Абердин Александр Русский бунт — 2030

Часть первая ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫХОД (ВЫХОД ИЗ ИСТОРИЧЕСКОГО ТУПИКА)

Глава первая Бессонная ночь подполковника Первенцева

Подполковнику Первенцеву в эту тёплую, майскую ночь не спалось. Словно вернувшись в далёкое прошлое, когда ему частенько приходилось буквально на бегу и тоже ночью перекраивать планы, составленные мудрыми мужами с большими звёздами на погонах, он занимался почти тем же самым. Разница между теми ночными бдениями и сегодняшней бессонной ночью была по сути небольшой, но очень уж сильно отличалась по обстоятельствам. Максим обдумывал генеральный план действий в последнюю ночь своего заключения. Лёжа на жесткой шконке под тонким, байковым одеялом, пахнущим карболкой, он мысленно возвращался к тому, безусловно, грандиозному плану, который разработали его друзья.

План этот был, что ни говори, практически безупречен, но слишком уж велик и всеобъемлющ, что пугало. Максим пытался найти в нём хоть какие-то изъяны, но это ему не удавалось. Впрочем, один недостаток ему всё же удалось найти — он не принимал никакого участия в его разработке. Больше он ни к чему не мог придраться и хоть это радовало его. Ничего удивительного, за пятнадцать лет, истекшие с того дня, когда Максима Первенцева бросили в застенки внутренней тюрьмы ФСБ, его боевые друзья преуспели в том числе и в планировании сложных, многоходовых операций. К тому же над тем планом, который он изучал вот уже почти полгода, его друзья работали больше пяти лет.

Подумав о масштабах разработанного друзьями плана, Максим вздохнул, чуть-чуть приоткрыл правый глаз и тут же поспешил закрыть. Тюрьма зрелище безрадостное. В серой, бетонной клетке камеры, возвышались в три яруса прочные стальные койки, прикрученные к полу. Три окна — мощная стальная решетка с вставленными в неё «слепыми» стеклоблоками, пропускали в камеру свет, но через них не было видно, что творится снаружи. Интерьер камеры жутко бесил Максима своей тщательно продуманной скудностью. На стенах была набросана какая-то невероятно прочная цементная «шуба» грязно-серого цвета. Посреди камеры чуть ли не монолитным блоком стояли стальные койки, а вдоль длинной стены напротив окон, выстроились в ряд стальные шкафы, стоящие в два этажа и никаких тебе табуретов и столов. Они не были предусмотрены в спальном помещении лагерного блока, построенного по новому проекту, последнему слову тюремной науки.

Подполковник ФСБ Максим Викторович Первенцев был в числе тех заключённых, которым пришлось обживать новый лагерь особого режима, построенный по последнему слову тюремной науки. В лагерь, спрятавшийся в глухих мордовских лесах, получивший от зеков название «Титаник» из-за того, что грунтовые воды находились на глубине меньше метра, его доставили ровно через год после ареста. На первых порах, после внутренней тюрьмы со всеми её «прелестями», пребывание в «Титанике» показалось Максиму чуть ли не отдыхом на Канарах, ну, а потом его друзья, оставшиеся на воле, сделали всё возможное, чтобы ему было легко и комфортно мотать свой срок. Подполковник Первенцев мог легко избежать как ареста и заточения во «Внутряк», так и приговора суда, но он сам принял решение «сесть», а вот сделал это не под своей фамилией. Пятнадцать лет назад он добровольно отдался в руки своих коллег по работе под видом Николая Ивановича Бойцова, в те годы майора ФСБ и специального секретного агента, чьим основным профилем было пилотирование каких угодно летательных аппаратов в любых метеоусловиях.

Закрыв глаза, чтобы не видеть проклятых лампочек под потолком, горящих всю ночь напролёт, Максим снова вздохнул. Кроме лампочек больше ничто, даже тяжелый запах, если не просто вонь от шести десятков мужских тел, его не беспокоило. Хотя нет, кое-что его всё же беспокоило Максима. Например, действия его бывшего руководства, влупившего ему пятнадцать лет особого режима ни за что, просто так, спокойствия ради. Оно могло запросто добавить майору Бойцову ещё лет десять, а то и все двадцать, даже не утруждая себя лишними объяснениями. Да, Москва, как говорится, бьёт с носка и слезам не верит. Ну, ударов, какими бы сильными они не были, Максим не боялся, да, и слёз никогда не лил. Не мужское это дело, лить слёзы. Мужчина так же не имеет права вообще выставлять напоказ свои чувства, какими бы они не были. Особенно если этот мужчина солдат, боец и даже более того, полевой агент специального назначения, каких во всём мире насчитывается намного меньше, чем космонавтов и астронавтов. Показать свои чувства, выразить их открыто, ничто иное, как указать на свои слабости. Как следствие, ты можешь вооружить вероятного противника и дать ему шанс победить себя хоть в открытом поединке, хоть в тайном, куда больше похожем на партию в шахматы со смертельным исходом.

Не верь, не бойся, не проси. Старые тюремные истины, следуя которым человек должен вести себя на зоне так, словно он один на льдине. Только так и можно выжить в тюрьме, если ты не хочешь принять ни одну, ни другую сторону, лежащую справа и слева от жизненного водораздела, прописавшего одних, как мужиков, а вторых, как блатных. Максим не мог, не имел права показывать, чего он стоит на самом деле, ведь согласно последней легенде ему нужно было выдавать себя за бесбашенного лётчика, который в жизни умел хорошо делать только одно — летать. Естественно, что при такой легенде Максим уже не мог показывать как блатным (в первую очередь блатным), так и мужикам своей силы и боевой подготовки. Этим он выдал бы себя с потрохами, а потому был вынужден все четырнадцать лет упрямо гнуть свою линию, я, ребята, один на льдине и меня не колышут все ваши разборки и дела. С одной стороны это было чертовски трудно, выживать в «Титанике» в одиночку, а с другой проще, поскольку Максим от этого не превратился в отверженного. Более того, его уважали как блатные, так и мужики, правда, в «Титанике» что одни, что другие звались несколько иначе — крутые и деловые, но от перемены мест слагаемых, сумма не менялась.

Максима, выдававшего себя за майора ФСБ Николая Бойцова, оперативный позывной Ястреб, выручало и то, что срок ему дали по сфабрикованному делу якобы за нарушение правил полета, последовавшую вслед за этим катастрофу и гибель людей. Получалось так, что из-за его халатности, разгильдяйства и хулиганства в воздухе погибла группа разведчиков-нелегалов, полевых агентов специального назначения, которую ему было приказано доставить на вертолёте с территории Ирана в Россию. Таково было обвинение и именно за это Николаю Бойцову влепили пятнадцать лет, хотя на самом деле его задание заключалось в том, что он должен был каким угодно способом заманить разведчиков на борт вертолёта, подняться вместе с ними в воздух и затем, находясь над Каспием, взорвать винтокрылую машину в воздухе так, словно её подбили выстрелом из «Стингера». Вообще-то майор Бойцов имел право уничтожить проштрафившихся полевых агентов каким угодно способом, что он и сделал. Да, своё столь странное задание Ястреб выполнил, но начальство почему-то решило его закрыть. Выводить его в расчёт начальство не стало не столько по причине порядочности, сколько из соображений своей собственной безопасности.

ФСБ, как и всякая другая контора подобного рода, вовсе не является той организацией, в которой дела подобного рода кладутся под сукно и про них больше никто не вспоминает. В том, что руководство конторы приняло решение вывести в расход всю группу подполковника Первенцева и его самого, не было ничего удивительного. Ну, съехали парни с катушек и вместо того, чтобы выполнить порученное им задание в полном соответствии с приказом, сделали всё ровным счётом наоборот. Такие случаи не редкость и именно для этого в конторе держат «чистильщиков». Не было ничего удивительного и в том, что на этот раз в роли «чистильщика» должен был выступить кадровый пилот конторы. Зато зачистка самого «чистильщика» могла вызвать множество неприятных вопросов и куда более серьёзных выводов, которые могли сделать другие полевые агенты конторы и «чистильщики».

В такой ситуации «выведение» Ястреба за скобки через отсидку в лагере, было делом вполне понятным и приемлемым. Эка невидаль, посадили «извозчика». Сначала с помпой посадили, а потом тихонько выпустили, а вместо него стал мотать срок поручик Киже. Тут, как говорится, — и парни сыты, и девки целки. Так, во всяком случае, должны были подумать рядовые сотрудники конторы, далёкие от того уровня, на котором принимают самые важные решения.

Серьёзные дяди с большими звёздами на погонах, которые не боялись даже гнева верховного главнокомандующего, приказавшего любой ценой доставить подполковника Первенцева в страну целым и невредимым, решили перестраховаться. Добившись же своего, то есть уничтожив руками майора Бойцова всей разведгруппы вместе с её командиром, они решили ещё и подстраховаться. Максим пятнадцать лет назад просчитал такой вариант ещё до того, как они покинули Россию и направились через третьи страны в Великобританию. Просчитал и решил сыграть с начальством в свою игру, тем более, что оно толком даже и не знало, с кем имеет дело в действительности.

Высокое начальство считало подполковника Первенцева, а вместе с ним и всех членов его группы, тупыми и недалёкими мордоворотами, правда, весьма изящной комплекции. Тупыми за молчаливость, а мордоворотами за физическую силу и умение ловко сносить «шкафы с антресолями» — мордоворотов гипертрофированных. А ещё высокое начальство знало, что для группы Максима Первенцева нет невыполнимых заданий. Если, конечно, никто не станет настаивать на том, что порученное им задание должно быть выполнено именно таким, а не каким-либо другим способом.

В Великобританию подполковника Первенцева и его людей направили для того, чтобы они помогли двум бывшим российским олигархам, перебравшимся на запад, провести крупную финансовую аферу. Можно сказать, парни Макса Первенцева должны были совершить ограбление тысячелетия. Однако, вместо этого сначала кто-то устроил настоящую Варфоломеевскую ночь на вилле олигарха, после чего в Тегеране ещё и был произведён крупномасштабный теракт, унесший свыше девятисот жизней. То, что часом раньше ещё один крупный теракт произошел в Соединённых Штатах, в вину группы подполковника Первенцева не ставилось.

Как бы то ни было, их было решено зачистить и как можно скорее, без лишних разговоров о том, что оба олигарха и один из руководящих сотрудников ФСБ хотели ограбить не какую-то там Хренландию, а Россию. Это начальство не интересовало, как и то, что в Тегеране внезапно тайно собрался саммит чуть ли не самых влиятельных главарей террористических организаций и кто-то ловко спровадил эту братию на тот свет. Если где и вздохнули облегчённо, то только не в России и уж точно не в ФСБ, так как на это никто и ни кому санкции не давал, но руководство конторы почему-то сразу же подумало, — во всём виноваты подполковник Первенцев и его люди, от которых можно ждать всё, что угодно

Максиму не было известно, какие ещё планы по их уничтожению вынашивало руководство конторы, но он сделал всё, чтобы ликвидацию поручили Ястребу. В этом не было ничего удивительного. Во-первых, майор Бойцов и подполковник Первенцев были дружны между собой, а, во-вторых, у Николая была жена и трое детей. Именно поэтому Ястреб безропотно согласился сесть в тюрьму по сфабрикованному против него делу. Правда, никто в ФСБ даже и не догадывался, что под видом Николая Бойцова во внутренней тюрьме ФСБ на Лубянке почти целый год содержался под стражей Максим Первенцев. Более того, после целого года допросов, куда больше похожих на пытки, следователи из службы внутренней безопасности так и не сообразили, кого же они допрашивали всё это время. Уже в первую неделю карантина Максим понял, что его посадят и, скорее всего, надолго, если не навсегда

Операция в Великобритании, жертвами которой стали два олигарха, генерал из ФСБ, а также телохранители одного из олигархов, все, как один, действующие сотрудники Ми-6, а затем крупнейший теракт, направленный против исламских и прочих террористов, по какой-то нелепой случайности совпала по времени с тихим и мирным, но радикальным переворотом во властных структурах России. В те годы, можно сказать, произошла самая настоящая чиновничья революция, но Максим Первенцев и его друзья не сразу это заметили. Хуже того, они не сразу это поняли и только года через четыре догадались, на какой путь новая власть перевела поезд под названием «Россия». Зато Максим первым столкнулся с очевидным фактом, упрямо говорящем, что новая власть настроена очень серьёзно. Этим фактом оказался «Титаник», который по своей сути был не обычной зоной, а самым настоящим гитлеровским концлагерем, причём заточенным в том числе и под то, чтобы планомерно уничтожать людей. Грамотно спроектированный и потому компактный, «Титаник» с его трёхэтажными железобетонными бараками, легко вмещал в себя полторы тысячи заключённых и был заполнен быстро, практически в первые же полгода. Ещё о «Титанике» можно сказать, что это не совсем обычная, традиционная зона, не ментовская, где он должен был по идее сидеть, и не петушиная зона.

Да, это была первая в стране зона особого типа, предназначенная для того, чтобы в ней мотали свой срок всякие беспредельщики из числа воров и бандитов, а вместе с ними банкиры, предприниматели, коммерсанты и менеджеры из рядов высшего и среднего руководства. Столкнувшись с таким положением вещей, подполковник Первенцев чуть не ошалел, так как поначалу ничего не понял, ведь это шло вразрез с прежней тюремной политикой властей, когда «хозяйственников» и обычных уголовников сажали порознь. Уже тогда Максим подумал, что власти создали этот лагерь не от нечего делать, а с какой-то целью и вскоре убедился в этом. Однако, даже узнав через два года, что в Мордовии и других, самых укромных и неприметных местах России построено ещё несколько десятков точно таких же лагерей, он всё ещё отказывался поверить в то, что власть в России перешла в руки откровенных негодяев и что они ведут страну по самому страшному пути из всех тех, которые можно себе только представить, ведь речь теперь шла ни о чём ином, как о самом настоящем рабовладельческом строе, только современном и уже по этому жутко страшном.

Поняв это, Максим быстро сообразил, что его могут оставить в зоне до конца жизни. Похоже, точно такая же участь ждала всех остальных заключённых. Вместе с ним большинство зеков отсидело уже по четырнадцать лет и никого не выпустили из «Титаника» ни по УДО, ни по амнистии. Эту зону если кто из заключённых и покидал, то лишь потому, что его переводили в другой лагерь. Ну, а поскольку меньше пятнадцати лет никому из новых коллег Максима суды не отмеряли (зато некоторым дали по семнадцать и даже по двадцать лет), то завтра утром всем станет известно, выпускает новая власть зеков на свободу или нет. В том, что она постаралась создать для них нечеловеческие условия жизни, обитатели «Титаника» давно уже убедились. Шутка ли дело, загнать в одну зону тысячу деловых и по сути дела натравить на них полтысячи крутых. Быть бы беде, но у людей внезапно сработал инстинкт самосохранения и даже самые конченые отморозки призадумались. За минувшие четырнадцать лет Максиму довелось повидать многое, но только не убийства и жестокие расправы крутых над деловыми, хотя драк хватало. Не было и такого, чтобы крутые опускали деловых и затем издевались над ними, как над петухами. Среди деловых и так хватало голубых, вот только мальчиками для битья этих, спортивного вида, типов, назвать было нельзя.

Тем не менее, никакого братания между крутыми и деловыми не было и даже не намечалось. Между ними всё же лежала бездонная пропасть и если одни рвались в цеха на работу, то вторые делали всё, что угодно, лишь бы откосить от реальной работы и протирать штаны в каком-нибудь вонючем углу, собравшись вокруг чифирьбака. Зато у них хватало ума не требовать себе усиленной пайки и, вообще, в камере они вели себя нормально, не наглели. Вместо них беспределом занимался конвой пострашнее вологодского. Конвоиров мало того, что насчитывалось много, так все они ещё и являлись контрактниками-иностранцами — таджиками, узбеками, казахами и даже выходцами из Африки. Любимым занятием охранников был ночной шмон, сопровождавшийся жестокими побоями, после которых порой больше половины обитателей камеры оказывались на больничной койке. Интернациональный конвой зверствовал так, что койко-места в лагерной больнице были постоянно заняты избитыми зеками.

Зеки вот уже несколько месяцев гадали, выйдет на свободу одинокий терпила по прозвищу Чкалов или ему дадут по рогам и он останется в лагере ещё бог весть на сколько лет. Для них это имело огромное значение, а вот Максиму, которого в этом лагере все знали, как Николая, было всё равно. Словно тому ребе из бородатого еврейского анекдота, который сказал девице, наставляя ту перед первой брачной ночью: — «Милая, будет на тебе надета ночная рубашка или нет, неважно. Итог сегодняшней ночи предопределён. Тебя в любом случае трахнут.» Точно так же и для Максима эта ночь в «Титанике» была последней и вот почему, — немногим более десяти лет назад он приказал своим боевым друзьям готовиться к вооруженному восстанию против нынешней власти и вот, наконец, всё было готово. Точнее это его друзья были готовы поднять восстание, причём ещё в начале прошлой осени, но он попросил не торопиться и дать ему возможность спокойно отсидеть свой срок до конца. В чём Максим не был уверен полностью и потому помимо плана восстания размышлял ещё и на такую тему — приготовила Москва для него сюрприз или всё-таки решила выпустить его на свободу.

Сюрпризы конторы могли быть разными, начиная новым сроком на пустом месте и заканчивая чистильщиком, который прибудет в «Титаник» под видом простого зека, чтобы окончательно разобраться с Ястребом. Вообще-то было похоже на то, что ни о чём подобном речи пока что не шло, иначе друзья Максима моментально выдернули бы его из «Титаника». Что же, если так, значит новое руководство конторы так ничего и не узнало, кто именно и почему отдал приказ о проведении операции «Олигарх». Единственное, что было им известно, так это то, что пятнадцать с лишним лет назад вторая особая разведывательно-диверсионная группа специального назначения уничтожила одного из богатейших людей планеты, бывшего российского олигарха Романа Нахмановича вместе с его учителем, давним другом и подельником Борисом Дубовицким, а также генерал-полковником ФСБ Иваном Нефёдовым. Зато руководство конторы так никогда и не узнало куда и как были переведены капиталы всей троицы, а это были огромные деньги, в общей сумме почти пятьдесят миллиардов долларов, что очень помогло новой власти укрепиться в Кремле уже только потому, что они не были направлены прежней шайкой правителей против неё.

Может быть высшее руководство России того времени рвало и метало по этому поводу, оно всё равно было счастливо уже хотя бы потому, что ни ЦРУ, ни Моссад, ни британская Ми-6 так и не смогли связать убийство олигархов с ФСБ. Как и в ФСБ, во всех трёх этих конторах никто не то что не знал, что в России есть спецгруппа «Рикошет-2», а до того были ещё и группы «Рикошет-1» и «Рикошет-3». Никто во всём мире никогда даже и не догадывался, что одним из наследий Советского Союза являются специальные полевые агенты-оборотни, способные выполнить любое задание руководства страны. Максим прекрасно понимал, что любое решение, принятое относительно него в конторе, будет связано с чем угодно, но только не с проектом КГБ «Оборотень». Был он уверен и в том, что нынешнее руководство ФСБ не имеет никакого понятия о том, что в России на протяжении пяти лет шла планомерная подготовка к операции «Феникс», в которой было задействовано несколько десятков тысяч человек по всей стране, а сама операция была задумана ещё в годы так называемой «Перестройки», а на самом деле планомерного развала великой страны и уничтожения всех нравственных и духовных ценностей, созданных советским народом в двадцатом веке.

Прекрасно отдавая себе отчёт в том, к чему приведёт операция «Феникс», Максим тем не менее понимал, что без неё уже не обойтись. Понимал это и, скрепя сердце, был вынужден согласиться с необходимостью её проведения. А ещё он поражался пророческому дару Андропова. Маршал Тухачевский когда-то заявил, что грядущая война, это война моторов. Уже много позднее американский президент Рональд Рейган, приказав создать войска быстрого реагирования, довёл весьма здравую мысль Тухачевского до полного совершенства и к тому же весьма лихо, хотя и не совсем умно и продуманно, дополнил её идеей Звёздных Войн. Правда, враги России так и не догадались в те времена, что если говорить о Третьей мировой войне, то нужно в первую очередь понять одну простую истину, — это будет война спецназов и именно Юрий Андропов сделал для развития этой доктрины очень много. Благодаря ему были созданы не только «Вымпел» и «Альфа», но и был дан зелёный свет проекту профессора Орлова, который первоначально назывался проект «Индиго» и уже впоследствии, годы спустя, был переименован в проект «Оборотень», но не полностью, а частично.

За все пятнадцать лет подполковник Первенцев так ни разу и не применил на практике ничего из арсенала своих боевых навыков и других способностей. Вместо того, чтобы пустить в ход против следователей службы собственной безопасности ФСБ чуть ли не полностью парализующий человека гипнотический голос или применить технику повелевающих жестов, он предпочёл не спать по трое суток подряд и терпеть боль во время допросов. Даже в «Титанике», когда ему приходилось драться, защищая свою честь и достоинство, Максим, играя роль майора Бойцова, бил своих противников чуть ли не в четверть силы и отнюдь не так умело, как мог это делать. Зато он сумел сохранить в тайне, что является настоящим суперагентом, рядом с которым Джеймс Бонд — зелёная сопля в коротких штанишках. Более того, таким он стал не благодаря какой-то особой системе тренировок и обучения, а по причине необычного способа своего появления на свет. У Максима Первенцева, как и у всех остальных детей, родившихся по проекту «Индиго», фактически было четыре матери и семеро отцов, хотя выносила его в своём чреве всего одна женщина, да, и та являлась всего лишь суррогатной матерью.

Однако, это вовсе не говорило, что Максим Первенцев, эту фамилию ему дали потому, что он появился почти на два года раньше всех остальных детей проекта «Индиго», не знал материнской ласки и заботы. Хотя те две женщины, которые кормили его грудью, являлись его матерями лишь генетически, заботились они о нём ничуть не хуже, чем настоящие, пусть и по приказу партии и руководства КГБ. Но, не смотря на то, Максим появился на свет благодаря проекту «Индиго», сам он так и не стал человеком-индиго в полном смысле этого слова, хотя и обрёл паранормальные способности. Впрочем, они появились и были специально развиты искусственным путём, благодаря тому, что на его организм ещё в чреве суррогатной матери оказывалось воздействие специальными химическими веществами из разряда психотропных. Да, и впоследствии, ещё в младенчестве и чуть постарше, но только до трёхлетнего возраста, ему ещё несколько раз делали различные инъекции химических веществ, которые, тем не менее, не причинили ему никакого вреда. В общем Максим Первенцев вырос довольно высоким, метр восемьдесят три, парнем с фигурой легкоатлета и симпатичным лицом с серо-голубыми глазами.

Как и все дети проекта «Индиго», Максим обрёл паранормальные способности. Самой удивительной и к тому же редкой его способностью было то, что он мог видеть ауру человека и даже воздействовать на неё, что требовало от него огромного напряжения сил. Действуя тем или иным образом, он мог как лечить, так и калечить вплоть до лишения человека жизни. Помимо этого Максим умел угадывать мысли людей, находящихся в поле его зрения с такой точностью, что это походило на телепатию, но читать мысли и сканировать сознание человека, всё же не мог. Другой его способностью было то, что он умел, сконцентрировавшись до предела, изменять свою внешность и, вообще, мог управлять своим организмом точно так же, как грамотный строевой командир управляет прекрасно обученным батальоном. Всему причиной был проект «Индиго» — по своей сути чуть ли не прямое продолжение тех научных исследований и опытов, которые проводились в гитлеровской Германии и были нацелены на создание элиты арийской расы. Правда, у проекта «Индиго» всё же была другая цель — просто улучшить породу Homo Sapiens Sapiens в целом и сделать так, чтобы в них раскрылись дремлющие с древних времён способности, которые помогли бы им научиться раскрывать потенциал человеческих способностей в других людях. Именно с такой целью и было порождено на свет триста сорок младенцев мужского и женского пола, то есть мальчиков и девочек было поровну в надежде на то, что они поженятся друг на друге. Самым же удивительным являлось то, что поначалу никто из руководства даже и не думал о создании суперагентов.

После того, как одна разбитная деваха, совершившая несколько тяжких преступлений, в обмен на свободу согласилась стать суррогатной матерью и родила Максима совершенно здоровым мальчиком без единого изъяна, профессору Виктору Евгеньевичу Орлову позволили продолжить эксперимент. Тем более, что юный Максим уже в первые дни жизни поразил всех врачей своим осмысленным взглядом. Не смотря на то, что проект курировал лично Андропов, который не только дал на него добро профессору Орлову, но и финансировал по линии КГБ и обеспечивал всем необходимым, он не заявлял учёным никаких особых требований. Руководителя КГБ вполне устраивало, что в Советском Союзе появится триста с лишним гениев, которые двинут вперёд науку. Нравилось ему и то, что таким образом за счёт генетической комбинаторики будет значительно улучшена порода людей, как биологического вида, ведь все они будут советскими людьми. Для того, чтобы достичь такой цели, Виктору Евгеньевичу Орлову пришлось обратиться к научному и оккультному наследию такой одиозной фашистской организации, как «Ананербе», но и помимо неё в КГБ имелось немало людей, обладавшими куда более сакральными знаниями.

Точно так же, как Максиму Первенцеву пришлось обживать лагерь «Титаник», ему пришлось когда-то стать первым и единственным обитателем подмосковного интерната «Радуга», но уже через год он стал заполняться младенцами, родившимися в семьдесят четвёртом, семьдесят пятом и семьдесят шестом году. Сам же Максим родился в семьдесят втором и потому был самым старшим среди детей проекта «Индиго». Сто шестьдесят мальчиков и сто шестьдесят девочек были окружены такой любовью и заботой, какой не было и в иных благополучных семьях того времени. Все они были вундеркиндами и развивались в три, четыре раза быстрее своих сверстников, причём не только умственно, но и физически. Скорее всего они не смогли бы общаться с обычными детьми и представляли бы для них опасность в самые первые годы, но этого никто не проверял. К детям было приставлено чуть ли не впятеро большее число нянь, воспитателей и учителей. Почти все они были людьми среднего и пожилого возраста и до нынешнего времени дожило немногие. Поэтому большинство участников проекта «Индиго» унесли его тайну с собой в могилу, а те, кто ещё жив, ни разу о нём не обмолвились. Наверное потому, что были настоящими коммунистами и куда большими патриотами, чем вся верхушка КПСС конца двадцатого века.

В специнтернате «Радуга» их не учили быть ни героями, ни патриотами, но так уж случилось, что в возрасте всего лишь семи, восьми лет (Максиму тогда было десять), тридцать шесть мальчиков захотели стать военными. Профессор Орлов, в то время глубокий старик, который был полковником ещё царской армии, отнёсся к их решению серьёзно уже хотя бы потому, что по своему интеллекту эти мальчики значительно превосходили выпускников ВУЗов. Ну, а ещё они все были прекрасно осведомлены о том, что происходит в Советском Союзе на самом деле и какой была история страны. Им всегда давали всю информацию в полном объёме и доводили до них только голые факты без какой-либо оценки. Поэтому Максим ещё в детстве решил, что его удел военная служба, причём сразу же выбрал профессию тайного агента и, поговорив на эту тему с несколькими самыми бойкими мальчишками, пришел с такой новостью к деду Вите, позднее ставшему для них просто Дедом. Подполковник Первенцев так никогда и не узнал, вынашивал ли Андропов планы, связанные с ними. Наверное всё-таки вынашивал, но не успел воспользоваться их услугами.

Начиная с того памятного дня, тридцать шесть воспитанников специнтерната «Радуга» стали, как бы курсантами военного училища. Когда Максиму Первенцеву исполнилось восемнадцать лет, он поступил в самое обычное военное училище погранвойск КГБ и закончил его в девяносто пятом. После этого была война в Чечне и четыре года службы на Северном Кавказе и как только все выпускники специнтерната «Радуга», избравшие точно такую же профессию, как и он, закончили различные военные училища, в том числе и лётные, как Николай Бойцов, они собрались в трёх разведшколах ФСБ. Точнее их собрали там кураторы во главе с тогда ещё довольно молодым генералом ФСБ Борисом Евгеньевичем Прохоровым. Делалось это скрытно и так, чтобы никто не смог отследить, кем на самом деле являются эти талантливые сироты. Точно так же устраивали свою жизнь остальные юноши и девушки проекта «Индиго», выбравшие себе сугубо гражданские профессии, вот только у тех были свои кураторы, которые заменили им отцов и матерей. Да-да, именно так и не иначе дети-индиго относились к своим наставникам и воспитателям, специнтернат считали своим родным домом, а своё странное сообщество — семьёй. А ещё им с раннего детства привили мысль о том, что в случае чего они должны бросать всё и мчаться друг к другу на помощь.

Проект же «Индиго» был переименован в своей военной части в проект «Оборотень» только благодаря тому, что Максим Первенцев и ещё несколько мальчишек сами, без чьей-либо подачи научились так радикально изменять свою внешность, что их было невозможно узнать. Именно поэтому Максим и отважился выдать себя за Николая Бойцова. Только он один мог «изобразить» на своих руках отпечатки пальцев друга. Трудностей, которые ждали его, он при этом не боялся и даже находясь во внутренней тюрьме ФСБ чувствовал поддержку якобы погибших друзей. Контора, руками своих самых лучших специалистов, обрушила на него самые современные средства допроса, круто замешанные на химии. Цели убить или навсегда искалечить майора Бойцова перед ними ни кто не ставил, но это вовсе не означало, что с ним сюсюкали. Максима Первенцева допрашивали жестко и бесцеремонно, но он вытерпел всё и следователи ФСБ так и не смогли узнать от него ничего нового кроме того, что майор Бойцов рассказал и даже написал раньше.

Увы, но к тому времени пять лет, как ушел из жизни генерал Прохоров, а также почти все их кураторы. Впрочем, начиная с девяносто третьего года те и сами уже ничего не могли понять и лишь вздыхали, разводя руками. Уже в то время они говорили о необходимости проведения операции «Феникс», чтобы спасти от уничтожения если не Советский Союз, то хотя бы Россию. К началу две тысячи пятнадцатого года в стране творилось что-то непонятное. Мало того, что коррупция достигла невиданных ранее масштабов, чиновники в Москве и регионах обнаглели настолько, что уже открыто и чуть ли не с экранов телевизоров посылали президента страны по всем известному адресу. Вспоминая конец две тысячи четырнадцатого, начало две тысячи пятнадцатого года, подполковник Первенцев только вздыхал, прекрасно понимая, что в то время ни они, имей на то решимость, ни кто-либо другой уже не могли ничего поделать. В стране начались практически необратимые процессы и просто политическими мерами изменить ситуацию было невозможно. Время терапевтических мер закончилось где-то двадцатью годами раньше, ещё в эпоху Ельцина и теперь действенными были только хирургические меры, а они, как правило, кровавые.

Мысли подполковника Первенцева так или иначе вертелись вокруг этого аспекта операции «Феникс», разработанной детьми проекта «Индиго», выросшими и возмужавшими за эти долгие годы. В том, что в конце концов в стране будет пролита большая кровь, он нисколько не сомневался. Без кровопролития и жертв, часто невинных, не обходится ни одно восстание, но даже не это самое страшное. Тщательно подготовленное ими по плану операции «Феникс» вооруженное восстание может перерасти во всенародный бунт и вот тогда крови прольётся просто чудовищно много, так как очень уж большое число обид было причинено в первую очередь русскому народу. Если дело дойдёт до всенародного бунта, а он, как всегда, будет кровавым, слепым и беспощадным то тогда может случиться и так, что в России уже ничто не сможет возродиться. Во всяком случае в ближайшие десятилетия, чем воспользуются её враги и то, чего Антанта не смогла добиться во время Гражданской войны, сделает новая Антанта.

Глава вторая Тревожное утро подполковника Первенцева

Наконец наступило время побудки. Максим, так и не уснувший в эту ночь, чуть ли не со старческим кряхтеньем поднялся со шконки и, шаркая ногами, направился в умывальник. При ходьбе он сутулился и вообще изображал из себя доходягу, хотя на самом деле это было не так. Дети проекта «Индиго» отличались от обычных детей чуть ли не вдвое большей силой, но что самое главное, мощным иммунитетом и способностью к регенерации, что позволяло им хорошо сохраниться. Подполковнику Первенцеву не так давно исполнилось пятьдесят восемь лет, но хотя он выглядел на все семьдесят, на самом деле по своему самочувствию и физиологическим показаниям ему нельзя было дать больше сорока лет. Как и все питомцы «Радуги», которую они обычно называли Лицеем с большой буквы, Максим в совершенстве владел своим телом и мог вытворять с ним всё, что угодно. Во всяком случае ему ничего не стоило держать мышцы тела в расслабленном состоянии, а лицо делать чуть ли не старческим. В «Титанике» Максим был самым пожилым зеком и потому никто не возмущался, что он ещё в самом начале своей отсидки купил себе у лагерного начальства место библиотекаря, хотя оно и было чуть ли не единственным светом в окошечке для каждого из полутора тысяч крутых.

Практически все зеки, мотавшие свой срок в «Титанике», относились к Чкалову с уважением за то, что тот как сказал однажды, что он один на льдине, так с тех пор ни разу не обратился ни к кому за помощью и даже более того, ни с кем не заговорил первым. А ещё они побаивались бывшего фээсбэшника потому, что для того, похоже, не было ничего невозможного и у него на воле имелись серьёзные покровители. Во всяком случае не смотря на то, что Чкалов не был деловым, деньги у него никогда не переводились и он каким-то образом получал с воли, минуя лагерную систему, передачи. Только у него имелся телефон космической связи, а также миниатюрный нэтбук. И то, и другое было так ловко спрятано в библиотеке, что никто из вертухаев не смог их найти. Уже одного этого хватало, чтобы перед Максимом заискивали самые борзые и отвязанные из всех крутых, не говоря уже про деловых, для которых информация с воли была намного важнее, хотя все они давно уже перестали быть бизнесменами и всякими там топ-менеджерами. Все они, как и в прежние времена, живо интересовались самой разной инсайдерской информацией.

В это утро обошлось без шмона и вскоре стальные двери камеры раскрылись и Максим вместе с остальными зеками направился в столовую, но завтракать вместе со всеми не стал, а лишь взял свою пайку хлеба и пошел в свою библиотеку. Там у него имелся электрический чайник, большая расписная чашка, чай и кофе, а к ним сахар и даже печенье и конфеты. В общем ему было чем позавтракать, чтобы ждать вестника от лагерного начальства не натощак. О том, что он отсидел свой срок и свободен, Максиму должны были объявить в одиннадцать утра, а ровно в полдень перед ним по идее раскроют ворота «Титаника». По идее. В библиотеку он вошел в десять минут восьмого и сначала хотел достать из тайника ноутбук, но вскоре передумал, побоявшись нарваться на шмон. В половине восьмого в библиотеку вошел бизнесмен из Архангельска, севший три года лет назад, который купил себе должность библиотекаря за двадцать тысяч евро. Аркадий Вадимович Рычков, лагерное прозвище Сом, был степенным и рассудительным мужчиной сорока семи лет от роду. Войдя в библиотеку, он сказал:

— Доброго вам утра и приятного чаепития, Николай Иванович. Вот, пришел принять у вас хозяйство.

Максим кивнул и ответил:

— И тебе доброго утра, Аркадий Вадимыч. Подсаживайся к столу, покофейничаем. Или тебе чайку заварить?

Аркадий Рычков, широкоплечий и кряжистый, как, наверное, все поморы без исключения, улыбнулся и тихо сказал:

— Бог с ним, с кофейком, Николай Иванович. Меня не он интересует, а твоя музыка, за которую я готов заплатить ровно столько, сколько ты скажешь. Ты же меня знаешь, я хотя и на киче, всё же не бедствую, как многие другие.

Хитро усмехнувшись, Максим так же тихо ответил:

— Не спеши, Вадимыч. Всему своё время. Подожди с недельку или чуть больше. Явится к тебе человек от меня и вручит мою музыку вместе со всем, что к ней прилагается, а сейчас подсаживайся к столу и угощайся. Ты, насколько я знаю, мужик порядочный и ничего, чего я не терплю, за тобой не водится, а потому мне с тобой не западло разговаривать.

Бывший добытчик алмазов, заложивший в Архангельской области целых три карьера и добывший первые сто тысяч карат европейских алмазов невероятно высокого качества, не стал кочевряжиться. Сом охотно подсел к столу и попросил налить ему чашку кофе, а не чая или, тем более, чифиря. Максим налил себе и незадачливому русскому Оппенгеймеру по чашке кофе, поставил на стол блюдечко с конфетами и печеньем и слегка улыбнулся. С его стороны было бы большой глупостью говорить, что он надеется на скорую встречу с Сомом, но именно так оно и было. Аркадий Вадимович относился к числу тех самых людей, ради которых как раз и следовало поднять в стране вооруженное восстание. Впрочем, среди деловых почти все были такими, да, и далеко не все крутые показывали себя кончеными подонками и мерзавцами. Наверное потому, что их посадили свои же собственные кореша, переметнувшиеся к ментам. Что же, это заставит кого угодно задуматься и сделать переоценку всего того, чем он жил раньше. Наблюдая за обитателями «Титаника» из своей библиотеки, Максим давно уже понял, чего именно добивалась нынешняя власть сажая в подобные лагеря крутых и вместе с ними деловых, они ведь отличались от большинства людей тем, что все поголовно были нонконформистами и потому власть их так ненавидела.

Впрочем, говоря о причинах чиновничьего переворота в России говорить о ненависти, как о какой-то движущей силе, всё же было нельзя. Благодаря своему спутниковому телефону и нэтбуку с десятидюймовым экраном, Максим имел возможность получать нужную ему информацию, а уж времени для раздумий у него было с избытком. После поступления в военное училище погранвойск, у Максима уже не было времени на размышления. Слишком уж отличалась жизнь в Лицее от жизни в казарме училища. Там они все были друзьями не разлей вода и для них не было людей ближе и дороже, чем их наставники. Хотя от них никто не прятал изнанки жизни, попав в казарму Максим сразу же понял, как сильно повлияла на его сверстников вся та лживая пропаганда, которая мутным потоком лилась с экранов телевизоров, из радиоприёмников и со страниц газет и журналов. В отличие от большинства советских людей, Максим прекрасно знал о том, как дорого далось русскому народу построение такой грозной громадины, как СССР. Знал и понимал, почему всё происходило именно так, а не иначе. И тем не менее он хотя и порицал того же Сталина, всё же был человеком левых взглядов.

Громкоголосые витии гласности вроде бы и говорили людям правду, но при это всегда очень ловко и хитро, по-жидовски, в самом дурном смысле этого слова, смещали акценты и тем самым переворачивали всё с ног на голову, отчего трагические ошибки превращались в страшные преступления, вынужденные меры — в злокозненную, целенаправленную политику, а преступные деяния откровенных врагов, выдавали за генеральную линию партии. Однако, даже не в этом дело, в конце концов Максим не был таким уж убеждённым коммунистом, чтобы отрицать очевидные провалы руководства Советского Союза. Не смотря на то, что в училище погранвойск большинство ребят поступало по идейным соображениям и очень многие сделали свой выбор в армии, Максима до онемения поражал их моральный облик, а точнее чуть ли не полное отсутствие морали, когда речь заходила о том, что они называли мелочами. Перемахнуть через забор, чтобы сбегать в самоволку и попутно спереть в магазине или на рынке какую-нибудь мелочёвку, было вполне нормальным, не говоря уже о том, чтобы обмануть девушку, говоря о своих чувствах, лишь бы переспать с нею. Максима, привыкшего в Лицее к совершенно другим отношениям, такие вещи повергали в ужас, но вслед за этим обязательно случалось что-либо такое, что иначе, как подвигом, не назовёшь и совершал его не кто-нибудь, а тот, кто ещё вчера слямзил в магазине бутылку водки. Более того, этот балбес, вернувшись в казарму из госпиталя, где ему залечивали ожоги, потом ещё и сетовал: — «Нет, ну, дёрнул же меня чёрт полезть спасать из горящего дома эту старую каргу. Ладно бы молодая деваха была, а то ведь чуть ли не столетняя старуха, да, ещё такая толстая.»

Вот и пойми их, этих русских, после такого. Однако, то были пока что ещё только цветочки. Опылённые пропагандой рыночного образа жизни и даже не столько ими, сколько хитрыми жидовскими вывертами, они породили на свет совершенно жуткие, несъедобные ягоды полного беспредела во всех сферах жизни. Максим не был таким уж ярым антисемитом. Более того, он очень уважал евреев (их было немало среди наставников в Лицее), но как же он при этом, вслед за ними, ненавидел и презирал жидов, всех этих жуликов и аферистов, готовых продать родную мать ради собственной выгоды, вспоминающих о том, что они евреи, только тогда, когда их жестко хватали за шкуру. Ну, и, попутно, он терпеть не мог москалей и кацапов, хохлов и хачиков, азеров и прочих чурок, достойных такого прозвища. Будучи по своему воспитанию интернационалистом, Максим, русский по своему генотипу, как и все дети проекта «Индиго», не обращал никакого внимания на национальность человека и оценивал того только по личным качествам. Правда, то, что в начале девяностых годов творили в Чечне и по соседству чеченцы, заставило его начать оценивать по тому же принципу уже весь народ.

Между тем ещё в самом начале перестройки, когда пресловутая гласность делала свои первые шаги и дальше прожектора перестройки дело пока что не шло, как сам Максим, так и все лицеисты-индиго дружно, в один голос заявляли, что это совершенно недопустимо, таким образом препарировать исторические факты и подавать их в виде сенсации. В годы перестройки было совершено одно из самых страшных преступлений против всех народов Советского Союза, — им исподволь внушили мысль, что во всём виноваты русские и Россия. А ещё в эти годы правящей элите была сделана прививка безответственности и наплевательского отношения к нуждам народа. Получив на западе под проект, называемый «Перестройка», огромные кредиты, Горбачёв и компания их моментально разбазарили, разворовали и пустили по ветру, так ничего и не перестроив. Тем самым эта братия заложила идеологические основы грабительской приватизации, за которой Максим наблюдал через окно казармы. Он прекрасно понимал, к чему всё идёт, очень часто, во время встреч с их главным куратором требовал выступить против, но Борис Евгеньевич только вздыхал и, пристально глядя ему в глаза, говорил:

— Максимка, сынок, пойми, мы никак не можем повлиять на этих гадов. Всё, что я смог, это зацепиться за развалины КГБ. Подожди немного, Максим, дай мне собрать вас всех в нашей конторе и расставить по местам, может быть тогда мы сможем хоть чем-то помочь своему народу.

Хотя через несколько лет Максим и тридцать пять его товарищей стали кадровыми сотрудниками ФСБ, они если чем и смогли помочь своему народу, так это тем, что уничтожили несколько сотен самых злобных и кровавых его врагов, причём зачастую без приказа. Между тем, к началу двадцать первого века ситуация в России усугубилась настолько, что генерал Прохоров приказал Максиму начать выводить своих людей в отставку и переводить их на нелегальное положение. Все три «Рикошета», а в ФСБ никто даже и не предполагал, что спецгруппы майора Часового, подполковника Первенцева, и подполковника Гусара называются «Рикошетами» с порядковыми номерами, в каждом из которых насчитывалось по десять, двенадцать человек, стали нести потери в боях, чего до этого никогда не было. К две тысячи пятнадцатому году в ФСБ осталось всего восемь действующих суперагентов и один суперпилот.

К тому времени в стране окончательно укрепился и заматерел класс профессиональных чиновников. Как только не критиковали эту братию, как только её не бичевали и каких мер по борьбе с коррупцией в рядах чиновников не предпринималось, а с них, словно с гуся вода. Начало двадцать первого века прошло, можно сказать, под знаменем борьбы президента и правительства с коррупцией и самоуправством чиновников, — чиновники победили, причём с крупным счётом. Однако, им уже было недостаточно того, что они могли практически открыто плевать на президента и правительство, которые погрязли в коррупции точно также, как и они сами. В первую очередь чиновников крупного ранга — президентов национальных республик и губернаторов краёв и областей, не устраивало то, что купив свои посты за большие деньги они всё же не могли считать их своими навечно. Не то что бы они хотели сделать их наследуемыми, но по крайней мере мечтали о том, чтобы те стали пожизненными. А ещё чиновники, но уже более низкого ранга, чуть ли не негодовали из-за того, что губернаторские и президентские посты покупала всякая вшивота, мелкотравчатое жульё, а не люди их круга. В общем к две тысячи пятнадцатому году чиновники всех уровней дозрели до понимая того, что власть нужно брать в свои руки, а президента избирать из числа тех людей, которые никогда не пойдут против них. То есть из их же собственной среды.

В сентябре две тысячи пятнадцатого года в Москве произошло знаменательное событие, практически все губернаторы и президенты России предъявили президенту страны ультиматум — или тот досрочно уходит в отставку со всеми теми деньгами, которые успел хапнуть из государственной казны и получает огромные отступные, или в стране начнётся самая настоящая революция. Переговоры шли на протяжении двух месяцев и президент сдался, но лишь потому, что ему была предложена такая сумма отступных, что он попросту не устоял. Ещё через два с половиной месяца, в середине января две тысячи шестнадцатого года, состоялись президентские выборы, но это были такие выборы, на которых тем, кого это действительно касалось, было заранее известно, кто станет президентом. Зато для народа было разыграно политическое шоу с многочасовыми дебатами на телевидении, громкими и многозначительными предвыборными заявлениями, а так же всей прочей демократической говорильней, без которой на западе выборы не считаются таковыми.

Грустная вышла история. Горбачёвская перестройка государственного капитализма в России вылилась в полный и всеобщий бардак, который привёл страну к бандитскому капитализму наихудшего пошиба. Через ограбление народа посредством приватизации, кровь бандитского и ментовского беспредела, через падение нравов, страна пришла в конечном итоге к номенклатурно-бюрократическому капитализму и тот принёс с собой, как это ни странно, порядок и безопасность, рост заработной платы и повсеместное снижение цен. То есть всё то, что обещали оба кандидата в президенты, только один был от КПРФ, а второй от «Единой России». Тут же началась политическая реформа. В России осталось только две партии — Социалистическая Партия России на левом фланге и Народная Демократическая Партия России на правом. Они в считанные месяцы поглотили все остальные партии и что самое интересное, партийные функционеры при этом стали получать зарплаты ничуть не хуже министерских.

Однако, вовсе не это было самым удивительным. Чиновники сразу же перестали брать взятки и их число стало стремительно сокращаться. Максим в это время сидел во внутренней тюрьме на Лубянке и ему как-то было не до этого. Зато когда его перевели в лагерь, позднее названный зеками «Титаником», и он узнал о том, что произошло в стране, то ничему не удивился. Чиновники готовились к своей революции очень долго, да, и началась она почти двадцать пять лет назад. Все те реформы, которые то и дело устраивались в России, торпедировались ими отнюдь не случайно. Они совершенно не учитывали интересов чиновников, а потому сливались в унитаз вместе со всем прочим дерьмом. Люди приходили на государственную службу разными путями и по разному к ней относились. Одни чиновники совершенно ни в чём не разбирались и знали только одно, хапать, хапать и хапать. Другие были довольно неплохими специалистами, но попадали в такую среду, где всё было поставлено на то, чтобы вымогать у просителей взятки. Тут даже ангел станет взяточником. Одни слетали со своих мест быстро и их даже сажали, зато другие буквально врастали в свои кресла и если покидали кабинет, то только уходя на повышение и постепенно обрастали своими людьми.

Чиновник не может существовать в вакууме, ему обязательно нужна не просто среда для общения, а свой собственный клан. Так было во времена Советского Союза и часть чиновничьих кланов сохранилась ещё с тех пор. К две тысячи пятнадцатому году большинство чиновничьих кланов окрепли настолько, что высшие иерархи в чиновничьем мире, понимая простую и давно всем известную истину — пирога-то на всех не хватает, всерьёз озаботились своими судьбами. Тем более, что самыми алчными чиновниками с невероятно широкими глотками, были президент и его присные. Они же и пытались диктовать чиновникам свои правила игры, что их всех бесило более всего. Когда дело с ультиматумом выгорело и власть окончательно перешла в руки чиновников, так как в Кремль чуть ли не на руках внесли такого президента, который без согласования с Советом Федерации не подписывал ни одного распоряжения, настало время подумать и о людях. Правда, в том смысле, что теперь каждый чиновник уже не мечтал, а мог спокойно получить, в зависимости от занимаемого поста, то или иное количество новых крепостных вместе с прилагающимися к ним предприятиями самого разного профиля — банками и заводами, фабриками и парикмахерскими, гипермаркетами и просто небольшими магазинами. К тому же теперь, когда в среде чиновников был окончательно решен вопрос о стоимости карьерного роста, а также с правами на освобождаемые должности, чиновники сами озаботились вопросами своей собственной численности и принялись жестко чистить свои ряды.

Пирамидальные структуры власти существовали в России всегда, но поскольку их пыталась подмять под себя Москва, из этого почти ничего не получалось. Пожалуй, только прокуратура, армия и ФСБ ещё управлялись из Москвы, а все остальные государственные структуры и ведомства, на местах отчаянно сопротивлялись всем московским приказам и распоряжениям. Теперь же в каждом регионе воссел на престол свой собственный властитель, взращённый на месте, а не присланный из Москвы в пломбированном вагоне и потому вся полнота власти возлагалась на него вместе с личной ответственностью за тишину, покой и порядок. Таким образом в стране было создано восемьдесят восемь демократических феодов со своими пожизненными правителями и им было передано всё, что только имелось на этих территориях плохого и хорошего. Москва и Питер стали соответственно восемьдесят девятым и девяностым отдельными субъектами Российской Федерации.

Чиновники не один и не два года вынашивали такие планы государственной реформы в России и сделали всё, что только можно, чтобы о них никто кроме тех людей, которые были в этом лично заинтересованы, не узнал. Во власть, то есть в феоды, они пришли уже с полностью сформированными командами-кланами, а потому никакой сумятицы и неразберихи не было. Любая пирамида власти тем и хороша, что она действует по принципу прямой вассальной зависимости и гласит, что вассал моего вассала, не мой вассал. Поэтому, прекрасно зная размеры пирога грядущих дней, чиновники в считанные дни выставили за дверь всех лишних людей, даже не позаботившись о том, чтобы выплатить им выходное пособие. Ну, а поскольку речь сразу же зашла о их личной ответственности, то во всякого рода конторах и управах, число которых также сократилось до масштабов необходимого, остались одни только профессионалы. Правда, это вовсе не говорило о том, что все они были честными и порядочными людьми. И сразу же взятки были поставлены вне закона на всей территории России.

У чиновников появилась новый, куда более надёжный и безотказный способ набить карманы. Ничего нового они не изобрели и взяли на вооружение старый, хорошо зарекомендовавший себя способ отъёма чужой собственности — рейдерская атака. К успешному бизнесмену, имевшему хорошо налаженный бизнес, подходил представитель чиновника, имевшего права на кормление с него, и заявлял, что тот должен отписать свой бизнес такому-то человеку, если не хочет нажить себе крупные неприятности. В таком случае ему позволят сохранить за собой всё нажитое недвижимое имущество, а также денежные вклады в отечественных и зарубежных банках. Ну, а если он захочет и дальше управлять своим бизнесом, то может остаться генеральным директором и делать это за десять процентов от прибыли. В качестве поощрения за понятливость, бизнесмену предлагалось получить на льготных условиях крупный кредит и создать новый бизнес в этом же городе, раскрутить, снять пенки и через пять, шесть лет передать тому чиновнику, который станет его в дальнейшем курировать.

Разумеется, это мало кому понравилось и тогда в стране заработали жернова правосудия. В общем с началом этого процесса уже не было никаких проблем с заполнением новых лагерей, которые строились по всей России. Пока чиновники, отбирая чужую собственность и одновременно всячески шельмуя тех, кому та принадлежала, как наглых спекулянтов, бессовестных фальсификаторов, травящих народ чем попало, а также обвиняя во всех прочих смертных грехах, бандиты и воры, что спелись с ними, занимались практически тем же самым. Они составляли списки тех братков, которые, на их взгляд, не вписывались в новую систему мироустройства. В основном потому, что имели на всё свой собственный взгляд, проявляли излишнюю инициативу и что самое главное, были готовы шагать по трупам вверх по бандитской карьерной лестнице. Им было уготовано стать в лагерях истязателями всех тех бизнесменов и их менеджеров, которые сдуру отказались подчиниться чиновникам. Народ тем временем ликовал, а чего бы ему не радоваться? Цены сразу же поползли вниз, а зарплаты пусть и не намного, но всё же повысились, ну, а то, какой ценой это было достигнуто, никого, по большому счёту, не волновало.

Начиная с две тысячи шестнадцатого года, Россия и без объявления каких-либо реформ стала стремительно меняться и удивляться тут было нечему. Каждый губернатор прекрасно знал, сколько у него в республике или области живёт народа, сколько в ней городов и сёл, а в них предприятий. Теперь, когда он стал полновластным хозяином своего улуса, только от него самого зависело, насколько он обогатится и что оставит своим потомкам. Ну, а поскольку его окружали верные нукеры из числа спецслужб, прокуратуры, суда и милиции, а под ним стояли коленопреклонённо главы всех остальных администраций, которых он мог не только снять с должности, но и загнать туда, куда Макар телят не гонял, то порядок новая власть навела очень быстро. В принципе в смысле государственного строительства ничего не изменилось. Как в Москве, так и на местах прекрасно понимали, что разваливать Россию нельзя ни в коем случае, а потому нужно платить налоги, чтобы содержать спецслужбы, армию и флот. В отличие от них — прокурорские, судейские, менты, а также все прочие госчиновники, прокормятся сами. Тем более, что их поставили на кормление, как и всех остальных чиновников, практически официально.

В общем с этого момента чиновники в России стали полноправными хозяевами всего и вся. Всякие там ЧОПы быстро оценили обстановку и перешли на их сторону беспрекословно, позабыв о том, что некогда кормились с рук бизнесменов. Ну, а сами бизнесмены, если не имели длительных и устойчивых связей с чиновниками и даже более того, зависели от них, моментально стали точно такими же париями, как и любой другой человек труда, а вместе с ним деятели науки и культуры, спорта и искусства. Разумеется, поначалу этого никто не понял, ведь все восприняли эти телодвижения, как исполнение президентом своих предвыборных обязательств. Народ, так ничего и не понявший, что произошло, был доволен переменами и в этом не было ничего удивительного. Действительно, чего ещё желать, когда у тебя есть работа, тебе стабильно платят высокую зарплату, да, ещё дали в банке кредит под смешные проценты на покупку отличной квартиры и автомобиля в придачу? По сравнению с прежними временами, когда ни о чём подобном простой работяга не мог даже мечтать, новая власть выглядела подлинным благодетелем и именно так её воспринимали люди. Про то, что рабочий день был увеличен с восьми до десяти часов и очень часто людям приказывали выйти на работу в субботу, никто не вспоминал.

Новая власть вместе с тем ещё и закручивала гайки там, где это было нужнее всего. В стране действовали не одна, а две милиции — федеральная и муниципальная, а также появилось нечто вроде жандармерии, но с куда более привычным названием СОБР — специальный отряд быстрого реагирования. И вот тут-то выяснилось, что у кого-кого, а как раз у ментов повадки практически не изменились. Словно голодные волки, они рыскали по городам и весям, чтобы вывернуть карманы какого-либо мужика или изнасиловать и ограбить попавшуюся под руку женщину и попробуй возрази, в лучшем случае за такие дела сломают несколько рёбер. В худшем, как и прежде, могли и убить. По меткому выражению одного из друзей Максима, менты вели по населению неприцельный беспокоящий огонь, напоминая людям, что в России есть милиция и что это она охраняет покой истинных хозяев жизни, но только не её граждан. Федералы, муниципалы и собровцы чинили беспредел не везде, а только в так называемых местах «дикой охоты». Это были, как правило, неблагополучные районы городов, а попросту трущобы, некоторые парки, в основном заброшенные, пустыри и стихийные места отдыха вблизи городов. Правда, вместе с тем как федералы, так и муниципалы, получив конкретный приказ от властей предержащих, дружно ополчились против наркоторговцев, хулиганов и вороватой шпаны. Попутно они уже совершенно открыто, без малейшего зазрения совести не просто крышевали проституток, а по сути дела превратили их в своих рабынь.

В общем по большому счёту в России практически ничего не изменилось кроме того, что чиновники наложили свою лапу на всё более или менее ценное. Это в первые пять шесть лет. Теперь же дело дошло до того, что их собственностью мало-помалу становились не одни только проститутки обоего пола, которые превратились в рабов, но и другие люди, в основном те, кто каким-то образом задолжал чиновникам денег. Их, как и проституток, обращали в самое настоящее рабство, а некоторых даже клеймили. Таким образом достигалось беспрекословное повиновение народа в глубинке, в малых и средних городах России. В крупных городах, куда часто приезжали иностранцы, такое практиковалось редко. Однако, не смотря на это народ в своей основной массе был доволен. Ещё бы ему не быть довольным, ведь на экранах телевизоров уже не мелькали рожи олигархов и гламурных шалав, разжиревших на бешенных гонорарах деятелей культуры и искусства, а так же спортсменов. Нет, они не перестали зарабатывать меньше, им просто запретили кичиться своим богатством и пускать пыль в глаза простым людям, чем власти очень сильно понизили градус недовольства в обществе. В общем собака не видит — не лает.

Ну, а для того, чтобы россияне чувствовали себя совсем уж счастливыми и довольными, в самых разных местах России то и дело гремели взрывы, уносящие жизни одного, полутора десятка человек, а вслед за этим ФСБ выходило на след террористов и безжалостно «уничтожало» их. Если раньше подобные теракты устраивали преимущественно исламские террористы, то теперь кто только этого не делал — воинствующие христиане и люди, поклоняющиеся славянским богам, католики и даже ламаисты, в общем всё зависело от фантазии специального секретного отдела ФСБ, в котором готовились все эти теракты. Не забывали фээсбэшники и о международном исламском терроризме, но уже для того, чтобы поддерживать в стране патриотические настроения. А ещё, чтобы было легче договариваться со странами запада, которые перестали видеть в России врага не смотря даже на то, что её военная мощь снова стала быстро нарастать. Запад приветствовал перемены, происходящие в России, лишь потому, что Кремль перестал быть конкурентом США и Западной Европы на мировой политической арене. Россия, пусть и с огромным скрипом, всё же вышла на рынок высоких технологий, точнее её туда пустили, но что самое главное, резко снизила объёмы продажи вооружений.

Более того, новая власть заявила, что все интересы России замыкаются ровно в пределах её границ, а всё, что лежит за ними, Кремль попросту не интересует. В доказательство этого были проданы практически все крупные корабли всех четырёх флотов, а также большинство тех атомных подводных лодок, которые представляли из себя угрозу вражеским флотам. Видимо в порядке компенсации потери лица, российская армия создала свои собственные силы быстрого реагирования, а также почти вдвое увеличила количество мобильных пусковых установок ядерных ракет. НАТО на это практически никак не реагировало, прекрасно понимая, что первое, это внутреннее дело России, а второе относится к силам сдерживания. Лишь однажды американцами был задан вопрос, — зачем России столько новых ракетных дивизий? Ответ последовал незамедлительно и поразил натовцев своей наивной простотой, — а так, на всякий случай, вдруг какая-то мобильная пусковая установка возьмёт и сломается. Получив такой ответ, президенту Америки только и оставалось, что улыбнуться и развести руками. Никаких претензий к новой власти у него не было и в помине, тем более, что в России американские бизнесмены купили уже несколько сотен крупных компаний чуть ли не стратегической важности.

Да, большинство крупных чиновников, в отличие от местечковых держиморд, предпочитали не связываться с такой головной болью, как бизнес и предпринимательская деятельность. Поэтому, отобрав очередное предприятие, они просто продавали его иностранцам и лишь в редких случаях сдавали в аренду. Из-за такого подхода к бизнесу со стороны чиновников, Россия сразу сделалась едва ли не Меккой для бизнесменов со всего мира. За рубежом даже стали считать, что русские изобрели новый вид бизнеса, — создание новых бизнесов с целью их перепродажи иностранцам и очень в этом преуспели. Действительно, уже в первые же годы выяснилось, что при наличие дешевых кредитов, свободного ввоза оборудования и отсутствия чиновничьих поборов, русские бизнесмены способны создать с нуля такое предприятие, продукция которого будет уходить на ура даже в Штатах, не говоря уже про Западную Европу, только не мешайте работать.

И такие компании очень охотно покупали западники, так как в отличие от тех, которые находились в Китае, они не гнали брак, а зарплату русским платили вдвое меньшую, чем в Европе. Всё остальное, что происходило в России, иностранцев уже не интересовало, как не интересовало их то, что половина китайцев чуть ли не голодает. Мало ли каким образом российские власти сумели навести порядок в своей стране? Главное, что Россия сделалась полностью предсказуемой и от неё больше не исходила угроза западной цивилизации, ну, а то, что огромное число бизнесменов сидит в тюрьмах, является внутренним делом этой суверенной страны. Все они ведь в любом случае сидят по приговору суда и предъявленные им обвинения более, чем серьёзные. За такие преступления в тюрьмы сажают везде.

Максим не понимал только одного. Как в таких условиях находятся люди, согласные создавать новые компании, которые у них потом отбирают тотчас, как только те выходят на уровень нормальной рентабельности. Точно так же когда-то, в девяностые годы, поступали самые отмороженные бандиты, крышевавшие коммерсантов, называя такое — «Откормить кабанчика». Это казалось ему какой-то особо изощрённой формой мазохизма и один из таких мазохистов сидел сейчас перед ним и молча пил кофе. Насколько он знал, всё преступление этого человека только в том и заключалось, что он, слишком увлекшись добычей алмазов, просто попросил дать ему ещё два года полной свободы, чтобы довести свой бизнес до полного совершенства. В чём это могло выражаться, Максим не знал, но понимал, что именно так всё и было бы. Теперь компания Сома принадлежала компании «Де Бирс», а сам он, если оставить всё, как есть, больше никогда не увидит родного Архангельска. Глядя на него, Максим улыбнулся и подумал: — «Это хорошо, что мы начнём восстание ещё и на европейском севере России. Надо будет обязательно сделать так, чтобы этот парень лично взял губернатора Архангельской области за шкуру и после короткого суда шлёпнул его прямо на ступеньках губернаторского дворца. Но сразу после этого Аркашу нужно будет посадить на цепь прямо на его алмазных копях и не спускать с неё до тех пор, пока он и в самом деле не доведёт свой бизнес до какого-то там ума. Интересно, а что ещё кроме бриллиантов можно сделать из алмазов? Жаль, что этот хитрый чёрт держит всё в такой тайне, что даже я так не смог догадаться, что он об этом деле думает.»

Глава третья Последний наезд вертухаев «Титаника» и долгожданная свобода

Не прошло и получаса, как в лагерную библиотеку, в гости к Максиму, зашел Сом, её дверь с грохотом распахнулась и от порога послышался громкий, неприятный голос:

— Чикалов, сабирайса. Тибя завут сы вищами на выхуд. — Это был Клещ собственной персоной, старший контролёр и редкостная мразь лет сорока от роду, приехавшая в Россию из какой-то вонючей дыры, расположенной в самом глухом углу Восточного Памира, лет десять назад — Но сыначала ми сделаум шимон в твоя конура с киныжками. Паищем, что у тибе ест.

Одновременно с этим в библиотеку ввалилось трое широкоплечих, массивных вертухаев — узбек, казах и чудо из чудес, чернокожий суданский красавец. Эту интернациональную троицу объединяло одно — редкостная засаленность их неказистых мундиров. При взгляде на них даже возникало такое ощущение, что они были не вертухаями, а свинарями. Максим сразу же понял, зачем они явились. Этих отморозков, забивших насмерть и искалечивших почти три десятка зеков, интересовали его нэтбук, спутниковый телефон и деньги. Ну, денег у Максима уже не осталось, он потратил всё до последнего рубля, а нэтбук и старенький корейский спутниковый видеотелефон с возможностями хорошего компьютера, были дороги ему, как память. Четырнадцать лет назад они были верхом технического совершенства, что и доказали за эти годы тем, что не сломались ни разу.

У Максима немедленно засосало под ложечкой. Он знал, что охрана лагеря обязательно устроит ему сегодня торжественные проводы, но даже и не предполагал, что, во-первых, этим займётся данная троица, прозванная Костоломами, а, во-вторых, они вознамерятся устроить шмон в библиотеке. Время от времени вертухаи «Титаника» делали это, но безрезультатно и после примерно сороковой попытки, отчаялись найти незаконный узел связи, по которому из зоны на волю и наоборот, бесконечным потоком шла самая различная информация, а она была, зачастую, очень важной, так как содержала, например, рукописные указания зеков своим западным адвокатам и банкирам относительно перевода денежных средств, а не одни только чмоки-чмоки, передаваемые любовницам.

Как не хранили тайну своей библиотеки и её библиотекаря обитатели «Титаника», а слухи, пусть и не слишком достоверные, доходили до ушей лагерного начальства, а оно было двух видов. Главным в лагере считалось то начальство, которое отвечало за выполнение плана, ведь «Титаник» был ещё и современной швейной фабрикой, спрятанной за высокими бетонными стенами и укрывшейся в заповедных мордовских лесах на северо-западе республики. Так оно и было в рабочей зоне круглые сутки и днём в жилой, но зато ночью вся власть в ней автоматически переходила в руки охранников лагеря, а это была редкостная сволота. Они с гордостью говорили о себе, что охранники Бухенвальда рядом с ними сопляки. Вряд ли кто из них знал, где находился лагерь смерти Бухенвальд и какие в нём зверствовали охранники, ведь вертухаи «Титаника» были не только людьми малообразованными, но к тому же ещё и недалёкими личностями, если и не вовсе тупыми, жестокими скотами. Да, ничего не скажешь, весёленькая история случилась в России. Если раньше эти господа составляли самую презренную часть гастарбайтеров, которая была способна выполнять только самую простую работу, не требующую никаких умственных усилий, то теперь они выбились чуть ли не в элиту, вот только элиту самого худшего сорта.

Наёмная охрана, состоящая из одного только отребья, не знала пощады ни к кому, как и не ведала стыда за содеянное и лишь то обстоятельство, что лагерь должен выполнять план по пошиву женской и мужской модной одежды, отправляемой в Западную Европу, удерживало её от зверств. Сегодня явно был не тот случай. Это Максим понял сразу. Понял это и Аркадий, который чуть слышно шепнул ему:

— Ну, что, майор, вломим им?

Максим отрицательно помотал головой, встал и громко, вызывающе и насмешливо спросил:

— Вы кого пришли лечить, уроды? Меня? Ну, так учтите, я уже заплатил начальнику лагеря пять штук баксов за билет от «Титаника» до Павловки, где меня ждут друзья. Если я не приеду вовремя, они с него спросят по всей строгости, а потом вздрючат вас так, что вам не поздоровится. Понятно?

Какими бы тупыми не были трое битюгов, они поняли, что Чкалов заплатил отступную начальнику лагеря и им теперь вроде бы не с руки его прессовать, чтобы вытрясти из него хоть что-то, но жаба-то душила. Немного подумав, Клещ проворчал:

— Чикалов, раз ты эта, запалатил начальнику, то запалатишь и нас, а то непарядок палучаеца.

Максим криво улыбнулся и тихо шепнул:

— Аркадий, иди в цех. За меня не волнуйся и, вообще, до скорой встречи. Мы с тобой обязательно свидимся. — После чего, выпроваживая Сомова, угрожающе проворчал — Ну-ну, сейчас я вас за всё запалачу. Так запалачу, что вы это запомните до конца своей недолгой собачьей жизни.

Трое тяжелоатлетов, все на полголовы выше Максима, невольно опешили от тона голоса зека. Если Аркадий Сомов ничего не почувствовал и вышел из библиотеки, то вертухаев внезапно охватило странное волнение и они невольно направились в угол, но были остановлены грозным окриком:

— А вы чего здесь забыли? Шагом марш в караулку.

Это был майор Завьялов, кум лагеря «Титаник», высокий и стройный мужчина тридцати пяти лет от роду, тоже выпускник училища погранвойск, которого партия, а он был членом НДПР ещё с курсантских времён, направила по окончании училища в Мордовию. Как и начальнику лагеря, а вместе с ним ещё нескольким его заместителям, Максим, чтобы его не трогали лишний раз, однажды преподнёс в дар Игорю Завьялову пятнадцать тысяч долларов. Вообще-то этого можно было и не делать, майор Завьялов был неплохим парнем и за одиннадцать лет не совершил ничего такого, за что его можно было ненавидеть. Главным злом в «Титанике» были вертухаи-наёмники и их шестёрки из числа заключённых, так называемые «бугры», но совсем не те, которые были бригадирами. Эти бугры, продавшиеся с потрохами вертухаям, даже жили отдельно от всех остальных зеков, в своём собственном боксе. Их было немного, всего чуть больше семи десятков, но зверствовали они похуже, чем вертухаи. Майор Завьялов, который, как всякий кум имел в зоне стукачей, относился к буграм с презрением уже только потому, что их не имело смысла вербовать. Войдя в библиотеку он огляделся, покивал головой и с усмешкой спросил:

— Ну, что, майор, ты уже собрался? Твоя электронная карточка-паспорт готова и лежит у меня в кармане. Забрал я её из канцелярии. Полковник Кравцов попросил меня проводить тебя честь по чести и посадить на автобус до Темникова.

Максим, вздохнувший с облегчением, обрадовано сказал:

— Конечно готов, гражданин начальник. Нищему в дорогу собраться, только со стула встать и за порог выйти.

Кум вздохнул и огорчённо сказал:

— Это ты правильно сказал, майор. Нищие легки на подъём, это не разжиревшие богатеи. Ну, раз ты готов, пошли на склад, что при канцелярии, где твоё барахло хранится, переоденешься. Хотя прошло четырнадцать лет, как тебя сюда привезли, думаю, что оно сохранилось, а потом я тебя провожу до автобуса. Он через час двадцать отправляется. До Темникова отсюда езды чуть больше полутора часов.

Хотя Максим и не «прислушивался» к куму, его сознание чуть ли не кричало ему: — «Майор, помоги мне! Один раз ты уже меня здорово выручил, так сделай милость, помоги ещё раз. Ты же не простой зек, майор, я ведь не дурак и вижу это.» Это его заинтересовало, но он не мог взять и расспросить майора Завьялова, в чём корень его проблем. Благодарно кивнув куму, Максим вышел вместе с ним из библиотеки, но закрывать её ему не пришлось, поблизости находился Сомов, которому он молча передал ключ и слегка подмигнул на прощание. Через несколько минут Максим вошел вслед за майором Завьяловым в помещение склада, там ему выдали опечатанную коробку с личными вещами и он погрузился в их изучение. Его арестовали в середине апреля две тысячи пятнадцатого года в Дербенте, но обвинение предъявили гораздо позднее. В Дагестане, едва добравшись вплавь до берега, Максим добрался до закладки, спрятанной на берегу, и переоделся в гражданскую одежду — джинсы, летнюю рубашку с короткими рукавами, ветровку и кроссовки, к ним прилагались также солнечные очки, носовой платок и кепка-бейсболка. Ещё у него имелся с собой бумажник с двадцатью тремя тысячами рублей, но это были ещё старые, дореформенные деньги. Их Максим и нашел в отдельном, запечатанном конверте — четыре купюры по пять тысяч, три тысячные купюры и десятка три рублей монетами.

Все его вещи были новыми, можно сказать ещё не обмятыми и абсолютно чистыми. Такими он снял их с себя перед тем, как лечь на кушетку в медсанчасти местного отделения ФСБ. Когда же Максим поднялся с неё, ему пришлось надеть на себя уже совсем другую одежду. Хотя это и был армейский камуфляж, для него он стал фактически тюремной робой. Чуть ли не сдёрнув с себя тёмно-серый лагерный клифт, мятые штаны и прочее барахло, сбросив с ног тяжелые ботинки, Максим, подождав, когда с ноги снимут электронного сторожа, быстро переоделся и вздохнул с облегчением. Ему, вдруг, показалось, что он уже на свободе, хотя всё ещё находился в лагере. Майор Завьялов, глядя на него, улыбнулся и Максима снова резанула его невысказанная даже не просьба, а мольба. После этого они зашли в кабинет майора Завьялова, перед входом в который кум прижал палец к губам и вместе позавтракали в нём. Из здания управления, в нём находилась также лагерная больница, через большой двор, с одного края которого стояли в шахматном порядке шесть трёхэтажных бетонных зданий жилой зоны, а с другого четыре пятиэтажных корпуса швейной фабрики, они направились к четырёхэтажному зданию казармы вертухаев. Только через него можно было выйти пешком или выехать на автомобиле из «Титаника», да, и то не сразу, а сначала попав во внешний двор. Когда они отошли от управы метров на десять, кум тихо попросил:

— Николай Иванович, как я погляжу, вы человек непростой, хотя и оказались в лагере. Думаю, что на воле вас ждут друзья и вы недолго будете бедствовать. Прошу вас, если такое будет возможно, возьмите меня на какую-нибудь приличную работу. Мне тут всё давно уже обрыдло. Недавно тридцать пять лет стукнуло, а до сих пор не имею собственного жилья, а у меня ведь пятеро детей. Однажды, дав мне те пятнадцать тысяч, вы меня очень сильно выручили, мы добавили ещё три и в Саранске моей жене сделали операцию, так что я и без того ваш должник.

Замедлив шаг, Максим задумчивым тоном ответил:

— Майор, думаю, что через несколько дней, максимум через три недели, когда мои друзья будут готовы к серьёзному разговору, мы с тобой обязательно встретимся. Вот тогда я точно смогу сделать тебе деловое предложение. Ты ведь училище погранвойск заканчивал, а у меня к погранцам всегда было особое отношение.

Майор Завьялов тихо спросил:

— Николай Иванович, а там мне смогут помочь с деньгами на вторую операцию Нине?

— Там всё смогут, майор. — Уклончиво ответил Максим и с усмешкой добавил — И между прочим мои друзья смогут помочь не только тебе, но и многим другим людям.

Вслед за этим Максим почувствовал, как майора Завьялова охватила радость, но тот сдержал свои эмоции и лишь кивнул головой. Они пересекли лагерный двор, прошли через здание казармы и вышли во внешний двор, а точнее большой сквер, с одного краю которого находилась отгороженный от него и перекрытый сверху стальной решеткой широкий проезд для грузовых автомобилей, привозивших в лагерь всё необходимое и увозивших из него готовую продукцию. Охрана в «Титанике» была поставлена настолько чётко, что из него за все четырнадцать лет не было совершено ни одного побега. Снова оказавшись за пределами лагерных помещений, битком напичканных микрофонами подслушивания и камерами слежения, о которых майору Завьялову, как куму, было известно практически всё, он сказал:

— Николай Петрович, а ведь вы первый человек, который выходит из этого чёртового лагеря на свободу.

Везде, где они находились под прицелом телекамер, Игорь Завьялов вёл себя по отношению к Максиму Первенцеву либо с повелительной надменностью в разговоре, отдавая ему приказы, либо молчал. Стоило же им оказаться в «чистой» зоне, свободной от систем слежения, его тон тут же менялся, но при этом не становился заискивающим, а все движения и жесты и вовсе оставались прежними. Максиму это понравилось. Этот парень умел прекрасно контролировать как самого себя, так и ситуацию вокруг него. Когда же они выходили за пределы лагеря через последнюю стальную дверь, оснащённую электроникой не хуже банковской и почти такую же прочную, кум неуловим глазом движением сунул что-то небольшое в карман Максима, после чего протянул ему пластиковую карточку с фотографией и принялся читать последнюю наставительную нотацию:

— Господин Бойцов, вы теперь свободный человек. Вы не настолько стары, чтобы не попытаться начать новую жизнь, так что задумайтесь над тем, чем вы займётесь на свободе. — Максим хотел было сказать, что он займётся как раз совсем не тем, о чём думает кум, но промолчал, а тот, между тем, отойдя от массивных, стальных раздвижных дверей тихо добавил — Николай Иванович, я подбросил вам в карман газовый баллончик с защитными линзами на глаза и фильтрами, и сотовый телефон, чтобы вы могли позвонить своим друзьям. Свой телефон я тоже внёс в его память, так что если что, звоните. Пока вы переодевались и мы завтракали, Костоломы выехали за пределы лагеря на джипе, принадлежащем контролёру Юнусову. Боюсь, что они захотят перехватить вас по дороге, а потому как только сядете в автобус, сразу же наденьте контактные линзы и вставьте в ноздри фильтры. Так вы защитите глаза и лёгкие, только ни в коем случае не открывайте рот. Это новейшая разработка.

Максим оторопело сказал:

— Спасибо, майор. Особенно за телефон.

Кум улыбнулся и вместе с улыбкой Максим поймал ещё и странную волну уважения, исходящую от этого человека. Все те годы, которые Игорь Звягинцев провёл в «Титанике», он делал всё возможное, чтобы не скомпрометировать Максима в глазах остальных заключённых и вместе с тем обеспечивал ему защиту от вертухаев. Было очень сомнительно, что всё это кум лагеря делал это из-за каких-то паршивых пятнадцати тысяч долларов. В нём сидело немало богатых людей, до денег которых власть так и не смогла добраться, а потому за место библиотекаря Максиму пришлось заплатить свыше восьмидесяти тысяч долларов, так что это была лишь жалкая подачка. Тем не менее в лице сначала старшего лейтенанта Завьялова, а теперь уже майора, он обрёл чуть ли не ангела-хранителя. Слегка улыбнувшись куму, Максим чуть заметно кивнул ему и пружинистым шагом направился к автобусу. Вот теперь он действительно был на свободе и ему даже было как-то непривычно не чувствовать тяжести на левой ноге. А ещё в его бумажнике лежало семьсот тридцать новых рублей, называющихся золотыми, хотя это и были всего лишь банкноты из негорючего, химически стойкого пластика. Ровно столько подполковник Первенцев заработал в лагерной библиотеке за четырнадцать лет. Если бы власти предержащие знали, сколько вреда он принёс им, отправляя на волю электронные малявы зеков, те точно удавились бы от жадности и не выплатили ему ни копья, но скорее всего просто расстреляли, если не закопали бы в землю живьём.

Вдохнув полной грудью тёплый майский воздух, была всего вторая половина месяца, но погода стояла уже вполне летняя, Максим направился к автобусу. «Титаник» был расположен в заповеднике, довольно далеко от населенных пунктов. Ближайший из них, село Павловка, находился в двенадцати километрах, но Максим не собирался доезжать до него. Он хотел выйти раньше, чтобы пересесть в автомобиль своих друзей, но судя по всему, теперь ему придётся выйти ещё раньше. В автобусе, а это была на редкость комфортабельная машина, сидело всего человек двадцать и водитель явно дожидался его. Оба места в переднем ряду были свободны и Максим сел впереди, чтобы быстро выйти из автобуса, когда это потребуется. Ему стало интересно, что предпримут Костоломы и, последовав совету майора Завьялова, надел на глаза защитные контактные линзы, а в нос вставил фильтры, пахнущие фиалками и ещё чем-то очень приятным. Автобус тронулся и быстро поехал по асфальтированному, четырёхрядному шоссе.

Максиму уже давно было известно, что с приходом к власти чиновничьей братии, дураков перестали допускать до строительства дорог. Теперь он убедился в этом воочию. Красноватое дорожное полотно было ровным, как бильярдный стол, а сама дорога прекрасно пережила суровую зиму и не нуждалась ни в каком ремонте, даже в самом маленьком, чисто символическом. Да, и «Титаник», надо отдать должное строителям, те отгрохали с таким качеством, что это мрачное железобетонное сооружение точно простоит ничуть не меньше, чем Московский Кремль. Однако, Максиму недолго пришлось наслаждаться поездкой в комфортабельном автобусе по прекрасной дороге. Вскоре путь им преградил большой тёмно-зелёный внедорожник, что-то китайское, с тонированными стёклами, из чего быстро выскочили замызганные, злые и красные вертухаи. Водитель автобуса резко затормозил и Максим, насмешливо улыбаясь, немедленно поднялся со своего сиденья и стал спускаться по лесенке к выходу. Дверь с мягким, протяжным вздохом открылась и он тотчас угодил чуть ли не в объятья всех Костоломов. Водитель автобуса нажал на педаль газа и умчался по лесной дороге подальше от вертухаев-наёмников, от которых вольнонаёмным доставалось иной раз не меньше, чем зекам.

Не долго думая, Максим, плотно сжав губы, достал из кармана ветровки газовый баллончик размером с газовую зажигалку и пустил в сторону Костоломов. Двоих, казаха и негра, снесло, как порывом урагана. Они согнулись пополам, упали на колени и утробно взревели. Насколько это было известно Максиму, теперь добрых трое суток им будет не до него. Хорошо, если они не выкашляют лёгкие, а их глаза не лопнут от внутреннего кровоизлияния. Зато Клещ был готов к подобному повороту событий и потому попытался сразу же перейти в контратаку и вырубить Максима мощным электрошокером, но он увернулся от дюжины стальных игл. Не дожидаясь, когда вертухай выстрелит из электрошокера, похожего на карманный фонарик, ещё раз, Максим бросился на него и ударил левой рукой по запястью его правой руки, а ребром правой по горлу.

Первый удар достиг цели, но ему не удалось выбить электрошокер, а вот второй Клещ парировал и резко отскочил назад, чтобы снова выстрелить по прыткому зеку. Узбек оказался неплохим бойцом и Максиму пришлось повертеться, уклоняясь от выстрелов. Попади в него хотя бы одна единственная иголка и всё, с ним было бы покончено раз и навсегда. Это он понял по налитым кровью глазам Клеща. Когда же вертухай выстрелил в пятый, последний раз, ему ничего не оставалось делать, как выхватить телескопическую дубинку и с диким рёвом броситься в настоящий рукопашный бой. Судя по этому рёву, вертухай уже понял, что надеяться ему не на что и что Аллах с презрением отвернулся от него и смотрит в другую сторону. Ну, так оно было или не так, сказать трудно, зато Максиму наконец-то ничто не мешало наброситься на мощного, отлично накачанного подонка и начать избивать его. Однако, Клещ прекрасно держал удары и не собирался отрубаться после первых же. Наоборот, он сам закрутился винтом, делая стремительные выпады и нанося удары по Максиму, от которых он ловко уклонялся и с силой наносил ответные.

Для того, чтобы склонить чашу весов на свою сторону, Максиму пришлось ускориться по максимуму и сломать Клещу правую руку и заодно левую ключицу, только после этого тот отрубился. С непривычки тяжело дыша, он схватил Клеща за шиворот и потащил к джипу. За время короткой схватки они успели отбежать от него метров на сорок. Вертухаи задали ему работы своим идиотским наездом на ровном месте и Максим теперь даже и не знал, что с ними делать. Немного подумав, он решил засунуть их в джип и ехать на нём в сторону Павловки, чтобы уже там решать эту проблему. Впрочем, этот вопрос был давно уже решен — всех троих подонков ждала смерть за все те преступления, которые они совершили как в стенах «Титаника», так и за его пределами и решить нужно было только одно, где поставить их к стенке и шлёпнуть. Хотя если говорить по большому счёту, то самым правильным было отдать их зекам.

Загрузив Костоломов в джип, Максим сел за руль и поехал в сторону Павловки. Выходить на связь со своими друзьями по телефону майора Завьялова он не стал. Мало ли что могло случиться после этого, но и выбрасывать миниатюрный плоский телефон тоже не стал. Километров через семь Максим увидел два чёрных джипа. Это были новейшие «Мерседесы», не чета китайскому гробу Клеща. Впрочем, на него тоже было грех жаловаться. Пятнадцать лет назад он счёл бы за счастье иметь такую машину как для личного пользования, так и для решения куда более важных задач. Подъехав поближе, оба «Мерседеса» стояли на обочине, под кроной раскидистого дуба, Максим вышел из машины и направился к друзьям. Его приехали встречать майор Бойцов, за которого он мотал срок, вместе со своими сыновьями, а также ещё два командира разведгрупп, подполковник Гусар и майор Часовой. Они бросились друг к другу со всех ног, крепко обнялись и несколько минут стояли молча, пока Николай Бойцов не сказал одному из своих сыновей:

— Боря, сядешь за руль джипа и поедешь на нём. — После чего с улыбкой добавил — Макс, руководство конторы всё-таки решило покончить с тобой и направило в «Титаник» двух чистильщиков под видом проверяющих из Москвы, но мы перехватили их в аэропорту «Торбеево» и вырубили, с понтом клофелином, так что теперь они не опасны.

Кивнув, Максим спросил:

— В Москве уже знают об этом?

— Нет, но Москва ещё со вчерашнего вечера пытается связаться с «Титаником». Мы блокировали все их попытки. — Тут же ответил ему Виктор Коршунов — Москве остается только нарочного послать, но теперь им и это не поможет.

Максим, направляясь к одному из джипов вместе с ним и Николаем, на ходу поприветствовал сыновей своего старого друга, рослых и крепких парней с красивыми лицами, и с облегчённым вздохом сказал:

— Да, парни, теперь им уже ничто не поможет. Хотя ради этого мне и пришлось отсидеть пятнадцать лет, я всё равно доволен. Не возьми мы те деньги, у нас ничего бы не выгорело.

— Это точно, Макс. — Согласился Николай — Пятьдесят ярдов это тебе не шуточки. Только благодаря этим деньгам у нас всё в конечном итоге и срослось. Подготовка всенародного восстания дело не только ответственное, но ещё и жутко дорогое. Без тех денег нашим финансистам никогда бы не удалось провернуть свои хитроумные операции и создать внешние базы.

Да, всё именно так и было. Для того, чтобы подготовить операцию «Феникс», друзьям Максима действительно пришлось создать базы в Венгрии, Чехии, Финляндии, Южной Корее, Китае, а также в Канаде и Мексике. Именно там они готовили таких спецназовцев из числа особой молодёжи, спасённой из лап режима, которые ни в чём не уступали им самим. Отсидка Максима позволила надёжно спрятать концы в воду. Никто ни в ФСБ, ни в Кремле так и не смог узнать, куда делись деньги олигархов. Ну, а с такой суммой денег, добрую половину которых тут же пустили в оборот, можно планировать всё, что угодно, даже третью мировую войну. Однако, самое главное всё же заключалось в том, что никто в России так и не догадался, что в стране готовится крупномасштабное восстание и чем они было ближе, тем тяжелее становилось на душе у Максима. Находясь в тюрьме и видя ту озлобленность, которая охватила людей, он прекрасно понимал, что помимо того восстания, которое поднимут они, в стране ещё и может вспыхнуть самый настоящий бунт, причём бунт просто чудовищно жестокий и кровавый.

Когда он думал, сколько крови прольётся в результате народного бунта, то ему, право же, порой хотелось оставить всё, как есть и не испытывать лишний раз судьбу, ведь Вторая Гражданская война может стать куда более разрушительной, чем первая. Так-то оно так, но с другой стороны дела в стране становились всё более и более хреновыми и в России снова во весь рост запахло крепостничеством. Во всяком случае уже появились такие Салтычихи и всякие там Троекуровы, что от их зверств стыла в жилах кровь. Поэтому не приходилось и мечтать, что режим хоть в чём-то смягчит своё отношение к простому народу, а раз так, то и с ним нечего цацкаться и уничтожать его физически. На протяжении всех тех пятнадцати лет, что Максим сидел сначала во «внутряке», а затем в «Титанике», вёлся тщательный учёт преступлений чиновничьего режима и составлялась «Белая книга России». Это был не только почти полный перечень жертв, но и подробное досье на преступников со списком их преступлений. Ну, и, естественно, смертный приговор всей этой бандитско-чиновничьей братии. Вот их крови Максиму не было жалко совсем и её он был готов проливать хоть реками. В любом случае ни о каком прощении, когда речь заходила о прямых убийствах, причём очень часто зверских, если не просто чудовищных и речи не могло идти. Таким убийцам и их высоким покровителям дорога была одна — на колесо.

Обсуждая по телефону эту животрепещущую тему с друзьями, Максим иногда просто с яростью в голосе доказывал, что обычных расстрелов будет в некоторых случаях недостаточно. За варварские, чудовищные зверства преступников нужно приговаривать к колесованию. Заодно это, по его мнению, должно остудить те горячие головы, которые захотят творить то же самое, но на свой собственный лад и без достаточных к тому оснований. Да, русский народ бывает иногда просто парадоксален и, не имея возможности покарать настоящего преступника, быстро подыскивает замену, хватая первого же попавшегося человека, который кому-то чем-то не понравился. Правосудие такого рода было особенно опасно для операции «Феникс», так как искупавшись в такой крови, уже никто не сможет очистить Россию от того дерма, в которое её затолкали всякие ловкие пройдохи, решившие, что они ухватили бога за бороду и теперь вправе творить всё, что угодно. Самым отвратительным во всём этом Максим считал то, что среди чиновников не только среднего, но и высшего ранга оказалось так много жидов. Он по прежнему был убеждён, что настоящие, правоверные евреи на такие подлости и преступления не способны, хотя если обратиться к «Протоколам сионских мудрецов», то в России всё как раз по ним и происходит, если не считать того, что кое-что явно было списано с гитлеровского наследия, причём под копирку.

Постояв несколько минут с друзьями и обменявшись с ними несколькими фразами, Максим пожал руки сыновьям Николая Бойцов и сел в один из джипов на заднее сиденье, чтобы продолжить разговор. Машина сорвалась с места и поехала по лесной дороге. Впереди ехал второй джип «Мерседес», а позади них «китаец», в салоне которого находились связанные по рукам и ногам, надёжно вырубленные вертухаи-наёмники. Максим пока что так ещё и не решил, где пустить их в расход и каким образом. На колесование эти мерзавцы всё же не тянули, но и для расстрела их ещё предстояло подлечить и привести в полный порядок. Они же не изверги в конце-то концов. Вспомнив о своих пленных, он спросил:

— Парни, вы хорошо обо всём подумали? Вы хоть представляете себе, какие реки крови мы прольём, если поднимем восстание? Может быть нам всё-таки стоит задуматься над тем, чтобы найти какой-то другой выход из этого дерьма?

— Бла-бла-бла! — С издёвкой в голосе воскликнул подполковник Гусар, бывший командир группы «Рикошет-1», имевший оперативный позывной Разгон — Макс, ты опять взялся за своё? Послушай, чудило, ты же лучше кого-либо из нас знаешь, сколько бед натворили эти твари в России. Тебе что, больше нечем заняться, как болтать об этом? Всё давно уже решено и это не наша вина, что будет пролита кровь. Извини меня за выспренность, но кому-то нужно снова умыть Россию кровью.

Николай, кивая в знак согласия, присоединил свой голос:

— Да, Макс, так всё и есть. В той гражданской войне, которая разразилась после Октябрьского переворота, на революцию он, как ты сам знаешь, никак не тянул, тем более на Великую, были убиты миллионы ни в чём неповинных людей, а вся мразь мало того, что осталась в живых, так ещё и прорвалась к власти. Сейчас у власти тоже оказались одни только негодяи, а раз так, то чего их жалеть? Поверь, они за свою жизнь никого не пожалели и ты, сидя в тюряге, это видел.

— Так-то оно так, Коля, но ты представляешь себе, что случится, если начнётся большой русский бунт? — С тягостным вздохом спросил Максим — Той крови, которую прольём мы, я не боюсь. Без неё нам будет не обойтись, не сажать же этих зверей в лагеря и тюрьмы. Меня больше всего волнует кровь невинных людей и тех придурков, которые решили поймать свою рыбку в грязной водице, думая, что они при этом не испачкаются. Их ведь ещё можно будет отмыть, но только не тех, кто всё это затеял и кто зверствовал всё это время, измывался над народом. Да, и сам посуди, ведь так или иначе, но порядок они в стране всё же навели.

— Подумаешь, порядок! — Возмущённо крикнул Николай и злым голосом добавил — Между прочим, Максим, Гитлер и Муссолини тоже навели в своих странах порядок, а если говорить о Дуче, то не нужно забывать, что уж он-то пролил крови куда меньше, чем все остальные тираны. Зато при нём мафия мигом забилась под лавку и даже тявкнуть оттуда не смела. Макс, дело не в том, что в стране должен быть порядок, а в том, какой ценой он будет достигнут. У Наполеона во Франции тоже был порядок, вот только куда девать миллион с лишним французов, которые отдали за него свои жизни? Но знаешь, Максим, ведь даже не это самое главное, а то, что все они, прежде всего, душили как свой, так и чужие народы. Ну, и подумай теперь сам, как должны будем поступить мы?

Снова тяжко вздохнув, Максим промолвил:

— Это точно, парни, нам тоже придётся поссориться с хотя и братскими, а всё же чужими нам народами. Если мы не вернем Крым и те области Казахстана, которые Россия потеряла из-за дурости Хрущёва, то умными нас никто не назовёт. Да, и восточные области Украины ей тоже не принадлежат.

— Но это же война, Макс. — С усмешкой сказал Виктор Коршунов — Ты об этом подумал, стратег ты наш?

Нервно дёрнув плечом, Максим ответил:

— Не будет у нас с ними никакой войны, Витя, если сделать всё по-умному. А для этого нам всего-то и потребуется, что отпустить на волю Северный Кавказ с его новыми князьями, отобрав кое-какие земли, после чего объявить, что мы не только намерены собрать воедино все исконно русские земли, но и собрать в России всех русских.

— Думаешь это прорежет? — С сомнением в голосе спросил подполковник Коршунов — Сомневаюсь и, вообще, откуда у тебя взялись такие мысли? Раньше ты на эту тему помалкивал и, насколько мне помнится, не очень-то поддерживал Егора с его русской фракцией. Хотя они и горлопаны, Макс, во много я с ними согласен, а вот с тобой почему-то нет.

Николай заулыбался и возразил ему:

— А мне предложение Макса нравится, Витёк. Знаешь, а ведь вся наша молодёжь его тоже поддержит. Собрать всех русских в России, это ведь мечта многих из них.

Махнув рукой, Максим сказал строгим голосом:

— Ладно, давайте пока не будем об этом. Рано. Сначала нам нужно разобраться с первоочередными делами. Когда мы будем готовы к штурму тех лагерей, которые стоят по списку первыми?

Подполковник Коршунов быстро ответил:

— Думаю, что в течение ближайших трёх недель всё решится, Максим. Вопрос уже назрел и рейдеры скоро пойдут в атаку, но мы их опередим. В любом случае у нас будет достаточно времени, чтобы подготовиться.

Глава четвёртая Взятие «Титаника»

Не прошло и двух часов, как Максим вместе со своими друзьями добрался до места, глухого лесного урочища, где был разбит небольшой военный лагерь. Одновременно с этим, с «Титаника» была снята электронная блокада и Москва смогла, наконец, дозвониться до начальника лагеря. Тот как раз сидел в своём кабинете и разгадывал кроссворд. Когда зазвонил телефон спецсвязи, полковник Кравцов от неожиданности подскочил в кресле. Когда же он взял трубку в руку, то ему в ухо ударил мат такой густоты, что ему чуть не снесло полголовы. Дождавшись, когда московское начальство выговорится, он вежливо спросил:

— Простите, кто говорит?

— Не твоё дело, Кравцов! — Рявкнул в ответ всё тот же матершинник и поинтересовался — К тебе в лагерь приехали два идиота из Москвы? Если да, быстро позови их к телефону.

Начальник лагеря, поняв причину беспокойства какого-то московского начальника, облегчённо вздохнул и ответил:

— Никак нет, никто не приезжал.

— Тогда ответь мне, Кравцов, почему у тебя уже вторые сутки все телефоны, на какой только не позвони, включая твой домашний и сотовый, всё время заняты? — Спросил всё тот же москвич и язвительно поинтересовался — Ты не зае**лся пи**еть по телефону?

Полковник Кравцов энергично замотал головой и возмущённо возразил:

— Прошу прощения, но больше необходимого, а это какие-то несколько минут, я по телефону не разговариваю и все, кому нужно, до меня и вчера, и сегодня дозванивались.

В Москве шумно вздохнули и начальство, снова матернувшись, уже куда более спокойным голосом призналось:

— Ладно, Кравцов, забудь. Я не только до тебя, но и вообще ни до кого в Мордовии дозвониться не мог. Ты мне вот что скажи, Кравцов. Сегодня с твоей зоны должен был откинутся некто майор Бойцов, он уже на свободе или задержался?

— А чего ему задерживаться? — Удивился начальник лагеря и добавил — Он ещё два часа назад уехал на автобусе вместе с вольнонаемными. Наверное уже добрался до Темникова. Это же совсем недалеко от лагеря.

— Это хреново, Кравцов, — мрачно сказал москвич и тут же отдал довольно странный приказ, — быстро объявляй тревогу и делай что хочешь, но чтобы ровно за сутки ты мне этого сидельца поймал. Считай, что он совершил побег из лагеря.

Хотя полковник Кравцов и опешил от такого поворота дел, он всё же с опаской поинтересовался:

— Простите, от кого исходит такой приказ?

Московское начальство, наконец, представилось:

— От директора ФСБ генерал-лейтенанта Никифорова, полковник, и запомни, тебе даются ровно сутки, чтобы его разыскать. При малейшем сопротивлении твои люди могут открывать огонь на поражение. Помощь мордовских спецслужб я тебе обеспечу, но руководить операцией будешь ты. Понял?

Как только в трубке загудели гудки, начальник лагеря раздраженно бросил её и тоже выматерился. Этого ему только не хватало, руководить операцией по задержанию беглеца, у которого на руках имеется электронный паспорт. Ну, паспорт это хорошо, по нему можно будет легко отследить майора Бойцова, если тот, конечно, не поедет на перекладных. Плохо было другое. Если майор не будет пойман, то все шишки достанутся ему. Ещё раз выматерившись, полковник Кравцов принялся бить во все колокола и ровно через четверть часа Мордовия стояла на ушах. Генерал Никифоров сдержал своё слово. Однако, как бы то ни было, вся эта суета ни коим образом не коснулась подполковника Первенцева. Он уже сидел во главе накрытого стола под прицелом телекамеры и отмечал вместе с друзьями своё освобождение. В этот день Максим Валерьевич решил не делать ничего, кроме одного важного дела — напиться если не в лоскуты, то, по крайней мере, в дымину, что он и сделал.

На следующий день, проснувшись в шесть часов утра как ни в чём не бывало, он вскочил с кровати, выбежал в одних трусах и майке из надувной, хамелеоновой палатки, надо же, как продвинулись военные технологии, и принялся делать физзарядку, но не простую, а особую. В совершенстве владеть своим телом его начали учить ещё в годовалом возрасте, когда он, довольно связно для младенца, заговорил. Делалось это по системе йоги, но уже через каких-то три с половиной года маленький Максимка обогнал своего наставника, который знал йогу в совершенстве, настолько, что тот даже не пытался повторить то, что делал его ученик. Когда минувшим днём Максим увидел друзей, то даже не удивился, что Николай выглядит так, словно он ровесник своих сыновей. Может быть в нём накопилась какая-то усталость, ему всё-таки исполнилось уже пятьдесят пять лет, это не было заметно, зато сам он выглядел чуть ли не стариком. Вчерашняя пьянка, длившаяся до самого вечера, и глубокий, покойный сон после неё, кое-что поправили, но Максим всё равно смотрелся старше своих пятидесяти восьми лет, а потому решил немедленно это исправить.

В лагере он был вынужден специально «старить» себя, хотя ему намного привычнее было делать как раз наоборот. Нет, дети проекта «Индиго» вовсе не были вечно юными созданиями, но, то владение телом, которого они достигли ещё в детстве, позволяло им выглядеть гораздо моложе своих лет. Ещё вчера Максим определил для себя, где он займётся реставрацией и потому, выскочив из палатки, сразу же направился к большому дубу и, не мешкая, взобрался на него. Дуб был его деревом. Так это или нет, но Максим всегда считал, что только дуб способен напитать его тело живительной энергии и потому, взобравшись на широченный, словно скамья, сук, стал принимать различные асаны. Одновременно он делал дыхательную гимнастику и занимался самосозерцанием. Максим быстро вошел в нужную частоту и вскоре стал контролировать практически каждый свой внутренний орган. Как это ни странно, но алкоголь, а они пили даже не водку, а разведенный спирт наивысшей очистки, тоже сделал своё дело, заставив работать печень и почки на полную мощность. Физзарядка Максима продлилась почти три часа, зато с дуба он спрыгнул, помолодев лет на двадцать.

Ну, а после этого потянулись дни ожидания, сплошь наполненные совещаниями со штабом повстанцев. Все терпеливо ждали, когда окончательно решится судьба одного крупного сельхозпредприятия. Верховный бай Мордовии, верный правилам, принятым в среде чиновников высшего ранга, «откормил» жирного кабанчика и вот, наконец, решил его «зарезать» на мясо, причём по-крупному. Мало того, что этот мерзавец намеревался отобрать предприятие у его создателя и пока ещё владельца, так ему нужно было обязательно сделать так, чтобы тот непременно загремел в тюрьму по серьёзному обвинению. Поскольку этот человек был крепким хозяйственником и отличным специалистом, он для того, чтобы с самого начала искоренить текучесть кадров, построил в семи деревнях своим работникам прекрасное жильё. Агропромышленную компанию Бориса Петровича Земцова, хозяин Мордовии решил продать китайцам, а всех её работников обратить в самое настоящее рабство, как не расплатившихся за жильё.

В общем, это была на редкость подлая операция и вот ведь что странно, китайцы пришли в восторг от такого предложения. Компанией Земцова заинтересовался знаменитый на весь мир китайский лохотрон — компания «Тяньчжи». Её дела в последнее время пошли на спад, что немудрено. Как и у любой другой «пирамиды», у этой тоже наступил предел «насыщения» и теперь ей срочно требовались крупные вливания, а ещё лучше серьёзные производственные активы. Ну, а что может быть серьёзнее компании, производящей в огромном количестве экологически чистые продукты питания, причём поставляющей свою продукцию на экспорт в готовых формах, а не в виде сырья? Ясное дело, что при таком раскладе компания «Тяньджи» и дальше будет прирастать в объёмах, но уже сугубо производственных. Теперь осталось только дождаться того дня, когда в суде Саранска будет заочно вынесен обвинительный приговор и банда рейдеров ворвётся в райцентр Кадошкино, чтобы завершить чёрное дело, затеянное Эмилем Царёвым, между прочим, горским евреем, приехавшим в Мордовию лет двадцать назад и умудрившимся стать здесь хозяином.

Сидя в «Титанике», не смотря на то, что Максим был библиотекарем, он немало натерпелся от мордвинов с их неуёмной страстью чуть что, так сразу же заявлять: — «Пустим красного петуха». Они почему-то считали, что Мордовия это их земля и русским на ней нечего делать. Было так за пределами лагеря или нет, Максим не знал, но те вольнонаёмные, которые работали на швейной фабрике, во весь голос заявляли об этом в цехах. Слушать это, ему было крайне неприятно. Вчера за столом сидели вместе как русские, так и мордвины, но вот как раз они ни о чём подобном не говорили. Скорее наоборот, эти ладные, крепкие и подтянутые парни, недавно прибывшие из Мексики и потому дочерна загорелые, чуть ли не клялись в своей преданности русскому народу и говорили, что если в России будет хорошо русским, то остальным малым народам будет ещё лучше. Того же мнения были и татары, сидевшие с ними за одним столом. Вместе с этими парнями, Максиму в самом скором времени предстояло брать штурмом «Титаник» и освобождать тех бедолаг, которые в нём маялись.

Друзья Максима, которые за эти годы создали три крупных транснациональных корпорации с огромным, да, что там, просто гигантским оборотом, подготовили почти двадцать тысяч прекрасных бойцов, многие из которых успели послужить во французском Иностранном легионе и потому имели внушительный боевой опыт. Для того чтобы отвоевать у бандитско-чиновничьего отребья такую огромную страну, как Россия, в которой те установили свой жестокий и бесчеловечный режим, этих сил было мало. Максим, прекрасно знавший, какие настроения царят в «Титанике», ещё лет десять назад заявил, что именно лагеря дадут им неисчислимую армию самых яростных и непримиримых борцов с правящим режимом чиновников. По большому счёту, никаких других «кадров» для грядущего восстания и гражданской войны, у них попросту не было. На народ надеяться даже не приходилось. Он был забит и замордован опричниками чиновничьей братии и к тому же многие люди были несказанно рады тем подачкам, которые получали и даже не думали возмущаться.

Нет, всё правильно, чиновники избрали беспроигрышную тактику. Кнут и пряник, что может быть лучше? Ещё и поэтому Максиму было не по себе все те дни, пока они ждали дня заочного суда над Борисом Земцовым. А, ну, как народ всей своей массой встанет на сторону режима? Что им делать тогда? Идти против собственного народа? Хотя социальные опросы, проводимые в тайне их специалистами, и говорили, что народ люто ненавидит чиновничий режим, такой вариант тоже нельзя было исключать полностью. Поэтому, когда в минувший четверг, спустя две недели после его освобождения, стало известно, что суд состоится в пятницу, в пятнадцать часов, на сердце у Максима тревожно ёкнуло. Он снова задумался, пойдёт за ними народ, в конце концов, или нет. Правда, он не стал слишком уж долго заморачиваться на эту тему и сразу же приказал своему отряду подготовиться к выезду из лагеря.

Рейдеры выедут из Саранска в Кадошкино в понедельник утром. Не те это люди, чтобы работать в выходные. Ну, а раз так, то они успеют не только взять штурмом «Титаник», но и произвести в нём мобилизацию. Заодно они смогут хоть немного «причесать» ту расхристанную братию, из которой им предстояло создать хотя бы пару мотострелковых батальонов, чтобы отправиться потом в Кадошкино, а вслед за этим двинуть на Саранск. В «Титанике» сидел в основном довольно молодой народ. Средний возраст зеков был тридцать пять лет и Максим среди них был самым старым. Правда, далеко не всех можно было ставить под ружьё. Голубых, например, подполковник Первенцев не собирался включать в своё воинское подразделение ни при каких условиях. Только их ему не хватало. Кое-кого из зеков, а точнее шестёрок вертухаев, нужно будет скорее всего поставить к стенке, очень уж много они сотворили зла, убивая точно таких же бедолаг, попавших под раздачу, по их приказу. Не хотел он мобилизовать и тех бизнесменов, от которых куда больше пользы было на их же предприятиях.

По всем прикидкам, Максим мог рассчитывать не более, чем на восемьсот штыков, что его вполне устраивало, ведь вместе с ним пойдут в бой трое сыновей Николая Бойцова, ещё трое парней и четыре девушки из числа второго поколения проекта «Индиго», а также сорок отличных спецназовцев, в основном мордвинов и татар, коренных жителей Мордовии. Дети его друзей имели куда больше оснований именовать себя индиго, ведь они, в отличие от них, действительно обладали настоящими, врождёнными паранормальными способностями и среди них имелось немало телепатов. Ну, это ещё цветочки, так как их дети, которые были совсем малышами, во всём превосходили своих родителей. Однако, самое удивительное заключалось в том, что дети индиго стали рождаться и в обычных семьях. По всему выходило, что профессор Орлов, затевая этот эксперимент, не ошибся. Некоторые ребята оказались настоящими гениями, и им удалось сделать нечто невообразимое. Они создали «Сыворотку расширения сознания», которая резко увеличивала умственные способности человека и делала дурака самым настоящим умником, а также сыворотку, мобилизующую чуть ли не все ресурсы человеческого организма. Да, и некоторые другие их изобретения, такие, как боевой тактический шлем, тоже вызывали восхищение «стариков».

В общем, по всему выходило так, что те два полка, которые уже очень скоро получит под своё командование Максим, будут по своей армейской выучке чуть ли не на порядок лучше обычных солдат. Произойти это было должно даже не из-за умной сыворотки вкупе с сывороткой здоровья, они ведь подействуют не сразу, а благодаря тактическому шлему и тому, что Максиму будут помогать командовать его маленькой армией четыре прекрасных стратега, вооруженных хотя и миниатюрными, но очень мощными тактическими компьютерами. Наташа, Марина, Валя и Ира уже провели с Максимом несколько тренировок и хотя он имел достаточно полное представление о БТШ, реальность превзошла самые смелые ожидания. В режиме реального времени он мог управлять с помощью своих стратегов не то что двумя полками, а добрыми тремя десятками дивизий и направлять их туда, куда нужно. А ещё в компьютеры девушек были внесены точные ориентировки на всех особо опасных преступников.

Как только в Саранске был вынесен обвинительный приговор Земцову и суд закончился, Максим вышел на связь со своим штабом. Пока он сидел в «Титанике», те его друзья, которые раньше были далеки от воинского дела, освоили его в совершенстве и стали блестящими офицерами. Их дети тоже, но они честно признавались, что им не хватает жизненного опыта для того, чтобы принимать решения в такие сложные времена, которые должны были вскоре наступить. Они были слишком подвержены эмоциям. Зато Максим отключил все свои эмоции, когда спокойным и бесстрастным тоном сказал:

— Всё, друзья мои, ожидание закончилось. Не буду говорить вам никаких напутственных слов, а лишь попрошу вас подтвердить мой приказ — начать восстание. Вы все и без меня прекрасно знаете, что нужно делать, так что, с Богом.

На голове у него был надет кевларовый шлем с миниатюрным экраном, надвинутым на правый глаз, и, судя по тому, что зелёный маячок справа вверху не сменился на красный, все согласились с его приказом, хотя он и не был официальным главнокомандующим. Все решения они принимали сообща и называли себя, в противовес «Комитету триста» — «Комитет триста сорок». Подождав ещё минуту, подполковник Первенцев скомандовал:

— Парни, по коням, выдвигаемся на исходную позицию. — И первым направился к головной боевой машине, бронированному микроавтобусу «Фольксваген», сев в который, быстро достал из кармана сотовый телефон майора Завьялова, в нём специалисты не нашли никакого подвоха, чтобы спросить:

— Майор, ты где?

Из трубки донёсся взволнованный, радостный голос:

— Николай Иванович, вы живы? Уф, у меня прямо от сердца отлегло. Что я должен сделать? — Задав такой вопрос, кум поторопился сказать — Николай Иванович, я как раз обхожу периметр и могу разговаривать совершенно спокойно.

— Вот и хорошо, майор. — С улыбкой сказал Максим — Ты вот что, задержись на работе, дождись меня. Как только стемнеет, я подъеду и мы с тобой поговорим. Ты готов к серьёзному разговору, который полностью изменит твою жизнь?

В трубке послышалось прерывистое дыхание, а вслед за этим тихий, напряженный голос:

— Николай Иванович, я готов к любому разговору. Как только подъедете к «Титанику», позвоните мне и я выйду.

Боевые машины, а это были микроавтобусы не только нескольких популярных марок, но и разного цвета, у отряда подполковника Первенцева оказались под стать экипировке бойцов, а она ему понравилась с первых же минут. Натовские хамелеоновые боекостюмы мало того, что заслуженно считались лучшими в мире, так после того, как над ними поработали спецы из корпорации «Новаком», превратились в настоящие рыцарские доспехи двадцать первого века. Умные, надёжно защищающие бойца от пуль и осколков, они были битком набиты не только электроникой, но и другими, куда более серьёзными устройствами и приспособлениями, которые делали их самыми совершенными средствами индивидуальной защиты.

Точно так же самой основательной переделке спецы «Новакома», занимавшиеся подготовкой экипировки, оружия и техники, подвергли микроавтобусы, превратив их в самые комфортабельные боевые машины. Рассчитанные каждая на шестерых бойцов, облачённых в боекостюмы, не уступающие по своему бронеоснащению лёгкому танку, они могли ехать по шоссе со скоростью сто сорок километров в час, да, и бездорожья они тоже не боялись.

Одиннадцать ярких, нарядных туристических микроавтобусов, борта которых были расписаны названиями мордовских городов, быстро выехали из лесного урочища и поехали к цели ещё засветло. Лагерь «Титаник» находился на территории Мордовского государственного заповедника, который всё ещё существовал только за его счёт. С одной стороны это было очень удобно, туда не совались посторонние, но с другой в этот заповедный лес им, скорее всего, придётся прорываться после наступления ночи с боем. Так оно и случилось. Почти шестьдесят километров они проехали не привлекая к себе внимание ни муниципальных, рыскающих по городам, ни федеральных, охотящихся на водителей за пределами городов, гаишников. Оно и понятно, ведь микроавтобусы были свои, мордовские и принадлежали они не частнику, а серьёзной туристической компании, которую держал главный мент республики. К шести часам вечера, ещё засветло, отряд подполковника Первенцева находился на исходной позиции, на большой стояночной площадке, расположенной в нескольких километрах от Павловки, на которой, по пути в Нижегородскую область, обычно «ночевали» водилы-дальнобойщики. Там их уже ждали двадцать три большегрузные фуры с оружием и обмундированием, носящие на своих бортах уже московские надписи.

После нескольких часов томительного ожидания, с наступлением темноты они снова двинулись в путь и уже через пять километров подъехали к федеральному посту ГИБДД, сплошь состоящему из одних только странностей. Во-первых, государственная инспекция давно уже не была государственной, а стала частной лавочкой, во-вторых, её совершенно не волновала безопасность движения, и, в-третьих, ГИБДД давным-давно превратилась в самый настоящий бордель. По той причине, что пост ГИБДД, стоящий перед заповедным лесом, отличался крайней жестокостью по отношению к девушкам, самым настоящим рабыням федералов, Максим приказал взять их всех с собой, чтобы уже потом, после захвата «Титаника», шлёпнуть.

Бойцам его приказ бойцам понравился ещё и тем, что им было разрешено не слишком-то церемониться. Когда они подъехали к посту, на площадке перед ним помимо двух больших автобусов стояло несколько роскошных, дорогих иномарок, принадлежащих крупным чиновникам районного масштаба. Те сидели в машинах, а девушки дефилировали перед ними в чём мать родила. Бойцы Максима были на редкость опытными, все прошли через Иностранный легион и имели опыт городской войны. Двигаясь на большой скорости, они лихо пошли на таран и врезались в дорогие иномарки с такой силой, что три из пяти перевернулись. Девушки с истошным визгом бросились прочь от машин к автобусам и за всем дальнейшим наблюдали уже из них. Менты-федералы, а это были карачаевцы, приехавшие в Мордовию на заработки, поначалу ничего не поняли и даже выбежали с рёвом и матом из небольшого двухэтажного здания поста и трёх патрульных машин, прозванных шмаровозками. Когда же несколько секунд спустя из туристических микроавтобусов под истошные вопли чиновников, их водителей и телохранителей выскочили бойцы подполковника Первенцева, похожие в своих хамелеоновых боекостюмах на призраков, и он сам, их боевой задор немедленно испарился.

С изумлением глядя на непонятные фигуры, несущиеся к ним, некоторые из ментов-карачаевцев, существ жадных и крайне жестоких, схватились за оружие. Бойцы-призраки были вооружены старыми, добрыми «Винторезами», правда, модернизированными, на которые были установлены телевизионные системы наведения, а также подствольными пневматическими ружьями, стреляющими парализующими дротиками. Они могли, при желании, не убивать, а всего лишь парализовать самых «отважных» из добрых двух дюжин горцев, но не стали этого делать. «Винторезы» глухо фыркнули и пятеро федералов рухнули на асфальт. Одновременно с этим ещё один боец не поленился заглянуть в перевернувшийся «Майбах» и расстрелять в нём чиновника вместе с водителем. Максим даже не поморщился из-за этого. Ствол его «Винтореза» тоже курился дымком и ему было прекрасно известно, что Мусе Плиеву было бы мало и ста смертей за то зло, которое тот причинил русским людям.

После этого они набросились на федералов-гаишников и чиновников с их приспешниками всей толпой, принялись вязать их по рукам и ногам и сносить в автобусы. Бледные, испуганные девушки, многие из которых были по-прежнему голыми, глядя на такое, боялись даже пикнуть. На налёт у них ушло всего лишь каких-то четверть часа и отряд снова двинулся в путь, но теперь за ним следовало ещё и два автобуса с проститутками. Девушек насчитывалось почти полторы сотни душ и бросать их на произвол судьбы в лесу было бы полным свинством. По пути к «Титанику», до которого было двадцать пять минут езды, бойцы, пересевшие в автобусы, рассказали девушкам о грядущем штурме лагеря и восстании, сказав, что хотя они и будут ночевать сегодня в гостях у зеков, бояться им нечего и их там никто не обидит, точнее не дадут в обиду. Единственное, о чём им было сказано особо, это о необходимости сохранять всё в тайне до понедельника, из-за чего никто из девушек, привезённых ментами на «работу», не мог отправляться куда угодно прямо сейчас. Девушки были слишком напуганы, чтобы понять хоть что-то, но одно уяснили чётко — из автобуса им лучше даже не пытаться выходить. В полутора километрах от «Титаника» Максим приказал всем остановиться и снова вышел на связь с майором Завьяловым, спросив его:

— Ну, что, Игорь, ты готов к встрече со мной?

— Да, Николай Иванович, готов. — Твёрдо и решительно сказал майор Завьялов, начальник режима лагеря особого режима, хотя и кум, но всё же человек справедливый и, что самое главное, напрочь лишенный всяких подлых вывертов — Я сейчас же выйду за ворота лагеря и пойду туда, куда вы скажете.

— А вот этого как раз и ненужно делать, Игорь, — с улыбкой сказал Максим, — я сам войду внутрь «Титаника», но не один, а вместе со своим отрядом спецназа. Это будет самый настоящий штурм, майор, и вохру мы будем класть мордой в бетон направо и налево, а потом я подниму восстание во многих областях страны. Сегодня мы освободим девяносто семь лагерей и тебе нужно срочно решать с кем ты, парень, со своим народом или с чиновниками, севшими ему на шею. Ты можешь, конечно, попытаться сообщить об этом в Саранск или в Москву, Игорь, но ты поверь, у тебя из этого ничего не выйдет. В общем, парень, не делай глупостей и присоединяйся к нам. Сделаешь так и я тебе гарантирую, что твою жену будут лечить наши лучшие врачи, а они у нас такие, каких даже в Америке нет.

Майор Завьялов молча выслушал Максима и дрогнувшим голосом ответил:

— Николай Иванович, не знаю почему, но после нашего первого разговора я позвонил нескольким своим друзьям из числа офицеров охраны лагеря, тем, которые, как и я, ненавидят вертухаев-наёмников, и все они немедленно приехали. Если вы не шутите на счёт штурма, Николай Иванович, то как только он начнётся, мы ударим им в спину. Давайте скоординируем наши действия. Хотя нас всего семеро, мы вас не подведём.

Максим поторопился воскликнуть:

— Нет-нет, Игорь, только без глупостей. До тех пор, пока в твой кабинет не постучатся мои парни, даже и не пытайся ничего предпринимать, ещё успеешь навоеваться, майор. Работы у нас впереди чёртова прорва. — Поражаясь такой странной прозорливости кума, он приказал — Парни, на выход. Девочки, как только поймаете сигнал со спутника, давайте целеуказание.

Микроавтобус, в котором сидели четыре девушки и три бойца их охраняющих, ещё двумя километрами раньше съехал с дороги в лес и теперь стоял на небольшой полянке. Его крыша раздвинулась и из неё высунулась наружу тарелка антенны космической связи. У корпорации «Новаком» имелось двадцать шесть спутников связи и все они помимо этого могли ещё и шпионить за кем угодно не привлекая к себе излишнего внимания. Максим не успел добежать до опушки леса, от которой до семиметровой железобетонной стены «Титаника» было не более километра пустыря с малозаметными заграждениями, а так же сигнальными и противопехотными минами, как Наташа сказала ему на редкость красивым, певучим голоском:

— Гроссмейстер, спутник будет над нами через семнадцать минут двадцать пять секунд, так что у вас есть время продумать всё ещё раз. — Совет был отнюдь не лишним, Максим решил ему последовать и ещё раз внимательно просмотреть маршрут своего пути к внешней стене, огородившей «Титаник», ну, а вскоре он услышал — Ребята, спутник над нами. У вас есть двадцать четыре минуты, чтобы сделать всю работу, имея постоянное целеуказание. После этого вам придётся самим искать врага. Поторапливайтесь, не испытывайте лишний раз судьбу.

Правым глазом Максим увидел трёхмерную картинку, показывающую лежащий перед ним пейзаж полупрозрачным и каркасно-схематичным. Левый глаз видел всё, как и прежде, но через прибор ночного видения. Если смотреть сразу обоими глазами, то одно изображение наползало на другое и становилось видно, что находится за стенами лагеря, но сейчас его, как Гроссмейстера, волновало не это, а то, как ему подойти к своему участку стены незамеченным, но при этом не красться, словно тать в нощи, а бежать со скоростью хорошего орловского рысака. Вместе со всеми своими бойцами он сорвался с места и побежал к внешней стене, чтобы, перемахнув сначала через неё, а затем через ещё более высокую, десятиметровую внутреннюю стену, очутиться в рабочей зоне.

До стены он добежал за полторы минуты ни разу не наступив ни на одну из ловушек. Резко остановившись в десяти метрах от стены и слегка наклонившись вперёд, он по команде Наташи включил ракетный ранец и две реактивных струи подняли его в воздух на двадцатиметровую высоту и одновременно увлекли вперёд. Прямо перед ним стояла пулемётная вышка, а в ней несли ночное дежурство два наёмника. Среди них были разные люди, одни жестокие и бессердечные, настоящие садисты, другие просто равнодушные к чужим страданиям, но тем, кому сегодня пришлось заступить на пулемётные вышки, не повезло.

Гроссмейстер открыл огонь тотчас, как только пулемётная вышка оказалась в поле его зрения. Бронебойные пули прошили стальные плиты и оба вертухая упали на пол изрешеченные пулями подполковника Первенцева, оперативный позывной Гроссмейстер. После этого Наташа, управлявшая его полётом с помощью тактического компьютера, увеличила скорость истечения газов из ракетных дюз и Гроссмейстер вознёсся ещё выше, чтобы сходу совершить посадку на железобетонной крыше третьего корпуса как раз над комнатой отдыха вертухаев. Запертая изнутри на ключ, она стала сегодня ловушкой для двенадцати наёмников, приехавших в Россию чёрт знает откуда для того, чтобы истязать её граждан, брошенных чиновничьим режимом в лагеря и тюрьмы. Ну, что же, раз вы решили, что можете хорошо заработать на чужих страданиях, боли и крови, то не обижайтесь, если Фортуна повернётся к вам своим крепким, мускулистым задом, затянутым в стальные трусы.

Хотя на реактивном ранце можно было летать ещё добрых сорок минут, Гроссмейстер снял его, положил на крышу и отошел немного в сторону, к середине большой комнаты, где очертил вспенивающейся взрывчаткой из баллончика круг диаметром немного больше метра. Вставив детонатор, он выпрямился и принялся ждать, когда Наташа подорвёт взрывчатку и в крыше образуется пролом. В это же самое время весь спецназ повстанцев приступил к выполнению тех боевых задач, которые были поручены каждому отряду. К северу от «Титаника» четыреста пятьдесят спецназовцев скрытно проникали в святая святых Советского Союза, а затем и России, на то самое предприятие, на котором изготавливались атомные и термоядерные боеприпасы. То же самое происходило в Снежинске, Воткинске, Энгельсе, Северодвинске и некоторых других городах, которые нужно было захватить во что бы то ни стало. Вместе с ними отряды спецназа также стали проникать и на территории дислоцирования восьми дивизий РВСН, на вооружении которых имелись как мобильные пусковые установки, так и пусковые установки шахтного типа.

Увы, но на большее сил у повстанцев не хватало и потому как город Власиха, столица РВСН России, так и некоторые другие остались неохваченными подготовкой к восстанию. Главные силы повстанцев были брошены на освобождение лагерей и приказ был чётким и ясным — ни в коем случае не допустить утечки информации. То, что накатывались выходные дни, позволяло сохранить всё в тайне до понедельника, а потом хоть трава не расти. Начиная с полудня понедельника, по московскому времени, во всей стране, если не во всём мире только и будет разговоров, что о восстании в России, отягощённым захватом восставшими большей части атомного арсенала страны. Вряд ли эта новость сойдёт со страниц газет уже на второй день. Максим думал об этом дне очень часто, но так и не смог представить себе, какой эффект произведёт известие о восстании под руководством «Комитета триста сорок» в России и во всём мире.

Послышался громкий треск, затем весьма ощутимый толчок, это содрогнулось бетонное перекрытие, а вслед за этим громкий грохот — бетонный кружок рухнул вниз. Гроссмейстер подбежал к круглой дыре, из которой бил наружу свет и поднимались клубы пыли, и заглянул внутрь. Из-за пыли он ничего не увидел, зато услышал громкие, испуганные крики. Усмехнувшись, он спрыгнул вниз и тут же выяснилось, что вертухаям было не до него. Бетонный блин толщиной в полметра, упал точно посередине комнаты отдыха и никого не задел. Зато он переполошил вертухаев и те дружно бросились к дверям, напрочь забыв, что в комнате отдыха имеется сейф с оружием, достать которое не составило бы им никакого труда.

Глядя, как вертухаи мешают друг другу отпереть замок двери, Гроссмейстер открыл по ним огонь парализующими дротиками и сделал это сам. Выйдя в коридор пятого этажа, он запер за собой дверь и помчался зачищать корпус от оставшихся в нём вертухаев, но поскольку вместе с ним то же самое делали ещё трое бойцов, то настоящая работа его ждала только в гладильном цехе на этом же этаже. Дверь в него была заперта на электронный замок, но у Гроссмейстер имелась при себе универсальная отмычка, которой он воспользовался.

В жарком и влажном от пара цехе работало человек тридцать пять. Это были самые «уважаемые» из деловых, так как работа в гладильном цеху, где только и делай, что закладывай платья или пиджаки в паровые прессы и расправляй их, считалась не бей лежачего. Наверное в том числе и поэтому в цеху окусывалось трое мордастых подонков. Они стояли неподалёку от двух мужчин среднего возраста, которые, затравленно глядя на вертухаев, суетливо закладывали демисезонные женские пальто в большой гладильный пресс.

Гроссмейстер, с силой пнув ногой дверь, наделал немало шума и тем самым привлёк к себе внимание вертухаев. Хамелеоновая система камуфлирования делала его похожим на полупрозрачного, переливчатого и постоянно мерцающего призрака, вооруженного модернизированным и потому страшноватым на вид «Винторезом». Вертухаи, увидев прямо перед собой в полутора десятках метров такое чудище, немедленно выхватили из карманов газовые баллончики, но привести их в действие не успели. В такой жаркой, насыщенной паром атмосфере поражающая способность нового нервнопаралитического газа увеличивалась раз в пять и потому Гроссмейстер, не раздумывая, открыл по наёмникам прицельный беглый огонь разрывными пулями. На глазах у онемевших зеков трое вертухаев из числа самых злобных и жестоких, с криками рухнули на пол и забились в агонии. Большинство зеков, прекратив работу, тут же бросились к Максиму, но несколько человек, вооружившись тяжелыми противовесами, добили умирающих вертухаев. Зачистка «Титаника» началась. Подняв руку, Максим громко крикнул:

— Мужики, мы повстанческая армия, пришли, чтобы освободить вас. Подумайте о завтрашнем дне и не громите тут ничего. Всё это оборудование нам ещё пригодится. Подождите, когда мы зачистим всю сволоту, и выходите во двор. У нас там состоится серьёзное толковище.

Считая, что для начала и этого будет достаточно, он помчался дальше. Его бойцы тоже не стояли на месте. Девушки точно и, что самое главное, своевременно выводили их на вертухаев, которых спутник-шпион видел с орбиты даже под железобетонными перекрытиями благодаря тому, что те задолго до этого штурма получили обмундирование, обработанное специальным образом, а попросту меченное изотопами. Поставить меченую ткань на нужные швейные фабрики не составило особого труда и хотя эта операция обошлась недёшево, результат был налицо. Из этой же ткани, прочной, красивой и очень ноской, было пошито также обмундирование ментов, собровцев и даже фээсбэшников, и те не догадывались, что их превратили в ходячие мишени, которые было прекрасно видно из космоса. В первую очередь поэтому им удалось захватить «Титаник» всего за каких-то семнадцать минут, после чего в лагерь въехали сначала два автобуса с проститутками, затем фуры с оружием и экипировкой для нового воинского подразделения подполковника Первенцева и последними девушки-стратеги на штабном микроавтобусе.

Глава пятая Розовый батальонс голубой каёмочкой и мотострелковый полк «Титаник» вступают в бой

Майору Завьялову и его друзьям не пришлось ждать слишком долго. Уже в первые же минуты штурма четверо бойцов Гроссмейстера ворвались к нему в кабинет и притащили с собой бронежилеты, тактические шлемы и «Винторезы». Трое моментально умчались, а четвёртый соизволил подождать пару минут, когда те оденутся и повёл их в бой. Зеки, увидев, что кум зоны вместе с ещё несколькими офицерами находится на стороне каких-то повстанцев, обалдели настолько, что даже не посмели пикнуть после того, как «Титаник» был полностью захвачен и началась сортировка. То, что повстанцы при первом же намёке на опасность со стороны вертухаев, разносили их из «Винторезов» в клочья, сразу же настроило всех на серьёзный лад и потому никто не ставил пальцы веером. Вдруг и по отношению к крутым будут приниматься точно такие же меры? В таких случаях лучше всего стоять в тени и не отсвечивать.

Зеки без особого недовольства выслушали приказ кума построиться во дворе и даже поблагодарили майора Завьялова за то, что тот навёл на «Титаник» повстанцев. Только после того, как посреди лагеря началось построение, во время которого вертухаев, а также захваченных в плен гаишников и чиновников поставили под высоченной бетонной стеной и свалили им под ноги трупы убитых, Максим встретился со своим крестником и тот, удивлённо хлопая глазами, спросил:

— Николай Иванович, это правда вы? Но вас же совсем не узнать. Как вы сумели так быстро помолодеть?

И это при том, что Максим специально не стал слишком уж молодиться и делать кожу на лице подобной попке младенца, в общем старался выглядеть лет на сорок, что очень нравилось всем четырём девушкам. С улыбкой кивнув, он ответил:

— Игорь, вношу ясность. В «Титанике» я мотал срок под чужим именем. На самом деле, я подполковник Максим Первенцев, командир особой группы спецназа внешней разведки, оперативный позывной Гроссмейстер. Все остальные подробности ты узнаешь немного позднее, после того, как я выступлю перед своими бывшими товарищами по несчастью.

Майор Завьялов оказался терпеливым человеком и не стал требовать большего. Между тем на лагерном дворе стала складываться комическая ситуация. Как только зеки построились, то самые ушлые из них принялись прятаться за спины товарищей и тут из автобусов с затенёнными стёклами стали выходить девушки, одетые так, как это и полагается ночным бабочкам, и выстраиваться напротив. Умники, предпочитавшие держаться в тени, попытались было пробиться вперёд, но кто же их теперь пропустит? Тогда они стали подпрыгивать и забираться на плечи друг к другу. Преодолеть те три десятка метров, которые отделяли их от девушек, они побоялись. Очень уж строгие лица были у загорелых дочерна молодых, плечистых парней, да, и кулаки у них были такие, что под них лучше не попадать. В общем когда Максим вышел вперёд, то ему пришлось невольно задуматься над тем, как привлечь к себе внимание толпы. Сдвинув на лоб тёмно-синий берет, он почесал затылок, вздохнул и отрывисто рявкнул:

— Всем подобрать слюни и слушать меня внимательно. Мы бойцы повстанческой армии России, которая через двое суток, в следующий понедельник, поднимет восстание сразу в нескольких регионах страны, чтобы освободить её из-под власти нынешнего бюрократического режима. Для этого уже сегодня мы захватили под сотню лагерей вроде «Титаника» и доставили в них оружие и амуницию. Не вам мне объяснять, до чего дошло дело в стране и конец этому можно положить только силой. У вас эти мерзавцы отобрали всё и потому вам самим придётся восстанавливать справедливость, а это означает следующее, вы либо записываетесь в повстанческую армию, либо остаётесь в «Титанике» мотать свой срок дальше. Последнее касается по большей части крутых. Третий вариант самый суровый, — присоединиться к вертухаям, стоящим возле стены. К стенке мы поставим всех тех шакалов, которые ходили в шестёрках у этих отмороженных садистов и прессовали вас со страшной силой всякий раз, когда кума и ещё нескольких офицеров, не было в зоне. Исключение будет сделано только для голубых. Они мне и даром не нужны как в качестве солдат, так и в качестве охранников в лагерях и тюрьмах.

Едва только Максим умолк, как кто-то громко крикнул:

— Эй, командир, а ты кто такой и почему командуешь тут? Или что, раз шпалер есть, так ты уже герой?

Майор Завьялов, стоявший рядом с подполковником Первенцевым, хотел было шагнуть вперёд и объяснить зекам что и как, но Максим попридержал его и ответил сам:

— Я для вас личность достаточно хорошо известная и вы должны были запомнить меня под погоняловом Чкалов, который один на льдине. Присмотритесь внимательнее, узнаете.

— Иди ты! — Раздался громкий возглас и всё тот же голос воскликнул ещё громче — Братва, а ведь это и правда, Чкалов! Дед, это что же ты над собой такое сотворил за эти дни, что так помолодел? Поделись секретом, мне тоже хочется помолодеть, чтобы девчонкам понравиться.

Те обитатели «Титаника», над которыми не висел Дамоклов меч, громко заржали, но стоило только Максиму нахмуриться, тотчас умолкли. Усмехнувшись, он принялся объяснять:

— Наша повстанческая армия не слишком-то большая, но и не маленькая. У нас под рукой имеется без малого двадцать тысяч прекрасно подготовленных спецназовцев, ну, а мы, те люди, которые взяли на себя ответственность подготовить и возглавить грядущее восстание, называем себя «Комитет триста сорок». Когда-то, в середине семидесятых, нас, сирот в возрасте от года до трёх, собрали в подмосковном интернате «Радуга» и стали воспитывать и обучать по специальной программе, нацеленной на расширение сознания. Она дала кое-какие положительные результаты, но когда в стране началась перестройка, мы так ничем и не смогли ей противостоять. В то время мы были ещё слишком молоды и неопытны, да, и ответственных должностей мы в то время не занимали. Вместе с несколькими десятками своих друзей, я избрал для себя карьеру военного и стал спецназовцем, боролся с врагами России в составе спецназа внешней разведки. Другие мои друзья пошли по гражданской линии и стали по большей части учёными. Моё настоящее имя Максим Викторович Первенцев и я подполковник ФСБ, но не нынешнего, а прежнего и пятнадцать лет назад сел для того, чтобы прикрыть одну очень важную операцию, которую мы провели. Как раз с того самого момента мы занялись подготовкой к проведению операции «Феникс». Думаю, что никто из вас не сомневается в том, что нынешний режим нужно уничтожить, покарав отъявленных негодяев, и тогда Россия возродится, словно птица Феникс из пепла. Ну, а теперь давайте, высказывайтесь, кто за, а кто против. За это означает ты наш друг, а если против, то враг.

— Ну, ты даёшь, Чкалов! А если я и не за, и не против, а просто хочу идти своей собственной дорогой? Раз так, то значит меня можно взять и поставить за это к стенке?

Недовольного поддержал одобрительный гул голосов, который, однако, разорвал звонкий женский крик:

— Максим Викторович, а про нас вы что, забыли? Зачем тогда привезли сюда? Оставили бы в лесу и дело с концом. Если всё хорошенько взвесить, то нам теперь самое лучшее, записаться в вашу повстанческую армию, а не то нам точно всем хана будет, причём уже в самое ближайшее время.

Неизвестно, что имела ввиду высокая, спортивного телосложения девушка лет тридцати пяти, когда говорила, что им скоро будет хана, но её дружно подержали все остальные ментовские рабыни и они даже сделали несколько шагов по направлению к Максиму и его бойцам, стоявшим между ними и зеками по левую руку. Голубая публика стояла немого особняком и помалкивала, но после того, как в повстанческую амию решили записаться пусть и невольные, о всё же проститутки, они тоже истошно завопили:

— Командир, это чо за базар такой? Записывай и нас в свою бригаду. Уж если шмары не хотят по домам расходится, там им кто угодно предъяву сделает, то и нам лучше воевать всей кодлой, чем пытаться выжить в одиночку в такие времена.

— Нет, вы посмотрите! — С громким смехом закричал кто-то из зеков — Шлюхи и пидоры воевать намылились, а мы тут яйца мнём. Братва, Чкалов со своими пацанами может быть и не станут нас расстреливать, зато эти черти мигом порвут в клочья.

Максим громко расхохотался, его развеселила перспектива воевать с ментами и прочей сволочью вместе с голубыми, и, взяв в руки мегафон, крикнул:

— Стоп-стоп! Извините, господа голубые, но у нас нет для вас штанов с ширинками на заднице, поэтому определяйтесь в жизни как-нибудь по-другому. В общем воюйте без нас, а ещё лучше отправляйтесь по домам.

Тем самым он только подлил масла в огонь. Голубые взревели, словно стая белых медведей при виде песков Сахары:

— Максим Викторович! Товарищ полковник! Чкалов! Побойся бога! Мы же к тебе не в любовники записываемся, а в армию, чтобы с козлами воевать. Пойми сам, если ты собираешься начать в стране большое восстание, то тебе каждый боец должен быть дорог. Тем более проверенный. Мы может быть и голубые, зато не ссучились, подобно некоторым мразям, да, и с дисциплиной у нас полный порядок, не то что у крутых. А ещё нас можно смело соединять с бабским батальоном и тогда он у тебя будет розовым с голубой каёмочкой.

Максим растерялся от этих слов, но вида не подал. Он не знал, что ему ответить на это и уже хотел было громко выматериться и послать голубых куда подальше, как майор Завьялов тронул его за руку и попросил:

— Товарищ подполковник, назначьте меня командиром смешанного батальона. Поверьте, я с ними справлюсь.

Пристально посмотрев на Игоря, Максим спросил:

— Точно справишься? Учти, майор, я не потерплю, если твой батальон превратится в бордель.

Эти слова были сказаны достаточно громко, чтобы их услышали и ментовские рабыни, а это были отнюдь юные гимназистки, и голубые. Первые, радостно улыбаясь, придвинулись ещё ближе к Максиму и его бойцам, а вторые, почему-то облегчённо вздохнув, радостно загалдели:

— Командир, нема базара! Мы теперь к своей заднице никого и близко не подпустим и кума под монастырь не подведём. Ты только того, прикажи своим бойцам малость подучить нас. Морды бить мы насобачились, строем ходить вроде бы тоже, но в армейке никто из нас не служил.

Сосредоточенно кивнув, Максим скомандовал:

— Хорошо, раз вы так сами решили, то немедленно отправляйтесь в вертухайскую казарму и определите в ней на постой девушек. Да, и сами тоже заселяйтесь в неё до воскресенья.

Но не тут-то было. Как голубым, так и девушкам захотелось узнать, как отряд повстанцев намерен поступить с захваченными в плен вертухаями, ментами и несколькими чиновниками. Все они молча стояли у высоченной железобетонной стены и, глядя на трупы, лежащие перед ними, в ужасе молчали. Максим не стал торопиться и сначала разобрался со всеми остальными зеками. Всем, кто был старше сорока, он предложил переждать несколько дней в «Титанике», после чего обращаться к представителям новой власти за помощью. А ещё он попросил их не забивать ему голову всякими пустяками и лишь к одному Сому обратился с отдельным предложением, сказав тому:

— Аркадий, мы ещё не определились полностью, какое именно государство хотим построить, но это не так уж и важно. Для меня куда важнее, чтобы ты поскорее вернулся к своим алмазным копям и продолжил работу. Уже очень скоро нам понадобятся твои алмазы.

Рычков озабоченно откликнулся:

— Но, Максим Викторович, ведь моя компания давно уже принадлежит «Де Бирсу». Как быть с этим?

— Да, очень просто, Аркадий, гнать этот чёртов «Де Бирс» в шею. — С ухмылкой ответил Максим — Зря что ли мы поднимем восстание в Архангельской области? Поэтому быстро собирайся и немедленно поезжай в свои родные края. Один из отрядов там будет как раз штурмовать твоё бывшее хозяйство. Он же и останется его охранять от всякой гопоты.

— Мне что же так и не удастся посмотреть, как расстреляют этих зверей? — Поторопился спросить добытчик алмазов.

Максим вздохнул и спросил:

— Аркадий, неужели это может вызвать у тебя интерес?

Тот усмехнулся и ответил, процедив сквозь зубы:

— Ну, интерес не интерес, но кое-какое любопытство у меня имеется. Хочется мне услышать, Максим Викторович, что эти господа запоют перед смертью.

Сом и в самом деле, как в воду глядел. Стоило только подполковнику Первенцеву подойти к задержанным, стоящим со связанными руками, ему в уши ударили жалобные крики. Как издеваться над безоружными людьми, особенно беззащитными женщинами, так все они были героями, а как отвечать за свои преступления, так стали взывать к гуманности и человеколюбию. Тем не менее они не стали расстреливать всех задержанных оптом. Пока решался вопрос, кто вольётся в мотострелковый полк, который был сходу назван «Титаником», юные, но уже достаточно опытные бойцы-индиго, применив телепатию, провели дополнительное расследование и окончательно отделили баранов от козлищ, из-за чего чуть больше половины задержанных всё же не стали расстреливать. Под телепатическую амнистию попали одни только вертухаи-наёмники, зато гаишники-карачаевцы, которые на самом деле работали в Мордовии сутенёрами, а также чиновники вместе с их верными нукерами, не заслуживали никакого снисхождения и приговор в отношении них был немедленно приведён в исполнение, после чего оставшиеся в живых и потому здорово обрадовавшиеся вертухаи зажгли все четыре печи крематория «Титаника» и из их труб вскоре повалил чёрный дым.

На следующий день, начиная с шести часов утра, в «Титанике» развернулось формирование отделений, взводов, рот и батальонов. Максим и его друзья, имевшие полное досье на каждого сидельца, быстро во всём разобрались. Среди зеков имелись такие, кто имел военное образование, но не это было главное, а то, что в «Титаник» завезли свыше двух с половиной тысяч боевых тактических шлемов и защитно-маскировочных боевых костюмов, изготовленных из наноброни. Довольно лёгкие, но невероятно прочные, способные защитить солдата даже от пули крупнокалиберного пулемёта, при этом герметичные, а потому защищающие от боевых отравляющих веществ и радиоактивной пыли, напичканные электроникой, они обладали совершенно фантастической хамелеоновой маскировкой. Нечто подобное имелось на вооружении у американцев, но молодые учёные из числа второго поколения проекта «Индиго», довели их до полного совершенства ещё восемь лет назад и тайно наладили массовое производство. На эту экипировку возлагались большие надежды.

Боекостюмы-невидимки были не единственной научной разработкой молодых учёных. На базе научных работ профессора Орлова были созданы два уникальных препарата, названные просто и незатейливо «Сыворотка расширения сознания» и «Сыворотка здоровья». Первая, словно бы включала в мозгу форсаж, отчего в мыслительной деятельности уже через шесть часов оказывалось задействовано не два, три процента нервных клеток, а десять-двенадцать. Знаний в голове от этого не прибавлялось, но человек уже через шесть часов начинал соображать в несколько раз быстрее. Правда, все шесть часов после инъекции «СРС» пациенту приходилось туго, его не просто бросал то в жар, то в холод, а нешуточно трясло даже при том условии, что одновременно с ней ему кололи ещё и «СЗ». «Сыворотка здоровья» тоже была не подарок, от неё в голове добрых два часа гудели колокола, но зато она включала в организме человека все внутренние ресурсы разом, подстёгивала иммунитет и увеличивала способности к регенерации, хотя и не до бесконечности. Благодаря тактическим шлемам, на экраны которых можно было выводить любую информацию, и медицинским препаратам, уже к вечеру толпа людей с горящими от ненависти к врагу глазами, стала походить на воинское подразделение и сумела встать строем на плацу. Сутки спустя мотострелковый полк, получивший легкомысленное название «Титаник», был готов к выступлению и ночному марш-броску на Кадошкино, чтобы навестить Бориса Петровича Земцова и помочь тому отбиться от рейдеров.

Точно такая же работа велась во всех остальных лагерях, захваченных отрядами повстанцев, но самое главное, все те штурмовые отряды, которым предстояло захватить в ночь с воскресенья на понедельник стратегически важные пункты обороны врага, беспрепятственно вышли на рубежи атаки. Им теперь предстояло тихо и аккуратно завершить свою работу в течение ночи, чтобы уже завтра, в полдень по московскому времени, «Комитет триста сорок» мог сделать своё первое политическое заявление и одновременно с этим выплеснуть в Интернет огромное количество материалов. Бойцы «Титаника» быстро уяснили свою боевую задачу на понедельник и согласились с тем, что никому не дадут заниматься беспределом. Наказание за насилие и несанкционированные убийства было одно — смерть. Увы, но таковы суровые законы военного времени.

Максим, которому волей неволей пришлось принять участие в расстреле, всё это время чувствовал себя подавлено, но всё же держался и не подавал виду, что тяжело переживает расстрел отъявленных негодяев. Как и в прежние годы, он показывал себя молчаливым, мрачноватым и нелюдимым типом, которому нужно время, чтобы оттаять. Вместе с остальными бойцами он учил новобранцев, как нужно обращаться с оружием, экипировкой и боевым тактическим шлемом. Именно последний делал из них солдат, так как с его помощью каждый болван знал, что и в какой момент он должен делать, куда бежать и в кого стрелять. Свою роль сыграла также и «Сыворотка расширения сознания», которая пусть и не сделала никого умнее, зато обострила у всех память и те лекции, которые были прочитаны новобранцами, а они, начиная с утра субботы, не снимали тактических шлемов с головы ни на минуту, прекрасно отложились в их сознании. В том числе и на это надеялся Максим.

В воскресенье вечером полк «Титаник» погрузился на автобусы, фуры и микроавтобусы, чтобы покинуть лагерь и направиться в Кадошкино. До райцентра ехать было всего каких-то шесть с половиной часов, но прибыв на место, им нужно будет разделится и ещё затемно зачистить добрый десяток деревень района. Выехав из лагеря, за его пределами никто так ничего и не заподозрил, они помчались по шоссе. Бесследное исчезновение нескольких чиновников, гаишников и их проституток никого не насторожило и это позволило им без особых помех доехать до Кадошкинского района и перед райцентром разъехаться во все стороны. Подполковник Первенцев и майор Завьялов ехали в одном микроавтобусе. Как Максим и обещал это куму, его жену и детей ещё в субботу забрали из Жегалово и даже более того, уже в воскресенье ей сделали операцию, у той был рак желудка. Поскольку Игорю дали стопроцентную гарантию, что на этот раз его жена выздоровеет окончательно, настроение у него в этот вечер было прекрасное. Парень буквально рвался в бой. Однако, вместе с тем он был сосредоточен и молчалив. Лишь через полчаса после того, как они покинули лагерь, в котором он был кумом, майор спросил:

— Командир, тебе не страшно затевать эту бучу?

— В каком смысле страшно, Игорь? — Поинтересовался Максим — Боишься той крови, которая обязательно прольётся?

Игорь Завьялов, на правый глаз которого был опущен, как и у подполковника Первенцева, чёрный, непрозрачный, каплевидный экран, шумно вздохнул и пояснил свою мысль:

— Ну, крови и сейчас льётся немало, командир. Почитай каждый год в России убивают до восьмидесяти, а иной раз и до ста двадцати тысяч человек, причём ни за что, просто так, чтобы держать народ в повиновении. Поэтому меня куда больше волнует совсем другое. Мы сможем сломать им хребет? Пойми меня правильно, Максим Викторович, моей мечтой с детства было служить на границе, защищать родину от внешнего врага, а в жизни всё повернулось так, что мне пришлось охранять её от врага внутреннего, как это нам вдалбливала в головы власть. Ну, что бы они там не говорили, я видел, кого они бросают в лагеря. У каждого областного царька, командир, есть под рукой целая армия таких опричников, какие даже и не снились царю Ивану Грозному. Как только по всей России прогремит набат, они мигом собьются в кучу и это будет не один миллион штыков.

— Знаю, — спокойно сказал Максим, — всего у них насчитывается семь с половиной миллионов вооруженных до зубов бойцов не считая армии. Правда, все они не солдаты, а всего лишь каратели и я очень надеюсь, что армия за ними не пойдёт. Ну, а раз так, то качественный перевес будет на нашей стороне. Ты мне лучше вот что скажи, майор, какое настроение царит в твоём розово-голубом батальоне. Они нам Кадошкино не спалят?

Майор Завьялов коротко хохотнул и ответил:

— На этот счёт можешь быть спокоен, командир. Вот увидишь, мой батальон покажет себя с наилучшей стороны, хотя по своему составу он и выглядит пугающе.

Максим от этих слов даже подпрыгнул в кресле:

— Это чем же меня могут испугать пидоры и проститутки?

— Ну, допустим, не такие уж они и пидоры, командир. — С усмешкой сказал бывший кум — Во всяком случае среди них нет ни одного опущенного и этим уже много сказано. Вообще-то они все бисексуалы, золотая молодёжь, а потому даже не гомики в чистом виде, а просто сексуально развращённые типы. Ну, эту дурь я из них рано или поздно выбью. Тут ведь главное вот в чём заключается. Они практически все москвичи, и мужики, и бабы, причём большинство баб и раньше были проститутками. Они потому и решили записаться в нашу повстанческую армию, что прекрасно понимают всю сложность своего положения.

Если относительно голубых, сидевших в «Титанике», у Максима имелась информация, то про проституток он мало что знал. Подумав немного, он с сомнением в голосе сказал:

— Ну, не знаю, Игорь. Это твой батальон, тебе и решать. Как по мне, то я их всех прямиком в Москву отправил бы.

— Не выйдет, — насмешливо возразил майор Завьялов, — в Москву они все мечтают въехать верхом на белом коне.

— На одного они не поместятся, а табуном я тебе не позволю обзавестись. — Хмуро проворчал подполковник Первенцев и добавил — Хотя в одном я с тобой, пожалуй, соглашусь. Как знать, может быть война и в самом деле выдует у них всю дурь из головы. Так ты говоришь бабы и раньше были шлюхами? За что же это их из Москвы в Мордовию спровадили?

Игорь мотнул головой и сердито проворчал:

— Тут всё просто. Московские власти решили зачистить первопрестольную от нежелательных элементов. Это на словах, а на самом деле они просто продали всех проституток в регионы. У московских ментов хватает и других, куда более доходных кормушек. Зато Москва сегодня чуть ли на самом первом месте в списке городов с высокой моралью.

Максим кивнул. Он уже читал об этом в тех материалах, которые отправляли ему по Интернету друзья. Московские власти действительно на словах перевоспитали всех проституток и они больше не стояли на трассах. Вместо этого в Москве появились фешенебельные публичные дома, в которых всё те же менты заставляли заниматься проституцией молодых, красивых девушек. Сегодня в России, как никогда ранее, была актуальна пословица — «Не родись красивой, а родись счастливой». На красивых девушек, родители которых были простыми работягами, велась самая настоящая охота и их не только заставляли заниматься проституцией, но и тысячами продавали за границу. Это был побочный бизнес высокопоставленных генералов ФСБ. Что же, тем самым они подписали себе смертный приговор, как и все те люди, независимо от национальной принадлежности, кто истязал русский народ.

Как только повстанцы въехали в Кадошкинский район, на первом же посту ГИБДД были частично уничтожены огнём из «Винторезов» и «Печенегов», частично ранены полтора десятка находящихся там «федералов». На этот раз наёмников-молдован, самых жестоких и безжалостных из ментов. На посту осталось два отделения бойцов. Они сволокли трупы и раненых в небольшой овражек неподалёку, обильно полили их бензином, бросили на вопящую от боли кучу вчерашних хозяев жизни две большие ёмкости с напалмом и подожгли. Максим видел через систему контроля и наблюдения, с каким презрением освобождённые зеки выполнили эту тяжелую обязанность, покарать негодяев. Никто не проявлял никаких эмоций и тем более не выражал радости по этому поводу, что его порадовало.

С бойцами уже была проведена работа и им в первую очередь объяснили, что по отношению к садистам и мародёрам будут применяться самые суровые меры, начиная от двадцати ударов плетью и вплоть до расстрела. Казнь без суда и следствия в том случае, если о ком-то уже известно, что тот убийца и насильник, это не произвол, а вполне закономерный итог. «Комитет триста сорок» не собирался оставлять тюрьмы и лагеря пустующими, но это была задача ближайшего будущего, а пока машины с бойцами стремительно неслись каждая к своему населённому пункту. Все командиры и бойцы без исключения имели чёткий и конкретный приказ. Все знали, что, где и в каком порядке делать. Стратеги довели до их сведения, где находится враг и что с ним нужно делать, кого захватить в плен, если это будет возможно, а кого уничтожить на месте или расстрелять некоторое время спустя.

Всего в Кадошкинском районе нужно было ликвидировать триста семнадцать человек и это были не одни только менты. Под ликвидацию подпадали также многие главы администрации и другие мелкотравчатые чиновники вплоть до врачей, «работавших» по программе экспорта внутренних органов. В этом случае было решено не щадить даже женщин. Конфискациями займутся уже новые власти района. Ну, а пока что маховик восстания быстро набирал обороты и вскоре розово-голубой батальон ворвался в Кадошкино и быстро растёкся по улицам и переулкам этого красивого, заново отстроенного посёлка городского типа. Микроавтобус подкатил к дому Бориса Петровича Земцова. Майор Завьялов покинул его ещё при въезде в Кадошкина и уже брал штурмом районное УФСБ.

Максим вышел из машины и направился к калитке. В нескольких кварталах от дома раскатисто и часто грохотали «Печенеги». Когда он нажал на кнопку звонка, оглушительно прогремел выстрел из гранатомёта. Похоже, что местные менты решили, будто смогут отбить внезапную атаку неизвестно откуда взявшихся вооруженных людей. Хозяин дома хорошо слышал стрельбу и потому спросил через переговорное устройство:

— Кто там? Учти, у меня в руках карабин «Тигр».

Наклонившись, Максим с усмешкой сказал:

— С вами разговаривает командир повстанческого полка «Титаник» подполковник Первенцев. Откройте, Борис Петрович, и ничего не бойтесь. Особенно стрельбы. Это мои бойцы штурмуют вашу ментовку.

Земцом истерично выкрикнул:

— Вы что, с ума сошли? Какой ещё повстанческий полк?

— Высунь нос из дома и увидишь, какой. — Сердито крикнул Максим — Хватит выкобениваться, открывай калитку, пока я ворота вместе с забором не снёс. Разговор у меня к тебе есть, мать твою в дых. Серьёзный и важный.

Такие слова дошли до сознания Земцова куда быстрее и уже через две минуты подполковник Первенцев сидел на кухне и рассказывал хозяину агрофирмы, что тот ещё с пятницы арестант и что его решили застрелить при попытке бегства, чтобы потом никому и ничего не объяснять. Видеозапись, сделанная разведчиками, быстро возымела своё действие и Борис Петрович, бледный, как полотно, запинаясь спросил:

— Что же мне теперь делать, товарищ полковник?

Максим пожал плечами и ответил:

— Брать власть в районе в свои руки, Борис Петрович. Район мы тебе уже практически полностью зачистили, осталось всего несколько населённых пунктов, но и там в ближайшие полчаса всё закончится. Так что принимай хозяйство. Сегодня к вечеру мы возьмём штурмом Саранск, а в ближайшие три дня захватим всю республику. Оружия для твоих сил местной самообороны мы тебе подкинем, да, и кадрами поможем. В твоём районе у нас имеются надежные, проверенные люди. Ну, а сейчас быстро одевайся и поехали в твой офис. Нам нужно подготовиться к встрече рейдеров и китайцев.

Через три с половиной часа уже ничто не напоминало о том, что посёлок Кадошкино был захвачен повстанцами. Трупы всех, кого требовалось вывести в расход, уже не только сожгли с помощью термита и напалма, но и закопали в трёх километрах от посёлка. Жители Кадошкино, поняв, что произошло, особенно не радовались, но рвались разобраться с членами семей их самых злобных мучителей. Максим отнёсся с пониманием к их чувствам, а потому число убитых пополнилось ещё на семнадцать человек, после чего толпа, словно устыдившись содеянного, быстро разошлась по домам. По этому поводу Борис Петрович, узнав о самосуде, сказал:

— Как волки жили, как собаки подохли.

Арестованных китайцев заперли под замок в спортзале школы. Те сразу поняли, что восстание не только нешуточное, но и прекрасно организованное, а потому схватились за голову. Только теперь они сообразили, в какую историю влипли благодаря алчности своего начальства. Женщины бились в истерике, да, и мужчины тряслись от страха, с ужасом глядя на мрачные, полные решимости лица своих охранников. Никому из китайцев не хотелось умирать в далёкой Мордовии, а на счастливый исход они, похоже, даже и не надеялись. Да, и как им было на что-то надеяться, если никто не соизволил ответить на их вопросы и к тому же охрана нацелила на них оружие. Никакого сочувствия никто из бойцов розово-голубого батальона к ним не испытывал. В их глазах они были напастью ничуть не меньшей, чем монголо-татарское иго и китайцы это быстро поняли. Поняли и не предпринимали никаких попыток к тому, чтобы попытаться наброситься на охранников.

В половине десятого, когда подполковник Первенцев сидел вместе Земцовым и ещё тремя спецназовцами в его кабинете, в Кадошкино въехали на шикарных иномарках рейдеры, вместе с ними целая рота собровцев и почти три дюжины китайцев. Часть из них приехала на двух лимузинах, а остальные на автобусе. К их прибытию все были готовы. В офисе, кроме спецназовцев, не было ни одного сотрудника, да, и те попрятались по кабинетам, чтобы ударить рейдерам, когда те начнут своё маски-шоу, в спину. Так оно и случилось. Пока главные персоны поднимались в лифте на седьмой этаж, собровцы, дробно стуча подкованными каблуками по гранитным плитам пола, стали вбегать в здание и разбегаться по кабинетам. Своей главной задачей они видели грабёж и насилие, однако, каково же было их изумление, когда они, влетая в какой-нибудь кабинет, не видели в нём ни единой живой души. Изумление и разочарование.

Максим и трое спецназовцев встали по обе стороны от входной двери и терпеливо ждали, когда в кабинет Земцова войдёт судебный пристав со своим помощником, трое адвокатов и шестеро собровцев во главе со своим командиром, толстозадым майором Ефимовым. Первыми к столу хозяина кабинета шагнули рейдеры, а собровцы вошли в него последними и выстроились в ряд. Вот тут-то подполковник Первенцев и отдал команду произвести захват вражеских бойцов. В кабинетах, где собровцы шарили по столам и сейфам, всё произошло до банального просто. Спецназовцы, спрятавшиеся кто где, вышли из своих укрытий и рявкнули:

— Лапы в гору! Одно лишнее движение, козлы драные, и вы покойники.

Для некоторых мордоворотов, регулярно хаживавших в «качалку» и тренировавшихся в спортзалах, это было похуже любого оскорбления и они попытались было сыграть в ганфайтера, но сиплое фырчание «Винторезов» пресекло такие поползновения в корне. Их грубо сбивали с ног жестокими ударами, с хрустом заламывали им руки за спину и скручивали «пластиком» так, что и пальцем не пошевелишь. От такого неласкового обращения, собровцы начали было материться и даже угрожать спецназу повстанцев, но это привело только к одному, с них стали немедленно срывать чёрные маски с прорезями для глаз и сличать с ориентировками на тех, кто подлежал немедленному уничтожению. После того, как компьютер определял, кто есть ху, некоторых подтаскивали к распахнутым настежь окнам, сажали на подоконник и выбрасывали из офиса очередью из «Винтореза» с развороченной пулями грудью.

Не успел Максим рвануться к майору Ефимову, как его опередил капитан Эрзя, однофамилец знаменитого мордовского художника. Майор ничего не успел толком сообразить, как ухваченный мощными руками опытного бойца за шиворот и ремень, взлетел, чуть ли не под потолок, после чего стремительно рухнул вниз. Виктор Эрзя мгновенно присел, выставив одно колено, и майор, садист, насильник и убийца, приземлился поясницей на его колено. Послышался тошнотворный треск, предсмертный вскрик, глухой хрип, после мощнейшего удара ребром ладони по горлу, и ещё одним мерзавцем в России стало меньше. После этого по отработанной схеме, через окно, было расстреляно ещё три собровца, все трое негодяи ничуть не меньшие, чем их командир, который уже не мог жить без, крови, убийств и насилия.

Всё это произошло на глазах изумлённых китайцев, которые к этому моменту вышли из машин и, радостно лопоча, кивали головами. Им понравился как сам посёлок, так и офис компании, не говоря уже о её подразделениях. В ту же секунду на площадь выбежало почти две сотни бойцов, мужчин и женщин. Они выглядели столь устрашающе, что некоторые китайцы без какой-либо команды встали на колени и заложили руки за голову. Бойцы розово-голубого батальона хотя и оказалось новобранцами, действовали чётко и слажено. В числе китайской делегации было двадцать три представителя китайской мафии. Все они были вооружены, но только двое попытались выхватить оружие и тут же были сражены выстрелами из «Винторезов». Остальных гангстеров расстреливать не стали. С ними нужно было ещё разбираться и разбираться. Кто их знает, чего они там натворили в своей жизни.

Всех арестованных Максим решил взять с собой в Саранск, но перед этим приказал собрать на площади сход жителей Кадошкино и обратился к ним с речью. В ней он коротко объяснил, что такое «Комитет триста сорок», зачем он поднял в стране восстание и чего добивается. Кадошкинцы стояли молча и всем стало понятно, что им было страшно. Боялись они, конечно, мести со стороны власть имущих и Максим поспешил успокоить их такими словами:

— Граждане, вам нечего бояться. Мордовию мы зачистим полностью и все те мерзавцы, которые гнобили вас столько лет, будет либо расстреляны по совокупности своих злодеяний, либо отправлены в лагеря. Грабежей и погромов вам бояться нечего, для этого силами новой власти будет организованы народные дружины самообороны. Оружие для них мы завезли. Гнева московских властей вы тоже можете не бояться. Мы захватили несколько дивизий РВСН и наши специалисты в самое ближайшее время перепрограммируют ядерные боеголовки ракет, так что в этом плане у нас теперь паритет не только с Москвой, но и с Америкой, не говоря уже о Китае. Саров тоже захвачен нами, так что при необходимости мы в любой момент сможем изготовить новые атомные и термоядерные боеприпасы огромной мощности. Если у нас что и вызывает беспокойство, так это вы сами и ваше желание пограбить тех, кто ещё вчера был хозяином в этой жизни. Этого мы не допустим. На освобождённых районах мы вводим военное положение и поэтому насильники, грабители и мародёры будут расстреливаться на месте. У меня к вам одна единственная просьба, работайте, как и прежде, а мы позаботимся о том, чтобы больше никто и никогда не ущемлял ваших законных прав. Прежняя власть, с её беспределом, осталась в прошлом.

Кто-то обиженно выкрикнул из толпы:

— А вы что, не беспредельничаете? Эвон сколько народа постреляли у нас без суда и следствия.

— Без суда и следствия? — Гневно воскликнул Максим — Ошибаешься! Следствие мы вели долго, всё то время, что готовили восстание, а относительно суда я тебя так скажу, как раз судей-то и нужно в России вешать, как бешеных собак, в первую очередь. Чтобы тебе было понятно, почему мы расстреляли этих мерзавцев, когда будешь уходить, не поленись взять распечатку с их фотографиями и полным перечнем преступлений, которые они совершили здесь, в Кадошкинском районе. Как знать, может быть ты найдёшь среди них того, кто причинил горе тебе и твоей семьи. Всё, хватит болтать, принимайтесь за работу, а мы отправляемся в Саранск. Нам придется там хорошенько поработать.

Бойцы погрузились в машины и, оставив в Кадошкино лимузины, иномарки и автобусы, на которых в этот посёлок заявились незваные гости, уехали из него, а митинг продолжился. Теперь перед кадошкинцами стали выступать те люди, которые, находясь в подполье, долгое время сотрудничали с «Комитетом триста сорок» и собирали сведения. Они имели чёткие и ясные директивы, были хорошо подготовлены к этому митингу, а потому быстро успокоили кадошкинцев. Устраивать игр в демократию они не стали и лишь представили тех людей, кого «Комитет триста сорок» назначил управлять районом. Закон для освобождённого района вводился один — закон военного времени, с комендантским часом и военными патрулями.

Когда те кадошкинцы, кто был к этому пригоден, стали записываться в народную дружину самообороны, к розово-голубому батальону присоединилось два полка — мотопехотный в полном составе и танковый. Присоединился к повстанцам и вертолётный полк, но перед ним была поставлена конкретная боевая задача. За Ялгой повстанцы вступили в бой. В Саранске уже узнали про восстание и про то, что к столице Мордовии с четырёх сторон движутся войска повстанцев. Против отряда подполковника Первенцева был брошен сводный отряд, впопыхах собранный из саранских силовиков. В самом городе спешно строились баррикады, а к ним стягивались отряды охранников, собровцев и фээсбэшников. Их бойцы уже знали, что повстанцы без лишних разговоров расстреливают всех, кто ещё вчера терроризировал население, чтобы оно не расслаблялось и чувствовало над собой власть все двадцать четыре часа в сутки. Поэтому настроение у них было подавленное.

Ялга к этому времени уже была захвачена, а потому вряд ли отряд, посланный из Саранска, смог бы отбить её, да, он и не успевал это сделать. Единственное, чем он был опасен, так это полутора десятками танков «Т-90» и двадцатью «БМП-3». Максим принял решение атаковать противника сходу и поскольку его танкисты, у которых были более новые танки «Т-95», то, получив целеуказание из космоса, открыли огонь с дистанции в семь километров и подбили передние и задние машины бронетанковой колонны. После этого за дело взялись вертолётчики, которые также открыли по врагу огонь с безопасной дистанции. Когда дошло до прямого боестолкновения, враг уже разбегался во все стороны. Да, это и были всего лишь каратели, мечтавшие только о том, чтобы спасти свою шкуру любой ценой, но вокруг Ялги не было лесов и потому они стали отличной мишенью для вертолётов-штурмовиков. Те моментально расстреляли разбегающихся в страхе вояк.

Больше половины бронетехники врага удалось захватить в целости и сохранности, а вся остальная требовала как минимум капремонта, но на него не было времени. Среди голубых нашлось пара десятков бойцов, знакомых с танками и боевыми машинами пехоты хотя бы, как механики-водители и после сорокаминутной задержки отряд помчался дальше. С недобитками было приказано разобраться тому отряду, который брал штурмом Ялгу. Максим хотел было пересесть из своего микроавтобуса в боевую машину пехоты, как это сделал майор Земцов, но передумал. Так он терял все те средства связи, которыми был обеспечен, а от него требовалось сейчас только одно, держать всё под контролем и управлять боем. Куда предпочтительнее для него было самому идти в атаку с «Винторезом» в руках, но он не имел на это права.

Пока что всё шло гладко. За исключением нескольких десятков легкораненых, его отряд не понёс никаких потерь, но штурм Саранска обещал быть трудным. Подполковник Первенцев предусмотрительно решил не лезть на рожон. Он приказал выдвинуться вперёд снайперам, вооруженным дальнобойными американскими, крупнокалиберными снайперскими винтовками «Мак-Миллан» с баллистическими компьютерами и те стали бить по врагу практически наверняка. Спутники снова давали прекрасное целеуказание и потому их огонь был чрезвычайно губителен для врага. Остальные бойцы стали просачиваться в город обходя несколько баррикад, преградивших им путь, но вперёд шел только спецназ. Зло и нервно фырчали «Винторезы», временами, когда становилось ясно, что на баррикадах нет гражданских лиц, ухали термобарические взрывы, после которых с них уже никто не стрелял. Это возымело своё действие.

Увидев, что баррикады впереди на несколько мгновений охватывало пламя, после чего там наступала полная тишина, защитники баррикад, расположенных ближе к центру города, удирали с них бегом, но по большей части попадали под пули повстанцев. Враг стремительно откатывался к центру города, но там уже было выброшено на крыши зданий несколько вертолётных десантов спецназовцев. Они действовали тройками, группами по девять человек и их огонь был чрезвычайно губительным. В городе в это время царила паника. Люди не знали, куда им прятаться, но потерь среди мирного населения было мало. В первую очередь этому препятствовали спецназовцы, да, и остальные бойцы не палили куда попало. Все уже знали, что нажимать на курок «Винтореза» или «Печенега» нужно только тогда, когда компьютер даёт добро.

К восьми часам вечера все в основном закончилось и боевые действия происходили только в центре города. По всему же Саранску в этот момент проходил повальный шмон. Большая часть бойцов прочёсывала квартиры и подвалы в поисках спрятавшихся там вояк врага. Бой ещё был в самом разгаре и даже более того, только начался, а по городу уже повели арестованных. Невиновных среди них не было и тут жителям Саранска нужно было благодарить всех тех людей, которые, зачастую рискуя жизнью, вели в их городе разведку и фотографировали тех, кто не просто имел отношение к режиму, а был его активным функционером. На них велась планомерная охота, а потому уже очень скоро жители города увидели, что под конвоем оказалось большинство людей, на которых они раньше даже боялись взглянуть лишний раз, чтобы не прогневать.

Те из саранцев, кто включил телевизор, радио или вошел в Интернет, с удивлением узнавали, что какой-то «Комитет триста сорок» поднял в стране восстание против преступного режима чиновников. В отличие от предутренних часов, когда повстанцы действовали скрытно, в десять часов до сведения людей довели, какие города в России полностью очищены от сатрапов прежней власти и её самой. Максиму было не до телевидения и Интернета. В президентском дворце заняли оборону до двух тысяч человек, а в мордовском парламенте и того больше, тысячи под три. Оружия у них имелось предостаточно, но что самое главное, они не спешили сдаваться. Ну, с этим Максим как раз мог смериться, но дело осложнялось тем, что эти мерзавцы взяли в заложники множество женщин и детей, с которыми обещали жестоко расправиться.

Не долго думая, он немедленно отдал приказ привезти к обоим зданиям жен, детей, родителей и близких их защитников. Положение спасало то, что они получали из космоса прекрасные фотоснимки и видеозаписи, позволяющие определить, кто именно успел укрыться в зданиях. В результате изумлённые жители Саранска увидели нечто невообразимое и пугающее. К центру города на бортовых автомобилях повезли женщин, детей и стариков. Те, кому удалось подобраться поближе, видели, как машины задом сдавали на площадь и что к заднему борту привязаны бочки с бензином. Вояки, пытавшиеся, словно террористы, спрятаться за живым щитом, вскоре услышали:

— Либо вы немедленно сдаётесь, либо первыми при штурме погибнут ваши родители, жены и дети. Даю вам на раздумья ровно десять минут.

Из обоих зданий уже через пару минут вышли парламентёры с белыми флагами, чтобы узнать, каковы будут условия освобождения заложников. Ответ был неутешительным — суд военного трибунала над всеми, кто совершал преступления против своего народа и безжалостно грабил его. Под громкий плач жен и детей кто-то предпочёл застрелиться сам, но таких было немного. Не прошло и десяти минут, как загнанные в угол вояки и чиновники стали сдаваться. На этот раз никого не стали расстреливать немедленно. Последним из здания президентского дворца вышел трясущийся от страха Эмиль Царёв. На вчерашнего хозяина Мордовии было противно смотреть. От былой спеси не осталось даже малейшего следа.

В скоротечном бою за Саранск погибло семнадцать человек и среди них ни одного спецназовца или бывшего зека. Сказывалось то, что повстанцы имели куда более совершенные средства защиты. Да, и этих смертей можно было избежать, не лезь некоторые офицеры туда, куда их не просили, но слишком уж было велико их желание поквитаться с врагом. К полуночи всё закончилось, но зачистка города продолжилась. Далеко не все чиновники и их преданные нукеры были захвачены в плен. К этому времени Максим получил подтверждение, что вся Мордовия, а вместе с ней Чувашия, Нижегородская и Ульяновская области были захвачены повстанцами почти полностью. Так же успешно восстание проходило и в других регионах. Враг проявил поразительную беспечность и был за это жестоко наказан и пусть от власти чиновников была освобождена не вся Россия, начало этому было положено.

Глава шестая Ещё одни десять дней, которые потрясли мир

Максим и сам не ожидал, что он так быстро станет для множества людей Максимом Викторовичем. Не ожидал он и того, что всего за каких-то десять дней им удастся сделать так много. Они без малого чуть ли не перерезали Европейскую часть России, взяв власть в свои руки от Мурманска до Вологды и от Нижнего Новгорода до Кургана, покончив с чиновничьим режимом в Приморье, Хабаровском крае, на Сахалине и на Камчатке, а также освободили русские территории Северного Кавказа от Ставропольского края вплоть до Ростова. Татарстан и Башкирию они не трогали специально, как и Северокавказские республики. Разобраться с первыми они собирались через пару месяцев, а в отношении вторых уже были сделаны громкие, чёткие и внятные заявления — новая Россия в ультимативной форме предоставляла им полную свободу, но жестко потребовала немедленно освободить всех русских рабов, иначе с началом зимы горцев ждет такая война, что генерал Ермолов покажется им сущим ангелом, поскольку речь будет идти о тотальном уничтожении врага. Хотя ответная реакция еще не последовала, до войны, похоже, дело не должно было дойти.

Сам Максим за это время с боями дошел до Оренбурга, но это сильно сказано. Местами бои действительно были тяжелыми, но на их стороне был профессионализм и отличная выучка своего собственного спецназа, плюс массовый переход на сторону повстанцев солдат и офицеров. Восстание продолжало расширяться, но по большей части с Запада на Восток и с Дальнего Востока в Сибирь. Двигаться за Волгу, на Запад, было опасно. Центр Европейской части России был хорошо вооружен, но самое главное заключалось в том, что Власиха, столица РВСН России, находилась под контролем Кремля. Поэтому пусть и небольшое, но какое-то количество ракет с ядерными боеголовками у режима имелось и с этим нужно было считаться. Работа по Власихе велась давно, но каких-то особых успехов не было достигнуто. Как и придворная Кантемировская дивизия, ракетчики, можно сказать, были на стороне чиновничьего режима. Подполковник Первенцев не впадал из-за этого в панику, но вместе с тем не торопил событий.

Им удалось сделать едва ли не самое главное — перерезать все нефте и газопроводы, идущие из Сибири на Запад. Пока что это не имело особого значения, ведь хранилища были полны. Когда запасы нефти и газа иссякнут, чиновничий режим пусть и с трудом, но все же сможет какое-то время выкручиваться, покупая нефть и газ за рубежом, но зима быстро наведет в этом деле свой порядок. Поэтому вся дальнейшая борьба с режимом переносилась на позднюю осень и зиму. Имелась у повстанцев, начавших освобождать Россию от внутреннего врага, захватившего власть в стране, еще одна причина, по которой они были вынуждены притормозить, у них просто не хватало боеприпасов. Какой-то острой нехватки они ещё не испытывали, но следующие десять дней точно такой же активности приведут к тому, что бойцам придётся использовать автоматы и снайперские винтовки, как дубины. А ведь они накапливали патроны и снаряды на тайных складах свыше семи лет, но та плотность огня, которую армия повстанцев обрушивала на врага, быстро сделала своё дело и теперь повсюду, где только можно, срочно организовывали выпуск патронов и снарядов.

В три часа пополудни подполковник Первенце возвращался в Оренбург из короткой инспекционной поездки. Одетый в полевой камуфляж, с тактическим шлемом на голове, экран-забрало которого было опущено на глаза, он сидел за рулём старинного армейского джипа «Хаммер» с усиленной бронёй и ехал в сторону центра города на максимальной для этого автомобиля скоростью. Максим никогда прежде не бывал в этом городе, но по словам горожан и своих друзей знал, что за пятнадцать лет Оренбург был отстроен практически заново. Новой власти было плевать на архитектурные памятники. Они сносили их без малейшего сожаления и строили себе такие особняки, что им могли позавидовать богатейшие люди планеты за рубежом. До того момента, пока они не подняли восстание и не стали безжалостно бороться с чиновничьим режимом. Да, безжалостность и жестокость, как это ни печально, были их главным оружием и именно поэтому они смогли так стремительно захватить огромные территории. Как только весть о восстании, поднятом «Комитетом триста сорок», распространилась по всей России и чиновничьей клике стало известно, какие регионы захвачены повстанцами и как те расправляются со вчерашними хозяевами жизни и вершителями судеб, сатрапы, бросив всё, бежали вместе со своими самыми преданными приспешниками в Москву и Центр России, благо там у них имелись как шикарные квартиры, так и роскошные поместья, разбросанные по всему Подмосковью.

Однако, вовсе не массовые казни палачей, карателей и их хозяев ввергли весь мир в состояние шока, а то, что повстанцы без малейших проволочек казнили вице-президента компании «Тяньжи» вместе с тремя десятками других китайцев. По сравнению с этим померкло даже колесование бывшего президента Мордовии Эмиля Царёва и нескольких других преступников, отличавшихся особой жестокостью. За ними ведь не стоял Китай со своей огромной армией. Насколько жестокими и беспощадными были преступники, истязавшие свой народ, настолько же жестоко казнили и их, причём публично, хотя и не в центре города. Трупы казнённых сжигались в ямах, а те засыпались землёй и перепахивались, чтобы родственники не смогли похоронить их на кладбище. Чего-чего, а казней и трупов было много, как и публичных наказаний. Новая власть сразу же объявила, что с самосудом и беспределом она будет бороться жестко и принципиально.

Уже на второй день «Комитет триста сорок» заявил на весь мир, что у новой России есть оружие пострашнее атомных бомб, бойцы с паранормальными способностями и следователи-телепаты, но не от слова телепать языком. Скрывать то, что все члены этого самого «Комитета триста сорок» и очень многие из их детей были так называемыми индиго или псиониками, уже не имело смысла. Интернет, радио и телевидение, а у повстанцев имелись свои собственные спутники связи, быстро разнесли эту весть по всей России. Вместе с тем до сведения людей было доведено, что за самосуд будут расстреливать точно так же, как и за те преступления, которые уже были совершены в стране прежней властью. Людям предлагалось потерпеть и не бросаться с голыми руками на штыки. Зато на всех освобождённых территориях по сию пору полным ходом шла зачистка и одновременно с ней новая власть налаживала жизнь сограждан, оказавшихся в сложной жизненной ситуации.

Линии фронта, как таковой, между старой и новой Россией не было, а потому в освобождённые районы хлынули люди. Множество людей. Первым делом их отправляли в фильтрационный пункты, где с ними беседовали самые опытные телепаты, хотя таких насчитывалось немного. Максим и его друзья боялись засланных агентов и не зря. Их действительно засылали к ним под видом беглецов, но далеко не всех ставили к стенке на самом деле, а лишь имитировали расстрел, хотя они и не были такими уж ангелами. «Комитет триста сорок» стремился доказать на деле, что новая власть действует хотя и жестоко, но справедливо и тщательно отделяет зёрна от плевел.

С такой же жесткостью новая власть боролась за чистоту своих рядов. Беспредел и пьянство были поставлены вне закона, но если за самовольную жестокость и убийство невиновного человека бойца запросто могли поставить к стенке и расстрелять, то пьяниц наказывали по другому, физически, и это происходило довольно часто. У вчерашних зеков частенько сдавали нервы и они, дорвавшись до спиртного, не всегда могли устоять против соблазна надраться в лоскуты. Пороть таких идиотов плетями и тем самым покрывать их спины шрамами, было бы неосмотрительно и накладно, ведь после этого их нужно будет лечить. Поэтому к ним применялись другие виды физического воздействия, весьма похожие на пытку.

Максим, лавируя между армейскими грузовиками, ехал по центральному проспекту города к губернаторскому дворцу. Оренбург был всего три дня, как захвачен повстанцами. Во многих домах окна были заколочены листами пластика и фанеры, а стены покрывали пулевые отметины. Бои за город не были такими уж и тяжелыми, тем более, что большая часть чиновничьей братии во главе с губернатором загодя сбежала в Казахстан. Власти южного соседа подтянули к границе армию и перекрыли её, но после того, как пропустили тех, кто позволял их отребью кормиться в России. Дальше этого дело пока что не шло, но «Комитет триста сорок» уже планировал стремительный бросок на юг, чтобы восстановить статус-кво и вернуть России её законные земли, всегда бывшие русскими, ну, и заодно преподать хороший урок как властям Казахстана и казахам, так и заодно всему миру. В отношении Украины, а точнее Крыма и её восточных районом, они собирались принять точно такие меры, но не летом, а ближе к зиме. Вторжение же в Казахстан было запланировано на начало июля. До этого времени Максим решил никуда не уезжать из Оренбурга.

Вскоре подполковник Первенцев, который всю ночь провёл в танковой дивизии, подъехал к губернаторскому дворцу, доставшемуся им без боя. Прежние обитатели, спасаясь бегством его даже не заминировали. Да, это был настоящий дворец, двадцатипятиэтажное здание из белого мрамора, стекла и анодированного алюминия. Причудливой формы здание, построенное в стиле хай-тек, стояло на огромном участке и было окружено красивым парком с несколькими прудами и огорожено роскошной чугунной оградой. Главные ворота были распахнуты настежь, но по обе стороны от них стояло по паре танков «Т-95» и по четыре боевых машины поддержки танков, грозно ощетинившейся четырьмя сдвоенными скорострельными пушками. Да, и помимо них в губернаторском саду находилось два с лишним батальона, отчего его красота несколько поблекла. Бойцы полюбили дарить цветы проходившим мимо дворца девушкам. Максим, снизив скорость, въехал на территорию дворца, к которому, не смотря на раннее утро, направлялась длинная вереница людей. Каждый человек шел к ним со своими проблемами и никому не давали от ворот поворот. С каждым жителем Оренбурга беседовали и входили в его положение.

На просторной площади перед главным входом находилось лобное место — деревянный помост, к которому тянулся электрический кабель. На самом помосте стояло в два ряда две дюжины дубовых столбов с широкими кожаными ремнями, медным обручем, скользящим по металлической штанге позади столба вверх и вниз, и медным поддоном, стоящим под ним. На глазах у все на лобном месте проходила экзекуция провинившихся бойцов. В основном тех, кто, не смотря на строгий запрет, всё же был пойман пьяным. В это утро таких насчитывалось девять человек и все из полка «Титаник», то есть его старые знакомые, но экзекуции проводились обычно не утром, а после обеда. Максим подъехал поближе, вышел из машины и подошел к босоногим парням. Трое из них были деловыми, а четверо крутыми, все в возрасте от тридцати до тридцати пяти лет. Он подошел поближе, покрутил головой и с укоризной посмотрел на них. Командир боевой группы, почти двухметрового роста верзила, сержант Сергей Окороков по прозвищу Румпель, пробасил, широко улыбаясь:

— Извини, Чкалов, бес попутал. — После чего рявкнул — Чего встали, как во время штиля? Давайте, шевелите вёслами, гребите к столбам! Быстро!

Бывший питерский бандюган и заядлый яхтсмен, он запрыгнул на помост, подошел к ближайшему столбу и встал в медный поддон, в котором было по щиколотки налито воды. Румпель сам пристегнулся к нему ремнём на уровне груди. Подошедший к нему сержант с мокрым вафельным полотенцем в руках, положил его на голову командира боевой группы и, недовольно бурча что-то себе под нос, опустил медный обруч, после чего сунул в руку Румпелю прерыватель, замыкающий и размыкающий электрическую цепь. К медному кольцу и поддону были подведены электрические провода. Когда все бойцы встали каждый возле своего столба и приготовились к экзекуции, сержант, которому в это утро выпало её проводить, сказал:

— Так, мужики, поскольку это у вас первый раз, то вы получите по пять ударов током. Каждый удар по двадцать секунд. Если кто не сдюжит и разожмёт руку раньше, чем перестанет играть музыка, тому придётся повторить всё снова. К вашему сведению, Чкалов двадцать семь ударов в Саранске вытерпел, чтобы вас, ослов, вразумить.

— Да, знаем мы это, Стервень, — сердито огрызнулся кто-то из деловых, — давай, включай свою шарманку. Причастимся липездричеством и жрать пойдём.

Через минуту над площадью загрохотал марш «Прощание славянки» и старший сержант Зацепа опустил ручку рубильника. Бойцов затрясло, но первый удар они перенесли не издав ни звука и только во время четвёртого их рты открылись, но марш заглушил крики. Зато никто не отбросил от себя прерыватель. Как только звуки марша утихли, Максим сердито спросил:

— Ну, и стоило оно этого?

— Стоило, Чкалов, ещё как стоило. — Ответил за всех Румпель, губы которого были искусаны до крови — Но нам же надо было как-то доказать всему «Титанику», что в нашей роте нет слабаков. Голубые со своими ведьмами уже почти всем батальоном через это твоё липездричество прошли, так что же мы, дрисливее их что ли?

Демонстративно, с показным огорчением, вздохнув, Максим махнул рукой и направился ко входу. По большому счёту с дисциплиной где-где, а в полку «Титаник», как и во всех остальных точно таких же полках, был полный порядок. Как только он доказал, что пытка электротоком не является для человека со здоровым сердцем смертельной, нашлось немало желающих испробовать её на себе, а потому офицеры то и дело отлавливали пьяных бойцов. Максиму было хорошо известно, что больше половины из этого числа устраивали попойки только для того, чтобы доказать своим товарищам, что они самые крутые. Те же бойцы, которые напивались по каким-то другим причинам, после экзекуции вообще зарекались пить и клялись, что лучше в петлю, чем напиться водки и получить уже не пять, а десять ударов электрической плетью. Таких электрических эшафотов в повстанческой армии было несколько сотен и мало кому хотелось заработать столь суровое наказание за обычную пьянку.

Им крайне редко приходилось расстреливать тех бойцов, которые потеряли человеческий облик и, взяв в руки оружие, начинали зверствовать точно так же, как и те нелюди, с которыми они боролись. Неподалёку от эшафота Максим увидел совсем уж редкую птицу, оператора с видеокамерой и кофром, висевшим через плечо, и молодую женщину с микрофоном в руках. Рядом с ними стояли трое офицеров и один из них, указав рукой на него, что-то негромко сказал дамочке. Женщина с микрофоном, на котором Максим увидел аббревиатуру «Би-Би-Си», решительными шагами направилась к нему и когда приблизилась метров на пятнадцать, громко попросила:

— Господин президент, вы позволите задать вам несколько вопросов? Я Маргарет Ланкастер, корреспондент «Би-Би-Си».

Максим кивнул и когда молодая женщина и оператор приблизились, жестом предложил им иди к входу и тайком показал кулак офицерам за то, что они представили его, как президента. В последнее время его друзья всё чаще и чаще говорили ему, что именно он должен возглавить восстание. Сегодня они сделали в этом направлении ещё один шаг, отчего настроение у Максима основательно испортилось. Не смотря на это он решительно направился в губернаторский дворец, которому позавидовал бы любой арабский шейх, сидящий на нефтяной скважине. Вместе с Маргарет Ланкастер и её оператором он поднялся почти на самый верх, вошел в огромный кабинет бывшего хозяина Оренбургской области и по-хозяйски направился к письменному столу. Тот мог своей монументальностью поспорить с пирамидой Хеопса. Он оправил на себе полевой мундир, сел в роскошное кресло тёмно-вишнёвой кожи и кивнул англичанке.

Маргарет Ланкастер, симпатичная шатенка лет тридцати пяти с проницательным взглядом карих глаз и неожиданно волевым лицом профессиональной спортсменки, спросила:

— Господин президент, вы можете дать интервью моей телекомпании? — И с улыбкой прибавила — Я добиралась до вас целую неделю и даже не надеялась, что смогу это сделать. О вас можно сказать только одно, вы не сидите на одном месте.

— Точнее целую неделю гонялись за мной. — С улыбкой сказал Максим — Хорошо, я дам вам интервью, миссис Ланкастер, но сначала давайте пообедаем.

Подполковник Первенцев позвонил по телефону и попросил принести в кабинет обед, распорядившись приготовить для журналистки её любимый салат с артишоками, поджарить тосты, поджарить стейк из свинины, к нему подать картофель-фри и бокал свежевыжатого апельсинового сока. Её оператору тоже был заказан именно такой обед, о котором тот мечтал вот уже добрую неделю. От аперитива англичане отказались. Услышав, что именно Максим говорил в телефонную трубку, делая для своих гостей заказ, Маргарет Ланкастер удивлённо спросила:

— Господин президент, неужели все эти разговоры про телепатию правда? Мы с Билли проснулись очень рано и ещё даже не завтракали, а вы заказали для нас такой обед, о котором мы даже и не мечтали. Вы прочитали наши мысли?

Максим усмехнулся и ответил:

— Да, нам не имело смысла скрывать это дальше. Вы только что убедились в этом на собственном опыте? Хотя я и не телепат, мисс Ланкастер, я умею весьма точно угадывать мысли.

Обед подали через полчаса в большую гостиную, расположенную рядом с кабинетом. За завтраком Максим коротко обсудил с журналисткой будущее интервью, ограничив его по времени двумя часами и разрешив задавать любые вопросы. Вскоре они вернулись в кабинет и он сел в правое из двух кресел, между которыми стоял журнальный столик. Маргарет Ланкастер встала на фоне гобелена, быстро посмотрелась в зеркальце, поправила прическу и поскольку Максим был не против прямого эфира, сказала:

— Дамы и господа, я, Маргарет Ланкастер, нахожусь сейчас в городе Оренбурге, в огромном дворце бывшего губернатора Оренбургской области. Сегодня вы имеете уникальную возможность узнать о том, что происходит в России, из уст главного руководителя вооруженного восстания, которого все повстанцы называют президентом новой России. Его имя Максим Первенцев и я советую вам запомнить это.

Журналистка подошла к Максиму, поднявшемуся из кресла, и поприветствовала его. Они сели и Маргарет Ланкастер задала первый вопрос, касающийся всего происходящего. Максим сосредоточенно кивнул и пристально посмотрел в объектив портативной телекамеры. Сурово нахмурившись, он ответил:

— В России произошло то, чего было невозможно избежать начиная с того момента, как в Советском Союзе затеяли перестройку, быстро выродившуюся в целенаправленный развал великой страны, ограбление и закабаление русского народа. Делалось это нагло и цинично, под видом демократизации советского общества и борьбы с тоталитарной системой, но привело к возрождению в России феодализма и ничем не прикрытого рабства. За тридцать пять лет против русского народа были совершены чудовищные преступления и он понёс такие жертвы, что холокост рядом с этим детский сад. Если евреев во время Второй мировой войны было убито в фашистских концлагерях шесть миллионов, то русских людей за эти годы без войны уничтожили уже свыше двадцати миллионов. Всё это произошло с прямой подачи западной демократии и благодаря тому, что западная цивилизация так трепетно сжимала в своих объятьях каждого негодяя, дорвавшегося до власти вместе со своими прихвостнями сначала в Советском Союзе, а потом в России. В результате в нашей стране произошло то, чего так боялись ваши спецслужбы — патриотически настроенные офицеры спецслужб, к которым я отношусь, подготовили вооруженное восстание, возглавили его и оно уже увенчалось успехом. Сейчас в наших руках находится большая часть ядерного арсенала, а так же военные заводы по его производству и заводы по производству средств их доставки. В военном плане новая Россия неуязвима для НАТО, так как при малейших признаках широкомасштабной агрессии мы нанесём такой удар, что от западной цивилизации мало что останется и Великобритания, как страна, так любящая принимать у себя воров, сбежавших из России, должна задуматься о последствиях первой. Ваша страна рискует стать радиоактивной пустыней, если вы не дадите жесткий укорот вашему правительству.

Подполковник Первенцев замолчал и снова вперил суровый взгляд в объектив телекамеры. После короткой паузы Маргарет Ланкастер, сидевшая с каменным лицом, спросила:

— Именно с этим связаны массовые казни в России?

— Да, — отрывисто сказал Максим, — хотя это и тяжело, никому не нравится быть палачом, мы просто вынуждены физически уничтожать тех преступников, кому нет прощения. В течение пятнадцать лет мы собирали сведения о их преступлениях, а поскольку именно русские люди первыми совершили эволюционный скачок и среди нас немало таких, кто обладает паранормальными способностями, то мы караем только тех преступников, которые убивали и истязали людей целенаправленно, ради собственной выгоды или из-за своих садистских наклонностей. Если в наши руки попадает человек, который совершил убийство по приказу и не мог ослушаться потому, что его близким грозила смерть, мы сохраняем ему жизнь.

Английская журналистка, вздохнув, кивнула и задала уже куда более конкретный вопрос, так предварив его:

— Господин президент, вчера я наблюдала за казнью одной женщины, врача, которая, как мне стало известно, никого не убивала. Она была главным врачом областной больницы и её казнили вместе с какими-то карателями, как их назвали. Почему она была казнена? Лично у меня эта женщина, а ей ещё не исполнилось сорока лет, вызвала сочувствие. Ваши люди безжалостно повесили её. Почему?

Подполковник Первенцев нахмурился, вздохнул, покрутил головой и суровым тоном сказал:

— Я знаком с этим делом, миссис Ланкастер. Да, Роза Абрамовна Бронштейн действительно умела составить о себе хорошее впечатление. Между прочим, вы удивляете меня, мисс Ланкастер. Каждый человек, который решил посмотреть, как казнят преступников, имеет возможность узнать всё об их злодеяниях. Госпожа Бронштейн виновна в том, что создала вместе с губернатором Оренбургской области целую сеть хирургических пунктов, в которых у людей насильственным образом изымались внутренние органы. Так называемые врачи занималась в них также тем, что производили насильственные аборты и вызывали у пойманных милиционерами беременных женщин искусственные роды, чтобы добывать из биоматериала стволовые клетки. В Великобритании, между прочим, такие омолаживающие препараты пользуются большим спросом и никого из жителей вашей страны, похоже, совершенно не интересует, как эти стволовые клетки были добыты. Всего за одиннадцать лет жертвой этой хищной твари стали почти девять тысяч мужчин и женщин. Она лично производила операции по изъятию внутренних органов и делала это так, что человек, одурманенный наркотиками, уходил из хирургического пункта так и не поняв, что с ним произошло, а спустя несколько часов умирал. Думаю, что в данном случае будет уместно привести слова Конфуция, сказавшего когда-то: — «За добро нужно платить добром, а за зло воздавать по справедливости.» Поэтому единственное снисхождение по отношению к этой импозантной даме было выражено в том, что её просто повесили. Мужчин за такие преступления у нас принято колесовать. Рано или поздно губернатор Оренбургской области и оба его старших сына будут пойманы и подвергнуты этой страшной казни. Пользуясь случаем, я обращаюсь к британским банкирам. Господа, на банковских счетах Розы Абрамовны Бронштейн в Национальном Вестминстерском Банке хранится триста двадцать миллионов евро. Если эти деньги не будут возвращены в Россию, мы объявим руководство этого банка соучастниками преступления и они все будут приговорены к смертной казни. Поверьте, нашим агентам не составит особого труда привести приговор суда в исполнение. Мои слова также относятся к денежным вкладам всех преступников, осуждённых в России на казнь или длительные сроки заключения. Никто из тех людей, которые тридцать четыре года истязали не только русский, но и все остальные народы России, грабили их, убивали и втаптывали в грязь человеческое достоинство, а также потворствовали преступникам и всячески помогали им, не останется безнаказанным. Пусть даже это будут президенты держав, считающих себя великими. Мы сурово, от мала до велика, покараем всех, кто планомерно уничтожал русский народ, и у нас хватит на это сил и политической воли. Поэтому призываю вас задуматься над тем, как вы можете загладить свою вину перед Россией и её народом. — Англичанка, услышав эти слова, в ужасе отшатнулась, а Максим, одарив её строгим взглядом, ледяным тоном сказал — Миссис Ланкастер, хотя я и не телепат, поверьте, мысли человека я угадываю очень легко. Вы сейчас подумали, что нас нужно уничтожить, как можно скорее, пока мы не набрали силу и не захватили всю Россию. Я не вправе осуждать вас за такие ваши мысли и потому буду рассматривать их, как самую обычную реплику, содержащую в себе вопрос, а может быть западной цивилизации действительно стоит поступить именно так, уничтожить нас? Поверьте, как только ваши президенты и премьер-министры наберутся решимости отдать такой приказ, мы первыми нанесём превентивный удар по вашим штабам, а если и это не отрезвит вас, последует второй удар, куда более мощный. У нас очень хорошо поставлена разведка и мы знаем всё, что происходит в Белом доме, на Даунинг стрит и на Елисейских полях, как знаем то, что происходит в Пекине. Поэтому нас невозможно застать врасплох. Каким будет ваш следующий вопрос?

Заметно побледневшая английская журналистка запинаясь и судорожно потирая руки спросила:

— Господин президент, неужели вы способны развязать Третью мировую войну и обрушить на миллионы ни в чём неповинных людей свои ракеты с атомными и термоядерными боеголовками? Но это же ужасно.

Максим усмехнулся и чуть ли не ёрнически ответил:

— Маргарет, давайте отнесёмся ко всему по-философски. Для нас, русских, в сложившихся условиях лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас. Вы, ловко манипулируя нашими политиками в восьмидесятые и девяностые годы, к началу четвёртого десятилетия низвели русских людей до положения безропотных рабов, которых может безнаказанно убивать кто угодно. Знаете скольких чернокожих граждан Великобритании, приехавших в нашу страну, чтобы работать здесь наёмными карателями и надсмотрщиками, мы казнили за совершенные ими преступления? Четыре тысячи двести тридцать семь человек и это далеко не все негодяи, которых мы обязаны уничтожить во имя человеколюбия и гуманизма. Эти подонки, которые и у вас в стране не отличались законопослушностью, приехали в Россию полагая, что наша страна является территорией дикой охоты, где по приказу начальников, а среди них не так уж много русских, можно безнаказанно насиловать, истязать и убивать безоружных людей. Они жестоко ошиблись и будут казнены все до единого, но есть другие подонки из числа высокопоставленных господ, прямо влияющих на политику ваших стран. Они поступали все эти годы по иному. Эти господа сначала всячески потворствовали тем негодяям, которые разворовывали нашу страну, сколачивая невиданные состояния, а попутно ещё и разваливали её до тех пор, пока другие негодяи не поняли, что в России, природные богатства которой разворовать полностью невозможно физически, можно снова ввести феодальный режим, разделить её территорию между собой и воцариться в своих вотчинах навечно. О, этот эксперимент так восхитил ваши правящие элиты, что они моментально изменили своё отношение к России и стали укреплять режим чиновников, окончательно взявших власть в свои руки. Вы тоже просчитались, господа. Даже в том случае, если бы благодаря смелому эксперименту, поставленному много лет назад ещё во времена Советского Союза, который получил название проект «Индиго», не произошло эволюционного скачка, в России всё равно нашлись бы такие патриоты, которые свергли бы этот античеловеческий режим. Если народ Великобритании захочет узнать имена тех политиков, которые хотят, точнее теперь уже хотели, поработить его точно так же, как чиновники поработили русский народ, другие народы нашей страны пострадали в гораздо меньшей степени, то мы назовём их имена. В таких условиях, миссис Ланкастер, западной цивилизации трудно надеяться, что русские люди после всего того, что они пережили, станут сожалеть о миллионах людей, погибших в ваших странах в результате Третьей мировой войны, но я вас обнадёжу — её не будет. Мы не самоубийцы и нас совершенно не прельщает перспектива жить в стране, окруженной радиоактивными пепелищами. Пять, шесть термоядерных взрывов, причём взрывов сверхчистых, а такие термоядерные боеприпасы у нас имеются, которые уничтожат некоторые из ваших самых крупных военных объектов, это ещё допустимо в том случае, если у военных сдадут нервы. Тем не менее я полагаю и у меня имеются для этого все основания, что этого не произойдёт. Когда я говорю о превентивном ударе, речь идёт вовсе не о ракетах с термоядерными боеголовками, а о совсем ином оружие, которое мы применим не задумываясь ни на минуту и применим адресно, причём с потрясающей точностью. Поверьте мне, некоторые люди уже поняли, о чём именно идёт речь и сейчас пребывают в паническом ужасе. Ещё бы, как раз об этом они даже не могли и помыслить, но это так. Новая Россия может в любую секунду нанести по вашим ракетным базам и подводным лодкам удар такой сокрушительной силы, что у вас попросту не останется ни одной атомной бомбы или боеголовки. Поскольку думать над этими словами задача ваших политиков и военных, Маргарет, давайте перейдём к каким-нибудь другим вопросам.

Англичанка, приободрённая его словами, проглотила комок в горле и всё же поинтересовалась:

— Неужели это правда? — Максим только насмешливо улыбнулся и молча кивнул головой, а Маргарет Ланкастер задала ему довольно сложный вопрос — Господин президент, почему в выложили свои козыри так быстро, ведь игра только началась? Мне всегда казалось, что прямота и простодушие не являются отличительной чертой политиков вашего масштаба. Зачем вы сказали, что Россия может быстро разоружить весь западный мир и лишить его военного преимущества? Вам не кажется, что люди расценят ваши слова, как элементарный блеф?

Подполковник Первенцев хитро улыбнулся и ответил:

— Вообще-то я не политик, миссис Ланкастер. Я кадровый разведчик, полевой агент экстра-класса, которому по плечу выполнить практически любое задание из разряда невыполнимых. Этому меня не только учили с юных лет, но и для этого, отчасти, породили. Таких полевых агентов, как я, в России насчитывается немало и некоторые из них сейчас находятся в Вашингтоне, Лондоне, Париже, Пекине, Иерусалиме и в некоторых других столицах. Поэтому я имею достоверную информацию о том, что происходит, например, в Белом Доме. Поверьте, президент США Роберт Стюарт ещё может надеяться на то, что специалисты смогут защитить его телефон от прослушивания вражескими агентами, но они никогда не защитят его сознание от опытного телепата, способного читать чужие мысли. Но и это ещё не всё, миссис Ланкастер. Хотя моё истинное призвание это целительство, я ведь ещё могу и убивать даже не приближаясь к человеку. Ничего не поделаешь, вы у себя на Западе так надули общемировой эгрегор зла, нацеленный на русских людей, что тем самым заставили некоторых из них совершить эволюционный скачок. Если раньше, всего каких-то тридцать лет назад, настоящие индиго, не чета нам, детям проекта «Индиго», рождались только в наших семьях, то уже каких-то пять лет спустя они стали рождаться в семьях самых обычных людей, причём не только русских. Мы нашли их всех и помогли им выжить в то жестокое и безжалостное время. Теперь уже некоторые из них стали родителями и поверьте, Маргарет, хотя все эти молодые люди мечтают только о спокойной, счастливой жизни, в военном отношении они будут пострашнее всех ваших атомных бомб и прочих средств массового уничтожения. Человечество вошло в новую фазу своего развития и лично я уверен, что соседство обыкновенных людей с людьми новой генерации, не грозит им бедами. Наоборот, наши молодые учёные уже создали такие препараты, которые могут значительно расширить человеческие возможности. Сегодня вы присутствовали на самоэкзекуции и видели сами, как девять парней прошли через пытку электрическим током. Они специально распили вчера несколько бутылок водки, чтобы их поймали пьяными и подвергли этому болезненному наказанию. Таким образом они доказали своим боевым товарищам, что способны стоически терпеть любую боль. Поверьте, обычный человек не смог бы перенести этой пытки, а ведь каждый из них мог в любую секунду разжать руку и разъединить электрическую цепь. Такими они стали благодаря инъекции «Сыворотки расширения сознания» и «Сыворотки здоровья», которую им сделали две недели назад. Поэтому я могу смело утверждать, что таких солдат нет ни в одной армии мира, но мы не ставим перед собой никаких задач, кроме возрождения России и мечтаем только об одном, собрать всех русских людей, кроме весьма небольшого числа преступников и отщепенцев, живущих на Западе, в своей стране. Мы не собираемся хоть чем-то угрожать миру, но при этом будем защищать законные права каждого русского человека в любой точке земного шара. Пользуясь случаем, я требую, чтобы силовые структуры всех стран, куда были вывезены сотни тысяч русских девушек и юношей, приложить все усилия к тому, чтобы те могли немедленно вернуться домой. В противном случае «Комитет триста сорок» объявит войну любому государству, в борделях которого эксплуатируют наших сограждан и тогда вы узнаете, что такое армия новой России и как она умеет защищать свой народ. Правительства и парламенты этих стран мы уничтожим физически и сделаем это в самой жестокой и кровавой форме. Ну, а теперь, дамы и господа, думайте сами, зачем я так откровенен с вами. Надеюсь вы поймёте, что по одной единственной причине, я полностью уверен в своей правоте, опираюсь на поддержку всех тех людей, которые в нас поверили, и имею более, чем достаточные основания, чтобы разговаривать с вашими правительствами не на равных, а с позиции силы. Если вам будет так угодно, можете рассматривать мои слова, как прямую и явную угрозу, хотя это всего лишь предупреждение.

Маргарет Ланкастер после этих слов, сказанных с мрачной решимостью на прекрасном английском, как это ни странно, осмелела и стала задавать вопросы уже куда более раскованно. Английскую журналистку интересовало буквально всё, но самым острым и неудобным для Максима оказался такой вопрос:

— Господин президент, какую новую политическую доктрину выдвинет «Комитет триста сорок» и какая экономика будет построена в новой России, если вы сможете взять власть в свои руки во всей стране? Это будет какая-то новая общественно-политическая формация или вы возьмёте на вооружение лучшие западные образцы?

Максим огорчённо вздохнул и после непродолжительной паузы глухим голосом проворчал:

— Полагаю, что об этом ещё слишком рано говорить, но раз вы задали этот вопрос, то постараюсь ответить и на него. Всё то, что вы называете лучшими западными образцами, это путь в никуда. Лично на мой взгляд все экономисты, равно как и подавляющее большинство ваших предпринимателей и политических деятелей, люди, не имеющие никаких моральных и нравственных ориентиров, а все ваши экономические системы по большому счёту преступны. В общем всем тем людям, которые сегодня занимаются экономикой, место в лучшем случае в тюрьме и вот почему. Для них на земном шаре нет людей, а есть одни только трудовые ресурсы. Куда не посмотри, везде эта оголтелая братия мечтает только об одном, чтобы эти самые трудовые ресурсы стоили как можно дешевле и имели при этом наивысшее качество, были поголовно образованы, талантливы и чертовски трудолюбивы, но чтобы при этом ничего не требовали, если они работают на тебя. Правда, ваши бизнесмены, мечтающие об очередном эпохальном прорыве планетарного масштаба и думая, как бы им порвать в клочья конкурентов, при этом мечтают, чтобы их продукцию кто-то покупал по баснословным ценам. Ну, и кто это будет? Марсиане? Да, мы разработали новую экономическую модель и как только освободим всю Россию, немедленно начнем внедрять её в жизнь. Извините, но пока что я не стану говорить о том, что это за модель и что она принесёт людям. Могу лишь сказать, что мы не придумали ничего сверхъестественного и никаких очередных экспериментов на людях мы ставить не станем.

Когда два часа, отведённые на интервью, закончились, Максим, не глядя на часы, известил об этом англичанку и та коротко подвела итог, поблагодарив его и телезрителей. Как только её оператор выключил телекамеру, она шумно выдохнула воздух и сказала:

— Господин президент, я надеюсь, что моя телекомпания дала это интервью в эфир полностью. Если произошло именно так, то я гарантирую вам, вся Великобритания прилипла к экранам телевизоров, но я не уверена, что вы обрели в моей стране много друзей, хотя некоторые люди будут теперь полностью на вашей стороне.

Подполковник Первенцев усмехнулся и ответил:

— Маргарет, поверьте, мне нет до англичан никакого дела. Они могут думать обо мне всё, что угодно и мне не сделается от этого ни холодно, ни жарко. Ваша страна причинила России и русским людям столько зла, что будь я верующим человеком, то обязательно попросил бы Бога — Господи, покарай Англию своею десницей, но, повторяю, я не верю ни в Бога, ни в чёрта, а потому никогда не попрошу его об этом. Мы не станем вам мстить, хотя и можем. Живите, как хотите, только оставьте нас наконец в покое. Россия как-нибудь проживёт и без вас, но в одном я вас хочу заверить, ни Запад, ни Восток больше не получат из нашей страны никаких сырьевых ресурсов. Нам они и самим понадобятся, а ещё я сообщу вам по секрету вот какую новость, не за горами тот день, когда вся ваша хвалёная западная цивилизация откроет рот от удивления, узнав, что придумали эти проклятые русские. Только не надейтесь, что мы станем с вами хоть чем-то делиться просто так. — Натянуто улыбнувшись не на шутку испугавшейся англичанке, Максим, вставая, добавил — Я сейчас выпишу для вас и вашего оператора специальный пропуск и прикреплю к вам троих бойцов, которые будут охранять вас. Вы можете совать свой нос куда угодно, даже на наши ядерные объекты, и при желании сможете посетить все освобождённые территории или в любой момент улететь домой. В общем за свою жизнь вы можете не опасаться. С вами ничего плохого в России не случится.

Оформив на англичан пропуска, Максим выпроводил их из кабинета и задумался. Операция «Интервью» прошла даже лучше, чем он мечтал. За этой парочкой вели наблюдение задолго до того дня, когда они прибыли в России и принялись искать подполковника Первенцева. Маргарет Ланкастер исподволь внушили мысль о том, что Максим Первенцев человек хотя и со сложным характером, но вполне вменяемый и, что самое главное, доступный и общительный. Точно так же агенты влияния в Лондоне намекнули руководству «Би Би Си», что интервью с главным возмутителем спокойствия было бы неплохо пустить в прямом эфире, чтобы специалисты смогли тщательно проанализировать его ответы и сделать свои выводы. Если, конечно, Маргарет Ланкастер сможет «раскрутить» подполковника Первенцева на большое интервью. Теперь, когда он разворошил осиное гнездо, следовало ждать ответных ходов сразу с нескольких сторон и ему было интересно, кто проснётся первым.

Максим не собирался играть с западными политиками в какие-то очень уж сложные игры. Он и его друзья действительно думали только об одном, как поскорее покончить с чиновничье-бюрократическим режимом и начать заново отстраивать Россию, а точнее создавать в ней все условия для возрождения русского народа. Для этого следовало снова, как и в сталинские времена, закрыть страну, но не от внешнего научного и культурного влияния. Естественно, под словом культура понималась вовсе не та мутная пена массовой поп-культуры, а лучшие мировые образцы классической культуры. Страну нужно закрывать от огромной массы проходимцев, аферистов, а также хорошо замаскированных троянских коней, которые снова приложат огромные усилия к тому, чтобы не дать России подняться. Какой бы независимой не была судебная система на Западе, да, и во всех остальных странах мира, ни один из её представителей не захочет совать свою голову в петлю, чтобы воспрепятствовать возвращению награбленных капиталов в Россию. Этих господ невозможно испугать хоть чем-либо, кроме угрозы физического уничтожения и Максим был настроен в этом плане решительно, как и все его друзья.

Посидев за губернаторским столом ещё несколько минут, он с улыбкой встал и вышел из кабинета. Постояв в огромном зале, служившем во дворце предбанником губернаторского кабинета, Максим с удовлетворением отметил, что спать ему не хочется, а потому бодрой походкой направился к лифту. Во дворце было немноголюдно и тихо. Почти все бойцы полка «Титаник», который уже стали называть не только гвардейским, но ещё и президентским, находились в парке и, используя каждую его дорожку, мощёную камнем, и все площадки и лужайки, тренировались, оттачивая боевое мастерство. В наставниках у них недостатка не было. Полк «Титаник» был укреплён специальным десантно-штурмовым батальоном специального назначения, в котором одна рота и вовсе полностью состояла из бойцов-псиоников. Этот термин появился недавно и быстро вытеснял все остальные, такие, как экстрасенс, индиго и человек с паранормальными способностями. Полком «Титаник» командовал Борис Бойцов, ДШБ его младший брат Владимир, а девушки-стратеги, когда-то наводившие отряд подполковника на лагерь, в котором он когда-то мотал срок, стали его коллективным начальником штаба.

«Титаник» был не совсем обычным полком, так как его численный состав насчитывал две тысячи четыреста пятьдесят бойцов и офицеров. Весь полк передвигался на «БМП-3», практически лёгких танках, имел мобильную огневую поддержку из тридцати новейших танков «Т-95» и восьмидесяти боевых машин поддержки танков. Имелась в полку и воздушная поддержка в виде двадцати восьми вертолётов огневой поддержки «Ка-56». Остальные полки повстанческой армии были ничуть не слабее, но сильно разнились по своему численному составу. Суматоха первых двух дней привела к тому, что повстанцы понесли пусть и не такие уж большие, но всё же обидные и горькие потери в людях. Всё это уже было в прошлом, хотя времени прошло совсем ничего. Друзья Максима по «Комитету триста сорок» только теперь оценили то, что он отложил начало восстания почти на три года, потребовав во что бы то ни стало изготовить для повстанческой армии шестьсот тысяч комплектов защитно-маскировочного обмундирования. Получив сведения о потерях, подполковник Первенцев отдал приказ не пускать в бой ни одного солдата и офицера до тех пор, пока тот не будет экипирован в новый маскировочный боекостюм из наноброни и не освоит тактический шлем.

Прошло всего десять дней с начала восстания, а они уже довели численность повстанческой армии до шестисот тысяч солдат и офицеров, экипированных так, как это не снилось ни одной армии мира. Правда, мало кто знал, что каждый маскировочный боекостюм в комплекте с тактическим шлемом стоил почти столько же, сколько стоит новая модель «Мерседеса» — восемьдесят тысяч евро, а всего на восстание было потрачено почти семьдесят миллиардов евро. На это ушла львиная доля денег, заработанных финансистами «Комитета триста сорок» и изъятыми у некоторых типов, грабивших Россию в прежние времена. В повстанческой армии уже шла ротация. Из неё после нескольких дней боёв возвращались домой те деловые, кому было больше тридцати пяти лет. Их место занимали не только солдаты и офицеры действующей армии, но и те люди, которые с оружием в руках служили прежнему режиму, но тем не менее не были замешаны в кровавых преступлениях. Коснулось это и полка «Титаник». Из него торжественно проводили на гражданку почти триста бойцов, дошедших вместе с Гроссмейстером Чкаловым до Оренбурга.

Благодаря расширителю сознания и уколу здоровья, они за эти дни основательно окрепли и хотя знаний в их головах не прибавилось, тем не менее поумнели, так как мозги у них стали соображать быстрее. «Сыворотка здоровья» хотя и не преображала организм, всё же за счет эффекта мобилизации внутренних ресурсов ощутимо омолаживала людей, но для этого требовалось усиленное питание. В этом плане действие расширителя сознания было куда основательнее и вот что удивительно, розовый батальон с голубой каёмочкой сделался самым настоящим оплотом морали и нравственной чистоты. Голубые перестали быть таковыми, а вчерашние шлюхи вели себя так, словно снова стали девственницами. Ни одни, ни другие не желали уходить на гражданку до тех пор, пока Россия не будет освобождена полностью и внешние враги окончательно поймут, что теперь эта страна уже никому не по зубам.

Именно в смешанный батальон и направился подполковник Первенцев, чтобы заняться с ними рукопашным боем и побегать в тактическом шлеме по парку. Вскоре им предстояло брать штурмом Астану и снова превратить её в Целиноград. Исконно русские земли должны снова стать таковыми, прежде чем Россия сможет найти окончательное решение русского вопроса. После этого президентскому полку предстояло брать штурмом Москву. В «Титанике» все знали об этом и потому каждая свободная минута использовалась его бойцами для того, чтобы повысить свои боевые качества. Тактический шлем позволял это делать с минимальными затратами времени, мощностей полкового суперкомпьютера хватало и потому бойцы не снимали их даже в столовой. Что же, это только радовало подполковника Первенцева. С такими бойцами можно было смело идти в бой, они не струсят и не побегут при виде врага. Они навалятся на него с такой силой, что он сам станет спасаться бегством.

Глава седьмая Переговоры подполковника Первенцева с президентом США

Максим прекрасно размялся за те два часа тренировки, которые ему удалось выкроить после интервью. В половине седьмого, когда на Восточном побережье США была поздняя ночь, к нему подошел широко, даже гланды видно, улыбающийся командир полка «Титаник» и сказал:

— Дядя Максим, тебе нужно срочно вернуться в кабинет. Американцы созрели и выйдут с тобой на связь с минуту на минуту. Наши связисты уже всё подготовили, а девочки даже погладили твой мундир.

Подполковник Первенцев вернулся в кабинет и узнал, что времени у него в запасе ещё минут сорок пять, пятьдесят. В Овальном кабинете шла нешуточная грызня. Президент США не хотел первым звонить руководителю русских повстанцев, которого какая-то английская дура назвала президентом. Он пытался переложить эту обязанность на своего госсекретаря, но тот упорно отбрыкивался, говоря, что ему просто нечего сказать русскому разведчику, сумевшему организовать такой грандиозный военный переворот. Остальные господа, приглашенные в Овальный кабинет, включая министра обороны и директора ЦРУ, были с ним полностью согласны, но президент не сдавался. Это дало Максиму возможность принять душ, надеть отутюженный мундир с орденскими колодками на груди и после этого ещё и поговорить чуть более четверти часа с парнями и девушками, детьми своих старых друзей, собравшимися в губернаторском кабинете. В половине восьмого Белый дом вышел на связь с Оренбургом и вскоре подполковник Первенцев увидел на большом экране Роберта Стюарта. На экране поменьше он видел весь Овальный кабинет и расстановку сил в нём. Американский президент, слегка кивнув, поприветствовал его:

— Добрый вечер, господин полковник.

Максим решил не щадить нервную систему американского президента. Он дружелюбно улыбнулся ему и сказал по-английски:

— И вам доброй ночи, господин президент. Вы всё-таки согласились позвонить мне, хотя и не хотели этого делать. Поэтому я буду с вами максимально откровенен. Поначалу вы хотели, чтобы со мной поговорил госсекретарь США Джеральд Митчел и лично убедился в том, что я не отрекаюсь от того, что сказал в своём недавнем интервью. Вашей первой мыслью было заявить новой России жесткий ультиматум, но вы всё же сдержались и промолчали. Это похвально, господин президент, и настраивает меня на оптимистический лад.

Врезав Роберту Стюарту, которому было всего сорок два года, Максим снова добродушно улыбнулся. Американец напрягся и желчно спросил:

— Вы что же, господин полковник, умеете читать мысли через океан? Это ставит меня в неравное положение.

— Нет, господин президент, я сейчас вижу на втором экране всё, что происходит сейчас в Овальном кабинете. — С усмешкой сказал Максим и добавил — Что доказывает лишь одно, наша разведка работает намного лучше вашей. Наши разведчики-телепаты в данный момент находятся в Вашингтоне и вот они-то читают не только ваши мысли, господин президент, но и мысли ваших ближайших помощников. Поэтому мое положение действительно намного лучше вашего, но я все же предлагаю вам провести эти переговоры.

Президент США помрачнел и напряженным, взволнованным голосом спросил:

— Если вы знаете, о чем мы тут все думаем, то стало быть говорить должны вы, а не я или господин Митчел?

Утвердительно кивнув, подполковник Первенцев сказал:

— Да, это именно то, к чему я стремлюсь, господин президент. Я постараюсь быть краток. Справа от вас сидит директор ЦРУ Гарольд Робинсон, который охотно подтвердит вам, что мы знаем о вашей стране практически все. Ещё семь дней назад он предлагал вам нанести по нам сокрушительную серию ударов волновым оружием с борта вашего новейшего боевого спутника «Скайхаммер». Вы, господин президент, не согласились, так как не были уверены в том, что это оружие обладает достаточной эффективностью и правильно сделали, так как в противном случае и вы, всё прочее руководство США уже отправилось бы к праотцам. Боевой спутник «Скайхаммер», на создание которого у корпорации «Нуклеар дайнемикс» ушло почти пятнадцать лет, является всего лишь бледной тенью вашего же боевого спутника «Спейсхаммер», созданного столь же гениальным, сколько и безумным учёным Дугласом Маккормиком. «Спейсхаммер» не взорвался после первых двух выстрелов из волновой пушки, господин президент. Дуг Маккормик произвёл из него первый выстрел, уничтоживший научно-исследовательский центр и производственный комплекс в штате Невада. Мы вовремя его похитили и перевели на другую орбиту. Не сделай мы этого, ваш сумасшедший гений, который изначально замыслил создать сверхмощное оружие против США, уничтожил бы Вашингтон. Лично я и моя разведгруппа не дали ему это сделать. Мы похитили спутник и уничтожили этого безумца вместе с теми людьми, для которых он его построил и кому хотел продать. Хотя это произошло немногим более пятнадцати с половиной лет назад, боевой спутник «Спейсхаммер», мощность которого более, чем на порядок выше, чем у «Скайхаммера», находится в полной боевой готовности и что самое главное, он постоянно держит под прицелом как «Скайхаммер», так и все ваши разведывательные спутники. Вот поэтому мы и неуязвимы, господин президент, но поверьте, мы не станем заявлять вам никаких ультиматумом кроме тех, о которых я уже сказал в своём интервью. Вы вернёте нам все деньги, которые были украдены у русского народа, и больше нам от вас ничего не нужно. Россия вскоре станет очень привлекательным рынком сбыта европейских и американских товаров, но она уже никогда не будет для остального мира дешевой сырьевой базой. Более того, господин президент, русские не будут слишком долго мозолить глаза западной цивилизации. Как только мы очистим Россию о той нечисти, которую Запад в ней насадил, мы объявим, что нашими учёными открыт принцип движения в космическом пространстве с умопомрачительной скоростью, в сотни раз превышающей скорость света, и создан генератор антигравитации. Поэтому мы бросим все силы на то, чтобы построить сначала небольшой космический корабль-разведчик, который найдёт в Рукаве Ориона подходящую для колонизации планету, а затем гигантские звездолёты и в конечном итоге освободим Землю от присутствия русских, которых лично вы ненавидите так, что уничтожили бы нас, словно тараканов. Ненависть к русским это лично ваша проблема и она нас не пугает. Наша главная цель улететь с Земли и мы её достигнем. Наберитесь терпения, это произойдёт ещё до конца двадцать первого столетия.

Роберт Стюарт, розовощёкий красавец со спортивной фигурой, посмотрел на подполковника Первенцева, как на умалишенного, и задал ему совершенно аналогичный вопрос:

— Вы там, у себя в России, действительно совсем сошли с ума со своим восстанием? Как вы можете руководить людьми, если говорите такое?

Максим насмешливо улыбнулся, отрицательно покрутил головой и без малейшей тени смущения ответил:

— Нет, я совершенно здоров психически, молодой человек. Те открытия, о которых я вам сказал, сделаны ещё совсем молодыми людьми, получившими образование в Массачусетском Технологическом Университете. Они настоящие гении и они патриоты своей страны. Вы, возможно, не поверите и очень удивитесь, но наши учёные уже построили принципиально новый космический корабль, который мало того, что поднимается с Земли с помощью антигравитации, так ещё и практически невидим. Более того, они модернизировали «Спейсхантер» и превратили его в куда более грозное оружие, заменив прежний атомный реактор на термоядерный. Их мы тоже уже умеем строить. Ничего не поделаешь, ведь они все псионики и потому гении не чета другим. Мы намерены, подобно Моисею, увести свой народ с Земли вовсе не потому, что она нам так надоела, хотя и поэтому тоже, а только по той причине, что это русские люди совершили эволюционный скачок и теперь наше присутствие на этой планете становится нежелательным. Поэтому вместо того, чтобы беспокоиться о моём психическом здоровье, начинайте вырабатывать такую политику, с которой после нашего отлёта с Земли, вы не останетесь на бобах. Поверьте, один только генератор антигравитации вполне стоит того, чтобы оставить Россию в покое и не мешать нам. Про наш термоядерный реактор я уже и не говорю. Сегодня он имеет размеры атомного реактора подводной лодки, но уже скоро мы начнём производить термоядерные реакторы таких размеров, что их можно будет ставить на автомобили и самолёты. Я не требую, чтобы вы немедленно дали мне такой ответ, который полностью удовлетворит нас, на это вам потребуется какое-то время, а лишь призываю вас к элементарному благоразумию. Вы все, кто сейчас находится в Овальном кабинете, будете нести персональную ответственность за любые враждебные действия и именно вас мы ликвидируем в первую очередь, так что хорошенько подумайте, прежде чем предпринимать хоть что-то.

После очередной длинной тирады, подполковник Первенцев умолк. Президент США несколько секунд молчал, а затем потрясённым тоном сказал:

— Похоже, что вы правы, господин президент, нам действительно нужно хорошенько всё осмыслить и подумать. Как нам связаться с вами в следующий раз?

Максим с улыбкой кивнул и ответил:

— Вы только пожелайте этого и я сам свяжусь с вами, господин президент. Это не составит для нас никакого труда. Мы действительно вездесущи, как тараканы. До свидания.

Американцы первыми выключили связь и он увидел, как они чуть ли не бегом бросились из Овального кабинета, громко восклицая на ходу:

— Это возмутительно! Нахальство русских не имеет никакого предела. Как они посмели установить жучки в Белом доме.

Глядя на это, Максим рассмеялся. Никаких жучков их агент в Белом доме не устанавливал. Подделав внешность одного из секьюрити и воспользовавшись его документами и автомобилем, он просто подсоединился к системе видеоконтроля, установленной самими американцами. Скорее всего её теперь полностью сменят, но тогда эту операцию можно будет просто повторить. Как и можно, при желании, украсть у них второй боевой спутник, с которым американцы связывали столько несбыточных надежд. Волновая пушка была очень грозным оружием, но при этом имела несколько слабых мест. Её четыре антенны-излучателя, телескопически выдвигаемые из корпуса спутника на сорок метров каждая, посылая электромагнитные волны в какой-то материальный объект, расположенный на поверхности земли, мгновенно разогревали до двадцати пяти кубических метров любого вещества до огромных, воистину, космических температур и происходил взрыв мощностью от крупнокалиберного артиллерийского снаряда до атомного боеприпаса мощностью в тридцать килотонн.

Таким образом можно поражать как наземные, так и подземные объекты противника, но при этом нельзя стрелять по подводным лодкам, если они находятся не на перископной глубине. Однако, самым большим минусом было то, что даже слабое электромагнитное поле, подобное тем электромагнитным силовым экранам, которые имели новые русские танки «Т-95», делало волновую пушку бесполезной железкой, выведенной в околоземное пространство. Американцы об этом ещё не знали, но изучив принцип электромагнитного силового экрана, уже создали точно такие же для защиты своих стратегических объектов даже не предполагая, что тем самым защитили их от своего же собственного оружия, однажды попавшего в руки подполковника Первенцева и его друзей. Поэтому на «Спейсхаммер», как на супероружие, никто не полагался.

Максим, озадачив американского президента своей откровенностью, тотчас устроил селекторное совещание, вызвав на него всех членов «Комитета триста сорок», мнения внутри которого по поводу слива информации о научных достижениях детей разделились. Были приглашены на это совещание и эти молодые гении, старшему из которых недавно исполнился тридцать один год, а младшей не было ещё четырнадцати. Присутствовали на нём и его собственный штаб. Всех очень интересовало, что по этому поводу думает президент США, его министр обороны и особенно директор ЦРУ. Их пасли в Штатах разведчики-телепаты, которые, настроившись на чей-то мозг, могли легко читать мысли подопечного даже на расстоянии в тридцать, сорок километров, но находились гораздо ближе. Пораскинув мозгами, эта троица немедленно направилась вместе с остальными господами в Пентагон и заперлась там в ситуационной комнате. Больше всех негодовал президент США:

— Эти чёртовы русские подобны тараканам! Сколько ты их не трави, они всё равно выживают и лезут изо всех щелей.

Ему вторил госсекретарь:

— Да, я ожидал от русских чего угодного, но только не такой новости. По сравнению с той, которую сообщил нам этот сумасшедший русский полковник, даже их восстание кажется мне мышиной вознёй, хотя повстанцы и захватили почти все ядерные арсеналы наших друзей в России.

Его немедленно одёрнул директор ЦРУ:

— Джерри, не говорите глупости. Если вам нечего сказать, лучше промолчите, вы не на предвыборном митинге. Господа, позвольте довести до вашего сведения следующее. Похоже, что русские повстанцы действительно имеют новый космический корабль. Хотя полковник Первенец и говорит, что он невидимый, наши службы зафиксировали три с половиной месяца назад пролёт какого-то НЛО над Аляской. Тот космический корабль явно заходил на посадку и двигался с востока на запад, нацелившись на пустынный район Восточной Сибири. Туда были немедленно переориентированы наши спутники наблюдения, но из-за плотной облачности ничего не увидели. В общем мы решили, что это очередное НЛО и не стали ничего предпринимать. Полагаю, что напрасно, хотя как знать. По всей видимости посылать туда поисковую экспедицию было крайне опасно.

Президент США внимательно выслушал директора ЦРУ, подумав при этом: — «Боже мой! Каким же я был идиотом, что назначил тебя на эту должность. Это восстание стало для меня полной неожиданностью.» Вслух же он негромко сказал:

— Оливер, воспоминаниями будем делиться потом. Сегодня нам нужно решить, какую политику избрать в отношении повстанцев. Не знаю, что по этому поводу думаете вы, я не телепат, в отличие от русских шпионов, загнавших нас на сто двадцать метров под землю, но мне почему-то кажется, что их новая армия способна за две недели разгромить все наши войска вместе с войсками союзников по НАТО в Западной Европе и оккупировать её. Думаю, что именно об этом нам нужно подумать в первую очередь. Как нам ответить русским, если они после Казахстана и Крыма вторгнутся туда?

Все собравшиеся загалдели, думая каждый о своём, но точнее всех подумал об этом госсекретарь: — «Идиот! Сопляк! Выскочка! Мало было Америке одного юного президента, точнее двоих, если считать ещё и Джона Кеннеди, так эти болваны и за тебя проголосовали. Да, русским после того, как над ними столько лет издевались, на долгие годы хватит своих собственных проблем.» Вежливо кашлянув в кулак, он сказал то же самое, только в более мягкой форме:

— Господа, прошу прощения, но вы забыли о том, что творилось в России на протяжении последних тридцати пяти лет. Думаю, что полковник Первенцев был искренним, когда сказал, что они готовы поделиться с нами величайшим научным достижением современности, лишь бы их навсегда оставили в покое. Если кто-то не понимает, что такое генератор антигравитационного поля, советую ему прочитать какую-нибудь фантастическую книжку. Этот генератор совершит переворот не только в области транспорта. Преодолев с помощью антигравитации земное притяжение, космические корабли легко достигнут Луны и Марса. Полагаю, если мы не в состоянии помочь России, давайте хотя бы не мешать этой стране.

Министр обороны, думавший только о том, что мало того, что сегодняшний вечер пошел псу под хвост, так ещё и вся ночь обещала пройти в глупых и бессмысленных разговорах, язвительно сказал:

— И дождаться того дня, когда русские улетят с Земли.

— Не верю! — Громко и истерично воскликнул председатель комитета штабов, думая: — «Болваны, вы стали жертвами наглого обмана, неужели вам это не ясно.» — Я не верю, что русские смогли взять под свой контроль «Спейсхаммер» и не верю в то, что среди них есть телепаты. Всё, что они смогли сделать, это внедрить своего шпиона в окружение президента. Всё остальное это самый настоящий бред.

Президент США внезапно оживился и сказал:

— А ведь это легко проверить, господа. Если русские направили в Вашингтон шпиона-телепата и действительно украли у нас боевой спутник, пусть продемонстрируют это, выстрелив из волновой пушки по Луне. Сегодня третий день новолуния и на небе виден только узкий серп, поэтому если выстрел будет произведён с достаточной мощностью, то люди, находящиеся наверху, даже в самый обычный бинокль смогут увидеть вспышку. Оливер, распорядитесь.

Оливер Сайнс, министр обороны, позвонил по телефону и приказал подняться на крышу здания трём офицерам с биноклями, чтобы те нацелили их на Луну и смотрели, что там будет происходить в самое ближайшее время. После этого он позвонил в обсерваторию университета, в котором когда-то преподавал, и приказал нем немедленно нацелить телескоп на Луну и записывать всё происходящее там. Члены «Комитета триста сорок» громко рассмеялись и боевой спутник уже через четыре минуты открыл стрельбу из волновой пушки серией импульсов с разными промежутками времени, сложившимися в сигнал «SOS». Изумлённые офицеры, находившиеся на крыше, немедленно доложили об этом министру обороны и тот, выпустив из рук трубку, чуть ли не прохрипел:

— Господа, русские просигналили нам с Луны — «SOS». Всё, что я могу сказать по этому поводу, легче всего выразить загадочным и непонятным русским словом «П…дец». Я присутствовал при испытаниях той волновой пушки, которую установили на «Спейсхаммере», и прекрасно помню, какова мощность этого оружия. Поверьте, она просто чудовищна. Теперь нам не остается ничего иного, как выполнить все требования нового президента России. И молить Бога, чтобы русские улетели с Земли как можно скорее и никогда не возвращались.

— Боюсь, что это не приведёт ни к чему хорошему. — Со вздохом сказал президент США.

Госсекретарь горестно усмехнулся и высказался на этот счёт куда оптимистичнее:

— О, нет, за Великое Северное Наследство разгорится ожесточённая война и в её пожаре сгорят многие народы, от которых мы давно мечтаем избавиться. И виноваты в этом, разумеется, будут русские, так что пожелаем им успеха в их новом начинании. Если они добьются своего, то выиграют в итоге Соединённые Штаты.

Роберт Стюарт, который был на тридцать лет моложе госсекретаря, выслушав его, подумал: — «Возможно, что так оно и будет. Жаль только, что благодаря таким засранцам, как ты, Америка истратив столько денег на развал сначала Советского Союза, а потом России, потеряв ещё большие деньги и не только деньги, на взращивании в ней хищников, так ничего и не приобрела. Думаю, что настало время избавиться от этой старой сволочи. Теперь он будет мне только мешать, а вот русским самое время начать оказывать реальную, а не мнимую помощь, чтобы и у нас появились такие космические корабли, на которых можно будет совершать межзвёздные полёты. Что же мне делать с этим учеником Старого Збышека? Лучше всего будет ликвидировать его, чтобы не мешал, но сначала пусть известит своих шавок в Москве, что Америка не окажет им никакой помощи. Пусть спасаются, как могут, если сумеют, конечно. Ну, а начнётся война за Русское Наследство или нет, это ещё неизвестно, но скорее всего всё-таки начнётся и это надолго отвратит русских от Земли.» С таким настроением президент подвёл итоги:

— Господа, я полагаю, что мы выяснили всё, что хотели. Теперь в отношениях между новой Россией и Америкой начнётся новая эра и я больше не стану следовать прежним доктринам. Джеральд, срочно свяжитесь с Москвой и известите своих друзей, что Америка не только отказывает им в помощи, но и замораживает все их банковские счета и налагает арест на движимое и недвижимое имущество. Они потеряли свою страну и теперь не представляют для нас никакого интереса. Оливер, срочно разработайте операцию по розыску и задержанию всех тех русских, которые хоть как-то замешаны в развале Советского Союза и превращении России в феодальное государство. Их нужно немедленно депортировать в эту страну. Нам они больше не нужны. Всё, господа, совещание закончено.

Американцы поднялись из-за стола и стали покидать ситуационную комнату в полном молчании. Каждый думал о своём, но у всех вместе настроение было крайне подавленное. Новый президент России предоставил им более, чем убедительные доказательства могущества новой России. Агенты, находящиеся в Вашингтоне, прекратили докладывать, о чём говорят и думают президент США и его ближайшие помощники. Максим, сокрушенно кивая, заметил:

— А ведь этот сукин сын прав. Если нам действительно удастся построить огромные звездолёты и русский народ сможет улететь на них, то именно большой войной на территории России всё и закончится. Прав он и в том, что именно нас, русских, обвинят в этой войне.

Подполковник Гусар, командовавший Северокавказским фронтом, веским тоном сказал:

— Макс, поверь, это будут уже не наши проблемы, но я предвижу, что с Земли захотят улететь не только русские, но и многие другие европейские народы. Эй, друзья-ракетчики, так через сколько лет вы сможете построить для нашего Ястребка свой подпространственный космический корабль?

Ему ответил Геннадий Есаулов, главный закоперщик в этом деле, которому ещё на первом курсе пришла в голову идея, что в обычном пространстве можно пробить дыру и выйти через неё в подпространство, где космический корабль сможет лететь со скоростью в десятки и сотни раз больше скорости света. Высокий, стройный парень, одетый в армейский камуфляж, сказал:

— Дядя Валера, для этого нам нужен большой термоядерный реактор, он у нас уже есть, но для него нужен гелий три. Тот гелий, который мы сумели добыть, уже почти весь израсходован. Его хватит на заправку трёх реакторов, но мы бережем его для проведения экспериментов. Только после этого мы сможем завершить строительство подпространственного космического корабля. Это не займёт много времени. Теория полёта в подпространстве нами уже разработана, но путешествие в нём будет делом не простым. Что же касается сроков, то я полагаю, что через десять, двенадцать лет дядя Боря сможет отправиться в первый полёт, если не состарится к тому времени.

Майор Бойцов с притворной сердитостью прикрикнул:

— Но-но, молодёжь, не дождётесь!

Подполковник Первенцев, видя, что всех охватила чуть ли не радость по поводу реакции американцев, перед которыми приоткрыли истинную картину, хлопнул в ладоши и громко, насмешливо воскликнул:

— Всё, ребята, сосредоточились! Обстановка только усложнилась. После заявления госсекретаря США, в рядах наших врагов будет какое-то время царить паника, но не долго. Припёртые к стене, они будут теперь драться с отчаянностью обречённых. Поэтому срочно вводим в действие план «П» и начинаем уводить народ в леса, а также готовиться к увеличению наплыва беженцев. Пожалуй, нам нужно пересмотреть свои планы относительно наступления на Центральную Россию. Если в Сибири нам противостоят не такие уж большие их силы, то там они смогут поставить под ружьё миллионы людей. Ну, а мы ускорим подготовку к вторжению в Казахстан. Если мы не разобьём казахскую армию, а она представляет из себя довольно грозную силу, то в самый неподходящий момент казахи, связанные с Москвой договором, обязательно ударят нам в спину. Во всяком случае их Генштаб уже готовится к этому и всех русских свозят в Астану. Пора прийти к ним на помощь. Всем всё ясно? Стратеги, срочно принимайтесь за работу.

Госсекретарь США не просто известил своих московских друзей, а выступил с гневным заявлением в Совете Безопасности ООН, после которого в Москве действительно началась паника. Крысы были бы рады бежать с тонущего корабля под названием Россия, да, вот только море вокруг них горело на многие сотни миль. Паника быстро сменилась решимостью и жестокими репрессиями. Народ стали дубинками загонять в армию, но оружия никому не давали. План «Партизаны», был введён в действие немедленно, до выступления госсекретаря в Совете Безопасности, а потому население малых городов России стали уводить в леса ещё рано утром. Эти города быстро обезлюдели. Бежали люди и из Москвы, хотя на их пути и выставлялись заслоны. Как и само восстание, план «П», как важнейшая его составляющая, также готовился на протяжении нескольких лет и потому в каждом лесном массиве были заранее созданы схроны и лагеря беженцев, в которые загодя завезли оружие, продукты питания и одежду. По-прежнему никаких действий не предпринималось против Татарии и Башкирии, где обстановка была точно такой же, как и везде, но с некоторой поправкой на то, что русским людям в этих республиках жилось на порядок хуже.

На Северном Кавказе горские князьки быстро сообразили, чем всё пахнет и как только стало известно, что сначала Америка, а потом и Западная Европа отвернулись от Москвы, там стали срочно одевать рабов во всё новое и отвозить их на сборные пункты. Горцы поняли, что повстанческая армия не станет с ними церемониться. Если раньше они ещё возмущались, что их джигитов в России казнят без суда и следствия, то теперь притихли. Ну, а то, что Адыгею соединили широким коридором с Карачаево-Черкесией, послужило всем сигналом к тому, что теперь им придётся рассчитывать только на свои собственные силы. Вот тут-то очень многим людям и стало ясно, что уже нынешней зимой им придётся очень туго, если Россия лишит их электричества и газа, а вместе с ними поставок продовольствия. Нукеры, ещё вчера служившие чиновничьему режиму, стали с боем пробиваться в родные горы. Теперь они не представляли из себя хоть какой-то опасности для безоружного населения, так как знали, что в противном случае их достанут даже в горах и в лучшем случае расстреляют.

В куда более худшем положении оказались наемники из-за рубежа. Им по сути дела было некуда бежать, а потому они пусть и с неохотой, но всё же вступали в армию прежнего режима. Деваться ведь им было некуда. Однако, самые страшные времена наступили для жителей крупных городов. Новые баре им не просто угрожали, а обещали убить всех до одного, если повстанцы только приблизятся к городу. Не имея оружия, люди были вынуждены молча терпеть оскорбления. После памятного всем интервью нового президента России телекомпании «Би Би Си», прошла неделя. Через два дня должен был начаться поход на Астану и все мысли Максима были заняты только этим, когда к нему в кабинет вошел Борис и сказал:

— Дядя Максим, с тобой хочет встретиться какой-то тип из Москвы. Их самолёт сбросил вымпел с приглашением на переговоры и если ты не согласишься, они обещают пульнуть ракетой по Оренбургу. Мы её, конечно, собьём, но радиоактивное заражение местности будет обеспечено.

Подполковник Первенцев спросил:

— Кто он такой и где предлагает встретиться?

— Какой-то генерал Троицкий, дядя Максим, — ответил Борис, наотрез отказывающийся обращаться к лучшему другу отца иначе, — а встреться предлагает на берегу Оки. Он прилетит туда на вертолёте и с ним будет только два человека, пилот вертолёта и телохранитель. Я сказал о нём бате и он предлагает тебе хоть разок прокатиться на «Пионере». Ну, что мне ответить бате?

Борис был «говорящим» телепатом, но слышать его мог далеко не каждый из детей проекта «Индиго». Николай принимал телепатический голос сына с того момента, как тот только начал говорить. Слышал телепатический голос этого рослого парня и подполковник Первенцев. Правда, не всегда громко и отчётливо, а точнее, если не видел его. Пожав плечами, он спокойным, негромким голосом ответил:

— На «Пионере», так на «Пионере». Когда этот Троицкий предлагает встретиться?

— Сегодня в шесть вечера, дядя Максим. — Сказал Борис — Он явно надеется что-то выторговать у нас.

Иногда Максим не мог понять, слышит он голос этого парня ушами или у себя в голове, но если тот что-то говорил ему, то только по делу. Иметь на переговорах с московским генералом такого помощника, пусть и не сидящего рядом, было очень полезно, но он всё же поинтересовался на всякий случай:

— Боря, у нас есть досье на этого типа?

— А как же, дядя Максим. — С улыбкой ответил командир полка, достал из планшета диск и протянул его подполковнику Первенцеву со словами — Здесь всё про него прописано. Поверь мне, это ещё тот герой.

Максим вложил диск в компьютер и стал просматривать файл. Была первая половина дня и времени на изучение досье у него хватило с запасом. В половине третьего он отправился на аэродром, где на самом краю, за ангарами, совершил посадку «Пионер». Это был массивный летательный аппарат, похожий на головной вагон скоростного электропоезда, только большего размера и потому двухэтажный. Ни киля, ни крыльев у него не было. Их заменяли небольшие дюзы маневрирования. Маршевый двигатель, расположенный сзади, также был непривычно маленьким, но Максим знал, что благодаря термоядерному реактору, занимавшему треть космического корабля, ещё треть занимал танк, заполненный порошковой расходной массой с большим удельным весом, скорость истечения газов из дюз была чудовищно велика. Когда он вышел из джипа, то практически не увидел корабля. Как и боекостюмы, тот имел хамелеоновую маскировку и сливался с окрестным пейзажем.

Если бы майор Бойцов не открыл люк, Максиму пришлось бы долго вглядываться, чтобы увидеть космический корабль, способный долететь до Луны. Он поднялся на борт вместе с Борисом и Николай, посмеиваясь, подтолкнул обоих к пилотской кабине. В ней было установлено пять кресел, но они, как и договаривались, отправились к месту переговоров втроём. Майор Бойцов, усадив их в кресла, веселым голосом сказал:

— Макс, я уже связался с пилотом вертолёта и дал ему координаты места посадки. Там чисто, я специально слетал, чтобы посмотреть. Самого вертолёта я не видел, но не думаю, что они погрузят на борт атомную бомбу или боеголовку, но даже если и сделают так, то широкополосный сканер «Пионера» обнаружит её ещё на подлёте.

Все трое были облачены в боекостюмы, но вооружены одними только пистолетами, старыми, надёжными «Глоками». Космический корабль плавно поднялся на высоту в триста метров, для этого хватило всего одного импульса шести дюз, расположенных на днище, и стремительно рванулся вперёд. В атмосфере «Пионер» мог летать со скоростью в девять тысяч километров в час, но тогда его можно было увидеть невооруженным взглядом на любой высоте. Такой яркий огненный след он оставлял после себя. Зато на скорости в восемьсот километров, он был почти незаметен и летел так тихо, что услышать его можно было только вблизи. К месту встречи, а Николай выбрал для неё вековой дуб, растущий на высоком берегу метрах в трёхстах от реки, они прилетели на двадцать минут раньше. Генерал Троицкий прилетел на вертолёте «Ка-56». Тот облетел дуб дважды и совершил посадку метрах в трёхстах от него. Пилот посадил вертолёт боком к дубу, но при желании мог нацелить скорострельную пушку на него. «Пионер» огнём своих пушек, мог накрыть и вертолёт, и дуб.

Из вертолёта выбрался сначала генерал Троицкий, одетый в полевой мундир, который сразу направился к дубу, а вслед за ним спрыгнул на траву его телохранитель. Николай поднялся из пилотского кресла и вышел из пилотской кабины первым, чтобы достать складные столик и стулья. Максим и Борис вышли из «Пионера», стоящего чуть дальше вертолёта, и направились к дубу. Генерал и его телохранитель, зорко оглядывающиеся по сторонам, вытаращили от удивления глаза. Космический корабль, оснащённый хамелеоновой маскировкой, был совершенно не виден на фоне группы берёзок и кустов ракиты, растущих в полусотне метров позади него. Они подошли к дубу почти одновременно и Максим спросил, хотя мог этого и не делать:

— Вы генерал Троицкий?

Генерал молча кивнул головой. Ему было на вид лет пятьдесят, но на деле он был старше. Генералу уже исполнилось шестьдесят три года. По всей видимости сказалось действие омолаживающих препаратов, изготовленных из стволовых клеток, которые извлекались из тел убитых младенцев. После небольшой паузы генерал напряженным голосом представился:

— Меня зовут Артём Антонович, а вы, как я понимаю, Максим Викторович Первенцев. — Борис быстро поставил под дубом стол и два стула, оценивающим взглядом посмотрел на телохранителя генерала, рослого, широкоплечего мужчину, оба попятились назад и Троицкий, кивнув, предложил — Давайте присядем и поговорим о наших делах.

Максим присел за стол и насмешливо ответил:

— Генерал, никаких дел у нас с вами нет и быть не может.

Троицкий хмуро проворчал:

— Это вы так считаете, а у нас совсем иное мнение. Позвольте мне обозначить рамки, прежде чем мы начнем переговоры. Вы заявляете, что подняли это восстание во имя спасения русского народа и занимаетесь тем, что без суда и следствия расстреливаете всех, кто на протяжении целого ряда лет наводил в этой стране порядок. Полагаю, что точно так же вы будете поступать и дальше. Извините, но нас это не устраивает и мы готовы превратить всю Европейскую часть России в радиоактивное кладбище. Да, для нас это будет самоубийство, но только таким образом, уничтожив большую часть русского народа, мы можем лишить ваше восстание всякого смысла. Поэтому, если вам действительно не безразличен русский народ, хотите вы того или нет, но вам придётся иметь с нами дело.

В голове у подполковника Первенцева тотчас прозвучало:

— Дядя Максим, этот гад не врёт, они действительно уже сняли с ракет большую часть боеголовок, тайно развозят их по всем крупным городам и минируют их. В одной только Москве они установили двадцать пять мин, но помимо этого заминировали все атомные электростанции. Чтобы спасти свои шкуры, они готовы сдать нам всех своих помощников. Потяни время и я вытащу из него всё.

Горестно усмехнувшись, Максим спросил:

— Что же вы за звери такие? Ну, хорошо, вы отпустим вас. Где вы будете жить? Какая страна согласится вас принять после того, как мы расскажем всему миру о том, кто вы такие?

— А кто мы такие? — Запальчиво выкрикнул генерал Троицкий и обиженно добавил — Это мы настоящие патриоты России, а не вы, подполковник. Оглянитесь вокруг и посмотрите на то, что сделано. Пьянства и наркомании нет и в помине, повсюду заново отстроены города и проложены прекрасные дороги, мы покончили с вечным разгильдяйством русского народа и приучили его трудиться, а не изображать бешенную трудовую активность. Ещё десять, пятнадцать лет и мы дали бы русским людям свободу, но тут, неизвестно откуда, вылезли вы со своим идиотским восстанием.

Максим вздохнул и покрутил головой. Ещё раз вздохнув, он с горечью в голосе сказал:

— Самое страшное заключается в том, генерал, что вы сами верите в то, что говорите, но думаете при этом только о своей выгоде, мечтаете отделаться от нас половиной тех денег, которые украли. На чём вы сделали свои миллиарды, генерал? Не только на продаже нефти, газа и угля, но и на торговле людьми, органами для пересадки. Вы не гнушались ничем, а теперь бросили на весы последнее, жизни миллионов русских людей, чтобы выторговать жизнь себе.

Генерал Троицкий возмущённо воскликнул:

— Не надо меня воспитывать! Мы сделал огромное благо для русского народа, уничтожив маргиналов. Неужели вы не понимаете, Максим Викторович, что их нельзя было ни оторвать от водки, ни приучить относиться к труду хотя бы как к обязанности. Мы были вынуждены так поступить.

— Может быть и так, генерал. — Неожиданно для Троицкого согласился подполковник Первенцев, отчего тот даже подался вперёд и заметно оживился — Но сначала вы превратили в маргиналов миллионы русских людей, посадив на шею русскому народу толпы бандитов, олигархов, гастарбайтеров и обложив его поборами в виде взяток. Вот вы, генерал, стремитесь выдать себя за русского, хотя ваша настоящая фамилия Зиберман и вы не Артем Антонович, а Абрам Аронович. Почему вы не уехали, как многие другие евреи, в Израиль? Да, потому, что вы никакой не еврей, вы типичнейший жид и вашей любимой пословицей в молодости была такая: — «Русские, не мешайте нам воровать, мы же не мешали вам воевать.» В Израиле нужно воевать и работать, но вы всю свою жизнь только и делали, что крутились. В ФСБ вы пришли пятнадцать лет назад, а до этого работали в правительстве. Вы не главный фигурант заговора чиновников, но являетесь членом одного из самых могущественных министерских кланов, созданного ещё Лазарем Кагановичем. Вы и ваши предшественники во все времена стремились только к одному, к личному обогащению и это благодаря вам в России был создан такой бюрократическо-чиновничий класс, который подмял под себя всю страну. Из-за вас численность русского народа, по сравнению с началом прошлого века, снизилась почти в четыре раза, но вы и здесь просчитались, русские люди в итоге совершили эволюционный скачок и его, как мне кажется, совершат и евреи, а вот вы, жиды, сгинете бесследно. Мы отпустим вас, но не всех. Вам придётся сдать не только своих приспешников, но и тех, кто пролил крови больше всего. Вам также придётся отдать половину награбленного. Только на таких условиях я согласен продолжить переговоры.

Генерал Троицкий выслушал все обвинения не моргнув глазом. Не дрогнул он и тогда, когда речь зашла о сдаче главарей. С каменным лицом кивнув Максиму, он положил на стол компьютерный диск и сказал:

— Это список людей, которые должны покинуть Россию. Он состоит из двух частей. Вы можете его отредактировать, но только вычеркнув из списка те имена, которые находятся во второй его части. Мы предполагали, что вы потребуете от нас именно это и потому заранее подготовились. Кстати, Максим Викторович, я никогда не был связан с откровенно криминальным бизнесом и сделал своё состояние на финансовых операциях. В ФСБ меня направили, чтобы я курировал там как раз финансовую деятельность этой конторы. Зря вы так ополчились против евреев

Максим усмехнулся:

— Не причисляйте себя к ним, генерал. Вам плевать на евреев и на Израиль. Вы надеетесь обосноваться в Канаде, где у вас есть огромный участок земли, и дожить там до глубокой старости. Ну, что же, желаю удачи, она вам непременно понадобится. А теперь давайтесь договоримся о том, как вы передадите нам термоядерные боеголовки, чтобы получить возможность улететь из России.

У генерала Троицына был готов ответ и на этот вопрос:

— Нет ничего проще, Максим Викторович. Как только мы покинем Россию на самолётах и благополучно приземлимся в Канаде, наши люди передадут вам все боеголовки под роспись и как только они покинут вашу страну, вы получите деньги в любой валюте.

Максим пристально посмотрел в глаза генералу, пожал плечами и равнодушным тоном согласился:

— У меня нет никаких возражений, генерал, но я советую вам воздержаться от попыток провести на борт самолётов тех, кого мы вычеркнем из вашего списка. Завтра же вы получите его по электронной почте. На бегство из страны, мы даём вам ровно пять дней.

Они разошлись в разные стороны и через пару минут вертолёт с генералом на борту взлетел первым и полетел в сторону Москвы. Максим сплюнул и поднялся на борт «Пионера». Николай, усмехнулся и отрывистым голосом сказал:

— Выкрутились, гады. Ну, ничего, никуда они не денутся. Главное всё равно заключается в том, что мы выдернем у этой братии её атомные зубы. Теперь нам будет намного легче, а раз так, то ты должен разрешить ребятам заправить реактор гелием.

— Боюсь, что нам будет не намного легче, Коля. — Ответил другу Максим — Хотя в одном я с тобой согласен, теперь нам придётся бороться не с этими зубрами, а со всякой мелкой сволотой. Кстати, я не буду настаивать на том, чтобы ликвидировать их. Это будет наш подарок Западу. Нам ведь всё равно придётся закрывать Россию, так что они никогда не вернутся, а это, Коля, уже огромное благо. Ну, а что касается заправки реактора гелием и завершения строительства экспериментального звездолёта, то я даю добро на это.

Борис, которого пока что не очень-то интересовали полёты к звёздам, вздохнул и мрачно проворчал:

— Нет, я бы их всех ликвидировал, дядя Максим.

— Не волнуйся, — успокоил парня подполковник Первенцев, — их и без нас ликвидируют, да, ещё и все оставшиеся деньги отберут. Американцам же нужно будет как-то компенсировать потери, вот они и предъявят им счёт. Это победителей не судят, а они, Боря, побеждённые. Поэтому за них в Штатах никто не вступится и правильно сделает.

«Пионер» быстро домчался до Оренбурга и Максим вернулся к прерванным делам. Вскоре «Титанику» предстояло вступить в бой с казахской армией и хотя это был не тот противник, которого стоило бояться, война есть война. Он прекрасно понимал, что отношение к русским людям после этого только ухудшится, их снова назовут агрессорами, но разве это агрессия, вернуть России исконно русские земли? Тем более, что там жили русские люди. Аннексия Крыма конечно поссорит на какое-то время русских с украинцами, но если Россия поднимется с колен и начнёт успешно двигаться вперёд, да, ещё всему миру станет известно, что русский народ устремлён к звёздам, это приведёт к скорейшему объединению братских народов. Хотя Максим и был убеждённым атеистом, он прекрасно понимал, что ради этого им придётся взять на вооружение православие, но это всё были довольно дела отдалённого будущего, а пока что он думал о дне сегодняшнем.

Глава восьмая Китайский гамбит

— Вы должны немедленно прекратить репрессии против русского населения и передать нам все русские земли, которые отошли Казахстану. Своё согласие на возвращение земель России вы должны выразить в трёхдневный срок. Если этого не произойдёт, то четвёртого июля, в шесть часов утра наша армия вторгнется на территорию Казахстана и вернёт их силой. Всякое сопротивление будет жестоко подавляться. Если какое-то государство окажет военную помощь Казахстану, оно будет признано агрессором и мы применим против него военную силу, нанеся ответный удар по его военной инфраструктуре. При этом мы постараемся избежать массовых жертв среди мирного населения, но гарантируем максимальный ущерб армии и флоту любого государства. Такие возможности у нас имеются. Мы настоятельно советуем всем проявить выдержку и отнестись ко всему спокойно. Россия не захватывает чужого, она возвращает своё. Тем же, кто этого не поймёт и попытается воспротивиться нашему решению, мы докажем свою правоту иначе, силой оружия и неотвратимостью возмездия.

Максим произнёс эти слова суровым тоном, сверля взглядом объектив видеокамеры. Запись обращения производилась в кабинете бывшего губернатора Оренбургской области в присутствии нескольких десятков человек. Как только всё было закончено, Николай Бойцов с усмешкой сказал, не обращаясь ни к кому персонально:

— Вот так-то, господа хорошие, не всё коту масленица.

— Тем более, что на этих землях сейчас хозяйничают одни только иностранцы, — веско заметил майор Завьялов, — и сейчас они по сути дела грабят не казахов, а русский народ, у которого эти земли отобрали. Это всё хорошо, но я боюсь, что казахи бросятся в ноги к китайцам и те окажут им военную помощь, если и вовсе не захотят присоединить Казахстан к Китаю.

Максим пожал плечами:

— Ну, и пусть присоединяют. Только без наших, исконно русских земель. Вообще-то именно так всё и произойдёт. Посылать войска в Китай мы не будем, но удар по его ракетным базам и аэродромам бомбардировочной авиации при необходимости нанесём. Ладно, мужики, время покажет, а сейчас разбегаемся по своим частям и готовимся к войне.

Всё произошло именно так, как говорил майор Завьялов. Президент Казахстана, получив ультиматум из рук специального посланника, тотчас помчался в Пекин, где попросту слил свою страну Китаю. Китайское руководство отреагировало практически мгновенно. Уже утром второго дня в Казахстан были направлены элитные части воздушно-десантных войск, которые не только взяли под свою охрану крупнейшие города Северного Казахстана, но и выдвинулись к границе, а в некоторых мессах даже перешли её и углубились на территорию России на пятнадцать, двадцать километров. Одновременно с этим танковая армия выдвинулась из Китая по направлению к верховьям Иртыша и помчалась в Казахстан на полной скорости. Полк «Титаник» ещё за двое суток до ультиматума был передислоцирован поближе к границе. Ему предстояло с ходу взять Актюбинск, затем двинуться на Аральск, после чего повернуть на Байконур, захватить русские ворота в космос и закончить свой путь в Астане. На действия китайцев «Комитет триста сорок» не отреагировал никак. Зато на ультиматум Максима Первенцева откликнулся весь мир, причём очень резко. Все средства массовой информации обзывали его сошедшим с ума диктатором и вторым Гитлером, а военные аналитики гадали, за сколько дней Китай разгромит армию русских повстанцев. По самым оптимистичным подсчётам выходило, что всего за три дня. Пессимисты высказывались осторожнее и говорили о трёх, максимум четырёх неделях. Один только Китай предпочитал помалкивать и что самое главное, не двинул свои войска на север и восток, по направлению к Амуру и Уссури. Что было понятно, всё должно было решиться на территории Казахстана, куда «Комитет триста сорок» направил немногим более половины своей армии.

Максим отправился в полк тотчас, как только ультиматум был записан на видео. Настроение у бойцов было решительное. На повстанцев никак не подействовали те ушаты грязи, которые лились на них за рубежом. Пока они ждали окончания срока ультиматума, разведка каждый день доносила с сопредельной стороны сведения о бесчинствах сначала казахских, а затем и китайских солдат в отношении русского населения. Те избивали и даже убивали мужчин, а женщин насиловали чуть ли не до смерти. Поэтому, когда наступило утро четвёртого июля, полк выступил ещё затемно, за три часа до начала вторжения. Казахи укрепляли свою границу уже почти месяц, но это никого не пугало. Подполковник Первенцев не стал подводить танки и бронемашины непосредственно к границе, чтобы не демаскировать себя. Развернувшись по всей линии в пяти километрах от неё, бойцы «Титаника», храня полное молчание, побежали в атаку держа неторопливый темп, чтобы не сбить дыхание. Штаб полка выводил на экраны тактических шлемов каждого бойца его положение в цепи атакующих и не только задавал направление движения, но и предупреждал обо всех опасностях. Сканеры, размещённые на шлеме, даже в кромешной тьме были способны «разглядеть» противника, его вооружение, а так же практически все мины и сигнальные устройства.

Первый же секрет противника, выдвинутый далеко вперёд, был моментально парализован ампулами с быстродействующим снотворным. Этим солдатам повезло. Вскоре, сразу в нескольких десятках мест наступающие увидели такое, что это сразу же привело их в неописуемую ярость. Перед своими окопами вконец озверевшие вояки врыли в землю длинные, острые колья, на которые были нанизаны обнаженные, истерзанные и окровавленные женские тела. Некоторые из их изнасилованных и замученных насмерть жертв были детьми не старше двенадцати лет. Особенно Максима поразил самодельный плакат с надписью «Русские, так мы поступим со всеми вашими женщинами, если вы не повернёте назад». Ноги у него сами побежали быстрее, а в голове мелькнула мысль: — «А ведь это для их в порядке вещей.» Одновременно ему припомнился давний случай, имевший место быть в небольшом городке в Калининской области, в восьмидесятые годы. Трое солдат-казахов, служивших в стройбате, работавшие на торфоразработках, похитили десятилетнюю девочку и целую неделю насиловали её, после чего зверски убили. Их тем не менее почему-то не расстреляли. Наверное в память о той девочке он приказал:

— Солдат в плен не брать, только офицеров. После боя всех посадим на кол. Примкнуть к стволам тесаки.

Максим бежал в цепи атакующих вовсе не потому, что хотел воодушевить своим примером бойцов, это было излишне. Просто он со своей боевой выучкой стоил десятка парней. Хотя все они и тренировались с утра и до ночи, их ещё нельзя было назвать опытными бойцами. Положение в известной степени спасало то, что в полку «Титаник» не было необстрелянных, безусых мальчишек. Самому молодому из бойцов исполнилось двадцать шесть лет, но это была такая бой-баба, которая гоняла даже мужиков. Искушенные в тюремных драках деловые, про крутых и вовсе говорить не стоило, были способны порвать кого угодно. Особенно если они навалятся на кого-то скопом. Хотя боекостюмы весили полтора пуда, они не ощущали их веса. Тут сказывалось действие «Сыворотки здоровья», ежедневные тренировки до седьмого пота и хорошее питание. Все бойцы, даже девушки из смешанного батальона майора Завьялова, успели набрать солидную мышечную массу и в их физической подготовке сомневаться не приходилось. Они бежали легко и почти бесшумно, сходу перепрыгивая через кочки и рытвины.

Как и все титаниковцы, подполковник Первенцев сжимал в руках «Винторез» с пристегнутым к нему чёрным тесаком. По сути дела только клинок тесака, похожего на нож выживания «Джангл Кинг» и мог увидеть враг. «Винторез», а вместе с ним рукоять тесака, были покрыты хамелеоновым пластиком, способным по команде компьютера превращаться в подобие жидкокристаллического экрана, на котором изображался окружающий бойца пейзаж. Штыковой бой они отрабатывали особенно тщательно, так как в прямом боестолкновении ему не было цены. Умение ловко обращаться с оружием, оснащённым штыком, вещь хорошая, но умение группы солдат действовать в штыковой атаке, как единое целое, стократ лучшее. С каким количеством солдат противника не столкнутся титаниковцы, они в первую очередь будут действовать боевыми тройками и поэтому спина каждого не откроется перед врагом ни на секунду.

Максим бежал в атаку в точно таком же боевом порядке. Справа от него находился Борис Бойцов, а слева сын ещё одного старого друга, верзила за два метра ростом — Евгений Часовой. Для обоих, хоть ты тресни, он был дядей Максимом или Максом, но никогда товарищем подполковником. Ни казахские, ни китайские солдаты, хотя те и не спали, не увидели атакующих до тех пор, пока они не ворвались в хорошо обустроенные окопы. Тот китайский солдат, который стоял в окопе прижав к плечу приклад пулемёта «ПК» и с тревогой во взгляде всматривался в темноту, так никого и не увидел, когда носок тяжелой бутсы Максима врезался в его кадык с такой силой, что лопнул ремешок каски и та полетела в темноту. Подполковник Первенцев, ворвавшись в окоп, тут же выпустил из «Винтореза» короткую очередь вдоль него, вправо, и немедленно вонзил тесак в бок ошеломлённого заряжающего, стоявшего слева от пулемётчика. Вслед за ним в окоп спрыгнули Борис и Женя, после чего они помчались по окопу влево. Максим и Женя умудрялись орудовать в окопе, обшитом досками, тесаками, а командир полка «Титаник» прикрывал им спины и добивал ударами тесака или выстрелами раненых китайцев и казахов.

Группы по три бойца, двигаясь к линии окопов, держали дистанцию в тридцать метров. Добравшись до них, они, как и боевая тройка подполковника Первенцева, тоже двигались влево до первого же хода сообщения, ведущего вглубь линии обороны. Титаниковцы стреляли редко, схватившись с врагом врукопашную, они по большей части предпочитали вспарывать этим мерзавцам животы длинными, широкими тесаками. На китайское кунгфу они плевать хотели. Оно пасовало перед яростью русского солдата, доведённого до крайней степени ожесточения. Может быть кунгфу и хорошая штука на площадке какого-нибудь монастыря в Шаолине или в спортзале, но только не в окопе и не против тройки бойцов, вооруженных автоматами с пристёгнутыми к ним штыками, которые действовали слаженно и чётко. В общем учитывая то обстоятельство, что даже очередь из ручного пулемёта не могла убить бойца, облачённого в боекостюм, а лишь сбивала того с ног, шансов у обороняющихся не было. Лишь немногие из бойцов после этого не могли после этого вскочить на ноги сразу же и снова ринуться в бой, но и они приходили в себя через несколько минут и, матерясь, бежали догонять своих товарищей, хотя у некоторых и была сломана пара, другая рёбер.

Титаниковцы бились молча, а вот их противник уже очень скоро завопил от ужаса. Некоторые падали на колени, и, задрав вверх руки, молили о пощаде, но их поднимали с коленей на тесаках. У бойцов стояли в глазах женщины, посаженные на колы. После такого варварства врагу было невозможно рассчитывать на милосердие. Титаниковцы, действуя быстро и сноровисто, продвигались вперёд, оставляя после себя только трупы со вспоротыми животами. С рассветом линия приграничных укреплений была полностью захвачена. В плен было взято почти три сотни офицеров, включая китайского полковника. Их всех отдали девушкам и те принялись избивать их и отрезать всё лишнее. Быстро нашлись довольно толстые жердины и уже очень скоро к заднице китайского полковника, громко требовавшего по-английски, чтобы к нему было проявлено уважение, приставили остриё самого толстого кола. Когда кол встал вертикально, китаец терпеливо сносил боль минуты полторы, после чего завопил во всю мощь своей глотки. Каждый желающий мог увидеть как избиение офицеров, так и их страшную казнь в Интернете, в режиме реального времени.

Как только последний оскоплённый казахский офицер был посажен на кол, полк «Титаник» погрузился на боевые машины и помчался по пыльной степи к Актюбинску. К месту боя уже спешили машины похоронной команды, а вместе с ними бульдозеры. По пути к городу им попалось пять заградотрядов и все, кроме одного, догадавшегося вовремя поднять руки вверх, были уничтожены. Бой сходу тоже проходил под диктовку «Титаника». Спутники-шпионы, пролетавшие над территорией Казахстана один за другим, давали полную информацию о том, что происходило внизу. Поэтому орудия танков открывали огонь с дистанции в три-четыре километра и он был убийственно точным. Затем в бой вступали вертолёты огневой поддержки, а завершали разгром заградотрядов довершали боевые машины поддержки танков, так что бойцам даже не приходилось покидать боевых машин. Они сделали это только раз, чтобы разоружить батальон казахов, сдавшийся в плен без боя. Это были к тому же не солдаты регулярной армии, а резервисты и потому к ним никто не предъявлял никаких претензий.

Ближе к вечеру китайская танковая армия, двигавшаяся чуть ли не на максимальной скорости к Зайсану, пересекла границу Казахстана. Судя по всему это явно была домашняя заготовка китайцев, очень уж всё у них получалось складно. Не иначе, как её вторжение в Казахстан было хорошо отрепетировано на командно-штабных и общевойсковых учениях. «Спейсхантер» уже вышел на позицию открытия огня и произвёл всего пять выстрелов по вершинам горного хребта, лежащего слева от длинной танковой колонны, змеёй вползавшей в Казахстан, чтобы ударить по повстанцам. Волновая пушка, стрелявшая на максимальной мощности, превратила почти три десятка кубометров гранита в сверхгорячую плазму и тем самым последовательно, с промежутком в три секунды, инициировала пять взрывов, каждый из которых был примерно равен взрыву атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму. Да, и внешне взрывы были похожи на атомные, а потому произвели на китайских танкистов огромное впечатление. Электромагнитный импульс и световое излучение были несравненно меньше, чем при атомном взрыве, а вот ударная волна несколько сильнее. Она быстро докатилась до танковой колонны и ударила по ней своим пыльным кулаком, сопровождаемым чудовищным грохотом. Большинство танков устояли, а вот грузовики кубарем покатились под откос. Вскоре всё стихло и над горным хребтом стали подниматься хотя и грибовидные, но всё же совершенно безобидные облака раскалённой пыли. Именно они привели китайцев в панику.

Китайские танкисты, танки которых имели антирадиационную защиту, давя грузовики бросились наутёк. Паника быстро приобрела чудовищные масштабы. Танки сталкивались друг с другом и даже загорались, давили пехоту. Над долиной разносился рёв моторов и крики умирающих. Лёгкая, по мнению китайского командования, прогулка, обернулась кошмаром. Ни о каком вторжении в Казахстан и ударе по войскам повстанцев уже не шло. Боевой спутник, пролетев над разгромленной колонной, полетел над Китаем и по пути своего следования сделал ещё несколько десятков выстрелов, совершенно невидимых глазу. В считанные минуты была разрушена половина китайских пусковых установок, взорвано восемь огромных складов с боеприпасами и уничтожены все радарные установки и станции слежения. Ещё никогда в жизни по Китаю не наносился удар такой мощности, но самое главное, на весьма неопределённый срок эта страна перестала быть ядерной державой. Впрочем, жертв при этом было мало, так как удар был нанесён в щадящем режиме, о чём подполковник Первенцев немедленно известил китайского премьера, позвонив тому на номер его сотового телефона приватной связи. Высказав ему свои претензии на довольно приличном китайском, Максим тут же переключил своё внимание на куда более важные дела. Актюбинск они взяли практически сходу. Поскольку им почти никто не оказывал сопротивления, то и они только и сделали, что разоружили казахов и раздали оружие русскому населению. В городе действовало несколько ячеек повстанческого движения и теперь вся власть перешла к ним.

«Титаник», даже не передохнув толком, помчался дальше и так же сходу захватил ещё несколько городов. В бой бойцам подполковника Первенцева пришлось вступить только на следующее утро, когда, поспав всего шесть часов, они добрались до Аральска. Вот там им пришлось показать всё, на что они способны. В этом городе обосновались китайские десантники, получившие приказ дать отпор повстанцам любой ценой. В итоге китайцы действительно заплатили высокую цену за алчность своего руководства. Хотя китайские солдаты сражались не только храбро, но и умело, на стороне атакующих всё же была прекрасная погода и космическая поддержка.

Спутники повстанцев чётко распознавали диспозицию сил противника и корректировали огонь танковой артиллерии с потрясающей точностью. Только благодаря техническому превосходству и особенно маскировочной экипировке, бойцам «Титаника» удалось победить в ходе этого боя, продлившегося почти двое суток. В итоге китайцы, понеся большие потери, отступили к космодрому, к которому им было приказано не пропустить русских. Так, на плечах отступающих китайских десантников, титаниковцы ворвались на территорию Байконура, всё ещё являвшегося космодромом, но совершенно не нужного повстанцам. Для Максима просто было очень важно показать всему миру, что новая Россия не уступит никому и ничего из того, во что когда-то русский народ вложил столько труда и денег. Про то, что исторически эти земли были русскими разговора не было.

Минувшие трое с лишним суток сильно измотали бойцов полка «Титаник», но они были полны решимости идти вперёд. Полк понёс небольшие потери, двенадцать человек убитыми и полторы сотни ранеными, из которых только сорок два бойца были срочно отправлены в госпиталь. Остальные наотрез отказались лететь в тыл. Боекостюмы показали самым наилучшим образом. Потери китайцев были во много раз больше, до пятидесяти процентов личного состава, но они, отступив, пополнили довольно большую группировку. Правда, по большей части состоящую из казахов. Как одним, так и другим совершенно не хотелось умирать. Подполковник Первенцев не стал атаковать Байконур, представлявший из себя огромную для «Титаника» территорию, сходу. Он приказал разбить лагерь прямо в степи и отдыхать, пока самолёты военно-транспортной авиации будут подвозить им продовольствие, боеприпасы и топливо. На тот случай, если кто-то захочет помочь китайцам фотоснимками из космоса (все китайские спутники-шпионы к этому времени были сбиты), над лагерем натянули маскировочные сети, а вокруг него организовали из зенитных комплексов «С-400» противовоздушную оборону. Вторжение в Казахстан проходило успешно, но Астана еще не была освобождена, хотя из неё бежало всё казахское руководство.

Максим сидел в штабной машине с тактическим шлемом на голове и выслушивал доклады командиров полков и корпусов. Временами они были неутешительными. Казахи буквально растерзали несколько тысяч русских и это мучило его больше всего. То, что их положение в этой стране было незавидным и к этим людям нужно было обязательно прийти на помощь, его мало утешало. Может быть над ними здесь и издевались, но по крайней мере не убивали. Выслушав очередной доклад и узнав, что казахи под Костанаем сожгли в одном из посёлков заживо почти восемьсот человек, в том числе детей и беременных женщин, и это сделали не каратели, а самые обычные люди, их соседи, он застонал, как от сильнейшей боли, и спросил:

— Ну, и что вы, Володя?

— А что мы, Максим? — Громко закричал майор Ротмистров, видевший всё своими глазами — Мы выявили всех, кто сотворил это и посадили на кол на глазах у их детей и родителей. Пусть знают, что начиная с этого дня за каждого убитого соотечественника мы будем жестоко мстить. Ну, а после этого я приказал всем остальным собирать манатки и уматывать за линию разделения. Извини, но теперь я, как и ты, тоже настаиваю на этнической чистке этой территории.

В этот момент в штабную машину заглянул майор Завьялов и Максим, кивнув, указал ему на сиденье. Вздохнув, он сказал усталым, слегка осипшим голосом:

— Володя, России давно нужна не столько этническая чистка, сколько освобождение страны от тех уродов, которые всех, кроме себя, считают быдлом, а это в первую очередь — русские. Как не противно это осознавать, но среди русских людей тоже очень много дерьма. Ну, ничего, теперь, благодаря чиновникам, решившим вернуть нашу страну в шестнадцатый век, всё стало просто и ясно. Эти уроды дали русским людям возможность полностью проявить себя и теперь даже без телепатии не нужно гадать, кто плохой, а кто хороший. Всё и так понятно, но тем не менее наши телепаты должны проверить на вшивость чуть ли не каждого человека.

Это был последний доклад и как только майор Ротмистров отключился, Максим молча посмотрел на майора Завьялова. Тот смущённо опустил голову и спросил вполголоса:

— Максим Викторович, можно задать тебе вопрос личного плана, не по службе?

— Да, хоть десять, Игорь. — С улыбкой ответил Максим.

Майор Завьялов как-то огорчённо вздохнул и сказал:

— Понимаешь, Максим Викторович, наш «Титаник» почти весь состоит из русских парней, за исключением женской части моего батальона. У меня в батальоне, кроме русских девчат есть армянки, грузинки, татарки и даже одна мулатка. Хотя они ни о чём таком не говорят, я же по глазам вижу, что это их беспокоит. После того, как закончится эта война, мы что, их тоже выдворим из страны, как нерусских?

Максим подался вперёд и чуть ли не прорычал:

— Даже думать об этом не смей, майор! За твоих девчат я кому угодно глотку перегрызу. Пойми, мы воюем не с какими-то инородцами, а со сволочами всех мастей. Если Володька Ротмистров дал под зад коленом казахам, то сделал это только потому, что те молча смотрели, как сжигают русских и пальцем не пошевелили, чтобы остановить тех тварей, которые это делали. Армяне, грузины, евреи… Да, какая разница, кто ты по национальности! Будь нормальным человеком и никто в России тебе слова поперёк не скажет, но если ты ненавидишь русских и мечтаешь жить за их счёт — вон из страны! Игорь, сейчас, когда у нас есть телепаты, это не так уж и сложно определить. Между прочим, они в том числе занимаются и этим, так что успокойся.

— Значит я могу построить своих девчонок и честно сказать, что они давно прошли проверку на вшивость и теперь никто не попрёт их из России? — Максим кивнул, а майор Завьялов, широко заулыбавшись, продолжил — Ну, тогда я задам второй вопрос, уже чисто по-дружески. Какого хрена мы здесь сидим? Ночь ведь только-только началась. Максим, ну, что нам стоит двинуть полк на Ленинск? Ночью, в кромешной тьме мы подберёмся к ним вплотную и снова сойдёмся врукопашную. Ты только отдай нам такой приказ.

Отрицательно помотав головой, Максим строго сказал:

— Угомонись, вояка. Утро вечера мудренее. Не нужно давить на китайцев больше необходимого. Пока что они понесли не такие уж и большие потери в живой силе. Зато в военном отношении мы их здорово ослабили своими ударами из космоса. Сейчас в Пекине ещё полны решимости сражаться за Казахстан, точнее за казахскую нефть, но уже завтра утром всё изменится. Мы покажем китайскому руководству, что никто из них не застрахован от внезапной смерти и тогда, как мне кажется, им навсегда расхочется воевать с нами. Они же в конце концов не полные идиоты, чтобы мочиться против ветра.

Майор Завьялов покрутил головой и спросил:

— Максим, твои парни хотят приставить пистолет к голове китайского премьер-министра?

— Бери выше, Игорь. — Насмешливо ответил подполковник Первенцев — Наш спецназ уже в Пекине и завтра, когда в китайском Генштабе состоится совещание, на котором будет присутствовать председатель КПК, мы объясним им, что к чему.

Пристально посмотрев на Максима, Игорь тихо сказал:

— Максим Викторович, что-то подсказывает мне, что ты намерен посетить китайский Генштаб. Я прав или мне так только показалось?

— А мне, Игорь, что-то подсказывает, что ты начал потихоньку подслушивать, о чём думают другие люди. — Насмешливо сказал Максим и добавил — Ну, вот, так и есть. Что же, парень, я только рад за тебя. Похоже, что «СРС» подействовала на тебя лучше, чем на кого-либо другого. Если это действительно так, Игорёк, то тебе нужно обязательно предстать перед нашими Эскулапами. — И тут же сказал — Разумеется не сейчас, а после того как мы возьмём Москву.

Майор Завьялов, который сразу же напрягся, облегчённо вздохнул и почти радостным голосом признался:

— Есть такое дело, Максим Викторович. Правда, иногда я отчётливо, как бы читаю чужие мысли и даже могу заглянуть в память человека, а иногда, словно слышу шепот издалека. Нет, если это действительно так важно, то я готов поговорить с медиками, но только не в тылу. Понимаешь, Максим, мысли врага, хотя он и думает на своём языке, я всё же читаю быстрее всего и это помогает мне лучше командовать батальоном. Я просто моментально определяю, где у врага в обороне самое слабое место. Хотя надо сказать, что во время боя я, как бы сливаюсь со всеми своими бойцами и это мне тоже здорово помогает.

— Да, спору нет, телепатия хорошее подспорье в бою, — согласился подполковник Первенцев, — особенно такая. Ну, всё, Игорь, давай, иди к своим ребятам, а мне нужно вздремнуть несколько часов.

На сон Максиму удалось выкроить целых пять часов. Ещё затемно он проснулся, быстро умылся-побрился и вскоре поднялся на борт «Пионера». Именно на нём он и отправился вместе со всей своей разведгруппой в Пекин. Там уже находился «Рикошет третий», который не только провёл рекогносцировку, но и разработал план предстоящей операции. Любая попытка взять здание Генштаба штурмом, непременно провалилась бы. Пока они прорывались бы внутрь под шквальным огнём, все самые важные персоны смылись бы, спустившись на лифте вниз и уехав на поезде специального правительственного метро. Зато в здание китайского Генштаба можно было проникнуть как раз через тоннель метро. «Пионер» долетел до Пекина всего за два часа. Погода в столице Китая стояла жаркая и ясная, что только облегчало дело, а потому уже через несколько минут они высадились из космического корабля-невидимки и быстро спустились под землю, чтобы ещё через несколько минут оказаться буквально в десяти шагах от цели. Тоннель метро привёл их к роскошной станции, которую охраняло два десятка офицеров. Никто из них так и не понял, что погрузило их в беспамятство.

Совещание было в самом разгаре, когда они поднялись по шахте лифта, его кабина находилась внизу, на тот подземный этаж, на котором размещалась ситуационная комната. От дверей лифта до неё было каких-то тридцать пять метров и они преодолели это расстояние стремительным броском, расстреляв дверные петли свалили дубовые входные двери, промчались через просторное помещение, в котором находилось до полусотни мужчин и женщин в мундирах, и влетели в ситуационную комнату. Подполковник Первенцев и его разведгруппа появились в ней в тот момент, когда председатель КПК сурово отчитывал военных. От грохота пожилой китаец с непроницаемым лицом лишился дара речи, но ничего не понял, поскольку только и увидел, что двери, отделяющие квадратный в плане зал от помещения операторов, внезапно рухнули. Только несколько секунд спустя он увидел, как вокруг круглого стола, позади генералов материализовались высокого роста люди, облечённые в массивные, чёрные боекостюмы. В руках они держали грозное на вид оружие, но их лиц не было видно. Они были закрыты чёрными лицевыми щитками тактических шлемов. Подполковник Первенцев шагнул вперёд и, держа автомат с глушителем и оптическим прицелом вертикально, поднял бронещиток шлема и громко сказал по-китайски:

— Я же предупреждал вас, господа, что мы сможем доказать свою правоту силой и что возмездие за преступления против русского народа, неотвратимо. Вы послали своих убийц и насильников в Казахстан и те были казнены за свои зверства. Неужели для того, чтобы вразумить вас, нам нужно посадить кого-то на кол? Именно так мы и сделаем. Можете успокоиться, сегодня, чтобы продемонстрировали вам свою силу и решительность, мы предадим смертной казни командующего воздушно-десантных войск за то, что этот мерзавец отдал своим подчинённым преступный приказ любым, даже самым бесчеловечным образом устрашить нас. Если вы немедленно не отдадите приказ своим войскам, находящимся в Казахстане, сдаться, то через какое-то время мы снова появимся в Китае, но уже для того, чтобы посадить на кол вас всех. Запомните, Россия больше никогда не будет молчать, когда кто-то убивает и истязает русских людей. Кара будет одна — смерть. Страшная смерть.

После такого заявления подполковник Первенцев выпустил длинную очередь в бетонный потолок. Сбитая пулями штукатурка посыпалась вниз и китайцы невольно пригнулись. Они были в ужасе от того, что русский спецназ во главе с самозваным президентом новой России появился там, где его никто не ждал. О самом страшном китайцы почему-то так и не подумали, а зря. Двое русских диверсантов схватили маршала Лю Гофена за руки, это был довольно крупный мужчина пятидесяти семи лет, швырнули его на стол, и как он не брыкался, ещё один диверсант, сноровисто действуя большим, чёрным мачете, быстро отрубил ему по предплечья обе руки и ноги чуть выше колен. Маршал взревел от боли нечеловеческим голосом, его стащили с окровавленного стола и поволокли к тому месту, где русские уже установили на крестовине кол. Посажение на кол так же произошло быстро и вот тут-то военное руководство Китая смекнуло, что русские не шутят. Правда, они не стали мучить маршала, отдавшего преступный приказ, слишком долго. Тому воткнули в рот светошумовую гранату, выдернули чеку и та через несколько секунд с оглушительным грохотом взорвалась.

Как только казнь свершилась, Максим опустил лицевой щиток и попятился назад, к выходу. После их вторжения в ситуационную комнату в той царила паника и неприятный запах. Кое-кто из китайцев наделал в штаны. Часть огромного стола, за которым они сидели, была залита кровью и на ней лежали руки и ноги маршала Лю Гофена, которому взрывом гранаты оторвало голову и всё это миллионы людей могли увидеть в Интернете. Несколько бойцов, остававшихся в помещении операторов, уложили их всех на пол. Вдобавок ко всему были брошены дымовые шашки и потому никто не смог помешать обоим «Рикошетам» добежать до шахты лифта. Через несколько секунд наверху раздался взрыв. Это была взорвана часть крыши. Спецназовцы по одному вбегали в шахту и поднимались вверх с помощью реактивных ранцев, после чего исчезали в клубах пыли. Подполковник Первенцев, бросив ещё пару дымовых шашек, поднялся последним. Его буквально втащили в люк «Пионера». Как только люк закрылся, майор Бойцов врубил двигатели на полную мощность и на пару секунд космический корабль стало видно, вот только никто его так и не увидел.

Ответная реакция китайского руководства наступила через три с половиной часа. Председатель КПК, оценив весь тот ущерб, который нанесли его стране русские повстанцы, решил их больше не сердить и отдал приказ о капитуляции. Китайские солдаты, которые уже знали, какая участь постигла парашютно-десантный полк, вставший на границе с Россией, и маршала Лю Гофена, сдавались в плен неохотно. Некоторые из них успели позверствовать, а потому и на этот раз кара была неотвратима. Насильников и убийц расстреливали, а их трупы сжигали в ямах и потом засыпали землёй. Весь мир был в ужасе как от того, что повстанцы безжалостно казнили солдат и даже военачальников, повинных в смерти русских людей, так и от того, что Китай, эта мировая держава номер один, ничего не могла с этим поделать. Теперь военные аналитики стали рассуждать по-другому, поражаясь тому, как ловко президент Первенцев разыграл китайский гамбит, отправив страну с огромным населением в нокаут. Каждый желающий мог увидеть в Интернете видеоролики с казнями и что самое главное, они снабжались пояснениями, за что был казнён каждый человек. То обстоятельство, что русские при этом говорили, что среди них есть телепаты, пугало людей особенно сильно. Кое-кто даже поспешил объявить, что русские продались дьяволу.

Как это и предлагал Максим, сразу же после того, как Казахстан смирился с потерей северных земель и столицы, оттуда стали выдавливать всех тех казахов, которые не испытывали добрых чувств к русским. Параллельно с юга на север шли конвои с теми русскими, которым, наконец, новая власть оказывала помощь в возвращении на родину. Кто-то оставался на возвращённых в лоно России землях, кто-то предпочитал ехать дальше на север, но практически никто не захотел остаться в государствах Средней Азии, что было вполне понятно. Казахи тоже предпочитали, получив крупные суммы денег в долларах и евро, уехать на юг, а платили им за это помногу, хватит до конца жизни. Все те чиновники высшего ранга, за которых так хлопотал генерал Троицкий, уже не только улетели в Канаду, но и перечислили отступные. Пока что их никто не трогал, но никто не знал, как долго это будет продолжаться. Подполковник Первенцев лично подписал им амнистию, поскольку те действительно поступали весьма осмотрительно и не проливали крови русских людей по крайней мере впрямую, занимаясь одними только финансовыми аферами.

Максим не стал задерживаться в Казахстане слишком надолго, в России у него было куда больше дел. В первую очередь в Сибири. Зачистка на её огромной территории хотя и шла полным ходом, аналитики говорили, что эта работа выполнена всего лишь на пятнадцать процентов. Задача осложнялась в первую очередь огромными расстояниями, а во вторую тем, что в Сибири было построено множество таких охотничьих замков, которые больше походили на самые настоящие крепости. Окруженные колючей проволокой и даже минными полями, оснащённые новейшими системами сигнализации, с нешуточными гарнизонами, вооруженными до зубов и имеющие в том числе и артиллерию, да, к тому же воздушную огневую поддержку, они, после начала восстания, представляли из себя чуть ли не самую большую проблему. Пока что люди, засевшие в них, ушли в глухую оборону, но вскоре могли начать делать вылазки, а поскольку имели мощные бронированные джипы и вертолёты, то могли устроить в любой из сибирских деревень настоящий ад, а собрав свои силы в кулак, напасть и на крупный город.

Теперь, когда был решен вопрос с возвращением отторгнутых у России земель, а он был для новой власти принципиальным, и множество русских людей получили в руки оружие, можно было вплотную заняться Сибирью. Для того, чтобы находиться поближе к театру военных действий, подполковник Первенцем вместе с полком «Титаник» перебрался из Астаны, снова ставшей Целиноградом, в Усть-Илимск. Туда спешно перебрасывались все имеющиеся в наличие вертолёты «Ми-26», «Ми-28» и новые десантно-штурмовые вертолёты «Ми-32».

Восемнадцатого июля, когда они только начали размещаться на новом месте, пришла радостная весть. Русское население Крыма заявило о выходе из состава Украины и присоединении к новой России. Украинские власти, напуганные событиями в Казахстане, ничего не могли с этим поделать. В восточных областях Украины также набирало силу движение за присоединение к России, хотя её европейская часть всё ещё находилась под властью прежнего режима, но тот уже трещал по всем швам не смотря на все попытки закрутить гайки потуже. Вскоре всё должно было закончиться.

Приятные известия приходили и с Северного Кавказа. Мало того, что из горских республик возвращались вчерашние рабы, так в аэропорты Минеральных Вод, Краснодара, Сочи, Сальска и Ростова ежедневно прибывало по два, три чартерных рейса из Израиля, Кипра, Греции, Армении и других стран. В Россию, как выразился по этому поводу Максим, потянулись «дикие гуси», но это была только шутка. На самом же деле домой возвращались тысячи людей в возрасте от двадцати пяти до сорока, сорока пяти лет, которые хотели с оружием в руках очистить свою Родину от оккупировавших её негодяев. Впрочем, оккупанты это солдаты извне, а тут речь шла о тех людях, которые родились и выросли в России. Зато освобождать страну от них прилетали даже молодые люди, родившиеся в Израиле, причём очень многие из них были евреями, а не русскими и не только ими. Мягкая позиция «Комитета триста сорок», которую он занял в отношении кавказских народов, предоставив им полный суверенитет, не перекрыв при этом «кислород», а также то, что в Татарстан и Башкортостан так ещё и не были введены войска, сделали своё дело.

В Россию возвращались из стран Западной Европы бывшие жители этих республик, чтобы сначала покончить с прежним режимом в ней, а затем и у себя на родине, чего им никто не гарантировал. Максим и его друзья вовсе не стремились к тому, чтобы учить горцев жизни. Кавказу предоставлялся суверенитет, необходимые энергоресурсы и не более того в обмен на неприсутствие в России. Они даже не стали требовать, чтобы Чечня вернула исконно русские земли, прирезанные этой республике. Правда, от горцев в жесткой форме потребовали немедленного возвращения всех русских людей, а тем из них, кто проживал в освобождённых городах, но не был замешан в убийствах, выплачивалась компенсация за дома и квартиры, которые те оставляли. Причём такая, что горцы уезжали домой весьма охотно. О том, что новой властью были расстреляны сотни и тысячи их соплеменников, никто даже и не вспоминал. Пока не вспоминал. Некоторые из горцев, имевшие русских жен, не хотели возвращаться на Кавказ и им шли навстречу без каких-либо дополнительных условий и таких насчитывалось немало. В общем никто не заводил даже речи о том, что Россия только для русских. Может быть именно поэтому на освобождённых территориях дело не дошло до лозунга — «Бей всех чёрных».

Глава девятая Французская позиция в отношении России

Максим лежал на кровати мрачный и злой, как чёрт, держа в руках опустошенную наполовину бутылку водки. Сегодня под вечер он вернулся из рейда в Восточные Саяны, в ходе которого они взяли штурмом хорошо укреплённую, здоровенную виллу-крепость горах, построенную в стиле хай-тек и оснащённую по последнему слову техники. В ней, среди пейзажей невиданной красоты, засел со своими сатрапами и верными нукерами крупный золотопромышленник и бандит, долгие годы терроризировавший население Хакассии, Тувы и юга Красноярского края. Пётр Мамонов был просто каким-то выродком, чуть ли не дьяволом во плоти и собрал вокруг себя точно таких же негодяев, как и он сам. Когда он узнал о восстании, то сразу же подался в своё убежище, надеясь, что её никто не сможет взять штурмом, а чтобы полностью обезопасить себя, прихватил с собой свыше трёх тысяч заложников, причём одних только девушек и молодых женщин. С ним укрылось в горах полторы тысячи отъявленных головорезов и если бы не заложники, то Максим не раздумывая применил против этого ублюдка не то что «Спейсхаммер», а даже последнее изобретение их учёных-атомщиков — сверхчистую водородную бомбу.

После нескольких дней разведки они пошли на приступ и взяли крепость Петра Мамонова в ходе ожесточённого боя, но при этом погибла почти треть заложниц. Её хозяина, как и всю его семью, удалось взять в плен и тут выяснились очень неприятные вещи. Все три сына Мамонова, юнцы четырнадцати, пятнадцати и семнадцати лет, пошли в своего папашу. Они были такими же садистами и убийцами, как и тот. Не отличалась особым человеколюбием и их мамаша и если в отношении взрослых членов семьи было ясно, как поступить, то что делать с двумя самыми юными, но чудовищно жестокими отпрысками Петра Мамонова, Максим не знал. Точнее знал, как знали это все остальные спецназовцы, но приходил в ужас от одной только мысли, что им придётся казнить детей.

Да, но ничего другого им не оставалось делать, ведь это именно они устроили кровавую резню в подземной тюрьме отцовской крепости. Поэтому всех троих первыми посадили на колья и отцу с матерью пришлось долго смотреть на то, как их сыновья корчатся в муках. Вот тут-то вся спесь и сошла с Петра Мамонова, мечтавшего о том, чтобы его сыновья получили как можно большие наделы, а в итоге вышло так, что им вместо этого досталось по самому толстому колу.

У Максима до сих пор стояли в ушах истошные мальчишеские крики. Юные убийцы только на колах поняли, что такое боль и, предчувствуя скорую смерть, молили своих палачей о пощаде, но тщетно. Вот потому-то Максим и приложился уже к второй бутылке, мечтая поскорее если не уснуть, то хотя бы забыться, хотя он не забыл о том, что приказа о наказании за пьянку не отменял. Сон пришел к нему только после третьей бутылки водки и наутро, когда он проснулся, ему стало ещё противнее от того, что только водка смогла принести ему хоть какое-то облегчение. Быть палачом невероятно грязная и тяжелая работа, но кому-то ведь нужно было отправлять подонков на тот свет таким образом, чтобы те испытали хотя бы тысячную долю тех страданий, которым подвергли других людей.

Хотя его и мутило с похмелья, к нему вернулись и прежняя уверенность в своей правоте, и решимость уничтожать мерзавцев и дальше, не взирая ни на что, даже на их юный возраст. От этого, что ни говори, уже было немало пользы. Хотя они продвигались на запад черепашьими темпами, там установилась хотя бы видимость какого-то если не порядка, то равновесия.

Вчерашние хозяева государства хотя не были окончательно разгромлены и отправлены на эшафот, резко поумерили свой пыл и забились в свои крысиные норы. Те из их нукеров, которым не хватило места в загородных особняках-крепостях и посёлках, превращённых в укрепрайоны, уже не лютовали, как прежде, а ушли в леса и забились в самые дальние чащобы. Народ был по большей части предоставлен сам себе и выживал, как мог. Кто-то предпочитал дождаться прихода новой власти в лесах, кто-то наоборот, в городах, создавая коммуны.

Как одни, так и другие получали от повстанцев оружие, но в ход его пускали только в случае самообороны. Во всяком случае ни у кого не появлялось желания взять штурмом какой-нибудь посёлок, застроенный шикарными дворцами. Люди понимали, что в сложившейся ситуации только телепаты могли с абсолютной точностью сказать, кто достоин виселицы, а с кого хватит одних только батагов или просто изгнания из России. Последняя мера наказания применялась всё чаще и чаще, но вовсе не потому, что «Комитет триста сорок» смягчил свои же собственные понятия о справедливости. Объяснялось всё просто — далеко не все приспешники прежней власти были востребованы ею, как палачи и не все каратели были отпетыми садистами.

Поэтому всех тех людей, которые служили прежней власти по «идеологическим» соображениям, не были повинны в злодеяниях, но при этом всё же люто ненавидели повстанцев, просто изгонялись из России навсегда. По большому счёту их нельзя было расстреливать, а сажать в тюрьмы не имело никакого смысла. Там они снова будут сидеть на шее народа, а тут как раз Запад открыл для них настежь все двери. Поэтому к середине августа уже несколько тысяч человек было отправлено в Западную Европу. Подавляющее большинство изгнанников, а это были мужчины в возрасте от тридцати до пятидесяти, улетали без жен и детей, отказавшихся покинуть Родину только потому, что их отец добровольно служил прежней власти. В том, что чиновничье-бюрократический режим был преступным, никто не сомневался и потому люди считали преступниками практически всех его приспешников. Однако, русские люди не были бы таковыми, не прости они тех, кто покаялся в своих грехах прилюдно. К тому же им вполне хватало слов следователей-телепатов, сказавших, что человек действительно раскаялся.

Ещё каких-то три месяца назад в рядах повстанцев насчитывалось всего четыре сотни телепатов, но теперь их число перевалило за семнадцать тысяч, так что майор Завьялов не стал исключением. После инъекции «Сыворотки расширения сознания» люди обретали и другие псионические способности, подчас совершенно удивительные. В основном псиониками становились русские люди, а из представителей других национальностей преимущественно те, кто прошел через лагеря и тюрьмы. Учёные, занимавшиеся исследованиями в области псионики, говорили, что всему виной то невероятное напряжение, в котором русские люди находились всё последнее время. При этом они отмечали ещё и то обстоятельство, что псиониками, после применения сыворотки расширения сознания, чаще всего становятся люди высоких моральных и нравственных качеств. Одно это уже наводило на определённые размышления. Вообще-то «Сыворотка расширения сознания» и «Сыворотка здоровья», которые были показаны к применению начиная с двенадцатилетнего возраста, производились в огромном количестве и применялись в массовом порядке не смотря на то, что некоторых людей после инъекции трясло чуть ли не по трое, четверо суток, но ещё никто не отдал в результате Богу душу.

«Сыворотка расширения сознания» действовала на людей благотворно. После неё даже дауны обретали способность рассуждать так же здраво, как и обычные люди, а вкупе с «Сывороткой здоровья» и вовсе становились практически нормальными людьми. У них за каких-то несколько недель даже внешний облик менялся. По большому счёту в том числе и поэтому распадались семьи тех людей, которых приговаривали к изгнанию. Стать умнее и здоровее было всё же предпочтительнее, чем ехать на Запад с подлецом и негодяем. Тут не надо быть провидцем, чтобы предугадать исход. Русских людей и раньше никто не считал дураками, но «Сыворотка расширения сознания» уже предопределила огромное интеллектуальное превосходство России на ближайшие десятилетия и не понимать этого мог только конченый идиот. После инъекции «СРС» человек вовсе не становился автоматически гением, но обретал способность рассуждать быстрее, легко запоминал большие объемы информации и что самое главное, очень быстро учился, осваивая самые сложные действия.

Бойцы полка «Титаник» мало того, что от боя к бою набирались опыта, так ещё и научились мгновенно реагировать на любое изменение ситуации и обрели молниеносную реакцию. Теперь их стало чертовски сложно ранить, не говоря уже о том, чтобы убить. Они в считанные секунды запоминали все вводные данные и потом могли чуть ли не с закрытыми глазами двигаться по полю боя, разя врага хоть пулей, хоть штыком. По части боевой выучки, они быстро догоняли тех парней, которые оттачивали свои воинские умения годами. Однако, практически все бойцы мечтали только об одном, поскорее очистить Россию от нечисти и зажить мирной жизнью, найти себе любимое дело и достичь в нём самых высоких вершин.

О том же самом мечтал и Максим, но своей главной задачей он видел несколько иное, проложить русскому народу широкую дорогу в космосе и найти в галактике такую планету, где можно будет жить без оглядки на весь остальной мир. Однажды он поделился своей мечтой с Игорем Завьяловым, тот рассказал о ней ещё нескольким офицерам и теперь уже весь полк был настроен точно так же. Вот тогда-то он и отдал «ракетчикам» приказ срочно завершить строительство экспериментального звездолёта, способного летать в подпространстве, так как ждать десять лет было бы просто глупо. Русскому народу нужно было дать новую идеологему, причём куда более великую, чем просто освобождение от угнетателей и возрождение империи. Её уже было невозможно восстановить и с этим им всем придётся смириться. Именно с мечтой о переселении на другую планету Максим поднялся с кровати и, даже не умывшись, надел брюки и вышел из своей комнаты в офицерском общежитии.

Было раннее утро. Лето в Усть-Илимске закончилось и началась осень, пока ещё тёплая и сухая. Ещё месяца полтора и в этих краях наступит зима, но к тому времени он вместе с «Титаником» будет воевать за Волгой. Именно там должны разыграться основные события, но пока что Максиму нужно было разобраться с первоочередными делами отнюдь не личного характера. Полк «Титаник» разместился чуть ли не по-царски в небольшом микрорайоне, застроенном домами высотой в три этажа. Раньше в нём жили по большей части наёмники, милиционеры и просто охранники, приехавшие в Сибирь из сопредельных государств, в основном из Монголии и Казахстана. Поэтому все квартиры после их бегства были в чудовищном состоянии, но их отмыли от грязи, сделали косметический ремонт и вообще привели в приличный вид. Зато из этого микрорайона, огороженного высокой кирпичной стеной, получился на диво прекрасный военный городок с большой асфальтированной площадкой на краю. Раньше на ней тренировались вертухаи, державшие в страхе весь Усть-Илимск, а теперь стояли вертолёты и автомобили-заправщики.

Возле офицерского общежития номер один, в котором поселился Максим, стоял помост с шестью деревянными столбами. Электрическое лобное место имелось возле каждого дома и офицерская гостиница не была исключением. В «Титанике» давно уже никто не выискивал пьяных. Если кому-то понадобилось вечером выпить пару бутылок водки, то наутро он сам шел на лобное место, чтобы похмелиться электрическими разрядами, но теперь уже не требовалось включать на всю громкость музыку, чтобы заглушить невольные крики. Может быть это был идиотизм, но никто не возмущался. Водка, как и любые другие крепкие напитки, в армии была вне закона. Максимум что разрешалось, это выпить вечером в одном из ресторанов городка или у себя в кубрике с друзьями пива.

Хотя три поллитровки и принесли Максиму облегчение, он считал своим долгом принять свои пятнадцать ударов электрической плетью. Не смотря на раннее утро, на улице было довольно многолюдно, но никто даже не посмотрел в его сторону, когда он поднялся на помост и встал возле столба. Максим сам отсчитал себе пятнадцать ударов и не вскрикнул ни разу, прекрасно зная, что его боевые друзья даже не повели бы ухом, начни он стонать или даже кричать. После экзекуции, которая мигом прогнала остатки хмеля из его головы, он направился в гостиницу. Возле высокого крыльца его уже поджидал Борис. Отдав ему честь, он сказал:

— Дядя Максим, тебя просят срочно приехать в управу. Там тебя ждёт такая красотка, что закачаешься. Прямиком из Москвы прилетела. По очень важному делу. Эта дурёха вышла замуж за француза, а тот оказался полным подонком и отобрал у неё дочку, но что хуже всего, дядя Максим, этот урод, как она недавно это выяснила, снимает порники с малолетками и намерен даже родную дочь засунуть в эту грязь, а ведь девчушке всего пять лет. В общем нужно срочно выручать мамашу.

Максим от такого известия помрачнел, а с другой стороны подумал, что оно и к лучшему. Теперь у него имелся очень веский повод врезать по мозгам как президенту Франции, так и французам. Эта страна, в «лучших» своих традициях, больше всех поносила повстанцев, объявив всех русских людей фашистами, кровавыми злодеями и убийцами ни в чём неповинных людей, приехавших в Россию. Ну, такое было в истории уже не раз и даже не два. Страна, чуть ли не по-матерински вскормившая людоеда Бокассу и давшая приют таким чудовищам, как Папа Док Дювалье и его сынок Беби Док, командовавший на Гаити тонтон-макутами, выступала в привычном ей амплуа поборницы демократии. В общем Максим, получив от Бориса подробный телепатический доклад, решил привести французов в чувство и сделать это своими собственными руками. Тем более, что Францию и особенно Париж, он знал хорошо. Он быстро принял душ, побрился, надел отглаженный мундир и отправился вместе с Борисом в управу Усть-Илимска. Максим уже знал, каким тяжелым был путь Ирины Авдеевой, по мужу Дюбуа, в этот город. Правда, начиная с того момента, как эта женщина добралась до освобождённых районов страны, всё переменилась и везде ей не только сочувствовали, но и помогали.

В Усть-Илимск Ирина и вовсе прилетела тяжелом истребителе-перехватчике «Миг-31». Она очень боялась за жизнь и здоровье своей дочери и потому хотела как можно скорее добраться до тех людей, которые смогут ей помочь, а это был, прежде всего Максим Викторович Первенцев. В этом она не ошиблась. Максим действительно принял её беду близко к сердцу и был намерен отправиться во Францию тотчас, как только будет выяснено, где находится её дочь в настоящий момент, а он поговорит с президентом Франции, Жераром Паскуалем. На то, что французы отдадут дочь матери, он даже не надеялся, так как её муж мало того, что фактически ограбил Ирину, добившись развода, присвоив все деньги, хранившиеся на совместном счёте, так ещё и отобрал по суду у неё дочь. Для французского правосудия это было вполне закономерное решение и таких матерей насчитывались десятки, причём это были, как правило, русские женщины. С американками французское правосудие так поступать не решалось. Вот Максим и решил преподать французам такой урок, который они запомнят навсегда.

Для себя он сразу же решил, если ему придётся разгромить любую половину Парижа, чтобы вернуть дочь матери, то он сделает это не считаясь ни с какими жертвами. Борис сразу же мысленно сказал, что полетит с ним, но он молча сунул тому кулак под нос. У Максима имелась своя собственная группа старых ландскнехтов, которые не теряли головы ни при каких обстоятельствах. Через четверть часа они уже были на месте. Ирина Авдеева ждала его возле входа в здание администрации города, новое, построенное в современном архитектурном стиле бывшим хозяином Усть-Илимска, большим поклонником творчества Ле Корбюзье.

Когда они подъехали, этак красивая женщина со стройной фигурой, но бледным лицом и усталыми глазами, одетая в потёртые джинсы и ветровку, испачканную маслом разговаривала с несколькими мужчинами и женщинами. Те пытались завести её внутрь, чтобы хотя бы угостить чаем, но Ирина упрямо отказывалась. Как только ей сказали, что Максим Викторович уже приехал, чуть ли не обезумевшая от горя мать круто развернулась и бросилась к нему. Упав на колени, Ирина обхватила его ноги и сквозь слёзы принялась умолять:

— Максим Викторович, прошу вас, помогите мне!

Максим наклонился к ней, взял за плечи, поднял и ласковым голосом, применяя, однако, специальные техники, сказал:

— Встань, доченька, тебе нет нужды меня упрашивать. Я обязательно верну тебе Машеньку. Успокойся, ты уже очень скоро увидишь свою дочурку. Приказ нашим людям в Париже я отдал, так что они уже приступили к её поискам. Хотя в Париже ещё ночь, я немедленно позвоню президенту Франции и заявлю ему такую ноту протеста, что всем французам не поздоровится. Пойдём в машину, из штаба мне удобнее связаться с Парижем.

Они поехали обратно в военный городок, куда Ирину Авдееву не привезли только потому, что Максим решил сам себя подвергнуть наказанию. По той же причине новый мэр города позвонил Борису, а не ему и тот решил, что будет куда лучше, если они сами заберут Ирину. По дороге в штаб Максим объяснил женщине, что ему уже всё известно, так как Борис очень мощный телепат и потому смог прочитать её мысли на расстоянии, что её сразу же успокоило. Когда они приехали в штаб, то там уже был готов завтрак для всех троих.

Максим приложил немало усилий, чтобы успокоить Ирину, но окончательно у той отлегло от сердца только тогда, когда из Парижа позвонил один из русских агентов и сказал ей, что с Машенькой всё в порядке, хотя девочка и находится практически под замком в доме её бабки, старой стервы-мароканки, удачно вышедшей замуж за французского полковника. Семейство Дюпре не разделяло увлечения Жоржа, бывшего мужа Ирины, русской красавицей, но не стало возражать против этого брака по той причине, что та была прекрасным программистом и высокопоставленным сотрудником одной из крупнейших французских компаний с таким высоким окладом, что это снимало все остальные вопросы.

Поскольку Жорж Дюпре вылил на свою супругу не один десяток вёдер помоев во время бракоразводного процесса, той пришлось уволиться с работы. Руководство компании боялось, что её присутствие в компании испортит им репутацию. Жаль, что французы далеко не всегда были так щепетильны в отношении к настоящим подлецам и мерзавцам. Агенты в Париже попросили дать им полтора часа, чтобы обеспечить разговор Максима с Жераром Паскуалем. Поэтому сразу после завтрака он предложил Ирине немного отдохнуть, принять душ и переодеться в женской гостинице. Там её встретили так тепло и радушно, при этом сказав, что Чкалов всю Францию разорвёт на куски, но дочь ей обязательно вернёт, что та окончательно успокоилась. Ну, а Максим, не веря в то, что он сможет убедить президента Франции быть благоразумным, немедленно приказал группе «Рикошет два» срочно собраться в Энгельсе и начать готовиться к вылету в эту страну со столь странными понятиями о демократии и правах человека, по которым крупный делец порнобизнеса, маскирующийся под респектабельного гражданина, мог не только ограбить свою жену, но и отнять у неё самое дорогое, единственную дочь.

Максим был настроен очень серьёзно и решил в случае необходимости примерно наказать всех, кто был замешан в этом подлом и грязном деле. В Париж были срочно направлены все европейские агенты-телепаты и им было приказано срочно провести самое полное расследование, чтобы потом уже чистильщики-псионики взялись за дело со всей серьёзностью. Полумерами он решил не отделываться и так приложить всех мордой к бетонной стене, чтобы зубы и брызги крови летели на три квартала. Китайцы после того, как они казнили маршала Лю Гофена, были тише травы и ниже воды. В сторону русских, не говоря уже о самой России, они боялись бросить взгляд и даже отвели свои войска подальше от русской границы. Они быстро выучили урок, преподанный им, и не желали его повторения, зато французы вели себя так, словно снова высадились в Крыму, чем бесили Максима и его друзей. Их мнение было единодушным, одёрнуть Францию как можно резче.

В эту ночь президент Жерар Паскуаль ночевал не в Елисейском дворце, а в особняке «Отель Мариньи» возле Елисейских полей, что немного усложняло задачу. Поскольку президент посещал его не так уж и часто, в нём ещё не успели поработать русские агенты, но это ничего не меняло. Два опытных агента-телепата взяли резиденцию президента Франции под свой контроль и в любой момент могли устроить там такую панику, что тому будет не до сна. Как только всё было готово, Максим попросил известить об этом Ирину. Та прибежала буквально через три минуты. В элегантном тёмно-синем костюме эта особа с роскошными волосами цвета пшеницы, была очень красива. Не мудрено, что на неё запал этот чёртов француз. В большой комнате заседаний кроме Максима и Ирины находилось ещё несколько офицеров, и все они смущённо заулыбались при виде неё. Они если и видели женщин, то преимущественно одетых в военную форму, так как отдыхать им приходилось крайне редко. В Париже было половина шестого утра, но президент Франции ещё спал, но когда зазвонил сотовый телефон приватной связи, тут же поднял трубку и спросил спросонья:

— Кто это? Анри, это ты? Я же просил тебя не будить меня так рано. Неужели мне нужно для этого издать указ?

Капризный голос президента услышали через динамики все присутствующие. Максим, сдержав смешок, строго сказал:

— Господин президент, это не ваш секретарь. Моё имя вам хорошо известно, я Максим Первенцев, временный президент новой России и у меня к вам весьма срочный и неотложный разговор. Советую вам не отключать телефон, чтобы прекратить его, иначе я заставлю вас выслушать меня, применив силу. Поверьте, я настроен очень серьёзно.

Президент Франции мигом проснулся и буркнул:

— Что вам от меня нужно? Хотя я и не склонен вести с вами переговоры потому, что вы чудовище, всё же выслушаю вас.

Максим чуть было не сказал ему — а за козла ты мне сейчас ответишь, но сдержался и стал выговаривать французу из Шампани, сыну далеко не самого успешного винодела:

— Господин президент, ко мне только что обратилась с жалобой на французские судебные власти одна женщина, Ирина Авдеева, в замужестве Дюпре. Её муж, Жорж Дюпре, делец порнобизнеса, хорошо известный в Европе под прозвищем Скунс, проведав о том, что его жене стало известно, кто он на самом деле и что она собирается развестись с ним, помчался в суд раньше неё и с помощью нечистых на руку адвокатов и судьи, получившей солидную взятку, добился не только развода, но и отобрал у неё дочь Марию пяти лет, которую грозится теперь использовать для съёмок жесткого порно. Про то, что этот подлец оклеветал её и ограбил, сняв с совместного счёта семь миллионов евро, заработанных Ириной, и отсудил у неё квартиру, я уже молчу. Поэтому я требую от вас, чтобы ещё до обеда в отношении гражданки России Ирины Авдеевой, была восстановлена справедливость. В противном случае наши вооруженные силы преподадут вам урок не менее понятный и жесткий, чем тот, который мы преподали Китаю.

— Что? — Завопил француз — Вы угрожаете Франции? Да, вы с ума сошли, господин Первенцев! Я этого не потерплю и, как президент Франции заявляю, если французский суд принял такое решение, то оно может быть оспорено только в Верховном суде, а если вы вздумаете силой отобрать дочь-француженку у её отца, то вооруженные силы Франции встанут на его защиту. Не забывайте, что Франция ядерная держава!

Лицо Ирины помрачнело, а Максим усмехнулся и попытался воззвать к разуму президента Франции:

— Господин президент, поверьте, девочке угрожает реальная опасность, её отец преступник. Это маньяк, который совершил уже не один десяток преступлений против детей, а судья Жаклин Сёра нечиста на руку. Она за крупную взятку буквально растоптала Ирину и отняла у неё дочь. Вы, как президент Франции, просто обязаны выступить в защиту ребёнка.

— Это всё пустая болтовня! — Истерично завопил президент Паскуаль — Вы клевещете на французское правосудие и я не верю ни единому вашему слову. Франция никогда не пойдёт у вас на поводу. Не знаю, кем вы у себя там возомнили, господин Первенцев, но вам не сойдёт с рук то, что вы устроили в своей стране и я не позволю вам вмешиваться во внутренние дела Франции, так это себе и запишите, если умеете писать и читать.

Максим шумно вздохнул и гневно рявкнут:

— Тогда слушай меня внимательно, подонок! Я сам отправлюсь во Францию вместе со своими бойцами и во всём разберусь на месте. Может быть я ещё не настолько продвинулся, как телепат, но моих умений вполне хватает, чтобы докопаться до самых тайных мыслишек всяких подонков. Если я узнаю, что в отношении моей соотечественницы и её дочери совершено тяжкое преступление, то тем, кто это сделал, не поздоровится и их ждёт суровое наказание. Если вся твоя армия, жирный ублюдок, встанет у нас на пути, то французы первыми узнают, что такое бойцы-псионики, идущие напролом и не дай Бог твоим щенкам хотя бы попытаться помешать нам. Они может быть и отделаются всего лишь сильным испугом, но если ты отдашь им приказ остановить нас, то я лично переломаю тебе все кости, после чего твоя Франция перестанет быть ядерной державой. И учти, мерзавец, наш сегодняшний разговор уже через несколько минут станет всеобщим достоянием и каждый факт преступной деятельности французов, хоть как-то причастных к этому грязному делу, тоже. Уже с завтрашнего дня Францию помимо необычно жаркого августа, ждёт ещё и жара совсем иного рода.

Ирина, чуть не плача, прошептала:

— Теперь они убьют мою дочь…

Максим улыбнулся ей и сказал:

— Не волнуйся, Ира, с Машенькой ничего плохого не случится. Поверь, уже через несколько часов девочку заберут от бабки и поместят в надёжно охраняемое место. Своим демаршем я именно этого и добивался, ну, а забрать её оттуда, для нас не составит особого труда. Мы же супердиверсанты, девочка моя, а потому нам по плечу и не такие операции.

Глава десятая Жуткая августовская жара во Франции

В Париже, после звонка Максима президенту Франции, началась суматоха. Не одевшись как следует, президент прямо в пижаме поехал в Елисейский дворец и уже из автомобиля принялся отдавать приказы. Жерар Паскуаль велел срочно выяснить, кто такой Жорж Дюпре по прозвищу Скунс, а также приказал французским спецслужбам найти и взять под охрану его малолетнюю дочь Марию Дюпре, заодно приказав обеспечить охрану ещё и судье Жаклин Сёра. Злой, как чёрт, он решительным, командирским голосом, хотя никогда не служил в армии, отдавал приказы и при этом не уставал повторять, что русские совершенно обнаглели и их нужно проучить.

В случае появления русских агентов, он приказал открывать огонь на поражение и, по возможности, захватить кого-либо из них для последующего допроса. Любые попытки задать уточняющие вопросы, он принимал за возражение и пресекал их в корне, причём в самой грубой форме. Руководители французских спецслужб из-за этого всерьёз обеспокоились. Они, в отличие от своего президента, были хорошо извещены о том, с кем им придётся иметь дело. По мере того, как они узнавали всё больше и больше подробностей этого странного дела, их обеспокоенность увеличивалась и некоторые ещё до появления русских бойцов-псиоников пребывали если не в панике, то, как минимум, в растерянности.

Когда же в Интернет была выложена запись разговора французского и русского президентов, это и вовсе вызвало панику чуть ли не во всей Франции, особенно в Тулоне, главной базе французских военно-морских сил. Из заявления русского президента следовало, что Франция рискует потерять статус ядерной державы, а это прямо означало, что французские военные корабли могут быть в любой момент подвержены удару из космоса волновой пушкой этого чёртового американского спутника «Спейсхаммер». Особенно сильно из-за этого нервничали старшие офицеры, да и некоторые матросы догадались, что русские могут проделать во Франции то же самое, что на границе Китая и Казахстана, только с куда большими жертвами. К тому же кто-то запустил в Интернет информацию о том, что русские разведчики под руководством подполковника Первенцева, спёрли пятнадцать лет назад у американцев их новейший военный спутник «Спейсхаммер», который сейчас летает у всех над головами и только по этой причине американский президент даже не пытается возражать русским и чуть ли не танцует перед ними на задних лапках, словно дрессированный пудель.

Американцев можно было понять, так как для них удары из космоса, нацеленные на ядерные объекты, были смерти подобны. Понятно было и то, почему новая Россия заняла в отношении Соединённых Штатов столь мирную позицию. Это было в её интересах. Зато могла пострадать Франция, причём очень серьёзно и всё из-за того, что её президент отказался принять доводы президента новой России. Французы приникли к экранам компьютеров и айподов, так как русские чуть ли не ежеминутно выкладывали в Интернете сведения о всех лицах, прямо или косвенно замешанных в этом грязном деле, пахнущем крупным политическим скандалом.

Жорж Дюпре был мало кому известен, зато подпольный продюсер порнофильмов по прозвищу Скунс, оказался личностью мало того, что широко известной в кругах педофилов, так ещё и чрезвычайно грязной и подлой. В некоторых странах ему грозила отсидка в тюрьме сроком от двадцати лет и вплоть до пожизненного заключения, а в США так и вовсе химическая кастрация не говоря уже о том, что сотни разгневанных отцов были готовы разодрать его в клочья, а то и сжечь на медленном огне. И этого человека президент Франции чуть ли не поклялся защищать всей мощью вооруженных сил своей страны.

Информационные атаки русских продолжились и к полудню достигли такого градуса, что о Скунсе и судье Шестого округа Парижа, мадмуазель Жаклин Сёра, заговорили на телевидении и их имена стали мелькать в газетах. Если в средствах массовой информации только задавались вопросом, могла ли судья взять взятку у мсье Дюпре и является ли тот тем самым Скунсом, то на множестве сайтов в Интернете на этот счёт уже был дан полный и исчерпывающий ответ — да, судья взяточница и это не первый её вердикт, вынесенный за деньги, а Жорж Дюпре, француз с марокканскими корнями, однозначно является крупным дельцом преступного порнобизнеса.

Не смотря на это к обоим была приставлена вооруженная до зубов охрана, а пятилетнюю Машеньку забрали у бабки Халиды и перевезли не куда-нибудь, а в Централ — штаб-квартиру Генеральной дирекции внешней безопасности и поместили в неприметном, небольшом, но хорошо защищённом здании большого комплекса зданий и сооружений, принадлежащих самой главной и многочисленной французской спецслужбе. Всего на территории комплекса в этот день находилось более пяти тысяч человек и добрая треть из них — военные.

Президент Франции закусил удила и решил во что бы то ни стало отвесить крепкую оплеуху русским. Некоторые из руководителей спецслужб его полностью поддерживали, но далеко не все полевые агенты DGSE были готовы пожертвовать жизнью ради дельца порнобизнеса и продажной суки-судьи. Не смотря на то, что в Париже не вводился режим чрезвычайной ситуации, город был наводнён полицейскими, жандармами и агентами спецслужб. Парижане с тревогой ждали визита русских казаков. Странно, с тех пор, как казаки атамана Платова заглянули в Париж на огонёк, прошло больше двух столетий, а парижане всё ещё помнили их.

Разговоров было не только о казаках, но и о марокканцах. То, что бабка Жоржа Дюпре мало того, что сама была ярой поборницей ислама, так ещё и внука воспитала исламистом, хотя тот и был крещёным католиком, только подлило масла в огонь. Те парижане, которые имели полное право называться французами, вполголоса проклинали грязную марокканскую свинью, но находились и другие. В Мёдоне, возле особняка полковника Дюпре, скончавшегося несколько лет назад, собралась огромная толпа добровольных защитников его внука и особенно вдовы. Это были отнюдь не сопляки, а люди куда более зрелого возраста, называвшие себя исламской гвардией Парижа. Практически все они были вооружены.

Вооруженная охрана, приставленная к Жоржу Дюпре и приехавшая вместе с ним в этот трёхэтажный особняк, расположенный на авеню Родена, чувствовала себя неуютно. Семеро парней были настоящими французами и только одна дама, ими командовавшая, капитан Мадлен Захриди, наполовину ливанкой. Отдав распоряжения агентам DGSE, она пила чай с бабкой Маши и временами поглядывала в окно. На исламскую гвардию, заполонившую улицу, она надеялась больше, чем на своих подчинённых, а те, в свою очередь, не раздумывая пристрелили бы Скунса, холёного, рослого красавчика со спортивной фигурой, и свалили бы в Централ. Между тем Маша недолго оставалась в Централе, куда девочку привезли с помпой на лимузине в сопровождении чуть ли не целого взвода жандармов. Уже через час девочку вывезли в неприметном сером «Рено» и доставили в одну из двух башен «Эрмитаж Плаза», взметнувшихся вверх более, чем на трёхсотметровую высоту на берегу Сены, в Дефан-Курбевуа и вместе с полутора дюжинами агентов разместили в апартаментах на одном из верхних этажей.

Максим, узнав об этом, облегчённо вздохнул. Французы тем самым упростили их задачу. Забрать Машу из башни «Эрмитаж Плаза» было куда проще, чем из Централа, битком набитого как военными, так и гражданскими людьми. Вопрос с судьёй тоже решался просто. С той пока что вежливо беседовали в её шикарной квартире на улице Клода Бернарда. Неподалёку от этой квартиры находился агент-телепат, который вполголоса пересказывал всё, что обнаруживал в голове этой сорокапятилетней неудовлетворённой дамочки. Почему-то все говорят, что парижанки и, вообще, француженки очень красивы. Если в Париже и есть действительно красивые женщины, то они, как правило, отнюдь не француженки. Да, среди француженок много если не красивых, то по крайней мере очень симпатичных женщин, но Жаклин Сёра к ним точно не относилась. Это была толстозадая, плоскогрудая бабища с такой рожей, что запросто смогла до полусмерти перепугать целый батальон эсэсовцев, стоило бы ей улыбнуться и показать свои кривые, лошадиные зубы. Ирину она возненавидела сразу же за её красоту, стройную фигуру, стать и осанку настоящей королевы, как и Машу.

В том числе и об этом рассказывал по телефону тем людям, которые осуществляли информационную поддержку операции в Интернете, хотя сведения о пополнении банковского счёта одном из банков Гибралтара были куда важнее. Кое-какие компрометирующие её документы, файлы и вещественные доказательства мадмуазель Сёра, мадам в силу объективных причин она так и не стала, хранила в своём загородном имении в Туари под Парижем и русские агенты добрались до него раньше, чем французские спецслужбы. Их было решено немного попридержать и вбросит в Интернет завтра утром, за пару часов до начала активной фазы операции.

Чтобы заставить французские власти нервничать, в три часа пополудни, в самый разгар жары, с борта «Пионера» над Парижем было выброшено несколько сотен тысяч листовок. В них рассказывалось о том, кто такие Жаклин Сёра, Жорж Дюпре, его бабка, тесно связанная с исламскими фундаменталистами, и русская красавица Ирина Авдеева, сумевшая к своим двадцати девяти годам, работая программистом, честно заработать одиннадцать миллионов евро и это при том, что хозяева фирмы ей очень сильно недоплатили.

Не смотря на жару, август в Париже выдался, как в Сахаре, парижане не ленились бегать за листовками русских, свалившимися прямо с безоблачного неба чуть ли не во всех районах города. Ближе к вечеру в Интернет была выложена чуть ли не вся подноготная семейки Дюпре, а точнее Халиды, знавшей всё о бизнесе внука, и самого Скунса. Больше всего парижан возмутило то, что эта ведьма вносила щедрые пожертвования на дело борьбы с неверными, а потому «Исламская гвардия мусульманской Франции» считала делом чести встать на защиту этой карги и её внука, так искусно эксплуатирующего страсти неверных. Грязи в мыслях обоих было столько, что всякого нормального человека от неё просто тошнило.

По сравнению с этими ублюдками мадмуазель Сёра была невинной овечкой, зато президент Франции, переполненный ненавистью к Максиму Первенцеву, во всей этой грязной истории выглядел полнейшим скотом, но что самое главное, ещё и трусом. Больше всего он боялся волнений в мусульманских кварталах, как всегда неспокойных. Правда, на этот раз очень многие мусульмане считали, что Халида и её внук перешли все границы, ведь что ни говори, а в отношении Ирины и её дочери они уже поступили крайне подло, но то, что ими было задумано, вообще не лезло ни в какие ворота. Такого, чтобы родной отец намеревался изнасиловать свою пятилетнюю дочь, не ожидал никто, даже самые отъявленные мерзавцы.

Ближе к ночи в Интернет было выложено обращение президента России к французам. В нём Максим Первенцев говорил о своей любви к трудовой Франции и великой французской культуре, но в то же время бичевал всё то, что не нравилось и самим французам, называя это пороками буржуазного общества. Досталось от него и тем мусульманам, которые позволяли себе в стране, давшей им возможность не только жить и трудиться, но и кормившей бездельников, создавать нелегальные военизированные организации, поставившие перед собой цель сделать Францию мусульманской страной, живущей по законам шариата. Русский президент ещё раз предложил президенту Франции одуматься, добровольно отдать дочь матери и затем разобраться с преступниками по всей строгости французских законов, иначе ему придётся взять правосудие в свои руки.

В отношении судьи Жаклин Сёра он высказался хотя и грубо, но всё же не собирался четвертовать эту глубоко несчастную, озлобленную на весь мир женщину. Зато по отношению к Халиде и её внуку Жоржу, Максим Первенцев намеревался предпринять самые жестокие меры, попросту покарать их за уже совершенные преступления как раз именно по законам шариата, а дочь немедленно вернуть матери.

Ночь прошла относительно спокойно, как и утро. Начиная с девяти часов утра курьеры различных курьерских компаний принялись доставлять в редакции газет, телевидения и информационных Интернет-порталов пакеты с копиями документов и файлов, компрометирующих судью Жаклин Сёра. Оригиналы, изъятые в её имении, были доставлены опять-таки курьером в Генеральную прокуратуру. Об этом было немедленно сообщено в новостях чуть ли не всеми каналами телевидения Франции.

В одиннадцать часов «Пионер» с семью бывалыми, а потому очень опытными русскими спецагентами на борту и Ириной Авдеевой, предварительно высадив шесть спецназовцев поблизости от особняка Жоржа Дюпре на авеню Родена, вплотную подлетел к башне трёхсотдвадцатитрёхметрового небоскрёба «Эрмитаж Плаза» и Максим вместе с друзьями, включив всю имеющуюся у них аппаратуру, принялись просвечивать его верхние этажи насквозь. День снова был безоблачный и жаркий, а потому ничто не мешало спутникам-шпионам давать им представление о том, что творилось в данный момент в Париже. Президент Франции, предчувствуя недоброе, спустился в кабинет Юпитера, самое надёжное укрытие Елисейского дворца, из которого мог отдать приказ на ядерные пуски.

На всякий случай «Спейсхаммер» также был выведен на боевую позицию. Никто же не знал, что взбредёт в голову Жерару Паскуалю, проявившему себя крайне неуравновешенным человеком и ни на что негодным политиком. Как это ни странно, но во Франции у него имелось немало поклонников и большинство французских буржуа его полностью поддерживали. Либералы и всякого рода поборники прав человека, особенно если тот конченный мерзавец и подонок, так и вовсе готовились к провести демонстрацию в его поддержку и в очередной раз заклеймить позором русских, новую Россию и её президента, которого иначе, как палачом, они не называли. В том, что он и в самом деле палач, причём совершенно безжалостный к тем подонкам, которые истязали русских людей, Максим был с ними полностью согласен и даже не отрицал этого.

Апартаменты, принадлежавшие Генеральной дирекции внешней безопасности, предназначались для содержания в них тех людей, которые представляли особый интерес для Франции и нуждались в защите. Помимо обычных семи комнат, в них имелась восьмая, которую можно было рассматривать и как камеру, и как одно из самых надёжных убежищ. Именно в ней поместили пятилетнюю Машу, к которой приставили няню из числа агентов DGSE, к счастью вполне нормальную женщину, относившуюся к девочки с сочувствием и проявляющую о ней заботу. Эта комната не имела окон и располагалась таким образом, что к ней нужно было буквально прорываться с боем, чтобы потом ещё и взламывать бронированную дверь.

Именно так и решили поступить Максим и его друзья. Высаживаться сверху не имело никакого смысла. На крыше небоскрёба находилось пятеро французских агентов. Не дай Бог, ещё свалятся с перепугу вниз. К тому же, если идти в апартаменты сверху, то нужно было спускаться на три этажа вниз. Проще было высадить окно с пуленепробиваемыми стёклами, усыпить бойцов команды антитеррора и затем, взломав дверь комнаты, где мадам Гоше читала Маше книжку, забрать девочку и моментально убраться из Франции.

«Пионер» полетел к окну практически вплотную и четверо бойцов встали возле люка. Трое французов, находившиеся в комнате напротив него, ничего, кроме голубого неба и прекрасного вида, открывшегося с этой высоты, не видели. Стекло хотя и было зеркальным, всё же не мешало русским суперагентам видеть французов. Когда люк открылся, один из французских агентов, стоявших у окна, вытаращил глаза от изумления, увидев прямо перед собой тёмный прямоугольник с закруглёнными углами, ощетинившийся четырьмя стволами страшенного калибра. Когда в следующую секунду русские выстрелили из этих пушек, он с криком, «Тревога, нас атакуют!», нырнул в сторону, но никакого грохота не последовало.

В окно вмазались и приклеились к нему четыре большие липучки из особо прочного пластика, с прикреплёнными к ними прочными тросами. «Пионер» резко рванулся вбок, выдернул пуленепробиваемое стекло из рамы и снова подлетел к небоскрёбу вплотную. Максим вместе с тремя бойцами, моментально влетел в апартаменты. Он один из всех спецназовцев был без оружия. Зато его спутники, вооруженные одними только пневматическими пистолетами, стреляющими ампулами, их «Винторезы» были закинуты за плечо, тут же усыпили французов и рванулись вперёд, чтобы преградить путь остальным агентам DGSE, если те отважатся ворваться в комнату.

Вслед за ними в просторную гостиную ворвались ещё двое боевых друзей Максима, бросились к бронированной, чуть ли не банковской, двери, оснащённой электронным замком и принялись вскрывать его. Аньез Гоше, услышав крик в гостиной, отбросила книгу, взяла Машу на руки и, достав нож, принялась ждать, гадая, смогут ли её товарищи выбить из апартаментов русских или те откроют дверь раньше. Максим, открыв ударом ноги дверь, ведущую в соседнюю комнату, встал рядом с дверным проёмом и громко крикнул:

— Господа, с вашими парнями ничего не случилось! Мы просто усыпили их, но уже максимум через два часа все трое придут в себя. Не делайте глупостей, дайте нам забрать девочку. Её мать находится здесь, так что проявите к ней хотя бы элементарное сочувствие. Вам ведь прекрасно известно, кем является её отец на самом деле. Неужели вы станете на защиту этого подонка точно так же, как и ваш президент?

Майор Владимиров, вскрывавший электронные запоры, прочитав мысли Аньез Гоше, громко крикнул:

— Мадам, имейте совесть! Хотя вы и получили этот чудовищный приказ, не делайте глупостей, иначе «Спейсхаммер» нанесёт удар по военным объектам вашей страны, а также по всем вашим крупнейшим заводам и научно-исследовательским центрам. Вас мы убивать не станем, чтобы вы смогли полюбоваться на то, как Франция возвратится в средневековье, да, она, судя по тому, что делает ваш президент, находится в нём. Вместо того, чтобы выполнять приказ злобного идиота, которого вы избрали своим президентом, подумайте лучше о своих детях, мадам. Особенно о своём старшем сыне. Поверьте, всего две инъекции нашего нового лекарственного препарата и уже через пару недель ваш Поль станет точно таким же парнем, как и Ренье. Болезнь Дауна прекрасно поддаётся лечению и представьте себе, таких детей в той части России, которую мы освободили, давно уже нет. Они все превратились в абсолютно нормальных мальчиков и девочек. Мы не подкупаем вас, мадам Гоше, а просто доказываем, что мы не враги ни вам, ни Франции. Наша единственная — цель вернуть дочь матери живой и здоровой.

Сергей, надо сказать, нашел нужные слова и ударил по самому больному мадам Гоше. Женщина, которую не очень-то волновали угрозы в адрес Франции, услышав, что её старший сын может получить исцеление из рук русских, вздрогнула. Крепко прижимая к себе Машу, она встала, подошла к двери и сказала в переговорное устройство:

— Если вы сделаете это немедленно, прямо на моих глазах, то за жизнь Маши я буду сражаться, как и за жизнь Поля. Поклянитесь мне, что сделаете так и я сама открою вам дверь.

Сергей поторопился ответить:

— Клянусь вам, Аньез, что мы сейчас же полетим в Сен-Дизье, где находится ваш парень, и вы сами сможете ввести ему обе сыворотки. Аньез, я ведь действительно умею читать мысли людей, да, и до этого в Париже работала целая группа наших телепатов. Поэтому мы ещё вчера узнали о вашем горе. Для матери не самое приятное иметь такого ребёнка, но поверьте, «Сыворотка здоровья» вместе с «Сывороткой расширения сознания», преобразят Поля за каких-то две, максимум три недели. У него даже лицо станет точно таким же, как у вашего младшего сына. Мы взяли с собой несколько доз, так что вы также сможете поставить на ноги ещё и вашего отца. Аньез, мы вам не враги.

Майор французской контрразведки Аньез Гоше быстро набрала на панели код, посмотрела в специальный объектив, чтобы компьютер смог опознать её по рисунку сетчатки глаза, дверь открылась и женщина, одетая в лёгкое, нарядное платье, вышла из убежища. В гостиную одним прыжком влетела Ирина Авдеева и громко закричала по-русски:

— Доченька!

— Мамочка! — Ответила той дочь также по-русски, а вслед за этим из другой комнаты послышался возмущённый вопль:

— Эта сука всё же открыла дверь убежища! Огонь!

Кричал капитан Эрик Ренье, здоровенный негр, также сотрудник контрразведки. Правда, стрелять через прочные железобетонные стены не имело особого смысла, а к дверному проёму и он сам, и его подчинённые сунуться побоялись. Максим, чтобы предотвратить пальбу, сделал рукой резкий жест, приказывая бойцам немедленно отходить на корабль, крикнул:

— Капитан Ренье, прошу вас ещё раз, не делайте глупостей! В комнате, на полу, лежат ваши люди и, уж, они-то точно ни в чём не виноваты, да, и майору Гоше вам тоже не имеет смысла предъявлять никаких претензий. Единственный человек кто заслуживает, чтобы я переломал ему все кости, это ваш президент и избавить его от этого можете только вы, проявив благоразумие. Если вы откроете по нам стрельбу, то я точно после этого вломлюсь в Елисейский дворец и набью ему морду так, что он полгода в госпитале проваляется, если и того не больше. Полагаю, что первым делом, как только этот мерзавец очнётся, он отдаст вас под суд военного трибунала.

Спутники Максима проявили не только благоразумие, но и предосторожность. Один из них, примчавшийся вслед за Ириной, принёс с собой специальный защитный полог, похожий на плащ-палатку, пошитую из ватного одеяла. Сама Ирина была облачена в точно такой же боекостюм, как и у остальных спецназовцев. Она хотела взять дочь на руки, но её довольно грубо оттолкнули и двое бойцов быстро набросили на майора Гоше, крепко прижимавшую к себе Машеньку, пуленепробиваемую защитную накидку, но ещё до этого та выбросила нож. Спецназовцы попарно подхватили женщин и, стараясь не шуметь, быстро двинулись вместе с ними на борт «Пионера». Ещё двое, пятясь, прикрывали их своими телами от возможного огня. Вскоре и они оказались на борту небольшого космического корабля-невидимки. Последним, также пятясь, практически бесшумно стал отходить Максим Первенцев. Ему под ногу попался нож, выброшенный майором Гоше и хотя он не оступился, всё же немного шумнул.

Капитан Ренье, вооруженный английским пулемётом «Брен» калибра девять миллиметров, сразу же всё понял и влетел в гостиную. Хотя ему и было прекрасно видно, что Максим Первенцев, уже почти добравшийся до окна, ничем не вооружен, капитан немедленно принялся стрелять от бедра, чтобы хоть как-то отвести от себя подозрение в том, что он струсил, а именно это и произошло с ним. Максим прекрасно понимал, что бежать уже поздно, так как в таком случае пули могли угодить в майора Гоше и Машеньку. Защитная накидка ведь не была такой же сплошной, как его боекостюм, ну, а если он останется стоять на месте, то тем самым хоть немного закроет их от града пуль. Чернокожий верзила, вопя от ярости, стрелял веером, стараясь попасть в тёмный прямоугольник, едва видневшийся за сумасшедшим русским, закрывшим собой своих товарищей. Максима чуть было не свалило первой же очередью, но он каким-то чудом устоял на ногах и заорал во всё горло:

— Боря, вверх! Вверх, а я ещё побегаю по Парижу!

Борис, сидевший в пилотской рубке, прекрасно всё понял и «Пионер» взвился вверх, тем самым дав возможность его командиру спокойно вывалиться из окна. Максиму нельзя было поворачиваться к капитану Ренье спиной, чтобы тот не повредил ранцевый реактивный двигатель. Он быстро попятился к окну, мечтая, чтобы это чёртов «Брен» заклинило. Капитан, видя это и понимая, что русский вот-вот вывалится в окно, выпустил в Максима Первенцева ещё одну очередь и если в первые мгновения в него угодило всего четыре пули, то теперь этот тип вогнал в него одиннадцать. Этой очередью его просто выбросило в окно, но все пули попали в кирасу и хотя удар был страшной силы, он даже не потерял сознание. Капитан Ренье, сжимая в руках дымящийся пулемёт с присоединённым к нему цинком на двести патронов, бросился к окну и увидел, как русский спецназовец, облачённый в такой боекостюм, который не пробивали пули с вольфрамовым сердечником, падает вниз. Судя по всему он должен был упасть на набережную, но не прошло и двух секунд, как уменьшающаяся человеческая фигура подёрнулась зыбью и исчезла из вида. В следующее мгновение послышался какой-то свист, звук стал приближаться и вскоре пораженный капитан Ренье услышал такие слова:

— Ну, и козёл же ты, шоколадный заяц! Набить бы тебе морду за такие дела, да ладно, хрен с тобой.

Свист резко усилился и тут же стих. Пулемёт с громким стуком выпал из рук капитана, больно ударив по ноге. Капитан Ренье зашипел и крепко выругался. Ещё через несколько секунд в комнату вбежал взбешенный полковник Рюбантар и принялся что-то громко кричать. В момент нападения русских он находился внизу, но слышал практически всё, в том числе и угрозы, высказанные Максимом Первенцевым непосредственно в адрес президента Франции. Последними его словами были:

— Фабрис, если президент России и в самом деле набьёт морду президенту Франции, что было бы вполне понятно в таких обстоятельствах, вся вина за это ляжет на тебя. Идиот, ты разозлил этого русского до последней крайности.

Ирина, Аньез и тем более Машенька, которых буквально втолкнули на борт «Пионера» и к тому же ещё и загнали в пилотскую рубку, так ничего поначалу и не поняли. Правда, услышав выстрелы, майор Гоше встрепенулась, но вслед за этим раздался приказ Максима и пилот самого необычного летательного аппарата, который ей только доводилось видеть, хмуро проворчав что-то, взлетел вертикально вверх. Вот тут-то француженка, моментально поняв всё, и завопила:

— Что вы делаете! Ваш человек остался в убежище!

С неё и Машеньки бережно сняли защитную накидку, но Ирине не позволили взять дочку на руки. Далеко не тем одеянием был боекостюм, чтобы приласкать в нём ребёнка. Француженку же поспешили успокоить, сказав:

— Ничего с Максом не случится, мадам. Он мужик крепкий и ему приходилось и не из таких ситуаций выбираться. Хотя с другой стороны, этот черномазый придурок всё же влепил в него пару очередей, как минимум.

Борис поспешил уточнить:

— Всё в порядке, парни, жизненные показания Макса в норме. Сейчас наши девчонки посадят его на какой-нибудь крыше и там Сергей и Виктор окажут ему первую помощь. Ну, а теперь летим в Сен-Дизье, отдавать Франции долги. Мадам Гоше, присаживайтесь в кресло справа от меня, покажете, где находится ваш дом. Игорёк, принеси сыворотку для её парня.

Ирина, наконец поняв, почему ей не отдают дочь, уже начавшую проявлять беспокойство, принялась снимать с себя боекостюм. Под ним на ней был надет серебристый комбинезон с шапочкой, как у спортсменов-конькобежцев. Француженка, отдавая ей дочь, чуть не плача стала извиняться:

— Ирен, простите меня за всё! Поверьте, во Франции не все люди такие, как та уродина, которая отняла у вас дочь.

Подхватив Машеньку, одетую в шортики и маечку, на руки, хотя дочь и обняла её изо всех сил, Ирина всё же извернулась, поцеловала Аньез в щёку и сквозь слёзы радости сказала:

— Спасибо вам, Аньез. Я ведь всё слышала. Поверьте, теперь с вашим мальчиком и отцом всё будет хорошо. Вы не представляете себе, какое чудо сотворили наши учёные. Две эти сыворотки действительно способны исцелить болезнь Дауна даже у взрослого человека, не говоря уже про ребёнка.

В рубку вошел капитан Дроздов, державший в руках контейнер размером с автомобильную аптечку, протянул её майору Гоше и принялся торопливо объяснять:

— Аньез, в этом контейнере шесть полных комплектов, состоящих из «Сыворотки расширения сознания» и «Сыворотки здоровья», и десять шприц-ампул с одной только сывороткой здоровья. Используйте их, как сочтёте нужным, но одну шприц-ампулу я советую вам оставить для вашего президента. Вот теперь Макс после того, как ему сломало пулемётной очередью штук шесть рёбер, точно набьёт этой сволочи морду, а мы поможем ему добраться до этого придурка. Пусть эта ампула будет вашей страховкой, хотя с другой стороны мы ведь всё равно открыли бы ту дверь. Да, и вот ещё что, Аньез, Россия готова поставлять «Сыворотку здоровья» во все страны земного шара, но только не для того, чтобы на ней кто-то наживался. Так и передайте это журналюгам. Думаю, что теперь вас попрут со службы, а потому один комплект обязательно введите себе. Хотя вы и так не дура, в будущем вам это наверняка пригодится. Мне кажется, что со службы вас обязательно попрут.

Прижимая к груди заветный контейнер с сыворотками, благодаря которым её десятилетний сын должен был стать совершенно нормальным парнем без каких-либо отклонений в психическом развитии, Аньез Гоше спросила:

— Господа, неужели это лекарство действительно в состоянии вылечить такое страшное заболевание, вызванное трисомией, аномалией хромосомного набора? Но это же нечто совершенно невероятное. Как это происходит?

Майор Бойцов, не отрывая взгляда от обзорного экрана, слегка усмехнулся и ответил:

— Всё очень просто, Аньез, сыворотка здоровья сама ничего не лечит. Она лишь приводит в действие механизм регенерации на всех уровнях, начиная с клеточного. Вы не поверите, но людей постепенно начинают вырастать ампутированные части тела и заново врастать удалённые внутренние органы. В общем организм Поля сам устранит все генетические аномалии, а «Сыворотка расширения сознания» просто компенсирует задержку в его психическом развитии. На всякий случай, Аньез, я посоветовал бы вам приберечь для него одну шприц-ампулу с умной сывороткой, но это уже вам решать. На умную сыворотку если кто и сможет рассчитывать в дальнейшем, то только люди с болезнью Дауна и им подобными заболеваниями. Извините, но нам вовсе не улыбается вооружать своих злейших врагов таким мощным и действенным оружием.

Через несколько минут майор Гоше была доставлена прямиком к дому её родителей. Напоследок француженка сказала:

— Господа, я ничего вам не обещаю, никто ведь не знает, что теперь со мной будет, но теперь я не просто друг новой России, а ваш союзник, если и того не больше.

Глава одиннадцатая Мастер-класс антитеррора по-русски и несостоявшийся мордобой в Елисейском дворце

Максиму, приземлившемуся на крыше одного из высотных зданий в полутора километрах от «Эрмитаж Плаза», уже была оказана первая помощь, а потому ничто не помешало ему самостоятельно подняться на борт «Пионера». Хотя он и чувствовал себя неважно, нельзя было сказать по его внешнему виду, что он получил сильнейшие ушибы и у него действительно были сломаны рёбра. Новость о том, что русским спецназовцам во главе со своим президентом удалось вырвать дочь Ирен Авдеевой из рук агентов DGSE, уже стала достоянием гласности и взбудоражила не только весь Париж, но и всю Францию, а вместе с ней половину Западной Европы. Более того, всё, что происходило в «Эрмитаж Плаза», было заснято на видео и выложено в Интернете. Особенно всех возмутило то, что капитан Ренье стрелял в практически безоружного человека. То, что за эту стрельбу русский президент обещал набить морду французскому, у рабочей Франции вызвало веселье, а вот весь истеблишмент заставило обеспокоиться.

Зато в Мёдоне сложилась совершенно непредсказуемая, взрывоопасная обстановка. На авеню Родена собралось свыше тысячи исламских боевиков, открыто бахвалившихся тем, что они были вооружены до зубов не только пистолетами, но и автоматическим оружием, включая пулемёты. Имелись у них и гранатомёты. Большинство жителей Мёдона ещё вчера вечером покинули их дома и многие уже были разграблены этими «отважными воинами», отнюдь не юнцами, а с длинными бородами и бритыми головами. Хуже того, они разгромили музей Родена и французская полиция ничего не могла с этим поделать. Исламские гвардейцы оказались той просто не по зубам, но самое паршивое заключалось в том, что восемь агентов из управления по борьбе с терроризмом фактически оказались в заложниках у тех самых исламских террористов, с которыми они боролись. Судя по докладам телепатов, почти все эти герои успели повоевать во многих горячих точках планеты.

Жорж Дюпре, которого исламские гвардейцы называли чуть ли не своим вождём, окончательно распоясался. Стоя на балконе своего особняка, он открыто призывал их к джихаду и просил отомстить французам за то, что русские его так унизили. Максим, быстро оценив обстановку, отвёл Ирину и Машеньку в небольшую каюту на втором этаже, спустился вниз и приказал всем готовиться к бою. Вместе с теми парнями, которые находились вблизи от особняка полковника Дюпре, набиравшего обороты в гробу, их насчитывалось всего семнадцать человек, если не считать майора Бойцова, но тот не мог пустить в ход скорострельные крупнокалиберные пулемёты «Пионера». Зато на их стороне была внезапность, возможность скрытно подобраться к врагу и несомненная огневая мощь, выраженная в виде четырёх «Кордов-М», трёх «Печенегов» и тридцати пяти выстрелов к семи реактивным огнемётам «Шмель-М», термобарический заряд которого накрывал площадь в сто квадратных метров. В принципе этого было вполне достаточно, но самое главное, все террористы в данный момент митинговали возле особняка, но при этом не вторгались на его территорию.

Майор Бойцов, добравшись до места, не стал особенно гадать, где бы ему совершить посадку. Он просто посадил многотонный космический корабль прямо на головы исламских гвардейцев. Многих при этом отшвырнуло в стороны струями, вырывавшимися из дюз, расположенных на днище, но некоторых всё-таки раздавило в лепёшку. Тотчас были открыты оба люка и из них сначала ударил по толпе град пуль, а затем вылетели спецназовцы. Раздался дробный грохот «Кордов-М» и «Печенегов». Их огонь был просто убийственным и исламские гвардейцы не видя, кто по ним стреляет, бросились наутёк, отстреливаясь на бегу, но куда чаще попадая в своих же соратников. С обеих сторон их поливали свинцом из «Винторезов» остальные спецназовцы, а как только позволила дистанция, пулемёты умолкли, но тут же глухо ухнули реактивные гранатомёты, чтобы через несколько секунд на авеню Родена образовался самый настоящий ад. Семь термобарических взрывов уничтожили большую часть террористов, но на этом стрельба не закончилась. Спецназовцы помчались вперёд, добивая всех уцелевших.

У парней, вооруженных «Винторезами», быстро закончились патроны и они пошли на врага врукопашную, вспарывая бородачам, не знавшим, что такое жалость по отношению к пленным, животы. «Пионер» в это время взмыл в воздух и завис над полем боя на высоте в сотню метров. Невольные заложники этой совершенно идиотской ситуации, у которых никто не отобрал оружия, недолго оставались безучастными. Капитану Захриди к тому времени уже до смерти надоела своей злобной болтовнёй Халида Дюпре. Поняв, что это русские, которых она так опасалась ещё вчера, пришли к ним на помощь, она громко выругалась по-арабски, выхватила из кобур две «Беретты» и не мешкая ни секунды, разрядила их в эту стерву. Перезарядив пистолеты, она громким, гортанным голосом скомандовала:

— Парни, не дайте русским сделать то, что входит в наши должностные обязанности! Пристрелите этого подонка, а потом все на улицу, возможно, что там остались недобитки и я не хочу, чтобы их потом лечили за государственный счёт.

Тут же послышались короткие очереди «Беретт» и «Глоков», а ещё через несколько секунд под звон разбитых стёкол изрешеченное пулями тело Скунса вылетело в окно. Восемь агентов из подразделения антитеррора выбежали из особняка и принялись добивать раненных исламских гвардейцев. Вскоре они увидели, как по улице бегут в сторону музея Родена шестеро парней, одетых в зеленовато-серые боекостюмы, изрядно забрызганные кровью. Французы резко повернулись к ним, встали среди груд окровавленных трупов по стойке смирно и слаженно отдали союзникам честь. Парни козырнули им на ходу и побежали ещё быстрее. Вскоре они исчезли, нырнув во что-то невидимое и один из бойцов деловито спросил:

— Что напишем в отчётах, Мадлен?

Капитан Захриди усмехнулась и ответила:

— Пьер, так ведь мы вообще ничего не видели. У русских, как я понимаю, есть боекостюмы, оснащённые системой оптической прозрачности, а эти ублюдки так взвинтили нам нервы, что мы не выдержали и пришили их руководителей и идейных вдохновителей. Эта старая карга мне все уши прожужжала, говоря о том, какие порядки нужно установить во Франции.

Прозвучало ещё несколько выстрелов и уже другой парень, перезаряжая «Глок», мечтательно сказал:

— Эх, вот бы оказаться в Елисейском дворце тогда, когда Макс Первенцев, — он особенно старательно выговорил фамилию Максима, — будет приводить в чувство Толстяка.

— Да, я тоже от этого не отказалась бы, Жан-Мишель, — с улыбкой сказала Мадлен Захриди, — но ты знаешь, я тебе так скажу, парень, Франции не нужен такой президент, которому набили морду, причём за дело. Думаю, что новые выборы состоятся ещё в этом году и теперь люди проголосуют за настоящего мужика, а не за второго точно такого же слизняка, который тоже будет пытаться договориться с фундаменталистами.

Жан-Мишель ухмыльнулся и насмешливо сказал:

— Вот даже как, а я почему-то считал, что ты испытываешь симпатии к исламистам.

Капитан Захриди улыбнулась и ответила:

— Ошибаешься, парень. Хотя я и мусульманка, всё же выступаю за такой ислам, который будет самым основательным образом перемешан с католической религией. В общем, Жан-Мишель, я за исламо-католическую веру или за католическое мусульманство, но чтобы без законов шариата, со светскими устоями жизни без блуда и разврата. Я хочу, чтобы все люди веровали в единого Бога и не было ненависти друг к другу.

Французские спецназовцы, двигаясь широкой цепью по авеню Родена, усыпанной трупами, стараясь держаться подальше от охваченных пламенем автомобилей, среди них было даже несколько автобусов, продолжили свою грязную и неприятную работу — добивать раненых. Через несколько минут в воздухе показались полицейские вертолеты, а затем в той сторону, куда умчались русские спецназовцы, завыли сирены. Ещё через несколько минут к ним подошел комиссар полиции и, утирая пот со лба, день и без того был жаркий и душный, а тут еще повсюду горели автомобили, принялся беззвучно материться. Стравив пар, он спросил поникшим голосом:

— Что здесь было, капитан Захриди?

Мадлен, а это была симпатичная, спортивного телосложения женщина сорока двух лет, одетая, как и её коллеги в чёрную униформу, издала гортанный звук и громко сказала:

— Это было нечто бесподобное, господин комиссар. Русский спецназ устроил для нас мастер-класс на тему, как нужно подавлять вооруженные вылазки террористов. Сначала эти чертовски отважные парни, а их, господин комиссар, поверьте, было не более полутора десятков, приземлились на какой-то невидимой и почти беззвучной штуковине прямо на головы террористов, после чего начался настоящий цирк. Они выскочил из своего летательного аппарата и открыли по ним шквальный огонь из четырёх «Кордов» и трёх «Печенегов». Вы можете поверить, что из крупнокалиберного пулемёта можно стрелять с рук, на ходу? До этого дня я тоже не поверила бы в это. Они смели эту шваль, как из брандспойта, после чего применили реактивные огнемёты с термобарическими зарядами. Вместе с этими семерыми ребятами работало ещё восемь, от силы десять парней, вооруженных «Винторезами», но у них быстро закончились патроны и тогда эти черти пошли в штыковую атаку. Дерьмо из бородатых уродов летело во все стороны. Нам тоже пришлось немного поработать, так что мы расстреляли практически весь свой боезапас… Тут Мадлен Захриди сделал паузу, чтобы с силой метнуть нож в грудь какого-то обгоревшего типа, после чего сказала — Я только что спасла вам жизнь, господин комиссар, этот мерзавец целился в вас.

Комиссар полиции, увидев, что у добитого капитаном спецназа раненого нет оружия, не поленился пнуть ногой в его сторону брошенный «Калашников» и с поклоном сказал:

— Благодарю вас, Мадлен. Ваша реакция и мастерство владения холодным оружием заслуживают не только наивысшей похвалы, но и правительственной награды. Ну, что же, капитан Захриди, теперь мне всё понятно. Вам и вашим парням пришлось побывать в аду и вы выбрались целыми и невредимыми, а если ещё наденете на лица маски и дадите интервью журналистам, то тем самым не дадите попасть в ад нам. Думаю, что одним только мастер-классом дело не закончится.

Группа Максима вместе с бойцами усиления высадилась в Булонском лесу. Хотя этот знаменитый лес и находился практически в черте города, в нём всё же нашлось такое местечко, где на несколько сотен метров вокруг не было ни души. Максиму срочно требовалось снять с себя боекостюм и, оставшись в одних только трусах, прислониться к какому-нибудь вековому дубу, а такие в Булонском лесу имелись. Именно это он и сделал сразу же, как только спустился с борта «Пионера».

Его бойцы тоже залезли на деревья, но уже для того, чтобы какой-нибудь праздношатающийся француз случайно не наступил на прилегшего отдохнуть в траве спецназовца. Максиму было отбрехаться куда проще, если его застукают на дереве в одних только плавках. В Булонском лесу ведь и не такие психи встречаются. В общем по этому поводу он не очень-то волновался. Прижавшись к горячему стволу спиной, Максим облегчённо вздохнул. Хоть русские, хоть французские, но столетние дубы были для него самым лучшим лекарством. О сидел на толстой ветке, прижавшись спиной к стволу, и блаженствовал, чувствуя, как энергия дуба вливается в его тело и заставляет организм залечивать ушибы.

«Пионер» улетел, майор Бойцов повёз Ирину с дочерью в Россию, Екатеринбург, где временно находилась столица новой России, но уже с наступлением вечера должен был вернуться. Для того, чтобы проникнуть в Елисейский дворец, им требовалась поддержка тяжелой техники, желательно летающей, а их самым лучшим тяжелым штурмовиком как раз и был этот космический корабль-неведимка длиной в двадцать четыре метра, шириной в пять и высотой в семь. Построенный из композитных материалов, имеющий мощную силовую защиту, способную оттолкнуть от себя даже снаряд калибром в двести десять миллиметров, «Пионер» хотя и не отличался слишком уж большой вместительностью, всё же мог взять на борт восемнадцать бойцов в полном боевом облачении, весь их груз и при этом ещё и имел на вооружении двенадцать скорострельных, шестиствольных крупнокалиберных пулемётов. Правда, ни ракетами, ни авиабомбами он не был укомплектован, но они ему не очень-то и были нужны, ведь Эт о же не космический бомбардировщик.

Главное преимущество «Пионера» заключалось в его скорости, а также в том, что он был оснащён шестью такими сканерами, которые позволяли просвечивать насквозь десятиметровый слой железобетона и видеть, пусть и не очень чётко, что находится внутри зданий и даже подземных бункеров. Поэтому для предстоящей операции помощь «Пионера» была неоценима. Максим был чертовски зол на президента Франции. Хотя ему нравилась эта страна и особенно Париж с его неповторимой атмосферой, очень многое во Франции и французах он просто ненавидел. Особенно лицемерность и двуличие некоторых деятелей, ратующих за демократию и тот наглый, бесцеремонный тон, который они всегда позволяли в отношении России и русских. Франция была виновницей многих бед, свалившихся на голову русского народа, но как-то так уж получалась, что никогда не получала за своё свинство в зубы.

Набить морду всем тем французам, которые были ярыми врагами России, Максим не мог, для этого Россия должна была оккупировать Францию, но зато он мог и очень хотел набить морду одному единственному французу — президенту этой, без малейшего сомнения, великой страны. Жерар Паскуаль был старше президента США, но моложе Максима на четыре года. Он отличался крупным телосложением и даже играл в молодости он играл в регби, да, к тому же весил под сто сорок килограмм и не был при этом толстым увальнем. Скорее наоборот, имея лишних килограмм двадцать веса, президент Паскуаль, ратовавший за здоровый образ жизни, четыре раза в неделю занимался в тренажерном зале, а потому мог постоять за себя и Максим не считал зазорным поговорить с ним по-мужски. Тем временем часть парижан пребывала в шоке, ещё бы, сумасшедшие русские перестреляли их собратьев, как бешенных собак, зато другая тихо ликовала. Наконец-то нашлись люди, которые дали отпор зарвавшимся бандитам. Правда, находились и такие, кто жутко негодовал по этому поводу и их было немало.

У парижан появилась новая забота. После всего произошедшего, они гадали, исполнит новый русский президент свою угрозу в отношении Жерара Паскуаля или нет. Вообще-то это противоречило всем нормам международного законодательства. Что ни говори, а сама мысль о том, что один президент набьёт морду другому, причём за дело, выглядела кощунственной, но если рассуждать с позиции настоящего, а не показного рыцарства, то так оно и должно быть. В конце концов президент Паскуаль в ответ на обращение президента Первенцева, хотя тот и не был всенародно избранным президентом, мог взять это дело под свой контроль и восстановить справедливость, но не пожелал этого делать. Если бы речь не шла о таком одиозном типе, как Скунс, тогда его ещё можно было понять, но вставать на защиту педофила и дельца порнобизнеса, было верхом безнравственности, но мнения французов по этому поводу всё равно разделились и теперь они делали ставки, как на собачьих бегах.

Для Максима Первенцева разговор с Жераром Паскуалем был делом чести, но вместе с тем ещё и предметом большой политики. Будет он президентом новой России или нет, мог решать только «Комитет триста сорок», но не народ этой страны. В настоящее время его, народа, как такового, просто не существовала. Население России, как это ни печально, представляло сегодня стадо овец, безвольных и бессильных, с которыми можно было делать всё что угодно. Русских людей ещё только предстояло сделать гордыми, сильными, дерзкими, с горящими глазами, настойчивыми, готовыми бросить вызов кому угодно, но при этом ещё и дружными, спаянными, приходящими друг другу на выручку и совершенно бесстрашными.

Лозунг — бей своих, чтобы чужие боялись, тут уже не работал. Поэтому Максим и его друзья решили заменить его на лозунг — бей чужих, чтобы свои смотрели на мир веселее. Тем более, что им было кого и за что бить без малейшей жалости. Жерар Паскуаль нарвался, как президент страны и поэтому по морде он тоже получит, как президент Франции, а не как частное лицо, иначе это будет просто хулиганская выходка.

К вечеру Максим полностью восстановился. С дуба он спрыгнул легко и ловко, словно ягуар. Ему жутко хотелось есть и он первым делом достал из набедренного кармана боекостюма НЗ и принялся жевать сухую колбасу и галеты, запивая их витаминизированной минеральной водой. «Пионер» уже был на подлёте и как только они поднялись на его борт, Максим сразу же направился на крохотный камбуз. Всё равно до наступления темноты им в Париже делать было нечего. Достав из холодильника и разогрев сразу два пайка, он принялся трескать тушенку, одновременно слушая доклады бойцов. Те, пока он тёрся спиной о дуб, смотрели через тактические шлемы новостийные каналы французского телевидения и Интернета. Бойня, учинённая в Мёдоне, остудила самые горячие головы и потому в мусульманских кварталах было тихо, как никогда. Там уже поняли, что с русскими, взявшими за правило наводить порядок в чужой стране с такой беспримерной жестокостью, лучше не шутить и потому мусульманские кварталы, словно вымерли.

Агенты-телепаты, добравшиеся до центра Парижа, докладывали, что в Елисейском дворце царит чуть ли не паника. К нему были стянуты армейские подразделения, усиленные частями войск ПВО. Никакого особого волнения это ни у кого не вызвало. «Пионер» имел прекрасную антирадарную защиту и потому его было невозможно засечь, а установить аэростаты воздушного заграждения, французы не догадались. Точнее их у них просто не было. То, что вокруг Елисейского дворца было сосредоточенно столько солдат, тоже не волновало русских спецназовцев. Вряд ли им прикажет брать президентский дворец штурмом, если они туда проникнут. Служба безопасности Елисейского дворца понимала, что преимущество на стороне русских, ведь они были прекрасно экипированы и вооружены, но что самое удивительное, только несколько человек были полны решимости сражаться до конца. Все остальные агенты службы безопасности считали, что их президент показал себя последним идиотом и заслуживает взбучки. Сам же президент сидел в кабинете и выслушивал рекомендации министра обороны. Тот хотя и был штатским, призывал его укрыться на какой-либо военной базе или, на худой конец, в Централе. И вот тут произошло нечто совершенно неожиданное, Жерар Паскуаль крикнул:

— Жан-Пьер, я приказываю гнать всех солдат в шею! Это не дело, подставлять их под удар. Мои отношения с этим русским казаком моё личное дело. Пусть во дворце останутся только агенты службы безопасности. Прикажи им в случае появления русских проявить выдержку и пропустить их ко мне. Если президент России хочет набить мне морду, то пусть попробует это сделать. Я не трусливый слюнтяй, чтобы бояться драки. Франсуа, вы свободны. Уводите отсюда солдат и ни о чём не думайте. Я ни в коем случае не допущу, чтобы французские солдаты вступили в бой с русскими бойцами-псиониками. Судя по тому, что те устроили в Мёдоне, любое боестолкновение с ними закончится большой кровью, а мне дорога жизнь каждого француза. Именно на этом я недавно и погорел, так как не подумал о том, что слово француз не является синонимом слова ангел. Из-за этого мерзавца по прозвищу Скунс я уже допустил большую ошибку и это мне, а не французам, нужно её исправлять. Во всяком случае я не стану лебезить перед господином Первенцевым, хотя и имеет по рукой целую армию великолепных солдат-псиоников. К тому же он для меня, пока что ещё не президент России, а всего лишь военный лидер повстанцев.

Мысли президента Франции читались очень отчётливо и ясно, сожалея о своей ошибке, тот не собирался унижаться и действительно был готов дать Максиму бой. Подполковник Первенцев улыбнулся и сказал майору Бойцову:

— Боб, а он ничего, мужик с характером. Раз так, летим в Париж, к Елисейскому дворцу и как только солдаты уберутся, посадишь «Пионера» перед дворцом и снимешь маскировку. Не думаю, что французы, увидев наш летающий танк, захотят по нему стрелять. Что ты на это скажешь?

Майор Бойцов пожал плечами и ответил:

— Макс, в нашем «Комитете триста сорок» нет незаменимых людей. Если тебя там грохнут, то французы всего лишь накличут на свою голову большую беду, а Россия что с тобой, что без тебя всё равно проложит себе дорогу в космос, но на этот раз я пойду с тобой. Поверь, вовсе не потому, что боюсь за тебя. Мне просто хочется посмотреть ему в глаза. Понял?

— Отчего же не понять, — усмехнулся Максим, — ты хочешь, чтобы мордобой в Елисейском дворце всё же состоялся, но прошел в несколько иной форме.

— Правильно понимаешь, догадливый ты наш. — Коротко рассмеявшись сказал Борис — Ну, моё мнение тебе по этому поводу хорошо известно, так что обязательно учти его, иначе я сам скажу об этом президенту Франции.

Через три четверти часа вокруг Елисейского дворца не было ни одного солдата. Президент Франции, одетый, как для приёма, сидел в кресле и читал дайджест вечерних газет. Думал он в этот момент вовсе не о возможном визите во дворец Максима Первенцева, а о том, что после резни в Мёдоне будет правильным самым тщательным образом прочесать не только предместья Парижа, но и другие города, чтобы конфисковать у мусульман всё имеющееся у них незарегистрированное оружие, вплоть до кинжалов, которые те выдавали за деталь национального костюма. Франция светская страна и национальным костюмом в ней может быть только партикулярное платье, к которому не прилагается никакое оружие.

Прежде, чем приземлиться во дворе Елисейского дворца, Борис позвонил начальнику службы безопасности президента Франции и предупредил его о том, что ровно через три минуты их шатл совершит посадку. Хотя голос у того и дрогнул, исполняя приказ президента он дал разрешение и тут же доложил Жерару Паскуалю что русские прилетели. Со строем почётного караула французы не успевали, с оркестром тоже, да, и сам президент, выслушав своего начальника службы безопасности, не прерывая чтения, буркнул:

— Пропусти его ко мне, Жан-Пьер, и если с ним будет сопровождающий, тоже войдёшь в мой кабинет. В случае драки будете нашими секундантами.

Через пять минут подполковник Первенцев и майор Бойцов, одетые в новенькие полевые мундиры, шагали по ковровой дорожке к кабинету президента Франции. Тот встретил их стоя перед письменным столом сняв с себя пиджак дорого костюма. Максим, войдя в прохладу кабинета, негромко сказал:

— Драки не будет, Жерар. Можешь также не извиняться. Я знаю, о чём ты думаешь, а потому уже принял твои извинения. Каждый может допустить ошибку, но только самый последний дурак никогда не захочет её исправлять. Мы пришли, чтобы поговорить о судьбе других детей, которых ваши судьи отняли у их матерей. Случай с Ириной не единичен.

Президент Франции сдержано кивнул, надел пиджак, шагнул вперёд и, протягивая руку, сказал:

— Добрый вечер, господа. Присаживайтесь, мы обсудим этот и все другие вопросы, которые вы только пожелаете затронуть. — Пожав обоим руки и дождавшись, когда гости сядут за стол, лукаво улыбнувшись, он добавил — Господин Первенцев, вы для меня пока что лидер повстанцев, стоящих в двух шагах от победы и самый реальный претендент на президентский пост. Тем не менее я готов обсуждать с вами любые вопросы. Сегодня в Мёдоне Россия, точнее сказать новая Россия, оказала Франции большую услугу, после чего вы, господин военный лидер, оказываете услугу уже лично мне. Президенту с разбитым в кровь лицом будет трудно показать всем французам свою решимость закрутить гайки и навести в стране такой порядок, чтобы всяческого рода маргиналы не могли и пикнуть, не говоря уже о том, чтобы раскатывать по Парижу с оружием в руках. Уже только за одно это Франция готова сотрудничать с Россией по самым актуальным вопросам, как это уже делают Соединённые Штаты.

Максим отрицательно помотал головой и спокойным, ровным тоном заявил:

— Господин президент, Россия не будет сотрудничать ни с Францией, ни с какой-либо другой страной. Мы хотим только одного, чтобы нас оставили в покое и дали возможность самим решать все наши проблемы. Как только Россия будет полностью освобождена, мы закроем нашу страну от внешнего влияния новым, на этот раз куда более прочным, чем при Сталине, железным занавесом. Хватит, мы сыты вашей хвалёной демократией, либерализмом, монетаризмом и прочими измами, включая ваш же, европейской закваски, марксизм. Нам нужно возрождать страну и восстанавливать численность населения. Всё, что нужно для развития и процветания, у нас имеется, а то, чего нам не будет хватать, мы купим у вас, но вы больше не получите ни грамма нашего сырья, ни капли нефти и ни одного кубометра газа. Рассчитывайте на свои собственные источники сырьевых ресурсов. Мы уже сейчас готовы поставлять во все страны мира нашу «Сыворотку здоровья», эту панацею, способную исцелить любое заболевание, но только на государственной основе и при том условии, что никто не станет наживаться на этом. Это наш пропуск на ваши рынки и мандат на изъятие всех тех денег, которые были похищены у русского народа. Хотите быть здоровыми и сбросить лет двадцать пять, тридцать с плеч, будьте добры выполнить все наши требования. Если мы говорим, что какой-то матери нужно вернуть её ребёнка, то будьте уверены, ни одна шлюха, надеющаяся таким образом отомстить мужу за развод, ничего, кроме пинка под зад, не получит.

Жерар Паскуаль посмотрел на максима задумчивым, пронзительным взглядом и тихим голосом спросил:

— Максим, но это же ужасно, вы хотите запереть свой народ среди ваших снегов в то время, как перед вашими людьми может быть открыт весь земной шар, все континенты. Вам не кажется, что вы поступаете очень жестоко?

Подполковник Первенцев усмехнулся и сказал:

— Земной шар уже занят, Жерар, и нас, русских, если и хотят видеть в отдельных его районах, то только в качестве пушечного мяса. Этого никогда не будет. Нами уготована для русского народа иная судьба, покинуть эту планету и обрести новую родину как можно дальше от Земли. Уже очень скоро об этом будет объявлено во всеуслышанье и мы станем готовиться к тому, чтобы навсегда покинуть эту планету. На это уйдут десятилетия упорного труда, но в результате русские не только улетят с Земли, но ещё и станут народом, регулярно совершающим межзвёздные перелёты.

Теперь уже президент Франции отрицательно помотал головой, но уже куда энергичнее, и воскликнул:

— Я в это не верю! Это полнейшая утопия.

Борис, который был очень доволен, что Максим заявил требования в отношении детей русских женщин, поднялся со стула и громким голосом попросил Жерара Паскуаля:

— Господин президент, подойдите к окну и вы увидите прототип того космического корабля, который уже практически построен нами и теперь его термоядерный реактор снаряжается гелием три. В отличие от «Пионера», первый русский звездолёт «Юрий Гагарин» сможет входить в подпространство и летать со скоростью минимум в пятьдесят раз быстрее скорости света. Уже очень скоро он совершит свой первый полёт и достигнет ближайшей звёздной системы, имеющей планеты.

Президент, которого до этой минуты не очень-то волновало, на чём русские прилетели в Париж, чуть ли не бегом бросился к окну. Внизу стоял «Пионер» с отключённой оптической маскировкой, который и в самом деле выглядел очень необычно. Глядя на этот небольшой космический корабль, он спросил:

— Неужели этот вагон может покинуть пределы Земли?

Борис усмехнулся и ехидным тоном ответил по-еврейски, то есть вопросом на вопрос:

— Таки на чём я тогда летал на Луну? Не в снаряде же. — И уже совсем серьёзным тоном пояснил — Этот вагон, господин президент, уже трижды побывал на Луне. Полёт до Луны занимает всего семнадцать часов, но наш новый космический корабль станет летать ещё быстрее, ведь на нём будут стоять уже нереактивные космические двигатели. Да, и термоядерные реактор «Юрия Гагарина» тоже имеет иную конструкцию, он намного мощнее того самовара, который установлен на «Пионере». Россия уже сейчас может предложить самым передовым странам Запада такие технологии, но мы всерьёз опасаемся, что вы обернёте их против нас и потому всё это вы получите только после того, как на Земле не останется ни одного русского, разумеется, жившего в России. А ещё вам достанутся наши огромные территории с их природными ресурсами. Полагаю, что только ради этого вы сможете набраться терпения.

Огорчённо вздохнув, президент Франции, глядя на «Пионера», задумчиво сказал:

— Вот уж о чём я никогда не думал, что доживу до того дня, когда Россия сможет совершить такой огромный скачок вперёд. Господа, вот уже несколько лет я думал, что на России можно поставить крест и забыть о ней навсегда, однако, теперь я вижу, что ошибался. Что же, теперь вы и в самом деле вправе диктовать свою волю всем остальным народам, но если вы действительно считаете, что дальнейший путь вашего народа лежит среди звёзд, то я искренне этому рад и желаю вам успеха. И всё же не забывайте, господин президент, что Франция это пока что не пустой звук и французский гений также может быть полезен русскому народу. Во всяком случае я на это надеюсь. — Широко заулыбавшись, он спросил — И знаете почему? Только по одной причине, с вами захотят улететь очень многие французы и если я доживу до той поры, то тоже захочу присоединиться к вам, но боюсь этого не случится..

Максим усмехнулся и успокоил Жерара Паскуаля:

— С помощью нашей сыворотки здоровья обязательно доживёте, Жерар. Ну, что же, мы, кажется, всё-таки нашли общий язык, но не смотря на это знайте, от железного занавеса мы не откажемся ни в коем случае.

Президент Франции усмехнулся и едко заметил:

— С вашей стороны, Максим, это было бы весьма разумно, ведь вам теперь предстоит перековать русских заново, да, ещё и закалить их, как ваш знаменитый булат, а это вы сможете сделать только в том случае, если сумеете изолировать свою страну от внешнего влияния. Что же, желаю вам удачи.

Подполковник Первенцев улыбнулся и, стараясь говорить ровным голосом, пообещал:

— Поверьте, именно так мы и сделаем. Можете не сомневаться, уже очень скоро весь мир убедится в том, что русские люди не задержатся на этой планете. Вам больше не придётся ломать голову над тем, как бы от нас избавиться. Мы сами покинем Землю, а вам оставим огромную территорию, на которой будут стоять города без памятников нашей истории и могил предков, а также те заводы, которые мы не сможем забрать с собой на другую планету. Так что и вам придётся подумать над тем, что произойдёт после того, как мы улетим и я не побоюсь высказать предположение, что вы все будете драться за неё друг с другом очень яростно, но мы уже не будем иметь к этой войне никакого отношения. Прощайте, господин президент и, да, поможет Бог Франции, французам и вам.

Максим и Борис сухо попрощались с Жераром Паскуалем и покинули кабинет, а тот глубоко вздохнул и понуро опустил голову, так как чувствовал, что русские действительно намерены сделать то, о чём говорили. Ему почему-то сделалось страшно, хотя он и не испытывал никаких приятных чувств в отношении России и её народа. Русские ведь выживут на любой планете, такой уж они народ, но что ждёт теперь французов? Он знал ответ на этот вопрос, но боялся признаться даже себе самому, что уже через каких-то сто лет французов попросту не останется на Земле. Они исчезнут точно так же, как когда-то исчезли мамонты, а ещё раньше динозавры и Париж действительно станет тем городом, в котором когда-то жили французы.

Глава двенадцатая Псионическое преображение подполковника Первенцева

Французский вояж подполковника Первенцева широко освещался во всём мире. В первую очередь этому послужила та пресс-конференция, на которой майор Захриди подробно и очень обстоятельно рассказала журналистам о том, как отряд русского спецназа, бойцы которого были практически невидимы, поставил последнюю точку в биографии отъявленных террористов. При этом Мадлен Захриди даже не скрывала своих симпатий в отношении русских спецназовцев и заявила, что если бы им приказали уничтожить исламских террористов с Мёдоне, то они сделали бы это ничуть не хуже, но понесли бы большие потери. Та груда оружия, которая была продемонстрирована журналистам, свидетельствовала об этом самым наглядным образом, ведь у них имелись даже гранатомёты.

Ещё больше масла в огонь подлили несколько видеороликов, снятых теми жителями Мёдона, которые спрятались на чердаках и вот ведь какая странная вещь случилась, все они были переданы в информационные агентства уже отредактированными. Те французы, которые вели видеосъёмку с помощью своих сотовых телефонов и видеокамер, вырезали все кадры, на которых было запечатлено, как команда майора Захриди добивала раненых. Зато на одном из видеороликов было хорошо видно, как французские спецназовцы отдали честь русским парням, бегущим по авеню Родена, усеянному трупами, а те им ответили. Съёмка была сделано очень качественно и потому можно было хорошо рассмотреть амуницию русских спецназовцев, обильно забрызганную кровью и их окровавленные «Винторезы» с пристёгнутыми к ним длинными, чёрными тесаками.

Как говорится, от любви до ненависти один шаг. В обратную сторону путь, оказывается, такой же короткий и на какое-то время французы полюбили если не всю Россию, то тех русских, которые так жестко дали отпор исламским террористам в Мёдоне. Газеты запестрели заголовками — «Россия возрождается!», «В России наконец-то появилась сильная власть!» и «Русские снова спасают Францию от террора!» Когда русские сделали это в первый раз было не совсем ясно, ведь французы после этого так и не разлюбили своего корсиканского вожачка, из-за амбиций которого их погибло немногим более миллиона. Тон подавляющего большинства статей и высказываний на радио и телевидении был вполне благожелательным.

Президент Франции не стал делать никаких заявлений лично, но его пресс-секретарь распространил официальное сообщение из которого следовало, что между Жераром Паскуалем и подполковником Первенцевым, военным лидером русских повстанцев, в Елисейском дворце состоялась часовая беседа. О чём говорилось во время этой встречи не сообщалось, но президент Паскуаль сообщил, что он лично пригласил русского военного лидера, послав ему мысленное сообщение и тот немедленно прилетел в Париж на очень необычном летательном аппарате и прибыл на встречу только со своим личным пилотом майором Бойцовым. Фотографии летательного аппарата, а также подполковника Первенцева и майора Бойцова, облачённых в странного вида боекостюмы, но без оружия, прилагались. Специалисты сразу же сделали из этого вывод, что таким парням, как русский президент и его пилот оружие вообще не требуется, так как они бойцы-псионики и потому сами по себе мощное оружие.

О том, кто такие бойцы-псионики, французы и не они одни могли только догадываться и их догадки были не так уж и далеки от истины. Главным образом потому, что на Западе уже имелась на этот счёт весьма обширная база свидетельских показаний и все они были сделаны очевидцами. Об этом говорили также кадры видеосъёмки, сделанные на авеню Родена, на которых было видно, как в воздух взлетали лежавшие на земле автоматы и, выпустив очередь по разбегающимся в панике террористам, падали на асфальт. Вот только ни Борис Бойцов, ни Максим Первенцев не могли сказать о себе, что они являются бойцами-псиониками в полной мере, хотя в их способностях никто не сомневался, как и в боевом опыте.

Псионическими способностям, развитыми в той или иной степени, обладали многие, но настоящих бойцов-псиоников среди них насчитывалось всего тридцать семь человек и лишь девять можно было назвать действительно мощными. Они и в самом деле могли творить в бою чудеса, в доли секунды читая мысли противника, телепортом перемещаясь на несколько десятков метров, поднимая в воздух предметы, причём весом до сотни килограммов, и нанося по врагу мощные телекинетические удары, разрывающие внутренности или ломающие кости. Могли они и воспламенять взглядом даже негорючие вещества, но все они были очень молоды, самому старшему, внуку Бориса Бойцова, женившемуся в возрасте восемнадцати лет — Игорю, исполнилось всего лишь шестнадцать лет и потому в бой их не пускали ни при каких обстоятельствах.

Все их бойцы-псионики были на первый взгляд ничем не примечательными юношами и девушками, но именно потому, что они обладали такими фантастическими способностями, которые могли передать очень многим людям, «Комитет триста сорок» и ставил перед собой задачу увести всех русских с Земли, как когда-то Моисей увёл евреев из Египта. Ну, тем хотя бы жилось там неплохо, а вот русский народ будут ненавидеть всегда лишь потому, что это именно он стал духовным наследником Византийской империи. Москва — Третий Рим, а четвёртому не бывати. Эти слова всё чаще и чаще приходили на ум Максиму и он понимал, что Третий Рим на Земле им уже никогда не возродить, зато на какой-нибудь другой планете, подходящей для колонизации, они смогут построить новый Третий Рим. Иначе зачем они тогда обрели такие способности? Ведь не для того, чтобы вечно обороняться и отражать атаки врагов?

Ещё за неделю до вылета в Париж учёные-медики предупредили подполковника Первенцева, что со дня на день они выйдут на финишную прямую и создадут нечто удивительное, но что именно, не сказали и вот, через неделю после парижской командировки они срочно вызвали его на Байкал. Там, на южном берегу озера, в небольшом коттеджном посёлке располагался научно-исследовательский центр занимавшийся проблемами включения псионических способностей человека, так называемым пси-стартингом. Именно через это они все прошли в детстве, но то был очень долгий процесс и только благодаря тому, что профессор Орлов и его коллеги положили на это всю жизнь, да к тому же были гениями, им удалось появиться на свет и стать первыми людьми с ярко выраженными псионическими способностями, хотя и не полными псиониками.

Впрочем, некоторые их способности, например то, что Максим Первенцев мог менять свою внешность, поражали даже полных псиоников, как и то, что Николай Бойцов мог в считанные минуты освоить любой летательный аппарат по той причине, что имел способность не только видеть его весь целиком, но ещё и как бы составлять с ним единое целое. Этому его качеству даже не смогли придумать научного названия. На Байкал было они летели вдесятером и все, кто поднялся на борт пионера, относились к числу «стариков», хотя и выглядели не старше тридцати пяти, максимум сорока лет. Все они входили в «Комитет триста сорок» и были военными руководителями восстания. Профессор Сотников, командующий всей медициной, попросил Максима прилететь на Байкал с конкретными людьми.

Во время недолгого полёта они молчали. Каждый думал о своём и подполковник Первенцев с необычайной лёгкостью угадывал мысли каждого. Его друзья с волнением ждали от Женьки Сотникова чего-то на редкость важного. Иначе он вообще не вызвал бы их в свои владения, привольно раскинувшиеся на берегу Байкала. Свой выбор он объяснил тем, что ему нужна особо чистая окружающая среда. Она же оказалась ещё и очень красивой. На берегу озера, среди высоченных сосен стояли красивые виллы, ранее принадлежавшие местным чиновникам-миллионерам. Теперь в них жили небольшими группами по два-три человека внуки проекта «Индиго», а вместе с ними учителя, стремившиеся превратить их в настоящих учёных. Сын Бориса, оставшегося в Усть-Илимске, тоже жил в этом посёлке. Он мечтал стать, как и отец, лётчиком и космонавтом.

«Пионер» совершил посадку на местной баскетбольной площадке и как только они стали выходить из него, сразу же увидели радостную физиономию старого друга. Евгений Сотников, высокий, атлетически сложенный, был одет совсем не по профессорски — в синюю тенниску, джинсы и потрёпанные кроссовки. Зато вид у него был, как у какого-нибудь римского полководца, разгромившего в пух и прах всех врагов. Максим сразу же всё понял, едва встретился с ним глазами и даже растерялся, поняв, что отныне уже больше никому из них не придётся сдавать каждую неделю по пол литра крови, чтобы потом из этого количества так называемого биоматериала можно было приготовить сложнейшим путём всего три дозы «Сыворотки здоровья» или «Сыворотки расширения сознания», нашпиговав плазму крови Бог знает каким количеством других компонентов. Процесс производства сывороток был очень сложным.

Он не разобрался в подробностях, но всё же понял главное, отныне из того же количества крови псионика можно будет приготовить две с лишним тысячи доз обоих сывороток, если прибавить к «биоматериалу» микроскопическое количество вытяжки из поджелудочной железы и надпочечников, но донором обязательно должен быть потомственный псионик. Теперь же они могли получать куда более мощные сыворотки мало того, что очень быстро, так ещё вдобавок ко всему без огромных затрат времени, чрезвычайно дорогих компонентов и к тому же в очень больших количествах. Растерянно улыбаясь, Максим шагнул вперёд и Евгений, покрутив головой со смехом сказал:

— До чего же ты догадливый, Максимка, аж противно.

Они поздоровались, потузили своего старого друга по крепко накачанным плечам и направились в здоровенный дворец, стоявший неподалёку. В этом четырёхэтажном фешенебельном, громадном особняке с колоннами, построенном в древнеримском стиле, размещался научно-исследовательский центр профессора Сотникова. В огромном зале первого этажа собрались все обитатели посёлка, чуть более сотни учёных и тридцать девять юных псиоников, ставших донорами. На этот счёт у Максима не было никаких сомнений и вскоре, выслушав подробный доклад друга, он окончательно убедился в том, что благодаря тонким, лишь втрое толще человеческого волоса, золотым катетерам, вживлённым в тела юношей и девушек, и двум золотым капсулам, размером с небольшую фасолину, находящимся под кожей в области пупка процедура сдачи донорами исходного материала является совершенно безболезненной, но что самое главное, ещё и абсолютно безопасной.

Впрочем, все юноши и девушки, сидевшие за большим столом с видом именинников, обладали таким здоровьем, что подобного рода пустяки их совершенно не беспокоили. Они были горды тем, что смогли стать донорами и благодаря их врождённым способностям теперь многие миллионы людей тоже станут псиониками с расширенным сознанием. Это дорогого стоило. В заключении профессор Сотников сказал:

— Макс, как и ты, все вы, друзья мои, не отличаетесь большой псионической силой и вам всегда приходилось тяжелее остальных, но вы ведь настоящие солдаты и бойцы, каких мало. Поэтому я очень хочу испытать карингфорс и экспандминд в первую очередь на вас, — увидев удивлённые лица, профессор поспешил сказать, — ребята, извините, что я решил назвать наши препараты на английский манер — «заботящийся о силе» и «расширяющий ум». Нам всё равно нужно будет делиться по крайней мере карингфорсом с западниками, так что пусть уж они называются так. Всё уже готово, так что вам осталось всего лишь подняться на верх и лечь на кушетки. Мы рассчитали дозу, способную полностью преобразить всего за десять, двенадцать часов даже дауна. Это десять кубиков каждого снадобья и я гарантирую, что плохо от него никому не станет.

Максим не имел ничего против и вскоре они поднялись на второй этаж. Там он снял с себя в одном из небольших медицинских боксов боекостюм и лёг на кушетку. Евгений сам сделал ему пневмошприцем инъекцию карингфорса и экспандминда, после чего у него всё в глазах потемнело и зашумело в ушах так, словно он засунул голову в реактивный двигатель. Затем темнота взорвалась тысячами разноцветных осколков и они закружились вокруг него с бешеной скоростью. Хотя он и не чувствовал своего тела, похоже, что его всё-таки мотало и швыряло из стороны в сторону, словно тряпичную куклу, но постепенно разноцветные огненные блики, кружащиеся вокруг него погасли и вскоре подполковник Первенцев ощутил полную безмятежность и такой покой, что и сам тому удивился.

Он не терял сознания ни на минуту, но в то же время и не бодрствовал, а находился, словно в полусне. Прошло какое-то время и Максим стал «слышать» мысли людей, находившихся поблизости. Кто-то подумал:

— Как же всё-таки жалко, что не я, здоровенный мужик, а только эти мальчики и девочки вынуждены стать донорами. Хотя Женька и говорит, что в этом нет ничего страшного, мне всё же как-то боязно за них. Чёрт, но до чего же они все славные ребята и какие умницы, буквально всё понимают с полуслова.

Буквально через несколько секунд он услышал мысль, обращённую к тому из его друзей, который был обеспокоен тем, что их внуки были вынуждены стать донорами:

— Стас, ты прямо, как ребёнок. Неужели тебе до сих пор непонятно, что эти мальчики и девочки не испытывают никакого дискомфорта? Всё в порядке, Стасик.

Максим тотчас понял, что стал, наконец, полным телепатом. Он даже определил, что вторая мысль была телепатеммой, посланной Станиславу Бестужеву, и её направила женщина, которую он внезапно увидел за стеной, в другом боксе, где лежал на кушетке Николай Бойцов. Он мысленно позвал его:

— Ястребок, ты как, оклемался?

— А что со мной может сделаться, Максимка? — Весело отозвался его друг — А ты, как я погляжу, делаешь успехи. Уже телепатом стал на старости лет.

А вот тут майор Бойцов конечно же поторопился. Как и подполковник Первенцев, ещё не открыл глаз и не поднялся с кушетки, но уже чувствовал себя очень хорошо, вот только сильно проголодался и потому поторопился встать. Вслед за ними выходили из состояния полудрёмы остальные их товарищи и сразу же послышались их восхищённые возгласы:

— Ни черта себе! Да я же лет двадцать скинул!

Именно так всё и было. Когда Максим поднялся с кушетки и посмотрел на своё отражение в зеркале, висящем на стене, то увидел себя максимум двадцатилетним. Он сделался стройнее и, кажется, немного выше ростом. Точно такие же перемены произошли со всеми, кто в это утро принял карингфорс и экспандминд. Все резко помолодели и что самое удивительное, сделались физически сильнее. Подполковник Первенцев и раньше знал, что их дети сильнее родителей, а внуки сильнее, выносливее и подвижнее детей. Теперь же он сам почувствовал на себе, что это такое, быть настоящим индиго.

Медики дали им плотно поужинать, после чего сразу же начали тестировать и тут участие в работе приняли также их внуки. Они в плане псионических умений и навыков сильно опережали своих отцов и дедов, а потому их знания пришлись всем очень кстати. Максим сначала счёл то, что все десять подопытных «кроликов» стали полными псиониками и при этом не утеряли ни одной из своих индивидуальных особенностей случайностью, но уже в тот же вечер профессор Сотников, с которым он вышел из дворца, чтобы подышать свежим воздухом, с убеждённостью в голосе сказал:

— Вот всё и встало на свои места, Макс. Профессор Орлов окончательно доказал всем свою правоту. Он не зря столько лет готовился и отбирал доноров с необходимыми ему генетическими данными. Более того, наши отцы и матери, которые также, как и мы, получали отдельные компоненты карингфорса и экспандминда, сделали особыми людьми не только нас, но и произвели на свет всех наших индиго, но только мы всё равно совершенно особые люди и потому с нас и спрос особый.

— Что ты имеешь ввиду? — Спросил подполковник Первенцев — Если что-то касающееся Русского Пути, Женя, то он лежит только среди звёзд. На Земле мы все и без своих псионических способностей испокон веку чужие.

Профессор кивнул и согласился:

— С этим я не спорю, Макс. Только так русский народ и сможет сбросить с себя оковы — улетев с Земли. Поскольку ты отказываешься читать мои мысли, скажу тебе прямо, с этого момента всю самую тяжелую и грязную работу должны делать мы и только мы. Или ты не согласен?

Максим даже рассердился от таких слов и воскликнул:

— А я что, по-твоему, делал всё это время, Жека? Кто отправился в Пекин и Париж, Пушкин что ли?

— Попробовал бы ты не выйти из строя первым, — нарочито угрюмо сказал Евгений, — я бы тогда тебе руки не подал, Макс, но не в этом дело. Кроме тебя есть и другие Первые, которых ты вечно отодвигаешь в глубокий тыл. Парень, наши дети намного умнее нас и мы, старые барбосы, им только мешаем.

Подполковник Первенцев хотел было напомнить другу, что старый конь борозды не портит, хотя и глубоко не пашет, но вместо этого сделал другое наставление:

— Жека, а ты вкати себе десять кубиков карингфорса и экспандминда. Вот мы потом и посмотрим, кто тут умнее, вы, старые барбосы, или молодая поросль? Парень, не забывай, ты ученик самого профессора Орлова и имеешь такой опыт, который им всем ещё нарабатывать и нарабатывать. Поэтому запомни, война это дело нас, военных, а вы, учёные, должны своими научными делами заниматься и нечего у нас хлеб отбирать. Всё равно мы вам этого не позволим.

На следующее утро начались практические занятия и поскольку их учителями были люди, родившиеся полными псиониками, которые ещё в детстве поражали своими способностями родителей, то дело быстро заладилось. В первую очередь Максим освоил телепортацию. Как различных предметов, лежащих порой за несколькими бетонными стенами, так и самого себя. Левитация и телекинез ему также давались легко, а вот с пирокинезом пришлось немного помучиться, но и тут он не оплошал и вскоре научился поджигать всё, что горит, а также нагревать и плавить то, что гореть не могло. Занятия начинались рано утром и длились до позднего вечера, но им было не привыкать. Через неделю профессору Сотникову окончательно стало ясно, на что нужно равняться и он даже разработал двенадцатиуровневую шкалу мощности псионика.

Никакого особого значения это не имело, но Максиму было приятно узнать, что он и его друзья имеют восьмой, девятый уровень и только один Игорь, внук Николая Бойцова и сын Бориса, имел одиннадцатый уровень. Этого рослого, уже за два метра, парня, все и раньше считали уникумом. Не смотря на свою атлетическую фигуру качка-великана, он был к тому же не по годам умён и обещал вырасти в крупного учёного во всех смыслах этого слова. Вечером пятого дня, когда стало окончательно ясно, что ещё максимум пара дней и с курсом молодого бойца-псионика можно заканчивать, было принято очень важное решение. Они сидели после ужина в просторной беседке и мирно разговаривали, пока Ястреб не сказал:

— Мужики, если что, навалитесь на Гроссмейстера и будете ему что-нибудь крутить, пока он не согласится. — После чего с улыбкой пояснил — Макс, «Гагарин» готов к ходовым испытаниям, а потому я хочу смотаться на нём к звёздной системе Альфа Центавра и привезти оттуда какой-нибудь сувенирчик. Трюм у корабля большой, так что в него много чего можно засунуть. Желательно такого, чего на Земле точно не найдёшь. Таким образом мы откроем русским людям дорогу к звёздам. Что вы на это скажете, ребята? Пора или ещё рано?

Подполковник Первенцев отреагировал первым.

— Конечно пора, Ястреб. Хотя мы ещё и не освободили всю Россию, нам не помешает заявить миру о том, что наши планы покинуть Землю имеют под собой реальную основу. Поэтому, ребята, я сейчас же отдам приказ, чтобы технари готовили «Гагарина» к первому межзвёздному полёту.

Майор Никита Новиков, как и Николай Бойцов тоже лётчик, только не для спецпоручений КГБ-ФСБ, а испытатель, великан ещё побольше ростом, чем Игорь, тут же заулыбался:

— Коля, я лечу вторым пилотом.

— Не вопрос, Никита, — с улыбкой согласился майор Бойцов, — уж если ты в кабине «Мигаря» помещался, то кресло второго пилота тебе точно придётся впору.

Максим усмехнулся и задумчиво сказал:

— Всё это хорошо, парни, но нам придётся взять с собой в полёт двух гражданских лиц, чтобы доказать всем остальным людям, что мы побывали возле Альфы Центавра. Никакой сувенир им ничего не докажет, а вот если наш полёт и подготовку к нему будет освещать Маргарет Ланкастер и её оператор Билли Форест, то нам точно поверят. Ещё нам нужно взять с собой Генку Есаулова в качестве бортинженера и двух его дружков, Вовку Ротмистрова и Диму Вольного. Они слепили нам «Пионера» и этот корабль тоже знают до последнего винтика.

— А ты, как я погляжу, хочешь полететь с нами в качестве командира корабля? — С весёлой улыбкой спросил Николай Бойцов Максима и сам же ответил — Всё правильно, Чкалов, я на твоём месте поступил бы точно так же. Со штурманами у нас никаких проблем нет, их у нас трое, а вместо врача я предлагаю взять с собой побольше карингфорса. На худой конец мы и сами сможем себя исцелить.

Профессор Сотников коротко хохотнул и воскликнул:

— Не выйдет, Коля! Карингфорс мы конечно же с собой возьмём, но я с вами обязательно полечу и ещё возьму в этот полёт Зину Майорову потому, что ей, как врачу, цены нету. Ребята, вы забыли о том, что как-то раз сказал Генка — при полётах в подпространстве космонавтам придётся столкнуться с микровозмущениями в воздушной среде внутри корабля, так называемыми волновыми вихрями, которые, скорее всего, будут нарушать целостность кожного покрова, а попросту воздух станет царапаться, как разъярённая кошка. Так что помощь врачей вам всем обязательно понадобится. Зина прекрасно разбирается в обычной медицине и ещё она хороший целитель, ну, а я как вы все давно уже об этом хорошо знаете…

Подполковник Первенцев рассмеялся и сказал:

— Да-да, Жека, мы хорошо знаем, что ты среди нас самый лучший целитель ещё с тех времён, когда мы к тебе в пансионате тащили всех покалеченных кем-нибудь зверушек. Ну, что же, парни, сегодня у нас двадцать второе августа, а раз так, я назначаю старт «Гагарина» на полдень двенадцатого сентября. Это будет суббота, выходной, так что все желающие посмотреть, отправятся русские к звёздам или всё же их космический корабль взорвётся к чёртовой матери, смогут увидеть в прямом эфире. «Гагарин», после того, как его термоядерный реактор заправили гелием три и включили, к испытательному полёту полностью готов, а раз так, то давайте проверим на себе, что это такое, лететь в космосе со скоростью в пятьдесят раз большей, чем скорость света.

На следующий день, в полдень, в посёлок прилетели Маргарет Ланкастер, Билли Форест, а также все остальные члены экипажа первого звездолёта. Англичан ни о чём не известили и лишь сказали, что подполковник Первенцев хочет с ними встретиться. Маргарет первая вошла в кабинет, где за письменным столом сидел Максим. Молодая женщина, как и её спутник, была одета в облегающий тело зеленовато-серый боекостюм, хорошо подчёркивающий спортивную фигуру англичанки. Она впервые летала на настоящем космическом корабле и потому была взволнована. Её видеооператор, с которым она работала уже семь лет, сорокатрёхлетний сухощавый мужчина, по внешнему виду типичный англосакс, хотя и старался держать себя в руках, тоже был очень взволнован. Русские разрешили ему заснять на видео свой секретный летательный аппарат как снаружи, так и изнутри, да ещё и подробно обо всём рассказали. Максим встал из-за стола, поздоровался с гостями и спросил:

— Господа, вы не хотели бы полететь вместе со мной на настоящем звездолёте к Альфе Центавра?

Едва пожав ему руку, Билли Форест немедленно отступил на несколько шагов назад и тотчас вскинул на плечо свою большую, даже больше старинного, давно уже списанного в утиль «Бетакама», видеокамеру «Сони-Профессионал», точнее видеокомпьютер с мощным телеобъективом. Поэтому временный русский президент, произнося эти слова, оказался в одном кадре вместе с Маргарет Ланкастер, державшей в руке микрофон и та, слегка улыбнувшись, ответила:

— Разумеется, господин президент, ведь мы репортёры и уже только поэтому готовы отправиться куда угодно, чтобы донести информацию до наших телезрителей. Когда состоится этот полёт и как долго он продлится?

— Старт назначен на двенадцатое сентября, Маргарет, — ответил Максим, — полёт в одну сторону займёт не больше тридцати двух дней, неделя уйдёт у нас на научные исследования в звёздной системе Ригеля Центавруса и если там есть планеты, мы обязательно высадимся на одной из них и затем отправимся в обратный путь. На землю мы вернёмся через семьдесят дней. Это будет не научно-исследовательская экспедиция, а ходовые испытания нашего нового звездолёта «Юрий Гагарин», но кое-какие научные исследования мы успеем там провести.

Маргарет Ланкастер широко заулыбалась и не преминула обратиться к телезрителям:

— Дамы и господа, как вы уже слышали, вскоре я, Маргарет Ланкастер и мой видеооператор Билли Форест отправимся на новейшем русском звездолёте «Юрий Гагарин», напоминаю, так звали первого русского космонавта и первого человека, совершившего космический полёт, к звезде Альфа Центавра, которую также называют ещё и Ригелем. До тех пор, пока звездолёт будет находиться в Солнечной системе, я буду регулярно выходить в эфир и сообщать вам о ходе этого полёта. Надеюсь, вы понимаете, дамы и господа, что русские учёные и инженеры снова совершили подвиг. Многие из вас давно уже похоронили Россию и великий русский народ, но, как вы видите, это далеко не так. До новых встреч, дамы и господа, с вами были Маргарет Ланкастер и Билли Форест, который всегда остаётся за кадром, но такова уж его профессия. — Как только она произнесла эти слова, Билли спустил видеокамеру с плеча и англичанка отрывистым голосом приказала — Бил, быстро перегони материал в Лондон и скажи, чтобы редактор пустил эту новость вне очереди. Парень, это будет сенсация даже погромче той, когда президент России лично отправился во Францию, чтобы вернуть дочь матери. Да, кстати, Билли, ты согласен лететь со мной?

Видеооператор, который уже возился со своим видеокомпьютером, насмешливым голосом ответил:

— Куда же я денусь, Мэгги. Это моя работа, девочка, постоянно следовать за тобой, а тебя вечно заносит в такие места, куда мало кто отваживается забираться. Господин президент, мне непонятно только одно, а как же подготовка к полёту? Даже космические туристы и те готовятся по году, хотя они никогда не улетают от Земли дальше, чем на каких-то семьсот километров. Мы ведь с Мэгги всё-таки не космонавты.

Маргарет поторопилась одёрнуть его:

— Билли, русский президент тоже не космонавт, но всё-таки отправляется в этот полёт.

Максим улыбнулся и ответил:

— Маргарет, Билли, вам обоим придётся пройти ускоренный курс подготовки к полёту и вы приступите к этому немедленно. Сейчас вы подниметесь наверх и там вам сделают два укола, от которых вы на некоторое время отключитесь. Наши учёные разработали два новых препарата — карингфорс и экспандминд, и, как вы видите, лично мне они пошли только на пользу, я помолодел и к тому же стал значительно сильнее физически. Помимо этого вы скорее всего ещё и станете псиониками, но никто не может сказать заранее, какие именно псионические способности вы при этом приобретёте. Однако, в любом случае ваше сознание значительно расширится, ум обострится и вы станете соображать намного быстрее. Извините, но это обязательное условие. Без карингфорса и экспандминда вам будет весьма сложно пережить этот полёт. Увы, но полёт в подпространстве со скоростью в пятьдесят световых, будет причинять нам всем некоторые неудобства, хотя это пока что всего лишь теория. Если волновые вихри всё же будут возникать в атмосфере звездолёта, то мы все будем покрыты царапинами и ссадинами, но поскольку ваш организм обретёт просто невероятную способность к регенерации, то ничего страшного с вами в конечном итоге не произойдёт. Так что подумайте над этим.

Билли Форест несколько нервно рассмеялся и сказал:

— Мэгги, если я стану телепатом, то наконец смогу понять, чего именно ты от меня добиваешься.

— Только строго выверенного кадра, Билли, — насмешливо ответила ему англичанка и с улыбкой добавила, — господин президент, наши поклонники никогда не простят нам только одного, трусости. Поэтому мы согласны на всё.

— Вот и прекрасно, Мэгги, — с улыбкой сказал Максим, давно уже прочитавший мысли английской журналистки, которая испытывала по отношению к нему довольно глубокие чувства, — называйте меня Максом, ведь мы теперь члены экипажа звездолёта «Гагарин», командиром которого я являюсь со вчерашнего дня. Если вы станете псиониками, то проведёте в этом посёлке ещё дней пять, после чего немедленно отправитесь в Самару. Именно там находится сейчас «Гагарин». Если нет, то вылетите туда уже завтра. О том, что вы намерены испытать на себе действие наших новых препаратов, вам разрешается рассказать всему миру, но только не о том, что вы оба хотите примкнуть к нам. Извините, но я стал недавно телепатом и если раньше просто угадывал, о чём думают люди, то теперь читаю ваши мысли, причём довольно легко. Ну, это в первую очередь потому, что вы очень «громко» думаете.

Уже вечером этого же дня стало ясно, что Маргарет Ланкастер и Билли Форестер обрели псионические способности почти в полном объёме. Англичанка, которой теперь нельзя было дать на вид больше двадцати трёх лет, не овладела даже азами пирокинеза, а её видеооператору придётся теперь долго тренироваться, чтобы развить способности к телепортации. Немного поразмыслив об этом, они всё же решили заявить о том, что никаких псионических способностей не приобрели. Что же, по своему они были правы, хотя ещё до начала полёта попросили Максима предоставить им вид на жительство в России. Тот, немного подумав, кивнул и сказал в ответ:

— Ребята, вы оба понравились мне с первых же минут знакомства своей честностью и искренностью. Поэтому я буду требовать, чтобы вам было предоставлено гражданство, но всё же попрошу вас не заявлять об этом немедленно. Мы не собираемся воевать с кем-либо или каким-то другим способом отстаивать своё право на жизнь. Нам, русским, нужно будет улететь с Земли как можно дальше только потому, что среди нас будет очень много полных псиоников, а просто псиониками явно станут почти все. Из-за этого мы будем казаться всем остальным людям чудовищами, так что пусть лучше весь мир как можно скорее узнает о том, что я хочу увести свой народ с Земли на какую-то очень далёкую планету. Если мы сделаем карингфорс и экспандминд всеобщим достоянием, это ничего не изменит. По мнению наших учёных всего лишь пятнадцать процентов остальных людей, живущих за пределами России, станут хотя бы частичными псиониками и если мы так поступим, то и их все остальные будут считать чудовищами. Сейчас мы не ведём наступательных боевых действий в центре России и лишь делаем всё возможное, чтобы русские люди не гибли. После возвращения мы дадим возможность всем, кто этого захочет, покинуть нашу страну. Кроме самых жестоких убийц и садистов. Их всех ждёт смертная казнь. Мы восстановим Железный занавес и отгородимся им от всего мира, но оставим в нём множество дверей и каждый человек, который захочет присоединиться к нам, получит такую возможность. Побывав недавно во Франции, я узнал, что многие французы хотят перебраться в Россию, поэтому, друзья мои, нам нужен мощный рупор и вам придётся какое-то время поработать в этом качестве.

Билли Форест улыбнулся и признался:

— Макс, хотя во мне нет ни капли славянской крови, в моей семье всегда очень хорошо относились к России, а мой прадед даже был в числе тех, кто проводил конвои из Англии в Мурманск. Думаю, что мои родители тоже захотят перебраться в вашу страну, как и моя младшая сестра. Им не очень-то нравится, что в Лондоне даже в самом центре теперь почти не встретишь англичанина. Арабы скупили его полностью и…

Маргарет перебила его:

— Парень, успокойся, Макс давно уже прочитал твои мысли, — после чего сказала, — Макс, мы отправимся в Самару уже завтра. Свои псионические способности мы можем начать развивать и позднее. Сейчас самое важное, показать всему миру всю мощь новой русской науки и её самое главное достижение, звездолёт «Юрий Гагарин». Ну, а сейчас, если ты не против, я хочу пригласить тебя на свидание. Мы ведь на Байкале, а это самое удивительное озеро на планете. Оно даже глубже, чем некоторые моря в иных местах. Прогуляемся по берегу?

Подполковник Первенцев смущённо улыбнулся в ответ. Ему с первого же дня понравилась эта англичанка, хотя он и напускал на себя излишне суровый вид, когда разговаривал с ней. Теперь же ему хотелось забыть ненадолго о том, что он стал президентом России, хотя за него никто не голосовал и снова вернуться в молодость, ведь у него никогда не было настоящей первой любви, а те девушки и женщины, с которыми он был когда-то близок, не оставили никакого следа в его памяти. На этот же раз всё складывалось совсем иначе. Уже на берегу Байкала, когда они остались одни, Маргарет, снова взяв на себя инициативу, первой обняла его, поцеловала и тихо сказала:

— Макс, хотя ты, наверное, уже всё и так знаешь, я всё же скажу — мне всегда нравились сильные, волевые мужчины более старшего возраста, чем мои сверстники. Странно, но я почему-то отпугивала их своей решительностью и ещё независимостью.

— Меня ты этим не отпугиваешь, Мэгги, — ответил Максим и поцеловал девушку, — ты меня этим только привлекаешь.

Глава тринадцатая Подготовка к полёту

Маргарет Ланкастер и Уильям Форестер появились в России не случайно. Они работали в тандеме вот уже девять лет и успели завоевать своё место на Олимпе в British Broadcasting Corporation — «Би-Би-Си». В тележурналистику Мэгги пришла ещё шестнадцать лет назад и очень быстро зарекомендовала себя, как «удачливый» телерепортёр. Билли Форестер работал в «Би-Би-Си» ещё дольше, двадцать три года и был одним из лучших телеоператоров планеты, но по-настоящему его талант раскрылся только после того, как он стал работать в паре с Маргарет Ланкастер, коньком которой была политическая журналистика и освещение военных действий. Вместе они побывали в таких горячих точках, где плавится даже сталь.

Разведка «Комитета триста сорок» заинтересовалась Маргарет Ланкастер ещё пять лет назад, после того, как она сняла весьма нелицеприятный фильм про Новый Русский Порядок и подала его, как возрождение феодализма в России. Без царя, но с множеством жестоких опричников. Когда в России началось восстание, Маргарет и Билли находились в Саудовской Аравии и сразу же вылетели оттуда в Азербайджан. Рейса на Москву не имело ждать смысла по той причине, что оттуда они точно не смогли бы быстро добраться до Поволжья. До Астрахани они добирались морем, на скоростном катере контрабандистов, даже не зная, что их сопровождает агент разведки «КТС».

Именно он, будучи не самым сильным телепатом, прочитал в сознании Маргарет и Билли ту радость, которая охватил англичан по поводу восстания. Когда-то на их руках умерла русская девушка, которой они обещали помощь, но ничего не смогли сделать. Катю убили, а точнее просто казнили, двумя выстрелами в грудь прямо у них на глазах. С тех пор они оба ненавидели Новый Русский Порядок, а потому хотели стать свидетелями его полного краха. Хотя их и шокировали массовые казни в России, они оба понимали, что по другому в этой стране просто не может быть. Понимали они и другое — телепаты не могут ошибаться, когда речь идёт о поиске доказательства вины или невиновности и они часто видели, как повстанцы буквально лупцуют кулаками некоторых людей за попытки самосуда в отношении тех, кто жил богаче и лучше.

«КТС» быстро справился с волной насилия, а точнее просто не дал ей родиться. Мысль о том, что только те люди, которые способны читать чужие мысли могут определять степень вины человека, быстро утвердилась в головах людей. Огромную роль тут сыграли две удивительные русские сыворотки — здоровья и расширения сознания. Особенно вторая, благодаря которой человек мог обрести псионические способности. Сыворотка расширения сознания по свидетельству тех людей, которым её вкололи, не приносила им каких-либо очень уж сильных мучений, но от неё всё же сильно «колбасило» несколько часов подряд, прежде чем твоё сознание становилось на редкость чистым, а мысли ясными и быстрыми.

Некоторые из людей при этом становились телепатами, но не часто, примерно три процента от общего количества и так было до появления карингфорса и экспандминда. Ни Маргарет, ни Билли, которые уже несколько раз говорили о том, что им было бы неплохо остаться в России, чтобы однажды полететь к звёздам, они ведь побывали уже везде, где только можно, даже не надеялись на то, что им разрешат остаться в этой стране навсегда. Больше всего их тяготило то, что Англия с каждым годом переставала быть Англией и стремительно превращалась в мусульманскую страну. Русские этого явно не хотели допустить в России и они часто слышали, что разговор идёт о переселении мусульман в другие страны с выплатой им огромной компенсации. Скорее всего они позарятся на это и Россия станет страной с чисто славянским населением, причём уменьшится в размерах.

«КТС» уже отказался от Северного Кавказа и намеревался отказаться от Чукотки, части Якутии и даже Камчатки и Курил, которые собирался уступить США и Японии в обмен на новейшее оборудование. Если ещё совсем недавно Маргарет Ланкастер не понимала, как такое может быть, то после того, как она побывала на Байкале, всё встало на свои места. От Максима она также узнала, что их обоих разведка «КТС» вела несколько лет, но рассматривала не как возможных агентов влияния, а как друзей России. Он сам рассказал ей это, так как телепатические способности Мэгги были довольно слабыми. Однако и их хватило, чтобы осознать то, какие сильные чувства испытывает этот человек, который стремительно обретал в народе черты легендарной личности и такого лидера, за которым люди пойдут в огонь, а не то что полетят к звёздам. Перед ней же он предстал совсем другим человеком — робким и застенчивым.

В полдень следующего дня они вылетели в Самару, на ЦСКБ-Прогресс, где раньше строились ракеты-носители семейства «Союз», а теперь готовился к полёту к звёздной системе Альфы Центавра звездолёт «Юрий Гагарин». В девятнадцать часов по Гринвичу, в прайм-тайм, «Би-Би-Си» пустила в эфир получасовую передачу, посвящённую предстоящему полёту нового русского президента в другую звёздную систему. Выступление Максима Первенцева заняло всего три минуты и он известил весь мир о том, что русские учёные-псионики сделали ещё один шаг вперёд и создали препараты карингфорс и экспандминд, которые чуть ли не в десять раз эффективнее прежних сывороток здоровья и расширения сознания. Маргарет Ланкастер и Билли Форест, как первые англичане и вообще европейцы, испытавшие на себе действие этих препаратов, поделились своими ощущениями с телезрителями.

После этого новый русский президент уже на весь мир заявил о том, что он на своём личном опыте намерен доказать русским людям, что полёты к звёздам стали реальностью и если они захотят, то смогут построить далеко от земли даже не колонию, а новую славянскую цивилизацию. При этом он заметил, что не видит ничего плохого в том, если те люди, которые чувствуют духовную сопричастность к русской культуре и христианским традициям отправятся в космос вместе с ними, чтобы создать там свои собственные этнические государства, пообещав при этом, что пилоты русской дальней космической разведки обязательно найдут в космосе такую планету, на которой хватит места для всех. После этого Маргарет Ланкастер показала телезрителям новейший русский звездолёт «Юрий Гагарин», способный летать быстрее скорости света.

Это был по меркам земного космического кораблестроения просто гигантский космический корабль размером побольше, чем авианосец, и имел в длину триста семьдесят пять метров, в ширину сто восемьдесят четыре, а в высоту сто двадцать пять. Звездолёт имел обтекаемую форму и больше всего походил на два океанских парома, положенных набок и соединённых вместе по линии своей верхней части. Очень многие люди, смотревшие в этот день репортаж Маргарет Ланкастер, сразу же узнали в русском звездолёте продукцию судоверфи «Newport News», принадлежащую американской компании «Northrop Grumman Corporation», одну из старейших в США. Когда-то её основатель — Коллис Хантингтон сказал: — «Мы должны строить здесь хорошие корабли. С выгодой — если сможем. С убытком — если должны. Но всегда только хорошие корабли». Тогда он даже не догадывался, что на его верфи однажды будут построены настолько хорошие корабли, что они смогут полететь к звёздам.

В данном случае огромные суда были построены с очень большой выгодой, хотя и непонятно для каких целей. Компания «Underwater Mining Corporation», зарегистрированная в Гибралтаре, пять лет назад заказала на судоверфи «Newport News» в Виргинии шесть однотипных и на редкость несуразных несамоходных барж гигантского размера с невероятно высокими бортами без каких-либо намёков на иллюминаторы и огромными, сигарообразными носовыми бульбами. Вместо них вдоль правого борта на трёх первых судах и вдоль левого борта на трёх последующих размещались в три ряда огромные люки прямоугольной формы. Шестью рядами такие же люки, только меньшего размера, протянулись вдоль плоского дна. Помимо них в средней части дна размещались люки длинной в семьдесят пять и шириной в двадцать пять метров. На каждом противоположном от люков борту были заказаны странные вырезы, а также ещё несколько круглых люков. Странной была и технология строительства судов — их все нужно было изготовить из сверхпрочного железобетона с толщиной наружного борта в девяносто сантиметров, облицованного броневыми листами толщиной в шестьдесят пять миллиметров.

Ещё более удивительным этот заказ оказался по части трюмов всех шести судов. Это были прямоугольные отсеки с железобетонными стенками толщиной в два с половиной метра, в которые была вмурована целая система трубопроводов, разбитые на разновеликие отсеки. На корме находилось нечто вроде съёмных ворот на всю высоту судна и кораблестроителем было совершенно непонятно, для чего они строили эти нелепые суда, но за их корпуса было хорошо заплачено. Менее, чем за три года все шесть «коробок» были спущены на воду и заказчик отбуксировал их куда-то в Бразилию, после чего о них не было не слышно ни слова. Только теперь, когда эти огромные суда были соединена по два, стало ясно, что у новой России есть три огромных звездолёта и теперь весь мир затаил дыхание в ожидании двенадцатого сентября, чтобы увидеть, отправится космический корабль «Юрий Гагарин» в свой первый полёт или нет.

Хотя как раз в этом можно было не сомневаться, ведь огромный звездолёт, лежавший на двух железобетонных эстакадах, плавно поднялся вверх на высоту метров в двадцать и потом также плавно опустился. Носовые бульбы были оснащены какими-то огромными сдвоенными орудиями и кроме того на носу и на корме явно просматривались люки пусковых ракетных установок, отчего звездолёт выглядел весьма опасным. Между носовыми бульбами далеко вперёд выдавался острый треугольный нос корабля с пилотской рубкой, которая сверкала толстенными хрустальными плитами. Справа и слева от рубки находились уже счетверённые орудия с чуть ли не метрового диаметра жерлами медно-красного цвета.

Над кораблём-звездолётом поднимался на мощной консоли на высоту в семьдесят метров четырёхэтажный пассажирский отсек длиной в сто двадцать, шириной в восемьдесят и высотой в двадцать пять метров. Самым удивительным было то, что на корме не находилось никаких реактивных двигателей, а на корпусе корабля, окрашенном серебристо-серый цвет, не было видно никаких маневровых дюз. Геннадий Есаулов, отвечавший на вопросы Маргарет Ланкастер, коротко рассказал, что космический корабль «Юрий Гагарин» способен принять на борт шестьдесят тысяч тонн грузов и две с половиной тысячи пассажиров, но в свой первый полёт он отправится с экипажем, состоящим из тридцати двух человек, больше половины из которых учёные и плюс к этому с ними отправятся к Альфе Центавра Маргарет Ланкастер и Билли Форест.

Больше всего телезрителей поразило то, что «Юрий Гагарин» был оснащён генераторами антигравитации, с помощью которых он преодолеет земное протяжение, а также нереактивными двигателями. О том, что они из себя представляют, он говорить не стал и всем сразу же стало понятно, что это самая большая тайна русских наряду с их карингфорсом и экспандминдом. О том, чем вооружен звездолёт, также не было сказано ни слова, но поскольку пушки у него имелись, всем сразу стало ясно, что они установлены не для красоты. В этот день Человечество испытало даже куда больший шок, чем после взрыва атомной бомбы в Хиросиме.

Очень многим людям стало ясно, что рано или поздно русские покинут Землю навсегда и с этим нужно смириться. На следующий день большинство газет вышло под заголовками касающимися предстоящего полёта русских к Альфе Центавра и всё прогрессивное Человечество негодовало из-за того, что в первом межзвёздном полёте не примут участие учёные из Западной Европы, США, Японии, Китая и других стран. Можно подумать, что оно было до того хоть сколько-нибудь озабочено судьбой русского народа и его страданиями. Об этом почему-то никто не писал в газетах, в Интернете и не говорил по радио или на телевидении. Зато претензий России было предъявлено немало и все они касались русского великодержавного шовинизма.

Вместе с тем все живо принялись обсуждать все проблемы предстоящего полёта к Альфе Центавра. Впрочем, всех куда больше интересовало, как устроены русские звездолёты. Тотчас были найдены чертежи, по которым на судоверфи «Newport News» строились суда, в редакции были вызваны специалисты, а вскоре были обнародованы все компании, которые изготавливали различные компоненты звездолётов и комплектующие к ним. Уже очень скоро стали раздаваться возмущённые вопли, что все три звездолёта построены США, Германией, Францией и Японией, а русского там всего ничего. О том, что сконструировали их русские учёные и инженеры, не было почему-то не сказано ни слова, как и о том, что больше никто, кроме русских, не мог изготавливать генераторы антигравитации и непонятно как действующие двигатели, способные развивать скорость в пятьдесят раз больше, чем скорость света.

Когда Маргарет Ланкастер позвонила после окончания трансляции её репортажа в Лондон и спросила, может ли она готовить новый репортаж, ей сказали, что уже завтра она может рассчитывать на два часа и это снова будет прайм-тайм. Поэтому на следующий день девушка проснулась очень рано, поцеловала спящего Максима в щёку и, выпив стакан апельсинового сока, помчалась вместе с Билли на стартовую площадку. Хотя звездолёт действительно был полностью готов к полёту, работы по подготовке экспедиции было ещё очень много. Русские учёные после вчерашнего репортажа, словно очнулись после зимней спячки и тут же стали требовать увеличить их численность в составе членов экспедиции.

Объяснения, что это, дескать, всего лишь ходовые испытания, ни на кого не подействовали. В космический полёт хотели отправиться даже филологи, мотивируя это тем, что на одной из планет, обращающейся вокруг Альфы Центавра, могут жить разумные существа. Всё это не касалось Маргарет никоим образом, но к ней почему-то стали обращаться, чуть ли не как к третейскому судье. Не давая никому никаких обещаний, девушка поступила очень мудро — взяла интервью у учёных самых разных специальностей и задала всем один и тот же вопрос: — «Зачем лично вам нужно участвовать в этой экспедиции?» Примерно треть учёных, разведя руками ответила, что только из-за личного интереса, так как для их области наук полёт к Альфе Центавра не представляет из себя никакой научной ценности.

Зато все остальные чуть ли не с пеной у рта стали доказывать ей, что в этом полёте они смогут испытать те или иные разработки. Всем уже было известно о том, что во время полёта их будут терзать волновые вихри, но это никого не останавливало. Наоборот, чуть ли не каждый второй учёный предлагал свои собственные способы защиты вплоть до наркомовских ста грамм на всякий случай. Наконец Маргарет и Билли смогли пройтись по всему огромному кораблю и заснять на видеокамеру всё, включая все восемнадцать огромных нереактивных двигателей длиной в сто двадцать метров, которые имели в сечении форму квадрата со стороной в восемь метров.

На этот раз Геннадий Есаулов соизволил сказать телезрителям, что эти двигатели нереактивные, но всё же создают вектор-тяги просто чудовищной мощности и при этом потребляют чуть ли не половину электроэнергии, вырабатываемой термоядерным реактором, способным обеспечить энергией такую европейскую страну, как Бельгия. Маргарет и Билли показали телезрителям свои каюты, в которых они будут жить во время полёта. Они были хотя и просторными, отличались весьма незамысловатым интерьером, полностью изготовленным из цепторовской нержавейки. На всякий случай в каждой каюте была установлена специальная гидрокамера, в которой, по идее, можно будет «отдохнуть» от волновых вихрей.

Геннадий вкратце описал их физическую природу и объяснил, что они по сути дела сродни кавитации, только в воде образуются при вращении винта пузырьки газа, а тут возможно образование в воздухе вихрей размером с рисовое зерно, которые будут как бы прилипать на доли секунды к любой поверхности и хотя их воздействие не будет длиться больше тысячных долей секунды, они будут повторяться и повторяться, что, несомненно, создаст им множество проблем.

Для борьбы с волновыми вихрями они чего только не брали в этот полёт начиная от облегающих всё тело костюмов и заканчивая гусиным жиром. Всё из-за тех же волновых вихрей на борту «Гагарина» нельзя было иметь оранжерею, но трюмы звездолёта имели такую вместимость, что они могли запастись продуктами на несколько десятков лет вперёд. Брали они с собой также четыре шатла типа «Пионер», но с «холодными» термоядерными реакторами. По пути они намеревались спуститься в атмосферу Нептуна, верхние слои которого состоят на восемьдесят процентов из водорода и на девятнадцать из гелия, чтобы засосать как можно больше гелия три, подвергнуть его сжижению и заполнить им все взятые с собой дьюары. В каком-то смысле таким образом окупятся все затраты на полёт.

Зарядить гелием три термоядерные реакторы и зажечь его не составит особого труда. Если они так сделают то учёные смогут хотя бы немного исследовать планетарную систему Альфы центавра. Неделю, отведённую на исследования, они сочли издевательством над наукой и уже потребовали, чтобы «Гагарин» находился там не менее месяца. Маргарет поразилась той демократичностью, с которой обсуждался этот вопрос и тому, что Максим не проявлял никаких, даже самых малейших поползновений к тоталитаризму, хотя и был в России по сути диктатором, причём очень жестким. Она взяла и у него небольшое интервью, чтобы выяснить, так сколько же человек поднимется на борт «Гагарина» в конечном итоге? Тот пожал плечами и сказал:

— Думаю, что всё же не больше двухсот пятидесяти, максимум трёхсот. Больше брать просто не имеет смысла. Им там будет нечем заниматься, так что пусть сначала хорошенько всё продумают, а уже потом подают заявки. Если нам действительно удастся закачать на Нептуне в дьюары гелий три, то тогда наши учёные смогут хорошенько помотаться по Солнечной системе. Нам ведь всё равно нужно будет нарабатывать опыт.

Второй репортаж Маргарет Ланкастер, снова показанный в прайм-тайм, вызвал ещё больший ажиотаж и особенно то, что новый русский президент наотрез отказался делиться с учёными всего остального мира хоть какими-то научными данными объяснив это предельно просто — ещё ни одна русская инициатива не дала хоть какого-то положительного результата для России. Англичанка прекрасно понимала своего любовника, но была вынуждена задавать ему неудобные вопросы только потому, что была профессиональной журналисткой.

В период подготовки к старту «Юрия Гагарина» были прекращены все активные действия против чиновников и их опричников, окопавшихся в Центральной части России. Хотя Маргарет Ланкастер и удивлялась этому, ей было непонятно, почему с ними ещё не разобрались окончательно, их решили не трогать до возвращения подполковника Первенцева из первой межзвёздной экспедиции. В конце концов она сама поняла, в чём тут дело — ожидание смерти страшнее самой смерти, тем более тогда, когда ты видишь, чего вскоре лишишься. Что ни говори, но в каждом русском человеке есть частица Нестерова, Чкалова, Гагарина, а потому мечта бросить всё к чёртовой матери, улететь на другую планету и начать там жить с нуля, но самое главное, оказаться подальше от врагов и завистников овладевала умами людей всё больше и больше.

В России смотрели репортажи Маргарет Ланкастер, но лишь в числе многих других, рассказывающих о предстоящем полёте к звезде Альфа Центавра. На освобождённых от чиновниках землях жизнь уже наладилась, положение не стало хуже, наоборот, благодаря экспандминду и карингфорсу сделалось намного лучше и потому русским людям очень хотелось заглянуть в завтрашний день. Он казался всем очень обещающим и привлекательным в первую очередь из-за того, что они могли послать всех далеко-далеко и улететь с Земли ещё дальше. Маргарет задавала вопрос — почему вы хотите улететь с родной планеты навсегда многим людям и получала весьма прямой ответ:

— Да, пошли они к едрене свет матери — наши так называемые соседи! В гробу я их видал в белых тапочках. Пока наша космическая разведка будет искать подходящую планету, мы настроим побольше космических кораблей и свалим с Земли, а вы тут оставайтесь, грызитесь из-за России-матушки с нашей Сибирью, словно собаки на помойке. Мы нигде не пропадём, особенно если у нас таких соседей, как америкосы и все прочие не будет, а работать нам не привыкать, было бы ради чего, руки чай не из задницы растут, а космические корабли это пустяк, их ведь и из бетона отливать можно.

О том, что звездолёт «Юрий Гагарин» ещё не совершил своего первого межзвёздного полёта, никто даже и не заикался. В нём русские люди были уверены на все сто процентов. Была в нём уверена и Маргарет и даже более того, своими оптимистическими репортажами она вселила такую уверенность чуть ли не в весь западный мир. Правда, настроения в западном обществе, а также во всех остальных регионах планеты от такой уверенности становилось всё более и более мрачным. Хотя повстанческая армия ещё не освободила всей России, на Урале уже стали готовить площадки для строительства космических кораблей-звездолётов дальней разведки длиной свыше полутора километров. Эти работы начали планировать даже не смотря на то, что «Гагарин» ещё толком не оторвался от Земли. Впрочем, свой первый полёт от острова Колгуев, к берегам которого он приплыл по морю, до Самары он уже совершил.

Первого же сентября космический корабль и вовсе медленно, как бы нехотя, поднялся в воздух на высоту в пятнадцать километров, после чего резко увеличил скорость и через три минуты покинул атмосферу, чтобы, сделав три оборота вокруг Земли за сорок минут долететь до Луны, совершить там посадку и затем через четыре часа вернуться обратно. Маргарет Ланкастер таким образом стала первым репортёром «Би-Би-Си», которая вела репортаж с поверхности Луны. Почти вся Россия ликовала, зато весь остальной мир пребывал в глубоком унынии. Хотя это был ещё не межзвёздный полёт, та обыденность, с которой он был совершен, прямо говорили, что русские добились потрясающих результатов, перед которыми все остальные космические проекты были бледной тенью отца Гамлета.

Самые панические настроения царили в США, причём не в верхах, а среди обывателей. Вот тут-то русские ещё раз натянули нос всему миру, отправив за рубеж в качестве гуманитарной помощи восемьдесят миллионов доз карингфорса. Хотя это был так называемый лечебный карингфорс с дозировкой всего в пять кубиков, его действие всё равно имело фантастическую эффективность по сравнению с любым другим медицинским препаратом. Карингфорс поставили в десятки стран мира с жестким условием — ни в коем случае не продавать и использовать только для лечения тяжелобольных, практически умирающих людей. Одновременно с этим было заявлено, что российские целители, а их было уже несколько сотен человек, готовы вылететь куда угодно по первому же приглашению, чтобы буквально вытащить из могилы самых тяжелых больных и раненых, которым уже ничто не могло помочь.

Такие заявки немедленно поступили и целители вылетели в те страны, куда их позвали, на самых разнообразных реактивных пассажирских самолётах в сопровождении боевых самолётов, пилотируемых лётчиками-псиониками, да ещё и облачённые в боескафандры. Тем самым русские показали, что они не верят в этом мире никому. Целители отказывались покидать пределы аэропорта и проводили операции прямо на борту самолёта, наспех переделанного в летающий госпиталь. Они брались за самые безнадёжные случаи и умудрялись буквально собирать людей по кускам. В самых тяжелых случаях в ход шли ударные дозы карингфорса, после чего пациентов, потерявших глаза, руки и ноги успокаивали тем, что они у них обязательно вырастут уже через каких-то три-четыре месяца.

Так называемая мировая общественность была от таких действий новых властей России в полном шоке. Особенно всех удручало то, что русские целители если от кого и соглашались выслушивать слова благодарности, так это только от своих пациентов, к которым относились с заботой и над которыми зачастую проводили долгие часы, сражаясь за их жизнь. От всех же остальных они немедленно отворачивались, не считая нужным не то что разговаривать, а даже просто выслушивать то, что им говорили отцы, матери, дети. Это воспринималось очень болезненно и Маргарет Ланкастер в одном из своих последних репортажей не постеснялась сказать такие слова:

— Дамы и господа, вчера вечером, а точнее поздно ночью я смотрела телепередачу по каналу «Би-Би-Си Два» и была очень удивлена тем, что какая-то женщина была обижена на русскую целительницу, отказавшуюся назвать своё имя и вместо того, чтобы принять слова благодарности, повернулась к ней спиной и немедленно поднялась на борт самолёта с очередным тяжелобольным, а точнее просто умирающим ребёнком. Какие могут быть обиды, миссис Декстер? Ваш ребёнок здоров и ему уже не угрожает смерть, но знаете ли вы о том, что в России за последние тридцать лет было уничтожено свыше двадцати миллионов русских людей и вот как раз им-то никто не пришел на помощь? Поэтому мой вам совет, заткнитесь и больше никогда в жизни не высказывайте никаких претензий в адрес русских людей. Наберитесь терпения и просто дождитесь того дня, когда они покинут эту проклятую Богом планету, население которой по большей части состоит из мерзавцев, навсегда. Вам неведомо сколько страданий выпало на долю русских людей и потому вы не имеете никакого морального права осуждать их за чёрствость. Поймите, вы им всем просто надоели до смерти своей наглой бесцеремонностью и бесконечным хамством.

Возразить ей никто не посмел. В данном случае Маргарет Ланкастер, как очевидец, вполне имела право на резкие и жесткие суждения. Любому другому журналисту после этого указали бы пальцем на дверь, но только не ей. Кроме Мэгги и Чарли в России работало всего десятка полтора зарубежных журналистов максимум, но никто из них, во-первых, не имел такой высокой аккредитации, а, во-вторых, не был приглашен в состав экспедиции, отправляющейся к Альфе Центавра, а к ней было приковано внимание всего мира. В таких условиях корпорация «Би-Би-Си» не могла себе позволить такую роскошь — уволить журналистку, чуть ли не ухватившую Бога за бороду.

Тем временем Россия спешно возводила новый Железный занавес, но с односторонней прозрачностью и преимущественно сугубо информационный. Кроме считанного числа журналистов единственным источником информации о том, что происходит в этой стране, был Интернет, а в сети происходило то, что иначе, как информационной войной назвать было нельзя. Русские хакеры объединились и, пользуясь тем, что их мозги благодаря экспандминду работали на порядок лучше, попросту громили западников, а вместе с ними всех остальных со страшной силой ив первую очередь обрушили свой праведный гнев на всех тех, кто позволяет себе нелестно отзываться о России и русских. С непостижимой изобретательностью они докапывались до того, кто есть ху и под каким ником скрывается, после чего не только выставляли такого деятеля напоказ всему миру, но и уничтожали его с помощью хитроумных уловок, включая обнуление банковского счёта и многое другое.

Порносайты, а точнее информация о их владельцах, превратилась в один из видов оружия. Бороться со злыми русскими хакерами было бесполезно, они имели поддержку со стороны спецслужб и могли уничтожить практически любую Интернет-компанию. Более того, все досье, которые разведчики «Комитета триста сорок» собирали в течение долгих лет, моментально не только стали общедоступными, но и адресно рассылались всем тем людям, которые были близко знакомы с фигурантами. Начался просто невиданный слив компромата и это пугало врагов России более всего. Стоило кому-то начать думать над тем, как бы устроить против русских какую-нибудь провокацию, как подобного рода думки тотчас появлялись в Интернете и люди на Западе стали понимать, что с этой страной связываться крайне опасно и что русские люди стремительно объединяются.

Одновременно с Железным занавесом укреплялась и граница, которая стала непроходимой для контрабандистов и вообще кого угодно. Попутно из страны выдворялись все нежелательные элементы, то есть те иностранцы, которые приехали в Россию только грабежа ради. Даже те ловкачи, которые женились на русских Маньках и Дуньках, не отличавшихся особой разборчивостью, выдворялись из страны и очень часто получалось так, что их жены, понимая, что пора пусть и чуть ли не на старости лет браться за ум, разводились и делали бывшим мужьям ручкой. Отношение к таким дамам было вполне нормальным, поскольку следовало в русле новой государственной политики — если ты не был садистом и убийцей в недавнем прошлом, то неважно кем ты вообще был, куда важнее, кем ты станешь, если возьмёшься за ум, вспомнишь, что ты русский и в дальнейшем будешь поступать так, чтобы дети тобой гордились.

Россия, благодаря экспандминду, стремительно менялась и именно резкое, взрывообразное расширение сознание привело к столь же взрывному росту национального самосознания. В людях, словно бы проснулись гены былинных русских богатырей и мудрецов-волхвов. Русская Православная Церковь, которая последние четыреста лет без малого болталась без руля и без ветрил, очнулась и энергично взялась за работу. Карингфорс и экспандминд были признаны ею наравне со святым причастием и попросту взяты на вооружение, но что самое поразительное, православная церковь наконец преодолела раскол и вспомнила про то, что это именно она унаследовала душу Византийской империи, о чём и объявила на Вселенском объединительном соборе во весь голос, призвав весь христианский мир следовать за нею по пути очищения учения Христа от наслоений мракобесия.

Для «Комитета триста сорок» это явилось большой неожиданностью и чуть ли не подарком судьбы. Тем более, что среди священнослужителей-псиоников чаще всего открывался дар целительства и чуть ли не семьдесят процентов батюшек становились телепатами. Католическая церковь от такой новости содрогнулась, но не посмела назвать это кознями дьявола, поскольку целители были нужны во всём мире, как и карингфорс. Вскоре выяснилась ещё одна особенность — практически все целители могли быть одновременно и донорами, дающими биоматериал для изготовления каринга и экспанда. Это стало точно такой же государственной тайной, как чертежи термоядерного реактора, генератора антигравитации, а также принципов действия нереактивного космического двигателя и полёта в подпространстве. Вот теперь церковь стала полезна стране.

Между тем отцы церкви из числа тех, кто не был причастен к преступлениям режима, возвысили свой голос в защиту павших и потребовали от «Комитета триста сорок» вышвырнуть из страны всех волков и козлищ, а агнцев, извазюкавшихся в грязи, оставить. Подполковник Первенцев, приняв делегацию митрополитов во главе с новым Патриархом Иоанном, выслушал их с мягкой, хотя и несколько насмешливой, улыбкой, несколько раз кивнул, соглашаясь с их доводами, после чего встал и решительным голосом сказал:

— Вот и прекрасно, коллеги. Раз вы считаете, что именно так нужно поступить, то немедленно получайте на складах экипировку для вашего воинства Христова и с Богом, в атаку. Ставлю перед вами боевую задачу, пока меня не будет на Земле, очистите Святую Русь от негодяев по своему. Как бы вы не поступили, мы примем любое ваше решение, но помните, вы будете в ответе за каждого человека. Естественно, отвечать будете перед Богом, а не перед государством. Ну, а когда я вернусь и увижу, что вам удалось освободит оставшуюся часть России от прежних хозяев жизни без кровопролития, то сделаю свой ход, явлюсь в первый же храм и попрошу меня окрестить. Думаю, что ни у кого из вас это не вызовет протеста.

Патриарх Иоанн улыбнулся в ответ и негромко сказал:

— Хотя ты и некрещёный, я благословляю тебя на сей космический полёт, сыне Божий. Да, хранит тебя Господь.

Первое, что сделала Русская Православная Церковь, это приняла решение, что по глубокому убеждению большинства людей, Господу Богу никогда не были нужны рабы, а потому каждый человек это сын Божий, но никак не раб. Такая модернизация была принята может быть и не с величайшей радостью, но зато с пониманием. Тем более, что время от времени оглядываясь назад, Церковь смотрела в будущее, а впереди она видела Святую Православную Русь, которую предстояло построить на какой-нибудь далёкой планете. Поэтому если священники о чём и говорили в храмах чаще всего, так это о духовном просветлении народа и о прощении врагов, но не об отмщении. По большому счёту всех, кого нужно было обязательно покарать, повстанцы уже и так покарали смертной казнью, а те люди, которые сейчас находились в кольце окружения, заслуживали милосердия и снисхождения не смотря на совершенные преступления.

Об этом было объявлено десятого сентября и в тот же день сотни священников-телепатов отправились в Центральные районы России, чтобы начать отделять зёрна от плевел. Уже одиннадцатого сентября началась массовая сдача в плен как бывших хозяев, так и их нукеров всех мастей. Никто и в самом деле не стал никому мстить и к изгнанию приговаривались только самые одиозные личности, но членам их семей разрешалось остаться, а малолетних детей так и вовсе было запрещено лишать родины. Особых страданий по этому поводу не было, так как большинство этих господ попросту «покупало» себе самых красивых девушек в жены и поскольку теперь им уже нечего было им предложить те, как и жены всяких китайцев и прочих иностранцев, также делали им ручкой.

В любом случае все эти красотки, падкие на «красивую» жизнь, ничего не теряли, так как они в первую очередь снова обретали молодость. Учёные-медики, тщательно изучив то, как действует на организм человека карингфорс, заявили, что отныне продолжительность жизни только за счёт этого препарата автоматически увеличивается минимум до ста пятидесяти, ста шестидесяти лет, а вместе с экспандминдом так и вовсе до двухсот пятидесяти, двухсот семидесяти, если и вовсе не до трёхсот лет и это будет жизнь без старости. Это заявление, сделанное профессором Майоровой за сутки до старта звездолёта «Гагарин», вызвало во всём мире бурю восторгов ещё и потому, что она пообещала от имени «Комитета триста сорок» сделать карингфорс широко доступным лекарственным средством.

Глава четырнадцатая Старт звездолёта "Гагарин" и полёт к Нептуну

Максим с насмешливой улыбкой посмотрел на девушку, с которой так сблизился в последние дни, и решительно сказал:

— Мегги, мы пошли на посадку, а ты займись своей работой, ты у нас всё же репортёр. Только у меня есть к тебе одна просьба. Поскольку это будет прямой эфир, будь с ними поласковее что ли. Не надо наезжать людям на психику.

Маргарет Ланкастер нахмурилась и сердито ответила:

— Макс, ты так говоришь, как будто это хоть что-то изменит. Единственное, они все мечтают только о том, чтобы "Гагарин" взорвался и уничтожил взрывом всех русских. Или хотя бы только тех, кто стали псиониками. — вздохнув, она всё же согласилась с доводами своего бой-френда — И не смотря ни на что ты прав, Макс. Сегодня я не допущу никаких выпадов в их адрес. Во всяком случае резких и уничижительных.

Машина, на которой они ехали к эстакаде, на которой лежал звездолёт, плавно замедлила ход и остановилась рядом с небольшим, на треть больше легкового автомобиля среднего класса, флайером. Это был лёгкий летательный аппарат рассчитанный всего на четыре пассажира. Ярко-синего цвета, с подчёркнутой аэродинамикой, он больше всего походил на спортивный суперкар с двумя небольшими крылышками в носовой, более узкой части и двумя килями, так же небольшими — на корме. Салон флайера был более, чем просторным для одного пилота и трёх пассажиров. Самой характерной особенностью флайера был его полностью прозрачный цельный колпак накрывавший весь салон. Сейчас он был откинут.

Только кресло пилота было прочно прикреплено к полу салона. Три других больших, удобных кресла могли свободно перемещаться, но только по горизонтали и лишь в том случае, если так пожелал пассажир, сидящий в кресле. Таких флайеров было построено уже более трёхсот штук, но только термоядерный реактор одного из них был заправлен гелием три специально для того, чтобы Маргарет Ланкастер смогла показать своим телезрителям старт "Гагарина" во всех подробностях. Билли Форестер вышел из китайского джипа первым и сразу же вскинул на плечо свою видеокамеру. Маргарет взяла в правую руку микрофон, вышла вслед за ним и начала свой репортаж:

— Дамы и господа, вас приветствует президент России Максим Первенцев. Он прибыл в этот прекрасный солнечный день к месту старта для того, чтобы подняться вместе с остальными космонавтами-исследователями на борт звездолёта "Юрий Гагарин". В первом полёте Макс Первенцев будет командиром, а мы все станем исполнять его приказы. Это первая и, наверное, главная новость сегодняшнего дня. Как вы видите, вслед за президентом Первенцевым к звездолёту направляется гораздо больше членов экспедиции, чем об этом было сказано ранее. Всего в полёт к Альфе Центавра отправится пятьсот двадцать семь человек. Как вы видите, все они одеты в разноцветные космокомбинезоны, специальную защитную, космическую одежду, о которой я уже вам рассказывала. Все члены экспедиции, за исключением семнадцати человек — Макса Первенцева, он профессиональный разведчик, и шестнадцати военных лётчиков, учёные и инженеры-конструкторы. Я не ошибусь, если скажу, что только военные лётчики-псионики способны управлять космическими кораблями, которые могут летать быстрее скорости света в пятьдесят раз и это им предстоит пилотировать "Гагарин", а также четыре малых космических корабля типа "Пионер". А теперь, дамы и господа, я покажу вам нечто совершенно фантастическое, о чём вы не могли и помыслить…

Маргарет сделал рукой приглашающий жест и повернулась вполоборота, а Билли Форест, повинуясь ей, нацелил видеокамеру на флайер и стоящего рядом с ним майора Новикова, облачённого, как и все члены экспедиции в космокомбинезон, но только тёмно-синего цвета, с погонами и нашивками на рукаве. Английская журналистка была одета в белоснежный комбинезон с буквами "BBC", взятыми в квадрат, на спине и справа на груди. На Билли Форесте был надет точно такой же космокомбинезон, представляющий из себя по сути боескафандр, только с отложным воротничком. К нему прилагался гермошлем с дыхательным прибором, заряженным сжиженным воздухом, и гермоперчатки. Хотя космокомбинезон не портил фигуру девушки, в нём можно было выходить в открытый космос. Как только в кадре появился флайер, Маргарет сказала:

— Дамы и господа, позвольте представить вам майора Новикова. Он один из трёх главных пилотов "Гагарина", но в данный момент он пилот этого летательного аппарата, который русские инженеры-конструкторы назвали точно так же, как подобного рода летательные аппараты всегда называли многочисленные писатели-фантасты — флайером. По этому поводу я хочу сделать только одно уточнение — этот флайер настоящий и он является самым маленьким космическим кораблём из довольно большого списка уже сконструированных, а частично и изготовленных, летательных аппаратов. Этот флайер типа "Метеор", сугубо гражданский летательный аппарат. Он способен развивать в атмосфере скорость до двадцати тысяч километров в час, а в космосе в сто раз большую и может долететь не только до Луны, но даже до Марса. Именно с борта "Метеора-1" я и буду вести свой репортаж о старте "Гагарина" и Билли Форест покажет вам, как звездолёт покинет орбиту вокруг Земли и возьмёт курс на Нептун, где мы сделаем первую остановку. Это произойдёт всего через тридцать шесть часов. И вот ещё что я хочу вам сказать, дамы и господа, даже не надейтесь, что "Гагарин" взорвётся или погибнет в результате столкновения с каким-нибудь небесным телом. Сейчас я расскажу вам о его противометеоритных пушках, обладающих огромной мощностью.

Маргарет Ланкастер подошла к флайеру и Никита Новиков, высоченный молодой парень с треугольной фигурой, широко улыбнувшись, отдал ей честь и весело сказал:

— Добро пожаловать на борт "Метеора Раз", Мэгги. Чарли, ты можешь даже не садиться в кресло.

— Да, дамы и господа, хотя "Метеор-1" совсем крохотный космический корабль, его палуба оснащена генераторами гравитации и антигравитационными компенсаторами, а потому ни пилоту, ни пассажирам не страшны никакие перегрузки. — продолжила репортаж Мэгги Ланкастер — Единственное неудобство флайеров этого типа заключается в том, что такие великаны, как Никита Новиков, почти упираются головой в колпак, изготовленный из сверхпрочного, многослойного ситалла. Это ещё одно изобретение русских учёных, благодаря которому Билли Форест сможет показать, как будет проходить старт и полёт "Гагарина" к Нептуну. Только после того, как "Гагарин" погрузится в атмосферу этой синей планеты, чтобы заполнить дьюары жидким водородом, гелием и что самое важное — гелием три, он отправится в путь к Альфе Центавра. Именно это является второй по значимости целью предстоящей экспедиции на "Гагарине". Россия обладает уже почти тремя тысячами термоядерных реакторов размером от газового баллона до карьерного самосвала, но для того, чтобы "зажечь" их, требуется гелий три и уже очень скоро он будет доставлен на Землю, как бы некоторые из вас, уважаемые дамы и господа, этому внутренне не противились.

Никита Новиков помог Маргарет Ланкастер, которая так и не смогла удержаться от того, чтобы вставить шпильку недругам России, подняться на борт флайера, забрался в него сам и тут же сел в кресло. Едва Билли Форестер запрыгнул в него, даже не закрыв колпака, он поднял машину в воздух и, резко накренив её, стал медленно подниматься вверх, одновременно облетая звездолёт по кругу.

За спинкой пилотского кресла находился бар. Маргарет, положив микрофон на крышку бара, достала из него бутылку шампанского и три бокала, после чего изумлённые телезрители чуть ли не во всём мире увидели, как девушка открыла шампанское так ловко, словно была барменшей. Пробка сначала взлетела вертикально вверх, а потом резко отклонилась вправо и упала вниз. Шампанское лилось из бутылки спокойной пенистой струёй в бокалы и всем стало ясно, что всё происходит так, словно тележурналистка находится у себя дома, а не на борту крохотного космического кораблика.

Как только вино было налито в бокалы, Маргарет вручила по бокалу пилоту и своему оператору, а третий взяла сама и, кивнув, отпила несколько глотков и поставила рядом с микрофоном. Никита Новиков выпил шампанское и передал ей пустой бокал, после чего закрыл колпак и флайер рванулся вперёд на огромной скорости, закрутил стремительную бочку, отчего всё, что телезрители видели позади Маргарет Ланкастер, снова взявшей в руки микрофон, бешено завертелось. Как только Никита направил флайер вертикально вверх, девушка забрала пустой бокал у Билли, тут все телезрители очень удивились, оператор умудрился выпить шампанское так, что камера ни разу не дрогнула, и поставила его рядом с двумя другими, после чего улыбнулась, встала за спинкой пилотского кресла вполоборота и принялась объяснять телезрителям:

— Дамы и господа, обратите внимание на то, как быстро темнеет небо прямо по курсу "Метеора", ещё несколько секунд и майор Новиков выведет его в космос. О, вот уже стали видны звёзды и вот мы, наконец, покинули земную атмосферу. Сейчас Билли покажет вам Землю с высоты в триста километров и мы снова вернёмся в Самару, где заканчивается посадка на звездолёт, ведь нам предстоит показать вам, как он стартует к звёздам не в переносном, а в прямом смысле.

Никита перевёл флайер в горизонтальный полёт и множество людей увидели на экранах своих телевизоров давно уже ставшую для всех привычной картинку — вид Земли из космоса. Нос флайера опустился вниз и он стремительно полетел туда, откуда только что стартовал и уже через несколько секунд колпак окутало золотистое свечение, а Маргарет сказала:

— Хотя флайер изготовлен из сверхпрочных наноматериалов, дамы и господа, при спуске главной его защитой от перегрева является плазменная рубашка. План старта звездолёта "Гагарин" таков, что его смогут увидеть невооруженным глазом очень многие люди на Земле. Поднявшись на высоту в пятьдесят километров, звездолёт сделает над планетой десять витков, двигаясь со скоростью в сто двадцать тысяч километров в час. Его также будет окружать плазменный кокон и это никакая не бравада. Учёным, создавшим это чудо техники, просто нужно испытать его во время скоростного полёта в стратосфере, а точнее на границе стратосферы и мезосферы. Окружность Земли составляет сорок тысяч километров и потому испытания продлятся три часа двадцать минут. Мы покажем вам их начало, потом сделаем перерыв продолжительностью два с половиной часа и после этого я продолжу свой репортаж. В результате этого полёта звездолёта "Гагарин" в атмосфере Земли, многие из вас смогут увидеть, как небо прочертит огненный метеор, но это не причинит никому вреда. Русский звездолёт чертовски прочная машина, как и этот крохотный космический кораблик, который всё-таки зря назвали флайером. Как вы видите, дамы и господа, мы пронзили земную атмосферу на огромной скорости, наш пилот, майор Новиков, резко сбросил её, а на "Метеоре" даже не обгорела его ярко-синяя краска и он по прежнему сверкает, словно синяя птица из сказки.

"Метеор-1" действительно резко снизил скорость на высоте в двадцать километров в час и понёсся вниз уже со скоростью пикирующего бомбардировщика и вскоре перешел в горизонтальный полёт. На борт "Гагарина" тем временем поднимались последние члены экспедиции и Никита стал плавно облетать его по кругу, а Маргарет Ланкастер насмешливым, но вместе с тем торжествующим голосом продолжила свой рассказ:

— Никита, зависни, пожалуйста, перед противометеоритными пушками. Да, так будет хорошо, Билли сможет показать сразу все. Дамы и господа, русские учёные и конструкторы снова поразили меня, когда я узнала, что они назвали эти орудия, способные извергать из себя невероятно горячую плазму, бластерами. Что же, это их право и я лишь скажу вам, что благодаря этим бластерам полёт на досветовой скорости не будет представлять из себя хоть какую-то опасность для звездолёта и членов экспедиции, находящихся на его борту. Это полностью исключено, хотя в космосе летает довольно много камней. Любой небесный объект имеющий размер до двух метров в диаметре будет развеян в плазму всего максимум пятью выстрелами, но такие встречаются редко. А теперь мы сделаем небольшой перерыв на рекламу и я продолжу свой репортаж.

Как только Билли подал голос, Никита сказал:

— Мэгги, девочка, хватит дразнить гусей.

— Ничего не хватит, Ник, — возразил Билли, — пусть знают, какой мощью обладает "Гагарин". Думаю, когда два других звездолёта отправятся к звезде Барнарда и Лаланду, они поймут наконец-то, что мы настроены серьёзно. Ник, ты просто не представляешь себе, сколько англичан смотрят на этот полёт с надеждой и мечтают перебраться в Россию, чтобы улететь с Земли навсегда и создать Новую Англию на другой планете.

Через две минуты Маргарет Ланкастер снова вышла в эфир и объявила всем телезрителям:

— Дамы и господа, все члены экспедиции находятся на борту звездолёта. Все люки закрыты и буквально с минуты на минуту состоится старт. Ничего подобного, что в таких случаях происходит на обычных космодромах, со всеми тридцатисекундными и прочими отсчётами времени, а также протяжками, продувками и предварительными зажиганиями, не будет. Звездолёт "Гагарин" это ведь не какая-то там железная труба, битком набитая взрывчатыми материалами, а совершенно иной космический корабль. Его нереактивные двигатели способны придать ему такое ускорение, которое немыслимо для обычных ракет и это достижение русского гения. Не думаю, что в ближайшие двести, триста лет кто-то на Западе сможет повторить столь грандиозное открытие. Для этого мало быть гениальным учёным, нужно ещё и иметь расширенное сознание и мозги, работающие раз в десять быстрее, чем среднестатистические. Я не сказала бы, что экспандминд делает людей не то что гениями, а хотя бы просто талантливыми людьми. Нет, этого не происходит. Не даёт он человеку также никаких новых знаний и вместо этого просто делает мозг человека невероятно восприимчивым к знаниям, резко увеличивает его быстродействие и объём памяти и всё, что человек когда-то видел и слышал, он вспоминает и наконец усваивает должным образом. Ну, а дальше всё зависит от того, насколько человек пытлив, трудолюбив и усидчив. Мне подсказывают, что через несколько секунд звездолёт начнёт подъём, дамы и господа. Давайте посмотрим на это вместе.

Англичанка встала рядом с оператором, нацелившимся на космический корабль своей камерой. Никита Новиков отлетел подальше и занял такую позицию, чтобы звездолёт находился под углом и попадал в кадр целиком от носовой части до кормы, уходящей вдаль. В огромной рулевой рубке собралось человек пятьдесят, но фигурки людей были такими крохотными, что их было трудно разглядеть. "Метеор" замер в воздухе на уровне верхней части эстакады и потому все телезрители на планете увидели, как звездолёт оторвался от неё и стал подниматься вверх. Никита также стал поднимать флайер вертикально вверх и начал плавно приближаться к пилотской рубке "Гагарина" и вскоре оказался буквально в трёх метрах от неё.

Их моментально увидели все, кто в ней находились и разразились аплодисментами, а майор Бойцов, сидевший в кресле главного пилота, широко заулыбался и помахал другу рукой, зато командир звездолёта, невозмутимый, словно стог сена в безветренную погоду, внезапно послал кому-то воздушный поцелуй, а поскольку он мог быть адресован только Мэгги, очень многим людям за пределами России стало ясно, что это не случайно. Сразу после этого Никита Новиков принялся облетать звездолёт по кругу и вскоре телезрители увидели через огромные иллюминаторы на его борту множество веселящихся людей, которые откупоривают бутылки с шампанским, отмечая таким образом старт экспедиции. Флайер же вскоре отлетел назад и поднялся на пару сотен метров выше огромного звездолёта.

Майор Новиков был лётчиком-асом и прирождённым пилотом. Летать для него было так же естественно, как для обычного человека ходить. Если есть ген лётчика, то Никита унаследовал его от десятерых своих отцов вместе с их хромосомами, но что самое удивительное, он действительно с самого раннего детства был прекрасным телекинетиком и левитатором, а потому умел летать и без механического приспособления. И всё же он стал военным лётчиком и летал так, как никто другой, хотя и не поднялся в звании выше майора. На авиабазе в Моздоке о нём рассказывали легенды, особенно о том, как он вернулся с боевого вылета с сухими баками на совершенно мёртвой машине и посадил её так, как другие пилоты не могут посадить полностью исправный аэроплан. Теперь таким вещам уже никто не удивлялся, а тогда это назвали чудом.

Никита поднимался всё выше и выше так, словно флайер являлся частью звездолёта, не приближаясь к нему и не удаляясь. Он накренил флайер таким образом, чтобы "Гагарин" был виден телезрителям, как на ладони. Маргарет Ланкастер объявила им, что она на время умолкает, чтобы дать всем возможность увидеть самим, что такое действительно современный космический корабль. Едва звездолёт достиг высоты в пятьдесят километров, как Николай Бойцов буквально "бросил" вперёд огромный космический корабль, с места развивая заранее оговоренную скорость. Никита также молниеносно "послал" "Метеора" вперёд, отчего вокруг него тут же появилось золотистое сияние, которое, однако, не испортило телевизионной картинки и телезрители увидели, как звездолёт окутал плазменный кокон и позади него появился длинный, огненный след, словно космический корабль превратился в болид.

Билли Форест был прекрасным оператором и к тому же телепатом, а потому показал всем телезрителям это удивительное зрелище во всей своей красе и грозном величие. Звездолёт на огромной скорости мчался к ночной половине Земли и люди, смотревшие на экраны телевизора, смогли ощутить ту невообразимую скорость, с которой он летел.

Вскоре флайер снова сблизился с жилым отсеком и все увидели, что люди на борту звездолёта продолжают веселиться, а некоторые даже танцевали, но всё же куда больше народа просто приникли к огромным иллюминаторам и махали руками Никите, Мэгги и Билли Форесту, приветствуя их поднятием бокалов. Именно это больше всего поразило специалистов из НАСА — к старту космического корабля, да к тому же ещё и межзвёздного, русские учёные отнеслись точно так же, как отплытию от причала круизного лайнера, отправившегося в плаванье по южным морям.

Вскоре первая часть телевизионного репортажа, который смотрели сотни миллионов людей, закончилась и поскольку Маргарет Ланкастер известила всех, где и когда над их головами будет пролетать "Гагарин", люди стали выходить из домов, чтобы посмотреть на это. Кому-то не повезло, над ними в это время стояла густая облачность, а кто-то смог своими глазами увидеть длинное золотое копьё, пересекшее земной небосклон.

Особенно красивым это зрелище было в ночном небе, но оно далеко не у всех людей вызвало положительные эмоции. Огромное количество людей мечтало, чтобы этот полёт завершился чудовищным взрывом и желательно в небе над Россией, число врагов у которой в последнее время резко увеличилось и тут даже то, что русские пообещали поделиться со всеми остальными людьми карингфорсом, ничего не меняло.

Они не хотели делиться с ними экспандминдом, а потому в души множества людей закралось подозрение, что русские хотят не просто завоевать, а чуть ли не поработить весь мир и даже не задумывались о том, что звездолёт "Гагарин" отправлялся к Альфе Центавра только для того, чтобы доказать в первую очередь русским, что они действительно смогут через какое-то время покинуть Землю и обрести мир на другой планете. Вот в это почему-то за пределами России мало кто верил.

Даже те люди, которые относились к России и русским людям с симпатией. Однако, именно в эти минуты им стало грустно, так как они поняли, что этот народ действительно вскоре покинет Землю и на ней если и останутся русские, то такие, которым место либо в тюрьме, либо на виселице. Наверняка все остальные русские давно уже мечтали от них избавиться.

Вместе тем некоторые из них вспомнили слова Маргарет Ланкастер, сказавшей недавно, что Россия теперь стала новым Ноевым ковчегом и что только там и смогут спастись от нашествия варваров многие европейцы, мечтающие сохранить свои национальные черты, культуру и язык. Наверное она всё же сказала это не просто так, ради красного словца, и скорее всего президент новой России послал ей воздушный поцелуй не шутки ради и если это так, то может быть им действительно стоило подумать о том, чтобы перебраться в эту страну, а потом вместе с её народом найти новую родину, а точнее Землю Обетованную далеко от родной планеты. Подумали многие из них и о том, что Земля наверное и в самом деле оказалась во власти дьявола. От грустных мыслей их отвлекла Маргарет Ланкастер, которая снова появилась на экранах телевизоров и сказала:

— Дамы и господа, приготовьтесь, заканчиваются последние минуты испытательного полёта в атмосфере. Как я и говорила, он не причинил никакого вреда земной атмосфере. Через пять минут "Гагарин" сойдёт с орбиты, но перед этим он произведёт на ночной стороне десять залпов из всех плазменных орудий, но вовсе не для того, чтобы кого-то напугать. Таким образом майор Бойцов всего лишь создаст "плазменный туннель" для атмосферного старта. До сих пор звездолёт летел на минимальной скорости, но сразу после этого перейдёт на среднюю. Наш "Метеор" сейчас поднырнёт под него и полетит на три километра ниже, чтобы вы смогли увидеть это зрелище. Честно говоря, я даже не могу предположить, каким оно будет, но уверена, что грозным и величественным.

Майор Новиков с ювелирной точностью бросил флайер вниз и на этот раз был дан тридцатисекундный отсчёт. Как и в первый раз Никита помчался вслед за "Гагариным" в ту же секунду, как его друг увеличил скорость, но перед этим он открыл огонь из всех бластеров и это было феерическое зрелище, так как плазменные шары, вылетая из стволов со скоростью лишь немного меньше, чем скорость света, мгновенно увеличивались в сотни раз, одновременно уносясь вдаль превращаясь в эдакую огненную дорогу. Вот только при этом не было слышно никаких устрашающих звуков, которыми киношники обычно сопровождают стрельбу в космосе.

Хотя мезосфера это и часть атмосферы, звуковые волны распространяются в ней крайне плохо, совсем не так, как в плотных слоях атмосферы. Те люди, которые наблюдали за стартом звездолёта вживую, не прогадали — они увидели действительно нечто невообразимое, в небе появилась длиннейшая огненная черта, которая вскоре растаяла и погасла. Никита и на этот раз был на высоте и помчался вслед за звездолётом не отставая от него ни на шаг. Запаса скорости для этого ему хватало с избытком.

— Дамы и господа, — снова обратилась к телезрителям Маргарет Ланкастер, — мы сошли с орбиты и летим в космическом пространстве. Сейчас Билли покажет вам, как Земля у нас за кормой постепенно уменьшается. Вскоре мы обгоним звездолёт и вы увидите его на фоне Земли. Думаю, что это будет очень красивый кадр, ведь мы сейчас находимся на ночной стороне.

Да, кадр действительно получился на зависть всем кинематографистам. Земля, расцвеченная тысячами огоньков и окруженная голубым сиянием атмосферы, посередине неё сверкающий разноцветными огнями, словно рождественская ёлка, звездолёт, причём очень маленький. Покружив вокруг "Гагарина" и дав возможность Билли Форесту показать телезрителям свой операторский талант, Никита повёл "Метеор" к распахнутому настежь шлюзу. Он завёл флайер в ангар так аккуратно, как не всякий автомобилист въезжает в гараж.

Люк закрылся, они подождали несколько минут, пока давление воздуха в ангаре станет точно таким же, как в салоне флайера, и спустились на стальную палубу. Маргарет всё это время рассказывала о том, что телезрители увидят в ближайшее время, когда она снова выйдет в эфир. Через четверть часа её время в эфире истекало и она могла заняться своими собственными делами.

Из ангара Маргарет Ланкастер направилась на самый верх "Отеля Хилтон", так острословы прозвали жилой отсек "Гагарина", в котором могло разместиться в каютах, больше похожих на гостиничные номера, всего триста человек. Каюты в нижней части корабля были ничуть не хуже, но самое главное, там размещалось множество лабораторий и потому в "Отеле" летело всего сто восемьдесят шесть человек и все они были "технарями". На самом верху находилось "воронье гнездо", восьмигранный пост наблюдения с огромными иллюминаторами и прозрачным потолком, ниже которого были даже радары. В этом помещении, имевшем в поперечнике шестьдесят метров, а в высоту двадцать пять, было установлено двенадцать мощных телескопов, позволявших разглядеть даже очень отдалённые объекты. Они передавали изображение в пилотскую рубку, но главными глазами "Гагарина" были всё же радары.

В помещении поста наблюдения уже находился Максим, который ответил на несколько вопросов Маргарет, после чего она попрощалась с телезрителями. Девушка пару минут молчала и, наконец, облегчённо вздохнув, сказала:

— Всё, отстрелялась. Макс, может быть пойдём в каюту? Мне хочется сказать тебе так много.

Максим улыбнулся:

— Думаю, что ребята справятся и без нас.

Звездолёт удалялся от Земли всё дальше и дальше, но никто не стоял у иллюминаторов и не смотрел на неё с сожалением. Работы хватало у всех, кроме максимум трёх десятков человек, которые хотели поскорее добраться до Нептуна, чтобы погрузиться в его атмосферу и начать сжижать её для последующего разделения. Подполковник Первенцев и вовсе рассматривал этот полёт как медовый месяц, хотя он так ещё и не сделал предложение Маргарет. Она и сама это прекрасно знала, поскольку они всё чаще и чаще общались телепатически. Вот только во время этого медового месяца им обоим предстояло испытать на себе такую напасть, как волновые вихри, а их побаивались даже самые стойкие псионики. Только из-за этого в полёт отправилось тридцать семь целителей.

Утро следующего дня для Мэгги началось с просмотра газет на экране компьютера и девушка тотчас разразилась проклятьями. Многие английские газеты вышли с такими заголовками: — "Будем молиться Богу, чтобы "Гагарин" не вернулся из этого полёта" и прочими подобными. Максим, готовивший завтрак, услышав, как его девушка костерит газетчиков, не выдержал и зашел в кабинет. Просмотрев вместе с ней несколько страниц Интернет-дайджеста, он с усмешкой спросил:

— А чего ты от них ещё хотела, Мэгги? Ребята отрабатывают свою зарплату, так что не надо ничему удивляться.

— Макс, но это же подло! — воскликнула англичанка — Вы дали им карингфорс и направили за рубеж почти две тысячи целителей. Разве этого недостаточно, чтобы хотя бы заткнуться?

Максим со вздохом ответил:

— Увы, девочка, чтобы мы не сделали, нас всегда будут поливать грязью и так будет всегда, даже тогда, когда мы улетим с Земли. Россия не яблоко раздора и не шкатулка Пандоры, она даже не красная тряпка для быка. Это всё слишком мелкие сравнения. Нас ненавидят не потому, что мы такой уж сильный раздражитель, а потому, что в конечном итоге не могут обойтись без нас. А ещё нам завидуют с самых древних времён. Россия, с момента принятия христианства, укрепила и усилила Византийскую империю, которую Запад ненавидел всей душой, хотя именно она подняла европейские государства из чуть ли не первобытной дикости. Потом мы спасли Запад от нашествия монголо-татар, хотя поляки до сих пор не могут простить русским наш совместный рейд на Сандомир. Ещё во времена Ивана Грозного на Западе нас поливали грязью, считая дикарями, но в то же время все европейские армии имели на вооружении русские пушки и мушкеты. Потом мы спасли Европу от Наполеона, Францию и Англию от кайзера, а весь мир от Гитлера. Когда американцы лишились своих шатлов, МКС существовала только потому, что русские ракеты доставляли туда грузы, но потом начался сплошной комар и всем уже казалось, что с Россией покончено, но тут появились мы, а вместе с нами тысячи псиоников и теперь, спустя каких-то несколько месяцев, их число уже перевалило за пять миллионов человек, а мы с тобой летим на огромном космическом корабле к Альфе Центавра и что самое страшное для всех, кто нас так ненавидит, только из наших рук они могут получить настоящую, действенную панацею. Но знаешь, Мэгги, даже не это для них самое страшное, а то, что только мы сможем сохранить для грядущих времён генофонд таких наций, как англичане и шотландцы, французы и шведы, немцы и испанцы, только мы сможем сохранить их уникальные культуры вдалеке от Земли, а все земляне тем временем превратятся в метисов, но и в этом нет ничего страшного. Хуже другое, они утеряют связь со своими древними корнями, но как раз именно об этом и мечтают все те, кто сейчас втайне правит миром…

— Ты говоришь о евреях? — спросила Мэгги.

Максим отрицательно помотал головой:

— Нет, евреи по большому счёту тут не причём, Мэгги. Я говорю об истинных господах, о той весьма немногочисленной части американо-европейского истеблишмента, которая контролирует практически всю финансовую систему и англичан среди них немало. Это как раз они распродали Лондон оптом и в розницу всего лишь по той причине, что давно уже сменили слуг. Те времена, когда на них работали евреи, да и то не все, давно уже прошли и ещё в конце двадцатого века они сделали ставку на арабских шейхов. Относительно же евреев я тебе так скажу, такого народа уже добрых полторы тысячи лет нет в природе, как единого этноса. Есть несколько разных этносов объединённых иудаизмом, которые не только относятся друг к другу недоверчиво, но довольно часто яро ненавидят точно таких же иудеев, как и они, но с другим цветом кожи. К нам уже сейчас присоединилось немало ашкенази, а вскоре их число увеличится раз в десять и мы не имеем ничего против того, что они будут исповедовать иудаизм. Поверь, они сами против ортодоксального иудаизма и потому подвергнут свою религию основательной модернизации, как это сделала православная церковь. Если какая-либо церковь не развивается вместе с обществом, то она рано или поздно отмирает или вырождается в античеловеческий, тоталитарный культ. Впрочем ты ведь всё это и сама знаешь, Мэгги, как знаешь и то, что мы, русские, готовы принять всех, кто не относится к нам с ненавистью и потому тот новый мир, в котором мы будем жить через несколько десятков лет, будет очень разнообразным и на той планете, куда мы улетим, появятся такие города, как Лондон и Париж, Берлин и Амстердам, а вот Мекки там точно не будет. Я не имею ничего против ислама, как религии, но являюсь самым ярым противником исламского фундаментализма и потому наша новая цивилизация будет иудо-христианской, но не такой, какой она была прежде. А теперь пойдём завтракать, я зажарил цыплёнка-табака.

И всё же во время завтрака Мэгги задала Максиму ещё один довольно непростой вопрос:

— Макс, почему ты не хочешь нанести по ним удар?

Подполковник Первенцев, обглодав крылышко цыплёнка, усмехнулся и с улыбкой спросил:

— А зачем, Мэгги? Они всё делали чужими руками и если кого из них взять за шкуру, тут же начнут вопить, что никогда не имели дела с новыми русскими и считали их всех преступниками и негодяями. Если мы станем мстить ещё и им, то тем самым развяжем третью мировую войну. Для того, чтобы мы, русские, смогли улететь на другую планету, нам нужно сорок, пятьдесят лет мира, а всё остальное у нас и так есть. Мы обязательно нанесём удар по тем, кто пытался нас уничтожить, но это будет очень хитрый и коварный удар. Мы дадим возможность перебраться в Россию всем тем европейцам, которые уже сейчас не нужны этим ублюдкам, так называемом умеренному среднему классу, а это рабочие, у которых отняли фабрики потому, что китайцам можно платить в пять раз меньше, инженеры, учителя, врачи и люди многих других профессий, а точнее тем из них, кто не испытывает ненависти к русским и страдает от засилья новых варваров. А им оставим всякую гопоту, то есть маргиналов, а также ни на что не годных высоколобых умников. Мэгги, как это ни печально сознавать, но уже лет через сто Европа уже не будет миром белых людей и даже в обоих Америкам им уготована участь раствориться в массе людей с куда более тёмной кожей. Негроидная раса тоже сгинет без следа, но всё это произойдёт уже без нас. Поэтому Православная Русь это единственное прибежище для таких людей как ты и Билли, а также для всех остальных англичан, которые не хотят жить в мусульманской Англии. Мы даже глубоких стариков увезём в новый мир и они проживут в нём лет сто, не меньше. Но и это ещё не всё. В тайне от всех мы сделаем псиониками индейцев Южной и Северной Америки, жителей Полинезии и Микронезии, а также аборигенов Австралии и некоторые народы Африки. Вот они-то и станут в конечном итоге нашим карающим мечом, ведь их считают отбросами, которые нужно уничтожить. Так что не считай нас такими уж безобидными романтиками. Мы отомстим своим врагам точно так же, как евреи в древности отомстили Риму, оккупировавшему Иудею. Прежде чем улететь с Земли, мы породим новую религию и она покончит с тем миропорядком, который создали эти господа и тогда им не поздоровится.

Маргарет улыбнулась и сказала кивая:

— Надеюсь, что я смогу увидеть, как начнут рушиться их бастионы. Лишь бы дальняя космическая разведка нашла для этого подходящую планету, Макс. Ты даже не представляешь себе, как много людей уже через несколько месяцев, когда мы вернёмся из экспедиции, захотят перебраться в Россию.

Максим громко расхохотался и воскликнул:

— Мэгги, не смеши меня. Милая, не забывай, твой Макс и сам профессиональный разведчик, не говоря уже о том, что он, как президент новой России, имеет в Европе мощную агентурную сеть, которая на четыре пятых состоит из европейцев.

Англичанка рассмеялась вслед за ним и сказала:

— Да, как раз об этом я и забыла.

Вскоре Маргарет Ланкастер снова вышла в эфир, чтобы рассказать о том, как проходит полёт. Это была получасовая экскурсия по космическому кораблю, в ходе которой она несколько раз сказала, что враги России могут молиться кому угодно, но со звездолётом "Юрий Гагарин" ничего плохого не случится. Она назвала его миниатюрным прообразом тех гигантских звездолётов, на которых русские, а вместе с ними лучшие представители других европейских народов, которые уже сейчас осознают надвигающуюся на них угрозу с юга, улетят с Земли на планету Православная Русь и она станет тем местом, где сохранится уникальная самобытность, культура и душа великих народов иудо-христианской цивилизации.

Полёт от Земли до Нептуна был на редкость скучным и неинтересным. Пилоты всего лишь трижды выстрелили из бластеров и кроме этого больше ничего не произошло. Единственное, чем он понравился Мэгги, так это тем, что уже через тридцать шесть часов они полетели по орбите вокруг Нептуна и вскоре она передала на Землю трёхчасовой репортаж, посвящённый этой планете и нескольким спутникам — Тритону, Нереиде, Талассе и Деспине. Передача с борта "Гагарина" уже завершилась, а телесигнал ещё не дошел до студии "Би-Би-Си", но это для неё ничего не значило. Нептун оказался просто сказочно красив — гигантский синий шар с лёгкими разводами и редкими, небольшими белыми облаками, которые на самом деле имели гигантские размеры, ведь он был в четыре раза больше Земли.

Дав учёным всего сутки на изучение окрестностей Нептуна, которых очень интересовали его кольца, Максим приказал приступить к работе. Никита Новиков, сидевший в кресле главного пилота, решительно направил космический корабль в атмосферу планеты в районе Северного полюса, где ветры дули с куда меньшей скоростью, чем на экваторе. Через десять минут они погрузились в такую густую синеву, что без светильников уже было не обойтись. Температура за бортом были минус сто девяносто градусов по Цельсию. Как только газоанализаторы показали, что корабль вошел в такой слой атмосферы, в котором наблюдалось оптимальное количество гелия, началась закачка смеси водорода и гелия в систему сжижения газов и поскольку они уже имели низкую температуру, этот процесс шел быстро.

Уже через девять часов криотехники начали сброс излишков сначала жидкого водорода, а затем и гелия, вскоре они дьюары для этих газов были заполнены, а их было не так уж и много, всего десять процентов от общего количества, и начался сбор одного только гелия три, отчего наст роение у всех было приподнятым. Физики-термоядерщики тотчас стали заправлять им термоядерные реакторы всех четырёх космических кораблей типа "Пионер". После недолгих раздумий Максим приказал пилотам отвезти на Землю весь собранный гелий три, а это было свыше восьмисот тонн и срочно вернуться. Это было самое разумное решение, ведь таким образом они могли взять с собой в полёт все четыре малых космических корабля.

Глава пятнадцатая Мучительный полёт к Альфе Центавра

Наконец-то все дьюары были заполнены жидким гелием три, звездолёт покинул атмосферу Нептуна, для полётов в которой нужно было быть асом с железными нервами и молниеносной реакцией, и был готов стартовать к Альфе Центавра. Маргарет Ланкастер отправила на Землю свой последний репортаж, в котором снова язвительно высказалась по поводу тех людей, которые проклинали их всё громче. Теперь у русских физиков-термоядерщиков имелось столько гелия три, они могли заправить им все термоядерные реакторы и отправить к звёздам ещё два огромных космических корабля — "Россию" и "Сергея Королёва", но им предстояло лететь пока что только к Нептуну и снова за гелием три. Этот вещество имело сейчас для новой России самое большое стратегическое значение.

Маргарет была очень удивлена, что за сутки до старта было принято решение использовать как можно более разнообразные средства защиты от волновых вихрей и в том числе варьировать скорость движения в подпространстве. Хотя Геннадий Есаулов и уверял всех, что выход в подпространство, ключом к которому служил силовой экран переменного напряжения, то и дело раздавались довольно мрачные шуточки, что смерть будет лёгкой и безболезненной. Наконец все разошлись по своим каютам и уселись в специальные противоперегрузочные кресла. Для прохода в подпространство требовалось разогнать звездолёт до скорости в двести тысяч километров в секунду, на что уйдёт не менее получаса времени и вся надежда была на антигравитационные компенсаторы.

Маргарет Ланкастер и Билли Форест были приглашены в пилотскую рубку и заняли свои места справа и слева от командира корабля. Как и все члены экипажа она свела на теле все волосы, кроме бровей, ресниц и волос на голове, которые обильно пропитала гелем и плотно причесала перед тем, как натянуть на голову шапочку эластичного комбинезона из серебристой ткани. По идее он должен был уберечь тело от силовых вихрей. Поверх него она надела космокомбинезон, а также гермошлем и даже гермоперчатки. Воздух в гермошлем должен был нагнетать небольшой компрессор, присоединённый к нему под подбородком. Когда к старту всё было готово, майор Бойцов будничным тоном доложил:

— Командир, корабль к старту готов. Курс проложен, все системы работают штатно. Каков будет приказ.

— Старт. — коротко сказал подполковник Первенцев.

— Есть, старт, командир, — ответил Николай, включил маршевые двигатели и решительно перевёл рычаг акселератора в положение три четверти, — корабль в пути, командир, набираем скорость. Идём с ускорением в три четверти от полного. Все системы корабля работают штатно.

На первый взгляд ничего не изменилось. Перед ними сияли всё те же яркие звёзды, но Маргарет, увидев, как стремительно уменьшается в размерах на обзорном экране находящийся позади них Нептун, торжественно сказала:

— Дамы и господа, звездолёт "Гагарин" отправился в путь. Как вы все это видели, Нептун, который несколько секунд назад занимал большую часть обзорного экрана, стремительно уменьшился в размерах и почти исчез. Это говорит о том, что мы удаляемся от него с умопомрачительной скоростью.

Силовой экран уже был включён на полную мощность, но пока что ничего не происходило. Через ситалловый фонарь рулевой рубки были хорошо видны звёзды. Антигравитационные компенсаторы прекрасно справлялись со своей задачей и никто не чувствовал никаких неприятных ощущений. Однако, минут через двадцать звёзды стали постепенно тускнеть и в тот момент, когда скорость была близка к двумстам тысячам километрам в секунду, перед звездолётом, словно появилась серая, бетонная стена, но Николай Бойцов не снизил скорости и через несколько секунд "Юрий Гагарин" пробил её и вошел в подпространство, а главный пилот всё также буднично сказал:

— Командир, корабль в подпространстве, включаю подпространственные стабилизаторы и ускоритель. Корабль идёт на пяти, семи, пятнадцати, тридцати, сорока девяти, пятидесяти световых. Всё, командир, скорость на максимуме, курс выдерживается с точностью плюс-минус полторы тысячных процента.

— Отлично, майор, — облегчённо вздохнув, сказал подполковник Первенцев, — прекрасная работа, Боб. — после чего весёлым голосом сказал: — Ребята, кажется, меня что-то чиркнуло по щеке, — поднеся к лицу зеркальце, Максим проворчал, — Ну, ребята, началось, у меня на скуле появилась маленькая царапинка. Особой боли я не почувствовал и она быстро затягивается. Крови почти не проступило, но это только начало.

Буквально через несколько секунд Маргарет тоже почувствовала, что её шею что-то царапнуло, но не смогла ничего рассмотреть из-за гермошлема. Так началось знакомство людей с тем, что уже очень скоро назвали кошачьей болезнью. Царапины, которые оставляли на коже волновые вихри, действительно походили на царапины от коготков котёнка. Положение спасало только то, что они были неглубокими и не очень-то болезненными, но до тех пор, пока их не становилось слишком много. Уже очень скоро выяснилось, что обтягивающие тело комбинезоны из эластика не помогают даже в том случае, если ты натираешь тело гусиным жиром. С этого момента начались сплошные эксперименты и вскоре Маргарет стала замечать, что все полированные стальные детали покрываются тончайшей паутинкой микроскопических царапин.

Потянулись томительные дни полёта в компании с невидимыми котятами, которые царапали каждого члена экипажа через три, четыре секунды в самых разных местах. Глаза, защищённые силиконовыми линзами, страдали гораздо меньше, только тогда, когда нужно было заменить линзы и вот эти царапины были самыми неприятными, но благодаря ускоренной регенерации царапины на всех заживали очень быстро, хотя в результате уже через какую-то неделю внешний вид у всех был довольно неприглядный. Лица людей огрубели и побурели, веки покраснели, но никто не унывал. Как это ни странно, но меньше всего от силовых вихрей страдало стекло, а также любые глазури и ещё золото. Больше всего же доставалось алюминию, тот старел буквально на глазах.

Всё происходящее моментально бралось на карандаш и вскоре выяснилось, что даже находясь в воде было невозможно избежать "столкновения" с противными кошаками. Единственное, что могло защитить тело, это густая, как сливки, жидкость на основе фторуглеродных соединений, но в ней было просто невозможно находиться больше десяти, двенадцати часов подряд. Зато за это время кожа полностью восстанавливалась и что самое приятное, после таких ванн часа три человек вообще не реагировал на царапины. В общем хотя всё это не доставляло особого удовольствия, лететь было можно не только до Альфы Центавра, но и к куда более отдалённым звёздам. Правда, для этого нужно было иметь железную волю и способность к ускоренной регенерации. В общем обычному человеку полёты в подпространстве были противопоказаны категорически.

Максим летел на "Гагарине" вовсе не потому, что завидовал Колумбу. Его главной задачей было почувствовать на своей шкуре что это такое — полёт в подпространстве. Точно так же он первым прошел через экзекуцию у электрического столба. Зато теперь он точно знал, что какая-то часть русского народа обязательно полетит в космос ни смотря ни на что. Хотя к подпространственным волновым вихрям было невозможно привыкнуть, для этого нужно быть мазохистом, их всё же можно было терпеть, а ещё подполковник Первенцев надеялся, что они смогут найти защитное средство. Поэтому он смотрел в будущее с оптимизмом, хотя у него всё же было тяжело на сердце.

За неделю до старта он побывал в своём полку и попытался уговорить хотя бы "деловых" отправиться на дембель, но титаниковцы отказались. После того, как на вопрос подполковника Первенцева: — "Кто хочет отправиться на дембель?" последовал ответ: — "Только ногами вперёд!" — всё, что он мог сделать, это в приказном порядке уволить в запас три с лишним десятка самых крупных бизнесменов и банкиров. Те и сами понимали, что принесут пользы на гражданке больше, чем в строю, но не хотели демобилизоваться по одной причине, чтобы их не посчитали трусами. Слабаков в полку "Титаник" не было.

Чкалов улыбнулся и зачитал приказ о создании отдельного, гвардейского, офицерского корпуса быстрого реагирования "Титан" и всем бойцам было присвоено первое офицерское звание, чего титаниковцы не ожидали. Дембелям же были и вовсе присвоены звания капитанов. Их провожали очень торжественно. Одетые в парадную офицерскую форму, дембеля построились на плацу и перед ними строем, с развёрнутым флагом, прошли боевые товарищи. На дембель они ушли не просто так, а взяв с собой не только свои боекостюмы, но ещё и оружие, которое стало именным. Крутые провожали их, как своих самых лучших и близких друзей и предупреждали, мол, если что, братан, ты знаешь, кому надо звякнуть. Мы с Чкаловым тут же примчимся хоть на край света. Так что не жохай, мы с кем угодно разберёмся по нашему, по-титаниковскому.

Так уж вышло, что полк "Титаник" оказался одним из самых боеспособных подразделений и к тому же самым спаянным и дружным. Он был, словно одна большая семья и потому Максим принял решение о его реорганизации и создании на его базе корпуса быстрого реагирования численностью в двадцать тысяч штыков. Он надеялся, что все титаниковцы станут псиониками и не ошибся, именно так на них и подействовали карингфорс и экспандминд. После того, как всему личному составу полка были сделаны "прививки от бешенства", как немедленно прозвали эту процедуру записные острословы, начались тревожные часы ожидания, но когда из псионического транса вышел последний боец, Чкалов на радостях разрешил всем отпраздновать это событие, ведь на следующий день им предстояло проводить дембелей на гражданку и те мечтали накрыть поляну.

Из этого получилось чинное и благопристойное офицерское собрание, хотя большинство титаниковцев по прежнему куда чаще ботали по фене, чем выражались обычным, нормальным языком. Командовать корпусом и вообще создавать его было поручено полковнику Игорю Завьялову, что титаниковцы восприняли, как единственно возможный вариант. Любого другого командира, кроме Чкалова, они попросту "съели" бы и даже не поперхнулись при этом. Теперь ему нужно было отобрать в остальных полках, созданных на зонах самых лучших бойцов-псиоников и ничего страшного, если отдельный, гвардейский, офицерский псионический корпус быстрого реагирования "Титан" получится больше или меньше расчётного.

Уже находясь на Нептуне, Максим узнал, что корпус получился очень большой, целых сорок две тысячи штыков и Игорь, у которого были полностью развязаны руки, поступил просто — разбил его на тридцать пять полков численностью тысяча двести бойцов-псиоников в каждом. Полки были разбиты на боевые отряды численностью в тридцать бойцов-псиоников, готовых немедленно вступить в бой. Местом дислокации пси-корпуса "Титан" была избрана Оренбургская область и сразу же началось его перевооружение.

Теперь, когда гелия три в России было хоть залейся, уже ничто не мешало ввести в строй две с половиной тысячи десантно-штурмовых космических кораблей типа "Пионер", которые стали строить буквально через две недели после начала восстания. Уже на первом этапе пси-корпус получил семьсот двадцать боевых машин и это была очень грозная сила. Тем более, что разведка доносила о подготовке нового похода на Россию и опять с юга. Правда, на этот раз уже не китайцы, а исламские фундаменталисты хотели наказать гяуров за то, что те посмели казнить их собратьев. В Северном Иране, а также в Таджикистане, Туркмении, Узбекистане и Азербайджане тайно накапливались силы и уже в конце сентября, начале октября следовало ожидать массированного наступления моджахедов.

На этот раз главари моджахедов, а это были наследники Аль-Каиды, решили бросить в бой не танковые колонны, а пойти широким фронтом, оседлав джипы, квадроциклы и кроссовые мотоциклы, а также сев на множество быстроходных катеров. Северный Кавказ их не интересовал. Они нацеливались главным образом на Урал и ставили своей целью освободить порабощённые братские народы — татар и башкир. Кое-какие горячие головы по этому поводу вносили на рассмотрение весьма экзотичные предложения, например наловить у побережья Австралии как можно больше тигровых акул и запустить их в Каспийское море, чтобы потом загнать в него всех моджахедов

Подполковник Первенцев по этому поводу решил вообще никак не высказываться. Более того, он предупредил своих старых друзей, как это вредно, отказывать в доверии своим собственным военачальникам и предложил полковнику Завьялову посылать подальше всех советчиков и самому решать, как разобраться с моджахедами. Хотя в Россию должна была вторгнуться как минимум полумиллионная армия современных басмачей, вооруженных самым лучшим оружием, включая новейшие модели "Стингеров" и даже самолёты-штурмовики, поставленные Саудовской Аравией, Максим не считал ситуацию смертельно опасной. Он полагал, что Игорь Завьялов справится с ними силами одного только своего пси-корпуса

В любом случае он сейчас был уже невероятно далеко от Земли и никак не мог ни на что повлиять. К тому же подполковник Первенцев знал, что саудиты, стоявшие во главе этой безумной авантюры, больше всего надеются на то, что без него Россия окажется беспомощной. Его друзьям предстояло доказать, что это не так. Полковнику Завьялову были приданы в помощь самые лучшие части спецназа, также состоящие поголовно из бойцов-псиоников, а также все три "Спейсхаммера" и это была самая грозная армия на планете. Поэтому Максим оставался спокойным и сражался с одним единственным безжалостным врагом — невидимыми подпространственными волновыми вихрями, а точнее с последствием их атак.

Самыми неприятными во время полёта были водные процедуры. Встать под душ означало ничто иное, как подвергнуть себя жестокой пытке. Между струек воды сразу же возникало множество волновых вихрей и так вместо того, чтобы помыться, можно было запросто истечь кровью. Это Максим проверил на себе в первый же день, после чего приказал тут же демонтировать все душевые кабинки, но когда ему возразили, дескать "Гагарин" рано или поздно долетит до Альфы Центавра, подумав, отменил свой приказ и велел всего лишь отключить воду. Умывание в раковине было пусть менее мучительной, но всё же неприятной процедурой с кровавыми последствиями.

Оставалось только принимать ванну, но так, чтобы вода покрывала тебя полностью. Вот и сейчас Максим лежал в большой ванне вставив в рот дыхательную трубку и зажав ноздри специальными клипсами, а Мэгги тёрла его тело жесткой поролоновой мочалкой. Это был самый лучший способ подремонтировать порепанную шкуру. Такого рода массаж плюс максимальная концентрация с целью самоисцеления, быстро превратили его в розового, словно поросёнок, атлета. Царапины исчезали прямо на глазах, но вскоре ему предстояла довольно сложная процедура выхода из ванны. Девушка, лицо которой было почти сплошь залеплено кусочками пластыря, так оно меньше страдало от волновых вихрей, хорошенько помыв своего парня, принялась вытаскивать его из ванны за ноги.

Едва только ноги Максима оказались снаружи, Мэгги сразу же стала намазывать их зеленоватым густым гелем, последним изобретением доморощенных химиков. Ни о каких полотенцах не могло идти и речи. Как только ноги почти полностью были подняты над водой, девушка быстро натянула на своего парня штанины эластичного комбинезона и вскоре он полностью выбрался из воды, потянулся, широко улыбнулся и пока англичанка меняла воду, быстро облепил лицо кусочками пластыря телесного цвета. Никакого удовольствия это ему не доставляло, но зато лицо и особенно шея страдали от когтей космических кошаков-призраков гораздо меньше. Теперь настал черёд Мэгги погрузиться в воду и той требовалась его помощь. Она заключалась в том, что он чуть ли не рывком стащил с неё эластичный комбинезон, после чего девушка взяв в рот загубник дыхательной трубки быстро залезла в горячую воду.

Обильно смочив губку специальным жидким мылом, командир звездолёта встал перед ванной на колени и принялся энергично тереть тело своей невесты. Вернувшись на Землю они решили сразу же пожениться. По мнению некоторых товарищей их брак послужит залогом того, что те люди, которым осточертел на Земле бардак, станут больше доверять русским, хотя Максиму было плевать на чьё-то доверие. Он просто хотел иметь семью и как можно больше детей. На Земле у них с этим как-то не вышло, а во время полёта в подпространстве заниматься сексом было невозможно физически. Так что оставалось ждать того дня, когда полёт завершится.

Мэгги несколько раз хотела уже подняться из ванны, но Максим не давал этого сделать. Горячая вода благотворно действовала на тело, но он ждал, когда за счёт циркуляции с тела девушки будет полностью смыто жидкое мыло. Сам он вылез из ванны гораздо раньше. Наконец он счёл, что мыла в воде не осталось и принялся вытаскивать свою невесту из воды, одновременно одевая её в эластик. Вскоре она зачесала мокрые волосы, спрятала их под шапочку и залепила лицо кусочками пластыря. Громко рассмеявшись, они обняли друг друга:

— Макс, если бы я знала, что у нас будет такой медовый месяц, то ни за что не полетела бы в космос, — посмеиваясь сказала девушка, — самое противное, что я не могу поцеловать тебя. Интересно, другие люди смогут это выдержать?

Максим, глядя ей в глаза, ответил:

— Куда они денутся, Мэгги. К тому же я не назвал бы наш полёт таким уж мучительным. Зато представь себе огромный девственный мир полный новых открытий. Разве это не будет самой лучшей наградой за несколько месяцев пусть не самого приятного, но всё же не такого уж и мучительного полёта? Генка говорит, что модернизация подпространственных ускорителей позволит сократить их чуть ли не втрое.

— И всё же мне жалко, Макс, что я не могу поцеловать тебя. — смеясь ответила Маргарет — Но в одном ты прав, очень много людей захочет улететь с нами. Интересно, кроме нас есть в этой галактике другие разумные существа?

Максим пожал плечами и ответил:

— Не знаю, Мэгги, но на всякий случай на борту "Гагарина" имеется сто двадцать ракет с нереактивными двигателями и боеголовками мощностью в двадцать пять мегатонн. Думаю, что это достаточно серьёзное оружие. Тем более, что наши ракеты имеют такую систему наведения, которая позволит им врезаться в борт вражеского звездолёта. По другому воевать в космосе нельзя. Если взрыв произойдёт хотя бы на расстоянии в пять километров, то кроме электромагнитного импульса и светового излучения он больше ничем не сможет повредить врагу, а от них можно легко защититься.

Англичанка вздохнула и сказала:

— Хотя мне и неприятно это слышать, Макс, но ты прав. Мы не можем позволить себе быть безоружными. Тебе не кажется, что наши звездолёты нужно сделать невидимками?

Выходя из ванной в обнимку с девушкой, Максим признался ей вполголоса:

— Именно этим сейчас и занимаются на Земле. Система оптической маскировки не так уж и сложна, так что уже полёт к следующей звезде пройдёт в режиме невидимости. К сожалению мы не успели установить её на "Гагарине", как и не смогли окружить его силовыми экранами со всех сторон. У нас для этого просто не хватило бы мощности реактора. Теперь, когда заправлены гелием все пять термоядерных реакторов, это будет проще сделать, но я не думаю, что в этом полёте мы с кем-нибудь встретимся. Раз к нам никто не прилетел до этого дня, то значит нас ещё не скоро побеспокоят инопланетяне.

Надевая на себя космокомбинезон, Мэгги спросила:

— Чем ты собираешься заняться, Макс?

Максим провёл себя рукой по щеке и ответил:

— Хочу познакомит тебя с двумя своими старыми друзьями. Они говорят, что смогут, наконец, установить связь с Землёй и мы сможем передавать и получать даже телесигнал, не говоря уже о радиосигналах. Тебе ведь это интересно?

Англичанка остолбенела от удивления и спросила:

— И ты мне об этом ничего не говорил?

— Да, я сам только сегодня узнал, зачем двое из Трёх Медвежат увязались с нами в этот полёт, — ответил Максим и стал объяснять, — они же у нас завзятые домоседы. — понимая, что этого мало, он сказал: — Мэгги, я расскажу тебе о Трёх Медвежатах за завтраком. Пойдём, я голоден, как волк.

Девушка с улыбкой предложила:

— Тогда давай сделаем так, я готовлю завтрак, а ты рассказываешь мне о Трёх Медвежатах и о себе.

— О себе мне неинтересно рассказывать, — весело откликнулся Максим, — лучше я расскажу тебе про своих друзей. Ты ведь уже знаешь, что я самый старший из всех детей профессора Орлова. Другие дети появились только год спустя, а через полтора у меня появились первые товарищи. Их было одиннадцать мальчишек и шесть девочек. Нас с детства учили быть одной семьёй и жить дружно, но в то же время разбили на звёздочки по семь мальчиков и девочек в каждой. А ещё мы, старожилы, должны были брать под опёку кого-нибудь из новеньких и это, если ты мальчик, должна была быть девочка. Моим друзьям тогда было уже по четыре года, а мне пять, когда привезли Алину Громову. Она была такая красивая, что её сразу назвали Конфеткой. Уже в то время Вася, Боря и Егорка были друзьями не разлей вода и всё делали вместе, но когда воспитательница Лена привела в нашу звёздочку Алинку и спросила, кто хочет стать её товарищем, то все трое, забыв о дружбе, бросились к ней со всех ног и мы впервые увидели, как они стали бороться друг с другом за право опекать эту девчушку, рассмеялись и обозвали их Тремя Жадными Медвежатами. Мы как раз недавно посмотрели мультфильм "Два жадных медвежонка". Лена, посмотрев на них, приняла мудрое решение и предложила им втроём опекать Конфетку и всё тут же наладилось. Мир и согласие в компании были установлены и у Алины появилось сразу три преданных рыцаря. Впоследствии она вышла замуж за Ваську, хотя ей не было ещё семнадцати, но куда раньше в их компании появились ещё две Конфетки, которые поступили точно так же, как и она. Три тогда уже Медведя поступили в Бауманку, а Алина, Зоя и Лиза к ним присоединились. Они потом они все вместе уехали в Штаты и создали там компьютерную компанию. Это благодаря им мы имеем сегодня самые лучшие в мире компьютеры. В компьютерах Три Медведя и их Конфетки разбираются наверное Богу на зависть и до сих пор не было случая, чтобы они расстались хотя бы на день. Они ведь по прежнему живут одной семьёй, Три Медведя, Три Конфетки, а вместе с ними все их дети и внуки и их не разлить водой, такие они дружные. Поэтому я был очень удивлён, когда Вася и Боря вдруг примчались в Самару из Новосибирска и притащил с собой три здоровенных контейнера с каким-то своим оборудованием. Я думал, что это какой-то новый, очень мощный, раз он такой большой, компьютер но оказалось, что это не так. Они создали странный радиопередатчик. Васька сообщил мне об этом утром телепатически.

Мэгги, успевшая поджарить тосты и яичницу с ветчиной, а также разморозить два салата, накрывая на стол с явной завистью в голосе сказала:

— У тебя было счастливое, просто чудесное детство, Макс. Ты рассказываешь о своих друзьях с такой теплотой, что я просто чувствую это всей душой, но почему ты не женился на девочке из вашего круга?

— А я не один такой, Мэгги, — с улыбкой ответил Максим пододвигая к себе тарелку с яичницей, — нас семнадцать неприкаянных душ, но мы ни о чём не жалеем. Моя же история самая простая. Когда я впервые увидел Алинку, то у меня чуть сердце из горла не выпрыгнуло, так она мне понравилась, но у меня уже была подопечная — Галюська. Нас даже называли женихом и невестой, но потом настало время поступать в военное училище и мы расстались, но уже тогда моя Галочка была влюблена во внука профессора Орлова, а тот в неё. В общем когда ей через три года исполнилось восемнадцать лет, я был свидетелем на свадьбе и мы по-прежнему дружим, а теперь ещё и станем дружить семьями. Виктор Орлов замечательный мужик. Если бы ты знала, как я счастлив от того, что он тоже стал псиоником.

— Боже мой, — мечтательно прошептала девушка, — а я-то думала, что время рыцарей прошло. Макс, ну, почему вы такие? Неужели только из-за того, что вы индиго? Про индиго, и, вообще, людей с паранормальными способностями написано множество книг и снята куча фильмов. И везде вас выставляли чудовищами, стремящимися покорить весь мир. Когда вы подняли восстание, то я сразу же поняла, что это могли сделать только необычные люди вроде индиго. Мы примчались в Россию и первое, что увидели, это то, как самоотверженно вы помогаете людям, как поднимаете их с колен и как вдохновляете. Ваши бойцы ни с кем не сюсюкались, никому не утирали сопельки, но в то же время от них исходила такая волна доброты и заботы, что люди сами становились светлее и чище. Почему, Макс? Почему вы такие добрые? Про справедливость даже гадать не нужно, ведь уже тогда среди вас было немало телепатов или таких, как ты, улавливающих мысли людей, но что сделало вас такими добрыми, отзывчивыми и щедрыми?

Максим посмотрел на свою девушку и улыбнулся. Хотя всё его лицо было заклеено кусочками пластыря телесного цвета, словно маской, улыбка всё равно была видна, но лучше всего обо всём говорили его глаза и Мэгги всё поняла без слов. Кивнув, она вздохнула и негромко сказала:

— Да, я всё понимаю. Вы ведь русские и на вашу долю выпало столько страданий. Пусть вы сами и не перенесли всего того, что выпало на долю русского народа, глубину ваших страданий трудно чем-либо измерить отсюда и ваша доброта.

Подполковник Первенцев опустил взгляд и спросил:

— Мэгги, ты ведь понимаешь, что наша жестокость к палачам русского народа обусловлена лишь справедливостью?

— Макс, будь я на твоём месте и имей под рукой "Спейсхаммеры", вот тогда бы можно было говорить о жестокости.

Девушка внезапно встала, сорвала со своих губ кусочки пластыря, подошла к Максиму и, проделав с его губами то же самое, поцеловала его. В результате уже через несколько секунд оба почувствовали сильное пощипывание и солоноватый вкус крови во рту. Прервав поцелуй, Мэгги смеясь сказала:

— Вот теперь мне понятно, почему некоторые девчонки и парни предупреждают, что поцелуй вампира штука не из самых приятных. Ничего, в жизни всякое бывает.

Через несколько минут они вышли из своей каюты и спустились на лифте в широкий и такой высокий коридор, что каюты в нём стояли в два этажа. По пути им не встретилось ни одного члена экипажа. Все учёные давно уже находились в своих лабораториях, но когда они вошли в ту, которую выбрали для себя Два Медведя и десятка полтора их помощников и ассистентов, то застали там только одного из них, Бориса. Максим, удивившись этому, спросил:

— Боб, а где Васька? Что, взял себе больничный?

— Может быть и возьмёт, — задумчиво ответил Борис Саблин, — если в ходе испытаний выяснится, что его вертикальная ванна ни на что не годится. Наука, Максимка, дама строгая и очень любит, когда ей приносят кого-то в жертву. Так что Вася в результате может пострадать на её алтаре.

Максим забеспокоился:

— Что это ещё за вертикальная ванна и почему он испытывает её один, Борька? На вас, Медвежат, это непохоже.

Борис усадил их в кресла и хотел было рассказать о новом изобретении своего лучшего друга, как входной люк открылся и оттуда донёсся громкий, весёлый возглас:

— Не дождёшься, Борька, когда я слягу. — быстро подойдя он всё так же весело доложил — Всё, Максим, все старые ванны можно смело сдавать в утиль. Я сегодня почти два с половиной часа кайфовал в своей новой вертикальной ванне и представь себе, когда моющий раствор стал стекать в резервуар, не почувствовал ровным счётом ничего. Не знаю почему, но в цилиндре не возникали волновые вихри и поэтому я смог спокойно одеться. У меня ведь, в отличие от вас, на плечах голова, а не кочан капусты, и потому я оснастил свою вертикальную ванну специальным герметичным контейнером для эластика, чтобы можно было в него забраться как можно скорее.

Выслушав изобретательного друга, Максим сказал:

— И ванны, и душевые кабинки останутся на месте, Васёк, а поскольку твоя ванна вертикальная, то я полагаю, что она спокойно поместится в ванной комнате. Там ведь до чёрта свободного метра, восемнадцать квадратных метров это тебе не санузел, совмещённый с кухней. Так что, ты действительно не почувствовал никаких волновых вихрей? Немедленно доложи об этом Грише Донскому. Он как раз ломает голову над тем, как соорудить такую гидрокамеру, в которой можно будет хорошенько отдохнуть во время полёта. Ты же в курсе, что когда гидрокамера заполняется той голубоватой слизью, то на полчаса превращается в что-то вроде "Железной девы". Я так понимаю, что ты стоял в своей вертикальной ванне, а моющая жидкость подавалась снизу?

— Нет, я просто поднялся наверх, быстро сбросил с себя эластик и потом медленно спустился в неё по верёвке, — прояснил ситуацию Василий Вольный, — но твоё предложение тоже дельное, Макс. Ладно, сейчас покажем вам аппарат пси-связи, ребята, и я отправлюсь к атаману Грицьку. Пойдёмте, это рядом.

Они вышли из кабинета научного руководителя лаборатории и направились в собственно лабораторию, где встретились с помощниками Двух Медведей. Это были исключительно парни. Своих женщин в первый испытательный полёт Медведи не пустили, так они ими дорожили. Подполковник Первенцев, узнав рано утром об устройстве пси-связи, подумал, что оно представляет из себя что-то очень большое, иначе зачем Двум Медведям было притаскивать с собой три здоровенных контейнера? В просторном помещении стояло десятка три столов, причём небольших, и на каждом стояло по небольшому, серебристому предмету, очень похожему на радиолы семидесятых годов, а на них лежали большие виртуальные шлемы. Поприветствовав всех Медвежат, Максим спросил:

— Парни, неужели они такие маленькие?

— А зачем нам большие, дядя Максим? — смеясь спросил внук Бориса — Жорик — Размеры тут никакой роли не играют. Мы же их для вас, военных, делали, но как раз эти устройства пси-связи действительно стационарные и потому большие, а вот те, которые мы скоро доведём до ума, будут маленькими, не больше обычных очков. Мы всё это время занимались тем, что подбирали наиболее устойчивый режим пси-связи, а она, судя по всему, позволит общаться с Землёй на расстоянии до двухсот светолет. Уже сегодня мы вручим каждому по персональному устройству пси-связи и члены нашей экспедиции смогут разговаривать с Землёй, а также передавать и получать видеоизображение сколько угодно и тут ни скорость "Гагарина", ни расстояние не помеха. Это же пси-связь. Этот шлем считывает мысли, посылаемые человеком, и посылает их в пространство в виде пси-волн. Фактически это та же телепатия, только электронная и ни одни телепат не сможет перехватить пси-сигнал. Зато его с легкостью уловит пси-антенна второго точно такого же устройства или наша большая антенна в Новосибирске, после чего пси-сигнал будет декодирован и превращён в самый обычный радиосигнал. Ну, кто проверит пси-связь первым, ты, дядя Максим, или всё-таки Мэгги? Мэгги, вы можете позвонить по телефону своему боссу в Лондон.

Максим кивнул и, подталкивая девушку к ближайшему столу, негромко сказал:

— Мэгги, ты будешь первым человеком, который официально поговорит с Землёй с борта "Гагарина".

Англичанка села в кресло, надела на голову виртуальный шлем и с улыбкой ответила после некоторого замешательства:

— Хорошо, Макс, но сначала я позвоню родителям и скажу, что ты сделал мне предложение и я ответила согласием. Ребята, если вам не трудно, позовите Билли с его видеокамерой.

Через полчаса корреспондентка "Би-Би-Си" Маргарет Ланкастер вышла в эфир с очередным прямым репортажем, но на этот раз выглядела несколько иначе, чем обычно. У неё на голове был надет серебристый шлем. Поражало всех так же и то, что лица членов экипажа были сплошь облеплены кусочками пластыря. Увидели они и то, как на обнаженной руке какого-то парня появилось несколько царапин, сделанных подпространственными волновым вихрями, но тот сказал, что даже котёнок царапается больнее и в этом нет ничего страшного. Маргарет прошлась вместе с президентом России по кораблю и показала, чем занимаются члены экипажа и хотя лица были залеплены пластырем, все они смеялись и были очень веселы.

Максим в этот день узнал, что моджахеды должны были ринуться в бой буквально со дня на день, но пси-корпус был готов отразить её и не только полностью разгромить их орды, но и взять бандитов в плен, чтобы потом предать их суду, но не международному, а суду русского народа. Разрешения на это у него никто не спрашивал. Полковник Завьялов, с которым он поговорил с глазу на глаз, рассказал своему верховному главнокомандующему о том, что он намерен предпринять и также не просил дать ему на это разрешение. Всем и так давно уже было ясно, что кое-каким господам нужно срочно дать укорот путём отрубания хвоста по самые уши, иначе они никогда не успокоятся и будут снова и снова пытаться уничтожить Россию.

То, что русские вдобавок к тому, что они построили звездолёты, причём огромные и один из них уже летел к Альфе Центавра, ещё и изобрели систему мгновенной связи, работающую на таких огромных расстояниях, "прогрессивное человечество" почти сразу же назвало величайшим изобретением двадцать первого века. Так оно и было.

Телефоны в штаб-квартире "Би-Би-Си" раскалились от звонков телезрителей, требовавших, чтобы в эфир как можно чаще выходили репортажи Маргарет Ланкастер и Билли Фореста и руководство корпорации было вынуждено пойти навстречу их пожеланиям. Мэгги решила воспользоваться этим и уже открыто заявляла, что только в России англичане, шотландцы, валлийцы, ирландцы, как и все другие народы Европы, желающие остаться теми, кто они есть сейчас, смогут сохранить свою уникальную самобытность и, улетев с Земли вместе с русскими, не превратятся со временем в метисов, забывших о своих корнях и тем самым похоронят своё славное прошлое.

Как это ни странно, но в руководстве "Би-Би-Си" у неё нашлись не просто горячие поклонники, но и союзники, которые наотрез отказались "заткнуть глотку" этой сумасшедшей стерве. Маргарет часто звонили её поклонники и просили сказать президенту Первенцеву, что они готовы прибыть в Россию, чтобы немедленно приступить к строительству больших кораблей-разведчиков и отправиться на них в космос на поиски планеты Православная Русь, на которой найдется место, чтобы построить Новую Англию, Шотландию и Уэллс. Девушку очень радовали такие звонки, но ещё больше её порадовало то, что через трое суток в их ванной комнате была установлена переворачивающаяся в горизонтальное положение вертикальная ванна диаметром один метр сорок сантиметров, в которую можно было поместиться вдвоём.

Мэгги и Максим испытали её вместе, но войдя в вертикальную ванну вечером, выбрались из неё только наутро. Уже позднее, через несколько недель, когда девушка поняла, что ей нужно воспользоваться тестом на беременность, после простейшего подсчёта дней стало ясно, что это произошло с ней именно тогда. В это время "Гагарин" уже находился в релятивистском пространстве и она рассказывала своим телезрителям о планетарной системы Ригеля Центавра, окраинные планеты которого освещались вторым светилом, но не часто.

Глава шестнадцатая Бенефис полковника Завьялова

Полковник Завьялов лично приехал в Курган, чтобы принять последнюю партию из двадцати пяти десантно-штурмовых космических кораблей типа "Пионер". Хотя новые пионеры весьма отличались от своего предшественника "Пионера-1", которых было построено всего пять штук, причём только первый имел два двигателя, основной — реактивный, и вспомогательный нереактивный с неизменяемым вектором тяги, в принципе они были практически однотипными машинами. Первые пионеры имели довольно элегантную форму двухэтажного вагона и были прежде всего исследовательскими космическими кораблями в отличие от тех кораблей, которые начали поступать на вооружение пси-корпуса быстрого реагирования три недели назад.

Новые пионеры были побольше размером, чем корабль-прототип, почти вдвое шире, почти на треть длиннее и немного выше, а ещё они не отличались особой элегантностью. Эти пионеры имели некоторое сходство со старым "БТР-80" с его характерным клиновидным носом, разумеется, без колёс. Если смотреть на новый пионер сверху, он имел в плане форму вытянутого восьмиугольника длиной в тридцать шесть, шириной в четырнадцать и высотой в восемь метров без учёта орудийных башен, каждая из которых имела высоту в полтора метра, что увеличивало общую высоту до десяти метров, а потому штурмовик представлял из себя очень большой летающий танк.

Как и "БТР-80", пионер имел скошенные борта, но в них не было никаких бойниц и даже иллюминаторов. Их вообще не было нигде, даже в пилотской рубке по одной единственной причине — этот космический штурмовик был оснащён ещё более совершенной системой оптической маскировки, состоящей из огромного числа крохотных видеосенсоров и голографических проекторов, которые скрывали его от взгляда практически любого наблюдателя — живого или электронного. В каком-то смысле пионер по сути дела был огромным летающим глазом, смотрящим сразу во все стороны и для того, чтобы не запутаться в увиденном и правильно всё спроецировать, всей оптикой руководил сверхмощный суперкомпьютер.

Каждый отдельно взятый оптический элемент представлял из себя восьмигранную линзу, точнее квадрат с обрезанными углами, окруженный четырьмя голографическими проекторами. Сама линза имела в поперечнике все четверть миллиметра, а голографический проектор был ещё меньше, это был квадрат со стороной в одну десятую миллиметра. На "Пионере-1" линзы имели в поперечнике один и два десятых миллиметра, но не смотря на это его система оптической маскировки была весьма неплохой. На новых пионерах она была более, чем на порядок лучше, а благодаря сверхмощному суперкомпьютеру так ещё и намного надёжнее.

Каждая линза сечением даже меньше четверти миллиметра, ведь она была заключена в специальный "стакан", длиной в семнадцать миллиметров, была зорче человеческого глаза в полторы тысячи раз и потому панель площадью всего в четверть квадратного метра представляла из себя очень мощный телескоп, который был способен увидеть пламя свечи на расстоянии в пятьдесят тысяч километров. Вот и спрашивается, зачем дырявить корпус космического корабля и вставлять иллюминаторы, раз его обшивка всё равно способна видеть лучше, чем самый зоркий сокол с полевым биноклем на носу?

Благодаря "стаканам", изготовленным из специальных наноматериалов высокой прочности, оптическую панель можно было согнуть в трубу диаметром в восемьдесят два сантиметра. Поэтому геометрия пионеров была такова, что они не имели чётких граней, но это не добавляло им красоты, да и кому она была нужна, раз их всё равно не должен никто видеть? Борта и нос были скошены совсем по другой причине. Внутри все стены пионера были строго вертикальными кроме трёх мест, где находились десантные, погрузочно-разгрузочные люки, носовой и два боковых. В треугольных же пазухах были размещены генераторы силового поля — основа броневой мощи пионера.

Наружный корпус пионера был изготовлен из лёгких, но очень прочных, жаростойких композитов, способных противостоять не только пламени автогена, но и куда более высоким температурам, но на Солнце на этом космическом кораблике лететь всё же не следовало. Внутренний корпус пионера был сварен из листов прочнейшей корабельной броневой стали толщиной в семьдесят пять миллиметров. Это было сделано для того, чтобы того, чтобы придать несущему каркасу пионера необходимую прочность. По заказу компании "Новаком", в течение шести лет броневые плиты заранее определённого размера изготавливали на девяти российских металлургических заводах и складировали на площадка, расположенных рядом с крупнейшими машиностроительными заводами или прямо на них.

Сама же компания "Новаком", как и ещё несколько других компаний, все предшествующие восстанию годы готовилась к тому, чтобы сразу же после освобождения этих районов приступить к изготовлению пионеров третьего поколения, но на этот раз сугубо военного назначения. Основным штатным оружием пионера третьей модели были четыре орудийные башни, расположенные попарно сверху и снизу, которые позволяли вести огонь по всей сфере за исключением "слоя" толщиной в высоту корпуса космического корабля. Восьмиугольные, закруглённые башни со скошенными бортами, высотой в полтора метра, имели внушительные размеры — семь метров в ширину и десять в длину и в каждой насчитывалось пять пушек.

Термоядерный реактор пионера вырабатывал столько электроэнергии, что мог запитать не только маршевый, нереактивный двигатель, но и двадцать электромагнитных пушек, способных посылать в цель снаряды калибром в двести пятьдесят миллиметров, причём с чудовищной скоростью. Снаряды были двух видов — укороченные, стальные болванки длиной в триста пятьдесят миллиметров для поражения танков противника, и самонаводящиеся снаряды длиной в семьсот пятьдесят миллиметров шести типов: осколочные, фугасные, зажигательные, бронебойные, скалярные и термоядерные, мощностью в двадцать пять килотонн. Так что каждый пионер по своей огневой мощи был вполне сопоставим с современным ракетным крейсером или самым мощным линкором далекого прошлого.

Помимо этих пушек с квадратными снаружи стволами, которые могли стрелять даже вертикально вверх, каждая под своим углом, на пионере было также установлено ещё и два противометеоритных бластера. Космические штурмовики строились вовсе не для того, чтобы воевать на Земле. Их главное предназначение заключалось в другом — атаковать вражеские космические корабли, причём используя в качестве главного оружия даже не пушки, а бойцов-псиоников, чтобы брать корабли врага на абордаж. Ну, а пушки, которые могли расстрелять весь свой боекомплект в считанные минуты, в таком случае будут лишь создавать помехи. Тут оружейники полагались в основном на скалярные снаряды, особенно опасные в вакууме.

Боекомплект каждой пушки насчитывал всего шестьдесят снарядов и потому каждая башня была практически набита ими битком. Для того, чтобы осуществить перезарядку, её требовалось снять и отправить в специальный цех, а на пионер установить сменную. Главное преимущество электромагнитной пушки заключается в том, что она может выпускать снаряд с любой скорость и он может пролететь как сто метров, так двести пятьдесят километров в условиях земного притяжения и атмосферы, а в космосе снаряд и вовсе можно было разогнать до запредельно высоких скоростей, особенно если оснастить его ещё и нереактивным ускорителем, но и без него пушка, длина ствола которой составляла восемь метров, была очень дальнобойной.

Полковник Завьялов изучил пионер вплоть до мельчайших деталей и был очень удивлён, обнаружив, насколько проста его конструкция. Разумеется, за исключением электроники, системы оптической маскировки, генераторов антигравитации и силового поля, нереактивного двигателя с изменением вектора тяги, а также электромагнитных пушек. Во всём остальном он был куда проще танка. Пионеру даже не были нужны посадочные шасси, так как антигравы могли работать в стояночном режиме и зависать на любой высоте от поверхности.

Интерьер корабля был предельно простым, без изысков. На верхней палубе находились: в передней части пилотская рубка с пятью удобными креслами для пилота корабля и четырёх стрелков-операторов, с двумя небольшими каютами по бокам, позади неё располагалась кают-компания с камбузом, она же зал для совещаний, за ней "пятачок" с двумя траппами по бокам, ведущими вниз, и коридор до самой кормы с шестнадцатью небольшими каютами, рассчитанными на два бойца каждая. В самом конце корабля располагался санитарно-гигиенический блок Под коридором шириной в два метра, пол которого был на полметра выше, чем в каютах, проходил тоннель маршевого двигателя, от которого в нескольких местах вверх, вниз и в обе стороны отходили каналы вектор-дюз управления.

На нижней палубе, прямо под тоннелем, в той половине корабля, что была обращена к носовой части, посередине стояли шкафы с оружием и боескафандрами, в кормовой части находился вместительный грузовой трюм, а за ним реакторный отсек, занимавший совсем немного места. Перед трюмом справа и слева были расположены два десантных люка шириной в четыре метра и высотой в два с половиной. Через них же можно было загрузить в трюм пионера, имевший полезный объём триста шестьдесят кубических метров, много чего полезного, тем более, что два дьюара со сжиженным воздухом находились в реакторном отсеке. Третий десантный люк находился в носовой части космического штурмовика.

Экипаж каждого пионера, кроме пяти летающих штабов, состоял из командира боевого отряда, пилота, четырёх стрелков-операторов и тридцати бойцов-псиоников, вооруженных точно таким же оружием, что и обычный мотострелковый взвод, только без противотанковых гранатомётов и ПЗРК. Их с куда большим успехом мог заменить сам корабль, ведь четыре стрелка могли вести из электромагнитных пушек куда более эффективный огонь, так как они наводили их на цель с помощью баллистического компьютера и им всего лишь нужно было решить, уничтожить цель полностью или только обезвредить, для чего следовало выбрать тип боеприпаса.

Полковник Завьялов лично провёл испытания первого пионера и сразу же убедился, что на Земле не существует такого объекта, который он не смог бы уничтожить одним единственным выстрелом или залпом из всех орудий. Стальная болванка на куски разносила любой танк на дистанции тридцать пять километров, что объяснялось очень просто, она летела со скоростью двенадцать тысяч километров в час и при этом весила девяносто килограммов. Бронебойный снаряд при стрельбе с воздуха проникал под землю на глубину в сто семьдесят метров, а скалярный снаряд своим ЭМ-импульсом выводил из строя всю электронику в радиусе двух километров. Причём даже надёжно защищённую от ЭМ-импульса термоядерной бомбы.

Игорь Завьялов был очень удивлён, когда полтора месяца назад, пятого сентября, в полк "Титаник" прилетел подполковник Первенцев и объявил о том, что деловым настала пора демобилизоваться, после чего полк будет реорганизован. Большинство деловых наотрез отказались уходить в запас, сказав, что как бизнесмены они потеряли квалификацию. Свыше трёхсот бойцов им всё же удалось чуть ли не заставить вернуться домой, но из них почти треть дембелей, став после карингфорса и экспандминда весьма сильными псиониками, тут же заявила, что они останутся нести службу в "Титанике" до пенсии. Все почему-то решили, что новый мир тоже нужно будет кому-то защищать от агрессии извне.

В тот же вечер президент России объявил Игорю, что ему присваивается звание полковника и приказал ему создать отдельный, гвардейский, офицерский псионический корпус быстрого реагирования "Титан". На его вопрос, почему он, подполковник Первенцев ответил так:

— Игорь, при всём своём желании и очень большом опыте, я не могу руководить в бою более, чем полутора десятков бойцов. Подумай и скажи мне честно, сколько бойцов ты можешь контролировать в ходе боя и направлять их туда, где они нужны в данную, конкретную минуту, а то и секунду?

Игорь Завьялов в тот момент представил, что они окружены врагами не чета тем, с которыми "Титанику" уже приходилось сражаться и сам испугался, поняв, что его возможности больше численности полка. Подняв глаза на человека, сделавшего для него так много, он прошептал:

— Максим, это больше, чем полк.

— Намного больше, чем даже дивизия полного состава, Игорь, — с улыбкой сказал подполковник Первенцев, — мы уже успели это определить и, представь себе, ни у кого из нас, стариков, и ни у кого из наших внуков таких способностей нет, но даже не это самое главное. Игорь, ты и "Титаник" это одно целое. Наши с тобой друзья чувствуют тебя на уровне подсознания и это утраивает их силы. Поэтому пси-корпус "Титан" будет не только твоим самым главным делом, но и заменит нам все остальные вооруженные силы. Уже довольно скоро нас снова попытаются проверить на прочность наши южные соседи. У тебя есть примерно два месяца. Думаю, что к тому времени ты получишь не менее двух с половиной тысяч новых летающих десантно-штурмовых крепостей. Так что численность твоего пси-корпуса составит не менее девяноста тысяч бойцов. Наберёшь больше псиоников, добавим тебе пионеров. Мы ни в чём не станем тебя ограничивать по одной единственной причине, Игорь, уже довольно скоро в космос полетят наши малые и большие корабли-разведчики и на борту каждого из них должны находиться проверенные в бою бойцы-псионики. Понимаешь, у нас у всех сложилось такое мнение, пока Человечество было привязано к Земле, до него никому не было дела, но как только мы отправимся за пределы нашей планеты, то рано или поздно найдём на свою задницу массу приключений. Поэтому мы не будем жалеть на твой пси-корпус ни денег, ни материальных ресурсов, ни живой силы для его наполнения. Если мы хотим найти в космосе подходящую планету и благополучно переселиться на неё, то без твоей помощи нам будет не обойтись. Ты мало того, что должен создать компактный, но мощный и боеспособный пси-корпус, так ещё и передать командирам своё умение руководить боевыми отрядами и соединениями так, как это делаешь ты. Опорой тебе в этом будет в первую очередь наш с тобой "Титаник". Наш "Пионер-1" это была вынужденная мера, Игорь, по сравнению с новыми пионерами это детская игрушка, но он хорошо поработал на Луне и с его помощью мы собрали пусть и небольшое, но вполне достаточное количество гелия три, чтобы долететь до Нептуна и закачать этого сжиженного газа в дьюары столько, что его хватит нам лет на пятьдесят. Сам понимаешь, мы не стали бы так торопиться, не выясни сначала я, а затем куда более опытные телепаты, что ты просто подарок судьбы. Ещё тогда, когда наши учёные начали проектировать боевые корабли, нам стало ясно, что наша главная ударная сила, это бойцы-псионики, хотя настоящих псиоников тогда среди нас было очень мало, но мы верили, что вскоре они обязательно появятся, причём во вполне приличном количестве и это, наконец, произошло. Уже тогда учёные, занимавшиеся псионикой, предсказали, что среди нас появятся такие люди, которые даже не будучи мощными телепатами смогут командовать целыми армиями и ты это подтвердил. Игорь, то, что ты сделал с "Титаником", невозможно описать словами. Теперь ты должен, обязан создать мощный пси-корпус, чтобы нам уже никто не смог угрожать нам ни на Земле, ни в Большом космосе. К счастью наши телепаты уже выяснили, что ты в состоянии научить этому своих бойцов. Поэтому отныне ты, а не я Гроссмейстер.

Как только президент России покинул полк, Игорь Завьялов собрал всех бойцов-псиоников и, не поднимаясь на трибуну, а ведя с ними беседу в телепатическом режиме, объяснил, что они все должны сделать. Он уже успел к тому времени о много подумать, а потому не только наметил план действий, но и объяснил всем, каким именно образом они должны подбирать бойцов, чтобы создать такой пси-корпус, который в бою будет действовать, как единый живой организм, а не носиться по полю боя, как толпа истошно вопящих придурков.

На подготовку у них ушло трое суток, после чего бойцы "Титаника" разъехались и стали подбирать людей. Как это ни странно, но в этом им помогала не столько телепатия, сколько какое-то совершенно особое чувство, позволяющее определить, способен человек быть сопричастным к общему делу или же его волнуют одни только личные амбиции. Полк "Титаник" был силён в первую очередь тем, что каждый взвод действовал на поле боя тонко чувствую всю ситуацию в целом, а каждая тройка, в одиночку титаниковцы никогда не сражались, выполняя боевую задачу, стремилась прежде всего не допустить гибели друга внутри себя и за её пределами. Задача, поставленная Чкаловым перед Кумом, не только восхитила, но и воодушевила титаниковцев и чуть ли не половина деловых вернулась с полдороги.

Для них было просто немыслимо зная о том, что их боевым товарищам вскоре снова придётся вступить в бой, заниматься бизнесом. Полковник Завьялов только улыбнулся, когда они сами стали отколупывать от погон лишние звёздочки. Через месяц, когда они находились на своей базе в Оренбургской области, им пригнали новенькие пионеры. До этого они жили в самых обычных палатках и, едва осмотрев космические корабли, сразу же сказали, что казармы им теперь уже не нужны. Хватит одних только ангаров, где будет производится перезарядка орудийных башен, да ещё нескольких ресторанов и прочих увеселительных заведений.

Титаниковцы стали не только костяком созданного в кратчайшие сроки пси-корпуса, попасть в который мог даже какой-нибудь задохлик, способный дышать вместе со всеми в унисон, но и его душой. Ни о какой дедовщине речи не шло и близко, так как почти две трети бойцов-псиоников ещё совсем недавно "парилась на киче". Своего командира титаниковцы уже на следующий день перестали называть Кумом, так как его короновал не какой-то там конь в пальто, а сам Чкалов и дал ему новое погонялово — Гроссмейстер.

Помимо этого бойцы пси-корпуса приняли решение не спешить обзаводиться семьями и особенно детьми, чтобы в голове не было лишних думок "за жизнь". Среди них было свыше сорока процентов женщин, так как "дурной" пример "Титаника" оказался когда-то очень заразительным и потому женских батальонов было создано в первые дни и недели восстания немало, а потому все пришли к выводу, что как-нибудь перебьются без коттеджей с бассейнами, гераней на окошках и мыслей о том, куда пристроить дитятко после того, как оно закончит школу или институт.

Мысли каждого были устремлены в космос и все мечтали только об одном, поскорее разгромить моджахедов и отправиться в пояс астероидов, чтобы приступить там к тренировкам и хорошо подготовиться к встрече с куда более опасными и к тому же неведомыми врагами. В том, что такие появятся, никто почему-то не сомневался.

Не смотря на то, что карингфорс и экспандминд были чуть ли не на порядок лучше своих предшественников — "Сыворотки здоровья" и "Сыворотки расширения сознания", от которых всех так сильно "плющило и колбасило", именно эти прекурсоры сыграли свою главную роль. Подавляющее большинство бойцов-псиоников считало, что вот то было бесиво, так бесиво, а каринг и экс можно даже детишкам колоть. По их мнению экс моментально "ставил" мозги на место и только поэтому за каких-то два месяца боёв все они стали суперсолдатами. То, что карингфорс в сочетании с экспандминдом превратил их всех ещё и в псиоников, они называли прямым следствием и в какой-то мере так оно и было. Если пациентам колоть сначала прекурсоры, а через пару недель препараты второго поколения, то шансы на то, что они станут псиониками, возрастали втрое.

Бывшие зеки по инерции "ботали по фене" и называли чай чифирем, китель — клифтом, а паспорт — ксивой, но при этом уже никто из них даже в мыслях не возвращался к "грехам молодости". Новые звания они усваивали с потрясающей быстротой, но куда быстрее отказывались от прежних привычек. Голубые напрочь забыли о том, чем когда-то занимались, а бывшие проститутки вели себя так, словно были выпускницами института благородных девиц, но не в этом всё же было главное, а в том, с какой быстротой они освоили пионеры. Пилотами космических штурмовиков естественно стали лётчики, им ведь было не привыкать поднимать летательные аппараты в небо, но вместе с тем в каждом отряде чуть ли не все бойцы поголовно буквально налету схватывали всё то, чему они учились по несколько лет.

Сыграло здесь свою роль также и то, что в управлении пионеры были не сложнее велосипеда, а оно было построено по принципу — сел в пилотское кресло, взял в руки штурвал и лети. Всеми операциями, связанными с подъёмом корабля в воздух и самыми сложными эволюциями, брал на себя бортовой компьютер, а пилоту только и оставалось, что задавать курс и скорость. Защита от дурака была стопроцентной и потому даже в самой жуткой сутолоке пионеры никогда не сталкивались. Поэтому к тому времени, когда разведка предупредила, что наступления моджахедов следует ждать со дня на день, весь пси-корпус поднялся в воздух и уже через два часа занял свои позиции. Этого никто не смог заметить. Пионеры становились невидимыми ещё на заводах изготовителях, а потому никто в мире так и не узнал, что они, как и пси-корпус, есть на вооружении новой России.

Заводы, на которых их изготавливали, работали круглосуточно, без выходных и праздничных дней, практически точно так же, как и во времена Великой отечественной. Вдобавок ко всему все необходимые комплектующие были изготовлены заранее и поставлялись строго по графику. Задержка могла произойти только в том случае, если бы пионеры, отправившиеся в полёт на борту "Юрия Гагарина", не доставили бы на Землю вовремя гелий три, а как раз этого не произошло. Горючее для термоядерных реакторов было доставлено своевременно и потому к двадцатому декабря пси-корпус был готов отразить нападение моджахедов на всей линии фронта. У Саудовской Аравии имелось свыше полусотни спутнико-шпионов и к тому же всей этой ордой командовали офицеры её армии.

Ранним утром двадцать третьего октября, радуясь тому, что никаких российских войск из космоса невидно, вооруженные до зубов моджахеды, облачённые в чёрные боекостюмы с мощными бронежилетами, оседлали своих "железных" коней и помчались в свой полумесячный поход. Основную ставку зачинщики похода против гяуров делали на скорость, манёвренность, самое современное вооружение и экипировку, массовость, им удалось сколотить армию почти в полтора миллиона бородатых отморозков, и авиационную поддержку.

Она была представлена в виде двухсот сорока многоцелевых истребителей "F-22 Раптор", хотя и весьма устаревших, но после модернизации всё же довольно грозных, восьмидесяти новейших штурмовиков "А-25 Robber", совсем уж устаревших вертолетов "McDonnell Douglas AH-64 Apache", которых поднялось в воздух целых четыреста двадцать шесть штук, а также семидесяти двух куда более новых многоцелевых вертолётов "Bell АН-72 AH-1Winner" и это действительно была грозная сила. Правда, они не годилась пионерам даже в подмётки и вызывала у бойцов-псиоников только смех.

Банды моджахедов загодя подтянулись к границе с Казахстаном в Туркмении и Узбекистане, а также сосредоточились в Азербайджане и Дагестане. В пять утра вся эта дикая рать, восседавшая на быстроходных джипах, пикапах с пулемётами в кузове, квадроциклах и мотоциклах ринулась в перёд чуть ли не на максимальной скорости. Мчались они и на быстроходных катерах по Каспию.

Никто из моджахедов даже не заметил, что у них над головами летят пионеры с бойцами-псиониками на борту, которые читают все их мыслишки, не отличавшиеся человеколюбием. Хотя разведчики-телепаты уже доложили, что в отрядах моджахедов собрано сплошное отребье и немало таких, которых всего несколько недель назад выдворили из центральных областей России, полковник Завьялов всё же дал своим бойцам убедиться в том, что они имеют дело с патологическими убийцами и кончеными негодяями.

Вердикт бойцы-псионики вынесли единодушный и жесткий, кончать со всеми мерзавцами и пощадить только тех дураков, которым просто задурили головы. Игорь Завьялов, который находился на борту одного из штурмовиков незамедлительно отдал приказ и поставил в нём именно такую боевую задачу. Он не собирался проводить никаких воспитательных мероприятий после боя. Между тем, километрах в двадцати от новой российской границы, от которой заблаговременно отвели пограничников и гражданских лиц, моджахеды, которые до этого момента ехали по дорогам плотными, компактными колоннами, по команде саудовских офицеров стали перестраиваться в боевые порядки, а попросту в линию и вскоре снова помчались вперёд.

Выполняя приказ полковника Завьялова, штурмовики выстроили цепь из бойцов-псиоников в десяти километрах от границы. Над Каспием же они просто выстроились в линию в территориальных водах России. Сухопутную границу исламские фундаменталисты, почему-то уверовавшие в успех своего рейда, преодолели играючи. Взрывы сигнальных мин их только раззадорили и они, вопя что есть мочи, мчались вперёд, как во время ралли-рейда, вот только не обгоняя друг друга, а строго держа линию. Когда они приблизились к невидимой цепи бойцов пси-корпуса, а они стояли один от другого на расстоянии в двадцать пять, тридцать метров вне каких-либо укрытий, примерно на семьсот метров, штурмовики, сделавшие в воздухе "свечку", открыли огонь из всех орудий.

Стрельба велась с дистанции два с половиной километра. Пионеры были практически невидимы, если не считать того, что по обе стороны от каждого появилось по двадцать чёрных кружков. С едва слышными хлопками управляемые скалярные реактивные снаряды вылетели из стволов и помчались вперёд. В современном мотоцикле электроники ничуть не меньше, чем в автомобиле и потому, когда скалярные снаряды взорвались, от их ЭМ-импульса она тотчас "сдохла" и все "железные кони" до единого, проехав максимум полсотни метров, встали. В ту же минуту моджахеды увидели перед собой редкую цепочку пси-бойцов, вооруженных одними только "Винторезами" с пристегнутыми к ним широкими и длинными чёрными тесаками, а также услышали грозное предупреждение:

— Всем стоять и не двигаться! Бросить оружие, заложить руки за голову, сделать пятьдесят шагов вперёд и встать на колени. Вы все арестованы за вооруженное вторжение и если не выполните этого приказа, будете уничтожены.

Как того и следовало ожидать, в ответ моджахеды открыли шквальный огонь и даже бросились вперёд. Цепь в ту же секунду исчезла и пси-бойцы мало того, что немедленно открыли ответный огонь, так ещё и пошли в атаку. В этом бою были пущены в ход не только "Винторезы", но и куда более мощное оружие — псионическая сила. Кто-то применял телекинез и заставлял моджахедов стрелять по своим, кто-то и вовсе решил подпалить им бороды с помощью пирокинеза, а некоторые наносили по врагу такой удар, что того разрывало пополам. Левитаторы взлетели в воздух, а телепортисты перенеслись за спину моджахедам. В общем каждый действовал в меру своих псионических способностей, но больше всего моджахеды испугались того, что на них помчались длинные мечи, которые сносили головы или же вовсе перерубали человека пополам.

Бойцы пси-корпуса не испытывали к врагу никакой жалости и уничтожали его очень изобретательно, что и не мудрено, ведь это были не какие-то там безусые юнцы, но при этом как раз обкуренных дураков, которых заманили в эту бойню для количества, они не трогали. Полковник Завьялов стоял на вершине холма неподалёку от места боя и смотрел на всё бесстрастно и отрешенно. Он был одним из немногих людей, несших службу в рядах пси-корпуса, кто не принимал участия в этом сражении. Во всяком случае прямого и хотя находился чуть ли не в цепи истреблявших врага бойцов-псиоников, а не на штабном пионере, всё же руководил ходом боя и перед его мысленным взором была видна вся его картина

Точно такая же история творилась и на море. В воздухе же сложилась совсем иная ситуация. Саудиты, командовавшие нашествием, держались километрах в десяти позади и сначала не понимали, что происходит, но вскоре стали докладывать своему командованию, что русские безжалостно истребляют воинов Аллаха. Самолёты противника и вовсе находились в сотне километрах от границы и, получив приказ, приготовились открыть огонь по всему фронту, а полтора десятка "Рапторов", поднявшихся на высоту в двадцать два километра, и вовсе приготовились выпустить по российским городам ракеты с термоядерными боеголовками.

Одновременно с этим на территории Пакистана и Ирана были открыты пусковые шахты баллистических ракет, чтобы произвести массированный залп. Пилоты нескольких десятков самолётов и вертолётов тут же заявили, что они не станут стрелять по своим и потому им не пришлось почувствовать на себе мощь нового русского оружия. На этот раз пилоты пионеров, выполняя приказ полковника Завьялова, отключили оптическую маскировку и потому очень многие моджахеды увидели, что высоте в полтора километра зависли в воздухе странные летательные аппараты, ощетинившиеся пушками. В следующую секунду воздух содрогнулся. Когда электромагнитная пушка разгоняет снаряд до дозвуковой скорости, её почти не слышно, но когда она выпускает его с гиперзвуковой скоростью, выстрел получается очень громкий и к тому же заметный.

Снаряд-ракета вылетает с такой огромной скоростью, что не имей он плазменной рубашки, то непременно сгорел бы из-за трения об воздух. В небе, словно провели карандашом золотистые линии, после чего все самолёты и вертолёты, пилоты которых решили выполнить приказ, были немедленно сбиты. По ним стреляли "щадящими" снарядами, практически болванками, а вот те "Рапторы", которые готовились нанести по России термоядерный удар, были уничтожены специальными зажигательными снарядами, которые создавали огненный шар диаметром в полсотни метров. Температура горения пирофора, которым они были начинены, превышала десять тысяч градусов. Это был уже почти термоядерный взрыв, в пламени которого сгорало и превращалось в плазму всё, что угодно.

Поэтому смертоносная начинка ракет с термоядерными боеголовками даже не вызвала сколько-нибудь значительного радиоактивного заражения. По наземным пусковым установкам были нанесены удары "Спейсхаммерами", причём с точно таким же результатом. Хотя над теми местами, где они находились, взвились в небо характерные грибовидные облака, радиоактивных осадков после них не было. Были так же уничтожены в Саудовской Аравии, Иране и Пакистане, штабные бункеры военных, откуда исходили все приказы. Политическое руководство этих стран сочло за благо спрятаться там и потому превратилось в плазму и облака тончайшей серой пыли и не оно одно. У несостоявшегося джихада было много отцов и все они были уничтожены вслед за высшим руководством.

Имам Мехмед Аль-Бакри, благодаря пылким и страстным проповедям которого на север отправились многие сотни молодых людей, поверивших в его россказни, готовился выступить перед множеством верующих с победными реляциями. Ему щедро заплатили за пропаганду и он то и дело потирал свои пухлые руки с пальцами, похожими на сосиски. На площади перед мечетью собралось множество людей, когда какая-то неведомая сила вдруг увлекла толстого имама вверх. Его зелёная чалма слетела с лысой головы, распустилась, свилась в верёвку и петлей затянулась на шее. Имам завопил от ужаса и задёргал ногами. Толстое брюхо Мехмеда Аль-Бакри, отправившего на верную гибель множество людей, стало опасно раздуваться, отчего затрещала ткань. Имам закричал ещё громче и тут же захрипел. Глаза его вылезли из орбит, брюхо с громким звуком лопнуло, окатив всех его содержимым.

Вслед за этим выпотрошенная туша имама взлетела ещё выше и исчезла в огненной и такой яркой бело-голубой вспышке, что померкло солнце. Через несколько секунд на людей сверху посыпался чёрный, жирный пепел. Люди в ужасе закричали и побежали прочь от мечети, а вслед за имамом Мехмедом Аль-Бакри с криком взлетело в воздух и сгорело на высоте в сотню метров ещё десятка полтора человек. Менее, чем за час в исламском мире было уничтожено около двадцати тысяч подстрекателей этой несостоявшейся войны — священнослужителей, призывавших в мечетях священной войне против русских гяуров, политиков, военных и представителей бизнеса, финансировавших джихад. Пси-корпус не имел к этому никакого отношения, он занимался своим делом. Помимо него у новой России имелись ещё и супердиверсанты-псионики.

Менее, чем за час враг был уничтожен или взят в плен. К пленным отнеслись без какой-либо жестокости. Их моментально накачивали карингфорсом, после чего загружали в пионеры, отвозили домой и там вышвыривали на площадях перед мечетями. Никаких заявлений от "Комитета триста сорок" не последовало, всё и так было ясно, хотя ни Саудовская Аравия, ни Иран, ни Пакистан также не сделали никаких заявлений ни до, ни после инцидента. Вообще-то такие заявления делать было просто некому. Правительства всех трёх стран погрязли в этой гнусной истории по самые уши, за что все те люди, кто имел к этому прямое и непосредственное отношение, а также все те, кто отдавал приказы и принимал решения, были уничтожены.

Вместе с этим были также уничтожены десятки военных объектов и военных заводов. Делалось это довольно-таки гуманно. Сначала "Спейсхаммеры" наносили предупреждающий удар, заключавшихся в серии небольших взрывов, а после того, как люди разбегались, через час, полтора уничтожали объект. Без жертв не обошлось, так как некоторые люди по каким-то причинам не пожелали спасаться бегством, но это никого в России не смутило. По всей стране было объявлено, что недавно созданный пси-корпус полностью уничтожил вторгшихся на территорию государства моджахедов, а спецназ нанёс удар возмездия по тем государствам, которые подготовили этот поход и уничтожили всех его руководителей и идеологов. Никаких нот протеста заявлено не было.

Не стал "Комитет триста сорок" и извиняться перед кем либо и выражать свои соболезнования. Весь мир вздрогнул и оцепенел от шока и только на следующий день, когда специалисты изучили всю хронику событий, а она была прекрасно изложена в Рунете и освещена российскими СМИ, началось широкомасштабное обсуждение случившегося. В тех странах, родом откуда были моджахеды, в это время стоял истеричный вой и вообще творилось самое настоящее безумие. Разъярённая толпа бросилась громить не только давно уже опустевшие российские посольства, но все прочие, принадлежащие европейским странам, США и Канаде. Вот тут-то пси-корпус снова взялся за дело и если превращать в руины здания российских посольств в мусульманских странах их жителям никто не мешал, то при отражении атаки на остальные посольства, а также на те места, где жили русские, пусть это и бы ли уже не граждане России, были пущены в ход очень мощные, деморализующие нападающих, спецсредства, так что вонь повсюду стояла жуткая.

Пси-корпус промчался по всем странам мусульманского мира, словно самум, хамсин и прочие бешеные ветра. Если где-то имелся бордель и в нём имелись русские девушки и женщины, а вместе с ними секс-рабыни из других европейских стран, то все, кто содержал эти заведения, уничтожались безжалостно. Их сначала вешали, а потом испепеляли точно так же, как были сожжены трупы моджахедов.

К этой операции готовились основательно и не одну неделю, а потому и жертв было предостаточно. Всех, кто истязал женщин и девушек, убивали невзирая на возраст, пусть это даже были четырнадцати, пятнадцатилетние подростки. Только после этого представитель "Комитета триста сорок" сделал заявление и предупредил, что отныне расплата за любые козни, направленные против России будет только одна — смерть без возможности погребения. В том числе ультиматум прозвучал и на всех языках Востока, отчего население там тут же умолкло.

Глава семнадцатая Триумфальное возвращение Максима Первенцева

Максим пошел навстречу просьбам учёным и "Юрий Гагарин" задержался в системе Альфа Центавра до конца года, хотя им и этого было мало. Кое-кто начал было поговаривать, что не мешало бы основать на четвёртой планете Ригеля Центавруса, имевшей кислородную атмосферу и жиденькую биосферу, колонию. На это было заявлено, что большей глупости невозможно придумать, так как проку от этой колонии не будет никакого, одна только головная боль. Тем не менее учёные успели помотаться по всей звёздной системе и совершили свыше тридцати высадок на самых разных небесных телах. По их словам они собрали множество бесценных научных данных, хотя кому бы об этом говорить, только не телепатам. Не такими уж и бесценными они были по большому счёту.

Солнечная система в этом плане мало чем отличалась от системы Альфы Центавра, если не считать того, что это была тройная звезда. Во всяком случае в солнечной системе хоть можно было заниматься добычей полезных ископаемых на том же Марсе или Луне, не говоря уже о поясе астероидов. Правда, их вполне хватало на Урале, в Саянах и других горах. Тем не менее учёным пошли навстречу и они остались вполне довольны. Третьего января "Юрий Гагарин" стартовал по направлению к Земле. Модернизацию его нереактивных двигателей было решено провести после возвращения домой и потому обратный полёт занял всё те же тридцать два томительных дня. Как и при полёте к Альфе Центавра всем пришлось терпеть волновые вихри и противные, нудные царапины, но к этому они уже привыкли и потому не жаловались на неудобства.

С Земли Первенцевы улетали вдвоём, а домой возвращались почти втроём и то, что полёт в подпространстве никак не повлиял на ход беременности Маргарет, лишь доказывало его полную безопасность. Максим и Маргарет поженились в середине ноября. Сразу же, как только президент России почувствовал, что его девушка в положении. Свадьбу сыграли пышную, весёлую, вот только вместо проезда на лимузине или тройке был облёт ближайшего космоса на "Метеоре-1". О космической свадьбе было сообщено на Земле всем людям, но молодоженов поздравляли далеко не везде за пределами России.

Куда чаще их проклинали и почему-то особенно Маргарет. Причём так оголтело, что её родители и почти вся родня решили перебраться в Россию. Родители и родня Билли Фореста сделали то же самое. По мере приближения "Гагарина" к Земле, страсти на планете накалялись. Дело дошло даже до того, что Папа предал Максима Первенцева анафеме и буквально через час у него случился инсульт, причём обширный. Жизнь Понтифику спасла инъекция карингфорса, но поражение мозга было настолько серьёзным, что он по сути стал клиническим идиотом. Спасти его могли только русские целители и Православная Церковь направила их в Ватикан. Папу поставили на ноги за трое суток и "прочистили" ему мозги экспандминдом.

Целую неделю его святейшество размышлял, после чего сложил с себя сан и заявил, что переходит в православную веру, после чего уехал в Россию и уже там признался, что стал телепатом и, прочитав мысли окружавших его людей, ужаснулся. Папа был испанцем, а стало быть католиком до мозга костей, но то, что он пережил, заставило его переосмыслить всю свою жизнь и это повергло весь католический мир в ужас. Мусульманский мир и так пребывал в нём уже не один месяц. Вообще-то то, что произошло в России и особенно полёт первого звездолёта к Альфе Центавра, привело в ужас весь мир и заставило людей буквально содрогнуться. Россию и русских стали панически бояться. Сотни миллионов людей охватила жестокая депрессия и они впали в апатию.

Зато в России царила совершенно иная обстановка. Страна наконец была полностью освобождена от бюрократов и компрадоров. Домой стремились вернуться все, кто имел хоть какие-то русские корни, но вместе с тем, бросив буквально всё, в Новую Россию потянулось множество людей, которые вдруг почувствовали, что только там они смогут жить спокойно и упорно трудиться в надежде на то, что однажды смогут улететь с Земли вместе с русскими. Странное дело, но телепатический иммиграционный контроль пропускал даже тех, кто ещё совсем недавно был чуть ли самым ярым врагом России. Телепаты, а вместе с ними власти, объясняли это тем, что их куда больше волнует то, что думают люди сейчас, а не их прежние заблуждения. После нового года начались и вовсе странные дела.

Довольно многие люди из числа тех русских, которые смылись из России с миллионами и даже миллиардами долларов пятнадцать, двадцать лет назад, принялись обращать всё своё достояние в деньги, и, подъехав на такси к зданию посольства, останавливали машину за несколько кварталов и шли дальше на коленях, после чего умоляли разрешить им вернуться на Родину. Они отдавали всё ранее украденное, награбленное и заработанное честным путём до последнего цента, были готовы провести долгие годы на каторжных работах, лишь бы их пустили обратно в страну и таких людей насчитывалось немало. В посольства было отправлено множество суровых священников-телепатов и именно им новые власти поручили оценить всю глубину их раскаяния и принять окончательное решение.

Раскаивались в содеянном далеко не все русские и уже очень скоро всему остальному миру стало ясно, что оставшихся нельзя называть людьми. Во всяком случае приличными. К тем же, кто покаялся, не применялось никаких санкций и их встречали точно так же, как немцев и французов, итальянцев и испанцев, шведов и датчан решивших перебраться в Россию. Хотя Максим Первенцев находился невероятно далеко, он постоянно был на связи со своими друзьями и всё чаще и чаще получалось так, что только ему удавалось принять правильное решение, которое не вызывало ни у кого ни раздражения, ни даже сомнения в том, что поступать нужно именно так.

Одним из самых ключевых вопросов был такой, каким путём идти дальше, то есть какую модель экономики строить в Новой России. Максим поступил предельно просто, он задал этот вопрос не учёным-экономистам и социологам, а предпринимателям и попросил не только высказать своё мнение, но и сделать это так, как полагается патриотам. В результате была предложена такая модель экономики, которую правильнее всего было бы назвать патриархально-общинной, когда каждый предприниматель ощущает себя отцом большой семьи, которую ему нужно кормить, одевать, обувать и обихаживать, поселив в большом, удобном, чистом и тёплом доме.

Патриархальность и взаимовыручка ставились во главу угла новой русской экономики, а также бережливость, рачительность, нестяжательство и мысли о завтрашнем дне и о том, что с природой будет после того, как тебя не станет. Первый и самый главный лозунг отцы русского дела выдвинули на первый взгляд простой и незамысловатый — "Помни о завтрашнем дне". Разъясняя свою мысль они говорили: — "Хватит производить грошовые поделки, срок службы которых исчисляется месяцами и чуть ли не неделями. Давайте делать всё с таким расчётом, чтобы вещи служили не только нам, но и нашим внукам".

Вторым лозунгом было: — "Общество потребления — прямой путь в ад". Доказывая это, они объясняли: — "Жить стоит только ради созидания вечных ценностей и чего-то действительно нужного людям, но не для бесконечного наслаждения и потребления. Истинное наслаждение заключено в созидании, а не в роскоши и излишествах". При этом новые русские предприниматели говорили, что с такими мыслями любые люди, а не только русские, будут на Земле чужими и потому нужно покинуть эту планету как можно скорее. Они же первыми и подали всем остальным пример, отказавшись строить себе дворцы и роскошные виллы. Банкиры вторили им и говорили, что ценность денег заключается вовсе не в том, сколько можно купить на них товаров, а в том, что деньги при создании новой финансовой системы смогут с максимальной эффективностью работать на благо всех людей.

Хотя на первый взгляд в России всё было вроде бы в полном порядке, перекосов хватало, особенно в экономике, полностью ориентированной на экспорт. Ей нужна была самая капитальная реконструкция. Предприниматели и экономисты первыми посчитали, сколько нужно будет задействовать людей и техники в строительстве такого числа гигантских звездолётов, чтобы они смогли унести на себе всех людей на другую планету за считанные годы, максимум за полтора, два десятилетия, а не за многие десятки лет. Ещё не приступив даже к их конструированию, они сразу же заявили, что эти звездолёты нужно строить с таким расчётом, чтобы их можно было эксплуатировать столетиями и что та планета, на которой они поселятся, не должна повторить судьбу Земли и остаться вечно девственной, а потому звездолёты нужно будет переоборудовать в космические металлургические комплексы и заводы по производству самых различных конструкционных материалов.

Идея патриархально-общинной экономики быстро завоевала умы людей, как и то, что каждая вещь должна служить человеку многие десятилетия. Здесь свою огромную роль сыграло то, что учёные-псионики уже разработали такие наноматериалы и особенно наноткани, срок службы которых мог исчисляться и столетиями, но при этом одежду из них можно будет обновлять до бесконечности, меняя её цвет и фасон в весьма широком диапазоне. То же самое можно было сказать и о флайерах, способных с одной стороны быть идеальным транспортным средством, а с другой маленьким космическим корабликом для не таких уж и близких путешествий. Они также могли служить человеку не одну сотню лет и это определяло ближайшее будущее.

В день старта "Гагарина" к Земле состоялось весьма важное событие, "Комитет триста сорок" открыл, можно сказать, секрет Полишинеля — рассказал о том, кто и почему в конце шестидесятых, начале семидесятых годов прошлого века, практически не сговариваясь, но действуя в унисон, так и не дал возможности людям создать постиндустриальное общество, чем вверг Человечество в бесконечный кризис. Это были крупнейшие энергетические, горнодобывающие, перерабатывающие, металлургические и машиностроительные корпорации. Именно они выдвинули идею "общества потребления", но не в этом заключалась трагедия Человечества.

В это время наука уже была способна вооружить человека не просто ресурсосберегающими технологиями, к которым Человечество всё же пришло, а неиндустриальными технологическими циклами и процессами. От них отказались в пользу глобального разделения труда и якобы высокой экономической эффективности. Зачем, спрашивается, производить металлы неподалёку от месторождений на небольших предприятиях, когда можно перебрасывать миллионы тонн руды с одного континента на другой? Зачем строить автомобильные заводы, изготавливающие по пять, десять тысяч "неубиваемых" автомобилей, служащих человеку многие десятилетия, в год, когда можно штамповать сотни тысяч таких машин, которые через пять лет окажутся на свалке? При этом до семидесяти процентов всех ресурсов будет расходоваться на воспроизводство самих средств производства и только тридцать будут обеспечивать потребности людей в самой различной продукции.

Зачем создавать персональные компьютеры с тактовой частотой в двести пятьдесят гигагерц, когда можно каждые полгода добавлять по паре ядер к процессору? Бесконечное производство мусора с целью выкачивания денег и постоянный рост денежной массы устраивали корпорации куда больше, чем работа в условиях действительно постиндустриального общества, когда человек перестаёт зависеть от огромных корпораций, но что самое главное, общество имеет такое огромное количество рабочих мест, что сможет обеспечить ими всех желающих с большим избытком. Вот так и получилось, что в две тысячи тридцатом году люди забыли о том, что сломанный будильник, кофеварку или телевизор можно починить. Нет, их специально изготавливали таким образом, чтобы через год они "умирали".

Учёные-псионики предъявили русским людям такое количество постиндустриальных технологий, при которых уже были не нужны гигантские комбинаты и карьеры, что всем сразу же стало ясно, чем они смогут заняться уже завтра. Большая их часть была создана как раз в пятидесятые, шестидесятые и семидесятые годы, но доведены "до ума" в последнее десятилетие и теперь становились широко доступными с одной единственной целью — дать возможность Homo Sapiens Sapiens, ставшему тупым придатком бездушного, унифицированного индустриального производства, превратиться в Homo Sapiens Habilis, что очень далеко от просто Homo Habilis, австралопитека, первого из всех Homo на Земле, в человека, который не будет зависеть от государства и его диктата.

Больше всего людей поразило то, что учёные КТС создали триста сорок восемь самых различных производственных комплексов размером от трёх железнодорожных вагонов, поставленных рядом, до двухэтажного дома и все они были нацелены на то, чтобы обеспечить будущие мини-заводы и фабрики материалами, сырьём, полуфабрикатами, а также чуть ли не полностью готовыми комплектующими. В общем только и делай, что загружай в них металлы и другие полезные ископаемы. Сразу же было заявлено, что уже в самое ближайшее время все металлургические предприятия будут закрыты и утилизированы, а вслед за ними и остальные промышленные гиганты, уничтожающие природу. На первоначальном этапе в строю останутся одни только машиностроительные предприятия, но и те перейдут на выпуск одних только новых производственных комплексов.

Людям также были предъявлены первые пятьдесят научно-исследовательских космических кораблей, которые сразу после возвращения Максима Первенцева отправятся на Луну, Марс, в пояс астероидов и к спутникам Сатурна и Юпитера, чтобы вести там разведку полезных ископаемых. Одновременно было сказано, что в России, на Урале, уже начато строительство двух малых космических металлургических комплексов длиной три километра, шириной два с половиной и высотой в полтора и что они поднимутся с поверхности Земли уже через два с половиной года. Их задача уже была определена — астероид Амон, под номером NEO 33554, ближайший к Земле. Хотя он имеет в поперечнике всего два километра, самородного железа и никеля в нём находится на сумму в восемь триллионов долларов, а кобальта и металлов платиновой группы, на двенадцать. Двадцать триллионов долларов летали чуть ли не над головой у людей.

КМК "Павел Аносов" и КМК "Иван Бардин", названные так в честь великих русских металлургов, доставят на Амон роботизированные установки для резки металла и роботизированный комплекс для его плавки и разделения сплавов в вакууме, а также жилые комплексы. После этого они превратятся в космические корабли-доставщики, только громадные. По расчётам специалистов работы там всего на пять лет, после чего космические металлурги, которые будут жить в сказочно роскошных условиях, Семирамида от зависти удавилась бы, отправятся к следующему точно такому же астероиду. Работы по строительству космических металлургических комплексов уже начались и на обоих стапелях трудилось свыше ста тысяч человек.

От этого известия промышленники экономически развитых стран содрогнулись, но куда больше них перепугались военные, ведь оба космических корабля будут доставлять на землю не металлические болванки, а готовые конструкционные блоки. Совершенно однотипные, словно детали конструктора "Лего", они пойдут на изготовление корпусов больших звездолётов, зато как раз они будут иметь различные размеры и назначение. Речь ведь шла не только о строительстве космолайнеров для перевозки пассажиров, но и огромных боевых космических кораблей-носителей. Если космолайнеры длиной в семь с половиной километров будут впоследствии переделаны в большие космические металлургические комплексы, то пятикилометровые боевые корабли, которые уже назвали линкорами, такими и останутся на долгие годы, если вовсе не на столетия.

Космические планы русских пугали военных всех стран без исключения. Они, как никто другой, прекрасно понимали, что если всё это не блеф, то Православная Русь станет чуть ли не самым главным шерифом в галактике и мечтали только об одном, чтобы кто-то сумел остановить русских. Самые панические настроения царили в высших правящих кругах Китая и Индии. Им ведь русские не предложили участвовать в колонизации других планете, а положение что в одной, что в другой стране было уже сейчас очень серьёзное. Зато это заставило эти две страны с гигантским населением тайно сесть за стол переговоров, чтобы начать договариваться о полном объединении, без которого им, судя по всему, будет не выжить, если русские действительно покинут Землю навсегда, а именно об этом, судя по всему, как раз и шла речь на самом деле.

Вот и получалось, что нет худа без добра. Китай и Индия, отношения между которыми были крайне напряженными, быстро нашли точки взаимного соприкосновения. Точнее одну единственную точку и ею оказалось Северное Наследство, которое они решили не уступать никому. Одновременно с принятием такого стратегического решения, правительства обоих стран решили сделать всё от них возможное, чтобы помочь Новой России всем, что только может ей понадобиться даже в ущерб своим собственным народам. Очень уж привлекательным было Великое Северное наследство. Особенно при том условии, что русские уже сейчас заявляли, что после них останется возрождённая природа и множество экологически чистых городов без малейших признаков мегаполисов.

Пользуясь случаем, Китай, согласовав этот вопрос с правительством Новой России, фактически аннексировал Монголию и Казахстан, пообещав "завалить" своего северного соседа по крайней мере экологически чистыми продуктами питания и всем, о чём его только не попросят. Максим даже провёл три раунда переговоров с председателем КПК и, подумав, дал добро, но при одном единственном условии — ни казахи, ни монголы не будут ущемлены в своих правах. Зная о том, что Индия стоит в очереди, он сказал, после того, как Пакистан, а вместе с ним и Афганистан участвовали в агрессии против России, её руководство не будет возражать против того, чтобы индусы навели там порядок, равно как и в остальных странах Средней Азии, влачащих весьма жалкое существование.

США уже фактически были предложены Чукотка, Колыма, Камчатка и Магадан, но только в том случае, если эта страна поставит Новой России некоторые свои новейшие технологии и высокотехнологическую продукцию. Президент Стюарт, зная о тайном сговоре между Индией и Китаем, тут же стал напрашиваться на переговоры. С ним Максим тоже разговаривал несколько раз и американец сказал, что США окажут Новой России любую помощь чем угодно, хоть военной силой, лишь бы иметь полное юридическое право на её Европейскую часть от Поволжья до старых границ СССР, вплоть до Северного Кавказа вместе с Крымом. Все восточные же территории, кроме Камчатки и Курильских островов, он "отдавал" китайцам.

За это было обещано, что вся рыба, выловленная в районе Курильских островов, а также весь рений, добытый на Итурупе, будут поставляться исключительно в Россию и практически по себестоимости. Рения нужен был для изготовления контактов термоядерных реакторов и не только. Поэтому Максим пригласил президента США посетить Россию и тот намеревался прилететь десятого февраля. После Чили Соединенные Штаты располагали вторыми по объёмам запасами рения и до тех пор, пока не будет найден астероид из этого металла, его нужно будет где-то покупать. Так что сделка была очень выгодной.

Максим Первенцев думал не только о далёком, но и о самом ближайшем будущем. Самой главной проблемой Новой России были Татарстан и Башкортостан. Татарские и башкирские бай вжали головы в плечи и напряглись в отношении репрессий, но они всё не начинались. Русские из этих двух республик уже выехали, но далеко не все татары и башкиры вернулись на свою историческую родину. Их никто не гнал из русских городов. Больше всего татар жило в Москве и в этом году они даже не стали устраивать народных гуляний, празднуя курбан-байрам и тем более прилюдно резать коров и баранов. Все знали, что рано или поздно КТС начнет решать вопрос с заволжскими мусульманами, но только те татары и башкиры, которые были с повстанцами задолго до начала восстания или стали бойцами-псиониками пси-корпуса "Титан", знали о том, каким именно будет это решение.

В принципе они же сами его и предложили. Ещё до отлёта с Земли Максим встретился с патриархом РПЦ и довёл до его сведения, как татары и башкиры, которые участвовали в подготовке восстания, предлагают решить самый злободневный вопрос. Если Православная Церковь найдёт необходимые формулировки, то в Новую Россию смогут переехать многие жители Кавказских республик. В первую очередь значительная часть осетин и черкесов. Жители Закавказья новые власти России не интересовали. Подавляющее большинство армян из страны уехало после окончательной победы чиновников, а те которые остались, в большинстве своём были расстреляны, и хотя их насчитывалось всего несколько сотен человек, крови на них было, как на всех эсэсовцах Третьего рейха. Точно так же отличились грузины и азербайджанцы, а потому они были отрезанный ломоть и никто не хотел их в России видеть даже гостями.

Нет, довольно большое число армян вернулось чтобы воевать против тех, из-за кого они покинули Россию, но это были даже не десятки тысяч. Евреев приехало из Израиля почти втрое больше, почти семнадцать тысяч человек. Как одни, так и другие говорили, что по образу мыслей, воспитанию и даже духу они русские и потому не могли поступить иначе, но так думали далеко не все армяне. Зато очень много евреев действительно мечтали найти в России то, чего им не дала бы ни одна другая страна мира — прямую и самую короткую дорогу к звёздам и для них граница была открыта. Некоторые из них даже шли на это не смотря на то, что их родители наотрез отказывались вернуться вместе с ними в Россию.

Патриарх Иоанн I, в миру Иван Петрович Ребров, в числе первых иерархов РПЦ попросил чтобы ему сделали инъекцию карингфорса и экспандминда. Он и без каких-либо прекурсоров сразу же стал практически полным псиоником и весьма мощным телепатом. Псионический дар Иоанн I счёл Божьей благодатью, излившейся на многострадальный русский народ. Будучи митрополитом, он наотрез отказался обслуживать новую власть и ни один чиновник так и не смог получить от него благословления. Заставить его смириться новая власть так и не смогла, как и молчать. Он мог запросто остановить службу, если в храм входили ироды и никто не мог с ним ничего поделать. Теперь же ему предлагалось сделать то, против чего так яростно выступала всегда Православная Церковь — встать на путь экуменизма.

Правда, речь шла вовсе не о том, чтобы в лоне Русской Православной Церкви объединились христиане всех тех христианских церквей и учений, в которых они выросли и были воспитаны до того, как решили присоединиться к русскому народу, а таких было уже около миллиона человек. Речь шла о том, чтобы Русская Православная Церковь взяла под своё крыло мусульман и иудеев перед дальней дорогой сквозь звёзды на Православную Русь. Патриарх, услышав это, сначала опешил и воскликнул:

— Максим Викторович, что вы такое говорите? Это же всё идёт от лукавого и грозит гибелью Православной Церкви. Поймите, она Православная только потому, что правильно славит Бога. Вам ведь известно, что в действительности имело место постепенное отпадение западных народов и западноевропейских конфессий от Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви. Русская Православная Церковь не отходила от неё ни на шаг с времён крещения Руси, а вы говорите, что мы должны принять в свои объятья мусульман и иудеев. Извините, это невозможно.

— Православие? Правильно славить Бога? — усмехнулся Максим и спросил — А Бог нуждается в том, чтобы его славили? Он что, по вашему, император или падишах какой-то, который без прославления обойтись не может? Бросьте, отец Иоанн, это всё благоглупости. Проходят времена, одна эпоха сменяет другую, а раз так, то и в православии должны наступить перемены. Вы же согласились, наконец, что люди это никакие не рабы Бога, а его сыновья. Знаете, я бы вообще никогда не стал бы с вами разговаривать, не будь наукой доказано, что кроманьонцы появились на нашей Земле каким-то совершенно удивительным, непостижимым, но в то же время отнюдь не чудесным образом. Увы, но Адам и Ева это всего лишь библейские сказки, зато давно уже доказано, что неандертальцы и все предшествующие им гоминиды к нам, людям, никакого прямого отношения не имеют. Да, они могли быть той самой глиной, из которой кто-то слепил человека, ведь у нас с ними есть общие гены, но тем не менее не являются нашими предками. Уже очень скоро мы полетим к Альфе Центавра, а затем наши звездолёты полетят к более далёким звёздам и потом, улетев от Земли так далеко, что той звезды даже не будет видно, найдут в Поясе Ориона ту планету, которую мы с вами назовём Православной Русью. Нашу точку зрения вы знаете. Мы хотим предоставить всем тем народам, которые волнует чистота крови, история, традиции и культура предков, их верования, наконец, возможность жить там бок о бок с нами и бережно хранить всё, что делает их французами, англичанами, шведами. Лишь бы они нас уважали и разделяли наше стремление жить так, как хотим мы, и не учили нас, какими мы должны быть, чтобы кому-то понравиться. Поймите, отец Иоанн, православие вышло из иудаизма, как вышло из него мусульманство и лично мне дороги как некоторые евреи, признаюсь честно, далеко не все, так и татары, башкиры, черкесы, осетины, правда, тоже далеко не все. Они хотят находиться под крылом Русской Православной Церкви и даже готовы несколько видоизменить свои обычаи и отказаться от самых одиозных аспектов шариата, а раз так, то почему бы вам не пойти им навстречу? Вы же не станете от нас требовать, чтобы ваша паства могла совершать паломничества на Землю. Может быть такое и будет, но только не в ближайшие пятьсот лет. Мы, наше поколение, улетим с Земли навсегда и может быть наши правнуки захотят увидеть материнскую планету, но и это не факт.

В тот день Максим разговаривал с патриархом Иоанном I до поздней ночи и они расстались так и не придя ни к какому решению, но на следующий день его святейшество вызвало к себе келаря монастыря, в котором он находился последние три года. Это был, как и Максим, в прошлом кадровый разведчик, постригшийся в монахи, но не забывший прежних навыков и даже более того, создавший в монастыре небольшую разведгруппу. С иноком Сергием патриарх беседовал едва ли не целую неделю, после чего поручил ему собрать всю информацию о настроениях мусульман. Иоанн прекрасно понимал, что президент Новой России, а вместе с ним КТС уже никогда не свернут со своего пути. Более того, он лучше кого-либо на Земле знал о том, как страстно мечтают русские люди о Земле Обетованной, о Православной Руси и что они готовы положить на это не только все свои силы, но в том числе и свою жизнь.

Ещё никогда у русских людей не было столь великой цели и что самое главное, словно сам Бог диктовал им это и даровал для достижения столь высокой цели псионические способности. Если для того, чтобы иметь высокую долю уверенности в том, что у тебя появятся псионические способности нужно было сначала принять инъекции прекурсоров, а уже потом карингфорса и экспандминда, то у священников и монахов дело обстояло совсем по-другому. Им для этого хватало одного только экспандминда и многие из них именно так и поступали. Они сначала просили сделать им инъекцию этого препарата, который буквально перекраивал твой мозг и делал сознание невероятно чистым и возвышенным, а уже потом соглашались на инъекцию карингфорса, возвращающего человека во времена полного расцвета сил и весьма основательно преображающего тело. Об этом можно было судить глядя на инока Сергия, красавца и атлета.

Вот и говори после этого, что в здоровом теле здоровый дух. В данном случае впереди шествовали кристально чистое, ничем незамутнённое сознание и дух, а уже затем к человеку приходило физическое совершенство. Инок Сергий быстро собрал команду и отправился сначала в Татарию, а затем в Башкирию. Команда состояла из монахов, священников, татар и башкир, примкнувших к КТС более десяти лет назад, а также из телепатов чуть ли не "первого призыва". Два месяца они встречались с муллами и просто правоверными мусульманами, вели с ними долгие беседы и старались выяснить только одно, что для них дороже — хаджи в Мекку или близость к русскому народу? Вскоре мусульмане России, узнав об этой экспедиции РПЦ, чуть ли не в один голос заговорили о том, что Мекка это, конечно, хорошо, но русские, если рассудить, это всё равно, что родные братья, причём старшие, лишаться которых они не хотели.

Полного единодушия в этом вопросе не было. Некоторые были настроены против русских откровенно враждебно и считали их всех поголовно грязными свиньями и скотами, которых нужно уничтожать без зазрения совести. Этому никто не удивлялся и даже более того, ничего, кроме улыбок такие мысли ни у кого не вызывали. Если некоторым русским людям (и не только им одним) было достаточно хорошей встряски в виде осознания того факта, что довольно скоро, до этого дня доживёт каждый, будь он даже глубоким стариком, вся Россия поднимется на крыло и улетит, как птица, к звёздам, то этим типам мозги мог вправить только экспандминд.

Почти две трети мулл, видя то, что русские не предпринимают против мусульман Поволжья никаких репрессивных, уже сообразили, что их вообще не будет. Вот им-то как раз первым и стало ясно, чего именно они лишатся, если не последуют за русскими и что самое главное, с чем столкнутся впоследствии, когда на их земли, откуда их попросят временно удалиться, чтобы не путались под ногами, придут индусы и китайцы, причём ставшие к тому времени одной нацией. К этому дело шло семимильными шагами, так как между Индией и Китаем были заключены широкомасштабные договоры. Китай даже пошел на то, что начал жестко душить противников Индии в Пакистане и готовился к совместной оккупации Афганистана, так как обе страны получили на это карт-бланш от России.

С санкции некоторых мулл был проведён такой эксперимент. Телепаты отобрали самых непримиримых и яростных врагов русских людей и России и вкололи им карингфорс и экспандминд против их воли. Всем было интересно посмотреть, что их этого в итоге получится и результат превзошел все ожидания. Те татары и башкиры, которые ещё вчера были готовы убивать русских, вдруг сразу же присмирели. При этом дело было вовсе не в том, что они резко помолодели и к ним стали быстро возвращаться силы. Нет, тут всё дело было в том, что они обрели расширенное сознание и стали думать своей головой вместо того, чтобы в неё есть и из неё орать.

Эксперимент с карингфорсом и экспандминдом эмиссары РПЦ договорились провести в несколько этапов и после того, как сотня самых оголтелых бабаев присмирела, поняв, что русские никогда не были их врагами, настала очередь мулл. Сначала сто человек получили инъекции прекурсоров и вскоре выяснилось, что у тридцати процентов псионические способности появились практически в полной мере. Ещё сто мулл получили инъекции карингфорса и экспандминда. На этот раз результаты были совершенно ошеломительными. Шестьдесят два человека стали полными псиониками, обладающими даром телепатии, зато когда ещё сто самых отважных духовных лица приняли монашескую дозу экспандминда, всё стало на свои места.

Что татары, что башкиры, что черкесы и кабардинцы одинаково с русскими монахами реагировали на чистый экспандминд и становились в первую очередь телепатами. Так в долгих разговорах о том, кто мы и кто они, была поставлена последняя точка. И мы, и они оказались людьми практически одной судьбы. В прессе об этом не писали специально и на телевидении также никто не выступал, зато Рунет был переполнен блогами, посвящёнными тому, как именно следует поступить мусульманам России — примкнуть к РПЦ как самостоятельному подразделению и заменить хадж в Мекку чем-либо или остаться правоверными мусульманами на Земле и навсегда позабыть о русских братьях и сёстрах?

Совершенно спонтанно, без какого-либо давления сверху или сбоку начались опросы населения и вскоре выяснилось, что шестьдесят семь процентов татар, пятьдесят четыре процента башкир, а вместе с ними до трети жителей Северного Кавказа хотят перебраться в Россию и дожидаться того дня, когда они смогут вместе с русскими улететь с Земли. За то, чтобы РПЦ приняла мусульман и иудеев под свою опеку высказалось свыше семидесяти процентов всех тех людей, которые не хотели покидать Россию. Всем остальным было всё равно, так как они вспоминали о том, что являются мусульманами только в дни праздников, да и то не всегда.

Максим знал об этом и нисколько не удивлялся, что всё именно так и произойдёт. Российские мусульмане, за исключением своей небольшой части, всё же отличались от зарубежных и понимали, что после того, как все русские улетят с Земли, они станут на этой планете изгоями. И это без экспандминда. Десятого января всем жителям Татарстана и Башкортостана было предложено пройти через карингфорс и экспандминд. Для жителей Северного Кавказа условия были жестче. Им всем делали инъекции карингфорса, а вот экспандминд кололи только тем, кто действительно хотел уехать в Россию. Больше всего в Россию собиралось уехать осетин и ещё черкесов. Те татары и башкиры, которые не хотели улетать с Земли, с тревогой ожидали того дня, когда будет окончательно решена их участь.

Они думали, что это произойдёт после возвращения звездолёта "Гагарин" на Землю, но всё произошло гораздо раньше, ещё пятнадцатого января, когда было объявлено о достижении договоренности между Новой России с одной стороны и США, Китаем и Индией с другой. В любую из этих стран татары и башкиры могли улететь немедленно, причём отнюдь не с пустыми карманами. Каждый человек мало того, что мог забрать весь свой скарб, так ещё и получал миллион долларов и гарантии правительств принимающих стран, что им будут предоставлены все возможности для того, чтобы жить общинами любой численности не говоря уже обо всём остальном и что самое главное, по прошествии времени они смогут вернуться в родные края. Люди с продвинутыми мозгами были им очень нужны.

Вопрос с мусульманами Поволжья решился мирно, хотя кое-кого всё же стоило поставить к стенке, но этого не стали делать. Наверное в том числе и поэтому возвращение Максима Первенцева в Россию было по-настоящему триумфальным. В мире о нём впервые заговорили как о мудром и проницательном политике и дело тут было вовсе не в том, что он заставил три великие державы встать перед Россией на колени. Только теперь к людям пришло осознание того факта, что этот человек сумел объединить под крышей одного храма верующих трёх конфессий и это была не церковь какой-нибудь военной базы США, где в одном зале частенько молились христиане, иудеи и мусульмане. Это было нечто совершенно иное по своему смыслу.

Загрузка...