Россия и Европейский финансовый капитал в контексте Крымской войны 1853-1856 годов

Введение

За прошедшие с момента окончания Крымской войны 155 лет, несмотря на десятки тысяч статей, брошюр и книг, разбирающих все ее перипетии, до сих пор нет убедительных разъяснений относительно подлинных причин ее возникновения.

Уже традиционно, в качестве причин начала Крымской войны приводят следующие объяснения:

1. Противоречия политических и экономических интересов России, Англии, Франции на Ближнем Востоке, который в то время был частью Турецкой империи.

2. Опасения Англии, что предлагаемый Россией раздел Турции создаст угрозу колониям Англии в Азии и, прежде всего в Индии.

3. Со стороны Франции, причинами войны называют желание, только что пришедшего к власти императора Наполеона III, укрепить свой режим путем внешней победоносной войны.

Но при внимательном рассмотрении все эти причины оказываются чересчур поверхностными для развязывания столь серьезного вооруженного конфликта, который многие современные исследователи именуют "Протомировой войной".

Что касается Англии, то все ее противоречия с Россией на Ближнем Востоке и разного рода тревоги и опасения в связи с этим, длились к этому времени уже более 100 лет, периодически, то, обостряясь, то затухая. Но при этом вплоть до середины ХIX века, дело ни разу не доходило до войны. Поэтому подлинные причины, толкнувшие Англию на первую в ее истории войну с Россией, которая перед ее началом выглядела, как опасный и непредсказуемый вооруженный конфликт, явно лежали за пределами ее непосредственных государственных интересов.

То же самое, если не в большей степени, касалось и Франции. Она к этому времени, за пять предшествующих лет, пережила одну революцию, кровопролитные четырехдневные бои в столице, два государственных переворота, сопровождавшиеся вооруженными столкновениями. К тому же к началу Крымской войны французская армия не имела опыта европейских войн на протяжении почти 40 лет.

В связи со всем этим только что, установившийся в стране режим "Второй империи", которому к началу Крымской войны не было еще и года., находился в чрезвычайно неопределенном и неустойчивом положении. Поэтому, было довольно странно со стороны Наполеона III укреплять свое положение путем войны с Российской империей, имевшей самую большую в тогдашнем мире армию. При всем своем авантюризме Наполеон III все же не был безумцем. Поэтому, государственные интересы "Второй империи" также не требовали войны с Россией.

В связи с этим, логично предположить, что если в этой войне объективно не были заинтересованы правящие круги Англии, Франции и конечно самой России, то значит, в этом были заинтересованы какие-то влиятельные посторонние силы.

Чтобы их определить, необходимо рассмотреть ту политическую ситуацию, которая сложилась в Европе в 1848–1852 годах, накануне Крымской войны.

Особенностью этой ситуации было то, что в 1848–1849 годах, практически все крупные европейские страны оказались, втянуты в события Европейской революции. Единственной великой державой, находившейся рядом с Европой, но никак не затронутой революционными событиями, оказалась Россия.

Эта российская "незатронутость" вызвала серьезное нарушение европейского равновесия, с точки зрения европейского финансового капитала, опасавшегося, что ослабление революционными событиями таких великих европейских держав как Англия, Франция, Австрия, Пруссия, резко усилит влияние России в Европе.

Именно желанием евробанкиров ослабить Россию, а не добиться ее военного разгрома и объясняются многочисленные "странности" в ведении боевых действий обеими сторонами в ходе Крымской войны, противоречившие элементарным военным канонам.

Одной из таких, бросавшихся в глаза "странностей", был сам выбор основным театром военных действий бассейна Черного моря и Крыма, которые были настолько удалены от жизненных центров тогдашней России, что даже самые тяжелые поражения находящихся там русских войск, не смогли бы существенно сказаться на общем военно-политическом положении России. Это объяснялось тем, что евробанкиры не желали, чтобы серьезное военное поражение России, в свою очередь, привело бы к новому нарушению европейского равновесия.

Поэтому евробанкиры, через своих людей в военных министерствах и Генеральных штабах Англии, Франции и России, всячески ограничивали масштабы боевых действий, сводя их к одной географической точке — Севастополю, делая все, чтобы "наполеоновские планы" тогдашнего английского премьер-министра Пальмерстона по отторжению от России: Крыма, Северного Кавказа и Закавказья, и создания там проанглийских марионеточных государств, остались бы только на бумаге.

Большое количество своих людей имели европейские банкиры и в руководстве вооружёнными силами Российской Империи. Приобретение таких людей происходило через различные военно-масонские ложи России. Военно-морские силы представляла ложа "Нептун", основанная в 1779 году, в армии действовали ложи "Марс" (1772), "Минерва" (1776).[1]

Свержение и убийство императора Павла I в марте 1801 было осуществлено членами военных масонских лож в интересах евробанкиров.

В Феодосии 16 мая 1812 была учреждена военная ложа "Иордан", в которую вскоре вступил подполковник И. П. Липранди (Там же) — родной брат будущего генерал-лейтенанта Липранди, командующего русскими войсками в Балаклавском сражении. В ходе этого сражения Липранди фактически остановил успешное наступление своих войск, которое могло привести к полному разгрому английской армии.

В дальнейшем в 1830–1840 годах сам И. П. Липранди в чине полковника был начальником русской военной разведки, а затем еще десять лет начальником агентурно-розыскной части Министерства внутренних дел.

Главнокомандующий русскими войсками в Крыму во время Крымской войны светлейший князь А. С. Меньшиков в 1815 году вступил в военную масонскую ложу "Союз русских рыцарей".[2]

Под его командованием 20 сентября 1854 года было проиграно Альминское сражение, перед началом и в ходе которого, он своими действиями парализовал управление русских войск на поле боя.

Хорошо известный всем по этому периоду отечественной военной истории адмирал П. С. Нахимов, будучи еще с офицерских чинов членом военно-морской масонской ложи "Нептун", выполняя приказы своего вышестоящего масонского начальства связанного с евробанкирами, в ходе Первой обороны Севастополя то же предпринял ряд действий, которые обеспечили в конечном счете падение Севастополя, а значит и поражение России в Крымской войне.

В документальном романе "Осажденный Севастополь" известного в конце XIX — начале XX века писателя, ученого и общественного деятеля М. М. Филиппова приводятся несколько фактов конкретных действий адмирала Нахимова в конце сентября 1854 года, в самом начале Первой обороны Севастополя, которые были практически откровенно направлены на сдачу города противнику в самое ближайшее время.

Первым таким действием стал приказ Нахимова о затоплении всех остальных крупных кораблей флота помимо тех что уже до этого были затоплены у входа в Главную (Северную) бухту.

И так, цитата автора: "Корнилов начал составлять диспозицию войск, как вдруг явился контр-адмирал Вукович 1-й. — Я к вам с донесением Владимир Алексеевич. — Что такое? — спросил Корнилов. — Корабль "Ростислав" затоплен, то есть начали затопление. — Как! Кто вам велел?! — воскликнул Корнилов. — Кто велел? Велел его превосходительство Павел Степанович Нахимов. — Это недоразумение, я сейчас все улажу! — воскликнул Нахимов, действительно приказавший начать затопление. Он бросился к двери и прежде чем Корнилов успел удержать его, исчез".[3]

После этого Корнилов отменяет данный приказ Нахимова, который тот отдал как командующий эскадрой, предварительно не поставив о нем в известность своего непосредственного на тот момент начальника которым являлся Корнилов как начальник штаба Черноморского флота.

Но через несколько часов после этого Корнилов узнает еще об одном действии Нахимова направленном на обеспечение падения Севастополя в самом ближайшем будущем: "Корнилов велел седлать коня и собирался осматривать укрепления, как вдруг к нему подошел командир одного из кораблей. — Я пришел спросить распоряжения вашего превосходительства — сказал он официальным тоном — командиром порта с согласия Павла Степановича было отдано приказание затопить в бухте порох из главного погреба, что в Георгиевской балке. — Как! — вскричал Корнилов. — Да они все с ума сошли! И вы затопили?! — Не затопил по неимению средств. — Слава тебе господи! Ради бога, ничего не осмеливайтесь топить без моего приказа! Затопить тридцать тысяч пудов пороха, почти весь наш запас? Очистить погреб необходимо, но прошу и приказываю не потерять ни единого фунта и перевести весь этот запас на какой — нибудь транспорт".[4]

Здесь разумеется скептики, особенно из числа "серьезных", то бишь казенных историков, тут же заявят, что все это художественный вымысел автора, но Филиппов был крайне серьезный и ответственный человек — второй на тот момент по значению ученый — химик в России после Менделеева и он понимал, где в историческом романе проходит грань между художественным вымыслом историческими фактами, особенного тогда когда реального флотоводца он практически прямо обвинил в государственной измене.

Кроме того роман был издан в 1889 году, когда с момента окончания Первой обороны Севастополя прошло 34 года и были живы в большом количестве ее участники в том числе и в самых больших чинах, которые подобные утверждения если бы они не соответствовали действительности расценили бы не как "художественный вымысел", а как клевету на выдающегося российского флотоводца. Но поскольку никто после выхода этого романа в свет не стал утверждать подобного, то это означает, что участники Первой обороны Севастополя признавали эти утверждения автора о попытках Нахимова сдать Севастополь противнику как факт.

Помимо этих фактов имеются данные и о том, что Нахимов своими действиями обеспечил поражение русской армии в ходе Инкерманского сражения 25 октября 1854. Перед началом сражения Нахимову было поручено обеспечить строительство моста через Черную речку по которому должна была пройти группировка войск под командованием генерала Павлова, которая затем поднявшись на Киленбалочные высоты должна была там соединиться с группировкой генерала Соймонова.

После этого объединенная группировка войск многократно превосходящая по своей численности противника в лице английских войск должна была благодаря этому разгромить их в короткие сроки до того как к ним на помощь успеют подойти французы.

Однако этот план был сорван из — за того, что мост к началу сражения не был построен, и при этом об его отсутствии сухопутное командование не было предупреждено Нахимовым.

Поэтому группировка войск генерала Павлова была вынуждена наводить мост через Черную речку самостоятельно и не соединилась во время с группировкой генерала Соймонова.

В результате вместо стремительного разгромного удара получилось затяжное сражение в ходе которого на помощь англичанам пришли французы и заставили русские войска отступить.

Проигрыш Инкерманского сражения стал главной причиной последовавшего спустя 10 месяцев падения Севастополя, поскольку командование русских войск потеряло веру в свои способности проводить успешные крупномасштабные наступательные операции и сделало упор на чисто оборонительные действия.

Говоря о предательских действиях генералов и адмиралов — масонов нужно отметить что им было с кого брать пример. Еще в начале XIX века в Петербурге возникло несколько военных масонских лож: "Елизавета к Добродетели", "Военная верность" (1812; затем переименована в "Александр к "Военной верности""). Членом последней был брат императоров Александра I и Николая I — великий князь Константин Павлович, в дальнейшем наместник Царства Польского и в течении нескольких недель ноября — декабря 1825 года император Российской империи.[5]

Кроме восстановления европейского равновесия, Крымская война, по расчетам европейских банкиров должна была привести к проведению в России целого ряда либеральных реформ, способствующих проникновению европейского финансового капитала внутрь страны с целью эксплуатации ее природных, и трудовых ресурсов, и с другой заставить русское правительство прибегнуть к массированным внешним займам и с этой целью разместить свои ценные бумаги на европейских финансовых рынках.

Повышая или понижая стоимость русских ценных, бумаг на еврорынках, евробанкиры получили бы значительный рычаг влияния на внутреннюю и внешнюю политику русского правительства, что и происходило до ноября 1917 года.