Русские процессы XVII-XVIII вв. Убийство гулящего человека Никишки Леонтьева

1837 г. в Археографическую Коммиссию были доставлены из Кунгурскаго уездного суда свитки, изданные затем с моим предисловием на средства А. Г. Кузнецова в 1888 г. В числе этих свитков находится интереснейшее дело об убийстве в 1692 г. гулящего человека Никишки Леонтьева. Показание убийцы, укрывателей, свидетелей при расспросных и пыточных речах обрисовывают всю ужасную обстановку тогдашней юстиции. Любопытно, что хотя в определении суда и указывается, что убийце гулящего человека за его варварство следует смертная казнь, но однако и самими судьями при ведении подобных дел допускались не менее сильные варварства. Читая русские процессы XVII—XVIII вв. только и встречаешь, что, даже и при самом нелепом оговоре, обвиняемый или заподозренный, то был «в застенке подымав», то «в петле висех», то «кнутом бит», то «огнем сжен» и т. д.

Настоящее дело еще драгоценно тем, что оно в течении двух веков сохранилось во всей неприкосновенности и из него не утратился ни один лоскуток. Все это и дает нам возможность проследить за всеми формами и обрядностями до Петровскаго судопроизводства старой Руси XVII в.

Близ г. Соликамска (Пермской губ.) на берегу реки Усолки находился богатый Вознесенско-Троицкий мужской монастырь, основанный еще в XVI веке родоначальником фамилии именитых людей Строгановых — Иоаникием Федоровичем Строгановым (в монашестве Иосаф). Монастырь имел крестьян, много угодий и знаменитые соляные варницы, на которых вываривалось до 1,200,000 пуд. самой чистой пермской соли. К этому же монастырю была приписана Воздвиженская пустынь. Очевидно эта пустынь, как и большинство таких приписных обителей XVIII века, не отличалась особенным благоустройством, но однако была далеко не бедная. Кроме разных лесных и земельных угодий за ней числилось даже довольно порядочное число крестьянских дворов, да и около самой пустыни была расположена слободка, жители которой были монастырскими крестьянами. Пустынью управлял в это время строитель старец Алексей.

Дело об убийстве одного из крестьян этой пустыни объявилось в конце мая месяца 1692 г.

Кунгурский воевода, стольник Дмитрий Ефремович Бахметев, придя по обычаю 28 мая в приказную избу, был остановлен крестьянином этой Воздвиженской пустыни Ивашкой Смирным, который именем Великих Государей сделал словесный извет, занесенный в столбец рукой приказного писца. В этом извете говорилось, что де по осени жил на посаде той Воздвиженской пустыни у крестьянина Демки Шурманова гулящий человек Никишка Леонтьев, которого, по повелению строителя старца Алексея, монастырский стряпчий Федька Литвинов имал и поймать не мог. И раз де как то вечером Никишка пришел к Демки Шурманову, то Демка с своим соседом Федькой Скалениным того гулящаго человека Никишку Леонтьева убили, а куда убитое тело дели, то сказать не может. В заключение доносчик просил, чтобы в подтверждение его слов расспросили жен Демки и Федьки, так как им это дело должно быть известно.

Через два дня была приведена в приказную избу оговоренная Ивашкой жена Демки Шурманова, Александра, которая в расспросе сказала, что действительно по осени жил у них около недели гулящий человек Никишка Леонтьев, а после перешел он к Федьке Скаленину, который потом с Никишкой к ним неоднократно приходили. В это самое время строитель старец Алексей узнал, что его монастырский крестьянин Никишка, числящийся в бегах, скрывается на посаде, послал монастырских служебников его изловить. Служебники приходили к ним в дом неоднократно, но его не находили. После этого через неделю Никишка пришел к соседу их Федьке Скаленину, куда позвали и ее мужа. Тут они под видом, чтобы лучше укрыться Никитке от поисков строителя, уговорились отвести Никишку в село Мулы. Когда стемнело, то Никишке велели по дороге идти вперед, а сами в санях поехали следом за ним. Проехав некоторое время, они по дороге Никишку убили, а где совершено это убийство и в котором месте бросили убитое тело ей неизвестно. Знает только, что у Никишки было много денег, и что эти деньги взяли, но сколько их было не сказывали и только уж после пояс Никишки объявился на Федьке Скаленине. Жена Федьки Скаленина, Марфутка, показала почти тоже, что и Александра.

Казалось, что в виду сознания и таких тожественных показаний, можно бы этих женщин совершенно освободить от дальнейших истязаний, — но не такова была суровая Фемида XVII века. Демкину жену Александру стали пытать, «а дано ей пятнадцать ударов». Несчастная, как значится в протоколе, с пытки сказала: «гулящаго де человека Никишку Леонтьева убил муж мой Демка с своим соседом Федькой Скалениным и деньги с него сняли, а про-то де убийство никто не ведает». И Федькина жена Марфутка была приговорена к пытке и расспрашиваема с пристрастием; однако, не смотря «на пристрастие», повторила, почти дословно, что и при первом допросе. Затем допрашивали и пытали крестьянина Федьку Васильева и Сеньку Иванова, которые тоже с пытки сказали, что вор и убийца Федька Скаленин приходил в село Тихоновское и приставал у крестьянина Тишки Голактионова и у Андрюшки Савина.

Крестьянин Лучка Важенин также с пытки сказал, что де племянник вора и убийцы Федьки Скаленина Петрушка, как приезжал к нему, то был и у Ивашки Духонина,

Но этим оговоркам был сыскан Тишка Голактионов, который сказал, что крестьянин Воздвиженской пустыни Федька Скаленин в селе Тихоновском был вместе с Савкой Ивановым у него в доме, но никакого воровства он за Скалениным не ведает; тоже самое показал и Андрюшка Савин Ивашка Духонин, подтверждая вышесказанные показания, добавил, что племянник Скаленина, Петрушка, был у него лишь весной, но что он за ним никакого худого дела не знает.

Через восемь дней после этого дело возобновилось. 7 июня в приказную избу «перед стольника и воеводу Бахметева» пришел сам строитель старец Алексей и привел с собой оговоренного человека, смертного убийцу Федьку Скаленина, да оговоренного же человека в том же убийственном деле Федотку Скоробогатаго и сказал: «Поймали де их Федьку и Федотку тоя Воздвиженской пустыни служебник Галанка Гаврилов с товарищами на Каме реке и привели к нему строителю Алексею с братиею».

Федька Скаленин при расспросе показал:

В вине его Федьки вольны Великие Государи. В нынешнем году в Филиппов пост, за три недели до Рождества Христова он, Федька, вместе с Демкою Шурмановым, гулящего человека, Никишку Леонтьева, на подкаменном лугу да деревнею Подкаменною, близ деревни Кочеваятино, убили, и убивши, тело бросили в полынью реки Селвы, при чем с Никишки сняли денег больше 90 рублев, да пояс пленовый, а крест серебряный снял Демка Шурманов Из похищенных у убитого денег Федька дал своему шурину Ивашке Радюшеву в ссуду полтину, да когда приехали к Соликамской, он оставил в своем доме 6 р. и велел эти деньги своей жене послать в село Тихоновское к Федьке Васильеву, а серебряный крест, снятый с убитого, Демка Шурмапов отдал своему пасынку Ивану. Монастырские служебники, хотя в дом к Демке и приходили многократно, но Никитку не изловили. Про убийство никто не ведал. В Кунгурский уезд он Федька ездил и бывал в домах у Федьки Васильева, Савки Иванова, Тишки Голактионова, у Андрюшки Савина, но они про это убийство ничего не знаютъ

Был сыскан Ивашка Родионов, давший показание, что де вешним временем Федька Скаленин дал ему на ссуду денег полтину, но откуда он взял сам эти деньги ему неизвестно.

Федька Скаленин был пытан, а дано ему 18 ударов, а с пытки сказал, что гулящего человека Никишку Леонтьева он вместе с Демкою Шурмановым, везучи дорогой за деревнею Подкаменною, в санях зарезали и бросили в реку Сылву, в полынью близ деревни Кочеваятины, а денег с него снято слишком девяносто рублей, а ему Федьке по разделу досталось полшесдесят и Демке 38 рублев, а он де Федька, его, Демку, изобидел. А гулящей же человек Никишка Леонтьев сказывался, что уржумец1, и был в разбое у реки Камы и там разбивали де многих людей, а деньги, которые были сняты с мертвого, он Никишка, сам добыл в разбое. А когда они повезли Никишку бить, то на дороге встретился с ними Максим Проскуряков и заглянув в сани, говорит: «я де ведаю, кого вы везете в санях, везете де вы того мужика, которого ловили монастырские служебники. После убийства, по приезде в свои избы, они Максимку и жену и детей его напоили вином, и вино покупали на те воровские деньги, которые сняли с Никишки Леонтьева.

После этих показаний обвиняемый под пыткой стал уже путать.

Проведал же, что у меня есть деньги, Филька Проскуряков, да и сам я проговорился еще про убийство Федотке Скоробогатому и дал за то, чтобы молчал, денег полтора рубля, да мельник Устьтавинской мельницы, Анфимко говорит, что убили Никишку Леонтьева, о чем ему сказывал Демка Шурманов и ему должен был покупать вино и его, мельника, поить за то, чтобы про убийство не извещал Да с тем же гулящим человеком Никишкою знался Кунгурскаго уезда, деревни Янычева татарин Бекболко, где Никишка имел пристанище издавна, приезжая с Камы реки, когда был в разбоях, а потом и от него Федьки и от Демки также ходил к нему, к Бекболке, тоже неоднократно:

В заключение Федька оговорил еще хромого татарина Бай-Мурашкова брата, у которого он получал многократно табак и продавал его гулящим же людям, да и сам тянул.

Оговоренный Федькой, Максимка Проскуряков был «привожен пыткой и распрашиван». Он сказал, что встретился с Федькою Скалениным на дороге и увидал, что он вез в санях человека, и хотя тогда он, Максимка, и говорил, что де знаю, кого вы в санях везете, но оп это говорил зря, ибо кого доподлинно везли тогда, он не знал, по полагал, что Федька везет подворника своего Никонку.

Демкина жена Шурманова «пытана вдругорядь и дано ей 6 ударов». С пытки сказала тоже, что и в прежней пытке, прибавив, что мельник Анфимка к ним в дом приходил, вино у них пил, по сказывал ли ее муж мельнику про убийство Никишки, она не знает Табаком торговали с мужем и этот табак муж ее уже много лет покупал у Бабкинскаго татарина Бай-Мурашки Яктуганова. Кроме того на воровские деньги, которые муж ее снял с Никишки, она получала вино, и это вино пила с ней Максимова жена Проскурякова с сыном Филькою, да со снохою, да Елескива жена Рудакова.

Федотка Скоробогатый «пытан, а дано ему 5 ударов», и с пытки сказал, что Федька Скаленин говорил, что он вместе с Демкою убили Никишку. Дал же ему Федька Скаленин денег полтора рубля. Против пытанных речей Федьки Скаленина мельник Анфимка Корнилов в расспросе сказал, что в нынешнем (199 г.) в великий пост крестьянин Воздвиженской пустыни Демка Шурманов сказал ему про убийство гулящего человека Никишки Леонтьева, и что его убили Демка с Федькою и деньги с него сняли. Вином же его поили неоднократно для того, чтобы он про это убийство на них не донес.

Был «сыскан и допрашивавъ» и Бобкинский татарин Бай-Мурашко Янтуганов, который и сказал, что табаку у себя не держит и им не торгует и Демке Шурманову никогда не продавал. А издавна приезжают в Кунгурский уезд, в деревню Япышево, Уржумскаго уезда, Мулинский татарин Ясманка с сыном Ахметком к татарам Бекболку Енкибаеву и к сыну его Имшурзке, да к Елексе Енкибаеву и привозят табак, которым и торгуют.

«Федька Скаленин пытан вдругорядь, на пытке дано ему 20 ударов». Повторив с пытки прежние речи, Федька добавил, что на воровские деньги купил у крестьянина Воздвиженской пустыни Лучки Кривоногова «вершок шапошный»2 за гривну, при чем Лучка ему говорил: «давай больше денег, у тебя де деньги дешевые, а когда он спросил почему это у меня деньги дешевые, то Лучка ответил: «как де у вас не дешевые деньги, у вас промысел добр».

Оговоренные Александрой Шурмановой Максимова жена Проскурякова Матрена, да Елескина жена, Рудакова Василиса созналась, что вино у ней пили. Лучка Кривоногов тоже сказал, что убоец Федька Скаленин у него вершок шапошпый купил и дал за нею гривну, но при этом он Федьке вовсе не говорил, что ему следует давать больше денег, так как у них деньги дешевые и промысел добр; он говорил только то, что де у него, Федьки, не прямые деньги, а табашные. 28 ноября Федькина жена Марфушка пытана, а на пытке дано ей 15 ударов. Но она, несмотря на мучительную боль, с пытки сказала тоже, что и в расспросе.

Генваря 26 «Федька Скаленин пытан в третий раз Ему дано 15 ударов», но и тут он повторил то, что сказал на прежних пытках.

Этой последней пыткой и закончилось следствие. В подлинном письменном производстве после этих пыточных речей составлена «Выписка из приводного дела, на перечень». Это в коротких словах повторение сути всех вышеприведенных показаний.

Затем в деле сделана пометка рукой стольника и воеводы Дмитрия Ерофеевича Бахметева: «200 (1692) года февраля 1 дня выписать из указу Великих Государей».

И против сей пометы выписано из указу Великих Государей и из Соборного Уложения и из Новых статей (идут выписки из соборного Улож. 21 ст. 72 ст. и 21 ст. и 62 ст. и из нового уложения). Выписки сделаны дословно из книги.

Наконец через восемь месяцев после сделаннаго Ивашкой Смирным доноса состоялось такое решение.

«200 (1692) года, Февраля 18 дня по указу Великих Государей и по Уложению и по новоуказным статьям Соликамскаго Воздвиженскаго монастыря крестьянина Федьку Скаленина за его варварство, что из за денег умысла воровски убил до смерти гулящаго человека Никишку Леонтьева, и ево за то варварство казнить смертью, а жену ево сечь кнутом и свободить на поруки. Да мельнику Анфимке и Федотке Скоробогатому, Максимке Проскурякову, да Деминову жену Шурманова учинить наказание, бить кнутом за их варварство, что они ведаючи за ним, Федькою и Демкою Шурмановым, варварство укрывали, и «поголовные деньги»3 доправить на монастырских крестьянах Воздвиженской пустыни».

1-го марта Федька Скаленин подал челобитную Великим Государям:

«Бьет челом слуга ваш тюремный сиделец Федька Скаленин. В прошлом, Государи, в 199 году, приводен я сирота ваш на Кунгур в приказную избу в убийстве гулящего человека Никишки Леонтьева, и в том убийстве я, сирота Ваш, пытан и с пытки винился, и по Вашему Великих Государей, Указу, велено меня, сироту Вашего, казнить смертию.

«Милосердые Государи Цари и Великие Князья (следуют имена и титулы), пожалуйте меня, сироту своего, велите Государи для своего Государского многолетнего здравия и для Ангела Государыни Благородные Царевны и Великие княжны Евдокии Алексеевны вместо смерти дать живот Великие Государи смилуйтеся!»

На обороте этой челобитной сделана помета: «200 г. (1692) Марта в 1 день, по Указу Великих Государей, для их Государева многолетняво здравия и для Ангела Государыни Царевны Евдокии Алексеевны, Федьку Скаленина от смертные казни свободить и за ево варварство отсечь ему левая рука».

200, Марта в 5 день, против сей пометы стольника и воеводы Дмитрия Ерофеевича Бахметева помета: «Федьке Скаленину учинена казнь, отсечена левая рука».

Другой же убийца Никишки, Демка Шурманов, очевидно или умер раньше доноса, сделанного Ивашкой Смирным, или не был разыскан. По крайней мере во всех приказах нет ни одного его показания, да и в самом приговоре о нем не упоминается ни слова, тогда как жена его за укрывательство понесла наказание.