Розовый блейзер: нахальная меланхоличная история

Глава 1.

Иногда я думаю, как бы сложилась моя жизнь,если бы я не встретил Амелию. Такие мысли посещают меня с наступлением скупых на снег морозных вечеров, и я снова вспоминаю, как мы с ней мчались по трассе, того мерзкого громилу, а также смотрящие в пустоту зелёные глаза. Когда затемно возвращаюсь домой через дворы, прохожу через островок света под пыльным фонарём и снова слышу у себя в голове отвратительный крик: "Стреляй же!"

Впрочем, история началась не со встречи с ней. Непросто назвать точный момент, когда я начал осознавать, что моя жизнь катится в пропасть, но сломал меня один конкретный день. Тот, когда я узнал, что серьёзно болен.

Стоит пояснить свою роль в этой истории. Меня зовут Лёва Лунин и мне 23 года. Однажды утром около трёх месяцев назад я проснулся и понял, что почти ничего не вижу. Ещё вчера у меня было идеальное зрение, а сегодня всё было размыто. Невозможно было разглядеть даже, что написано на экране телефона, придвинутого вплотную к лицу. Походы по врачам и лечение в разных больницах не помогали установить, чем я болен. После каждого курса лечения мои симптомы каждый раз возвращались, и я снова попадал в больницу. Снова уколы. Снова рецидив, причину которого определили только сегодня. Мне поставили диагноз – болезнь Бехчета. Это схожее по симптомам с волчанкой аутоиммунное заболевание, которое поражает глаза, сосуды и нервную систему. Некоторым удаётся купировать симптомы лекарствами. Мне не повезло. Особенно тяжело эта болезнь протекает у мужчин от двадцати до тридцати лет. Это означало, что даже при постоянном приёме лекарств моё состояние может стремительно ухудшаться. Вероятность умереть от этой болезни очень низкая, но для меня это служило скорее недостатком.

Я живу в однокомнатной квартире, которую снимаю вместе с другом Ильёй Ерёминым, с которым я познакомился ещё во время учёбы в университете. Я тогда был на втором курсе, а Илья уже на четвёртом, и нас заселили в общагу в одну комнату. Несмотря на разные характеры (Илья – лёгкий на подъём шутник, а я – тихий интроверт) мы с ним сдружились. Илья очень помогал мне освоиться на новом месте, но у него была одна слабость – постоянное стремление пробовать что-то особенное. А когда окурки из-под этого особенного нашли у нас в комнате, нас и выперли из общаги. Тогда-то мы и начали снимать однокомнатную квартиру на двоих, в которой живём уже больше двух лет.

Мебели у нас в комнате немного: две кровати у боковых стен, а по центру – старый диванчик, напротив которого на шкафу стоял старый телевизор. Когда мы только заселились, чтобы не загнуться от скуки, мы смотрели на нём дурацкие ток-шоу. Однажды в день очередного похода по врачам я обнаружил, что Илья каким-то образом его разбил. С того момента я стал замечать, что мой сосед начал часто не ночевать дома, к тому же у него стали случаться сильные перепады настроения. Мы не говорили о том, где он проводит время, но возникло подозрение, что Илья на что-то подсел. Впрочем, сомнения развеялись довольно скоро, причём очень не вовремя.

Как глухой гул в горах служит предвестником начинающейся лавины, так новость о том, как паскудны мои дела, ознаменовала наступление череды проблем. Доктор в больнице приободрял меня тем, что мужеством, упорством и комплексом препаратов можно свести к минимуму последствия болезни. Но я не чувствовал в себе сил бороться и, возвращаясь домой, не стал покупать ни одно из выписанных лекарств. Впрочем, даже попав тем вечером наконец домой, я не смог обстоятельно обдумать свои перспективы. В один момент в моей голове даже возникла мысль просто взять и… Но ту же секунда меня отвлёк Илья, вернувшийся с работы.

– Как же я задолбался…– сказал Илья, скинув куртку, и со вздохом облегчения рухнул на диван. – Наконец-то пятница! Лёв, поставь чайник по-братски.

– Окей, – кивнул я и направился в сторону кухни. А Илья продолжил более громким голосом:

– Помнишь, я рассказывал про Алису, которая со мной работает. Ну та блондинка с сиськами, – Илья очертил руками две больших окружности. – Так вот, похоже, не зря к ней подкатывал. Мы всем отделом на природу собираемся, и она напористо интересовалась, буду ли там я. Сказала, что специально детей к бабушке отправила. Думаю, что это неспроста. Что скажешь?

– Она же почти в два раза старше тебя?

– И что? По ней вообще не скажешь, сколько ей лет, и фигурка у неё шикарная. Она после развода фитнесом каким-то занялась, так что устрою ей там тренировочку с шестом, если понимаешь, о чём я? – усмехнулся Илья. – А с малолетками одни проблемы: мы с одной перепихнулись разок понакурке. Я даже кончить не смог! А она на следующее утро заяву на меня хотела накатать. Хорошо батя смог отмазать, ему тогда как раз майора дали. Сказал, что, если ещё раз такое устрою или с травой поймает – точно убьёт. Поэтому траву я больше не беру, тем более мне кое-что поинтереснее предложили, – он сходил к вешалке и достал из внутреннего кармана куртки пакетик с веществом, похожим на светло-коричневый тростниковый сахар. Я понимал, что это какая-то дрянь, но на вид опознать не смог.

– И что это? – поинтересовался я.

– Мне подкинули кое-что для бодрости. Я раньше синтетику избегал, но сегодня так вымотался, что и это пойдет. Надеюсь, хоть после неё у меня измены не будет.

– Что такое измена? – спросил я, заканчивая заваривать чай.

– Ну как тебе описать… Это когда на тебя разом нападают все страхи: боязнь, что девушка бросит, что тебя менты с весом поймают, что укусит ядовитый паук, или что твоя девушка в действительности полицейский под прикрытием.

– Или что она на самом деле паук?

– Во! Ты меня понял!

– Ага, – согласился я. – И ведь не известно, что из двух этих вариантов страшнее.

– Почему же? – возразил Илья. – Первый, конечно. Ведь различие между пауком и ментом в одном спичечном коробке: первого можно в него посадить, а второй может тебе его подкинуть, и посадят уже тебя.

– Логично… А из-за того, что ты принёс, измены разве нет?

– У всех по-разному. Мне от неё только весело. Особенно если с девушкой: стояком можно дробить чугун, и не падает, пока не отпустит. – Илья высыпал щепотку порошка на указательный палец, затем двумя долгими вдохами втянул её в обе ноздри. – У меня тут двоих хватит, хочешь? – сказал он и сделал затяжку ещё одну затяжку, но уже прямо из пакетика.

– Пожалуй, обойдусь, – ответил я.

– Правильно, здоровее будешь, – сказал Илья. Эти слова казались жутко ироничными на фоне полученного сегодня днём диагноза. Но Илья этого не знал и спокойно употребил заготовленное вещество.

– Судя по всему, чай тебе нести не нужно, раз уж ты уже по-другому согреваться решил, – произнёс я, глядя на это с отвращением.

– А? Какой чай? В смысле нет, – речь у Илюхи стала быстрой, а расширенные зрачки придали ему взгляд безумной кошки. – Я лучше пожру что-нибудь, – он рывком встал с дивана, покачнулся и пошёл на кухню. Там он начал искать еду по всем шкафам. Громко хлопали дверки, гремела посуда. Большая белая тарелка для салатов слетела с полки, разбившись на мелкие осколки. Происходящее мне не нравилось. Илья и раньше себе многое позволял, но это было уже слишком.

– Илюха, хорош! Хватит уже, – попытался я перекричать шум. Не уверен, услышал ли меня или нет, но Илья остановился и взял со стола нож. Затем мой сосед вернулся в комнату и снова плюхнулся на диван. В повисшей после биения посуды тишине я слышал, что он дышал глубоко и быстро, словно бойцовский пёс, ожидающий от своего хозяина любимую команду «фас». В пакетике у него ещё было немного порошка. Илья зачерпнул остатки вещества ножом и с жадностью их употребил. При этом он провёл тупой стороной ножа по лицу так, что красный след разделила его лицо напополам. Приговорив весь свой запас, Илья продолжил молча сидеть и рассматривать своё отражение на ноже. Его туловище качалось вперёд-назад с лёгкими рывками, а челюсть двигалась, словно он жевал что-то невидимое.

– Лёва, есть чем догнаться? – наконец спросил он.

– Нет, но, может, отдашь ножик? – попросил я, стараясь казаться максимально дружелюбным.

– Нож? Я отдам тебе нож! Да я отсосать тебе сейчас готов, лишь бы чего-нибудь намутить! Точно ничего нет? Сам посмотрю! – Илья воткнул нож в сидение дивана рядом с собой, а затем встал и попытался пойти, но сразу упал. По всему его телу начались судороги, как от ударов электрошокеров. Я согнулся, чтобы его поднять, но он оказался невыносимо тяжёлым. Когда мне удалось его немного приподнять, Илья попытался что-то сказать, но вместо этого у него получилось только обильно блевануть. Я отпрянул, стараясь сдержать собственную рвоту, а мой сосед с грохотом упал. А Илья продолжал блевать. «При передозе необходимо повернуть человека набок, чтобы он не захлебнулся,» – учили меня сериалы. Прикрывая нос рукавом, я чуть оттянул его из лужи рвоты, которая уже успела образоваться под ним, и стал держать его так, чтобы он мог дышать. Что делать дальше, я не знал, поэтому решил вызвать «Скорую помощь». Я подумал, что легче соврать врачам, что Илюха отравился, чем объяснять потом полиции, почему мой сожитель окочурился.

«Скорая» приехала через два часа. Фельдшер сказал, что Илье повезло – не с каждым торчком рядом оказывается тот, кто не даст ему захлебнуться, но в больнице Илье всё равно сделают анализы и, скорее всего, возьмут в оборот как наркомана. В этот момент меня не сильно волновало то, как сосед по комнате будет оправдывать обнаруженные в крови вещества. Он был жив, и этого мне было достаточно. Следом за фельдшером с каталкой я вышел на улицу.

– Вожусь с этой швалью, а ведь в это время я мог спасти жизнь нормальному человеку, – произнёс Фельдшер вместо прощания, когда белый как мел Илья был уже внутри «Скорой помощи», и захлопнул дверь машины. Я же дождался, пока «Скорая» скроется из виду, и вернулся назад в квартиру.