Руки вверх, я ваша тетя!

* * *

Дверной звонок залился истеричной трелью.

Леня Марков, известный в узких кругах под изысканной кличкой Маркиз, вздрогнул от неожиданности. Кот Аскольд недовольно поднял голову и прижал уши, что на его кошачьем языке обозначало крайнее возмущение. Аскольд не любил незваных гостей и не ждал от них ничего хорошего.

Леня подошел к двери и щелкнул замком, не выглядывая в глазок и не спрашивая, кто пришел он был уверен, что его боевая подруга Лола забыла ключи и поэтому так нервно трезвонит.

Но на пороге вместо стройной и привлекательной Лолы появилась здоровенная загорелая тетка, увешанная чемоданами и пакетами, как новогодняя елка игрушками.

Увидев Леню, тетка бросилась на него с распростертыми объятиями, выронив всю свою поклажу на пол прихожей. Сумки и пакеты загрохотали, как горная лавина, и едва не погребли под собой любопытного песика породы чихуахуа, который не вовремя выскочил в коридор.

— Ну, здравствуй, родненький! — завопила незнакомая тетка. — Чого ж ты бледненький-то такой? Да худенький? Не кормят тут вас, как есть не кормят!

Ну, ничего, я тебя откормлю, будешь на человека похож! Я ж и сальца привезла, и перчиков…

С этими словами тетка обхватила Леню и сжала его с такой силой, что у того перехватило дыхание.

— Еле до вас добралась! — продолжала незнакомка. — Ну у вас у Питере и народ! Ну уж и народ!

Ничего не скажут, ничого не присоветуют, как дикие какие-то! Вот у нас в городе Черноморске люди — это люди, чого ни спроси — все обскажут, все разобъяснят и до места за руку доведут!

— Извините, — проговорил Леня, с трудом высвобождаясь из богатырских объятий, — а вы точно ко мне? Вы случайно квартиру не перепутали?

— Как же ж? — заволновалась тетка. — Разве ж?

Это же шестнадцатая квартира? Или что ж?

— Шестнадцатая, — вынужден был признать Маркиз, — но только…

— Ну так я ж тогда ничого не перепутала! — тетка вздохнула с видимым облегчением. — Родненький ты мой! — и она с новой силой обхватила ускользнувшего было Леню.

— Осторожно! — вскрикнул Маркиз, заметив внизу растерянно мечущегося песика. — Собаку не задавите!

— Гы! — тетка уставилась на чихуахуа и пренебрежительно хмыкнула. — Разве ж то собака? Ее ж еле видать! Вот у нас в городе Черноморске собаки — так то собаки! Таки болыпущщи! Таки лохматы! Она как гавкнет, так с потолка ж штукатурка падает!

— Я все-таки не понимаю, — Леня сделал еще одну попытку освободиться, но гостья удерживала его, как опытный омоновец, и чмокала в разные части лица пухлыми пунцовыми губами.

— Ну какие ж вы тут все меленькие! — сюсюкала она. — Какие ж заморенные!

— Да, вот у вас в городе Черноморске… — подсказал Леня.

— А то ж! — тетка убежденно кивнула.

— Так все-таки, — Леня оставил попытки вырваться и пытался теперь расслабиться и получить удовольствие, — так все-таки, вы, я извиняюсь, кто?

— Я — тетя! — сообщила могучая незнакомка, слегка отстранившись.

— Ясно, что не дядя, — вполголоса пробормотал Маркиз.

В это время со шкафа сорвался попугай Перришон, пролетел над прихожей на бреющем полете, как американский бомбардировщик над джунглями, и лихо гаркнул:

— Тетя Ася пр-риехала!

— Гы! — восхитилась гостья, — до чого ж птичка умная! Ну это ж надо!

— Что, неужели умнее, чем у вас в городе Черноморске? — ехидно осведомился Маркиз.

— Только я не тетя Ася, — сообщила незнакомка, обращаясь к попугаю, — я тетя Каля!

И тут Леня все понял.

За два дня до этого замечательного события Маркиз сидел на собственной кухне и пил кофе из большой кружки с нарисованным на ней пушистым черным котом. Кот на кружке внимательно наблюдал за ползущей по травинке божьей коровкой. Эта была самая любимая Ленина кружка, во-первых, потому что она была очень большая, а во-вторых, кот на ней был почти точной копией Лениного любимого кота Аскольда. Сам оригинал сидел возле Лени на диванчике, распушив усы и посматривая вокруг изумрудными глазами.

Маркиз заедал кофе вкуснейшими рогаликами с вареньем, которые только что собственноручно разогрел в микроволновке. На улице сегодня была отвратительная погода, дождь лил как из ведра.

Только в Санкт-Петербурге бывает такое ужасное лето!

И Маркиз решил, что сегодня он имеет полное право слегка расслабиться и провести день дома по своему желанию. У него не было назначено на сегодня никаких важных дел, поэтому он встал поздно, и все равно успел в ванную раньше, чем Лола.

— Лолка, если тебя не будить, сколько ты можешь спать? — поинтересовался Леня, заглядывая в спальню своей боевой подруги.

— Зачем вставать в такую ужасную погоду? раздался Лолин голос из-под одеяла. — А впрочем, который час?

— Четверть двенадцатого, — честно ответил Леня.

— Что? — Лола выпрыгнула из кровати. — Ты нарочно, да? Я же просила разбудить меня не позже девяти! У меня куча дел!

— Ну, проспал я, — рассердился Маркиз, — а если тебе так нужно, то поставила бы будильник!

— Ты ведь прекрасно знаешь, что я не слышу будильника! — с упреком сказала Лола.

— Конечно, если с вечера положить на него две подушки…

В это время одна из этих подушек полетела ему в голову, и Маркиз счел за лучшее удалиться. В коридоре он чуть не вляпался в лужу, которую устроил Лолин ненаглядный Пу И — крошечный песик редкой мексиканской породы чихуахуа, в которого она вложила все недюжинные запасы нежности и любви, накопившиеся у бездетной женщины. Впрочем, некоторые особы женского пола собачек и кошечек любят гораздо больше чем собственных детей.

Паршивец Пу И специально устроил лужу у дверей, чтобы не выводили на улицу в такую ужасную погоду. Леня вздохнул и все вытер, в глубине души он песику сочувствовал, потому что дождь усилился.

Лола в ванной раздраженно лила воду, швыряла расчески и флаконы с шампунями, гелями и прочими парфюмерными изысками, потом вышла на кухню и вопросительно уставилась на Леню в ожидании завтрака. Хоть она и утверждала, что ничего не может съесть по утрам, Ленины калорийные завтраки пользовались у нее неизменным успехом.

Леня Маркиз не имел ни грамма лишнего веса, он был худой, подтянутый и подвижный, но по утрам, да и в остальное время любил плотно покушать. Он утверждал, что сытная и калорийная пища непосредственно перерабатывается в его организме в умственную энергию, которая ему очень необходима. Ведь Маркиз был мошенником экстра-класса, а Лола — его верной и незаменимой помощницей. Вместе они провернули немало прибыльных дел, и в общем-то прекрасно ладили друг с другом.

Итак, на завтрак Леня съедал хорошую порцию омлета с ветчиной, перцем и помидорами, либо же штук пять блинчиков с мясом или с творогом, иногда он сам жарил замечательно аппетитные оладушки и поедал их с черничным вареньем или со сметаной. После завтрака полагалась большая чашка хорошего крепкого кофе и свежие круассаны с шоколадом, либо же слоеные булочки по-венски. По утрам Лолу обычно будил божественный аромат свежезаваренного кофе и булочек, разогревавшихся в микроволновой печи, и жизнь спросонья казалась вполне сносной.

Сегодня ее компаньон проспал, и Лолу встретили на кухне пустой стол и холодный чайник. Она гневно поглядела на Леню, тот в ответ только кротко развел руками — не обессудь, мол, дорогая. Отчего-то этот жест привел его боевую подругу в самую настоящую ярость. Она мигом оделась и подхватила на руки песика.

— Пуишечка, — нежно приговаривала Лола, — мы немедленно уходим из этого холодного дома, где нас не любят и не кормят… Мы пойдем по делам и по дороге зайдем в кафе…

— Куда это ты потащишь собаку в такую ужасную погоду? — встрепенулся Леня.

— Тебя это совершенно не касается, — ответила Лола холодно, — у нас с ним дела…

На самом деле дела были, разумеется, только у Лолы, но раз забрав что-нибудь себе в голову, Лола никогда от этой мысли не отказывалась. Она стала впихивать несчастного песика в непромокаемый комбинезон. Пу И молча сопротивлялся.

— Интересное дело, с собакой нужно гулять или нет? — недовольно буркнула Лола.

«Уже не нужно»! — гавкнул Пу И, а Леня ничего не ответил, поскольку знал, что это бесполезно.

— Возьми машину, — предложил он, протягивая Лоле ключи.

— Ты прекрасно знаешь, что Пу И очень капризничает в машине! — взбеленилась Лола. —Я буду все время на него отвлекаться и попаду в аварию.

Ты этого хочешь?

Маркиз наконец понял, что его подруге попала вожжа под хвост, и решил не связываться. Когда за ней захлопнулась дверь и в квартире наступила наконец тишина, он прежде всего покормил кота и еще одного питомца — большого, очень красивого попугая по кличке Перришон. Если Пу И формально был собственностью Лолы, а кот признавал за хозяина только Маркиза, то Перришон в один прекрасный зимний день просто влетел в открытую форточку, да так и остался жить в квартире. Леня вначале попугая недолюбливал за хулиганский характер, но постепенно привык и даже стал его уважать за несомненный интеллект и своеобразное чувство юмора.

Итак, он накормил животных и приготовил себе на завтрак большой калорийный бутерброд. Для этой цели он разрезал батон вдоль, а не поперек, уложил на него в несколько слоев ломтики колбасы, ветчины и салями, посыпал тертым сыром и запек в духовке.

Справившись с бутербродом, Леня выпил чашку кофе и немножко поговорил по телефону. Потом он перебазировался в гостиную и пощелкал пультом телевизора. Ничего интересного не показывали, тогда Леня почитал вслух коту Аскольду из немецкого писателя Гофмана. Роман назывался «Житейские воззрения кота Мурра». Аскольд вообще очень любил, когда ему читали вслух, а про котов — в особенности. Некоторые пассажи из Гофмана он безусловно одобрил. Наконец Леня устал, и они немножко поборолись с котом на диване.

Аскольд, хорошо владевший приемами греко-римской борьбы, положил хозяина на обе лопатки, и попугай Перришон присудил ему окончательную победу. Так они мило проводили время, потом Леня снова отправился на кухню и решил выпить кофе по-настоящему. Он налил себе большую чашку, добавил сахара и только откусил от теплого рогалика с вареньем, как в замке заскрежетал ключ и влетела Лола, растрепанная и с выпученными глазами.

— Леня! — вскричала она. — Ты здесь спокойно пьешь кофе? Сейчас у тебя пропадет аппетит! Ты себе просто не представляешь, что стряслось! Случилось самое страшное!

Маркиз с сожалением отодвинул чашку и вышел из-за стола.

— Дорогая! — мягко начал он. — Если бы я не видел своими глазами Ну И, которого ты, надо сказать, очень невежливо бросила на тумбочку в прихожей, я бы подумал, что бедного песика опять похитили. Но поскольку Ну И на месте, то что могло с тобой случиться такого страшного? У тебя украли кошелек? Не беда, деньги — дело наживное, а кредитные карточки мы живо и без проблем восстановим.

— Да при чем тут деньги? — с досадой воскликнула Лола.

— Да? Дело не в деньгах? — обрадовался Леня. Уже лучше. В таком случае рискну предположить, что ты только что встретила в городе даму в точно таком же плаще, как у тебя. Только этот факт мог довести тебя до такого состояния.

Действительно, Лола от возмущения потеряла дар речи. Она только разевала рот, как выброшенная на берег рыба.

— Ума не приложу, как вы с ней могли разглядеть друг друга в такую погоду! — притворно сокрушался Леня. — На улице-то форменное светопреставление. Кстати, ты не промокла? А Пу И?

— Да дай же ты мне сказать! — заорала возмущенная до глубины души Лола. — Дашь ты мне слово вставить, отвратительный человек?

— Ну молчу, молчу, — Леня замахал руками, кстати, если ты дашь слово, что не будешь драться, я помогу тебе снять мокрый плащ. И напою кофе…

Но Лола только рыкнула, как голодная тигрица, и плюхнулась на стул прямо в плаще. Леня бочком проскочил в прихожую и помог несчастному Пу И освободиться от комбинезона. Пу И не стал даже жаловаться, он тут же улепетнул в комнату к Лене.

Кстати, и кота давно след простыл, из чего Леня сделал вывод, что не миновать ему нагоняя от Лолы. Кот Аскольд умел предчувствовать их скандалы, как лягушки предчувствуют землетрясение.

— Вот, смотри! — Лола выхватила из кармана плаща мятую и мокрую открытку и бросила ее на стол.

Леня подобрал открытку, разгладил ее и внимательно рассмотрел. На открытке был изображен страшно довольный заяц. Заяц был омерзительного розового цвета. В одной руке он держал большую морковку, в другой — ранец с книжками. На морковку заяц смотрел очень умильно. «Поздравляем с днем знаний!» — было написано под зайцем.

Леня перевернул открытку и прочитал вслух:

— Дорогая Олечка! Сообщаю, что буду в Ленинграде двадцать четвертого июня. Встречай на вокзале, поезд 318, вагон 9. Твоя тетя Каля.

— Веселенькая такая открыточка, — задумчиво пробормотал Леня, — а кто это — тетя Каля?

— Тетка моя, Калерия Ивановна, — злорадно сообщила Лола.

— Так, сегодня у нас какое — двадцать второе? А тетка, значит, приезжает двадцать четвертого? А откуда ты эту открытку взяла?

— Ну, понимаешь, мне нужно было съездить на свою квартиру, заплатить за нее, и еще кое-что сделать. Эльза Борисовна, соседка, ты ее как-то видел.. Так вот, она берет почту и вообще присматривает там, ну, на всякий случай…

Еще до знакомства с Леней Лола жила в крошечной однокомнатной квартирке, и потом, когда они решили для удобства жить вместе, никак не могла расстаться с той квартирой, все руки не доходили.

— Эльза засунула открытку в какие-то рекламные проспекты, и если бы я сегодня не стала их выбрасывать, ни за что бы не обнаружила открытку! — возмущалась Лола.

— Хм… — Леня рассматривал штамп с датой, знаешь, обычно люди сообщают о приезде телеграммой. Или по телефону звонят…

— Ты не знаешь тетю Калю, — вздохнула Лола, станет она на телеграммы тратиться! Что же теперь делать?

— Вот что, Лола, — строго начал Леня, — когда мы с тобой заключили негласное соглашение о совместной трудовой деятельности, а также сотрудничестве и взаимопомощи, ни о каких родственниках речи не было. Я и понятия не имел, что у тебя есть тетя!

— Что значит — понятия не имел! — вскипела Лола. — По-твоему, меня в капусте нашли? Или аист принес? Или в пробирке вырастили? К твоему сведению у меня были мама и папа, и дядя, и тетки, и бабушки с дедушками, и братья и сестры двоюродные…

— Слушай, а вообще, дорогая, откуда ты родом? — полюбопытствовал Маркиз. — Как-то я не в курсе… Ты всегда такого туману напускала насчет своей малой родины…

— Из Черноморска, — нехотя ответила Лола, между прочим, большой город, на море, очень красивый и своеобразный.., бульвары, каштаны, кофейни, моряки и все такое прочее… Отец уже умер, мама вышла замуж снова, мне ее муж не слишком нравится, поэтому мы мало видимся, вот.

Разумеется, я посылаю им деньги…

— Ты приехала в наш город учиться? — спросил Леня. — Откуда же тогда квартира?

— Слушай, что ты все допытываешься! — рассердилась Лола. — Моя личная квартира совершенно не относится к делу! Ну, купила я ее, или подарили, тебе-то что за забота?

— Значит, Черноморск, — уныло протянул Леня, и много у тебя там родственников?

— Полгорода, — честно ответила Лола, — но ты не бойся, все они сюда не приедут. По крайней мере, в ближайшее время. На такое только тетя Каля способна. Что же делать, что делать? — Лола схватилась за голову и стала раскачиваться из стороны в сторону.

Леня Маркиз переглянулся с попугаем, который спасался на шкафу от Лолиного плохого настроения. Похоже, что Лолка не играет, она действительно расстроена.

— Дорогая, — Леня погладил свою несчастную подругу по голове, — ну что же ты так расстраиваешься? Ну, приедет твоя тетя, встретим ее, поводим немножко по городу, по магазинам.., чего еще-то?

— Нет, ты не представляешь, что нас ждет! простонала Лола. — Тетя Каля — это стихийное бедствие, это похлеще цунами или торнадо! К тому же она с детства очень меня любит, а это еще хуже.

И поскольку Леня замолчал в недоумении, Лола отняла руки от заплаканного лица, позволила снять с себя плащ и заговорила горестно:

— Во-первых, что я ей скажу? Кто я и что я? Чем занимаюсь? Актриса с погорелого театра? Даже если бы я и играла сейчас в театре, уверяю тебя, тете Кале моя игра совершенно не понравилась бы. Она считает, что все это несерьезно.

В глубине души Леня был совершенно согласен с незнакомой ему тетей Калей, он считал, что в общем Лола может и неплохая актриса, но в театре только тратит зря время и мается дурью.

Но говорить об этом вслух Леня не стал бы.

— Так ведь ты и не играешь больше в театре! напомнил он. — Чего же зря расстраиваться?

— И кто я такая? — воскликнула Лола. — Как я отчитаюсь перед своей теткой? Скажу, что я — профессиональная мошенница, что зарабатываю деньги жульничеством?

— Ну уж, — обиделся Леня, — мы не жулики. И даже богатых лохов я редко щипаю, уж больно скучно. Если хочешь знать, мы добываем деньги тяжелым и рискованным трудом, вот.

— Стало быть, ты — трудящийся человек? — насмешливо спросила Лола.

— А как же! — Леня был совершенно искренен. И к тому же даю заработать своим помощникам.

— Все ясно, ты гордишься своей профессией, резюмировала Лола.

— А ты так не думаешь?

— Дорогой, что я думаю, сейчас совершенно неважно. А важно, что об этом подумает тетя Каля.

А вот она-то уж точно ни в коем случае не одобрит род наших занятий!

— А ей и знать про это не нужно, — буркнул Леня, — еще не хватало, чтобы полгорода Черноморска узнали, чем я тут занимаюсь!

— Знаю, знаю, тебе не нужна скандальная известность, — закручинилась Лола, — но мне-то что делать? Ты только представь, Ленечка: все мои многочисленные черноморские родственники узнают, что я — особа без определенных занятий, да еще и живу неизвестно с кем!

— Как это — неизвестно с кем? — возмутился Маркиз. — Чем это я, интересно, плох?

— Мне ты всем хорош, — тяжело вздохнула Лола, хотя, надо сказать, у тебя, Ленечка, масса недостатков. Но вот для тети Кали ты совершенно неподходящая личность.

— Это мы еще посмотрим! — обиделся Леня. — И вообще, Лолка, ты делаешь проблему там, где ее нет и не может быть. Скажи своей тете Кале, что ты — моя жена, надеюсь, такое твое положение устроит тетку?

— Устроит… неуверенно пробормотала Лола, конечно устроит.., тетя Каля законный брак очень уважает, она сама три раза была замужем, и все три раза — удачно…

— Ну, вот видишь, как все чудно складывается! — обрадовался Леня. — Скажем ей, что я — обеспеченный человек, что у меня, допустим, собственная конфетная фабрика где-нибудь в Вышнем Волочке или маслозавод под Вологдой.

— Продукты нельзя, она обязательно захочет попробовать! — смеясь, возразила Лола.

— Ну тогда, значит, у нас с тобой завод по производству санитарно-гигиенического фаянса в Карелии. Унитазы делаем, причем даже лучше бельгийских! Подходит такое для тети Кали?

— Даже не знаю… — задумалась Лола.

— Ну, дорогая, соглашайся скорее стать моей женой, я всю жизнь мечтал о такой женщине, как ты! — разошелся Леня. — Ей-богу, не станет же твоя тетка проверять документы? Хотя если хочешь, я сделаю самое настоящее свидетельство о браке, с гербовой печатью! Даже лучше настоящего! Ты в каком дворце хочешь регистрироваться?

— В городском ЗАГСе, — улыбалась Лола.

Она вспомнила, как паршивец Ленька однажды уже предложил ей руку и сердце. Лола тогда была в ужасном состоянии, она поняла, что такая жизнь не для нее, и совершенно серьезно решила все бросить и расстаться с Маркизом навсегда. Тот испробовал все мыслимые средства, чтобы удержать Лолу, и наконец сказал, что хочет на ней жениться. Лола тогда так удивилась, что решила погодить с отъездом. И что же вы думаете?

Оказалось, что этот негодяй просто тянул время.

То есть Лола-то и не собиралась за него замуж, ей такое и в голову не приходило. Но она стала задумываться, отвлеклась тогда от мрачных мыслей, чего и добивался нахальный ее компаньон. По прошествии некоторого времени оказалось, что гораздо лучше оставить все как было, и вопрос о женитьбе отпал сам собой.

— Ну, вот видишь, как все хорошо складывается, — как ни в чем не бывало улыбался Леня, — а ты расстраиваешься! Я всегда придумаю выход из положения. Что еще нужно? Свадебные фотографии?

Скажешь тетке, что куда-то их засунула, или что их испортили…

— Еще кольца, — капризно протянула Лола.

— Ах да, кольца! — спохватился Леня. — Собирайся, едем в магазин Бананова! И еще я попрошу Ухо, чтобы он раздобыл нам приличную машину.

Как думаешь, тетю Калю устроит шестисотый мерседес?

— Думаю, да…

Парень, носящий странную кличку Ухо, был старинным Лениным приятелем. Его коньком были машины. Он мог угнать любую и подобрать любую за самое короткое время.

— Да, кстати, — спросил Леня, когда они уже сидели в машине, — отчего ты сказала, что твоя тетка была три раза замужем, и все три раза удачно? Я-то по серости думал, что раз удачно то только один…

— Ну, слушай, расскажу, пока едем, — посмеивалась Лола, — это просто любовный роман какой-то… Значит, первый раз тетя Каля вышла замуж лет тридцать пять назад. Ей тогда было восемнадцать или чуть больше, а меня, сам понимаешь, еще не было на свете. Но родственники так часто перемывали Калерии косточки, что я полностью в курсе всех ее приключений с тремя замужествами. Значит, вышла она замуж по жуткой и страстной любви. Ее избраннику было тоже чуть больше восемнадцати, и был он студентом университета.

— У вас в Черноморске есть университет? — не удержался Леня.

— Ты что — с ума сошел? — Лола по-настоящему обиделась. — Черноморск — большой город. И очень, кстати, красивый! Море опять же…

Познакомились черноморские Ромео и Джульетта на пляже, в приморских городах все самое интересное происходит на пляже. Или в море. Или вечером на набережной, когда играет музыка, и нарядные отдыхающие прогуливаются, овеваемые вечерним свежим ветерком.

— Студент был очень высокий, сутулый и рыжий, — с удовольствием рассказывала Лола, — звали его Изя Гринберг. А тетя Каля в юности была похожа на цыганку — такие, знаешь, черные кудри и огромные глаза — прямо Кармен какая-нибудь!

— Ну надо же, — протянул Леня, — и она сохранила хоть часть своей романтической красоты?

— А вот увидишь, — рассмеялась Лола, и Леня заподозрил подвох.

— Короче, дети влюбились друг в друга как ненормальные. И захотели немедленно пожениться. Но у студента была мама Роза Семеновна.

Папа тоже у студента был, но не играл в семье большой роли, хоть и работал зубным врачом.

С точки зрения мамы брак, во-первых, был недопустимо ранним, а во-вторых, являлся жутким мезальянсом, поскольку невеста была из простой семьи, нигде не училась, и в разговоре иногда путала падежи.

— Как же студента-то угораздило? — заикнулся Леня, но тут же опомнился:

— ах да, Кармен…

— В общем, мама легла костьми, — рассказывала Лола, — то есть при упоминании в доме имени невесты она тут же аккуратно падала в обморок, после чего спектакль шел по раз и навсегда разработанному плану: папа вызывал «скорую», соседки упрекали студента в неблагодарности, близкая подруга прямо заявляла, что он сведет мать в могилу.

Потом маме делали укол, она приходила в себя и слабым голосом просила у всех прощения, собираясь отойти в мир иной. И представляешь, какова сила материнской любви — она так играла свою роль, что окружающие каждый раз не могли удержаться от слез!

— Талант! —.с уважением заметил Леня.

— Материнское чувство, — возразила Лола. — В общем, так продолжалось несколько недель, сын не собирался отказываться от своей неземной любви. Слечь в больницу надолго мама никак не могла, она боялась оставить ситуацию неконтролируемой. И по прошествии некоторого времени мама начала давать перебои. То есть она перестала по-настоящему вкладывать душу в спектакли, и соседям надоело каждый раз бросать все дела и мчаться спасать Розочку Гринберг. А когда нет зрителей, то играть неинтересно, это я тебе говорю как актриса. Короче, мама решила сменить пластинку и заявила сыну, что, женившись на этой, он уйдет из дому голый и босой, и что его жену она никогда не примет. И студент тут же ушел из дому!

— В этом была мамина ошибка, — со знанием дела заметил Леня, остановившись на перекрестке, — ей нужно было идти до конца.

— То есть ты думаешь, что она должна была помереть по-настоящему? — усомнилась Лола. — Думаешь, это бы помогло?

— Ну не знаю… — отмахнулся Леня, тронув машину с места и сделав вид, что полностью поглощен дорогой.

— В общем, молодые поженились без согласия родителей и сняли комнату в пригороде у неграмотной деревенской бабки. Их неземной любви хватило лет на пять, а это, согласись, очень большой срок. Потом начались сложности: у Изи умер папа, мама начала по-настоящему болеть, и он потихоньку перебрался в свою квартиру. Возможно, тут еще сыграл роль такой факт, что тетю Калю здорово разнесло после рождения сына.

— Ну и в чем же это замужество было удачным? — нетерпеливо спросил Маркиз.

— Ты слушай дальше. Прошло еще года два, и Изя с мамой надумали сваливать на историческую родину. Папа — зубной врач — завернул боты, как теперь говорят, и жить стало особо не на что, потому что накопления конечно были, но не так чтобы большие. С тетей Калей Изя к тому времени развелся, университет давно закончил, хотел заниматься научной работой, но ему не давали, и ты сам понимаешь почему.

— Да уж ясно, из-за национальности.

— Подали они документы, кое-где мама слегка подмазала, чтобы разрешение на выезд дали быстрее. Тетя Каля как бывшая жена не могла возражать, но по закону Изя перед отъездом должен был выплатить ей всю сумму алиментов до восемнадцатилетия их сына. И он заплатил ей как одну копейку четыре с половиной тысячи рублей.

— По советским временам сумасшедшие деньги, — заметил Леня, — за всю жизнь не накопить…

— Точно! — согласилась Лола. — И вот тут тетя Каля показала свою индивидуальность. Родственники наперебой советовали ей, кто — положить деньги на сберкнижку на черный день, кто — дать им взаймы, а они потом вернут с процентами, но тетя Каля никого не стала слушать. Она купила машину — подержанный пикап и первую партию товара — овощей и фруктов. И стала торговать на рынке.

— Отчаянная женщина, заметил Леня, — одна, без мужчины на такое решиться.

— Ты не знаешь нашей тети Кали! — гордо усмехнулась Лола. — Через год у нее уже была там своя собственная палатка и двое нанятых продавцов. Все рыночное начальство и местную милицию она так подмазала, что они начинали улыбаться и кланяться, едва завидев, как ее пикапчик въезжает на территорию рынка.

— Теперь я понял, отчего ее первое замужество ты называешь таким удачным, — пробормотал Леня, — но однако придется прерваться, поскольку мы уже приехали.

В салоне известного петербургского ювелира Бананова было сумрачно и пусто, поэтому продавцы необыкновенно оживились, завидев вполне кредитоспособную, по их представлениям, пару.

Лола рассеянно обежала глазами витрины и остановилась возле бриллиантов. Она не любила изделия Бананова, уж слишком они были.., ну, современны что ли, Лола предпочитала другой, классический дизайн.

— Но вот эти серьги я бы, пожалуй, примерила… — задумчиво сказала она.

Но не успел продавец кинуться выполнять ее пожелание, как подошел Маркиз:

— Дорогая, нам не сюда, — тихонько напомнил он, — ты не забыла, что у нас дело?

— Но мне понравились эти серьги, — заныла Лола, — и кольцо…

— Но оно же не обручальное…

— Какая разница?

Если Лола что-то хотела, она становилась необыкновенно упрямой.

— Какая разница, что кольцо не обручальное? завелась она. — Ведь мы же не собираемся жениться по-настоящему!

Леня поймал удивленный взгляд продавца и подмигнул ему. Тот сразу успокоился — среди клиенток и не такие капризные попадаются!

— Верно, — согласился Леня и добавил вполголоса, — мы женимся для твоей тети Кали. Стало быть, обычное кольцо с бриллиантом, хоть и очень крупным, ее не впечатлит. Значит, идем к обручальным.

Он ловко подхватил Лолу под руку и направился в дальний угол.

— Но они такие скучные, — упиралась на ходу его подруга.

— Лола, помни о тете! — приказал Маркиз.

Лола нехотя показала продавцу на тоненький золотой ободок.

— Ну, вот это что ли…

— Что? — закричал Леня, — чтобы тетя Каля, увидев это кольцо, посчитала твоего мужа жмотом и выжигой? Я не какой-нибудь, у моей жены все должно быть самое лучшее! Вот это, пожалуйста, он указал на кольцо, которое в ширину было сантиметра полтора.

— Леня, это не кольцо! — заявила Лола, — это кусок золота, надетый на палец! Золотая гайка! Да в нем руку согнуть невозможно! И вообще тут все ужасно! Кольца толстые и глупые, как индюшки!

— Что вы можете предложить моей невесте? строго спросил Леня.

Продавец услужливо согнулся и показал платиновое кольцо с тремя бриллиантами.

— Ничего, но тетя Каля наверняка подумает, что это серебро, — вздохнула Лола.

— Ладно, берем это, — решительно сказал Леня, мне уже надоело.

Кольцо было не слишком толстое, бриллианты не слишком крупные, Лола не то чтобы осталась довольна, но ей тоже надоело выбирать драгоценности, руководствуясь вкусами своей тетки.

Чтобы поощрить Лолу, Маркиз повез свою подругу в ресторан перекусить. Лола была настолько озабочена приездом тети Кали, что даже не стала по своему обыкновению придирчиво исследовать меню, заказала не глядя какую-то рыбу и салат.

— Выпьешь что-нибудь? — заботливо осведомился Леня. — Тебе нужно взбодриться.

— Совершенно нет настроения, — пожаловалась Лола.

Она не сказала Лене, что, узнав о приезде тетки сначала испытала досаду. Потом усовестилась и даже обрадовалась, потому что в детстве очень любила тетю Калю за неиссякаемый оптимизм и легкий нрав. И только теперь Лола испытала странное тревожное чувство. Ей показалось, что с приездом тетки обрушатся на их с Маркизом головы горы неприятностей.

"Нельзя быть такой эгоисткой, — тут же упрекнула себя Лола, — тетка все же родная. И Леня подошел к моим проблемам очень внимательно, честно говоря, я такого от него даже не ожидала…

Посмотрим однако, как ему понравится тетя Каля…"

От этой мысли Лола повеселела, заказала бокал белого вина и продолжала рассказ о замужествах своей тетки.

— Прошло еще какое-то время, дела у тети Кали в сфере торговли шли довольно успешно, и она решила обзавестись приличным домом. До этого жила она в пригороде у той самой бабки, у которой они с первым мужем сняли комнату после свадьбы. Бабка к тому времени умерла, и тетя Каля выкупила у родственников ее халупу. Она пристроила там верандочку, сделала летнюю кухню, но все равно дом был так себе, да и от города довольно далеко. А тут подошло время сыну Илюшеньке идти в первый класс, и тетя Каля заявила, что сын ее должен учиться в городе в самой лучшей школе.

Этим же летом и познакомилась она со своим вторым мужем. Однажды ехала она поздно ночью на своем пикапчике — торопилась вернуться. И заметила на дороге лежащего человека. Хорошо, что она увидела его заранее и успела затормозить.

Мужчина был без сознания, очевидно его кто-то сбил, не заметил и уехал. Тетя Каля собиралась доставить пострадавшего в больницу, но когда она тащила его в машину, он очнулся и пробормотал, что в больницу никак нельзя. Тетя Каля ничего не побоялась, привезла его к себе домой и вызвала знакомого врача. У пострадавшего оказалось сотрясение мозга, сломана нога и два ребра. Два месяца провалялся он у тети Кали в деревенском доме, она за ним ухаживала, и так хорошо, что в результате они поженились.

— Очень романтично, — вставил Леня.

— Вообще-то второй муж был довольно темной личностью, так однозначно решили все родственники, — продолжала Лола. — Сам посуди: он ничего не рассказывал, ни как оказался на дороге, ни куда шел, ни какая машина его сбила.

Родом он был не из наших мест, приезжий, никто про него ничего не знал. Внешне мужчина выглядел очень прилично: лет под сорок на вид, разговаривал вежливо, одет и подстрижен аккуратно. Сейчас я думаю, что мужчина этот был не уголовником, а дельцом теневой экономики, как тогда говорили цеховиком. Но в то время родственники пытались забить тревогу и защитить тетю Калю, хотя она об этом никого не просила.

— Насколько я могу себе представить, твоя тетка сама может себя защитить от кого угодно, — вставил Маркиз.

— Это точно! — согласилась Лола и продолжала. В общем, когда новый муж тети Кали совершенно очухался, то принялся за строительство нового дома. К тому времени тетя Каля приобрела участок в отличном престижном районе, море рядом — в общем настоящий курорт. У нового мужа, звали его Анатолий Петрович, и фамилия какая-то простая, не то Иванов, не то Козлов, не то Шишкин, и в правду оказалась сильно развита коммерческая жилка. Во всяком случае, все строительные материалы он сумел достать буквально из воздуха, это в то время! То есть я, конечно, не могу помнить, поспешно поправилась Лола, — но мама так говорила. Дом строили долго, но зато получилась настоящая трехэтажная вилла, вокруг — большой сад.

Муж тети Кали занимался каким-то своим бизнесом, она в его дела не вмешивалась, у нее свои заботы. Сын Илья отлично учился, особенно успевал в точных науках, очевидно унаследовал гены папы-математика. Словом, все было прекрасно, пока не грянула перестройка, и второй муж тети Кали не исчез с горизонта также внезапно, как и появился. Она всем говорила, что муж уехал не то в Москву, не то в Питер, оставив ей на память о себе отличный дом. Родственники если и судачили, то за спиной тети Кали, поскольку в глаза говорить ей гадости все боялись.

— Слушай, она мне уже начинает Правиться! заявил Леня.

— То ли еще будет, когда ты ее увидишь, — вздохнула Лола. — Но я перехожу к третьему мужу. Тетя Каля недолго прожила одна. Перестройка набирала ход, все начали торговать, тетка не то чтобы убоялась конкуренции, но, надо думать, немножко утомилась. Тем более, что завелись в наших краях лихие ребята, которые могли к примеру остановить машину где-нибудь на темной дорожке и отобрать весь товар.

Сын ее Илья к тому времени закончил школу и уехал учиться в Германию. Тетке стало скучно одной в огромном доме, и она задумала новое дело.

Палатки на рынке она продала, и очень выгодно, дом немножко переделала и открыла частный пансион для отдыхающих. К тому времени все государственные заведения потихоньку начали разваливаться, а у тети Кали место отличное, море рядом, дом новый, все удобства… Отдыхать-то на море все любят. И народ повалил валом. Тут же как-то вдруг появился у тети Кали и новый муж бывший военный, ныне отставник. Он с головой окунулся в проблемы жены и завел в доме такой порядок, как на плацу перед приездом генерала.

Все отдыхающие ходили у него по струнке, дети никогда не плакали, ели что дают, кстати, кормили они людей отлично, это я помню. Тетя Каля на своем пикапчике разъезжала по району и добывала продукты, ее муж надзирал за домом. Веришь ли, он даже построил отдельные будки для отдыхающих собак!

— Что ты говоришь? — Леня от удивления чуть не поперхнулся минеральной водой.

— Точно, ничего не придумываю. Так они жили душа в душу много лет, а года три назад тетин муж умер. И тогда она продала все дело за очень приличные деньги и купила себе квартиру в городе и небольшую дачку на берегу моря. И теперь я понятия не имею, зачем она едет в Петербург.

— Ничего, все разъяснится…

После этого Лола развила бешеную деятельность. Она сделала генеральную уборку в своей однокомнатной квартире, забила холодильник продуктами и на следующий день с утра отправилась в парикмахерскую, чтобы привести себя в порядок к приезду любимой тетки. Леня коротал время в компании животных, и тут-то как раз и появилась тетя Каля, которую совершенно не ждали ни в этот день, ни в этой квартире.

— Ах, тетя Каля! — воскликнул Леня, потрясенно оглядывая Лолину родственницу.

Зрелище было действительно достойно внимания.

Тетино могучее тело возвышалось на двух толстых ногах, как на двух дорических колоннах. Судя по комплекции, тетя Каля вполне могла бы выступать на соревнованиях штангистов-тяжеловесов или даже традиционных японских борцов сумо. Загорелое обветренное тетино лицо принадлежало, кажется, одному из запорожцев с известной картины Репина. Не хватало только длинных усов и лихого казацкого чуба.

Мелькнули в Лениной голове мысли насчет романтической красавицы Кармен и влюбленного рыжего студента, но он тут же отогнал их, как неподходящие к случаю. Скорее всего, Лола, просто его разыграла, подумал Леня, хорошенько разглядев тетку.

— Ну как же! — растерянно повторил Леня. Мы получили вашу открыточку! Но только ведь вы собирались приехать завтра.., двадцать четвертого.., мы и встретить вас хотели.., а сегодня ведь только двадцать третье, и Лолы.., то есть Оли сейчас и дома нету, она как раз в парикмахерскую отправилась, к вашему приезду готовится…

— От, бедненькая! — тетя Каля всплеснула могучими руками. — Да разве ж то надо? Да разве ж мне ее прическа интересна? Она мне ни вот столечко не интересна! Я ведь ее от такой помню! она показала рукой сантиметров двадцать от пола, приблизительно на высоту Ну И. — Небось, тогда к парикмахеру не бегала.., маленькая была, худенькая, прямо жалость! Да и теперь, небось, тоже худышка! Тут все такие заморенные, у вас что, с продуктами перебои? Вот у нас в городе Черноморске девчата — так то девчата, все при всем, на узкой улочке повстречаешь — так ни за что не разойдешься, придется задний ход давать.., ну, да ничего, я же ж и сальца привезла, и колбаски домашней, и творожку — откормлю вас, ни вот столечко не сумлевайся! Будете на людей походить! А что вы меня не встретивши — так то ж ничего, то ж не страшно, у меня и вещей-то почти нету, — тетка окинула пренебрежительным взглядом громоздящуюся посреди прихожей груду сумок, пакетов и чемоданов, при виде которой упал бы в обморок вьючный верблюд с большим трудовым стажем.

— А что я приехавши на денек пораньше, — продолжала она, — так то я железнодорожника знакомого повстречала, Ивана Тимофеича, он меня в свое купе посадил. «Каля, — говорит, — чего ж ты будешь билет брать, когда у меня купе считай пустое? Ты меня что, обидеть хочешь? Если ты в моем купе не поедешь, так считай, что мы с тобой на всю дальнейшую жизнь враги!» Ну, нельзя же хорошего человека обижать? Тем более, Иван Тимофеевич — он такой важный, такой сурьезный, не кто-нибудь — старший железнодорожный проводник! А свой половинный я Захаровне отдала…

— Половинный? — Леня встряхнул головой, как после купания, когда в уши попадает вода. Бесконечный монолог тети Кали совершенно сбил его с толку, он запутался среди каких-то незнакомых людей — Иван Тимофеевич, Захаровна, теперь еще какой-то половинный…

— А то ж! — воскликнула тетя Каля могучим басом. — У меня ж стажу немеряно, и я как ветеран и передовик имею от государства половинный билет, а у Захаровны нету льготы, вот я ей свой половинный и отдала, вместе с документом, чтоб ей подешевле, а она еще черешни привезет, ящичек, так что надо завтречка ее встретить, а то мне все не прихвагить было, силы-то уж у меня не те, что прежде, так взяла только самое важное — сальце, да колбаску домашнюю, да творожок, да медку самую малость, майского — надо же вас подкормить, а то вы тут совсем отощали, видать, с продуктами перебои…

— Тетя Каля! — воскликнул Леня, окончательно одуревший от безостановочного потока южной речи. — Нет у нас перебоев с продуктами! Все здесь есть! И творожок, и колбаска, и медок…

— Гы? — недоверчиво крякнула тетя Каля. — Сотовый? Да никак того не может быть!

— Сотовый? — удивленно переспросил Леня. — Я думал, что сотовые бывают только телефоны…

— А то ж! — радостно подхватила тетя Каля. — У вас все только телефоны! А медку сотового небось и не пробовал!

— А как же вы нас нашли? — попытался вклиниться Леня. — Где вы этот адрес взяли?

— А на той квартире, что у меня адрес записан был, соседка, Эльза Борисовна, понимающая женщина, этот адресочек мне дала. «Они, — говорит, тут-то редко бывают, почитай что совсем не живут, а живут они вот где…» — и дала этот ваш адресочек. От ведь понимающая женщина! И из себя видная, прямо как наша, черноморская, не то что здешние доходяги, которых только через дуршлаг отбрасывать…

Леня вспомнил соседку Лолы, любопытную, постоянно лезущую в чужие дела восьмипудовую пенсионерку, и понял, что тетя Каля непременно должна была найти с ней общий язык.

В это мгновение он с удивлением увидел, что один из многочисленных тети Калиных пакетов, огромной грудой сваленных посреди прихожей, медленно двинулся.

Проследив за Лениным взглядом, тетя Каля негромко ойкнула.

— Ох, что ж это творится? Что ж это делается?

Ой, мамочка моя! Что ж это у вас в Питере за чудеса?

Тетя отступила к стене и в ужасе наблюдала, как ее пакет уверенно ползет в направлении кухни.

— Что.., что ж там такое? У меня ж там колбаска была домашняя.., хорошая такая колбаска.., колбаска, она ведь ползать не умеет, она должна себе тихонько лежать…

— Колбаска ползать не умеет, — подтвердил Леня, шагнув к непослушному пакету.

Он догадывался о причинах странного поведения тетиного пакета, но эту догадку следовало проверить.

Наклонившись, он попытался схватить удивительный пакет, но тот чрезвычайно шустро вильнул в сторону и очень ловко проскочил в кухонную дверь, как футбольный нападающий проскальзывает через оборону противника. При этом из-под загадочного пакета на долю секунды высунулся влажный блестящий нос.

— Пу И, паршивец, немедленно прекрати безобразничать! — воскликнул Леня и перехватил пакет в замечательном балетном прыжке.

Пакет остался у него в руках, а выскочивший из него песик с жалобным визгом припустил в дальний угол кухни, сжимая в зубах приличный кусок тети Калиной домашней колбасы.

— Так то ж у вас собачка! — с облегчением вздохнула тетя Каля. — А я-то испугалась! Ну, умная ж какая собачка! Знает, где настоящая колбаска домашняя! Сразу нашла! Небось, наша колбаска-то лучше вашей собачьей еды… То-то ж она у вас такая маленькая, вы ее, видно, плохо кормите! Ну, ничого, я ее откормлю, поест настоящей домашней колбаски, будет большая, лохматая, как положено…

Ну И скрылся за диваном, где его поджидал кот Аскольд.

Аскольд несомненно подбил песика на похищение колбасы и теперь ожидал своей законной доли.

Сам он не мог унизиться до вульгарной кражи, это было ниже его достоинства, а вот подговорить на преступление легкомысленного чихуахуа он вполне мог.

За время Лолиного отсутствия Леня успел выслушать всю повесть тети Калиной жизни и полностью разобраться в сложной системе Лолиных родственников. Тетка носилась по квартире как лось и безостановочно говорила. Сначала Леню это забавляло, потом начало утомлять. Пу И тетка порывалась взять на руки и обещала откормить, так что он будет размером с хорошего волкодава.

Попугая тетя Каля одобрила, ей очень понравилось, что он такой разноцветный. Опытный и осторожный кот Аскольд на всякий случай тетке не показывался, посылая на разведку Пу И.

Наконец, когда Леня уже начал изнывать, явилась Лола, благоухающая духами и лаком для волос. Впрочем, прическа удержалась ровно полторы минуты, до тех пор пока тетя Каля не схватила Лолу в объятия и не начала ее тискать и целовать.

Она пустила слезу и долго сокрушалась, какая же племянница худенькая, ну да это дело поправимое.

Сели обедать, после того как тетя Каля с негодованием отказалась идти в ресторан.

— Да чого ж я там не видела, в вашем ресторане? — шумела она. — Да видано ли дело — с родным мужем в ресторан ходить? Или я тебя готовить не учила? — обратилась она к Лоле. — Или лень тебя одолела?

— Точно! — встрял Леня. — Уж это вы верно заметили, тетя Калечка. Я, конечно, женой доволен, но насчет обеда.., сплошные полуфабрикаты!

В глазах его плясали чертики, но тетя Каля ничего не заметила.

— Это ж какие-такие полуфабрикаты? — взревела она раненым бегемотом. — Когда мужу нужно борщи варить! Такие борщи, чтобы ложка в них стояла!

— Золотые ваши слова! — поддакнул Леня.

— Ты, Леонид, не беспокойся, — сурово сказала тетя Каля, — я ей живо мозги вправлю. Пока я здесь, ты голодным не останешься!

После этого тетка с племянницей уединились и предались воспоминаниям. Хозяева так и не успели спросить гостью, за каким чертом она приперлась в Петербург и долго ли собирается здесь оставаться.

Среди ночи раздался вдруг жуткий визг и громкие крики из комнаты Лолы, где спала тетя Каля.

Маркиз собрался первым и выскочил в коридор.

Дверь в теткину комнату была раскрыта, и видно было, как что-то огромное и белое, сильно напоминающее привидение, мечется там, не находя выхода. Визг по-прежнему продолжался.

Лола сквозь сон узнала по визгу голос любимого песика и моментально проснулась. Она прибежала, когда Леня наконец догадался включить свет.

Глазам ошеломленных зрителей представилась удивительная картина.

Тетя Каля в огромной и длинной до пят белой хлопчатобумажной ночной сорочке как раз вылезала из-под кровати. В руке она держала что-то извивающееся и тоненько визжащее. Тетка с размаху бросила это на кровать и загрохотала:

— Ишь что выдумал, паршивец этакий! В кровати он хочет спать! Если ты собака, то должна свое место знать! Должон быть порядок! Собаке положено спать в будке, а уж на крайний случай на коврике перед дверью! А то на тебе — в кровать он лезет!

Тут она заметила, что Пу И от страха и расстройства напустил лужу прямо на одеяло. Лола поняла, что нужно спасать животное, и выхватила Пу И из-под теткиного разгневанного носа.

— Ну и порядки у вас в Питере! — начала тетя Каля громогласно. — Собак в кровать пускают!

— Он так привык! — извинялась Лола.

— Привык он! — хмыкнула тетка. — Отвыкать надо! Ну, я его отучу по кроватям шастать. Лежу это я себе, десятый сон вижу, очень, между прочим, интересный, вдруг он как завизжит!

— Это вы его во сне придавили… — рассмеялся Леня, — а что, спать больше никто не собирается?

Тетя Каля усовестилась, что разбудила работающего, как она думала, мужчину, и закрыла дверь.

Бедный Пу И никак не мог понять, что происходит. Он не делал ничего противозаконного, только попытался утвердиться на своем привычном месте. Его же чуть не раздавили, да еще за это отругали.

Лола шепотом утешала своего любимца, осторожно ощупала его на предмет повреждений и попыталась протащить в комнату Маркиза, где объявлена была супружеская спальня, чтобы тетка ни о чем не догадалась. Но не тут-то было. На Лениной кровати давно и прочно спал кот Аскольд.

И никому не собирался уступать своего законного места. Он так шипел и царапался, что Маркиз не выдержал и выбросил Пу И за дверь. Лола пыталась протестовать, тогда Леня сказал, что если она немедленно не заткнется, он выбросит ее вслед за Пу И. Лола испугалась, что тетка узнает про обман, и притихла.

Несчастный песик коротал ночь на диване в гостиной. Не самое плохое место, но Пу И был обижен до глубины души.

Наутро тетя Каля поднялась с петухами. То есть так можно было бы сказать, если бы в квартире водились петухи. Но из пернатых имелся в наличии лишь попугай, который сам любил поспать.

Тетя Каля нажарила гору румяных сдобных оладушек и перебудила всех. Напившись чаю и накормив всех оладьями с замечательно ароматным абрикосовым вареньем нового урожая, тетка собралась на вокзал за прибывающей черешней, взяв в провожатые одну Лолу. Леню, как занятого мужчину, от всего освободили, тетя Каля заявила, что ящичек с черешней небольшой, пудика два, даже носильщика не нужно брать, они и сами прекрасно справятся.

Скорый поезд «Черноморск — Санкт-Петербург» медленно подползал к перрону.

— Скорее. — бормотала тетя Каля, шагая вдоль состава и непринужденно раскидывая встречающих, как раскидывает противников прорывающийся к воротам хоккеист, — скорее, Олечка, а то Захаровна подумает, шо мы ее не встретивши, волноваться будет.., а ей же вредно волноваться… а у ней же черешни ящичек, хороший такой ящичек, аккурат два пудика.., ей же одной никак не справиться, она ведь женщина слабосильная…

— Да не волнуйтесь вы, тетя Каля! — пыталась успокоить темпераментную родственницу едва поспевавшая за ней Лола. — Ну, подождет она пять минут, что ей сделается? И черешня за эти пять минут не испортится, если уж такую дорогу выдержала…

— Ну уж у вас и вокзал, — ворчала на ходу тетя Каля, — идешь, идешь, а все конца не видно.., вот у нас в городе Черноморске вокзал — так то вокзал, все близехонько…

Поезд остановился, и навстречу хлынула волна приезжих, шумных, говорливых, загорелых, бурлящих, как молодое вино.

— Та вот же он, седьмой вагон! — обрадовалась тетка. — А где же ж тут Захаровна?

К вагону одновременно с ними подошли двое мужчин в белых халатах, один из них нес пустые носилки. Санитары вполголоса переговорили с проводником и скрылись внутри вагона.

— Захаровна! — окликала тетя Каля, заглядывая в окна. — Вот же ж я! Захаровна, ты где же?

Лола остановилась возле проводника перевести дыхание. Теткина бьющая через край энергия здорово ее утомила.

Рядом с Лолой разговаривали двое — невысокая кругленькая старушка и худощавая женщина лет сорока.

— Ох, и натерпелась же я страху! — жаловалась старушка, одновременно пересчитывая чемоданы. Ох и натерпелась! Ты представь, Лизавета, с покойником в одном вагоне ехать!

— Что ж, мамочка, бывает! Сердце, что ли?

— Та! Какое сердце! Убили ее, ночью убили! Ну, натерпелась я страху! Лизавета, а где же зеленая-то сумка?

— Вот, мамочка, твоя сумка! Ты только не переживай, сейчас Валерий подойдет, донесет все до машины.., неужто правда убили? Что, деньги у нее большие были? Деньги взяли?

— Ох! Ну, ты скажешь, Лизавета! Да какие же деньги? Откуда у нее деньги? Приличная такая женщина! Та! Я с ней сперва-то даже разговаривала, с покойницей…

— Что ты, мамочка, такое ужасное говоришь?

Как же можно с покойницей разговаривать?

— Та! Лизавета, типун тебе на язык! Что ты выдумываешь? Я ж с ней прежде разговаривала, пока она еще была живая.., хорошая такая женщина, к родственникам ехала…

Тем временем санитары вышли из вагона. На этот раз они с видимым трудом тащили носилки, на которых громоздилось накрытое простыней крупное тело. Тетя Каля совершенно случайно оказалась рядом с носилками.

В это мгновение край простыни откинуло ветром, открыв землистое безжизненное одутловатое лицо.

Тетя Каля застыла, как громом пораженная. Она разинула рот, будто силясь что-то сказать, но слова неожиданно застряли у нее в глотке. Надо признать, что такое произошло с Калерией Ивановной первый раз в жизни. Прежде ей никогда не случалось терять дар речи, напротив, она скорее страдала излишней, просто болезненной разговорчивостью.

— Тетя Каля! — Лола бросилась на помощь родственнице. — Тетя! Что с вами случилось? Вам плохо?

— Тс-с! — зашипела вдруг тетка, переведя на Лолу округлившиеся от ужаса глаза. — Олечка, пошли отсюда скорее!

— Что такое? — Лола огляделась по сторонам.

Толпа приезжих понемногу редела, и теперь Лола увидела неподалеку на перроне машину «скорой помощи», к которой неторопливо направлялись санитары со своей ношей, и еще одну машину — невзрачные «жигули» с мигалкой на крыше и с боевой милицейской раскраской по бортам.

Проводник седьмого вагона разговаривал с мрачным сутулым парнем лет тридцати, в поношенной кожаной куртке и линялых джинсах, словно вышедшим из популярного сериала «менты».

Парень тоскливо курил, в левой руке он держал розоватый мятый листок билета.

— Свириденко, значит… — проговорил он, морщась, как от зубной боли, — ну, нет покоя! Еще один глухарь! Свириденко, значит, Калерия Ивановна… ну чистый глухарь, печенкой чую…

Лола изумленно уставилась на тетю Калю и хотела что-то ей сказать, но тетка неожиданно схватила ее за локоть и поволокла в сторону вокзала, как бурный поток тащит легкую щепку.

— Тетя Каля, — Лола попробовала вырваться, но это было совершенно невозможно, — тетя Каля, а как же.., вы же встретить хотели.., свою знакомую… черешня…

— Встретила уже! — проворчала та, затравленно оглядываясь. — Покушали черешни!

— Да объясните вы мне наконец, что произошло!

Тетя Каля резко остановилась, приблизила к племяннице побледневшее под многолетним загаром лицо и испуганно прошептала:

— Так то ж и была Захаровна!

— На носилках? — растерянно переспросила Лола.

— Ну да, на носилках!

— А почему этот мент сказал — Калерия Ивановна Свириденко? Кто это — Свириденко?

— Так то ж я! — прошептала тетя Каля, еще больше округлив глаза. — То ж я по третьему мужу Свириденко!

— Господи! — Лола завертела головой, как будто надеялась, что от этого ее мысли прояснятся. Тетя Каля, да объясните же вы мне наконец, причем здесь вы?

— Так я же Захаровне свой половинный отдала!

Чтобы он не пропал, а ей подешевле ехать! Заодно и черешни ящичек поставили, у нее своих-то вещей немного было! Ящичек-то совсем небольшой…

— Знаю, два пудика, — вставила Лола.

— Ну вот, ты же сама знаешь! — обрадовалась тетка.

— Да ничего я не знаю! — вскрикнула Лола, так что на нее оглянулся проходивший мимо носильщик. — Объясните мне толком, причем здесь черешня, причем здесь вы и почему мы удрали с перрона, как преступники?

Лола потеряла способность соображать быстро только оттого, что в данный момент находилась, если можно так выразиться, не на работе, и совершенно не ждала от тети Кали никаких криминальных неприятностей. То есть она предчувствовала, конечно, заранее, что на то время, пока у них гостит тетка, о спокойной жизни придется забыть, но чтобы так сразу — и вдруг покойник… это, знаете ли, чересчур.

— Та! — обиженно скривилась тетя Каля. — Ну до чего ж ты все-таки непонятливая! Черешня тут вовсе не причем, а я Захаровне отдала свой билет половинный…

— Льготный, что ли? — догадалась наконец Лола.

— Ну да! И документы свои отдала, удостоверение пенсионное и ветерана труда, а то ведь без документов сейчас в поезд не пускают, а с моими документами — это всегда пожалуйста…

— Ужас какой! — воскликнула Лола. — Так выходит, теперь они при ней найдут ваши документы… уже нашли…

— Выходит, так! — пригорюнилась тетя Каля.

— Да зачем же мы оттуда сбежали? — Лола оглянулась в сторону платформы. — Надо было подойти, все им объяснить.., так и так, это я Свириденко, а погибшая — Захаровна.., как ее там по фамилии…

— Карацупа, — горестно сообщила тетя Калерия Ивановна, — Карацупа Мария Захаровна…

— Ну вот! — и Лола сделала шаг в обратном направлении, в сторону представителей законной власти.

— Знаю я этих ментов! — простонала тетя Каля и потянула Лолу за руку. — Привяжутся, потом ни за что не отпустят! Я после первого мужа год на привозе стояла, рынок так у нас называется, так каждый почитай день менты налетали, что твои махновцы! И пока не откупишься от них — ни за что не выпустят! Конечно, ваши-то менты пожиже будут, никакого виду… — тетя Каля презрительно поморщилась, — вот у нас, в городе Черноморске, менты — так это менты! Здоровые, пузатые, один капитан Голопузенко чего стоит! Кулак, что твоя тыква, усы, как у моржа, как гаркнет — с деревьев листья падают.., но до денег небось ваши тоже жадные! Нет, я к ментам в жизни не подойду! У меня и времени нет, дела важные, и денег нет лишних, чтобы от них откупаться…

— Но как же… — предприняла Лола еще одну попытку, — ведь они теперь вас запишут как умершую…

— И не уговаривай! — сурово отрезала Калерия Ивановна. — Чтобы я своими ногами к ментам пришла? Хоть умершую, хоть воскресшую — мне наплевать! И Ивану Тимофеичу неприятности будут.., не бывать такому! — и она решительно зашагала прочь.

Оглянувшись, Лола увидела, что милицейская машина, включив мигалку, уехала с перрона, и пожала плечами: переспорить тетю Калю она не надеялась и решила не ставить перед собой нереальных задач. В конце концов, тетя Каля пробудет у них недолго, потом уедет в свой Черноморск, и кто там узнает, что здесь ее посчитали умершей. И с родными несчастной Захаровны пускай она сама разбирается, Лола их знать не знает.

Открыв им дверь квартиры, Леня удивленно протянул:

— А где же знаменитая черноморская черешня?

Из-за его ноги выглядывала любопытная мордочка Пу И. Песик не интересовался черешней, ему просто хотелось быть в курсе всех происходящих событий.

— Ты представь, Ленечка, чего случилось… — начала Калерия Ивановна, но Лола изо всех сил наступила ей на ногу.

Тетя вскрикнула и повернулась к племяннице.

Видимо, она прочитала все что нужно на ее лице, потому что замолчала, проглотив готовое сорваться с уст признание.

— Представляешь, — затараторила Лола, перехватив инициативу, — черешня совершенно испортилась! Просто в кашу превратилась! Пришлось прямо там все выбросить…

Тетя Каля хотела возмутиться и вступиться за честь замечательных черноморских ягод, но суровый взгляд племянницы остановил ее, и она только согласно закивала.

— Ну ничего, — усмехнулся Леня, — здесь тоже черешню можно купить, если уж вам так нужно…

Это он сказал зря.

— Черешню? — обиженно проговорила Калерия Ивановна. — Да я ж себе представляю, шо у вас здесь за черешня! Это же не ягоды, а натурально одно горе! Вот у нас в городе Черноморске черешня это черешня, каждая ягодка что твой помидор…

Тут она спохватилась, вспомнив, какая неприятность случилась со знаменитой черноморской черешней, и быстренько перевела разговор на другие рельсы:

— А ты мне скажи, Ленечка, где у вас нотариусы сидят?

— Нотариусов много, — Леня пожал плечами, вам все равно к какому?

— Нет, — тетя Каля полезла в одну из своих сумок и начала вынимать из нее все содержимое.

Выложив на тумбочку кусок туалетного мыла «лесной аромат», полтора десятка огромных пластмассовых бигудей, расческу, по внешнему виду подходящую разве что для вычесывания овец, коробочку с раритетными психотропными духами «Красная Москва», выпущенными в один год с запуском первого искусственного спутника Земли и запрещенными Женевской конвенцией, как химическое оружие массового поражения, тетя Каля нашла наконец мятый конверт, надписанный ровным аккуратным почерком.

— Нотариус Штукен… Штакен… Штокенвассер, с трудом прочитала она головоломную фамилию.

— Ну так здесь и адрес должен быть, — Леня протянул руку за конвертом, — вот же написано — девятая Красноармейская, дом пять…

— Ой, правда! — обрадовалась Калерия Ивановна. — А я тут-то и не прочитала.., надо мне к нему ехать, к этому Штукенштакену. Которая, говоришь, Красноармейская?

— Девятая.

— А сколько же их всего?

— Кажется, тринадцать.

— Ну, поразвели улиц! Хоть бы уж по-разному называли, а то все одни Красноармейские…

— Тетя Каля, а зачем тебе к нотариусу? — переглянувшись с Леней, спросила Лола. — Что у тебя за дела с этим… Штокенвассером?

— Вот у меня лично с ним никаких дел не было! громогласно ответила тетка. — Я его, этого Штукен… чтоб его.., я его в глаза не видела! Но понимаешь, сижу я у себя в Черноморске, как раз черешня поспевать начала, и вдруг Васька-почтальон приносит письмо. Он его, конверт-то, в лужу уронил, когда с велосипеда упал. Они, видишь ли, с шурином как раз день строителя отмечали, шурин у него на стройке прорабом служит. Тоже, тот еще фрукт, однажды с лесов свалился, так чуть шею не сломал, так с тех пор она у него на сторону. У нас мужики даже песню про него сложили…

И тетя Каля запела на мотив всем известных «Подмосковных вечеров»:

— Что ж ты, милая, смотришь искоса,

Низко голову наклоня?

У меня, милок, шея сломана —

С крыши выбросили меня…

Голос у тетки был сильный, как у целого донского казачьего хора. И такой же басовитый.

Лола за спиной тети Кали страдальчески подняла глаза к потолку, Маркиз же успокаивающе ей подмигнул. Он взял из теткиных рук конверт и прочитал, что Калерии Ивановне Свириденко надлежит такого-то числа явиться к нотариусу Штокенвассеру по делу о наследстве.

— И не спрашивай меня, от кого наследство! зачастила тетя Каля. — Понятия не имею, кто мне чего оставил! Может, и вещь-то нестоящая! А только думаю, дай съезжу в Петербург, племянницу проведаю! Уж сколько лет не видались! Пока синенькие не поспели, как раз и обернусь!

— Хм, — произнес Маркиз, — какие зелененькие знаю, это баксы, наши — это деревянненькие, а вот синенькие…

— Ох, и серый ты, Ленька! — вздохнула Лола. Синенькие — это баклажаны, все знают.

— Что я — баклажанов не видел! — Леня обиделся, что его обозвали серым. — Ты еще скажи, что я помидоров никогда не ел!

— А разве ел? — завопили хором Лола с теткой. Да разве здесь, в Питере, это помидоры? Вот у нас в городе Черноморске два помидора съешь — считай, что пообедал!

Леня с усмешкой наблюдал за родственницами, пока они не угомонились и не стали собираться к нотариусу.

Дверь квартиры захлопнулась за Лолой и ее темпераментной теткой. Маркиз облегченно вздохнул и задумался, как бы ему с пользой и удовольствием провести неожиданно освободившиеся два-три часа, как вдруг он услышал в соседней комнате подозрительный шум. Он собрался уже проверить, какую каверзу на этот раз задумали его четверолапые питомцы, когда этот шум перерос в оглушительный грохот и наконец затих.

Леня вбежал в комнату, где тетя Каля оставила свои многочисленные пожитки, и увидел картину полного разгрома. Теткины сумки были сброшены со стола и валялись на полу, содержимое из них высыпалось, и теперь необъятные лифчики и прочие детали дамского туалета были разбросаны в живописном беспорядке вперемешку с крапивными шампунями, кремами на основе масла чертополоха и прочими столь же впечатляющими изделиями парфюмерной промышленности славного города Черноморска.

Оставалось только радоваться, что предусмотрительная Лола успела убрать в холодильник привезенные тетей продовольственные запасы, которых безусловно хватило бы, чтобы накормить значительную часть голодающих Эфиопии или какой-нибудь другой экономически отсталой страны.

Леня огляделся в поисках виновника всего этого беспорядка. Поиски были непродолжительными: груда тетиного белья зашевелилась, и из-под нее с обиженным видом выбрался Пу И. За одно ухо песика зацепилась бретелька розового лифчика, своими размерами напоминающего грузовой парашют, в зубах Пу И сжимал какую-то тоненькую красную книжицу.

— Хорош, нечего сказать! — проговорил Маркиз, освобождая чихуахуа от волочащегося за ним дамского аксессуара. — Имей в виду, безобразник, мальчики этого не носят!

Он присмотрелся к подозрительному предмету, который Пу И держал в зубах, и удивленно присвистнул. Осторожно отобрав у него потрепанную красную книжечку, Леня убедился, что это ничто иное, как паспорт Лолиной тетки Калерии Ивановны.

— Вот две растяпы! — в сердцах воскликнул Маркиз. — Их же без паспорта никакой нотариус не примет!

Пу И громко заскулил, чрезвычайно обиженный тем, что у него отобрали такую интересную игрушку, которой он еще не наигрался, но у Лени не было ни времени, ни настроения утешать его. Он вспомнил адрес нотариуса, к которому собиралась Калерия Ивановна, в две минуты собрался и поехал вдогонку за забывчивыми женщинами.

Маркиз ехал по городу наверняка быстрее Лолы, поэтому, свернув на девятую Красноармейскую, он увидел Калерию Ивановну и Лолу, которые только еще направлялись к нотариальной конторе. Он догнал женщин и отдал тете Кале ее слегка пожеванный паспорт, вкратце высказав свое мнение о рассеянных и забывчивых особах.

Калерия Ивановна расстроилась и заахала, Лола принялась выражать ей свою женскую солидарность, а Леня сказал, что у него есть дела, сел в машину и поехал домой.

Точнее, он только собирался поехать домой, но это у него не получилось, потому что, выезжая с Красноармейской на Измайловский проспект, Леня попал в дорожно-транспортное происшествие.

Когда он проезжал перекресток, соблюдая все правила и нисколько не ожидая неприятностей, прямо под его машину подставился новенький красный «Фольксваген-гольф». Фольксваген внезапно выехал на красный свет, то есть его водитель был стопроцентно виноват в аварии. Леня вполголоса выругался, выскочил из машины и направился к виновнику, готовый растерзать того на месте.

— Ты, придурок чертов, что вытворяешь? Тебе что, жить надоело? Видел, во что ты превратил мою машину? Ты что, первый день за рулем? прорычал Маркиз, наклоняясь к окошку фольксвагена.

Слова застряли у него в глотке.

За рулем сидела умопомрачительная блондинка в изумительном летнем льняном костюме от Max Мага. Костюм подчеркивал все несомненные достоинства ее фигуры.

Блондинка заливалась слезами.

— Не первый! — проговорила она сквозь слезы, повернувшись к Лене. — Не первый, а третий!

— Что — третий? — нервно сглотнув, переспросил Леня, настолько потрясенный неземной красотой виновницы аварии, что он уже забыл свои собственные слова, и только что обуревавшие его чувства мгновенно отступили на второй план.

— Я за рулем не первый, а третий день! — прорыдала блондинка. — И сразу попала в аварию! Не волнуйтесь, я оплачу ваш ремонт, только, пожалуйста, помогите мне добраться до мастерской! Я не могу больше прикоснуться к рулю, у меня от страха все внутри сводит! А эта машина — моего брата, если он увидит, во что я ее превратила, он меня просто убьет!

При этом у нее был такой несчастный и беспомощный вид, что Маркиз незамедлительно поплыл.

На него всегда со страшной, просто убийственной силой действовала женская беспомощность.

— Не нужно ничего платить, — галантно проговорил он, — здесь есть и моя вина.., мне следовало быть осторожнее на повороте.., а до мастерской я вас довезу в два счета!

Он припарковал свою машину, с грустью отметив, что ей тоже понадобится основательный ремонт, сел за руль фольксвагена и через пять минут доставил свою новую знакомую к ближайшему автосервису, благо он был расположен совсем рядом, на одиннадцатой Красноармейской.

— Ну, вот мы и на месте, — проговорил он, передавая пострадавшую машину в заботливые руки мастеров, — только, вы знаете, я все-таки решил попросить у вас некоторую компенсацию.., не денежную, конечно…

— А какую же? — спросила блондинка, очень мило покраснев.

— Во-первых, скажите, как вас зовут, а во-вторых, разрешите угостить вас чем-нибудь.., хотя бы чашкой кофе…

Блондинка улыбнулась, сказала, что ее зовут Аленой, и через десять минут они уже сидели в небольшом уютном кафе на Измайловском.

Здесь подавали очень приличный кофе — больше десятка видов «капучино», замечательный вишневый кофе и множество других изысканных сортов для гурманов и любителей благородного восточного напитка. Кондитерские изделия также поражали разнообразием, но Алена отказалась от сладкого, выбрав кофе по-венски и легкий фруктовый салат.

Леня был в ударе, он сыпал шутками, анекдотами и рассказами из собственной жизни, Алена слушала его, раскрыв рот, смеялась в самых подходящих местах и естественно произвела на Маркиза еще более сильное впечатление, чем в первый момент. Когда Леня спохватился, что не дает своей новой знакомой и рта раскрыть, ему удалось выяснить, что она не замужем, что живет на Петроградской стороне вдвоем с братом-программистом, учится на Восточном факультете Университета. Родители у них умерли несколько лет назад, старший брат заменил их. То, что средства у них есть, Леня понял сразу, по тому, как Алена одета, какими духами пользуется, на какой машине ездит.., точнее, ездила. Действительно, девушка бесхитростно сообщила ему, первому, в общем-то, встречному, что брат у нее — не просто программист, а большой мастер и владелец собственной компьютерной фирмы, небольшой, но процветающей…

Примерно через час Алена спохватилась, что ей пора уходить, но Маркиз напоследок сумел получить номер ее мобильного телефона и расстался со своей новой знакомой совершенно очарованный.

Его машина была здорово помята, нужно было тоже отдать ее в ремонт, но Леня не доверял обычному автосервису и поехал к своему старому знакомому Уху, который разбирался в машинах, как бог.

По дороге Леня подумал, что Лола, при ее чрезмерно развитой наблюдательности, наверняка пронюхает о его новом знакомстве, в буквальном смысле слова пронюхает, уловив необычный аромат Алениных духов. Поэтому он покрутился в гараже Уха, чтобы перебить тонкий волшебный аромат грубыми мужскими запахами бензина, металла и машинного масла.

Однако когда Лола вечером вернулась домой, она была на удивление тихой и не задала Маркизу ни одного вопроса.

— Свириденко! — громко объявила секретарша нотариуса, бледная девица в маленьких круглых очках.

Калерия Ивановна встала и направилась в кабинет.

Она просидела в приемной уже больше полутора часов и очень утомилась от ожидания. Ее деятельная натура совершенно не выносила вынужденного безделья. Тетя Каля изучила приемную вдоль и поперек, от темного скрипучего паркета и потертых деревянных панелей на стенах до гнусной пятирожковой люстры, которой самое место в захудалой жилконторе или в паспортном столе милиции, внимательно прочитала развешанные по стенам выдержки из законов и постановлений.

Тетя Каля настояла на том, чтобы прийти к нотариусу одной, ей казалось, что так будет приличнее и солиднее. Поэтому они договорились с Ольгой, что та будет ждать ее на соседней улице в кафе. Теперь тетя Каля невыносимо скучала и попыталась разговорить дожидавшуюся своей очереди испуганную тщедушную старушку.

Старушка разговаривать не стала, перепугалась еще больше и покосилась на сопровождавшего ее наголо бритого толстомордого «братка». Браток злобно сверкнул на тетю Калю маленькими поросячьими глазами, скрипнул зубами, повел бритой головой, как будто ему тесен воротник, и Калерия Ивановна от греха пересела подальше.

Еще в приемной сидела большая семья, сгрудившаяся вокруг толстого важного деда, которого время от времени поили минеральной водой и уговаривали еще немножко подождать.

Наконец подошла очередь Калерии Ивановны.

Она открыла дверь кабинета, огляделась и сделала несколько шагов к столу.

За столом полагалось находиться нотариусу, но его там не было.

Тетя Каля удивленно огляделась. Других дверей в кабинете не было, и незаметно выйти нотариус никуда не мог. Правда, имелось окно, и по летнему времени оно было открыто, а нотариальная контора находилась на первом этаже, но Калерия Ивановна не могла поверить, что нотариус, солидный и, судя по всему, немолодой человек, выскочил из собственного кабинета через окно.

Тетя Каля в полной растерянности подошла к столу.

Она еще раз огляделась и вдруг увидела торчащий из-за стола ботинок.

Не очень аккуратный мужской ботинок с развязанными шнурками.

В ботинке была нога.

Тетя Каля почувствовала, как по спине у нее побежали мурашки.

Тетя Каля была не робкого десятка, она простояла целый год на черноморском привозе, и даже неоднократно сталкивалась с грозой привоза, легендарным капитаном милиции Голопузенко, а это говорит о многом.

Но у самого сильного человека бывают слабости.

Слабостью тети Кали были покойники.

Мало сказать, что она их не любила. Она их дико боялась.

И теперь, увидев этот незашнурованный ботинок, тетя Каля поняла тем самым шестым чувством, о котором так часто говорят те, у кого оно отсутствует, что нога, обутая в этот ботинок, принадлежит покойнику.

Она крадучись двинулась вокруг письменного стола, чтобы проверить свое ужасное предположение, и вскоре увидела все остальное — второй ботинок, вышедший из моды двадцать лет назад костюм и облаченного в этот костюм нотариуса Штокенвассера.

Нотариус лежал на полу позади собственного письменного стола и смотрел на тетю Калю пустыми мертвыми глазами.

— Ой, мама! — проговорила Калерия Ивановна.

На всякий случай она проговорила это негромко, хотя ей очень хотелось завизжать во всю глотку.

Нотариус был мертв абсолютно и стопроцентно.

Больше того, он не пал жертвой скромного, хотя и чрезвычайно обширного инфаркта или добропорядочного инсульта. На полу под его головой растекалась лужица темной крови, которая однозначно доказывала, что господин Штокенвассер сделал совершенно недопустимую для приличного нотариуса вещь — он был убит.

— Ой, мама! — снова негромко вскрикнула Калерия Ивановна.

Она сама не заметила, как оказалась возле открытого окна, сама не заметила, как взгромоздилась на подоконник — вещь совершенно невозможная при ее незаурядной комплекции, — сама не заметила, как через этот подоконник перевалилась и как довольно ловко соскочила с него на тротуар, и внезапно обнаружила, что стоит в тихом безлюдном переулке под распахнутым окном нотариальной конторы, а на нее с уважительным изумлением смотрит худущая пестрая кошка.

Калерия Ивановна испуганно огляделась.

Кроме кошки, других свидетелей ее постыдного бегства из нотариальной конторы не было, а кошку вряд ли можно считать полноправным свидетелем и суд скорее всего не примет во внимание ее показания.

Тетя Каля припустила прочь.

Не успела она далеко уйти от злополучной конторы, как навстречу начали попадаться отдельные прохожие. Они удивленно оглядывались на крупную загорелую женщину средних лет, которая улепетывала по улице, испуганно озираясь, как будто за ней по пятам неслись все силы ада или тамбовская преступная группировка в полном составе.

Людей вокруг становилось все больше, и вскоре Калерия Ивановна оказалась на оживленной и многолюдной улице.

Прежде ей не случалось бывать в этом районе, и тетя Каля попросту растерялась. Она совершенно не представляла, куда теперь нужно идти и где расположено кафе, в котором ее дожидается племянница. Кроме того, перенесенный в кабинете нотариуса стресс так сказался на ее умственных способностях, что несчастная женщина напрочь забыла, как называлось то кафе и как оно выглядело, так что она не могла даже обратиться с вопросом к кому-то из прохожих.

И в тот момент, когда она готова была сложить руки и впервые в жизни капитулировать перед обстоятельствами, перед ней возникла племянница собственной персоной.

— Тетя Каля, что это с вами? — изумленно воскликнула Лола, уставившись на свою родственницу. — На вас напали? Вас ограбили?

— Ox! — Калерия Ивановна обняла девушку и крепко прижала ее к мощной, бурно вздымающейся груди. — И куда же ты, Олечка, зараз подевалась?

Я тебя ищу, ищу…

— Никуда я не девалась, — отозвалась полузадушенная Лола, пытаясь обрести свободу, — я вас ждала в том самом кафе, где мы расстались, а потом вышла посмотреть, что с вами, а то что-то вас очень долго не было. Да вот же оно, то кафе! — и она указала на вывеску, неподалеку от которой они стояли. — Так все же, что такое с вами случилось?

Она протянула тете пудреницу с зеркалом.

Калерия Ивановна мельком разглядела свое лицо, покрытое неровными пятнами лихорадочного румянца, растрепанные волосы, но все это не привлекло ее внимания. Она огляделась по сторонам, пригнулась к Лолиному уху и горячо зашептала:

— Ну у вас и город! Ну и город! Просто какое-то бандитское гнездо! Вот у нас в городе Черноморске можно вечером кошелек на скамейку положить и утром он на том же месте будет!

— Ну уж! — Лола всем своим видом выразила недоверие.

— Без денег, конечно, — уточнила тетя Каля.

— Да все-таки, что с вами случилось?

— Поехали скорее отсюда! А то я тут просто боюсь находиться!

Лола пожала плечами и направилась к машине.

Только по дороге Калерия Ивановна, испуганно оглядываясь, вкратце рассказала племяннице о своих приключениях в нотариальной конторе.

Услышав про труп нотариуса, Лола от изумления чуть не вылетела на встречную полосу движения и с трудом избежала аварии.

— Тетя Каля! — проговорила она, выровняв машину и переведя дыхание. — Признавайтесь, во что вы вляпались?

— Ни во что! — честно воскликнула тетка. — Причем тут я, если у вас среди бела дня людей убивают? Вот у нас…

— В городе Черноморске! — подхватила Лола. — Тетя Каля, кончай темнить! Сначала твою знакомую убили в поезде, а она, между прочим, ехала по твоим документам.., потом угробили нотариуса, который тебя зачем-то вызвал.., кстати, зачем он тебя вызвал?

— Не знаю… — тетя Каля пожала могучими плечами, — вот те крест, не знаю., я получила от него письмо, то самое, которое тебе показывала, и больше ничего не знаю…

— И там, в конторе, ты не успела ничего выяснить? Секретарша ничего не сказала?

— А чего ей говорить? — удивилась тетя Каля. Сидите, говорит, ждите спокойно своей очереди, там у нотариуса все и узнаете. Я и ждала, все себе отсидела, а как вошла, так и обмерла там на месте!

Ой, не могу, плохо мне, водички бы выпить!..

Лола припарковала машину возле ларьков со всякой всячиной, выскочила и принесла тетке литровую бутылку воды «Бонаква». Тетя Каля присосалась к бутылке, как будто она трое суток проплутала по пустыне Сахаре, отбившись от каравана.

— Может, тебе домой уехать? — нерешительно произнесла Лола.

— Ну уж нет! — энергично воскликнула тетя Каля, вытряхивая на ладонь последние капли воды и протирая лицо. — Чтобы я когда от трудностей убежала? Да не дождется тот супостат!

— Тогда вот что, — деловито предложила Лола, Лене про это ни слова. Скажем, что к нотариусу не попали, и все. Незачем ему все в подробностях рассказывать, а то еще подумает, что у меня родственники — люди с криминальными наклонностями.

— Это хорошо, это правильно! — закивала тетя Каля. — Мужу нужно с большой осторожностью про свои дела рассказывать. А лучше вообще поменьше про себя трепать.

— Сами во всем разберемся, сами все расследуем, — Лола была настроена очень решительно.

— И это верно, — согласилась тетя Каля, — на мужа надейся, а сама не плошай! Твой вроде ничего себе парень, тебя вроде любит, но лучше уж мы сами в этом деле разберемся…

Лола только вздохнула — знала бы тетя Каля, как обстоят дела! Совершенно Ленька ее не любит…

Ну да и наплевать!

— Да что же вы так кричите? — поморщился капитан Ананасов, неприязненно глядя на свидетельницу.

Девушка испуганно сглотнула и вжалась в спинку стула.

— Я.., я не кричу… — прошептала она, поправив сползшие на кончик носа круглые очки и глядя на мрачного милиционера, как смотрит на голодного удава юный хорошо воспитанный кролик.

Откуда ей было знать, что творилось в голове у капитана Ананасова! Секретарша покойного нотариуса Штокенвассера была девушка скромная, тихая и непьющая, и она не могла себе даже отдаленно представить, что творилось сегодня у него в голове.

В голове у него лязгали гусеницами самоходные артиллерийские установки, ревели на крутых виражах тяжелые гоночные мотоциклы, заходили на посадку сверхзвуковые истребители.

«Ох, зря я добавил вермут! — тоскливо думал Ананасов. — Ну, пил бы и пил себе водку, как культурный человек, так нет же, понадобилось водку с вермутом мешать! А все Гудронов, Джеймс Бонд хренов! Смешать, говорит, но не взбалтывать! А теперь такое чувство, как будто мне мозги взболтали!»

— Что вы шепчете? — Ананасов с отвращением посмотрел на свидетельницу, прикрыл глаза, подумав, как было бы хорошо, если бы эта свидетельница сейчас мирно исчезла, а сам он оказался бы дома, и перед ним стояла бы запотевшая бутылка боржома.., однако когда он снова открыл глаза, все осталось по-прежнему — он находился в кабинете убитого нотариуса, перед ним сидела секретарша Штокенвассера, бледная запуганная девица в круглых очках, и давала показания по делу об убийстве своего шефа.

— Я.., я не шепчу… — проговорила девица слабым срывающимся голоском, — и не кричу…

— И не спорьте! — рявкнул капитан и сморщился от боли.

— Итак, — продолжил он, взяв себя в руки, — значит, последней вошла в кабинет госпожа Свириденко?

— Свириденко, — испуганно подтвердила секретарша, — Калерия Ивановна Свириденко. Сначала я совершенно не волновалась, спокойно ждала новых распоряжений, но никаких распоряжений не поступало, а потом пришел господин Хруст…

— Кто? — удивленно переспросил Ананасов и снова схватился за мучительно ноющую голову.

— Хруст, очень крупный бизнесмен.., он заранее договорился с Михаилом Рудольфовичем…

Произнеся имя своего покойного шефа, свидетельница вспомнила о понесенной утрате, всхлипнула и уткнулась в кружевной платочек.

Ананасов тяжело вздохнул, сжал ладонями виски и с видимым усилием проговорил:

— И не ревите! Дома будете реветь, а здесь вы должны давать показания!

Девица еще раз испуганно всхлипнула, высморкалась и продолжила:

— Пришел господин Хруст, и я сообщила об этом Михаилу Рудольфовичу.., дело в том, что господин Хруст очень не любит ждать, тем более, что он заранее договорился…

— Ясно, — проговорил Ананасов, при этом он опрометчиво кивнул, отчего его несчастная голова едва не отвалилась.

— Так вот, Михаил Рудольфович ничего не ответил, и это мне показалось подозрительным…

— Еще бы! — на этот раз капитан воздержался от неосторожных движений. — А что же вы к нему сразу в кабинет не вошли?

— Дело в том, — девица слегка оживилась, — что Михаил Рудольфович очень не любит.., то есть не любил, когда его прерывают.., когда к нему входят без разрешения. Но и господин Хруст начал нервничать.., поэтому я еще немножко подождала и все-таки вошла в кабинет.., а там.., а тут… — девица не выдержала и наконец со вкусом зарыдала.

— Не ревите, я сказал! — прикрикнул на нее Ананасов и снова схватился за голову. — Вот, блин, свидетельница попалась! Да что же вы так убиваетесь? Он вам что — родственник или, может быть, любовник?

— Да вы что? — возмутилась секретарша сквозь слезы. — Как вы могли так подумать? Ему ведь было очень много лет!

— Разные старички бывают, — капитан пожал плечами и, заглянув в свои записи, добавил:

— Да и не так уж много — всего-то пятьдесят пять…

С точки зрения свидетельницы что пятьдесят пять, что девяносто пять — одинаково глубокая старость, но спорить с суровым милицейским капитаном она не стала.

— Итак, — с омерзением глядя на нее, продолжил Ананасов, — что вы увидели, войдя в кабинет потерпевшего?

— В чей кабинет? — испуганно переспросила девица, перестав рыдать.

— Потерпевшего, нотариуса Штакен… Штокенвассера! — с трудом выговорил измученный похмельем капитан.

— Я увидела его.., потерпевшего.., на этом самом месте…

— А куда же делась эта.., как ее… Свиристенко?

— Свириденко, Калерия Ивановна Свириденко, поправила девица, — ее здесь не было.

— А окно было открыто? — уточнил капитан.

— Открыто, — кивнула свидетельница.

— Ну, значит, упорхнула эта Свириденко через окно… — тоскливо констатировал Ананасов.

— Не может быть! — девица замотала головой, так что у несчастного милиционера зарябило в глазах.

— Почему это не может? — Ананасов поморщился и опустил веки. — Этаж первый, окно открыто…

— Вы ее не видели! — воскликнула секретарша. Она старая и очень толстая! Она через окно не смогла бы!

— В состоянии аффекта люди способны на многое, — философски проговорил капитан, — на такое, что даже и не подумаешь.., а насчет возраста у нас с вами разные понятия…

Он на секунду задумался и вдруг удивленно спросил:

— Как, вы сказали, ее звали, эту Свиристенко?

— Свириденко, — снова поправила его секретарша, — Калерия Ивановна Свириденко.

— Вот черт! — вскрикнул Ананасов и потянулся к телефону, бормоча себе под нос:

— Ну, Свириденок-то пруд пруди, а вот Калерия имя редкое…

Дозвонившись до родного отдела, капитан торопливо проговорил:

— Гудронов, ну-ка глянь, как фамилия вчерашнего трупа?

— Которого? — с видимой неохотой отозвался Сеня Гудронов, которому тоже было чрезвычайно плохо после вчерашних дурацких экспериментов в духе Джеймса Бонда.

— Ну, с Московского вокзала.., тетка, которую в поезде зарезали, Черноморск — Питер?

— Сейчас, — Гудронов зашелестел бумагами, — а что это ты, Питиримыч, так завелся?

— Ищи, Гудронов! рявкнул капитан, неожиданно разозлившись. Дело в том, что он очень не любил свое церковно-славянское отчество. Все его сослуживцы хорошо это знали и старались попусту не раздражать капитана, Гудронов же допустил досадную промашку исключительно с похмелья.

— Вот, — проговорил наконец Сеня, — нашел. Свириденко фамилия того трупа.

— Свириденко, а дальше?

— Свириденко Кавалерия.., то есть, блин, Калерия Ивановна, — зачитал Гудронов.

— Та-ак! — проговорил Ананасов голосом, каким Отелло интересовался состоянием своего гардероба. — Ты, Гудронов, ничего не путаешь?

— Интересно! — обиделся Сеня. — Я тебе официальный документ зачитываю, а ты сомневаешься!

В чем дело-то?

— Ты, Сеня, не обижайся, — на этот раз Ананасов понизил голос, — только этот вчерашний трупешник сегодня, судя по всему, сам человека замочил.

— Чего? — недоверчиво переспросил Гудронов.

— Сказал бы я тебе, чего, да тут девушка рядом! капитан недовольно покосился на свидетельницу. Еще раз повторяю, для особо одаренных. Тут я на убийство приехал, нотариуса пришили, этого.., как, блин, его… Штукен… Штокенвассера, так вот последним, кто к нему в кабинет вошел, была Калерия Ивановна Свириденко.

— Ох, ни фига себе! — воскликнул Гудронов. Это что же получается — возвращение живых трупов?

— Это получается, Сеня, — с грустью проговорил Ананасов, — что не видать нам с тобой премии, как своих ушей!

— Ну ты подожди, подожди в панику-то впадать! — перебил капитана Гудронов. — Может, она правда не померла.., так, может, в бессознательном состоянии находилась, а потом очухалась?

— Ага, не померла! — передразнил друга капитан. — Васильич же смерть констатировал! Ее же прямо с вокзала в морг отвезли!

— Ну и что? — не сдавался Гудронов. — Васильич — тоже человек, тоже может раз в жизни ошибиться! А что в морг отвезли — может, она там на холодке-то и пришла в себя…

— И прямиком отправилась нотариуса мочить? недоверчиво отозвался Ананасов.

— А что? Может, у нее с ним счеты какие-то были…

— Ну, не знаю, какие там у них счеты, а только ты, Сеня, позвони на всякий случай в морг да аккуратненько уточни — на месте ли эта вчерашняя…

Кавалерия Ивановна.

— Меня же там за психа примут!

— Не примут! — отрезал Ананасов. — Тебя, Сеня, за сумасшедшего никто не примет, тебе сходить не с чего!

Сеня Гудронов никак не отреагировал на последнюю фразу, и капитан продолжил:

— А чтобы они не слишком удивлялись, что ты трупами интересуешься, можешь сказать, что мы занимаемся случаями похищения покойников на органы для пересадки.

— А что, правда были случаи? — уточнил доверчивый Гудронов.

В морге в этот день дежурил Николай Трофимов, отзывавшийся на немудреную кличку Трофим. Когда-то, как говорится в другой жизни, Трофим был художником, и даже весьма преуспевал, но потом сильно запил, и творческая его карьера катастрофически оборвалась. Правда, Трофим не слишком переживал. Теперешние его клиенты, рядовые покойники, были людьми очень тихими, покладистыми, никогда не скандалили, и выпивка Трофиму перепадала регулярно — то врач медицинского спирту нальет, то родственники очередного жмурика угостят чем-нибудь крепким…

Телефон на столе дежурного зазвонил.

Трофим поднял трубку и мрачным басом проговорил:

— Покойницкая.

Иногда к нему попадали по ошибке совершенно случайные люди и, услышав такое неожиданное и неприятное слово, да еще произнесенное грубым голосом Трофима, пугались до невозможности, чем доставляли санитару маленькое удовольствие.

Но на этот раз звонила не какая-нибудь кисейная барышня, а тертый и закаленный мент Сеня Гудронов.

— Ясно, что не планетарий, — отозвался он, — это Гудронов беспокоит из убойного отдела. Ты, того, брат, проверь-ка, к вам вчера жмурик поступил с Московского вокзала, Свириденко фамилия, так того, глянь.., на месте ли он? То есть она, баба это!

— Нет, на танцы убежала! — грубо пошутил Трофим.

— Как — убежала? — всполошился бесхитростный Гудронов, и тут же сообразил:

— Шутишь, да? Тут не до шуток! Говорю тебе проверь, на месте ли трупешник! И быстренько, мне тебя ждать некогда!

Трофим недовольно закряхтел, положил телефонную трубку на столик и побрел в покойницкую.

— Больше им делать нечего, — ворчал он по дороге, — только бы для меня заботу какую выдумать!

Мои клиенты — они спокойные, коли уж поступили к нам, так никуда не денутся…

Он вошел в холодное помещение, оглядел ряды одинаковых металлических дверок, смутно напоминающие вокзальную камеру хранения, нашел нужную табличку, отворил дверцу и выкатил выдвижной железный стол.

Покойница была на месте.

— Мои-то всегда в порядке, — ворчал Трофим, возвращаясь к телефону, — с ними никаких хлопот, вы за своими лучше приглядывайте, за живыми!

От них все беспокойство!

— Ну что? — нетерпеливо осведомился Гудронов, — на месте эта вчерашняя покойница?

— На месте, на месте! — отозвался Трофим, подругу здесь завела, чай с ней пьет!

— Как пьет? — всполошился Гудронов, и тут же сообразил, — шутишь, да? Ну, блин, дошутишься ты у меня, в натуре! Так точно, на месте она, ничего ты не перепутал?

— Ты за собой следи! — обиженно проговорил Трофим. — А у меня всегда полный порядок! У меня все в ажуре!

— А ты… — понизил голос Гудронов, — ты за своими жмуриками, того.., приглядываешь?

— Чего? — переспросил Трофим, — это в каком же таком смысле?

— Ну… — тянул Гудронов, который и сам понимал нелепость своего вопроса, — ну, они у тебя… уйти никак не могут? Допустим, куда-то на пару часов уйти, а потом вернуться?

— Чего? — повторил санитар, серьезно обеспокоившись, не из дурдома ли ему звонят. — Как это — уйти?

— Да ты, это.., ты не удивляйся.., у нас баба эта, твоя клиентка, по одному делу как подозреваемая проходит…

— Серьезное дело-то? — поинтересовался любопытный санитар — Или так, ерунда какая-нибудь?

— Я же тебе сказал — из убойного отдела звоню!

Мы ерундой не занимаемся! — обиделся Гудронов. — Мы только по убийствам работаем! Замочила тут твоя клиентка одного!

— Давно замочила-то? Потерпевший тоже небось у нас лежит?

— Не успели еще привезти, только сегодня дело было.

— Сегодня? — Трофим удивленно присвистнул. Не, сегодня она никак не могла, на сегодня у нее алиби!

Сеня Гудронов не стал в подробностях пересказывать капитану Ананасову свой разговор с грубым санитаром, сказал просто, что труп Калерии Ивановны Свириденко преспокойненько лежит в холодильнике. Секретарша же нотариуса Штокенвассера упорно утверждала, что Калерия Ивановна Свириденко была тут совсем недавно, она якобы видела паспорт. На вопрос измученного капитана, по какому делу приходила к нотариусу подозреваемая Свириденко, секретарша поджала губы и сказала, что про это знал только покойный Михаил Рудольфович. Она лично положила конверт с делом нотариусу на стол сегодня утром.

Стали искать конверт, его не было. Разозленный Ананасов уронил со стола кипу документов, а когда с трудом нагнулся, чтобы подобрать их, то ударился бедной больной головой о тумбу стола.

Все тело пронзила чудовищная боль, глаза на некоторое время заволокло пеленой.

Очнувшись, капитан Ананасов осознал себя сидящим на полу, и первой его мыслью было, что нужно немедленно завязывать с алкоголем. Секретарша смотрела на него сверху очень неодобрительно, но сказать ничего не решилась. Ананасов покрутил головой. После удара, как ни странно, стало легче, и он отправился в родной отдел, предупредив секретаршу, что еще зайдет. Конверта с именем Калерии Ивановны Свириденко так и не нашли, он бесследно исчез из кабинета.

Не успел Трофим повесить трубку, как в дверь его служебного помещения постучали.

Само по себе это было необычно: обычные посетители покойницкой, грубые санитары труповозки, никогда не затруднялись стуком, они распахивали дверь ногой, поскольку руки у них обыкновенно были заняты носилками, на которых прибывало в морг очередное пополнение. Работники морга тем более не стали бы стучать. Конечно, оставались родственники усопших, но их стук Трофим за годы работы научился узнавать безошибочно, как опытный дирижер слышит фальшивую ноту, допущенную невыспавшимся кларнетистом.

Трофим подошел к двери и открыл ее.

На пороге покойницкой стояли двое: коренастый широкоплечий мужчина лет пятидесяти, с густыми черными бакенбардами и неприятным, пристальным взглядом глубоко посаженных черных глаз, и невысокого роста худой человек с бледным болезненным лицом и маленькими тусклыми глазами, от взгляда которых Трофиму сразу стало как-то нехорошо.

— Страдаешь? — коротко спросил черноволосый Трофима.

— Это в каком, извиняюсь, смысле?

— В самом обыкновенном, — ответил широкоплечий незнакомец и достал из кармана приятную на вид плоскую фляжку, в которой что-то восхитительно плескалось.

— Всегда готов! — радостно отозвался Трофим и потянулся к фляжке.

— Молодец! — одобрил незнакомец, но фляжку спрятал за спину. — Только прежде ты мне сделай, друг, божескую милость. Тут к вам тетя моя вчера попала, так вот хочу я на нее взглянуть…

— Тетя? — переспросил Трофим. — А откуда, извиняюсь, ваша тетя поступила? Из больницы какой, или еще откуда?

— Еще откуда. С вокзала ее привезли. В скором поезде моя тетенька того.., скончалась.

— Ах, в поезде… — протянул Трофим.

Он вспомнил недавний телефонный разговор с человеком из милиции, и в душе у него шевельнулось нездоровое любопытство. Почему эта тетка из поезда сегодня так удивительно популярна?

Однако тут же Трофим подумал о замечательной фляжке своего черноволосого посетителя, и все прочие мысли полностью выветрились из его головы.

— Ах, в поезде! — повторил он. — Есть такое дело, и он, сделав посетителям знак следовать за собой, направился в «холодную», как здешние служители называли помещение для хранения трупов, где круглый год царила вечная зима, — если в поезде, то прошу за мной.

Распахнув металлическую дверцу, он выкатил полку и, не глядя на покойника, махнул плечистому мужчине:

— Вот, извиняюсь, ваша тетя. У нас полный порядок, как в филармонии: ежели кто к нам поступил, тот непременно имеется.

По лицу посетителя он понял, что тот чем-то весьма недоволен.

— Ты что мне подсовываешь? — прорычал тот, тряся бакенбардами. — Это, по-твоему, моя тетя?

Это у тебя, может, такие родственники, а мне такая, блин, родня на фиг не нужна!

Трофим протер глаза и уставился на покойницу.

Это действительно была не тетя.

Это был здоровенный негр, доставленный дня три назад с футбольного матча, где ему проломили голову разбушевавшиеся болельщики, и до сих пор никем не востребованный.

— Я извиняюсь, — пролепетал Трофим, сверяясь с номером, написанным на дверце секции, — обознался.., подождите минуточку, будет вам сейчас тетя в лучшем виде…

Он торопливо закатил на место чернокожего джентльмена и, проверив надписи на секциях, открыл соседнюю дверцу:

. — Вот, это точно ваша тетенька будут…

Во всяком случае, на этот раз на выдвинутой из стены металлической полке действительно лежала женщина преклонных лет и весьма внушительной комплекции.

— Вот она, извиняюсь… — сообщил Трофим, указывая на покойницу, — на этот раз все точно.

Черноволосый тип с бакенбардами и его тощий спутник потянулись к покойнице, внимательно разглядывая ее лицо.

— Она, — заявил тощий, — в поезде была она.

— Ничего, блин, не она! — прорычал брюнет. Тебе что, блин, все бабы на одно лицо? Ты, жертва пьяной акушерки, опять покойников перепутал? повернулся он к Трофиму.

— И ничего я не перепутал! — обиделся Трофим. Точно это она, которая из поезда доставлена.., а что вы сомневаетесь — так это у нее, может, после смерти лицо переменившись…

— Ты у меня сейчас сам будешь «переменившись»! — злобно рявкнул брюнет, играя желваками. — Первый раз ты мне, блин, вообще негра мертвого хотел подсунуть! Смотри, блин, хорошенько, а то сам будешь вместо нее на этой полке лежать!

— Все точно! — ответил Трофим, ударив себя кулаком в грудь. — Говорю вам, это она, ваша тетя!

То есть, которая из поезда! У нас ведь, как в филармонии — согласно билетам…

— Я тебе покажу филармонию! — черноволосый начал наливаться малиновой краской. — Ты у меня сейчас дискантом запоешь!

— Правда, Жетон, в поезде была она? — подтвердил слова санитара худой спутник черноволосого, — эта самая тетка.

— Значит, и в поезде была не та! — на этот раз черноволосый зверем смотрел на своего партнера.

Трофим, почувствовав, что гнев нервного посетителя переключился с него на другой объект, облегченно вздохнул.

— Как — не та? — лицо тощего перекосилось нервной гримасой. — Как сказали мне — Свириденко, Кава.., тьфу, Калерия Ивановна.., и на билете, и по документам.., все как в аптеке.

— Говорят тебе — не та баба! Та и помоложе была…

— Так состарилась, наверное…

— Сам ты у меня сейчас в натуре состаришься!

И на морду она нисколько не похожа!

— Ну, насчет личности ничего не могу сказать, тощий пожал плечами, — фотографию они мне не давали!

— Фотографию! — усмехнулся брюнет. — Фотографии у меня у самого не было! Где им-то было ее фотографию взять?

Его тощий спутник нерешительно пожал плечами, как бы говоря: «на нет и суда нет».

— Так как же насчет… — начал Трофим, следя глазами за левой рукой черноволосого, в которой тот по-прежнему сжимал свою фляжку, — я вам предоставил.., ежели это и не ваша тетя, так мы тут не виноватые, что поступило, то и имеется…

— Помолчи! — резко оборвал его человек, которого назвали Жетоном. — Твое счастье, что ты не тут тетку по ошибке замочил! — сказал он своему спутнику. — Иначе бы ты сам у меня рядом с ней сейчас в этот шкаф лег бы!

— Но Жетон…

— Молчать! Теперь будешь делать то, что я скажу! Там посмотрю, что с тобой сделать за то, что самовольничать вздумал…

Он повернулся и пошел к выходу. Санитар Трофим разочарованно вздохнул, когда сообразил, что ему сегодня ничего не светит.

Ночь прошла спокойно, тетя Каля спала крепко. В целях безопасности Лола решила не отселять ее в свою квартиру, пускай уж тетка будет на глазах и под присмотром. Утром, пока Лола спала, тетя Каля встала и приготовила Лене сытный калорийный завтрак. Маркиз, выйдя из ванной, приятно удивился, и они с тетей Калей мигом уговорили латочку домашних голубцов со сметаной. Леня в свою очередь научил тетку заваривать кофе по своему рецепту. До кофе тетя Каля оказалась большая охотница, она пила его большими чашками, без молока и с сахаром вприкуску.

К кофе разрезали пополам мягкий рогалик и обильно полили его теткиным медом. Леня попробовал и решил, что такая еда ничуть не хуже венских булочек или круассанов с шоколадом.

После завтрака Леня сказал тетке, что ему нужно на работу, и мигом улизнул из дому. Проснувшаяся Лола появилась на кухне, когда тетя Каля кормила животных. Попугай ел семечки, песику и коту тетка отрезала полкруга аппетитной домашней колбасы с чесноком. Кот Аскольд, убедившись, что в лице тети Кали в квартире появилась щедрая рука, дающая дополнительное питание, вылез из своего укрытия и вежливо представился.

Кота тетка одобрила — его размеры впечатляли.

Лола удивилась, узнав, что Леня уехал на работу, — она-то прекрасно знала, что дел у него сейчас никаких нету. Но еще больше она удивилась, когда увидела, с каким аппетитом Пу И поедает жирную пахучую колбасу. И это ее песик, капризное и избалованное создание!

— От и молодец! — приговаривала тетя Каля. От и умничка! Будешь хорошо кушать, вырастешь большой-большой!

— Ладно, тетя Каля, оставь ты их! — не выдержала Лола. — Давай пока Лени нет, поразмыслим о наших делах. Значит, говоришь, по делу о наследстве? И от кого оно может быть, ты понятия не имеешь?

— Чистая правда! — тетка прижала руки к могучей груди. — Вот те крест! Да еще в Петербурге!

Ты-то прекрасно знаешь, что я здесь никогда не была! И кто бы мне мог что оставить? Если наши общие родственники из Черноморска, так ты сама знаешь, какие у меня с ними отношения. То есть они ждут, как бы я им чего-нибудь не оставила…

Но я пока помирать не собираюсь.

— Не о том ты говоришь! — с досадой перебила Лола. — Если бы в Черноморске кто умер, так ты бы уж знала.

— Это точно! — закивала тетка. — И вот что я думаю. Ежели так сложно, так не иначе, это Изька копыта откинул в своем Израиле. Изя Гринберг, мой первый муж, ты его не помнишь, — пояснила тетя Каля.

— А ты про него что-нибудь знаешь? — спросила Лола.

— Как не знать, — тетя Каля смущенно отвела глаза, — сын-то у нас общий, а он с отцом общается. У них там, за границей, все близко — хоть Израиль, хоть Америка, хоть Европа. Только и мотаются друг к дружке на самолетах… Живет Изя в Тель-Авиве, большой ученый, математик. Голова-то у него и вправду хорошая была, сын в него удался.

— Так нужно Илье в Гамбург звонить, он уж точно знает, не случилось ли чего с отцом! — вскричала Лола. — Номер ты знаешь?

Тетя Каля достала записную книжку и, поминутно сверяясь, набрала номер. Лола на всякий случай вытолкала из кухни всех животных. Тетя Каля же, оглянувшись, решила очевидно, что в кухне разговаривать с Германией неприлично, и вышла с трубкой в гостиную.

— Илья! Ильюшечка! — закричала она так громко, что на столе подпрыгнула Лолина любимая китайская ваза, а Пу И тоненько заскулил и сбежал обратно на кухню.

— Тетя Каля, незачем так кричать, — поморщилась Лола.

— Так Германия же, дюже далеко… — покосилась Калерия Ивановна на племянницу.

— Так вам же не надо до той Германии докричаться, вы же с ней по телефону разговариваете.

— Илья! — повторила тетя Каля потише.

В ответ трубка разразилась длинной тирадой на немецком языке.

— А он не по-нашему говорит, — пожаловалась тетя Каля.

Лола взяла у нее трубку и заговорила по-немецки:

— Могу я попросить Илью Гринберга?

— Нет, — ответил ее собеседник с арийским лаконизмом.

Лола, не удовлетворившись таким скупым ответом, спросила, куда подевался господин Гринберг и с кем она, Лола, разговаривает.

Ее собеседник сообщил, что он — друг господина Гринберга, зовут его Клаус, а сам Илья уехал в Японию на конференцию.

Лола подумала, что слово «друг» в наше время звучит несколько двусмысленно, особенно если «друзья» живут в одной квартире. Она решила, однако, не расстраивать старомодную тетю Калю своими рассуждениями, прикрыла трубку ладонью и сообщила тетке только, что Илья уехал на конференцию в Японию.

— Ой, да на шо ж ему сдалась та Япония, — огорчилась Калерия Ивановна, — еще Германия — куда ни шло, не так далеко, и люди там живут обыкновенные, а Япония эта черт знает где, и живут-то в ней одни японцы! И говорить с этими японцами непонятно как! Может, хоть Изин телефон тебе дадут в той Германии? Туда позвоним да узнаем, жив ли Изя?

Лола снова перешла на немецкий и спросила лаконичного Клауса, не знает ли тот номер телефона отца своего отсутствующего друга, старшего господина Гринберга.

На той стороне провода возникло некоторое замешательство, но затем, немного подумав, рассудительный Клаус сообщил, что он незамедлительно войдет в компьютер и посмотрит, не записан ли там столь нужный любезной фрау номер телефона.

На некоторое время в Германии наступила тишина, изредка прерываемая коротким писком компьютерной мыши и негромкими немецкими междометиями. Наконец Клаус сообщил, что его поиски увенчались успехом, и продиктовал Лоле израильский номер телефона.

Длинные гудки прервались, и в трубке раздался гнусавый, всхлипывающий мальчишеский голос:

— Шалом!

— Плачет! — прошептала тетя Каля, прикрыв трубку ладонью. — Не иначе, умер Изя!

— Мальчик! — громко сказала она в трубку. — Ты по-русски говоришь?

— Чтоб я так жил! — отозвался тот, и снова всхлипнул.

— Мальчик, — осторожно продолжила тетя Каля, у вас что-то случилось? У вас неприятности?

— С чего это вы взяли? — подозрительно фыркнул мальчишка. — Накаркаете еще! А вы кто, вообще-то?

— А что же ты всхлипываешь? — поинтересовалась Калерия, не торопясь называть свое имя.

— Ха! — отозвался ее собеседник. — Это меня Яшка побил! Подумаешь! Я его завтра сам побью!

— А с дедушкой… — продолжила тетя Каля, — с дедушкой все в порядке?

— С кем? — в голосе мальчишки прозвучало изумление. — Чтоб я так жил! С каким дедушкой? — и он крикнул куда-то в сторону:

— ба, тут тетка какая-то звонит, про дедушку спрашивает!

— Моня, — послышался в стороне немолодой женский голос, — Моня, сколько тебе повторять, не разговаривай с незнакомыми людьми! Какого еще дедушку? Твой дедушка, слава Богу, умер до твоего рождения и не видел, какой из тебя получился хулиган! Он бы этого просто не пережил! Дай мне сейчас же трубку, мишуген!

И тут же голос зазвучал ближе:

— Это кто? Что вы допрашиваете этого малолетнего бандита? Вы таки лучше спросите меня!

— Ой! — воскликнула тетя Каля. — Да это ж Роза Семеновна!

— Моя свекровь! — шепнула она Лоле, прикрыв трубку. — Жива, старая хризантема!

— Ну, допустим, я — Роза Семеновна, — отозвалась старуха, — а что с того? Это кого-нибудь интересует?

— Так то ж я, Калерия! — голос тети Кали подозрительно задрожал, и Лоле показалось даже, что она пустила слезу.

«Ну надо же, — подумала девушка, — что значит — давно живут в разных концах света! Она, кажется, обрадовалась бывшей свекрови! Если когда-нибудь выйду замуж, постараюсь жить со свекровью в разных полушариях!»

— Калерия? — удивленно переспросила старуха. Какая Калерия? Ах, Калечка, это ты! Да Боже ж мой! Да сколько ж я тебя не видала!

— И еще бы век не видать! — прошептала Калерия Ивановна, прикрыв трубку.

Лола уже перестала что-нибудь понимать.

— Калечка! — продолжала старуха. — Золотко мое!

Да как же ты живешь?

— Хорошо, — отозвалась Калерия, — а как.., как Изя? С ним все в порядке? Он здоров?

— С ним не все в порядке! — голос старухи стал сухим и злым. — Его жена, эта сколопендра, эта ехидна, эта сибирская язва, она доведет его до сумасшедшего дома или до преждевременной могилы…

— Мама! — раздался еще один голос, на этот раз мужской. — Это ты доведешь меня до сумасшедшего дома! С кем ты разговариваешь?

— Это Каля, твоя жена! — ответила Роза Семеновна весьма ядовито. — Она интересуется насчет твоего здоровья!

— Моя жена? — переспросил, мужчина. — Я что, мусульманин? Я что, многоженец? — и он отобрал у матери трубку.

— Каля, это правда ты?

— Нет, то ж не я! — хихикнула Калерия Ивановна. — То ж кто-то другой! Изя, ты меня что, уже даже не узнаешь?

— Попробуй тебя не узнай! Ну, как у тебя дела?

Что-нибудь случилось с Ильей, чтоб он был здоров?

— Нет, с Ильей все в порядке, — тетя Каля подобралась, — а с тобой? С тобой все в порядке?

— Что мне сделается? — Изя вздохнул. — Конечно, вся эта семейка очень-таки старается свести меня в могилу, но пока я этому успешно сопротивляюсь! А что ты звонишь-то? Тебе что-нибудь нужно?

— Мне ничего не нужно, — отозвалась тетя Каля, — а кто этот мальчик, который первым взял трубку? Это твой внук?

— Какой внук? — возмутился Изя. — Слава Богу, я еще молодой человек! На меня еще девушки оглядываются!

— Девушки? — тетя Каля хмыкнула. — Изя, тебе пора заказать очки!

— А этот начинающий гангстер, этот малолетний Аль Каноне, с которым ты разговаривала за жизнь, — продолжал Изя, не обратив внимания на ехидную реплику бывшей жены, — это мой младшенький, Моня, чтоб он был здоров! И если все же у меня когда-нибудь, не дай Бог, появятся внуки — так у тебя они тоже появятся, потому что в этом плане пока можно рассчитывать только на Илью.., так все-таки, что ты звонишь?

— Ты понимаешь… — Калерия Ивановна понизила голос, — меня тут вызвал нотариус по поводу наследства, так вот я и подумала, а не случилось ли с тобой чего?

Изя закашлялся, потом наконец проговорил:

— Ну, спасибо тебе, дорогая.., большое спасибо, что в первую очередь подумала обо мне!

— Нет, но ты не думай ничего плохого… — попыталась оправдаться Калерия, — я просто забеспокоилась…

— Я рад, что у тебя нет других поводов для беспокойства, — сухо проговорил ее бывший муж, но если тебя это по-прежнему интересует — могу сообщить, что я пока что жив!

— И слава Богу! — заторопилась тетя Каля. — Живи сто двадцать лет, как говорят у вас в Израиле…

— И даже если бы, не дай Бог, со мной что-то случилось — почему ты думаешь, что тебя стали бы приглашать к нотариусу? У меня ведь только здесь пасутся пятеро бандитов!

— Сколько?! — удивленно переспросила Калерия Ивановна.

— Пятеро! — гордо повторил Изя. — С младшеньким, Моней, чтоб он был здоров, ты уже познакомилась. А еще есть Фима, Миша, Боря и Вася… так что в случае чего в наследниках у меня недостатка нету. Слава Богу, всем бы такой истребительный батальон! Когда они садятся за стол, Хруст куриных костей слышен до самого Багдада!

— Вася? — поразилась Калерия Ивановна. — Почему Вася? И как же я сочувствую твоей жене!

— Интересное дело! — настороженно проговорил Изя. — И почему это ты сочувствуешь Кирочке?

— Ну как же… тетя Каля окончательно растерялась, — родить столько сыновей.., я это себе представляю…

— Кирочка? Кирочка родила только одного, Моню…

— А остальные? Как ты говорил… Вася, Боря, Фима…

— Интересное дело! — повторил Изя. — Как Кирочка могла родить Фиму, если она младше его на два года?

— Ой, ну я ж больше не могу! — простонала тетя Каля. — Ты меня совсем запутал! Кто же его родил?

— Клара, конечно! — ответил Изя. — А Борю Мила, а Васю — Клава.., ну, про Моню ты уже знаешь…

— Да, про Моню я знаю… — задумчиво протянула тетя Каля, — сколько же у тебя было жен? Пять?

И каждая родила по сыну? И где ты у себя в Израиле отыскал Клаву?

— Почему пять? — Изя на секунду задумался. Еще была Кася, но у нее не было детей, и мы расстались.., а Клава приехала в Израиль со своим первым мужем, но потом они развелись…

— С остальными вы тоже расстались, — уточнила тетя Каля, — слушай, как интересно! У тебя все жены на букву "К", кроме Милы! Клара, Клава, Кася и я, Калерия…

— Мила — тоже на "К", — быстро проговорил Изя.

— Как это?

— Вообще-то она Камилла… Мила — это уменьшительное…

— Ой, ну все это очень интересно, — тетя Каля покосилась на Лолу и заторопилась, — но мне уже пора закругляться, а то я уж неизвестно на сколько наговорила.., рада, что ты жив и, судя по всему, совершенно здоров. Розе Семеновне и своим бандитам передай привет!

— Так все ж таки, что ты звонила? — проговорил Изя, но Калерия Ивановна уже повесила трубку.

— Это не он, — решительно заявила она, повернувшись к племяннице, — Изя жив-здоров и никакого наследства мне оставлять не собирается…

— Тогда остаются мужья номер два и номер три, — Лола сделала пометку у себя в блокноте.

— Ну, Степана Тимофеевича сразу можешь вычеркнуть, — проговорила тетя Каля, — он у меня весь на виду был, и умер, можно сказать, на глазах.

Всего наследства у него были сапоги хромовые да парадная форма с медалями. Хотя человек он был очень хороший и обстоятельный. Главное дело, если бы из-за него меня нотариус разыскивал, так уж давно бы все это случилось, Степана уж четыре года на свете нет, — тетя Каля достала большой клетчатый платок и печально высморкалась.

— Ну, я бы не стала торопиться, — задумчиво сказала Лола, — вычеркнуть никогда не поздно… иногда самые простые люди после смерти раскрываются с неожиданной стороны… Но, тетя Каля, не будем терять времени даром. Пока Лени нет, мы можем спокойно заняться твоим делом. Кстати, он не сказал, куда поехал?

— Как — куда? На работу, разумеется. Кстати, где он работает?

— У него завод по производству санитарно-гигиенического фаянса, — машинально соврала Лола, думая о своем, — в Корее.., тьфу, в Карелии, под Петрозаводском…

— С ума сойти, каждый день в такую даль ездить! — ужаснулась тетка.

— Да нет же, он туда ездит нечасто, а здесь делами занимается, — пробормотала Лола.

В голове у нее снова возникла мысль, куда это Ленька намылился спозаранку, но тут из кухни раздался грохот, и Лола с теткой бросились туда.

Четверолапые мерзавцы очень удачно сбросили со стола забытый там Лолой сверток с колбасой и теперь раздирали бумагу.

— Господи! — закричала Лола. — Ну что вам так эта колбаса запала в душу! Пу И, ты же раньше вообще ел только ореховое печенье!

Пу И, не разжимая зубов, взглядом выразил Лоле все, что он думает об ореховом печенье и о тех хозяйках, которые кормят собаку разной дрянью, вместо того чтобы предложить им такую дивно пахнущую колбасу. Кот же вообще не удостоил Лолу взглядом, он раздирал зубами бумагу и уже добрался до самого главного.

— Это что такое? — загремел голос тети Кали. Ах вы, ворюги!

Звери почувствовали свою не правоту и мигом испарились, как не было. Лола протерла глаза только что паршивцы драли сверток, и вот их нет.

Она тут же подумала, что ее бы кот и песик никогда не послушались, Лола долго ругала бы их, причитала и заламывала руки над головой, а они бы как ни в чем не бывало доедали колбасу. Вот что значит характер, вздохнула про себя Лола, тетя Каля и с мужьями своими отлично управлялась.

Она убрала спасенную колбасу в холодильник и присела передохнуть.

— Ладно, тетя Каля, — сурово обратилась она к тетке, — ты все-таки не уходи от темы. Мы все же должны выяснить, кто оставил тебе наследство.

Можно было бы, конечно, попробовать расспросить секретаршу того нотариуса, возможно, она что-то знает…

— Да я в жизни больше на ту Красноармейскую улицу не покажусь! — взвыла тетя Каля. — Да я как вспомню того покойника, так до сих пор мурашки по телу бегут!

— Тебе туда соваться не нужно, — согласилась Лола, — это опасно.

Тут она вспомнила, что обычно такими делами занимался в их творческом тандеме Леня Маркиз.

Все, что касается молодых девушек — секретарш, медицинских сестричек, продавщиц модных магазинов, официанток небольших кафе — все это по Ленькиной части. Он умеет разговорить их, расположить к себе и обаять. Уж он-то выпотрошил бы бедную секретаршу нотариуса Штокенвассера так аккуратно, что она вспомнила бы все, что касалось дела Свириденко Калерии Ивановны.

Но имелись в этом деле и свои тонкости. Во-первых, преступник, который убил нотариуса, действовал наверняка. Если уж он сумел рассчитать время, когда тетя Каля зайдет в кабинет, то уж наверное знал, что вся информация хранится у нотариуса, и похитил папку с делом, чтобы милиция и тетя Каля ничего не узнали.

Во-вторых, про все, что случилось с ними за последний день ни в коем случае нельзя было говорить Лене. Он сразу же начнет ворчать, кричать, что у Лолы сомнительные родственники, связанные с криминалом, которые хотят впутать его в некрасивую историю. Лола ни в коем случае не может допустить, чтобы плохо отзывались о ее родной и любимой тетке. Нет уж, они сами разберутся, без Леньки.

— Ладно, тетя Каля, смотаться на разведку в нотариальную контору я всегда успею, сначала давай выясним насчет твоего второго мужа. Всего-то было их у тебя три, первого и последнего мы исключаем, стало быть, остается муж номер два.

— Я — честная женщина, — подтвердила тетя Каля, — было у меня три мужа и больше никого и никогда. Но про него я абсолютно ничего не знаю. Как уехал он в восемьдесят пятом году из Черноморска, так больше никаких сведений.

— Слушай, а кто он вообще был?

— Да как тебе сказать… — тетка смущенно развела руками, — я, знаешь, в душу человеку не лезла…

— Однако ты замужем за ним была несколько лет! Неужели он ничего не рассказывал? Откуда родом, зачем приехал в Черноморск…

— Вот это все как раз он скрывал! — тетя Каля пригорюнилась. — То есть жил он до приезда в Ленинграде, тогда ведь Петербург так назывался? В общем, я так понимаю, что занимался какими-то темными делами, то есть это тогда так считалось, а потом, когда перестройка вовсю разыгралась, это все стало законным. Но до того что-то органы на него сильно наехали, и пришлось ему бежать из Ленинграда. Насчет сбившей его машины он ничего не говорил, только я думаю, что не случайная она была, это просто пугнуть его хотели, мол, будешь возникать, тогда вообще убьем. Он все понял правильно, оттого и в больницу не захотел ехать, чтобы внимание к своей фамилии не привлекать. Наша милиция стала бы эту машину искать, так? А это никому не нужно. Так что тут я вовремя на дороге подвернулась.

— И как это ты не побоялась?

— Что же, мне нужно было человека без сознания на дороге бросить! — возмутилась тетя Каля.

— Да я не об этом. Какой-то он скользкий тип, ты уж извини, — сказала Лола с праведным негодованием в голосе.

— Ну знаешь! — вскипела тетка. — Я от него кроме добра ничего не видела. Такой дом выстроил! Стройматериалы невесть откуда добыл! И ко мне хорошо относился, за все время ни разу грубого слова не сказал! Степан, третий-то, тот попроще был. Бывало как гаркнет — будто он на плацу находится! Ну, со мной-то у него этот номер не слишком проходил, гаркнуть-то я и сама могу! тетя Каля довольно рассмеялась.

— Это уж точно, голос у тебя как труба иерихонская, — согласилась Лола. — Но не будем отвлекаться, поскольку время дорого.

— Вот-вот, Анатолий тоже все твердил, что время — деньги, — согласилась тетя Каля, — не любил попусту его на разговоры тратить.

— С чего он уехал? — прямо спросила Лола, ей надоело ходить вокруг да около и щадить теткины чувства.

— Да как тебе сказать? — тетя Каля прошлась по комнате. — Мы ведь с ним, как бы это выразиться.., ну, любви большой ни у него, ни у меня не было. Это вот в первого, в Изю-то, я влюбилась как кошка. Ну, в восемнадцать-то лет это простительно. И веришь, думала, что навсегда! Он, кстати, тоже.

Поэтому когда мамаша его. Роза-то Семеновна, спектакли свои устраивала, говорила, что помирает, я нисколько не боялась, что Изя меня бросит.

Этого быть не могло, понимаешь?

— Понимаю, — грустно вздохнула Лола, ей снова стало обидно и жалко себя до слез.

— Ну, потом, конечно, всякое было. Как говорится, прошла любовь, завяли помидоры… — пробормотала тетя Каля, — когда Изя уезжал, мы спокойно расстались, я даже со свекровью напоследок ругаться не стала, хоть и хотелось душу отвести.

Ну да ладно, думаю, пускай себе едут спокойно на историческую родину… После в работу окунулась, а когда дело собственное в руках, там, знаешь, грустить некогда, только успевай поворачиваться да по сторонам поглядывать, а то живо обдерут как липку и по миру пустят! Провертелась я так раза два, а тут как раз и с Анатолием встретилась. Ему вроде деваться некуда, и я женщина свободная.

Одной-то несладко, тем более при моей работе.

Ну и как-то сдружились мы, стали вместе жить, расписались даже, он разведенный был, так что преград никаких не было.

— Разведенный? — Лола подняла брови. — И дети у него были?

— Вот про детей ничего не говорил, думаю, не было у него детей, — задумчиво ответила тетка, как-то сложилось у меня такое впечатление… Ну, занимался он домом, потом еще какие-то дела тут развернул. Я в его дела не вмешивалась своих забот хватало. А тут с этой перестройкой, как почувствовал мой Анатолий Петрович ветер перемен, так, гляжу, тошно ему стало в нашем Черноморске, хочет он обратно. Ну что, я сама разговор этот завела, он не отказывался.

Простились мы с ним по-хорошему. «Калерия, говорит, — я тебя всегда добром помнить буду».

И уехал.

— И адреса не оставил? — вклинилась Лола в поток теткиных воспоминаний.

— А я сама не взяла, — невозмутимо ответила тетя Каля, — у меня так: если уж расстались, то все, как отрезала! А то начнутся потом уходы, приходы… Сама посуди, зачем оно мне надо?

— Не надо, — согласилась Лола, — и ты с тех пор так его и не видела? И ничего про него не знаешь?

Писем не получала?

— Ни строчки! — энергично подтвердила тетя Каля. — И ни словечка! Уехал — и как пропал! Но я особо и не ждала от него посланий. Тут как раз Степан мне подвернулся, и мы с ним решили новое дело начинать, частный дом отдыха.

— Послушай, тетя Каля, ну ты хоть фамилию мужа своего помнишь? — вскричала потерявшая терпение Лола. — И год рождения?

— А как же! — обиделась тетка. — Фамилия его Дубов. Дубов Анатолий Петрович, одна тысяча девятьсот сорок первого года рождения.

— Дубов? — переспросила Лола. — А отчего же я думала, что он Шишкин? «Утро в сосновом лесу», «Дубовая роща».., ну да ладно, пойдем искать твоего Дубова.

— Погоди, только босоножки надену и волосы причешу! — встрепенулась тетя Каля.

— С чего это ты прихорашиваешься? — удивилась Лола.

— Как с чего? На улицу пойдем, не могу же я такой растрепой выйти! Я женщина приличная, немолодая, можно сказать…

Лола внезапно завалилась на диван с хохотом.

— Тетя Каля! Ой, не могу! Так ты что же, думаешь — мы так и будем по городу ходить и аукаться — Анатолий Петрович, где ты? Такой номер даже в Черноморске не пройдет, а уж Петербург-то город огромный.

— Действительно, что это я, — тетя Каля смущенно зарделась.

Лола уже включала компьютер в Лениной комнате, которая временно стала общей семейной спальней, на Лолиной кровати спала тетка.

— Ну вот, — сказала Лола, — сейчас все узнаем.

Она быстро щелкала компьютерной мышью. На экране мелькали файлы.

— Это же какая умная машина, — с уважением прошептала тетя Каля, — это же ужас что такое…

— Итак, — Лола не отрывалась от экрана, — Дубовых всего в нашем городе.., двести пятьдесят восемь человек. Из них мужчин.., сто восемнадцать.

— Вот интересное дело, мужиков отчего-то всегда меньше! — оживленно заговорила тетя Каля. Вроде бы и жизнь у них не такая тяжелая, и работают они поменьше, и на диване лежат побольше, а все ж таки раньше нас помирают. Глянь в окно-то — на лавочках одни старушки сидят Поскольку Лолу такой факт мало интересовал, она не ответила и продолжала свои изыскания.

— Среди мужчин Дубовых Анатолиев Петровичей.., всего четверо, из них рождения одна тысяча девятьсот сорок первого года.., ни одного!

Лола с тетей Калей растерянно поглядели друг на друга.

— Путает что-то твоя машина, — наконец сказала тетка, — нету у меня к ней доверия.

— Спокойно, тетя Каля, — не сдавалась Лола, компьютер ничего напутать не может. Что в него введут, то он и выдает по первому требованию.

Она задумалась на мгновение и снова защелкала мышью.

— Вот смотри: здесь данные городского ЗАГСа.

В мае сорок первого года действительно зарегистрировано рождение Дубова Анатолия Петровича, мать — Дубова Галина Павловна, отец — Дубов Петр Иванович.

— Ну и что? Куда он потом-то делся? — тетя Каля никогда не страдала избытком терпения, это Лола помнила с детства.

И долго думать тетя Каля особенно не любила, она предпочитала действовать.

— Вот тут написано, что Дубов Анатолий Петрович умер, — медленно сказала Лола.

— Точно! Умер! — вскричала тетя Каля. — Ты не подумай, что я радуюсь, но хоть что-то прояснилось. Стало быть, это Анатолий мне наследство оставил, больше некому.

— Подожди, тетя Каля, не торопи события, — пробормотала Лола, — этот самый Дубов умер в одна тысяча девятьсот семьдесят девятом году.

— Вот тебе и раз! — озадачилась Калерия Ивановна. — И что же теперь делать? Выходит, не тот этот Анатолий Петрович, не муж мой?

— Спокойно, — у Лолы в голове блеснул лучик разумной мысли, — скажи мне вот что: уехал твой второй муж из Черноморска в восемьдесят пятом, а приехал в каком году?

Тетя Каля вздохнула, подняла глаза к потолку и надолго углубилась в подсчеты. Минут пять в комнате стояла тишина, только тетка шумно дышала и шевелила губами. Сама собой открылась дверь, и показался любопытный нос Пу И, которого Аскольд очевидно послал на разведку, удивленный наступившей тишиной.

— Вспомнила! — закричала тетя Каля так громко, что Пу И немедленно испарился. — В семьдесят девятом я его встретила, как раз летом.

— Все ясно, учитывая не совсем законный характер занятий твоего второго мужа, мы можем предположить, что у него были фальшивые документы, — решительно произнесла Лола.

— Ты хочешь сказать, что я расписывалась с ним в ЗАГСе по фальшивому паспорту? — вздрогнула тетка.

— Вполне возможно. Только что ты-то боишься? У тебя-то паспорт настоящий был… Значит, когда он вернулся, если он вернулся именно в Петербург, потому что мы даже этого наверняка не знаем, так вот, когда он вернулся, он снова стал не Дубовым, а кем он там был на самом деле. И что нам теперь делать? Все концы обрубил, ох и хитрый у тебя муженек!

— Да уж, — расстроилась тетя Каля, — а только делать нечего: нужно идти туда, по адресу того Дубова, и брать их за жабры. Есть там кто из родных-то?

Лола подумала, что тетка возможно права, а если не права, то все равно больше ничего не остается, потому что не ошибается только тот, кто ничего не делает, и под лежачий камень вода не течет.

— Сейчас переоденусь! — встрепенулась тетя Каля. — А то неудобно к незнакомым людям в простом платье летнем.

И она скрылась в комнате Лолы.

— Слушай, а у этого Дубова оказывается еще мать жива! — сказала Лола, заслышав за спиной звук открываемой двери. — Только ей сейчас восемьдесят четыре года. Однако, старушки бывают еще достаточно бодрые…

Она повернулась, и слова застряли в горле. Тетя Каля переоделась. Теперь на ней было шелковое парадное платье, на лиловом фоне располагались крупные пунцовые цветы непонятного вида. Не то это были розы, не то тюльпаны. Такие стилизованные цветы раньше любили изображать на обоях и на плохо отпечатанных открытках, поздравляющих гражданок с Международным женским днем Восьмое марта. Лола прикинула, что при теткиных габаритах шелку на платье пошло немеряно.

— Ну как, нравится? — тетка горделиво повернулась. — Перед самой поездкой пошила. Думаю, первый раз в ваш город еду, нельзя же в рванье каком-нибудь появиться.

— Н-нравится, — Лола сглотнула слюну, — только ты знаешь, сегодня на улице прохладно, нужно бы пиджачок какой-нибудь, а то простудишься.

— Кто — я? — с негодованием завопила тетка. Да я в жизни не простужалась.

«И ведь есть же у нее деньги, — подумала Лола, вполне может одеться прилично. Хотя при ее габаритах все нужно шить на заказ…»

Если и были у нее надежды, что тетка прикроет пунцовые цветы обширным темным пиджаком, то они очень вскоре испарились. Пиджак оказался бархатным, темно-красным, впрочем, Лола в глубине души так и думала. Судя по размерам и внешнему виду, тетя Каля использовала для пошива парадное знамя того самого полка, в котором служил некогда ее третий муж Степан Тимофеевич Свириденко.

Лола только покрутила головой и дала себе слово, что как только они разберутся с этой ужасной историей, она сводит тетку в магазин «Великие люди», где продается одежда самых больших размеров, и подберет ей там приличную одежду по ее габаритам.

Сама Лола собралась быстро, правильно рассудив, что, как бы она ни оделась, все равно за теткиной мощной фигурой ее никто не заметит.

Мать покойного Анатолия Петровича Дубова проживала в центре на Литейном проспекте в доме номер тридцать семь рядом с магазином элитного дамского белья под названием «Дикая орхидея».

Еще пока медленно шли по Литейному, разыскивая нужный дом, тетя Каля глазела на богато оформленные витрины. Теперь же она просто застыла на месте.

— Это же надо такое людям показывать! Это что — белье? Что ж за белье — и ничего не прикрывает, и не греет, опять же кружева небось натирают.

— Не натирают, — усмехнулась Лола, — женщины в этом белье траншею не копают и марш-бросок не делают.

— Да уж, — вздохнула тетя Каля, — представляю, что сказал бы Степан Тимофеевич, если бы увидел меня в таком белье.

И она трубно захохотала. Лола представила кокетливые трусики и лифчик, только раз в десять больше, чтобы налезли на тетку, и закатилась хохотом, так что даже прохожие оборачивались.

Они смело вошли в подъезд, не отягощенный домофоном, и поднялись на второй этаж. Лестница когда-то была очень красива — с витыми чугунными перилами и богатой лепниной на потолке. Сейчас все выглядело довольно запущенным, но грязи на полу не было, и пахло не то чтобы приятно, но и не помойкой.

Лола не придумала еще, что они скажут старухе Дубовой, и станет ли она вообще с ними разговаривать. Тетя Каля склонялась к тому, что следует говорить правду и только правду — люди, мол, поймут. Лола никак не могла тетку разубедить.

— Ну ты пойми, тетя Каля, — говорила она на ходу, — ведь дело наше не совсем обычное. Ведь уже два покойника в это дело замешалось, стало быть, очень опасное оно. А ты хочешь первому встречному человеку все выболтать! Ну разве так можно…

Не успели они подойти к двери, как она распахнулась, и вышла женщина лет пятидесяти, одетая скромно и даже слегка неряшливо. Лола тотчас подхватила тетю Калю под руку и увлекла вверх по лестнице. Женщина мазнула по ним равнодушным взглядом и отправилась по своим делам.

— Ты чего, Ольга? — загудела Калерия, как только женщина скрылась за дверью подъезда. — Как раз из нужной квартиры женщина, может, разузнали бы чего…

Но Лолина интуиция подсказала ей действовать иначе. На двери висела табличка: «Дубовой — 1 зв. Мигунец — 2 зв.»

Лола нажала на кнопку. Послышались старческие неуверенные шаги, и дверь тут же открыли, ничего не спрашивая. Даже тетя Каля удивленно покачала головой.

На пороге стояла невысокого роста весьма полная старушка, глядя на широкую улыбку которой Лола сразу же заподозрила, что с бабусей не все ладно. Жидкие седые волосы были завязаны розовой ленточкой, на руке на каждом пальце поблескивали дешевенькие колечки с разноцветными стекляшками вместо камней.

— Здравствуйте! — воскликнула старушка громким жизнерадостным голосом, как актриса на детском утреннике. — Гости! Очень люблю гостей! А что вы мне принесли?

Лола с тетей Калей переглянулись.

— Ленты, кружева, ботинки, — пропела старуха, — что угодно для души! Фик-фок на один бок! она расхохоталась. — Ну если нет ничего, то так проходите, посидим, чаю попьем…

— Это хорошо, — тетя Каля вдруг вытащила из своей необъятной сумки коробку конфет, — как раз к чаю будут…

Старушка по-детски захлопала в ладоши от радости, и Лола полностью утвердилась в диагнозе: бабка в глубоком маразме. Она подумала, что зря они сюда пришли, вряд ли удастся что-нибудь узнать, но тетя Каля уже дала себя увлечь в комнату.

Против обыкновения в квартире наблюдался порядок и относительная чистота. В прихожей был явно не так давно сделан ремонт, то есть, конечно, обои были наклеены самые простенькие и дешевые, белорусского производства, и линолеум старый, времен развитого социализма, но не валялось никаких бебех, как обычно в коммунальной прихожей, не стояли бабушкины пыльные сундуки и бельевые корзины с довоенными газетами. В комнате у старухи тоже было вполне уютно. На широком подоконнике вольготно расположились комнатные цветы, кровать была прикрыта ярким покрывалом, стоял не новый, но вполне приличный телевизор корейского производства. Старушка уселась в кресло и вопросительно посмотрела на гостей.

— Мы к вам, Галина Павловна, из районной социальной службы, — затараторила Лола, — вот, ходим, проверяем, в каких условиях живут пенсионеры нашего района… А конфеты — это от вашего депутата подарок к трехсотлетию города…

Старушка снова радостно рассмеялась, при этом на губах у нее лопались пузыри, как у младенца. Тетя Каля вызвалась поставить чайник, Лола осторожно приступила к расспросам. Галина Павловна вдруг вскочила с места и подбежала к старому трельяжу. Зеркало на нем потрескалось, но пыли, как отметила Лола, не было. Стояли там разные баночки с кремами и валялись тюбики с губной помадой. Старушка придирчиво оглядела себя в зеркало, взялась было за гребень, но потом оглянулась на ожидавшую Лолу и решила видно не отвлекаться надолго. Она только наскоро накрасила губы, причем по причине плохого зрения накрашенный рот получился чуть сбоку от настоящего. Но старушку это ничуть не смутило. Она еще раз оглядела себя в зеркале и осталась удовлетворена, после чего села в кресло и довольно внятно рассказала, что живет она одна, родственников никаких нету. Но они прекрасно ладят с соседкой Верой Мигунец. Вера женщина самостоятельная, к ней хорошо относится. Дальше пошла какая-то галиматья, старуха стала повторять, что плохо выглядит, потому что давно не была у своего парикмахера. Лола, боясь, что так ничего и не узнает, прямо спросила, всегда ли старушка жила одна. Та сразу же пригорюнилась и сообщила, что был у нее муж, и сын, и невестка даже была.

Муж ее был знаменитым артистом, ее, Галину, носил на руках, совершенно ничего не позволял делать. Сынок Толя тоже был очень почтительный и славный мальчик, маму любил. Но муж умер — скоропостижно, от обширного инфаркта.

Он очень волновался, переживал, потому что как раз должны были присудить ему Госпремию, вот сердце и не выдержало. А сын вскорости женился. Она, Галина Павловна, встретила невестку, как родную, но та сразу же ее невзлюбила.

Пришла тетя Каля с горячим чайником и стала доставать из буфета чашки. Они с Лолой переглянулись поверх старухиной головы: надо же, вроде в маразме, а про прошлое говорит как складно!

Только непонятно, где тут правда, а где бабуля сочиняет.

А бабулю несло, как видно, соскучившись по слушателям, она норовила побыстрее вывалить все, что наболело.

Невестка оказалась очень нехорошей женщиной, она делала всяческие гадости Галине Павловне и настраивала сына против нее.

Лола подумала, что если бы ей пришлось жить в одной комнате со свекровью, то вряд ли она относилась бы к той с любовью.

— Они ссорились, продолжала старуха, и она, Галина Павловна, всегда заступалась за сына.

Все ясно, подумала Лола, она бесконечно вклинивалась между молодыми, не давала ни слова сказать, ни одним побыть.

И однажды невестка ушла, продолжала старуха, а сын так переживал, что у него случился инфаркт. Оказалось, это наследственное.

Тетя Каля сочувственно поцокала языком. Старуха сорвалась с места и стремительно метнулась к шкафу. Вообще для женщины такого преклонного возраста она была удивительно подвижна, вот только с головой явно не все в порядке. Старуха вытащила старый альбом для фотографий, в потертом плюшевом переплете когда-то малинового цвета. На первой же странице оказался вложен довольно большой портрет мужчины в траурной рамке. Тетя Каля схватила фото и впилась в него взором, потом оглянулась на Лолу и покачала головой: не тот, мол. Лола и сама понимала, что старухин сын это совершенно не тот Дубов, который был им нужен.

Тетя Каля машинально рассматривала снимки, старушка, не умолкая, вещала что-то свое.

— Скажите, — внезапно изменившимся голосом спросила Калерия, — а это кто?

На снимке была большая группа молодых людей в летней одежде.

— А это Толино двадцатилетие они справляли на даче, — толково ответила старуха, — вот Толик, а это друг его, самый близкий, со школы они еще дружили, тоже Толя, Сомов…

Лола взглянула на тетку, та подмигнула в ответ: тот самый, ее второй муж, который представлялся Анатолием Дубовым! Они на верном пути.

— Так расстраивался, когда Толя умер, помогал мне с похоронами… — вспоминала старушка, — невестка-то, злодейка, даже на кладбище не явилась, совесть видно мучила… И потом Толик не забывал меня, заезжал;..

— Точно его Анатолием звали? — настойчиво спрашивала Лола.

— Конечно, вот между ними Ирочка стоит, так она все смеялась, что желание загадывать нужно…

Старуха тут же принялась петь дифирамбы неизвестной Ирочке и сетовать, что не она стала ее невесткой, как вдруг открылась дверь и на пороге появилась соседка. Выглядела она еще более неряшливо, в зубах дымилась сигарета и попахивало от нее спиртным. Лицо ее, и до этого нездорового цвета и слегка одутловатое, от злости покрылось багровым румянцем.

— Это кто ж такие! — закричала она. — Галина Паллна, ну сколько ж раз вам говорить, чтобы двери никому не открывали? Ведь всякую шваль пускаете, обнесут ведь квартиру на фиг!

Старушка тут же вздрогнула и поглядела виновато.

— Но-но, — тетя Каля обиделась и начала было приподниматься, — ты не очень-то насчет швали…

Но Лола тут же подхватилась и увлекла соседку на кухню.

— Мы из социальной службы! — сообщила она.

— Ха! — отреагировала соседка. — Сроду к ней из этой службы никто не ходит! Я за старухой и убираю, и еду готовлю. Ей дай волю — одними конфетами питаться будет! Никого мы не приглашали, не знаю, что вам от старухи надо, так что мотайте отсюда, да глядите не прихватите у бабки кой-чего!

А то милицию вызову!

— Ну-ну, — медленно протянула Лола, — станет милиция с тобой, с пьяницей, разговаривать.

— Чего? Да я пива выпила всего бутылку! — возмутилась соседка.

— Ну-ну, значит пиво-то на вчерашние дрожжи упало, так?

— А тебе какое дело? — угрюмо буркнула соседка.

— Работаешь где, Вера? — спросила Лола, доставая сигареты.

— И опять не твое дело! — рассердилась Верка, жадно глядя на красивую пачку. — Ты мне документ предъявила, чтобы вопросы задавать?

И Лола достала самый действенный документ пятидесятидолларовую бумажку.

— Видела такие деньги? — спросила она.

— Уж как-нибудь, — обиделась Верка, — не нищие…

— Ну тогда давай, колись, с какой-такой радости ты за старухой ухаживаешь. И не говори, что по доброте душевной, ни в жизнь не поверю!

— Ага, нашли дуру, задаром все делать! — разозлилась Верка. — Да за бабкой если не смотреть, она всю квартиру поджечь может. Это у нее сейчас просветление, а иногда вообще ничего не соображает! А стирки сколько, и ест бабка тоже порядочно!

Да все просит повкуснее… Полы опять же…

— И кто тебе за все это платит? Пенсию старухину забираешь? — прямо спросила Лола.

— Да на ее пенсию кошку бездомную не прокормишь! — закричала Вера. — Она ж почитай всю жизнь 4 не работала, за мужем была как за каменной стеной! Вот у нее теперь пенсия — с гулькин нос!

— Что, и вправду муж был у нее народный артист? — удивилась Лола.

— Ой, я тебя умоляю! — отмахнулась Верка. Бухгалтер он у нее был на Третьей макаронной фабрике! Это она теперь врет, что артист заслуженный! Сегодня он у нее народный артист, а завтра знаменитый художник! Или крупный начальник!

Однако сидела на шее у своего бухгалтера всю жизнь, пока он не умер. Тогда попыталась к сыну пересесть, а сын женился. Ну и началось у них веселье! Потом и сын тапки отбросил.

— Ближе к делу, — сказала Лола, угощая Веру сигаретой, — время дорого. Кто тебе платит за то, чтобы за старухой приглядывала?

Она уже примерно знала ответ, хотелось удостовериться.

— Был тут один… — неохотно заговорила Вера, приятель бывший сына старухиного, Толи.

— Сомов Анатолий? — прямо спросила Лола.

— Зачем тогда спрашивать, если сама все знаешь, — неприязненно сказала Вера.

— Давай, отрабатывай денежки.

И Вера рассказала, что после смерти старухиного сына в этой квартире жили они с матерью и Галина Павловна, которая тогда была еще бодрой женщиной и устроилась работать в районный Дом Пионеров — вести кружок мягкой игрушки и макраме. Время шло. Вера по молодости не слишком интересовалась жизнью соседки, а году этак в девяностом, когда стало совсем плохо с продуктами и остальными товарами, возник вдруг в квартире Анатолий Евгеньевич Сомов. Поглядел он на старуху, покрутил головой, глядя, как они бедно живут, и занялся ремонтом. Водогрей новый поставил, не сам, конечно, рабочих прислал, плиту газовую поменял. И денег старухе подбросил. Так и появлялся изредка, раз в полгода. А уж потом, лет пять назад, когда у старухи явления разные начались — ну, кран она в ванне забыла закрыть, цыганку в дверь запустила… Тогда Анатолий Евгеньевич и предложил Вере за старухой присматривать, и деньги ей платил. Деньги положил на сберкнижку и так устроил, что каждый месяц Вера может снять только определенную сумму, которой с лихвой хватает им со старухой.

— Площадь у нас не приватизирована, комнату старухину мне вряд ли отдадут, если что, — закончила Вера, — так что мне прямая выгода, чтобы бабка как можно дольше жила, а то денег больше не получу. Вот как все Анатолий Евгеньевич устроил.

— Кто он такой, где живет?

— Где живет, понятия не имею, он меня в гости не приглашал, — ответила Верка, — а что человек не бедный, так это точно. Приезжал раньше на такой машине шикарной, с шофером, одет прилично…

— Ну хоть какие-то его координаты у тебя есть, чтобы связаться в случае если, к примеру, старуха помрет? — не отставала Лола.

— А зачем с ним связываться? — удивилась Вера. Все распоряжения он отдал, деньги есть, что я "бабку что ли сама не похороню? Только она еще всех нас переживет!

Потом она призналась, что на крайний случай был у нее номер телефона, но когда Вера позвонила как-то, потому что старуха отравилась — съела что-то не то в приступе затмения, ей ответили, что Сомов по этому телефону никогда не жил, и передать ему они ничего не могут. И что звонить сюда больше не нужно, потому что Анатолий Евгеньевич Сомов умер.

— Когда это было? — вскинулась Лола.

— Месяца два назад. Старуху в больницу увезли, но через три дня выпустили, свеженькую, как огурчик.

— Ясно, ну, будьте здоровы с бабушкой…

— Прибавить бы, — вздохнула Вера, потрясая бумажкой.

— Ладно уж, держи, пока я добрая, — сказала Лола, добавляя еще одну такую же.

Тетя Каля появилась на пороге комнаты, утирая пот.

— Ох и сильна бабулька в разговорах! — сказала она. — Уж на что я поговорить люблю, но против нее никак не устою… И конфеты все приговорила, за интересной беседой…

— Ей плохо не станет? — опасливо спросила Лола, вспомнив о размерах конфетной коробки.

— Какое там! — соседка махнула рукой. — Аппетит у нее волчий! А сладкого вообще сколько угодно съесть может…

— Вот что, тетя Каля, дуем быстрее домой, — озабоченно говорила Лола, оглядываясь в поисках подходящей машины.

— Будем по твоей базе данных Сомова искать?

— Это во-первых, а во-вторых, теперь, я думаю, самое время в нотариальную контору смотаться. И прижать там девчонку-секретаршу по горячим следам.

— Только я туда — ни-ни! — испугалась тетка.

— И не нужно, сама справлюсь. Приду к ней под видом сотрудника милиции, живо девица все выболтает!

Дома как ни странно было тихо. Звери, обкормленные тетей Калей, спокойно спали, сытые желудки тянули их на теплую кровать, никакие зловредные мысли не приходили в их сонные головы.

Они быстро выяснили по базе данных адрес Анатолия Евгеньевича Сомова, точнее его семьи, потому что в самой последней версии самого Сомова в базе не было, но по тому же адресу проживали Сомова Алла Константиновна и еще какие-то посторонние люди с другими фамилиями.

— Вот и поди угадай, кто есть кто, — вздохнула тетя Каля.

— А все просто, — уверила ее Лола, — значит, эта самая Сомова — его бывшая жена, то есть вдова, по возрасту подходит, она пятьдесят третьего года рождения. Моложе Сомова, но не так чтобы намного. А вот эти, смотри, Мухин Кирилл Алексеевич и Мухина Алена Алексеевна — это брат и сестра, ее дети от первого брака. Иначе с чего бы им всем в одной квартире жить? И по возрасту совпадают, парню сейчас двадцать семь лет, а девице — двадцать четыре. Верно ты сказала, тетка, не было у твоего второго мужа детей, все чужих воспитывал.

— Да как он их воспитывал? — фыркнула Калерия. — Во всяком случае он Ильей моим не больно интересовался.

— Ладно, не будем терять времени, — и Лола раскрыла дверцы платяного шкафа. Она плохо представляла себе, как выглядят в наши дни обыкновенные сотрудницы милиции. Все ее познания в этой области ограничивались телевизионным сериалом «Каменская». Однако она быстро сообразила, что ни один из ее именных костюмов от хороших французских и итальянских модельеров для этой роли не подойдет, а по своему опыту работы в театре она знала, как важно для успешного создания образа правильно подобрать сценический костюм и грим.

— Эх, мне бы сейчас Нельку Баранову! — с грустью проговорила она, разглядывая очередной жакет от Гуччи.

— То кто ж такая? — поинтересовалась тетя Каля, с живейшим интересом наблюдавшая за приготовлениями племянницы.

— Костюмер, несколько лет в нашем театре работала, потом в кино ушла, на «Ленфильм», делала костюмы для сериала «ментовский Петербург».

Вот она умела костюм буквально из ничего сотворить! Ей режиссер только намекнет, что ему нужно, а Нелька уже за ножницы хватается! Помню, ей Семихвостов — такой режиссер у нас был — задачу поставил — это ж умереть! «Мне, — говорит, Нелли Виленовна, нужна фирма, самопал, но не дерибас!» Это ведь вообще черт знает что, невозможно понять, чего человек хочет — а Нелька все поняла и через день ему готовые костюмы предоставила!

— Дерибас — то ж я знаю, — вставила реплику тетя Каля, — то ж знаменитый человек, у нас в Черноморске градоначальник такой был, улица даже в его честь названа!

Лола недоуменно посмотрела на тетю и отложила жакет:

— Нет, все не то! Придется в магазин идти, тут неподалеку новый открыли, от швейного объединения «Марина».

Новый магазин вызвал у тети Кали ностальгические чувства.

— Ой, да я ж в такой точно кофточке с Изей познакомилась, со своим первым мужем! — воскликнула она, уставившись на батистовую блузку с рукавами-фонариками. — Аккурат такие рукавчики, только цветочки помельче были! А в таком платье я на привозе стояла!

Вокруг поодиночке и небольшими группами бродили малоимущие покупательницы и тяжело вздыхали. Лола услышала, как одна из них вполголоса говорила подруге:

— Нет, лучше уж на рынке.., это уж как-то все больно уныло! А вроде и не так уж дешево!

У Лолы была своя собственная цель, отличная от остальных покупательниц, и она решительно потянула к себе тоскливый официальный костюм цвета «несбывшиеся надежды».

Продавщица с удивлением посмотрела, как хорошо одетая и явно обеспеченная женщина примеряет это чудо отечественного дизайна, и приблизилась, чтобы посмотреть на чудачку.

— Ничего костюмчик, — заявила она с фальшивым энтузиазмом, — и сидит отлично! Как на вас шили! А цвет — ну до чего вам к лицу! Надо брать, и не задумывайтесь!

— Девушка, не надрывайтесь! Маскарад у нас в банке, — пояснила Лола, поворачиваясь боком к большому зеркалу и придирчиво разглядывая себя в профиль, — я оденусь школьной учительницей младших классов, точно ни одна собака не узнает!

— Тогда вам еще очки нужны, — предложила продавщица, — какие попроще, из аптеки.

— Молодец, — Лола с интересом взглянула на продавщицу, — соображаешь! Костюмчик-то этот заверни, возьму!

В соседней аптеке она действительно подобрала невзрачные, давно вышедшие из моды очки с простыми стеклами, и через полчаса, оглядев в зеркале результаты своего труда, осталась довольна. Макияж она радикально изменила, надела туфли на низком каблуке (немецкие, некрасивые, но довольно удобные — уродовать ноги белорусским изделием она не решилась). Теперь из зеркала на нее глядело унылое создание неопределенного возраста с печатью неудавшейся жизни на лице.

— Одно плохо — по улице идти в таком виде! Прохожие шарахаться будут! Ну да ладно роль есть роль!

Тетя Каля мужественно предложила проводить племянницу, хотя не могла без внутреннего содрогания вспоминать контору нотариуса Штокенвассера и вообще всю девятую Красноармейскую улицу. Однако Лола категорически запретила ей это:

— Тетя Каля, ты что, на нары хочешь угодить?

Да они ж тебя с собаками разыскивают!

— С собаками? Да разве ж у вас в Питере собаки? Вот у нас в городе Черноморске собаки, так то ж собаки… — завела Калерия Ивановна свою обычную песню, но Лола, не дослушав ее, махнула рукой и улетучилась.

На улице она действительно пережила пару неприятных моментов, когда юная особа в очень недурном красном платье от Донны Каран окинула ее презрительным взглядом, а бежавшая рядом крошечная левретка испуганно тявкнула и спряталась за хозяйку. Кроме того, никто из водителей, кому она махала рукой, не хотел останавливаться, видимо сомневаясь в ее платежеспособности.

Наконец, когда Лола уже отчаялась поймать машину и направилась в сторону станции метро, возле нее остановилась ржавая, видавшая виды «копейка». Водитель, занудный дедок с недовольно поджатыми губами, почувствовав родственную душу, всю дорогу пытался разговорить пассажирку на темы политики и в итоге взял с нее совершенно смешные деньги.

Нотариальная контора на девятой Красноармейской была закрыта, но изнутри доносились какие-то звуки, и Лола требовательно надавила на кнопку звонка.

— Написано же — контора закрыта! — раздался за дверью страдальческий девичий голосок.

— Милиция! — рявкнула Лола.

Дверь открылась. На пороге стояла бледная девица в круглых очках, сползающих на кончик носа, — судя по тетиному описанию, секретарша покойного нотариуса.

— Я ведь вчера вашему сослуживцу все уже рассказала, — протянула девица, тем не менее отступила и пропустила Лолу в приемную.

— Тогда был предварительный опрос, — строго заявила Лола, — а теперь будет снятие показаний в рамках следствия. Кроме того, тот сотрудник был из другого отдела.

Она говорила какую-то ерунду с важным и уверенным видом. Как бывшая актриса, она прекрасно знала, что зрители никогда не вслушиваются в текст роли, обращая внимание в основном на интонацию и эмоции актера. Правда, сейчас перед ней был один-единственный зритель, но незыблемые принципы театрального искусства от этого нисколько не менялись.

И действительно, Лолин уверенный вид произвел на секретаршу сильное впечатление.

— Что вы здесь делаете, если контора закрыта? поинтересовалась Лола, буравя девушку подозрительным взглядом.

— Да вот.., порядок навожу, а то завтра приедет Эльвира Фараоновна и недовольна будет…

— Кто? — удивленно переспросила Лола.

— Эльвира Фараоновна, — повторила секретарша, — это помощник нотариуса.., она в отпуске была, а теперь вернется и будет все дела принимать, теперь она здесь будет главная… , — Ага! — кивнула Лола и неожиданно спросила, прокурорским взглядом уставившись на девицу:

— А почему это вы ничего не сказали моему коллеге о визите господина Сомова?

— Кого? — испуганно переспросила секретарша, от неожиданности отскочив и чуть не свалившись.

— Сомова, Анатолия Евгеньевича Сомова! — повторила Лола, надвигаясь на секретаршу с угрожающим видом.

— Ка.., какого Сомова?

— Вы что же — будете все отрицать? Нам достоверно известно, что господин Сомов посещал вашу контору и составил здесь завещание! А его посещение непосредственно связано с убийством!

Лола, конечно, блефовала, но ее уверенный и грозный вид очень сильно подействовал на девушку.

— Я.., я не помню… — пропищала та, забившись в угол, — я не могу запомнить всех посетителей… но у нас есть книга регистрации, куда всех заносят., там клиенты расписываются за суммы пошлин и за оплату услуг нотариуса.., я могу там посмотреть…

— Так посмотрите! — рявкнула Лола голосом, который слышала в одном из бесчисленных милицейских сериалов, и который, по ее мнению, очень подходил к данному моменту. — И не задерживайте меня, мне еще после вас в тюрьму ехать к подследственному!

Упоминание о тюрьме и о подследственном окончательно сломало несчастную секретаршу.

Явно в нарушение всех должностных инструкций, она трясущимися руками достала ключи от сейфа, открыла его и вынула большую прошнурованную книгу.

— Вот, одну минуточку, здесь у нас все клиенты записаны… — бормотала девушка, переворачивая страницы, — если он приходил, должен быть записан.., как вы сказали его фамилия?

— Сомов, — повторила Лола, — Анатолий Евгеньевич Сомов.

— Книга большая, — испуганно шептала секретарша, — пока ее всю пересмотришь.., а когда он у нас был? Вы дату посещения не знаете? Хотя бы в каком месяце?

— Не знаю! — строго отрезала Лола. — И именно это я и хочу у вас узнать! Может быть, он и не в этом году был.

— Не в этом? — секретарша охнула. — Так эта книга — только за этот год, а тогда придется и другие поднимать! Ой, да что же я говорю! — спохватилась она. — У меня же есть база по всем клиентам в компьютере, я там узнаю, когда он приходил, и тогда уже найду нужную книгу!

Девушка включила компьютер, защелкала клавишами. Лола смотрела на экран через ее плечо.

— Вот у нас буква "С"… — бормотала секретарша, — Садовский, Сапожников, Серов, Сигизмундер, Синичкин, Собакин, Соболев, Солянкин… вот он, есть, Сомов А. Е.!

— Точно, Анатолий Евгеньевич! — прочитала Лола, радуясь тому, что их с тетей Калей догадка блестяще подтвердилась.

— Он у нас был дважды, — сообщила секретарша, — в позапрошлом году и второй раз — три месяца назад…

— А какая причина посещения?

— В компьютере мы это не указываем, поскольку информация конфиденциальная, но я теперь знаю даты его посещений и легко найду записи в книгах.

Девица снова зашуршала страницами и очень скоро показала Лоле нужную запись:

— Вот он, Сомов Анатолий Евгеньевич, вот его подпись.., судя по сумме, которую он заплатил, он действительно оформлял завещание.

— Это — последний раз, а вы сказали, что он был у вас в конторе два раза…

— Сейчас я посмотрю, это в другой книге…

Секретарша снова полезла в сейф, достала еще одну прошнурованную книгу и углубилась в ее изучение.

— Ну вот, я его нашла, — скоро сообщила она, вот, опять его подпись и точно такая же сумма.

— То есть что это значит?

— Это значит, что тогда он тоже оформлял завещание.

— Два разных завещания? — заинтересовалась Лола.

— Так очень часто бывает, — девушка пожала плечами, — бывает, и по десять раз клиент завещание переделывает.., допустим, поссорится человек с наследниками — и отпишет все кому-нибудь другому, а потом снова помирится с родственниками и опять к нам.., или вдруг женится старичок и перепишет все имущество на свою новую жену…

— Старичок — женится?

— Да сколько угодно! — секретарша посмотрела на Лолу, поражаясь ее наивности. — Что вы, как с луны свалились! Если богатый старичок, так его невесты прямо обхаживают!

— Вы мне зубы не заговаривайте! — опомнилась Лола. — Никакие старички тут не при чем! Вы вот что скажите: где находится завещание Сомова?

— Здесь! — испуганно заговорила секретарша. Оно находилось здесь, у нотариуса. Потому что когда Сомов составлял то, первое, то один экземпляр забрал себе, а у нас хранился второй. А вот три месяца назад он переписал завещание и оставил у Михаила Рудольфовича его в единственном экземпляре. И не спрашивайте меня, что там было, в этом завещании! — вдруг закричала девушка на Лолу. — Я понятия не имею! Потому что готовила его Эльвира Фараоновна, мне такой важный документ не доверили. Этот клиент, Сомов, очень просил, чтобы все было сделано в большой секретности, наверное, боялся, что семья узнает о новом завещании.

— А почему вы так думаете? — Лола впилась в девицу суровым прокурорским взглядом.

— Потому что то, первое завещание готовила я.

Три месяца назад Михаил Рудольфович документ уничтожил, но у меня в компьютере есть черновик. Он не имеет юридической силы, вот все руки и не доходили стереть.

— Показывайте! — распорядилась Лола.

Секретарша торопливо защелкала пальцами по клавиатуре, перелистывая файлы.

— Вот оно, — проговорила она наконец, — среди других старых черновиков…

Лола наклонилась через ее плечо и начала читать.

«Я, Сомов Анатолий Евгеньевич, — начинался документ, — проживающий там-то, паспорт такой-то…»

Лола пропустила паспортные данные и традиционные юридические обороты и перешла к самому интересному:

".., завещаю своей жене Сомовой Алле Константиновне, паспорт такой-то, проживающей по адресу: Санкт-Петербург, Большая Пушкарская улица, дом четырнадцать, квартира восемнадцать, принадлежащий мне на правах собственности загородный дом в поселке Комарове, а также денежные средства на моем счете в банке «Балтийский».

Кроме того, я завещаю детям моей жены от первого брака: Мухиной Алене Алексеевне, паспорт такой-то, проживает по тому же адресу, квартиру на Большой Пушкарской улице и денежную сумму десять тысяч долларов с моего валютного счета в «Альфа-Банке», и Мухину Кириллу Алексеевичу — тридцать тысяч долларов с валютного счета в «Альфа-Банке». Остальные средства со счета в «Альфа-Банке» завещаю фонду детей-инвалидов".

— И никакой тети Кали! — воскликнула Лола.

— Что вы говорите? — удивленно оглянулась на нее секретарша покойного нотариуса.

— Нет, ничего, — отозвалась Лола, — распечатайте мне, пожалуйста, этот документ.

Девушка молча нажала кнопку включения принтера.

Получив бумагу, Лола поскорее убралась из нотариальной конторы. По правде говоря, она была недовольна собой, как актрисой. Это еще повезло, что попалась такая доверчивая секретарша.

Лола готова была поклясться, что если бы на месте девчонки оказалась неизвестная ей Эльвира Фараоновна, ее бы выставили с позором. Девчонка же даже не спросила никаких документов у сотрудницы милиции, за которую выдавала себя Лола.

Лола вспомнила время своей учебы в театральном институте и секретаршу декана Нору Аркадьевну. Вот у той был характер! Старая грымза ненавидела студентов и сторожила их как могла. Порядок у нее был идеальный — мышь не проскочит, муха не пролетит, комар носа не подточит… Памятью старуха обладала феноменальной, помнила всех, кто учился в далекие годы, и наизусть могла сказать, какого артиста на третьем курсе чуть не выгнали из института за аморалку или за плохую успеваемость.

Лола ностальгически вздохнула и вернулась из времен минувших к временам нынешним. Требовалось срочно решить, что делать дальше, и Лола забежала в первое попавшееся кафе, чтобы подумать.

«Все ясно, этот самый Анатолий Сомов за что-то здорово рассердился на свою семью и решил лишить их наследства. Он переписал завещание в пользу тети Кали. Вот уж спасибо ему за такой подарочек! Бедную тетку из-за этого завещания чуть не убили, потом подставили, и сейчас за ней охотятся и милиция, и преступная семейка. Да-да, очевидно наследство так велико, а члены семьи так жадны и беспринципны, что наняли киллера, который сначала убил вместо тети Кали несчастную Марию Захаровну Карацупу, а потом пришил в собственном кабинете нотариуса Штокенвассера, чтобы тот ничего не успел сказать Калерии Ивановне о наследстве. Что ж, мир его праху, как говорится, мы и сами с тетей Калей все про наследство узнаем…»

Тут Лола заметила, что уже довольно много времени сидит за пустым столиком, а официантка и не думает к ней подходить. Она оглянулась по сторонам. Официантка болтала с барменшей возле стойки. Лола заметила, что барменша прекрасно видит ее знаки, но ничего не говорит подруге. Лола рассердилась и хотела было уйти, но ужасно захотелось вдруг пить. Мужчина за соседним столиком с видимым удовольствием пил кофе, запивая его минеральной водой. Судя по запотевшему стакану, вода была ледяная, и Лоле захотелось такой же. Она встретилась взглядом с мужчиной и улыбнулась ему смущенно — дескать, ужасное обслуживание, но что делать? Мужчина же к удивлению Лолы, вместо того чтобы улыбнуться в ответ, вообще никак не отреагировал, поглядел на нее, как на пустое место, и снова уткнулся в чашку.

Лола подняла брови и мысленно пожала плечами: бывают же люди со странностями! Возможно, этот тип вообще ненавидит женщин, ну, допустим, жена его бросила или вообще он более расположен к мужчинам.., что ж, все в жизни бывает В это время в кафе вошел еще один посетитель довольно молодой папа с мальчиком Ребенок тащил за собой на веревочке огромный пластмассовый грузовик. Лола снова попыталась привлечь внимание официантки, и тут почувствовала, как колесо грузовика больно проехало по ноге.

— Осторожнее! — вскрикнула она.

Папа повернулся на крик, окинул Лолу сверху пренебрежительным взглядом и отвернулся к ребенку. Удостоверившись, что с его чадом все в порядке, он подхватил грузовик и прошел к дальнему столику. Мальчишка показал Лоле язык и побежал за отцом.

— Безобразие! — сказала Лола по инерции и замолчала.

Действительно, полное безобразие. Обычно мужчины никогда с ней так себя не вели. Лола привыкла, входя в кафе, ловить на себе восхищенные взгляды мужчин и завистливые женщин. Особи мужского пола всегда приветливо с ней разговаривали и пытались избавить от мелких неприятностей. Официантки, конечно, были более благосклонны к Лене, но никогда не позволяли себе по отношению к Лоле такого пренебрежения. В это время официантка наконец вспомнила о своих обязанностях и подошла к столику Лолы.

— Девушка! — громко сказала она. — У нас не сад отдыха, а кафе. Если пришли, то заказывайте, а отдыхать идите в скверик на скамейку!

— Что-о? — Лола резко вскинула голову, и тут почувствовала на носу какой-то посторонний предмет.

Она сообразила, что это очки, и тотчас поняла, отчего с ней произошла такая метаморфоза. Она совершенно забыла, что выглядит, как замотанная жизнью и учениками учительница средней школы, забыла про свой серенький костюмчик и фигу на затылке вместо прически. Вот отчего мужчины проскальзывали по ней взглядом, как будто она не женщина, а неодушевленный предмет! Ну ладно же, Лола сейчас покажет, кто тут главный!

Лола чуть отодвинула стул, повернулась так, чтобы юбка задралась как можно выше, и заложила ногу на ногу. Мужчина за соседним столиком встрепенулся и прочно прилип взглядом к ее ногам. Судя по всему, с сексуальной ориентацией у него все нормально! Ножки у Лолы были в полном порядке — длинное бедро, круглая коленка, тонкая щиколотка… Даже в туфлях на низком каблуке они смотрелись отлично. Лола сняла очки и убрала их в сумку, затем прищурилась и поглядела на официантку таким взглядом, что та стала меньше ростом.

— Ну, — начала Лола, — я так понимаю, что за место свое в этом кафе ты не держишься. Либо же с директором спишь и не боишься, что на тебя посетители жаловаться будут. Однако так ведь долго продолжаться, не будет, надоешь ты директору-то, поскольку нет у тебя ни рожи ни кожи.

Официантка хотела ответить с достоинством, что от такой слышит, но тут разглядела наконец и Лолин чудный цвет лица, и тщательно наложенный макияж, и тонкую талию под бесформенным пиджаком. Пучок на затылке сам собой распустился, и густые волосы упали на плечи.

— Что будете заказывать? — пролепетала официантка, чувствуя, что ее ожидают неприятности.

— Кофе и сок! — бросила Лола, и тут мужчина за соседним столиком с грохотом отодвинул стул и подошел к ним.

— Вам нужна помощь? — осведомился он. — Какие-нибудь проблемы?

— Пейте ваш кофе, — сухо ответила Лола, — мы сами разберемся.

— Будешь посетителям хамить, — сказала Лола, когда официантка принесла заказ, — так всю жизнь и проторчишь в этой забегаловке. Ни в одно приличное место на работу не возьмут.

Она нарочно не оставила нахалке чаевых и вышла, у порога не удержавшись и скорчив мальчишке в углу страшную рожу. Тот пришел в полный восторг.

«Ох и трудно жить на свете некрасивым женщинам! — вздохнула Лола. — А они ведь мстят за такое отношение. Кассирша в магазине обязательно обсчитает, учительница нарочно детей плохому научит. А потом родители удивляются — откуда у детей такое?»

Впрочем, детьми пока Лола мало интересовалась, в ее сердце безраздельно царил крошечный чихуахуа.

Лола решила прямо сейчас поехать к дому, где жил Анатолий Сомов, и поразведать, как там и что. Она сама точно не знала, зачем ей туда нужно, просто решила покрутиться на месте, авось что выяснится.

Сделать это нужно прямо сейчас, иначе тетка увяжется за ней. Лолу же там не знают, да и в таком виде вообще никто не обратит на нее внимание.

Ускользнув из дома, пока Лола мирно спала, Маркиз устремился в автомастерскую на одиннадцатой Красноармейской, где накануне оставил машину своей новой знакомой Алены. Он рассчитывал застать ее там как бы случайно и закрепить вчерашнее знакомство, а по возможности развить наступление по всем фронтам.

Однако каково же было его удивление, когда он узнал, что вчерашний «гольф» уже забрали из ремонта.

— С утра приехала хозяйка, — охотно сообщил Лене перепачканный машинным маслом мастер, выглянув из-под «шестисотого» мерседеса, — расплатилась и укатила.

— Ничего себе — присвистнул Леня. — Ранняя пташка!

По его представлениям, избалованные состоятельные красотки вроде Алены должны еще в такой ранний утренний час досматривать последние сны, или в самом крайнем случае пить утренний кофе с круассанами, а не раскатывать по городу на автомобиле…

Тут же у него мелькнула еще одна мысль.

— Что, неужели сама забрала машину? — спросил он, наклонившись к мастеру. — Ворота-то она вам не снесла? Девочка третий день за рулем…

— Что? — удивленно переспросил механик. — Да она водит, как Шумахер! Третий день! Скажешь тоже.., хорошего водителя сразу видно! Она машину чувствует, как профессионал!

— Наверное, это не та… — усомнился Леня, попросила подругу забрать…

— Ну, не знаю, — механик полез обратно в яму, блондинка, невысокая, красивая.., та самая, что вчера оставляла машину…

Механик дал понять, что он занят и не имеет ни времени, ни желания заниматься пустыми разговорами.

Леня пожал плечами и вышел из мастерской.

Наверное, механик просто не разобрался.., вчера Алена совершенно не умела водить машину и растерялась настолько, что не смогла самостоятельно доехать до автосервиса. Не могла она за ночь превратиться в опытного водителя…

«Случайной» встречи не получилось, и Маркиз решил идти напролом. Он набрал номер мобильного, который дала ему Алена, и почти сразу услышал ее голосок, звонкий, как хрустальный колокольчик.

— Ой, это вы! — защебетала девушка. — А я о вас только что подумала, и вдруг — звонок! Это, наверное, телепатия!

— Может, перейдем от телепатии к телекинезу? спросил Леня. — Как вы относитесь к тому, чтобы вместе перекусить?

Алена замялась, и Леня, не давая ей возможности отказаться, быстро проговорил:

— Знаете ресторан «Рыболов» на Крестовском острове? Приезжайте туда через час, я вас буду ждать. Возражения не принимаются.

Через час он сидел в машине возле ресторанам поджидал свою новую знакомую.

На подъездной аллее показался знакомый фольксваген. Он полз со скоростью беременной черепахи, то и дело виляя и заезжая на встречную полосу.

«Ну и сказанул механик! — подумал Леня. — Шумахер! Надо же! Да она еле ползет! Удивительно, как вообще досюда добралась!»

Он почувствовал неловкость из-за того, что заставил бедную девушку ехать через весь город, и некоторое самодовольство при мысли, что она совершила этот подвиг ради встречи с ним…

Сегодня Алена была в замечательном голубом платье от Пако Рабанна, которое изумительно шло к ее голубым глазам. Леня сказал ей несколько комплиментов, девушка мило зарделась, и они прошли в ресторан.

Фирменной особенностью ресторана «Рыболов» было то, что посетители сами ловили рыбу, которую затем для них готовили. Распорядитель принес Лене удочку, и они вдвоем с Аленой устроились в удобных шезлонгах на берегу кишевшего рыбой пруда.

Сначала им казалось, что поймать одну из крупных рыбин, лениво проплывавших перед ними, не составит никакого труда, но рыбы совершенно не реагировали на червяка — то ли были слишком сытыми, то ли у них были какие-то свои, более интересные дела.

Алена оказалась очень азартной — она то и дело подскакивала, вскрикивала и размахивала руками, когда очередная рыбина уходила прочь, равнодушно осмотрев наживку. Леня держался гораздо спокойнее, ему приятно было сидеть возле сонно блещущей воды рядом с хорошенькой, живой и веселой девушкой и не хотелось, чтобы это занятие прервалось слишком быстро…

Но наконец поплавок качнулся и резко ушел под воду, давая понять, что наживка проглочена.

— Подсекай! Подсекай! Тяни! — завизжала Алена, чуть не спрыгнув в пруд. Леня аккуратно и плавно повел удилищем, затем резко дернул — и на краю пруда забилась огромная, радужно сверкающая рыбина.

— Ура! — завопила Алена, так что на нее стали с улыбками оглядываться другие посетители ресторана. — Какая прелесть! Какая она большая!

Леня невольно залюбовался девушкой — тем, как она непосредственно радовалась, тем, как сверкали ее глаза, как она совершенно по-детски хлопала в ладоши…

Пока повар готовил пойманную рыбу, им подали легкое белое вино и салат из морепродуктов.

— Мне кажется, что мы знакомы очень давно, щебетала Алена, глядя на Маркиза сквозь бокал, а ведь на самом деде я про тебя совершенно ничего не знаю.., кто ты, чем занимаешься, где живешь…

Маркиз невольно отвел глаза.

— Ему не хотелось сочинять для этой милой, естественной девушки очередную красивую историю, не хотелось выдумывать романтическую профессию вроде каскадера, горноспасателя или частного детектива, а сказать ей правду он, конечно же, не мог.

— Понимаешь, Алена, — начал он, — к сожалению, я не имею права…

В это время в сумочке у девушки раздались первые такты популярной песенки «Простые движения». Алена вытащила мобильник, откинула крышку и поднесла телефон к уху. Лицо ее стало напряженным и озабоченным.

— Это срочно? — проговорила она в трубку, наморщив лоб. — Но ведь ты мне сказал.., мы с тобой об этом договорились.., ну хорошо, хорошо, не горячись! Я приеду!

Алена убрала телефон и огорченно посмотрела на Леню:

— Это мой брат.., у него что-то очень срочное… к сожалению, мне придется уехать.

— Как, прямо сейчас? — разочарованно протянул Леня.

— Да.., мне правда нужно ехать… — Алена выглядела по-настоящему расстроенной, — прости меня…

— Черт бы побрал мобильные телефоны! — воскликнул Леня искренне. — Из-за них нигде нельзя чувствовать себя свободным! Но я надеюсь, мы в ближайшее время увидимся. Если ты торопишься, давай я тебя отвезу, а то сама ты будешь добираться очень долго.

— Нет, ничего, я доберусь, мне недалеко. Не хочу оставлять здесь машину, да и вообще, надо же в конце концов учиться…

Леня махнул рукой официанту и попросил счет.

— Как, вы даже не попробуете рыбу? — удивленно проговорил тот. — Повар будет очень огорчен…

— К сожалению, у нас возникли неожиданные дела, — ответил Леня и чрезвычайно щедрыми чаевыми постарался возместить моральную травму персонала.

Выйдя из ресторана. Маркиз и Алена направились к своим машинам.

Подходя к стоянке, Леня с удивлением заметил ярко раскрашенные «жигули» дорожно-патрульной службы. Леня знал, что его машина совершенно «чистая», и документы на нее в полном порядке. Но милиционер стоял возле фольксвагена Алены.

— В чем дело, командир? — осведомился Маркиз.

— Ваша машина? — спросил сержант. — Документы на нее, пожалуйста!

— Это моя машина, — растерянно проговорила Алена, — а в чем дело?

— Плановая проверка. Покажите документы на машину и права.

Алена открыла машину, полезла в «бардачок» и протянула милиционеру стопку документов. Тот внимательно проглядел их и протянул хозяйке:

— Все в порядке, извините! Просто у нас точно такой же фольксваген числится в угоне, вот мы и проверяем всех подряд… Извините, — повторил он, приложив ладонь к козырьку, — служба!

— Ничего страшного! — ответила Алена, забирая документы.

При этом рука у нее дрогнула, и часть документов упала на землю.

Леня наклонился, подобрал упавшие бумаги и отдал их Алене.

Они разошлись по своим машинам и поехали в сторону Петроградской. Леня держался чуть позади и смотрел, как неуверенно едет Алена.

Он ехал и обдумывал то, что увидел минуту назад, подбирая ее упавшие документы.

Среди прочего он поднял Аленины водительские права и успел прочитать, что они выданы два года назад. Почему же Алена сказала ему, что получила права буквально на днях?

Чтобы разжалобить его, чтобы он не заставил ее оплачивать ремонт своей разбитой машины?

Это, конечно, возможно, но она так старательно разыгрывает полное неумение водить машину… так старательно, что в этом чувствуется уже явный перебор. А механик в мастерской, где она чинила машину, сказал, что она отлично водит, просто как профессионал…

Словно для того, чтобы лишний раз подтвердить Ленины рассуждения, фольксваген заглох на перекрестке, вызвав недовольные сигналы окружающих машин.

Все это выглядело удивительно нарочито!

А в ресторан она почти не опоздала, хотя в городе пробки и при ее якобы совершенной неопытности она должна была здорово застрять…

Да и вообще, то, как она моментально согласилась пойти с ним в ресторан, было несколько подозрительно. Леня был достаточно высокого мнения о собственном обаянии и мужской привлекательности, но все же девушка непременно должна была хоть немного поломаться, изобразить чрезвычайную занятость…

Нет, все это как-то подозрительно!

Фольксваген Алены свернул с оживленного Каменно-островского проспекта в одну из тихих боковых улиц. Леня не сомневался, что девушка следит за его машиной в зеркало заднего вида, и поехал прямо, чтобы не вызывать у нее подозрений. На следующем перекрестке он поспешно свернул, чтобы снова перехватить фольксваген, постаравшись остаться незамеченным, но того и след простыл.

«Вот как! — подумал Леня, оглядываясь по сторонам. — Как только мы разминулись, она тут же перестала изображать законченного „чайника“ и ловко скрылась…»

И тут, медленно проезжая по улице, он заметил фольксваген, который был припаркован на тротуаре, за огромной грузовой фурой, так что со стороны его почти невозможно было заметить.

Леня оставил свою машину неподалеку и подошел к фольксвагену.

Капот его был еще горячим, значит, Алена только что вышла из машины и не успела далеко уйти.

Леня огляделся по сторонам, но нигде не увидел знакомого голубого платья. Зато в нескольких метрах от него была неплотно прикрытая дверь подъезда. Маркиз вошел в полутемный подъезд и увидел, что из него есть второй выход на другую сторону. Осторожно приоткрыв дверь, он увидел небольшой зеленый дворик и бегущую через него стройную фигурку Алены.

Девушка явно заметала следы, пользуясь хорошим знанием окрестностей.

Леня остановился на пороге, полуприкрыв дверь, и увидел, как Алена проскользнула в парадную на другой стороне двора. Та парадная тоже могла быть проходной, в этом случае Леня мог потерять Алену, но буквально через несколько секунд после того, как за девушкой захлопнулась входная дверь, пришла в движение кабина лифта, размещенного в прозрачной шахте, прилепившейся снаружи к стене, как это часто бывает в старых домах.

Кабина остановилась на первом этаже, приняла пассажира (точнее, пассажирку) и снова поползла наверх. Остановился лифт на пятом этаже.

«Что ж, это уже кое-что, — подумал Леня, — по крайней мере, теперь я знаю дом и этаж, для начала это неплохо».

Невдалеке от парадной, в которой скрылась Алена, на зеленой скамейке сидело несколько пенсионерок. Леня решил, что у них вполне можно что-нибудь разузнать — бабульки на своем наблюдательном посту все видят и очень многое знают о жильцах дома, их нужно только умело разговорить, а это Маркиз умел делать по-настоящему профессионально.

Он уже собрался покинуть свое убежище и подойти к старухам, как вдруг его внимание привлекла появившаяся во дворе женская фигура.

С первого взгляда женщина показалась ему незнакомой. Нелепый, отвратительно сшитый костюм грязно-серого цвета в мелкую искорку сидел на ней, как дамское седло на корове, коричневые туфли на низком каблуке и очки в дешевой пластмассовой оправе довершали образ унылой неудачницы. Однако в ней было что-то нарочитое, можно сказать — театральное, и жуткий костюм, судя по всему, скрывал недурную фигуру…

«Женщина в сером» приблизилась к скамейке с пенсионерками и, прежде чем вступить в разговор, привычным жестом поправила волосы.

Леня от удивления захлопал глазами.

Это был не кто иной, как Лола!

Она изменила внешность и даже походку — недаром же сыграла на сцене и в жизни столько ролей, но жесты и мимика столь же индивидуальны, как отпечатки пальцев, и Маркиз безошибочно узнал свою боевую подругу по ее манере поправлять волосы.

Однако, что она здесь делает?

Судя по всему, собирается делать то, что только что хотел сам Леня — разговорить досужих бабулек, вытянув из них всю возможную информацию о жителях дома. Однако зачем это ей? Кто именно ее интересует? Во что Лолка ввязалась и почему ничего не сказала ему, Лене?

И самое главное — как получилось, что их пути пересеклись? Неужели это чистая случайность? Но этого просто не может быть, таким немыслимым образом столкнуться в многомиллионном городе это похлеще, чем выиграть главный приз в лотерее!

Может быть, Лолка следит за ним — то ли из любопытства, то ли из ревности — и только поэтому оказалась возле этого дома?

В любом случае, следовало прояснить для себя эту непонятную ситуацию. Леня не вышел на солнце из полутемного подъезда, он решил затаиться и понаблюдать за своей боевой партнершей и выяснить, что она намерена делать дальше.

Алена открыла дверь своими ключами и вошла в квартиру.

Тут же к ней бросился высокий темноволосый мужчина с перекошенным от злости нервным лицом.

— Ну, что случилось, Кира? — спросила девушка, невольно отступив к двери. — Почему ты меня выдернул с операции? Я только как следует раскачала того идиота, дело, можно сказать, было на мази, и вдруг твой звонок! Неужели ты не мог подождать час-другой?

— Подождать? — вскрикнул мужчина. — Ты не представляешь, как я нервничаю! Я не нахожу себе места!

— Выпей валерианки, — поморщилась Алена и принюхалась, — конечно, будешь нервничать, если постоянно прикладываться к коньяку!

— Но ты не выслушала меня! Ты еще не знаешь, что случилось!

— Ну, что на этот раз? — Алена тяжело вздохнула.

— Тот человек.., он не пришел.

— Всего-то?

— Тебе этого мало? Сначала он убил в поезде не ту женщину, потом не пришел на встречу после… после посещения нотариальной конторы, и теперь снова не появился…

— Ну, уж это, братик, претензии не ко мне! зло выкрикнула Алена, в два шага перейдя просторный холл и остановившись перед своим высоким собеседником. Хотя она была на голову ниже его, казалось, что девушка смотрит на него сверху вниз. — Это ты, дорогой мой, нашел такого исполнителя! Видимо, тебе пришлось очень постараться, потому что это какой-то особенный кретин!

Или.., может быть, он передумал работать на нас? Может быть, он нашел другого заказчика?

— Ну, в поезде он не был виноват, — проговорил мужчина, потупившись, — у него не было фотографии.., объекта, а по документам это была именно она, та самая женщина…

— Ну и наградил меня Бог братом! — Алена подняла глаза к потолку и тяжело вздохнула. — Нет, правду говорят — если действительно хочешь, чтобы дело было сделано — делай его сам! Кира, ведь ты взялся все это организовать, клялся, что не будет никаких проколов — а сам даже не позаботился раздобыть фотографию той женщины! Неужели это было так трудно? И этот киллер.., ну где, черт возьми, ты его откопал?

— Его рекомендовали очень надежные люди.., мрачно ответил брат, — у него безупречная репутация…

— Ну и где он теперь со своей безупречной репутацией? — Алена быстрыми шагами прошла на кухню, открыла холодильник, достала бутылку минеральной воды и налила себе полстакана. — Где ты его теперь собираешься искать? Ведь у тебя нет никаких его координат!

— При его профессии не сообщают заказчикам адрес, — отозвался Кирилл, — ты сама это прекрасно понимаешь.

— Понимаю, понимаю, — устало проговорила Алена, — и еще я понимаю, что мне придется все взять в собственные руки! Запомни, Кира, — она залпом выпила воду и повернулась к брату, — отныне никаких самостоятельных шагов! Все обсуждай со мной!

— Не много ли ты на себя берешь? — мужчина потянулся к бутылке с коньяком, но под холодным взглядом сестры инстинктивно отдернул руку, отчего еще больше разозлился.

— Успокойся, братик, — Алена понизила голос и потрепала Кирилла по щеке, как несмышленого ребенка, — ведь мы с тобой — одна команда, правда? Мы были одной командой всегда, с самого детства.., ты это не забыл? И интересы у нас общие… А ты же знаешь, что по части мозгов у меня всегда было немножко лучше…

Кирилл действительно это знал. Как только его младшая сестра научилась говорить, он не уставал поражаться ее хитрости. Сколько раз, еще совсем ребенком, она подставляла своего старшего брата, так что тому приходилось отвечать за ее шалости! Сколько раз ему приходилось стоять в углу и получать подзатыльники вместо этой маленькой хитрой стервы!

Особенно играла ей на руку ангельская внешность — невинный, беспомощный взгляд голубых глаз, светлые кудри, в общем — сама невинность!

Никому и в голову не приходило, какой бесенок обитал под личиной голубоглазого ангела!

С возрастом Аленины шалости становились серьезнее, но Кирилл понял, что гораздо выгоднее стать ее союзником и исполнителем хитрых и продуктивных идей…

Когда она подросла, до нее дошли многочисленные преимущества, какие давала ее внешность, и Алена привыкла разыгрывать на людях хорошенькую голубоглазую дурочку, выработала особенно глупый и беспомощный взгляд и могла при его помощи вить веревки из малознакомых людей, особенно, конечно, из мужчин.

Но брат хорошо знал ее настоящую сущность и, надо признаться, побаивался ее.

— Ситуация не так ужасна, как кажется, — проговорила Алена после долгой паузы, — твой человек сделал самое главное дело. Он устранил нотариуса и забрал из его конторы завещание. Это хорошо. Но он не отдал тебе это завещание.., что это значит?

Скорее всего, он хочет содрать с нас больше денег.

Поэтому он сейчас и не приходит на встречу — хочет заставить тебя понервничать, чтобы потом заломить большую сумму.., это самый обычный блеф. Но он не знает того, что знаем мы — не знает настоящую цену этому завещанию. Он прочитал его и понял только, что мы лишаемся дома в хорошем месте и нескольких десятков тысяч баксов. Исходя из этого он и повысит свой гонорар. Думаю, он может повысить его раза в четыре… Но непременно отдаст нам завещание, потому что других покупателей все равно не найдет…

— В четыре раза? Ничего себе! Но у нас нет денег, чтобы заплатить ему! — истерично выкрикнул Кирилл. — Мы еле наскребли ту сумму, о которой условились первый раз!

— А вот это, Кирочка, не ко мне! — прошипела Алена. — Это ведь ты, дорогой братик, просадил все наши деньги в казино, потратил их на тряпки и дорогих шлюх!

— Насчет тряпок ты бы лучше молчала! Ты сама одеваешься явно не по средствам!

— Женщина должна одеваться! — оборвала брата Алена. — Одежда — это мое оружие! Ты это сам прекрасно понимаешь! Перед хорошо одетой красивой женщиной открываются все двери!

— Можно попросить денег у матери, — мрачно проговорил Кирилл, — тем более, что она тоже заинтересована в удачном завершении этой операции…

— Братик! — издевательским тоном пропела Алена. — Не ты ли выкачал из матушкиного кошелька все что можно? Вряд ли у нее осталось достаточно денег.., особенно если учесть, сколько она тратит на косметологов, парикмахеров и прочие милые дамские развлечения.., да и на тряпки тоже.., все-таки мы все близкие родственники, и недостатки у нас общие,., впрочем, мы говорим не о самом главном. Деньги мы в конце концов достанем.., я достану, если уж на то пошло. Самое главное, чтобы твой человек объявился…

— Значит, ты допускаешь, что он может совсем не появиться? Но ведь ты сама только что сказала, что он просто выжидает, чтобы повысить цену.., ведь самому ему это завещание и на фиг не нужно!

— Ты забываешь, что есть еще один человек, для которого это завещание представляет ценность…

— Кто это?

— Не устаю, братик, поражаться глубине твоего интеллекта! — проговорила Алена издевательским тоном.

— Прекрати! — рявкнул Кирилл, наклонившись над сестрой и угрожающе сжав кулаки. — Ты меня достала своими подкопами!

— Ах, как ты меня напугал! — Алена закатила глаза. — Естественно, я говорю про ту женщину — ту самую, которую твой хваленый профессионал должен был устранить в поезде.., если бы он это сделал, у нас с тобой не было бы никаких проблем!

Тогда это завещание действительно никому кроме нас было бы не нужно. Но поскольку та женщина жива, нам придется еще поработать, чтобы обеспечить себе безбедную старость…

— Нам еще далеко до старости, — проворчал Кирилл.

— Тебе, братик, уже не так далеко! — невинным голоском прощебетала Алена. — Судя по твоим умственным способностям, у тебя уже начинается маразм.., а вообще-то, мой милый, люди делятся на две категории: тех, кто заранее думает о будущем, и идиотов.

— Прекрати заводить меня! В конце концов, ты доиграешься!

— Маразм — не оргазм, братик, — расхохоталась Алена, его не симулируешь!

— Остановись, наконец! — рявкнул Кирилл, выходя из себя. — Лучше скажи, что нам делать!

— Не волнуйся, дружок, — Алена протянула руку и потрепала брата по щеке, отчего он впал в еще большее раздражение, — не волнуйся, ведь у тебя есть сестра, которая всегда найдет выход.., ведь ты не сомневаешься в этом, правда? Я уже работаю над этим!

— Ну и как, что тебе удалось?

— Больше, чем ты думаешь! Я нашла ту женщину и сумела познакомиться с человеком, у которого она живет. Больше того, — в голосе Алены прозвучало самодовольство, — он в меня уже влюбился.

— Нисколько не сомневался, — вполголоса проговорил Кирилл, — что-что, а очаровывать лохов ты всегда умела.

— Между прочим, он не такой уж лох, — задумчиво ответила Алена, машинально поправив волосы, — довольно милый и неглупый человек… впрочем, это ему нисколько не поможет. Нам нужно, чтобы между нами и наследством не осталось никаких препятствий.., если ты не смог найти исполнителя, тебе придется самому выполнить его работу.

— Что? — Кирилл отшатнулся от сестры. — Ты с ума сошла! Я не убийца! И не хочу им стать!

— Значит, ты хочешь стать нищим?

Кирилл ничего не ответил, и Алена продолжила, постепенно повышая голос и глядя на брата немигающим, гипнотическим взглядом:

— Ты это сделаешь, братик! Сделаешь, как миленький! У нас просто нет другого выхода!

— Может быть, я найду другого исполнителя.., неуверенно проговорил Кирилл, отводя глаза.

— Может быть, дорогой, ты повесишь объявление посреди Невского? Требуется киллер, и снизу твой телефон и адрес! Пойми наконец, братик, — даже один исполнитель, которого ты нанял, — это и то слишком много! Надо было с самого начала сделать все своими руками, не посвящая в дело посторонних людей! Я пошла тебе навстречу, разрешила нанять профессионала — и ты видишь, к чему это привело! Если ты наймешь еще одного человека — о нашем деле скоро будет знать весь город!

— Ладно, — пробормотал Кирилл, — я подумаю…

— Да уж подумай, братик, будь так любезен!

— Алена права, — раздался вдруг в дверях кухни скрипучий старческий голос.

Брат и сестра испуганно оглянулись и застыли пораженные. В это мгновение они сделались удивительно похожи тем глубинным, изредка проявляющимся фамильным сходством, которое умеют передавать хорошие художники на семейных портретах.

Перед ними стояла высокая худая старуха с удивительной для своего возраста прямой осанкой и жестким, решительным взглядом.

— Алена права, — повторила она, — ты должен сделать это сам. Это семейное дело, и нельзя подключать к нему посторонних.

— О чем ты говоришь, бабушка? — с наигранным сочувствием проговорил Кирилл. — Какое дело? Мы тут с сестренкой обсуждали одну интересную книгу, детектив…

— Кира, не валяй дурака! — прикрикнула на него старуха. — Неужели ты думаешь, что я не вижу и не понимаю, что происходит? Хорошего же ты обо мне мнения! Я пока что не выжила из ума!

— Ну, бабуля! — восхищенно воскликнула Алена. — Ну, молодец! Я просто восхищена! Судя по всему, способности в нашей семье передаются исключительно по женской линии!

— И через поколение, — добавила старуха, — твоей матери, похоже, достались жалкие крохи…

— Все с ума посходили! — истерично выкрикнул Кирилл. — Еще и старуха теперь будет командовать…

— Ты бы лучше помолчал! — прикрикнула на него сестра. — Бабушка тебе сто очков вперед даст!

— А насчет молчания — ты совершенно права, повернулась старуха к внучке, — вы так увлеклись разговором, что ничего вокруг не замечали! Я слушала вас несколько минут.., а если бы это была не я?

— Откуда здесь взяться посторонним? — обиженно пробормотал Кирилл, опустив глаза.

— Бабушка совершенно права, — посерьезнела Алена, — мы действительно утратили осторожность.., а это недопустимо. Никогда не надо недооценивать противников.

— Каких еще противников? — Кирилл недовольно поморщился. — Что вы придумываете?

— Кстати, о противниках, — снова заговорила старуха, — я сейчас сидела на скамейке возле дома… как полагается обычной пенсионерке, — она усмехнулась, — так вот, вдруг к нашей скамье подошла странная женщина…

— Чем странная? — перебил бабушку Кирилл.

— Чем странная? Да всем. В первую очередь тем, что она разыгрывала из себя не то, чем является на самом деле…

— Вот удивила! — расхохотался внук. — Все женщины только этим и занимаются!

— Обычно женщины изображают из себя нечто большее, чем они есть на самом деле, — ответила старуха, — стараются казаться красивее, ярче, интереснее, обеспеченнее.., некоторые, хорошо изучившие мужчин, как твоя сестра, — делают вид, что они беспомощные дурочки.., но эта женщина очень хотела казаться бедной и некрасивой, она оделась нарочито уродливо, при том, что у нее безупречный маникюр, ухоженные руки и идеальная кожа. Такие вещи не скроешь.., сразу видно, что у нее хороший косметолог. И потом, походка.., чувствуется, что ей неудобно в туфлях без каблука, она привыкла к другой обуви. И вообще, Кира, не перебивай меня!

— Действительно, братик, слушал бы ты умных людей! — поддержала Алена бабушку.

— Так вот, эта особа расспрашивала о нас…

— Что значит — о нас? — растерянно переспросил Кирилл.

— Опять ты перебиваешь! — раздраженно проговорила старуха. — О нас — значит о семье Мухиных, в частности, о тебе и об Алене! Она выдумала какую-то идиотскую историю про розыгрыш призов, и дуры-пенсионерки, которых хлебом не корми, только дай посплетничать о соседях, тут же предоставили ей полную биографическую справку!

— Может быть, она из милиции? — испуганно произнес Кирилл.

На лице его разлилась бледность.

— Кирочка! — старуха презрительно скривилась. — Ты умеешь слушать? Я ведь только что сказала, что у этой женщины ухоженные руки, безупречная кожа.., это похоже на сотрудницу милиции? Это обеспеченная женщина, мой дорогой, поверь старухе!

— Так кто же это?

— Вот и выясни! — хором сказали, повернувшись к нему, бабушка и внучка. — В конце концов, ты мужчина!

— У, бабье! — промычал Кирилл. — Спелись!

— Действительно, братик, — промурлыкала Алена, погладив его по щеке, — пойди, проследи за ней, разузнай что удастся.., выясни, кто она.., и скорее, пока она не ушла!

— Как, интересно? Подойти к ней и потребовать документы? Мол, проверка паспортного режима?

— Ну уж придумай что-нибудь! В крайнем случае, отвези ее в Комарове.., там большой дом, можно поговорить без помех.., особенно в подвале, надеюсь, ты меня понимаешь?

Алена выдвинула ящик и достала маленький пластмассовый флакон.

— Дай ей вдохнуть это — и на несколько минут она потеряет сознание. Только будь осторожен, дорогой, сам не надышись!

— За кого ты меня принимаешь? — проворчал Кирилл, пряча флакон в карман пиджака.

— От тебя всего можно ожидать!

— Кстати, — снова вступила в разговор старуха, если вам понадобятся деньги.., ну, если ваш исполнитель все-таки согласится отдать завещание, то имейте в виду — у меня кое-что есть…

— Бабуля! — Алена обняла ее, восхищенно улыбаясь. — Я тебя обожаю! Но откуда у тебя деньги?

— Я же не трачу их на косметологов, парикмахеров и прочие, как ты выразилась, дамские развлечения, — усмехнулась бабушка, — но только на вашем месте я не очень бы на это рассчитывала.

— На что? — переспросил Кирилл.

— На то, что киллер отдаст вам завещание, — терпеливо объяснила старуха, — мне кажется, что он поставил на вас жирный крест.

— Можно с вами посидеть? — утомленным голосом спросила Лола, остановившись возле скамейки и демонстративно вытирая со лба несуществующий пот, как утомленная полевыми работами крестьянка.

— Отчего же нельзя? — ответила одна из пенсионерок, полная тетка с жабьим лицом, подвинувшись и освободив Лоле местечко. — Скамейка общая, места не куплены, посиди, коли устала!

— Хилая молодежь пошла! — подала голос вторая старуха, худая, с поджатыми недовольными губами и в лихо заломленной джинсовой панаме. — Мы, бывало, цельную смену у станка простоим, а потом на танцы, на танцы! Об том, чтоб устать, и речи не бывало, такого и слова-то не знали! А тут десять шагов пройдет — и уже присесть норовит, устала!

При этом она как бы ни к кому не обращалась, но ни у кого не было сомнений, о ком идет речь.

— Я весь день на ногах, — жалобно и как бы оправдываясь отозвалась Лола, — и все по лестницам, по лестницам, что ни дом, то лифт непременно сломан.., а что делать? Такая уж работа…

— Это что же у тебя, милая, за работа, что все по лестницам? — участливо поинтересовалась полная, более доброжелательная пенсионерка. — Почтальоном, что ли? Так вроде без сумки…

— От торговой фирмы, — сообщила Лола, — покупателям сообщаю, которые призы выиграли. Кто холодильник, кто телевизор, кто пылесос или печку микроволновую…

— Что ж, по телефону нельзя, что ли? — задала сердобольная тетка вполне резонный вопрос.

— По телефону? — переспросила Лола, лихорадочно подыскивая объяснение. — Так ведь купон вручить надо, и поздравление от фирмы, и поговорить с покупателем положено…

— Небось, деньги гребешь, коли от торговой-то фирмы, — завистливо проскрипела тетка в панаме, в торговых-то фирмах страшные деньжищи получают! Вот у меня племянница продавщицей устроилась, так восемь тыщ ей положили! Это же просто бандитизм!

— Да что вы, бабушка! — простонала Лола, закатив глаза. — Копейки платят, еле концы с концами свожу!

— Какая я тебе бабушка? — огрызнулась тощая тетка. — Мне таких внучек даром не надобно!

— Что ты, Макарьевна, пристала к человеку? вмешалась полная. — Дай ты ей передохнуть! А что, девонька, в нашем-то доме тоже кто-нибудь выиграл? — в глазах у старухи мелькнуло жадное любопытство.

— Выиграли, — ответила Лола, окинув свою соседку честным, бесхитростным взглядом, — Мухиных знаете?

— Мухиных? — злобно переспросила тощая тетка. — И тут им, иродам, повезло! Вот уж говорят деньги к деньгам! Все у них, бескультурников, есть, денег — куры не клюют, так еще и выигрыш им! У, бандиты окаянные!

— Чего уж ты так, Макарьевна? — одернула свою соседку полная тетка. — Какие ж они бандиты? Приличные вроде люди…

— Приличные? — худая тетка побагровела, и панама сбилась на один глаз, сделав ее похожей на карибского пирата. — Да натуральные бандиты! Доченька, шалава, что ни день — в новом наряде, только и шастает мимо — фрр-фрр! Хоть бы когда поздоровалась!

Сынок — тот еще похлеще, как глянет — прямо мороз по коже, ну вылитый уголовник! Сразу видать — нары по нему плачут! Мамаша ихняя — это вообще пробу ставить негде! Скоро на пенсию, о душе пора подумать, а она на шпильках шкандыбает, морда накрашена, волосья завиты, юбочка до пупа — это ж срам, кому сказать! Мужа-то недавно схоронила, а уже мужиков водит, и все молодых!

— Макарьевна, Макарьевна, ты бы постыдилась при постороннем человеке такое говорить! — одернула ее подруга.

— А чего мне стыдиться? Мне стыдиться нечего, я правду говорю! Спроси кого хочешь, всякий тебе подтвердит!

— Макарьевна! Тут ведь и Ольга Никитишна сидит, а ты при ней дочку ее так честишь! Она-то ведь ни в чем не виновата, а ты…

— Где Никитишна? — оглянулась худая старуха. Нету никакой Никитишны, что ты меня сбиваешь?

Разве бы я при ней стала…

— Как нет? Только что ведь тут сидела! Еще как девушка подошла, она тут рядом была, на скамейке, а сейчас правда нету…

— И всегда она так! — снова завелась тощая. Всегда так! Все-то тишком, все-то молчком, и не поговорит никогда с людьми.., гордится! А чем ей перед нами гордиться-то? Что внучка у нее шалава? Что внук бандит? Что дочка в мужнину кровать посторонних мужиков таскает? Сама, значит, так их воспитала! Тут перед нами гордиться-то нечем!

— Ну, на Никитишну ты зря! Она приличная женщина, и в возрасте уже, так что ее винить…

— То, что в возрасте, — это все пустое! А что она всю жизнь делала-то? Ты знаешь? То-то! И я не знаю! Никогда с людьми не поговорит, ничего про себя не расскажет…

— Ну, зять-то, покойник, хороший человек был, тут ты ничего сказать не сможешь!

— Хороший? — повторила неуемная Макарьевна. — Да, зять у Никитишны уважительный был, ничего худого про него не скажу.., как идет, так непременно с нами поздоровается, про здоровье спросит.., ничего не скажу.., а она, Алка-то, его не успела схоронить… — и на голову вдовы полился прежний поток «комплиментов».

— Что ж Никитишна-то ушла? — озабоченно спросила полная тетка. — Как услыхала, что ты, девонька, про Мухиных спрашиваешь, так тут же и поднялась.., могла бы и взять у тебя те бумажки, чтобы тебе, девонька, зазря к ним не подниматься…

— А чего и не подняться! — оборвала ее Макарьевна. — Чай, не барыня! Всего-то пятый этаж, не Бог весть какая высота, да и лифт работает! Коли уж положено ходить и деньги за это платят — так работай! Деньги небось грести согласна, а как подняться — так уже тебе лень? Поднимешься, не развалишься! Тем более, что они сейчас почитай все дома — и Кирька, и Алена давеча проходила, и Никитишна, барыня зазнаистая, только что поднялась…

— Спасибо, — робко промолвила вошедшая в образ Лола и с едва слышным вздохом поднялась со скамейки, — и правда, пойду, а то мне до вечера еще десять адресов обойти надо!

Она устало ссутулилась и, уныло шаркая туфлями, направилась к подъезду. Однако, когда ее скрыли от бдительных пенсионерок густые кусты сирени, Лола распрямилась и быстро зашагала к арке, которая вела со двора на Большую Пушкарскую улицу.

Ей не понравилось, что бабушка Мухиных, Ольга Никитична, исчезла под шумок, как только услышала, что незнакомка интересуется ее семьей.

Кроме того, если все Мухины сейчас дома — это не лучший момент для того, чтобы производить у них разведку.

На улице было тихо и безлюдно. Лола озабоченно огляделась в поисках транспорта, но в пределах видимости не было ничего подходящего, когда же из-за угла выехал старенький серый форд, его владелец высокомерно проигнорировал Лолины призывные жесты.

С тяжелым вздохом Лола двинулась вперед при виде ее сегодняшнего «сценического» костюма далеко не каждый водитель остановится! Придется идти к более оживленной магистрали, где шансов будет больше.

Она свернула в узкий переулок, который должен был привести ее к Большому проспекту.

Здесь вообще не было ни души и стояла какая-то особенная напряженная, гулкая тишина.

Лола прибавила шагу, потому что у нее вдруг возникло неосознанное ощущение опасности.

Вдруг за спиной у нее раздался звук приближающегося автомобиля.

Лола оглянулась. К ней подъезжала темно-синяя «тойота» с затемненными стеклами. В первый момент девушка хотела поднять руку, чтобы остановить машину, но что-то удержало ее, какое-то недоброе предчувствие. Лола снова прибавила шагу, почти перешла на бег, но машина, конечно, быстро приближалась. Поравнявшись с Лолой, «тойота» затормозила, дверца со стороны тротуара гостеприимно распахнулась.

— Девушка, садитесь, я вас подвезу! — пригласил водитель, худощавый темноволосый мужчина с длинным нервным лицом.

— Спасибо, — Лола вежливо, хотя и слегка натянуто улыбнулась и пошла вперед, — мне совсем близко, буквально несколько шагов!

Машина медленно ехала рядом с тротуаром, не отставая и не опережая девушку.

— Говорю же вам — садитесь! Даже если совсем близко, все равно лучше подъехать!

— Спасибо, не нужно, — напряженно ответила Лола и посмотрела вперед. До Большого проспекта оставалось всего метров семьдесят, а там люди, там безопасность…

— Сказано тебе — садись! — зло проговорил водитель, потеряв терпение. — Что ты ломаешься!

Он выскочил из машины, не заглушив мотор, и бросился наперерез Лоле, преграждая ей дорогу к людному, безопасному проспекту.

Ей оставалось пройти каких-то семьдесят метров, но пройти их было невозможно.

— Что вам от меня нужно? — вполголоса спросила Лола, медленно отступая. — Пропустите меня, пожалуйста.., если вам нужны деньги, я отдам все, что у меня есть!

— На черта мне твои гроши! — прорычал мужчина, надвигаясь на нее. — Я тебе сказал — садись в машину! Мы с тобой только поговорим… ну чего ты боишься? Лучше садись по-хорошему!

Лола пятилась, оглядываясь по сторонам.

Никто не придет ей на помощь! Как назло, здесь, почти в самом центре огромного города, нет ни души…

— Да куда же ты, дурочка? — мужчина приближался к ней, растопырив руки, собираясь ее схватить. — Куда же ты? Все равно не убежишь!

Он сделал огромный прыжок и навалился на Лолу, прижав ее к кирпичной стене.

И в это время Лола заметила движение у него за спиной.

— Черт! — завопил мужчина, схватившись за голову и выпустив Лолу. На его темных волосах выступила кровь.

Он развернулся и оказался лицом к лицу с мужчиной лет тридцати пяти привлекательной, но неприметной наружности.

— Ленечка! — радостно вскрикнула Лола. — Как хорошо, что ты появился!

— Ты еще кто такой? — зло прохрипел темноволосый, двинувшись на неожиданного противника.

Лола увидела его незащищенный тыл, вспомнила свой недавний дикий страх, и сердце ее переполнилось жаждой мщения.

С боевым кличем индейцев племени чероки (как она это себе представляла) Лола бросилась на врага и изо всех сил пнула его ногой в зад.

В то же мгновение Леня ловко подставил ему ногу, и в результате слаженных действий ловкого дуэта мужчина потерял равновесие, споткнулся и с размаху обрушился на тротуар.

— Здорово! — довольно проговорила Лола, глядя на дело своих рук.., точнее ног. — Ленечка, а как ты здесь оказался.., так вовремя?

— Я тебя тоже хотел спросить, — проговорил Маркиз голосом, не предвещающим ничего хорошего, — как ты здесь оказалась, точнее, что ты здесь делаешь, моя дорогая?

Видя, что тип на тротуаре слегка пошевелился, Леня схватил свою компаньоншу за руку и бросился бежать к машине, припаркованной у него в сторонке. Запихнув Лолу в машину, хотя она нисколько не сопротивлялась. Маркиз поскорее отъехал от опасного места, но через несколько кварталов остановился и вперил в Лолу грозный взгляд.

— Так что ты там делала?

Он был почти уверен, что Лолка следила за ним.

Но с чего тогда на нее набросился какой-то незнакомый мужик? Маньяк он что ли?

— Отвечай! — прикрикнул он на Лолу. — Отвечай немедленно!

Он был уверен, что сейчас его подруга устроит скандал, и торопился перейти от обороны к наступлению.

Чтобы потянуть время, Лола немедленно пустила слезу. Слезы всегда отлично ей удавались, и хоть Леня прекрасно знал, что Лола — хорошая актриса, вид женских слез мало какого мужчину может оставить равнодушным. Лола всхлипывала и комкала в руках носовой платочек.

— Ну что ты ревешь? — вопросил Маркиз тоном ниже. — Нашла тоже время…

— Да, — прорыдала Лола, — ты ужасно ко мне относишься!

Все же рыльце у Маркиза было в пушку, поэтому он сделал попытку погладить Лолу по голове.

— Ну что ты придумываешь, дорогая, я очень хорошо к тебе отношусь…

— Ленечка, прости меня, пожалуйста! — Лола с воплем бросилась ему на шею. — Я больше никогда-никогда…

— Ну, ничего же не случилось, — Маркиз покровительственно похлопал свою подругу по спине, все в порядке…

— Ничего себе в порядке! — Лола подняла голову. — Хорош порядок, когда меня чуть не убили!

— А за каким чертом ты пошла расспрашивать старух на лавочке? — взвился Леня. — Зачем ты бродила по двору? Да еще так глупо загримировалась, я сразу тебя узнал! — соврал он.

— А что ты тут делаешь? — невинно поинтересовалась Лола. — Ты следил за мной?

Маркиз возблагодарил Бога, что не задал ей первым тот же вопрос. Он понял, что попал в неприятную ситуацию и следует с Лолкой держаться очень осторожно. Представить себе невозможно, что устроит ему боевая подруга, если узнает, что он пытался подклеить девицу, которая живет в этом же доме! Но Лолка выглядит такой виноватой, если бы она пронюхала про его амурные делишки, она метала бы громы и молнии.

— Лола, — произнес Маркиз как можно строже, немедленно рассказывай, что ты натворила!

— Хорошенькое дело! — тут же вскинулась Лола. — Я к твоему сведению ничего такого не натворила!

— Да? А отчего же тогда тот тип пытался затащить тебя в машину? Только не уверяй меня, что это обычный сексуальный маньяк! Во-первых, я не верю в такие совпадения, а во-вторых, ты сегодня в таком виде, что никакой маньяк не польстится, даже самый завалящий!

Хоть Лола и признавала в глубине души его правоту, она же специально оделась и загримировалась, чтобы ее приняли за дурнушку, но какая, спрашивается, женщина не обидится на такие слова?

— Я, конечно, тебе очень благодарна, — начала она холодно, — благодарна за то, что ты спас меня от того типа, но позволь спросить, если ты следил за мной, то отчего же не остановил меня, если видел, что я поступаю не правильно, расспрашивая старух на лавочке? А если ты не следил за мной, то как ты здесь оказался?

— Случайно, — против воли в голосе Лени послышались оправдывающиеся нотки. — Я оказался в этом дворе совершенно случайно, и вот очень кстати увидел тебя и подоспел вовремя.

Лола тотчас сообразила, что Ленька темнит. Он заговаривает ей зубы и пытается увести разговор в сторону. Такое поведение могло означать только одно: у Леньки снова завелась пассия.

Лола мгновенно разозлилась. Ну разумеется, как только она, Лола, переключилась на тетку и ее проблемы, этот негодяй тут же нашел себе какую-то девку! Ленька неисправим! И еще нахально врет тете Кале, что много работает, и она кормит его как на убой!

В свете Лениных прегрешений Лолины промахи выглядели не так уж плохо, поэтому она приободрилась.

— Ну так все же, что у тебя стряслось? — напомнил Леня.

Наивный человек, он думал, что сумеет уйти от опасной темы насчет его шашней! Лола решила пока не обострять отношений и сделать вид, что ничего не заметила.

— Это не у меня стряслось, а у тети Кали, — со вздохом произнесла она, — я как чувствовала, что с приездом тетки у нас возникнет куча неприятностей…

И Лола вкратце рассказала Лене про убийство несчастной Захаровны в скором поезде, про то, как нотариуса Штокенвассера угробили прямо перед тем, как в кабинет к нему вошла тетя Каля, про то, как они с теткой выяснили, что наследство оставил тетке второй муж, который в Черноморске жил, оказывается, по чужим документам.

Леня недоверчиво качал головой, у него никак не укладывалось в голове, что тетка — горластая, загорелая, необъятная и весьма простоватая с виду может быть замешана в криминальной истории.

— По-твоему, я все вру? — Лола возмутилась, почувствовав его недоверие. — И зачем мне это надо?

— Ладно, оставим это! — Леня решительно тронул машину с места. — Скажи только, отчего ты мне сразу не сказала про все?

— Ты и так ругался на меня из-за родственников, — опять очень кстати у Лолы на глазах показались слезы, — ты говорил, что когда мы с тобой заключали трудовое соглашение, наличие родственников не предусматривалось…

Лола закрыла лицо платком и стала сморкаться.

— Ну, девочка, ну я же пошутил, — протянул Леня, — дорогая, я всегда тебе помогу, а уж от тети Кали я просто без ума, ты же знаешь!

— Не от нее, а от ее голубцов и кулебяки с мясом! — поправила Лола. — И еще колбасу вы все едите с огромным аппетитом!

— А что ты хочешь? — Леня ничуть не смутился. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, это не нами придумано, и твоя тетка, кстати, это отлично понимает! Оттого и была три раза замужем.

И все три раза удачно!

— Да уж, — ворчливо сказала Лола, — особенно со вторым мужем получилось удачно. Из-за его наследства тетку чуть не убили! И теперь ее жизнь в опасности! А куда мы едем?

— Я везу тебя домой! — мрачно сообщил Леня. И чтобы сидели с теткой тише воды, ниже травы!

И слушались только меня! Теперь я вступаю в это дело, и давай договоримся — вы все должны мне рассказывать, ничего не скрывать.

— Это точно, — невинно поддакнула Лола, и Леня сразу заподозрил, что она догадалась о том, что он как дурак попался на удочку хитрой Алены Мухиной.

Никем другим эта девица быть не могла.

— Значит, ты говоришь, что в квартире живут вдова этого самого Сомова и ее дети от первого брака — Алена и Кирилл?

— Так мне сообщили бабушки у подъезда, — ответила Лола, — и еще какая-то Никитишна, то есть если отфильтровать весь яд, который бабки выпустили по поводу семейства, то получается, что Ольга Никитична — это бывшая теща Сомова. Она в квартире не прописана, но проживает. Думаю, что ее можно не принимать в расчет, так, бабулька — божий одуванчик! — Не знаю, не знаю… — протянул Маркиз, — судя по тому, как она быстро слиняла со скамеечки, чтобы предупредить свое семейство, бабуля далеко не в маразме и очень даже хорошо соображает. И по всему выходит, что тот парень, что хотел затащить тебя в машину — это и есть братик Кирюша.

— Вся семья при деле, — хмыкнула Лола, — так хотят получить наследство, что и перед убийством не остановятся.

— Уже! — напомнил Леня, — уже угробили двоих… Что же это интересно за наследство такое?

Вот что, Лолка, я тебя сейчас высажу, пешком дойдешь, тут близко, а сам смотаюсь на разведку. И чтобы сидели тихо, как мыши, и обед готовили!

Глядя вслед машине, Лола только покачала головой. Когда Ленька в таком состоянии, с ним лучше не спорить!

Калерия Ивановна, оставшись дома одна, немедленно принялась за уборку. Конечно, у Ольги квартира была отремонтирована, мебель красивая и везде вроде бы чисто, но зоркие теткины глаза уловили кое-где легкий беспорядок. И тетя Каля засучила рукава и принялась мыть, чистить и пылесосить. Вскоре квартира блестела, но энергии у тети Кали не убавилось, поэтому она приступила к домашним животным. Выгнав попугая из клетки, она вычистила ее, вытряхнула шелуху от орешков и водрузила клетку на место. Постоянного места у кота и песика не было, кот обычно спал на кровати у Лени, либо же в гостиной в кресле.

Пу И обитал в комнате Лолы, но любил поваляться и на кухонном диванчике, и в прихожей на пуфике, и в кресле кота Аскольда, если он разрешит.

Вычистив все эти поверхности, Калерия подманила песика домашней колбасой и заперла в ванной комнате. Там она налила в большой таз теплой воды, подумала и хотела добавить шампуня. О том, что имеется специальный шампунь для мытья собак — а у Лолы было закуплено для Пу И штук семь разных видов, — тетя Каля как-то не подумала. Она схватила первое, что попалось под руку, думая, что это Лолин шампунь, оказалось — пена для ванны. Пахло, во всяком случае, приятно. Тетя Каля щедрой рукой плеснула пену в таз и сунула туда сопротивлявшегося Пу И. Песик в общем-то любил купаться, но когда Лола моет специальным шампунем, ласково приговаривая, и поливает своего любимца теплой водичкой из душа. Сейчас же тетка довольно бесцеремонно плюхнула его в таз, сказав:

— Если ты собака, то непременно должен плавать уметь! Вот у нас в городе Черноморске собаки плавают, что твои олимпийские чемпионы!

Стало быть, и ты выплывешь!

И Пу И забарахтался в розовой пене, отчего пены этой стало еще больше, потому что он взбил ее лапами, как миксером. Пена лезла в глаза и рот и переливалась через край. Пу И визжал, тетя Каля никак не могла отыскать его в пене. Оба были совершенно мокрые. Наконец тетя Каля догадалась включить душ. Оказалось слишком горячо для неженки Пу И, и он с громким воплем выскочил из таза, как дельфин выпрыгивает из воды на радость зрителям. Дельфин однако ныряет обратно в воду, Пу И же коснулся края ванны, быстро-быстро перебирая лапами, оттолкнулся и перелетел на пол. Поскользнувшись на кафельной плитке, песик упал на спину и собрался было дать деру, но дверь была закрыта, так что Пу И просто заполз вод ванну.

Тетя Каля не успела и охнуть, как он исчез. Она повернулась, присела на коленки, но тоже поскользнулась на мокром полу и плюхнулась рядом с ванной, больно ударившись боком.

— От это собака! — воскликнула она. — Ну что же это за собака такая хулиганская! От горшка два вершка, а туда же! Вот у нас в городе Черноморске собаки, дак это собаки! Такие большущие, такие лохматые, под ванну не пролезут! Она как скажет тебе гав, так прямо люстра дрожит! Вся лестница слышит, что к тебе гости идут! А это что же за собака, так, мелочь пузатая, а ведет себя, просто как малолетний уголовник…

Пу И под ванной было ужасно обидно и холодно. Лолы не было дома, некому было причитать над ним и называть деткой.

Тетя Каля с кряхтеньем встала и вышла из ванной, погасив свет. Пу И понял, что никто не придет на помощь. Он тихонько пошевелился, стало еще холоднее. Клацнув зубами, он пополз к двери и жалобно заплакал. Дверь тотчас отворилась, ибо хитрая тетя Каля подслушивала.

— Ну что? — спросила она, зажигая свет и подхватывая песика за шкирку. — Будешь еще хулиганить?

Пу И смотрел жалобно и дал понять, что не будет.

— То-то, — удовлетворенно молвила тетя Каля и полила песика теплой водичкой, и завернула в большое махровое полотенце, и расчесала потом массажной щеткой.

Кот Аскольд, предугадывая события, встретил тетку, яростно умываясь, и дал понять, что не потерпит постороннего вмешательства в свои личные дела. Как моют попугаев, тетя Каля понятия не имела, так что решила и не пробовать. Она дала Пу И за хорошее поведение полкруга домашней колбасы, которая кроме замечательных вкусовых качеств обладала еще одним — долго не кончалась, и вплотную приступила к приготовлению обеда.

Холодильник тетю Калю несколько разочаровал. То есть он, конечно, был набит продуктами, но все это было не совсем то, что нужно. А если быть до конца честной, то совсем не то. Тетка только головой качала, удивляясь на племянницу. Ну кто, скажите на милость, будет есть такое количество разноцветных йогуртов в крошечных стаканчиках? Это мужику на один укус, замучаешься ложкой в них ковыряться! Уж если просит душа молочного, то сделай ему литров пять простокваши! От у них в Черноморске простокваша! Она ж с банки не выливается, хоть ты ее вверх дном переворачивай! Бывало, Степан, покойник, поспит после обеда часик, а потом как навернет мисочку такой простокваши, да хлебца полбуханочки свеженького с ней — спасибо, говорит, Ивановна, до ужина теперь доживу…

Или хоть колбасу ихнюю для примера взять…

Да разве ж это колбаса? Ничем не пахнет, да еще нарезано пять ломтиков в целлофане. Что тут есть-то нормальному мужику? Леонид хоть и худощавый мужчина, но поесть хорошо очень даже уважает! Иначе нормальному мужику нельзя, иначе и не мужик этот вовсе, который мяса не ест.

Тетя Каля достала с полки нечто, про что племянница утром говорила, что это — сыр. Да на нем никак плесень! Мало того, что вид жуткий, весь в зеленых разводах, так еще и запах отвратительный!

Неужто Ольга это съела? Так и в ящик недолго сыграть…

Тетя Каля вытащила несколько упаковок испорченного сыра и, брезгливо сморщившись, отнесла их в мусоропровод, после чего снова вернулась к холодильнику.

А то еще морепродукты всякие… Ольга говорила, что для здоровья очень полезно. Она, Калерия, сама всю жизнь на море прожила, но такую дрянь, ракушки всякие, да рачков, ее есть ни за что не заставишь… Нет уж, что там эти молодые не выдумают, а мужику мясо нужно. Вот она всех трех мужей мясом кормила, и все довольны были.

Тетя Каля произвела ревизию холодильника на предмет мясных продуктов и осталась недовольна. Котлеты замороженные, написано «деваляй», курица какая-то дохлая.., что это за «деваляй» такой? В муке что ли валять нужно или в сухарях?

Нет, определенно Ольга отбилась от рук! Ведь прекрасно знает, что для борща нужен приличный кусок грудинки пожирнее! А если уж морепродукты для здоровья полезны, то рыбы купи да пожарь!

Дав себе слово на досуге разобраться с племянницей, тетя Каля засобиралась в магазин. В пылу праведного негодования у нее из головы совершенно выветрилась та мысль, что она дала слово Ольге не выходить из дому, никому не открывать двери и ни с кем не вступать в разговоры.

Конечно, с ней происходили странные и опасные вещи, не случайно Ольга так за нее беспокоилась, но деятельной теткиной натуре было невмоготу сидеть в четырех стенах, и она решила только ненадолго смотаться до ближайшего рынка у метро.

Там есть мясной ларек, кстати, еще и зелени прикупить нужно… А уж эти яблоки импортные, с виду красивые, а на самом деле ненастоящие, как в театре, чистая бутафория, невкусные совсем…

Тетя Каля неторопливо переходила улицу, не ожидая от судьбы никакого подвоха. Погода была прекрасная, на небе ярко светило солнце, а на светофоре — зеленый свет. И вдруг одна из машин, мирно дожидавшихся на перекрестке своей очереди, дико взревела мотором и помчалась прямо на несчастную Калерию Ивановну.

Испуганная женщина метнулась назад, к тротуару, но в этот момент у нее подвернулась нога, и она упала на асфальт, прямо под колеса взбесившегося автомобиля…

Тетя Каля в ужасе смотрела, как к ней приближается хромированный бампер. Время замедлилось, так что перед глазами жертвы успели пробежать, как кадры кинохроники, избранные моменты ее насыщенной событиями жизни. Еще она успела с грустью подумать, что в этом году ей не придется собрать урожай синеньких, а ведь он обещает быть очень хорошим…

Закрыв глаза, она ждала страшного удара и неминуемой гибели, но время шло, и абсолютно ничего не происходило. Тогда Калерия Ивановна решилась открыть один глаз.

Машина стояла в каком-нибудь полуметре от нее.

А с другой стороны быстро приближались хорошо начищенные мужские ботинки.

— Ты, козел! — раздался над ней грозный голос. Ты что, совсем с катушек слетел? Ты такую женщину сбил! Да если с ней что случилось, я тебя в порошок сотру и по банкам расфасую!

Тут же грозный незнакомец склонился над тетей Калей, помог ей подняться, придирчиво допрашивая:

— У вас все цело? Этот паразит за все ответит!

Надо же, такую женщину сбить! Да я его…

При ближайшем рассмотрении незнакомец оказался довольно видным мужчиной, широкоплечим и коренастым, с густыми черными бакенбардами, аккуратно расчесанными на две стороны, и выразительным взглядом темных, глубоко посаженных глаз.

Тетя Каля проинспектировала свой организм и с удивлением убедилась, что все цело, ничего не сломано, и самое большее, чем ей грозит происшествие, — это пара синяков, которые могут проявиться завтра.

— Ничего, — удовлетворенно сообщила она галантному мужчине, — вроде, все в порядке…

Виновник события, худой невысокий человек с блеклыми невыразительными глазами, выскочил из машины в страшном смятении и начал объяснять, что у него внезапно отказали тормоза, или еще что-то случилось с автомобилем…

Черноволосый борец за справедливость гневно кричал на него, сверкал глазами и угрожал немедленной и страшной расправой. В конце концов тетя Каля пожалела несчастного и вступилась за него — уж больно у того был испуганный вид.

— Да ничего ж не случилось, — уговаривала она темпераментного брюнета, — да все ж в порядке!

— Я вас довезу до дома… — пролепетал виновник.

— Нет уж! — оборвал его брюнет. — Я не могу тебе доверить жизнь такой женщины! Ты ее по дороге угробишь! У тебя ж опять что-нибудь сломается! Да у тебя такая позорная тачка, что этой даме в нее и сесть зазорно! Это ж не машина, а ржавое ведро! Я сам доставлю даму со всеми удобствами, — и брюнет показал на стоящий рядом черный мерседес.

Мерседес, конечно, был куда привлекательнее ржавой пятерки, под колесами которой тетя Каля едва не нашла свой конец, да и сам брюнет был куда представительнее тщедушного виновника аварии, и тетя Каля, благосклонно посмотрев на обаятельного мужчину, позволила ему усадить себя на мягкое кожаное сиденье.

— Нет, но вы точно в порядке? — осведомился брюнет, садясь за руль. — У вас точно ничего не болит?

— Так что ж! — тетя Каля лихо махнула загорелой рукой. — Дак я ж крепкая! Разве ж мне чего сделается?

— Какая женщина! — воскликнул галантный мужчина, плавно трогаясь с места. — Но уж напугались вы, наверное, здорово! Надо вам для снятия стресса немножко принять…

— Напугалась? — переспросила тетя Каля. — Так шо ж вы такое говорите? Я ж на черноморском привозе стояла, я милицейской облавы и то не пугалась, а тут напугаюсь!

— Какая женщина! — с восхищением повторил брюнет. — Я таких прежде не встречал!

— Да разве ж тут у вас встретишь! А принимать я ничего не принимаю, — продолжала тетя Каля, порозовев от комплиментов, — от этих лекарств один только вред…

— Да разве я вам про лекарства говорил? — покосился на нее мужчина. — Зачем вам лекарства? Я имел в виду принять немножечко вина хорошего, а еще лучше — армянского коньячку, да с хорошей закусочкой.., вы же не обидитесь, если я вас приглашу в ресторан.., отметить знакомство? Тут близехонько один очень хороший недавно открыли…

Тетя Каля подумала, что хотя и не переломала рук и ног, но после падения на асфальт находится все же не в лучшей форме, и одета недостаточно хорошо для похода в ресторан с новым знакомым.

Свое парадное шелковое платье, то самое, где были пунцовые цветы на лиловом фоне, она, конечно, не надела, потому что шла на рынок. Сейчас на ней было ярко-желтое ситцевое платье, в меленький синенький цветочек. Платье было новое и топорщилось в некоторых местах, но все же недостаточно приличное для ресторана. Так подумала тетя Каля и вежливо отказалась.

Брюнет был чрезвычайно расстроен.

Он довез Калерию Ивановну до дома, помог выйти из машины, галантно подвел к самому подъезду на глазах несущих бессменную вахту старух и попросил назвать свое имя.

— Калерия Ивановна, — сообщила зардевшись очарованная дама.

— А я — Георгий Нахапетович, — церемонно представился в ответ ее новый знакомый.

— Тетя Каля, что с тобой? — удивленно спросила Лола, открыв ей дверь.

Сама она тоже имела вид не блестящий. То есть по сравнению с теткой все в ее внешности было совершенно нормально, она успела снять жуткий серенький костюмчик и причесаться, но человек, хорошо знающий Лолу, мог бы заметить подозрительный тревожный блеск в глазах и некоторую неуверенность в движениях.

— А что? — смутилась Калерия Ивановна. — Неужели это так заметно?

— Конечно, заметно! У тебя платье на боку порвано, на щеке грязь, и волосы все растрепались!

— Ой, правда! — проговорила женщина, оглядев себя в зеркале. — А он ничего не сказал! Но скажи, Олечка, я ведь еще ничего?

— Тетя Каля! — удивленно воскликнула Лола. Ты никак нашла бойфренда?

— Кого?

— Обожателя!

— Ну что ты говоришь, Оля, — Калерия Ивановна порозовела, — какого обожателя? Я женщина порядочная.., но вообще-то познакомилась с очень приятным мужчиной…

— И где же ты с ним кувыркалась, что платье порвала?

— Ну как тебе не стыдно! Я чуть под машину не попала…

— К нему? Тогда понятно, что он решил тебя обаять — чтобы ты на него в суд не подала!

— Да ничего не к нему! Какая ты все-таки вредная! Под машину я совсем к другому попала, а Георгий Нахапетович мне помог, и до дома довез, до самого подъезда…

— Вот как, — сухо проговорила Лола, — значит, уже Георгий Нахапетович!

— А что такого? Между прочим, у него мерседес…

— Ну вот ведь как… — Лола неожиданно пригорюнилась, — не успела ты к нам приехать, как у тебя появился обожатель на мерседесе, а я тут живу-живу, и хоть бы кто…

— Ольга! — возмутилась тетя Каля. — Как тебе не стыдно? У тебя — Леонид, такой приличный, интересный мужчина! Я, между прочим, при живых мужьях ничего себе не позволяла!

— Зато сколько у тебя их было, этих мужей! А у меня всего один, да и того вечно где-то носит! — в сердцах сказала Лола, а про себя добавила:

«И вообще никакой он мне не муж! И я лучше выброшусь с балкона, чем выйду когда-нибудь замуж за этого негодяя!»

В пылу беседы с самой собой она как-то упустила из виду, что Леня и не предлагал всерьез ей свою руку и сердце. Еще она уже успела позабыть, как Леня только что спас ее от неизвестного злоумышленника, и помнила только, как он обругал ее и пригрозил по возвращении разобраться с ней и с теткой. Конечно, с тетей Калей у него этот номер не пройдет, тетка сама кого угодно переорет, пускай Ленька попробует повысить на нее голос.

Даже интересно посмотреть, что из этого получится…

От этой мысли Лола повеселела и ощутила, что безумно хочет есть. Она только позавтракала сегодня, а потом пила жидкий пустой чай у старухи Сомовой. Отвратительный кофе, принесенный грубой официанткой, Лола не стала и пробовать.

Тетя Каля между тем умылась, наскоро разгребла колтун в волосах и ринулась на кухню. И вот уже кипит вода в кастрюле, и варится в ней впечатляющий кусок мяса, а тетя Каля режет овощи и разделывает огромную рыбину. На кота, притащившегося на упоительный запах, тетка взглянула так грозно, что он сразу понял тщетность своих устремлений и удалился, напоследок душераздирающе мяукнув.

— Тетя Каля, а давай пока чаю попьем, — заискивающе промурлыкала Лола, — а то есть очень хочется.

— Это можно, — закивала тетка, — аппетиту это не повредит.

Лола с воодушевлением полезла в холодильник и тут заметила, что исчез весь сыр. Неужели Ленька съел утром? Да не может быть, тетка кормила его голубцами и домашней колбасой.

— Я тебе, Ольга, должна сказать, — начала тетя Каля, — что в квартире у тебя, конечно, порядок, но в холодильнике — сущий кошмар.

— Кошмар-ор! — заорал попугай, услышав знакомое слово.

— Сыр совершенно протух, я его выбросила! заявила тетка.

«Начинается!» — подумала голодная и обозленная Лола, давясь сухой булкой.

— Тетя Каля! — сердито проговорила она, проглотив кусок. — Ты вроде из Черноморска приехала, а не с глухой таежной заимки! У вас там что — французских сыров не бывает? Они же специально такие, с плесенью! Плесень на них нарочно выращивают! Очень вкусно, между прочим!

— От выдумали-то! — возмущенно отозвалась тетя Каля. — Говорили мне умные люди, я не верила! До чего ж у вас тут народ зажрался! До чего дошел! Нарочно продукты портят! Это ж надо плесень специальная! А мне хоть миллион приплати — я такую гадость есть нипочем не стану!

Плесень! Завтра вообще дерьма в тарелку положат!

— Между прочим, очень дорогие сыры! — недовольно проворчала Лола. — И Ленечка их любит!

— Это оттого, что ты его не кормишь как положено, вот он и ест всякую гадость! Варила бы настоящие борщи, так он бы на тот порченный сыр и смотреть бы не стал…

Видя, что Лола все-таки осталась при своем мнении, тетя Каля добавила завершающий аккорд:

— Сыр! То ж разве сыр? Вот у нас в городе Черноморске сыр — так это сыр: кусок отрежешь, так он в рот не проходит, а дырки в нем такие, что твоя собачка недокормленная запросто пролезет…

— Кстати, насчет Пу И! — вспомнила Лола. — Ты совершенно перекормила мою собаку! Он скоро самостоятельно ходить вообще перестанет, будет кататься как детский мячик! Да у него несварение желудка будет от такого количества чесночной колбасы!

— Чегой-то? — переспросила тетка грозно. — От моей колбасы еще ни у кого никакого несварения не было! А вот будешь пса всякой дрянью химической кормить — тогда узнаешь!

Мерзавец Пу И, вертевшийся на кухне на всякий случай, тут же торжествующе гавкнул.

— Да он скоро на кровати помещаться не будет, меня выселит! — пробормотала Лола.

— Да видано ли дело, когда собака на кровати спит! — возопила тетя Каля. — Собаке положено жить в будке! Вот у нас со Степаном когда дом отдыха, был, отдыхающие с кем только не приезжали! Ах, кричат, наша собачка только на пуховой подушечке спит! Или на диване! У Степана, покойника, разговор короткий — в будку и все! Ничего, день поноет, а потом привыкнет. И все довольны были!

Лола представила, как в ее уютной гостиной в углу рядом с телевизором стоит красивая будочка, в которой спит Пу И, и поперхнулась чаем. Тетка с размаху двинула ее мощной дланью по спине, и тут явился Маркиз.

Он был голоден и зол. Лолка снова впуталась в огромные неприятности. Но сильнее всего его разозлил тот факт, что он как дурак запал на девицу, которая как раз и выбрала его для своих преступных целей. Он, конечно, начал кое-что подозревать, но только со второй встречи. А это недопустимо. Больше того, это непрофессионально! Он должен был сразу сообразить, что дело нечисто, еще когда девчонка въехала в него на своем фольксвагене. Он же распустил хвост, позволил себя увлечь. Каким дураком он показался Алене! Ну да ладно, мы еще посмотрим, кто посмеется последним…

— Хороши, — сердито заговорил Маркиз, глядя на тетку с племянницей, — очень хороши обе!

«А сам-то!» — хотела возмущенно ответить Лола, но промолчала. До прихода Лени она только-только успела сообщить тете Кале о том, что их действия раскрыты.

— Доигрались! — сурово продолжал Маркиз. Добегались и допрыгались! Лолку чуть было не похитили! Если бы я вовремя не подоспел, куда бы ее тот тип увез?

— Ой! — тетя Каля прижала руки к могучей груди. — Да как же?

— А все ваша самодеятельность! — не унимался Леня, так что Лола наконец ткнула тетку кулаком в бок, чтобы та не давала спуску.

— Извини, Леонид, — тетка выпрямилась во весь свой рост, — не хотела тебя своими проблемами беспокоить. Думаю, люди мы малознакомые, еще подумаешь про меня плохо…

— Да как же это малознакомые! — завопил Маркиз, втянув носом дивные запахи с кухни. — Да вы же Ольге родная тетя! Значит, и мне тоже! Теперь все проблемы будем решать семейно!

Тетя Каля после таких слов, разумеется, смягчилась и позвала всех обедать. После тарелки борща и огромного куска судака, запеченного в сметане, Леня вообще перестал ворочать языком. Кот с урчанием разгрызал рыбью голову, Пу И ел мясо из борща, попугай щелкал фисташки, все были довольны.

— Эх, жить бы да радоваться! — вздохнул Леня. Так нет же, вот какая-то докука!

Тетя Каля с Лолой опустили глаза. Леня тут же усовестился — никогда еще его так вкусно и сытно не кормили, а он даже спасибо не сказал, только упрекает бедных женщин.

— Ну что, мои дорогие, подведем итоги, — начал Леня, едва справившись с обязательной после такого сытного обеда сонливостью, — завещание у нотариуса пропало. Сам нотариус убит, так что мы не знаем, что там бывший муж завещал Калерии Ивановне такого ценного.

— Если сравнить с предыдущим завещанием, влезла Лола, — то получается, что всего-то и было у Анатолия Сомова дом в поселке Комарове и денег, в общем, не так чтобы много.

Она протянула Лене листок, который прихватила в нотариальной конторе.

— Да, действительно, — вздохнул Леня, ознакомившись, — и чтобы из-за этого наследники пошли на несколько убийств? Как-то не верится…

— Ну, бывает, что и за бутылку человека прихлопнут, — философски заметила тетя Каля.

— Но это не наш случай… В общем так, вы тут пока отдыхайте, а я попробую кое-что выяснить…

— У Алены Мухиной? — проницательно спросила Лола.

Леня резко повернулся и встретился с ее жестким взглядом. При тетке неудобно было выяснять отношения, но Маркиз понял, что Лола сейчас способна на все.

При всей своей внешней простоватости Калерия Ивановна вовсе не была дурой.

— Я телевизор погляжу! — вскричала она и удалилась в гостиную, прихватив с собой кота и Пу И, чтобы дать супругам, как она думала, выяснить отношения. Лола поплотнее прикрыла дверь и начала:

— Вот теперь-то я все поняла! Теперь-то у меня наконец открылись глаза на твое подлое поведение! Спасибо тете Кале — приехала, вразумила племянницу!

— Оставь свою тетку в покое, не вмешивай ее в наши скандалы! — отрывисто приказал Маркиз. Тебе до нее расти и расти. Она три раза замужем была и готовит как бог!

Лола тут же обиделась. Разумеется, тетя Каля готовит лучше нее, но и она сама не в поле обсевок! Все умеет делать, и Ленька сам всегда говорит, что ему повезло с партнершей…

Тут Лола сообразила, что противный Маркиз нарочно уводит разговор в сторону теткиных борщей и котлет, чтобы Лола отвлеклась от Алены Мухиной.

— Нет, ну какова подлость! — закричала она. Воспользовался тем, что я занята теткиными проблемами, и тут же погнался за первой попавшейся девкой! На минуту нельзя одного оставить!

Лола полностью вошла в роль ревнивой оскорбленной жены, ведь она была отличная актриса, ей нетрудно было войти в образ.

— Тише! — невольно сказал Леня, ему было стыдно перед теткой.

— Ты на меня не шикай! — вскипела Лола. — Мне скрывать нечего!

— Да? — холодно поинтересовался Маркиз, которому все надоело. — Тогда и мне скрывать нечего. Ты не забыла наш уговор? Мы оба — свободные люди, имеем право на личную жизнь. Ты хочешь, чтобы я все рассказал твоей тетке?

— Шантажист! — Лола задохнулась от негодования.

— Ну, дорогая, успокойся, — Леня сделал попытку приблизиться к Лоле на два шага, но она тотчас зашипела, как разъяренная кобра, и он остановился, — ну я, конечно, признаю, что вел себя несколько легкомысленно, но откуда, скажи на милость, я мог предположить, что твоя родная тетка окажется замешана в криминале?

— Тетя Каля ни в чем не виновата! — вскинулась Лола. — Не сваливай с больной головы на здоровую!

— Тем не менее теперь, я считаю, мы должны использовать сложившуюся ситуацию во благо…

Маркиз нарочно выражался так витиевато, он надеялся уболтать Лолу красивыми словами. Внутренне сжавшись, он снова неуверенно шагнул к ней ближе. Лола сделала вид, что не заметила маневра. Маркиз приободрился и снова сделал шаг вперед.

— Ну сама посуди, — проникновенно продолжал он, — эта самая Алена держит меня за полного дурака…

— И она права, — злорадно вставила Лола.

— Так не будем разуверять девушку! — горячо сказал Леня. — У меня тут возникла небольшая идея…

Если ты мне поможешь, мы очень скоро узнаем, в чем же там прикол с этим наследством, и что угрожает твоей родной тете.

Леня подсел поближе и шепотом рассказал на ухо Лоле свой план.

— Ну не знаю… — протянула она, — а хотя…

Заметив, что глаза у его подруги зажглись зеленым огнем, как у львицы в саванне, Леня наконец успокоился и отважился погладить ее по голове и чмокнуть в щеку.

— Вот и ладушки! — сказала очень кстати появившаяся в дверях тетя Каля. — Давайте чай пить!

Кирилл крадучись проскользнул в собственный подъезд, мечтая не попасть на глаза соседям — он был в таком ужасном виде, что по дому неминуемо поползли бы сплетни.

К счастью, на лестнице он никого не встретил.

Бесшумно повернув ключ в замке, он открыл дверь квартиры.., и застонал: прямо перед ним, уперев маленькие кулачки в бока, стояла сестра.

Глаза ее метали молнии.

— Хорош, — проговорила Алена, — хорош, нечего сказать! Физиономия разбита, под глазом синяк, пиджак порван.., где это тебя так угораздило, милый? Неужели та женщина, за которой ты отправился последить, оказалась мастером восточных единоборств и отделала тебя?

— Она была не одна… — протянул Кирилл, попытавшись обойти Алену и скрыться в ванной. Сестра, однако, стояла у него на пути неколебимо, как Гибралтарская скала.

— Не одна? — переспросила она. — Значит, ты, как последний дурак, дал заманить себя в ловушку? Надеюсь, ты хотя бы не наговорил лишнего?

— Ничего я не говорил… — обиженно процедил Кирилл, снова пытаясь прорваться в ванную.

— Нет, если человек дурак, то это надолго! — Алена тяжело вздохнула. — Похоже, одного тебя нельзя выпускать из дому.., ладно, приведи себя в порядок! — она посторонилась, пропустив брата.

Кирилл заперся в ванной и встал под горячие струи душа, чтобы смыть с себя пережитое унижение.

«Ответите, вы мне за все ответите! — бормотал он, подставляя спину под горячую воду. — За все ответите!»

Он и сам в точности не знал, кого имеет в виду незнакомую девицу с напарником или собственную сестру.

Тем временем у Алены зазвонил мобильник.

— Ну как, с твоим братом все в порядке? — самым заботливым тоном поинтересовался Маркиз.

— С братом? — переспросила Алена.

— Ну да, — напомнил ей Леня, — ведь ты уехала из ресторана после его звонка, сказала, что с ним что-то серьезное…

— Ах, ну да . — Алена поморщилась, — все оказалось не так серьезно, как он воображал.., мой брат — он такой мнительный!

— Так, может быть, мы все-таки пообедаем?

— Опять туда же? — спросила Алена, наморщив лоб и лихорадочно соображая.

— Снова ехать туда же я не хочу из банального суеверия — как бы опять все не сорвалось… — ответил Маркиз, — если, конечно, ты не против, я знаю одно чудное местечко за городом, на Выборгском шоссе. Там очень уютно, никогда не бывает много людей…

— Не могу тебе отказать, после того что случилось в «Рыболове», — ответила Алена виноватым голосом, — обещаю, что на этот раз отключу мобильный, чтобы нам не помешали…

— Где тебя подхватить?

— Я поеду на своей машине. Давай встретимся около выезда из города, возле железнодорожного моста.

Договорившись о времени, Алена отключила мобильник и постучала в дверь ванной.

— Собирайся быстрее, — распорядилась она, когда брат выглянул в дверь, — надеюсь, на этот раз ты не натворишь никаких глупостей.

— Что еще? — недовольно протянул Кирилл, куда ты собралась?

— Исправлять твои ошибки! Приводи себя в порядок, одевайся. Поедем за город, но только на этот раз ты будешь ехать не первым классом…

— Что ты имеешь в виду?

— Ты поедешь в багажнике моего фольксвагена.

— Еще чего! — Кирилл попятился. — И не подумаю!

— Вот что, братик, — Алена шагнула к нему, и Кирилл невольно попятился, — если ты хочешь стать богатым человеком, делай то, что я скажу.

Самостоятельно действовать ты не умеешь, это мы уже выяснили, так тогда по крайней мере не спорь!

Выполняй мои приказы!

— Да, Кирочка, — послышался за спиной у Алены старческий голос, — делай, что скажет Алена. Или ты хочешь стать нищим? Так это не за горами!

Кирилл покосился на бабушку, встретился с ее решительным взглядом и поскучнел — с этими двумя женщинами ему явно не сладить…

— Запомни, что ты должен будешь делать, — начала Алена инструктаж, — мы выедем за город, когда вокруг никого не будет, я остановлюсь, якобы из-за неисправности мотора, открою багажник. Ты выскочишь и поможешь мне скрутить того парня, который будет со мной…

— Он будет один? — поинтересовался Кирилл.

— Один, один, не волнуйся! — усмехнулась Алена. — А тебе я на всякий случай дам пистолет, так что не переживай!

— Ты хочешь его убить?

— Нет, братик! — Алена подняла взгляд к потолку. — Все-таки ты совсем плохо соображаешь! Я же сказала тебе — только скрутить! Зачем нам его убивать? Мы отвезем его в Комарове и там как следует потрясем, чтобы выяснить все, что ему известно!

— А если тебя остановит милиция и меня найдут в багажнике, да еще и с оружием?

— Кира, не устаю на тебя поражаться! — снова вступила в разговор старуха. — Ведь ты хорошо знаешь свою сестру! Неужели постовой милиционер, увидев ее голубые глаза, сможет ее в чем-нибудь заподозрить? А в крайнем случае она даст ему сто долларов, и дело с концом…

Опасения Кирилла оказались не напрасными.

Едва Алена проехала Поклонную гору и выбралась на Выборгское шоссе, ей подал сигнал остановиться мотоциклист с опознавательными знаками дорожно-патрульной службы.

Алена съехала на обочину, заглушила мотор и выглянула в окошко, с самым невинным видом хлопая длинными ресницами.

— Сержант Лопоухов! — представился страж порядка, неторопливо приближаясь к фольксвагену. — Ваши документы, пожалуйста!

— Я что-нибудь сделала не так? — проговорила Алена тоненьким дрожащим голоском.

— Не волнуйтесь, девушка, плановая проверка! отозвался милиционер, разглядывая документы и с интересом обнаружив среди них пятидесятидолларовую купюру.

Тем временем второй патрульный обошел машину сзади.

— Дятлов, здесь все в порядке! — окликнул сержант своего напарника.

— В порядке, так в порядке! — отозвался тот, возвращаясь к мотоциклу.

— Можете ехать! — милиционер вернул Алене документы и приложил руку к шлему.

Алена поехала дальше, но мотор фольксвагена неожиданно начал глохнуть, так что ей с трудом удалось дотянуть до выезда из города, где ее поджидал Маркиз.

— Что-то случилось с мотором, — кисло проговорила Алена.

Для задуманной ею операции место совершенно не подходило — в нескольких метрах от них находился пост ГАИ, и на глазах милиции она не могла выпустить брата из багажника.

— Ничего страшного, — жизнерадостно проговорил Леня, — пересаживайся в мою машину, а я вызову по телефону знакомого автомеханика, который разберется с твоим фольксвагеном и все починит!

Алене ничего не оставалось, как подчиниться.

Она перебралась в Ленину машину, и они поехали в сторону Парголова.

Домики пригородных садоводств остались позади, по сторонам шоссе потянулся еловый лес.

Вдруг на дорогу выскочила женская фигура.

Леня ударил по тормозам, и машина застыла буквально за секунду до столкновения.

— Что за черт! — воскликнул Леня, протирая глаза.

— Не ожидали? — перед машиной стояла, уперев руки в бока, Лола. Глаза ее сверкали, вид был ужасен.

— Дорогая, это совсем не то, что ты подумала.. — проговорил Маркиз, пряча взгляд.

— Ну да, конечно, это финал детской военно-спортивной игры «Зарница»! — прорычала Лола, приближаясь к машине.

— Это еще кто? — спросила Алена, удивленно следя за угрожающе надвигающейся особой.

— Жена моя… — испуганно отозвался Маркиз.

— Так ты еще и женат?

— Еще как женат! — рявкнула Лола, как разъяренная тигрица, распахнула дверцу машины и выволокла наружу сопротивляющуюся Алену. — Только почему-то постоянно об этом забывает…

— На фига мне нужен твой козел! — взвизгнула Алена, оттолкнув неожиданно возникшую соперницу. — Маломерок хренов! Да мне, если хочешь знать, на него и смотреть-то противно!

— Вот как мы заговорили! — зло рассмеялась Лола. — А с виду такая куколка — сама невинность! Прямо хоть в коробку и в магазин игрушек — «Барби накануне свадьбы»! Только на свадьбу, куколка, не очень-то рассчитывай, место давно уже занято!

С этими словами она наскочила на соперницу и ловким движением оторвала у ее платья рукав. Алена зашипела, как перегретый утюг, и попыталась вцепиться в Лолино лицо длинными острыми ногтями, но Лола была начеку, она ловко отскочила, размахивая оторванным рукавом, как трофейным знаменем, и при этом состроила такую уморительную гримасу, что наблюдавший за ней Леня чуть не расхохотался.

— Вот что бывает с теми, кто покушается на моего мужа!

— Да что же это такое! Натуральный дурдом! истошно взвизгнула Алена и попыталась пнуть соперницу под колено, но Лола увернулась и схватила ее за волосы.

— Будешь знать, стерва, как чужих мужей отбивать!

Алена закричала от боли и вырвалась, оставив в руках у Лолы основательную прядь волос.

— А я-то, грешным делом, думала, что у тебя парик! — деловито проговорила Лола, пряча выдранные у соперницы волосы в карман джинсов. — Ну да ладно, настоящие волосы мне пригодятся, отдам знакомой знахарке, она на тебя порчу наведет.., хорошая знахарка, пойдешь чирьями, а то еще и коростой покроешься.., милое дело Алена, окончательно озверев, помчалась на нее, как бык на тореадора, но Лола отступила в сторону, подставив ногу, и ее соперница, не удержавшись на ногах, полетела в кювет.

Оттуда донесся истеричный вопль, постепенно переходящий в змеиное шипение.

Лола отряхнула руки и гордой походкой победителя подошла к Лениной машине.

— А с тобой, муженек, мы разберемся дома! угрожающе проговорила она, усаживаясь рядом с Маркизом на переднее сиденье. — Поехали! Здесь мне делать больше нечего!

— Не слишком ты ее отделала? — сочувственно поинтересовался Леня, развернув машину в сторону города и постепенно набрав скорость. — Все-таки жалко девушку…

— Но-но! — повернулась к нему Лола. — Жалко ему! Хочешь, чтобы тебе тоже досталось?

— Да нет, я ничего, — тут же стушевался Маркиз, — но ты самое-то главное сделала? То, ради чего мы все это затеяли? Или так увлеклась поединком, что забыла все на свете?

— Не волнуйся, напарник! — гордо отозвалась Лола, на которую убедительная победа над подлой соперницей произвела бодрящее впечатление вроде контрастного душа или тонизирующего массажа, — не волнуйся, микрофон закрепила в лучшем виде!

Алена с трудом выбралась из кювета, потирая ушибленное колено, вздрагивая от боли и унижения. Она подобрала валявшуюся на дороге сумочку, достала пудреницу с зеркалом, осмотрела свое лицо и пришла в ужас. Огромный синяк под глазом, усугубленный размазанной тушью, производил поразительное художественное впечатление.

«В самый раз играть в телесериале придорожную проститутку», — подумала она.

И тут же поняла, что именно так ее и воспримет любой проезжающий по шоссе водитель. И соответственно к ней отнесется.

Так что лучше и не пытаться «голосовать».

К счастью, в сумочке был мобильный телефон, более того — он не разбился во время драки, подтвердив свое замечательное немецкое качество.

Алена набрала телефон брата.

Голос Кирилла прозвучал глухо; как из бочки.

— Кирочка, — жалобно проговорила девушка, Кира, приезжай, выручи меня! Я примерно на двадцатом километре шоссе…

— Да? — язвительно отозвался брат. — Издеваешься? А я — в твоем багажнике! Чья это была гениальная идея, не твоя ли, сестричка?

— Но ведь багажник не закрыт… — проговорила Алена, холодея от страшной догадки.

— Еще как закрыт! — злобно ответил Кирилл. Я все это время безуспешно пытаюсь из него выбраться! Жаль, что у меня нет автогена или хотя бы большого консервного ножа — я себя чувствую, как консервированный лосось в банке!

Алена вспомнила двух милиционеров, которые остановили ее возле Поклонной горы, вспомнила, как один из них неторопливо обошел сзади ее машину.., именно после этого ее фольксваген заглох.., и он же мог запереть багажник…

— А я еще заплатила им пятьдесят баксов! — простонала она, поняв, в какую элементарную ловушку попалась.

— Что? — удивленно переспросил Кирилл.

— Ничего! — Алена тяжело вздохнула. — Чувствую, что придется звать на помощь бабушку!

— Похоже, в нашей семье умственные способности и по женской линии не всегда передаются, оставил за собой Кирилл последнее слово.

— Молодец Ухо! — усмехнулся Маркиз, дослушав увлекательный разговор брата и сестры. — Запереть багажник — это была удачная идея!

Через несколько минут микрофон снова ожил.

Алена дозвонилась до Ольги Никитичны и вкратце, запинающимся от обиды голосом обрисовала сложившуюся ситуацию.

Бабушка весьма холодно выслушала ее, приказала оставаться на месте и пообещала вскорости выручить обоих.

Прилично одетая старушка подошла к краю тротуара и подняла руку.

Проезжавший мимо «извозчик» остановился скорее из любопытства: обычно его услугами пользовалась более-менее обеспеченная молодежь или деловые люди среднего возраста, которым по той или иной причине неудобно было самим сидеть за рулем.

— Куда поедем, бабуля? — осведомился водитель, распахивая дверь своей трудолюбивой «пятерки».

— Значит, так, — недовольно произнесла пассажирка, удобно устроившись на переднем сиденье, — я тебе не бабуля, ты мне не внучек, а поедем мы с тобой на Выборгское шоссе, к железнодорожному мосту возле границы города.

Ясно?

— Чего уж яснее! — водитель обиделся на строгую старуху и от обиды заломил несуразную цену.

Старуха согласилась, не торгуясь. За всю дорогу она не проронила ни слова.

Проехав под железнодорожным мостом, пассажирка велела остановиться возле припаркованного на обочине фольксвагена. Выбравшись из «пятерки» и расплатившись с водителем, она посмотрела на него, как официантка смотрит на последнего, явно засидевшегося гостя.

— Бабуля, может вам помочь? — осведомился изнывающий от любопытства «бомбист».

— Я ведь тебе сказала — ты мне не внук, я тебе не бабушка! Получил деньги — и свободен!

Водитель проворчал себе под нос что-то неодобрительное, развернулся и поехал обратно в город.

Дождавшись, когда шум мотора затихнет вдали, старуха огляделась по сторонам, достала из сумки запасной комплект ключей от фольксвагена и открыла багажник.

Кирилл лежал там в позе эмбриона.

Увидев дневной свет, он застонал и попробовал разогнуться. От долгого лежания в неудобной позе его тело затекло и онемело, так что бабушке пришлось помочь ему выбраться из багажника.

Мужчина растирал онемевшие руки и подпрыгивал, стараясь восстановить кровообращение.

— Ну, наградил меня Бог родственничками! проговорила Ольга Никитична, наблюдая за внуком. — То ли человечество действительно со страшной скоростью деградирует…

— Ба, ну что ты вяжешься! — простонал Кирилл. Просто так неудачно сложились обстоятельства!

— Ладно, ты, жертва обстоятельств, кончай эту аэробику, поехали выручать твою сестру, пока она еще во что-нибудь не вляпалась!

Кирилл сел за руль фольксвагена, и они тронулись.

Проехав несколько километров и увидев, что окрестности напоминают описание, которое дала Алена, старуха приказала внуку снизить скорость и принялась внимательно вглядываться в придорожные кусты.

Наконец, ветки раздвинулись, и на шоссе выскочила Алена.

Но в каком она была виде!

Платье с одним оторванным рукавом, подбитый глаз, ободранные колени, босые ноги… Довершала образ растрепанная прическа и безобразно размазанная тушь.

— Хороша! — насмешливо проговорила старуха. Хороша, ничего не скажешь! В самый раз на панель!

— Все шутишь! — огрызнулась внучка. — Мне тут, бабуля, уже было не до шуток! Какой-то пьяный верзила-дальнобойщик хотел затащить меня в свою кабину.., обещал отвезти в Финляндию, но подозреваю, что выкинул бы в лесу.., еле сбежала от него, хорошо догадалась сбросить туфли!

— Зря отказалась! — ехидно захихикал Кирилл. Смоталась бы в Финляндию на халяву!

На фоне жалкого вида сестры собственные неприятности показались ему уже не такими страшными.

— Ты еще будешь выступать! — разъяренной коброй зашипела Алена, подскочив к брату. — Хочешь, чтобы я тебе рожу исцарапала?

— Вот уж чего я точно не хочу! — отпрянул Кирилл. — Ты наверняка ядовитая, так что летальный исход после таких царапин гарантирован! А вообще, сестричка, нечего на меня гнать волну все это было твоей идеей, так что тебе не на кого обижаться!

— Прекратите! — прикрикнула на внуков Ольга Никитична. — Оба хороши! Поехали домой, приведете себя в порядок! И хватит выяснять, кто из вас глупее. Не хватало нам еще сейчас перессориться! Тогда мы точно ничего не сможем сделать!

Придется мне взять все в свои руки, а то от вас обоих, я чувствую, никакого толку не добьешься!

Не забывайте, что в нашем запасе всего три дня.

— Три дня? — переспросил Кирилл.

— Ну конечно! До собрания акционеров осталось всего три дня, и мы за это время должны разобраться с этим чертовым завещанием, иначе по уставу компании доля покойника будет поделена между остальными держателями акций, а мы останемся ни с чем!

— Что-то ты, бабуля, чересчур заботишься об этих акциях! — проворчал Кирилл. — Ведь, насколько я помню, по старому завещанию тебе тоже ничего не причиталось! Все наследство доставалось матери и нам с Аленой…

— Заткнись, Кирилл! — прикрикнула Алена на брата. — Что ты себе позволяешь?

— Пусть говорит! — протянула старуха. — Я и так знала, до чего он туп и ограничен! Он даже не представляет, что могут дать такие огромные деньги!

Какую силу, какую власть.., он только прикидывает, сколько сможет купить на них машин, тряпок и шлюх… Мне важно, чтобы эти деньги остались в нашей семье, чтобы мы сохранили контроль над компанией, и здесь вы все равно не обойдетесь без меня!

— Через три дня собрание акционеров… — протянул Маркиз, когда убедился, что не услышит больше ничего, достойного внимания, — интересно, о какой компании она говорит? Ведь в завещании Сомова нет ни слова ни о каких акциях, там упомянуты только дом в Комарове и деньги, причем деньги не такие уж большие.., а судя по словам старухи, речь идет об огромном состоянии. Не миновать мне встречи с Рудиком…

Лола только вздохнула. Не зря видно были у нее нехорошие предчувствия перед приездом тетки! Вот теперь все прояснилось. Раз в деле замешаны большие деньги, то люди и убить за них могут. Не все, конечно, но некоторые беспринципные личности, — такие как Алена Мухина и ее братец…

Оставшись одна, Калерия Ивановна вымыла оставшуюся от обеда посуду, наскоро подтерла пол на кухне, вычистила собачью и кошачью миски, протерла окно, так как ей показалось, что стекло малость мутновато, аккуратно расставила всю обувь в прихожей, выколотила на балконе диванные подушки и выгладила ворох чистого белья, вытащенного утром Лолой из стиральной машины. Любой другой женщине на выполнение такого количества работы понадобилось бы как минимум полдня, но тетя Каля управилась за сорок пять минут. Окончив работу и наскоро сполоснув руки, она задержалась перед зеркалом в ванной и начала с интересом разглядывать многочисленные тюбики и флаконы с кремами, лосьонами и разнообразными косметическими средствами, которых у Лолы было великое множество.

Тетя Каля расчесала волосы и заколола их большой заколкой, которой Лола пользовалась только в душе, чтобы волосы не мешали. По иронии судьбы заколка была ее любимого темно-красного цвета. Калерия Ивановна одобрительно покосилась на себя в зеркало, но поняла, что чего-то в ее внешности не хватает. Она нашла у Лолы в шкафчике черную тушь и накрасила ресницы, затем подвела глаза, припудрила нос пудрой цвета загара и подвела губы темно-красной помадой, обнаруженной все там же, в шкафчике.

Очень себе понравившись, тетя Каля удалилась в комнату Лолы и там переоделась в нарядное платье. Платье это было у нее не новое, но самое любимое. И там по темно-красному полю бежали черные тюльпаны. Платье было без рукавов, с большим вырезом. Умом тетя Каля понимала, что племянница это платье ни за что не одобрит, и решила покрасоваться в нем, пока никого нет дома. Она перенюхала еще весь ассортимент духов, что нашла в спальне, и выбрала духи с самым сильным запахом.

Пу И, сунувшись в спальню, два раза чихнул и дал задний ход. Кот, попавшийся навстречу, тут же застыл на месте и вежливо отошел в сторонку.

— Не нравлюсь, значит, — расстроилась тетя Каля.

— Пр-релесть! — закричал сверху попугай Перришон. — Яр-ркие кр-раски!

— От это птица! — громко поразилась тетя Каля. От это речистая какая птичка! И как верно все говорит!

Она приободрилась, и тут прозвучал звонок домофона. Консьержка говорила как-то неуверенно.

Она знала уже, что у Лени и Оли гостит тетка, и считала ее за хозяйку.

— Понимаете, Калерия Ивановна, — бормотала она, — тут пришел мужчина и очень хочет вас видеть!

— Ни боже мой! — энергично ответила тетя Каля, вспомнив наставления Лени, и тут же поинтересовалась:

— А какой мужчина?

— Такой… — консьержка слегка замялась, видно приглядывалась к визитеру, — вида солидного, одет хорошо, коренастый, крепкий…

— С бакенбардами? — взволнованно спросила Калерия Ивановна, вспомнив своего спасителя.

Бакенбарды как раз консьержке доверия не внушали, но раз Калерия сама их упомянула — тогда все в порядке.

— С бакенбардами! — с облегчением подтвердила консьержка. — Глаза темные, зовут…

— Георгий…

— Нахапетович! — загрохотало в трубке, видно у гостя лопнуло терпение, и он решил вмешаться. Дорогая Калерия Ивановна! Счел своим долгом навестить вас! И выразить почтение и всяческое уважение!

— Пускайте! — от смущения тетя Каля так рявкнула в трубку, как будто дала команду открыть забег дрессированных носорогов.

Забыв поглядеться в зеркало, она бодрой рысью помчалась открывать дверь.

Гость вошел и остановился на пороге, воззрившись на тетю Калю в полном восхищении.

— Какая женщина! — забормотал он. — Я такой женщины раньше никогда не встречал…

Щеки Калерии полыхали румянцем под цвет платью. Губы рдели. В волосах сверкал красный гребень. Казалось, еще немного и тетя Каля поднимет вверх мощные руки с кастаньетами и запоет, как народная артистка СССР Ирина Архипова:

— У любви как у пташки крылья, и ее нельзя поймать!

Тщетны были бы все усилья…

С трудом гость опомнился и протянул Калерии Ивановне большой букет темно-красных роз на длинных сочных стеблях.

Тетя Каля мобилизовала всю свою волю, чтобы соблюсти приличия. Она церемонно поблагодарила гостя и пригласила его в гостиную.

— Не мог пройти мимо! — заявил мужчина. То есть никак не мог забыть наше с вами случайное знакомство! Просто никак не мог! Вы поселились у меня в голове, как… — он немного запутался, но тетя Каля не обратила внимания на такой досадный промах, — как ветвь, полная цветов и листьев!

Тетя Каля зарделась пуще прежнего, ей очень понравился такой поэтический комплимент.

«Какой авантажный мужчина!» — подумала она, но тут в душе шевельнулась тревога.

«Калерия, будь осторожна, — мысленно приказала она себе, — вокруг тебя творятся страшные вещи. Не теряй головы!»

Но, как говорится, легко сказать, да трудно сделать. Взгляд незнакомца был так масляно ласков, черные глаза его смотрели на Калерию с такой страстью, что сердце затрепетало почти как в молодости, когда рыжий Изя Гринберг впервые поцеловал юную Калерию, которая, надо сказать, была тогда раза в три легче и меньше в объеме, чем теперь. Однако тете Кале привиделось сердитое лицо племянницы Ольги, она взяла себя в руки и раздумывала теперь, как бы половчее расспросить визитера, кто он такой и вообще откуда взялся на ее голову.

Гость между тем жестом фокусника развернул коробку бельгийского шоколада и раскрыл бутылку французского коньяка. Тетя Каля была не из тех женщин, которые жеманятся и машут руками при виде крепких напитков, она лихо хлопнула рюмку и закусила конфетой. Разговор потек живее.

— Калерия Ивановна, — задушевно начал гость, вы верите в любовь с первого взгляда?

Хотя в вопросе не было ничего сложного, его собеседница с ответом несколько замешкалась. Ответив «не верю», она не оставляла надежды своему гостю, если же сказать «да, верю», то не посчитает ли он ее слишком легкомысленной? Калерия Ивановна три раза была замужем и знала себе цену.

— Давайте еще выпьем! — предложила она, чтобы уйти от ответа.

— Вот это так женщина! — весело восхитился Георгий Нахапетович, — вот это так характер!

Очень, Калерия Ивановна, вы мне симпатичны, просто душевно близки!

Они выпили еще, и снова тетя Каля закусила конфеткой.

— А скажите, Калерия Ивановна, — снова заговорил гость после некоторого молчания, — вот бывало с вами когда-нибудь такое, что вот увидели вы человека в первый раз, и точно знаете, что никогда с ним раньше не встречались, а у вас такое чувство, как будто вы с ним знакомы давно-давно и все уже про него знаете, и он про вас тоже?

Тетя Каля была женщиной крепкой, и две рюмки коньяку едва ли могли ее сломить. Но в этот раз она находилась в непривычной обстановке, а не у себя дома. И еще: гость смотрел так откровенно, что Калерия даже поежилась. Раньше смутить ее. было практически невозможно, но тут тетя Каля, что называется, дала слабину. Она первой отвела глаза и пробормотала что-то невразумительное.

Гость тут же пересел к ней поближе и перешел к активным действиям. Для этой цели он взял ее за руку своей горячей рукой и принялся поглаживать кисть и переходил уже выше к локтю.

Тетя Каля сделала попытку отодвинуться, но дальше диван уже кончался, и она наткнулась на боковину.

— Расскажите мне о себе! — страстно попросил Георгий Нахапетович. — Я хочу знать о вас все!

Этим он противоречил сам себе, потому что не так давно утверждал, что и так все про тетю Калю знает. Но она ничего не заметила. Чтобы сгладить двусмысленность, тетя Каля оживилась и начала рассказывать, что сама она всю жизнь прожила в городе Черноморске, и никуда оттуда не выезжала, а теперь вот приехала к племяннице погостить и еще по делам. Все же осторожность перевесила, и тетя Каля не стала рассказывать малознакомому человеку о неожиданном наследстве и обо всех странностях, что произошли с ней в Петербурге.

— 'Был у меня один друг… задумчиво протянул Георгий Нахапетович, — жил он несколько лет в Черноморске… Рассказывал много про этот город, нравилось ему там.

— От у нас в городе Черноморске хорошо! — мечтательно протянула тетя Каля. — От у нас весной все цветет и пахнет! От у нас море теплое, на набережной красиво, фонтаны опять же… А люди у нас какие!..

Чтобы не дать тете Кале прочно оседлать своего любимого конька, гость поспешно перебил:

— Анатолий мне тоже очень много хорошего рассказывал! Люди там отличные! Жена у него была в Черноморске — чистое, говорил, золото, а не женщина!

— Да, у нас в городе Черноморске женщины все как на подбор! — с гордостью подтвердила тетя Каля. — И красивые, и работящие!

— Вроде вот как вы! — вкрадчиво вставил Георгий Нахапетович.

Калерия Ивановна снова зарделась, хотя и так уже щеки ее напоминали цветом алое пионерское знамя.

— Да будет вам, Георгий Нахапетович! — смущенно прошептала она.

То есть это она хотела прошептать, но при всем желании голос тети Кали не был приспособлен для шепота. Так что получилось что-то среднее между задушевным рокотом прибоя и звуком мотора землечерпалки, работающей на холостом ходу.

— А я не голословно утверждаю! — воскликнул гость, и даже бакенбарды его зашевелились от обиды. — Друга моего уж на свете нет, а я точно помню все его слова!

— Анатолий, говорите… — тетя Каля вздохнула, имя мне привычное, много с ним связано, — она поникла головой.

— Я извиняюсь за настойчивость, — спросил гость, — но ведь вижу, что у вас какое-то горе. Вы потеряли близкого человека?

До тех пор пока Калерия Ивановна не приехала в Санкт-Петербург, жизнь ее была безоблачна, не считая мелких неприятностей в делах и плохого отношения первой свекрови. Муж ее Степан Свириденко умер четыре года назад от удара — в жаркий день выпил ледяного пива и надумал выкупаться. Тетя Каля устроила ему пышные похороны и искренне горевала положенное время, но не в ее характере, было предаваться скорби всю оставшуюся жизнь. Так что на данный момент никакого горя у нее не наблюдалось. Были неприятности, и большие, учитывая смерть нотариуса и охоту за самой тетей Калей. Но, чтобы придать себе большую таинственность, Калерия Ивановна согласилась, что у нее горе, и что не так давно она потеряла мужа, — Мужа! — вскричали бакенбарды. — Как я вам Сочувствую!

Он порывисто подскочил на месте и сделал попытку прижать тетю Калю к своей груди. Однако это оказалось не так просто, учитывая ее внушительные габариты. От резких движений из расстегнутого пиджака вывалились у гостя какие-то фотографии. Тетя Каля бросилась подбирать, они с гостем столкнулись лбами.

— Ой! — вскричала тетя Каля, потирая лоб. — Да что же это такое!

— Ох, простите! — Георгий Нахапетович прижал руки к груди. — Виноват, вам очень больно?

— Да не больно, что ж мне сделается? — громко спросила Калерия, глядя на снимок. — А это у вас кто?

— Как — кто? — гость сделал вид, что удивился. Это друг мой, Анатолий, который в Черноморске жил!

— Вот оно что… — пробормотала тетя Каля.

— Вы его знаете? — не унимались бакенбарды. Постойте, я сам скажу, вы и есть его бывшая жена, да? Которая из Черноморска?

— Ну-у… впервые в жизни тетя Каля пребывала в некоторой нерешительности.

С одной стороны ей очень нравился этот мужчина. Ведь он спас ее от ужасной смерти под колесами незнакомого автомобиля, и вообще, проявил такую исключительную любезность. И дал понять, что она ему тоже нравится. Но с другой стороны, кого не насторожат такие совпадения? Тетя Каля чувствовала, что дело тут не совсем ладно.

Чтобы скрыть свое замешательство, она отошла к окну.

— Калерия Ивановна! — восклицал между тем гость, решив, надо думать, ковать железо не отходя от кассы. — Вы как хотите, а это судьба! Не случайно при знакомстве с вами у меня возникло такое чувство, что я знаю вас много лет, причем с самой лучшей стороны. Ваше трудолюбие, аккуратность и честность известны уже не только в городе Черноморске, но и за его пределами!

Гость действовал по принципу, что лести много не бывает, и не боялся перехватить через край.

Тетя Каля, однако, была женщина очень серьезная и здравомыслящая, не зря столько проработала в торговле, а потом имела собственное дело.

— Ой! — вскрикнула она. — Вот же племянница на машине подъехала! Ой, как кстати, сейчас я вас познакомлю, и муж с нею!

Гость, однако, решил, очевидно, что знакомство его с племянницей будет сейчас совершенно некстати, потому что хлопнул себя по лбу, вспомнив о неотложных делах, и тут же удалился, наступив в темном коридоре на кота, который взвыл дурным мявом и улепетнул на кухню.

Будь в это время в квартире Маркиз, он сразу же понял бы, что к чему. Аскольд был кот очень хитрый и осторожный, он никогда бы не всунулся под ноги незнакомому человеку. Стало быть в прихожей он оказался не случайно, он подслушивал разговор и пытался выяснить, что там происходит в гостиной. Аскольд поступал так только в том случае, если гость ему не нравился, он опасался его и хотел выяснить, чем ему грозит визит неизвестного человека. Правду сказать, гостей в квартире Лолы и Маркиза бывало немного, а деловые встречи Леня предпочитал проводить не дома.

Лола вошла в квартиру, и сразу же в нос ей ударил запах дорогого, но слишком резко пахнущего мужского одеколона.

— Чу, совковым духом пахнет! — она сморщила носик. — Прошлый век! Тетя Каля, кто у тебя был?

Леня чуть задержался, так как расспрашивал консьержку, которая мигом выболтала ему, что приходил к его тетке незнакомый весьма импозантный мужчина с большими бакенбардами.

— Понимаешь, Оленька, — смущенно заговорила тетка, — он позвонил, сказал, что хочет засвидетельствовать.., не могла же я отказать человеку. Это было бы невежливо…

— Это твой, как его, Георгий Карапетович? вскричала Лола.

— Нахапетович, — обиделась тетка.

Тут явился Леня. При виде тети Кали, рдеющей как маков цвет у окна, в красном платье с глубоким декольте и с красным же гребнем в волосах, он несколько прибалдел.

— Что происходит? — спросил он. — Кто этот мужчина, который приходил в наше отсутствие?

Калерия Ивановна оскорбилась — ее, уважаемую женщину, ни от кого не зависящую и с определенным достатком, отчитывают, как будто она легкомысленная девчонка!

— Это мой знакомый, — с достоинством ответила она, — ничего такого не случилось, просто человек зашел ненадолго…

— Калерия Ивановна, — сказал Леня строго, — не подумайте, что хочу вмешаться в вашу личную жизнь, но положение ваше очень серьезно. Только что мы узнали, что в деле замешаны большие деньги. Пока не могу ничего сказать точно, но завтра все обязательно выясню. А от вас требуется полное внимание и максимальная осторожность!

Кто был этот человек?

— А он, понимаешь, спас нашу тетю Калю из-под колес жигулей, — тут же пояснила Лола, — посадил в шестисотый мерседес и довез до дома. И влюбился с первого взгляда!

Компаньоны переглянулись. Маркиз успел выяснить у консьержки, что мужчина был не молод, конечно, но и не стар, в районе пятидесяти, вид имел приличный, словом, на ненормального не похож. Лолина тетка же была возраста пенсионного, и вид имела соответствующий, даже если не надевать жуткого красного платья с таким вырезом.

— Ну что вы переглядываетесь? — не выдержала тетя Каля. — Стыдно тебе, Ольга, так плохо о родной тетке думать! Неужели поверили, что я из ума выжила на старости лет? Разумеется, я понимаю, что дело нечисто, и что не просто так он меня обхаживает! Еще бы не понять, когда он фото Анатолия мне показал и сказал, что это его лучший друг!

— Ну?! — хором заорали Лола с Маркизом. — А вы что?

— А что я? — тетя Каля пожала мощными плечами. — Сделала вид, что полная дура, что всему верю…

— Молодец у тебя тетка! — сказал Лоле Леня. А чай будем пить? Я вот пирожных прихватил.

Пирожные из швейцарской кондитерской тетка одобрила — красивые и вкусные.

— Но домашнее все же лучше, — добавила она, чтобы оставить за собой последнее слово.

Лола заметила, что тетка все же грустна, и после ужина пристала к ней с расспросами.

— Ох, Олечка, все же мы бабы глупые очень! вздохнула тетя Каля, смывая тушь и пудру с лица. На минуту поверила я, что и вправду еще в тираж не вышла! Да, видно, ушло мое время. Грех жаловаться — были три мужа, так чего же еще-то?

Лола фыркнула незаметно — на что можно тетке рассчитывать в таком возрасте?

Георгий Нахапетович, как он представился тете Кале, известный также в криминальных кругах под кличкой Жетон, ехал в своем мерседесе, и бакенбарды его шевелились от удовольствия. Все шло прекрасно. Эта тетка, в пользу которой покойный Анатолий Сомов составил завещание, оказалась полной, просто несусветной дурой.

Впрочем, чего и ждать-то было от какой-то бабы из Черноморска!

Ему в голову пришел замечательный план, нужно только держать все под контролем.

Да, отколол номер покойный Сомов! Вместо того чтобы оставить все семье, он решил кинуть всех и переписал завещание в пользу бывшей жены. Он, Георгий, чуть было не упустил момент, он как дурак обхаживал вдову Сомова, чтобы быть в курсе. Хотя на самом деле нужно было обхаживать доченьку, та всем вертит, но она такая пройда, что палец в рот не клади — мигом руку отхватит своими жемчужными зубками! Но даже он не мог представить себе, что семейка может решиться на убийство. Да еще дурак сыночек вдовы не нашел ничего лучше, чем нанять киллером его же. Жетона, собственного человека! Видно, стакнулся с ним в процессе Жетонова обольщения вдовы Сомова Аллы. И тот согласился, причем за небольшие деньги, откуда у семейки большие-то? И вот тут, как говорится, нет худа без добра: тетка из Черноморска поехала другим поездом, а вместо себя подсадила соседку или приятельницу. И дурак-киллер ее ухлопал, не разобравшись что к чему! То есть расчет-то у них, у братца с сестрой, свой был: в поезде убита женщина, которую никто не знает. Вряд ли она успела сообщить родственникам, для какого беса приперлась в Санкт-Петербург. В письме такое не напишешь, а по телефону такие провинциальные тетки говорят ровно три минуты — денег жалеют. А за три минуты не успеть даже фамилию этого нотариуса произнести — Штокенвассер — а не то что объяснить суть дела.

Но милые детки покойного Сомова, вернее, падчерица с пасынком, решили действовать наверняка. Они велели киллеру пристукнуть заодно и нотариуса — так, мол, вернее будет. Тем более они успели выяснить, что киллер ошибся и в поезде убил не ту женщину, а та, стало быть, обязательно придет на назначенную встречу к нотариусу.

И опять все сошло гладко, никого не поймали.

Они-то хотели подставить эту самую Калерию Свириденко, но та тоже оказалась не промах — сумела удрать из кабинета нотариуса целой и невредимой.

И можно только благодарить Бога, что один из его людей совершенно случайно увидел киллера вблизи офиса нотариуса. И уж тогда-то Жетон успел вовремя его перехватить и отобрать завещание, которое киллер украл из кабинета нотариуса после того, как убил его.

Теперь все идет по плану. Нужно только не упустить момент. Еще одна встреча, и он сделает этой черноморской дуре самое настоящее предложение руки и сердца. А потом скажет, что завещание оказалось у него, что его отдал ему покойный Сомов. В общем, совершенно неважно, что он скажет той тетке, она всему поверит. Ишь, нарядилась к его приходу! Жетон представил Калерию Ивановну в красном платье, и ему тут же вспомнились стихи, которые учительница заставляла заучивать в пятом классе:

«Как повяжут галстук — береги его, Он ведь с алым знаменем цвета одного!»

Рудик Штейнман знал всех сколько-нибудь значимых бизнесменов в Петербурге. Если он кого-то не знал по имени — значит, этот человек ровно ничего не представлял из себя, значит, о нем и не стоило ничего знать.

Рудик когда-то вылетел из института за фарцовку и так и не получил высшего образования, хотя у него были немалые познания в экономике и смежных дисциплинах, и он сам мог бы читать замечательные лекции.

Он не сумел сколотить значительного состояния, хотя обладал несомненными деловыми способностями. Что было этому виной — то ли излишний авантюризм, то ли недостаток терпения и выдержки, но все его сколько-нибудь крупные операции заканчивались не слишком удачно, и Рудику приходилось подрабатывать частными консультациями.

Леня Маркиз очень часто обращался к нему, если хотел навести справки о ком-нибудь из заметных бизнесменов, владельцев крупных фирм или городских чиновников Вот и теперь, вернувшись из увлекательной поездки, Леня нашел свою записную книжку и открыл ее на букве "Ш".

Многие знакомые говорили Лене, что ему давно пора обзавестись электронным органайзером и хранить телефоны своих друзей и знакомых в компьютере, но он только отшучивался и переводил разговор на другую тему.

Ему просто неловко было признаться, что он, современный человек, удивительно суеверен и считает, что старая, потрепанная записная книжка с вываливающимися листами приносит ему удачу.

— Кого я слышу! — бурно обрадовался Рудик, услышав голос Маркиза. — Что-то мне подсказывало, что ты непременно объявишься! И конечно, ты звонишь не ради того, чтобы справиться о моем здоровье и перекинуться парой дружеских слов тебе как всегда нужна консультация?

— Как всегда… — покаянно признался Маркиз.

— Отлично! — хотя Леня говорил не по видеотелефону, он буквально увидел, как Рудик потирает руки, — отлично Все буквально прожужжали мне уши про новый ресторан — «У короля Артура». Так что с тебя обед!

— Нет проблем! — охотно согласился Маркиз. Только у меня цейтнот, и обедать придется уже сегодня.

К ресторану «У короля Артура» вело несколько грубых каменных ступеней, и ступени эти спускались вниз — ресторан располагался в полуподвале неподалеку от Невского.

Дверь распахнулась, и на пороге появился рыцарь в тяжелых металлических доспехах Поклонившись новым посетителям настолько низко, насколько позволял его железный костюм, рыцарь осведомился, заказали ли гости столик. Узнав, что Маркиз звонил администратору, «железный человек» еще раз поклонился и пропустил посетителей в зал.

— Не иначе, бывший штангист, — прошептал Рудик, покосившись на привратника, — обычному человеку в этом железе на ногах не устоять, а этот еще и кланяется Навстречу гостям выкатился круглый как колобок, пузатый монах в темной рясе, подпоясанной веревкой Он исполнял в этом заведении обязанности метрдотеля.

Усадив посетителей за массивный дубовый стол, он удалился, прислав вместо себя официантку в длинном средневековом платье с шлейфом и высокой остроконечной шляпе, окутанной вуалью.

— Что будут заказывать господа? — певучим голосом осведомилась девушка — А почему вы не усаживаете всех посетителей за общий круглый стол, как это полагалось при короле Артуре? — полюбопытствовал Маркиз.

— Мы хотели, — замялась официантка, — но не всем гостям такое понравилось бы…

— Что сегодня вы нам посоветуете? — спросил Рудик, сделав ударение на слове «сегодня».

Официантка, которая совершенно правильно его поняла, сообщила:

— Сегодня нашему повару особенно удался «привал в Шервудском лесу»…

— Название впечатляет, а что это такое?

— Блюдо из копченой оленины с брусничным соусом. Очень хороши также грудки тетеревов, фаршированные грибами и ветчиной…

Рудик с увлечением настоящего гурмана изучил все меню и наконец сделал заказ. Когда официантка удалилась, он повернулся к Лене и спросил:

— Ну, спрашивай. Кто тебя интересует на этот раз?

— Точно не знаю, — замялся Маркиз, — информация у меня очень неполная. Мне известно, что через три дня состоится собрание акционеров какой-то очень крупной компании. Известно также, что одним из основных держателей акций был некий Сомов, Анатолий Евгеньевич Сомов…

Рудик глубоко задумался.

— Сомов.., это имя мне ничего не говорит. Ты уверен, что этот человек действительно занимается серьезным бизнесом?

— Во всяком случае, у меня есть все основания так считать, — проговорил Маркиз, откинувшись на спинку стула и заинтересованно глядя на своего собеседника.

На его памяти это был первый случай, когда Рудик Штейнман не мог сразу же дать ему нужную справку. Недаром знакомые называли его «ходячей энциклопедией петербургского бизнеса».

Видно было, что Рудик и сам расстроен.

К счастью для него, в это время появилась официантка с закусками и аперитивами, и на какое-то время серьезный конфиденциальный разговор стал невозможен.

Обед катился по привычным рельсам. Копченая оленина была просто восхитительна, но Рудик жевал ее без всякого воодушевления и был мрачен, как грозовая туча.

Маркиз уже сам был не рад, что обратился к нему за консультацией.

Неожиданно в середине ресторана поднялся шум. Подвыпивший посетитель, рослый детина с внушительным пивным загривком, поднялся из-за стола, зычным голосом перекрыв окружающие звуки. Обращаясь к своим сотрапезникам, но не соразмеряя громкость голоса, он говорил:

— Да питерские все нищие! Они в такие места, в натуре, никогда не ходят! Давай, спросим людей, здешние они или из Москвы? Я на ящик «Джонни Уокера» спорю, что здесь сидят одни москвичи!

Негромкий ответ его собеседника не был слышен, но неугомонный детина, слегка покачиваясь, направился к столику, за которым сидели Маркиз с Рудиком.

— Эй, — пацаны! — прогудел он на манер пароходного гудка. — Вы, конкретно, московские, верно?

— Нет, мы, конкретно, урюпинские, — отозвался Рудик.

— Чего? — детина удивленно открыл рот. —Урюпинские? Это где же такое? Это что, в натуре — город?

— Город, город, — поддержал приятеля Маркиз, аккурат направо от Мелитополя.

Из кулуаров ресторана нарисовался администратор — лысоватый мужчина с мягкими уклончивыми манерами бывшего комитетчика.

— Уважаемый, — проворковал он на ухо не в меру общительному московскому гостю, — давайте, не будем мешать людям культурно проводить время. Люди, может быть, пришли сюда отдохнуть и не хотят вести с вами умные разговоры…, давайте вернемся к столу и отведаем за счет заведения суфле из раковых шеек…

— На хрена мне твоя онкология! — заревел раздосадованный москвич, как арестованный за хулиганство бегемот. — Может, я конкретно с людьми поговорить хочу!

Однако администратор вел его так аккуратно и вместе с тем так непреклонно, что удивленный неожиданным отпором детина только успевал переставлять толстые, как колонны, ноги.

В это время его сотрапезник, внимательный круглолицый мужик в мятом, но очень дорогом льняном костюме, приподнялся и негромко, но очень отчетливо проговорил:

— Стасик, кончай бардак! Антон Иванович тебе пропишет…

Тут же по незаметному знаку администратора на сцену поспешно выдвинулись четверо бравых молодцев в коротких поношенных кольчугах, вооруженные музыкальными инструментами, и грянули на двух скрипочках, флейте и барабане что-то ритмично-заунывное, что с натяжкой можно было посчитать средневековой музыкой.

Во всяком случае, эта музыка выполнила основную роль — отвлекла посетителей ресторана от назревающего скандала. Правда, и скандал сам собою затих — то ли благодаря умелым действиям администратора, то ли из-за того, что подвыпивший москвич из активной фазы опьянения плавно перешел в печально-слезливую, и теперь он хотел не общения с незнакомцами, а грустного задушевного разговора со своими старыми друзьями.

— Постой-ка! — неожиданно проговорил Рудик, глядя вслед подгулявшему москвичу. — Вот, оказывается, в чем дело!

— Что такое? — удивленно спросил Маркиз. — Ты узнал этого гиппопотама? Вместе плескались в тростниках?

— Ты не слышал, что сказал его приятель?

— Кончай бардак.., очень своевременное замечание!

— Да нет, не это! Он сказал «Антон Иванович тебе пропишет».

— Ну и что? — недоуменно уставился Леня на приятеля. — Кто такой Антон Иванович?

— Ты меня удивляешь! — насмешливо осклабился Рудик. — Страна должна знать своих героев! Антон Иванович Калягин — неужели это имя тебе ничего не говорит?

— Калягин? Конечно, говорит! Олигарх, миллионер, «владелец заводов, газет, пароходов…»

— Точнее, заводов, приисков и банков…

— А почему ты решил, что речь идет именно о нем? Не такое уж редкое сочетание — Антон Иванович! Помнится, был даже такой советский фильм — «Антон Иванович сердится»!

— В наше время сочетание не такое уж и частое, кроме того — эти веселые ребята — из Москвы, как и Калягин, а самое главное — сегодня прошел слух, что Калягин приехал в Петербург по каким-то серьезным делам.., похоже, что этот слух не лишен оснований!

— Ну и какое отношение к нам все это имеет?

— Очень даже прямое! И все это настолько интересно, что я с тебя не возьму гонорара и даже готов сам заплатить за обед…

С этим заявлением Рудик немного погорячился, но Маркиз это прекрасно понял и отверг такой широкий жест приятеля.

— Лучше объясни мне, наконец, что все это значит! А то ты только смотришь с умным и загадочным видом, интригуешь меня.., понимаю, тебе это доставляет удовольствие, а меня, признаться, несколько раздражает…

Рудик собрался было приступить к объяснениям, но тут весьма некстати появилась официантка с десертом, который носил весьма двусмысленное название «радость королевы Гиневры». Раздосадованный Маркиз так недовольно покосился на девушку, что та испуганно спросила:

— Вам что-нибудь не понравилось?

— Все, все понравилось! — с кислой улыбкой ответил Леня.

— Зря ты так, — проговорил Рудик, когда расстроенная официантка удалилась, — что если она от горя повесится в подсобке?

— Это я сейчас повешусь! — Леня всерьез рассердился. — Прекрати интриговать! Объясни, наконец, что ты там понял?

— Ты ведь сам сказал мне, что через три дня состоится собрание акционеров какой-то очень серьезной компании. Теперь я, кажется, начинаю понимать, о чем идет речь. Действительно, есть информация, что в ближайшее время собираются акционеры компании «Нефтехим».

— Это крупная компания? — вклинился Маркиз.

— Не перебивай меня, если действительно хочешь все узнать, — поморщился Рудик, — но вообще-то, конечно, очень крупная. Она приносит в бюджет двадцать процентов налогов всего региона. Это притом, что основная часть их бизнеса остается в тени…

— Ничего себе! — Маркиз удивленно присвистнул. — А причем здесь твой Калягин?

— Антон Иванович по ерунде не разъезжает. Если он лично прибыл в Петербург — значит, для этого есть очень серьезная причина. А куда уж серьезнее, чем передел влияния в «Нефтехиме»! Тем более, что нефть — это традиционная сфера интересов Калягина., значит, собрание владельцев «Нефтехима» состоится в самые ближайшие дни. Калягин приехал заранее, чтобы подготовить почву, но вряд ли он пробудет здесь больше трех дней — его время слишком дорого.., вот и получается, что твоя информация имеет к нему самое прямое отношение.

— Но тогда как же понять, что ты ничего не слышал про Сомова? Ведь если он связан с «Нефтехимом» — значит, это фигура очень большого масштаба, а ты всех таких знаешь…

— Вот это и есть самое интересное! — проговорил Рудик, понизив голос и наклонившись к своему собеседнику. — Когда заходит речь о владельцах «Нефтехима», начинаются сплошные загадки.

То есть имена нескольких держателей акций известны, но — далеко не самых крупных. А самый основной акционер, по некоторым сведениям держатель контрольного пакета — загадочный человек, современный граф Монте-Кристо. То есть его никто не знает, никто не видел. Он управляет своим пакетом через подставное лицо, через адвоката, сам же никогда и нигде не появляется… может быть, это и есть твой загадочный Сомов?

Тогда этой информации просто цены нет! Она в корне меняет ситуацию на рынке ценных бумаг…

— Для меня это чересчур сложно, — проговорил Леня, — я никогда не мог понять, почему насморк министра здравоохранения приводит к росту курса доллара, а проливной дождь на Мадагаскаре — к понижению цен на бразильские алмазы, но раз ты говоришь — значит, так и есть. Так что будем считать, что ты прав и покойный Анатолий Евгеньевич Сомов был держателем контрольного пакета акций компании «Нефтехим»…

— Покойный? — встрепенулся Рудик. — Ну, так это в корне меняет ситуацию! Надо немедленно покупать акции любых солидных фирм, связанных с энергоносителями…

Маркиза рынок ценных бумаг не интересовал, точнее — он был для него китайской грамотой, поэтому завершение обеда прошло за приятным необязательным разговором.

Капитан Ананасов нажал на кнопку дверного звонка.

Ему показалось, что звонок, как дисковая пила, врезался в глубину его измученного мозга.

«Нет, непременно нужно завязывать с алкоголем, — подумал капитан, — а Гудронова, гада, вообще расстрелять из табельного оружия! Пижон, гад, вечно намешает чего-нибудь! Нет, чтобы чистую водку употреблять, так все время коктейли какие-то выдумывает! Тоже мне, Хемингуэй нашелся Гавана-клаб ему подавай!»

Капитан потер виски и снова надавил на звонок.

— Да иду, иду! — послышался из-за двери недовольный голос. — Кто тут такой нетерпеливый?

Дверь открылась, и на пороге возникла тетка раннего пенсионного возраста и таких габаритов, с какими можно покупать одежду только в магазине «великие люди».

— Ну чего ты звонишь? — укоризненно проговорила тетка. — Я только суп укрутила, чтобы не сбежал! Ты бы подсунул конверт под дверь, и всех делов! Или тебе расписаться надо?

— Какой конверт? — неприязненно спросил Ананасов. — Где расписаться? Вы о чем, гражданка?

— Так ты, небось, какую-то почту принес? Так вот и подсунул бы под дверь свой конверт!

— Я из милиции! — рявкнул капитан, вытаскивая из кармана удостоверение и протягивая тетке. Капитан Ананасов!

— Ох ты, господи, страх какой! — тетка попятилась в притворном испуге. — Неужели прямо из милиции?

— Вам, гражданка, сколько раз говорили — спрашивайте, прежде чем дверь открывать, а то неизвестно кого впустите! Хорошо, что это я, а вдруг бы какой-нибудь грабитель или маньяк-убийца?

— Ужас какой! — повторила вредная тетка, еще попятившись. — А чего тебе, голубчик, надо-то? Или так просто пришел — больную женщину попугать?

— Только у меня и дел! — огрызнулся капитан.

При этом он неосторожно мотнул головой, и чуть не свалился от резкой боли.

«Нет, — подумал он, — некачественный алкоголь продают в наших магазинах! Бороться надо за качество продукции!»

Вслух же он проговорил:

— Вы — Воробейчик Эльза Борисовна?

— Допустим, — отозвалась тетка, — а почему это мной заинтересовались органы? Я дорогу не в том месте перешла, или теперь вышел закон, что запрещается печь рулеты с маком?

— Лично к вам у меня никаких претензий не имеется, — несчастный Ананасов снова потер висок и мучительно поморщился, — а нужна мне ваша соседка Ольга Чижова.

В маленьких глазках соседки зажегся огонек неукротимого любопытства, вполне, впрочем, объяснимого — кому не интересно знать, за какие грехи и проступки твоей соседкой интересуется милиция?

— А, я извиняюсь, по какой надобности вам нужна соседка моя Ольга? — спросила Эльза Борисовна напрямик.

Капитан Ананасов тяжело вздохнул, и даже от этого простого и легкого сотрясения в голове его образовалась и начала расти новая вселенная со всеми вытекающими отсюда астрономическими последствиями. Он прислонился к косяку и вытер рукавом пот со лба.

— Водички не принесете попить? — прохрипел он.

Эльза Борисовна поглядела с подозрением, потом поджала губы, но все же удалилась на кухню и принесла Ананасову стакан тепловатой безвкусной воды из чайника, от которой легче ему не стало.

Капитан Ананасов зажмурился и отогнал от себя райское видение огромной прозрачной емкости, до самых краев наполненной ледяной минеральной водой с пузырьками, стремящимися вверх и лопающимися на поверхности. Он решил разобраться с Гудроновым позже, а пока следовало сосредоточиться на работе.

Появлению капитана Ананасова у Эльзы Борисовны Воробейчик предшествовали следующие события.

Оставленный без обещанного спиртного и поэтому оскорбленный в лучших чувствах санитар морга Коля Трофимов по кличке Трофим, дождавшись очередного звонка от озабоченного Сени Гудронова, выложил ему все про двух подозрительных типов, которые приходили в морг, якобы для розыска погибшей в поезде тети, и этой самой тетей оказалась все та же убиенная тетка из скорого поезда Черноморск-Санкт-Петербург, фигурирующая под фамилией Свириденко.

Милиция забеспокоилась, дошло до начальства, и начальство в лице подполковника Хохленко распорядилось начать активное расследование.

Прислали в морг бригаду экспертов и тщательно обыскали саму покойницу и ее одежду. И в этой самой одежде нашли паспорт, так искусно зашитый в подкладку, что при первом обыске на вокзале его не обнаружили. Паспорт был на имя Марии Захаровны Карацупы, жительницы Черноморска.

Позвонили в Черноморск и выяснили, что Мария Карацупа действительно выехала в Петербург тем самым поездом по льготному билету, который отдала ей Калерия Свириденко. Сама же Свириденко выехала на день раньше, воспользовавшись любезностью знакомого проводника Ивана Тимофеевича Ракитного.

К великой радости у подполковника Хохленке оказалось в органах города Черноморска пара-тройка близких приятелей, иначе никогда бы не разобраться капитану Ананасову в этой истории.

Старший проводник Ракитный стоял насмерть никого в своем купе без билета не провозил и точка! Понадобилось вмешательство приятеля подполковника Хохленко, майора Цыбули, который дал честное слово, что никаких неприятностей у проводника не будет. И тогда Иван Тимофеевич признался, что да, вез он Калерию, о чем теперь очень жалеет, раз такая петрушка получилась.

Насели на родственников Калерии Ивановны, и те дали адрес ее племянницы, живущей в Петербурге. Загадочная история начала понемногу проясняться, ее очертания проступали, как переводная картинка проступает в блюдце с теплой водой.

— Так все-таки вы можете сообщить мне местонахождение вашей соседки Ольги Чижовой? как мог твердо спросил капитан Ананасов Эльзу Борисовну.

От усилий опять мучительно заломило в голове. Капитан вспомнил статью в популярном журнале, которую читал зимой, перед новогодними праздниками. В статье опытный врач-нарколог советовал обывателям, мающимся наутро жесточайшим похмельем, ни в коем случае не похмеляться спиртным, а лучше выпить таблетку от головной боли, запить ее двумя стаканами крепкого чая с лимоном и лечь спать.

«Хорошо ему — спать лечь! А если нужно работать? — раздраженно подумал Ананасов и тут же ответил сам себе. — Тогда пить не нужно»!

— Ольга здесь не живет, приходит только изредка, — настороженно сообщила соседка.

— А где живет? — допрашивал капитан. — Она мне очень нужна. И вы, может, знаете, не приезжала ли к ней тетка из Черноморска?

— Калерия Ивановна? — обрадовалась соседка. Приезжала, а как же, приятная такая женщина, обходительная, из себя видная.., медом меня угостила, и колбасой домашней…

— И куда вы ее направили? — сурово спросил капитан. — Имейте в виду: уклонение от дачи показаний или введение следствия в заблуждение преследуется по закону!

— Вы, товарищ капитан, меня не пугайте! — не дрогнула Эльза Борисовна. — Я за долгую жизнь всякого повидала! И вообще, у меня от сквозняка может воспаление легких произойти!

Капитан из последних сил пожелал, чтобы у вредной бабы произошла мозоль на языке, но вслух ничего такого не сказал. Он протиснулся в дверь и закрыл ее за собой. В тесной прихожей бодрая пенсионерка встала к нему слишком близко и уловила остаточный запах от вчерашнего посещения Ананасова вместе с верным Сеней Гудроновым небольшого и уютного кабачка под названием «Дон Педро». Капитан прислонился к стене и невольно закрыл глаза, вспоминая то благословенное время, когда он гостил в деревне у дядьки.

Дядя Федя пил горькую лет с двенадцати. Тем не менее, дожив до шестидесяти лет, он сохранил остатки мозгов и хорошую физическую форму.

Дядька объяснял такой казус только тем, что ежедневно похмелялся исключительно рассолом. Ананасов воочию представил себе, как сидят они утром с дядей Федей на веранде, светит нежаркое деревенское солнышко, и дядькина жена тетя Зина выносит им из погреба трехлитровую банку огуречного рассола и миску крепеньких малосольных огурчиков. Вспомнив такую идиллическую картину, капитан не удержался и скрипнул зубами.

Эльза Борисовна все поняла и снова поджала губы. Но жалостливая натура взяла верх, и она пригласила несчастного капитана на кухню и предложила ему чаю. Капитан выпил две большие чашки крепкого сладкого чаю с лимоном и даже съел кусок рулета с маком, после чего прислушался к себе и понял, что жизнь не так уж плоха. С алкоголем, конечно, надо завязывать, и уж во всяком случае никогда, ни при каких обстоятельствах не идти на поводу у Сени Гудронова, когда тому придет охота смешивать коктейли.

Простились они почти дружески. Эльза Борисовна дала адрес и телефон квартиры, куда она направила приехавшую из Черноморска Калерию Ивановну Свириденко, после того как капитан дал слово, что к ее соседке Ольге Чижовой он в общем-то претензий не имеет, а ее черноморская тетка нужна ему исключительно как свидетель. Относительно последнего капитан слегка поднаврал, поскольку Калерию Ивановну Свириденко подозревали в убийстве нотариуса Штокенвассера, во всяком случае, она была последняя, кто с ним общался.

Тетя Каля плохо спала эту ночь, она ворочалась с боку на бок и думала о своей личной жизни. Собственно, думать было особенно не о чем, потому что никакой личной жизни у Калерии Ивановны не было уже давно. Когда она жила в славном городе Черноморске, этот факт мало ее волновал, поскольку там ее окружали знакомые с детства места и люди. Там все шло по раз и навсегда заведенному порядку, а здесь, в чужом городе, тетя Каля отчего-то стала задумываться. Чему тут удивляться, такие события кого угодно могут выбить из колеи!

Итак, Калерия Ивановна проснулась как обычно рано, но вставать не спешила. Настроение у нее было не самое лучшее. Она вспомнила вчерашний визит Георгия Нахапетовича и рассердилась. То есть рассердилась она, когда вспомнила, каким тоном разговаривали с ней племянница и ее муж.

В конце концов, она же не девочка, чтобы присматривать за ней и не пускать одну в город! Именно это строго-настрого наказал ей вчера Леонид: никуда не ходить одной. Тетя Каля усмехнулась, глядя в потолок. Это ее-то хотят запереть дома!

Ее, которая не боялась ездить ночью одна в машине, полной дефицитного товара! Ее, которая первой дала отпор зловредному капитану милиции Голопупенко, грозе всех, торгующих на привозе! Да неужели она не сумеет за себя постоять! Нет, все-таки эти молодые слишком самонадеянны!

С этими мыслями тетя Каля встала, быстро завершила утренний туалет и приступила к приготовлению завтрака. За свою долгую жизнь она твердо уяснила одно правило: что бы там ни случилось, женщина должна готовить еду. Мучаешься недомоганием или ревностью, поругалась с мужем — завтрак все равно должен стоять на столе. Мужчина должен быть сыт, причем кормить его нужно вкусно и разнообразно. Ты накорми его сначала, а потом выясняй отношения. Тогда и говорить с ним сподручнее, поскольку он всем доволен после сытного обеда и мечтает только поспать.

Руки тети Кали двигались как бы сами по себе, но налепили уже штук тридцать основательных вареников с вареной картошкой, когда вскипела вода в большой кастрюле. Ну И вертелся у нее под ногами и умильно заглядывал в глаза, так что пришлось дать ему щедрый кусок домашней колбасы, от которой он просто приходил в экстаз. Даже невозмутимый Аскольд появился на кухне, хотя и делал вид, что зашел сюда случайно, по пути на философскую конференцию или на турнир по шахматам.

Тетя Каля высыпала в кипящую воду вареники, приготовила свой фирменный сметанный соус, щедро заправила его перцем и чесноком, и тут очень вовремя на кухне появился чисто выбритый и умытый Леня. При виде горячих вареников лицо его расплылось в счастливой улыбке, он с благодарностью принял огромную, доверху наполненную тарелку. Доев завтрак и выпив большую чашку кофе, Леня сказал себе, что знает, почему все три теткиных замужества были удачными.

И вообще, это не ей повезло, а им, всем трем мужьям. И если бы Лолка хоть чуточку была похожа в этом вопросе на свою тетю, он бы тут же на ней женился.

Хорошо, что Лола не могла слышать его мысли.

Справедливости ради следует заметить, что мысли эти посещали Леню только в первые полчаса после еды. Дальше он уже мог соображать здраво.

Леня сделал несколько звонков и ушел, тетя Каля накормила зверей, и тут вылезла на кухню заспанная Лола. Тетка хотела было сделать ей строгий выговор за то, что не встает раньше мужа и не провожает его на работу, но решила, что лучше не лезть со своим уставом в чужой монастырь. Они молодые, сами разберутся. Леонид ей нравился, вот только вчера он слишком сурово ее отчитывал.

Калерия Ивановна была женщиной незлопамятной, но после вчерашнего остался в душе у нее какой-то неприятный осадок.

Лола направилась в ванную и застряла там надолго. Тетя Каля вымыла посуду, оставшуюся от завтрака, и тяжко вздохнула. Ее деятельная натура требовала выхода, ей хотелось немедленных действий, а вместо этого Леонид строго-настрого запретил ей что-то предпринимать.

Надо сказать, в этом вопросе Леня сделал большую ошибку, поскольку запретить что-либо тете Кале не мог даже Господь Бог, а не то что простой смертный.

Подошел Пу И и лизнул ее в руку.

— Погулять что ли с тобой? — растрогалась тетя Каля. — Погода такая хорошая, солнышко светит.

На улице и вправду установилась отличная теплая погода. Тетя Каля снова тяжко вздохнула.

И в это время зазвонил телефон. Это было так неожиданно, что Калерия Ивановна вздрогнула.

Сердце ее забилось сильно-сильно. Она оглянулась на дверь ванной и сняла трубку.

Сердце подсказало ей правильно, звонил Георгий Нахапетович. Он очень извинялся, что вчера пришлось покинуть Калерию так внезапно, у него возникло срочное дело.

«Знаю я, какое у тебя срочное дело», — подумала тетя Каля, хотя на самом деле не имела понятия, чего же хочет от нее новый знакомый. Вчера она прокрутила в голове весь их разговор и пришла к выводу, что ему что-то от нее нужно, причем нужно получить это как можно быстрее, иначе не стал бы действовать так поспешно. Еще она поняла, что этот тип считает ее, уважаемую женщину, твердо стоящую на ногах и привыкшую рассчитывать на собственные силы, за полную идиотку.

Такая постановка вопроса Калерию Ивановну естественно очень возмутила. Она решила отставить в сторону личные чувства и показать этому самонадеянному типу, что с ней такие шутки никак не пройдут.

С другой стороны, требовалось узнать, чего же ему от нее нужно. То есть речь шла безусловно о наследстве, Георгий сам дал ей это понять, когда упомянул имя Анатолия, ее второго мужа, и показал его фотографию.

Леонид наводил тень на плетень, заливал что-то о том, что в деле замешаны какие-то очень большие деньги. Тетя Каля не достигла бы никаких успехов в своем бизнесе, если бы верила людям на слово. Поэтому она решила сама разобраться во всей этой истории. А для этого требовалось поговорить с Георгием Нахапетовичем без свидетелей в интимной обстановке. Оказаться с ним один на один тетя Каля не боялась — не родился еще на свет тот мужчина, который способен ее запугать.

Георгий Нахапетович, между тем, разливался соловьем. Их встреча произвела на него неизгладимое впечатление, пел он, и он ужасно рад, что может быть полезен такой женщине, как Калерия Ивановна. То есть ему вдвойне приятно оказать ей услугу. То есть не услугу, а показать один документ, который может полностью изменить ее жизнь…

«Короче! — чуть было не рявкнула тетя Каля. Не тяни резину, Георгий!»

Она сдержалась только усилием воли, потому что поняла, что речь идет, разумеется, о завещании ее второго мужа. Сообразив это, Калерия Ивановна слегка расстроилась — ведь завещание пропало из кабинета нотариуса, когда того убили, стало быть, ее новый знакомый замешан в убийстве. Как ни зла она была на него, все же вчера он заставил пару раз затрепетать ее сердце, так что ей хотелось бы, чтобы он не был убийцей. Подумав немного, тетя Каля решила, что вот ее же тоже милиция, небось, подозревает, так что вовсе необязательно Георгию было убивать нотариуса, мало ли как там дело обернулось. Следовало, однако, срочно этот вопрос прояснить. Тут, кстати, Георгий Нахапетович перешел к делу.

— Погода очень хорошая, — сообщил он, — просто так и манит на свежий воздух. Не хотите ли покататься, а потом пообедать в очень приличном загородном ресторане?

Тетя Каля решила, что главное — это прояснить вопрос с завещанием, и немедленно согласилась.

— Тогда жду вас через сорок минут на перекрестке возле дома, — с облегчением проговорил голос в трубке.

— А зачем через сорок? — удивилась тетя Каля. Я и за пятнадцать минут управлюсь.

— Нет, ну какая женщина! — воскликнул Георгий Нахапетович.

Тетя Каля всегда собиралась чрезвычайно быстро, а сейчас она еще волновалась, как бы племянница не выскочила из ванной и не запретила ей выходить из дома. Поэтому она решила собраться как можно быстрее и даже не задумалась, что надеть.

Разумеется, ни в какой загородный ресторан она не поедет, но выглядеть нужно прилично, поэтому тетя Каля достала из шкафа то самое новое шелковое платье, где по лиловому полю бежали крупные цветы тюльпанного вида. Быстро натянув на себя платье, тетя Каля наскоро причесалась и накрасила губы, после чего сочла себя вполне готовой для свидания. Опасливо оглядываясь на дверь ванной, она шепотом велела Пу И молчать и ничего не говорить Лоле, куда она ушла, после чего аккуратно закрыла за собой входную дверь.

Впрочем, беспокойство тети Кали было напрасным: Лола медитировала в ванне, полной душистой пены, слушая задумчивую индийскую музыку и вдыхая аромат курящихся благовоний. Она не услышала бы в данный момент даже грохота от падения тунгусского метеорита.

Капитан Ананасов подрулил к подъезду и только было собрался выйти из машины, как на глаза ему попалась невозмутимо шествующая прямо навстречу знойная женщина раннего пенсионного возраста, покрытая ровным южным загаром.

Ананасов недаром много лет проработал в правоохранительных органах. За эти нелегкие годы у него выработалось пресловутое шестое чувство, а попросту говоря — чутье.

И сейчас это самое чутье в полный голос заявляло, что он столкнулся с той самой неуловимой женщиной из Черноморска.

Капитан выскочил из машины, пересек чахлый газон и подлетел к загорелой тетке.

— Свириденко? — гаркнул он прямо ей в ухо. Калерия Ивановна?

Таким неожиданным обращением Ананасов хотел напугать тетку, деморализовать и тем самым подготовить ее к добровольному признанию во всех смертных грехах, а если получится — к немедленной явке с повинной.

Но не тут-то было! Не на ту, как говорится, напал!

Вместо того чтобы вскрикнуть от неожиданности и от испуга, побледнеть и немедленно расколоться, а в крайнем случае — просто хлопнуться в обморок, как поступили бы на ее месте многие порядочные женщины, Калерия Ивановна шагнула навстречу капитану, схватила его за лацкан пиджака и гаркнула таким голосом, каким пиратские шкиперы отдавали приказы во время двенадцатибалльного шторма:

— Я-то, может быть, и Свириденко, а вот ты кто таков? Пристает, понимаешь, на улице к приличной женщине.., а вот я тебя сейчас в милицию сволоку — будешь тогда знать!

— Не надо.., в милицию… — прохрипел полузадушенный Ананасов, безуспешно пытаясь вырваться из железных рук подозреваемой, — милиция., уже здесь.., я сам — милиция!

— А я — Алла Пугачева! — недоверчиво отозвалась тетка.

— Да нет, я правда из милиции… — оправдывался несчастный капитан, — я вам.., удостоверение покажу…

— Где удостоверение? — рявкнула тетя Каля. Я его сама достану! А ты не рыпайся!

Униженный Ананасов кое-как объяснил, в каком кармане у него лежит служебное удостоверение. Калерия Ивановна достала его свободной рукой, внимательно ознакомилась и немедленно отпустила капитана.

— Ой, — проговорила она, смутившись, — вы ж таки и правда из милиции! А я-то подумала, подскочил, закричал — наверно, хулиган какой привязался! Извините, ежели что не так, я не со зла!

— Ладно, — мрачно отмахнулся Ананасов, — будем считать, что инцидент исчерпан. Так вы действительно Свириденко?

— Она самая, — скромно потупилась тетя Каля и даже попыталась изобразить что-то вроде книксена.

Капитан Ананасов к таким буржуазным штучкам был не приучен, а на тетю Калю вдобавок очень разозлился за то, как неделикатно она с ним обошлась на глазах у многочисленного местного населения. Поэтому он не стал разводить церемонии и весьма сурово заявил:

— У следственных органов, гражданка Свириденко, накопились к вам многочисленные вопросы.

Как вы предпочитаете — поговорить в квартире вашей племянницы или проехать к нам в отдел и пообщаться, так сказать, в официальной обстановке?

Он не сомневался в ответе. Сто свидетелей из ста предпочли бы беседу в неофициальных, домашних условиях, где, как говорится, и стены помогают.

Каково же было его удивление, когда Калерия Ивановна тяжело вздохнула и решительно шагнула к его обшарпанной машине:

— Поехали к вам.

Ее мотивы были вполне понятны: она представила, как вытянется лицо у Лолы, когда та увидит в собственной квартире милиционера, допрашивающего тетю Калю. А еще хуже — что по этому поводу подумает и скажет Леонид. Поэтому тетя Каля твердо повторила:

— В милицию!

— Ну, как скажете, — растерянно проговорил Ананасов. В его практике это был первый случай.

Оказавшись в кабинете Ананасова, Калерия Ивановна огляделась по сторонам, горестно вздохнула и протянула:

— Ох, и бедненько живете!

— По средствам живем, — недовольно огрызнулся капитан, — денег не воруем и не печатаем…

— Так хоть бы прибрались тут маленько! — тетя Каля покачала головой и закатала рукава.

— Эй, вы это чего? — Ананасов окончательно растерялся. — Я, это, не затем вас привез.., я с вас показания снять хочу…

— Успеется с показаниями твоими, — отмахнулась Калерия Ивановна.

Она уже сгребла в мешок пустые бутылки, вытерла пыль со столов и приступила к шкафам и прочим немудреным предметам милицейской мебели.

— Ох ты… воскликнул Ананасов, присовокупив еще кое-какие нецензурные выражения, увидев свой освобожденный от многолетнего мусора стол, — вот же оно, дело Полупотрошеного! А я уж думал, что его сообщники обвиняемого выкрали!

В это время дверь кабинета бесшумно отворилась, и на пороге появился невысокий, но очень широкоплечий, увесистый и основательный мужчина среднего возраста с небольшими пронзительными глазами и медно-красным цветом лица.

— Товарищ подполковник! — Ананасов вскочил и вытянулся в полный рост, насколько это позволял его измученный похмельем организм. — Разрешите доложить, подозреваемая доставлена! А что она здесь занимается несанкционированной уборкой — так это чистой воды ее самодеятельность! Я пытался пресечь, но безуспешно!

Подполковник стоял на пороге, как громом пораженный, и не сводил с тети Кали своего правоохранительного взгляда. Да и было на что посмотреть! Тетя Каля, в своих нестерпимо пламенеющих тюльпанах с закатанными по локоть рукавами, несколько растрепанная и раскрасневшаяся, могла яркостью своей окраски затмить пожарную машину или даже целый отдельный дивизион противопожарной охраны.

— Какая женщина! — воскликнул сраженный наповал подполковник. — Какая женщина!

Затем он повернулся к Ананасову и проговорил:

— Конечно, безуспешно! Где тебе ее пресечь? Это же не женщина, это явление природы! Навроде тайфуна или этой.., как ее.., цукини.., то есть, цунами! Тебе с такой женщиной ни в жисть не сладить!

После этого он окончательно забыл о своем незадачливом подчиненном, всем корпусом повернулся к тете Кале и церемонно представился:

— Подполковник Хохленко, Кузьма Остапович!

— Очень приятно, — тетя Каля весьма ловко слезла со стола — к этому времени она уже добралась до люстры — и также представилась, слегка зардевшись, что при ее природном цвете лица, усугубленном перманентным южным загаром, вряд ли можно было заметить:

— Калерия Ивановна я, Свириденко…

— А, так это вы… — задумчиво протянул подполковник и тут же решительно добавил:

— Ну, дак я зараз же вижу, что вы тут беспременно ни при чем.., вы, так я вижу, в этом конкретном случае невинная жертва трагического стечения обстоятельств…

— Ну вот же пришел настоящий мужчина, — проворковала тетя Каля, — и сразу же все в точности определил! Вы, Кузьма Остапович, с одного разу прямо в самый корень попали!

— Ты что же это. Ананасов, — повернулся подполковник к своему донельзя изумленному подчиненному, — что же ты такую исключительно порядочную женщину заставил напрягаться, к нам ехать.., поговорил бы мирно по месту жительства…

— Так я и хотел по месту жительства, а она сама затребовала…

— Ну, если сама — так это просто другое дело… тем более, что иначе бы я.., то есть мы с ней…

Подполковник был и вообще-то не очень речист, а сейчас, под действием особых обстоятельств, решительно не смог выбраться из этого предложения и несколько смутился. Ананасов видел такое впервые, да и вообще — смущенный подполковник милиции — зрелище куда более редкое, чем горилла-альбинос или шаровая молния.

Вообще, на глазах Ананасова происходило что-то необыкновенное, что-то поистине редкостное, что-то отдаленно напоминающее случающееся раз в году цветение кактуса «царица ночи».

Калерия Ивановна стояла посреди кабинета с закатанными рукавами и пыльной тряпкой в руках и не сводила зачарованного взгляда с Кузьмы Остаповича.

При его появлении она почувствовала дыхание родных степей, вольное дуновение южного ветра, колышущего бескрайние ковыли, в ушах у нее зазвучали скрип запряженных волами чумацких телег и звонкие голоса гарных хлопцев, перекликающихся, едучи на высоком возу:

«Гей, Грицько, сукин кот, ты куда ж, так тебя и разэтак, горилку заховал?»

Конечно, все эти экзотические звуки ей только померещились, и никаких чумацких телег в жизни она не видала, да и вообще чумаки вывелись из отечественного обихода больше ста лет тому назад, а в последнее время на их место народилось такое же буйное племя «челноков» — однако от подполковника действительно пахнуло на нее чем-то удивительно родным.

— Кузьма Остапович! — зачарованно повторила непоколебимая тетка, и это имя прозвучало в ее устах настоящей музыкой, отдаленно напоминающей небезызвестный марш Мендельсона.

— Калерия Ивановна! — в лад ей проговорил бравый подполковник, и в его голосе появились немыслимые прежде мечтательные нотки.

Представилась ему вдруг отчего-то тарелка пламенеющего борща — такого густого, чтобы ложка в нем непременно стояла, и такого ароматного, что все соседи начинают задумчиво принюхиваться, и миска замечательных вареников, такая глубокая, что не всякой вилкой можно достать до ее дна, и такая широкая, что не всякая птица долетит… впрочем, это уже, кажется, перебор.

Почувствовав, что мысли его приобрели слишком уж неслужебное направление, и вспомнив, что на него смотрят милицейские массы в лице славного капитана Ананасова, подполковник прокашлялся, сбрасывая очарование момента, и проговорил, обращаясь к свидетельнице:

— Присядьте, прошу вас, Калерия Ивановна! Зараз мы с вами тут побеседуем, чтобы больше вас не беспокоить…

С этими словами он подставил тете Кале инвентарный стул, несколько маловатый и хлипкий для ее внушительных габаритов. Стул под тетей Калей печально скрипнул, но тем не менее устоял.

— Отчего же не побеседовать… — тети Калин голос прозвучал как-то особенно певуче, как сопрано певицы Нетребко в арии Виолетты, только не так печально, — но только мне никакого беспокойства.., если с вами еще встретиться — так я всегда согласна…

Опомнившись и подумав, что сказала что-то лишнее и вряд ли приличное для уважающей себя вдовы, тетя Каля потупилась и закончила:

— Спрашивайте, Кузьма Остапович, все, что для вас только может быть интересно!

Собственные слова снова показались ей двусмысленными, и тетя Каля еще больше зарделась.

Подполковник еще раз прокашлялся и, вместо того что его действительно интересовало, спросил:

— Я, конечно, извиняюсь, но как же это вышло, Калерия Ивановна, что вы вошли в кабинет нотариуса Штокенвассера через дверь, а вышли оттуда непонятным науке способом?

Кузьма Остапович остался очень доволен своим вопросом — тем, как ловко и умело он его сформулировал, как прилично ввернул науку, и особенно тем, как безошибочно ему удалось выговорить трудную фамилию покойного нотариуса. Даже ехидный Ананасов, кажется, посмотрел на своего начальника с большим уважением.

— Да как же вы могли подумать, Кузьма Остапович, — вскричала Калерия Ивановна, — что я могла что-то сделать тому нотариусу? Да разве ж у меня сил хватит?

Капитан Ананасов был непоколебимо уверен, что эта тетка могла голыми руками расшвырять взвод омоновцев, если бы возникла у нее такая надобность, но его начальник так не считал. Он благосклонно глядел на свидетельницу и ждал ответа на свой вопрос.

Калерия Ивановна несколько пригорюнилась, вспомнив тот ужасный день, и начала:

— Такое дело, Кузьма Остапович, что была я замужем три раза…

Подполковник очень заинтересовался направлением, которое приняла их беседа, и слушал свидетельницу с чрезвычайным вниманием.

— И все мои мужья были люди основательные и достойные…

— Чего вы вполне заслуживаете! — не удержался от реплики подполковник.

Тетя Каля польщенно опустила взгляд и продолжила:

— А на данный момент я женщина свободная и самостоятельная, а проще говоря — вдова…

Подполковник явно обрадовался и продолжал слушать с удвоенным вниманием.

— И приходит мне вдруг приглашение посетить этого самого нотариуса.., ну, который теперь покойник. Я недолго думая собралась, пока синенькие не поспели, и отправилась…

Мудрая тетя Каля не стала упоминать свою петербургскую племянницу, и не стала также заострять внимание на истории с льготным железнодорожным билетом, из-за которого погибла несчастная Захаровна. Хохленко, который про эту историю, естественно, помнил, в данный момент больше интересовался смертью нотариуса, которая произошла на вверенной ему территории, и не стал сбивать свидетельницу лишними вопросами.

— Ждала я, ждала, пока подойдет моя очередь, очень даже от этого утомилась. Мне как-то легче, если я при деле — огород, там, прополоть, или, допустим, прибраться, — при этом тетя Каля окинула взглядом преобразившийся кабинет, — тогда как-то время незаметно пролетает, а когда так просто сидишь, так оно тянется, тянется — просто сил нет!

Подполковник кивнул с большим сочувствием, и Калерия Ивановна продолжила:

— В общем, девушка эта, нотариуса секретарша, сказала мне, что можно заходить. Ну я и зашла…

Тетя Каля горестно замолчала, снова вспомнив все, что ей пришлось пережить в тот ужасный день. Хохленко немного подождал и наконец весьма деликатно покашлял, чтобы дать понять свидетельнице, что их разговор вовсе еще не закончен.

Калерия Ивановна подняла на него затуманенный грустью взгляд и доверительно проговорила:

— Я, Кузьма Остапович, не из трусливых.

Подполковник нисколько в этом не сомневался и даже не нашел нужным об этом говорить.

— Но вот покойников, извиняюсь, очень не уважаю, — продолжила тетя Каля и заметно передернулась, — такое уж у меня к ним отношение. Кто пауков не любит, кто мышей — а я, извиняюсь, покойников.

Хохленко кивнул, ожидая продолжения.

— А тут вхожу я в кабинет, а он лежит.., этот…

Штукен.., ну, в общем, вы понимаете. И как-то мне стало, извиняюсь, очень нехорошо…

— И как же вы, Калерия Ивановна, покинули кабинет? — спросил подполковник, когда пауза излишне затянулась.

— Сама даже не понимаю, — смущенно потупилась тетя Каля, — как увидела этого покойника, так меня будто что подхватило, и я — фр-р — и на улице!

— Но через дверь ведь вы не проходили?

— Не проходила, — честно призналась тетя Каля.

— Значит, получается, что через окно?

— Да я ж прямо не знаю.., то ж ведь неприлично… — тетя Каля окончательно смутилась, — как же ж.., приличная женщина — и через окно.., нет, такого уж никак не может быть!

— Но ведь не через дверь же? — Хохленке вел допрос с непривычным для него терпением. Ежели бы через дверь, так вас бы секретарша непременно заметила, и посетители остальные…

— Не через дверь… — согласилась тетя Каля.

— Выходит, все-таки через окно!

— Выходит, так… — Калерия Ивановна вынуждена была согласиться скорее с убежденным тоном милиционера, чем с его аргументами.

Подполковник представил, как его новая знакомая с ее убедительными габаритами вылезала через окно из кабинета нотариуса, и эта картина невольно показалась ему невероятной. Но он тут же вспомнил, как ловко она только что взбиралась на стол, чтобы протереть видавшую виды люстру, и подумал, что эта женщина способна еще и не на такие подвиги.

Он посмотрел на нее со все возрастающим восхищением и проговорил, ни к кому в особенности не обращаясь:

— Нет, но какая женщина!

После этого он только по-отечески пожурил Калерию Ивановну за то, что та не сообщила ничего в правоохранительные органы, которые безуспешно разыскивали ее все это время как ценнейшего свидетеля по делу об убийстве злосчастного нотариуса Штокенвассера.

Тетя Каля очень засмущалась и смогла сказать в свое оправдание только то, что была сильно напугана и не решилась появиться, но если бы она могла знать, какой удивительный мужчина встретит ее здесь, она непременно устремилась бы в милицию прямо из окна нотариальной конторы…

Подполковник, со своей стороны, с трудом мог поверить, что такая женщина действительно могла быть чем-то или кем-то сильно напугана, но не хотел обидеть ее своим недоверием и посчитал, что свидетельница дала ему совершенно исчерпывающие и вполне искренние показания.

— Подпиши Калерии Ивановне пропуск. Ананасов! — распорядился подполковник и напоследок попросил Калерию Ивановну сообщить ему, если она вдруг захочет куда-то уехать.

Тетя Каля пообещала ему, что непременно сообщит, хотя ей эта просьба показалась абсолютно личной и не имеющей никакого отношения к интересам следствия.

Алена Мухина рвала и метала. При взгляде на себя в зеркало ей хотелось выть от тоски и злости.

Еще бы: вид в зеркале был ужасный. Синяк под глазом малость зажил, и был теперь не лилового, а желтого цвета с синим отливом. Шишку на лбу можно было прикрыть волосами, ссадины и царапины на коленке запудрить и носить пока брюки, но что может погасить дикий блеск в глазах и злобу, написанную на лице?

— Ты должна успокоиться, — поучала ее бабушка, — ни одно дело нельзя делать в таком нервном состоянии как у тебя, а особенно — такое важное дело, как наше. Ты пойми, ведь сейчас решается вся жизнь нашей семьи, ведь по прошествии этих трех дней станет ясно, будем ли мы богаты и независимы, либо же будем влачить жалкое существование на гроши, которые оставил твоей матери ее муж по новому завещанию. Поэтому я призываю тебя, внучка, отбросить все посторонние мысли и сосредоточиться на главном. Время уходит.

Но Алена не могла успокоиться. Ведь это ее избили, выбросили из машины, а самое главное выставили полной дурой, так что братец, этот недоделанный придурок, имел полное право над ней издеваться. Что он и делал. Но это бы еще ладно, у Алены всегда найдется способ заткнуть ему рот, но было очень противно сознавать, что братец прав. Ведь все, что с ней случилось, было подстроено специально. Этот самый Леонид, кем он там приходится той тетке, которой отчим Алены Анатолий Евгеньевич Сомов оставил наследство, этот самый негодяй все устроил нарочно, он нарочно делал вид, что без ума от Алены, а потом нарочно устроил встречу со своей женой. То есть конечно она ему не жена, просто ему захотелось Алену унизить и дать понять, что ее игра раскрыта! А она-то считала его полным идиотом!

— В этом твоя беда, — говорила бабушка, — ты слишком самонадеянна, считаешь всех мужчин глупее себя, да и женщин, впрочем, тоже. Допускаю, что для меня ты делаешь исключение, но все же так нельзя. Твое самомнение может очень тебя подвести, как и случилось. Но не расстраивайся так, синяки заживут. И ты только подумай, когда мы будем богаты и независимы, мы вместе посмеемся над этим эпизодом! Тебе незачем помнить об этих людях, они тут вообще замешались случайно.

— Вот ты все время говоришь — когда мы будем богаты, тогда мы сделаем то-то и то-то, — медленно заговорила Алена, не отрывая глаз от зеркала, она пыталась замазать гримом ужасные синяки, а у тебя есть уже четкое представление о том, что мы будем делать, если все сорвется?

Ольга Никитична поглядела на внучку в упор и не отвела глаз.

— Что ж, я не могу отмести и этот вариант, вздохнула она, — но пока еще в наших силах этого не допустить. Если все-таки это случится — тогда и будем думать всей семьей, что делать.

«Ну уж нет, — подумала Алена, усиленно работая кисточкой, — уж если все сорвется, то только вы меня и видели. Торчать тут, жить на гроши, видеть перед глазами идиота Кирюшу и мать, которая интересуется только собственной внешностью и безуспешно пытается вернуть убегающую молодость, слушать бабушкины нравоучения… — нет, благодарю покорно! Если ничего не выгорит с наследством — я предпочитаю пробиваться в жизни самостоятельно!»

Очевидно, эти мысли отразились у нее на лице, либо же Ольга Никитична была хорошей физиономисткой, но она поджала губы и отвернулась, догадавшись обо всем.

Открылась дверь, и в комнату вошел Кирилл.

При виде Алены он насмешливо хмыкнул, ее же буквально перекосило от ненависти.

— Вот что, дети, слушайте-ка меня, — строго начала бабушка, — вы наломали много дров, не знаю уж, как теперь все поправить. Ну скажи, пожалуйста, Кирилл, для чего тебе понадобилось убивать несчастную немолодую женщину? Да еще и нанял какого-то недоумка, который их перепутал!

— Я же не знал, что она поменяется с посторонней теткой! — вспылил внук.

— А надо было знать! — наставительно сказала бабушка. — Если уж решился на такое, нужно было все заранее продумать и предусмотреть. И не поручать важное дело малознакомому человеку! Он не справился с порученным заданием, и тебе пришлось идти дальше, нанимать его для второго убийства. То есть замысел-то был, может быть, и неплох, но видишь, как получилось: ваш киллер нотариуса-то убил, но завещания вам не отдал. И еще неизвестно, как и когда оно выплывет, это завещание!

— Ну и что теперь делать? — угрюмо спросил Кирилл. — Научи, раз уж ты такая умная!

— Не груби бабушке! — тотчас встряла Алена.

— Не нужно никакого насилия, — спокойно сказала старуха, — то есть почти никакого. Убийство, знаешь ли, милый мальчик, — это уголовно наказуемое деяние. И срок за него дают очень большой.

Тебе охота провести полжизни на зоне? Знаю, что неохота. Тогда слушайся меня. Эту тетку нужно заставить добровольно отказаться от наследства. То есть нужно заставить ее подписать официальную бумагу, что ей ничего не надо, и отправить домой.

— И как ты это себе представляешь? — завелся Кирилл. — Мы пойдем к ней и примемся уговаривать? Куда она нас пошлет после этого?

— Ее нужно похитить, — спокойно ответила старуха, — похитить и отвезти в Комарове. И там убедить подписать бумагу.

— Думаешь, это так легко будет сделать? — усомнилась Алена. — Видишь ли, я ее видела, эту тетку.

Такая просто так не сдастся.

— Не спорю, — согласилась бабушка, — но Кирилл найдет убедительные аргументы. Припугнуть, не давать ни есть ни пить, кажется, там в подвале есть крысы…

— Я сам их боюсь! — вскрикнул внук. — Ни за что не пойду в подвал!

— Пойдешь! — в голосе старухи прозвучал металл. — Пойдешь как миленький, и если нужно руками будешь их ловить! Все, приступайте, время не ждет. Алена, возьми машину отчима, потому что твой фольксваген им слишком хорошо известен.

Алена надела темно-рыжий парик и темные очки, под которыми синяки не были заметны. Кириллу же дали парик соломенного цвета, отчего он сразу же стал похож на Иванушку-дурачка.

Решили ехать прямо сейчас к дому, где жила противная тетка, и караулить ее там.

Когда Лола вышла из ванной, чистая и умиротворенная, ее встретил только Пу И, который грустно сидел в коридоре на пуфике. После медитации Лолин жизненный тонус повысился, все неприятное отошло на задний план, она чувствовала, что всех любит.

— Пуишечка! — взвизгнула Лола радостно. — Дорогой мой!

Пу И в ответ горестно тявкнул, но Лола ничего не заметила.

— Тетя Каля! — крикнула Лола, направляясь на кухню. — Завтракать будем?

Тетка молчала, и Лола подумала, что сейчас услышит отповедь насчет того, что некоторые завтракают, когда обедать давно пора, и валяются по два часа в ванне, как будто дел других нету.

В кухне тетки не оказалось, и Лола заглянула в спальню. Там тоже никого не было, вещи аккуратно повешены в шкаф, на покрывале ни единой складочки. В гостиной тоже был полный порядок, попугай дремал в клетке.

Лола встревожилась, куда могла подеваться неугомонная тетка. Она заглянула даже в комнату к Лене, но там встретил ее только кот Аскольд, вольготно развалившийся на кровати. Лола выбежала в прихожую, Пу И смотрел укоризненно.

«Я же тебя предупреждал, — говорил его взгляд, — все плохо: тетя Каля ушла, и колбаса кончилась».

Тут в замке повернулся ключ и вошел Маркиз.

При виде Лолы в халате он что-то заподозрил и спросил, где тетка.

— Понимаешь.., я была в ванной, а она ушла… Лола глядела растерянно.

— Та-ак, — зловеще протянул Леня, — очень ты любишь свою тетю, как я погляжу. Ну что ж, можешь с ней проститься навеки.

— Типун тебе на язык! — закричала Лола. — Что ты говоришь?

— А что ты делаешь? — закричал в ответ ее компаньон. — Какого черта ты валяешься по полдня в ванне, когда я велел глаз с нее не спускать? Ну куда она опять понеслась одна? Ведь это же опасно, черт побери!

Лола, зная по опыту, что когда ее компаньон в таком состоянии, с ним лучше не общаться, ушла в комнату.

Прошел час, в течение которого Лола начала так сильно волноваться, что даже руки у нее задрожали. И наконец раздался звонок в дверь, и тетя Каля явилась перед их очами как ни в чем не бывало, целая и невредимая. Мало того, тетка имела вид мечтательный и какой-то обалделый. В глазах ее была поволока, и говорила она непривычно тихим голосом.

— Тетя Каля! — строго сказала Лола. — Я знаю, где ты была! И должна тебе сказать, что это очень легкомысленно с твоей стороны. Ведь договорились же, что ты никуда не будешь ходить одна! Тем более на свидания к этому опасному и скользкому типу!

— Что ты говоришь? — возмутилась тетка. — Кем ты меня считаешь, Ольга? Какие свидания, с кем?

— Как это с кем? — запальчиво кричала Лола. С твоим этим, Георгием Карапетовичем!

— Что? Ой! — тетя Каля прижала руки к внушительных размеров бюсту. — Я же совершенно забыла! Меня же Георгий ждал!

— А где же ты тогда была, позволь спросить? изумилась Лола.

— В милиции, — кротко ответила тетка, — я была в милиции.

— Что? — появившийся в комнате Маркиз вытаращил глаза. — Вы были в милиции? И возвратились оттуда такая довольная?

Тетя Каля смущенно опустила глаза.

— Понимаете, кажется, я, была не права, когда так нападала на милицию. Или, может, у вас в городе она какая-то особенная. То есть не она, а он…

— Да что там такое с тобой сделали в этой милиции? — в сердцах закричала Лола.

— Ничего мне там не сделали, — кротко ответила тетка, — поговорили и отпустили.

— То есть они не имеют к тебе претензий по поводу смерти нотариуса? Они нашли убийцу?

— Нет, убийцу они пока что не нашли, но поверили, что я ни в чем не виновата. Я им рассказала, что когда вошла, он уже был мертвый. А я так испугалась, что, вместо того чтобы выбежать обратно в приемную, выскочила в окно в помрачении памяти.

— Помрачение памяти, говорите? — протянул Маркиз и добавил проницательно:

— Ну и кто там в милиции такой доверчивый?

— Подполковник Хохленке, Кузьма Остапович, честно ответила тетя Каля, и по тому, как дрогнул ее голос, даже Леня все понял, хотя мужчины в таких делах соображают гораздо медленнее женщин.

«Ох и сильна тетка! — подумал он. — От милиции и то отбиться сумела!»

«Ну, дает тетя Каля! — подумала с свою очередь Лола. — В милиции и то умудрилась обожателя найти!»

Лола хотела было расспросить тетку подробно, но решила, что сделает это, когда они останутся наедине. Вид тети Кали ее слегка беспокоил. С другой стороны, она не могла не признать, что в теткином положении лучше все же иметь дело с подполковником милиции, чем с неизвестным злоумышленником с подозрительными бакенбардами.

Леня же стал отчего-то вдруг задумчив и удалился в свою комнату.

Несмотря на взгляд с поволокой и лукавую кротость, тетя Каля свято помнила собственные заветы и правила. Она тут же устремилась на кухню, и вот уже на сковородке скворчат внушительные куски свинины, в духовке запекается к ним картофель, и Лолу пристроили резать помидоры для салата.

Тетя Каля очень сокрушалась, что не успела сварить суп, и по этому поводу все, кроме Лолы, получили добавочную порцию свинины: и Леня, и кот, и Пу И. Попугай от мяса отказался.

И вот, когда после обеда пили чай с теткиным медом, раздался телефонный звонок. Леня с поклоном подал трубку тете Кале — вас, дескать, больше некого, а сам демонстративно удалился в комнату, кивнув Лоле. Там он одним прыжком оказался у телефона и снял параллельную трубку так осторожно, что тетя Каля не услышала щелчка.

Звонил Георгий Нахапетович. Он очень обижался, сказал, что прождал Калерию Ивановну без малого полтора часа, что звонил ей домой, но там никого не было. Сказал, что уже начал беспокоиться и теряться в догадках, куда же она делась, и. не случилось ли с ней чего.

Тетя Каля отвечала с достоинством, что у нее случились непредвиденные обстоятельства, о которых стало известно буквально после их разговора, и что она очень извиняется за то, что так получилось. Про милицию тетка не сказала ни слова, и Леня одобрительно подмигнул своей подруге — дескать, тетка молодец, лишнего не скажет!

После этого Георгий Нахапетович повторил свое предложение, и тетя Каля согласилась, не моргнув глазом. Лола была вне себя — что подумает Леня о ее легкомысленной тетке? Но Маркиз был серьезен и внимательно слушал, как те двое уславливались о встрече. Те распрощались и закончили разговор на самой нежной ноте, Леня тоже аккуратно положил трубку.

— Ее никуда нельзя отпускать! — завелась Лола. Это очень опасно. Ясно, что этот тип с бакенбардами — жулик и бандит! Он заманит тетю Калю в безлюдное место и там убьет!

— Дорогая, говори тише, — вполголоса попросил Леня, — насчет того, кто кого убьет — это еще вопрос. Во всяком случае, твоя тетя — не та бедная овечка, которую можно заманить в лес и причинить ей там вред. Не хотел бы встретиться с ней в темном переулке…

— Все равно, ее никуда нельзя отпускать! — упрямо стояла на своем Лола.

— Напротив, — возразил Леня, — ее обязательно нужно отпустить. Иначе она все равно пойдет без разрешения. Дорогая, неужели ты до сих пор не поняла, что всяческие запреты и преграды действуют на твою тетю, как красная тряпка на быка?

— Да уж, — пробормотала Лола, — если тетя Каля вобьет что-нибудь себе в голову, ее ни за что не остановить…

— Это у вас семейное, — вздохнул Леня и на всякий случай отодвинулся от Лолы подальше.

Лола сделала вид, что не поняла намеков своего партнера, не время было ссориться с Ленькой.

— Значит, сделаем так, — Леня придвинулся поближе и зашептал Лоле на ухо.

Через некоторое время, понадобившееся Лоле, чтобы привести себя в порядок и прихватить кое-какие нужные вещи, парочка вышла к тете Кале и объявила, что уходит по важному делу. С тети Кали взяли слово, что она будет смирно сидеть дома, но по тому, как она слишком явно обрадовалась их уходу, Лола с Маркизом поняли, что тетка не намерена сдержать слово.

Они сели в свой мерседес и отъехали От дома, чтобы пересесть через несколько кварталов в другую машину, которую любезно пригнал им Ухо, после чего снова въехали во двор своего дома. Пока ждали, Лола занялась своей и Лениной внешностью и так преуспела в этом, что никто бы их теперь не узнал.

Чуть в стороне остановился шестисотый мерседес теткиного гостя. Сам владелец машины сидел за рулем. Больше в машине никого не было.

Наконец открылась дверь подъезда и показалась тетя Каля в простом, но очень ярком платье в желтых, синих и малиновых разводах, со своей неизменной черной сумкой. Через руку был перекинут темно-красный бархатный пиджак.

— Вот как, — пробормотал Леня, — при полном параде, значит.

— Что ты, — отмахнулась Лола, — при полном параде это когда шелковое платье в тюльпанах. В нем она в милицию ходила. А этому, видно, ни доверия, ни уважения нету, раз простое платье надевает.

Тетя Каля воровато оглянулась, но потом взяла, видно, себя в руки и с достоинством села в машину.

— Ну все, теперь главное — не упустить, — сказал Маркиз, трогаясь с места.

По городу ехали недолго. Миновав Поклонную гору, вырвались на Выборгское шоссе и помчались в направлении Карельского перешейка. Спутник тети Кали вел машину осторожно, чтобы никто его не остановил.

— Куда он ее везет? — вздыхала Лола. — Ленечка, я тебя очень прошу, не упусти их машину. Если что-то случится с теткой, я никогда себе этого не прощу!

— Не паникуй! — приказал Леня. — Вот вроде приехали.

Впереди по курсу из соснового леса вынырнуло причудливое сооружение из огромных светлых бревен — что-то среднее между сказочным теремом и пряничным домиком, только очень больших размеров. На стоянке возле «пряничного домика» скопилось целое стадо иномарок.

— Это — ресторан «Теремок», — пояснил Леня, заявляют, что специализируются на русской кухне, но лобстеров и мартини тоже подают.

— Все-то ты, Ленечка, знаешь, — обиженно проговорила Лола, — везде-то ты побывал! Интересно, с кем? Меня ты сюда не водил!

— И наши голубки уже тут как тут! — постарался Леня отвлечь свою подругу, указывая на «шестисотый» мерседес, припаркованный возле самого входа. — Ну вот видишь, Лолочка, сегодня же я тебя сюда привел!

— Если бы не дело, вряд ли бы я дождалась! — недовольно проворчала девушка, выбираясь из машины.

Сегодня они с Леней были загримированы на совесть.

Леня изображал темпераментного горца, то ли чеченца, то ли осетина — смуглое лицо, до глаз заросшее иссиня-черной бородой, жесткая черная шевелюра и мрачный взгляд темных глаз в сочетании с черным же не по сезону костюмом и черной шелковой рубашкой, отделанной по стоячему воротничку узким золотистым кантом, производили впечатление опасное и угрожающее.

Лола тоже превратилась в смуглую знойную брюнетку, и, как настоящая дочь гор, она была одета в глухое и длинное черное платье и черный шелковый платок и держала глаза опущенными в пол.

Охранник на входе в ресторан профессиональным взглядом окинул Ленин костюм, убедился, что под мышкой не проступают контуры пистолета, и пропустил знойную парочку.

Подлетевший к ним метрдотель хотел предложить столик возле эстрады, но Леня, который молниеносно нашел в зале тетю Калю с ее кавалером, попросил другое место, с которого удобнее было за ними наблюдать.

Это было тем более необходимо, что ансамбль, расположившийся на эстраде, исполнял что-то очень шумное и быстрое, что явно мешало серьезным Лениным планам.

Надо сказать, найти тетю Калю не представляло труда — в своем ярком тропическом платье и при своих немалых габаритах тетя, вероятно, была бы видна из космоса.

Устроившись за столиком и прикрывшись книжечкой меню, Леня внимательно осмотрел зал. Но прежде чем он закончил первичный осмотр, Лола прошептала, почти не разжимая губ:

— Посмотри налево!

Леня скосил глаза, но Лола снова зашипела:

— То есть направо! Это для меня налево! Третий столик от нас.

Леня взглянул в указанном направлении и чуть заметно усмехнулся:

— Никак брат и сестра Мухины! Ну, сегодня здесь просто конференция поклонников твоей черноморской тети!

— Тоже загримировались! — хихикнула Лола. Смешно смотреть! Дилетанты! Надели парики и думают, что их никто не узнает! А он-то — ну форменный Иван-дурак из сказки!

— Ну, Лолочка, не у всех же есть твоя театральная подготовка, — снисходительно проговорил Маркиз, — понятно, что против таких профессионалов, как мы с тобой, этой парочке не выстоять и двух сетов!

— Моя тетя — не тетя Каля, другая, — задумчиво отозвалась Лола, — всегда говорила мне, что все человеческие несчастья происходят исключительно из-за самомнения…

Леня сделал вид, что не расслышал последнюю реплику, достал из кармана мобильный телефон и поднес его к уху.

На самом деле в корпусе мобильника он разместил приемник, позволявший прослушивать тот микрофон, который он перед отъездом укрепил в тети Калиной сумке, поскольку знал, что с сумкой она не расстается никогда и ни при каких обстоятельствах.

Тетя Каля не стала ломаться и внимательно читать меню, ей нужно было многое выяснить, поэтому она решительно ткнула пальцем в несколько строчек и отвернулась.

Судьба определила, что сегодня Калерия Ивановна будет ужинать в ресторане «Теремок» волованами с белужьей икрой, паровой осетриной по-милански и кулебякой с мясом.

Расторопный официант удалился, и на удивление быстро на столике появились заказанные блюда.

Волованы с икрой вызвали у тетки некоторое удивление, уж слишком они были малы. И икры лежало на них, как, извиняюсь, птичка накакала.

Но тетя Каля была женщиной приличной и умела себя вести в общественном месте, поэтому ничего не сказала. Георгий Нахапетович заказал к волованам водочки. Тетя Каля позволила себе немного налить, но рюмку едва пригубила. Она была слегка задумчива и очень молчалива, поэтому говорить приходилось ее кавалеру.

Тетя Каля делала вид, что благосклонно внимает его сладким речам.

— Обхаживает, — лаконично сообщил Маркиз, некоторое время послушав разговор тети Кали с ее темпераментным поклонником, но твоя тетя тверда, как Зоя Космодемьянская. Можешь ею гордиться, она не поступится своей девичьей честью и женской гордостью! Можешь спокойно отпускать ее одну в ночные клубы и на дискотеки!

— Я никогда не сомневалась в ее моральной устойчивости, — отозвалась Лола, — это у нас семейное качество!

— Но каков поклонник! — проговорил Леня, не отрывая телефон от уха. — Распустил хвост почище павлина! Похоже, он решил сегодня во что бы то ни стало добиться своего! При всей стойкости твоей тетки, не думаю, что она удержит занятые позиции…

Лола незаметно оглянулась. За столиком брата и сестры шла тихая, но достаточно злобная перепалка. Алена шипела на братца за то, что по ее мнению он слишком быстро накачивался спиртным. Правда, коньяк она ему заказать не позволила, но Кирилл усиленно наливался красным вином, во всяком случае, даже Лола успела заметить, что он пьет третий бокал. «Ну и люди» — подумала Лола. — Ведь явно находятся здесь не просто так, а задумали какую-то свою операцию. И даже в такой ситуации братик не может удержаться, чтобы не пить! Сестричка, та, конечно, покрепче будет, хитрости и решительности у нее побольше, но дрянь, какая же она дрянь!

Впервые Лола посочувствовала покойному Анатолию Евгеньевичу Сомову. Вот ведь попал в семейку! Помирать собрался, а среди родственников ни одного приличного человека! Понятно, почему он решил переписать свое завещание! Правда, жена Сомова, похоже, не принимает участие в злодеяниях своих детей, но не зря наблюдательные бабушки на скамейке характеризовали ее как исключительно пустую и глупую женщину. Действительно, была бы нормальная, сумела бы детей воспитать!

Лола поймала себя на том, что мыслит совершенно по-старушечьи, и повернулась к Лене.

— Ну что там?

— Тетя Каля осетрину критикует, говорит, сухая слишком и безвкусная, а тот соловьем разливается, говорит, что влюбился с первого взгляда. Ой, боюсь, умаслит он ее!

— А я ставлю на тетю Калю! — заявила Лола, вспомнив теткин взгляд с поволокой после визита ее в милицию. — Спорим на бутылку самого хорошего французского коньяка, что этому типу ничего не обломится! У нее другой кавалер на уме!

— Предпочитаю мартель! — уточнил Леня.

— Идет! — согласилась Лола.

В это время Калерии Ивановне принесли заказанную кулебяку. И если осетрина была хоть немного похожа на рыбу, по-милански там или по-японски, рыба, она рыба и есть, то ресторанная кулебяка заставила тетю Калю мысленно зарычать.

«Разве ж это кулебяка? — думала она. — Не подрумянена как положено, тесто совсем не сдобное, мясо сухое, неароматное, перцу переложили, а лука наоборот не доложили…»

Тут она мысленно устыдилась — что это, мол, я,. сама ем, а сама хаю… Это не дело. И к тому же Георгий не виноват, что повар в этом ресторане готовить не умеет…

Георгий Нахапетович заметил, что его дама недовольна поданными блюдами, и решил срочно исправить впечатление и вообще перейти к более решительным действиям.

Он подал знак оркестрантам, с которыми заранее все было оговорено и соответственно оплачено.

Музыканты заиграли медленную мелодию, и солист затянул заунывным, слегка дребезжащим голосом:

«Падает ли снег…»

— Калерия Ивановна, позвольте пригласить вас на танец! — произнес Георгий самым прочувствованным голосом.

Тетя Каля не смогла отказать ему, и сладкая парочка неспешно выплыла на площадку для танцев.

— Ну все, пропала твоя тетя! — негромко проговорил Маркиз. — По всему видать, Георгий — человек бывалый…

— И танцует как-то политически… — вздохнула Лола.

— Как это политически?

— Очень просто — шаг вперед, два шага назад…

Ой, чует мое сердце, не устоит тетя Каля! Проспорю я тебе коньяк!

Действительно, жгучий брюнет так уверенно обнимал Калерию Ивановну, так твердо вел ее и так сладко нашептывал ей что-то на ушко, что бедная женщина почти утратила свое завидное самообладание.

Медленная, терпкая как красное вино мелодия тоже делала свое дело, подыгрывая коварному черноглазому соблазнителю.

Следовало срочно привести мысли в порядок, и тетя Каля решила смотаться в дамскую комнату.

Калерия Ивановна извинилась перед своим кавалером и, печатая шаг, как гвардейцы у Мавзолея, направилась в небольшой коридорчик сбоку от бара, где размещались туалетные комнаты.

Не успела она скрыться из поля зрения, как Алена Мухина, вполне узнаваемая в рыжем парике и темных очках, вскочила, чуть не уронив стул, и бросилась вслед за черноморской прелестницей.

— Кажется, у нашей подруги неожиданно прихватило живот, — прокомментировал это событие Маркиз.

— Это не наша, а твоя подруга, — тут же открестилась Лола.

— Не нравится мне это, — пробормотал Леня, прижимая к уху телефон и одновременно следя за происходящими в зале событиями.

А происходило вот что.

Минуты через две после того, как Алена удалилась «попудрить носик», ее брат встал, огляделся и быстро направился следом за ней. Почти сразу после этого Георгий Нахапетович озабоченно взглянул в том направлении, куда удалилась его яркая подруга, затем перевел взгляд на часы. Видимо, в его душу закрались какие-то опасения, во всяком случае, он тоже встал из-за стола и быстрым шагом пошел следом за Кириллом, — Кажется, там происходит что-то интересное, усмехнулся Маркиз, — во всяком случае, сейчас в том коридорчике собралась едва ли не половина посетителей ресторана. Одни мы сидим здесь, как неродные! Не пропустить бы главную часть шоу!

Он поднялся и уверенно направился в том же направлении, где перед этим один за другим исчезли все участники событий. Лола с тяжелым вздохом последовала за ним.

Несколькими минутами раньше Калерия Ивановна стояла перед зеркалом в дамской комнате и разглядывала свое отражение.

«Нет, все-таки я еще сохранила немножко внешности! — думала она. — Особенно на фоне здешних блеклых женщин.., у нас, в городе Черноморске, женщины — это и впрямь женщины: яркие, сочные, загорелые.., кто это выдумал, будто мужчины предпочитают блондинок? Нет, любой настоящий мужчина всегда выберет настоящую женщину — чтобы черные очи да черные брови.., вот ведь, я уж не девочка, а как за мной ухаживают…»

Тут же она напомнила себе, что Георгий Нахапетович явно ведет с ней нечестную игру, и все его ухаживания — не больше чем хитрая тактика, а нужно от нее темпераментному поклоннику что-то совсем другое…

Калерия Ивановна горестно вздохнула. Но тут же перед ее внутренним взором предстал пламенный подполковник Хохленко…

«Вот ведь, Кузьма Остапович — настоящий мужчина, и никаких у него нету за душой хитростей, а сразу видно, что я ему приглянулась.., значит, и правда годна я еще, могу мужчину увлечь.»

Такие интересные раздумья были внезапно прерваны появлением невысокой бледной девицы в больших очках и с рыжими, несколько растрепанными волосами.

— Подвинься, тетя! — невежливо проговорила рыжая девица, протискиваясь к зеркалу и доставая из сумочки голубоватый пластмассовый флакон, видимо, с лаком для волос.

Тетя Каля хотела было высказать нахалке все, что она о ней думает — и о ее уродских очках, и о рыжей нечесаной шевелюре, и в особенности об ужасных манерах — в общем, поставить наглую особу на место, но та неожиданно уставилась на Калерию Ивановну полным необъяснимой ненависти взглядом и брызнула ей прямо в лицо из своего флакона неприятно и резко пахнущей жидкостью.

— Это что за… — начала тетя Каля в глубоком возмущении, но тут же в глазах у нее потемнело, голова закружилась, и черноморская воительница плавно сползла по гладкой розовой кафельной стенке на такой же гладкий и такой же розовый кафельный пол.

Наглая же девица торопливо распахнула дверь туалета и выглянула в коридор. Увидев там своего брата, она зашипела, как масло на сковородке:

— Быстро, поворачивайся! Где мешок?

Кирилл вытащил из-за пазухи плотно скатанный матерчатый мешок и вбежал за сестрой в дамскую комнату. Вдвоем они торопливо натянули мешок на Калерию Ивановну, и Кирилл хотел было поднять этот весьма солидный груз, когда за дверью послышались осторожные, крадущиеся шаги.

Алена прижала палец к губам и скользнула к стене.

Кирилл остался на месте, растерянно глядя на дверь.

Дверь медленно приоткрылась, в образовавшуюся щель заглянул Георгий Нахапетович и негромко позвал:

— Каля! Калечка, розанчик мой, ты здесь?

И тут он увидел Кирилла и лежащий возле его ног вместительный мешок.

Лицо тети Калиного поклонника преобразилось: вместо фальшиво-ласковой и искательной улыбки на нем появилось выражение вполне натуральной злости: на его пути кто-то посмел встать! Да не просто кто-то, а мерзкий мальчишка, пасынок Сомова!

Несмотря на дурацкий парик, Жетон тотчас узнал Кирилла и пришел в ярость. Ну не могут успокоиться мерзкие детки, уж очень денег хотят!

Георгий Нахапетович влетел в дамский туалет, как курьерский поезд влетает в туннель, готовый смести все на своем пути. Кирилл приготовился к обороне, но силы явно были неравны.

И вдруг за спиной у разъяренного мафиози раздался нежный девичий голосок:

— Ау-у! Я здесь!

Георгий Нахапетович развернулся всем корпусом и увидел прижавшуюся к стене хрупкую рыжеволосую девушку с голубым флакончиком в руке.

Прежде чем он успел что-нибудь понять и тем более сделать, струя жидкости из флакона брызнула ему в лицо. Пламенный мафиози закашлялся, потянулся рукой к лицу.., и тут же грохнулся на пол, как подрубленный под корень дуб.

— Быстро, быстро! — зашептала Алена брату. Пока еще кто-нибудь не притащился!

— А с этим что делать? — Кирилл растерянно указал на бесчувственное мужское тело.

— Ничего, — отрезала Алена, — сам очухается минут через пятнадцать! Мы к этому времени будем уже далеко!

Она помогла брату поднять мешок с обездвиженной тетей Калей. Кирилл крякнул и вышел в коридор.

Однако не успели они пройти и нескольких шагов, когда за углом раздались шаги и голоса:

— Но у нас только что была санитарная инспекция, и они остались всем довольны, — говорил озабоченный мужской голос.

— Они уже довольны, а я еще не довольна! возражал самоуверенный и хамоватый женский.

— Но Петр Степанович обещал, что нас больше не будут беспокоить… продолжал канючить мужчина.

— Кто такой Петр Степанович? — оборвала его женщина. — Где ваш Петр Степанович? Перевели вашего Петра Степановича за нескромность в непродовольственный отдел…

Шаги и голоса приближались.

— Прячемся! — прошипела Алена, указывая на маленькую дверку в стене коридора. Она распахнула эту дверку и увидела крошечную кладовку, в которую едва могли поместиться два человека.

Алена скользнула внутрь, Кирилл протиснулся следом и растерянно уставился на мешок с тетей Калей.

— Оставь его там! — прошептала Алена. — Никто не обратит внимания! У них свои проблемы!

Кирилл захлопнул за собой дверь кладовки и замер.

Голоса приблизились и раздавались теперь прямо за дверью:

— Не может такого быть, чтобы Петра Степановича перевели! У него такие связи, такие связи…, — Не помогли ему связи! — злорадно ответила женщина. — Перевели, перевели вашего Петра Степановича!

— Но я с ним только вчера разговаривал…

— Так то было вчера, а мы с вами говорим сегодня…

Еще несколько минут прошли в таких же бессмысленных пререканиях, причем собеседники почему-то стояли прямо перед дверью чулана, где прятались Кирилл и Алена.

Наконец в разговоре наметился какой-то прогресс, и голоса медленно удалились.

Как только в коридоре наступила тишина, Алена выскользнула из кладовки и огляделась.

Никого поблизости не было, мешок с Калерией Ивановной лежал на прежнем месте. Кирилл нагнулся и с трудом поднял объемистый тюк.

— Ох ты! — натужно крякнул он, — Вроде еще тяжелее стал! Ну и откормленная же тетка!

— Быстро, быстро! — торопила брата Алена, придерживая более легкий конец мешка. — Пока еще кого-нибудь черти не принесли!

По возможности торопливо, покачиваясь под тяжестью своей поклажи, они прошли по коридору и оказались перед запертой дверью. Кирилл привалился к стене, переводя дыхание, пока Алена отмычкой отперла дверь.

К счастью, дверь выходила на улицу, на парковочную площадку позади ресторана. Тяжело дыша, Кирилл дотащил мешок до своей машины и с видимым облегчением свалил его в багажник.

Калерия Ивановна застонала и открыла глаза.

Перед глазами плыли разноцветные круги, в голове шумело, а во рту ощущался какой-то крайне неприятный привкус.

«Неужели это от кулебяки мне стало так плохо? — удивленно подумала она. — Ну, недопечена. немножко, так разве мне от того что-нибудь может сделаться? Или эта осетрина была несвежая?»

Тетя Каля была удивлена: она знала, что ее могучий организм легко справится с любыми мелкими неприятностями вроде несвежей осетрины, и .никогда прежде ей не приходилось терять сознание.

«Неужели же я старею? — подумала она с грустью. — И нету во мне прежнего здоровья?»

Тут она почувствовала, что ее мерно и мягко покачивает, а секундой позже цветные круги перед глазами улеглись, и Калерия Ивановна осознала, что находится на заднем сиденье движущегося автомобиля.

— Где это я? — спросила она спину сидящего впереди человека.

— В машине, — отозвался водитель, оказавшийся Леонидом.

— Как ты, тетя Каля? — озабоченно спросила, повернувшись к ней, Лола.

— Я-то хорошо, — неуверенно ответила Калерия Ивановна, прислушиваясь к своему организму и удостоверяясь, что с ним действительно все в порядке, — а вы-то откуда взялись? И как я оказалась в вашей машине?

— Говорил я вам, Калерия Ивановна, — недовольно проворчал Леня, не поворачивая головы, — сидите дома, не ввязывайтесь в новые неприятности! Так нет, вам не сидится…

«Молод еще меня учить!» — обиженно подумала тетя Каля, но вслух ничего не сказала: как-никак, но Леонид оказался прав, она действительно попала в какую-то неприятность и даже не могла толком вспомнить, что же такое произошло с ней в ресторане и как она оказалась в этой машине.

Единственное, что всплывало в ее памяти — это медленная песня, начинавшаяся словами «Падает ли снег», совершенно не подходящими к сезону, а также лицо невоспитанной рыжеволосой девицы в больших темных очках…

— И куда же мы сейчас едем? — осторожно поинтересовалась она.

— Подозреваю, что едем мы в дачный поселок Комарове, — отозвался Леня, — кажется, именно там находится дом вашего покойного мужа?

— А зачем мы туда едем?

— Не «зачем», — ответил Леня, не отвлекаясь от дороги, — а «за кем». Мы едем за парочкой ваших заклятых друзей — братом и сестрой Мухиными. А вот зачем они едут в Комарове, я могу только догадываться. Хотя кое-какие догадки на этот счет у меня имеются…

— А зачем они туда едут? — настойчиво спрашивала тетя Каля. — Что они там, в том доме, забыли?

— А они думают, что вас с собой везут, на допрос с пристрастием, — ответил Маркиз, не моргнув глазом. — И по этому случаю, дорогая тетя Каля, вы позволите мне так вас называть?

— Да ты уж вроде и так меня за тетку считаешь… вздохнула Калерия Ивановна.

— Так вот, у меня к вам будет просьба огромная: позвоните вы своему подполковнику, как его зовут-то?

— Хохленко Кузьма Остапович, — послушно ответила тетя Каля, и Лола сразу же отметила, что теткин голос приобрел удивительную мягкость, а в глазах зажегся мечтательный свет.

— Только не говорите, что у вас нет его номера телефона, — Леня повернулся назад.

— Да есть, — прошептала тетя Каля, и на этот раз звук ее голоса действительно можно было посчитать шепотом.

Она порылась в своей сумке, которую Лола заботливо притащила в машину, и вытащила клочок бумаги, на котором подполковник Хохленко собственноручно записал свои координаты.

— Комарове, — прочитала Лола на дорожном указателе, — смотри, Ленечка, они свернули налево!

— Вижу, — отозвался Леня, повернув руль, — поздравляю вас, Калерия Ивановна, — Комарове и вообще самое престижное и дорогое место под Петербургом, а слева от шоссе, ближе к морю, участки еще в несколько раз дороже. Значит, скажите своему подполковнику, чтобы он срочно на милицейской машине ехал сюда. И прихватил бы своих людей, а то еще подумает, что вы ему свидание назначаете.

— Скажи, что ты в опасности, — добавила Лола, он за десять минут примчится…

— Ну уж вы скажете тоже… — засмущалась тетя Каля, но набрала номер.

К счастью, подполковник оказался на месте. Он с вниманием выслушал Калерию Ивановну, то есть с вниманием он начал слушать, когда же понял, что женщина его мечты в опасности, подполковник просто бросил трубку и, надо думать, устремился на выручку Калерии Ивановне.

Машина Мухиных, на некотором расстоянии от которой ехал Маркиз, снизила скорость и остановилась возле высокого забора, за которым виднелся солидный трехэтажный особняк. Алена вышла из машины, открыла ворота, и Кирилл медленно въехал за забор.

— Похоже, приехали, — проговорил Леня, затормозив в нескольких кварталах от особняка, за густыми кустами сирени, скрывавшими его автомобиль от любопытных глаз.

Алена открыла багажник и позвала брата.

— Ну, еще одно, последнее усилие! — проговорила она, увидев, с каким отвращением тот смотрит на неподъемный мешок.

Вдвоем они втащили тюк на крыльцо.

— Что-то она совсем не шевелится, — озабоченно проговорил Кирилл, — я уже начинаю беспокоиться, не случилось ли с ней чего! Ты с этим средством-то не переборщила?

— Ничего с ней не случилось! — отмахнулась Алена, открывая дверь. — Ты видел, какая она здоровенная? Ее и об асфальт не расшибешь!

Из мешка донеслось глухое мычание, косвенно подтверждающее Аленины слова.

Кирилл с кряхтением поднял мешок и вынужден был согласиться, что их пленница на редкость крупная и здоровая женщина, и вряд ли ей может причинить вред небольшая доза хлороформа. Судя по ее весу, и небольшая доза цианистого калия не могла бы ей серьезно повредить.

Он из последних сил втащил тюк в гостиную и со вздохом облегчения свалил его на ковер.

— Ну, давай, распаковывай! — распорядилась Алена. — Сейчас мы с ней поговорим по душам!

Давно у меня на эту заразу душа горит!

Мешок дернулся, и из него снова замычали.

Кирилл послушно наклонился и складным ножом перерезал опутывающие мешковину веревки.

Затем он потащил мешок на себя, высвобождая безмолвно извивающуюся пленницу.

Сначала его глазам представились черные ботинки приблизительно сорок пятого размера. Кирилл подумал, что нога у тетки вполне соответствует ее габаритам, хотя и не совсем понятно, почему она носит мужскую обувь.

Когда он увидел безусловно мужские черные брюки, мысли его окончательно спутались, однако по инерции он продолжал стаскивать мешок.

И наконец перед изумленным взглядом Кирилла предстал крепкий, коренастый, широкоплечий мужчина лет пятидесяти с густыми кустистыми бакенбардами и маленькими глубоко посаженными глазами.

Глаза эти и в обычное время смотрели мрачно и угрюмо, сейчас же они яростно сверкали, так что, казалось, от них можно прикуривать.

В довершение образа, рот неожиданного гостя был варварски заклеен широкой полоской скотча.

Именно по этой причине мужчина не выражал членораздельно свои бурные эмоции, а только глухо и злобно мычал.

Впрочем, как только с него сняли мешок, он моментально содрал со своего лица скотч и разразился потоком отборной брани.

— Вы, подонки тухлые, сопляки недоношенные, молокососы чертовы, вы что о себе возомнили? Вы на Жетона посмели наехать? Да я не таких как вы пачками в бетон закатывал! Да вы передо мной на коленях ползать будете да упрашивать, чтобы скорей вас прикончил!

Дальнейшие употребленные им выражения были куда более цветисты и выразительны, однако, к сожалению, совершенно непечатны.

Однако, будучи человеком действия, Георгий Нахапетович не ограничился отборной руганью.

Он вытащил из-за пояса брюк спрятанный там пистолет (не замеченный ресторанным охранником) и направил его на совершенно растерянных Мухиных.

— А ну, стерва коротконогая, каракатица вислозадая, вяжи своего тупого братца! — приказал он Алене, бросив ей толстую веревку, которой только что был обвязан мешок, в котором Кирилл и Алена притащили его буквально на свою голову.

Алена, злобно шипя, вынуждена была подчиниться этому приказу, потому что яростный взгляд Жетона не оставлял ни малейших сомнений, что в противном случае он не задумываясь пустит в ход оружие.

— Ты, мужик, — уныло простонал Кирилл, пока сестра завязывала его руки, — может, мы с тобой договоримся? Конкретно, чего тебе надо? Откуда ты свалился на нашу голову?

— На хрена мне с вами договариваться! — рявкнул Жетон. — Я вас, придурков, мелко вижу!

— Ты что, Кирочка, не узнал этого темпераментного господина? — презрительно проговорила Алена. — Удивляюсь я на твою память! Ведь только что ты видел, как он в ресторане охмурял ту жуткую бабищу, которая хочет увести у нас из-под носа наше с тобой законное наследство!

— Но-но! — оборвал ее Жетон. — Насчет «законного наследства» я бы помолчал! Покойный Анатолий недаром переписал завещание — под конец жизни он разобрался, понял, что вы все из себя представляете!

— А до этого, — продолжала Алена, не обращая внимания на его слова, — до этого он так же целеустремленно обрабатывал нашу матушку, эту непроходимую дуру, для которой все интересы ограничены косметическим кабинетом! Однако, как только наша маман перестала быть богатой наследницей — он к ней резко охладел и воспылал безумной страстью к этой престарелой свиноматке из тьму-таракани.., так что нечего тут разыгрывать пламенного борца за справедливость! — она повернулась к Георгию Нахапетовичу. — Тебя тоже интересует только знаменитое наследство!

— А хоть бы и так! — сквозь зубы процедил Жетон. — Пусть я пытаюсь прибрать эту дуру к рукам во всяком случае, я не пытался ее убить! А вы-то хороши — нашли исполнителя из моей команды!

Долго искали?

— Слышишь, Кирочка? — Алена издевательски усмехнулась. — Господин тоже удивляется твоей глупости.., надо сказать, что в данном случае я с ним полностью согласна!

— Меня твое согласие не интересует! — рявкнул Георгий. — Связала братца? — он подергал веревки и удовлетворенно кивнул. — Молодец, теперь твоя очередь! Руки назад!

Алена зашипела, как змея на дискотеке, но Жетон щелкнул предохранителем пистолета, и ей ничего не осталось, как подчиниться. Она завела руки за спину, и Георгий Нахапетович связал их оставшимся куском веревки. При этом он был внимателен и осторожен, как будто обезвреживал противопехотную мину.

— Ну вот, — проговорил он, завязывая последний узел, — а теперь вам придется отправиться в подвал!

Маркиз убедился, что на ограде и воротах особняка не установлена сигнализация, и без труда открыл калитку.

После этого он повернулся к своим спутницам и распорядился:

— Лола, ты пойдешь к перекрестку и будешь там встречать подполковника — чтобы он, не дай Бог, не ошибся домом.

— Кузьма Остапович никогда не ошибется! — вставила оскорбленным голосом Калерия Ивановна.

— А вы, тетя Каля, посидите пока в машине! решительно заявил Маркиз.

— Еще чего! — женщина смерила его высокомерным взглядом. — Раскомандовался тут! Между прочим, все это — мое собственное дело! И я должна с ним сама разобраться… не совсем понятно, кого или что именно тетя Каля имела в виду, но во всяком случае, с этими словами она решительно зашагала к дому.

— Вы с ума сошли! — вскрикнул Леня, пытаясь ее остановить. Но это было примерно то же самое, что пытаться задержать горную лавину хозяйственным веником. Тетя Каля отшвырнула Леню со своего пути и ворвалась в особняк покойного мужа.

Там она с немалым интересом увидела связанных брата и сестру Мухиных и торжествующего Георгия Нахапетовича с огромным черным пистолетом в руке.

Увидев Калерию Ивановну, он изобразил на лице чрезвычайную радость и воскликнул:

— Калечка, розанчик мой! Видишь этих двух негодяев? Они хотели отобрать у тебя самое дорогое — твое законное наследство!

— Самое дорогое — это здоровье! — недовольно заявила тетя Каля. — А без этого наследства я всю жизнь жила, и дальше отлично проживу!

— Но как же! — воскликнул оскорбленный в лучших чувствах Георгий. — Я так хотел помочь тебе, обеспечить безбедное существование…

Видя, что тетя Каля смотрит на него не слишком одобрительно, Георгий полез во внутренний карман пиджака и вытащил сложенный вчетверо листок гербовой бумаги:

— Вот оно, вот завещание покойного Анатолия, моего дорогого друга! Мне удалось раздобыть его с риском для жизни…

— Вот только для чьей жизни, интересно? — прошипела Алена. — Наверняка ему отдал завещание тот киллер, который уложил нотариуса.., и вашу несчастную знакомую в поезде…

— Не слушай ее. Каля! — с пафосом воскликнул Георгий. — Она хочет очернить меня в твоих глазах, хочет разрушить наши отношения…

— Какие отношения? — встрепенулась Калерия Ивановна. — Нету никаких отношений!

— Если их и нет — они непременно будут! Я не теряю надежды!

— А зря, — послышался у него за спиной старый, но твердый и решительный голос, — нет у тебя никакой надежды! Брось пистолет!

Георгий Нахапетович удивленно оглянулся и увидел в дверях, выходивших в соседнюю комнату, бабушку Мухиных Ольгу Никитичну.

Старуха смотрела на него с нескрываемой ненавистью, в руке она сжимала небольшой хромированный пистолет.

— Это еще что за дом престарелых? — презрительно протянул Жетон. — Ты, ромашка сушеная, тебя только здесь не хватало! Да я на тебя только дуну — ты и рассыплешься!

— Попробуй, — процедила старуха и нажала спусковой крючок.

Выпущенная из ее пистолета пуля вдребезги разнесла фарфоровую статуэтку на журнальном столике.

— Бросай оружие, я сказала! — выкрикнула Ольга Никитична. — Повторять не буду! Следующая пуля — тебе в печень!

Георгий изумленно выругался и отбросил оружие.

— Ну и семейка! — протянул он. — Все как на подбор уголовники — от детей до старух!

— Ты мне зубы не заговаривай! — Ольга Никитична приблизилась на несколько шагов и остановилась на безопасном расстоянии. — Положи завещание на стол и отойди в другой конец комнаты!

Георгий заскрежетал зубами, но вынужден был подчиниться.

— Ну, бабуля, ты молодец! — Алена обрела наконец дар речи. — Очень своевременно появилась!

— Я здесь давно, — отмахнулась старуха, — знала ведь, что без меня вы не справитесь, приехала в дом еще утром и ждала.., и вот, как видите, дождалась!

— Что же ты раньше не вмешалась? — проворчал Кирилл. — Позволила этому скоту связать нас, издеваться .

— Кирочка! — оборвала брата Алена — Ну ты уж хоть немножко думай собственной головой! Бабуля у нас молодец — благодаря ее выдержке завещание в наших руках!

— Вот именно! — удовлетворенно проговорила старуха. — Осталось совсем немного поработать с этой провинциальной коровой, — она покосилась на тетю Калю, — и наследство будет нашим!

— От коровы слышу! — обиженно отозвалась Калерия Ивановна. — А от меня вы ничего не добьетесь!

— Тоже мне, партизанка! — усмехнулась старуха и шагнула к своей противнице. — Не волнуйся, я от тебя всего добьюсь, что понадобится Если надо — ты у меня признаешься, что Бен Ладен — твой лучший друг! А пока развяжи моих бестолковых внуков!

— И не подумаю! — фыркнула тетя Каля. — Сама развязывай, если хочешь!

— Ну как знаешь, — старуха повела стволом пистолета, — если я прострелю тебе коленные чашечки, вряд ли ты когда-нибудь будешь ходить..

— Да ладно, развяжу я твоих придурков, — тетя Каля пересекла комнату и начала развязывать Алену.

— Видишь, какая ты стала покладистая, — усмехнулась старуха, — закончишь с ними, подпиши отказ от завещания — и дело с концом, можешь отправляться на все четыре стороны…

— Не подписывай, Калечка! — подал голос Георгий Нахапетович. — Ни в коем случае не подписывай! Как только ты подпишешь отказ, ты будешь ей не нужна, и она тебя убьет!

— Главное, — усмехнулась старуха, — что ему ты сразу будешь не нужна! Вот увидишь, как он к тебе тут же охладеет!

— Гнусная ложь, — отозвался Георгий, — ложь и клевета!

— А ты занимайся своим делом! — прикрикнула старуха, увидев, что Калерия Ивановна все еще возится с веревками на руках у Алены.

Вдруг входная дверь с грохотом распахнулась, и в проеме появился высокий худощавый парень в небрежно накинутом бронежилете и с пистолетом в руках.

— Милиция! — рявкнул он. — Всем сложить оружие!

Тут же он увидел, что из всех присутствующих оружие есть только у тщедушной старушки, и опустил пистолет, удивленно проговорив:

— Бабушка, а вы что это с пистолетом балуетесь?

А вдруг он заряжен? Еще выстрелит случайно!

— Случайно не выстрелит, — прошипела старуха, с неожиданной прытью отскочила в ту сторону, где стояла тетя Каля, наставила пистолет ей на голову и злобно крикнула:

— Сам брось пистолет, а то я сейчас эту тварь пристрелю! И уйди с дороги, чтобы мы с ней могли пройти! И скажи своему начальству, чтобы подогнали к крыльцу машину!

— Она взяла заложницу, — бросил парень кому-то за своей спиной и медленно положил свой пистолет на пол.

И тут произошло нечто совершенно неожиданное и удивительное.

В комнату, как шаровая молния, ворвалось что-то стремительное, круглое и рыжее. Налетев на престарелую террористку, это стремительное и рыжее явление отшвырнуло ее на несколько метров от тети Кали, одновременно завладев пистолетом, и только тогда стало видно, что это не кто иной, как пламенный подполковник Хохленко.

— Калерия Ивановна! — взволнованно воскликнул подполковник. — Калерия Ивановна, вы не пострадали?

— Та шо ж мне сделается? — спокойно ответила тетя Каля.

Она презрительно посмотрела на Ольгу Никитичну и добавила:

— Ну до чего ж старуха вредная! От у нас в городе Черноморске старушки — это старушки: такие приличные, такие почтенные! С револьверами не бегают, варят себе варенье либо с внуками нянчатся!

Старуха Мухина в ответ окинула ее злобным, полным ненависти взглядом.

— Да, — удивленно проговорил подполковник Хохленко, — первый раз такую престарелую преступницу встречаю! Ну-ка, Ананасов, надень на нее наручники, а то еще что-нибудь выкинет! Хоть и учили нас всю жизнь, что надо уважать старость, но это ж какая-то особенная старушка!

Капитан Ананасов приблизился к старухе осторожно, как к ядовитой змее. Однако Ольга Никитична, должно быть, поняла, что игра проиграна и дальнейшее сопротивление бесполезно, и решила соблюдать достоинство. Она протянула капитану руки с величественным видом, как низложенная королева.

— И этим тоже — наручники! — распорядился подполковник, указав на Алену и Кирилла.

— Мы здесь не причем! — вскрикнул Кирилл и бросился к двери. Ананасов, у которого давно уже чесались руки, бросился наперерез, схватил Кирилла и защелкнул браслеты у него на запястьях.

— Как это — не причем? — невозмутимо отозвался Хохленко. — А кто заказал киллеру убийство Калерии Ивановны? А кто заказал нотариуса? Вы что, думаете милиция даром деньги получает? Мы, между прочим, тоже работаем!

— Никто! — завопил Кирилл. — Это не я! Не заказывал я Штокенвассера! Я его вообще никогда не видел!

— Ну вот, — Хохленко удовлетворенно усмехнулся, — я же не называл фамилию нотариуса! Вы ее сами назвали, и что характерно — даже не ошиблись! А ведь такая фамилия трудная…

— Ну и кретин ты, Кирочка, — с грустью констатировала Алена, — лучше бы уж ты молчал, а то сам на себя показания даешь…

— А я что? — Кирилл удивленно захлопал глазами. — Я ничего.., какие показания? А киллер — это вообще его человек! — и он указал на Георгия Нахапетовича, который держался тише воды, ниже травы и потихоньку отступал к двери.

— Ложь! — воскликнул Георгий, сверкнув глазами. — Клевета! Я всеми силами способствовал торжеству справедливости! Я хотел, чтобы завещание попало по назначению, чтобы оно досталось Калерии Ивановне! — и он повернулся к тете Кале, как бы ожидая от нее поддержки.

Подполковник повернулся к нему и проговорил:

— Разберемся, Жетон, разберемся! Боюсь, ты опять вывернешься, выйдешь сухим из воды.., ну, да это суд решит. Мое дело — всех задержать и предоставить материалы.., ну-ка, Ананасов — на него тоже надень браслеты!

— Это просто черт знает что такое! — возмутился Георгий Нахапетович. — Вот и помогай людям после этого!

Калерия Ивановна, сохраняя достоинство, не произнесла ни слова, только окинула незадачливого типа в бакенбардах убийственным взглядом.

Зато на подполковника Хохленко она поглядела так нежно, что даже капитан Ананасов умилился. Хохленко улучил минутку, чтобы перекинуться с Калерией Ивановной парой слов, и получил горячую благодарность за ее спасение.

Все это время Леня Маркиз отсутствовал. Он сшивался поблизости, ожидая, когда же милиция убудет восвояси, встречаться с ними никак не входило в его планы.

Вскоре милиция покинула особняк покойного Анатолия Евгеньевича, уведя всю толпу подозреваемых. Тетя Каля по наущению Лолы сказала, что хочет еще немного побыть здесь, и Лола с Маркизом составили ей компанию.

Калерия Ивановна переходила из комнаты в комнату и удивленно оглядывалась по сторонам.

— Ну это ж надо… — повторяла она вполголоса, — ну это ж прямо удивительно…

— Тетя Каля, что это тебя так удивляет? — не выдержала наконец Лола.

— Та дом этот.., это же просто удивительная история!

— Да что с ним, с этим домом?

— Так ведь просто точь-в-точь, как мой черноморский дом! Ну вот тютелька в тютельку! Все комнаты, все лестницы на тех же местах, каждая дверь.., прямо, будто домой попала!

— Ничего удивительного, — включился в разговор Леня, — ведь оба дома строил Анатолий Евгеньевич! Вот и построил по одному и тому же проекту., видимо, так уж ему нравилось.

— Только вот тут, — проговорила тетя Каля, в растерянности остановившись перед глухой стеной, в моем доме здесь дверь, и за ней комната небольшая, в ней Анатолий кое-какие книжки держал, называл — маленький кабинет, а Степан Тимофеевич инструменты разные в ней складывал…

— Да что вы говорите? — Маркиз неожиданно заинтересовался, огляделся по сторонам, шагами измерил комнату и вдруг поспешно вышел из дома.

Через несколько минут он возвратился и сказал:

— Я посмотрел, снаружи эта часть дома заметно больше, чем внутри, тут действительно должно быть еще одно помещение.

— Как интересно! — у Лолы тоже загорелись глаза. — Здесь тайник! — она подошла к стене и начала ее простукивать. — Вроде никаких щелей нету…

— Ну уж и тайник, — недоверчиво проговорила тетя Каля, — зачем бы это Анатолию тайник понадобился?

— Ну а что? — Маркиз тоже подошел к стене. Он бизнесом давно занимался, наверняка были в доме ценности и важные документы. Кроме того, вы же видели его семейку? Только из-за них имело смысл в доме тайник устроить!

— Ну и где ж тот тайник? — с прежним недоверием поинтересовалась тетя Каля.

— Где он — понятно, — протянул Леня, — а вот как в него попасть.., не ломать же стену.., тем более, что она вполне может быть бронированной.

— Ладно, — Леня отступил от стены, — голыми руками здесь ничего не сделаешь, позвоню Уху, попрошу, чтобы привез инструменты.

Он подошел к столику с телефоном и снял трубку.

— Молчит… — протянул задумчиво, и вдруг повернулся к тете Кале:

— Калерия Ивановна, Анатолий, ваш второй муж, знал номер вашего телефона в Черноморске?

— А как же ж? Это ж и его телефон был!

— Ну-ка, скажите мне этот номер!

Тетя Каля назвала ему шестизначный номер.

Леня набрал его на диске телефона, и вдруг стена комнаты, которую они перед тем безуспешно простукивали, плавно отъехала в сторону, открыв еще одно небольшое помещение без окон.

— Леня, ты гений! — восторженно воскликнула Лола. — Как это пришло тебе в голову?

Леня молча показал на телефонный провод, который уходил в стену комнаты-сейфа.

— Ну это ж надо, какая хитрость! — проговорила тетя Каля, подходя к тайнику. — И как это он так жил, что от семьи таился!

— Ну, вы же видели эту семью, — отозвался Леня.

Он подошел к дверному проему, заглянул внутрь, нашел выключатель и включил в тайнике свет.

В небольшой комнате стоял стол с выдвижными ящиками, вращающийся стул и шкаф с картотекой.

Леня выдвинул верхний ящик стола и увидел конверт, на котором было от руки крупно написано:

«Калерии».

— Видите, как он в вас верил, — сказал Леня, верил, что вы догадаетесь про тайник.

— Что ж тут сложного? — удивилась она. — Дома-то одинаковые…

Леня молча протянул конверт тете Кале, но та неожиданно отступила на шаг и махнула рукой:

— Прочитай сам.., я не могу…

Маркиз удивленно взглянул на эту железную женщину и увидел в глазах у нее какое-то совершенно незнакомое выражение и чуть ли не слезинки.

Разорвав конверт, он громко прочитал:

«Калерия, раз ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет, и ты смогла справиться с моей новой родней. Я всегда в тебя верил. И вообще, последнее время я все чаще вспоминаю время, которое провел с тобой в Черноморске, и думаю, что это было лучшее время в моей жизни…»

Леня услышал подозрительный звук, похожий на шипение и клекот, какие издает иногда неисправный водяной насос. Он оглянулся на тетю Калю и увидел, что та достала огромный клетчатый платок и тихо всхлипывает. Стараясь не смущать женщину неуместным сочувствием, Леня продолжил:

«Моя последняя женитьба оказалась большой ошибкой. К сожалению, что-то менять уже поздно, да и ты вряд ли простила мой уход…»

— Я простила! — сквозь всхлипывания воскликнула тетя Каля. — Я все тебе простила!

«По крайней мере, я оставлю тебе значительное состояние. Зная тебя, зная твой сильный характер, я не сомневаюсь, что ты сможешь справиться с управлением компанией и возьмешь ее в свои сильные руки…»

— Мне ничего не нужно, Толенька! — вскрикнула тетя Каля, прижав свои вышеупомянутые сильные руки к своей бурно вздымающейся груди.

«Тем более, — продолжал читать Леня, — что тебе поможет мой юрист Вячеслав Кондратьев, очень надежный и знающий человек. Письмо к нему — в этом же конверте, а самое главное — во втором ящике стола документы на передачу тебе акций компании. Ты должна немедленно подписать эти документы, только с твоей подписью они вступают в силу и не могут быть никем оспорены…»

Леня отложил письмо и выдвинул второй ящик стола, где лежала кожаная папка с документами на гербовой бумаге.

— Подожди, — еле слышно проговорила тетя Каля, — дочитай письмо! Разве там больше ничего не написано?

— Ничего, — отозвался Леня, — только подпись любящий тебя Анатолий!

— Так то ж и есть самое главное! Любящий! — и тетя Каля уткнулась в клетчатый платок.

Выждав некоторое время, Леня обратился к ней:

— Калерия Ивановна, подпишите эти документы! Они удостоверяют, что вы вступаете в права владения пакетом акций закрытого акционерного общества «Нефтехим». Это огромная компания, одна из самых крупных в стране.., поскольку документ двухсторонний, только после того, как вы его подпишете, он вступит в силу и никем не может быть оспорен…

— Мне ничего не нужно! — всхлипнула тетя Каля и вдруг трезвым и решительным голосом произнесла:

— Но раз он так хотел.., давай этот документ!

Где нужно подписать?

— Вот это женщина! — восхищенно воскликнул Леня. — Ничего не боится!

— А чего мне бояться? — удивилась тетка. — Попробую компанией управлять, чай не Боги горшки обжигают!

Опасные приключения никак не повлияли ни на теткин крепкий и здоровый сон, ни на ее привычку вставать чрезвычайно рано. Тетя Каля поднялась как ни в чем не бывало раньше всех, быстро закончила утренний туалет и выскользнула за дверь. Никто из обитателей квартиры даже не проснулся. Тетя Каля сообщила о своем уходе только Пу И, потому что пригласила его с собой прогуляться, но песик с негодованием отверг ее приглашение, для него было слишком рано. В другое время тетка настояла бы на своем и выволокла бы его на улицу в любую погоду, потому что собака должна знать свое место и слушаться хозяина, но сегодня тетя Каля была озабочена собственными делами, поэтому Пу И получил временную амнистию.

Путь тети Кали лежал в сторону продуктового рынка. Рынок этот располагался чуть в стороне от метро, и по мнению тети Кали, если где и можно было купить нужных продуктов, то только там.

Всяческие супермаркеты и универсамы она не признавала. Что это в самом деле — запакуют все в полиэтилен, не поймешь, что под этой пленкой находится!

На рынке покупателей было немного по причине раннего времени. Тетя Каля бодрой рысью пробежалась по ларькам, поторопила позевывающих продавцов, которые слишком медленно, по ее мнению, открывали свои торговые точки, и набрала кучу продуктов. В овощном отделе она поморщилась, глядя на пирамиды помидоров, поленницы свежих пупырчатых огурцов и букеты зелени, сделала громогласный выговор продавщице, перещупала все помидоры, но все же сумела выбрать.

Дома никто не проснулся, хотя отсутствовала Калерия Ивановна довольно долго. Ничуть этим не смутившись, а даже слегка обрадовавшись, она устремилась на кухню. Сначала следовало озаботиться завтраком. На завтрак были задуманы картофельные пирожки с мясом в грибном соусе, и тетя Каля пристально оглядела кухню в поисках мясорубки. Оказалось, однако, что дела неважные, поскольку самой обычной ручной мясорубки у племянницы не наблюдалось. Вместо этого тетя Каля отыскала какой-то сложный агрегат, который, судя по рисункам на коробке, мог быть и мясорубкой, и соковыжималкой, и овощерезкой, и выполнять вовсе уж непонятные функции. Картинки-то были, но все надписи на коробке написаны не по-нашему, так что тетя Каля махнула рукой и оставила коробку на месте.

У Лолы была замечательная кухня, просто не кухня, а произведение искусства. Стены и пол отделаны плиткой нежного сиреневого оттенка, занавески и мебель в тон. Столешница тоже сиреневая, но гораздо темнее. И все бытовые приборы, коих множество стояло на кухонных столах, имели сиреневый оттенок. Кроме того кухню очень украшали разные вещи, развешанные на стенах.

Вещи эти любовно подбирались Лолой в течение долгого времени. Были там настенные тарелки, расписанные цветами и птицами, были фарфоровые доски для сыра, был огромный серебряный поднос и старинное орудие для колки льда, которое вполне можно было применить для самозащиты, если что.

Тетка внимательно обследовала стены и покачала головой — красиво, конечно, но абсолютно бесполезно. Кухня — это, если можно так выразиться, рабочий кабинет женщины. Стало быть, все должно быть под рукой — ножи, кастрюли, поварешки. А у Ольги не кухня, а музей какой-то. То есть готовить-то племянница умеет, это точно, но вот часто ли она это делает?

Без надежды на успех тетя Каля открыла ящик кухонного стола и обнаружила там то, что искала — странный предмет, вроде бы топорик на короткой ручке. Только топорик был приделан не сбоку, а снизу. Лезвие было прочное, стальное, а ручка серебряная, украшенная орнаментом из виноградных листьев и ягод. Тетя Каля попробовала пальцем острие, удовлетворенно хмыкнула и принялась за дело.

Через некоторое время на кухню заглянул проснувшийся Маркиз, привлеченный необычными звуками, и застыл на месте, пораженный увиденным.

Тетя Каля с обнаженными больше чем по локоть загорелыми сильными руками, активно рубила что-то в большой деревянной миске, которая стояла у Лолы на шкафу исключительно для красоты. Леня, правда, не мог понять, какую она находит красоту в старом, потемневшем от времени деревенском ушате, но Лола говорила, что у Леньки напрочь отсутствует чувство прекрасного и что он ничего не понимает в декоре. Что же, Леня оставил ее в покое, ему в общем-то было все равно.

И только теперь он увидел, как отлично сочетаются ушат и тетя Каля. Из-под ее рук летали кровавые брызги, и кот с Пу И сидели внизу и зачарованно наблюдали за действом, сглатывая слюну.

— Ой, теть Каля, а что это вы делаете? — изумился Леня. — Что это за предмет у вас в руках, кого это вы так расчленяете?

— Так то же сечка! — тетя Каля удивилась, что Леня не знает очевидного. — Ею ж мясо рубят… Ты иди пока, собирайся, я скоро.

Она выложила готовый фарш на сковородку и выдала коту и песику по солидной порции. Оба слопали все во мгновение ока и посмотрели на нее так умильно, что Леня рассмеялся.

— Ой, тетя Каля, как же мы будем без вас-то?

Тетя Каля поглядела на него очень внимательно и дала себе слово серьезно поговорить с племянницей на все ту же вечную тему, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, и никому еще не удалось опровергнуть этот постулат.

И вот уже шипят на сковородке румяные пирожки, и пузырится в кастрюле грибной соус, и Маркиз, свежевыбритый и пахнущий лосьоном, сидит за столом с выражением предвкушения счастья на лице.

На упоительный запах притащилась даже Лола.

Тетка глянула на нее неодобрительно, но смолчала.

В иное время Лола бы удивилась — с чего это ее тетка такая деликатная? Но сейчас она была спросонья, да еще аппетитные запахи щекотали ноздри.

После завтрака Лола заглянула мельком в холодильник и поразилась царящему там изобилию.

— Понимаешь, Олечка, — тетка правильно поняла ее взгляд, — даже не знаю, как сказать…

— Что еще случилось? — недовольно пробурчала Лола, чувствуя, что тетка снова что-то задумала.

— Понимаешь, ты уж извини, но я сегодня на обед пригласила к нам Кузьму Остаповича, — выговорила наконец тетя Каля.

— Сюда, в эту квартиру? — изумилась Лола.

— А куда ж еще-то? — удивилась в ответ тетка. Мне больше некуда.

От неожиданности Лола пробормотала, что обычно люди ходят в ресторан, когда хотят посидеть.

— Что? — закричала тетя Каля. — Да чтобы я в рестораны ваши ходила? Да это ж только деньги тратить! Хватит уже, посетила вчера тот ресторан, до сих пор оскомина! Это же надо — кулебяку они готовят! Да если бы я такую кулебяку гостям подала, со мной бы весь Черноморск наутро разговаривать перестал!

— Ну это уж ты загнула! — возмутилась Лола. Конечно кухня в том вчерашнем ресторане была не на высоте, я признаю, но ведь не везде же так!

Есть очень приличные заведения, посоветовалась бы с Леней, он часто…

— Ты уже молчи! — прогрохотала тетка. — Это что же за жена, от которой мужик в ресторан бегает! Срам какой!

И поскольку Лола тут же смешалась, тетя Каля тоже решила не усугублять.

— В ресторан только те мужчины ходят, которых дома не кормят, — ворчливо сказала она. — То есть он-то, Кузьма Остапович, так мне и говорит:

«Пойдемте, мол, Калерия Ивановна, расширим знакомство, поговорим о жизни…» «А куда, — говорю, — пойдем?» — «Да куда хотите!»

— Вот-вот, все правильно человек понимает, хоть и милиционер! — оживилась Лола.

— Нет уж, отвечаю, Кузьма Остапович, — продолжала тетка, не моргнув глазом, — уж лучше вы к нам приходите. Отведайте моей стряпни, посидим по-хорошему, никуда не торопясь. Ну сама посуди, Ольга, не в том мы возрасте, чтобы по улицам гулять, под ручки взявшись, ведь верно? спросила тетка, видя, что племянница ее не в восторге от такой перспективы.

Лола же думала в этот момент, что скажет Маркиз, когда услышит, что ему нужно принимать в своем доме подполковника милиции.

— Так что я уж займусь обедом, — решительно заявила тетка.

— Слушай, тебе же нужно на собрание акционеров идти! — вспомнила Лола. — А до этого обязательно одежды прикупить! Ты как хочешь, а в этом платье в пунцовых цветах я тебя туда не выпушу!

— Чем тебе мое платье не нравится? — взвилась тетка. — Материал хороший…

Но Лола поглядела на нее очень строго. Тетя Каля первая отвела глаза, поскольку ссориться с племянницей не входило сейчас в ее планы. Лола вздохнула и пошла в комнату к своему компаньону, при этом у нее был вид очередной жены английского короля Генриха Восьмого, перед тем как муж отправит ее на эшафот.

— Что-о? — закричал Леня, отказываясь поверить своим ушам. — Я не ослышался? Я действительно должен принимать в собственном доме милицию? Сидеть с ним за одним столом, выпивать и слушать рассказы про суровые милицейские будни?

— А что такого? — Лола притворилась дурочкой. — Ну посидишь, поддакнешь пару раз, вставишь словечко, анекдот расскажешь, подходящий к случаю.

— Угу, про ментов, — угрюмо вставил Леня.

— Получится милый семейный вечер, — не унималась Лола, — «бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они…»

— Угу, только с разных сторон баррикады…

— А может быть, вообще ничего не придется говорить! — развивала свою мысль Лола. — Представь, сначала мы будем есть вкуснейшие блюда и нахваливать тетю Калю, а потом они будут заняты друг другом…

— Нет, нет и нет! — твердо заявил Маркиз. — Этому не бывать! Не родился еще тот милиционер, которого я позову в гости. Ишь что выдумали! В моем собственном доме! Ты хоть понимаешь, что нам после этого сразу придется квартиру менять?

Эта засвечена…

— Ах так! — взвилась Лола. — Тогда позволь тебе напомнить, дорогой компаньон, что это и мой дом.

И если ты хочешь и дальше жить вместе со мной, то ты позволишь тете Кале пригласить этого подполковника!

— Ты не понимаешь, это дело принципа! — но Лола услышала в голосе Лени, что он внутренне готов дать послабление.

Очевидно, этому способствовали пирожки с грибным соусом, и вареники с картошкой, а также голубцы и оладьи с медом.

— Делайте, что хотите! — обреченно вздохнул Маркиз. — А я умываю руки. То есть вы можете сидеть со своим милиционером хоть до утра, но я уйду. Уйду из собственного дома! — трагически возопил он.

— Но ты не можешь этого сделать, потому что тетя Каля очень обидится!

— А ты скажи ей, что на моем заводе в Карелии прорвалась линия, и теперь унитазы выходят не круглые, а в форме восьмерки! — предложил Леня. И хватит об этом. Я сказал — значит, так и будет.

— Значит, ты бросаешь меня на милиционера? вскричала Лола.

— Это же твоя тетка, — буркнул Леня.

Лола только вздохнула.

Подполковник Хохленко явился в назначенное время точно без опоздания. Поскольку не на службе, то был он в штатском, и имел при себе огромный букет красных роз и не менее огромную коробку шоколадных конфет под названием «Руслан и Людмила».

Хоть Лола и смотрела на него придирчивым глазом, подполковник производил весьма приятное впечатление. Он был чисто выбрит, пиджак не лоснился на рукавах, воротник на белой рубашке не замят, и галстук повязан аккуратно. Правда, сам галстук был в моде примерно лет двадцать назад, Лола подозревала, что он с тех пор и сохранился, но для тети Кали такие мелочи не имели значения.

Тетка снова алела как маков цвет, поскольку выяснилось, что кроме любимого ярко-красного платья в черных цветах, у нее есть то самое шелковое лиловое в красных тюльпанах и простенькое желтое. Скрепя сердце Лола разрешила надеть красное. Сама Лола надела самую длинную и самую скромную свою юбку и выбрала трикотажную кофточку не слишком обтягивающую.

Волосы она скрутила в узел на затылке, а губы накрасила бантиком. Тетка поглядела на нее с подозрением, но ничего не сказала.

Подполковник преподнес тете Кале букет роз, а Лоле — коробку конфет и даже церемонно поцеловал женщинам руки. Лола умилилась про себя.

В комнате Хохленко расстегнул пиджак, и стал виден внушительный живот, затянутый ремнем на брюках. Лола отметила, что живот, конечно, не такой, как у Тараса Бульбы, но при надлежащем кормлении вполне может вырасти в нечто подобное животу знаменитого запорожца.

Тетя Каля широко развела руками, как будто собралась запеть «Вдоль по Питерской…», но не запела, а пригласила дорогого гостя к столу.

Как описать то, что стояло на этом столе? Как найти нужные слова? Трудно это, почти невозможно, но как пелось в старой советской песне: «Кто хочет, то добьется, кто ищет, тот всегда найдет!..»

На закуску подала тетя Каля фаршированные перцы с острой томатной подливой и баклажаны, запеченные с сыром и чесноком. Как полагается хозяйке, она громко сокрушалась, что здесь в Петербурге все не то и не так: и синенькие неспелые, и перцы некрупные. Выпили водочки, прозрачной как слеза, и тут тетя Каля не утерпела и заявила, что вот если бы дело происходило у них в славном городе Черноморске, то уж она подала бы такую водку, настоянную на одной ей известной травке, от которой аромат божественный, и здоровья в организме заметно прибавляется.

Затем внесла тетя Каля огромное блюдо с запеченным куском свинины, достаточным для того, чтобы накормить взвод десантников, и обложенным розовой румяной картошечкой.

«Дурак Ленька, — подумала Лола, сглатывая слюну, — от чего отказался…»

Подполковник Хохленко при виде огромного блюда потерял дар речи. Он только посмотрел на тетю Калю такими глазами, что у Лолы в душе что-то ворохнулось, какая-то маленькая завистливая птичка.

Раскрасневшаяся от возни у плиты и от удовольствия, тетя Каля выглядела счастливой, и Лола устыдилась своих мыслей. Ей полагается радоваться за тетку. Хотя непонятно, от чего больше балдеет подполковник — от вкусной еды или от самой Калерии Ивановны.

Кузьма Остапович взял из рук тети Кали нож и сам очень ловко разрезал свинину. Чувствовалась твердая мужская рука. Он подал тете Кале полную тарелку, налил еще водки и поднял свою рюмку:

— Я хочу выпить за замечательную женщину, подобных которой я еще никогда не встречал! Я очень рад нашей встрече, Калерия Ивановна, и благодарен судьбе, что позволила мне в таком зрелом возрасте узнать вас…

— Да будет вам, Кузьма Остапович, — игриво заметила тетя Каля, — совсем меня захвалили.

«Ишь как их разбирает», — с неудовольствием подумала Лола.

Хохленке положил тете Кале еще салата из помидоров.

— Закусывайте, Калерия Ивановна, — сказал он, не стесняйтесь.

"Нет, это не просто так, это любовь, — умиленно думала Лола, — это он не из-за еды. И что в моей тетке есть такого особенного, что ей все время на пути стоящие мужчины попадаются?

Вроде и не молодая, и не слишком красивая…

Неужели она права, и для того чтобы привлечь мужчину, нужно много и вкусно готовить? Но тогда у профессиональных поварих отбоя не должно быть от мужчин, а я что-то этого не замечала…"

Лоле стало грустно и жаль себя. Ну станет она готовить, и Ленька будет ей благодарен, а дальше что?

«Нет в жизни счастья, — обреченно подумала она, — нет у меня никого на свете. Никому я не нужна, кроме Пу И. Кстати, а где он? И кот тоже куда-то запропастился…»

С этой мыслью Лола встала из-за стола и, сохраняя на лице приветливую улыбку, отправилась на кухню. Немолодая пара даже не заметила ее ухода. Они сидели рядом, тесно сблизив головы, и толковали о чем-то своем, глубоко личном.

Что-то подсказало Лоле, что не нужно шуметь.

Они тихонько прокралась по коридору и, резко распахнув дверь кухни, увидела такую картину.

Кот и Пу И дружно и споро доедали оставшуюся свинину, причем невоспитанный Пу И сидел прямо в блюде, а кот на столе.. Попугай же Перришон, запертый в клетке, страшно переживал свое заключение и подавал сверху дельные советы.

— Да что же это такое? — закричала Лола, но не слишком громко, чтобы не услышал из комнаты Хохленке. Еще не хватало — так опозориться!

Пу И оглянулся на нее хитрым черным глазом, но не прекратил своего преступного занятия, кот же не стал тратить драгоценное время на оглядывание.

— Пу И! — закричала Лола громче. — Как же тебе не стыдно!

Пу И только дернул ушами, показывая этим жестом, что ему ни капельки не стыдно.

— Имейте в виду: у нас в гостях милиционер, он вас арестует и посадит в тюрьму! — заявила Лола серьезно.

Так не слишком умные бабушки пугают раскапризничившегося ребенка милиционером. А потом удивляются, когда малыш начинает истерически плакать, завидев человека в милицейской форме.

У Лолы же такой номер не прошел, не на тех напала. Четвероногие злодеи прекрасно знали, что никакой милиционер их не арестует, и боялись только тети Кали.

Как раз она, заслышав Лолины вопли, появилась на кухне.

— Нет ты погляди, погляди, что они устроили! возмущалась Лола, надеясь, что тетка рыкнет грозно, и мерзавцы испарятся, поджав хвосты.

Но тетя Каля поглядела на остатки свинины, улыбнулась рассеянно, сказала «кушайте, деточки, у меня для Лени еще отложено» — и вернулась к своему подполковнику. Лола разинула рот и села на диванчик. Звери глядели победителями. Попугай возмущенно орал в клетке что-то вовсе уж невообразимое.

— Черт знает что! — растерянно сказала Лола. Все от любви с ума посходили.

Тетя Каля вернулась с полдороги и сказала, что у нее есть еще курник. Лола уже была сыта под завязку, но при виде румяного круглого высокого пирога не смогла удержаться. Она подумала, что после визита тетки следует сесть на диету, поскольку такое чревоугодие не может не сказаться на фигуре, но пока решила не думать ни о чем.

Подполковник крякнул, но тем не менее съел половину курника, после чего удалился из комнаты, чтобы, как предполагала Лола, ослабить ремень на брюках. Саму Лолу от сытости заклонило в сон. Она вышла, причем парочка снова ничего не заметила, и обнаружила на своей кровати объевшегося Пу И, который дремал со счастливым выражением на морде. Лола пристроилась рядом и тоже задремала.

Она проснулась через некоторое время от странных звуков. Не открывая глаз, она прислушалась и уловила пение. Стало ужасно любопытно. Лола на цыпочках прокралась в гостиную и приоткрыла дверь.

Подполковник Хохленко без пиджака и галстука, в расстегнутой на две пуговицы рубашке сидел за столом, напившись чая из Лениной огромной кружки с нарисованным котом. Перед ним стояла полупустая коробка шоколадных конфет под названием «Руслан и Людмила». Тетя Каля пристроилась рядом, положив голову на плечо подполковника. Они пели.

«Ночь яка мйсечна…» — выводил Хохленко приятным негромким тенорком.

«Выйди, коханая, выйди, любимая…» — вторила ему тетя Каля густым черноморским басом.

Выражение лиц у обоих было удивительно добрым и размягченным. На столе, возле Лолиного места сидел условно освобожденный попугай и поедал с блюдечка миндаль в сахаре.

«Видел бы Ленька», — подумала Лола и тихонько прикрыла дверь.

На следующее утро Лола растолкала тетку рано.

Тетя Каля против обыкновения не только не проснулась раньше всех, но и вообще не хотела вставать.

— Ох, Оленька, что-то мне у вас спится хорошо! — промурлыкала она из подушек.

— Это от счастья, — буркнула Лола, — что, подполковник твой уже предложение руки и сердца сделал?

— Что ты, — нахмурилась тетка, — как можно…

Нужно еще узнать друг друга получше…

— Ну, как ты готовишь, он уже знает… Ладно, об этом после. Сейчас быстро пьем кофе и едем по магазинам.

— А завтрак Лене? — заикнулась было тетя Каля.

— Обойдется! — припечатала Лола. — Остатки курника доест, если, конечно, его звери не слопали.

— Пускай кушают, — сонно пробормотала тетка, — пусть и у них праздник будет…

— Да у них с твоим приездом каждый день праздник! — завопила Лола. — Распустила ты их до невозможности!

Лола чувствовала, что сейчас тетка не станет с ней спорить, и воспитывала ее как могла:

— Ты понимаешь, что завтра должна явиться перед собранием акционеров этого самого «Нефтехима» и сообщить им, что у тебя — контрольный пакет акций, то есть ты, можно сказать, владелица этого огромного концерна! — кипятилась Лола. И представь себе, что подумают эти люди, когда увидят тебя в платье в цветочек! Да они там со стульев все попадают!

Тетка смотрела рассеянно, думая, очевидно, о другом, что рассердило Лолу до чрезвычайности.

— Тетя Каля, очнись! — воззвала она. — Уж если ты решила ввязаться в это дело, то должна выглядеть прилично. А то они нас не то что на собрание, на порог и то не пустят!

— Если на порог не пустят — значит, акционеры со стульев не попадают! — совершенно здраво заметила тетка, чем еще больше разозлила Лолу. Ну ладно, ладно, я же не спорю, едем по магазинам. Только у меня денег не густо.

— За это уж не беспокойся! — пообещала Лола. Про деньги не думай!

Они быстро собрались и ушли, оставив после себя жуткий беспорядок на кухне и в прихожей, потому что Лола не позволила тетке прибраться некогда, мол.

Сначала поехали в магазин «Гаргантюа». Огромный магазин открылся не так давно, но судя по рекламе было в нем все для дородных и полных людей. Магазин Лолу разочаровал: возможно, для крупных мужчин там и можно было выбрать одежду, но для женщин были только бесформенные костюмы немаркого серого или буро-коричневого цвета или мешковатые платья.

— Да, — разочарованно протянула Лола, — в таких кофтах только в школу на родительское собрание ходить. Там живо ребенку бесплатное питание выпишут…

Тетя Каля молчала, полностью с ней соглашаясь.

— Отчего-то они считают, что полноту можно скрыть свободной одеждой, — грустно сказала Лола, — все равно же видно. Наоборот: если дама надела мешок, стало быть, есть у нее лишние килограммы.

— Но-но, — обиделась тетя Каля, — мне мои килограммы совсем не лишние. И вообще, у нас в городе Черноморске как говорят? Если хороший человек — значит, его должно быть много, вот!

— Да знаю я, знаю! — отмахнулась Лола, перебирая одежду, висящую на плечиках. — Нет, тут ничего подходящего нет, даже мерить не будем.

— А цены-то, цены! — ужаснулась тетя Каля. С ума сойти можно!

— Вот именно, за такое барахло! — фыркнула Лола.

— У нас вся одежда очень приличных фирм! обиделась неслышно подошедшая продавщица. Конечно, если вас цены не устраивают, то ступайте тогда в совковые магазины или на рынок, и нечего приличную одежду мять!

Лола решила не тратить время на бесполезную ругань, только посулила продавщице, что скоро она останется без работы, потому что при таком ассортименте и качестве обслуживания магазин разорится очень быстро, и весь персонал выгонят на улицу.

В магазинах «Три толстяка» и «Великие люди» персонал был полюбезнее, и ассортимент получше, но тете Кале ничего не подошло. То есть это Лоле ничего не понравилось. Делать нечего, пришлось ехать в магазин с традиционным и нетактичным названием: «Для полных». Цены там тетю Калю вполне удовлетворили, но при виде жутких цветастых блузок, плиссированных юбок и опять-таки мешковатых платьев Лолу затошнило на пороге магазина.

— Ужас какой! — выдохнула она и выбралась на воздух. Как только перед глазами перестала мелькать ужасная одежда, Лоле стало получше.

— Остается последний выход — открылась новая галерея бутиков, там, кажется, есть одежда для полных женщин.

Действительно, владельцы магазинов одежды сообразили наконец, что в России существуют обеспеченные женщины, по той или иной причине не желающие изнурять себя диетами и аэробикой, которые тоже хотят дорого и модно одеваться, во всяком случае, в некоторых эксклюзивных магазинах появилась одежда больших размеров.

Перед входом в галерею Лола со вздохом поглядела на тетку. В магазине, очевидно, под большими размерами подразумевают сорок восьмой, ну максимум пятидесятый, у тетки же явно не меньше пятьдесят шестого. И рост соответствующий.

Вот еще забота! Но тут же Лола почувствовала раскаяние, ведь это ее родная и любимая тетя Каля.

В это самое время она услышала ужасно знакомый голос. Шикарная блондинка в белом костюме, жутко загорелая, двигалась не спеша по галерее, болтая с подругой — видом попроще. Лола мигом юркнула за тетю Калю и зашептала ей сзади в ухо:

— Тетя Калечка, мне спрятаться нужно, пока вон та девка не пройдет. Видишь, в белом костюме?

— А что такое? — шепотом спросила тетка.

— Это Ирка Милованова, мы с ней раньше вместе работали. Она такая баба приставучая, начнет расспрашивать, еще с нами в магазин увяжется…

А я не хочу рассказывать про тебя и про всю эту историю…

— Это точно, — согласилась тетя Каля, — раньше времени ничего болтать не нужно…

На самом деле Лола просто не хотела сводить свою знакомую с теткой, потому что та прекрасно знала, что Лола не замужем. Она думала, что Лола живет одна и имеет богатого любовника, иначе, откуда у нее деньги на шмотки, бриллианты и безбедную жизнь? Разумеется, знать про это тете Кале было никак нельзя.

— Ты походи тут пока, погляди, — бросила Лола и скрылась в дамском туалете.

Тетя Каля неуверенно пошла по проходу. От обилия витрин с выставленной там дорогой красивой одеждой она несколько оробела, наугад открыла дверь первого попавшегося бутика и вошла.

Магазинчик оказался самым обычным, не для полных женщин. Если бы спросили Лолу, то на ее взгляд и вещи там были не то чтобы очень модные и интересные. Но тетя Каля только зажмурилась, разглядев цены. Ей показалось, что вещи, развешанные вокруг, пошиты на кукол, настолько крошечного они были размера. На самом деле вещи были самые обычные, но тетя Каля мыслила черноморскими категориями, а ведь всем известно, что девчата в славном городе Черноморске таковы, что если встретишься с ней в узком переулке, то на машине не объедешь, все движение останавливается.

Тетя Каля растерянно обвела глазами помещение и наткнулась на презрительный взгляд продавщицы. Если бы та сказала хоть что-то нелицеприятное, Калерия Ивановна ей бы не спустила. Как ни была она растеряна в незнакомой обстановке, не родился еще на свет тот человек, который сумел бы безнаказанно обидеть тетю Калю. Но также не в ее правилах было начинать скандал первой, а презрительный взгляд девчонки к делу ведь не пришьешь. Подумаешь, поглядела она неласково, может, у нее от рождения морда такая, на сторону скривленная…

От такой мысли тетя Каля приободрилась и с достоинством покинула помещение. Лолы все не было. Тетя Каля прошлась немного по галерейке, поглазела на витрины, заметила, что блондинка, встречи с которой опасалась племянница, застряла возле косметики. Тут" она увидела вывеску бутика, где продавалась одежда для крупных, солидных женщин. «Это для меня!» — обрадовалась Калерия Ивановна и вошла в магазин.

Охранник при входе уставился на нее прокурорским взглядом, но Калерия Ивановна смело встретила этот его взгляд. Охранник нехотя посторонился, тетя Каля осмотрелась. Одежды было много, и что самое главное — размеров она была соответствующих.

«Ведь могут же, когда захотят!» — обрадовалась дама внушительных габаритов и прошла к стойкам.

Лола, находясь в туалете, переделала множество дел — подправила косметику, причесалась, вымыла руки и даже сделала вид, что замывает несуществующее пятно на юбке. Пару раз она высовывала голову в коридор, но противная Ирка Милованова никак не хотела убраться восвояси.

Наконец, когда Лолино терпение лопнуло, две девицы уплыли в сторону лестницы. Лола радостно вздохнула и кинулась на поиски тетки.

Подбегая к нужному магазину, Лола еще издали услыхала звуки скандала. Тетя Каля, страшно рассерженная, стояла у стойки, рядом с ней толклись продавщица и охранник.

— Что ты за мной хвостом ходишь? — кричала тетка. — Что вы прилипли ко мне, как смола?

— А что ты все трогаешь и одежду мнешь? — верещала девица. — Ходят тут всякие, а потом пуговицы пропадают!

— Какие пуговицы? — Лола по голосу поняла, что тетя Каля оторопела. — Какие еще пуговицы?

— Такие! Некоторые шляются по бутикам и пуговицы с эксклюзивной одежды срезают! А каждая пуговица между прочим по двадцать долларов стоит! Толя! Проводи ее к выходу!

Лола поняла, что сейчас тетка, возмущенная тем, что ее упрекнули в воровстве, просто схватит охранника и нахальную девчонку и стукнет их лбами. И уж тогда-то точно не миновать разбирательства в милиции.

Лола ворвалась в помещение магазина как тайфун.

— Что это такое? — завопила она самым мерзким своим голосом. — Что у вас тут происходит?

Вы как с покупателями разговариваете?

Продавцы, увидевшие в Лоле солидную покупательницу, чуть присмирели.

— Ты что меня за руки хватаешь? — возмущалась тетя Каля, голос ее грохотал, как весенний гром.

— Молодой человек! — вклинилась Лола. — По-моему, ваше место у входа. Вот туда и отправляйтесь, если не хотите неприятностей. Управляющего! — бросила она девушке, появившейся в глубине магазина.

Управляющий явился очень скоро. Магазин был довольно большой, но не слишком заполненный покупателями, а если быть до конца точным, то просто пустой, поскольку цены впечатляли. Две полноватые молодые женщины при первых звуках скандала поспешили ретироваться.

— Что случилось? — улыбнулся Лоле управляющий, полный мужчина лет тридцати пяти, очевидно, одежду для себя ему приходилось выбирать в этом же магазине.

— Случилось то, что вы совершенно распустили свой персонал! — бросила ему Лола. — Охранник хамит, продавцы не работают!

Управляющий сделал движение бровями, от которого охранник отлетел к двери, а продавщица исчезла, просто испарилась. На смену ей выскочили две девушки постарше и поприличнее с виду.

— Что желаете? — обратились они к Лоле хором.

— Не я, она! — кивнула Лола на тетку, которая с грозным ворчанием выходила из-за стоек с одеждой.

— Ну и порядки у вас! — громогласно объявила она. — Вот у нас в городе Черноморске такие продавцы, что не захочешь, а вещь купишь! Уж так тебя умаслят, так уговорят! А здесь просто не продавцы, а собаки цепные!

— Это ты верно заметила, тетя, — процедила Лола, — ну ничего, сейчас мы это дело поправим.

Значит, подберите одежду на мою тетку…

— Костюм! — гаркнула тетя Каля.

— Три! — крикнула Лола. — Не меньше трех деловых костюмов, платья.., у вас есть платья для коктейля?

Тетя Каля ткнула ее кулаком в бок — дескать, для чего ей такое платье? Лола глазами приказала ей помалкивать и продолжала:

— Блузки еще, летний жакет, надо бы брюки… — тут она пристально поглядела на теткину нижнюю часть, — нет, пожалуй, брюк пока не нужно.

Тетю Калю отвели в примерочную, Лола же села в кресло и достала сигареты. Управляющий собственноручно дал ей прикурить.

— Пепельницу! — бросила Лола в пространство, и охранник молниеносно притащил пепельницу.

— Кофе! — таким же тоном приказала Лола, и через некоторое время проштрафившаяся продавщица принесла кофе.

Лола попробовала коричневый напиток и сморщилась.

— Что это? — возопила она. — Что вы принесли?

Растворимый? И это, по-вашему, кофе? Да таким, с позволения сказать, пойлом только заборы красить! Или тараканов травить в вашей забегаловке хотя, наверное, они и так все от тоски сдохли!

Из примерочной выглянула тетка и глазами показала, что, пожалуй, Лола перегибает палку. Лола также глазами ответила ей, что все в порядке, сотрудники магазина вполне заслужили такое отношение. Она еще долго придиралась по мелочам и высказывала недовольство, заставила продавцов принести кучу одежды, и первой взмолилась тетя Каля.

— Ух, упарилась я! — воскликнула она. — Как будто день на привозе простояла, или триста километров на машине без отдыха проехала по нашим дорогам!

Выбрали два костюма, один полегче, другой очень официальный, пару блузок и весьма элегантное платье цвета баклажан. В нем даже при своих габаритах тетя Каля выглядела вполне пристойно. Лола была безжалостна и потащила тетку за обувью и аксессуарами.

Наутро проснулись рано, потому что в офис компании «Нефтехим» нужно было успеть к десяти утра. Накануне Лола, представившись секретарем Калерии Ивановны, дозвонилась до того самого адвоката, на которого ссылался в своем письме покойный Анатолий Евгеньевич Сомов. Дело было на мази.

Лола одела тетку в самый официальный костюм цвета мокрого асфальта и подобрала к нему белую блузку.

— Жарко будет, — слабо сопротивлялась тетя Каля, — может, лучше тот, желтенький надеть, он вроде полегче?

— Не желтенький, а оливковый, — наставительно заметила Лола, — сейчас нужно построже, а потом можно и его. Тетка, ты какую сумку с собой берешь? — ужаснулась она, заметив, что тетя Каля прихватила свою старую, черноморскую.

— И не уговаривай меня, возьму эту, привыкла к ней!

Лола ничего не смогла сделать.

Леня пошел вниз пораньше, чтобы подогнать машину прямо к подъезду. Тетя Каля, нервничая, простилась с котом и попугаем, Пу И отчего-то не нашли.

Огромные стеклянные двери послушно разъехались в стороны, пропустив Лолу и Калерию Ивановну в отделанный черным мрамором и бронзой просторный холл.

Тут же к женщинам беззвучно приблизился охранник, элегантный черный костюм которого не скрывал мощную спортивную фигуру.

— Чем я могу вам помочь? — спросил он с профессиональной вежливостью.

— Нас должен встретить Вячеслав Андреевич Кондратьев, — слегка оробев, проговорила Лола, он вас не предупредил?

— Если позволите, я хотел бы взглянуть на ваши документы, — проговорил охранник, не ответив на вопрос и с легкой подозрительностью окинув могучую фигуру тети Кали.

— Да, конечно, — Лола послушно протянула паспорта.

— И откройте, пожалуйста, ваши сумочки!

— А это еще зачем? — тетя Каля побагровела и уставилась на парня с явным недовольством.

— Меры предосторожности, — как бы извиняясь, но достаточно настойчиво произнес охранник, предупреждение терроризма…

— Что я — на террористку похожа? — тетя Каля говорила уже в полный голос, а голос у нее был весьма основательный, — что у меня — бомбы в сумке? На, смотри, тут у меня только помада да прочие женские причиндалы!

С этими словами она открыла сумку и протянула ее стражу порядка.

— А это что? — удивленно воскликнул тот, ткнув в сумку палец.

В ту же секунду из сумки раздался визг, а охранник отдернул руку, с которой капала кровь.

— Да что же это такое! — повысил он голос. Что это вы принесли!

— Пу И, мерзавец, ты зачем сюда залез? — Лола вытащила из сумки своего любимца, который имел очень недовольный вид.

— От ведь шкодная собака! — восхитилась тетя Каля. — А я-то думаю, что ж это сумка такая тяжелая? И куда это, думаю, он подевался? То под ногами все вертится, а то пропал! А он, оказывается, во что задумал! Ну до чего же умная собачка! Интересно ему здесь все посмотреть!

— Я попрошу вас покинуть помещение! — прошипел охранник, надвигаясь на женщин. — С собаками сюда еще никто не приходил!

— В чем дело? — послышался у него за спиной спокойный и властный голос.

В холле появился элегантный мужчина лет сорока с седыми висками и холодным взглядом проницательных серых глаз.

— Да вот, — проговорил охранник, оборачиваясь, пришли какие-то женщины с собакой, устроили шум…

— Где вы видите собаку? — возмутилась Лола.

— Действительно, где вы видите собаку? — поддержал ее элегантный господин. — Это дамский аксессуар. И если вы не научитесь отличать VIP персон от обычных посетителей, вы недолго останетесь на этом месте!

После этой короткой отповеди он повернулся к дамам и представился:

— Вячеслав Андреевич Кондратьев. А вы, — он внимательно взглянул на тетю Калю, — Калерия Ивановна Свириденко? Пойдемте!

Он повел дам к сверкающей позолотой двери лифта.

— Аксессуар! — вполголоса пробормотал им вслед охранник, завязывая платком прокушенный палец.

Поднявшись на шестой этаж, Кондратьев с дамами оказались в большой, богато отделанной приемной.

— Все собрались! — сообщила Вячеславу Андреевичу секретарша. — Ждут только вас.

— Очень хорошо! — Кондратьев повернулся к тете Кале. — Калерия Ивановна, мы с вами пойдем на собрание акционеров. А вы? — он вопросительно взглянул на Лолу. — Вы поедете домой, или подождете в приемной?

— Подожди меня, Олечка, — попросила тетя Каля, я там надолго не задержусь, разберусь с ними по-быстрому…

Когда огромная дверь за Кондратьевым и Калерией Ивановной закрылась, секретарша повернулась к Лоле и только сейчас заметила Пу И.

— Ой, какой хорошенький! — защебетала она. Чем его можно угостить?

— Ореховым печеньем, если найдется. А мне чашечку кофе.

Через несколько минут девушки уже дружески беседовали за чашкой хорошего кофе. Их беседа была неожиданно прервана стрекотом принтера.

— Ой, что это? — секретарша удивленно кинулась к столу.

— Не обращай внимания, — небрежно махнула рукой Лола, — это Пу И развлекается. Обожает оргтехнику!

Действительно, Пу И сидел возле принтера, нажимал лапой на кнопку и с удовольствием следил за выползающими из устройства листами бумаги.

За длинным столом сидело несколько мужчин в дорогих отлично отглаженных костюмах. При появлении тети Кали они обменялись настороженными взглядами. Один из них, крупный лысеющий брюнет, высоко поднял густую мохнатую бровь.

Кондратьев подвел Калерию Ивановну к столу, отодвинул для нее стул и сел рядом.

Выждав минуту, чтобы присутствующие успокоились, сидевший во главе стола полный, довольно молодой мужчина прокашлялся и начал:

— Думаю, прежде чем мы начнем наше заседание, господин Кондратьев представит нам даму.

Кондратьев встал и торжественным голосом произнес:

— Позвольте представить вам: Калерия Ивановна Свириденко, владелица сорока восьми процентов акций.

Участники заседания зашевелились и начали взволнованно перешептываться.

— Вы позволите ознакомиться с документами? произнес председатель.

Кондратьев встал и подошел к нему, держа в руке папку с бумагами.

Председатель внимательно просмотрел несколько листов и кивнул:

— Да, все правильно. Документы представлены своевременно и имеют законную силу. Калерия Ивановна, поздравляю вас, — он встал и вежливо захлопал. Остальные мужчины, кто сразу, кто чуть погодя, последовали его примеру.

— Предлагаю приступить к первому пункту нашей повестки, — продолжил председатель, когда снова наступила тишина, — все вы получили по экземпляру отчета правления за последний квартал. Если ни у кого нет возражений, я ставлю на голосование вопрос о продлении полномочий правления…

— Э, нет, мил человек! — раздался вдруг мощный голос Калерии Ивановны. — А что это за расходы в седьмой графе? Ну-ка, объясни мне, глупой, куда ты пустил эти три с половиной миллиона?

В зале заседаний наступила напряженная тишина.

— Извините, — председатель приподнялся на своем месте, на его лице возникло растерянное и несколько испуганное выражение, — вы, наверное, не поняли.., вы еще не вполне в курсе.., эти расходы в пределах обычных представительских квот…

— Нет уж, это вы извините! — прогрохотала тетя Каля глухо и угрожающе, как приближающаяся гроза. — Это вы, наверное, не поняли! У меня сколько процентов? Сорок восемь! Значит, я заведомо самый крупный акционер и имею право знать все досконально и контролировать все расходы правления! Это я-то не поняла? Да я на черноморском привозе стояла, там такая школа, что после нее с чем угодно справишься! В пределах представительских квот, говоришь? Это раньше тебя никто не проверял, а мне ты отчитаешься до копеечки! Или слетишь со своего тепленького местечка! Я тут вообще наведу порядок! — она огляделась по сторонам и добавила несколько тише:

— И с охраной у вас бардак! Молокососов каких-то держите! Серьезных людей от случайных посетителей отличить не умеют! Ну ничего, есть у меня один человек, подполковник милиции, как раз сейчас по выслуге лет в отставку выходит, он с вашей охраной тоже разберется! У него не забалуют!

Леня Маркиз проснулся рано. Он всегда любил рано вставать. В квартире стояла сонная уютная тишина. Леня пришел на кухню и тяжко вздохнул.

Никто не ждал его с обильным и калорийным завтраком, никто не подавал оладьи со сметаной и вареньем, или вареники с картошкой, либо же аппетитные блинчики с медом… Вспомнив теткины котлеты с грибным соусом, Леня совсем приуныл.

Он поставил воду для кофе и сунул в микроволновку четыре булочки с шоколадом.

Лолина тетка, после того как навела относительный порядок в концерне «Нефтехим», решила съездить ненадолго в Черноморск, чтобы разобраться там с делами и прихватить кое-какие вещи. А приедет она уже в квартиру своего нового мужа, бывшего подполковника милиции Хохленке, который вышел в отставку и служит теперь в концерне начальником службы безопасности. Так что не Лене теперь будет тетя Каля готовить борщи и голубцы, кулебяку и домашнюю буженину, фаршированные перцы и запеченную в сметане рыбу. Не для него будут тушиться баклажаны и жариться отбивные, все съест бывший подполковник.

От таких грустных мыслей Леня чуть не упустил кофе. Хорошо, что его верная подруга Лола успела подхватить джезву с огня.

— Лолка, а про нашу тетю Калю-то в газетах напечатали! — воскликнул Леня, когда кофе был выпит и булочки съедены. — Вот слушай!

Он зашуршал газетой, взяв ее поудобнее, и с выражением прочитал:

«Крупнейший производитель нефтепродуктов в северо-западном регионе концерн „Нефтехим“ переживает поистине небывалый взлет. Его акции котируются чрезвычайно высоко, и финансовые аналитики утверждают, что это — только начало подъема. Многие связывают такой экономический взлет концерна с появлением в его руководстве нового человека. Это — женщина, Калерия Ивановна Свириденко. Как утверждают информированные источники, в прошлом Калерия Ивановна работала в сфере гостиничного и туристического бизнеса на юге нашей страны, где она также продемонстрировала замечательную деловую хватку…»

— Нет, Лолка, все-таки твоя тетка — замечательная женщина! — в восхищении сказал Леня.

— У нас в городе Черноморске все такие! — невозмутимо отозвалась Лола.