Российская Зомбирация

Зомби! Да не американские, а с родной стороны. История о небольшом путешествии "мертвого сталкера" Ивана по просторам Новосибирской области, и о поведении обыкновенных людей в условиях, когда мир заполонили живые мертвецы.

Володя Злобин

Российская Зомбирация

Ибо разница между словами "потреблять"

и "истреблять" не так уж велика.

(с) Фредерик Бегбедер, 99 франков.

Предисловие

Шла Саша по шоссе и беззаботно сосала сушку, а тут выскакивает зомби, и кругом кишки, кости, крики! И даже сушки не осталось, потому зомби очень голодным был. И всеядным к тому же.

А если учесть, что мертвяк гнил не в далекой Америке, где в книжках автоматическое оружие у каждой старушки, а в самой, что ни на есть, родной Российской Федерации, а точнее в Новосибирской или, как ее называют герои, Новозомбиловской области, то дело принимает крайне интересный поворот.

Станут ли еще больше ненавидеть работников ГИББД? Какой фортель выкинут попы? Заметят ли вообще какие-нибудь перемены богачи и кабинетные бонзы? Раз уж о чиновниках, то, что из себя будет представлять зомби-проститутка? Как попытаются социализировать упырей и представляют ли живые мертвецы реальную угрозу существованию для непобедимого русского человека? Что скажет Вашингтонский обком и кровавя гэбня? Во что мутирует российское государство?

Это не юмористическая пародия, но и не стандартный "экшен" с десятью тоннами обезумившего мяса и пулеметом. Рассказ о людях, которых мы встречаем в повседневности. О нас, но не в стандартной ситуации. Разумеется, социально, ведь живые мертвецы всего лишь интересный фон для вскрытия господствующей гадости.

Как всегда слегка циничный, с легким налетом юмора и не лишенный словесного эстетства текст. Если у вас в жизни есть серьезные, кажущиеся нерушимыми убеждения, то лучше не читайте этот рассказ. Вы ведь понимаете, что в Российской Зомбирации все ваши взгляды будут искажены в кровавом свете Зомбикалипсиса

Государство Российская Зомбирация имеет такое же прямое отношение к Российской Федерации, как Новозомбиловск к Новосибирску.

Многие пороки, кажущиеся литературно-жестокими или несуществующими, и по сей день благополучно здравствует в Новосибирске.

Про эпиграф - сама книга довольно паршива, но фраза весьма понравилась.

Глава 1

Я стою на вершине ржавого холма и поджигаю деревянную церквушку с лысым куполом. Не то, чтобы я сильно не люблю Господа Бога нашего, но когда добрая половина православных попов в стране не прочь тобою отужинать, то к религии волей-неволей начинаешь относиться настороженно.

Что уж говорить про злую половину. С ними вообще лучше не связываться, да видно судьба-хозяюшка как нарочно сводит меня со святыми подвижниками религиозных культов.

Жирный, склизкий и раздобревший на невинно убиенных старушках батюшка, визгливо орет из-за запертых дверей. Еще бы! Даже кровожадные зомби не выносят, когда огонь подпаливает их обуреваемые похотью чресла.

Или не обуреваемые? Я как-то раз видел сношение мертвых людей. Это напоминало нечто среднее между пиршеством каннибалов и повальной общажной оргией. А может то были обычные живые извращенцы, без страха и упрека. Нынче их тьма-тьмущая народилась.

Шут с ним, никогда не вдавался в такие тонкости.

Достаточно того, что эта бородатая скотина выпрыгнула на меня из-за иконостаса, когда я рубил на щепы крашеные доски. Их полно было, я прямо со стен отдирал или из окаменевших старушечьих рук, растущих, казалось, прямо из пола. Иконы в мире живых мертвецов практической ценности имеют мало. Разве что как топливо для костра. Вера в мире тотальной рациональности страдает первой.

Батюшка был ужасен еще при жизни: медвежий, двухметровый рост, окладистая борода, теперь свалявшаяся в кровавый клинышек, суровый разлет бровей и толстые, почти негритянские губы. Глаза безумные, перемазан в кровище, рычит так с подвыванием, будто его минуту назад торжественно оскопил сонм небесных ангелов. До Зомбикалипсиса таких приходских батюшек знали примерными семьянинами, осененными гроздью счастливых детишек. Судя по внешнему виду зомби, своих детей он сожрал первыми.

Я качаю головой и говорю:

-Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной.

Этот продавец опиума был хитер: вместо того, чтобы бесцельно шататься по окрестностям, как большинство буйных зомби, поп устроил в церквушке засаду на прихожан. Время от времени он взбирался на белую колокольню и бесцельно, по старой памяти, дергал за колокольные тросы. Вскоре появлялась очередная богобоязненная прихожанка, надеясь на немедленно спасение или хотя бы на то, что приход вновь обрел священника. Тут-то из-за алтаря и выпрыгивал батюшка, принарядившись к обеду в вонючую сутану. Зачатки интеллекта позволяли ему обманывать доверчивых граждан не хуже чем банки, выдающие ипотечные кредиты.

Пол в церкви перемазан кровью, завален тряпьем, венцом которого служат кучи фекалий. Трубчатые кости и гармошки ребер с мехами гниющего мяса. Бедные старушки, наверное, там, наверху, уже надоели Петру своим ежедневным вознесением. Давать место в раю лишь потому, что тебя загрыз безумный православный поп?

Воистину неисповедимы твои пути, Господи.

Пока гнилой упырь в рясе очищал свою душу от скверны чревоугодия, я попытаюсь рассказать вам о том, что произошло в нашем многострадальном мирке и о том, какое место в случившемся кавардаке мне удалось занять. У меня на этот счет, как и у всякого человека с тараканами в голове, есть своя теория.

Выдавлю немного информации о себе, чтобы легче стяжать симпатии или враждебность, так как парень я не из самых приятных. В Российской Зомбирации я зовусь Сумеречным Вервольфом...

Клянусь, так и зовут...!

Поверили? Угу, как будто, блин, случись мировая катастрофа, население сразу же броситься в паспортный стол менять прискучившие имена и выдумывать клички, подражая мускулам голливудских героев. Идиотизм. А звать меня Иваном. Просто и без выпендрежа.

Я занимаюсь тем, что граблю трупы. Профессия эта нынче небезопасная, так как в наше время, труп может ожить и накинуться на тебя, щелкая челюстями. Поэтому всегда, если вы собрались обшаривать труп, убедитесь, что он мертвый.

Я начну с того, что никто, собственно, точно не знает, что случилось. Просто в один далеко не прекрасный день, баба Маша, направившись с утра к своей буренке по имени Стрекоза, обнаружила незнакомого мужчину, сосущего у мертвой коровы из вымени розовое, с испариной, молочко.

А если быть еще точнее, то в семь сорок утра в центральной синагоге Тель-Авива главным раввином было загрызено двенадцать прихожан. Как пошутил один мой знакомый, который уже стал мертвым и бродит где-то около Бердска, ни одного человека не пострадало.

Причем новостные телеканалы, вплоть до полудня, с вопиющими подробностями обсуждали тайны светских вечеринок различных поющих шлюх, а также саммит G20. Помню, смотрел в тот день репортаж, где показали какую-то поп-звезду (жаль печать подразумевает приличия) вцепившуюся в грудь своей бесталанной подруги. При этом каких-либо существенных травм нанесено не было, разве что пострадал силикон. Меня всё это тогда здорово повеселило, как и всякого обыкновенного человека, который желает зла тем, беспутной жизни которых завидует.

В вечерних новостях уже с тревогой сообщили, что приступы немотивированной агрессии зафиксированы по всему миру. Особенный раж охватил священнослужителей, разрывающих прямо на исповеди прихожан, а Папа Римский, словно вспомнив свое детство в гитлерюгенде, разбил стекло и с невероятной ловкостью выскочил из папа-мобиля и повалил на землю откормленного сенегальского римлянина. В этот день, который многие россияне посчитали счастливым, так как депутаты Государственной Думы вняли, наконец, чаяниям народа и без лишних разговоров перегрызли друг друга, счет жертвам пошел уже на несколько тысяч. Именно тогда, вечером двенадцатого декабря две тысячи двенадцатого года, что лишь потешило самолюбие мистичных дебилов и добавило пикантного символизма в общую картину мира, наборщиком текста, по неосторожности или намеренно, в монологе диктора было введено весьма пугающее слово: "Вирус".

Этого оказалось достаточно и ошметки человечества до сих пор думают, что виной ужасной пандемии, выкосившей сотни миллионов человек, является вирус. Ну, они и в Деда Мороза веруют, и в Господа Бога нашего, в неподкупность президента и русалок с домовыми. Простительно. Тем не менее, не различая административных, национальных, религиозных границ, неизвестный вирус моментально поразил людей в самых разных частях голубого шарика.

Я смотрю на дешевые электронные часы. Запястья у меня худые, с выпирающими костяшками, поэтому любой металлический ремешок гремит, как кандалы на смертнике. И это вовсе не косвенная аллегория. Мертвецов привлекает все нестандартное. До начала представления осталась пара минут, и я еще могу полюбоваться на трясущий гривой пожар.

Так почему же именно вирус?

Вообще, главная проблема нашего общества, к столкновению с тяжким испытанием, была в том, что его молодая, движущая часть, на момент появления зомби была воспитана на фильмах о живых мертвецах, где показывали полную и беспросветную чушь, вроде того, что надо обязательно стрелять им в голову, а вирус мутирует, как политическая окраска, и за пару недель пожирает все человечество. Глуповато как-то. Хоть бы один раз сказали, что виновата бактерия, способная видоизменяться намного быстрее и эффективнее вируса.

Старшее поколение в принципе не подозревало о существовании чего-то подобного. Их больше пугал подвывающий в Латинской Америке призрак коммунизма и глобальное потепление. Вон в Америке, с населением, мозги которого с пеленок промыты этими фильмами, за первую неделю пандемии перестреляли столько зомби, что государство в США первым среди "цивилизованных стран" спохватилось и запретило отстрел упырей. Ведь так оно может лишиться самого важного людского ресурса. Налогоплательщиков. Ведь неизвестно, вдруг найдется лекарство? Другие страны додумались до этого значительно позже.

Как там, в кино: вирус, передающийся через укусы и царапины от инфицированного мертвяка в кровь жертвы? Выходит, вирус содержится и в слюне зомби, потому что, как иначе он при укусе попадет в здоровый организм? И под ногтями тоже этот вирус, раз с царапинами и ранами переносится зараза? И в крови у него? И в мышцах? В любой клетке тела? То есть при ближайшем рассмотрении выходит, что такой вид киношного зомби - сплошная бактериологическая фабрика, к которому прикоснуться нельзя без боязни заболеть? И при этом герои блокбастеров чуть ли не умываются этой кровью, с упоением разнося из крупнокалиберного оружия напирающую плоть.

Да, порой я ненавижу изобретение братьев Люмьер.

Массовая истерия, захлестнувшая страну, когда буйные стали кусать первых людей, зачастую выливалась в коллективные или одиночные самоубийства тех, кто верил в то, что он превратится в живого мертвеца. В основном так поступали какие-нибудь придурковатые неформалы. Ну, это те молодые люди, которые считают, что если ты накрасил себе губы гуталином, то приблизился к пониманию готической культуры. Толпы суицидников, просто эмо и вовсе давали себя покусать обезумевшим людям. Хвастались, показывая модные шрамы, что играли со смертью, да щекотали свой анус ее холодным дыханием.

Чушь! Укусы мертвецов вовсе не обязательно превратят вас в зомби. Это участие в финансовой пирамиде делает вас однозначным идиотом, а здесь по-другому, проверенно на сотнях людей и лично на мне. Правда перекушенная сонная артерия не спасет вас от стремительной стагнации к состоянию холодного трупа. Кроме того, зачастую... гм, после контакта с больными, человек точно также заражается. Признаться, объяснить я это пока не могу, потому что это противоречие выходит за рамки всякой логики. Меня не раз царапали мертвецы и я вполне себе человек. А некоторых стоит слегка задеть и вот уже слюна с подбородка капает. Складывается впечатление, что у некоторых людей есть иммунитет к этой заразе, хотя ученые однозначно качают головой. Давно бы создали вакцину.

Приближается время концерта. Я, его дирижер, спешу удалиться со сцены и спустится в оркестровую яму, к подошве холма, где качается и шипит, как гремучая змея, опрятный садик. Пламя отбросило ночь за борт. Если прислушаться, то можно почувствовать далекие, неестественные звуки. Они не идут ночи, как мне не идет храбрость.

Откуда взялись эти зомби? Никто точно не знает. Ученые твердят о вирусе. Но я этому не особо верю, какой, простите, вирус, если он не распространяется воздушно-капельным путем (иначе почти бы все оказались больны), ни при кровосмыкании, ни через воду или пищу. Занимаясь с зомби сексом, скорее подцепишь сифилис, нежели станешь косматым упырем.

Футурологи кричат о влиянии внеземных цивилизаций, конспирологи уверены в тайном эксперименте правительства или кознях мировой закулисы, возглавляемой Вашингтонским обком. Ага, делать им больше нечего, кроме того, как свое послушное стадо дустом травить.

Иными словами: дураков в Российской Зомбирации меньше не стало и, как всегда, идиотами они считают кого угодно, но только не себя.

Другие уверены в том, что это Господь Бог наказал нашу грешную землю. В принципе я согласен с ними, но у меня вышел небольшой идеологический раскол со сторонниками данной теории. Я утверждаю, что Господь Бог наказал именно тех, кто думает, что нас наказал Господь Бог. Наказал он их просто: начисто лишил мозгов. В начале бедствия, участливые самаритяне из среды людей, которым до всего есть дело, пытались привадить зомби, даже буйных. Устраивали им богадельни, дома терпения. Пытались обучать простейшим навыкам грамматики, счету. Прилично одевали. Кормили с рук. Моя бабушка была в их числе.

Царство ей небесное.

Непреложный факт остается фактом - никто точно не знает, почему одним ранним декабрьским утром поток зомби выплеснулся на улицы мира. Зато точно известно другое - это классификация мертвецов. Здесь всего два пункта: овощи и буйные.

Овощи - потому что вреда от таких зомби фактически никакого. Правда, бывает, проснешься на свежем воздухе, а над тобой нависает распухшая, посиневшая морда в земляных подтеках и с интересом тебя рассматривает. В первое мгновение пугаешься от созерцания такой картины, а зомби глядит на тебя с вожделением, синюшный язык высунул и так жалостливо, потеряно смотрит, точно что-то давно позабытое сказать хочет, а глотка выдает лишь бессвязное клокотание. Овощи никогда не нападают и не защищают себя от смерти. Они потеряно слоняются по миру, прибиваясь к кучкам таких же потерянных существ. Овощи невероятно любят огонь, греются вокруг него, частенько полностью обгорая. Сходство с человеком они утрачивают медленней.

Буйные - это агрессивные зомби. В отличие от овощей их влечет в первую очередь не тепло, а запах крови. Поэтому всегда имейте с собой перевязочный материал - выступившая капелька крови обязательно привлечет буйных. Они сухопутные акулы. Не обманывайтесь своими представлениями о трупах, буйные, если захотят, могут очень быстро бегать, а их разум, упрощенный до минимума, все-таки вывел аксиому: в стае охотиться проще и эффективней. Поэтому, если вы когда-нибудь увидите одного буйного, знайте, что в это время к вам со спины приближается остальной гурт. В еде они не привередливы - обглодают полностью, оставив лишь шарниры сухожилий, да кости.

Зомби, как и всякое существо, не замеченное в порочащих связях с интеллектом, привлекает яркое шоу. Если вам нужна приятная компания на вечер - громче кричите, пускайте фейерверки, пляшите, жгите костры и светите фонарями. В Европе нередки были случаи, когда на утреннем обходе полиция находила с величайшим интересом пялящихся в не занавешенные окна десятки овощей, привлеченных заливистым смехом телеведущего какого-нибудь развлекательного шоу. Поэтому, рекомендации администрации президента, чуть ли не в первую очередь обязывали никогда громко не включать телевизор.

Будьте уверены, если вы захотите хорошо провести время, зомби, как светлячки незамедлительно слетятся на ваш огонек. Только не забывайте, что в отличие от привычных гостей, эти существа приходят без гостинцев, а к тому же могут сожрать хозяина.

Но существует куда как более пугающая деталь, вводящая в неподдельный ужас всякого добропорядочного обывателя, что, подчиняясь режиму Чрезвычайной Ситуации, обязательно забрал решеткой окна первого этажа, не ездит на машине (зомби очень любят за ними бегать) и не выходит на улицу после объявления о начале комендантского часа. То есть с десяти часов вечера.

Эта вещь также пугает и меня. Пугает дико, страшно, почти до икоты. Пугает, потому что я понимаю всю ее серьезность и не раз сталкивался с ней лицом к лицу. Вернее лицом к распухшей синей морде, в зубах которой застряло плотное человеческое мясцо.

Каким образом, если вирус или что там вызвало появление зомби на белом свете, не распространяется... никоим образом не превращает людей в живых мертвецов, их количество не уменьшается, а, как гласят социологические исследования, планомерно увеличивается по всему миру? Почему мужчина, мирно засыпающей в своем доме, на кровати за закрытой дверью, просыпается утром с воспаленными глазами и настойчивым желанием отведать человеческих кишок? Почему человек изодранный бешеными, остается самим собой?

Тысячи версий. Миллионы мнений. Молчание ученых, бьющихся над этой загадкой. Или делающих вид, что бьются. А может умники, уже знают ответ, но по каким-то причинам им запрещают его обнародовать? Под итоговую красную черту можно с уверенностью подвести то, что о Российской Зомбирации ничего нельзя сказать полностью убедительного.

Церковь горит ярко, лижет ночь оранжевыми языками, щекочет ее до слез - ярких шляпок алмазных гвоздиков. Горящее здание полыхает религиозным факелом. Зомби любят красивые зрелища. Здесь, в глуши провинциальной Новосибирской области, (я называю ее Новозомбиловской) если вам это что-нибудь скажет, в районе Венгерово, реки Тартас, в Сибири, где центральная власть традиционно слаба, нет опасности быть сцапанным полицаями. Из-за пандемии власти скрепя зубами отвесили более-менее русским провинциям унцию самоуправления, боясь того, что они могут стать цитаделью местечкового сепаратизма. Еще бы, кому приятно башлять дань центру, пытающемуся спасти Москву (соответственно семь-восемь процентов избирателей), когда у тебя самого на дворе гибнут люди?

Национальные республики откололись сразу, под лозунгом того, что кровавый кремлевский режим неспособен обеспечить безопасность законопослушных российских граждан. Ну, то есть бородатых абреков с автоматами. Долгожданная свобода не принесла новоиспеченным государствам панацеи от болезни. Когда армия еще была сильна, разразились локальные войны. Если вы захотите поехать на Кавказ, полечиться минеральной водичкой и принять грязи, будьте готовы к тому, что традиционно гостеприимные горцы пустят вас на шашлык, причем без всякой зажарки. Я не знаю почему, но так сложилось, что в большинстве своем буйными стали те, кто и в жизни не отличался спокойным темпераментов.

Он передается по наследству не только живым.

Болезнь обгрызла Российскую Федерацию по краям, но пока не смогла выломать сердцевину государства. Схожая картина наблюдалась по всему миру. Государства-гиганты теряли территории. Разве что бедствие окончательно развязало Китаю руки, и он массово перестрелял всех инакомыслящих. И не очень инакомыслящих, чтоб другие боялись. И вообще не инакомыслящих, а не в меру любопытствующих, так в раж вошел. Даже оттяпал важнейшие стратегические позиции на нашем Дальнем Востоке, и там перестрелял местное население, как и уйгуров, тибетцев и прочих недостаточно ханьцев. Чем жестче было построено государства, чем сильнее его стягивали бюрократические путы чинушей, тем целостней оставалась страна.

В Российской Зомбирации все оказалось наоборот.

Со всех сторон раздается заупокойный стон. Из легких стекающихся к огню зомбяков вырываются аритмичные хрипы, завывания. Из голодного воя ткется страшная мертвецкая хламида, оборванные края которой касаются и меня, застывшего на ветке черемухи в приходском садике.

Еще одно главное заблуждение касается того, что в случае Зомбикалипсиса, обзавестись пушкой и средством передвижения не составит никакого труда.

Ага, щас! Именно поэтому, охватив ногами толстую ветку черемухи, я не палю с двух рук из стальных "Дезерт Иглов", а прицельно оттягиваю белый жгут национального оружия русского хулиганья - рогатки.

Правительство так и не разрешило гражданам использовать легальное нарезное оружие, мотивировав это тем... попробую процитировать по памяти: "Здоровью и психическому целому больных граждан, временно переносящих тяжелый недуг, не должен быть причинен какой-либо вред, согласно Конституции Российской Федерации, защищающей жизнь и человеческое достоинство любого гражданина. Больные временно, на основании постановления Верховного Суда РФ, признаны недееспособными гражданами, не принимающими участия в экономической, социальной и политической жизни РФ, но равно, как и здоровые граждане, защищенные всеми законами УК РФ. Обеспечены социальным и медицинским обслуживанием".

Особенно мило это звучит, когда за тобой гонятся несколько буйных, а ты не имеешь права их убить: они же тоже люди, только питаются мертвечиной, раздирают на части прохожих, да имеют патологическую склонность к насилию. Благословен век демократии, в котором без соответствующей справки и зомби не прикончишь!

Правда, как в таком хаосе заставить работать пенитенциарную машину, когда основной ее штат превратился в зомби? Если не кривить душой, то в этой системе ничего не изменилось. Как служили там упыри в погонах, так и служат. Контролировать всю страну они все равно не могут. А вы думали, почему я без зазрения совести поджег церквушку?

Как еще говорил тот самый покойный знакомый, чем больше подожженных церквей, тем теплее Господу Богу.

Элементарный принцип охоты на зомби - завладеть их вниманием, создать яркое шоу. Что может быть ярче горящей церкви? Увы, я бы с радостью сжег какую-нибудь никому не нужную халабуду, но, чтобы собрать зомбяков со всей окрестности нужно мощное, сильное, громадное пламя. Ведь упырь, как дитятко, всегда тянется к цветастому и непонятному, а, главное, всегда начнет пихать это в рот.

При упырях зачастую бывает кое-что ценное: бумажник, полезные мелочи, ножи, которыми они не успели воспользоваться, документы.

По-моему государство здорово оплошало, что обязалось выплачивать вознаграждение вернувшим в ЗАГС документы людей, ставших зомби. Мало того, что количеству зомбяков постоянно пытались вести учет, так еще заставляли делать это обычных граждан. Счетоводы хреновы. Как можно подсчитать количество прибывающей в прилив воды? А невооруженным взглядом звезд во Вселенной? Говорят, что в России несколько, больше десяти миллионов живых мертвецов. Лично я уверен, что количество живых мертвецов в России почти что равно количеству ее населения.

Тем не менее, число этих официальных нескольких миллионов зомбяков постепенно растет, как аудитория телезрителей популярного зомби-шоу. В интернете попытки подсчитать количество шатающихся мертвецов почти сравнялись с холиваром, касающегося наших потерь в Войне. Причем спорят об этом те же самые люди, что не выходят из-за своего компьютера. Как уже упомянул, никто не может дать логичного и правильного обоснования этому парадоксу, но все борются за монополию над истиной. Остается только слушать увешивания властей. Разевай хлебало пока жив, что называется.

Зомби прибывали. Первая рябая волна безобидных овощей застыла рваным кругом вокруг церквушки. Та гудит мощно, с нехилой тягой, воет как ветер в гигантской печной трубе. Из ее запекшегося нутра доносится хрип закопченного попа. Мне кажется? Там же выжжен весь воздух? В любом случае батюшка в собственном соку с хрустящей корочкой - поразительно живучее блюдо.

Мне с ветки хорошо видно овощей. Они разные, от детей до мужиков, но в основном старушки с постным лицом, словно им на Пасху выдали черствый кулич. Не лица, а восковые маски, где тонкой палочкой заострили черты лица, кистью добавили серого и желтизны: ученые доказали, что печень у мертвяков работает несравненно хуже, но намного дольше. По-идее они могут жить неограниченно долго, если есть источник питания.

Овощи мычат, толпятся вокруг огня, обгорают и лишаются волос, спекающихся в черные еврейские кудряшки. Лупоглазо, до красноты, смотрят на пламя выеденными дымом глазами. Им нравятся, тянут к теплу руки, входят почти в самый огонь, обгорают. От церкви поднимается сизый дым, вонь стоит нестерпимая, как будто в пекло закинули портянки целого солдатского полка. Не знаю, почему для некоторых остряков-писателей горелая плоть всегда пахнет сладковато. Когда и сколько бы я не принюхивался, одинаково дурно пахнет паленой щетиной. Что бабу жгут, что мужика.

Пара овощей начинает танцевать. Они нелепо дрыгаются, подпрыгивают, виляют грязными задами, будто пытаясь меня соблазнить.

Со стороны это смотрится даже красиво: близ раскусывающего балки огня, окруженные молчаливыми, раскачивающимися фигурами, отбрасывая ломанные языческие тени, танцует пара человек. Они дергаются рвано, будто копируя позабытый танец джагертон, и, кажется, что это не они танцуют, а безвольно, как марионетки, болтаются на веревочках, подвешенных к больной, желтой луне.

Огонь сильно чавкнул и, выстрелив оранжевым угольком, задымил грязные волосы пляшущего мертвеца. Тот даже не обратил внимания, болевой порог у них страшно занижен, как и инстинкт выживания. Его голова, еще не старого, но при жизни осунувшегося мужчины, коптила настолько омерзительно, что я не выдержал и метким выстрелом из рогатки разворотил танцору затылок.

Что и говорить: подшипники и правильно сделанная рогатка - страшная сила. Но главное ее преимущество в том, что враги почти всегда недооценивают самодельное оружие и считают рогатку детской игрушкой. Хотя грамотный выстрел подшипником или иным металлическим шариком способен либо сломать кости и повредить органы, а при попадании в голову убить.

Вот и сейчас, когда медицинский жгут радостно застонал, мертвяк прогнулся вперед и, мгновение простояв в позе акробата, рухнул вперед.

Зомбячья зараза, как и религиозный фанатизм отлично лечатся не только ударом тупого предмета по голове, но и другим целенаправленным членовредительством.

Согласитесь, проще и эффективней размозжить трупаку башку ломом, чем долго ковыряться им в груди, пытаясь раздавить сердце. Тем более что боли эти гады практически не чувствуют, пытаются перегрызть горло до последнего своего гнилого вздоха. Теперь понятно, почему я примостился на пахучей ветке черемухи? Лучше быть живым победителем, чем мертвым героем.

Мой слух улавливает между привычными тихими стонами бесцельно бродящих овощей, быстрый топот чьих-то ног. К нам бегут буйные. Зло сопят, шлепают, рыкают. Привлечены искрящим фонтаном пламени, но наверняка чувствуют и то, что я раскарябал себе старую ранку. Так надежней.

С буйными лучше не связываться. Это, считай, мертвые берсеркеры, оборжавшиеся мухоморов. У них нет чувства страха и чувства жалости. Зато буйные, в отличие от преимущественно овощей-падальщиков, всеядные хищники, иногда, с голодухи, жрущие этих самых овощей. Только всеядный вид может претендовать на главенство на планете, так как он не так сильно зависит от исчезновения источника пропитания. Это к слову о конкурентоспособном виде.

Буйные потрясающе проворны, быстрее и сильнее обычного человека. Метаболизм дикий, как негр, приехавший осваивать белую Европу. За это заплачено неприятной ценой - Его Величеством Голодом. Можно сказать, что овощи двигаются в каком-то анабиозе и им не надо много питаться, чтобы оставаться жизнеспособными, зато буйные являются прожорливыми троглодитами, чье существование заключается в переработке тонн мяса и растений в фекалии. Да, буйные жрут и растения, и овощи. А вы как думали? Предпочтение, конечно, отдают живому и визжащему мясу.

Подле селений они бродят сбившимися в стайку шакалами.

Буйные учащенно дышат, а сходство с людьми утратили еще больше овощей: метаболизм дал высочайшую регенерацию, поэтому буйные похожи на калек, прошедших не одну войну, а затем попавших под автобус.

У кого-то порвано горло, жилы висят, как сопля у индюка. Многие бегают (а буйные почти всегда передвигаются шустро) на перебитых ногах. Мясо чавкает при каждом шаге, словно безногий ступает по болоту. Объединяет десяток выбежавших в круг света зомбей красные, воспаленные и гноящиеся глаза, в которых стучит самая страшная, трезвая, почти осознанная злоба.

Страх. Кажется, что страшно даже овощам, они прекращают раскачиваться и инстинктивно жмутся друг к другу.

Время собирать камни и натягивать резину рогатки. Света полно, поэтому я быстренько определился с первой жертвой - крепеньким, смуглым и сутулым мертвецом, поджимающим, как хорек, руки с толстыми, черными, поломанными ногтями.

Можно будет разжиться золотыми коронками, если этот упырь еще не размозжил мягкий металл о чьи-нибудь сахарные кости. Судя по его хитрой восточной харе, где щелочки глаз напоминают прилипший к лицу рис, у этого буйного есть, чем поживится. Сам я нищеброд-славянин. Что же, хоть я и не расист, но приезжие и после того, как стали мертвецами, не чтут законов Российской Зомбирации. И не делятся честно нажитым имуществом. Ведь надо делиться, да?

Стальной подшипник попал чуть выше виска умертвия. Внешне ничего не изменилось, ни тебе расплесканных мозгов, с затухающим электрическим зарядом, ни патетичного вскрика. Он даже не покачнулся.

Зомби с несколько секунд ошалело постоял, а потом плавно, как резной осенний лист, опустился на землю. Надо будет потом обязательно раздавить его каблуком.

Я радостно закричал:

-О рахат-лукум моей души!

Не обращайте внимания. Люблю говорить всякие глупости, Очень, понимаете, спасает от одиночества.

И тут произошло невероятное. Вместо того чтобы продолжить бесцельно бродить вокруг огня, присматриваться к трупу товарища и размышлять о том, откуда пришла смерть, в каком-то едином ветряном порыве повернулись спиной к огню.

Я так и застыл на ветке, пораженный сконцентрированной злобой, которая смотрела на меня из зрачков ходячих трупов.

Тоскливый, могильный стон листопадом разлетелся по гудящим окрестностям. Овощи тоже повернулись в мою сторону, безразлично наблюдая за садом, а вот буйные... ничего не понимающие буйные, электрического заряда в мозге которых хватало лишь на воспроизведение простейших человеческих функций, зарычали и неспешно, в кошачьем полу-приседе, двинулись ко мне.

Сизые холмики коленок на равнинах порванных штанов. Вишневые озерца глаз, с ручейками лопнувших капилляров. Спутанные длинные патлы, похожие на побеги вьющегося плюща. Я с удовольствием продолжил бы любоваться этой занимательной топонимикой, если бы наглядные пособия по географии, не продолжили ко мне приближаться.

Страшна та вещь, по мнению человека лежащая за гранью людской логики и науки, и которая вдруг начинает действовать вполне понятно, и осознано, а, главное, самостоятельно.

Мертвецы, лишенные всяческих умственных премудростей - это страшно. Зомби, методично, словно по чьей-то команде раскачивающие черемуху - еще страшней. Если на ветке этого дерева лежит, приводимый в маятниковое движение человек, то тут впору и обосраться.

Сердце насадили на холодную булавку - это пальцы содрали молодую кору.

Я, толком не успев ничего понять, ударяясь о ветки конечностями и поклажей, падаю вниз, прямо к алчно распахнувшим пасти живым мертвецам.

Глава 2

Знаете, что в нашей стране с приходом зомбей не изменилось вообще? Это наличие упырей на дороге. Их количество не поменялось. Если раньше они были наряжены в голубые, пропотелые рубашонки, то теперь к этим мелким пакостникам прибавились зомби самые настоящие. На дорогах Российской Зомбирации теперь орудует тандем налетчиков.

Когда переименовали милицию в полицию, то больше всех заволновались медики.

Под передним колесом моего велосипеда мелькает известь дорожной разметки. Вам, наверное, смешно представить, что в условиях глобального мирового кризиса, где на повестке дня стоит вопрос о выживаемости человеческих рас, когда привычные общества разрушены, а государства надломлены, невозможно найти себе машину для передвижения? Но это действительно так. Повторюсь - почти все, что показывали в фильмах и писали о зомби, оказалось вымышленным фантомом. Трагедия первых дней катаклизма заключалась в том, что все верили тому, чему верить нельзя. Огрех любой слепоты.

Факт в том, что найти бесхозную, а главное работающую машину крайне тяжело. Тем более у нас в стране, где автомобиль так и остался роскошью, а не средством передвижения.

Во-первых, автомобиль на честном слове не ездит, ему нужен бензин. А на всех монополизированных государством бензоколонках нужно предъявить документы. В нашем государстве даже мандавошке надо платить за проезд. Система в условиях кризиса лишилась многих источников дохода, в частности налогоплательщиков, физических и юридических лиц, поэтому она срочно монополизирует все, что может принести хоть какой-то стабильный доход. Сфера энергетики теперь на 101% в руках Москвы. Несогласных олигархов пересажали или перестреляли. С Запада не было слышно криков о нарушении демократических ценностей: Европа задыхалась от живых мертвецов, но еще больше боялась замерзнуть зимой.

А когда собственная задница грозит покрыться инеем, то и желание высадить в далекой России ростки демократии явно не на высоте.

Можно, конечно, покупать бензин нелегально, с рук. Но качество оставляет желать лучшего. Заглохнет машина, когда за тобой погонятся буйные, привлеченные непонятной техникой, и, поминай, как звали. Кроме того, тех предпринимателей, кто делает врезки в кровеносную систему государственного трубопровода, полицаи справедливо считают беспринципным хулиганьем и даже имеют право (и активно его использует) применять оружие.

Во-вторых, машина это необходимая вещь для выживания в условиях конца света, поэтому за автомобили идет настоящая война, и не мне, нищеброду, в нее лезть. Целые преступные группировки, вооруженные не хуже армии, заправляют перегонкой и растаможкой машин. Достать их сложно. По всему миру нарушалась технологическая цепочка производства. Логистические связи работают с перебоями, поэтому мировой конвейер - Китай, задыхается от перепроизводства, ему решительно некуда экспортировать свои машины. Говорят, масса голодных рабочих устраивает голодные бунты или пополняют армию зомби.

В-третьих, машина всегда привлекает буйных. Поэтому производителей каров по всему миру обязали выкрашивать машины в нейтральные, серые цвета.

Серое Феррари, представляете?

А также делать более прочные стекла, объемные бензобаки и снабжать комплектом запасной резины. Цены на такие броневечки, в полной комплектации, но без вождя, взлетели до небес.

Теперь понятно, почему я передвигаюсь федеральной трассе исключительно на велосипеде?

Это обычный, еще советский Урал: изобретение надежней автомата Калашникова. Позади, около седла, так, чтобы не мешать при езде, а-ля рыцарский меч приделаны своеобразные ножны, где лежит верная арматура с обмотанной изоляционной лентой рукоятью. Удобное, практичное и прочное оружие, которое не жалко выкинуть при бегстве. Рогатка это так, побаловаться, а вот толстой железякой крошить черепа монстров в случае необходимости еще можно. Да и полиция не сможет так явно прикопаться, если не найдет главное мое сокровище - травматический пистолет, переделанный умелец в городе. Металлический цилиндр пробьет лобную кость.

За спиной рюкзак, к багажнику надежно примотан вместительный тюк с одеждой, одеялом, пенкой, запасом еды. Путешествие в облегающем тело костюме с одним лишь оружием - это тоже из области фантастики. Причем фантастики для мудаков. Без налаженного личного быта и гигиены, в мире анархии загнешься еще быстрее, чем без оружия. Особый фетиш фильмов, гонять в безрукавке, щеголяя мышцами, когда любой укус, якобы, превратит тебя в мертвеца.

Идиотизм.

Но вас наверняка интересует, как я сумел выкарабкаться из той весьма хреновой ситуации? Когда я упал с черемухи прямо в лапы мертвецам? Ответ не самый сложный, но неожиданный: всегда имейте с собой кота. Черного, сибирского, ласкового или злого, тощего или толстого. Любого. Главное носите с собой на мертвое дело схваченного и посаженного в сумку кота.

Кот - это спасение при Зомбикалипсисе.

Зомби просто обожают котов, так как кошаки потрясающе быстры, шипят и громко мяукают. Поэтому март для владельцев домашних животных самый опасный месяц - тысячи зомбяков, привлеченные возбужденным мяуканьем пушистых питомцев наводняют дворы и улицы городов. Может, кому это покажется бесчеловечным, но пойманный вами кот должен быть немного изранен. Царапина на голове, с запекшейся кровью, чтобы привлечь буйных.

В минуту опасности следует, размахнувшись, кинуть котом в буйных, а тот, зашипев и выгнувшись в полете дугой с коготками, непременно расцарапает их, а потом даст такого лихого стрекоча, с утробным подвыванием, что мертвецы тут же забудут о вас и о вашей теплой кровушке и ринутся за котом. И тут уже вам необходимо скрыться, так как кот отрывается от преследования меньше чем за десять секунд.

Вчера ночью мне хватило этого спасительного отрезка времени, чтобы, немного исцарапанным о ветки, сбежать вниз по склону, схватить спрятанный в кустах велосипед и, разогнавшись на нем, рвануть к шоссе. На пути возникла устремившаяся ко мне фигура, но я сумел отпихнуть ее ногой.

Была ли эта местная старушка или зомби, я понять не сумел.

Буйные, потеряв скрывшуюся животинку, ринулись за мной. Но было поздно, я уже вырулив на трассу и дал ходу по асфальту. Если бы в Зомбирации дороги были соответствующего качества, без выбоин и провалов, то можно было бы пострелять тяжелыми подшипниками по мертвецам, авось кого-нибудь бы пристрелил, а потом обобрал. Но иначе, когда отпустишь руль, рискуешь навернуться, и тогда уже ничего не спасет тебя от перегрызенного горла. А там и сам зомби можешь стать, это уж как повезет.

Правда, недавно ученые эмпирическим методом выяснили, что буйные могли использовать простейшие орудия труда, а это крикливые СМИ тут же обозвали эволюцией нового, конкурентоспособного человеческому, вида. А вся суть заключалась в том, что после продолжительной трапезы мертвяк принялся разбивать камнем кости, чтобы добраться до сладкого мозга. Меня почему-то тогда очень сильно напугало слово "конкурентоспособного".

Впрочем, пока об этом говорить рано. Трасса практически пуста. Иногда, очень редко, в противоположную сторону проносятся серые автомашины с проволочной сеткой на тонированных окнах. Наверное, оттуда на меня смотрят любопытные лица. Я их не боюсь, с велосипедиста брать особо нечего. Бандитские картели, осуществляющие налеты на рефрижераторы, пассажирские автобусы с переселенцами или рабочими, живут настолько хорошо, что я для них слишком невзрачная птичка. Да и в сельскую местность переселяются беглецы из городов, а в мегаполисы, наоборот, стекаются бандиты. В области спокойней, но беде. Поразительно, но именно нашествие зомби протолкнуло в правительстве земельный кодекс и теперь любой гражданин Зомбирации может получить в свое пользование бесхозную землю для сельскохозяйственных нужд. Боязнь мирового голода все еще будоражит умы государственных мужей. Это даже побудило отказаться от помощи развивающимся, то есть нищим, странам. Африканские представители долго протестовали в ООН, но борцы за мир и демократию, столкнувшись с кризисом, не особо стремились помочь братьям по разуму.

В кювете ржавеют разбитые машины, сразу за ними накренились кудлатые, не расчесанные березы с обуглившимися стволами - какой-то шутник поджег на полях сухостой. В не распаханном поле за обочиной виднеются окопанные подпалины с вырастающими оттуда обгорелыми столбами. Это привет из Нового Времени. Мертвецы вернули к жизни бесчисленное множество религиозных сект. Многие из них считают, что всех мертвецов нужно сжечь, ведь так как существо может жить практически бесконечно, то и бедная душа, заключенная в тюрьму из плоти, никогда не попадет на небеса. Вот и помогают такие тимуровцы больным людям, сжигают их. А после воняет везде щетиной, и чувствуешь себя как на Голгофе.

Небо улыбается солнцем, шепчет мне что-то встречным ветром. Ветер все так же, давно и привычно, пахнет горелой щетиной. Будто весь мир превратился в гигантскую свиноферму. А может, и не было никакого превращения?

Обо мне можно добавить то, что я трус. Но почему трус ездит по миру полном живых мертвецов? Просто анархия это благословенное время для трусов. Едь куда угодно, занимайся, чем хочешь. От рекрутской повинности отлынивать проще простого, а работать, чтобы прокормиться, не надо. Достаточно знать, как привлечь зомби. Можно сказать, что я в каком-то смысле сталкер мертвецкого мира. Зарабатываю на жизнь тем, что снимаю всякие побрякушки с убиенных мной мертвецов и сдаю их либо перекупщикам, либо в государственные структуры. Например, за паспорт человека, числящего в федеральных списках пропавших, сразу же выплачивают около трехсот рублей. Для того, чтобы хулиганы намеренно отбирали у людей паспорта, деньги небольшие, этим никто массово заниматься не будет, а вот при случае прихватить с трупа зомби самое оно. Только в ЗАГС-е, где теперь ведется учет "зомбинаселению", лучше сказать, что паспорт просто нашел. А то, что он заляпан кровью, покусан да порван, так это его хозяину не повезло. Потом ЗАГС пополнит федеральный список найденных документов и владелец документа номинально может его забрать, предварительно доказав, что это его удостоверение личности. Если, конечно, этому человеку давно не нравится вкус сырой плоти.

Вот такая вот хитрая комбинация. Появление зомби привело к ужесточению общественных порядков. Кто-то мрачно пошутил: "Война, переворот и зомби делают из президентов диктаторов".

И, действительно, Российской Зомбирацией теперь управляет диктатор. Официально, конечно, он не диктатор, а легитимно избранный президент суверенной демократии, но вот благодаря полномочиям ЧС и немного измененной в связи с этим Конституции (в связи с ужасным положением благоразумно обошлись без референдума), может оставаться на посту главнокомандующего до истечения срока чрезвычайного положения.

Что-то мне подсказывает, даже если мы сумеем обуздать зомби, режим ЧС продлится еще с пару десятков лет.

Из обгорелой березовой рощицы с воем выскочил буйный и чудовищно быстро, загребая при этом лапами, точно пьяница, побежал ко мне. Ехал я относительно тихо, поэтому сразу набрать скорость не сумел - зомбяк бы наверняка догнал, скинул бы с велосипеда и грязно надругался. Пришлось резко затормозить и бросить на землю свое средство передвижения, при этом выхватив арматуру.

Я встал в позу бейсболиста и, с шумно колотящимся сердцем ждал, когда мертвяк подбежит ко мне. Обычный зомби - чуть тронутый смертельным тленом, но кровь ходит по жилам, органы пускай смутно, но работают. Перемазан в кале, воняет еще хуже, чем от привокзальной цыганки. Пасть зачем-то широко распахнута, как жерло вулкана. Кажется, что улыбка от уха до уха, вырезанная чеченским кинжалом, в глазах у этого веселого мима злоба.

Ненависть! Желание крушить, повергать, отрывать сладкие члены моего тела и, давясь, есть, есть, есть. Унижать и разрывать на части. Убивать!

Нет, определенно, в зомби еще очень много человеческого.

-Не подходи ко мне, - говорю, - у меня сильные задние лапки.

Широкий и не умелый, почти женский замах: так в драках никогда нельзя себя вести. Пока размахнешься для богатырского удара, твое брюхо не раз познакомят с острым лезвием ножа. Но зомби напрочь лишены малейшего понятия о тактике сражения, поэтому кончик металлического прута, угадив в основание отвисшей челюсти, с глухим хрустом вырвал подбородок монстра.

Зомби качнулся, отпрянул назад, но не из-за боли, а согласно законам физики. Даже не упал, хотя такой удар бы свалил и быка. Может быть мы, существа разумные, поэтому так и страдаем в драке, что сопоставляем ущерб в сражении с нашими чувствами? Если ударили, значит больно? А зомби этого не понимают, посему обладают большей живучестью?

Пока он не кинулся снова в атаку, я перехватил прут двумя руками и силой, словно пытался расплющить закованного в броню рыцаря, рубанул сверху. Прут проломил череп, застрял в мозгах и накалился до раскаленного, серо-вишневого цвета. Кровь была очень светлой, как будто разбавленная.

Голова, что поле, перепаханное железным лемехом, но мертвец еще поживет с минуту. Что и говорить, живой мертвец - это мечта садиста.

-ХЕЕЕЙЙЙЙ!!! УРАААААААААААА!!!! БЕЛЫЕ РОЗЫ, БЕЛЫЕ РОЗЫ - БЕЗЗАЩИТНЫ ШИПЫ! СНЕГ И МОРОЗЫ, СНЕГ И МОРОЗЫ!!!

Вы не думайте, я не сошел с ума. Скорее я излишне практичен, что очень близко по смыслу. Я знаю, что буйные редко шляются в одиночестве. Они как шакалы или гопота, всегда сбиваются в небольшую стайку. При этом охотиться по законам клана не умеют, тупо напирают гурьбой. Вполне возможно, что сейчас на меня из кустов или рощицы накинется еще с пару мертвых хулиганов, ждущих непонятно чего. Кроме того, мне показалось, но мертвецов в сельской местности песни Ласкового Мая влекут еще сильнее, чем расцарапанная до крови задница.

С моим голосом еще долго игралось эхо, выжившее из фразы крикливые звуки и перевравшее источник, как сценарист фильма книгу, по которой он снимается.

Можно осмотреть труп. На этот случай у меня всегда есть резиновые перчатки. Если я не заражаюсь этим непонятным недугом, превращающих людей в ходячую гниль, не значит же, что я буду добровольно трогать едва теплую плоть. Еще один миф, что мертвецы холодны, как лед. Простейшая физиология. Нет тепла - нет работы тела. Нет работы тела - нет движения. Тело было в язвах, набито кучей глистов и смердело выделениями, а также свернувшейся кровью. Мало ли какая зараза.

-Синицин, Петр Петрович, - читаю заботливо завернутый в целлофан паспорт, - эка, ну и подпись у паспортистки, на пол странички. Имели бы хоть каплю уважения - ставить подпись большую, нежели подпись владельца, где это видано? И вот этим нелюдям, я твои, Синицин, документы относить буду. Ты представляешь??

Синицин молчал, лишь кровь слабыми толчками выливалась из перебитой пасти. Я заботливо оттаскиваю с дороги под сень уцелевших деревьев затихающее тело. Морда зомби разворочена, но он вяло пытается меня схватить. Щелкает челюстями.

-Цыц!

Я привалил убиенного к стволу березы, так что он смотрел на меня, как пьяный: согнуто, туповато, исподлобья. Сам я вернулся за брошенным велосипедом, пока какой-нибудь хозяйственник не решил его прибрать к загребущим лапкам. Придеться потом железкой доказывать, что средство передвижение мое. Вернувшись под деревья я, сняв перчатки, символично протянул руку мертвецу:

-Ну что, Синицин, будем знакомы? Я Иван, а впрочем, зачем тебе мое имя? Ты мой одноразовый друг с давно просроченным сроком годности. К чему нам знать набор букв, за которым скрывается у кого тухлая плоть, а у кого тухлая душа? Как видишь с Зомбикалипсиса кое-что все еще осталось по-прежнему.

Да, я очень люблю повторять эту фразу.

Синицин почему-то молчал, разве что в его глотке свистела и булькала выходящая наружу кровь. Сердце у мертвяков бьется, так что с физиологической точки зрения их назвать мертвыми сложно. Правда и людьми не назовешь. Тем не менее, предсмертного клокотания в горле мужчины мне было предостаточно:

-Вот и я о том же, друг. Раз обязательный церемониал знакомства окончен, то может, поболтаем? Тебе ведь интересно, кто я такой? Не каждый день встретишь живого и разговорчивого человека. Ты как думаешь?

Голова трупа склонилась на бок. Я посчитал это знаком согласия и присел неподалеку, словно встретил такого же усталого путешественника.

-Я никто. Мародер и весельчак, и я не желаю в новом мире выращивать овощи, чтобы набить себе желудок, а хочу немного дефицитных денежек, которые можно будет, потратить на свежую еду, тепло и девушек, у которых не живут черви там... Ну, там, ты понимаешь где, Синицин?

Я хохочу, держась за живот. Синицин тоже ободрительно булькает, оценив мою шутку. Нет, мне определенно нравится этот парень!

После резкого приступа смеха, вздувшего мышцы пресса как у Шварцнегера, захотелось есть. В рюкзаке нашлись консервы и хлеб. Консервы, конечно, не саморазогреваюшиеся, да и хлеб слегка черствый. Еще бы, я ведь не мажорный сталкер какой. Оружия серьезного и то нет. Спасуют расстояния. Земли в Зомбирации много, а зомби хоть и тоже хватает, но, да не на каждом шагу.

-Синицин, будешь есть?

Если вы решили, что я совсем дурак и пытаюсь накормить труп, то вы не правы. Просто в мире тотального сумасшествия надо быть хоть чуточку, но ненормальным, чтобы окончательно не стать в океане безумии узаконенной нормой. Норма же в любом сообществе, это то, что приемлет большинство. В нашем случае пожирание сырой плоти, каннибализм и орошение собственных штанов выделениями. Я лучше побуду немножко сумасшедшим, чем превращусь в норму этого мира. Тому же принципу я следовал и до Зомбикалипсиса. Можете считать это защитной реакцией моего организма на внешнее одиночество.

-Извини меня Синицин, но в последний раз я основательно говорил с людьми в Новозомбиловске, недели полторы назад. И то, полицаи палили в меня, как будто я последняя перелетная утка на земле, а у них дробью набит патронташ. Понимаешь, я не пожелал легально покидать город, не люблю, когда в моих документах ставят штампы, и кто-то зачитывает нормы поведения. Наверное, еще со свадьбы такая привычка. Что? Зачем я еду в сторону города, раз там меня так не любят? А сам не догадываешься? Жить то на что-то надо, друг. Новозомбиловск единственное крупное неприличное место на многие километры вокруг, а в неприличном месте всегда есть деньги.

Сардины в масле и с хлебом были удивительно вкусны. Физические нагрузки и голод способны превратить даже самый скромный ужин в пиршество богов. Изредка на трассе вскакивал постепенно набухающий черный прыщик, разрастающийся до проносящейся мимо машины.

Никто не обращал внимания на человека в камуфляже, беседующего с трупом, у которого нет полголовы. Во-первых, Зомбирацию не удивишь. Во-вторых, мало ли что это за придурок, может из секты, поклоняющейся этим упырям, а может некрофил.

Шутки шутками, но некрофилы и сексуальные извращенцы просто в восторге от того, что случилось. С овощами они устраивают просто дикие оргии, немало не заботясь о всякого рода инфекционных болезней. Для таких полудурков мест в диспансерах не хватает.

-Представляешь, вчера эти тупоголовые буйные... Оу, не принимай близко к остывающему сердцу, друг. Эти тупые буйные, что мочатся в штаны и больше всего в жизни любят глазеть на светофоры, вдруг повели себя совершенно осознанно и чуть не сожрали меня! Ты, часом, какого-нибудь секрета не хранишь? Что это было за озарение? Как будто твоих дружков кто-то умный направил на меня. Знаешь, почему я не расстроен? Потому что вчерашнее поведение бешеных зомби, которые вместо того, чтобы тупо прыгать на месте и пытаться меня достать, принялись синхронно раскачивать дерево, полностью подтверждает одну мою теорию.... Ох, и занятная вещица!

Мертвец за время разговора медленно съезжал по стволу дерева, видимо я его неудачно посадил. Его голова склонилась набок, и я увидел в остекленевших глазах интерес к последней моей фразе.

-Ты же понимаешь, Синицин, что у всякого человека в Российской Зомбирации есть тараканы в голове. В прямом и переносном смысле. Я не исключение. Есть у меня одна теория, касающаяся того, почему ты, Синицин, стал мертвяком. Я кое-где поездил, немного повидал людей и нелюдей. Знаешь, похоже, я отгадал эту шараду, над которой бьются целые симпозиумы бородатых академиков. Вот что значит практический опыт против застольных ученых. Ты хочешь знать, друг, что я думаю по поводу всей этой котовасии?

Труп молчал, что само по себе не было ничем выдающимся: кровь перестала выходить из разодранной носоглотки, и этот маленький вишневый Петергоф перестал меня радовать.

-Эй, Синицин, ты чего замолчал?

Ноль внимания.

-Эй, дружок, когда приличные люди к тебе обращаются, принято отвечать! Ты что, глухой?

От мертвеца дурно пахло, кишечник и мочевой пузырь зомби всегда опорожняют себе в штаны, поэтому почти все зомби глистаты, а промежность перепрела настолько, что пах выглядит, как одетые поверх джинсов коричневые стринги. Им не хватает ума снять штаны или задрать юбку при акте дефекации. Или вы думали как в фильмах? Ест, ест, можно сказать жрет, а в туалет не ходит? Именно поэтому от зомбей, особенно несвежих, всегда дурно пахнет.

Зеленый легион мух уже сделал из Синицина жужжащий аэродром. Никогда не понимал, откуда на свежего покойника тут же слетаются сотни тяжелых мух? Они что, караулят поблизости? Странно, как я раньше не заметил это омерзительное зрелище. Видимо, привык.

-А ну пошли вон от него!

Я ору и размахиваю арматурой, пытаюсь отогнать падальщиков. Вам бы понравилось, если бы в вашего друга вот таким вот образом отложили личинки? Несколько жирных мух вмазаны в распухшую плоть, где уже преют будущие твари с бронзовой тушкой. Опарыши недовольны новым соседством. Впопыхах я окончательно раскурочил голову бедолаге. Подумав, нанес еще с десяток ударов по промежности мертвеца. Звук вышел такой, как если бы по куче грязи кто вздумал хлестать палкой. Надо сказать, что под конец Синицин меня страшно достал, все-таки разговаривать с незнакомцами надо вежливо.

И, да, я не сумасшедший, мне просто некому поплакаться в жилетку.

-Прощай, Синицин.

Я закинул труп в яму в кювете. Почему не оставил на дороге? Просто из-за всяких героев-мудаков по стране свирепствует тиф, холера и куча других болезней, чуть ли чума. А все потому, что герои, блин, уничтожая очередного зомбяка, не задаются вопросами об его утилизации. Такие люди в мирное время никогда не смывали за собой в туалете и не предупреждали тебя, если там вдруг кончалась бумага. Из-за них проблем больше, чем из-за зомби.

Козлы, одним словом.

-Пока, Синицин, - бросаю я на прощанье и, оседлав велосипед, продолжаю путь.

Солнышко торчит в небе радостно, как наркоман в околотке. Асфальт чуть ли не плавится от жары. Повсюду вонь от горелой щетины, запах стертых покрышек. Природа изнемогает и томно шелестит потными, изумрудно-зелеными листьями. Так на них отражается бензиновая пленка. Недавно рейдеры пытались захватить государственную нефтебазу, где крекинговали бензин. Бой и пожар шел с неделю. А потом выпал дождь, который перегубил мелкую живность и оставил на листьях несмываемый помадой радужный поцелуй. Такое случается постоянно.

Я еду, не касаясь руками руля. Кажется, что это очень сложно, но на самом деле требует минимум практики. Не так устает спина, да и рукам можно потренироваться в ловкости. Я оттягиваю рогатку, целюсь, спускаю жгут и все это на ходу. Нет, я не сельский супермен, просто это действительно очень легко.

Я не боюсь неожиданного появления трупов. По трассе никто давно не грохотал на машине, а значит, дорога для заболевших не представляет интереса.

Заросли на висках магистрали становятся гуще, а разгоряченное тело обволокла прохлада тени. В Зомбирации есть свои плюсы. Например, грузопоток стал намного меньше, поэтому не стоит опасаться всяким идиотов с небритым мурлом на четырех колесах, что просто мечтают переехать велосипедиста. До Новозомбиловска около трехсот пятидесяти километров. Без труда можно проехать за двое суток, если ничего в пути не случится. Я не могу сесть на поезд, так как всех пассажиров обыскивают и осматривают. А мародеров всегда сажали в тюрьму.

Только путь и отличается от дороги тем, что на нем встречаются всяческие неприятности.

Пронесшийся мимо меня грузовичок с приваренным на бампере железным листом, зачем-то моргнул два раза выведенными на капот фарами. Я еще подумал, зачем ему было тратить аккумулятор посереди дня? Через полкилометра меня остановил короткий, черно-белый шлагбаум в сальной ручонке.

Зомби. Что еще хуже - люди-зомби. И одна из самых противных разновидностей - дорожная полиция.

О том, чтобы проигнорировав команду, уехать, не могло быть и речи. Новенький АК на плече младшего сержанта очень дружелюбно смотрел мне в грудь, а у самого офицера в кобуре находился табельный пистолет. О том, что оружие они могли применять, согласно закону, в любой подходящий для того момент, я думаю, упоминать не стоит.

Странно, когда я ехал по этой дороге на восток, грабить бесхозные жилища, никакого поста не было.

-Здравия желаю, - представился круглолицый, усатый постовой, - старший лейтенант Куропаткин. Документы.

Документы у меня были в полном порядке. Паспорт у гражданина Российской Зомбирации должен быть всегда с собой. Это не спасет от зомби, но вот при опознании тела очень поможет. На самом деле в Государственной Думе проскальзывает идея о том, чтобы закрепить людей за городами, а сельчан за районами, тем самым не дать им сбежать и нарушать производственный цикл. А там, глядишь, и до отрубания носов дело дойдет, как при Алексее Михайловиче. Разумеется, все для блага и сохранения жизни. Посад относительно безопасное место, но вот жить в нем, как мышь в клетке? Закон, кстати, был принят. Хотя на окраине страны на это часто плюют.

Одной фразой, если и устраивать порядки как в Бунташном веке, то и Соляного бунта стоит ожидать.

-Все в порядке.

Милиционер с неохотой вернул мне паспорт и, крякнув, подтянул штаны. Его напарник, молодой сержант был одет по уставу: в бронежилете, старой, еще советской каске, которую я думаю, еще можно будет увидеть через пару столетий на каком-нибудь звездном российском эсминце, и с автоматом на ремне. Защита от зомбей. Ага, как будто они только и делают, что стадами гуляют по трассам федерального значения и стреляют по людям из автоматического оружия.

Куропаткин продолжил допытываться:

-Документы на транспортное средство.

-Какое?

-На Ваше.

Я съязвил:

-Водительские права на велосипед? Карточку технического обслуживания?

Лейтенант был серьезен:

-Документ свидетельствующий, что это транспортное средство принадлежит вам. Сами понимаете, времена нынче лихие. Тут сводка поступила, что в Венгеровском районе орудует банда мародеров.

Я глубоко вздохнул. Куропаткин дал знак сержанту и тот напрягся, сжав автомат. Сам офицер положил руку на кобуру. Дерганные какие-то.

Как я люблю поиздеваться над этими жадными хапугами. Толстого лейтенанта ждал облом. У меня и тут было все в порядке. Я, как никто, знал, что даже при нашествии зомби в первую очередь надо бояться не живых мертвецов, а собственного доброго и заботливого государства.

Толстяк неохотно отдал мне пожелтевшую карточку, удостоверяющую, что велосипед принадлежит мне. Давным-давно я купил Урал в магазине, где и получил гарантийную карточку.

Мимо с грохотом пролетела машина, заметив полицейских, набрала скорость и как болид понеслась к горизонту. Лейтенант сладко проговорил:

-А ты, куда путь держишь....? Что в одиночестве по нашим краям путешествуешь? Даже без машины, на велосипеде. Зомби не пугают? Или ты за ними охотишься...?

Он знал, что говорит. Убивать зомби строжайше запрещено, если только они некритически угрожают вашей жизни. А я не женщина, поди, разбери, когда эти критические дни настали? Гениальная в своем мудозвонстве правительственная формулировка: "некритически". Ну не кретины ли? Когда за тобой бежит буйный с намерением сожрать - это критично? Или критично только когда он уже оторвал тебе ногу? Был москвич, который обороняясь убил одного бешенного. А тот оказался сыном какого-то безутешного депутата, тот в гневе и расстарался, чтобы беднягу посадили в тюрьму.

-Да так, путешествую. Мир смотрю, да себя показываю. А у вас как тут? Что с большой земли слышно?

Куропаткин сплюнул в сторону. Мол, вопросы могу задавать только я.

-Китай прет со страшной силой. Проклятых узкоглазых, как по радио сказали, зараза почти не коснулась. Они сразу всех больных перестреляли, вместе с родственниками, ха-ха, пусть даже здоровыми. На всякий случай. Москва бунтует по-прежнему, вроде бы переворот готовят. В Новозомбиловске... черт, то есть в Новосибирске выборы готовятся. А еще слышно то, что какая-то образина церковь сожгла неподалеку, а потом толпа буйных ворвалось в ближайший колхоз и загрызла нескольких человек. Ты не знаешь, кто их мог так разозлить?

-Право даже не могу догадываться.

Через две минуты я уже знакомился с горьким асфальтом, сплошь покрытым сигаретными бычками и высохшими харчками толстого мента. При обыске у меня нашли рогатку, как я мог понять, еще и травматический пистолет, кучу чужих паспортов и целый мешок полезных бирюлек, типа сотовых телефонов, бижутерии, бумажников, аккуратно скатанный рулон денег. На многих из этих вещей была свернувшаяся кровь, что прямо указывало на незаконный способ их добычи.

Вы думаете, это послужило формальным поводом для задержания? Ага. Эта свинья с птичьей фамилией издевательски обвинила меня в том, что на моем велосипеде нет катафот. Я резонно ответил, что скрутил их, иначе я буду отсветами и яркими огнями в ночи и на солнце привлекать мертвецов. На что мне заломили руки и сказали, что я арестован в связи с нарушением технического регламента эксплуатации передвижного средства.

Маразм пандемией не изжить.

-Вы что делаете?! Мужики, договоримся! Берите этот мешок несчастный, а меня отпустите!

Куропаткин, промокнув вспотевшие усы платочком, покачал головой и изрек:

-Ваня, ты не прав. Местная епархия назначила вознаграждение за того богохульника, что поджигает церквушки. У церкви теперь, когда людям надо верить, слишком много власти и денег. А ты очень колоритный подозреваемый. Ты ведь мертвый сталкер. Обираешь трупы, убиваешь законопослушных граждан Российской Федерации, опять их обираешь. А принимаешь их тем, что устраиваешь пожарища, на которые они стекаются, как мухи на...

Он, конечно прав, но я всё же думаю, что это не повод бить меня под ребра и грозиться шваркнуть головой об асфальт. Под конвоем меня повели на пост - спрятанную в зелени бетонную заставу, сложенную из огромных строительных блоков, притащенных с ближайшей заброшенной стройки. Посередине стоял бывший пост ДПС, небесного (видимо, как божественный идеал, к которому должны были стремиться сотрудники) бело-голубого цвета. На бетонном бруствере было оборудовано пулеметное гнездо, где сидели еще два милиционера, прошедшие ускоренные курсы военной подготовки. Обычно такие заставы полны оружием, по-идее, предназначенным для сдерживания атак буйных, сбивающихся в большие шайки. На деле же шайка милиционеров грабит, пользуясь вольготной силой, проезжающие машины. Я обычно от них откупался, так как проехать по окольным путям себе дороже - нарвешься на разбойников или зомбей, там вообще с жизнью расстанешься, приходилось переть по федеральной магистрали.

-Эй, вы чего, мужики!? Давайте договоримся, мы же нормальные пацаны...

Зачем им с кем-то договариваться, если они могут взять все, что захотят силой? Мне стало неловко за мою наивность.

Пулеметчики с вершины бетонного забора крикнули:

-Василь, а ты куды пленного повел?

Пленного? В войнушку переиграли, вояки. Ох, как право использовать оружие меняет людей.

Куропаткин улыбнулся:

-В зомбятник, до выяснения. Куда же еще?

На сердце немедленно образовалась наледь страха.

-В зомбятник? - переспросил я, - а он, надеюсь, пуст?

-Нет, - меня вели уже по бывшей конторке ГИББД, - там сидит один пойманный зомбяк. Но ты не бойся, это натуральный овощ. Если с ним что случится, мы тебе потом голову отвернем, понял? Мы за него отвечаем.

Внутри затхло воняло. Я удивился, как менты позволили вонючему мертвецу околачиваться в обезьяннике, ныне остроумно прозванном молвой зомбятником? Он же надухарит помещение. Видимо труп был свежим и еще не успел наложить себе в штаны. Но сосущее чувство под ложечкой никуда не исчезло.

Вам приятно было бы оказаться лицом к лицу с мертвецом в запертой и, ну, очень маленькой, стальной клетке? Лязгнул замок, и меня впихнули в этот реберный прямоугольник, клацнувший за мной на прочных петлях.

-До выяснения посидишь здесь. Покормим вечером. Завтра за тобой приедет Труповозка, и отправишься в Новозомбиловск вместе со своим новым другом.

Труповозка - это бронированная фура с боевым охранением, которую вызывает полиция, чтобы сопроводить до ближайшего ИВС пойманных преступников или подозреваемых, а заодно и овощей. Последних полиция предпочитала под шумок расстреливать, и их было немного, но название прочно закрепилось в молве.

Менты (ух как укоренилось это прозвище в лексиконе) ушли, а я рискнул окликнуть фигуру, стоящую в противоположном конце клетки, всего-то метра полтора, и повернутую ко мне спиной.

-Эй, овощ, не смей на меня капать слюной и подходить ко мне! Понял? Иначе ногу оторву и этой же ногой до смерти забью.

Я сказал это скорее рефлекторно, ведь что-то, а голос его как раз привлечет.

Зомби осторожно, как на замедленной съемке, повернулся ко мне и застыл, тихо зарычав. Раскрытый рот с мелкими, но прочными, пожелтевшими зубами. Перекошенное лицо. И злоба, злоба в красных, воспаленных глазах.

Не было никакого сомнения, меня подселили в коммунальную квартиру с буйным соседом.

Глава 3

-Вы хотите спасти своих детей? Излечить их от свирепствующего недуга? Перестаньте кормиться пустыми обещаниями центра, пытающегося спасти не вас, а собственные вспотевшие шкуры и семь процентов избирателей или, говоря прямо, чуждую для нас Москву! Наших парней, кормящие, работящие... лучшие руки и умы Сибири, давшей Москве Ломоносова и стойкие дивизии сибиряков, забирают для спасения гигантского и чужого нам мегалополиса! Я чувствую в ваших сердцах вопрос: сколько еще? Мы хотим жить на нашей земле, и мы хотим жить на ней здоровыми! Здоровье и стабильность! Здоровье и стабильность!

Именно с таким красным лозунгом проходила первая, всеобщая избирательная компания Новосибирской области. Центр, понимая, что никакая милиция не способна сдержать расползание по сторонам огромного государства, что уже начали резать острыми ножами, как сладкий торт, соседи, скупо, но почти ежемесячно, отвешивал периферии долгожданный воздух свободы.

Первый шаг - вернули выборы губернаторов, утверждающие теперь законодательным собранием области, ибо напуганные люди открыто роптали и обвиняли во всем власть. Затем расширили полномочия местных законодательных собраний и наделили, в обмен на лояльность, сильной исполнительной властью глав регионов. Да, безусловно, они превратились в местных царьков. Но монархов более-менее верных федеральному центру. За это монарх гарантировал Москве (ее часто называют МоZквой) подчинение, худые отчисления в бюджет и поставку здоровых парней призывного возраста.

Конечно, это абсурд проводить выборы, когда председатель избирательной комиссии, обагрив заштрихованные многообещающими фамилиями бланки, вдруг перемахивал через стол, и насмерть загрызал нерадивого избирателя. Тем не менее, люди требовали перемен. И если в пору нефтяной сытости, они смачно срыгивали, вторя о благостных временах голубому экрану, то теперь всерьез растаскивали остатки сложившегося, как карточный домик, порядка. Такой уж был заведен у россиян порядок. Власть, боясь поменяться с чернью местами, шла им на уступки. И даже карие глаза спецназа за стальными щитами, все чаще переходили на сторону ропщущих.

Ведь никакая хозяйская подачка не защитит от невидимой и без разбора карающей руки инфекции.

-Мы хотим жить для себя! Мы хотим жить в спокойном, здоровом мире! Мы придем на смену старым бюрократам, оплетших корнями занимаемые ими кресла. Мы изменим ситуацию. Вернем братьев, излечим сестер! Восстановим здравоохранение, образование. Голосуйте за Партию Живых. Здоровье и стабильность!

Центральная площадь Новозомбиловска бурлила от переполняющего ее народа. По нынешним временам в одном месте собралось целое столпотворение - около четырех тысяч человек. Многие еще боялись появляться в людных местах, но худо-бедно заштопанный порядок был наведен. По-крайней мере на Красном Проспекте - главной магистрали города, больше не валялись разодранные трупы, а воинствующие группировки больше днем не делили зоны влияния, предпочитая ночью подрывать и расстреливать конкурентов.

Об этом с гордостью говорили по центральному каналу.

Причина, взвинтившая горожан, крылась в митинге новоиспеченной и, как всякий колобок, амбициозной Партии Живых. Ее глава, отставной полковник Еремей Волин, боролся за то, чтобы провести в законодательное собрание свою партию. А там стать губернаторов вопрос времени. То есть, он сражался за кресло президента в миниатюре. Партия Живых, зарекомендовавшая себя решительными, действиями уже имела многих сторонников и в мэрии, и в народе, поэтому солидные ресурсы были направлены на полное подчинение региона единовластной политической воли Еремея Волина. Основной конкурент живчиков, как их называли в народе, была мимикрировавшая под сложившиеся условия, партия с названием Здоровая Россия, жмущаяся, как блудливая девка, к богатенькому папе-центру.

Центр смотрел насторожено и готов был поделиться с теми, кто удержит регион от аннексии мертвецами.

Логично предположить, что третий полюс силы, составили бы олигархи. Но власть, проявив жестокость, поступила очень мудро - мигом национализовав (то есть, набив морду олигарху и обшарив его карманы) находящиеся в Зомбирации капиталы, а их владельцев упекла в Магадан, осваивать чудную профессию швеи-закройщицы. Большая часть средств осталась в оффшорах, за которые правительство до сих пор билось и вело шпионские игры в международных судах.

Зато никаких сильных политических противников для власти не существовало: доминирующая партия Здоровая Россия, цепко и, победно выпятив челюсть, снова уверенно вела корабль российской государственности на рифы катастрофы.

Но вот Партия Живых чуть ли не впервые составила ей весомую конкуренцию. Она удивительно маневренным лавированием смогла умаслить самые разные категории населения: умеренных националистов, патриотов, демократов, даже некоторых социалистов!

Видимо и правда ненависть к партии власти сплачивает самых разных людей.

Митинг проходил на площади имени Ленина. Величественного памятника Ленину с воздетой в жесте то ли призыва, то ли подаяния, там давно не было. Ему под развевающийся парусом плащ неизвестные заложили тротиловую бомбу, и в одно прекрасное утро, каждый, зайдя к вождю сзади, мог собственноручно заглянуть в светлое будущее. Теперь от монумента остались только ноги, до сих пор не восстановленные и обнесенные фанерными щитами.

Озлобленные коммунисты на следующую день провели массовую монстрацию, где заклеймили партию власти так, что она должна была немедленно пойти ко дну. Но в толпе воинственных пенсионеров откуда-то взялось несколько буйных. А так как бабушки и ветераны труда явно не чемпионы по бегу с препятствиями, то значительная часть монстрации была сгрызена. Полицию в массовой панике просто затоптали.

С этого печального, майского цвета события и началась в Новозомбиловске подготовка к областным выборам.

На месте памятника Ленину (власть, когда пообещала его восстановить, наверное, держала за спиной скрещенные пальцы) теперь горбатился дощатый помост, тыльную сторону которого украшал лозунг: "Здоровье и Стабильность!". Вокруг этого эшафота народной демократии сцедилось из выходящих на площадь центральных городских магистралей множество людей.

Их было тысячи четыре, но любому оглянувшемуся казалось, что здесь собрался весь город, не посещающий центр даже на день города или девятое мая. Имелось и еще одно отличие: почти все были трезвыми и взирали с надеждой на вешавшего с трибуны человека.

Еремей Волин знал, чтобы раскрытые щи тебя слушали, нужно соблюдать три простые вещи.

Первая - эпатировать внешним видом. Еремей был здоровенный, подтянутый, широкоплечий военный в мундире с медалями, которые бы только дурак назвал побрякушками. Здесь была даже полученная в юной чеченской войне солдатская медаль "За Отвагу!" Множество чеченских диаспор, создавших в городе закрытые, полностью независимые анклавы близ рынков, очень не любили Еремея. Он, показывая вовсе не офицерскую гибкость ума, умело сконцентрировал ненависть населения к этим, как он постоянно выражался "захватчикам", чем одновременно создал себе послушную армию и нажил серьезных врагов. Это уже был второй пункт - умело давать выход ненависти населения и контролировать ее.

Поэтому в городе часто случались кавказские погромы, за что Еремея публично обвиняли в экстремизме и разжигании межнациональной розни. И здесь в полной мере проявлялся третий талант военного, он говорил понятным и доступным языком, полным солдатских сравнений, аллюзий и прочих гипербол.

-Приютить на теле города вошь, - ревел его медвежий бас, - значит постоянно чесать себе яйца! Покажите мне того, кто хочет досыта кормить своей кровью дармоеда, лишь бы тот не обиделся, пока его дети сами страдают от голода? Покажите мне такого человека, и я немедленно отправлю его в туалет, вычерпывать оттуда дерьмо! Ведь ему же надо откуда-то брать новые идеи!

Полковник ревел, как бомбардировщик. Ему не нужен был даже микрофон, так он громыхал, используя все таланты своего командирского, отточенного годами военной службы, голоса. Он перегнулся через деревянные перила и, впившись взглядом в толпу, продолжал стегать массу нескучным языком:

-Меня упрекают в детских комплексах, из-за которых я якобы не терплю, еще более "якобы" гостей! На это я могу ответить только одно.

Еремей Волин немедленно расстегнул свой мундир, снял удавку галстука, рубашку и застыл обнаженный по пояс, демонстрируя ахнувшей толпе мощные, совсем не дряблые мышцы. Он, как заправской культурист, напрягал бицепсы, показывал широчайшие и, закатав штанину, великолепно проработанную двуглавую мышцу бедра.

Девушки в толпе кричали, и даже скептичные мужики, машинально скрестившие на груди руки, увидев в первую очередь на трибуне не политика, а самца, улыбаясь, зааплодировали. Это было им понятней бубнежа про экономическую стабильность и Зомбирацию, встающую с колен.

Еремей продолжил в полуголом состоянии и его мышцы, налитые кровью, смотрелись впечатляюще.

-Многие справедливо скажут, так как вы умные и энергичные люди, что областью должны управлять не мышцы, а ум. Не атлет, но политик. А теперь, друзья, оглянитесь вокруг. Что принес этот хваленный государственный ум городу? Стихла ли война группировок? Урезонена ли этническая мафия? Кто остановит полицейский беспредел? Разве исчезли из города мертвецы? - при перечислении предыдущих бед толпа бездействовала, но как только речь пошла о самом беззащитных из зол, на обильно присутствующих в толпе овощей посыпались удары, - нет-нет, прошу, виноваты не овощи, - толчки мигом прекратились, - виноваты те, из-за которых эти бедные создания беспрепятственно разгуливают по живым улицам. Наше время не терпит соплей и умственных испражнений, оно требует силы мышц! Сила наведет порядок!

Какой-то храбрый человек из толпы хрипло выкрикнул:

-У нас уже и так отобрали свободу!

Волин немедленно кинулся к центру перил и провозгласил:

-Вот видите, поэтому вам нечего терять! Голосуйте за меня, и я не только верну вам гражданские права, но и наведу порядок. Я, как военный, к нему давно приучен. Я не тыловик, а боевой офицер, и бюрократия будет повешена!

Сзади Волина упал брезент, скрывающий какую-то высокую, больше оратора, конструкцию. Под хохот толпы появилась виселица, с болтающимся в ней существом с огромной, будто воздушный шар, головой и настолько маленькими конечностями, что невозможно было понять, где у него ручки, а где ножки, и есть ли член.

-К сожалению, чтобы повесить бюрократа, а не его чучело, мне нужно заиметь под собой точно такое же черное кресло!

Слева раздалось старческое, но громкое:

-А что будет с пенсиями?

Еремей метнулся к левой стороне трибуны:

-С ними будет происходить тоже, что и с известным органом при виде красивой женщины. Пенсии будут увеличиваться!

Цитата разошлась. Утренние газеты с ехидцей заметили, что в случае победы Еремея Волина на выборах, пенсионерам будет, что пососать зимой.

С противоположного фланга раздался новый вопрос от бритого молодого человека:

-Что будет с чужаками на нашей земле?

Волин степенно подошел к правому краю трибуны и ответил:

-То, что они заслуживают.

-А как вы решите - кто чужой, а кто свой? Это фашизм! - вновь раздалось слева.

Вопрос снискал большую поддержку, рассержено загудевшую в толпе. И даже специально нанятые клакеры, призванные криками поддерживать оратора, не смогли переорать толпу.

Через несколько секунд, когда Еремей Волин достиг левого края трибуны, успевая обдумать ответ, микрофонный гул возвестил:

-Фашизм - это безропотное служение государству. Я предлагаю вам послужить лишь здравому смыслу. Если для вас здравый смысл стоит ниже ваших нравственных убеждений, то вы просто-напросто в них заблуждаетесь. К сожалению, фашизма в нашем обществе предостаточно. Но это не телесное рабство, а рабство собственного духа перед господством лживых убеждений. Пока вы их придерживаетесь - зомби окончательно наводнят наши улицы, а государство разладится. Что касается метода отсева, то он чрезвычайно просто. Существует Уголовный Кодекс, и те, кто по этому своду считаются виновными, будут наказаны. Разве вы против того, чтобы справедливо наказывать виновных?

Еремей Волин еще долго метался от края к центру, от центра к правому флангу, отвечая на вопросы горожан. Он, хоть и делал ставку на зрелище, понимал, что его, как клоуна, будут использовать в собственной пропаганде конкуренты. Они выставят его шутом, которому поклоняются точно такие же шуты. А избиратель готов чувствовать себя обманутым (иначе, зачем он еще ходит на выборы?) но никак не посмешищем. Поэтому Еремей старательно показывал свой богатый интеллект, находчивость и незаурядный ум.

Когда митинг перешел в концерт, где играли патриотическую музыку, раздавали бесплатные талоны на питание и кормили голодных горожан кашей из полевых кухонь, лидер Партии Живых, вспотевший и одетый, под охраной двигался к воздвигнутой неподалеку, в сквере, палатке. Вечером, здесь же, его ждало повторное выступление.

Под брезентовым балдахином его ждала фигура, спрятанная под каноничным черным плащом, при втором знакомстве оказавшимся всего лишь пледом, накинутым в такую жару на плечи и, ломающей образ бейсболке, козырек которой скрывал лицо человека. На шее бабочкой у него повязан мохеровый шарф, совсем не пропотелый в такую жару.

-Привет, Ерема, - первой поздоровалась фигура низким отчетливым голосом, - как идут наши дела?

-Прекрасно! - рыкнул военный, снимая китель и протирая суровое лицо чистым полотенцем, - вечером на площади соберется тысяч десять, надо будет обеспечить дружинную охрану, а то вдруг парочка буйных заявится. Или здоровороссы провокацию организуют. Мы и так отхватили себе площадь для митинга чуть ли не силой! Люди добровольно рискуют своим здоровьем, лишь бы послушать меня! Они верят мне!

-Мне? - несказанно удивилась фигура.

Офицер поспешно поправился:

-Нам.

-Нам? - не менее удивленно вопросил не представленный человек.

Еремей сконфузился, плотно сжал мощные челюсти и ответил:

-Виноват, Вам! Они верят Вам!

Странная, совсем не по летнему одетая фигура, поднялась с пластикового стула и подошла к вытянувшемуся по струнке лидеру Партии Живых. Макушкой неизвестный доставал Волину до плеча, тем не менее, военный явно его побаивался.

Мягко шелестя, как ветерок на кладбище, заговорил незнакомец:

-Мне кажется ты, Ерема забываешься. Ты слишком много берешь на себя, а груз тебе явно не по плечам. Ты строишь из себя лидера, забывая, в чем настоящая причина того, что эти люди, - из-под одеяла взметнулась рука в белой перчатке и указала на дверь, - считают тебя спасителем и героем.

-Никак нет, Вам это кажется.

-Кажется? - воспрял голос, - когда кажется, креститься надо. Еще приносили клятвы на кресте, но в наше время это весьма ненадежный способ. Ты знаешь, что такое омаж, Ерема?

Тот сдвинул брови и проговорил:

-Это что-то из рыцарства?

-Совершенно верно. Это принесением вассалом клятвы верности сюзерену. Вассал обязуется подчиняться сюзерену, приходить ему на помощь по первому зову, за это сюзерен дарует вассалу защиту и покровительство.

Фигура медленно, как будто с трудом стянула с правой руки белую перчатку.

-Больше всего я не люблю предательства. Поэтому ты, Еремей, повторишь свою вассальную клятву. Заново принесешь мне омаж. Целуй.

И незнакомец протянул широкоплечему полковнику бледную, синевато-голубую трясущуюся руку, покрытую гноящимися, будто бубонная чума, струпьями.

Недолго думая, Еремей Волин, лидер популярнейшей Партии Живых, ветеран горячих точек, спортсмен и культурист, рухнул на колени и, схватив обеими руками холодную длань человека, покрыл ее множеством преданных поцелуев.

Глава 4

Дурное это событие сидеть в обезьяннике, еще гаже, если к тебе там клеится плотоядно облизывающаяся личность, но совсем хреново, когда от личности там остались одни сузившиеся, с расширенным зрачком, не реагирующим на свет, глаза.

-Это буйный! - ору я как футбольный фанат, - это же буйный, вашу мать!

Зомби состроил ехидную рожу, снова хвастался мелкими, акульими зубками.

-Су-у-уки! - ору я магическое ментовское заклинание, - су-у-ки!

Ты можешь обзывать ментов как угодно, выдумывать заковыристые оскорбления, грозиться отрезать им ноги, но только это загнанное, уличное ''суки'', действует безотказно. Им легче вызвать милицию, чем набрав на телефоне ноль-два.

-Су-у-уки!

Ввалился тот же жирный бурдюк, Куропаткин, смотрящий тупо, словно боров, не говорит, а рыгает:

-Те хлебало дубинкой завалить? Чё орешь?

-Это не овощ, а натуральный буйный!

Я посмотрел на мертвеца и... обомлел. Он вновь тихий, забитый, кротостью может сравниться с ягненком или с Иисусом с картины "Мадонны в Гроте". Только мне сейчас, блин, не до святых аллюзий.

-Сука? - не переспросил, а с вопросительной интонацией утвердил милиционер, - Сука? Су-у-у-ка! - многозначительно прошипел он и принялся тыкать меня под ребра дубинкой, вспоминая детскую фехтовальную секцию, а я прошлое школьной груши для битья.

Ну, к слову все так и было. Овощ с интересом наблюдал за тем, как его соседа избивают резиновой дубинкой с металлическим набалдашником (для более эффективной борьбы с мертвецами), скалился совсем как человек. Когда я рухнул на пол, больно ударившись о решетку, а из носа пошла кровь, то мертвец задвигал корпусом, поворачиваясь туда-сюда, и тупо посмотрел на меня.

Я знал, что это у овощей одно из высших проявлений удовольствия. Собаки машут хвостом, кошки мурлыкают, мужчины фапают, а они вон вращают из стороны в сторону торсом.

-И если с этим мертвым гондоном что-нибудь случится, - напоследок прошипел мент, - ответишь головой.

-А меня, человека, не жалко? От него же воняет!

-А что тебе, паразиту, сделается? Человек он это, везде выживет.

Вот не люблю этих комнатных философов, у которых мысли имеют форму той же комнаты - угловаты, с косыми углами (таджики плохо строили), и таким чувством собственной важности, что им можно мерить температуру Солнца - делений на шкале хватит.

-Говнюк, - прошептал я так тихо, что и сам не услышал. Зато на совести от такого самообмана мигом полегчало.

Полицейский ушел. Я присел на узкую, будто гладильная доска, скамью и принялся промокать куском стерильного бинта, целый рулон которого я подобрал в ныне не существующей Венгеровской больнице, выступившую кровь. Мне приходилось бывать в той поликлинике еще до Зомбикапсиса, она где-то в шестидесяти километрах отсюда. Я с уверенностью могу сказать, что сельский врач - это либо святой подвижник или бездарный троечник. Троечники в той свежее отремонтированной больничке, очень удивились неожиданной агрессии бабулек, которым осточертело торчать в очереди и они кинулись, скаля ставные челюсти, на прием без очереди. Больница стало большим склепом, ее до сих пор не восстановили.

Я и раньше побаивался этих коренных жителей очередей, но когда они превратились в зомбей, то я посочувствую любому своему врагу, если он их нечаянно встретит.

На зомби я не обращал внимания. Буйный не настолько умен, чтобы притвориться овощем, а овощ еще тупей буйного. Максимум на что их хватает это передвигаться стаей или ждать в засаде. Показалось. Или...

-Осёл! Дебил! - ругнулся я, - они же вчера меня чуть не прикончили!

Я молниеносно повернулся к скучающему мертвецу с ожиданием того, что он зарычит и довершит начатое дело: победить его голыми руками нет ни единого шанса. Вчера, когда бешеные, будто начитавшись Маркса, проявили навыки простейшей кооперации, я уже не могу с уверенностью сказать, что живые мертвецы обязательно тупицы. Как я мог об этом позабывать! А еще мертвым сталкером зовусь!

Мертвяк глуповато улыбался, словно увидел голую даму. Затем резко скосил на меня карие глазища:

-Извините, пожалуйста.

Нет, я ожидал чего угодно, то, что он начнет играться со своим посиневшим, без сильного кровотока членом (зомби вообще забавляет эта болтающаяся висюлька, они часто ее себе отрывают, не чувствуя боли), то, что вновь примет вид буйного, но никак не этого степенного, почти светского "Извините, пожалуйста"!

Я, прижимая к бьющемуся сердцу руки, произнес:

-Вот уж хрен. До конца жизни не прощу. Ты кто такой, мать твою?

На всякий случай я нащупал спрятанное под шов на ремне плоское шило. Полезная в хозяйстве вещь: можешь хоть дырки на поясе делать, хоть третий глаз вражине проколоть.

Зомби (или уже нет?) миролюбиво отошел к дальнему углу обезьянника, зашептал, чтобы не услышали наши тюремщики:

-Меня зовут Феликс Викторович. Можно просто Феликс или Феникс...

Нет, все-таки я был не прав, дурацкое человеческое желание сменить себе имя на что-нибудь звучное неистребимо во веки веков. Наверное, это вполне объяснимо. Чтобы стать великой исторической личностью надо обязательно иметь легко запоминающееся, звучное имя: Иосиф Сталин, Бенджамин Франклин, Наполеон Бонапарт.

-А я Иван.

Он попробовал пошутить:

-Раз ты сюда попал, то либо Иван-царевич, либо Иван-дурак?

Не знаю почему, но мне страстно захотелось вогнать ему шило повыше хрупкой, интеллигентской, "истино-феликсовой" переносицы. Притворяющийся зомби был щуплым, тонким, заморенным человеком, с красными следами от подушечек очков на переносице. Чуть подслеповатые глаза, бегущие вниз морщины около краешков рта с заедами от нехватки витаминов. Не волосы, а черный гудрон с воткнутыми туда перьями. Разве что глаза живые, с коричневым огнем, утопленным в красной луже лопнувших капилляров.

По своему виду Феликс походил либо на жертву Голодомора, либо на среднестатистического учителя Российской Зомбирации.

-Они оба плохо кончили, - буркнул я, - женились в конце.

Феликс засмеялся, показав мелкие, птичьи зубы отталкивающего, светло-желтого оттенка.

-Рад знакомству. Я работал учителем-зомбиведом в средней образовательной школе города Чаны. Школа номер один. Теперь эта школа может по праву именоваться нулевой. С три дня назад на Чаны напали больные люди.

-Овощи или буйные? - переспросил я резко.

-Как зомбивед могу сказать, что это не имеет решительной разницы. Все они люди, подвергшиеся тяжелому расстройству психики и физиологии, ослабленный организм которых поразил неизвестная науке хворь. Какая разница имеет для жертвы цвет кожи грабителя?

Эту хорошо известную сказку он заливал еще с пять минут, про то, что не все зомби - злые, но все зомби - люди, в общем, перекладывал старинные принципы толерантности на современные зомбячьи реалии. Я не удивлюсь, если учеников этого идиота сожрали подчистую, когда они вышли встречать бегущую к ним толпу мертвецов с цветами в руках.

-Слушай, Фен, - я кастрировал звучного Феникса, - а твои ученики живы после нападения?

-Они мертвы, - покачав головой, ответил зомбивед, - я не вижу надобности иронизировать над смертью детей, Иван, дело тут не в преподаваемых мною навыках. Чаны атаковали не десять безумных и даже не пятьдесят, как это месяц назад произошло в деревне Погорелка. К слову, она опять сгорела. На Чаны, одновременно с разных сторон напали около пяти сотен мертвецов.

Моя улыбка стянулась в прямые, побледневшие губы:

-Как это, пять сотен? Да они такими толпами никогда не собирались! Они не смогут прокормиться. Их заметят с беспилотника или вертолета, а потом артиллерией разметают.

-И что? А еще раньше люди не знали про радиацию, но это же не значит, что ее не было. Из населения Чанов выжили только те, кто догадался как можно быстрее свалить из городка и рвануть по направлению к Новозомбиловску., такие как я. Те, кто решили переждать в подвалах и за крепкими заборами, ныне мертвы, от болезней или обезвоживания.

Это был действительно чудовищно. Меня не сильно волновала гибель такого количества людей, в конце концов, добрых двадцать процентов населения Земли, уже перестали существовать. Я содрогался от той мысли, что промышлял так близко от места, где бродят целые полтысячи буйных. Там бы меня от мучительной смерти не спас не один кот. Половина полка, огромное количество мертвецов!

-А как же солдаты?

Феликс невесело хмыкнул, заученным движением поправив очки, но потом спохватился, что их у него нет:

-Доблестный шестой батальон третьей сибирской линейной мотострелковой дивизии, расквартированный после Зомбикалипсиса в Чанах, прославился в местной газете тем, что совершил шестнадцать изнасилований, около полусотни грабежей, в том числе налет на один транзитный товарный эшелон на Чановском вокзале. Помню, они еще убили молодого лейтенантика, что пытался их урезонить и подожгли по пьяни здание администрации. Повторилась судьба многих гарнизонов в отдаленных поселках, где нет сил милиции, солдаты почувствовали силу.

Фен тяжко вздохнул. Ему, как интеллигенту, наверное доставалось больше других.

-В ночь, когда напали мертвецы, около солдатских блокпостов на вокзале, вокруг города, на дороге в Венгерово, неожиданно обнаружились канистры с настоящим спиртом! Что и говорить, без сопутствующей дисциплины, все перепились в такой хлам, что и двадцать третьему февраля не снилось! Солдаты отпраздновали второе девятое мая. Неожиданно появившимся зомбякам не составило труда пережрать солдат. Немногочисленные выжившие сумели организовать оборону на втором этаже железнодорожного вокзала, оттуда отлично просматривается любой подход к зданию. Площадь, как в тире и мишени - бегающие мертвецы. Они обороняют железнодорожное полотно, надеюсь, помощь уже пришла.

Так академично, совсем по-учительски воспроизведенная новость, произвела впечатление. Нет, в новейшей истории нашего многострадального государства случалось и не такое, например остров Сахалин теперь почти полностью является мертвой территорией, своеобразным анклавом с тысячами буйных. Там из живых остались только местное племя - айны на севере и то, благодаря труднодоступности, да обслуживающий персонал газовых и нефтяных платформ. Даже соседняя Япония не посягала на бесхозные территории. В стране восходящего солнца был самый высокий процент живых мертвецов среди молодежи. Но вот то, что подобная массовая катастрофа произошла в каких-то сорока километрах от меня и сейчас, когда ужасы борьбы с мертвецами, казалось, прошли, очень сильно пугало.

-А ты как уберегся?

Феликс довольно улыбнулся, вновь обнажив мелкие, пираньи зубы:

-Обмазался грязью, соком ивы перебил выделение желез внутренних секреций, всячески проверил, нет ли у меня на теле ранок, пописал на штаны, чтобы появился запах мочевины и просто ушел через ряды мертвецов, под светом их ночного солнца.

Я не удивился, месяц назад в выпуске "Сам себе зомби" я видел подобную картину, как человек, чтобы получить халявный телевизор с диагональю пятьдесят четыре сантиметра, находился среди буйных около часа и даже дергал их за носы. Ему достался приз зрительских симпатий - мобильный телефон.

Правда, чаще этих дураков раздирают мертвые сотоварищи. Поэтому я и смотрю это шоу.

-Ну, ты даешь, а как к ментам то попал?

-Шел по федеральной трассе к Новозомбиловску, надеялся встретить колонну летучего отряда бронетехники, предназначающегося для уничтожения крупных отрядов буйных, так, через пару дней и добрел до спрятанного в кустах поста. А когда меня окликнули, то понял, что лучше притвориться зомби, чем человеком. Человека бы они ограбили и избили, а зомби обязаны сопроводить в Труповозке до столицы Зимбири.

Зимбирь. Острословы исковеркали все названия: РЗ, МоZква, Зимбирь. Но планета пока еще называлась Земля.

-А вы тут из-за чего?

Полицейской ловушки ждать не приходилось, нынче нравы и хитрости огрубели, да и Феликс располагал к общению, поэтому я ответил предельно откровенно:

-Обирал мертвецов, паспорта там, бирюльки мелкие. Потом в Новозомбиловске сплавляю барыгам, на это и живу.

-Мертвые сталкер значит? И как, на жизнь хватает? А чего так далеко забрался то базы своей?

-Больше, чем заработок учителя, но в этом больше от романтика-одиночки, не боящегося крови. Всё уже давно растащили, поэтому приходиться отстреливать буйных, а потом осматривать воняющие трупы. Народ то смекнул, что легче отбирать, чем пахать. Вчера вот чуть не сожрали, а сегодня по глупости попался упырям в голубых рубашках.

И тут меня пронзила сладкая, как патока, мысль. В каких-то сорока километрах, паре часов езды на велосипеде, лежит разодранный на части и истекающий гнилью город Чаны. А на его улицах, в скрюченных и прижатых к бронежилетам лапкам, разорванные солдаты прижимают новенькие, в масле, автоматы. На складах есть патроны, автомобили! И никто из мародеров не сунется добровольно в то место, где пируют полтысячи живых мертвецов.

Еда и патроны это та универсальная валюта, на которую можно приобрести еду, девушек, деньги и кров над головой. И, разумеется, я не собираюсь ничего при этом покупать.

Я спросил заинтересовано:

-Говоришь помощи Чанам не пришло? А как же снабженцы?

-Какое снабжение? У нас, как в пятнадцатом веке, система кормлений, даже можно сказать неоаракчеевщина.

Этих гадов, зомбиведов, переквалифицируют из учителей истории, филологии и прочей географической шушеры на семестровых курсах, поэтому интеллигентная сволочь для простого пролетария говорит непонятно. Видя мой недоумевающий взгляд, Феликс пояснил:

-Центр снабжает солдат очень редко, продуктовых ресурсов кое-как запасли на зиму. Поэтому солдаты закреплены за той местностью, где проживают. Население несет "необязательную" повинность - обязано выполнять продуктовую норму, как при хлебозаготовках. Столько-то килограмм овощей, масла, мяса, круп. Кроме нормы существует так называемый продуктовый солдатский налог. Это то, что сверх пайка с помощью силы самостоятельно забирают солдаты у крестьянина.

Я всегда знал, что история развивается по спирали и циклична. То, до чего один раз додумалось человечество, неминуемо повторится.

Мы, молча, посидели с полчаса. Я переваривал вкусные планы по добыче драгоценного оружия, с помощью которого можно будет безбедно жить целую вечность. Правда, власть сразу же расстреливает любого человека с нелегальным вооружением, но никто не отменял взятки, а кому не охота при нашествии мертвецов, получить бесплатно цинковый ящик с патронами? При этом я совершенно забыл, что нахожусь не на свободе, но, да ничего серьезного мне грозить не могло. Люди обеспокоены тем, как спасти свою жизнь.

Феликс, что-то шептал в руки и мотал головой. Он был поражающе похож на зомби, видимо работа в школе обратила его в забитого доходягу верней чем укус мертвеца. То-то он не сильно жалел своих учеников.

Вот она - жизнь после Зомбикалипсиса! Я давно не видел живых, а он с три дня шел по дороге. И никого из нас больше не тянет говорить. Наш бензобак разговора полон, и черная стрелка на красном поле диалоговой сытости. Все-таки мы слишком индивидуалисты, когда время требует коллектива.

Хотя мне и так неплохо.

Через стенки помещения пробился треск пулеметной очереди.

-Опять по банкам, - уловив мой обеспокоенный взгляд, ответил Феликс, - или по людям стреляют. Второй день здесь сижу, наслушался.

Но пальба не прекращалась. Теперь, средь грохотания пулемета можно было услышать сухие щелчки "Макарова", отборную поросячью ругань жирного лейтенанта, дымное лаяние АК на перевязи у сержанта.

-Что-то мне это не нравится, - пробормотал Феликс, - обычно все кончается за полминуты.

Я уже давно растянулся на грязном полу и дергал за штанину учителя:

-Ложись, идиот. Чему там только на твоих курсах учили.

Порой чувствую себя матерью Терезой.

В пулемете кончилась лента, пока перезаряжали основной солирующий инструмент, отчетливее стала слышна паническая ругань лейтенанта:

-Ворота, сука, закрывай! Ворота при, иначе все здесь погибнем на хрен!

-В задницу эти сраные ворота, валить надо!

-Стой, сука! Стоять!

Часто и сухо защелкал пистолет и больше не стрекотал автомат, зато вновь отборной громовой руганью расцвел пулемет. Стреляли явно неумело, пораженные страхом - длинной, нескончаемой очередью, вместо того чтобы наносить короткие, точные срезки, как при жатве серпом. Потом раздалось несколько мощных хлопков, словно лопались громадные воздушные шарики, наполненные гремучим газом, всё на несколько секунд затихло, и тоскливая, пороховая тишина окутала нас с Феликсом.

-Конец? - забито прошептал он, - кончилось?

-Ответных выстрелов не было, значит это не рейдеры. А наша усиленная милиция не настолько тупа, чтобы расходовать такое количество патронов на простой грабеж, да и не настолько обленилась, чтобы не отразить атаку десятка буйных.

-Надеюсь.

В зомбятник проник гул. Тянущее, утробнее бормотание, словно бесперебойно работающая вытяжка. Шум нарастал, креп, усиливался, распадался на десятки отдельных источников, будто летящих по небу самолетов. Я безошибочно определил, что "Это" такое. Неожиданно, как смычком по скрипке, резануло извечно-лейтенанское:

-Су-у-у-ка! Су-у-ка!

Затопали смачные, жирные шаги и было отчетливо слышно, как колыхалась приближающаяся к нам потная туша. Лейтенант Куропаткин с воем и слезами на глазах забежал в помещение. Не потрудившись закрыть за собой дверь, он рванул к зомбятнику, одновременно матерясь и плача, пытаясь дрожащими руками открыть замок.

Феликс на всякий случай вновь притворился овощем. Мент, с судорогой на лице, искривившее изломом этот громадный, окровавленный пяточек на две пропасти, забежал в клетку и закрыл за собой дверь. В руке у него был зажат пистолет.

-Товарищ лейтенант, - осмелился спросить я, - что случилось?

Он посмотрел на меня взором полным уничижительного превосходства и ответил, глотая слезы, быстро и злобно:

-А ты сейчас сам увидишь. И эта сука, - он ударил Феликса по ребрам, - тоже скоро своих дружков увидит.

Мне больше не нужно было подтверждений. Я встал с ногами на центр скамейки и прижался к шероховатой, как кошачий язык, стене. Кивком головы показал шатающемуся и нахохлившемуся от злобы Феликсу, что надо сделать тоже самое.

Гул распался на две половинки: чавкающую снаружи и приближающуюся к нам. Та, которая двигалась к нам, волновала меня больше других, так как она явно чувствовала кровь, выступившую на лице лейтенанта.

-Надо было закрыть дверь и придвинуть к ней стол, - сухо сказал я, - они бы не прошли.

Лейтенант молчал, забившись в угол клетки и опустив отъетую задницу на забрызганный фекалиями пол. До нас тут держали трупов.

Зомби вбежали в комнату быстро и взволнованно, как компания девушек на первый бал. Мушкетеры, как на подбор: в красных, выкрашенных кровью штанах, не волосы, а модная, с багровыми полями шляпа-катух, разъяренный взгляд, мигом уставившийся на нас. Один из зомбей бывший солдат, на его бронежилете видны отметины от пуль, нижняя часть челюсти вообще отсутствует и на шею свисает оборванная лента белого языка. Зомби вваливаются гурьбой, видимо мяса на улице хватило самым сильным, а здесь оставшиеся не у дел калеки. У этого сборища стойких оловянных солдатиков не хватает то половины ступни, руки, лица изуродованы. Мухи откладывают в старые раны яйца, из отверстий вываливаются беленькие опарыши.

Они, чуя кровь, неторопливо окружают клетку с нами.

-Мама роди их обратно, - причитаю я.

Зомбивед, кажется, совсем стал слепо-глухо-немым, зажмурился, но от стены не отлипает. Несет так дурно, что хочется срыгнуть. Желудок сжимается, и его сотрясают спазмы.

Толстый офицер дрожит, и есть от чего. Если наши относительно тоненькие фигуры невозможно достать, просунув руки через прутья обезьянника, то вот до его жирного и выпирающего живота когтистые лапки вполне в состоянии достать. Лейтенант это понял и медленно привстает на цыпочки в своем дальнему углу, но зомби, крадучись и, уняв рычание, идут за ним.

Нет, определенно не зря полицейские должны сдавать физические нормативы!

Несколько холодных рук попробовали дотянуться и до нас с Феликсом, но им не хватало каких-то пяти сантиметров. Тогда зомби оскалились, по-прежнему смотря на нас с ненавистью, шипят и, стуча по металлу своими бесчувственными конечностями, идут дальше.

Я же не ненавижу борщ, прежде чем его съесть? Почему они такие злые?

Какая в этой ситуации страшная пикантность! Зомби, наводнившие комнату, смотрят на нас, как будто не могут понять, почему мы в ужасе не убегаем? А разделяет нас хрупкий, но несокрушимый барьер - скелет стальной клетки. Наши глаза схлестываются, руки в исступлении просовываются через металлические ребра, пытаясь вырвать из нас вкусные и трепыхающиеся, как рыба, органы.

Я молюсь, чтобы среди мертвецов не оказалось какого-нибудь дохлого баскетболиста с длинными руками, тогда нам конец. Подтянет нас к прутьям, подаст к общему столу!

-Цыпа-цыпа-цыпа...

И тут они кинулись на офицера. Несколько загребающих, судорожных движений рук через решетку, и живот милиционера располосован, рубашка мигом намокает вишневым цветом. Полицейский визжит, отбросив пистолет, и пытается залезть к нам на лавку.

-Без паники ты, жирный черт!

Мужчина обезумел и может сбросить нас. Это как утопающий, который в панике топит своего спасителя, не понимая, что единственный шанс выжить - это как раз не предаваться хаосу. На самом деле у толстяка был шанс выжить. Нужно было тоже встать на лавку и до боли прижаться выпирающим животом к стене, как к любовнице, тогда, возможно, до него бы не дотянулись мертвецкие руки.

Хотя, скорей всего, я бы все равно поставил ему подножку.

-Извини, - коротко говорю я ему.

После чего следует удар кулаком в безумное рыло. Мент ошарашено смотрит на меня и отлетает спиной к решетке, а мы с Феликсом глядим, не моргая, как его мигом, словно персты возбужденных гурий, хватает десяток жадных ручищ.

-Либо мы, либо он, - вздыхаю я, - иначе сожрали бы нас.

Следующий час мы приглашены на жуткий пир: лейтенанта разделали быстро, минут за пять. Разобрали, как советские женщины, появившиеся на прилавке бананы. Я никогда не видел, чтобы мертвецы действовали так сноровисто, подобно горным аксакалам. Споро была оторвана голова, разодрано брюхо, откуда с удовольствием была вынута длинная-предлинная лента сосисок. Никогда бы не подумал, что в человеческом брюхе может поместиться метры пищеварительного тракта.

Никогда не видел, никогда бы не подумал... мы всегда говорим это так, как будто знаем и ведаем все на свете.

Феликс не выдержал, и его вырвало прямо на пирующих зомбяков. Мне пришлось придержать его, чтобы он не свалился с лавки. Бешеные лишь порадовались тому, что в их мясную диету добавили переваренный желтый бульон. Я с удивление заметил, что среди зомбей началась драка за желудок мертвого человека. Ее выиграл здоровенный мертвец с длинной бородой. Видимо человеческий желудок у них считается деликатесом.

Я решил пошутить и блеснуть мудростью:

-Феликс, вот еще одно доказательство популярного киношного мифа про зомбей. Там всегда они нападают на человека, утоляя голод. А потом, пару раз куснув, зачем-то отстают. Нет, если кто и попал им в лапы, то они будут есть пока не утолят мучающий их голод.

За полчаса с небольшим кровавая трапеза была завершена. От старшего лейтенанта Куропаткина остался только измочаленный скелет, множество рваных сухожилий, да практически нетронутая голова с обглоданными щеками (зомби вырвали и выпили только глаза). Я успокоился, если бы они намеренно разбили ему голову и выпотрошили мозг, то никакого сомнения в том, что они - разумны и обучаемы, у меня бы не осталось. Во время кровавой бани я наблюдал, как один из монстров с удивлением вертел в руке ключи от зомбятника, пытаясь понять, как следует есть эту часть человеческого организма.

Ледяной пот сошел с меня лишь тогда, когда мертвец бросил металлическую побрякушку на пол.

Гула со двора не было слышно. Я знал, что мертвяки редко задерживаются на месте, где вкушали, исключением был сожженный мною вчера поп. Но это, как мне кажется, отдельный вид мертвецов, один из самых опасных. Вспоминая последние события, я уже не мог давать однозначные диагнозы.

Я осторожно ступил подошвой на свежий, только что положенный темно-красный паркет. Подобрал, стараясь не заляпаться пистолет и, протянув руку за решетку, ключи, затем вновь вскочил на лавку, так как единственный не ушедший зомби-военный, с рычанием поднялся и взглянул на меня. Я его даже пожалел, ему почти не досталось лейтенанта Куропаткина.

Ведь какой рядовой не мечтает сожрать старшего по званию?

Из-за отсутствия нижней челюсти он не мог кусать прочные волокна мяса, поэтому бывший воин, дававший присягу у флага Российской Зомбирации, с шумом пылесоса, ссасывал с пола кровь.

Феликс медленно пришел в себя и спросил:

-Господи... что будем делать?

-Я не небесный отец, но думаю, что сначала стоит вынести щи вот этому прокаженному.

Я проверил оружие. Один патрон в обойме, другой в стволе.

-Ты умеешь стрелять?

Фен покачал головой.

-Ладно, попробуем...

Меткий выстрел и зомби отбросило назад, где он, издыхая с минуту, дразня, показывал нам высунутый язык.

-Отлично! - крикнул Фен.

-Тише! Ты их привлечешь. Теперь пора отсюда выходить, - с тревогой сказал я, - в пистолете один патрон. Это хорошая идея, чтобы покричать. Не хотелось бы наткнуться на них во дворе.

Феликс немедленно подскочил ко мне, и вся его маска учености и ума мигом сменилась смежной с ними маской трусости:

-Эй, эй! Иван, а что если они и, правда, во дворе?

Я, высунув руки через решетку и возясь с замком, подождал, а потом ответил:

-Слышишь, нет гула, крика и чавканья? Значит, там нет мертвецов. Кроме того они никогда не задерживаются на одном и том же месте, если там не остается того, что может их заинтересовать. А то, что их сюда привлекло, а именно живое кричащее мясо, больше не кричит, и начинает долго перевариваться в их отяжелевших желудках. Бьюсь об заклад, что сейчас мертвецы осоловело двигаются в какой-нибудь тенек, чтобы проваляться там до тех пор, пока их снова не погонит на охоту голод. Максимум, что нас ждет, это встреча с приблудным зомби, привлеченным запахом крови.

-Прямо как первобытные люди, - ответил Феликс, - они тоже охотились лишь тогда, когда у них была в этом потребность. Не делали запасов.

Мне это было решительно необходимо знать, и я искренне поблагодарил напарника. Открыв дверь, мы осторожно, на цыпочках, но все равно шлепая по лужицам из крови, пошли вперед.

-А вот это ты зря. Насчет первобытных людей не знаю, но однажды я наткнулся на дом, от которого за версту несло смертью. Пристрелив из рогатки шляющегося неподалеку мертвеца, я обнаружил в доме множество бочек, где вперемешку лежали человеческие останки. Это было нечто вроде склада еды. Я пару дней караулил паразитов, что это устроили, но никто так и не явился за мясом. Это совпадет с моей теорией.

-С какой? - прячась за моей спиной, прошептал Феликс.

-О том, что первыми гибнут либо толстые, либо любопытные. Ты надеюсь не такой?

Я осторожно выглянул во двор. Как и ожидалось ни одного мертвеца. Есть только мертвые живые мертвецы.

Они навалены огромным валом прямо у железных ворот, которых не успели вовремя закрыть. Шпалер расстрелянных тел, как будто сдвинутый в компактную горку самосвалом. Огромная, склизкая, дохлая куча вонючей мертвечины. Дети, женщины, старики, мужчины. Несколько десятков поверженных буйных.

Пулеметное гнездо пусто, зато посереди двора виднеются два обглоданных до серых костей "тела". Пахнет порохом, на отдымивщих гильзах играет ветер.

-Господи, - повторил Феликс, - прямо как некоторые индейские племена, что полностью скармливают трупы хищным птицам.

Это были первые звоночки его исторических поучений.

-Идиоты, - я тоже решил блеснуть знаниями, - от беспрерывной стрельбы перегрелся пулемет, вот и пришлось им спасаться бегством. Непонятно, почему они не остались наверху. Их бы не достали. Или этот мудак лейтенант приказал?