях друг друга. Уставшие и счастливые.

Глава 8

Не помню, когда спала таким сладким сном в последний раз. Убаюканная размеренным сердцебиением любимого, прижималась к его груди и видела прекрасный сон. В его объятиях было настолько тепло и уютно, что совсем не хотелось просыпаться. Даже назойливое пение птиц не могло нарушить эти прекрасные минуты, когда весь мир остался за бортом нашего не тонущего корабля. Каждая секунда здесь превращалась в драгоценное время, прочно отпечатанное в памяти, как лучший момент жизни. И если бы можно было все вернуть и повторить, я бы ничуть не задумываясь, повторила, не жалея и не сомневаясь, потому что это стоило того. Ведь все, что между нами случилось, ещё больше объединило нас и сблизило, сделав поистине настоящей парой, которая в скором времени закрепит свой союз штампом в паспорте и клятвой: всегда и во всем быть поддержкой и опорой любимому. Ещё до сегодняшнего утра и не мечтала о таком, а уже сейчас, вдыхая запах своего мужчины, таяла в его объятиях, уверенная, что никто не сможет разрушить тихое счастье, спрятанное в наших сердцах. Но пронзительный крик, раздавшийся за спиной, заставил подпрыгнуть на месте и резко обернуться на звук:

— Аля?!

В дверях комнаты стояла мама, ошарашенная увиденным. Её взгляд метал стрелы. Я кожей чувствовала злость и, готова была поклясться, если бы не лежащий рядом Алексей, она убила бы меня на месте. Натянув на обнаженную грудь покрывало, сглотнула и неуверенно ответила:

— Мам, я сейчас все объясню.

— Нет! Ты немедленно оденешься и выпроводишь своего приятеля, а вот потом поговорим.

После этих слов мама вылетела из спальни и со злостью хлопнула дверью. Я перевела отчаянный взгляд на Лешу и извиняюще сказала.

— Прости. Я не знала, что она так рано придёт.

— Я поговорю с ней, не переживай.

— Нет-нет, не надо. Она и слушать не станет. Посиди здесь, я лучше сама.

— Уверена?

Я утвердительно кивнула и поспешно стала одеваться. Зная мамин непростой темперамент, сложно было подготовиться к предстоящему разговору. Она одним взглядом могла приказать человеку замолчать. Поэтому на выходе из спальни ещё раз попросила небеса помочь подобрать верные слова и только потом вышла.

Мама стояла ко мне спиной у кухонного окна, и весь её неподвижный вид говорил о том, что она, как бомба замедленного действия, готова в любую минуту взорваться.

— Мам, — тихо позвала я, боясь привести в действие часовой механизм. — Я понимаю, что ты злишься и у тебя есть на то основания, но позволь мне все объяснить.

— Что ты собираешься объяснять? — недрогнувшим голосом спросила мать, разворачиваясь ко мне лицом. — Что моя дочь шлюха, которая в родительский дом приводит любовников?

Я опешила, не веря своим ушам. Мама действительно это сказала? Посмотрев на неё бесконечно обиженным взглядом, я закусила от досады губу, а потом почувствовала, как предательски заблестели слезы.

— Ты не имеешь права так говорить. Ты же ничего не знаешь, — срываясь на крик, ответила и сжала кулаки. Было очень больно. Больно от того, что она, как всегда не разобравшись, вылила на меня всю грязь, вместо того, чтобы выслушать. Выслушать и понять. Но ещё большую обиду принесло то, что её слова вполне мог услышать Алексей, который остался ждать в комнате. — Но, знаешь, я не буду тебе ничего объяснять. Потому что ты никогда меня не слышала. Я всегда была дурной никчёмной дочерью, которая приносила одни проблемы. Теперь я выросла. Выросла, мам. И не собираюсь перед тобой отчитываться. — эти слова я произнесла на одном дыхание. Выплеснула боль с израненной души. И только почувствовала облегчение, как мамина тяжёлая рука влепила мне звонкую пощечину.

— Да, как ты смеешь так разговаривать, дрянь? Совсем от рук отбилась. Мы с отцом всю душу в тебя вложили. Так ты нас благодаришь, да? Раздвинуть ноги перед первым встречным — это и есть твоё взросление?

Схватившись за покрасневшую щеку, одарила мать обиженно-уничтожающим взглядом, а потом, гордо вскинув подбородок, ответила:

— Нет. Раздвинуть ноги перед первым встречным — это только начало взросления. Дальше будет больше.

И только я приготовилась ко второму удару, как мамина замахнувшаяся рука была перехвачена Алексеем, появившимся из ниоткуда рядом с нами.

— Алевтина скоро станет моей супругой. Поэтому попрошу впредь воздержаться от рукоприкладства. Не позволю кому-то её обижать. Вам в том числе.

Самоуверенность во взгляде мужчины была настолько подавляющей, что даже мама, не выдержав её, отвернулась.

— Что это значит? — задала она мне вопрос, игнорируя Лешино присутствие. Я же, пропустив её слова мимо ушей, подошла к любимому и взяла его за руку. — Я у тебя спрашиваю, что это значит?

— А что это может означать? Леша ясно дал понять, что вскоре мы поженимся. — борясь с внутренней Алей, которая раньше в присутствие матери и рта не могла раскрыть, я наградила ее победным взглядом, стойко выдержав тяжёлый взор. — Сегодня Алексей предложил стать его женой, и я согласилась. Так что недолго осталось терпеть моё присутствие. Скоро вообще не увидишь.

После этих слов гордо направилась к выходу, ведя за собой Алексея. И только, когда оказались на улице, смогла дать волю чувствам, задрожав от слез в руках любимого.

— Ненавижу. Ненавижу. — с обидой шептали мои губы, прижимаясь к чёрной футболке любимого. — Она всю жизнь учит меня жизни. Всю жизнь что-то не так. Устала. Просто устала.

— Потерпи, маленькая. Скоро это закончится. Скоро я заберу тебя отсюда. — рука Алексея гладила по волосам и спине, успокаивая и вселяя надежду, что вскоре действительно все изменится. Мне очень хотелось в это верить, потому что больше не было сил терпеть материнские упреки, которые с каждым разом повторялись все чаще.

— Я тебя даже чаем не угостила, — попыталась улыбнуться сквозь слёзы я, оторвавшись от Алексея.

— Ты угостила меня собой, а это было куда приятнее и вкуснее. — губы мужчины растянулись в ухмылке, отчего мои щеки залились румянцем. Интересно, я когда-нибудь перестану перед ним краснеть? — Кстати я кое-что нашёл у тебя на столе. — Достав из заднего кармана джинс сложенный пополам конверт, Леша протянул его мне, — это.

— Письмо?.. — растерялась я.

— Да, письмо. От Романа. Не знал, что вы переписываетесь.

— Иногда, — тихо отозвалась я, понимая, что снова совершила ошибку, не рассказав ему об этом. — Он пишет мне. Просто у него мало друзей.

— Сколько бы ни было, больше я не хочу, чтобы ты ему отвечала. Пусть это письмо будет первым и последним, попавшим мне на глаза. — пальцы Алексея приподняли мой подбородок и я вынуждена была посмотреть ему в глаза. — Хорошо, малыш!?

— Хорошо. — только и ответила я, зная, что не смогу ослушаться. Наверное, в эту минуту на нашей дружбе с Ромой можно было поставить крест.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Хорошо. Тогда я поеду.

Проводив мужчину до машины, встала на носочки, чтобы его поцеловать, но тут же была притянута вплотную к его груди.

— Сегодня мне было очень хорошо, маленькая, спасибо за приятно начатый день.

После этих слов он сам впился в мои губы влажным поцелуем, совсем не смущаясь бабушек, сидящих на соседней лавке. Я слышала их перешептывание, но после ссоры с мамой — это показалось каплей в разыгравшейся море непонимания. Было наплевать на то, что скажут посторонние. Если самые близкие люди не приняли, то какая разница, кто и что скажет?

— Когда мы снова увидимся, — взволновано спросила я, когда его руки наконец-то ослабили хватку.

— Я позвоню, малыш. До встречи.

— Хорошо.

Алексей уехал, а я ещё долго смотрела вслед удаляющейся машине, оттягивая очередную встречу с мамой. Желания заходить в дом не было, поэтому, побродив по двору, решила навестить подругу, а заодно отвлечься от мрачных мыслей.

— Явилась, не запылилась, — обиженно процедила сквозь зубы Зоя, открыв передо мной калитку. — Зачем пришла?

— Зой, давай хоть ты не начинай, — растягивая слова, простонала я. — Мамы вполне хватило.

— Заходи. Выкладывай. — сказала подруга и пошла в сторону дома. Я медленно поплелась за ней.

Уже в доме, устроившись за кухонным столом, мы стали пить чай и я рассказала Зое все о прошедшей неделе, начиная со встречи с Алексеем, когда он привёл меня домой, и, заканчивая ссорой с мамой. Подруга слушала, не перебивая, а потом первое, о чем спросила, было:

— Ты, правда, не собираешься Ромке отвечать?

От удивления я захлопала ресницами. Неужели из всего услышанного это беспокоило подругу больше всего. Зная её неприязнь к другу, это действительно показалось странным. Потому что в списке ожидаемых вопросов этот не значился совсем.

— Тебе, правда, интересно?

— Ну, да, а что? Что здесь такого, — вскинув брови, ответила подруга вопросом на вопрос, — просто не верится, что ради какого-то залетного Лешки ты готова забыть про десятилетнюю дружбу с Ромкой, словно её и не было. — А потом пожала плечами и закинула в рот конфетку.

Я задумалась. Зоя была права, за какие-то полтора месяца я стала забывать про дружбу, выверенную временем. С каждым днём стала все дальше отдаляться от Ромы. Все меньше о нём вспоминать. Все мои мысли были заняты Лешей. Нашими отношениями. Нашим будущим. А остальное постепенно отошло на второй план и потеряло значение.

— Зой, все немного не так. Ты же сама говорила, что пора строить личную жизнь. И я впервые за все время почувствовала, что готова к этому. Готова изменить жизнь ради любимого человека. А Рома… — трудно было подобрать слова, которые смогли бы передать боль при воспоминании о нем, — он навсегда останется здесь, — положив руку на сердце, сказала я, — но в жизни нам придётся расстаться, потому что Леше не нравится наше с ним общение.

— А-а, ну, да. Теперь мы позволяем мужчине распоряжаться, с кем нам общаться. — Подруга точно продолжала злиться. Она не жалея моих чувств, говорила в лицо правду, которая резала больнее клинка, и заставляла чувствовать себя виноватой перед людьми, которые до недавних пор были самыми близкими и родными. — А, если однажды он скажет, что подруга у тебя не такая, тоже перестанешь общаться?

— Да, что ты завелась? — в сердцах крикнула я, — С чего ему такое говорить? Подруга и друг, в конце концов, разные вещи.

— Нет, подруга. Это одно и то же, просто твоё с ним общение заставляет думать иначе. Ты, сама того не замечая, отдаляешься не только от Ромки, но и от меня. — Подруга взяла со стола конверт и покрутила его в руках. — Поэтому, если завтра ты скажешь: "Прости, но Леша попросил, чтобы ты мне больше не звонила", я не удивлюсь. Потому что так оно и будет.

— Нет, этого просто не может быть, — хватаясь за голову, простонала я. — Я пришла не ругаться. А поделиться наболевшим. Но ты невыносима.

— Это я невыносима? — повысив голос, подруга подскочила со стула. — Да я места себе не находила, пока ты занималась ерундой. Голодом она себя морила. Ради чего, Аль? Ради того, чтобы вернуть мужчину?

Не ожидала я от подруги таких слов. В какой-то момент я перестала её понимать. Казалось, что разговариваем на разных языках. Тяжело дыша и сведя брови к переносице, Зоя смотрела на меня так, словно готова была выжечь дыру на моём лице или спалить дотла.

— А может ты просто завидуешь, — не задумываясь, озвучила я пришедшую мысль вслух. — Нет, правда. Ты ведь всегда мечтала хорошо жить. Чтобы муж с квартирой и деньгами. Подарки, бриллианты, рестораны. А тут бац. И подруге везёт больше, чем тебе. Может быть именно в этом причина твоей неприязни?

— Нет, ну, это уже слишком. — закатив глаза в потолок, Зоя отвернулась к окну. Но лишь на мгновение. А потом снова вернула свой взгляд ко мне и сказала, — Знаешь, что. Уходи, давай. Мы и без твоей дружбы проживем, чтобы впредь не было повода для зависти.

Ничего не ответив, я выскочила из дома, а потом и за калитку. И только, оказавшись, за пределами видимости подруги, заплакала, пряча лицо в ладонях. Это ж надо такому случиться. За какие-то пару часов умудрилась поругаться не только с мамой, но и с подругой. Страшно было подумать, чем закончится день. Почувствовав себя сломленной, разбитой, никому не нужной, достала из кармана телефон, набрала короткое сообщение: "Забери меня отсюда. Я больше так не могу." и отправила его Алексею. А потом пошла, куда глаза глядят, и опомнилась лишь тогда, когда почувствовала яблочный аромат цветов, которыми было усеяно невероятной белизны поле. Ромашки. Когда-то любимые цветы. Непривередливые. Простые. С душой нараспашку. Как прежняя я. Сейчас от той Али ничего не осталось. Разве что любовь к цветам. Но даже здесь, сменив вкусы, я стала отдавать предпочтение — розам, которые покорили моё сердце своей величественной красотой и опасностью, затаившейся на кончике шипа.

Окинув поле грустным взглядом, я попрощалась с Ромой. Попрощалась с прежней жизнью. Решив для себя, что не отступлю от выбранного пути. И положа руку на сердце, поклялась перед многотысячной армией белых ромашек, что всегда буду любить Алексея и никому не позволю нас разлучить. Какие бы преграды не встретились на нашем пути, мы всегда будем вместе. И в горе. И в радости. И в мелочах. И в целом. Потому что люди, которые любят друг друга, всегда должны оставаться вместе. Несмотря ни на что.

Глава 9

Три месяца спустя

— Я самая счастливая на свете, — заливаясь смехом, повторяла я, пока Алексей ненасытно покрывал мои обнажённые плечи поцелуями.

— Хочу тебя, моя сладкая женушка. Хочу поскорее сорвать это чёртово платье с прекрасного тела и любить до беспамятства.

Алексей сказал — Алексей сделал. Взявшись за лиф свадебного платья, он развёл руки в стороны и корсет затрещал по швам, обнажая маленькую грудь. Запрокинув голову назад, я вновь залилась громким смехом, выгибаясь навстречу любимым губам. За прошедшие три месяца успела привыкнуть к немного грубым Лешиным ласкам, найдя в них свою прелесть. Мой мужчина любил быстрый ритм, укусы, громкие крики, звонкие шлепки по ягодицам и я чувствовала себя обязанной любить то же самое, чтобы приносить ему удовольствие. Чтобы он чувствовал себя насытившимся и удовлетворённым. И чтобы после сумасшедшей страсти раз за разом видеть в его глазах неугасающее желание повторить.

Прикусывая мою грудь зубами, и сминая её в руках, Алексей наслаждался моим смехом, который постепенно стал переходить в хриплые стоны. Смотря на меня исподлобья, он ждал, когда я начну выкрикивать его имя. Это было обязательным условием, которое он поставил сразу, как я к нему переехала. Еще он просил говорить о том, как мне хорошо рядом с ним и как я не хочу, чтобы это заканчивалось. Поначалу, смущаясь, я не могла выдавить из себя и слова, но постепенно это стало входить в привычку, и уже к сегодняшнему дню вовсю стонала его именем и молила не останавливаться.

— Я тоже хочу тебя, любимый, очень хочу… — зарывшись пальцами в его чуть взъерошенные волосы, притянула к своим губам и поцеловала.

— Скажи громче, маленькая. — не разрывая поцелуя, попросил Алексей.

— Я хочу тебя, хочу, — уже громче выдохнула я, расстегивая его рубашку.

Оторвавшись от моих губ, Леша задрал длинную юбку-хвост моего платья, оголяя стройные ножки в кружевных чулках. А потом резко стянул трусики и прошелся ладонью по самому сокровенному месту моего тела.

— Мокрая сладкая девочка, — хрипло произнёс он, склоняясь к ней. — Она ждёт моих поцелуев.

Раздвинув ноги шире, выгнулась навстречу, наслаждаясь тем, как его язык ласкает горячую плоть. Умелые ласки сводили с ума, заставляя стонать от удовольствия. Я чувствовала ещё немного и взорвусь. И когда его зубы наконец-то впились в нежную кожу половых губ, меня пронзила острая волна оргазма, заставившая впиться ногтями в простынь и, жадно хватая воздух, прокричать любимое имя.

Это был сумасшедший секс двух обезумевших тел. Разорвав моё платье окончательно, Алексей стянул с себя одежду и, поставив меня на колени, вошел сзади. Закричав от внезапного вторжения, я прогнулась в спине и прижалась щекой к кровати. Алексей навалился сверху и проник пальцами в мой рот. Посасывая их, чувствовала, как с каждым толчком Леша становится резче и безжалостнее. Он рычал над ухом моё имя, а я готова была продать душу дьяволу, чтобы это не заканчивалось. Возбуждение росло с новой силой. Я готова была кончить второй раз, когда мужчина, немного отстранившись, звонко шлепнул по моим ягодицам, отчего они тут же запекли и покраснели. Дернувшись по инерции вперёд, я была остановлена резкой хваткой сильных рук, которые намотали мои волосы на кулак и притянули обратно.

— Куда, сладкая? Я ещё не кончил. — Хрипло прошептал Алексей и, надавив на поясницу, заставил вернуться в прежнее положение, чтобы войти в меня с новой силой. Держа мои бедра, он бился о них своим пахом, отчего по комнате разлетался звук шлепков. Смешивая его с нашими стонами, мы наслаждались этими минутами, словно они были последними. И, когда, горло пересохло от стонов, а тело покрылась капельками пота, мы почувствовали, как в унисон задрожали тела, охваченные острым удовольствием, растекающимся по венам сладкой истомой.

А потом Алексей сполз на кровать и, сказав, что это было незабываемо, быстро задремал. Я же, немного полюбовавшись его обнаженным видом, накинула на тело легкий халатик и пошла, принимать душ, чтобы ещё раз вспомнить сегодняшний день и насладиться своими воспоминаниями.

А вспомнить было что. Ведь день начался, как нельзя лучше. Белое платье с открытыми плечами и расширяющейся книзу юбкой сделало мой образ невесты безупречным. Я была похожа на русалку, которая всю церемонию просмотрела на любимого мужчину счастливыми глазами, не веря своему счастью.

Кто бы мог подумать, что я стану женой самого Алексея Громова. Человека, которого все знали. Кто-то его уважал, кто-то боялся, а кто-то, как, например пресса, любил. За счёт его имени, они раскручивали жёлтые газетенки, которые Алексей запрещал покупать, утверждая, что ничего интересного и правдоподобного там не найти. Одни слухи и грязь, которую я, как его будущая супруга, должна обходить стороной. Избегая не нужных ссор, я не противоречила любимому, доверяя каждому его слову, потому что была ослеплена своей любовью. Своей зависимостью, которая с каждым днём становилась все тяжелее. Я начинала скучать по нему сразу, как он уходил. Легкие резко сжимались в тугой узел, сходя с ума от нехватки кислорода. И раскрывались лишь тогда, когда Леша возвращался домой.

Все три месяца я ждала этого дня, как ребёнок ждёт Нового Года. Когда Дедушка Мороз приносит в дом подарки, а с ними веру в чудеса и пожелания счастья. И было совсем не важно, что Алексей предложил просто расписаться. Без шума. И ажиотажа. Вся эта суматоха: гости, рестораны, развлечения, занимали много времени, которого у нас не было. Алексей был занятым человеком, который восемьдесят процентов своего времени посвящал бизнесу. Остальные двадцать — личной жизни.

Погрузившись в горячую ванну, до краев наполненную пеной, я вспомнила родителей. Сегодня их не было рядом. Мама по-прежнему разговаривала со мной сквозь зубы, но с того дня, как застала меня с Алексеем, больше ни разу ни в чем не упрекнула. Заняв позицию стороннего наблюдателя, она решила дать возможность насладиться своим взрослением, свободой, но, на деле, мне очень не хватало их с папой участия в жизни. Я до последнего надеялась, что они приедут посмотреть, какой взрослой стала их дочь, но, нет. Мои молитвы не были услышаны. Никто из них так и не появился на пороге нашего дома, обойдясь простым поздравлением по телефону. Звонил папа. Он поздравил нас с этим торжественным днём, пожелав огромного семейного счастья и взаимопонимания. Все до невозможности банально. В тот момент я почувствовала себя одинокой, но Лешина крепкая ладонь, сжавшая плечо, дала понять, что я не одна. Теперь у меня есть супруг. Человек, который до глубокой старости будет рядом.

Зоя тоже со временем отошла, но прежней дружбы не было. За работой и встречами с Лешей, не получалось уделять ей много времени, на что она каждый раз обижалась, обвиняя в том, что я изменилась. Возможно, подруга была права. Вот только возвращаться к прежней жизни не хотелось. Да и не было смысла. Прежняя Аля была давным-давно схоронена глубоко внутри, откуда невозможно было найти обратного выхода.

Пожалуй, единственным человеком, кто действительно радовался за наше счастье, была Нина Владимировна. Она долго рассказывала Леше о моих достоинствах, не уставая повторять, какой прекрасный вкус у её внука. Все остальные держались в стороне, не мешая нашим отношениям, но и не помогая.

Даже Рома, как почувствовал, перестал писать. Мое последнее письмо осталось без ответа. Где-то в душе переживала за это, но на деле убедила себя, что так даже лучше. Без лишних объяснений он оставил меня в покое, и я могла со спокойной душой продолжать встречаться с Алексеем, зная, что теперь мне нечего скрывать.

Обмотавшись полотенцем, вышла из ванной и прошла в спальню. Муж по-прежнему спал сладким сном младенца, ничуть не смущаясь своей наготы. Пробежавшись глазами по его телу, я улыбнулась. Вот вроде ничего особенного. Все, как у всех. Но все равно самый лучший и неотразимый. Сглотнув, скинула с себя все лишнее и тихонько, чтобы не разбудить любимого, нырнула под лёгкое покрывало. Поцеловав все ещё влажное плечо супруга, и пожелав ему добрых снов, я тоже прикрыла глаза и уже через каких-то пару минут спала, наслаждаясь прекрасным сном о нас двоих.

Глава 10

— Любимый, — сонно протянула я, разглядывая широкую спину супруга, — так не хочется с тобой расставаться.

— Работа, малыш, требует моего присутствия. — отозвался Алексей, застегивая рубашку. — Ты тоже долго не спи. У тебя сегодня длинный день.

— Длинный? — удивилась я, облокотившись на локти. — У нас незапланированные планы? — за несколько секунд в моей голове созрело столько идей того, что мог приготовить Алексей, что я непроизвольно заулыбалась своим мыслям.

— Не у нас. У тебя, — все ещё не смотря на меня, ответил муж, а потом, справившись с последней пуговицей, повернулся в мою сторону и улыбнулся одним уголком губ. — Сегодня жди важного гостя. Дальше сама все узнаешь.

На этих словах он небрежно поцеловал меня в лоб и, взявшись двумя ладонями за лицо, заставил посмотреть в свои глаза.

— Будь хорошей девочкой. Не разочаруй меня, сладкая.

Потом вышел из комнаты. А я так и осталась сидеть, совсем ничего не понимая. О каком госте шла речь? И почему я только сейчас об этом узнаю?

Да, первое семейное утро началось совсем не так, как я представляла. Откинувшись на подушки, посмотрела на часы, которые показывали без четверти девять, и решила ещё немного понежиться в постели. Кто бы там ни был, рано он точно не придёт. Город — это не деревня. Здесь люди любят долго поспать. Поэтому не видела смысла вставать в такую рань, чтобы успеть привести себя в порядок до появления нежданного гостя.

Вспомнив вчерашний вечер и страсть, с которой Алексей покрывал моё тело поцелуями, мне стало немного грустно. Я не понимала, чем вызван такой контраст чувств. Вчера он нес меня на руках до самой спальни, потом долго и сладко любил, а уже сегодня от вчерашнего пыла ничего не осталось. Один поцелуй в лоб и тот больше походил на "приятельский чмок в щёчку", нежели на утренний поцелуй влюблённых. Что могло измениться за одну ночь? Чем был вызван холод, пробежавший между нами? Или я попусту себя накручиваю, придумывая то, чего на самом деле не было? Может, причина моего негодования во внезапной новости, которая выбила почву из-под ног. Я же никого кроме Леши в этом городе не знала. Поэтому не была готова встречать гостей. Тем более без него.

Почувствовав смятение, всё-таки решила встать. Леша просил не разочаровать его, поэтому я должна была, как следует подготовиться не только физически, но и морально. Успокоить свои расшатанные нервы, которые грозились выставить меня в не лучшем свете перед гостем, и достойно принять его у нас дома.

Приняв душ, я подошла к огромному шкафу, который был переполнен Лешиными костюмами. Пару недель назад, найдя здесь свободную полку, я скромненько сложила на нее свою одежду и сейчас пыталась выбрать что-нибудь подходящее для встречи с незнакомцем. Порывшись в вещах, достала чёрные джинсы и белую футболку. Не совсем нарядно, но зато практично и удобно. Заплела конский хвост. Подкрасила ресницы. И спустилась на первый этаж.

Джей, наша управляющая домом, давала распоряжения остальному персоналу, собрав всех в гостиной. Пройдя мимо них, вышла на веранду, вдыхая приятный запах опавших листьев. Всегда любила осень. Со всеми её рыже-багряными красками, которые в свете солнечных лучей напоминали яркий ковёр, укрывающий землю. Но больше радовало то, что в эту замечательную пору летнее разноголосье птиц превращалось в прощальные песни больших стай, улетающих на юг. Ничего не могла с собой поделать: видимо утреннее пение под окнами моей комнаты всё-таки дало о себе знать, и со временем я перестала наслаждаться музыкой птиц, предпочитая заменять её сигналом будильника.

Оглядев двор, спустилась по ступенькам вниз на каменистую дорожку, ведущую в сад. Не знаю, почему, но очень хотелось уединиться, чтобы ни одна живая душа не смогла нарушить мою гармонию с природой. В саду пахло свежестью и спелыми яблоками. Сорвав одно из них, надкусила румяный бок и, ощутив во рту приятно кислый вкус, прикрыла глаза, вспоминая Лешины поцелуи. Захотелось, нарушить все планы, и поехать к нему, чтобы сделать приятный сюрприз. Вот только я не знала адреса работы, да и как я могла уехать, если с минуты на минуту ко мне должен прийти гость. Взгрустнув, отправилась назад в дом, где попросила заварить крепкий кофе, а сама, устроившись в гостиной, взяла в руки журнал и стала листать глянцевые страницы.

За чтением время пролетели незаметно быстро. Когда в комнату вошла Джей и сообщила о прибытии гостя, часы показывали половину двенадцатого. Поблагодарив управляющую, я поднялась с кожаного дивана, но не успела сделать и шагу, как в гостиную вплыла грациозная блондинка. Окинув комнату взглядом, она помахала перед носом Джей длинными тонкими пальцами и по-кошачьи ласково промурлыкала:

— Спасибо, Джей. Дальше я сама.

И только после этого обратила своё внимание на меня. Прищурившись и надув губки, девушка оценивающе пробежалась по мне глазами, а потом подошла ближе и улыбнулась:

— Так значит это ты та девушка, которая смогла растопить сердце нашего Кая? Аля, если не ошибаюсь?

— Да, — напряженно ответила я, пытаясь понять, что может быть общего между Лешей и этой неприятной блондинкой. Её растянутая улыбка блистала белизной ровных зубов и превосходством. Я непроизвольно почувствовала себя деревенщиной рядом с ней. Мои джинсы и футболка на фоне её элегантного красного платья смотрелись, как секонд-хенд, купленный на блошином рынке. А конский хвост висел, как веревка, когда её длинные распущенные волосы непослушными локонами спадали на обнаженные плечи и открытую спину. Блондинка была очень красивой. Тонкие миндалевидные глаза, заострённый носик, чётко очерченные губы в сочетании с бело-рыжей копной волос и лёгкими воздушными движениями делали её похожей на лисицу.

Обойдя меня со всех сторон, девушка снова встала напротив и, протянув навстречу ладонь, сказала:

— Наташа. Но можно просто Таша. Очень приятно познакомится.

— Аля, — отозвалась я, прикасаясь к её холодной коже. Что я почувствовала в тот момент? Озноб. И непонятное смятение. Шестое чувство подсказывало, что день действительно обещает быть долгим. И совсем неприятным.

— Леша, конечно, не рассказал, зачем я здесь? — как ни в чем не бывало, спросила Наташа, опускаясь на диван. Закинув ногу на ногу, она достала из сумочки сигарету и закурила, отчего мои глаза полезли на лоб.

— На… Таша, — осеклась я, — простите, но у нас в доме не курят.

Как никак со вчерашнего дня я стала хозяйкой дома, поэтому не смогла промолчать. Блондинка одарила меня насмешливым взглядом, а потом и вовсе рассмеялась.

— Смешная девочка. — сквозь смех сказала она, когда перед нами, как по велению волшебной палочки, появилась Джей с пепельницей в руках. — Оля когда-то мне тоже самое говорила, помнишь?

Джей еле заметно кивнула в ответ, и от меня не скрылось волнение, мелькнувшее на дне ее тёмных зрачков. Я совсем не понимала, что происходит. Кто такая Оля? Зачем Леша позвал Наташу? Что вообще здесь и сейчас происходит? Растерянно опустив взгляд, села рядом с Ташей и чуть слышно ответила на ранее заданный вопрос:

— Нет, Леша ничего не рассказывал.

— Я так и знала. Он никогда не отличался особым многословием. Все чётко и по делу. — преодолев приступ смеха, ответила блондинка и стряхнула с сигареты пепел. — Но ты расслабься, девочка. Не надо так напрягаться. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на сопли. Тем более, когда рядом есть я.

Последние слова Наташа произнесла так, словно была звездой мира. Кумиром миллионов. Вот только до этого часа я никогда прежде её не видела. Ни в телевизоре. Ни в журналах. Вообще нигде. Я была в этом уверенна, потому что такую эффектную холодную красоту Снежной Королевы сложно не запомнить. Она притягивала к себе взгляд, заставляя наслаждаться правильными чертами лица и утонченностью стройной фигуры.

— Таша, а кто вы? — напрягая мышцы лица, задала мучивший меня вопрос, не в силах больше терпеть неизвестность.

— Я? — глубокая затяжка, — а я та, девочка, кто сегодня сделает из тебя королеву.

***

Модный бутик женской одежды с говорящим названием "Fashion Paradise" располагался в центре города, куда мы приехали на Ташиной красной тойоте. Подойдя к прозрачной витрине, за стеклом которой красовались нарядные манекены, я на несколько секунд задержалась, разглядывая красоту вечерних нарядов. Сердце гулко забилось, а пальцы непроизвольно потянулись вперед, но не успели коснуться стекла, как были перехвачены блондинкой, которая сдавила их в своей ладони, вынуждая меня прийти в себя.

— Не надо так смотреть, как будто горы золота увидела. Веди себя достойно, девочка. Ты, в конце концов, жена Громова, а его здесь все знают.

Кивнув в ответ, я в последний раз бросила скользкий взгляд в сторону витрины и, подумав о том, что возможно день будет не так плох, как казался, поплелась вслед за Ташей, которая вплыла в магазин, как самая настоящая принцесса, знающая себе цену. Окинув бутик уверенным взглядом, блондинка расплылась в улыбке, когда девушки-консультанты одна за другой стали приветственно кивать головами.

— Сегодня никто тебя не знает, а уже завтра каждая из них будет готова целовать твои ноги, чтобы угодить. — Даже не посмотрев в мою сторону, озвучила свои мысли Снежная Королева и устремилась в сторону вешалок-кронштейнов с плавными линиями, на которых висел товар. Надо заметить, что дизайн бутика был безупречен. Светодиодное освещение обеспечивало мягкую, но четкую подсветку манекенов, которые были расставлены по всему периметру магазина в хаотичном порядке. Стены цвета венге гармонично сочетались с мраморным полом. А зеркальный потолок визуально расширял магазинное пространство.

Подойдя к вешалкам, Таша тут же стала прикладывать ко мне одежду, пытаясь понять, что мне больше подходит. Она то и дело морщила нос и мотала головой, давая понять, что очередной снятый наряд мне не к лицу. Её критические комментарии больно били по самолюбию. Хотелось развернуться и уйти. Но вспоминая Лешины слова о том, что я не должна его разочаровать, приходилось переступать через гордость и стоять перед Ташей подобно манекену, молча принимая её порицания.

— О-о, — растянуто протянула блондинка, выгнув бровь, — а вот это то, что надо. Иди, примеряй.

Взяв в руки вешалку, я без особого энтузиазма пошла в примерочную, где, скинув с себя одежду, стала натягивать крохотное платье цвета бирюзы. Когда одежда была на мне, повернулась в сторону зеркала и застыла. Не смотря на простоту покроя, выбранный наряд сидел на мне, как влитой, подчеркивая цвет глаз. Завышенная талия и расширяющаяся книзу юбка скрадывали худобу, подчеркивая стройность ног. Не в силах оторвать взгляд от своего образа, я продолжала стоять в примерочной, разглядывая себя со всех сторон. Улыбка, коснувшаяся моих губ, была настолько искренней, что подошедшая сзади Таша, тут же уловив моё настроение, непринужденно заметила:

— Я же говорила, что рядом со мной любая грусть превращается в праздник.

Впервые за все время, посмотрев на блондинку с теплом, я кивнула в знак согласия и снова закружилась перед зеркалом:

— Правда, красиво?

Мне необходимо было услышать от мисс Королевы, что она довольна новым образом, потому что где-то глубоко внутри понимала, если понравится ей, то понравится и Алексею.

— Не плохо. Совсем не плохо. — согласилась она, присаживаясь в красное мягкое кресло напротив, — там ещё целая гора, принцесса. Так что не теряй времени, примеряй.

Заулыбавшись такой новости, я с нескрываемым интересом кинулась к горе, наваленной на столике одежды, примерять ее, воодушевленная Ташиным одобрением.

За примеркой одежды день пролетел, как пять минут. Из бутика мы вышли с восьмью пакетами, где помимо одежды лежало соблазнительное нижнее белье и красивая обувь на все случаи жизни. Сев в машину и заведя мотор, Таша кинула на меня весёлый взгляд и предложила заехать по пути в ресторан. Чтобы не коротать время в одиночестве, я кивнула блондинке в ответ и, откинувшись на спинку сидения, вспомнила Зою, представляя, как блестели бы завистью её глаза, увидь она меня в новых нарядах.

***

— Если не секрет, где вы с Лешей познакомились?

Спросила Таша, когда официант, приняв от нас заказ, отошёл в сторону.

— Я из деревни Яблонько. Может, слышала о такой? В шестидесяти километрах от города.

— Не-е, — снисходительно улыбнулась блондинка, — я по деревням не специалист.

— Вот там мы и встретились. Я подрабатывала сиделкой у его бабушки. — ответила я и задала вопрос, который с самого утра не давал покоя. — Таш, а кто такая Оля?

После моего вопроса в воздухе повисло молчание. От меня не скрылся огонёк волнения, блеснувший на дне холодных зрачков девушки, которая нервно стала отбивать пальцами трещетку по стеклянной поверхности стола. Впервые за время нашего знакомства Наташа избегала смотреть в глаза. Устремив взгляд поверх меня, она о чем-то задумалась. Затаив дыхание, я стала ждать ответа, чувствуя, как напрягается тело от зарождающегося внутри не хорошего предчувствия. Только вот блондинка, казалось, не собирается отвечать на мой вопрос, мучая затянувшимся молчанием. Не выдержав, я нарушила тишину:

— Хорошо, тогда другой вопрос. Почему именно ты стала моим гидом в мир моды? Что вас связывает с Лешей?

Этот вопрос тоже не давал покоя. Услышав его, Таша заметно расслабилась и не дрогнувшим голосом ответила:

— Работа. И не более того.

Глава 11

За последние две недели после свадьбы я ничуть не продвинулась в поисках ответа, кто такая Оля. Спрашивать у Леши боялась. Шестое чувство подсказывало, что это не лучшая идея, потому что у всех без исключения, кому я задавала данный вопрос, начинался ступор. Прислуга дома утверждала, что ничего ни о какой Оле не знают. Но их выдавали глаза, которые при упоминании этого имени излучали самый настоящий неподдельный страх. Наташа тоже так ничего и не рассказала. Зато при последней встрече попросила забыть это имя и не копаться в прошлом, объяснив тем, что так для всех будет лучше.

Вот только мой не на шутку разыгравшийся интерес не желал так просто все забывать. Я не понимала, почему это имя наводило на всех ужас, от которого порой и мне становилось страшно. Где-то глубоко внутри боялась раскрыть секреты этого дома, но в то же время, узнав, что они существуют и очень тщательно скрываются всеми здешними обитателями, не могла спокойно сидеть на месте и продолжать наслаждаться семейной жизнью, которая в итоге оказалась не такой красивой, какую рисовало моё воображение.

Леша все чаще стал задерживаться на работе, объясняя это тем, что за четыре месяца, которые он провёл со мной, накопилось слишком много проблем, дел и прочего, отчего теперь он просто физически не успевал со всем справляться. Я верила. Я на самом деле верила ему. Работа есть работа. Он пахал за нас двоих, чтобы я ни в чем не нуждалась. Разве имела я право за это упрекать. Для себя решила, что нет. Поэтому каждый раз (если получалось дождаться, не заснуть) встречала его с улыбкой на губах и поцелуем в губы.

— Аля у себя? — услышав любимый голос, я не поверила своим ушам. Впервые за последние дни Леша пришёл с работы так рано. Шесть часов вечера. Неужели сегодня мы ужинаем вдвоём?!

— Нет, Алексей Вениаминович. Алевтина Сергеевна в гостиной. — ответила монотонным голосом Джей, которая по прошествии дней стала напоминать мне одно из тех приведений, которые охраняют свой дом от чужаков и присматривают за всеми, кто в нем живёт.

— Хорошо, Джей. Скажи, чтобы сделали кофе. Я в гостиной.

Подскочив с дивана, поспешила навстречу к мужу и, когда он вошёл, прильнула к его груди. Вдыхая любимый запах кожи и муската, я подняла глаза на лицо супруга и встретилась взглядом с чуть приоткрытыми губами. Встав на носочки, приблизилась к ним вплотную и еле слышно, чтобы мог услышать только Алексей, прошептала:

— Я соскучилась, милый.

А потом накрыла его губы своими. Но муж не дал долго наслаждаться моей властью над ним. Взяв инициативу в свои руки, он прижал меня к себе и ворвался жадным на ощущения языком в мой рот, перекрыв доступ к кислороду. Поцелуй был влажным и горячим. Когда, Леша его разорвал, я почувствовала лёгкое головокружение и, чтобы устоять на месте, снова прижалась к его груди.

— У меня есть новости, сладкая. Сядь, поговорим.

— Что-то случилось, — немного взволновано поинтересовалась я, когда устроилась на кожаном диване.

— Думаю, тебе понравится.

Обрадовавшись этому, я удивлённо приподняла брови и улыбнулась.

— Тогда рассказывай. Не мучай.

На журнальный столик полетела папка, которую Алексей достал из кожаной сумки. Посмотрев на неё, выгнала брови сильнее прежнего и подозрительно спросила:

— Что это?

— Посмотри, — коротко ответил Алексей и взял с подноса принесённый кофе.

Взяв папку в руки, почувствовала легкое смятение. Посмотрев ещё раз на мужа, который внимательно следил за моими плавными движениями, улыбнулась и раскрыла секретную папку, надеясь, что это как-то связано с Олей. Вот только внутри лежало совсем не то, что я планировала увидеть.

— Я не понимаю, — растерянно заговорила я, когда мои пальцы достали из папки школьный аттестат. — Что он здесь делает?

— Все просто, сладкая. — Как ни в чем не бывало ответил Алексей и сел в кресло напротив. — Теперь ты моя жена. Поэтому тебе не обязательно учиться.

— Но… — хотела возразить я, пораженная его поступком, но Леша резко поднял руку вверх, заставляя замолчать.

— Прежде, чем что-то скажешь, советую подумать. Аттестат в твоих руках, заявление об отчисление на столе директора колледжа, поэтому не вижу смысла закатывать истерику. Все уже сделано. И ничего не изменить.

— Но, мы же договаривались, что я доучусь. Заочно, но доучусь… — предприняла жалобную попытку его разубедить.

— Это было до свадьбы, малыш. Теперь ты моя, а этот статус ко многому обязывает. Я не хочу приходить домой и видеть уставшую и измотанную работой жену. Ты должна встречать меня на пороге нашего дома, как подобает любой жене. Поэтому повторю ещё раз, жена Алексея Громова не будет учиться в захудалом колледже, а работать школьным учителем тем более.

Голос Алексея был подозрительно спокойным. Он смотрел на меня так, словно пытался испепелить. Отведя от него взгляд, сглотнула. Внутри просыпалась настоящая обида за то, что, не посоветовавшись со мной, он принял такое решение. Я не собиралась бросать учёбу. И с ним это неоднократно обсуждалось. Он никогда не был против колледжа, тогда почему изменил своё мнение? Почему позволил себе решить за меня, доучиваться мне или нет. Ведь, кем бы я ему не приходилась, в первую очередь я оставалась человеком, который, как и все, имел право выбора.

— Как я объясню это родителям? — озвучила мысли вслух, совсем забыв, что не одна.

— Ты не обязана никому ничего объяснять.

— Лёш, все не может быть так просто. — грустно заметила я, отметив про себя, с каким спокойствием его губы прикасаются к горячей кофейной кружке. — Нельзя вот так взять и забрать документы из колледжа, даже не спросив моего мнения.

— Это ты меня упрекаешь? — выгнув бровь, удивился Алексей.

— Нет, но… — не в силах подобрать слова, чтобы рассказать о бушующих внутри чувствах, решила, что вечер и так испорчен, ни к чему портить ещё сильнее. — Ладно, что сделано, то сделано. Пойду, скажу, чтобы накрыли на стол.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Единственным желанием было — побыть одной. Поэтому дав Джей указание, я поднялась наверх и, закрывшись в ванной, разрешила слезам, которые душили изнутри, вырваться наружу.

Я не верила, что это происходит со мной. Наверное, я изначально была рождена жертвой. В родительском доме мать не давала спокойно дышать, навязывая каждый раз своё мнение. Теперь, когда думала, что вырвалась из-под родительской опеки, история повторяется. Только на этот раз, лишив меня права выбора, моим судьборешителем стал муж.

***

Наревевшись, умылась холодной водой, постояла ещё немного у закрытой двери и только потом спустилась вниз. В гостиной было пусто. Оглядевшись по сторонам, нашла взглядом Джей и подозвала к себе.

— Джей, а Лё…

— Алексей Вениаминович поднялся к кабинет, сказал, что спустится к ужину и попросил не беспокоить. — как на одном дыхание, ответила управляющая, смотря мне под ноги. В этом доме каждый знал своё место. Порой казалось, что рабочие боятся Лешу, а порой, наоборот, возносят до уровня Бога. Ни один из них за все время, что жила в этом доме, не посмел поднять глаз, когда разговаривал с хозяином. Со временем они стали избегать встречи взглядами и со мной.

— Хорошо. Спасибо.

Поначалу Джей мне нравилась. Я видела её заботливое отношение к дому, к выполнению своих обязанностей. Но, чем дольше здесь жила, тем больше понимала, что она не так проста, как кажется на первый взгляд. Очень скрытая. Не многословная. А её тяжёлый и всегда серьёзный взгляд серых глаз казался, видит всех в доме насквозь. Порой при общении с ней, если случайно встречались взглядами, ощущала мурашки, бегущие по спине и непонятный душевный дискомфорт. Я знала, что ей известна каждая тайна этого дома. И также понимала, что даже под дулом пистолета она не расскажет ни об одной из них.

Поднявшись наверх, я сама не заметила, как ноги привели меня к Лешиному кабинету. Помнила его условия номер два: ни при каких обстоятельствах не входить в рабочую зону, где он мог пропадать часами за закрытой дверью. Затаив дыхание, прислушалась. Но ничего не услышав, хотела уйти, как вдруг внезапно пришедшая мысль, что возможно ответы на мои вопросы хранятся именно здесь, остановила меня, заставив нарушить условие и постучаться. Мне никто не ответил. Тогда я подала голос:

— Леш? Ты здесь? Это я, Аля…

Мои слова остались без ответа. Дернула ручку, но дверь оказалась закрытой изнутри. Прислонилась ухом к двери, ничего. Ни единого звука, шороха, стука. Хоть чего-то, что могло сказать о том, что внутри кабинета кто-то есть. Мертвая тишина. Решив, что возможно Леша уже в спальне, направилась быстрым шагом туда. Но и там оказалось пусто. Куда он мог запропаститься? Или обиделся, что не приняла его решение бросить учёбу, и теперь игнорирует, наказывая молчанием?

Плюхнувшись на кровать, взяла телефон и набрала Зою. Мне необходимо было отвлечься.

— Привет, — услышала в трубке голос подруги.

— Привет, как дела?

— Нормально. Учимся, прогуливаем, скучаем. Ничего нового. Твои как?

— Тоже пойдёт. Вот подумала и решила разнообразить твои выходные.

— В смысле? — подозрительно спросила подруга.

— В гости тебя приглашаю. Столько времени прошло, а ты ещё ни разу не была у меня.

— А-а, даже так, — протянула подруга и я поняла, что она улыбается, — и как я тебя найду?

— Давай послезавтра в девять наш шофёр тебя заберёт?

— Отлично. Тогда завтра после учёбы сразу домой. А то обычно я только в субботу в деревню возвращалась.

— Хорошо. Жду нашу встречу. Соскучилась.

— Даже так, — не поверила Зоя, — я думала муженек не даёт жене скучать.

— Не даёт, — уже тише подтвердила я и добавила, — просто сейчас у него завал на работе и у меня много свободного времени.

— Угу, можно и о подруге вспомнить.

— Зоя, — строго прикрикнула на подругу, которая в очередной раз решила уколоть меня горькой правдой.

— Да, шучу. Успокойся. Послезавтра встретимся и все обсудим, хорошо? А то учить много.

— Хорошо. До встречи тогда.

— Давай, пока.

Отлично. Послезавтра встречаюсь с Зоей. Хоть один родной человек из прошлой жизни, с кем можно отвлечься от настоящей. А то Ташина компания немного напрягала. Слишком разные мы были. И хоть Леша настаивал на наших встречах, я ходила на них без особого энтузиазма, потому что рядом с ней чувствовала себя человеком второго сорта. Даже не смотря на то, что с тех пор, как мы впервые посетили модный бутик, я больше не наряжалась в дешёвые джинсы, а носила красивые и дорогие вещи. Они не спасали. Потому что, не смотря на внешнюю оболочку, внутри я оставалась обычной Алей, которая всю свою жизнь прожила в любимой деревушке Яблонько, где каждый клочок земли был родным и хранящим приятные детские воспоминания.

— Сладкая?

Вздрогнув от неожиданности, посмотрела на вошедшего в спальню мужа. Пробежавшись по нему глазами, попыталась найти хоть какое-то изменение во внешности, но ничего не найдя, расслабилась и ответила:

— А я тебя искала…

На лице мужа не дрогнул ни один мускул. Только брови немного приподнялись, а за ними и левый уголок рта.

— Я был в кабинете. Рабочие дела.

Стараясь не выдать своих эмоций, которые вызвало Лешино вранье, я улыбнулась ему и, подойдя ближе, взяла под руку.

— Пойдём ужинать?

Вот только по потемневшему взгляду, поняла, что он пришёл за другим. Его глаза цвета штормового океана спустились к ложбинке на моей груди, отчего вызвали очередной розовый румянец на вспыхнувших щеках. Ничего не могла с этим поделать. Вроде и стесняться перестала, но щеки по-прежнему краснели каждый раз, когда он так откровенно разглядывая мои прелести.

— У меня есть идея получше.

Сказал Алексей и толкнул меня на кровать. Не скажу, что смогла расслабиться и получить удовольствие. Пока Леша в очередной раз брал меня сзади, то и дело шлепая по онемевшим от ударов ягодицам, я думала о том, как незаметно взять ключи от кабинета и проникнуть внутрь. Мне необходимо было попасть в его рабочую зону, куда до сих пор не имела доступа. Нутром чувствовала, что за закрытой дверью скрывались ответы на мучившие меня вопросы. Оставалось дождаться подходящего момента, чтобы начать действовать.

Глава 12

Утро субботы. Что может быть лучше? Впереди два выходных дня, которые нормальные люди тратят на отдых с семьёй, встречи с друзьями или просто чтение хорошей книги. И только моё утро не могло похвастаться тем, что оно было желанным и тем более добрым.

Не размыкая век, протягиваю вперёд ладонь и окончательно убеждаюсь, что Леша не ночевал дома. И какая нормальная девушка будет радоваться такому началу дня, когда вместо тепла любимой груди тебя согревает одеяло? Нет желания даже просыпаться, поэтому вновь утыкаюсь носом в подушку и засыпаю.

Какие-то пять минут отделяют от звонка подруги и в это время мне сниться сон. Я вижу длинный коридор, ярко освящённый светом. Настолько ярко, что больно смотреть. Жмурюсь, пытаясь разглядеть чёрный силуэт впереди. Но ничего не выходит. Силуэт на глазах расплывается, а потом по ушам бьёт резкий стук захлопнувшейся двери и "бесконечность" на моём запястье, превращаясь в горящую восьмёрку, начинает плавить кожу, причиняя нестерпимую боль. Хватаясь за руку, пытаюсь ее стереть, но ничего не выходит. Татуировка продолжает испепелять кожу и через секунду на пол падает первая капля крови. Я начинаю кричать, пока сквозь крик до меня не доносится знакомая мелодия. Борясь с собой, замолкаю и резко открываю глаза.

На прикроватной тумбочке лежит разрывающийся от звонка телефон. Беру трубку в руки и понимаю, что все произошедшее было сном. Бросаю мимолетный взгляд на запястье. Кожа вокруг "бесконечности" покраснела и саднит. Отвечаю на звонок дрожащим голосом:

— Да… Привет.

— Алька, привет. Ну, что ты там? Не забыла про подругу, — оживлённый голос подруги заставляет прийти в себя.

— Нет, конечно, нет, — отвечаю, поглядывая на часы. Ровно восемь. — Сейчас отправлю водителя. Где-то через полчаса-сорок минут будет у тебя.

— Договорились. Я жду.

— Хорошо. До встречи.

Кладу трубку и снова устремляю взгляд на покрасневшее запястье. Следов от ногтей нет. Просто обычное покраснение, как было в первые недели после нанесения тату. Чувствую спазм в желудке. Это нервы. Или все-таки страх?.. Что-то необъяснимое творится, как мог сон стать реальностью? Мистика.

Перевожу дыхание и решаюсь встать. Нужно отправить за подругой водителя. Прошу об этом Джей, а сама, отправляясь в ванную, умыться и привести мысли в порядок. Поток холодной воды, устремленный в лицо, немного помогает, но дрожь по-прежнему не отпускает. Трясутся руки и колени. А сердце отбивает учащенные удары молота. Это был просто сон. Сон, который не имеет никакого отношения к покраснению. Чистое совпадение. Случайность. Но бывает ли такое?..

Возвращаюсь в спальню, чтобы одеться, и снова мой взгляд падает на аккуратно застеленную с Лешиной стороны простынь. Мысли возвращаются к мужу. Становится грустно. Одиноко. И холодно. Передергиваю плечами. И надеваю уже полюбившийся махровый свитер с рукавами "летучая мышь" бежевого цвета и коричневые брюки-дудочки. Оценивающе пробегаюсь по своему отражению глазами и остаюсь довольной, уверенная, что Зоя оценит мой новый образ.

Половина девятого. До приезда подруги ещё, как минимум, час. Выхожу в длинный коридор, и ноги снова приводят меня к вечно запертому кабинету. Я так в него и не попала. Позавчера муж долго работал, пришёл спать, когда я сама видела десятый сон, а этой ночью вообще не ночевал дома. Ключи всегда были при нем. В его рабочей кожаной сумке. Поэтому, как бы сильно я не хотела вскрыть эту чертову дверь, отделяющую меня от ответов, не могла. Оставалось только ждать подходящего момента.

***

— Зоя, — радостно воскликнула я, когда на пороге дома, замелькала рыжая копна вьющихся волос. — Я так соскучилась.

Подойдя ближе, притянула подругу к груди и крепко обняла.

— Да, ты чего? Раздавишь, — наиграно возмутились Зоя, отстраняясь. — Я тоже скучала, но давить-то зачем?

— Ты несносная, — улыбнулась я, уводя подругу в гостиную, подальше от любопытных глаз.

— Ну, рассказывай, как дела? Что нового? Вроде месяц дома не была, а кажется, что целую вечность.

Сказала я, когда устроилась на диване рядом с Зоей. Подруга любопытно разглядывала комнату, то и дело, кусая нижнюю губу. А я внимательно следила за её лицом, читая эмоции, которые были, как открытая книга. На дне тёмных зрачков плескались две русалки: восхищение и неподдельный интерес. Подруга была впечатлена не только размерами комнат, но и общей обстановкой.

— Сразу видно, что вкус у человека отменный. — взволновано заговорила она, возвращая взгляд ко мне. — Хорошо устроилась, подруга.

— Да, я и не думала. Сама знаешь. Любовь. И все дела.

— Да, знаю, знаю. Не продолжай. Просто не каждому такая любовь выпадает.

— Что будешь пить? — уклоняясь от опасной темы, которая снова могла нас рассорить, спросила я.

— Кофе. Как обычно.

Я подозвала Джей и попросила заварить нам кофе. Когда управляющая вышла, снова обратилась к подруге:

— Так как там дома? Ты не ответила…

— А как там может быть? — пожала плечами Зоя, продолжая смотреть вслед уже вышедшей Джей. — За девятнадцать лет, пока там жила, много чего изменилось?

— Не особо, — честно призналась я.

— Ну, вот. А сейчас хочешь, чтобы уже через месяц после твоего отъезда было что-то новое. Думаю, пока мы этого дождемся, уже внуков нянчить будем.

— Да, наверное, ты права, — нехотя согласилась я, чувствуя какое-то напряжение между нами. Что-то было не то. То ли Зоя стала другой, то ли я. Но почему-то исчезло прежнее желание делиться с подругой наболевшим. Как будто между нами выросла невидимая стена, мешающая прийти к пониманию и бывшему доверию.

— И много у вас таких? — задумавшись о своём, удивлённо посмотрела на подругу, пытаясь понять, о чем речь.

— Не поняла…

— Слуг, говорю, в дома много?

— Достаточно, чтобы ничего не делать. — ответ получился грустным. — У каждого рабочего своя обязанность. Мне и делать ничего не надо.

— Ха, и ты ещё об этом переживаешь, — усмехнулась Зоя, — да, будь я на твоём месте, так ни одной секунды дома б не сидела. Уже бы весь город от и до изучила. — мечтательно протянула она, продолжая улыбаться. — А она переживает, что слуги всю домашнюю работу за неё выполняют.

— Да, не то, чтобы переживаю. Просто иногда скучно, когда Лёша на работе. Так бы домашними хлопотами себя отвлекала, а так… Приходится искать другие развлечения.

— Это какие другие? — съехидничала подруга. — Любовника завела.

— Да, ты чего? Не говори так, — испугавшись, что нас могут услышать, возмутились я. — Какой любовник… Я Лешу своего люблю…

— Ага, любовь-морковь и все дела. Наслушалась уже. Уволь. Пошутить нельзя.

— Да, почему нельзя. Просто в этом доме мало, кто шутки понимает.

— И как ты с ними уживаешься, — ничуть не смутившись вошедшей в комнату кухарки Люси, ответила подруга, демонстративно закинув ногу на ногу.

Я одарила подругу снисходительным взглядом и, поблагодарив Люсю за кофе, передала горячую кофейную кружку Зое.

— Давай, пей. Люся делает лучший кофе в мире, — искренне произнесла я, на что кухарка благодарственно кивнула и вышла из гостиной.

— М-м, что правда, то правда, — сделав глоток, ответила Зоя. — Кофе потрясающий.

Позавтракав, мы пошли на экскурсию по дому. Подруга то и дело восхищено ахала и охала, удивляясь, откуда у людей такие деньги. Я фотографировала её в каждой комнате, прекрасно зная, что уже сегодня вечером через социальные сети она произведёт фурор на всех своих однокурсниц, а послезавтра на ходу придумает целую историю на тему: " Это были лучшие выходные в моей жизни". А девчонки будут слушать подругу с открытым ртом, наивно веря каждому её слову. Уж что-что, а сочинять небылицы, и преподносить их свету — Зоя умела.

Погуляв по дому, мы вышли во двор, подышать свежим воздухом. Устроившись в садовой беседке, Зоя ещё раз окинула двор взглядом и заговорила:

— Ну, что с Ромой больше не общаетесь?

От ее вопроса по спине пробежали мурашки. Подруга посмотрела на меня выжидающим взглядом, а я почувствовала себя не в своей тарелке, вспомнив об утреннем сне. Вернулись беспокойство и страх. Сглотнув, перевела дыхания, отгоняя от себя плохие мысли, и ответила:

— Нет. Как четыре месяца назад последнее письмо ему отправила, так больше не было ответа. Как будто что-то почувствовал…

— Понятно. Не жалеешь, что всё так?

Раскинув руки в стороны, Зоя указала на дом, двор, охрану и садовника, имея в виду: рада ли я такому богатству.

— Я просто счастлива, что Леша рядом. А это всё, его обычная жизнь. Выбирать не пришлось.

Спокойно ответила я, давая понять, что замуж вышла по любви, а не по расчету, как она всегда мечтала. Материальные блага никогда не были в приоритете. Все мои чувства к Леше всегда были искренними и настоящими.

— Не каждый день так везёт. Чтобы и любовь взаимная, и деньги, как приятное дополнение. Так что, подруга, береги своё счастье. Не позволяй старым симпатиям её разрушить.

— Ты это к чему, — что-то в словах подруги мне показалось подозрительным. Словно она знала правду, которую не знала я. — Тебе что-то известно и ты до сих пор не рассказала?

— Нет, конечно, — возмутились Зоя. — Просто через семь месяцев вернётся Рома и в любом случае захочет встретиться.

— Думаешь? — я и сама об этом часто думала, но надеялась, что он всё-таки не решится на такое, узнав, что я замужем.

— Не знаю, — пожала плечами подруга, отворачиваясь в сторону. — Все может быть. Просто не исключай такую возможность и сделай все, чтобы этого не случилось.

— Я даже не представляю, как. — честно призналась я, повесив нос. — Я не могу ему снова написать, если Леша узнает… — даже думать о таком было страшно. Я не хотела причинять любимому боль. Не хотела, чтобы он сомневался в моей любви и верности, поэтому это было исключено. — Да, и что я ему спустя столько времени напишу? Привет. Это я, Аля. Пишу сказать, что вышла замуж. Не пиши, не звони и не ищи со мной встреч? Глупо как-то…

— Да, задача не из лёгких. — почесав затылок, согласилась Зоя. — Но, думаю, что так ты хотя бы обезопасишь себя от его нежданного визита. Вот сама посуди, если он узнаёт обо всем из чужих уст, сможет поверить? — я мотнула головой, — правильно, не сможет и не поверит, пока не разыщет тебя и все сам из твоих уст не услышит. А если в тот момент Лёша будет дома? Ты об этом подумала? — я снова мотнула головой. — А стоило бы. Если твой муженек закатил истерику просто из-за переписки, то боюсь представить, что будет, когда Рома собственной персоной заявится к вам на порог.

Слова подруги заставили напрячься. Она действительно была права. Рома был не из тех, кто стал бы собирать сплетни по подворотням, особенно касающиеся меня. Если я ничего не предприму, то уже через семь месяцев он захочет меня увидеть, чтобы обо всем узнать.

— Ты права, Зой. Мне действительно нужно что-то сделать… — сказала я, серьёзно задумавшись над этим вопросом.

***

День в компании подруги прошёл на удивление быстро. В пять часов вечера наш водитель повез её назад в деревню, а я попыталась дозвониться до мужа, но безрезультатно. Он редко когда поднимал трубку, не говоря уже о том, чтобы звонить самому, объясняя это тем, что звонки отвлекают от рабочего настроя. Я не сердилась. Просто каждый раз, набирая номер, надеялась, что этот звонок станет исключением, и он всё-таки на него ответит. Но видимо не в этот раз.

Поднявшись к себе, взяла чистый лист бумаги и села за стол. В голову не шла ни одна существенная мысль, с которой можно было бы начать письмо. Я осознавала свою вину перед другом, но также чувствовала себя предательницей по отношению к Леше. Потому что снова нарушала обещание, не писать. Спустя полчаса самобичевания, я так ничего и не написала. Зато теперь белый лист бумаги украшала ромашка, нарисованная синей ручкой. Сама не заметила, как её нарисовала. Обведя цветок по контуру указательным пальцем, прошептала в пустоту "прости", а потом в самом низу страницы написав "Я замужем. Не ищи меня.", сложила лист пополам и спрятала в стол.

Когда часы показали шесть, решила не затягивать с ужином и спуститься вниз. И каким было моё удивление, когда на выходе из спальни нос в нос столкнулась с мужем, который в очередной раз пришел домой с огромным букетом красных роз. Повиснув у Леши на шее, я очень обрадовалась его раннему приходу. И чтобы это показать, впилась в родные губы поцелуем. Лёша ответил сразу же. Вот только не так страстно и горячо, как я успела привыкнуть. Отстранившись от мужа, заглянула в его глаза и поняла, что он просто устал и хочет отдохнуть.

— Я скажу, чтобы сейчас же накрыли на стол. Поужинаем, и сможешь отдохнуть.

Но не успела сделать и шагу, как была остановлена крепкой рукой, схватившей меня за запястье.

— Ужинай без меня, сладкая. Я хочу спать.

Решив, что мое возражение все равно ни к чему не приведёт, быстро согласилась и, вернувшись в спальню, расстелила постель. Когда муж лёг, я бросила мимолетный взгляд на сумку, брошенную на прикроватную тумбочку, и, погасив свет, вышла из спальни, решив, что позже обязательно за ней вернусь.

Поужинав в одиночестве, я ещё какое-то время посидела в гостиной, давая мужу возможность хорошо заснуть. И только когда стрелки часов перевалили за восемь, поднялась с дивана и, набрав в лёгкие побольше воздуха, направилась в спальню. Уже около комнаты прислушалась к посторонним звукам. Ничего не услышав, вошла внутрь. Стараясь не разбудить мужа, прошла мимо него и без лишнего шума взяла с тумбочки сумку. И только, когда оказалась за пределами спальни, смогла выдохнуть, чувствуя, как из-за напряжения задрожало тело. Ладони покрылись испариной. А сердце, которое ещё секунду назад, затаив дыхание, не билось, уже сейчас готово было разорвать грудную клетку, чтобы выскочить наружу. Прислонившись к стене, постаралась привести мысли в порядок и успокоиться.

Самой не верилось, что за спиной мужа, проворачиваю такие расследования, словно в чем-то его подозреваю. Но что сделано, то сделано. И останавливаться на полпути было бы не правильным, потому что уже завтра пожалела бы о том, что из-за страха быть пойманной, так и не раскрыла тайны, которые от меня скрывали.

Подойдя к кабинету, достала из сумки связку ключей и стала по очереди вставлять в замок каждый из них. Первый. Второй. Третий. После пяти неудачных попыток, дверь наконец-то поддалась и открылась. Войдя внутрь, включила свет и замерла. Даже в свете люстры, комната казалась мрачной. Темно-коричневые стены подавляли своим цветом, а тяжёлые шторы, сливающиеся с ними, плотно занавешивали окна, не позволяя лунному свету проникнуть внутрь. В сердцевине кабинета стоял огромный дубовый стол, на котором кроме огромного монитора, клавиатуры и мышки ничего не было. Рядом с ним — кресло с подлокотниками и высокой удобной спинкой. Слева — кожаный диван, у подножья которого лежал ковёр из звериной шкуры. А справа вдоль всей стены располагались стеллажи.

Прикрыв дверь, ещё раз огляделась по сторонам и подошла к столу. Чтобы не терять времени, открыла его верхний ящик и, словно от удара током, отдернула руку. На дне деревянного ящичка лежал пистолет. Сердце забилось с новой силой. Облизав пересохшие от волнения губы, дрожащими руками потянулась к оружию, не желая верить, что оно настоящее. Но когда пальцы коснулись холодного металла, сомнений не осталось. Пистолет был самым настоящим, какое только можно представить. Зажав рот ладонью, я только сейчас поняла, что совершила ошибку, придя сюда. Это место было личной территорией мужа, и я не имела права пятнать его своим присутствием.

Решив, что, пока не поздно, мне лучше уйти, захлопнула ящик, и только собралась развернуться, как от удара по столу, загорелся экран монитора. Замерев, я впилась в него взглядом, не веря своим глазам. Прежде такое видела только в крутых блокбастерах, поэтому сразу догадалась, что передо мной съёмки скрытых камер. Экран был поделен на несколько квадратиков, в каждом из которых была своя картинка. Приглядевшись, поняла, что действия, разворачивающиеся на мониторе, происходили в элитном ночном клубе. Не понимая, как Алексей со всем этим связан, снова почувствовала внутренний страх. Сжав плечи ладонями, попятилась назад, когда мой взгляд привлекла светлая копна волос. На одной из картинок, я узнала Наташу, которая совсем обнаженная стояла на коленях перед противным брюхатым мужиком и делала ему… Меня затошнило от одной только мысли, чем они там занимались, и я, развернувшись, быстрыми шагами преодолела расстояние до двери, хватаясь за ручку. И только хотела надавить, как позади услышала непонятный шорох. Обернувшись, застыла на месте. В кабинете по-прежнему кроме меня и моего дерганного дыхания никого не было. Решив, что мне показалось, я всё-таки надавила на ручку и, открыв дверь, столкнулась с обезумевшим взглядом любимых глаз.

Глава 13

— Ты, что тут делаешь? — словно сдерживаясь из последних сил, процедил сквозь зубы Леша, сверля моё не на шутку взволнованное лицо взглядом. — Я спрашиваю, какого черта ты тут забыла?

Его наводящий ужас шепот перешел в крик и я, содрогаясь всем телом, отступила назад. Моё сердце сжалось от страха, руки и колени задрожали, в горле пересохло, а мысли разлетелись, как стая испуганных птиц. Я не готова была к такому повороту событий. Все, чего хотелось, узнать, кто такая Оля. Какая же глупая дура. Почему не спросила у него? Зачем нужно было устраивать этот спектакль с похищением ключей, когда можно было просто поговорить. Я сама виновата, что разозлила его. Переступила черту дозволенного. И в очередной раз дала повод усомниться в себе. В своём доверии.

— Я… Я сейчас все объясню.

— Что ты собираешься объяснять, тварь? — не успела сообразить, как Алексей в два шага сократил между нами расстояние. Его сильная рука схватила за волосы и намотала на кулак. Почувствовала тянущую боль. Издала короткий визг, но тут же замолкла, когда в глазах любимого увидела разгорающееся пламя гнева. Ярости. И даже ненависти. Нет. Этого просто не могло быть. Я сплю. Просто сплю. И мне необходимо проснуться. Плотно сжала глаза, но уже в следующую секунду, почувствовала, как тянут за волосы. Боль стала невыносимой. Открыла глаза, надеясь, что сон закончится. Но вместо этого, встретилась взглядом со стеной, об которую тут же ударилась лицом, сползая медленно на пол. — Я просто просил — не входить. Просил доверять. Слушаться. Но она в очередной раз, предала меня. Сука. Ненавижу. Ненавижу. — как сквозь вату услышала тихий монолог Леши, который трясущимися руками пытался закрыть дверь. Со стороны казалось, что говорит он сам с собой. Пользуясь моментом, что на меня не обращают внимания, встала на колени и попыталась отползти. Но предательский скрип полов заставил его обернуться.

— Куда собралась, сука? Мы ещё не закончили.

И снова резкая боль. Меня за волосы потянули в сторону спальни, а я, хватаясь за грубые пальцы, постаралась уменьшить боль. Но ничего не вышло. Все мои попытки их разжать, причинили ещё больший дискомфорт.

— Сейчас я преподам тебе урок, тварь. Сейчас ты узнаешь, какой я в гневе.

После этих слов меня грубо впихнули в спальню и я, не удержавшись на ногах, упала на пол. Алексей подошел сзади и заставил встать. Поднялась, но уже через секунду от резкого удара в живот согнулась пополам и начала задыхаться в собственном рыдании. Только слезы еще больше разозлили супруга, который с яростью схватил меня за затылок и заставил посмотреть в свои глаза. Его грубые пальцы коснулись разбитой губы, а угрожающе тихий шёпот навел ужас:

— Запомни, сладкая, я не люблю, когда нарушают мои запреты.

Не в силах контролировать дрожь, содрогнулась в его руках, чувствуя, как обмякает тело. Алексей ловким движением разорвал на мне одежду и бросил на кровать. От осознания того, что сейчас произойдёт, истерически замотала головой, прося остановиться. Но мои жалобные стоны только усугубили ситуацию. Хищно ухмыляясь, Алексей сбросил с себя боксеры и с диким рыком сорвавшегося с цепи зверя, набросился на мое тело, сминая его в руках. Плача и барахтаясь под ним, старалась из последних сил сбросить с себя, но не получалось. Заломив мои руки над головой, Леша заставил сдаться. И я, вымотанная и разбитая, сдалась, отключая чувства и закрывая глаза.

Дальше все происходило, как в замедленной киноплёнке. Супруг намеренно причинял боль, нанося удары по спине. Чёрный ремень, соприкасаясь с кожей, оставлял красные отметины. А в ушах звенел голос, выносящий приговор:

— Будешь знать своё место, сука. Именно таким будет твоё наказание каждый раз, как посмеешь ослушаться.

Это было последнее, что я услышала. В какой-то момент ко мне пришла спасительная темнота, и я провалилась в забытье. Сколько пробыла без сознания, не знаю, но когда открыла глаза, первым, кого увидела, стал седовласый мужичок в белом халате. Он смотрел на меня с тревогой и волнением, отчего на мои глаза навернулись слёзы.

— Где я? — спросила дрожащим голосом, осматриваясь вокруг.

— Алевтина Сергеевна, здравствуйте. Я, Константин Михайлович, ваш лечащий врач. Алексей Вениаминович сказал, что вы упали с лестницы, и при падении у вас открылось сильное кровотечение. Он сразу же привёз вас ко мне, и только благодаря этому нам удалось сохранить жизнь вам и вашему ребёнку.

Я не поверила своим ушам. О каком ребенке шла речь. Неужели я… Нет, этого просто не могло быть. Только не сейчас. Когда я, стоя на перепутье, не знала, как дальше жить. Не представляла, куда идти. К кому обращаться за помощью. Перед глазами возникло мамино лицо: упрекающий взгляд, тонко сжатые губы. А в ушах эхом отозвались её последние слова: "Уезжай. Но запомни, семья — это не игрушки. Переступив порог отчего дома, ты больше не сможешь сорваться и прибежать к нам, объявив очередную голодовку. Теперь со всеми трудностями придётся справляться самой, Алевтина, а не ждать, пока мама и папа все решат."

Закрыв лицо ладонями, начала реветь в голос, умоляя сказать, что это не правда. Но вместо ответа, почувствовала чьи-то холодные пальцы. Они сдавили мои руки, прижимая к постели, а потом снова пришла темнота. И тишина, обволакивающая каждый мой нерв приятной теплотой и расслабленностью.

За последние несколько часов мне впервые стало так хорошо. Задышав полной грудью, открыла глаза и огляделось. Вокруг было темно, и только маленький огонёк впереди, трепетал, как пламя свечи, заставляя идти на свет. Улыбнувшись, протянула к нему ладони и пошла навстречу. С каждым шагом огонёк становился больше. А моё желание к нему прикоснуться — сильнее. И когда наконец-то оставалось пару шагов до желанной встречи, он исчез. А вместо него возникли чёрные глаза, с горящими зрачками. Испугавшись, попятилась назад, но тёплые пальцы, обвившие запястье, остановили.

— Ромашка, — тихий приятный голос с хрипотцой, заставил затрепетать моё тело. Я узнала бы этот голос из миллиона других. Передо мной в непроглядной темноте стоял Рома. Вот только его самого видно не было. Только огненный взгляд и теплые пальцы, все ещё сжимающие моё запястье. — Ты сильная, Ромашка. Всегда была сильной, помнишь?

Киваю, не в силах ответить. Из-за душащих слёз, в горле застрял ком. Я не верю, что он здесь. Рядом. Держит мою руку. Смотрит, согревая изнутри. Вселяет уверенность в то, что я смогу. Сумею вытерпеть вчерашнюю боль, переступить через унижение, чтобы идти дальше. Жить, не оглядываясь назад.

Хочу что-то ответить, но вместо слов мычу, словно рот полон воды. Раскрываю руки для объятий, делаю шаг вперёд, но встречаю пустоту. Рома исчез. Испарился. А за ним и темнота стала постепенно расползаться, уступая место свету. Жмурюсь, но лишь на мгновение. Открываю глаза и вижу перед собой огромное ромашковое поле, освященное восходом. Над головой стайка белых птиц и лазурное чистое небо. В руках белый лист, сложенный пополам. Разворачиваю и застываю. На листе нарисована ромашка, точно такая же, какую нарисовала я. А внизу Роминым почерком надпись: "Я все равно тебя найду." Прижимаю письмо к сердцу, падаю на колени, и начинаю плакать в голос, шепча одними губами, как сильно перед ним виновата. Как сильно соскучилась. Как сильно его люблю.

— Рома. Рома. Рома. — повторяют мои губы, когда сквозь пелену тумана до меня доносится чей-то знакомый голос. Он зовёт меня по имени, просит открыть глаза.

— Аля. Аля. Открой глаза. Аля.

И я поддаюсь. Открываю. Сначала ничего не вижу. Перед глазами все расплывается. Потом пазлы потихоньку воссоединяются и образуют общую картинку. Передо мной стоит побледневшая Наташа. Её руки протянуты ко мне и держат за плечи. Глаза полны боли. А губы дрожат.

— Как хорошо, что ты очнулась, — почти шепотом говорит она, с опаской оборачиваясь назад. — Ты начала звать какого-то Рому, и я испугалась, что Леша может услышать.

— Ты, что тут делаешь? — чувствуя слабость в теле, постаралась привстать, но это оказалось сложнее, чем я думала. — Где Леша?

— У него появилось срочное дело и он попросил на полчасика его подменить. — ответила Таша, присаживаясь на край кровати. — Кушать будешь?

— Не хочу, — немного резко отозвалась я, но увидев в глазах девушки промелькнувшую грусть, продолжила. — Прости. Я просто неважно себя чувствую. И как давно он ушёл?

— Уже должен вернуться, поэтому я и запаниковала, когда ты стала кричать чужое имя. Это из-за…

— Нет, — оборвала я, не желая продолжать разговор на эту тему. Я не хотела, чтобы кто-то что-то знал. Мне и без того было стыдно показываться в таком побитом виде. А говорить об этом было равносильно тому, чтобы пережить эти минуты заново.

— Хорошо, не будем, — быстро согласилась блондинка, и от меня не скрылось то, как оживилось её лицо. — Как бы там ни было, я принесла тебе много чего вкусного. — она подскочила к прикроватной тумбочке, на которой стоял пакет, — Может к вечеру проголодаешься, тогда и поешь.

— Спасибо, — тихо ответила я, чувствуя, как сводит желудок об одной только мысли о еде. Положив ладонь на живот, вспомнила о ребенке. Интересно, отцу уже сообщили? Наверное, да. Обрадовала ли его эта новость или теперь он разозлится ещё сильнее…

— Леша очень переживал о случившемся, поэтому просил не отходить от тебя ни на секунду, — словно прочитав мои мысли, заговорила Наташа, нарушая затянувшееся молчание. — Теперь ты пришла в себя, я на минутку отойду, хорошо?

— Конечно, иди, — монотонно ответила я, пожав плечами.

Девушка вышла. А я, переборов слабость, всё-таки села, притянув колени к груди. Облокотившись на них подбородком, вспомнила слова врача о том, по какой причине сюда попала. И криво усмехнулась. Значит теперь все думают, что это я такая раззява, шла, не смотрела куда, и полетела с лестницы. И совершенно никого не смущает исполосованная спина, которая ещё долго будет напоминать об этом дне.

— Но я ведь сильная, — вслух повторила Ромины слова, постепенно переключаясь на сон. — Я все вытерплю. Все смогу.

Особенно теперь, когда знаю, что внутри меня зародилась новая жизнь. Что теперь живу не только ради себя, но и ради ещё не родившегося ребёнка. Который, как я надеялась, сможет сплотить нашу семью, вернуть былые отношения, которые постепенно сошли на нет, приведя нас к точке не возврата. Но моё подсознание отказывалось верить, что это все. Ведь не смотря на то, что пришлось пережить, любовь никуда не делась, и я не хотела думать, что Леша за одну ночь смог меня разлюбить. Такого просто не бывает. Я по-прежнему продолжала винить в случившемся себя. Да, Леша был жесток. Но я сама довела до такого. Впредь буду вести себя предусмотрительней. Не посмею нарушить условия, которые он просил соблюдать. И обязательно рожу этого ребёнка, чтобы наша семья стала крепче. Как не горько осознавать, но мама была права, семья — это не игрушки. И я не имею права из-за одной совершенной ошибки лишать ребёнка родного отца. Поэтому сделаю все от меня зависящее, чтобы наша семья сохранилась.

От мыслей меня отвлёк скрип двери. Подняв взгляд, встретилась с синими омутами, берущими в плен моё сознание. Алексей подошёл вплотную к металлической кровати и, сев передо мной на одно колено, взял мои руки в свои.

— Прости, малыш, — тихо попросил он, опуская лицо в ладони. Он поцеловал по очереди каждый пальчик, а потом снова заговорил, — я не хотел, чтобы этим закончилось. Ты не должна была туда входить. И нарушать мои запреты. Пообещай, что этого больше не повторится, что впредь не ослушаешься. А если захочешь что-то узнать, лучше спросишь, чем пойдёшь против моего слова.

Кусая губы, я сдерживалась, чтобы не заплакать. Откуда ему было знать, что я ни в чем его не винила, а если что-то и было, то уже давно простила. Я совершила ошибку и понесла своё наказание. И пусть оно было таким бесчеловечным. У каждого свои методы. Сейчас, когда в глазах любимого видела раскаяние, не могла ни за что его осуждать. Он не виноват, что не сдержался. Это мне надо было сдерживать любопытство, которое привело к таким последствиям. А он… Он просто разозлился, что я перешла черту и вторглась в его личное пространство.

Взяв родное лицо в ладони, прислонилась к Лешиному лбу своим, и посмотрев на него виноватым взглядом, ответила:

— Ты не виноват, Леш. Это я… Я поступила не правильно, решив действовать за твоей спиной. Прости меня, любимый, прости.

Алексей сел рядом и, притянув меня к себе, обнял. Обвив его торс руками, прильнула к груди и вдохнула любимый запах любимого мужчины. Он по-прежнему оставался тем Лешей, которого я полюбила. Рядом с котором моё сердце начинало биться быстрее. А щеки загорались нежным румянцем.

— Зачем ты это сделала? Что хотела узнать? — спустя какое-то время поинтересовался Алексей, немного отстранившись.

Я очень переживала, что ему не понравится правда, но решив для себя, что больше никакого вранья, всё-таки не стала уклоняться от ответа и ответила честно:

— Я хотела узнать, кто такая Оля. Кем она была для тебя.

Промелькнувший в глазах огонёк волнения, вызвал во мне взаимное чувство. Алексей ответил не сразу. Сначала встал и прошёл до двери. Потом вернулся назад, присел и, переведя дыхание, ответил:

— Моя бывшая жена. Как ты о ней узнала?

— Случайно. — также честно призналась я, чувствуя, как больно сжимается сердце от одной только мысли, что у Леши была другая, — Услышала её имя, когда Таша разговаривала с Джей. Почему вы развелись? — поинтересовалась я, понимая, что лучше обо всем расспросить сразу и не мучить себя лишними подозрениями.

— Мы не разводились. Оля умерла. — на последнем слове взгляд любимого потух совсем. Было видно, что эти воспоминания приносят ему боль.

— Прости. Я не знала, — притянув Лешу к себе, прижала лицом к груди. Он не оттолкнул, только тихо продолжил.

— Наложила на себя руки после нашей ссоры. Наглоталась таблеток и ушла. Ушла, бросив меня одного.

Не было сомнений, что Лёша любил Олю. Очень любил. Каждое его слово так и кричало об этом. Он долго рассказывал, какая она была хорошая. Простая. Домашняя. Совсем, как я. Он рассказал, что именно поэтому, когда впервые меня увидел, понял, что сделает все, чтобы завладеть мною. Потому что на тот момент я напомнила ему о любимой и о таком забытом чувстве, как любовь.

— Рядом с тобой я снова почувствовал себя живым. Ко мне вернулось сердце, которое до твоего появления молчало, словно было мертвым. Оно ожило в тот момент, когда наши взгляды пересеклись, и бьётся по сей день ради нас и нашего будущего. — Алексей положил руку на мой живот. — Сегодня ты в очередной раз сделала меня счастливым. Ради этого я готов простить твою оплошность, только обещай впредь такого не совершать.

Я покачала головой, давая понять, что это было в первый и последний раз. На ошибках учатся. Тем более что теперь между нами не стоит его горькое прошлое, о котором он все рассказал.

— Я обещаю, любимый, обещаю. — ответила я, смотря с любовью в его глаза. — А можно ещё вопрос?

— Спрашивай.

— Те видеозаписи с ночного клуба…

— Это мой второй бизнес. Помимо сетей гипермаркетов, у меня есть клуб, который приносит хороший доход.

— А Таша?

— А Наташа там работает и ни на что не жалуется. Элитная проститутка, которая выживает за счёт своего тела.

Не скажу, что это было новостью. Но все равно удивилась. Вроде с виду приличная девушка. А по ночам занимается таким грязным делом.

— Это все?

— Что всё? — не сразу поняла я.

— Все, что хотела узнать?

— Да, наверно, да. — улыбнулась я и опустила взгляд.