Русская Америка, ставшая американской Аляской

Георгий КУНАДЗЕ

РУССКАЯ АМЕРИКА, СТАВШАЯ АМЕРИКАНСКОЙ АЛЯСКОЙ

Умело продав «дорогим россиянам» аннексию Крыма как «триумф воли» «собирателя земель русских», режим Путина ввел общество в состояние «патриотического» транса, быстро переросшего в стойкое безумие. Именно в такой обстановке вновь зазвучала тема Аляски, права на которую у России, якобы, бесспорны. Пока это скорее эпатажная шутка. Но кто их, маньяков, поймёт? Не зря же говорится, что в каждой шутке есть только доля шутки. В этой связи представляется уместным вспомнить историю Русской Америки, как называли Аляску до ее продажи США.

Это очень русская история. Начиналась она как подвиг, развивалась как преодоление немыслимых трудностей, а закончилась фарсом. Творили ее люди, как будто сотканные из противоречий, способные удивить мир не только удалью, стойкостью, подвижничеством и гуманизмом, но и мелкими интригами, жестокостью, безалаберностью, рабской покорностью судьбе. Которой, как всегда в России, безраздельно распоряжались самодержцы из далекой столицы, каждый со своими тараканами в голове, со своими фаворитами и прихлебателями. Логика поведения открывателей и закрывателей Русской Америки, равно как и система принятия решений, в которой они действовали, в основном, понятны нам и сегодня. Что лишний раз подтверждает старую истину: в России все может измениться за один день, но ничего не меняется веками.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ

В 1579 году отряд казачьего атамана Ермака, успевшего к тому времени отличиться в Ливонской войне в составе армии Ивана Грозного, а потом попасть во «всероссийский розыск» за пиратство на Волге, вторгся в пределы Сибирского ханства, одного из последних осколков Золотой орды. Взяв штурмом его столицу - город Сибир - казаки захватили богатую добычу, главным образом, ценную пушнину, которую Ермак благоразумно отправил царю Ивану, чем заслужил его прощение и покровительство.

На этом завоевание Сибири, в сущности, закончилось: малочисленные и разрозненные племена аборигенов фактически не оказывали русским организованного сопротивления. Сравнительно мирное освоение Сибири осуществлялось по незамысловатой схеме: туземное население на монгольский манер облагалось пушным ясаком и тем самым приводилось под власть Москвы. Само же русское присутствие на новых территориях ограничивалось острогами, примитивными крепостцами, где оставлялись крохотные гарнизоны казаков и торговых людей. А землепроходцы в поисках пушного зверя шли дальше на восток. Без карт, сплавляясь по рекам, пробираясь по тайге, они покрывали огромные расстояния с невиданной по тем временам скоростью.

Ещё в 1587 году неподалеку от места решающего боя отряда Ермака с воинами Сибирского ханства возник Тобольский острог, через три года ставший Тобольском, первым сибирским городом. В 1632 году - был заложен Якутский острог, будущий Якутск. В 1643 году русские вышли к Байкалу, где основали Иркутск, впоследствии столицу Восточной Сибири.

Русская практика колонизации новых земель имела некоторые черты, мало присущие другим завоевателям. Так, русские, как правило, стремились обратить туземцев в христианство не силой, а материальными стимулами: принявших крещение освобождали от уплаты ясака. Объяснялось это не столько какой-то особой гуманностью колонизаторов, сколько их здравым смыслом. С одной стороны, чем больше туземцев освободишь от уплаты ясака, тем меньше его соберёшь. С другой стороны, численность русских в Сибири редко превышала две-три тысячи человек. Держать туземцев в подчинении одной только силой было нереально.

Любопытно и то, что русские охотно брали в жёны туземных женщин. Дело, как говорится, житейское. В обязательном порядке принявшие крещение женщины и их дети-полукровки немало способствовали гармонизации отношений русских с туземцами.

Как правило, не увлекались русские и их спаиванием. Опять-таки в силу чисто практических причин: находившимся все время в движении людям, много пойла было не унести, да и варить его им было негде и некогда. (Впоследствии, уже в Русской Америке был фактически введен сухой закон, но об этом речь ниже.)

В целом, надо признать, что освоение русскими Сибири, особенно на первых порах, сравнительно редко сопровождалось жестокостями, которые были присущи, например, испанцам в Америке. Сказались, конечно, малочисленность и довольно кроткий нрав сибирских аборигенов. Но и русские, в свою очередь, обращались с ними несколько человечнее других европейцев.

В 1639 году небольшой отряд казаков, отправившись в путь из Якутска, перевалил казавшийся неприступным Становой хребет и, сплавившись по реке, берега которой изобиловали дичью, достиг берега моря. Реку немудрёно назвали Охотой, а море, соответственно, Охотским. В устье реки построили острог, ставший впоследствии Охотском. С начала похода Ермака прошло всего 60 лет.

В 1642 году русские добрались и до берегов Амура. Освоение плодородных земель Приамурья позволяло обеспечить продовольствием холодные северные районы Сибири, а сплав по Амуру был объективно самым удобным маршрутом к Тихому океану. Проблема, однако, была в том, что Китай, естественно, считал Приамурье своим. О проникновении туда русских в Пекине долго не знали. А когда, наконец, узнали, снарядили военную экспедицию, в 1658 году восстановившую статус-кво.

Тем временем отношения русских с аборигенами Сибири начали ухудшаться. На смену вечно торопившимся в новые края землепроходцам, приходили торговцы, оседавшие в острогах. Они никуда не спешили, никого не боялись, и не считали зазорным «с Божьей помощью» грабить туземцев, похищать их женщин, сжигать поселения. Центром беспредела стал быстро разросшийся Якутск, власти которого, получая свою долю награбленного, смотрели на происходящее сквозь пальцы.

Ситуация усугублялась прибытием в Сибирь ссыльных переселенцев, волнениями и бунтами в гарнизонах фортов. В 1668 году дело кончилось восстанием ссыльных и гарнизонных казаков. Возглавил его поляк (или украинец) Никифор Черниговский, фактически захвативший Приамурье и предложивший новые земли русскому царю в обмен на прощение.

Однако, московские власти, испытывая почти мистический страх перед считавшимся непобедимым Китаем, и, что не менее важно, опасаясь потерять торговые связи с ним, на сделку с повстанцами не пошли. В итоге, китайский экспедиционный корпус численностью свыше 30 тысяч человек в 1682 году нанес отряду Черниговского поражение, окончательно изгнав русских из Приамурья.

В 1689 году Россия была вынуждена заключить с Китаем договор, по которому лишилась права на навигацию по Амуру. В 1727 году еще один договор определил пограничный город Кяхта как единственное место, где России было разрешено осуществлять торговые сделки с Китаем. На ближайшие полтора века экспансия России в юго-восточном направлении была полностью остановлена. Это обстоятельство объективно повысило для нее важность северо-восточного направления, что в итоге и привело к появлению Русской Америки.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. РУССКАЯ АМЕРИКА

Строго говоря, до конца XVII века главным, если не единственным, драйвером освоения Сибири оставалась добыча пушнины, ценившейся в те времена чрезвычайно высоко. Мысли о расширении пределов государства землепроходцев, видимо, не посещали, а геополитические соображения не беспокоили. Столкнувшись в Приамурье с Китаем, Россия отступила. А других соперников у нее в Сибири не было. Освоение американского континента поначалу подчинялось такой же незамысловатой логике.

О том, что земля Сибири кончается на Чукотке, в Москве должны были бы знать еще со времен казачьего атамана Семёна Дежнева. В 1648 году он на трёх крошечных поморских кочах прошел проливом, носящим сегодня имя Беринга. К сожалению, доклад Дежнева о его морском походе утеряли в канцелярии Якутска. На этом все и кончилось.

Начало серьезному изучению американского континента было положено экспедициями Витуса Беринга, датчанина на русской морской службе. Первая из них началась в 1727 году, причем подробные инструкции Берингу двумя годами ранее подписал Пётр I за несколько дней до своей скоропостижной смерти от пневмонии. В последние годы жизни царь-реформатор буквально бредил «американским проектом». Проживи он подольше, кто знает, как сложилась бы история Русской Америки.

Первая экспедиция Беринга больших результатов не дала, зато вторая, в ходе которой сам Беринг умер, позволила составить довольно подробные карты Алеутских островов, большой дугой растянувшихся от побережья Америки почти до Камчатки. От крайней западной группы Алеутских островов, получивших название Ближние, до побережья Камчатки было чуть более 300 морских миль. Дистанция вполне доступная для шитиков, небольших плоскодонных судов с прямым парусом, на которых передвигались русские. Однако к тому времени Санкт-Петербург, где на престол вступила императрица Елизавета I, несколько утратил интерес к «американскому проекту» Петра I, так что собранные экспедицией Беринга сведения пригодились только «промышленникам», то есть людям, промышлявшим пушного зверя. Для них Алеутские острова оказались подлинным Эльдорадо. Там в огромном количестве водились каланы (морские выдры), мех которых ценился особенно высоко. Первые русские промышленники добрались до Алеутских островов в 1745 году и после закончившейся конфликтом с аборигенами попытки высадки на острове Агатту, благополучно пристали к соседнему острову Атту.

Добыча меха каланов сразу же начала приносить баснословные прибыли, ради которых промышленники были готовы на все. Жизнь туземцев превратилась в сущий ад. Всего через три года сообщения об этом дошли до Санкт-Петербурга. В итоге, указом императрицы все обитатели Алеутских островов были обложены пушным ясаком и тем самым взяты под покровительство государства. Во исполнение указа каждое промысловое судно должно было иметь на борту сборщика ясака, фактически государственного инспектора. Санкт-Петербург ввел также жесткую государственную монополию на спиртные напитки, лишив промышленников права обменивать их на меха. Кроме того, всех отправлявшихся на Алеутские острова промышленников обязали давать «подписку» об отсутствии у них венерических заболеваний. Административно Алеутские острова были подчинены начальнику Охотска. Увы, все эти меры оказались не вполне эффективны: до Охотска было далеко, а до Санкт-Петербурга еще дальше. Притеснения аборигенов продолжались, нередко при деятельном участии государственных инспекторов. История сохранила имя Андриана Толстых, чуть ли не единственного промышленника, гуманно обращавшегося с туземцами и платившего справедливую цену за их пушнину. Имена тех, кто вел себя не столь достойно, не сохранились: их было слишком много. Кончилось, как и положено, восстанием туземцев.

В 1760 году жители острова Уналашка сожгли четыре промысловых судна и перебили почти всех промышленников. В ответ снаряженная промышленниками карательная экспедиция во главе с Иваном Соловьевым сожгла туземные селения на Уналашке и ближайших малых островах. Многих их жителей перед смертью подвергли жестоким пыткам. Больше алеуты не восставали.

В 1784 году на большой остров Кадьяк, что примерно в 450 морских милях к северо-востоку от Уналашки, прибыл основатель Северо-Восточной компании иркутский купец Григорий Шелихов, которому предстояло сыграть важную роль в истории Русской Америки. Проведя на острове без малого два года, Шелихов наладил деловые отношения с туземцами, построил первое в тех краях русское поселение, и, главное, сформулировал принципы организации пушного промысла. Шелихов пришел к выводу о том, что беспорядочный промысел каланов был чреват сокращением их поголовья. По твердому убеждению Шелихова, будущее принадлежало крупным акционерным компаниям, способным принести доход акционерам и пользу государству. И, что особенно важно, заинтересовать в успехе всех своих работников, в том числе, и туземцев, взяв на себя ответственность за их благополучие.

Вернувшись в Иркутск, Шелихов при деятельной поддержке генерал-губернатора Иркутского наместничества Ивана Якоби подал императрице Екатерине II прошение. В нем он «всеподданнейше» доложил о возведении города, порта и православного собора на Кадьяке, а также о неусыпной заботе его компании о благополучии туземцев. Поделившись с императрицей своей идеей создания крупной промысловой компании-монополиста, Шелихов брался эту идею воплотить в жизнь. Для чего испрашивал:

- государственную субсидию в 500 тысяч рублей;

- военные корабли с экипажами и воинский контингент для охраны колонии; - монопольные права на промысел пушного зверя, а также на торговлю с Японией, Кореей, Индией, Филиппинами и испанскими колониями;

- право вербовки мастеровых всех профессий из числа сосланных в Сибирь. Кроме того, Шелихов просил направить в Русскую Америку православных миссионеров. И, наконец, в целях повышения эффективности компании Шелихов хотел получить право по всем вопросам ее деятельности обращаться к генерал-губернатору Иркутска и напрямую к императрице. Лично для себя Шелихов не просил ничего конкретного, осмелившись, однако, предположить, что все, кто этого заслуживает, вправе надеяться на поощрения и отличия.

Стоит заметить, что свои достижения Шелихов сильно преувеличил, и отчасти просто придумал (ни церкви, ни города он не построил), а для себя и своей новой компании просил, как казалось, слишком много, но такой уж он был человек. Фантазер, талантливый лоббист, мистификатор и бизнесмен от Бога. Впрочем, добиваясь для своей компании монопольных прав, Шелихов был в тренде тех времён. Точно так же были организованы, например, британская и голландская Ост-Индские компании.

Прошение Шелихова было, однако, отклонено Екатериной, в принципе не приветствовавшей создание монополий. К тому же императрице, озабоченной расширением и обустройством своих европейских владений, по большому счету, не было дела до далекой окраины империи. Для реализации своего амбициозного замысла Шелихову пришлось взять в долю нескольких крупных иркутских купцов и даже породниться с влиятельным сановником Николаем Резановым, выдав за него свою дочь. Указ императора Павла I о создании искомой акционерной компании (правда, в сильно урезанном виде) был подписан только в 1799 году, уже после смерти Шелихова. Так возникла формально частная, а на деле полугосударственная Российско-Американская компания, своего рода Газпром начала XIX века.

Новая компания быстро взяла курс на встраивание в систему имперской власти. В 1801 году Главное правление компании было переведено из Иркутска в Санкт-Петербург, в 1804 году ее акционерами стали император Александр I и члены императорской фамилии. Тогда же в структуре Главного правления компании появился «тайный совет» из трех человек, в который вошли морской министр (председатель) и высокие представители министерств внутренних и иностранных дел. Члены правления положили себе высокое жалование, в Русскую Америку носу не казали, стригли купоны и интриговали в столице.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ГЕРОИ РУССКОЙ АМЕРИКИ

В таких условиях едва ли не все успехи и неудачи Российско-Американской компании оказались связаны с именами двух выдающихся людей – первого губернатора Русской Америки Александра Баранова и Архиепископа Камчатского, Курильского и Алеутского Иннокентия (Вениаминова).

АЛЕКСАНДР БАРАНОВ

Доверенное лицо Шелихова - купец Александр Баранов - прибыл на Кадьяк в 1790 году в качестве управляющего его Северо-Восточной компании. Этот малообразованный и довольно невзрачный человек из народа обладал, как оказалось, удивительным набором качеств прирожденного лидера - железной волей, самостоятельностью, деловой сметкой, честностью, неиссякаемой любознательностью и едва ли не полным отсутствием сословных и расовых предрассудков. Он почти сразу начал изучать язык алеутов и довольно быстро им овладел. Взяв в жены дочь одного из алеутских вождей, Баранов завоевал их расположение и доверие. И, главное, навел какой-никакой порядок в промысле каланов.

Придя к выводу о том, что открытый всем ветрам Кадьяк был мало пригоден для освоения, Баранов в 1799 году перебрался на остров Ситка, названный впоследствии его именем, заложив там редут Архангела Михаила. О существовании этого острова с мягким морским климатом, удобной незамерзающей зимой гаванью русские знали давно. Но селиться там избегали, опасаясь чрезвычайно воинственных индейцев племени тлинкитов. Баранов же, проявив недюжинные качества психолога, смог с ними договориться.

В том же году с появлением Российско-Американской компании Баранов стал ее главным представителем в Русской Америке, то есть губернатором и полновластным правителем колонии.

Договоренности Баранова с тлинкитами продержались недолго: в 1802 году они восстали, сожгли редут Архангела Михаила и изгнали русских с острова. Через два года с помощью алеутов, оружия приобретенного у американского торговца и орудий корабля компании «Нева» Баранову удалось принудить тлинкитов к миру. Взамен сожженного редута на высоком холме над гаванью возвели новый, символизировавший незыблемость русского господства. Вокруг редута возникло поселение, верфь с медеплавильней, церковь, дома служащих компании, примитивные портовые сооружения и казармы. В 1808 году поселение превратилось в небольшой город Новоархангельск (ныне Ситка) с населением в 1 тысячу человек, ставший столицей Русской Америки.

По мере развития колонии она столкнулась с проблемой снабжения. Оружие, боеприпасы, инструменты, даже железо, пеньку и канаты для верфи доставляли морем из Охотска, а то и из Санкт-Петербурга. Стоимость доставки была высока, а время в пути исчислялось долгими месяцами. Хуже всего, однако, было с продовольствием. Его требовалось все больше, и взять его было неоткуда. Именно в таких условиях Баранов установил деловые связи с американскими судовладельцами, предоставляя им квоты на добычу пушнины в обмен на поставку нужных компании товаров. При этом Баранов настаивал на том, чтобы американцы общались с туземными охотниками исключительно через русских служащих компании, и воздерживались от продажи туземцам спиртного. Также Баранов сумел наладить доверительные отношения с Гавайями, туземный король которых воспринимал его как равного себе властителя.

И наконец, в 1812 году после четырех лет изучения Калифорнии, Баранов принял решение о создании там русского поселения, задачей которого было бы производство продовольствия для нужд Русской Америки. Неподалеку от крошечного испанского поселения Сан-Франциско возник стандартный сибирский острог, на американский манер известный сегодня как Форт Росс.

В том году Баранову исполнилось 66 лет, по тем временам возраст более чем солидный. Его жена-алеутка умерла, он был болен, порядком испорчен безграничной властью, устал от ответственности, а еще больше от интриг флотских офицеров. Последние, выдвинувшись на ведущие роли в Главном правлении Российско-Американской компании в столице, стремились к полному контролю над самой колонией. Простолюдина Баранова они терпеть не могли и открыто подозревали в казнокрадстве. Многим в Главном правлении компании казалось естественным, что, единолично управляя прибыльным пушным промыслом, Баранов просто не мог не обогатиться сам.

Осенью 1817 года давний недоброжелатель Баранова, капитан-лейтенант Леонтий Гагемейстер прибыл в Новоархангельск с секретным предписанием Главного правления сместить Баранова с его поста, проведя сначала полную ревизию финансовой отчетности колонии. Ревизия длилась почти год и установила невероятное: финансовая отчетность за 18 лет оказалась в безупречном порядке. Больше того, выяснилось, что Баранов не только не взял себе ни копейки, но даже истратил на нужды колонии около 2 миллионов рублей из своего кармана. Между тем, Главное правление, считая Баранова миллионщиком, не назначило ему даже пенсии. Жить в России Баранову было не на что. Его просьба о разрешении поселиться на Гавайях была отклонена. В октябре 1818 года на корабле под командованием того же Гагемейстера Баранов навсегда покинул Русскую Америку нищим одиноким стариком. До прибытия в Россию он не дожил, умерев в пути. По морскому обычаю его тело предали водам Индийского океана.

АРХИЕПИСКОП ИННОКЕНТИЙ (ВЕНИАМИНОВ)

В начале 20-х годов XIX века численность неаборигенного населения Русской Америки не достигала тысячи человек. Практически все они были служащими Российско-Американской компании на срочных контрактах. Русскими они могли считаться лишь относительно: многие были родом с имперских окраин - из Финляндии и Прибалтики, где отсутствовало крепостное право, кто-то из США и других стран. Отработав по контракту, срок которого не мог превышать 14 лет, они уезжали. По не совсем понятным причинам селиться в колонии им не разрешали.

Крепостное право, действовавшее в большинстве российских губерний, резко ограничивало мобильность работоспособного населения империи. Между тем развитие колонии объективно требовало увеличения ее постоянного населения. Выход был в том, чтобы превратить в русских туземное население, для чего их следовало обратить в православие. И сделать это не силой, а убеждением.

Вот в таких условиях оказался востребован уникальный миссионерский талант священника Иоанна Вениаминова. Уроженец Иркутской губернии он научился читать и писать в шесть лет, а в девять поступил в Иркутскую семинарию. Других возможностей получить образование у сына ключкаря захолустной сельской церкви не было. С первых дней учебы мальчик обнаружил необычайные способности: запоем читал книги по философии, истории, антропологии, зоологии, математике и механике, легко овладел латынью, обладал феноменальной памятью и золотыми руками. В 14 лет он изобрел и смастерил деревянные часы, приводившиеся в движение струей падающей воды. Резал по дереву, изготавливал элегантную мебель. В 1821 году Вениаминов был рукоположен в пресвитеры, а через три года вызвался отправиться миссионером в Русскую Америку. В июле 1824 года мужественно красивый молодой человек огромного и атлетического телосложения, миссионер Иоанн Вениаминов ступил на берег острова Уналашка.

К удивлению старожилов колонии, он мгновенно завоевал необычайную популярность среди алеутов. Секрет был прост. Вениаминов обращался с ними как-то по-особому бережно, проявлял неподдельный интерес к их жизни, уважение к их обычаям. Он быстро усвоил язык алеутов, вскоре говорил на нем почти свободно, а через два года создал для него первый алфавит на основе церковнославянского. Построив своими руками дом, в котором он поселился с женой и сыном, Вениаминов оборудовал рядом мастерскую и начал учить всех желающих ремеслам – плотницкому делу, обработке металлов, изготовлению кирпичей. Под руководством Вениаминова его новая паства возвела на острове церковь Вознесения Господня и школу на сто учеников для детей и взрослых. Наряду с русским в его школе преподавали и алеутский язык. Сам Вениаминов составил русско-алеутский словарь, написал на алеутском краткую историю церкви и несколько молитв, перевел на алеутский Священное Писание.

В годы работы на Уналашке он также вел систематические наблюдения за погодой, скрупулезно фиксировал температуру воды и воздуха, показания барометра, совершил бесчисленное количество поездок по другим островам архипелага. Завершая свою миссию на Алеутских островах, Вениаминов мог, не погрешив против истины, констатировать, что все их взрослые жители в той или иной степени умели читать по-русски, и были истинными православными христианами.

В 1834 году Вениаминов был переведен в Новоархангельск, где продолжил свою подвижническую деятельность. Во многом благодаря его усилиям в колонии была создана система отбора талантливой молодежи для учебы в недавно открытой в Новоархангельске навигацкой школе. Ее лучшие выпускники получили возможность продолжить свое образование в учебных заведениях империи. Кроме того Вениаминов продолжал работу над двухтомной научной монографией, скромно названной «Записки об островах Уналашкинского отдела». Монография вышла в свет в 1840 году и была высоко оценена специалистами.

Непостижимо много успел сделать Иоанн Вениаминов за 16 лет работы в Русской Америки. В память о нем многие коренные жители Аляски и сегодня сохраняют верность православию.

Завершая рассказ об этом феноменальном человеке, можно добавить, что в 1840 году после смерти жены он был пострижен в монахи с именем Иннокентий и наречен Епископом Камчатским, Курильским и Алеутским. В 1850 году Иннокентий (Вениаминов) был возведен в сан архиепископа, а в 1868 году стал Митрополитом Московским и Коломенским и оставался им до своей смерти в 1879 году. Причислен к лику святых Русской Православной Церкви и Епископальной Церкви США.

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. АМЕРИКАНСКИЕ ГОРКИ РУССКОЙ ДИПЛОМАТИИ

О возникновении Русской Америки европейцы узнали лишь в самом конце царствования Екатерины II. Любившая удивить чужеземцев подвигами своих подданных императрица, вероятно под впечатлением от прошения Шелихова, упомянула об этом в беседе с иностранным послом. Первыми всполошились испанцы, в качестве ответной меры решившие расширить на север и укрепить свои владения в Калифорнии. Впрочем, их планы, по большому счету, остались на бумаге.

Начавшаяся вскоре эпоха Наполеоновских войн в Европе на долгие 15 лет отвлекла внимание европейских держав от Тихого океана. Казалось бы, это позволяло только что созданной Российско-Американской компании консолидировать свои владения, не опасаясь иностранного вмешательства. Но горячие головы в Главном правлении компании, прежде всего, камергер Николай Резанов думали по-другому. По его убеждению, обстоятельства благоприятствовали расширению зоны торговых операций компании, а заодно и территории России на Дальнем Востоке. Планы обустройства Русской Америки, где он, среди прочего, задумал основать университет, у Резанова имелись. Но свою главную задачу он видел в том, чтобы открыть для российской торговли Японию и Гавайи. Летом 1803 года Резанов в качестве полномочного посла императора отправился в кругосветное путешествие с экспедицией Ивана Крузенштерна на кораблях компании «Надежда» и «Нева». Инструкции Резанова предусматривали заключение торгового договора с Японией и «приобретение» острова Сахалин, считавшегося ничейным.

Миссия Резанова в Японию окончилась, однако, полным провалом: продержав его полгода в Нагасаки фактически под домашним арестом, японцы категорически отказались торговать с Россией, а самого Резанова, по его словам, оскорбили тем, что потребовали снять сапоги у входа в дом. Обидевшись не на шутку, Резанов по возвращении в Петропавловск отправил два корабля компании «проучить» японцев на Сахалине и Итурупе. План Резанова был прост: принудить японцев к дружбе и торговле с Россией, продемонстрировав им силу русского оружия. (Звучит свежо и злободневно, не правда ли?)

«Лихие» русские моряки Николай Хвостов и Гавриил Давыдов выполнили приказ с образцовым усердием: разграбили и сожгли японские фактории, перебили подвернувшихся под руку японцев и подняли на островах русский флаг. Русское правительство признало самочинный рейд Хвостова и Давыдова разбоем и отдало обоих под суд. А японцы разместили на островах Итуруп и Кунашир гарнизон численностью около тысячи воинов. (В новом уставе Российско-Американской компании, утвержденном царем в 1821 году, русские Курилы заканчивались островом Уруп, а острова к югу от него были обозначены как японские.)

Тогда же закончились неудачей две попытки русских создать на Гавайях плацдарм для их захвата. Опять-таки находившиеся на службе компании офицеры российского флота действовали самочинно, за что были наказаны. Но репутации Российско-Американской компании был нанесен непоправимый урон.

Серьезным просчетом компании стал инспирированный ее Главным правлением императорский указ, фактически закрывший колонию для въезда иностранцев. Иностранным судам было запрещено заходить в воды Русской Америки. Иностранные, прежде всего, американские, торговцы лишились права на прямые закупки пушнины у туземцев, а также на торговые операции, обеспечивавшие колонию почти всем необходимым продовольствием и снаряжением. С учетом того, что русское поселение в Калифорнии оказалось не в состоянии снабжать колонию продовольствием в требуемом объеме, расходы на ее содержание резко подскочили, а доходы уменьшились. Воды колонии начали патрулировать военные корабли, содержание которых тоже обходилось недешево.

В 1824 году Россия заключила с США соглашение, по которому обязалась не создавать русские поселения за пределами Русской Америки. Со своей стороны, США впервые признали Русскую Америку в ее существующих границах собственностью России. Ради достижения этого стратегически важного для нее результата Россия согласилась частично отменить запрет на операции американских торговцев: отныне он распространялся только на оружие и алкоголь. Заходы американских судов в воды Русской Америки не для целей торговли были разрешены без ограничений. Но, как говорится, осадок остался. Десять лет спустя заходы американских судов были вновь запрещены. Основания для этого были: большинство судозаходов приходилось на долю американских китобоев, экипажи которых зарекомендовали себя не с лучшей стороны. Сути дилеммы это, однако, не меняло: власти Русской Америки продолжали нуждаться в торговых поставках из США, но все больше опасались проникновения американцев в колонию.

В 1825 году Россия достигла еще одного серьезного дипломатического успеха на американском континенте, заключив соглашение о пограничном размежевании с британскими владениями, ставшими впоследствии Британской Колумбией. Соглашение закрепило за Россией береговую линию шириной до 10 морских миль (около 18 км) от 54 до 60 градуса северной широты. От отметки 60 градусов граница русских владений поднималось на север строго по меридиану до побережья Северного Ледовитого океана. Заключение этого соглашения довольно неожиданно привело власти Русской Америки к мысли о замене американцев англичанами в качестве поставщиков необходимых колонии товаров. Воплотить эту мысль в жизнь удалось в 1838 году, когда Российско-Американская компания и британская Компания Гудзонова залива договорились о широком сотрудничестве. Проблемы снабжения Русской Америки были решены, а проникновение американцев в колонию на время остановлено.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ЗАКАТ РУССКОЙ АМЕРИКИ

Таким образом, к концу 30-х годов XIX века права России на всю территорию будущей Аляски получили международное признание и договорное наполнение. На этом, однако, русская экспансия на американском континенте закончилась: Россия фактически перешла к обороне и думала уже не о расширении своих владений, а о сохранении имевшихся. Причин такого поворота было несколько.

Прежде всего, надо упомянуть о том, что ещё в 1825 году Российско-Американская компания лишилась расположения самодержца - Николая I - по причине участия многих ее служащих в движении декабристов. Один из пяти казненных руководителей восстания на Сенатской площади - поэт Кондратий Рылеев - был правителем канцелярии (в современной терминологии, руководителем аппарата) Российско-Американской компании. Тайные встречи заговорщиков нередко проходили в помещении ее Главного правления. По итогам расследования подпольной деятельности декабристов Николай I назвал Главное правление компании «гнездом заговорщиков».

Еще одним событием, парадоксальным образом негативно повлиявшим на судьбу Русской Америки, стало открытие Амура для русской навигации.

Первая Опиумная война (1840-1842 годов) наглядно продемонстрировала многочисленные слабости Китая, что побудило Россию задуматься о пересмотре старых договоров с ним, полностью запрещавших русскую навигацию по Амуру. Разведать обстановку было поручено Российско-Американской компании. В начале 1846 года ее судно, спустив русский флаг и замаскировав все признаки своей национальной принадлежности, вошло в устье Амура и совершило вояж вверх по реке. Наверное, первая в истории России экспедиция «вежливых людей» не обнаружила китайского присутствия нигде. Ближайшие китайские пограничные посты располагались на удалении свыше трех тысяч километров от устья Амура. Вскоре после этого началась секретная русская операция по освоению территорий ниже по реке. Она оказалась успешной, так что в ходе русско-китайских переговоров 1858-1860 годов деморализованному Пекину оставалось лишь признать факт русской колонизации Амура и переход всего Амурского края под власть России. Творцом этой дипломатической победы стал генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Муравьев.

Навигация по Амуру открывала России невиданные прежде возможности сообщения со своими владениями в Америке, а сельскохозяйственное освоение Амурского края позволяло обеспечить их продовольствием. Новые условия, казалось бы, должны были способствовать расцвету Русской Америки. Но на деле вышло наоборот. Удостоенный графского титула Муравьев стал горячим сторонником русской экспансии в юго-восточном направлении и, соответственно, противником развития Русской Америки и даже Камчатки, которые, по его мнению, было бы трудно защитить от гипотетического нападения извне.

Затеянный в том году под вздорным предлогом конфликт с Турцией привел Россию к катастрофической для нее Крымской войне, в которой на стороне Турции выступили Великобритания и Франция. На Тихом океане, оказавшемся второстепенным театром войны, России выпало сначала героически отстоять, а потом все же эвакуировать военно-морскую базу в Петропавловске-Камчатском, признав его оборону невозможной. Руководил эвакуацией как раз Муравьев, сумевший укрыть русские корабли в устье Амура. Этот личный опыт еще больше утвердил Муравьева в мысли о том, что свои американские владения России не удержать. От этих владений следовало избавиться, но так, чтобы они не достались англичанам, вечно злоумышлявшим против России. Оставалось только уступить их США.

Рассуждая таким образом, Муравьев, человек самоуверенный, прошел мимо прямо противоположного опыта Российско-Американской компании, в годы Крымской войны ухитрившейся обезопасить Русскую Америку от нападения англичан путем заключения беспрецедентного частного «пакта о нейтралитете» с Компанией Гудзонова залива.

Дав волю своему воображению, Муравьев выстроил, как ему казалось, стройную систему аргументов в пользу продажи русских владений именно американцам. Его аргументы выглядели примерно так:

- США, провозгласившие в 1823 году знаменитую «Доктрину Монро» были бы бесконечно благодарны России за дружеский жест, который, помимо всего прочего, позволил бы им взять в тиски британские владения в Северной Америке;

- в силу этого, по большому счету, бесполезная и все более убыточная для России колония имела бы для США высокую стратегическую ценность;

- добровольно уступив ее американцам, Россия получила бы моральное право требовать от них компенсации там, где это ей понадобится;

- имея в лице Великобритании общего врага, Россия и США были потенциальными стратегическими союзниками. Уступка Русской Америки американцам стала бы катализатором русско-американского союза.

Правда, сами американцы, как будто, не возражали, чтобы холодная и бесплодная земля на севере оставалась в русских руках, при условии, что американским судам будет вновь разрешен заход в воды Русской Америки. Мало кто в США всерьез задумывался о ее приобретения: слишком уж невероятной казалась такая перспектива.

Золотая лихорадка, возникшая в Калифорнии в конце 40-х годов XIX века и достигшая пика в разгар Крымской войны, оказала двойственное влияние на формировавшиеся в России планы продажи колонии. С одной стороны, массовый приток неорганизованных золотоискателей из других регионов США привел к резкому росту спроса на товары и услуги, которые в принципе могла предложить русская колония. Древесина, рыба, тюленьи шкуры, даже обычный лёд пошли в Калифорнию из Русской Америки. Русские суда потребовались также для доставки в Калифорнию продовольствия с Гавайев. Это позволяло диверсифицировать хозяйство Русской Америки, сделав ее менее зависимой от заготовки пушнины. С другой стороны, стало ясно, что бурный процесс заселения западного побережья Америки в перспективе действительно способен захлестнуть маленькую русскую колонию.

В целом, сторонников и противников продажи колонии американцам было примерно поровну. В лагере сторонников оказалось немало влиятельных фигур и среди них младший брат Александра II - Великий князь Константин - большой поклонник Муравьева. За продажу колонии ратовал и русский посланник в США Эдуард Стекль. Напротив, пользовавшийся доверием царя министр иностранных дел России Александр Горчаков считал опасность поглощения колонии англичанами или американцами сильно преувеличенной. И не видел необходимости ее продажи.

По давней российской традиции, (возрожденной в сегодняшней России) соперничающие фракции апеллировали к самодержцу, от единоличного решения которого зависел исход их спора. Но самодержец колебался.

С началом Гражданской войны в США вопрос о целесообразности продажи колонии временно потерял актуальность. Федеральным властям США («северянам») было не до того: они боролись за сохранение единого государства. А Россия, их самый горячий доброжелатель, отнюдь не могла быть уверена в исходе этой борьбы. Вопрос о продаже колонии был отложен до завершения войны.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ПРОДАЖА

Триумфальная победа северян в Гражданской войне создала во многом новую ситуацию, в которой продажа американских владений России, казалось бы, не выглядела неизбежной. Идея отказа от них возникла в слабой России как реакция на оглушительное поражение в Крымской войне. Десять лет спустя, в 1865 году, Россия вновь ощущала себя сильной и влиятельной. Как единственная европейская держава, на деле поддержавшая северян, Россия оказалась тем самым в стане победителей. Русско-американский союз выглядел реальным. Тем более что, найдя в себе силы отменить крепостное право, Россия сблизилась с США и идеологически. Безопасность русских владений в Америке упрочилась. А ее экономическое положение и перспективы развития выглядели как никогда благоприятными. Кроме того, министр иностранных дел Горчаков, никогда не разделявший идею продажи русских владений в Америке, стал канцлером и самым влиятельным государственным деятелем Российской империи.

Сторонник продажи Русской Америки русский посланник в США Стекль был отозван в Санкт-Петербург для получения нового назначения.

Тем удивительнее, что вскоре после его прибытия в столицу разговоры о продаже возобновились с новой силой. Главными лоббистами выступили министр финансов Михаил Рейтерн, морской министр Николай Краббе и Великий князь Константин. Канцлер Горчаков, оставшись в меньшинстве, счел за благо снять свои возражения.

В итоге, в декабре 1866 года Стеклю было предложено вернуться в Вашингтон и возобновить обсуждение вопроса о продаже Русской Америки, запросив за нее не менее 5 миллионов долларов. В марте следующего года в обстановке полной секретности он возобновил обсуждение вопроса с государственным секретарем Вильямом Сьюардом. В итоге продажную цену колонии удалось поднять до 7,2 миллионов долларов, из которых около 140 тысяч Стеклю пришлось потратить на подкуп американских сенаторов, голосов которых не доставало для одобрения сделки в Конгрессе. Из этих же средств было выплачено вознаграждение самому Стеклю в сумме 17 тысячи долларов. Сразу после возвращения в Санкт-Петербург он был отправлен в отставку.

Договор о продаже Русской Америки был подписан 30 марта 1867 года. Последний губернатор колонии Дмитрий Максутов узнал об этом только в июне того же года из неофициальных источников в Сан-Франциско.

18 октября 1867 года в столице колонии городе Новоархангельске был спущен русский флаг. Русской Америки не стало.

А судьба денег, вырученных от ее продажи, толком не известна. По одной из версий, на всю сумму был выписан чек на имя Стекля. Обналичив его в Лондоне и потеряв процентов десять на конвертации долларов в фунты, он купил золотые слитки, которые повез морем в Санкт-Петербург. В Финском заливе судно с золотом потерпело крушение и затонуло. Когда его подняли, золота не нашли. Вот и все.

ПОСЛЕСЛОВИЕ ПЕРВОЕ

С 1741 года до 1867 года территория современной Аляски носила название Русская Америка и принадлежала России на основе права первоосвоения, что полностью соответствовало нормам международного права. Ни одно государство мира никогда не пыталось оспорить суверенитет России над этой территорией.

В 1867 году Русская Америка была продана США в соответствии с договором между Россией и США, то есть также на абсолютно законных основаниях. Сделка купли-продажи территории безусловна, окончательна и обжалованию не подлежит.

Так что вернуть Аляску не удастся. Да и зачем ее возвращать? Чтобы превратить во вторую Чукотку?

Крайне непоследовательный подход русских властей к проблемам своей американской колонии, равно как и обстоятельства, при которых Русская Америка стала американской Аляской, ярко свидетельствуют о недальновидности и авантюризме вершителей ее судьбы в далеком Санкт-Петербурге и, в целом, о неисправимых дефектах самодержавной системы государственного управления Российской Империей.

В слегка подретушированном виде самодержавная система воссоздана ныне в Российской Федерации. В силу этого граждане России, в сущности, никак и ничем не застрахованы от повторения нынешней российской властью ошибок, подобных тем, что допустили ее предшественники в истории с утратой Русской Америки. Ошибок, которые зачастую хуже, чем преступления.

ПОСЛЕСЛОВИЕ ВТОРОЕ

А напоследок, почему бы не пофантазировать, попытавшись представить, каким могло бы оказаться будущее Русской Америки, если бы ее не продали США. В конце концов, политическая обстановка, сложившаяся в середине 60-х годов XIX века, этого не требовала. Сохранить Русскую Америку в составе Российской Империи было вполне возможно. Не допустить перехода Русской Америки под власть большевиков, было бы, наверное, сложнее. Однако, с учетом всего комплекса геополитических и экономических обстоятельств - скорее возможно, чем нет. Придуманный Василием Аксеновым «остров Крым» был чистой утопией. Зато Тайвань под властью изгнанного из материкового Китая гоминьдановского режима оказался реальностью. С не меньшими основаниями такой же реальностью могла бы стать свободная от большевиков Русская Америка (Аляска), граничившая с малонаселенными и труднодоступными окраинами СССР.

Площадь Аляски равна площади Германии, Японии, Франции и Великобритании вместе взятых. Не меньше половины территории Аляски почти не пригодны для жизни. Но и оставшейся половины с лихвой хватило бы для возникновения немаленькой по любым меркам страны.

В 1867 году, на момент продажи Русской Америки ее население не превышало 35 тысяч человек. Однако уже в 1898 году с открытием там огромных запасов золота население Аляски стало быстро расти. Правда, для США она так и осталась далекой окраиной, где сегодня живет меньше одного миллиона человек. Население Русской Америки было бы, конечно, в несколько раз больше. Причем, не только в силу приспособленности русских к жизни в трудных условиях Севера.

Свободное от власти большевиков русское государство в Америке обладало бы огромной притягательностью для русских эмигрантов, с 1917 года искавших себе приют в Европе и Азии. Численность русской эмиграции первой волны по разным подсчетам составляла от 3 до 5 миллионов человек. Среди них были писатели, композиторы, художники, ученые и изобретатели - Бунин, Рахманинов, Кандинский, Леонтьев, Сикорский, Зворыкин и многие другие великие люди России. Многие из них, вероятно, предпочли бы жизнь и работу в альтернативной России - Русской Америке - скитанию по чужим странам. Первые вертолеты и телевизоры могли бы быть изобретены, прорывные открытия в экономике и других науках сделаны, а выдающиеся литературные и музыкальные произведения созданы в Русской Америке. Собственных средств на развитие ей бы тоже хватило: одного золота на Аляске добыли не менее 400 тонн, были открыты залежи нефти, газа, угля, меди, железа, цинка. И это не говоря о ее традиционных природных богатствах - огромных запасах рыбы и пушного зверя.

По образу и подобию Китайской республики на Тайване безопасность альтернативной России - Русской Америки - была бы, наверное, надежно обеспечена союзным договором с США.

А в 90-е годы ХХ века Русская Америка вполне могла бы стать не только примером, но важным источником опыта, знаний, специалистов, да и финансовой помощи для нового государства - Российской Федерации, вставшей, как казалось, на путь свободы и демократии. Случись такое, и кто знает, может и не пришлось бы нам сегодня вспоминать 90-е годы как время утраченных возможностей. И не было бы так нестерпимо стыдно за сегодняшнюю Россию, стремительно превращающуюся в ухудшенную и донельзя карикатурную копию СССР.