Ромео и Джу

Норвежский Лесной

РОМЕО И ДЖУ

(виртуальное чтиво)

По мотивам произведений Квентина Тарантино, Уильяма Гейтса III и Антона Борисовича N

Снаружи было совсем темно, когда наш старенький "MS Ford '98", вздрогнув и недовольно фыркнув шестью выхлопными трубами, до омерзения лениво выкатился на проспект Синего Банта (бывший Ленинский). Пустынные тротуары освещались холодным мертвенно-бледным светом редких фонарей. Шел снег. Рассыпанные случайным образом по грязно-черному московскому небу тусклые зимние звезды вспыхивали, подмигивали и угасали, словно на покрытом толстым слоем пыли экране доисторического монитора.

- Когда-нибудь они сменят и этот screen-saver, - произнес я. - Напрягут своих ученых, те установят на крыше небоскреба очередную новую технологию, которая лазерным лучом сможет рисовать в атмосфере разноцветные оконные рамы. Или летящие на крыльях тостеры. Потом, разумеется, они увеличат разрешение, добавят звук, понавешают всюду баннеры и подключат эту штуку к Интернету.

Джу ничего не ответила.

Я поднял глаза, и в дисплее заднего обзора отыскал изображение ее лица. Наши взгляды пересеклись.

- Расскажи о своем прошлом, - тихо попросила Джу.

- Я его еще не придумал, - наверное, в это мгновение Джу рассматривала мою горькую усмешку. - Впрочем... Понимаешь, они украли мою мечту, - я судорожно вцепился в руль, хоть это и было абсолютно бессмысленным занятием: все машины серии MS не поддерживали ручное управление, а контролировались центральным компьютером Главной Администрации Информации (ГАИ). Муляж рулевого колеса, как и "зеркало заднего вида", предназначались исключительно для совместимости с предыдущим поколением автопользователей и поставлялись ненормальным вроде меня за дополнительную плату. - С детства я мечтал стать вебобозревателем. Но моя мать была простой хэтэмээльщицей - ты сама знаешь у кого, - а отец с утра до позднего вечера прокладывал оптоволокно по канализационным трубам, размещенным под Москва-рекой, - что они могли сделать? И потом, - я пожал плечами, - было потеряно драгоценное время. Те, кто начинал, скупили последователей со всеми потрохами и исходниками. Они, - кивком головы я указал в сторону огромного рекламного экрана нового голографического диска "Тема, Темочка, Артемий Андреевич", занимавшего всю витрину "Paravozov-Press", мимо которой мы тащились со скоростью 32 километра в час, - оказались первыми. А в то время было достаточно проснуться с похмелья и на своей страничке в пятнадцати килобайтах рассказать, насколько твой организм плохо себя чувствует. На другой день обозреватель второй волны обозревал содержание твоего обозрения, поскольку ничего более интересного в русскоязычной Сети за сутки не произошло. Далее представитель третьей волны описывал новости с двух упомянутых страниц, и так далее. "Третий" получал свою тысячу хитов, "второй" - пять тысяч, а тот, кому было по утрам плохо, отхватывал самый жирный ломоть аудитории.

Джу хранила ледяное молчание. Точь-в-точь SoundBlaster 2048 Pro в моей сломанной микроволновке. Я вздохнул и продолжил:

- В 92-м было достаточно набрать на клавиатуре страничку голого текста, и ты мог заработать имя, славу и достаточное количество посещений в будущем. В 95-м уже нужно было либо уметь самостоятельно разбираться с HTML, рисованием картинок, программированием скриптов и написанием грамотного текста, либо платить дизайнеру, художнику, фотографу, программисту и корректору. В 98-м появились проблемы с анимацией, разными динамическими прибамбасами, студийным звуком и живым видео. Чем больше усложнялась задача - тем труднее становилось одиночке, тем больше внимания оттягивали на себя корпорации. И чем позже ты выходил в Сеть, тем меньше оставалось шансов. К тому же...

Из сумочки, лежащей на заднем сиденье, раздался пронзительный писк. Джу охнула и, обернувшись, достала тамаготти в форме фиолетового сердечка на цепочке. На нем было написано: "Виртуозный любовник".

Джу сделала изящное глиссандо над кнопками, одним взмахом приготовив обед, выстирав носки, упрекнув меня в нищенской зарплате, обозвав бабником и залепив оглушительную пощечину. Я взорвался:

- Какого дьявола:

Джу ответила обезоруживающей улыбкой:

- Послушай, все равно он скоро умрет. Самое большее - недели через две. Мы его похороним на Новодевичьем сервере, и с этого момента у меня останешься только ты.

На этот раз промолчал я. В конце концов, ей было всего лишь четырнадцать:

Только на мосту, оставляя справа по борту перекрашенные в сине-бело-красные цвета стены Кремля с позолоченными метровыми буквами, складывавшимися в "www.gov.ru", я снова разжал губы:

- Когда на мою страничку забрел первый посетитель, счетчик Носика перевалил за миллион. А когда я набрал 1000 показов, у "Вечернего Интернета" счет шел уже на десятки миллионов. Я понял, что так мне не удастся выбраться из грязи никогда.

Джу нахмурила лобик. Я наклонился вперед, чтобы щелкнуть кнопкой Интернет-радиоприемника. Салон наполнился завываниями группы "Старший Брат":

Здесь птицы тебе не споют на рассвете,

Здесь в солнечный день не напиться с руки.

Здесь тупость и пошлость раскинули сети.

Здесь - Сети! Поэтому, парень, беги!

Беги обратно, к любимой девчонке,

К соленым слезам из заплаканных глаз.

Разбей монитор, вырви с мясом колонки,

И выброси свой компьютер - сейчас!

"В конце концов, - снова проскочило в голове, - ей всего лишь четырнадцать. И это ее первое убийство".

На перекрестке машина остановилось. Лобовое стекло стало матовым, и на нем возник динамичный призыв немедленно сгрузить Microsoft Explorer 17.0. На фоне нежно-облачного неба сперва появилась надпись "Теперь на 200% больше!", затем - "Полная интеграция с головным мозгом!!", затем - жирным курсивом наискосок - "Выбирай сердцем!!!". Стекло прояснилось. Когда на светофоре зажглось зеленое "Пуск", мы с Джу слились в долгом многообещающем поцелуе.

Когда наш мастодонт замер перед входом Интернет-ресторана "MsDonald's", я извлек пластиковую карточку из слота зажигания, достал из бардачка две одинаковые белоснежные кепки "Intel Inside", включил и протестировал вмонтированные в них низкочастотные видеокамеры.

- Ты все запомнила?

- Все.

Она крепко сжала мою руку:

- Я люблю тебя, Ромео!

- Я люблю тебя, Джу! - и, уже в другую сторону, туда, где располагался встроенный микрофон:

- Открыть все двери.

- Вы действительно хотите открыть все двери? О'кей, нет, возврат? - донесся из динамиков голос Левитана.

- О'кей, твою мать! - нервы были на пределе.

Со страшным скрипом двери медленно отворились наполовину. Сзади щелкнула и отлетела вверх крышка багажника. Я выругался, вытащил из-под сиденья два юбилейных (на прикладах стояло клеймо: "850 лет Москве") десантных "Калашникова" и запасные магазины к ним. Снял оружие с предохранителя. Тихо сказал:

- Пора!

Мы с Джу надели кепки, натянули резиновые маски с лицами Кати Деткиной и ворвались в ресторан.

- Никому не ложиться на пол! - истерично выкрикнула Джу.

- Это не ограбление! - добавил я, резко надавливая на спусковой крючок. Раздались две автоматные очереди. Пули одна за другой вспахивали пластиковые столики, мягкая картошка разлеталась наподобие сырых китайских петард, чизбургеры "по-рэдмондски" безжизненно плюхались на пол. Ближайший толстяк ойкнул и уронил жирное лицо на клавиатуру, забрызгивая ее фонтанами крови и кетчупа. Обозрение начиналось идеально:

В тот вечер мы ухлопали 64 пользователя.

Когда все было кончено (то есть все только еще начиналось), мы вскочили в автомобиль и крепко-накрепко обнялись. Машина закашлялась, дернулась и нехотя сдвинулась с места. Я шептал:

- Мы станем известными, Джу! Завтра к нам на страничку придут миллионы! Бог создал идиотов, Интернет сделал их равными, и через пару часов каждый кретин заставит свой браузер крутить наш счетчик! Это слава, Джу! Это популярность! Настоящая популярность!

- И мы станем известными?

- Да, черт возьми! О нас напишут все. Даже те два издания, что уцелели на бумаге. И в "Компьютерре", и в "Аргументах и Файлах" мы будем героями обложек!

- И богатыми?

- Ну конечно!

- И сможем заказать дизайн у Лебедева?

- Да, да, да!!!

Мне вдруг стало душно. Голова кружилась. Повернувшись, я выдохнул:

- Открыть левое переднее окно на девяносто процентов.

- Вы действительно хотите открыть левое переднее окно на девяносто процентов? О'кей, нет, отмена? - продекламировал Левитан.

- Да, - собрав остатки последних нервов в кулак, процедил я сквозь зубы.

- Ошибка идентификации по голосу пользователя номер сто двадцать восемь. Эксэсс денайд. Откройте руководство на четыре тысячи ноль девяносто шестой странице. Повторить открытие левого переднего окна на девяносто процентов? О'кей, нет, отмена?

- О'кей, мать твою! - правое заднее стекло с отвратительным скрежетом поползло вниз и замерло на середине. Меня колотило.

- А можно начать наше обозрение так: "Снаружи было совсем темно..."? - на моем плече лежала детская рука Джу.

- Сегодня можно абсолютно все, - я улыбнулся по-набоковски просто.

Бортовой компьютер показывал, что с Пушкинской на проспект Синего Банта мы поедем через Текстильщики. Значит, у нас в запасе куча времени.

- Я люблю тебя, Ромео!

- Я люблю тебя, Джу!

Мы надели виртуальные шлемы и перебрались на заднее сидение.

За окном шел снег.

Снаружи было совсем темно.