Светлана ПРОКОПЧИК РУССКИЕ УШЛИ

Глава 1

МАЙКЛ ТЕЙЛОР, 24 ГОДА, КОРПОРАЦИЯ PACT

Связь оборвалась, но монитор еще мерцал. Майкл швырнул в него линкер. Компьютер жалобно хрюкнул. Во все стороны разлетелись брызги жидкого наполнителя. Возникшая пробоина тут же начала затягиваться: умная техника занималась авторемонтом. Майкл наблюдал за процессом и виртуозно ругался.

А день, между прочим, начался замечательно.

И не только начался. Вообще все было просто замечательно, пока не позвонил отец!

Отец разозлил, а хамье, сидящее за диспетчерским пультом базы, добило. Лучше бы с базой переговоры вел референт, у него терпение профессиональное. А Майкл после такого тона срывает зло на оборудовании.

У него уже вошло в привычку отыгрываться на компьютере. Чертов монитор он разбивал уже раз двадцатый, наверное. Но раздолбать машину вконец не получалось, что доводило Майкла до приступов бещенства.

Он оглянулся, поискал взглядом что-нибудь безусловно подходящее для правильного погрома. Вывести из строя компьютер ему казалось важней, чем разобраться с причиной дурного настроения.

Тут же, прямо в кабинете, находился мини-музей с некоторыми образцами продукции. Экспонаты были исправны, заряжены и готовы к демонстрации. Майклу нравился древний, но предельно надежный агрегат — автомат. Такие фирма выпускала в середине двадцать первого века по лицензии российских разработчиков. Майкл искренне уважал все русское: по материнской линии он происходил именно из этого загадочного народа. Его почтение распространялось так далеко, что, достигнув совершеннолетия, он перекрестился в православие.

Он открыл витрину и вытащил приглянувшуюся игрушку. Автомат лег в ладони. Медленно, наслаждаясь каждым движением, Майкл передернул затвор. И нажал на спусковой крючок.

Ему доводилось пользоваться огнестрельным оружием, поэтому отдача нисколько не удивила. Ствол гульнул куда-то вверх. Полоса некрасивых пулевых выбоин дымной линией перечеркнула стену. От пороховой гари набежали слезы, а от грохота заложило уши. Однако Майкл расслышал, как чертов компьютер вякнул что-то недовольное. Вякнул, крякнул и испустил дух.

Слева внизу, за рабочим комплексом Майкла, робко помаргивал аварийный индикатор — не компьютер, а так, помесь калькулятора с пишущей машинкой. Говорить аварийник не умел, на слух один голос от другого не отличал. И вообще был настолько убог, что Майкл, поначалу возжелавший свести счеты со всей техникой в кабинете, пожалел страдальца. Перегнулся через стол комплекса, чтобы разобрать сообщение на экране. «Главный блок поврежден с потерей функциональности. Авторемонт невозможен. Обращение к сервисному центру невозможно. Пожалуйста, вызовите представителя фирмы-изготовителя для замены поврежденных блоков».

— А! — радостно воскликнул Майкл и тут же мстительно добавил: — Хрен тебе, а не представитель. Достал ты меня, ясно?!

Сзади раздался нечленораздельный возглас — нечто среднее между придушенным воплем ужаса и звонким хныканьем. Такой звук могла бы породить наполовину удавленная жертва маньяка. Майкл обернулся, увидел своего референта. Парень стоял в загадочной позе — нагнувшись вперед, стиснув коленки. Надо полагать, чтоб скрыть подмоченные штаны.

— Я на базу, — бросил Майкл. — Чтоб к моему возвращению было чисто. А эту дрянь, — он ткнул аристократическим пальцем в бывший монитор, — не вздумай ремонтировать. Он мне такой больше нравится.

И с чувством выполненного долга покинул кабинет. На душе было легко, как после сдачи налоговой декларации, в голове ясно, как после бурной ночи с опытной красоткой. Он даже насвистывал что-то под нос — впрочем, бездарно. Музыкальными талантами Господь его обделил. «А вот референт у меня дурак, — думал Майкл. — Надо бы его заменить. Ну да ладно, пока не приперло. Хотя до чертиков интересно, как он справится с заданием? Окультурить помещение, в котором одна из стен расстреляна, не каждому по плечу. Если сумеет выполнить каприз шефа, можно и оставить дурака».

Добравшись до ангара, Майкл заглянул в бар, где обычно коротала время транспортная обслуга. Нашел взглядом Зоули, личного пилота, с которым не расставался последние три года. Тот с непроницаемым лицом отставил недопитый кофе и направился к служебному выходу.

Майклова яхточка, габаритами почти катер, отдыхала в персональном стойле, блестя полированными боками. «Красавица», — привычно улыбнулся Майкл. Любил он свой компактный звездолет. Маленький, как игрушка, однако перегон от Земли до Сигмы-Таурус кораблик делал без дозаправки. Если, конечно, не закладывать крюк в сторону Ста Харь. Но это отдельный разговор.

Звали яхту «Яблоко Евы». Майкл сам придумал. Никто из знакомых не догадывался, какая связь между символом библейского грехопадения и пламенным звездным конем. Майкл лишь хитро щурился, слыша банальный вопрос. А поскольку самыми любопытными оказывались девушки, предлагал зайти прокатиться. Девушки возвращались с прогулки утомленные, с затуманенными глазами. Названием больше не интересовались, зато напрашивались на повторную экскурсию.

«Яблоко Евы» был предметом жгучей зависти Майкловых приятелей. Ему это льстило. Пусть завидуют. Ха! Еще не хватало, чтоб единственный сын и наследник Клиффорда Тейлора, будущий хозяин корпорации PACT, летал на корыте!

— Куда? — спросил Зоули.

Он был очень немногословным. И никогда не удивлялся. За что — помимо редкого, почти каскадерского мастерства — Майкл его особо ценил.

— На базу.

Зоули кивнул и надел шлем центрированного управления. Майкл плюхнулся в свое кресло и обнаружил, что машинально прихватил с собой автомат. Задумался, блин. То-то от него служащие шарахались. Еще бы: взрывной характер шефа не успели на себе испытать только те, кто не работал на корпорацию. И сто процентов, штаны испортил не один референт. А что? Шеф, разгуливающий по офису с чудовищно убойным оружием, теоретически мог сорвать зло на живом человеке, а не на компьютере. Ничего, пусть ходят по струнке. Им полезно. Майкл в действительности на людей никогда не кидался, но пугануть клерков любил, а потому мифы о своей разнузданности не опровергал.

Бросив автомат на пустующее место третьего пилота, Майкл вытянул длинные ноги. Пятерней зачесал назад отросшие пряди смоляных волос, пристроил шлем. Пижонским щелчком опустил забрало.

По станине кресла проползла дрожь — Зоули включил стартовые двигатели. Майкл расслабился, пропуская взлетную перегрузку через себя. Как ни странно, ему нравились эти минуты. Минуты, когда торжествующий человеческий гений одерживал очередную победу над зловредным тяготением… Тьфу, откуда взялся этот чертов пафос? Не к добру, ясен пень.

Вибрация исчезла. Майкл отрубился от бортовых систем — на старте он страховал Зоули, но на разгонном участке пилот прекрасно справится без него.

Майкл не понимал, почему инструкции «безопасных полетов» предписывали набирать экипаж не менее чем из трех человек. На его взгляд, вполне хватало полутора — Зоули и его самого в минуты старта и посадки. Поэтому Майкл плевал на все правила и рекомендации. Ему-то в любом случае никто не осмелится делать замечания — кому охота ссориться с корпорацией PACT из-за чепухи?

Забрало, потемневшее после отключения от корабельных систем, вновь ожило. Перед глазами поплыли строчки кода, как всегда при коннекте с главным сервером корпорации. Майкл сосредоточился, вызывая в памяти сложный пароль. Несколько кратких мгновений темноты и глухоты, которые Майкл не любил, но терпел. Нельзя ж требовать даже от самых совершенных систем, чтобы они моментально отвечали на таком расстоянии. Центральный процессор обсчитал снятые датчиками сведения, затем разрешил доступ.

Попав наконец в свою директорию, Майкл поискал файлы, которые обещал сбросить отец. Без них на базу лететь не имело смысла. Ага, заказ САШ. Оно.

«07-19 14.00 GMT [1]. На базу «Энкураж» прибыла партия металла с обогатительной фабрики «Харно», принадлежащей корпорации PACT. Партия прибыла точно в срок, вес совпал с указанным в документации с точностью до тысячных долей миллиграмма… Группа сопровождения оформила пересылку через джамп-канал транспортной компании «Эверест» на корабле-роботе до базы «Савер». Номер корабля… Дата отправки… Номер счета и час оплаты услуг…»

«07-19 14.55 GMT. Группа транспортников корпорации PACT прибыла на центральную платформу базы „Савер“, чтобы встретить груз и отбуксировать его на склад корпорации…»

«07-19 17.00 GMT. Груз не прибыл. Проверены все документы, чтобы исключить возможность ошибки. Произведен запрос на базу „Энкураж“. Груз отправлен вовремя, время доставки 15.00. На базу „Савер“ не прибыло ни одного корабля компании „Эверест“…

«07-19 19.00 GMT. Компания „Эверест“ сообщила руководству корпорации PACT об исчезновении транспортного корабля вследствие вероятной аварии в момент джамп-транспортировки. Руководство компании предложило корпорации покрыть убытки в десятикратном размере против той цифры, что была указана в декларации. Компания „Эверест“ дорожит своей репутацией и расположением клиентов. Предложение компании принято, заключен договор о нераспространении слухов об этом досадном происшествии…»

«07-21. Директор компании „Эверест“ Дональд Санчини встретился с президентом корпорации PACT Клиффордом Тейлором. Переговоры прошли за закрытыми дверями. Директор покинул офис Тейлора, не скрывая своего волнения…»

«07-21 17.00 GMT. Компания „Эверест“ объявила в розыск пропавший грузовой корабль-робот. Сообщившему о местонахождении корабля либо его обломков обещана премия в размере одного миллиона долларов…»

«07-22 09.32 GMT. На сервер компании „Эверест“ поступил анонимный мэсседж от человека, который видел целый и невредимый корабль с указанными бортовыми номерами. Для уточнения деталей на место встречи вылетела группа сотрудников службы безопасности…»

«07-22 14.00 GMT. В пустом джамп-ангаре обнаружены тела пяти человек. Четверо опознаны компанией „Эверест“ как сотрудники ее службы безопасности. Труп пятого обезображен…»

«07-22 15.00 GMT. Тело неизвестного погибшего прибыло в морг при аналитическом отделе корпорации PACT…»

«07-22 15.30 GMT. Аналитики идентифицировали личность погибшего. Это Саймон Гривжиц, безработный, постоянно проживавший на планете Архар системы Сигма-Таурус…»

«Что за черт, — изумленно подумал Майкл, — зачем мне эта детективщина?» Ему требовались совсем другие данные. Эта информация полезна ребятам из службы безопасности, но ему не могла сказать больше, чем уже сообщил отец.

«07-22 15.45 GMT. В службу внешнего наблюдения при аналитическом отделе корпорации PACT поступило полное досье на Саймона Гривжица. Установлено, что в последние четверо суток жизни Саймон Гривжиц не покидал созвездие Таурус. Сотрудники наблюдения начали тотальную проверку всех баз, находящихся в созвездии…»

«07-24 12.50 GMT. База „Савер“ отказалась предоставить сотрудникам корпорации доступ для осмотра помещений. Директор службы распорядился продолжать поиски скрытно…»

«07-25 17.55 GMT. Тела двух сотрудников корпорации обнаружены за городской чертой. База „Савер“ отказалась комментировать происшествие, равно как и брать на себя ответственность за гибель двух человек…»

— Через пояс или в обход? — спросил Зоули.

Майкл вздрогнул, удивился. От офиса до пояса астероидов, окружавшего базу, лететь около двух часов. Неужели он читал столько времени?

— В обход.

Обычно Майкл предпочитал не пользоваться кружным путем, которым ходили пассажирские лайнеры. Этот маршрут был безопасней, но на час длинней. Однако сейчас Майкл нуждался именно в запасе времени, потому что вблизи базы работать с сервером корпорации нельзя: джамп-установки наводят помехи.

Краем уха он слышал, как Зоули обменивается любезностями с диспетчером базы. О своем прибытии полагалось предупреждать, чтоб не пришлось садиться на аварийную площадку. «Внешний ангар четыре-пятнадцать», — донесся до него голос диспетчера. Далековато от грузовых платформ, ну да ладно. Майкл вернулся к изучению документации.

Вспышка на мониторе ослепила его. По барабанным перепонкам коротко ударил сигнал тревоги, и тут же монитор погас. Проморгавшись, Майкл увидел пульсирующую красную линию по верхнему краю — знак, что связь с корпорацией прервана внешним сигналом. В наушниках раздался голос:

— Поворачивай.

Голос не был ни угрожающим, ни доброжелательным. Никаких эмоций и интонаций. То, что называется «бесплотный», оставляющий ощущение, будто он существует сам по себе, без носителя. Однако Майкл готов был прозакладывать собственную голову за то, что с ним разговаривает человек, а не робот.

— Какого черта? — гневно спросил он.

Тишина. Голос отправился по своим делам. Майкл сидел с приоткрытым ртом, чувствуя себя полным идиотом. Потом до него дошло.

Кто-то вклинился в прекрасно защищенный канал реальной связи с главным сервером корпорации. Кто-то пробил все двадцать уровней защиты. И мощность передатчика у этого «кого-то» оказалась такой, что он вышвырнул из канала корпорационный сервер.

На мониторе по-прежнему сиротливо мигала красная черта. Майкл осторожно снял шлем, опасливо, словно кусачее животное, повертел в руках. Разумеется, шлем не цапнул его за палец. И даже не заговорил.

С интуицией у Майкла был порядок. Шестое чувство твердило, что фокус со связью — не ловушка. И не угроза. Просто кто-то очень хорошо знал, что именно ожидает Майкла Тейлора на базе. Причем последний вывод никакого отношения к предвидению уже не имел. Голая логика: его предупредили сразу после того, как закончились переговоры с диспетчером. Следовательно, его «слушали» все время, если точно угадали момент? Выходит, так.

Он сомневался, что загадочный аноним желает добра корпорации. Тут что-то другое. То ли Майкл рискует вмешаться в дела кого-то, кому посторонние жертвы на фиг не нужны, то ли… И вообще, осенило его вдруг, это не мог быть кто-нибудь, кроме ТСГБ — тайной службы галактической безопасности. Раньше на Земле существовали всякие секретные организации такого рода, соединенные с разведками, — ЦРУ у американцев, Моссад у евреев, КГБ у русских (жуткая контора, о которой до сих пор толком ничего не известно). Но все эти структуры (кроме, возможно, КГБ) — детский лепет по сравнению с ТСГБ. Их существование хотя бы документально подтверждено. О ТСГБ этого сказать было нельзя.

Майкл глянул на большие обзорные экраны. На них развернулась красивая и уютная картина. Привычная. Но казавшаяся неуместной.

— Поворачивай, — приказал он Зоули и снова нахлобучил шлем.

Желания вмешиваться в дела ТСГБ у него не было, но куда больше насторожила какая-то деталь в обзоре, мелкая, выделенная даже не сознанием, а интуицией. По терминалу побежали ряды симпатичных разноцветных циферок — включились поворотные дюзы. Изображение на обзорном экране дрогнуло, поплыло, отмечая резкое изменение курса. И тут Майкл сообразил, что его обеспокоило.

Они находились над самой базой, хотя по расчетам до нее оставалось еще минут сорок.

Яхта ухнула вниз. Рывок был настолько мощным, что сбойнул гравитатор. Майкла подбросило к потолку, Зоули не болтался над своим креслом только потому, что перед стартом пристегнулся. Майкл извернулся, возвращаясь на место, защелкнул не только основные, но и резервные ремни.

По монитору забрала поползли разноцветные полосы — диаграммы состояния систем. Майкл выругался. У него возникло ощущение натужного рева турбин — юношеское воспоминание. Тогда взорвался древний самолет, пытавшийся подняться в воздух с тройной нагрузкой. И Майклу казалось, что двигатель яхты точно так же мученически взвыл, используя последние резервы в борьбе черт знает с чем. Хотя в Космосе, конечно, никакого рева быть не может.

Уже через полторы секунды Майкл понял, что произошло. На базе включились захваты. Мощные захваты, обычно вытягивающие корабли-роботы из джамп-каналов. Только сейчас они были направлены в сторону реального Космоса и держали посудину, управляемую людьми.

Мозги заработали с бещеной скоростью. Надо что-то делать, иначе им крышка. Захват либо переборет сопротивление двигателя, и тогда яхта шмякнется о поверхность базы, либо двигатель взорвется раньше. В любом случае экипаж погибнет. И тот, кто включил захват, не мог этого не понимать. А раз так…

Яхта «Яблоко Евы» не напрасно вызывала всеобщую зависть у тех, кто имел возможность ознакомиться с ее оснащением. На ней не было ничего серийного или стандартного. Движок куда мощней, чем положено для такого «водоизмещения». Метеоритная защита — в действительности компактные лазерные пушки. Аккуратненькие, хорошенькие, но ничуть не менее убойные, чем установленные на военных крейсерах. И так далее.

Но был и еще один секрет, о котором не ведал даже Зоули. Только Майкл, его отец и еще один инженер, для реализации своей идеи пользовавшийся роботами. Роботы давно уничтожены. Отец не проболтается. А инженер… Майкл ни разу его не видел, но знал, что мужику созданы идеальные условия для работы в месте, наглухо изолированном от внешнего мира. Таким образом, даже ТСГБ вряд ли знала, что двигатель яхты способен разочек отработать и на другом топливе.

— Двадцать процентов мощности, — коротко приказал Майкл. — По команде на полную.

— Взорвемся,. — флегматично возразил Зоули.

Но перевел двигатель на поддерживающий режим. Захват навалился, опутал тяжестью невидимых щупалец хрупкий корпус, поволок его к базе. Майкл напряженно следил. Главное — не прогадать момент.

Правой рукой нащупал клавиатуру, а пальцы левой нырнули под сенсорную панель на подлокотнике, срывая пломбы и вслепую набирая секретный код. Ох, не зря отец почти два месяца гонял Майкла на тренажере! Гонял по русской системе: днем заставлял тренироваться по двенадцать часов, потом будил ночью, и если сын не мог вспомнить код, то устраивал еще два внеплановых часа занятий. Через месяц Майкл осунулся и стал похож на тяжелобольного. Еще через неделю дед пытался урезонить отца — мол, доконаешь парня. Отец настоял на своем. И правильно сделал. Он всегда и все делал правильно.

Майкл осторожно поглаживал гладкие бугорки, шепча себе: «Рано, рано…» Вызвал на монитор диалог управления орудиями. Подкорректировал наводку, вывел мощность на максимум. Им с Зоули терять нечего. Если их убьют, следов не доищется никто. А если удастся выжить — победителей не судят.

— Зэт-ось — крен на полcта! — приказал Майкл.

Теперь корабль падал на базу кормой вниз. Убрались в корпус люки, выпуская изящные жала лазерных пушек. Жала развернулись и нацелились на базу. Ничего, сила этого импульса тоже приплюсуется ко всему прочему.

До катастрофы осталось десять секунд. Пальцы лежали на местах, готовые одновременно сделать единственное движение. Удивительно, отметил Майкл, а руки-то не дрожат совершенно. Сверкающая поверхность спутника, на котором располагалась база, приблизилась вплотную.

— Пошел! — рявкнул Майкл.

Перегрузка размазала его по креслу. Корпус содрогнулся, послышался явственный треск, — а может, это лопнули барабанные перепонки?

Все двадцать пушек «Яблока» сработали синхронно. Яхта окуталась призрачным алым пламенем. На поверхности базы возник слепящий шарик, все разраставшийся, разъедавший металл лазерной проказой. Но захваты еще держались. И тогда Майкл, оскалившись от напряжения, стиснул цилиндр, вмонтированный в левый подлокотник. Цилиндр, сжатие которого запускало «второе дыхание» обыкновенного с виду двигателя.

Под кормой полыхнула звезда. База мгновенно раскалилась докрасна. Наверное, там все сразу погибли, только Майклу это было безразлично — он и сам сейчас мало чем отличался от трупа. Сильнейший толчок разорвал захват и швырнул маленький кораблик в Космос.

* * *

Больше всего ему хотелось кого-нибудь убить. Майкл взял билет до Земли, потом заказал пентхауз в отеле — рейсовые корабли ходили не каждый день даже с этого чертова курорта.

Его душила слепая ярость. На весь мир. На весь поганый мир, в котором что-то происходит, но никто не удосуживается объяснить, что именно. Хотя отец знал очень многое. Наверное, потому и смылся до того, как единственный сын изволил очухаться.

Выбираясь из ловушки, Майкл не задавал направление. Ему чудовищно повезло, причем дважды. Первый раз, когда его забросило именно на Сто Лиц (в просторечии Сто Харь). Здесь было цивильно до тошноты, здесь отдыхали друзья и знакомые, а самое главное — здесь хватало приличных врачей. А второй раз удача ему улыбнулась, когда он не превратился в лепешку вместе с яхтой, шмякнувшись на планету. Выжил, пусть и провалялся в коме полтора месяца. Зоули, по сравнению с ним, отделался легким испугом, он пришел в себя через сутки. И, дождавшись, когда шеф оклемается, доложил обстановочку.

«Яблока Евы» больше не существовало — на Сто Харь прилетела груда металлолома практически без кормы. При ударе о поверхность рубка пострадала не сильно. Уцелел даже случайно прихваченный из офиса автомат. По нему-то гостей и опознали, потому что бортовой журнал погиб вместе с яхтой, а номера на оплавившемся корпусе мог разобрать только Господь Бог. Ну, или кто-нибудь рангом пониже, но явно не человек. Таковые кудесники на Ста Харях не встречались, вероятно, предпочитали отдыхать в другом месте.

Аварийщики извлекли из-под обломков два живых тела. Тела они отправили в госпиталь, а затем обратились в представительство PACT на предмет объяснений: каким образом в рубку потерпевшего крушение корабля могла попасть их устаревшая продукция. Вот так и установили личность Майкла. Начали было расследование о причинах аварии, заодно и о катастрофе на базе, но дело быстро замяли. Причем, как Майклу удалось выяснить, на этом настаивала пострадавшая сторона в лице президента корпорации.

Потом на Сто Харь прилетел отец. Полюбовался на полумертвого сына, побеседовал с Зоули. Ничего не объяснил. Приказал пилоту возвращаться на Сигму-Таурус, а для Майкла оставил распоряжение: как вылечится, пусть немедленно возвращается на Землю. И все! А про заказ САШ и руководство филиалом на Сигме-Таурус отец настоятельно советовал забыть.

Вот это и бесило. Как, спрашивается, можно забыть про обстоятельства, при которых он едва не сыграл в ящик? В симпатичный титановый гробик, маленький, в таких родным отсылают пепел тех, кто погиб в космических авариях. Пыль из костей и сгоревшего корпуса звездолета.

Забыть Майкл, разумеется, не мог. И не собирался. Проклятый САШ безраздельно царил в его мозгу. Чем больше он об этом заказе думал, тем меньше понимал — а с какой радости свистопляска? В голове не укладывалось, что все произошло из-за кучи хлама. Был груз. Партия обогащенного таллия. Небольшая. Ее кто-то ухитрился переориентировать прямо в джамп-канале. Зачем?! Там весь груз вместе с кораблем стоил в десять раз меньше, чем усилия по его переадресовке!

Но дальше — больше. Убивают людей. Отец психует. Люди не его, значит, расстроился из-за груза. Странно. Он что, такие прям убытки понес? Чушь. Ему транспортная компания накинула достаточно. Еще и нажился. И отчего он такой взвинченный? Майкл хорошо помнил, как отец позвонил в тот день. Уж своего отца он знал превосходно, различал на его каменной физиономии малейшие оттенки настроений. Так вот, отец был в бещенстве. Позвонил и приказал выяснить, почему на базу не пускают проверяющих от корпорации. Ерундовое поручение. Обидно, что груз должен был пройти через филиал Майкла, а его об этом поставили в известность, лишь когда товар исчез! Тогда до него первым делом дошло, что он сам — просто отцовская марионетка. Тот по-прежнему держал все бразды правления в своих сухих пальцах. А сынку просто разрешил побаловаться. Типа пусть сопляк повоображает себя крутым боссом.

В таком настроении Майкл и разговаривал с диспетчером базы. И тот, козявка сраная, чья-то пешка, послал его куда подальше. Не кого-нибудь послал, а самого Майкла Тейлора!! С наглой рожей послал, с видимым удовольствием выговорил — а шел бы ты, mother fucker.. Вот он и пошел. Полетел. Разбор учинять.

И только теперь Майкл сопоставил все детали. Ведь Зоули разговаривал с тем же самым диспетчером, запрашивая посадку. Тот разрешил, за несколько часов до этого оскорбив Майкла. Выходит, что хамское поведение диспетчера было ловушкой и Майкла спровоцировали на этот вылет. Значит…

Значит, никакого корабля с грузом корпорации на базе не было — так, деза в расчете на визит Майкла. И получается, что не убить его хотели, а захватить в заложники. Потому что мертвый Майкл Тейлор никакой коммерческой ценностью не обладает. Зато живого можно обменять хоть на половину корпорации PACT.

Тогда и груз переадресовали в соответствии с замыслом разжиться выгодным заложником. Неясно одно: а с чего отец-то распсиховался из-за пропавшего груза? Сам потерял покой и сон, да еще и директору «Эвереста» крышу снес. И в конце концов приказал разбираться с базой сыну, на которого и расставили капкан. Что ж он, не смог просчитать ситуацию? Невероятно.

…Майкл шел по красивому, но опостылевшему городу. Он бывал здесь раньше, как правило, в гостях у Сандерса. Но никогда не ходил пешком. Топать ножками люди его круга почитали ниже своего достоинства. Сейчас Майклу не хотелось брать такси и выглядеть человеком своего круга. Он скучал, его все раздражало, и было наплевать, что подумает тот же Сандерс, углядев приятеля слоняющимся по улицам.

Заметив на одном из зданий вывеску с чашкой кофе, Майкл замедлил шаг. Наверняка обычный бар: днем кафе, ночью — салун для пьянчужек. Подумал, что ему не помешает перекусить и слегка развлечься. Не к Сандерсу же для этого тащиться — чего он там не видал? А как место для развлечения дещевая курортная забегаловка показалась Майклу вполне подходящей. Наверняка в придачу к кофе и алкоголю здесь отыщутся сговорчивые красотки.

Он колебался лишь до тех пор, пока не приблизился вплотную и не рассмотрел вывеску. На щите была нарисована безыскусная кофейная чашка, а справа от нее — два слова корявым почерком. Причем второе будто бы приписано позднее и другой рукой. В результате получилось «РУССКИЕ УШЛИ». Щит был из цельного стального листа, это вам не попсовый монитор. А простенькая чашка, между прочим, написана маслом. И кривизна буковок выглядит не просчитанной на компе, а естественной. Майкл хмыкнул: знал он, сколько дизайнеры берут за такое хулиганство. Стало быть, красотки тут не только профессиональные, но и хорошо образованные, а ночные пьянчужки — люди небедные.

Низкие «салунные» двери бесшумно распахнулись перед ним. Майкл задержался на пороге, привыкая к уютной полутьме зала. Слабо пахло хвоей и смолой. Ну, это ароматизатор, понятно. Окон нет, вместо них картины. Неплохие, в коричневых тонах, будто на стекле написаны. Стены примерно на четыре фута от пола закрыты панелями под дерево. Несколько пустых столиков, слева, в глубине, длинная стойка, около которой выстроились высокие барные табуреты. Если Майклу не изменяло чувство прекрасного, этот зал предназначался для простого народа, который любит ввалиться с улицы и тут же плюхнуться за столик. А зал для клиентов придирчивых — в соседнем помещении, наверняка за той тяжелой резной дверью, что виднеется в дальнем левом углу. Майкл решил, что заведение ему подходит. Шагнул к стойке, поискал взглядом меню. Терминала не обнаружил. Зато навстречу ему вышел мужчина средних лет. Майкл не сразу поверил — ничего себе, бармен-человек! На какой-то вшивой улочке, не в центре города… Настоящий бар, черт возьми! На всякий случай присмотрелся повнимательней — может, все-таки отлично сделанный робот? Да нет, вполне живой мужик. Бывают же чудеса.

— Чего желаете? — флегматично осведомился бармен, поправив стильный бэдж с именем «Джейк».

— А может, у вас и кофе натуральный? — прищурившись, спросил Майкл.

— Есть и натуральный, — согласился тот с отрещенным видом. — Дорого.

— Дорого по меркам Земли или Ста Харь?

Джейк подумал, поскреб чисто выбритый подбородок:

— Ну, со Ста Харями все ясно. У меня самый дорогой бар на планете. А на Земле я последний раз бывал давно, года два назад. Оптовые цены не изменились, а насчет розничных не узнавал.

— Ну надо же, — пробормотал Майкл. — А я б и не подумал никогда, что здесь — кабак для элиты. Парковка для модулей уж больно велика.

Бармен неожиданно улыбнулся, по лицу лучиками разбежались морщины. Выставил глиняный, ручной работы стаканчик с такой же, как на вывеске, «неловкой» росписью. Майкл уважительно покачал головой. Джейк извлек из-под стойки глиняную бутыль — Майкл изумился — и нацедил полстаканчика темно-красного вина с сильным виноградным запахом:

— Попробуйте. Это как приветствие нашего заведения, бесплатно.

Майкл принюхался — вроде никакой синтетики.

Попробовал на язык, поболтал во рту. Точно, натуральное вино.

— Крепковато для этого времени дня, — отметил он. — Откуда завозите?

— Местное, — усмехнулся бармен. — Вы такого нигде не попробуете. Секрет моего прадеда.

— Вот не думал, что на Ста Харях можно выращивать виноград.

— Это не виноград. Местный фрукт. Но какой — извините, не скажу.

Майкл допил вино. Отличная вещь, что ни говори. Пожалуй, и на Земле нет его аналогов. Бармен придвинулся поближе, оперся локтями о стойку:

— А насчет заведения, так это вам только так кажется, что не подумали бы. Вот, к примеру, сколько вы видели баров и кафе на этой улице?

— Ни одного, — искренне сказал Майкл. — Потому и зашел сюда.

— Вот, — бармен поднял вверх указательный палец. — А ведь по левой стороне — восемь, и по правой — четырнадцать. Но все они — для людей попроще. Человек, привыкший к хорошей пище, такие заведения не замечает. Он ищет то, что в его сознании ассоциируется с земным баром. С настоящим баром. И машинально отметает все непохожее. А в земном баре может позволить себе побывать только очень богатый человек.

Майкл засмеялся:

— Поймали, черт!

— А парковку я большую сделал, потому что так полагается — перед настоящим баром должно быть много свободного пространства. Зато мои клиенты с соседскими не толкаются. Не говоря уж о том, мистер, что по закону Ста Харь вывеску с изображенной на ней чашкой кофе разрешается иметь лишь заведениям, где подают натуральный кофе. Таких на планете всего пять — три ресторана, один отель и мой бар.

— Ну ладно. Тем лучше для меня.

Бармен, точно уловив момент, извлек меню — написанное на бумаге, между прочим, — и пододвинул к нему. Майкл, не глядя на цены, ткнул пальцем в несколько наименований.

— И еще вашего вина, — добавил он. — В счет остального заказа. Кофе земной или венерианский?

Бармен посмотрел мимо Майкла, обронил меланхолично:

— Земной кофе на Сто Харь можно ввозить только для личлого пользования.

— Ага, — полувопросительно сказал Майкл. — А как насчет контрабанды?

Бармен безразлично поднял левую бровь.

— Вам будет удобней тут, — сообщил он и распахнул перед Майклом тяжелую дверь в углу.

Так и есть, второй зал. Оформлен точно так же, только панели не на четыре фута, а на шесть. Наверняка за ними спрятана звукоизоляционная прокладка. Помещение делилось на четыре части невысокими перегородками. Кроме Майкла, в зале находилось четверо посетителей. Немолодая дама степенно кушала в углу. Двое мужчин выглядели как постоянные клиенты. Сдвинув в сторону опустевшие тарелки, потягивали из фирменных глиняных стаканчиков свое пойло и негромко обсуждали какую-то хрень, как Майклу послышалось — футбольные клубы. И еще была молодая девчонка. Глазастая. С шикарными ногами — то, что доктор прописал. Пепельные волосы заплетены в толстенькие косы, перекинутые на грудь. Одета неброско и как будто недорого. Если верить ее бледной коже без макияжа, только-только прилетела на курорт. Очень похожа на выпускницу средней паршивости университета, мечтательницу, которая пять лет копила деньги на поездку сюда в надежде влюбить в себя мальчика из высшего света. Из имиджа выбивалась только одна деталь: девица не носила браслет мобильника. Нехарактерно для прожектерки, которая с линкером спит и в сортир ходит в страхе пропустить Тот Самый Звонок.

Майкл мобильник не носил принципиально. Карманный линкер лишал его ощущения независимости. О какой свободе может идти речь, если тебя могут достать в любой момент и в любом месте? Он сомневался, что девушка разделяет его взгляды. Все девушки любят, когда их постоянно дергают многочисленные знакомые, а если про их существование на пару часов забыть, то начинают названивать сами. Но предположение, будто у нее вообще нет средств мобильной связи, было еще более бессмысленным. Ладно, решил Майкл, профессионалок не видно, но с кем-нибудь познакомиться нужно, а девчушка вполне симпатичная. И неважно, где она потеряла свой «рупор мира». Нахально уселся к ней за столик.

И первым делом отметил, что она заказала салат из натуральных овощей и натуральный же сок. А платьице у нее, между прочим, шелковое. Понятно. Девочка далеко не нищая.

— Привет, — сказал Майкл, стараясь выглядеть очаровательным наглецом. — Ты не против соседства?

— Ничуть. Все равно скоро ухожу, — ответила она без капли смущения.

— Торопишься?

— А какой смысл высиживать за столом, уже поев?

— Ну, к примеру, чтобы выпить со мной чашечку кофе. Натурального, — искушающим тоном сообщил Майкл. — И сдается мне, что тут даже земной есть, невзирая на таможенные запреты.

— Есть, — кивнула девушка. — Джейк его для себя держит, но, если ему клиент понравится, может и угостить. В четыре раза дороже. Правда, кофе не бразильский, как он говорит. Таиландский. Но это всяко лучше венерианского.

Майкл прикусил язык. Как обманчива внешность… Девочка выглядит на средний земной класс, но это показная скромность. Она абсолютно точно дочка магната. Потому что отличить земной кофе от венерианского — а эти зернышки выращивали только на двух планетах — может редкий ценитель. А распознавать на вкус земные сорта способны лишь очень богатые ценители. И знакомиться с такой девочкой придется по этикету. Уже без колебаний достал свою визитку, протянул ей:

— Майкл Тейлор, корпорация PACT.

Она усмехнулась одними губами. Взяла визитку, тонкие пальцы на миг соприкоснулись с его рукой. У Майкла екнуло сердце. Хм, интересный симптом. Многообещающий. Давно он не улавливал подобных импульсов даже от желанных женщин. Девушка рассеянно потерла визитку.

— Извини, не могу ответить тем же. У меня нет визиток. И никогда не было. Как-то ни к чему.

— Достаточно просто назвать свое имя, — сказал Майкл, лихорадочно вспоминая, в каком из богатых кланов есть девушки ее возраста, с которыми он почему-то еще не успел познакомиться.

— Имя? Оно тебе ничего не скажет.

— Но я же должен как-то называть тебя! Она помолчала.

— Людмила.

— Как-как? — переспросил Майкл.

— Людмила, — повторила она. — Очень редкое старинное имя.

Подошел Джейк с подносом. Очевидно, он работал без помощников, по крайней мере днем. Бармен расставил тарелки, Майкл попросил его принести еще кофе — для Людмилы.

Она определенно понравилась Майклу. Воспоминания о неприятностях разом отступили на второй план. Собственно говоря, он вообще забыл, благодаря каким обстоятельствам очутился на Ста Харях.

Знакомство состоялось. Иначе и быть не могло.

Майкл знал о собственной привлекательности, не стеснялся ею пользоваться. Для Людмилы, кажется, тоже не было секретом, что она производит впечатление. Встретились, что называется, равные. Возможно, именно по этой причине Майкл чувствовал себя очень легко и раскованно. Казалось, что они не первый день и не первый месяц знакомы. Он ловил себя на желании дотронуться до нее, ощутить гладкость кожи…

Майкл не сказал, что оказался на Ста Харях в результате крушения. Мельком упомянул, что сделал остановку по пути на Землю. Людмила пояснила, что прилетела на курорт с пожилой родственницей, взявшей над ней опеку. К Людмиле та относилась как к внучке и едва ли не силой заставляла ее вести образ жизни, подобающий девице из высшего света. Почтенная дама мечтала выдать подопечную замуж за достойного человека.

— А мобильник ты нарочно дома забываешь или по рассеянности? — внезапно спросил Майкл.

— Открою тебе маленькую тайну. Я их ненавижу. Когда я училась в колледже, пошла мода на несколько мобильников. Ну, чтобы каждому кавалеру давать персональный номер. Считалось, что так никто не поймет, с одним парнем девушка встречается или с несколькими, — если ребята между собой разговорятся, то выяснят, что номера их пассий не совпадают. И мои подруги увешивали руки этими браслетиками до самых локтей. Находиться в компании было невозможно, потому что все линкеры ежеминутно пищали, играли, звонили, лаяли, вопили и издавали такие звуки, что хотелось зажать уши. С тех пор я мобильник не ношу вообще. К тому же, если парень видит на девушке браслет, он первым делом требует номер. Будто непонятно, что если я захочу с ним увидеться еще то сама скажу, как меня найти.

Людмила полезла в сумочку за платком, и на стол выпала кредитная карточка. Майклу достаточно было одного беглого взгляда на нее, чтобы узнать семейный значок-герб.

— Так ты прилетела с Грейс Сандерс? — радостно уточнил он.

— Да, — кивнула Людмила. — Ты знаком с ней?

— Ага. Чудная такая старушенция. Я с ее внуком вместе учился.

— Джон Сандерс? Я видела его несколько раз.

Она так улыбнулась, что в груди у Майкла явственно шевельнулся червяк ревности. И с чего бы?

— Сандерс — отъявленный бабник, — с неприятным скрежетом в голосе заявил он. — Совершенно неподходящее общество для незамужней девушки. Ему только юбки задирать интересно.

— Ты такой же, — парировала Людмила.

Майкла словно огнем опалило от ее улыбки — женской, мудрой, все понимающей. И безгранично загадочной. Он поперхнулся кофе — между прочим, именно земным, и именно таиландским! — с трудом унял сердцебиение. Кажется, сегодня Грейс не дождется свою подопечную к вечернему чаепитию, потому что… Потому что Майкл не испытывал ни малейшего желания расставаться с ней по крайней мере до утра.

Он обдумывал, как бы поделикатнее пригласить ее прогуляться по городу, когда подошел бармен.

— Мистер Тейлор, — шепнул он, — вас к линкеру.

Очень захотелось выругаться. Приперло же какому-то ослу позвонить в такой момент! А вы говорите, мобильники… Зачем, если его и так достают?!

— Кто? — спросил Майкл.

— Солидный господин. Не захотел представляться, — объяснил бармен. — Линкер в том зале, в кабине слева от стойки.

Майкл поднялся, сделал два шага к двери, обернулся к Людмиле:

— Ты подождешь, пока я вернусь?

Вопрос прозвучал скорее просительно, чем уверенно. Странно, он ведь не знал, что такое женские отказы. Откуда взялась подростковая робость? Людмила кивнула:

— Хорошо. Если недолго.

Обнадеженный, Майкл проследовал в тесную кабинку за стойкой. Экран линкера переливался матовыми радужными сполохами в ожидании включения. Майкл коснулся клавиши ответа и узрел радостную рожу… Джона Сандерса.

— Сандерс, дьявол! — выругался в сердцах Майкл. — Да если б я знал, что это ты…

— Потому я и попросил не говорить тебе, кто! — ликующе воскликнул Сандерс.

— Бляха муха, я тебя когда-нибудь пришибу, — пообещал Майкл, впрочем, без особой злости. — Ладно, давай живей, я занят.

— Девушка? — понимающе уточнил Сандерс. — Правильно, чем еще в этой дыре заниматься? А у нас тут вечеринка намечается. Будет Элла. Она, кажется, наконец-то оценила твои достоинства и мечтает встретиться.

…Они учились на втором курсе. На Эллу дрочила минимум половина знакомых парней. А Майкл на пари предложил ей жемчужное колье, если она при свидетелях даст ему раком. Нормальная женщина или срезала бы насмешкой, или влепила бы пощечину. В крайнем случае подала бы в суд за домогательства. Элла смущенно покраснела и обещала подумать. Майкл захохотал и сказал, что не стал бы ее трахать, а пнул бы в голый зад как следует. За такое и колье отдать не жалко. Потом она говорила всем, что он страшен как смертный грех, ей просто не захотелось его обижать, а он оказался подонком. Майкл брезгливо кривился. Он не любил дур.

— Да плевать я на нее хотел. Сам ее имей.

— Приводи тогда красотку, от которой я тебя оторвал. Если, конечно, — провокационно заметил Сандерс, — ты ее не стесняешься.

— Не стесняюсь. Ты с ней знаком. Подопечная твоей тетки, — язвительно ответил Майкл.

Он никогда так не поступал. Сплетничать и хвастаться о своих похождениях было не в его правилах. Майкл «обмолвился» намеренно: застолбил место, чтоб ни один идиот не вздумал к ней клеиться.

У Сандерса вытянулась физиономия:

— Ты что, серьезно?! Ты с этой клушей?!

— Много ты понимаешь в женщинах, — снисходительно усмехнулся Майкл. — У тебя все?

— Так ты придешь?

— Нет. Я завтра улетаю.

В бар ввалилась теплая компания — не просто теплая, а основательно подогретая. И пили они, ориентируясь на градусы, а не на качество. Майкл учуял тошнотворный запах пьянства даже из кабины. Впрочем, пьяны были лишь двое. Они висели друг на друге, синхронно покачиваясь и глупо хихикая. А два крупных мужика чуть позади пьянчуг были, скорее всего, личной охраной.

Майкл гадливо поморщился. Ему, потомку основателя корпорации PACT в восьмом колене, претила сама мысль находиться в одном помещении с вульгарными типами — какими-нибудь бывшими пиратами, причем не из легендарных. Легендарные космические бандиты не превращаются в опустившихся скотов.

Отсюда пора уходить. И уводить Людмилу.

— А-а, — разочарованно протянул Сандерс. — Жаль. А я еще месяц торчать здесь должен. Ладно, счастливо развлечься.

— Ага. А тебе — задрать юбку Элле.

Майкл торопливо отключился. Что-то такое странное проскользнуло в разговоре, он никак не мог понять, что… Да, а откуда, спрашивается, Сандерс узнал, что Майкл здесь? Он что, ясновидящий?

Протянул кредитку бармену, с недовольным видом следившему за перемещениями пьяниц. А те деловито направились к резной двери. Джейк, кивком извинившись перед Майклом, кинулся загораживать путь. Невежливо отодвинув хозяина, незваные гости с радостным гоготом устремились в дальний зал. Майкл побежал за ними.

Один из подонков узрел девушку. Плюхнулся на свободный стул рядом с ней, что-то сказал. Людмила вскочила, побледнела. Майкл рванулся к ней, но перед ним тут же возникла мощная фигура телохранителя.

Первый мерзавец схватил девушку за волосы, второй наотмашь ударил ее по лицу. Майкл озверел. Подняв стол, раскидал обоих телохранителей, припечатав их сверху салунной тяжелой мебелью. Одному из пьяных ударил локтем в лицо и, не глядя, решил, что достаточно. Осталось лишь отклеить последнего гаденыша от Людмилы.

Пьянчуга вцепился в нее, как бульдог в резиновую дубинку, а Майкл боялся бить — мог задеть девушку. Поэтому он сдавил потное запястье пальцами. Тот ослабил хватку, и Майкл безжалостно дожал, а потом одним резким движением выломал ему локоть наружу. Освобожденная Людмила прянула к стене, вскрикнула тревожно.

Майкл успел обернуться и качнуться в сторону. Тяжелый предмет, подозрительно напоминавший кастет, проехался по скуле вскользь.

— Ну, держись, ублюдок, — прошипел Майкл.

И в доли секунды успел увидеть и оценить все качества противника — того самого, которому он врезал локтем. Взъерошенные, мокрые от пота редкие волосы, плавающий взгляд. Гадкая усмещечка — и правая рука, сжимавшая металлический брусок, уходящая в замах.

Короткий шаг назад, мгновенный разворот и молниеносный удар ногой прямо в раззявленный бесформенный рот. Захлебнувшийся вопль боли и треск сломанных зубов. Безжизненно мотнув головой, мужик широко раскинул руки, отлетел назад, врезался спиной в перегородку и сполз на пол.

Тут Майкл вспомнил про телохранителей. Вспомнил и выругался — слишком увлекся, запросто мог валяться со сломанной шеей. Что им стоит сбросить с себя стол? Его спасло то, что забыл он не только про них, но и про невольных свидетелей гнусной потасовки. Двух мужчин и немолодую даму.

Дама, не выглядевшая потрясенной, успокаивала дрожавшую Людмилу. Один из мужчин сидел на корточках возле окровавленного телохранителя. Между прочим, Майкл бил по корпусу, а лужа крови расползалась отчего-то возле шеи. Кинув быстрый взгляд в сторону второго телохранителя, убедился, что мертв и тот.

До сих пор Майклу не приходилось видеть самые настоящие, еще теплые человеческие трупы. Животных — да, на охоте. А людей не видел. Зрелище нисколько его не шокировало. Тела походили на кукол из корпорационной «оружейни».

Мимо, аккуратно перешагивая через мертвецов и стараясь не наступить в кровь, прошел бармен, запер внешние двери и опустил экран-штору. Ну правильно, еще войдет кто-нибудь непосвященный, полицию вызовет. Хотя Майкл был уверен, что уж ему-то вмешательство полиции никаких неприятностей принести не может, видеть служителей закона не хотелось. И тем более объясняться с ними.

На долю секунды он встретился взглядом со-вторым мужчиной. И остолбенел. Интересно, как он мог не обратить на него внимание сразу?! А между тем не узнать или перепутать его с кем-нибудь было нельзя. Тяжелый, недобрый взгляд светлых миндалевидных глаз, узкие губы, сложившиеся в хищную улыбочку, заметный шрам возле левой брови. Лицо, слишком часто мелькавшее в рубрике «Разыскивается…» криминальных сводок. Силверхенд, легендарный пират с запутанной биографией, абсолютно неуловимый космический бандит со своеобразным кодексом чести, — но от этого не менее жестокий. Майкл меньше всего мог рассчитывать увидеть сию знаменитость здесь, на Ста Харях.

— Филип Уорек, — кивнул пират, заметив, что Майкл уставился на него.

Представился легко, с чувством собственного достоинства — а если посудить, то разве могло быть иначе? В пиратском братстве Силверхенд занимает такое же место, как владельцы корпорации PACT — в мире закона. Так что они равные. Майкл шагнул вперед, протянув руку:

— Майкл Тейлор.

— Корпорация PACT? — усмехнулся Силверхенд. — Знаком я с вашим отцом.

— Вот как? Он мне ничего не говорил.

— О чем там говорить? — пожал плечами Силверхенд. — Так, мелочи жизни. А вы лихо деретесь. Не ожидал от богатенького сынка такой прыти.

— Вы же уверяете, что знакомы с моим отцом, — холодно отозвался Майкл.

— Это Железный Кутюрье вас так выдрессировал? Ну-ну… Сэм, что-нибудь есть? — спросил он у своего напарника, обшаривающего карманы трупов.

Тот кивнул, аккуратно положил перед Силверхендом два мощных бластера. Майкл уважительно посмотрел на оружие — один импульс из такой пушки не только убивал человека, но и сжигал тело. Его применение разрешалось в самых крайних случаях, в период боевых операций. Простой телохранитель никак не мог получить разрещение на его ношение, а без оного документа ему грозил срок до сорока лет за одну лишь попытку приобретения. А за использование, повлекшее гибель человека, — пожизненная каторга. К слову, выстрелить из такой пушки и не убить было проблематично.

— Джейк, ты не против, если я заберу это? — спросил пират у бармена, брезгливо ткнув пальцем в пистолеты.

— Можно подумать, если я скажу «нет», ты оставишь их мне, — проворчал бармен, расставляя по местам стулья и бросая обломки мебели в угол.

— Нет, конечно. На кой они тебе? Но спросить я обязан — здесь же твоя территория, правильно?

— Да забирай. Вместе с трупами, будь любезен.

— Часа через полтора приедут мои парни, наведут порядок, — пообещал Силверхенд и повернулся к Майклу: — Присаживайтесь, молодой человек. Сейчас Джейк принесет нам своего фирменного пойла, покалякаем о своем, о девичьем…

Майкл, чувствуя себя довольно глупо, сел за стол пирата. Сэм занялся осмотром еще живых пьянчуг, затеявших драку. Тот, что со сломанной рукой, потерял сознание, второй еще копошился, пуская кровавые пузыри. Майкл отвернулся: не стремился увидеть во всех подробностях, как им перережут горло. С той стороны доносились обрывки разговора, хотя применительно к данной ситуации правильней было бы назвать его допросом. Естественно, неплохо бы узнать, с какой стати молодчики учинили драку. А потом все равно убить, потому что куда их девать?

Дама с Людмилой выбрались из угла и присоединились к мужчинам. Джейк принес стаканчики с бутылью и придвинул стул для себя.

— Ну что, надо познакомиться? — бодро спросил пират, пока бармен разливал вишневое вино по стаканам. — Меня зовут Филип Уорек, — это он сообщил Людмиле, — эту даму — Сара Ноэль, она жена Сэма, — сказал он Майклу. — Сэм страшно суеверный, убежден, что жена приносит ему удачу, потому и таскает на все переговоры.

— Можно подумать, — гордо ответила дама, — что сегодня ты сам в этом не убедился.

— Согласен, — кивнул пират. — Это Майкл Тейлор. — сказал он миссис Ноэль. — Не позволите ли узнать ваше имя, мисс?

— Людмила, — и, подумав, добавила: — Людмила Эриксон.

Пират пригубил вино, задумчиво глядя на нее:

— Забавная комбинация — русское имя и шведская фамилия.

Майкл едва не подскочил на месте. Русское?! Людмила опустила глаза:

— Мои родители были помешаны на всех этих мифах, вот и назвали так… Говорят, что русское имя или какой-нибудь предмет, сделанный руками русских, может стать отличным талисманом. На антиквариат у них денег не хватало, поэтому они ограничились именем…

Она так жалко лепетала под тяжелым взглядом Силверхенда, что Майкл поспешил перевести разговор на другую тему:

— Что ж, по крайней мере сегодня эта примета сработала. Мистер Уорек, признаться, я полагал, что Силверхенд — это и есть ваша настоящая фамилия.

Вместо ответа тот стянул с правой кисти тончайшую перчатку, по цвету неотличимую от нормальной кожи. Под перчаткой скрывался блестящий протез.

— Силверхенд — прозвище, — пояснил пират без малейшего смущения. — Полученное еще в бытность мою лейтенантом армии Больших Штатов. Я командовал разведвзводом в «Белых Волках»…

Майкл уважительно покачал головой — «Белые Волки» по праву считались элитным армейским подразделением.

— …и мы влипли в небольшую переделку, — продолжал пират. — Впрочем, мы всегда в них влипаем, такова профессия. Вероятно, вы слышали о бойне в Скорпионе? Тогда погибло двенадцать наших кораблей, и никто так и не разобрался до конца, с чем мы столкнулись. Мне повезло чуть больше, чем остальным, — вместо головы оторвало руку. В госпитале выяснилось, что стальной протез не приживается, годится только особый серебряный сплав. Я бы за десять лет не заработал на эту операцию. Но я был на хорошем счету, и руку мне приделали за счет налогоплательщиков. Правильно, я же своим здоровьем ради них рисковал? Рисковал. И не жаловался. А затем, конечно, меня отправили в отставку.

В его голосе послышались слабые нотки былой обиды. Майкл с трудом припомнил: кажется, был какой-то скандал, связанный с инцидентом в Скорпионе. Точней, с его последствиями. Кого-то обвинили в нецелевом использовании бюджетных средств. Не о том ли «нецелевом» использовании и говорит пират? Тогда его разочарование понятно.

Сэм тяжело плюхнулся на стул, вытер покрытый испариной лоб.

— Что? — спросил у него Силверхенд.

— Ты не ошибся, — кивнул тот.

— Я никогда не ошибаюсь, — самодовольно откликнулся пират. — Одна ошибка стоила мне руки и армейской карьеры. За вторую придется платить яйцами или головой. И то и другое мне слишком дорого.

После этого патетического заявления возникла небольшая пауза, и Майкл воспользовался ею:

— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь произошло?

Сэм вопросительно посмотрел на пирата, дождался разрешающего жеста и охотно поведал:

— Таких парней, как телохранители этих двух придурков, называют «персональной смертью». Они умеют только убивать, их услуги стоят очень-очень дорого. Предпочитают действовать в людных местах, вместе с жертвой ликвидируют и всех случайных свидетелей — чтоб запутать полицию.

Майкл похолодел: неужели дошло до того, что к нему подсылают убийц?! Кому, интересно, он так насолил? И чем?!

— Филип не так давно отдавил любимую мозоль одному из авторитетов, — продолжал Сэм, — поэтому ждал чего-то подобного. Собственно, потому он и решил отсидеться на Ста Харях — пока комендантом таможенной службы здесь я…

Понятно, откуда в этом баре земной кофе, отметил про себя Майкл. А и верно — где еще встречаться знаменитому пирату и коменданту таможни, как не в самом дорогом баре планеты? И уж разумеется, заведение получит все мыслимые поблажки, поскольку таможенник наверняка встречается здесь не только с пиратом. Личность коменданта, самолично вскрывающего сонные артерии киллерам, конечно, наводит на определенные размышления, но Майкла мало интересовали хобби местных служак.

— …ему ничего не угрожает. Обойти меня при въезде почти невозможно. Однако и меня обманули. Эти типы прибыли под видом телохранителей двух господ, о которых мне ровным счетом ничего не было известно. Полагаю, господа тоже не подозревали, кого наняли для охраны. Ну, а дальше… Джейк — наш старинный приятель, многим известно, что Филип всегда заходит к нему, оказываясь на Ста Харях. В общем, все сложилось бы не лучшим образом, если б «хозяева» киллеров не прицепились к мисс Эриксон, — Сэм галантно поклонился Людмиле, — а у нее не оказалось столь шустрого защитника. Вы, мистер Тейлор, выиграли две секунды. А за это время Филип заподозрил в телохранителях свою «персональную смерть». И воспользовался вашим вмешательством, чтоб спасти свою шкуру — и вашу, кстати, тоже. Эти господа не оставляют свидетелей.

Выходит, убийцы явились по душу Силверхенда? Забавное стечение обстоятельств. А что потребовалось алкашам от девушки? Тоже загадка.

Майкл посмотрел на нее. Она сидела на краешке стула, тиская свой стаканчик. На глине оставались влажные пятна — у девушки вспотели руки.

— А мне хотелось бы узнать вот что, — негромко сказал Силверхенд. — Мисс, если я правильно понял, господа имели к вам какие-то претензии?

Ага. Загадка волнует не только Майкла. Людмила вздрогнула, испуганно посмотрела на пирата:

— Я… я не знаю. Никогда не видела их раньше.

— Вот как? — наигранно удивился Силверхенд. — Между прочим, с одним из этих типов я шапочно знаком. И не так давно он клялся разорвать на куски некую мисс. За то, что мисс выкрала у него карточку с координатами единственного планетоида в галактике, где добывают «третий изотоп».

Майкл поперхнулся вином. Пират улыбался:

— Да, Майкл, как Железный Кутюрье ни старался, информация о месторождении все-таки просочилась наружу. А эта мисс могла напомнить господину, лишившемуся зубов, некую девушку…

Он замолчал. Людмила успокоилась, даже смогла выдержать его взгляд:

— Еще раз повторяю, не понимаю, о чем вы говорите. С вашего разрещения, я хотела бы вернуться домой. Надеюсь, вы не страдаете неприятной привычкой ликвидировать свидетелей? — холодно поинтересовалась она.

— О нет, ну что вы, — засмеялся Силверхенд. — если б я убивал всех подряд, то кто бы потом складывал про меня легенды? Не смею вас задерживать.

— В полицию, разумеется, я ничего сообщать не стану, — сказала Людмила, поднимаясь.

— Не сомневаюсь. Вы не похожи на девушку, которой нравится общаться с копами.

Майкл решительно отодвинул стакан.

— Пожалуй, я провожу тебя, — сказал он Людмиле. — Возражения?

Девушка не спорила.

— Джейк, ты не вызовешь такси? — спросил Майкл. — А то у меня дурацкая привычка оставлять мобильник дома.

— Я заметил, — обронил Джейк. — Вызову. Выходите через заднюю дверь, я такси туда направлю.

Простившись с новыми знакомыми, Майкл покинул бар. На улице Людмила повернулась к Майклу и ахнула:

— У тебя все лицо в крови!

Майкл провел рукой по скуле. Больно и мокро. Проклятый алкаш рассадил кожу кастетом.

— Ладно, заживет… Машина, — показал он девушке на опускающийся модуль. — Есть предложения, куда отправиться? — игриво уточнил он.

— В твой гостиничный номер, — без смущения отозвалась девушка. — Тебя надо в порядок привести. А потом что-нибудь придумаем.

Майкл ничего не имел против. На «потом» у него были грандиозные планы. Набрал на терминале такси адрес отеля. Модуль взмыл над улицей, закладывая вираж над крышами домов и поворачивая нос-иглу на восток. Майкла прижало к Людмиле. Девушка старательно не замечала его близости, только по скулам полз легкий румянец. Но отодвинуться не пыталась, хотя ширина салона позволяла.

Идиллия закончилась ровно через три минуты, когда модуль аккуратно опустился на верхней парковке отеля. Майкл, хоть и вселился лишь на неделю, снимал пентхауз. Обычный номер раздражал необходимостью ходить по коридорам мимо других постояльцев. Сейчас его снобизм оказался к месту: страшно представить, сколько встреченных по пути курортников оглядывались бы с ужасом на его окровавленную физиономию!

Привычно сунув два пальца в нагрудный карман, Майкл обнаружил, что кредитка исчезла. Мысленно выругался, потом вспомнил, что сам оставил ее в баре.

Хотел расплатиться за обед, а потом началась драка, и он забыл ее забрать. Людмила успела вытащить свою карту, но Майкл возмутился — еще не хватало, чтобы девушка расплачивалась за такси. Вручную набрал сороказначный идентификационный код.

Оказавшись в апартаментах, Майкл расслабился. Здесь, на своей территории, он был полным хозяином и мог не волноваться, что из лифта выскочит «персональная смерть». Зато Людмила превратилась в ужасно суетливую и преувеличенно заботливую особу. Загнала Майкла в ванную комнату, не позволив дух перевести, почти силой содрала с него перепачканные кровью пиджак и сорочку — и отвернулась, делая вид, что настраивает температуру воды. Ушки ее стали пунцовыми. Майкл рассмеялся:

— Ты как будто никогда не видела мужчину с голым торсом!

Она промолчала. Намочила платок, жестом приказала сесть — Майкл был заметно выше нее. Он угнездился на маленьком табурете, запрокинул голову и смежил веки. Маленькие руки девушки действовали осторожно и уверенно, стирая подсохшую кровь, а Майкл таял, словно от самой нежной ласки.

— Откуда у тебя такие шрамы?

Майкл покосился на изукрашенное левое плечо.

— А, это я неудачно пришвартовался.

— Вот как?

Судя по яркому румянцу, вопросы она задавала исключительно для того, чтобы скрыть неловкость.

— На самом деле швартовкой это назвать нельзя. Яхта потеряла управление и просто шмякнулась на землю, — пояснил Майкл, стараясь говорить небрежно, будто ему каждый год приходилось по три месяца валяться в госпиталях после крушений. — Здесь, недалеко. Мне еще повезло. Будь ветер посильней, меня бы снесло в горы.

— Аптечка где? У тебя две глубокие ссадины и несколько мелких, их надо заклеить, а то шрамы останутся не только на плече, но и на лице.

— В спальне, наверное. Никогда не пользовался этим гостиничным сервисом, но что-то там обязательно найдется.

Девушка метнулась к выходу из ванной, Майкл поднялся и шагнул за ней.

— Ты куда? — напряженным тоном спросила она.

— Туда же, куда и ты. Заклеивать ссадины можно в более комфортных условиях, — пояснил он.

Конечно, аптечка находилась именно в спальне. Он устроился на краю широкой тахты, Людмила перебирала лекарства. Чтобы обработать его лицо, ей пришлось встать между расставленных колен Майкла. Он подумал: стоит ему сжать бедра, и девушка не вырвется. Мысль доставила ему определенное удовольствие. А еще больше понравилось, что и Людмила, похоже, думала об этом же. Уж больно скованными стали ее движения.

— Ты что, училась в закрытом колледже? — спросил Майкл.

Она застыла.

— С чего ты взял?

— Да так, — усмехнулся Майкл. — Просто все девчонки из закрытых женских школ ведут себя одинаково. Вы там изучаете психологию и думаете, что теория заменит вам жизнь. В обществе вы держитесь неплохо — ну, пока окружающие ведут себя в рамках этикета, который вы тоже изучаете. А наедине вы теряетесь, потому что этикет закончился, а теория, которой вас пичкали, вдруг оказывается куда бледней практики!

Она нервно улыбнулась:

— Надо же, как быстро ты меня раскусил.

Майкл самодовольно усмехнулся. Мог бы сказать, что и не таких разгрызал — попадались ему орешки потверже. Правда, этот обещал стать самым сладким. Осторожно, чтобы не спугнуть девушку резким движением, положил ладони ей на талию, притянул ближе.

— Прекрати сейчас же, — строго сказала она. — Иначе я плохо заклею ранки.

— Ну и пусть.

Ладони поползли выше, к лопаткам, вынуждая Людмилу наклониться. Она покачнулась, оперлась одной рукой о его плечо, чтобы сохранить равновесие. Делано засмеялась, попыталась вывернуться — впрочем, не очень-то решительно. Ладони добрались до плеч, там задержались.

Девушка не сопротивлялась, но избегала смотреть в глаза. Майкл понял: она просто не знает, как себя вести. Правая рука поднялась еще выше, легла на затылок, между слегка растрепавшихся кос. Левая вернулась на поясницу девушки.

— Майкл, перестань, — почему-то шепотом попросила она. — Ну что ты… Майкл, у меня же клей в руках, сейчас всего тебя оболью…

Он забрал у нее флакончик с клеем, поставил на прикроватный столик.

— Теперь тебе ничего не мешает?

Она молчала. Майкл притянул ее совсем близко, коснулся мягких губ — и мог бы поклясться, что ему первому удалось узнать их вкус! Людмила оцепенела, только быстро-быстро билось сердечко. Прикрыла глаза, когда он окончательно завладел ее ртом, напряглась, когда Майкл начал отклоняться назад, ложась спиной на кровать и увлекая девушку за собой.

Ее ресницы затрепетали, когда Майкл перевернул Людмилу на спину и навис сверху, опираясь на локти. Губы дрогнули, вопросительно шепнув его имя. «Все будет хорошо», — успокаивающе пообещал он, в то время как его руки уже зажили своей собственной жизнью.

И все-таки она вырвалась — когда он начал ее раздевать. Ловко столкнула с себя тяжелое тело, скатилась с тахты и отбежала к стене. Майкл лежал на животе и старательно выполнял первые три упражнения дыхательной гимнастики. Еще ждал, когда пройдет эрекция. Нет, ну а что — набрасываться на нее?

С возбуждением справился быстро. Поднялся, прошел в гостиную, стараясь не замечать испуг спутницы. Уже оттуда громко спросил:

— Вина хочешь?

Людмила молчала. Он позвонил вниз и заказал бутылку натурального вина. Цена, конечно, аховая — как на все, что привозится с Земли. Щелкнула камера доставки, но Майкл не шевелился — стоял у панорамного окна, плебейски сунув руки в карманы брюк. За спиной послышался шелест. Обернувшись, увидел, что девушка пристраивается на краешке дальнего кресла.

— Поговорим? — весело, но без игривости предложил Майкл.

— Майкл… Не знаю, как тебе сказать… В общем, я не могу так — только познакомились и сразу в постель. Мы же ничего друг о друге не знаем!

Он кивнул. Дурацкая ситуация, хуже не придумаешь.

— Конечно, ты привык к доступным женщинам, — тихо добавила она. — К тому, что тебе все кидаются на шею.

Майкл промолчал.

— Для тебя секс почти ничего не значит, — еще тише сказала девушка. — Одна женщина или другая — неважно.

Майкл не выдержал:

— Послушай, давай мы просто выпьем вина?

Людмила поспешно согласилась. Майкл вынул бутылку из камеры, разлил вино по бокалам. Один подал ей. Девушка взяла с опаской, стараясь не коснуться его пальцев.

— У тебя найдется сыр? — пряча взгляд, уточнила она. — И стакан воды, если можно.

Он покорно отправился на кухню. Сыр обнаружился в холодильнике. Уже нарезанный и красиво оформленный. Майкл прихватил упаковочку и бутылку местной подсоленной воды.

Кажется, за время его отсутствия девушка не шевелилась. Сидела на краешке, отведя руку с бокалом в сторону. Будто запачкаться боялась. Майкл положил перед ней сыр, налил воды.

— Что еще? — уточнил он. — Цветы, свечи?

Против воли получилось язвительно, а не с добродушной насмешкой. Девушка выглядела перепуганной. Как маленький зверек, которого вроде и не бьют, но угощают. Торопливо глотнула вина, отставила бокал. Майкл почти машинально пригубил.

Последнее, что врезалось ему в память, — табло часов перед затухающим взором…

…Он проснулся, будто от удара. На столе стояла бутылка воды, рядом лежала нераспечатанная упаковка сыра. Чуть поодаль — бокал с недопитым вином. Около ног Майкла в резко пахнущей лужице поблескивали кусочки стекла, — видимо, засыпая, он выронил свой бокал. Хотя этот сон подозрительно напоминал обморок.

Ничего не понимая, встал, постоял — вроде головокружения не было. Странно, с чего бы он начал внезапно терять сознание? Посмотрел на часы — прошло пятнадцать минут.

Заглянул в спальню. На прикроватном столике стоял пузырек с медицинским клеем, которым Людмила ремонтировала его физиономию. Из-под тахты высовывался краещек ее сумочки. Каким образом она оказалась под кроватью? Майкл вроде бы видел, что Людмила оставила ее в ванной. Самой девушки не было.

Майкл даже в кухне поискал, — может, она побежала за водой, чтобы привести его в чувство? Зачем бы, если он сам принес бутылку… Никого. Наверное, она спустилась вниз, к портье, чтобы позвать врача. Непонятно только, почему она предпочла спускаться, а не позвонила. Линкерами пентхауз был нашпигован, как праздничный гусь чесноком.

Воспользовалась моментом и сбежала? А почему оставила сумочку? Майклу не доводилось видеть женщин, которые забывали ридикюли. С другой стороны, женщин без мобильников он до сих пор тоже не встречал. Поколебавшись, вытряхнул содержимое сумочки на тахту. Ну да, кредитка, электронные ключи. Почему-то от гостиничного номера. Странно. И конечно, браслет мобильного. На руке не носит, но и расстаться не может. Линкер был выключен. Женщины все-таки до смешного похожи друг на дружку.

Он вернулся в гостиную, подтянул к себе линкер. Кажется, Сандерс сегодня устраивает вечеринку? Вот и замечательно.

Взгляд упал на лужицу разлитого вина. Жидкость имела явственный синеватый оттенок. Ого… Неужели в паршивой гостинице Майклу Тейлору осмелились вместо вина подсунуть подделку? Тогда понятно, почему он постыдно грохнулся в обморок.

И тут же он увидел оставленный Людмилой бокал. В нем вино вовсе не отливало синим цветом химического красителя. Не веря себе и на всякий случай затаив дыхание, Майкл взял бутылку, плеснул рядом с лужицей. Точно. Вино в бутылке было золотистым. Синим оно стало потому, что маленькая дрянь подсыпала ему отравы прямо в бокал, пока он ходил за сыром для нее.

Сначала он психанул: швырнул бутылку в стену. Голова кружилась от злости. Значит, он перед ней стелился, заступался, физиономии своей не пожалел, — а она сыпанула ему наркоты?! Шею свернуть, немедленно!

Однако Майкл быстро взял себя в руки. А зачем, собственно говоря, она это сделала? Испугалась, что он не отстанет и вторично потащит ее в постель? Чушь. Сейчас-то Майкл уже понял, как облажался со своим предположением о женском колледже. Ни черта подобного. Девчонка ловко разыгрывала неопытную, но не более. Вырвалась она вполне умело. А потом перегнула палку, обвиняя Майкла в сексуальной неразборчивости. Словом, отдавала себе отчет в том, что дальнейшие домогательства ей не грозят. По меньшей мере сегодня. А тогда зачем она его вырубила?! И сбежала, оставив у него ключи и документы!

Пустая сумочка показалась ему тяжеловатой. Прощупал подкладку. И через несколько секунд на его ладони лежал пистолет. Обычный, плоский пистолет. Очень удобный для тонких женских пальчиков. Вот это да… Зачем девушке из хорошей семьи пистолет? Для самозащиты? А от кого ей защищаться? И зачем ходить по улицам — пешком и в одиночестве! — если угрожает опасность?!

В конце концов Майкл поступил именно так, как следовало сделать с самого начала: набрал номер Грейс Сандерс.

— Здравствуй, мальчик мой, — затараторила Грейс. — Как давно тебя не видно! А-а, забыл всех друзей, бессовестный!

— Грейс, я же был на Сигме-Таурус, — улыбаясь, ответил Майкл. — Но готов сегодня лично принести извинения.

— Замечательно! Джонни устраивает вечеринку…

— Знаю. Грейс, у меня вот какое дело… Хм, личного характера.

Старушка удивилась:

— Личное дело? У молодых людей личные дела обычно к юным девушкам бывают. Впрочем, я, конечно, сделаю для тебя все, что в моих силах.

— У тебя есть воспитанница?

— Катрин? — Грейс расплылась в улыбке. — Как же я сразу не догадалась? Конечно, Катрин! Ты хочешь, чтобы я вас познакомила?

Майкл растерялся. И снова разозлился. Потом ему стало смешно, когда он сообразил, что девушка, должно быть, стесняется простоватого имени. Придумала себе другое, романтичное. Потому и визиток у нее нет. Ох, женщины…

— Да мы, собственно, немного знакомы. Шапочно, — уточнил Майкл, пряча ухмылку.

— А что ж она мне ничего не сказала? Ну ладно, ладно. Я понимаю — у молодежи должны быть маленькие тайны.

— Она сейчас дома?

— Наверное. Мы с ней после завтрака не виделись, она жаловалась на головную боль и говорила, что до вечера будет сидеть дома. Конечно, мигрень могла пройти, но модуль в гараже стоит, да-да!

Ага. подумал Майкл. Модуль. Значит, Грейс понятия не имеет о привычке своей воспитанницы совершать пешие прогулки. Наверное, в качестве лекарства от мигрени. Хитрая бестия.

— Дай-ка мне номер ее линкера. Грейс задумалась:

— Знаешь, Майк, Катрин очень застенчивая, хотя иногда и ведет себя чересчур развязно. Ну, сам понимаешь, девочки в ее возрасте хотят казаться старше своих лет, этакими умудренными жизнью светскими львицами…

— Она сказала мне, что училась в закрытом колледже.

— Да-да, для женщин нашей семьи это обязательно! Ну вот. ты и сам все понимаешь.

— Что?

— Ну… Как бы тебе сказать… Ты же мальчик решительный, а она — робкая. Ты уж постарайся быть с нею помягче. Я могу дать ее личный номер, но не думаю, что тебе стоит ей звонить. Лучше сразу приходи. Все-таки разговор лицом к лицу — всегда лучше, чем по линкеру. А на вечеринке она обязательно будет, как же без нее…

Вот и замечательно, думал Майкл, выбирая прикид на вечер. Там и поговорим. Сначала там, потом здесь — сумочку он с собой не возьмет. Пусть сама за ней приходит. А заодно и объяснит, на кой черт робкой выпускнице женского колледжа понадобился пистолет?!

* * *

Конечно, приехал он безобразно рано. Вечеринка должна была начаться не раньше десяти часов, но здесь закат наступал еще позже, и гости собирались лишь к одиннадцати.

Внук хозяйки дома — и фактический хозяин, поскольку был единственным мужчиной в этой семье, — встретил Майкла в прихожей. Лучший друг и вечный соперник казался неприлично веселым.

— Бог ты мой, кто тебя так уделал?! — вытаращился Сандерс на уже подживающие ссадины, украшавшие лицо Майкла.

— А, ерунда. Ты…

Разве Джон Сандерс мог молчать?! Конечно, он тут же перебил Майкла, с гаденькой усмешкой шепнув:

— Слушай, тут про тебя та-акие слухи ползут…

Майкл застонал. О своих намерениях стоит забыть до тех пор, пока Сандерс не выяснит все, что надо ему. С такой прилипчивостью ему бы репортером желтой прессы работать, да происхождение не позволяет. А зря. Талант ведь пропадает.

— Говорят, ты втюрился в эту клушу Катрин!

Обычно Сандерс подходил к любопытной теме издалека. Что-то действительно сильно его задело, если он выпалил все разом.

— Я бы избегал таких прямолинейных характеристик, — уклончиво сказал Майкл. — Кстати, я бы хотел ее увидеть. Прямо сейчас. '

Сандерс потерял дар речи. Застыл, как статуя Аполлона, и даже не моргал. Потом нервно уронил голову на плечо, будто у него подломилась шея.

— Нет, ты серьезно?! — с чувством уточнил он.

— Джон, — очень спокойно, внушительно и вдумчиво начал Майкл, — мне меньше всего хочется сплетничать. Мне позарез нужно с ней поговорить. Выкладывай, что тебе еще охота узнать. И лучше, если ты сделаешь это по дороге.

Майкл затруднился бы сказать, что подумал приятель, но физиономия его приняла не разочарованное, а непонимающее выражение. Кивнув горничной, наводившей порядок в холле, Сандерс отправил ее за своей родственницей. Он рассудил, что лучше вызвать Людмилу-Катрин в холл, потому что в ее флигеле рисковал остаться за дверью и лишиться удовольствия присутствовать при свидании.

Горничная вернулась очень быстро. Смущенно переминалась с ноги на ногу, бормотала…

— Что? — грубо спросил Майкл, почуяв неладное.

— Мисс Катрин сказала, что прийти не может. Она… — горничная неуверенно оглянулась в сторону коридора, потом, понизив голос, добавила: — Она с мужчиной. Только я вам этого не говорила!

Ярость плеснула в голову кровавой волной. Прошипев нечто вроде «Убью суку», Майкл рванул в глубь дома. Значит, ему эта маленькая дрянь не дала! Наркоты сыпанула! А сама привела мужика! Эта. кошачье дерьмо, робкая и застенчивая!..

Сандерс нагнал его перед самой дверью, за которой начинался флигель девушки Притиснул к стене всем весом — а он был на десять фунтов тяжелее Майкла, — гаркнул в ухо:

— Стой!

Майкл попытался оттолкнуть его, но безрезультатно. Сандерс просто повис на нем.

— Стой, — уже спокойней повторил он. — Не забывай, это мой дом.

— И что?!

— Ничего. Сейчас мы вытащим этого хлыща, отвезем его за город и поговорим с ним по душам. Там — а не здесь. Ясно?

— Устраивает, — бросил Майкл и распахнул дверь.

Запах гари, чего-то сладковато-противного смешивался с сильной и прекрасно знакомой Майклу вонью, остающейся после применения лучевого оружия большой мощности. У него заныло сердце, взгляд торопливо пробежал по стенам. На стенах ничего особенного не наблюдалось.

— Что… — Сандерс закашлялся. — Что, черт подери, здесь произошло? Катрин! Бля, если это твои шутки — сам выдеру во все щели! Катрин, сука, ты меня слышишь?

Майкл осторожно, ожидая нападения, сделал шаг за порог. Тут же скользящим, кошачьим движением придвинулся к стене, прижался к ней лопатками. И, отдышавшись, скользнул к углу коридора. Сандерс, сопя, не отставал.

Вонь усилилась. Судя по всему, они приближались к месту трагедии, но пока не замечали следов беспорядка или борьбы. Майкл сообразил, что в помещении наглухо задраены окна и отключен кондиционер. Кто-то залез в домашний компьютер и вручную запретил контроль качества воздуха… И это на планете, где всегда было либо жарко, либо очень жарко!

Сандерса трясло. Они обменялись понимающими взглядами — ни одному, ни второму дальше идти не хотелось.

— Вызовем копов? — с надеждой спросил Сандерс. Майкл отрицательно покачал головой. Он слушал — так, как когда-то слушали русские. Всем телом. Если верить легенде, русские могли видеть затылком и слышать руками. Или волосами. Неважно. Важно, что для Майкла эти возможности не были мифическими, он получил их от матери. И даже умел ими пользоваться. А всем говорил, что у него прекрасно развита интуиция.

Так вот, «русский» слух уверял Майкла, что во всем флигеле нет ни одной живой души, кроме него и Сандерса. Мало того, за поворотом их не поджидает робот-убийца. Там вообще ничего нет, кроме вони от сожженного лучом тела. Или нескольких тел. Майкл решительно шагнул вперед.

Студия. Огромная, современно оформленная студия. Майкл такие не любил, но допускал, что в подобном дизайне есть свои плюсы. Допустим, если вы занимаетесь танцами и вам нужно много свободного места. Или вы устраиваете вечеринки в своем флигеле, потому что родители не разрешают использовать сад. Или если вы страдаете клаустрофобией. Майкл страдал агорафобией, вечеринки устраивал в саду и терпеть не мог уроки танцев.

Песочно-бежевые стены. Белый потолок. Такой же пол. Мебель тоже белая, тонкая и хрупкая. Совершенно не привлекающая внимания. Приятные желтоватые гардины. Не жалюзи, именно гардины. Плотно задернутые, сквозь ткань просвечивало злое солнце. Растений нет, картин нет, зеркал не видно. Обстановка скомпонована так, что взгляд скользит по ней, скучая, и останавливается лишь на огромной кровати, установленной в центре. Кровать отделана красным шелком, белье черное, с синими кистями. М-да, скромница Катрин…

Кровать пустовала. От нее дурно пахло тухлой кровью. Майкл на всякий случай обошел ее кругом, заглянул в ванную комнату — о, полированный базальт, зеркальные пол и потолок, наверняка в тайничке и эротические игрушки найдутся… — вернулся в студию. Сандерс тупо уставился на ложе.

— Ну, Катрин… — с трудом выговорил он. — А я думал, клуша…

Майкл стоял рядом и молчал. Образ Людмилы-Катрин не вязался с этой студией. С песочными стенами, желтыми гардинами и вызывающе красной кроватью. С сексуальным подтекстом, читаемым на всем, что хоть как-то годилось для любовных игрищ. С огромным пустым пространством. Майкл ведь заметил, какие места девушка выбирала, чтобы сесть или замереть. У нее тоже была агорафобия.

Потом он взял и отбросил угольно-черное покрывало с кровати. И впервые услыхал, как орет перепуганный Сандерс. Звук получился коротким и басовитым, с хрипотцой. Майкл с любопытством оглянулся: физиономия Сандерса его интересовала больше, чем содержимое постели.

Тот побледнел до зеленоты. Светлые волосы потемнели от пота и прилипли ко лбу и вискам. Отвисшая челюсть подрагивала. И еще: куда больше кровавых ошметков его ужаснула невозмутимость друга.

— Не трясись. Их убили не здесь, — невыразительно произнес Майкл. — Оставили кишки и пятки, чтоб вывалить сюда. Остальное сожгли.

На пронзительно синей простыне вполне художественно были выложены перепутанные и слегка обугленные кишечники. Обильно кровоточившие. Жидкостью кишки заполнили нарочно, для устрашающего эффекта. И довольно давно заполнили, если верить запаху. В этой парилке все успело протухнуть.

А в ногах ложа, на котором хозяйка познала все мыслимые утехи, лежали четыре пяточки. Желтые. Парочка побольше — в центре. Пяточки поменьше обрамляли их с двух сторон. Ни дать ни взять — застукали любовников в миссионерской позиции, да прямо так и слалили. Предварительно вынув кишки. Ну, это чтоб создать впечатление, будто произошло убийство из ревности.

— Бутафория… — пробормотал Майкл неизвестно для кого: Сандерс в это время шумно блевал.

Стоять одному посреди студии не хотелось, Майкл направился в роскошную уборную. Там Сандерс, упав на колени, трогательно обнимал унитаз в форме черного тюльпана Лица его не было видно из-за лепестков.

По согнутой спине, по оттопыренным лопаткам пробегала судорога — и за ней следовал мучительный утробный звук. Майкл пустил воду в ванну. Подумал, выключил подогрев. Дождался, пока вода остынет, и сунул под ласковые струйки голову.

Холод он ощутил далеко не сразу. Несмотря на внешнее равнодушие, ему тоже было плохо. Только, в отличие от Сандерса, он сегодня уже видел трупы. Целехонькие. Теплые и конвульсивно вздрагивающие.

От пронзительного женского крика — затяжного, почти ультразвукового, — подскочили оба. Сандерсу расхотелось блевать. Подняв голову над унитазом, вопросительно посмотрел на Майкла. Тот, забыв про льющуюся воду, выскочил в студию.

Около кровати, тряся холеными кистями, визжала Элла. Увидала приятелей и завизжала еще громче. Пришлось зажать ей рот. Подергавшись в руках Майкла, девушка обмякла и повисла кульком. Он уложил ее на пол.

— Влипли, — сказал Сандерс. — Элла растреплет.

— Думаешь, это самое плохое?

— А тебе понравится, если все знакомые начнут обсуждать, как в твоем доме кого-то пришили?! Блин, сюда ж ни одну телку не заманишь по меньшей мере год!

— Нашел, о чем жалеть.

Элла заморгала. Майкл на всякий случай не убирал ладонь далеко от ее накрашенных губок, но она больше не вопила. Огляделась, заплакала.

— Я пораньше… Хотела с Катрин поболтать… Я звонила, она ждала… А она уже… уже…

Она судорожно всхлипнула, глаза закатились под лоб. Жуткое зрелище — денег на татуировку век Элла не пожалела, и сейчас белки посверкивали меж двух синё-зеленых, жирных полос вдоль ресниц. Майкл влепил ей пощечину — вполсилы, конечно. Девушка пришла в себя. Обиженно потрогала щеку, на которой отпечаталась мужская пятерня. Но ничего не сказала: поняла, что для истерик не лучшее время.

— Ладно, пойду вызывать копов, — обреченно вздохнул Сандерс и направился к дверям.

Элла застывшим взором смотрела на кровать. Потом по ее лицу пробежала судорога, девушка характерно задохнулась… Майкл обхватил ее за талию и поволок в уборную. Ухватил за волосы на затылке и с силой наклонил ей голову к унитазу. Эллу вывернуло наизнанку.

— Спасибо, — хриплым голосом сказала она, продышавшись. — Дальше я сама.

Майкл отодвинулся, уселся на приступочку квадратной ванны. Заметил наконец, что вода так и льется. «Эх, Катрин. Лучше бы я тебя изнасиловал, — подумал он с горечью. — Поимел бы так, как хотелось — до обморока. Конечно, ты бы обиделась. Зато не погибла бы так глупо. Хотя погибать — всегда глупо».

Никакой злости не осталось и в помине. Наверное, Майкл не понравился Катрин, потому она и сбежала. Она не обязана спать с ним, если уж на то пошло.

— Слушай, так ты договаривалась о встрече? Элла, которую в очередной раз стошнило, утвердительно помычала.

— У вас такие близкие отношения, что Катрин не боялась приглашать тебя и мужика одновременно? Я хочу сказать, ты вообще в курсе ее личных дел?

Элла переползла к раковине. Умывалась, заливая ьодой грудь и платье.

— В курсе, — выговорила чуть погодя. — Она мне доверяла. Хотя это не то, о чем ты думаешь. У нее было много мужчин. Сам понимаешь, женский колледж иногда настраивает на бунт. Но у нее никогда не случалось так, как у других моих подруг — за ночь троих поиметь. Катрин всегда заводила романы, пусть даже и коротенькие. Потом она встретила своего мужчину. Здесь. Я знаю, они в прошлом году познакомились. Он женат. Вчера она сказала мне по секрету, что он начал бракоразводный процесс. И очень хотела познакомить меня с ним. Ей хотелось, чтобы кто-то разделил ее тайну. Знаешь, над ней ведь все смеялись. Джон ее звал в лицо клушей. А она просто оригинальная. Она… она очень нравилась немолодым мужчинам. Таким, которым по вкусу крепенькие толстушки.

В голове что-то звякнуло. Майкл оглядел фигуру Эллы. Определенно она заметно шире Катрин. И если ту худышку она считает толстой…

— Какого цвета у нее волосы?

— Рыжие. С черными перьями. Короткие. Ей очень к лицу было.

«Так, — подумал Майкл, — а с кем в таком случае познакомился я?» И тут же выставил ухо, расслышав шаги. Спустя несколько мгновений в уборную завернул убитый горем Сандерс:

— Вы еще тут? Всё, копы сейчас будут. Нас просили задержаться — показания дать, все такое. Хотя, конечно, мы можем сами подъехать в управление.

— Сандерс, не знаешь, не было ли у Катрин подруги по имени…

Настырно завопил линкер. И так гадко завопил, что все трое подпрыгнули. Переглянулись. Сандерс переступил с ноги на ногу.

— Твой дом, — подсказал Майкл.

— Знаю.

В студию отправились втроем, как будто из линкера на Сандерса могли напасть. Экран матово замерцал, когда Сандерс отозвался, и в его глубине возникло белое лицо старушки Грейс.

— Джонни! — выдохнула она. Майкл и раньше обращал внимание на то, что Грейс умеет вложить в голос кучу самых разнообразных интонаций, но в этот раз их было слишком много. Тут и пережитый недавно ужас, и наивное изумление, и облегчение… и подозрение. — Джонни, как хорошо! Я так и думала, что тут какая-то ошибка… Джонни, у тебя ведь все в порядке? А где Катрин?

Майкл сообразил, что Сандерс копов-то вызвал, а бабушке не сказал ни слова. Понятно. Приятель любил Грейс, боялся побеспокоить. А может, надеялся, что убита не Катрин, что это идиотский розыгрыш, и девушка вот-вот выскочит из-за угла с радостным и дурацким воплем: «А вот и я! Правда, испугались?»

— Я… у меня все хорошо. Катрин тут нет, — почти честно ответил Сандерс.

— Вот и хорошо, вот и чудесно. А то в новостях сейчас передали… Нет, это просто возмутительно! Так клеветать на порядочных людей! Я немедленно сообщу кому следует, я этого так не оставлю…

— А что передали в новостях? — уточнил Сандерс.

— О, Элла? — Грейс разглядела гостью за спиной внука. — Ну конечно, это была клевета! Теперь-то я точно в этом уверена! Раньше думала — недоразумение, но теперь-то все ясно! Теперь-то ясно!

— Бабушка, — позвал Сандерс, — что передали в новостях?

— Ах, это? Да там сказали, будто ты убил Катрин.

В студии стало очень тихо. Сандерс несколько мгновений только дышал — беззвучно, лишь вздрагивали крылья носа.

— По всем каналам передают, — добавила Грейс. — Главная новость.

— Я посмотрю, — кивнул Сандерс.

— Да ни к чему это, совершенно ни к чему, это все клевета, не порти себе настроение, — вдруг затараторила Грейс. — Все в порядке, мой мальчик, все в полном порядке, я же знаю, что ты не мог убить Катрин…

Майкл напрягся: показалось, что эта торопливость речи не случайна. Вроде бы понятно — старая женщина услышала шокировавшее сообщение, теперь выговаривается, сбрасывая эмоции. Но уж больно легко она перенесла подобный перепад. А сейчас трещит не для собственного успокоения, а будто ради заполнения всего пространства общения.

Сандерс, офонаревший от словесного поноса, пробравшего бабушку, не выдержал и выключил линкер.

— Вот так, — произнес он в пустоту, — не успел вызвать копов, а уже обвинен в убийстве.

— Ты погоди с выводами, — осадил его Майкл. — Грейс могла и отсебятины нагнать. — Встал, отыскал сенсор телепанели. — Стало быть, по всем каналам? Главная новость? Лады, приобщимся и мы, отсталые, к жизни планеты…

Обещанная «главная» новость занимала далеко не все умы. По крайней мере, дополнительных информационных выпусков Майкл не обнаружил. А ролик, взволновавший Грейс до глубины души, отыскал лишь в архиве на пятнадцатом канале общего вешания.

— Смотрим? — уточнил он и коснулся клавиши вызова.

В новостях с подобающим случаю пафосом сообщали о гибели двух человек — наследницы состояния клана Сандерс Катрин Эриксон и начальника местного главного полицейского управления Гутта Саберази. Показали обоих, разумеется, не в виде останков. Гутт оказался грузнеющим мужиком лет пятидесяти на вид, без признаков лысины и неприятных морщин. На полицейского не походил нисколько, скорей уж на хозяина любого из местных отелей. Катрин же была кругленькой девицей, симпатичной, смахивающей на толстенькую лисичку. Не в его вкусе, но… Майкл поймал себя на мысли, что, если выбирать между ней и Эллой, без сомнения, он предпочел бы Катрин. Она была цельной и гармоничной в рамках своего типажа. И естественной, в отличие от насквозь деланой Эллы.

Суть происшествия сводилась к следующему: два негодяя зверски убили девушку и ее жениха. Джон Сандерс, проведав, что престарелая родственница и формальная хозяйка капиталов намерена лишить его наследства в пользу воспитанницы, задумал девушку укокошить. Для исполнения замысла привлек очень опасного преступника, некоего Майкла Тейлора. Тот, по капризу судьбы, был не только полным тезкой наследника корпорации PACT, но и его двойником. Майкл Тейлор уже разыскивался федералами за совершение особо тяжкого преступления — взрыва на межпланетной грузовой станции «Савер», повлекшего за собой многочисленные человеческие жертвы и значительные материальные убытки. Обманом, минуя визовую службу и таможенный досмотр, означенный Тейлор совершил посадку на курорте Сто Лиц, где и встретился с Джоном Сандерсом.

Заказчик деяния изложил свой план. Тейлор знакомится с Катрин и втирается к ней в доверие. Затем умерщвляет девушку. На кого свалить преступление, негодяи не задумывались: первая супруга Саберази отличалась неукротимым темпераментом и болезненной ревностью. Она могла бы стать идеальной мишенью для полиции. Для полноты картины негодяи заманили в ловушку и жениха наследницы. Теперь это смахивало на месть разъяренной женщины.

Однако планы преступников спутала Элла Донован, тоже родственница Сандерса и ближайшая подруга убитой. Она оказалась случайной свидетельницей преступления. Так как Тейлор питал к ней неразделенную страсть, девушку оставили в живых, но похитили и у удерживают в каком-то притоне. Заканчивался ролик видеопортретами преступников.

Сандерс в полный голос богохульствовал. Элла нервно хохотала, вытирала льющиеся слезы и громко икала. Майкл молчал. Он не мог поверить, что все это происходит с ним. И наяву. Хотя настолько абсурдных снов ему тоже никогда не снилось.

— Бред какой-то, — выговорил он наконец.

Элла сглотнула смешок:

— Майк, ты правда меня так любишь, что готов захватить в заложницы?

— Спятила? — огрызнулся он.

Сандерс бегал по студии, рыча и связно ругаясь. И было ясно: что теперь предпринять — не знает никто. Потому что этот паршивый ролик смахивал на правду.

Майкл действительно устроил взрыв на базе. А рядом с ним, буквально руку протянуть, находились останки Катрин и ее любовника. И даже Элла наличествовала.

Он набрал личный номер отца. Соединение дали не сразу, и несколько секунд Майкл нервничал: показалось, что в линию пытаются вклиниться полицейские. Но тут экран мигнул, и Майкл увидел отца.

— Отец, здравствуй. Я коротко. Я тут влип в историю…

— Молодой человек, — холодно перебил его отец, — меня совершенно не волнуют ваши истории.

— Отец? — растерялся Майкл.

— Я вам не отец.

Он отключился. Майкл набрал номер снова. На этот раз отец не дал ему заговорить:

— Молодой человек, не знаю, откуда вам стал известен этот номер. Однако прошу вас никогда больше его не набирать. Я не ваш отец и вижу вас впервые в жизни. Всего хорошего.

Майкл сидел будто пришибленный. За его спиной неуверенно хихикнул Сандерс. Майкл обернулся, посмотрел вопросительно.

— Ч-черт знает что, — сказал Сандерс. — Я не понимаю, Майкл, честно. Я-то тебя знаю! И я видел твоего отца рядом с тобой… Слушай, а ты уверен, что это твой отец? Что он не двойник? Который действительно никогда тебя не видел?

— И который сидит дома у папашки Майка? — фыркнула Элла. — Чертовщина какая-то. Может, мне позвонить матери? Нет, не буду. Вдруг, — она подавилась нервным смехом, — меня тоже не узнает?

Тем временем Майкл решил кое-что проверить. Дал запрос в порт, выяснил, что его билет на Землю не аннулирован, хотя в графе «оплатить» он указал общий расчетный счет корпорации.

— Ага, — сказал он несколькими секундами позже, когда набрал код своей кредитки и на мониторе вместо привычной банковской заставки увидал красную надпись: «Ваш счет заблокирован. По всем вопросам обращайтесь в контрольный отдел». Что такое контрольный отдел — Майкл знал. За непримечательным названием скрывались представители полиции, с которыми обязан сотрудничать любой банк.

— Ну-ка, — заинтересовался Сандерс. Монитор и ему выдал аналогичное сообщение.

Элла состояние счета проверять не стала.

— Есть у меня еще одна мыслишка, — пробормотал Сандерс и ткнул в оранжевый квадрат на панели линкера. Экран ожил, отрисовав несколько смущенную Грейс. — Ба, — подозрительно ласковым тоном начал Сандерс, — я тут подумал… А с чего бы в новостях Катрин называли твоей наследницей, а?

Грейс отвела глаза.

— Ну?! — рявкнул Сандерс.

— Джонни, голубчик, ты ведь понимаешь…

— Ты что, написала завещание на нее?!

— Ну, Джонни, ты же знаешь… Я ведь так хотела, чтобы вы поженились, вы были бы такой прекрасной парой…

Сандерс пыхтел, багровел и грозил взорваться.

— Это было бы так замечательно! — Грейс почти плакала. — Я всего лишь хотела, чтобы девочка не чувствовала себя излишне зависимой…

— Понятно, — выплюнул Сандерс и грохнул раскрытой ладонью по клавиатуре. Экран погас.

Текли минуты — вязкие, мерзкие. Слабый поток воздуха, невесть откуда взявшийся в этом герметичном склепе, донес до Майкла явственный запах жженого мяса и крови.

— Хорошая у тебя бабушка, — язвительно заметил он. — Оставила всю капусту приживалке, бедной родственнице.

Сандерс, замерший как изваяние, буркнул глухо:

— Хрена она бедная… Ладно, это давняя история. Не ждал я такой подлости… Нет, ну ты прикинь — женить меня на этой клуше, а?!

Он вскочил, заметался. Ярость клокотала в нем, он сквернословил так, что Элла приоткрыла рот, очевидно, понимая от силы половину выражений. Майкл наблюдал с отстраненным интересом, подмечая, что Сандерс напрочь забыл о прискорбных обстоятельствах, благодаря которым узнал о бабкиных планах. Нет — сейчас его переполняло благородное негодование.

— Да она не вышла бы за тебя, — робко вставила Элла, улучив мгновение. — Она другого любила.

— Ага! — рявкнул Сандерс. — Еще хуже! Тогда все мои денежки уплыли бы к этому борову! Не-ет, я этого так не оставлю… — пообещал он угрожающе. — Я…

— Головка от … — невежливо перебил Майкл. — Хрена лысого ты сможешь сделать. Катрин убита, ты хоть это-то понял? А сам ты под подозрением. И вот что ты будешь делать с этим, а?!

Сандерс застыл. Покосился на постель, его передернуло.

— Сейчас копы приедут, — не слишком уверенно сказал он. — Все выяснится.

— Да ни хера не выяснится! — вспылил Майкл. — До тебя не дошло еще, что ли?! У нас счета заблокированы, мой отец отказался меня признавать! Знаешь, что это означает?! Что копы приедут и нас загребут, вот что!

— Да ну, Майк, ты загнул. Мы ж не убивали на самом-то деле. И Элла подтвердит. Мы ж ее не захватывали, — возразил Сандерс и бросил вопросительный взгляд в сторону девушки.

Майкл вздохнул.

— Ладно, — махнул он рукой. — Ты как хочешь, а я сматываюсь. У меня билет еще не аннулирован, доберусь до Земли и спрошу у отца, что все это значит. Вот пусть он мне тогда повторит, что впервые видит. И бабушка пусть попробует не узнать, и тетка… А что за фигня творится здесь, я буду думать потом. Тут есть выход к гаражу?

Сандерс, раздираемый сомнениями, оглянулся:

— Наверное, должен быть за уборной. Не знаю. Там по проекту был выход, но Катрин могла и перепланировать. Я не в курсе совершенно.

— Разберемся, — сказал Майкл и, не прощаясь, направился к уборной.

Выход находился именно там, где положено. Майкл намеренно не спешил, проходя длинным коридором, и угадал. Скоро за спиной послышались торопливые шаги и шумное дыхание.

— Я решил с тобой, — выпалил запыхавшийся Сандерс. — На всякий случай. В смысле, я не на Землю, у меня тут конура есть, конспиративная. Ну, сам понимаешь, не всякую девушку можно домой привести, мало ли, горничная увидит… стыда потом не оберешься. Я там отсижусь несколько дней. Может, все само рассосется.

В гараже стояли три модуля. Майкл выбрал самый навороченный. Плюхнулся в драйверское кресло и лишь потом бросил через плечо:

— Давай. Я только в отель загляну, заберу кое-что… — он осекся, вспомнив, что там осталась дамская сумочка. — А потом могу составить тебе компанию — до отлета.

Сандерс охотно закивал, и Майклу стало кисло. Приятель до смерти перепуган — а сейчас радуется, что кто-то разделит этот его страх. Детская непосредственность, с которой Сандерс ликовал, в любой момент могла смениться паникой, и тогда только от Майкла будет зависеть, удастся ли им выкрутиться.

— Мальчики! Мальчики!

Майкл сделал вид, будто оглох. Нашла мальчиков… Включил бортовой компьютер.

— Элла? — спросил Сандерс с надеждой.

— Элла может идти в задницу, — процедил Майкл сквозь зубы.

Люк гаража приоткрылся уже достаточно, и все же он выжидал: навороченный модуль Катрин выглядел чуть позначительней средних габаритов. Наверное, девица любила все крупное, соответствовавшее ее телосложению.

— Мальчики, подождите меня! Мальчики!

Майкл приподнял модуль над основанием, и в этот момент Элла показалась в проеме коридора. Она неуклюже бежала, спотыкаясь в туфлях на высоких каблуках. Когда модуль качнулся вперед, Элла прыгнула.

Она метнулась рыбкой, как пловец в воду, и ухватилась за борт. Модуль опасно накренился, Майкл выругался и попытался отцепить обузу. Сделал только хуже: Элла вместо бортового края впилась ему в левую руку, и Майкл едва не потерял управление в самый критический момент — когда модуль выплывал из гаража.

— Отстань, идиотка! — орал он.

— Мальчики, не оставляйте меня здесь! — верещала Элла в ответ.

Майкл плюнул и повел аппарат вверх — над парком, над крышей дома. Элла визжала от ужаса. Она висела, некрасиво дрыгая ногами. И дрыгала некрасиво, и сами они были… не блеск.

С грехом пополам девушка забралась внутрь. Обиженно надула губки:

— Почему вы без меня?

— А тебя что, тоже обвинили в убийстве? — окрысился Сандерс. — Ты вообще лишняя статья обвинения.

— Да? — взвилась Элла. — А кто, скажи-ка, может подтвердить, что ты понятия не имел о том, на кого написано завещание, а?! Так что заткнись. И я еду с вами. Вам без меня не обойтись.

Сандерс заткнулся. Майкл подумал: «Как хорошо, что завтра я к fucking матушке уматываю на Землю!» — но вслух произнес вполне мирно:

— Сначала в отель, потом тачку на свалку, чтоб замести следы, и ложимся на дно. Есть возражения?

Возражений не последовало.

* * *

Элла ныла круглые сутки. Сандерс круглые сутки пьянствовал. Майкл уже не мог пить и слушать нытье Эллы.

Его не оставляло ощущение полной нереальности происходящего. Это какой-то абсурд, такого просто не бывает. Может, где-нибудь на окраинах Больших Штатов… и то сомнительно.

Самая первая их ночлежка оказалась вполне благоустроенной, хотя и маленькой квартиркой с видом на крупнейший городской парк. Глядя на обстановку, верилось, что шлюхи, которых Сандерс сюда таскал, были достаточно привлекательны. Но его близкие друзья, отлично знали, почему он никогда не приводит своих пассий в компанию. Он демонстрировал безупречный вкус — во всем, кроме женщин. Но уж женщин выбирал таких, что… Майклу думалось порой, что Катрин стала бы настоящим украшением его «цветника». И вот как раз она-то Сандерсу не нравилась нисколько, о чем он и сообщал всякий раз, когда напивался до кондиции. Как раз перед тем состоянием, в котором он пытался запустить лапы Элле под юбку.

С той квартиры они съехали на следующее утро. Перебрались на новый адрес. Там было чуть похуже. За неделю сменили еще три квартиры. И с каждым разом все дальше углублялись в рабочие районы, переполненные, словно гудящим роем насекомых, хреново воспитанным населением.

Да, а на Землю Майкл так и не улетел. Благоразумно решил не соваться в порт. Убегая из особняка Сандерсов, он искренне надеялся на одно из двух: либо назавтра выяснится, что все это сплошное недоразумение, либо он проснется. В первое верилось охотней, однако в свихнувшейся реальности не нашлось места даже второму.

И тачку на свалку они выбросили не потому, что «так надо». «Так надо» — это детские игры в копов и воров. Выбросить пришлось, потому что после визита к отелю она летела и хрюкала, западая в каждую самую малюсенькую воздушную яму. Элла культурно блевала под сиденье, страдая от разыгравшейся морской болезни. Между позывами она откровенно стучала зубами от страха: чтобы сохранить скорость, Майкл поднял модуль на максимальную высоту и не мог дать гарантии, что не гробанет их всех об землю.

Зато впечатлений нахватались вволю. Майкл впервые в реале увидал, как штурмуют пентхауз. Между прочим, тот самый, который должен пустовать: согласно контракту, в отсутствие жильца туда не мог проникнуть даже хозяин гостиницы. Копы могли, но строго по особому постановлению суда. А для такового вердикта требовались доказательства если не виновности, то хотя бы того, что преступление действительно совершено. Новостной ролик аргументом служить не мог, а останки еще досматривали последние сны на широком ложе Катрин, когда Майкл покинул особняк Сандерса.

Тем не менее копы вились вокруг отеля, как стая ворон, а из пентхауза кто-то палил из импульсного винтаря. Вот этот-то сукин сын и засадил Майклу в двигло.

Хорошо еще, винтарь слабенький оказался, даже электроника не вся выгорела. А мог ведь и салон разнести вдребезги, возьми чуть правее.

В вечерних новостях ему поведали анекдот. Оказалось, что в движок он засадил себе сам, после чего скрылся из грамотной сферической осады. Копы продолжали его ловить. Вместе с Сандерсом и Эллой.

— Отлично! — прокомментировал Майкл. — А что, если я сейчас звякну на тиви и спрошу: я в пентхаузе был один или ушел оттуда с напарником, который в военных действиях полный ноль…

— Это кто еще из нас ноль, — обиделся Сандерс.

— …и заложницей? Позвонить?

И чуть не привел в исполнение хулиганский замысел. Удержался потому, что не был достаточно пьян. За последствия, кстати, он не переживал. Особняк Сандерсов, куда они сами вызвали полицию, не штурмовали. Туда явилась скромная делегация из трех или четырех человек, без поддержки боевиков. Приперлись копы поздно вечером — специально, чтоб преступники успели скрыться. Забрали останки, осмотрели помещение, ничего — ничего! — не нашли и убрались восвояси.

Грейс увезли в госпиталь: инфаркт. Сандерс скрипнул зубами, но не произнес ни единого сочувствующего слова: еще злился.

Преступников никто ловить и не собирался. Тиви исправно сообщало обо всех действиях полиции, обо всех подозрениях и — что важно — о планах. Таким образом, беглецам докладывали, что их конура рассекречена, примерно за пару часов до начала операции. И так было на каждом адресе.

Чушь, глупость, бред. Сандерс покупал апартаменты через одного и того же посредника. Неужели копы не могли вызнать сразу все адреса и разослать по ним людей? Так нет, они предпочитали гонять их из района в район. Интересно, сколько эта бодяга будет продолжаться?

Майклу очень не хотелось верить, что Людмила, милая девушка, в которую он почти влюбился с первого взгляда, была подсадной уткой настоящих убийц. А ничего другого в голову не приходило. Она — именно она! — должна была подцепить его, проникнуть в его жилище и оставить там следы пребывания Катрин. «Забыть» сумочку с документами и ключами от номера, где воспитанница старушки Грейс тайно встречалась с Гуттом. И где, вполне допустимо, несчастных и убили. После чего Людмила скрылась, подсыпав наркотик, — чтобы Майкл, взбещенный, отправился ее разыскивать… и оказался рядом с останками. Круг замкнулся.

Многое, конечно, было притянуто за уши. Например, никто не мог знать, куда Майкла занесет во время прогулки по городу. Пещей прогулки, обратите внимание. А ведь Людмила оказалась в баре загодя. Или нет? Может, кто-то знал? Сандерс же звонил ему именно туда. И в номер лишь для того, чтобы замазать полученные Майклом в драке ссадины, Людмила напросилась сама. И никакой гарантии, что она не напросилась бы под иным предлогом, не случись драки. Так что все сходится. И даже факт нападения на нее укладывается в общую схему: девушка для особых поручений, девушка-приманка, несомненно, ранее уже использовавшаяся кем-то и успевшая примелькаться.

Стоп, сказал он себе в какой-то момент. Ведь Силверхенд же намекал, что Людмила похожа на девушку-воровку. Причем воровку особого рода, замешанную в интригах вокруг «третьего изотопа». И в мозгах Майкла наступило долгожданное просветление.

Вот почему отец так переживал из-за потерянного на «Савере» груза! Не таллий там был, а «третий изотоп»! Как же Майкл сразу-то не допер… Что ж, одной головоломкой меньше. Жаль только, что проку от этой догадки маловато.

— Как ты меня нашел в том баре? — спросил он Сандерса.

— Элла позвонила и сказала, что видела тебя там и неплохо было бы затащить тебя на вечеринку, — невинным тоном отозвался тот.

Майкл вопросительно покосился на девушку.

— Видела, и что такого? Ты как раз заходил в это чудесное местечко, «Русские ушли». Мы там часто бывали… с Катрин.

Майкл нахмурился: тон Эллы показался ему наигранным. А потом ему в голову пришло такое, что он протрезвел от страха и жуткого ощущения собственной беспомощности. Мысль тут же подверглась изгнанию, и Майкл старался даже намеком не породить ее вновь. Потому запретил себе размышлять о том, что произошло до его появления на Ста Харях. Нет уж, пусть все будет проще. Пусть будет ревнивая жена этого сукиного кота Гутта… как его? Саберази. Умная и жестокая стерва, одним махом избавившаяся и от гулящего мужика, и от соперницы. Да еще и умело свалившая дельце на богатых недорослей, в жизни с мафией не сталкивавшихся. Рано или поздно правда откроется, стерву заставят отвечать по полной программе, и все, что им нужно, — отсидеться в надежном месте до этого момента. Наверное, кто-то уже эту правду знает, потому и пытается помочь беглецам. Отсюда и обилие полезной информации на тиви.

Ночью Майкл спал, как ребенок. Версия примиряла его с реальностью. Но под утро приснилась Людмила, и он очнулся злым и испуганным. Людмила в версию с ревнивой женой не вписывалась. Конечно, ее с таким же успехом могла нанять жена Саберази, но… Это уже чересчур круто.

«Хрен с ней», — подумал Майкл и полез в тиви-архивы, надеясь отыскать там подтверждение удобной ему версии.

Подтверждений было хоть попой кушай. Самый первый ролик, тот, в котором и прозвучало обвинение в Убийстве, датировался полуднем, а Майкл в то время торчал в баре и любезничал непонятно с кем. Людям можно не поверить, но ведь он расплатился по счету! И дата операции занесена в банковские архивы! И на такси он до отеля добирался, и вино заказывал в номер, что система координации обязана была зафиксировать. Так что алиби у него есть. Надо лишь не высовываться, пока стервозная вдова сама на чем-нибудь проколется. Майкл приготовился ждать, сколько потребуется.

* * *

Сон не шел. Мешало буквально все — начиная от вони, к которой Майкл вроде бы уже притерпелся, и заканчивая шумным сопением Сандерса, взгромоздившегося на Эллу. Но сильней всего доставала, конечно, постель. Синтетическая простыня липла к спине, тонкое покрывало Майкл давно сбросил — под ним он задыхался. Пытался занять такое положение, в котором бы кожа поменьше соприкасалась с постельным бельем, — и не мог. Пот стекал ручьями. При этом он не испарялся, а, казалось, скапливался мерзкими лужицами. Майклу мерещилось, что от него воняет хуже, чем в мастерской Бориса. Едва закрывал глаза, как воображение рисовало душ. Сама кабина была просторной, с простенькой белой отделкой. Вода лилась обильно, избавляя его от смрада немытого тела. Она ласкала его нежно обволакивала… Майкл приподнялся и выругался. Гаркнул:

— Сандерс, сукин ты сын, а потише никак нельзя?

На мгновение стало тихо. Потом из-за хлипкой ширмы, которая скрывала происходящее от глаз, но не от ушей, донесся радостный голос:

— Паш-шел ты!

И деловитое сопение возобновилось.

Майкл перевернулся на левый бок, отлепил простыню. Она даже на ощупь была противной — скользкой, холодной и скрипучей. Последний раз с такой гадостью, как синтетическое постельное белье, он сталкивался на первом курсе универа. Им тогда не разрешалось снимать квартиры и как-то обустраивать жизнь по вкусу и по карману. Условия для всех равные: пенопрессовая койка в двухместном номере жилого корпуса, стандартное белье, почти солдатский гигиенический набор. Майкл героически вытерпел тот год.

Кстати, подумалось ему, а получше все-таки было. Или так из-за давности лет кажется? Но что-то не помнил он, чтоб утопал в собственном поту. А может, на Земле просто воздух другой? Многое ведь зависит и от атмосферы. Если она чистая, как на Земле, тогда в любом случае дышится легче. С другой стороны, откуда взяться смогу на Ста Харях, курортной планете, где запрещены практически все виды промышленного производства?

На левом боку тоже было плохо. Откинулся на спину, уставился в небо. Плоское, тяжелое, душное небо, утыканное звездами. На Сигме-Таурус небо глубокое. Черное и бархатное. И звезды красивые. Только он редко поднимал голову, занятый бизнесом. Некогда ему там было ночевать на крыше, под одним только прозрачным куполом жизнеобеспечения. Говорят, очень красиво ночное небо на Земле. Майкл его видел не раз. Наверное. Не мог не видеть. Но не помнил совершенно. Сигму-Таурус — помнил. А Землю… То ли катастрофа что-то в мозгах подвинула, то ли он мало обращал внимания на живописные пейзажи, но почему-то земные воспоминания представлялись ему весьма смутными.

Но даже на фоне смутных воспоминаний небо, давившее ему в данный момент на глаза, не нравилось. Душило оно его, как синтетическая простыня. Если б глаза могли потеть, непременно потели бы.

Элла вскрикнула — коротко и манерно. Устала от размеренного Сандерса, симулировала оргазм. Ну-ну, подумал Майкл. Даже приподнялся на локте, прислушиваясь: интересно стало, слезет Сандерс или нет?

…Доступ к своим счетам они получали один раз в месяц — такие вот спартанские условия предусматривались для первокурсников. И естественно, пускались во все тяжкие. Майкл с Сандерсом тайком слиняли на побережье, завалились в деревенский паб и надрались до неприличного состояния. Потом им захотелось женщину. Обоим лет по шестнадцать было, кажется, но строили из себя мужиков, которые без регулярного секса уже не могут обойтись. Типа взрослые.

Честные давалки в деревне оказались такими, что с души воротило. А нормальная проститутка — в единственном числе. И то случайно. Она, строго говоря, отдыхать прикатила. Но на щедрое предложение двух студентов согласилась. Несмотря даже на то, что рабочего помещения у нее не было, в деревенский мотель их не пустили, а свежий воздух не подходил по причине февраля месяца. Может, подумала, что исстрадавшиеся мальчики кончат в темпе реактивного лайнера, а ей несложно за полчаса двух юнцов обслужить. Ага!

Как они ее в общежитие протаскивали — отдельная история. В номере кинули жребий. Первым шел Сандерс. Взгромоздился на телку… а очереди Майкл не дождался. Заснул. Просыпался изредка — Сандерс ее все еще пялил. Под утро она уползла в полуобморочном состоянии, а Сандерс с гордостью потом говорил: «Да, у меня в роду все мужчины долгоиграющие!..»

Из-за ширмы послышался приглушенный диалог. Элла доигрывала до конца, а потому, якобы обессиленная оргазмом, обходилась шепотом. Сандерс что-то пробормотал, после чего опять раздалось его сопение. В том же неторопливом ритме. Элла возмутилась. Сандерс не ответил. Майкл позлорадствовал: так ей и надо. Плевать Сандерсу на ее оргазмы, хоть настоящие, хоть притворные. Ему главное — самому кончить. А до этого еще ох как далеко!

Не выдержал, встал. Отклеил от спины простыню. Почесываясь, оглянулся на ширму. Стоя, он не только слышал, но и видел парочку. Облитая лунным светом задница Сандерса мерно поднималась и опускалась, по спине к плечам бежали волны мышечных сокращений. А из-под его тяжелого тела в разные стороны торчали белесые, похожие на толстых червей ноги Эллы, безвольно подрагивая в такт фрикциям. «Противные ноги, — в который уже раз подумал Майкл. — Совершенно непонятно, как Сандерс может ее трахать, с такими-то ногами».

Зрелище усыпляло. Элла не шевелилась, Сандерс работал задницей, словно исправная машина. А в окрестностях царила тишина. Чуть ниже виднелись плоские крыши таких же бараков, и Майкл подумал — а там-то какая вонища! В низине всегда скапливается вся дрянь. Это им еще повезло, что Сандерс водил знакомство с Борисом, а не с каким-нибудь другим художником. Хотя… Майкл запамятовал, кишечные газы легче или тяжелее воздуха.

Наверное, только такие придурки могли поселиться за городом, в пустыне, где вода отсутствовала в принципе. Вода, растения, животные — ничего этого тут не было. Только белые бараки дерьмовых художников, песок и поверхностные выходы местного минерала, легко расщеплявшегося на тонкие, как бумага, полупрозрачные слои. Потому и назвали его слояником. В промышленных целях он на фиг никому не был нужен, а дерьмовые художники рисовали на нем свои произведения. Некоторые умельцы ухитрялись откалывать большие куски, годившиеся даже для батальных полотен. Остальные склеивали куски все тем же неизбежным дерьмом, добиваясь эффекта аппликации. А потом все это безобразие запаивали в герметичные стеклянные футляры, — чтобы не попортить влагой, — и оптом сдавали загадочному заказчику. Платил тот мало, зато брал все подряд.

С другой стороны, рассуждал Майкл, а куда им деваться? Кто бы позволил этому рассаднику вони находиться в черте курортного города, где сплошь цивилизация и брезгливые богатеи? Вот именно, что никто. Только в такое непригодное для жизни место их и должны были загнать местные власти. Между прочим, тем самым и создавшие идеальные условия для контрабандистов.

Присутствие контряков Майкл вычислил сразу — как только Борис предложил курнуть травки. Травка здесь была общепринятым средством для расслабления после трудового дня. Наверное, если бы Майкл не знал, что на Ста Харях ее разрешалось употреблять только в заведениях особого типа, ничего бы не заподозрил. Но он знал. И невинным тоном уточнил — а насколько она тут дорогая? Услышав ответ, все понял: по таким ценам ее можно взять только у «оптового поставщика». И вовсе не у лицензированного распространителя.

Ничего удивительного. Художникам нужны деньги на содержание колонии, потому что их творения могут потерять спрос. По самым оптимистичным подсчетам, выручаемых сумм должно было едва-едва хватать на аренду земли и минимальный набор продуктов. А еще вода, еще электричество, да мало ли какие потребности могут возникнуть? Словом, этим ребятам выгодно прятать в своих бараках контрабандный товар. Ну, а контрякам очень хочется иметь крепкую базу на курортной планете. Вот они и договорились.

А Майклу нужно было на Землю. Он верил, что истина сама собой восстановится, стоит ему встретиться с семьей — лицом к лицу. Глупо? Но на Земле по любому лучше, чем на Ста Харях. И Сандерс тоже рвался на Землю — чтоб доказать права на наследство, пока Грейс не умерла и денежки не уплыли к дальней родне. Легальный рейс исключался по определению, и тогда Майкл, не особо надеясь на успех, завел осторожный разговор с Борисом — а не возьмут ли контряки «живой груз» до Земли? Борис к намекам отнесся легко, обещал закинуть удочки, как только выберется в город.

Господи, тоска-то какая! Впору завыть. Третью неделю он сидит по шею в этой вонючей выгребной яме, где нет копов, но нет и тиви, а всех развлечений — травки покурить да поглазеть, как Сандерс домогается Эллы. Майкл зверел, чувствуя, что тупеет с каждым днем. Пока их гоняли с лежки на лежку, было какое-то напряжение, было чувство опасности, подстегивавшее мозги и горячившее кровь. А здесь — полный отстой. В прямом и в переносном смыслах.

Майкл тяжело вздохнул, откинул люк и полез в дом. Ему хотелось хотя бы попить.

На пути в кухню миновал мастерскую. Электричество здесь экономили едва ли не строже, чем воду, поэтому хотя бы подобие шторок или жалюзи отсутство-рало: работа начиналась с восходом и заканчивалась с закатом. Лампочек и в проекте не задумывалось. Все естественное, черт подери, все только естественное! Материалы естественные — что может быть натуральнее дерьма? — подложки естественные, для них шли сколы слояника. Освещение тоже, естественное. Дети природы. Д-дерьмо, выругался про себя Майкл, едва не опрокинув накопитель — высокий горшок с крышкой. Сейчас бы весь вымазался, а где взять воду, чтоб отмыться?!

Добрался до кухни. Здесь лампочка была, Майкл Точно знал — ужинали они обычно уже после заката и не в темноте. Ощупав все стены, нашел выключатель. Каменный век — ни вам голосового управления, ни сенсоров. Да они тут никому и не нужны. Люди живут просто.

В баке гулко плескалось на самом дне. А воду завозят не раньше полудня — прибывает старая цистерна, все художники собираются вокруг нее с ведрами и баками. Заодно и сплетничают. В остальное-то время сидят по баракам. Им тут не до праздности — платят регулярно, но мало. Контряки сегодня есть, завтра нет, особой стабильности от них не дождешься. Значит, надо больше работать.

Майкл нацедил полстакана. Задумчиво погонял теплую воду во рту. Собрался проглотить, когда сквозняк донес до него волну смрада. Майкла затошнило, показалось, что дерьмом воняют собственные нечищеные зубы, и вообще непонятно, чем его тут кормят — может, у них принято безотходное производство? Все, что не переварилось с первого захода, подвергается кулинарной обработке сызнова?

Драгоценную воду пришлось сплюнуть. Остатки Майкл допил залпом, задержав дыхание. Потом все-таки понюхал пустой стакан. Слава богу, ничем оттуда не пахло, кроме приятной сырости. Сунул два пальца, выскреб стенки, протер лицо. Пальцы стали липкими, зато кожа посвежела.

На крыше вдруг завопили так звонко, что Майкл присел. Теоретически он представлял, что там произошло, но жалости не испытывал: сама виновата, нефига давать кому попало. Вопль скоро перещел в подвывания и непритворные всхлипы, разносившиеся по всей колонии.

Через несколько минут рыдания прекратились. Или же стихли настолько, что Майкл их не слышал. «Ну вот, — подумал он, — минут через пятнадцать можно еще разок попробовать заснуть». И тут же над головой оглушительно грохнуло. Майкл выронил стакан. Хорошо, тот не стеклянный был.

За грохотом последовала ругань. Ага, понял Майкл, Сандерс наступил на горшок, а тот металлический и звуки порождает громкие. Борис не разрешал справлять нужду как попало — это ж ценное художественное сырье! Потому уринация производилась в один сосуд, дефекация — в другой. Причем гостям были выданы персональные комплекты: у каждого человека, как объяснил Борис, испражнения особенного, только ему присущего оттенка. Не надо смешивать. В общем, с дерьмом в колонии было строго. Интересно, какой именно горшок своротил Сандерс? Воды-то, ха-ха, нету!

Приятель не заставил себя долго ждать. Громко топая и икая, спустился в мастерскую. Майкл слышал, как тот сопел, старательно обходя верстаки и мольберты Бориса. Застыл на пороге кухоньки, голый, щурясь на лампочку и яростно скребя потную грудь. От него пахло спермой. Майкл демонстративно принюхался. Нет, экскрементами не тянуло.

— Какой горшок свернул-то?

— А, ты слышал, да? — почему-то обрадовался Сандерс. — Сральный. Эллы. Да он пустой был. — Под ревнивым взглядом Майкла вылил в стакан остатки воды и еще потряс бак. чтобы стекли все капельки. Майкл недовольно фыркнул. Сандерс, гулко глотая, обратил на него взор и даже мизинец отставил — мол, допью и поговорим. Ну да, когда всю воду выхлебал, чего ж не поговорить-то? Тот полез куда-то под кухонный стол, оттуда сдавленно сказал: — Ща, расскажу. Идейка тут у меня появилась. Слушай, ты не знаешь, куда Борис траву перепрятал? А, вот она. — Вылез, зажав в руке маленький пластиковый пакет. — Будешь?

— Да уж не откажусь. А что Борис?

— Ничего не скажет. Я придумал, где воду взять, много, а здесь на воду этой травы можно выменять четверть на стакан. Или купим.

Сандерс протянул уже растопленную «флейту», Майкл глубоко и с удовольствием затянулся. Трава была качественная. Хотя и со специфическим перечным привкусом.

Для Майкла трава всегда ассоциировалась со студенческими воспоминаниями. В бизнес-жизни для юношеского грешка места не оставалось. Трава расслабляла сильней, чем он мог позволить себе на Сигме-Таурус. Но здесь, в этой смердящей колонии, в компании лучшего со времен универа друга, она была приятной частью существования.

— А я вот что придумал. Ты мне скажи, кто платил за такси?

— Такси? — Майкл отвлекся, не сразу понял вопрос.

— Ну да. Мы же с хаты на хату на такси добирались, правильно? А там если не расплатишься, страховка хрен отстегнется. Значит, кто-то платил.

— Ну да, — кивнул Майкл, не понимая еще, к чему клонит Сандерс.

— Я только сейчас сообразил: мы ж привыкли, что за тачку платит тот, кто к сканеру ближе. И не обращаем внимания, кто именно. Каждый думает: если я не платил, значит, платил ты.

— Как я тебе заплачу, если у меня счет заблокирован?

— Во! — обрадовался Сандерс. — О том и речь! Я не платил, ты тоже. Остается Элла. И тут я вспомнил, что она всегда садилась к сканеру.

— Ну, и что?

— Ну ты тупой! — восхитился Сандерс. — Да у нее же счет не заблокирован! Можно взять ее карту и заказать сюда воды!

— Йоёё, — выдохнул Майкл. Его затопили сладостные картины — целые водопады чистой воды, душ, нет лучше ванна…

Сандерс на цыпочках прокрался в темную мастерскую, зашуршал чем-то в комнате, выделенной Борисом для гостевого барахла. Вернулся сияющий, с вожделенной кредиткой в руке. Тут же выволок на кухонный стол линкер Бориса, хранившийся в ящике для овощей.

— Проверяем! — сообщил с горящими глазами. Майкл подался вперед, стукнувшись подбородком об острое плечо Сандерса. — Работает!

— Тише, не ори! — шикнул Майкл едва ли не громче приятеля. — Сейчас Элла услышит!

— Ни хрена. Она дрыхнет. Я еще разогреться не успел, а она уже ныть начала — типа я вся обкончалась, спать хочу. Я ей сказал — могу и быстро. Она согласилась. Я и засадил. Она заорала. Блин, я думал, она догадалась, что я имел в виду! Но кончил быстро. А я всегда в жопу быстро кончаю, — виновато пояснил Сандерс. — Так что она наплакалась и спит.

Линкер выкинул их на торговый сайт. Обмениваясь междометиями, приятели шустро просматривали каталоги. По идее, им хватило бы бочки, но бочки продавали только самовывозом. С картой они могли вызвать такси, но претила мысль ехать куда-то грязными. А с доставкой были только цистерны.

Оба задохнулись от такой перспективы. Целая цистерна!

— Мыться каждый день можно, — мечтательно сказал Сандерс.

. — Вот ведь сука — Элла, я имею в виду. Сидела на бабках тишком, пока мы тут… А нагреватель у них там не продается? — осенило Майкла. — Чего мы холодной-то мыться будем?

Нагреватель уменьшил сумму на счету, но незначительно. Подумав, Майкл добавил и походную душевую кабину, скромную — без массажера и разборного бассейна. Зато она была совместима с выбранным нагревателем и легко подключалась к цистерне. Ну и, конечно, набор туалетной косметики. И смену одежды.

— Может; чего пожрать закажем? — неуверенно Ргросил Майкл. — Все равно они нам цистерну со всем этим барахлом повезут.

Заказали и еды. Вкусной. Много. Потом вспомнили про постельное белье. Разумеется, натуральное. К белью потребовались подушки и покрывала. И легкие диваны с шелковой обивкой.

— Два, идиот, два! — заорал Сандерс, когда обкурившийся Майкл чуть не отправил заказ с одним диваном и одним комплектом белья. — Мы ж на одном ни хрена не поместимся! И доставку срочную поставь, я не собираюсь тут в грязи до утра мариноваться!

— Джон, — вдруг вспомнил Майкл, — а Элле чего-нибудь тоже надо заказать, а?

— Она сука, ты сам сказал. Ну ладно, ладно, я понял, мы не такие, мы добрые и ее прощаем. Закажи ей… вон, закажи трусы. И устрицы. Правда, я не знаю, любит ли она их. В крайнем случае сами сожрем.

Линкер вдруг щелкнул и отказался отправлять заказ.

— Сумму кредита превысили, — недовольно произнес Майкл. — Что-то вычеркнуть надо.

— Трусы, — не раздумывая, решил Сандерс.

Без трусов заказ приняли. На экране появилась улыбающаяся дамочка лет сорока, прикидывающаяся двадцатилетней:

— Ваш заказ передан в комплектовочный отдел и будет доставлен по указанному адресу через один час пятнадцать минут. Благодарю за покупку и сообщаю, что при размещении у нас следующего заказа вам будет предоставлена скидка в три с половиной процента.

Экран тут же погас. Майкл на всякий случай еще раз загнал карту в сканер. Сканер выплюнул кредитку, сообщив, что баланс равен нулю и необходимо пополнение счета.

— А что мы скажем Элле? — запоздало опомнился Сандерс. — Вдруг она развопится? Мы все ее деньги потратили.

— Не последние же! Да ладно, скажем, что ее тоже подозревают в убийстве, но блокировать счет открыто боятся, чтоб не спугнуть, а потому заменили мессагу на такую. А про воду и все остальное скажем, что Борис купил.

Заказ доставили точно в срок. Майкл и Сандерс ждали снаружи, стараясь разглядеть на горизонте грузовик торговой компании. Едва не подпрыгивали от нетерпения.

Цистерну пришлось ставить на улице: в барак она не проходила по высоте. Что ж, они были согласны мыться и на глазах у многочисленных обитателей колонии, разбуженных непривычным шумом. Остальные покупки приятели складировали частично в кухне, частично в мастерской.

Проснулась Элла. Спустилась вниз, кутаясь в порядком заношенную накидку. В резком свете лампы стало заметно, как подурнела и осунулась она за эти недели: нос заострился, сухая кожа туго обтягивала выпирающие скулы. А ноздри шевелились, словно у голодного животного, почуявшего запах пищи.

— Это заказ Бориса доставили, — поспешил объяснить Сандерс, старательно загораживая спиной диванчики: делить удобное спальное место он не собирался. И уж тем более — играть в джентльмена и уступать кроватку даме. — Он гонорар в городе получил.

Элла кивнула. Жадные ее глаза, Майкл был уверен, успели выхватить буквально все детали. Она шумно сглотнула слюну, жалобно сказала:

— Пить хочется. И есть. Так вкусно пахнет!

— Это Борисово, — буркнул Сандерс.

— Да ладно, — осадил его Майкл. — Он не обидится, если Элла съест немножко. Ты же знаешь, Борис щедрый.

До сих пор Майклу не приходилось одновременно принимать душ и поглощать пиццу. Он глотал, почти не жуя, изворачиваясь под струйками, стараясь и уберечь еду от излишнего намокания, и влезть в воду целиком. Потом блаженствовал, оттирая кожу мягкой мочалкой. Сандерс, ожидавший своей очереди, покашливал под дверью переносной кабинки, но Майкл его игнорировал.

На рассвете они, разморенные чистотой и сытной едой, разрешили помыться Элле. Она упоенно плескалась, а приятели, развернув на крыше диванчики, хихикали: пусть помоется за свои денежки!

Майкл уже задремал, когда Элла поднялась на крышу и закатила истерику, увидев, что ей не хватило диванчиков и белья. Она трясла Сандерса за плечи, и в конце концов он швырнул ей верхнее покрывало — на, отстань. Элла пыталась выдернуть из-под него еще и подушку, но Сандерс рявкнул что-то угрожающее. Девушка расплакалась и ушла за ширму, где долго возилась на пенопрессовой раскладушке, бессвязно жалуясь на жизнь.

— А на хрен за нами поперлась?! Мы тебя звали?! — не выдержав, рявкнул Майкл. — Думала, в шоколаде ходить будешь?!

Элла затихла, а Майкл наконец-то уснул, не обращая никакого внимания ни на пробуждающуюся жизнь колонии, ни на поднимающееся солнце. Ему было хорошо.

* * *

Скандал из-за израсходованной кредитки разразился во второй половине дня. Элла орала дурным голосом; при каждом вскрике она непроизвольно пукала, а Сандерс мерзко хихикал, что злило ее еще больше. Майкл отмалчивался и держался в стороне — идея не моя, и задницу Элле тоже порвал не я, так что пусть Сандерс отлаивается. К тому же истериковать было бесполезно — денежки уже потрачены.

Когда Элла сорвалась на визг, он не выдержал и спустился вниз. Постоял в мастерской. Отчего-то сегодня ему все виделось в ином свете. Еще вчера его донимала вонь и подташнивало, когда он представлял, как Борис запускает обе руки в чан с дерьмом. Борис, конечно, не копался в фекалиях и работал всегда в перчатках: некоторые нюансы приходилось отрисовывать пальцами, а не кистью. И в чан он лазил специальным ковшиком, который тщательно мыл после каждого использования. Мыл не водой, а растворителем. Все для того, чтоб не смешивать опенки. Строго говоря, Борис был страшным аккуратистом и педантом. Но все равно Майкл так и не смог пожать ему руку, знакомясь.

А сегодня профессия Бориса казалась ему почти заслуживающей уважения. Человек живет как хочет. И делает, что хочет. Не зависит от моды, ни под кого не подстраивается, думает своей головой. Кому от этого хуже, если на то пошло? Вот то-то, что никому. Вполне безобидная причуда, приносящая незначительный доход.

Старательно обходя завещенные чистыми тряпками — чтоб краски не выцвели — зажимы с неоконченными картинами, Майкл добрался до кухни. Вздохнул, увидев беспорядок. Вчера они с Сандерсом свалили продукты как попало, выхватив лишь несколько упаковок, содержимое которых радостно слопали. Надо бы глянец навести, подумал Майкл, а то Борис расстроится, когда приедет и застанет подобный бардак.

Он деловито раскладывал коробочки и баночки по полкам многочисленных шкафов, преимущественно пустовавших. Временно переселил линкер на подоконник — в ящике свое законное место заняли овощи в стерильной упаковке. Заполнил и холодильник. Оглядел кухню хозяйским взором, поймал себя на мысли: а здесь неплохо, черт возьми! «Много ли человеку для счастья надо, — философствовал Майкл, в качестве завершающего аккорда заталкивая линкер на нижнюю полку кухонной тумбы. — Всего лишь небольшое количество вещей, с которыми он привык связывать понятие комфорта. Нет вещей — он несчастен. Есть вещи — и вот он уже как дома».

На пороге возник Сандерс.

— Я пообещал Элле, что мы возьмем ее с собой.

Майкл потерял дар речи. Сел на край стола, глядя на приятеля. Сандерс некоторое время еще сохранял победоносный и решительный вид, затем виновато выкрикнул:

— А что мне оставалось делать?! У нее действительно больше нет денег, ни цента! Я-то думал, у нее в загашнике еще пара-другая кредитов, а у нее — ни фига! И там как раз на билет до Земли хватало… А теперь она никак туда добраться не сможет.

Майкл быстро наливался дурной кровью. Наверное, лицо у него стало страшным, потому что Сандерс попятился:

— Ты что?! Успокойся!

В эту минуту Майкл запросто мог бы его убить. И наплевать, что Сандерс на десять фунтов тяжелее и на дюйм выше. Убил бы. С одного удара…

Потом Сандерс лил ему на затылок холодную воду.

Майкл тяжело дышал, сжимал кулаки, хрустел зубами. И все-таки не выдержал. От удара в грудину Сандерс отлетел, красиво раскинув руки, спиной врезался в тщательно выстроенную Майклом горку из коробочек с продуктами.

— Ты, fucking bastard, — сипел Майкл, — sunuva-bitch, ты… Ты, чтоб твою жену похоронили с твоими яйцами в кулаке… чтоб у тебя хер на лбу вырос и не вставал… КТО ТЕБЯ ЗА ЯЗЫК ДЕРГАЛ ГОВОРИТЬ, ЧТО МЫ ЛЕТИМ НА ЗЕМЛЮ?!

Он наступал на съежившегося Сандерса, тот уползал и прятался под коробочками. Майкл выдавил его из кухни, тогда Сандерс, не поднимаясь с четверенек, рысью устремился в мастерскую. Майкл только этого и ждал; догнав его в два шага, ухватил за шиворот и попытался макнуть в ближайший горшок-накопитель. Сандерс, сука, вертелся и извивался, размахивал руками, один раз угодив-таки в горшок и едва его не опрокинув. Майкл не отставал, наклоняя голову приятеля к вонючему отверстию с маниакальным упорством…

Задыхаясь и обливаясь потом, они сидели на полу в разных углах. Сандерс гадливо морщился, обнюхивая изгвазданную в дерьме по локоть руку.

— Сволочь ты, — сказал он наконец, — лучшего друга — и в дерьмо.

— А я думал, тебе понравится. Вчера, вон, Элле в задницу лазил. Вдруг тебе и в горшке по приколу показалось бы?

Сандерс метнул в его сторону уничтожающий взгляд и ничего не ответил.

— Короче, сам Элле скажешь, что мне покласть с прибором на ее планы. Если мы отсюда выберемся, и выберемся на Землю, то она меня здесь заколебала, и только того мне не хватало, чтоб я там ее истерики терпел. Недовольна, что бабки потратили? Могла бы сама воды заказать, между прочим! А то пока у нас нормальные хаты были, жила за наш счет и угрызений совести не испытывала. Так ей и скажи: типа квартплату взяли. Здешний курорт самый модный, пусть еще спасибо скажет, что не заставили дополнительно отрабатывать.

— Ну ты и сволочь! — заметил Сандерс уважительно. Покосился на горшок: — Борису дерьмо перемешали… Оно ж у него там слоями отстаивалось, а мы все испортили… Обидится мужик.

— Разберемся, — решил Майкл.

…Ожидание затягивалось. Давно уже стемнело, и колония погрузилась в сон. Чем дольше Борис задерживался, тем сильней Майкл волновался. О том, что «преступный дуэт» водил знакомство с художником, копы проведали вряд ли. Но у Бориса и без Сандерса хватало приятелей с сомнительной репутацией.

На закате Майкл решил проведать соседей — на предмет восстановления запасов травки. Ну, и в надежде— скоротать вечер в гостях. Может, тут все безумно скучают без общения.

Сандерс догнал его на пороге.

— Элла достала, — пояснил коротко. — У нее опять истерика. Пойду с тобой.

Майкл не возражал. Про себя в который уже раз пожалел, что не выкинул ее из машины в гараже Катрин. Подумаешь, кости бы ей поломал. Зато от обузы избавился бы. Правда, тогда и воды сейчас не было бы.

Когда копы раскрыли последнюю «лежку» Сандерса, тот впал в легкую истерику. И заявил, что теперь им остается лишь закопаться с головой в навоз, потому что туда-то копы лезть побрезгуют. Потом выяснилось, что навоз был не риторической фигурой, а приятель подразумевал эту колонию. Майклу показалось, что идея неплохая, а Элла стремилась разделить все их мытарства с упорством, заслуживающим лучшего применения. В колонии она первые трое суток блевала, а Майкл тихо злорадствовал. Потом тошнить по всякому поводу ее перестало, но кушала она с подчеркнуто страдальческой миной. И все равно не уезжала. Непонятно, какого черта она так липла к беглецам, хотя ей ничего особенного не грозило. По крайней мере, если верить известным обстоятельствам. Возможно, Элла слишком много узнала от Катрин и боялась мести. Возможно, у нее были виды на Сандерса, который, за неимением указанной в завещании наследницы, по умолчанию получал доступ ко всем счетам клана — если ему удастся оправдаться. Возможно, она рассчитывала соблазнить Майкла. Возможно. Он не хотел об этом думать. Он просто устал от присутствия Эллы.

По пути к соседнему бараку Майкл еще раз подивился почти военной дисциплине, задающей основную ноту в общей мелодии жизни колонии. Здесь было чисто, как на стартовой площадке космодрома, никто не болтался без дела, и даже сплетни на привозе звучали предельно лаконично. А вот интересно — контрабандные деньги делятся на всех или поступают в общак? Майкл склонялся к мысли, что второе: он ни разу не видел, чтобы на привозе рассчитывались за воду. Каждый заполнял принесенную тару, причем кто-то брал ведро, а кто-то — четыре. И никто не возмущался, не скандалил. Скорей всего, квота жидкой «валюты», как и прочих товаров, доставляемых централизованно, определялась заранее по неизвестным Майклу критериям.

К его легкому разочарованию, приглашать в дом незнакомых людей здесь было не принято. Сосед разговаривал с ними через порог — приветливо, но внутрь не позвал. Травки подбросить согласился легко, но ему, похоже, в голову не пришло раскурить ее вместе с незваными гостями.

— Они здесь такие, — вздыхал потом Сандерс. — Сам понимаешь, они ж нас не знают…

Майкл еле удержался, чтоб не ударить приятеля, — взбесил легкомысленный и заискивающий тон.

«Я устал, — понял он. — Я зверски устал от всего этого».

…Как приехал Борис, Майкл не видел: лег подремать перед ужином. Проснулся уже ночью. За ширмой слышалось посапывание. Майкл на цыпочках подкрался — точно, Элла спит. Украла у Сандерса подушку и спит. Да и черт с ней. Сандерс вернется — отберет.

Перегнулся через парапет, глянул вниз: ага, окно кухни освещено. Значит, хозяин вернулся. Может, с добрыми вестями.

Спустился в дом, постоял на пороге кухни. Борис встрепенулся:

— О, Майк! А я поднимался на крышу, гляжу — ты спишь! Я и решил не будить. Ты заходи, вот, к столу…

Глаза у него и у Сандерса подозрительно блестели. Всю кухню затянуло дымком от раскуренной травы.

— Есть будешь? Тут вот… — Борис показал на распечатанную банку маринованных грибов. — Так-кая вкусная вещь эти грибы… А то покури… — он пододвинул к Майклу тарелочку, где рядком лежали пять заготовленных «флейт».

— Спасибо. Я бы кофе, — кивнул Майкл. — Как съездил?

— Замечательно! — Борис покачнулся. Трудно сказать, сколько травы они на пару с Сандерсом употребили, но, судя по реакциям, немало. — Ты, парень, везунчик. На Ста Харях сейчас гостит один очень уважаемый человек. И даже, как выяснилось, он тебя знает.

— Силверхенд?! — выдохнул Майкл.

На такую удачу он и рассчитывать не мог.

— Тсс! — зашипел Борис, разом отрезвев и оглянувшись. — В общем, ты понял, да? Этот человек в курсе твоих проблем. Ну, сказал мне, что у него вроде как должок есть, потому он рад сквитаться. Сандерс его тоже не обременит.

Это за «персональную смерть», понял Майкл.

— Он снимается через трое суток. А послезавтра вечером он заберет вас двоих…

— Троих.

Скрежещущий голос Эллы резанул по ушам.

— Троих, — повторила она, и в ее тоне явственно прозвучали торжествующие нотки. — Иначе я пойду в полицию и все расскажу. Вашего Силверхенда расстреляют на орбите, я знаю, на Ста Харях есть орудия.

Майкл бросил взгляд на Сандерса — тот глупо моргал. А Борис испугался. Ему совсем не хотелось терять добрые отношения с контрабандистами. Они ж люди лихие.

— Ты не дойдешь до полиции, — невыразительно произнес Майкл. — Я тебе сейчас горло распишу, а потом мы тебя зароем за домом. Тут все равно раскопки вести еще лет с тысячу не будут, так что никто тебя не доищется.

Элла нечленораздельно булькнула.

— Майк, ты что?! — прошептал Сандерс.

— А ничего. Убьем ее, и дело с концом.

— Да нет, Майк, ты этого не сделаешь. Мы же не убийцы, нет. Я тебе не позволю, — бормотал Сандерс.

Да, вот его реакции Майкл не учел. И промахнулся. Сандерс, несмотря на бахвальство и хамские выходки, был обыкновенным богатым балбесом, в жизни не стрелявшим из серьезного оружия. И трупы он увидал впервые в собственном доме — на кровати Катрин.

— И как же ты собираешься мне не позволить? — с нехорошей иронией уточнил Майкл. — За руки держать станешь? Или вместо нее под нож пойдешь?

Элла круто повернулась и исчезла.

— Куда она? — испугался Сандерс. — Майк, давай за ней, она же сейчас убежит и заблудится тут!

Интуиции Майкла хватило на то, чтобы дернуть Сандерса за одежду. От рывка оба не устояли на ногах, и хорошо, что не устояли: в следующий миг над их головами со свистом пролетел горшок и врезался в полки на противоположной стене. По мебели потекли густые ручейки, а по кухне распространился характерный запашок.

— С-с-с-сука, — прошептал Борис, заикнувшись и потеряв голос от злости. Глаза его медленно налились кровью. — Сука! — выкрикнул он фальцетом. — Ты, дрянь, ты что… Ты… Это же краски… Ты!

И кинулся на нее, шипя и плюясь.

Элла была как минимум на полголовы выше тщедушного художника, да и в корпусе пошире, но растерялась. Борис успел надавать ей пошечин и оплеух за рекордно короткий срок — от силы за пять секунд. Потом Элла опомнилась, вцепилась одной рукой в волосы обидчику, а второй норовила расцарапать ему щеку. Они покатились по полу, рыча и визжа.

Разнять их удалось не сразу. Майклу расцарапали предплечье, Сандерс обзавелся фингалом на левой скуле.

— Сука! — еще раз выкрикнул Борис. — Тварь!.. — ыркнул на Сандерса. — И ты! Ты кого в мой дом привел?! Короче, чтоб послезавтра духу вашего тут не было! Всех троих! И меня не колышет, что вы с этой шлюхой сделаете! Но если она пойдет в коповник…

Элла вякнула неразборчиво, но тут ей врезал Майкл. И врезал на совесть — она поняла, что еще немного, и в самом деле убьет. Тогда она упала и разрыдалась.

— А перед этим чтоб все чисто здесь было, ясно?! — гремел Борис. — Чтоб ни пылинки!.. И пол помыть!..

Майкл наклонился над поверженной Эллой. Намотал ее локоны на кулак, дернул вверх. И очень спокойно уточнил:

— Поняла? Сейчас извиняешься перед Борисом, потом берешь швабру и моешь пол. Тщательно. Я проверю.

И разжал пальцы. Элла по инерции стукнулась лбом об пол, но возражать не посмела.

— Вот так-то, — сказал Майкл.

Взял с тарелки «флейту», перешагнул через девушку и направился к выходу из дома. Сел на порог, закурил. Горький дым заполнил легкие, выдавливая из них вонь разлитого дерьма.

Сзади осторожно приблизился Сандерс. Повздыхал. Уселся рядом. Тоже с «флейтой», уже запаленной.

— Там Борис ругается, — обронил он. — Но уже почти успокоился. Элле еще разок врезал — и успокоился. Расстроился — столько «красок» пропало!

Майкл промолчал.

— Слушай, а ты на самом деле мог бы убить Эллу?

Майкл кивнул. Сандерс поерзал, но не отстал:

— Но ведь она… она же живая!

— А была бы мертвая. И у нас не было бы лишней проблемы.

— Так нельзя, Майк, — убежденно сказал Сандерс. — Мы не убийцы.

— Ты это Элле скажи. Которая собралась настучать на нас. Ты когда-нибудь падал с орбиты? — он повернулся, глянул недобро. Внезапно разозлился, рванул футболку. Ткань поехала, с треском отлетел кусок горловины. — На, смотри!! — заорал Майкл, почти сунув Сандерсу в лицо свое плечо, изукрашенное шрамами. — На, гляди! Я падал, да! И я был в капсуле, в капсуле своей яхты! И все равно меня за яйца с того света вытащили! Вот чего хотела твоя Элла — чтоб от нас мокрого места не осталось! От нас и еще от чертовой уймы классных парней, которые согласились вытащить нас из жопы! Вот чего она хочет! Это она убийца, а не я! — остыл Майкл почти так же резко, как и вспылил. Посмотрел на перекошенное лицо Сандерса, усмехнулся одними губами: — Не ссы, я детей не трогаю.

Отвернулся, уставился на звезды в небе.

— Извини, — с неподдельным раскаянием произнес Сандерс. — Знаешь, я просто не мог себе представить, что мы… что мы вот так вот… просто возьмем и убьем ее.

Майкл пожал плечами. Он и сам не представлял, как бы резал ей глотку. Почему-то казалось, что он убивал бы ее именно так. Хотя разумней было бы задушить.

— Посмотрим, — пробормотал он. — Может, и не придется ее убивать,

Сандерс вздохнул с облегчением:

— Хорошо бы. Слушай, но ведь она же не совсем .дура, да? Должна же понимать…

— Ни хрена она не понимает. Мы ее запрем где-нибудь. Пока выберется, успеем улететь. А там — пускай идет, куда хочет.

— Хорошо бы, — повторил Сандерс уже мечтательно. Помолчал. — А знаешь, каким горшком она в нас запустила?

Майкл приподнял бровь. Вряд ли в темноте Сандерс разглядел, но расценил молчание как заинтересованность.

— Тем самым, который мы в мастерской свернули!

— Да? Ну вот, а ты боялся, что Борис ругаться будет.

— Ну! Слушай, может, в дом пойдем? У меня «флейта» кончилась.

В доме было почти тихо. Несчастный Борис все еще причитал над утерянными запасами «красок», Элла, красная и зареванная, неумело отмывала пол в кухне.

— Борис так никогда и не узнает, что мы его дерьмо попортили, — улучив мгновение, шепнул довольный Сандерс. — Черт, Майк, как тебе постоянно удается выходить сухим из воды?

— Планида у меня такая, — с оттенком самолюбования ответил Майкл.

Загрузка...