Руны на шевронах

Глава 18

Дальше выходной прошёл почти как обычно. Катя живо интересовалась, чему же нас учат, и она помогала мне с иностранными языками — говорили же на английском или немецком.

Вот мучение рассказывать ей про историю Европы по-немецки! С её-то слухом! Зато потом переходили к математике, и я просто отдыхал, объясняя задачи, что у неё за неделю не получались. Математике слова почти не нужны.

Вроде бы, зачем ей эта заумь? Но даже боярской жене, если она считает себя нерядовым магом, нужно развивать разум. Если судить по задачам, я намного сильнее. Вот даже дошло до подчинения. А если взять слух и, вообще, чувство прекрасного — я и не маг совсем.

Ну и пусть я ничего не понимаю! Рысям оно ни к чему. Авдей и Мухаммед говорят, что у меня хорошие задатки, настолько я быстро прогрессирую. Чтобы войти в транс и отойти от него, мне приходится тратить уже по сорок минут, а с тотемом я могу быть четверть часа!

И пусть кому-то не нравится, что я по полтора часа стою на коленях с закрытыми глазами. Кате это объяснить трудно… оно уже сильнее меня, я просто должен с ним быть. Быть всегда!

Может, я схожу с ума, но мне кажется, что это не какие-то свойства человека, не его особое состояние — что тотем существует на самом деле. Я слышу его пока тихий звериный рык каждой клеточкой…

Зато потом близость с Катей и её восторг! И не причём тут магия или зверство, просто я уже привык всё делать на «отлично». Тем более с такой девочкой!

Потом сладкий сон с Катей, и начало радостного понедельника. Каждая новая неделя в Корпусе воспринимается как вызов!

Господи! Всего-то прожил две недели по новому расписанию, дали только два законных выходных, а уже воспринималась. Человек быстро привыкает к хорошему.

Но с другой стороны шесть дней без Кати! Значит, пусть будет вызовом. Насколько оно оправдано, вопрос под буквой «ж», главное, что действует правильно. Вот и в Корпусе нас, кроме десяти неудачников, на зарядку с пробежкой не гоняли, завтраком не кормили, начинали прямо с правильной мотивации, с любви к родине и как мы будем её защищать. А потом физкультура.

То есть в учёбу мы погружались, как в прорубь — резко и без лишних слов. Так оно и шло всю неделю, кое-кто даже начинал позёвывать. Ну, за год солдатами нас уже сделали, а солдата очень трудно чем-то удивить.

Многие парни от скуки что-то пишут. Некоторые даже стихи, а один чудак смущённо попросил меня послушать. Я его выслушал и сказал с сомнением, что в поэзии не разбираюсь, но в стихах, кажется, должна быть рифма. Больше он ко мне не обращался, хотя писать не перестал.

Я тоже, вроде как, от скуки читаю статьи по истории. Стало интересно вдруг, чем раньше кормили солдат, как готовили, за счёт чего доставляли припасы. Как в разные века определяли годность воды в колодцах, да что враги могли подсыпать в зерно, чтоб войско мучилось животами…

Много вопросов, и все наиважнейшие. Мне ведь на самом деле мало быть просто солдатом, но зверь во мне не любит, когда на него внимательно смотрят. Он всегда имеет скучающий вид и мирно щурится в никуда.

Это второй отбор без объявления и подсказок. Если кадет готов стать просто солдатом, Корпус устроит и такой результат. Родине всегда не хватает хороших солдат. А если кадету мало стать солдатом, перед ним открываются другие уровни.

Собственно они всегда маячили перед глазами. На каждую, заданную на уроке задачу, всегда была рекомендованная, а за ней рекомендовалась ещё сложнее. И так далее. Это к слову, чем занимались мудрые предки, когда тысячелетия и века развития мы проходим в школе за годы.

На первом курсе, когда всё спешно запоминалось и решалось на плацу, меня рекомендованные задачи интересовали редко. Но сейчас-то почему бы и нет! Тем более когда очевидная польза прямо на поверхности.

Вот думаете, что «худших» в конце недели отбирали по успеваемости? Они бы устали так отбирать, все кадеты отличники. Не-е-е! В зачёт пошли и «рекомендованные» задачки, и заданные, вроде, всему классу темы рефератов — пишите, кому интересно.

А так же физкультурники начали «совмещать» кроссы и спарринги с простенькими поначалу задачками на счёт. Мало сдать зачёт, выстоять всё время, победить или войти в тройку — нужно ещё и дать правильный ответ. Вот так мы учимся думать о посторонних вещах, когда срывается дыхание и сыплются удары.

И из нас же на самом деле готовят водителей танков. Что, вроде бы, сложного? Да всё просто, когда движения доведены до автоматизма, и ты командира знаешь хотя бы месяц. А если вы с ним не общались, и нужно вспоминать, какой рычаг, за что отвечает? Мне потребовалась вся магия, чтобы не угробиться на «британце», и всё самообладание, выслушивая от старшекурсника, какой я тупой.

Мои недоброжелатели, рыжие близнецы, теперь на четвёртом курсе осваивают командирство. Редкое счастье увидеть их во главе экипажа.

— Кто боярину доверил рычаги⁈ — это вначале. — Он ещё путает острый конец снаряда с тупым!

— Чтоб я… с этим… боярином ещё поехал! — это в конце, как минимум.

Подчёркивают прямо свою нелюбовь к боярам. Будто я виноват, что они обломы рыжие и простолюдины! Кстати, один Петя, а другой Стёпа, но кто из них хуже — большой вопрос.

Короче, магия мне потребовалась. Ну, рефераты для меня слишком нудно и долго, от физкультуры всё равно не убежишь, так украдкой, когда никто не смотрит, в часы самоподготовки запоминал условия задачек со звёздочками и решал их во время неизбежных наказаний на плацу и в часы простого хождения. Двойная или даже тройная польза. Никто не видит, для всех я просто кадет. Привыкаю всё решать на бегу. А что снова домой отпустили, так везёт просто — многим же так везёт.

И это очень важно для меня. Я просто почувствовал, что фантазия, скорость счёта вариантов и способность их запомнить у мага должна тренироваться. Обязана! Это не объявленный, скрытый от посторонних лючок на другой уровень магии.

А приближение к тотему после отбоя. Я мог встать на колени у кровати, но это слишком много обо мне расскажет ребятам. Знают Авдей, Мухаммед и Катя, вот и достаточно. Потому, как все, по команде «отбой» за минуты раздеваюсь и прыгаю на кровать. Закрываю глаза, но не засыпаю, как бы ни хотелось. Меня ждёт тотем. Вот уверен я, что прям лично меня ждёт! Это уже сильнее меня…

После занятий в субботу стоял я в форменной шинельке и с фуражкой на ушах в общем строю, внимал инструктору и думал, что вот ректор не удостоил, и это уже очень хорошо.

Зачитывать список тех, кто заслужил выходной, долго, и гордыня грех. Потому, пока мы тянемся «смирно», инструктор читает список, кто выходного лишился. Чтобы было стыдно, и другим в назидание.

Я в число лишённых отпуска не попал, и это ещё лучше. По командам «вольно» и «разойдись» направился на том же плацу к другому инструктору. Пока топал, подумалось отчего-то, что вступает в права восемнадцатая осень Тёмы…

Я знаю, что ему должно быть семнадцать! Но ведь нулевой или настоящий день рождения не учитывается. Значит, полных лет Тёме семнадцать, а осень восемнадцатая.

Видит ли он себя хоть немного? Знает ли, что живой его организм? Снятся ли ему иногда золото и багрянец листвы, кусачие утренние заморозки? Или он думает, что на небе лучше, ну его этот плац на попаданца?

В субботу ведь тоже учёба, и кого-то наказывают. Авдей и Мухаммед уже ждут в «Волге» на парковке у КПП. Ничего, часик подождут. Доложиться инструктору и встать в строй. Пошли со всеми вместе. Мысли переключаем на очередную задачку. Что тут у нас? Ага. А если попробовать так…

Строевые приёмы исполняются сами собой на «отлично», после всего одного парада это остаётся навсегда. Пацаны первого курса, закусив губы, с раскрасневшимися мордашками сосредоточенно стараются соответствовать господам настоящим кадетам. Они уже принесли присягу, тоже стали «настоящими», но ещё мило неуклюжи. Аж немного завидно — у ребят впереди столько интересного!

Они просто фоном, часть сознания контролирует обстановку, а всё остальное занято решением. Тут главное не думать, когда же кончится час — это лучший способ получить добавку. Не нужно нервничать, инструктор сообщит об окончании сеанса.

Ну, вот и остановили строй. «На…лево, отставить» раз десять, и мы, стоя смирно, пожираем глазами командира и внимаем ему, как богу. Ну, серьёзно ведь две задачи со звездой уже вполне для меня достаточно!

Фу! Остались четверо первый курс, один с третьего и один со второго, чтобы первышам не казалось, что к ним пристрастны.

Своего товарища, конечно, очень жаль, но прям в эти мгновенья важно не расплыться в широкой улыбке облегчения. Могут ведь и передумать. Вот отходим от инструктора на десяток шагов и позволяем себе улыбку пока в душе — господи, только не сегодня! Хотя это было раньше, сейчас лучше — аллилуйя!

Покинул плац степенно, будто не очень-то и хотелось. Просто с инструкторами не спорят. Отойдя на приличное от плаца расстояние, можно немного ускорить шаг и чуть улыбнуться, будто вспомнил что-то хорошее…

Блин! Корпус у княжества земли оттяпал будь здоров! Только на велике и ездить!

В общем, шёл я к КПП бодрым шагом, думая о прекрасном. Разумеется, о Кате. Увижу я её дома, а поздним вечером у нас по расписанию интим! И завтра тоже!

Поэтому, наверное, она не приезжала в обед со мной повидаться и подписывать бумаги. А я весь обед ждал, когда придёт за мной посыльный из ректората. Вчера же приезжала. И позавчера. И поза-позавчера…

То есть каждый день с понедельника.

И ведь мне каждый раз на неё здорово просто смотреть. Просто быть с ней рядом и слушать её голос:

— Ты меня слышишь? Распишись ещё тут, где галочка!

Дома почему-то Катя на меня так не действует. Наверное, в секретариате ректора ощущения обостряет мысль, что не в моей власти завалить её прямо на стол, и свидание у нас деловое, она уйдёт, когда решит свои вопросы.

Добежал я до КПП, загодя снизил скорость и степенно проник в помещение. Важно предъявил удостоверение и предписание на отпуск и с достоинством покинул территорию Корпуса.

Не! Я могу просто пройти через КПП так, что служивые на меня даже не обернутся. Инструктору на плацу можно было впарить, что я уже успешно отзанимался. Да дядя по черчению не смог бы меня наказать…

Но мужику и так несладко, нельзя делать ему мозг слишком часто…

То есть тогда ведь теряется весь смысл! Наказали, значит, заслужил! А магию нужно совершенствовать, не нарушая смысла. В магии очень важна гармония — так часто Катя повторяет.

Размышляя примерно таким образом, я дошёл до парковки для посетителей и быстро нашёл глазами нашу уже работающую на холостом ходу «Волгу». Направился к машине, и из салона вышел Авдей, придерживая мне двери и сказав:

— Привет.

— Всем здорова! — сказал я весело, усаживаясь, и немного удивился, увидев Катю. — А ты что здесь забыла?

— Одного мужа, — сварливо ответила она.

Авдей уселся за мной, хлопнув дверцей, и водитель сразу тронулся. Катерина же развила мысль:

— Почти с часу тут тебя ждём! Представляешь, приезжаем мы в обед подписать бумаги, так нас не пустили на КПП! Всю неделю пускали, а тут заявляют, что приём граждан сделали только во вторник и пятницу! Думаем, нет же смысла тратить на дорогу домой и обратно три часа… — она разозлилась. — Вот что ты смеёшься⁈ Завтра в большинстве советов выходной, всё переносится на следующую неделю!

Я сразу принялся её целовать, говоря в паузах:

— Просто… счастлив… тебя… видеть…

Бедные Мухаммед и Авдей! Не, это как бы их профессия, дожидаться часами. Но шесть часов с Катей! Она их терзала только по-английски или применяла немецкий?

Проснулся я с мыслью, что очень хорошо быть женатым. Особенно на Кате!

— Оставь мои сиськи в покое, — промычала она ещё с закрытыми глазками. — Они только вечером, — она открыла глаза и сказала ласково. — Нас ждёт боярский день!

— Выходной, — неуверенно внёс я поправку.

— У кадетов, может, и выходной, — заявила она убеждённо. — А у бояр выходных не бывает!

— Тогда придётся вставать, — сказал я с угрюмой решимостью.

Вместе мы сделали кадетскую зарядку, только без пробежки. Потом вместе в душ и оделись к завтраку. Кто-то внушил Кате идею, что бояре даже в постели завтракают при полном параде. Хотя в постели я ей перекусить ещё не предлагал…

В общем, вышли мы в гостиную, как в гости собрались. Оба умытые и причесанные, я в парадке, Катерина в костюмчике и на каблучках. Авдей и Мухаммед уже сидели на диванах в полной боевой готовности. Они вообще спят когда-нибудь?

Только вошли и поздоровались, как в гостиную заглянула Миланья и позвала всех к столу. Ну, а про неё и сомнений не возникало — кто много плачет, почти не спит.

Приготовила она сырников со сметаной, а кому человеческой еды мало, тем масло кубиками, разные колбаса и солёная лососина. Чтоб не уподобляться, я ограничился лишь тремя бутербродами с какао. Сказано же кем-то из мудрых, что из-за стола нужно вставать с чувством лёгкого голода. Особенно, когда некоторые девушки смотрят на мои бутерброды с весёлым ужасом.

Кстати, правильно сказано, поскольку гуморальная система работает со значительной задержкой. Ощущение сытости должно было прийти только на политинформации, но в тот раз его затмили другие, более сильные эмоции.

Для начала позвала Катя на политинформацию Миланью и показала нам прямоугольник с полоской, пояснив:

— Этот тест на беременность я сделала при Миланье в понедельник сразу после свадьбы. Как видите, тест отрицательный. Тогда же я перестала принимать противозачаточные пилюли…

Я слушал с открытым ртом и в голове отплясывали глупые мысли:

«А какой нынче год? Хотя боярам многое доступно. Американское или немецкое. Могли они придумать тесты и пилюли к 1940-му году»?

Катя достала другой прямоугольник и сказала:

— А этот тест я сделала при Миланье сегодня…

— А… — попытался я спросить.

— После завтрака сделала, — ответила Катя и продолжила. — Две полоски говорят, что тест положительный.

Я недоумённо помотал головой.

— Это значит, что я беременна, — срывающимся голосом проговорила Катя. — От тебя.

Я завис на целых три секунды и родил вопрос:

— А как это связано с положением в Европе?

Катя бросила прямоугольник на пол и побежала из гостиной. Я подорвался за ней. Она, не оборачиваясь, прибежала в спальню, ничком рухнула на кровать и заплакала. Я присел рядом на краешек, осторожно гладил её плечико и говорил, что вот такой я дурак. В моменты сильных переживаний несу такое — самому потом смешно. А так я за нас рад и очень-очень ей благодарен…

Ну, если девушка решила заплакать, это надолго. Причём, лучше не прекращать её утешать. Не, если совсем наплевать, она перестанет плакать быстро, но озлобится. А если утешать ласковым голосом и осторожно гладить плечико, плакать девушка будет долго, но продуктивно…

Всё равно политинформацию сегодня сорвали.

Катерина достаточно успокоилась, чтобы начать физкультуру. Умылась, переоделась и с независимым видом прошла в зальчик. Начали физкультуру ответственно, с разминки, и она совсем переключилась.

Я запретил себе думать о её беременности. Нет человека — нет проблемы. А его реально почти что и нет. Вот подрастёт, тогда поразмыслим, что с этим делать. В любом случае, думать о нём при Кате я не должен.

Перешли к фехтованию. Авдей и Мухаммед тоже надели защитные жилеты и маски и взяли шпаги. Говорят, что никто раньше им такого не показывал, не их профиль. Но интересно же!

С ними ситуация мне понятна, похожее происходит в корпусе. Шпаг там нет вообще. Просто нет, без объяснений, хотя шпаги никакими уставами не запрещены. И дело совсем не в гуманизме — армейским ножом и голыми руками такое учат творить, нормального штатского от одного описания вывернет.

Для понятливых вся соль в дуэлях. Вызванный выбирает оружие, и военный, конечно, выберет пистолеты, на которых он собаку съел. Вот и не вызывают военных магов всякие. Пока вояки учатся, потом живут в частях, они имеют дело лишь с огнестрельным оружием, а штатские хоть всё время могут потратить на шпаги. Потому и нет дуэлей меж военными и штатскими…

Правда, в каждом правиле есть исключения. Мой папа тому пример. Сколько из убитых им магов были военными хотя бы в прошлом? Ну и я немножечко, у меня же есть Катя! Правда, раз в неделю всего, и с этим что-то нужно делать…

Мухаммед вдруг остановил занятия. Рыси, сурово на меня глядя, заявили, что им плевать, чья очередь, отныне никто не должен нападать на Катеньку. Вот отражать её атаки я ещё могу, а если мне надоело, то они к моим услугам, хоть со шпагами, хоть просто так.

Ну, сами выпросили! Я, закаменев лицом, молча снял жилет и маску, поставив шпагу. Первым вызвал Авдея, а Мухаммед безразлично занимался растяжкой, пока я доводил его товарища до транса. Следующим стал Мухаммед.

Все получают равную долю, это у них закон. Авдей безучастно смотрел на нас, а Катя застыла, глядя широко открытыми глазами. По её мнению, люди так не могут. Ха! Так я ещё не могу войти в транс, как рыси, а то б и не такое показали!

Заканчивали физкультуру дыхательными упражнениями и получасовым правежом, или медитацией. Потом в душ, опять переодеваться и в гостиную ждать, когда Миланья позовёт на обед.

В гостиной на диванчике обнаружился Мирзоев Руслан Ибрагимович. Он приехал немного раньше, так Миланья усадила его пока на диван и дала разных журналов. Мы дружно с ним поздоровались и только уселись, спросив ради учтивости, как доехал, пришла Миланья и позвала всех в столовую.

За обедом деловые разговоры в хороших домах не приняты, а я вообще не люблю болтать за едой, так трапезничали мы в пристойном молчании. Только за чаем я спросил Катю о её планах.

Ну, не хотелось мне принимать Мирзоева при ней. Бедняга и так настрадался от Кати на прошлой должности, пока не свалил её, должность, на младшего брата. Катя всё хорошо понимала и с лёгкой улыбкой сказала, что ей нужно в боярскую библиотеку — пропустила же целую неделю из-за меня.

Мухаммед и Авдей без моего приказа пошли за Катей. Похоже, что после её заявления, приоритеты у них изменились. Или я опять слишком много думаю — ну кто во всём мире что-то мне сделает! Тем более у меня дома.

Я и Мирзоев взяли чашки и кофейник и перешли ко мне в кабинет. Первым делом он положил передо мной папку с бумагами, которые я должен просмотреть и подписать. Пока я разбирался с документами, он неспешно выпил чашку кофе и налил следующую.

Когда я закончил, Мирзоев перешёл к описанию целиком. Одним словом — это пипец. Меня должно разорить только перевооружение дружины на новые танки, не считая прочего. Денег с доходных домов уже не хватает. Мы могли бы занять в банках под недвижимость, но под боярские земли никто не даст, а доходные дома мы продаём.

Только с их продажи всё пока крутится, но закончится это уже в следующем году. В итоге у меня останутся только земли, которые не продать, и рыси, от кого не избавиться. А жить я с молодой женой буду под мостом.

— Об этом и пойдёт речь, дружище, — заговорил я. — Начнём с харьковчан. Ребята дали нам хорошую скидку, чтобы мы заглотили живца. Просто для обучения экипажей ресурсы танков должны уже сгореть…

— Первые машины скоро придётся отправлять на капитальный ремонт, — мрачно вставил Руслан Ибрагимович.

— А мы посмотрим на местные силы, — поднял я палец. — У них же на предприятии сейчас упадок из-за нашего перевооружения. Мы спокойно их можем купить по бросовой цене.

— Тебе же достаточно просто взять их землю! — воскликнул Мирзоев.

Я печально на него посмотрел и сказал грустно:

— Ну, зачем мне показывать интерес? Мы возьмём просто заводы за бесценок, и на них местные будут работать с моими танками. Кто в городской думе посмеет лишить земли градообразующее предприятие? Тем более той земли, что я в любой момент могу подгрести под себя тупо по договору. Просто лень пока.

— Ха, — почесал Мирзоев в затылке. — Прям твой папа вспомнился! Выкрутить людям руки и отпинать в живот, чтобы они тебе улыбались и с энтузиазмом сотрудничали!

— Тебе уже нравится, это главное, — сказал я благодушно. — Теперь о людях. Я хочу, чтобы в производстве разбирались недавние выпускники Корпуса. Пусть они следят за ремонтом своих машин.

— Гм, — состроил Мирзоев скептическое лицо. — Всё равно придётся пока говорить о комплектах целиком. С харьковчанами говорить! А как они к этому отнесутся…

— Плохо отнесутся, — пожал я плечами. — Но они ведь под наш контракт успели взять кредиты? Им уже некуда деваться. В бизнесе ведь не бывает зависимости лишь в одну сторону.

— Но злобу всё равно затаят! — упрямо молвил Руслан Ибрагимович.

— Плевать. Пусть хоть на дуэль вызывают, — безразлично сказал я. — Второй вопрос в ту же тему. Некто в Гардарике лепит тренажёры танков, мне нужно, чтобы в Семёновске они открыли дочернее предприятие.

— Их найти ещё надо! — воскликнул Мирзоев.

— Повторяю для глухих, — закаменел я скулами. — Мне. Это. Нужно.

— Слушаю, боярин, — склонил он седую голову.

— Через месяц чтобы перестали жечь ресурсы боевых машин на первичное обучение, — строго проговорил я. — Потом майор Бирюков говорит, что всего на дружину добыли три военные рации. Рации хреновые, стоят бешеных денег, и их тупо не достать. Приказываю…

Мирзоев воззрился на меня со всем вниманием.

— Взять эти рации за основу. Наладить выпуск и снабдить рациями мои части. Далее спросить военных,что им не нравится, доработать, и мои части снабдить новыми рациями, а старые продать, — продиктовал я.

Мирзоев горестно вздохнул и осторожно сказал:

— Ну, земля ладно, можно решить. Но нет же элементной базы!

— К тому я и веду, — пояснил я холодно. — Не на всех моих землях только точить снаряды.

— Но их ведь столько просто не нужно, тем более по таким ценам! — воскликнул Руслан Ибрагимович. — Большинство же поступает из-за рубежа!

— Пока не нужно, — поправил я. — Из-за рубежа? И что? Кто запрещает скопировать?

— Так международное патентное право! — очень убедительно возразил он.

— А это право тебя лично или брата твоего может пристрелить? — уточнил я. Мирзоев помотал побледневшим лицом, и я отчеканил. — Моё слово для тебя все международные и другие права, — я слегка смягчился. — Старина, эти устройства останутся в Гардарике, за бугор их отправлять не будут.

— Ну, если только для себя, — проворчал Мирзоев, потупившись. — Для себя постараемся.

— Извини, столько на тебя вывалил, — благодушно сказал я. — Просто на последок. Сколько харьковчане думают сделать танков?

— В пределе пока полтысячи за год, — пожал он плечами. — При хорошем финансировании удвоят производство где-то за полгода.

— Если скидка остаётся, мы возьмём всё, — проговорил я благодушно.

— Как всё? — переспросил Руслан Ибрагимович.

— Ну, коли будет интерес, возьмём, что они наклепают, — пояснил я. — У себя доработаем, оснастим рациями и на продажу. Нам же столько не нужно.

— А! Продадим! — воскликнул Мирзоев и деловито уточнил. — А будут брать?

— Будут, — кивнул я уверенно.

— Ну, тебе виднее, — довольно сказал он. — Действительно столько всего! Коли это последнее, разреши приступить?

— Приступай, — улыбнулся я. — Бирюкову привет!

— Обязательно передам, — проговорил Руслан Ибрагимович, поднимаясь.

Я проводил его глазами. Когда за ним закрылась дверь, взял с полки учебные материалы. Странно, правда? Мне теперь думать не о чем — я ведь ставлю боярство на кон!

А после сообщения Кати, не только боярство. Но что толку гонять в голове одни мысли, как их не верти? Поставил и точка, нефиг метаться. Дальше просто делай, что должен, и катись оно как-нибудь. Глупо делать себе нервы.

На выходные много задают, но это может подождать Катерину. Пока никто не смотрит, я лучше поработаю над дополнительными задачами. Будет задел на предстоящую неделю, и это мне просто нужно. Только оно ещё позволяет мне быть собой…