Русская партия. 1944-1945

Глава 14

Африка-Азия-Европа, январь-февраль 1945 год.

Новый 1945 год не принес планете даже намека на успокоение. Война продолжала полыхать по всему восточному полушарию.

В Африке итало-немецкий корпус еще осенью замедлил, а потом и вовсе прекратил продвижение на юг. Контрудар советских частей сначала на западном направлении, а потом и на южном, ясно показал, что резервов у русских еще предостаточно, и ни о какой быстрой победе тут речь не идет и близко. Это вынудило ОКХ снимать наиболее боеспособные части со второстепенных направлений и перебрасывать их на восточный фронт. Танковый корпус Хайнрици очевидно под Смоленском был гораздо более полезен, чем где-то в центральной Африке.

Оставшиеся наедине с противником итальянцы — к этому времени фронт сместился к озеру Виктория глубоко увязнув в дебрях экваториальной Африки — наступать самостоятельно были решительно неспособны. Собственно, и понимания того, зачем нужна Италии вся эта территория не было не то, что у рядовых бойцов, но даже у командования, поэтому ни о каком наступательном порыве и речи идти не могло.

Находящиеся по другую сторону фронта южноафриканцы в свою очередь тоже совершенно не горели желанием класть голову за короля и разваливающуюся буквально на глазах империю, а потому любым другим военным маневрам они предпочитали отступление. ЮАС-овцы отлично умели читать карту и понимали, что границами их страны — до них было еще под три тысячи километров по прямой — уж точно ничего не грозит, итальянцы туда не дойдут даже если по ним вообще никто стрелять не будет.

При этом обе армии жесточайше страдали от проблем со снабжением, отсутствием нормальной пищи, чистой воды и конечно же тропических болезней, которые косили вооруженных белых людей куда надежнее чем пули и снаряды.

Во всю полыхала Индия. Кто тут с кем воевал, наверное, не смогли бы разобраться уже даже сами участники конфликта. Во всяком случае японцы, которых методично выжимали с Филиппин, отсюда свои войска уже практически увели. Только на Цейлоне еще присутствовали кое-какие их гарнизоны и то больше для демонстрации флага.

В глубине же субконтинента разразилась настоящая гражданская война всех против всех. «Свободная Индия» Боса не смотря на создавшийся вакуум власти и достаточно сильные стартовые позиции, обеспеченные относительно опытными и относительно верными национальными частями, полноценно утвердиться на пьедестале не смогла. Слишком уж неоднородным было индийское общество, слишком много противоречий копилось в глубине общего котла, прикрытого крышкой колониальной администрации. Едва сторонняя власть исчезла, все сразу пошло вразнос.

Но совсем ситуация стала аховой, когда в начале февраля — 3 числа, если быть точным — некий оставшийся неопознанным фанатик, сумевший подобраться к Чандра Босу, выходившему из своей резиденции в Ченнае, временной столице «Свободной Индии», на расстояние в десяток метров, выпустил в политика шесть пуль из браунинга. Сплоховавшая охрана, естественно, тут же зарубила убийцу, однако пользы от этого было чуть: Бос скончался через полчаса, не приходя в сознание.

Кто был заказчиком убийства в итоге выяснить не удалось. Как, впрочем, и то были ли у него вообще заказчики, хоть и все на это указывало. Вариантов было несколько, и все они были в равной степени вероятны. Англичане, деятели оставшейся на вторых ролях ИНК, кто-то из приближенных захотевших перехватить власть — ответ так и не был найден. Собственно, это было уже не так уж и важно: шаткая система, выстраиваемая Босом с опорой на японцев с 1942 года, и которая сама по себе трещала по швам, потеряв стержневую опору и идейного вдохновителя, рухнула буквально за несколько дней.

При этом британцам, которые все еще худо-бедно контролировали мусульманскую часть своей восставшей колонии легче от развала единого управления революционеров в Индии не стало совершенно. С запада их подперли немецко-иранские войска при полной поддержке местного населения, которое было совершенно не в восторге от оккупации страны советскими и английскими войсками, и сначала выбили островитян с территории самого Ирана, а потом и перенесли боевые действия в Британскую — пока еще Британскую — Индию. На востоке были японцы ну а на юге — восставшие индусы.

Откровенно говоря, шах Реза Пехлеви, вошедший на престол после отречения отца, и поначалу сотрудничавший с англичанами, больших сил собрать не смог. Несколько пехотных дивизий отвратительно обученных и вооруженных, без тяжелой техники, танков, самолетов и всего того, что делает настоящую армию армией. Немцы, у которых была куча проблем и в других местах, тоже ничем сильно своему неожиданному союзнику помочь не могли: после поражения у Филиппин японцам пришлось увести свой флот на восток, и в Индийском океане тут же стали появляться рейдеры союзников, атакующие немецкие и итальянские конвои. Вот и получалось, что ни одна ни другая сторона — англичанам кое-что поставлялось через СССР в том числе продовольствие, оружие и даже все те же устаревшие советские Т-26 и БТ-5 и 7 — наступательного потенциала не имела.

Советские же войска, занимавшие последние два года северную часть Ирана, с началом войны организованно отступили на линию Тебриз-Ардебиль, где и закрепились, не подпустив противника к государственной границе. Собственно, за территории, населенные азербайджанцами молодой шах воевать не слишком то и торопился: сил бодаться впрямую с Советским Союзом у него было откровенно мало, да и на лояльность местного населения рассчитывать не приходилось. Поэтому на этом участке фронта, никаких боевых действий осенью-зимой 1944–1945 года не велось. Только немецкие бомбардировщики несколько раз попытались прорваться к бакинским нефтепромыслам, благо расстояние в полтысячи километров вполне позволяло. Пару раз даже относительно успешно.

Если посмотреть еще восточнее, то там продолжала на несколько фронтов воевать Япония. Поражение в морском сражении у острова. Лейте больно ударило по всему оборонительному потенциалу империи восходящего солнца, проделав в достаточно крепком, казалось, фронте зияющую дыру.

Впрочем, сдаваться японцы конечно же не собирались, и наоборот стали отбиваться с еще большим ожесточением. В первую очередь стали страдать растянутые коммуникации янки, полноценно защитить которые даже при том огромном флоте, который у них был, получалось далеко не всегда.

Зимой 1944-45 годов участилась нападения японских подлодок на суда, курсирующие маршрутом Гавайи-Микронезия-Филиппины. Если в сентябре 1944 года японцам удалось потопить всего 6 вражеских кораблей общим тоннажем в 43 регистровые тонны, то, например, в январе 1945 года этот показатель составил 144 тонны, разделенные между 13 потопленными целями.

Причина роста успешности — хотя тут спорно, потери японского подводного флота так же выросли причем в непропорционально большем объеме — объяснялись достаточно просто. В прошлые годы основной тоннаж потопленных кораблей приходился не на американские посудины, а на союзнические: австралийские, новозеландские и прочие там английские. К началу же 1944 года таких относительно легких целей в океане стало уже откровенно мало, отчего результативность работы подводного флота тоже не выглядела грандиозной. Ну а после начала филиппинской операции с целями в океане стало гораздо гуще, и соответственно показатели выросли. Что, впрочем, на общую картину влияло, если быть совсем честным, практически никак.

На самих же островах, которые два года укреплялись японской армией шла медленная и кровавая — для японцев в основном, американцы, добившись господства в воздухе не особо церемонились выбамбливая все что можно и все что нельзя — зачистка. Получалось медленно и крайне затратно по боеприпасам, но совершенно неумолимо. Стратегически ничего сделать с накатывающими на них подобно асфальтному катку янки, подданые микадо уже откровенно не могли, однако и сдаваться тоже никто не собирался.

Вторым театром военных действий, где Японская Империя все еще была сильна, был Китай и тут, пожалуй, стоит остановиться более подробно.

Все время, пока Япония воевала на юге, ее военным одновременно приходилось посматривать и на север: Советскому Союзу, даже не смотря на возросший за последние годы товарооборот и наладившиеся вроде бы как отношения, особой веры у островитян не было. И тут нападение Германии, оттянувшее на запад все резервы, неожиданно привело к потеплению между двумя странами и установлению между ними более тесных контактов. Как не крути и те и другие были заинтересованы в спокойном тылу. Никакие неожиданности на советско-японской границе не были нужны ни русским, ни японцам.

В итоге между японскими войсками и китайскими коммунистами, удерживающими север страны, установилось негласное перемирие, и боевые действия, по сути, прекратились. Это позволило бойцам КПК заняться внутренними делами, а японской армии сосредоточиться на южном направлении. И надо сказать воины страны восходящего солнца умудрились добиться в этом деле существенных успехов.

Еще в середине 1944 года японские войска сумели пробить полноценный сухопутный коридор через весь Китай с севера на юг, соединив таким образом все захваченные территории на континенте. Это было тем более актуально, что усилившаяся после неудачи на Филиппинах активность американского флота — в первую очередь подводного — вносила серьезный разлад в систему снабжения войск в захваченном японцами Индокитае.

К началу 1945 года под контролем Японии в Китае была практически вся береговая линия и большая часть самых густонаселенных и экономически развитых провинций востока и юго-востока этой страны. Еще весной 1944 года была полностью оккупирована провинция Хэнань с городами Чжэнчжоу, Лоян, Цюэшань и Синьян.

Летом было проведено удачное наступление на провинцию Хунань, что привело к захвату большей части ее территории. После победы во второй битве при Чанде в ноябре 1944 года, японские войска сумели приблизиться к столице Китая городу Чунцин на расстояние в сто километров, и только напряжением буквально всех своих сил правительство Поднебесной сумело остановить продвижение японской армии.

18 января была уничтожена крупная группировка китайских сил, до последнего удерживающая кусок побережья в провинции Гуанси с городами Гуйлинь, Лючжоу, Нантинь и находящийся немного севернее Фучжоу. Важность этой победы невозможно было переоценить. Кроме того, что китайская армия потеряла больше ста тысяч активных штыков убитыми и пленными, что само по себе существенно влияло на стратегическую ситуацию в Китае, японцы тем самым еще и обезопасили сквозную железную дорогу проходящую от Пекина до Ханоя от каких либо посягательств, что существенно упростило снабжение армии в Индокитае и одновременно позволило обеспечить вывоз с юга стратегического сырья. Полноценно железная дорога морские перевозки заменить была неспособна, но все же это было гораздо лучше, чем ничего.

В целом, к весне 1945 года — особенно когда 28 февраля этого года японцы таки смогли вследствие кровавейшего, продолжавшегося две недели штурма взять Чунцин — начало складываться впечатление, что японцам удалось переломить ход длящейся уже чуть ли не десятилетие войны. Республиканский Китай после начала революции в Индии оказался полностью отрезан от поставок вооружений из-за границы — их коммунистические товарищи во главе с Мао делиться и так сократившейся помощью от СССР естественно не желали — а огромные потерянные территории не давали восстанавливать боеспособность армии своими силами. Впрочем, учитывая американское наступление на Филиппинах, положении Японии тоже было, в целом, достаточно безрадостным.

Продолжалась так же активная воздушная война в Европе. Тут, не смотря на все усилия Мильха и других задействованных в обеспечении работы ПВО Рейха людей все так же с высокой степенью регулярности совершались налеты на немецкие города и производства. Порой успешные, а порой — не очень.

Так примером случая, когда немцы откровенно проворонили британские и американские самолеты стал рождественский налет на Росток в ночь с 24 на 25 декабря 1944 года. Армада самолетов почти в пять сотен машин, преподнесла вражеской ПВО сюрприз и заложив крюка вокруг Дании обрушилась на спящий город совершенно без предупреждения.

Основной целью в этом городе был авиационный завод «Марине», принадлежавший Хеншелю и выпускавший по иронии ночные истребители. Кроме того, здесь шла активная работа над созданием реактивного самолета, конкурента уже сражающемуся в небе над Германией 262-у Мессершмитту. Всего же на заводе и связанных с ним производствах трудилось около двадцати тысяч человек, из которых не меньше половины были французами, бельгийцами и чехами, частично насильно, а частично добровольно рекрутированными на оккупированных территориях.

Бомбардировка не оставила от завода камня на камне, он был уничтожен полностью без какого-либо шанса на восстановление. Так же пострадал и сам город: было уничтожено сорок процентов жилой застройки, а жертвы среди мирных жителей по послевоенным оценкам составили около семнадцати тысяч человек. Около дести процентов довоенного населения или чуть меньше с учетом беженцев из других пострадавших от налетов союзников городов. При этом операция обошлась союзникам всего в тринадцать потерянных от зенитного огня и поломок машин, что даже близко нельзя было сопоставить с нанесенным ущербом.

Впрочем, далеко не все налеты бомбардировщиков были столь успешны. Примером такой операции, обернувшейся настоящим кошмаром для летчиков союзной авиации, стала попытка бомбардировки Магдебурга 17 января 1945 года. Сложно сказать конкретно, что именно пошло не так, правильнее было бы сказать — все. Немецкие локаторщики на этот раз вовремя умели засечь подлетающие к побережью цели и более того правильно интерпретировать их возможный маршрут. На пути от побережья к цели удачно оказался свежеразвернутый дивизион новеньких, только что с конвейера зенитных ракет, готовых к запуску в любую минуту. Авиация ПВО среагировала оперативно, сумев навестись на потрепанный зенитным огнем строй бомбардировщиков и закончить начатый ранее разгром.

Налет на Магдебург 17 января оказался самой большой неудачей королевских воздушных сил со времен войны во Франции. За один день Британия потеряла почти полторы сотни тяжелых бомбардировщиков вместе с экипажами, еще три десятка пришлось списать по возвращении на свои аэродромы по причине тяжелейших повреждений, исправить которые оказалось сложнее чем произвести новый бомбер.

Разгром под Магдебургом привел к остановке воздушных налетов на целых два месяца, что позволило немцам немного перевести дыхание и спешно начать восстанавливать те производства, которые еще было возможно восстановить. К этому времени, у руководства Третьего Рейха и даже у самого Гитлера сформировалось понимание необходимости перевода экономики на полноценные военные рельсы, что естественно было связанно с резким снижением уровня жизни, и чего нацистская верхушка до последнего хотела избежать. Даже в самые «тяжелые» месяцы войны во Франции экономика Германии продолжала выпускать весь спектр товаров мирного времени, отчего большинство населения гораздо проще переносили военные невзгоды в виде изредка прилетающих с той стороны фронта бомб и снарядов. Ну и приходящих похоронок, куда же без этого.

Отказ от такой политики сам по себе означал поражение, однако других дополнительных ресурсов кроме внутренних к этому времени Третьему Рейху брать было уже неоткуда. Зимнее наступление советов, отбросившее вермахт на 100–150 километров назад, со всей серьезностью показало всю глубину скопившихся за последние годы проблем и вынудило руководство Германии идти на непопулярные шаги. Впрочем, проблемы на востоке у немцев еще только начинались…