Розы Мальзерба

Ламораньон Мальзерб[1], которого одно имя напоминает вам о добродетели, человек самый добродушный, скромный философ, честный судья, великий натуралист, наконец (чтобы все изобразить одним словом), неустрашимый защитник Людовика XVI, Ламораньон Мальзерб проводил обыкновенно некоторую часть лета в прекрасном замке Вернеле, неподалеку от Версаля. Это время было для него отдохновением от важных занятий государственных. Мальзерб был великий охотник до цветов; особенно любил он одну беседку из белых роз, им самим воспитанных. Эта беседка находилась в тенистой роще и украшала уединение министра-философа.

– Посмотрите на мои розы, – говаривал он иногда своим друзьям, посещавшим его рощу, – они удивительно свежи и пышны!

Однажды Мальзерб встал ранее обыкновенного и пошел в свою беседку. Солнце еще не всходило. Дни были тогда самые долгие. Мудрец в глубине души наслаждался величием пробуждающейся природы. Вдруг слышит он легкий шорох: сначала думает, что это олень, робко пробирающийся между деревьями; смотрит: глазам его представляется молодая крестьянка с горшком молока на голове, с кружкою в руках; она приближается к источнику, снимает с головы горшок, ставит его на землю, наполняет кружку свою водою, идет к розовой беседке, поливает один куст белых роз; возвращается к источнику, поливает другой куст, потом третий и, наконец, все до одного напоены животворною влагою.

Мальзерб между тем сидел очень спокойно на дерновой скамейке, закрытый розовыми кустами, смотрел на молодую поселянку и сам не понимал, отчего происходила такая нежная попечительность о его розах. Девушка была прекрасна собою; в глазах ее изображались добродушие и веселость; живой румянец украшал ее щеки. Наконец она опорожнила последнюю кружку воды, начала подымать горшок с молоком и готова была совсем удалиться. Мальзерб выходит из своего убежища; поселянка испугалась и закричала.

– Кто заставил тебя, друг мой, – спросил Мальзерб, – заботиться о моих розах?

– Ах, сударь, – отвечала крестьянка с великою робостию, – уверяю вас, что я приходила с добрым намерением: я не одна это делаю; нас много; нынче моя очередь!

– Как твоя очередь?

– Так, сударь; вчера была здесь Лиза, а завтра будет Перетта.

– Объяснись, мой друг, я тебя не понимаю!

– Поневоле надобно будет все открыть, когда вы сами меня здесь увидели. И правду сказать, вам не за что будет на нас и сердиться… Надобно вам знать, сударь, что мы все, сколько нас ни есть в околотке, видя, как вы любите свои розы и как вам весело за ними смотреть, собрались однажды вместе и сказали друг дружке: наш господин Мальзерб такой добрый, ласковый, благодетельный; надобно чем-нибудь доказать ему, что мы его любим и что те люди, к которым он так милостив, имеют сердца благодарные! И было у нас положено, чтобы наши деревенские девушки, не моложе пятнадцати лет, каждая в свою очередь, приходили на это место с кружкою и поливали прекрасные белые розы водой из ближнего источника! Эти розы садил наш отец, наш друг, как же нам не хотеть, чтоб они цвели лучше других!.. Вот уже четыре года, как это заведено у нас в околотке, и теперь каждая наша девушка с нетерпением ждет пятнадцати лет, чтобы иметь честь поливать розы господина Мальзерба.